Солженицын Александр Исаевич (р. 1918), русский писатель.
Сохранение человеческой души в условиях тоталитаризма и внутреннее противостояние ему — сквозная тема рассказов «Один день Ивана Денисовича» (1962), «Матрёнин двор» (1963), оба опубликованы А. Т. Твардовским в журнале «Новый мир», повесть «В круге первом», «Раковый корпус» (1968; опубликован за рубежом), вбирающих собственный опыт Солженицына: участие в Великой Отечественной войне, арест, лагеря (1945–1953), ссылку (1953–1956). «Архипелаг ГУЛАГ» (1973; в СССР распространялся нелегально) — «опыт художественного исследования» государственной системы уничтожения людей в СССР, получил международный резонанс, повлиял на изменение общественного сознания, в том числе на Западе. В творчестве Солженицына, продолжающего традиции русской классики XIX в., трагические судьбы героев осмысливаются автором в свете нравственного и христианского идеала. В десятитомном «Красном колесе» (1971–1991) на огромном фактическом материале рассматриваются причины революции (слабость власти, упадок религии, общественный радикализм) и ее ход, анализируются политические и идеологические платформы различных партий и групп, обосновывается возможность альтернативного исторического развития России. В статьях «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни», «Жить не по лжи» и др., «Письме вождям Советского Союза» (все — 1973) Солженицын предрекал крах социализма, вскрывал его нравственную и экономическую несостоятельность, отстаивал религиозные, национальные и классические либеральные ценности. Эти темы, как и критика современного западного общества, призыв к личностной и общественной ответственности развиты в публицистике Солженицына периода изгнания из СССР (с 1974— в ФРГ, с 1976 — в США, штат Вермонт; вернулся в Россию в 1994), в том числе — новейшей («Как нам обустроить Россию?», 1990, «Русский вопрос» к концу XX в.», 1994). Автобиографическая книга «Бодался теленок с дубом» (1975; дополненная в 1991) воссоздает общественную и литературную борьбу 1960-х— начала 70-х гг. в связи с публикацией его сочинений в СССР. Нобелевская премия (1970).
Александр Исаевич Солженицын родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске, в семье «казачьей интеллигенции». Отец его погиб еще до его рождения, поэтому воспитывала мальчика в основном мать, оказавшая значительное влияние на формирование мировоззрения будущего писателя.
Солженицын изучал математику в университете г. Ростова-на-Дону; кроме этого, он счел для себя полезным поступить еще и на заочное отделение Московского государственного университета, где занялся литературой. Ну, а потом началась война. Военные годы Александр провел на фронте, был артиллеристом, дослужился до капитана. Казалось бы, весь мир перед ним, человек молодой, образованный, разносторонний. Но не тут-то было. В 1945 году Александра арестовали. Причина ареста была достаточно простой: Солженицын осмелился в одном из своих писем критиковать Иосифа Сталина. Для этого нужно было быть либо до безумия смелым, либо чрезвычайно наивным. Как бы то ни было, а неизбежным результатом критики стали арест, тюрьма, трудовые лагеря. Восемь лет он провел за той чертой, которая отделяла нормальных людей от преступников. Восемь долгих лет… Потом было еще три года ссылки, по истечении которых его сочли возможным реабилитировать, определив ему в качестве постоянного места жительства город Рязань. Жизнь пришлось начинать сначала.
В Рязани Александр устроился преподавателем математики. И именно здесь он начал писать. В 1962 году появилось первое его произведение «Один день Ивана Денисовича». Рассказ был напечатан в журнале «Новый мир» и практически сразу же принес автору известность. В «Иване Денисовиче» Солженицын, основываясь на собственном опыте, описал один день из жизни заключенного трудового лагеря. Действие, естественно, происходит еще в сталинское время, повествование ведется простым и доступным языком. Но известность автору принесли не столько даже литературные достоинства произведения, сколько то обстоятельство, что Солженицын написал наконец что-то достоверное, описал жизнь реальную, не идеологизированную. Это была правда, о которой до этого момента говорить было просто не принято. А он заговорил! Книга стала настоящей сенсацией в политических кругах, а кроме того, еще и вызвала к жизни стремление к правде. Народ как-то вдруг осознал, что кроме одобренных партией трех тем, доминирующих в советской литературе: подвиги советских воинов, производственная и партийная темы, есть все же еще что-то гораздо более тесно связанное с жизненными реалиями. Солженицын, что называется, «открыл шлюз».
Неудивительно поэтому, что официальная популярность Солженицына в Советском Союзе оказалась недолговечной. Сталин ушел, но пришел Хрущев. Советская литература, как и прежде, обязана была оставаться партийной. Наводить критику разрешалось только на пресловутые «отдельные недостатки», которые к тому же отыскивались только «на местах» (кстати сказать, партийная риторика советского времени заслуживает пристального внимания филологов, особенно в части соотнесения формы со смыслом).
