1
Эта история не попала на страницы мировой печати, поскольку британское адмиралтейство стыдилось разоблачений. Факт был из ряда вон выходящий: кучка отчаянных парней, у которых не оказалось денег на дорожные расходы, походя стащила крейсер, подобно тому как шалопай-подмастерье хватает первый попавшийся под руку чужой велосипед, – да и была такова.
На рассвете бешено заработали беспроволочный телеграф и радио, посыпались распоряжения и приказы. От Лондона и до Сингапура летели отрывистые команды, и из разных точек Индийского океана на всех парах неслись эсминцы и катера, чтобы принять участие в поисках своего похищенного собрата.
Первые результаты расследования были малоутешительными. Удалось выяснить, что у одного из матросов крейсера «Белморэл», следовавшего от Южно-Тиморских островов на Коломбо, в пути появились подозрительные симптомы, и корабль бросил якорь у мыса Пуан-де-Галль, близ карантинной службы, однако довольно далеко от берега. На крейсер был доставлен врач, и поскольку у него возникло подозрение на холеру, то вся команда во главе с капитаном была переведена в инфекционный барак. В тропиках нет большей опасности, чем угроза эпидемии. Будь то ветхая китайская джонка или мощнейший британский военный корабль, оба в равной степени подлежали обследованию и карантину, разве что последнему (как самому кораблю, так и экипажу) оказывался особый прием. За судами, стоящими на якоре у карантина, присматривал сторожевой катер, готовый стрелять в каждого, кто без разрешения вздумает приблизиться с суши или моря.
Необходимость соблюдения строжайших карантинных мер в состоянии оценить лишь тот, кто бывал в тропиках и знает, что какой-нибудь корабельный канат, мешок или ящик с судна, на котором хотя бы один больной, способны передать заразную болезнь, против которой бессильны все новейшие достижения медицины по обе стороны экватора. Эпидемия может распространиться за несколько дней и в считанные недели унести десятки тысяч человеческих жизней. А потому карантин – самое настоящее военное учреждение, дисциплина в котором должна соблюдаться неукоснительно.
Густая завеса низких туч, ветер и непроглядная южная ночь позволили Грязнуле Фреду «увести» крейсер, стоящий довольно далеко от берега.
Фреду с самого утра приглянулся этот красавец-крейсер, и мысль о его похищении засела в его мозгу как заноза.
Капитан вернулся в Коломбо, где на старом кожевенном заводе, в заброшенном канализационном люке обитали его приятели. Один из них, одноглазый толстяк по имени Паттерсон, некогда служил комендантом порта в Голландии. Однако с должности его прогнали за пьянство, и с той поры он с двумя своими дружками: Поджигателем, который в лучшие времена был корабельным механиком, и Горбатым Лемом, во время одной из афер повредившим позвоночник, в результате чего и обзавелся горбом, – промышлял в Коломбо доставкой дешевой рабочей силы для иностранных компаний. Трое «работорговцев» доставляли из глубины острова оглушенных туземцев и грузили их в трюмы тех судов, с которыми были заранее заключены сделки. Бедолага приходил в себя уже связанным, в куче с другими несчастными на палубе или в трюме судна, идущего, скажем, на Маркизские острова или на острова Содружества, где частные предприниматели, не знакомые с совестью, заготавливали гуано или древесину ценных пород.
Как правило, Паттерсон, пропив деньги, вырученные за очередную партию «рабов», снова возвращался вместе с приятелями в свой канализационный люк на кожевенном заводе.
Здесь-то и отыскал его Грязнуля Фред, что бы подбить на авантюру и уговорить наскоро подобрать подходящую команду.
– Эй, Пат! – обратился к нему Фред. – Мне нужно десятка два крепких парней да вас троих в придачу. Наклевывается выгодное дельце.
– Давай выкладывай, – буркнул Паттерсон осипшим от пьянки голосом.
Начались долгие переговоры. Фред все как есть рассказал Паттерсону и его компаньонам. Посулил две с половиной тысячи фунтов на всю братию, в услугах которой сейчас нуждался. Эту сумму Фред собирался выделить им из своей доли. Он также пообещал, что и другие члены акционерного общества не останутся в долгу, если экспедиция увенчается успехом. Паттерсона и его приятелей долго уламывать не пришлось. Среди здешних контрабандистов было немало опытных матросов, готовых «поразвлечься».
