1

В широком устье реки Меконг, в преддверии Индокитая, расположена гавань под название Сайгон. Единственная выдержанная в европейском духе часть этой полудикой местности – приморский бульвар: желтая песчаная аллея в живописном обрамлении пальм и агав. На бульваре выстроился гарнизон сайгонской крепости. По торжественному случаю вдоль аллеи были развешаны особо мощные светильники. Перед строем напряженно замерших легионеров застыли по стойке «смирно» четверо офицеров, и впереди них в более свободной позе – полковник Лурье, комендант крепости. Справа от них заняли свое место оркестр, цвет полка легионеров, а за оцеплением – огромная толпа зевак, полуголых туземцев.

И тут из-за мыса внезапно появился «Роджер» – сияя огнями, с выстроенной на палубе командой. Перед строем капрал и первый офицер. На капитанском мостике – капитан при всех регалиях, рядом с ним популярный благодаря своей юношеской внешности принц Сюдэссекский в парадном облачении и весьма импозантный рыжеволосый капитан генерального штаба.

«Смирно! Равняйсь! На караул!»

Единый шорох, и легионеры застыли по стройке «смирно». Офицеры с обнаженными саблями, головы чуть повернуты вправо; комендант поднес руку к фуражке, и все замерли в готовности для торжественной встречи. Военный оркестр заиграл британский гимн. Сверкающий огнями крейсер, с выстроенное вдоль борта командой в белом, медленно приблизился к берегу. Капитан и оба офицера британского генерального штаба замерли, отдавая честь. Мощные аккорды гимна стихли.

Бум!… Бум!… Два приветственных выстрела, поданных с крейсера «Роджер», сотрясли воздух. Высланные для почетной встречи четыре французских самолета на бреющем полете стали выписывать круги над крейсером.

– Так меня еще нигде не встречали… – растроганно прошептал Ржавый.

Малец от страха лишился дара речи, а Грязнуля Фред от давних приятных воспоминаний совсем растрогался. Правда, он быстро совладал со своими чувствами и снова начал отдавать команды через переговорную трубу. Подчиняясь им, работающий вполсилы мотор начал кашлять и чихать, первый офицер давал отрывистые указания, загрохотали цепи, с громким плеском бултыхнулся в воду якорь, на берег полетел причальный линь, корабль стал медленно разворачиваться кормой, и наконец с палубы спустили трап.

Оркестр заиграл «Марсельезу». Раздались четкие звуки команды, и снова все замерли по стойке «смирно».

Принц и капитан Брэдфорд, запертые в глухом отсеке, предназначенном для боеприпасов, угрюмо прислушивались к топоту ног над головой, звукам оркестра, пушечному салюту. Да, с этими торжествами после сраму не оберешься.

 

2

Торопливо поднявшихся по трапу коменданта гарнизона и офицеров встречали принц и капитан генерального штаба. В празднично убранной кают-компании стюард обнес присутствующих освежающими напитками и сандвичами. От духоты того и гляди мог хватить удар, но капитан (согласно уставу, не распространяемому на колонии) щеголял в белых перчатках. Должно быть, этот человек придерживался консервативных взглядов. И еще что удивительно: он ни на минуту не расставался со стеком. Даже во время еды повесил его на спинку стула. Ну, а принц Сюдэссекский в точности соответствовал описаниям. В самом деле, глядя на этого стройного, миловидного юношу, ни за что нельзя было сказать, будто он – опытный военный и искушенный дипломат.

В первые пол часа разговор вертелся вокруг морского путешествия и грозного циклона; принц был немногословен и сдержан, зато капитан производил впечатление приятного собеседника и любителя острого словца.

– Британские радиостанции вот уже несколько дней заняты поисками пропавшего военного корабля, – упомянул в беседе комендант. – Как это возможно?

Да откуда же нам знать! – отшутился Ржавый. – Ведь у Великобритании такая прорва военных кораблей, что лишь при последней инвентаризации выяснилось: одного не хватает. Видать, куда-то запропастился.

Гости от души рассмеялись, отметив про себя, что находчивый капитан своей остроумной шуткой весьма ловко обошел щекотливый вопрос.

