Мод попрощалась с князем Сергеем у двери своего номера.
— Не бойтесь, — сказал он. — Я уверен, что надежда еще не потеряна…
— Я… мне бы такую уверенность…
— Надо верить!
— Но профессор возвращается сегодня…
— Тс-с! Не стоит сушить голову из-за того, чему мы все равно не можем помочь. Спокойной ночи.
Князь ушел, и Мод вошла в свою комнату. Щелчок выключателя — и в залившем комнату ярком свете она увидела перед собою молодого человека с полотенцем вместо набедренной повязки, но зато в безукоризненно сшитом клетчатом пиджаке, чуточку разве что коротковатом.
— Как вы посмели!…
— Тихо! Постараюсь покороче. Время не терпит и к тому же я зверски голоден. Немедленно отдайте мне нож и белую салфетку, в которую он был завернут.
У Мод словно отнялся язык.
— Не задавайте вопросов и ничего не пытайтесь объяснить, а просто делайте то, что я говорю. Кто-то видел, как вы забрали нож. В вашей комнате будет обыск.
— Кто… видел это?
— Побыстрее, пожалуйста. Если нож найдут здесь, вам конец!
— Но откуда мне знать…
— Сейчас нет времени торговаться. Вы должны поверить мне, иначе погибли. Нож!
Поколебавшись несколько мгновений, Мод быстро подошла к окну и вытащила из щели между рамой и карнизом белый сверточек.
— Вот он. Хотите еще что-нибудь?
— Нет… Если вы сами не хотите рассказать…
— Я не буду ничего рассказывать. Можете думать все, что вам угодно. Вы сам убийца и вряд ли можете считать меня такой уж преступницей.
— Зачем вы забрали нож?
— Я думала, что виноват совсем другой, и хотела спасти его… А вы… вы… каким образом вы очутились здесь…
— Для завершения сегодняшнего вечера… Вернув одежду миссионеру, я в неописуемо скупом костюме добежал до винтовой лестницы, чтобы снова взять пижаму. Вместо нее там лежало с полдюжины выстиранных простынь и полотенец. Пижамы и след простыл! Вообразите мое положение! Что делать? Я обернулся полотенцем и поспешил сюда. В это время господин, которого трое парней, именуя Вангольдом, с трудом доволокли до номера, улегся, видимо, спать и вывесил для чистки свой костюм. Пиджак я позаимствовал у него, а брюки, к сожалению, не подошли. Пару сапог пришлось занять до утра у жильца восемьдесят седьмого номера. Подозреваю, что он — полицейский.
— Как вы узнали, что нож…
— Спокойной ночи, — перебил ее молодой человек, как раз вовремя поправил начавшее сползать полотенце и вышел:
У поворота коридора он остановился и прислушался. Убедившись, что все спокойно, вытащил кинжал из кармана пиджака и изо всех сил швырнул его в открытое окно. Проходя мимо комнаты Вангольда, он повесил клетчатый пиджак на место.
Молодой человек спешил. Может быть, в подвале найдется что-нибудь вроде кладовой, где он сможет устроиться. Он смертельно устал. Он был уже в районе первого этажа, когда снизу послышались шаги и прозвучал голос:
— Марти-ин… это ты-ы…
Господи помилуй!
Молодой человек молниеносно выскочил в коридор и бросился к темному ресторану. Голос:
— Да откройте же! Какой черт запер меня снаружи?
— Мне-то откуда знать? — ответил швейцар…
Назад. Мимо все новых и новых дверей… Какой-то ужас! Голоса донеслись и с другого конца коридора.
— Я думал, что вы уже легли, Элдер.
Седлинц, офицер полиции из группы капитана!
— Я услыхал какой-то подозрительный шум. В такой обстановке становишься подозрительным…
Сейчас они пойдут сюда… Он оказался между двух огней.
— Ма-арти-ин!… Ты что — не слышишь меня? Чтоб тебе удавиться!
Прямо перед собой он увидел дверь двадцатого номера. Номер, где живет эта итальянка. Из-за двери доносилось негромкое пение и постукиванье каблучков. Голоса приближались.
Он постучал.
— Войдите!
Он вошел в номер и очутился перед одетой в кимоно сицилианкой, глядевшей на него разинув рот.
— Это вы… вы?
— Прошу прощения, — ответил молодой человек в ночной сорочке, повязанном поверх нее галстуке из темной ленты и полотенце, обернутом вокруг бедер, — но вы оказали мне честь, пригласив…
— Но вы же сказали… сегодня пост… и…
— Это ничего. Полночь миновала, и сейчас уже суббота.
— Извините, но… все это так странно…
— Вы имеете в виду это… Парадная форма миссионеров, ухаживающих за прокаженными… Я надел ее в вашу честь: белая сорочка, темный галстук… и сапоги с высокими голенищами. В Индии этот костюм пользуется большим уважением…
— Очень любопытно… Я, правда, уже собиралась лечь… Но не беда! Отвернитесь, пока я что-нибудь накину на себя…
Он повернулся к ней спиною и подошел к окну. Синьора Релли зашла за ширму и переоделась. Вернувшись, она с удивлением обнаружила, что миссионера нет в комнате. Он словно вылетел в распахнутое окно.
Так оно, впрочем, и было.