К вечеру нужная двадцатка была в сборе: судовая команда в полном составе, от механика до кока.
Завывал ветер, сгущался ночной мрак, двадцать четыре спокойных, решительных моряка на шлюпке под парусом (и разумеется, без ходовых огней) вышли в море.
Поравнявшись с карантином, они убрали паруса и бесшумно заработали веслами. В клубах влажного тумана, под прикрытием волн их не разглядеть было даже в бинокль. Пройдя несколько кабельтовых, шлюп наконец уткнулся в борт крейсера. Один из матросов по якорной цепи вскарабкался на палубу, и через двадцать минут уже вся команда была на борту. Последний матрос, прежде чем покинуть шлюп, вышиб у него дно. Еще несколько минут – и посудина пошла ко дну.
Поджигатель с фонарем в руках тотчас встал к котлу. Среди членов вольной команды нашлись и механик, и рулевой, и канонир – словом, специалисты всех мастей, умением ничуть не уступавшие «штату» военного корабля. Через полчаса, когда буря усилилась, из трубы крейсера поднялась тонкая струйка дыма.
Пошел двенадцатый час, и крейсер, подобно хищнику, выскользнувшему из-за куста, начал разворачиваться носом к волне. Погода благоприятствовала дерзким похитителям. В густых клубах теплого, влажного тропического тумана не разглядеть было собственной ладони, поднесенной к носу.
Ловко и незаметно крейсер скользил по волнам, уходя все дальше от суши. Дым из трубы повалил густой и плотный; набрав хорошую скорость, путешественники скрылись за мысом острова, чтобы из карантина их не могли заметить, и взяли курс на север, к рыбачьему поселку Пуан-де-Галль. По палубе проворно сновали люди, наскоро осваивая системы корабля, его механику и управление, и когда Грязнуля Фред отдал команду: «Зажечь огни!» – крейсер за две минуты озарился прожекторами. Вблизи Коломбо залитый светом крейсер выглядел не так подозрительно. Тем временем, к превеликой радости Грязнули Фреда и его товарищей, ветер усиливался, а небо все больше заволакивалось тучами.
Вскоре на борту крейсера поднялись члены акционерного общества, и «Белморэл» на всех парах двинулся навстречу бурной ночи…
Впоследствии было установлено, что в полночь «Белморэл бросил якорь в гавани острова Сабанг и капитан потребовал от коменданта порта, несмотря на неурочный час, немедленно доставить на крейсер питьевую воду, три ящика сигарет и огромные запасы консервов. Просьбу эту, ссылаясь на позднее время, не пожелали удовлетворить, тогда крейсер навел свои пушки на берег (отчетливо было видно, как с орудий снимали чехлы), и капитан заявил, что если в течении пяти минут не приступят к погрузке, британский крейсер обстреляет Сабанг.
Разумеется, погрузка не заставила себя ждать.
После Сабанга следы крейсера затерялись. Разразившийся ровно в час ночи страшный ураган, какого не помнили на своем веку старожилы, сделал преследование невозможным. Вызванное ураганом цунами смело с лица земли целые города, под водой оказались острова, а множество судов, не успевших укрыться в гавани, пошло ко дну.
Наутро «Белморэл» исчез. Сквозь кольцо устремившихся отовсюду преследователей – разного типа военных судов, поддерживающих между собой связь, – не могла бы проскочить незаметно даже парусная лодка. Куда же девался «Белморэл», так и осталось загадкой. Поскольку он не мог улететь, то должен был находиться где-нибудь в гавани или в открытом море. Но крейсера не было ни там, ни там. Адмиралы и начальники портов, рядовые и генералы Британских военно-морских сил были не в силах постичь происшедшее чудо. Десятки самолетов утюжили сверху каждый клочок океана, всматриваясь в каждый корабль, проверяя, там ли он находится, где ему положено быть по регистру. В конце концов был установлен несомненный факт: за шесть часов, что были в его распоряжении, «Белморэл» исчез из Индийского океана. Хотя за шесть часов только самолет мог пересечь океан.
Адмиралтейство вынуждено было признать, что совершено преступление века, граничившее с чудом. Украсть военное судно – это совсем не то, что угнать туземную пирогу или прихватить чужое пальто из ресторанного гардероба. Бронированный крейсер со всеми его орудиями и боеприпасами, с прожекторами и камбузной утварью был снят с якоря, угнан и припрятан в надежном месте. Старики-адмиралы даже многие годы спустя багровели от ярости, стоило им вспомнить о похищении «Белморэла».