Комендант после этого не стал выпытывать неприятные подробности и, сердечно распрощавшись с британскими офицерами, покинул корабль.

А «Роджер» вскоре взял курс вверх по течению реки к конечной цели своего пути: к сердцу Индокитая – Камбодже.

Прием, оказанный крейсеру в Камбодже, пышностью даже превзошел предыдущий. К параду в честь высоких гостей были выставлены рота босых аннамитов в мундирах красного цвета, легионеры в парадной форме и целый кавалерийский полк спаги. При появлении «Роджера» пятьсот ракет взлетели к небу и двенадцать пушечных залпов из крепости перекрыли оглушительный гул самолетов, низко кружащих над крейсером. Звуки фанфар… Британский гимн… Пять ответных залпов с «Роджера»… Мелодия «Марсельезы»… И наконец крейсер причалил. В этот момент яркая вспышка зеленых, красных и желтых бенгальских огней озарила бастионы крепости. Жара – за шестьдесят градусов. Пальмы с маслянистыми листьями понуро свесили свои волосатые кроны, а крокодилы реки Меконг в ужасе уползли подальше от этой необычной шумихи и зарылись в тину. На берег спустили трап, и высокие гости, оказавшись на твердой почве, любезно поприветствовали собравшихся офицеров. Те же с любопытством рассматривали известного всему миру совсем еще молодого военного дипломата, которого, по соглашению между Англией и Францией, прочили в правители провинции Санг, расположенной в районе Тонкинского залива. Он выглядел в точности так, как его описывали газеты: этакий миловидный юноша. Хрупкая фигурка сгибается под тяжестью раззолоченного парадного мундира, украшенного орденом Подвязки. (Его раздобыли в угоду Грязнуле Фреду, в запасниках его сингапурского приятеля ордена не оказалось, и тогда, по заказу торговца, он был спешно похищен прямо с парадного мундира некого английского лорда, остановившегося в отеле «Стэмфорд».)

А каков был торжественный марш!

Под знаменитым парадным шагом легионеров дрожала земля. Кто никогда не видел их парадную поступь – длинные прямые ноги, – тот и вообразить себе не мог такого. За время обучения, не выдержав чрезмерной нагрузки, как правило, гибнет несколько новобранцев. Следом за легионерами под хриплый визг трубы, держа ружья над головой, мелкими, подпрыгивающими шажками трусили босоногие аннамиты; замыкали их шествие три барабанщика, поспешавших вприпрыжку и на ходу непрестанно колотивших в барабаны. Затем – также держа равнение на Мальца – короткой рысью промчался полк спаги. За ними прошествовали охотники-сенегальцы с зелеными петлицами на форме, с ружьями у плеча, поддерживаемыми ладонью; при каждом шаге воинственно взлетали вверх левые руки; черные головы, как одна, были обращены в сторону Мальца.

Комендант видел, как в душном, лишенном кислорода воздухе лицо молодого полковника заблестело от пота, и сочувственно вздохнул. Поэтому свою приветственную речь он свел к нескольким словам; Малец, собрав остатки сил, двумя заранее заученными фразами поблагодарил его, а затем вместе с генералом сел в машину; рыжий капитан генерального штаба и комендант гарнизона заняли места в другом автомобиле, после чего торжественная кавалькада проследовала в губернаторскую резиденцию.

Накрепко запертые в складском помещении «Роджера», оба высокопоставленных пленника, бледные от волнения, расхаживали из угла в угол. Сюда доносились приветственные выкрики, звуки музыки, орудийные залпы салюта. Страшно подумать, какой скандал разразится, когда вся эта история с подменой выйдет наружу. А рано или поздно это неизбежно случится.