В 1963 году выходит сборник рассказов Солженицына, после чего ему было вполне официально заявлено, что в будущем его работы публиковаться не будут. Однако этот запрет не помог: книги Солженицына стали появляться самиздатом, став нелегальной литературой.
В течение нескольких последующих лет Солженицын опубликовал ряд своих произведений за рубежом («В круге первом» и «Раковый корпус» появились в 1968 году; «Август 1914 года» — в 1971-м).
В 1970 году Солженицыну была присуждена Нобелевская премия по литературе, но он отказался ее принять по весьма прозаической причине. Если бы он выехал из страны с такой «меркантильной» целью, его бы просто не впустили обратно.
И вот наконец в 1973 году в Париже выходит в свет первая часть знаменитого «Архипелага». Сразу же после публикации на Солженицына набросилась, навалилась советская пресса. «Архипелаг ГУЛАГ» представляет собой попытку собрать воедино все, что известно о системе тюрем и лагерей, созданной после прихода к власти большевиков в 1917 году. Могло ли это понравиться властям, даже если учесть, что основной «пользователь» этих лагерей товарищ Сталин уже давно почил с миром. На Западе же интерес как к личности Солженицына, так и к его произведениям вспыхнул с новой силой. И его снова арестовали. Однако на этот раз наказание ему было определено более мягкое, чем в первый раз.
На следующий же день после ареста, то есть 13 февраля 1974 года, писателя выслали из СССР. Только благодаря этому обстоятельству Солженицын и смог уже в декабре этого же года получить Нобелевскую премию.
Он продолжает писать. Уже в следующем году Александр Исаевич публикует документальный роман «Ленин в Цюрихе: главы». Еще через пять лет, то есть в 1980 году, появляются два его произведения: «Бодался теленок с дубом», в котором дается описание жизни в Советском Союзе, и «Смертельная опасность», представляющее собственный анализ взаимоотношений Соединенных Штатов с Советским Союзом, а также ошибочных представлений американцев об СССР.
А потом в СССР началась перестройка и гласность. Союз постепенно распался, осталась Россия. С самого начала Солженицын считал, что Россия в новых условиях должна развиваться по своему собственному христианскому пути, он полагал, да и сейчас полагает, что мы не должны заимствовать западную демократию. Эта модель не для нас!
Начиная с 1980 года в России стали снова интересоваться произведениями Александра Исаевича. А в 1989 году — дата по-своему знаменательная — журнал «Новый мир» опубликовал наконец-то в России «Архипелаг ГУЛАГ». Через год Солженицыну официально вернули российское гражданство.
«Часы коммунизма свое отбили. Но бетонная постройка его еще не рухнула. И как бы нам, вместо освобождения, не расплющиться под его развалинами», — писал Солженицын в 1990 году в работе «Как нам обустроить Россию?» Случилось именно то, чего он тогда так опасался, Россия сегодня расплющена, теперь это понимают все. Многие и сегодня уверены, что были другие пути для столь важного и болезненного перехода от одного образа жизни к другому. Об этом было много споров. Сегодня, однако, споры эти представляются уже бесполезными, нужно думать, как жить дальше, а точнее — как выжить. Этой проблеме и посвящена последняя книга Александра Исаевича «Россия в обвале»:
«Ах, если бы, если бы мы были способны к истинному всеобъедипению: мирными средствами, но воистину всенародно выразить наш гнев — так, чтобы власти в своем мраморном корыте задрожали и очнулись. В других странах такими массовыми выходами и поворачивают ход всей истории».
По мнению Александра Исаевича, сегодня, как уже много раз во время других смутных периодов в нашей истории, Россию спасет дух российского народа:
«Если мы действительно способны высвободиться из того примитивного материалистического мироучения, в котором воспитывали нас десятилетиями, что бытие, бытие, бытие определяет сознание, то нам неизбежно понять и принять: будущее наше, и наших детей, и нашего народа — зависит первей и глубинней именно от нашего сознания, от нашего духа, а не от экономики».
Будем надеяться, что это так.
Что общего у наших героев, кроме того, что они родились в России и попали в энциклопедию «Гролиер» как американцы? И как можно примерить описанные черты к себе, не впадая в комплекс неполноценности или гордыню?
Ясно, что общими свойствами были талант — у большинства, и повышенная предприимчивость — у многих. Бесконфликтность чтилась не слишком, многие преуспевшие россияне были ершистыми личностями, которые завоевывали успех глоткой и локтями, а не «галантерейным обхождением». Но многие умели не доводить конфликты до точки кипения, останавливать их до достижения опасных стадий.