2
Ветер утих, к черные клубящиеся тучи нависали над водой так низко, словно крыша одноэтажного дома. Тяжелый, неподвижный воздух, знойная духота – все указывало на затишье перед бурей.
– Ну и как быть дальше? – забеспокоился Ржавый. – С рассветом на нас ополчится весь белый свет.
Разговор этот велся уже после штурма Сабанга, на пути к Малаккскому проливу, и все члены команды спокойно покуривали сигары.
– Как я понимаю, с минуты на минуту на нашем любимом море разыграется веселенькое представление с участием тропического ливня и северо-восточного муссона, – отозвался Грязнуля Фред. – Будем надеяться, что в ближайший час пропажу судна не обнаружат, ну а после преследование станет невозможным, и мы без помех пройдем через Малакку до Сингапура. Там бросим якорь, прихватим с собой, сколько сможем унести, и смотаемся на берег. Дальше останется лишь переправиться через Сиамский залив, и мы в Индокитае. А беспризорный крейсер, если уж он им очень нужен, пусть сами переправляют обратно.
– Но как же мы переправимся через Сиамский залив? – поинтересовался Доктор.
– Что значит «как переправимся»? – удивился Паттерсон. – Он, похоже, совсем охрип от спиртного и то и дело срывался на сиплый шепот с астматическим присвистом. В данный момент он приканчивал бутылку французского коньяка из капитанской каюты. – К чему задавать идиотские вопросы!
– Ну и как мы переправимся?
– Разве в Сиамском заливе нет судов? До утра наш крейсер покроет большую часть пути, в особенности если я спущусь к кочегарам и подбодрю их пинками. Ну а после опять подберем себе что приглянется, – парусную лодку или другой военный корабль.
Палубные матросы перешли на спорую матросскую пробежку: видя вздымающуюся волну, экипаж трудился не покладая рук. По умению и сноровке морская вольница ничуть не уступала прежней команде «Белморэла».
Малец лежал на койке в каюте капитана: он тяжело переносил качку.
Грязнуля Фред, стоя на капитанском мостике, отдавал команды с четкостью, достойной бывшего капитана фрегата. Крейсер летел на всех парах, как при торпедной атаке. Вдали, в дымке клубящегося тумана проступали зубчатые очертания Малайского полуострова. Небо вроде бы посветлело.
– Эй, Фред! Оглянись ради всего святого!
Фред невозмутимо повернул голову, ожидая увидеть какой-нибудь военный корабль, пущенный им вдогонку. Ничего страшного! Если это торпедный катер, то можно сделать вид, что они сдаются, а когда преследователь подойдет поближе – открыть по нему огонь, пустить ко дну, да с тем и концы в воду. Так что и шума поднимать не из-за чего.
Но когда Фред обернулся, его бросило в жар.
У горизонта в небе сияла яркая, светлая брешь, сквозь которую проступали редкие звезды; это странное, неправильной формы око зловещим зеленоватым светом подсвечивало бешено клубящиеся черные тучи. Там, где тучи обрывались, у светящегося ока, с неба свешивался черный, продолговатый отросток, по форме напоминающий воздушный шар. Он стремительно приближался, а идущий от него к поверхности океана изогнутый хобот, быстро перемещаясь закручивался спиралью…
– Резкий рывок рукоятки. «Малый вперед! Самый малый! Лево руля!»
Надвигался ураган
Отблеск далекой молнии выхватил из темной, душной, лишенной кислорода воздушной толщи бледные, взволнованные лица. Моряки с надеждой оборачивались назад, но надежда была иллюзорной. Беды не миновать! Облако, похожее на гигантскую красную луковицу, своим узким хоботом уже коснулось поверхности моря и неудержимо летело на них…
Надо было любой ценой остановить корабль, мчащий на крейсерской скорости, а значит, надо как можно скорее заглушить топки. Вся команда сейчас была занята только этим. Если они не успеют стравить пар и идущий полным ходом корабль будет захвачен ураганом, котел взорвется, как шрапнельный снаряд, и все они взлетят на воздух. До гавани им уже не добраться… Стремительно мчащееся облако, похожее на багрово-красную луковицу, неудержимо приближалось, оно свесилось еще ниже, вытянулось в длину, и теперь напоминало раковину гигантской улитки.