 

3

Убийственный климат Индокитая культивировал этикет, отличный от общепризнанного. Обедов с тостами, долгих застолий здесь не бывает. Предписанное протоколом облачение очень скоро взмокает от пота и теряет форму, обильную перемену блюд невозможно выдержать, а сидеть за столом переговоров в наглухо застегнутом мундире и вовсе глупо. В этих краях чуть ли не круглые сутки могут лить проливные дожди, а редкие минуты, когда проглядывает солнце и земля отдает обратно впитанную в себя влагу, шестидесяти градусная жара окутывает все вокруг густым облаком пара. Поскольку почва представляет собою гниющий тысячелетиями гумус, отдаваемая землею влага насыщена сероводородом, аммиаком и прочими нездоровыми миазмами. Этот уголок света не похож ни на одни другой – он поистине выморочное дитя матери-земли: деревья здесь какой-то странной формы, луна, подобно гондоле, выгнутой частью своей свисает вниз, местные жители худы, как скелеты, изнурены и медлительны в движениях. Суставы и черепные швы ревматической ломотой отзываются на тяжелый, сырой климат; воздух еще больше походит на влажный, банный пар из-за размытого светового венца вокруг цветных лампионов. Даже в хорошую погоду с крыш, медленно набухая, падают капли; все металлические детали покрыты влагой, а вывешенное для просушки белье никогда не высыхает. Каждый вновь прибывший офицер с удивлением замечает, что новенькое бритвенное лезвие всего за каких-то два дня успевает покрываться слоем ржавчины.

Автор вынужден был остановиться на этих подробностях для того, что бы читатель мог в должной мере оценить удачу, выпавшую на долю двух отчаянных самозванцев.

Ужин, во время которого необходимо было сидеть в мундирах со стоячим воротничком, прошел с молниеносной быстротой. Меню состояло из нескольких легких блюд, свой приветственный тост генерал свел к одной фразе, не требующей пространственного ответа, и, заранее предупредил принца адъютант генерала, в Индокитае не сочтут невежливостью, если его высочество сразу же после ужина удалится к себе в апартаменты. Такое поведение не только поощряется, но прямо-таки предписывается как необходимое. Зато час спустя гость должен «дать десерт», – таков здешний ритуал. Небольшую компанию костей принято угощать черным кофе и сладостями в так называемой smoking room, то бишь курительной комнате, обставленной мягкими креслами. В помещении к потолку подвешены гигантские вентиляторы, лопасти которых постоянно вращаются, но не освежают воздух, а попросту гоняют вверх-вниз душные слои. Приемы в курительной, как правило, проходят с отступлением от этикета. После ужина все сбрасывают с себя парадное платье, освежаются под душем, облачаются в легкий парусиновый или чесучовый костюм и в таком виде являются к десерту.

Адъютант во всем облегчил Мальцу жизнь: у него уже был заготовлен список из пяти человек, которых надлежало пригласить, а кроме того, он вызвался все подготовить к приему гостей. В распоряжение Мальца был предоставлен обширный гардероб, начиная от белых смокингов и кончая пижамами. Ржавый расположился в апартаментах по соседству, так что до начала десерта можно было посоветоваться с рыжим другом, который, весело насвистывая, любовался в зеркале собственной персоной. Ребяческое тщеславие было единственной слабостью Ржавого. Впрочем, и оно проявлялось как-то по-детски мило. Молодой человек был в восторге от бежевого смокинга из тонкого полотна, который сидел на нем как влитой. В верхний кармашек он засунул шелковый платок небесного цвета, который вышитыми на нем звездами заставлял вспомнить мелодию «Янки дудль». Понадобилось самое энергичное вмешательство Мальца, чтобы уговорить Ржавого отказаться от неподобающих случаю белых перчаток и хлыста для верховой езды.

– Экий ты, право, несносный с вечными своими придирками! Капитану генерального штаба просто неприлично появляться на людях без хлыста! А перчатки особо упоминались в служебном уставе – том, что в Сингапуре стащили специально для нас с тобой.

– Но это правило не распространяется на колонии. Ржавый, ну будь ты посерьезней! Страшно подумать, что мы натворили. Захватили в плен высокопоставленных лиц, похитили крейсер, обманули целую нацию…

– Есть о чем плакать! Что сделано – то сделано.

– А каким образом ты собираешься вызволить моего брата?

– Пока не знаю. Может, для начала обстреляем Камбоджу? Все равно сегодня вечером ничего не удастся предпринять. На сегодня наша задача – обсудить военные операции. Кстати, заруби себе на носу: в первую очередь долг, а уж потом – личные дела.

– Боюсь, при первых же наших фразах они догадаются, что мы ничего не смыслим в военном деле.