Многие хорошо «держали удар», т. е. умели достойно переносить поражения. Это качество весьма полезно, так как никто из наших героев не избежал поражений, хотя бы на пути к успеху.
Среди преуспевших мало представителей мира бизнеса и политики. Это симптоматично, русские коммерсанты или администраторы, как и политические деятели, не котируются высоко. Я слышал, что одним из создателей одной популярной компании розничной торговли был русский купец Артамонов, но подробностей я не узнал, да и до энциклопедии ему было, наверное, далеко.
Никто не достиг успеха «шаганием через трупы». Обилие трупов в Америке — символ поражения, а не успеха. Может, поэтому нет в США известных русских военачальников. Военные потери не измеряются здесь в миллионах.
Знание языка как инструмент успеха явно преувеличивается. Большинство наших героев говорили по-английски неважно, а некоторые просто плохо. И наоборот, я знаю многих, кто мог бы выдавать себя за коренных американцев (или даже являются ими), но с успехом и не знаком. В связи с этим встает законный вопрос: не является ли плохое знание английского инструментом успеха? То есть, возможно, американцы думают о русских X. и Y. так: «X. плохо говорит по-английски, но, наверное, он силен в своем деле, просто высказать это не может. Дамка ему на всякий случай хороший отзыв. A Y. говорит лучше меня, но часто упивается своим речевым даром. Он хорошего отзыва не достоин». Кроме того, нужно помнить, что красноречие — это свойство, которое редко не замечают завистники.
Другое дело — языковое притворство — претензия на непонимание.
— Я, если чего не знаю, сразу чешу: не понимаю, мол.
Если вас в этом уличат, американцы умеют быть беспощадными. Более того, они легко распространяют свое открытие на всех «русских», включая чукчей и молдаван. Это, я бы сказал, самая опасная из кажущихся невинных уловок.
И в то же время нет другого народа, столь терпимого к акцентам. Диву даешься, сколь терпеливо они вслушиваются в речь недавно прибывшего с другого континента, который произносит всего один согласный звук, и тот непонятно какой.
Успех многих, в том числе трех женщин, возглавлявших взаимно противоречивые общественные движения теософов, анархистов и объективистов, говорит о том, что американцы нуждаются в толковых идейных руководителях, хотя бы области их деятельности были совершенно бездуховны. Но вместе с тем к кандидатам на лидерство в таких движениях относятся крайне недоверчиво. Например, часто отвергалось как несостоятельное научное руководство, хотя немало и примеров, когда русские в нем преуспели.
По-видимому, больше шансов на успех в качестве идейных лидеров имеют женщины, они вызывают больше доверия к себе. Три из них были лидерами широких общественных движений, причем вовсе не «женских». Но право на лидерство должно быть совершенно бесспорным. Подчас лучше удовольствоваться неформальным лидерством, но не давать повод к обвинениям в карьеризме и обратить сэкономленные усилия на содержательные цели.
В целом можно сказать, что багаж познаний и качеств, привезенных в Америку, важнее правил поведения в ней. Хотя немало примеров американского успеха составляют случаи людей, которые до приезда в Америку не пользовались успехом.
Средняя продолжительность жизни всех умерших уже героев этой книги — 78,9 года, что намного выше средней продолжительности жизни американских и русских мужчин в любую пору. Иначе говоря, успех — от этого никуда не денешься! — предпочитает здоровых людей.
Среди преуспевших в Америке россиян примерно половина — евреи. На первый взгляд, это еще один банальный довод в пользу превосходства евреев в любых областях деятельности («Евреев в десятки раз меньше, чем русских, а вот смотрите…»). Однако более пристальное рассмотрение говорит о том, насколько условно мнение о преимуществах той или иной нации. Действительно, евреев намного меньше, чем русских, но русских эмигрировало в США примерно вдвое меньше, чем евреев. А успех они делят поровну. Значит, русские способнее — следует вывод! Но и он — лишь поверхностное наблюдение: ведь евреи прибывали в США почти без разбору, в то время как среди русских фильтровались наиболее способные. Так что пищи для каких-то выводов о превосходстве тех или иных наций отсюда никак не получишь.
Поражает незначительность числа преуспевших русских ученых: в энциклопедию не попал никто из русских математиков. Остается надеяться, что новое поколение эмигрантов будет более успешным.
Если рассматривать эту книгу как руководство к действию, то было бы весьма полезно оценить также случаи, когда россияне не имели успеха, но таких случаев много, гораздо больше, чем случаев успеха, да и у «счастливцев» мы найдем немало примеров неудачных шагов.
Однако, как видим, у нас немало возможностей порадоваться за удачливых соотечественников.