Моряки трудились с бешеной энергией, чтобы затормозить движение стального монстра, которого они сами же напичкали горючим, добиваясь предельно быстрого хода. Натужно скрипели блоки, натягивались тросы, распахивались люки, лязгали рукоятки рычагов. Полуобнаженные люди катили железные тачки с раскаленным углем и опрокидывали их за борт. Ржавый, стоя по колено в маслянистой жиже, весь избитый о переборки пляшущего на волнах судна, пытался спустить воду… Насколько было возможно, скорость сбросили.
И вдруг с оглушительным грохотом, от которого казалось, лопнет череп, вмиг разорвалось душная завеса тумана, и гуща облаков разразилась ливнем. Вода хлестала сплошной стеной. Раскаты грома слились в сплошной грохот. Свисающий до поверхности моря изогнутый хобот настиг корабль и втянул его в гигантскую водяную воронку. «Белморэл» подхватило и подняло так высоко, что зияющая меж волнами впадина предстала словно с высоты птичьего полета. Корабль камнем рухнул в эту бездну, чтобы, подхваченным следующей волной, вновь взлететь в поднебесье.
У кочегаров положение было катастрофическое. Беднягу Поджигателя бросило на топку, он раскроил себе череп и, получив тяжкие ожоги, отдал концы, не приходя в сознание. Но пары все же нужно было ставить. Один из матросов упал со сломанной рукой, многие получили ожоги; тяжелый крейсер швыряло из стороны в сторону, как кусочек льда в шейкере у бармена, однако люди не прекращали борьбы за выживание. К тому моменту, как буря достигла предельной мощи, давление в котлах удалось свести к минимуму.
Подняться на палубу было невозможно: дверь плотно прижало ветром. Вода – сплошной стеной ливня и вздыбленными волнами океана – обрушивалась на корабль многотонной массой, так что о каком-нибудь маневрировании нечего было и помышлять. Взвихренные ураганом гигантские валы заливали палубу. Непрерывные оглушительные раскаты грома перекрывались воем ураганного ветра, столь мощным, словно десятки тысяч карет «скорой помощи» с включенными сиренами неслись на корабль.
Не один час швыряло крейсер на водных горах в черном мраке грозовых туч, прорезаемых зигзагами молний.
Расчет Грязнули Фреда полностью оправдался. К трем часам ночи над кораблем прокатилась последняя волна урагана. «Белморэл» оказался не только прочным, но и счастливым судном. Ведь при встрече с циклоном не бывает судов плохих и хороших. Есть только удачливые или невезучие. «Белморэл» выдержал природный катаклизм, отделавшись небольшими повреждениями.
И вот уже на небе вновь высыпались звезды, а молочный просвет у горизонта возвестил о приближении солнца, спешившего из другого полушария. Раненых снесли в каюты первого и второго помощников капитана, и матросы взялись устранять неполадки.
Грязнуля Фред появился на капитанском мостике с большущей сигарой в зубах. Почесав бороду, он наклонился к переговорной трубке и отдал команду:
– Поддать жару! Полный вперед! А ну пошевеливайтесь, остолопы!
Ржавый поспешил к Мальцу, который во время бури свалился с койки, ударился головой о переборку и разбил лоб.
– Что там такое стряслось? – поинтересовался он, пока Ржавый бинтовал ему голову.
– Погода слегка испортилась, – ответил тот. – Говорят, буря прошла. Ты не проголодался?
У Ржавого сильно кровоточила рука, и теперь настал через Мальца оказывать помощь. Он быстро и ловко перевязал раненую руку Ржавого. Вид у его приятеля был ужасный: одежда порвана в клочья, лицо и тело в кровоподтеках и ссадинах, весь он с головы до ног перепачкан сажей и машинным маслом.
– С тех пор, дружище, как ты связался со мной, я третий раз вижу тебя в столь плачевном состоянии, – грустно заметил Малец. – Лучше бы тебе со мной не встречаться.
– Никогда нельзя знать, что к лучшему, а что – нет. И вообще потерпи часок, пока я приведу себя в порядок, а там налюбуешься. Хочешь, надену зеленый костюм для гольфа?
Малец не успел отговорить приятеля от этой затеи, как в дверь каюты просунул голову Дубина.