– Не спеши с выводами! До сих пор нашей стратегии мог позавидовать сам Наполеон. Ты только старайся, дружок, пореже открывать рот и держись как можно напыщеннее, тогда вполне сойдешь за принца. На все их речи знай тверди: «Господа, я верю в возможности мирного урегулирования». Ну, а если чего не поймешь, не тушуйся. «Да-да, – говори, – конечно, но позволю себе напомнить: наша основная цель – собрать «круглый стол». Как я уразумел из слов его высочества, от этого предмета обстановки тут много ждут.

Появившийся в дверях младший офицер доложил о прибытии гостей. Все пятеро: генерал, комендант, майор, капитан и некий штатский – господин Мюриель, отставной капитан и шеф секретной службы, – были в легких полотняных костюмах. Вскоре двое слуг внесли сигары, сигареты, черный кофе и сладости. Разговор вертелся вокруг нейтральных тем. Малец чувствовал, что приступить к основным переговорам надо бы гостю. Но как начать? Видно было, что офицеры едва сдерживают нетерпение.

– Дорогие друзья, – произнес он наконец, подражая несколько ленивой манере принца и его легкому, небрежному тону. – Отбросим формальности. Забудем, что я гость, а вы радушные хозяева. Здесь собрались британские и французские офицеры, так давайте без околичностей обменяемся информацией.

Он почувствовал, что вступление оказалось удачным. Глаза Ржавого загорелись, как световая реклама. Генерал сразу же вскочил с места и, скрестив руки на груди, зашагал по гостиной. Наконец, собравшись с мыслями, он произнес:

– Потолкуем о генерале Чане или… – остановившись на миг, он продолжил: – начнем с истории Томаса Ливена?

 

4

Наступила невольная пауза. Наши герои силились прийти в себя после неожиданного упоминания о Томасе Ливине. Первым нашелся Ржавый.

– По-моему, с делом Ливена мы управимся походя, и тогда уж можно будет целиком посвятить себя более важной проблеме.

– Как вам будет угодно, – согласно кивнул генерал. – Майор Лафайет, который занимался этим делом, доложит о результатах. Неудачный исход ни в коей мере не свидетельствует о недостаточном усилии с нашей стороны, ведь военные изобретения являются общим достоянием наших государств, поэтому расследовать эту историю для нас было так же важно, как и для Англии.

– Изложу вкратце, – начал майор. – Томаса Ливена вместе с новобранцами первой роты из Джибути доставили пароходом в Сайгон. К тому моменту, когда британское военное ведомство сделало запрос о Ливене, он находился в части, ведущий военные действия у Нонгхей. Год назад ту часть отозвали с передовой… Томас Ливен тогда находился в госпитале в связи с ранением в голову.

– Желаете глоток воды, ваше высочество? – участливо спросил капитан.

– Да… – едва слышно промолвил Малец и, чуть успокоившись, с улыбкой обратился к офицерам: – Недавний циклон все еще дает о себе знать. – Он сделал несколько глотков и закурил сигарету, глубоко втягивая дым. Это помогло ему вернуть самообладание. – Продолжайте, господин майор.

– Первую осторожную попытку кое-что выведать у Ливена мы предприняли год назад. К нему подослали сотрудника секретной службы, переодетого в форму легионера. Неделями он втирался к Ливену в доверие, кормил-поил, угощал его, но так и не смог ничего выведать. Тогда мы вплотную взяли его в оборот, действуя как посулами, так и угрозами. Безуспешно! Ливен начисто все отрицал. Заявил, что никакого изобретения у него нет и не было. Возможно, следовало бы применить методы инквизиции, но мы считали себя не вправе поступить так с прекрасным солдатом, раненным в бою и удостоенном медалей за храбрость.

– А где сейчас этот человек? – поинтересовался Ржавый.

– Ваш вопрос кстати, – улыбнулся майор. – Кое-что мы все же предприняли. – Откомандировали его сюда, в болотистые районы Камбоджи – надзирать за отбывающими наказание туземцами. Назначение, прямо скажем, хуже некуда. Правда, в частном порядке мы пообещали Ливену, что, если он согласится за любую цену продать свое изобретение Англии или нам, он тотчас же будет освобожден от должности тюремщика. Однако этот человек показал себя редким упрямцем. Вот уже два месяца он сносит все лишения: гнилые болота, тучи москитов и окружение преступников-аннамитов, которые умащают себя невероятно вонючими маслами.

