Антонио быстро и легко загородил меня собой, словно защищая, пока я пыталась встать. Мои трусики, болтающиеся на бедрах, ограничивали движения, я чуть не упала.

Он поддержал меня, помогая подняться.

— Марина! — закричал он.

Я поправила блузку и юбку. Антонио застегнул молнию и побежал к двери.

У выхода он развернулся, и, указывая на меня пальцем, сказал:

— Никуда не уходи.

И ушел. У меня по-прежнему пощипывало от его спермы заднюю стенку горла.

Я выпрямилась, выдохнула и вышла на улицу. Его наставление оставаться на месте я пропустила мимо ушей. Я не знала, кем была Марина или что она делала за его окном. Она могла быть сестрой или кузиной, или местным представителем монастырской женской школы, но она была молода и привлекательна, и от этой мысли моя кровь приняла знакомый зеленый оттенок ревности. Мне не понравилось полное ощущение притязаний особенно к этому мужчине.

Я намеревалась забраться в свою машину и уехать. За поворотом я увидела балкон.

Теперь я знала, как отсюда вернуться к своей машине. Послышались голоса. Припаркованный «Мерседес» стоял с включенными фарами и работающим двигателем, со стороны водителя у открытой двери находилась женщина. Она выглядела расстроенной и размахивала руками, ее голос срывался на визг. Антонио выкрикивал взаимные обвинения в промежутках между ее репликами.

Они не были похожи на родственников. Я отступила на шаг, и моя нога заскользила по шатающейся плитке. Скрип был громче, чем я могла вообразить. Они оба взглянули в мою сторону. Я попятилась, затем развернулась и побежала к своей машине. Мне удалось забраться внутрь, прежде чем он добрался до меня и постучал в стекло. Я помахала на прощание.

Он сел на капот и сказал:

— Открой.

Я опустила окно вниз.

— Сексапильна только во время работы, не после.

— Это не то, что ты думаешь.

— Она твоя родственница?

Он подошел к моей дверце.

— Да? Нет? Кто это, Антонио? О, я сожалею. Я формулирую, как вопрос?

Я включила передачу, а он бросился ко мне через открытое окно. Я закричала от шока, вызванного его появлением между мной и лобовым стеклом. Он дернул ручку ручного тормоза.

— Не заставляй меня вытаскивать тебя из этого автомобиля, — сказал он.

— Если у тебя есть что мне сказать, просто скажи. Я не прошу ничего.

— Зайдем внутрь.

— Нет.

По-прежнему наклоненный через окно, он взял меня за подбородок.

— Я хочу тебя. Первое, я хочу тебя.

— Спасибо. Я рада, что не во-вторых. Знаешь, что? Я устала играть в оркестре. Я хочу перейти к соло. Сейчас, — я нажала на тормоза. — Выметайся из моей машины, или я разорву тебя пополам, когда поеду.

— Это не то, что ты думаешь.

Я завела двигатель, машина заурчала, готовая рвануть.

— Ты даже не представляешь, что я думаю.

Я отпустила тормоз и поехала, хотя ничего не видела сквозь великолепное тело Антонио. Он выругался и выбрался из окна. Я свернула на улицу и оставила его позади.