– Ну наконец-то я тебя отыскал! Слышь, Ржавый: поблизости отсюда, на широте Борнео, к юго-востоку терпит бедствие судно. Они тонут.
– Надо поспешить на помощь!
– А Грязнуля Фред говорит, не стоит, мол, им мешать.
– Что-о?! – взревел Ржавый. – Да я ему всю рожу расплющу кочегарной лопатой!
– Самое время! – одобрительно кивнул Дубина и поспешил вслед за приятелем, который в сердцах выскочил из каюты.
– Эй, Фред! – обрушился Ржавый на капитана в ту же минуту, когда тот, обнаружив, что сигара его потухла, и ленясь зажечь снова, заталкивал ее за щеку. – Что за пакость ты удумал? В океане тонет корабль, а ты преспокойно жрешь сигары.
– Если я перестану жевать сигары, корабль от этого не удержится на плаву.
– Вот что я тебе скажу, Фред! Я простой контрабандист, а не член какого-нибудь аристократического общества спасения на водах. Но если тонет корабль и взывает о помощи, я бросаюсь туда, пусть мне потом и придется раскаяться. Пусть меня сразу же закуют в кандалы и потащат в тюрьму. И если ты сейчас же не повернешь судно на юго-восток, подлюка ты этакая, я схвачу тебя за загривок и буду колошматить башкой о бортовой поручень так, что потом за неделю не соскрести оттуда твои куриные мозги!
– Что за дурацкая манера: чуть что переходить на личности! – раздраженно огрызнулся капитан и гаркнул в переговорную трубу: – Четыре градуса на юго-восток, полный вперед!
– Ржавый прав, – просипел пропитым голосом толстяк Паттерсон. – Скотина ты бессердечная, Фред. Такому не место среди порядочных джентльменов.
– Плевать я на вас хотел! И не просите, чтобы я еще хоть раз уволок для вас крейсер. Паршивой торпеды вы не стоите!
Тем часом на капитанском мостике снова появился Дубина, который успел наведаться в радиорубку.
– Тонущее судно на запросы не отвечает. Зато по радио со всех широт несутся приказы: любой ценой задержать «Белморэл» и, если он не сдастся по первому требованию, обстрелять из орудий.
– Слыхали?! – торжествующе воскликнул Фред и выплюнул разжеванную сигару на куртку Паттерсону. – Так что же предпочитают джентльмены: как можно скорее избавиться от крейсера и спасти свою шкуру или мчаться на помощь судну, которое, можно сказать, уже затонуло?
Ржавый вытащил револьвер.
– Еще одно слово, Фред, и десяток пуль в брюхо тебе обеспечено.
– Экий тут, право, нервный народ собрался, – недовольно буркнул Фред. – Оттого вам и не удалось ничего путного в жизни добиться, что вы недостаточно рассудительны. Мое мнение таково: рисковать не стоит.
– А наше мнение таково: нельзя бросать на произвол судьбы десятки людей на тонущем корабле!
– Вполне возможно! Хотя, на мой взгляд, тут есть о чем поспорить… – не сдавался Фред. – А впрочем, смотрите сами: перед вами – Борнео. Весь западный берег как на ладони, а корабля нет как нет. Видать, и впрямь пошел ко дну…
Ему никто не ответил. Водная поверхность океана, где совсем недавно разыгрался заключительный акт трагедии, вызванной циклоном, где люди взывали о помощи, возносили к небу молитвы, цеплялись за обломки досок, – теперь была спокойной и ровной. Океан, поглотив в свою утробу корабль, отдыхал, подобно гигантскому насытившемуся монстру. Большинству моряков «Белморэла» не раз доводилось самим попадать в кораблекрушения, и сейчас каждый из них мысленно возвращался к тем незабываемым, страшным минутам. В неподвижном воздухе, словно эхо, витали только что смолкнувшие предсмертные крики. Кроваво-красный бог солнца вздыбился над восточной кромкой горизонта, усилив оргию в лилово-багровых тонах. Из глубины океана вдруг вынырнула на поверхность бочка и весело заколыхалась на водной ряби. Значит, и четверти часа не прошло, как водная толща сомкнулась над несчастными жертвами катастрофы, и из глубин воронки, образовавшейся на месте затонувшего судна, лишь сейчас высвобождаются легкие или наполненные воздухом предметы. В одном месте вода с шумом вскипела белыми бурунами и выплюнула обломки досок и еще какие-то предметы. Посреди этой все увеличивающейся свалки хлама мелькала белая, с синей лентой, матросская бескозырка: должно быть, зацепилась за столик, который мирно колыхался рядом.