– Позвольте еще воды?… Благодарю. – Малец повернулся к генералу. – Я полагаю, с нами как с соотечественниками он будет сговорчивее.

– Блестящая идея! – воскликнул Ржавый. – Завтра же самолично наведаюсь к нему. А если бы господин майор дал ему увольнительную на день, я принял бы Ливена как почетного гостя. Скажем, мы прогуляемся в город, затем я словно мимоходом приглашаю его осмотреть крейсер, а там он увидит несколько офицеров, с которыми знаком лично. Таким образом мы, думаю, скорее добьемся конкретных результатов.

– Да, надо использовать все средства, – согласился капитан. – И вам нет никакой нужды ехать в джунгли. Я просто вытребую его сюда, в крепость.

– Нет-нет! – с улыбкой возразил Ржавый. – На него должен произвести впечатление резкий поворот событий; ведь Ливен сейчас под строжайшей охраной, а мне вдруг в нескольких словах удается договориться с комендантом об отпуске.

– Как вам будет угодно.

Ржавый позднее объяснил Мальцу, отчего он выдвинул именно такой план. Если Томас Ливен, доставленный в город, неожиданно увидит своего брата, он вряд ли сможет срыть удивление, что, в свою очередь, могло бы погубить их всех. А втайне Ржавый опасался, что и Малец может дать слабину, если вдруг увидит брата: Бог знает, какие страсти кипят сейчас в его душе.

– Ну, а теперь, если вы не против, – заговорил генерал, – мы могли бы приступить к делу генерала Чана. – Он достал карту и, ткнув в какую-то точку, пояснил Ржавому: – Вот в этом секторе с объединенного оперативного плацдарма мы могли бы развернут наступление.

Ржавый наклонился в перед и оторопело уставился на толстый, поросший волосками генеральский перст.

– Здесь наши взгляды в основном совпадают, сдвинув брови, уклончиво произнес он.

Его одолевала тревожная мысль: уж не готовят ли им гнусную ловушку вроде той, что в свое время подстроил ему Брэдфорд с каплей крови и белыми пятнышками на стекле.

– Во всяком случае, действовать нужно решительно, – вмешался Мюриэль, шеф секретной службы. Вот уже три недели, как в джунгли отправили значительный транспорт оружия, и, прежде чем он достигнет китайской границы, мы должны обрушиться на Чана.

– Тем более надо торопиться, – поддержал его капитан, – потому что этот Моррисон Шнайдер, – американский авантюрист на японских кормах, – с бандой таких же, как он головорезов засел где-то в глубине джунглей. Насколько мне известно, он заигрывает с Чаном. В данный момент японцам выгодно мутить воду, а значит, если Шнайдер и Чан столкуются и провезут оружие, заполыхает вся Внутренняя Индия.

– Как, по-вашему, удалось этим мерзавцам столкнуться? – задал вопрос Ржавый.

– Пока они друг друга не трогают. Их банды держатся каждая сама по себе. Но Чан в любой момент может выкинуть фортель.

– Лично я убежденный сторонник «круглого стола», – подал свою реплику Малец, поскольку взгляды всех присутствующих обратились на него. – Быть может, мирным путем удастся достичь большего результата?

– Не думаю, – возразил генерал. – Время поджимает, и надо выработать общую позицию, прежде чем поступит партия оружия. Чана мы пригласили на переговоры, но он разумеется, не явился. По вашей просьбе мы отправили к нему посланца и уведомили, что ваше высочество намерены посетить генерала Чана. Он ответил, что ждет вас.

– К сожалению, – вмешался Ржавый, – нам не удалось отговорить его высочество от этой затеи.

– Нет! – решительно воскликнул Малец, смекнув, что на сей раз он действительно отстаивает точку зрения принца. – Я считаю, что, пока остается хоть какая-то надежда на мирное урегулирование, нельзя хвататься за оружие. Я желаю побеседовать с Чаном лично.