Солнце, подобно огромных размеров розе «Ля-Франс», распростершей алые лепестки, восходило над пастельно-нежным абрисом гор Борнео, и снопы его лучей простирались над скромной полотняной бескозыркой, словно скорбно склоненные знамена.
Контрабандисты, отпетые мошенники, гроза портовых закоулков, неподвижно замерли на палубе крейсера. Доктор осенил себя крестом и чуть слышно забормотал слова молитвы.
Все, как один, обнажили головы.
3
Через некоторое время моряки «Белморэла» выловили из воды перевернутую спасательную шлюпку с надписью на боку: «Роджер».
– Это был военный корабль! – воскликнул Ржавый.
– Что я вам говорил? – ухватился за его слова Фред, не способный долгое время предаваться грустным эмоциям. В первый момент, при виде матросской шапки он часто-часто заморгал глазами, стряхнув со своей козлиной бороденки слезинку и растерянно бормоча: «Вот беда-то, ей-богу… Матросская бескозырка. Глядеть невозможно, какая жалость… Право слово, сердце разрывается…»
На самом деле он смотрел на дело совсем с другой стороны.
– Если уж вы такие безмозглые дурни, то хотя бы умного человека слушались! Вы понимаете, что этот «Роджер» – военный корабль? Надеюсь, теперь-то вам ясно, что мы чудом избежали участи того недоумка, который, подобрав на снегу гадюку, сдуру решил отогреть ее у себя на груди. Если бы мы спасли моряков королевского флота, они бы первым делом арестовали нас всех, а то и прямо на месте порешили бы. Или попросту швырнули бы за борт, как балласт.
Неизвестно, какой грубостью ответили бы его товарищи на это весьма логичное умозаключения Грязнули Фреда, если бы вахтенный не крикнул:
– Внимание! Слева по борту шлюпка!
Со стороны берега к «Белморэлу» приближалась лодка. Судя по всему это была уцелевшая спасательная шлюпка с «Роджера». Пассажиры ее поначалу направились к берегу безлюдного гористого острова Борнео, однако при виде военного корабля обрадовано устремились ему навстречу. Со шлюпки махали руками, привлекая к себе внимание.
– Плывите сюда, плывите, – пробормотал Паттерсон.
– Гм… странно, – заметил Грязнуля Фред. – В шлюпке «Роджера», а одеты в форму, но не в морскую.
Ржавый, с молниеносной быстротой взлетев на капитанский мостик, схватил бинокль. Приставив его к глазам, он удивленно свистнул:
– Знаете, кто эти двое в шлюпке? Принц Сюдэссекский и капитан генерального штаба Брэдфорд.
От Ржавого не укрылось, что товарищи его растерянно и даже с некоторым испугом смотрят на приближающуюся шлюпку. Осененный внезапной идеей, он вдруг воскликнул:
– Братва! У меня отличный план – мы берем в плен эту парочку!
– Ты что, сдурел?! – прикрикнул на него Горбун. – За это нам веревка обеспечена.
– Два раза не повесят, – парировал Ржавый, – а один раз – за кражу крейсера – нам так и так петля причитается. Если, конечно, нас схватят… Братва! Игра начинается по-крупному, план у меня гениальный, только сейчас некогда рассказывать. Положитесь на меня. Не исключено, что всех нас и вправду повесят, но уж если мы избежим виселицы, то заживем как короли.
– Лично я вполне полагаюсь на Ржавого, – просипел Паттерсон. – А кто ему не доверяет, пусть выходит из игры.
Все единодушно решили, пусть Ржавый действует по своему усмотрению.
– Ладно, заметано, – подвел итог Ржавый. – А теперь, Горбун, живо лети к Дубине в радиорубку. Если какой-либо самолет, корабль или порт запросит название нашего крейсера, пусть Дубина отвечает, что это крейсер «Роджер» с принцем Сюдэссекским и капитаном генерального штаба Брэдфордом на борту. Идет курсом к Малаккскому проливу.