– Очень трудный и опасный замысел. Снарядить с его высочеством отряд мы не можем – это все равно, что перед быком махать красной тряпкой, а отправиться с несколькими проводниками в джунгли…

Речь генерала была прервана внезапно вошедшим адъютантом.

– Некий матрос с крейсера «Роджер» спрашивает его высочество принца Сюдэссекского.

– Что ему нужно? – неуверенно поинтересовался Ржавый, понимая, что, если кто-то из его сообщников заявится сюда, беды не миновать. – Пусть войдет.

Матрос шагнул внутрь, замер по стойке «смирно» и отсалютовал.

– Честь имею доложить…

Взгляды присутствующих устремились к вытянувшемуся в струнку моряку в белоснежной форме.

Это был его высочество принц Сюдэссекский.

Побег удался благодаря исключительной находчивости принца. После того, как праздничная церемония прибытия в порт была завершена, с капитанского мостика прозвучала отрывистая команда Грязнули Фреда:

– Пива!

Команду встретили всеобщим энтузиазмом: запасы пива на крейсере подходили к концу, и потому у очередного бочонка выбивали дно лишь в редких случаях. Сейчас, по мнению Грязнули Фреда, был именно такой случай, и, дабы поднять настроение тоскующим в трюме пленникам, он самолично сопроводил матроса, который отнес им две кружки пива. Брэдфорд сухо отклонил все попытки к сближению, зато принц вынужден был признать, что самое разумное в его положении – опрокинуть кружечку холодного пива. Поднимая кружку, он машинально сделал приветственный жест в сторону самозваного капитана крейсера.

– Нет ли у вашего высочества каких пожеланий? – галантно осведомился Грязнуля Фред, которого капитанская форма делала великодушным.

– О да! Мне бы хотелось получить в услужение одного из своих матросов. Даю слово офицера, что он не сбежит.

Оба матроса, захваченные вместе с принцем, были заперты в отдельном трюме. Грязнуля Фред прекрасно понимал, что на слово принца можно положиться, поэтому тотчас распорядился приставить одного из пленных матросов к высоким гостям.

Новый слуга сновал между камбузом и трюмом, приносил господам то кофе, то воду со льдом. Никто не препятствовал этим хождениям, ведь старший по званию поручился за него своим честным словом, словом настоящего джентльмена.

Матрос действительно не сбежал с корабля. Но ведь юный полковник не давал слова, что сам не устроит побега. Он поменялся с матросом одеждой; взяв поднос с посудой, прошел по полуосвещенному коридору и, улучив момент, из кладовки за камбузом, через иллюминатор выбрался наружу и спустился в джонку.

Таким образом принц и объявился в гостевой резиденции крепости к самому концу военного совета.

В безукоризненной белой матросской форме, неподвижно замерев в стойке «смирно», принц остановился у двери, и лишь в глазах у него прыгали искорки победного веселья. Самозванцы оторопели, а местные офицеры с легким любопытством посматривали на вновь прибывшего, не подозревая всей значимости момента.

– Честь имею доложить, – повторил матрос, – получена радиограмма в ответ на запрос вашего высочества относительно крейсера «Белморэл».

Небрежным движение Ржавый запустил руку в задний карман. Это не укрылось от внимания принца. Он прекрасно понимал, что, по всей вероятности, там находится кольт. Затем рыжеволосый капитан, ничуть не потеряв присутствия духа, негромко проговорил:

– Выйди, дружок, и обожди за дверью. Совещание скоро закончится. Надеюсь, судьба «Белморэла» не повернулась к худшему.

– Осмелюсь доложить: на этот счет мне ничего не известно, – ответил матрос и, подчиняясь приказу, шагнул за дверь.

– Прошу прощения, господа, – через силу проговорил Малец, – но здешний климат для меня пока еще непривычен. Мне кажется, целесообразнее будет продолжить совещание завтрашним утром. Тогда и примем окончательное решение. Уж настолько-то время терпит, не так ли?

– Вы абсолютно правы, ваше высочество, – подхватил его слова генерал. – Если учесть усталость после длительного путешествия и сегодняшней торжественной церемонии, нам и так удалось многое сделать. Завтра с утра соберемся у меня и обсудим конкретные меры.