– Ясно, – одобрительно крикнул Грязнуля Фред и, задумчиво теребя лапой свою бороденку, разделил ее на две косицы.
Горбун помчался выполнять поручение, а Ржавый обратился к команде:
– Трое из вас пусть приведут в порядок кают-компанию и постелют там для двоих. А остальные четверо сбросьте канат и помогите господам взобраться на палубу.
Кто-то коснулся его руки: сзади стоял Малец.
– Не стоит затевать эту опасную авантюру…
– Никак, ты струсил?
– Я только за тебя боюсь… – печально проговорил Малец. И смущенно добавил: – Ведь ты мой лучший друг.
– Выходит, братец твой пусть так и пропадет? Так знай: он ни в чем не виноват! И я докажу его невиновность.
– О-о!… – только и вырвалось у Мальца, но в голосе был такой неподдельный восторг, что Ржавый покраснел до корней волос и поспешил убраться с капитанского мостика.
Тем временем мускулистые парни вытащили на палубу четверку спасшихся при кораблекрушении: двоих матросов и двоих офицеров. Последние с удивлением озирали живописное скопище оборванцев, по всей видимости составлявших команду одного из лучших крейсеров британского флота.
– Какой это корабль? – поборов изумление, осведомился капитан Брэдфорд.
– Благодарим за вопрос. Очень даже хороший корабль, ответил Грязнуля Фред. – Не в пример вашему. Ваш-то, видать, размок от сырости.
Из группы оборванцев выступил вперед Ржавый, и на его веснушчатой, ребяческой физиономии заиграла озорная усмешка.
– Я тут подумал над вашим давним вопросом… – заговорил он, обращаясь к Брэдфорду. – Эти трипано… трисанопомы оттого были все в белых пятнышках, что кто-то схватился за стекло выпачканными в муке руками.
Брэдфорд растерянно озирался по сторонам.
– Но ведь этот крейсер… – начал было принц, однако Ржавый перебил его:
– Не стоит ломать над этим голову, ваше высочество. Крейсер мы приобрели на распродаже. Капитан попался заядлый картежник, вот и спустил нам это жестяное корыто за долги.
– Короче говоря, вы похитили корабль его величества? – суровым тоном спросил Брэдфорд. – Не понимаю, как вам это удалось, но предупреждаю: каждому из вас грозит виселица. И если вам взбрело в голову, будто всякий сброд…
– Вот что, господин капитан, – перебил его Ржавый. – Если наше общество вас не устраивает, мы готовы сей же момент спровадить вас за борт. Только намекните.
– В ваших же собственным интересах, – ровным голосом проговорил принц, – предлагаю вам сдаться. Это позволит властям смягчить наказание.
– Что я говорил?! – торжествующе воскликнул Грязнуля Фред. – Пригрели гадюку у себя на груди!
– Выходит, если спасешь от верной смерти английского принца и капитана генерального штаба, за это смягчают наказание? – уточнил Ржавый. – А зря! За это бы стоило наказывать построже… Почту своим долгом заверить вас, господин капитан, что если бы не этот сброд, то при жаре в шестьдесят пять градусов вы бы за считанные часы отдали Богу душу от жажды на скалах Борнео. А в наших собственных интересах разумнее всего было бы пустить вам пулю в лоб и вышвырнуть за борт.
– Здесь вы правы, – кивнул принц. Но ведь еще не поздно это сделать.
– Вы мне весьма симпатичны, ваше высочество, – сказал Ржавый и отвесил принцу галантный поклон. – А вот о капитане Брэдфорде так сказать у меня язык не повернется! Если бы он в свое время дозволил мне побеседовать с вашим высочеством, то мы наверное не торчали бы сейчас на этом крейсере и не воспрепятствовали бы вам в достойном намерении отправиться на тот свет.
– Я не знал, что вы желали побеседовать со мной, – сказал принц Сюдэссекский и вопросительно взглянул на Брэдфорда.
– Этот человек – агент иностранной державы. Он пытался шантажировать…
– Как известно, крейсер пользуется правом экстерриториальности, – перебил его Ржавый, – значит, здесь мы на равных. И если вы еще хоть раз позволите себе уничижительное высказывание, я вам так звездану по башке, что ваши белые пятнышки заиграют всеми цветами радуги.
Капитан сунул руку в задний карман и выхватил револьвер, который мгновенно вышибли у него из рук – и, не вмешайся вовремя Ржавый, наверняка что-нибудь вышибли бы и из капитанской головы.
– Стойте! Я сам с ним разберусь! – прикрикнул он на портовую вольницу. – Придется привыкать, ребята, что с сегодняшнего дня вы – военные моряки, и если не сумеете вести себя соответствующим образом, всем вам и впрямь не миновать виселицы.
– Верно! – прохрипел Паттерсон и смачно сплюнул. – Пусть Ржавый командует, а мы все ему будем подчиняться.
– Сми-ирно!
Проба удалась. Повинуясь давней привычке, каждый моряк более или менее правильно встал по стойке «смирно». Принц Сюдэссекский, склонный заглядывать в суть проблемы и в первую очередь отыскивать глубинные моменты человеческих поступков, забыв о собственном незавидном положении, с интересом наблюдал за этим странным людским обществом. Так, к примеру, его внимание привлек невероятно грязный и оборванный старик, который стоя на капитанском мостике, вполне профессионально отдавал в переговорную трубу команды, не переставая жевать длинную сигару, словно плитку шоколада. Принц видел, что рулевой отлично держит штурвал, и крейсер, точно на военных маневрах, на предельной скорости выписав правильный полукруг, взял курс на северо-восток. Не будь эта пестрая публика столь разной по возрасту и столь непривлекательной по внешнему облику, она вполне сошла бы за команду крейсера. Неужели эти люди воображают, будто им удастся хотя бы полдня проплыть на похищенном крейсере по водам Индийского океана, кишащего британскими военными судами? Нет, конечно: ведь они не идиоты.
– Горбун! Ты назначаешься квартирмейстером, – продолжал распоряжаться Ржавый. – Присваиваю тебе чин капитана. Возьми под свою команду четверку парней и займись пленниками. Офицеров отвести в кают-компанию, остальных – в матросский кубрик. Если кто посмеет тронут пленников, тому по всем правилам выбьешь глаз. Если кто из пленников вздумает сунуться за дверь, закуешь в железо по рукам и ногам. Ясно?
– Так точно! – гаркнул Горбун, застывший по стойте «смирно». Затем, обернувшись к матросам, скомандовал: – Эй, Мэрдок, Хайнес, Тоби, Рябой, сми-ирно! Арестованных под конвой! За мной – марш!
Процессия тронулась. Принц сжал руку капитана Брэдфорда, заставляя подчиниться приказу. Его высочество не являлся сторонником неоправданных решительным действий; впрочем, он правильно рассудил, в них и не было смысла. Так, по крайней мере, им удалось сохранить хотя бы его револьвер. Как знать, может, оружие еще пригодится.
– Прыщ, Мартин, Трепач! – не унимался Ржавый. – Подберите со склада каждому члену команды подходящее обмундирование. Паллок, Душегуб и Проныра, вам задание: подвесить к борту люльку, какой пользуются при чистке корпуса. Доставить со склада белой и черной краски. Спуститься в люльке и белой эмалью закрасить надпись «Белморэл», а поверх белого черной краской написать «Роджер».
На миг воцарилась тишина, а затем, когда до них дошел смысл затеи, бродяги разразились громогласным «Ура» и пустились в пляс вокруг Ржавого.
– Ребята! Теперь все зависит от вас: сумеете ли вы сыграть роль военных моряков, подчиняющихся строгой дисциплине. Помните, что нам предстоит миновать Сингапур и еще ряд гаваней, где при малейшем промахе нас мгновенно разоблачат. Так что держите ухо востро!
– Осмелюсь доложить, господин капитан, – гаркнул Душегуб, снискавший себе грозную славу в портовых поножовщинах, – нет причин беспокоиться. Будем вести себя как монастырские послушники. Более дисциплинированных матросов вам не сыскать. – Он заразительно захохотал.
– Нет, брат, ты меня с кем-то путаешь, со смехом возразил ему Ржавый. – Я вовсе не капитан «Роджера».
– Зовите его попросту «ваше величество», – великодушно просипел Паттерсон.
– Так тоже не годится, – отмел сие лестное предложение Ржавый. – Зарубите себе на носу: я капитан генерального штаба Брэдфорд, а вот он, – Ржавый сделал величественный жест в сторону Мальца, – принц Сюдэссекский.
– Гениально! – восторженно причмокнул губами Грязнуля Фред.