– Что касается Томаса Ливена, то я дам распоряжение начальнику охраны, – сказал майор.

Последовал обмен рукопожатиями, и, откозыряв, гости удалились. После их ухода Ржавый, обращаясь к слуге, убиравшему со стола, сказал:

– Оставь все как есть, старина, и отправляйся спать. Порядок наведешь завтра. Да, кстати, пусть войдет этот наш матрос.

Войдя, принц плотно прикрыл дверь и молча окинул взглядом обоих самозванцев. Достав сигарету, долго постукивал ею по коробке, затем закурил и сел.

– Ну, голубчики, что же теперь будет?

– Скандал, – холодно ответил Ржавый. – Кое-кого из французских и английских адмиралов вынудят подать в отставку, Британия на долгие десятилетия станет всеобщим посмешищем, нас повесят, а впоследствии, может быть снимут про нас фильм.

Воцарилось молчание. Ржавый лихорадочно соображал, как бы обернуть в свою пользу ту осторожность, с какой принц подходил к вопросам военной дипломатии. Да, видимо, теперь уже не так-то просто разоблачить их перед всеми. Похоже, принц намеревается вступить с ними в переговоры. Должна же быть какая-то причина, помешавшая ему сразу же вывести их на чистую воду.

– Ваша игра проиграна, господа, – бросил принц.

– Вряд ли, – ответил Ржавый. – Боюсь, что сейчас из игры нам уже не выйти. Я всерьез озабочен тем, как вытащить вас, ваше высочество, и Британию из этой передряги…

– Друг мой, – перебил его принц, – у меня было достаточно времени свыкнуться с вашей наглостью, но на сей раз, кажется, никакой блеф вам не поможет.

– Давайте говорить начистоту, ваше высочество. Ваша блестящая военная карьера стоила вам таких трудов и риска, что жаль жертвовать ею ради этой анекдотической истории. Да и на репутации страны это сказалось бы скверно. Ведь как ни крути, а мы, прикрываясь британским флагом, выставили на посмешище целую нацию. Кроме того, вы понимаете, ваше высочество, что этих отчаянных парней на «Роджере» не так-то легко скрутить в бараний рог. Поэтому я рад, что вы поступили столь осмотрительно, иначе неизбежно пролилась бы кровь – в первую очередь капитана Брэдфорда. Так что давайте не будем запугивать друг друга. Приступим к переговорам, как подобает серьезным политикам.

– Согласен, – насмешливо сверкнул глазами, ответил принц. – Только заранее предупреждаю: я не в силах спасти вас от наказания и не в моей власти гарантировать вам помилование.

В комнату вошел капрал. Едва только дверь приоткрылась, принц Сюдэссекский уже был на ногах, навытяжку, перед старшим по званию.

– Первый офицер «Роджера» прибыл с сообщением, ваше высочество, – доложил капрал.

– Пусть войдет.

Капрал вышел, уступив место Доктору, который оторопело замер при виде странной кампании.

– Ну, в чем дело, приятель? – поинтересовался Ржавый. – Что-то вид у тебя неважнецкий. Климат, что ли не на пользу?

– Я приехал за вами. Корабль готов к отплытию. План у нас: если они тут вас схватили, мы предъявим его высочеству ультиматум. Или они отпускают вас на свободу, или мы разносим эту их Камбоджу в пух и прах. Снарядов на корабле хватает.

– Редкостная у вас на корабле подобралась компания! – спокойно заметил принц. – Два десятка парней взбаламутили целую часть света, захватили генеральный штаб и теперь уже готовы обстрелять город… Вот что я вам скажу. Возвращайтесь на крейсер и передайте остальным, что ваши друзья целы и невредимы. Запаситесь терпением и не делайте глупостей.

– Чеши обратно и скажи нашим, что все мы целехоньки и выйдем в море. Ручаюсь.

– Чего не могу сказать о себе, – вмешался принц.

– С вашего дозволения, достаточно моего слова. А еще скажи им, Доктор, что, если кто осмелится пальнуть из пушки, будет иметь дело со мной. Ступай!

– И все же, – с достоинством произнес Доктор, – мы на корабле ждем вас, и неплохо бы вам каждый час давать о себе знать. Иначе может статься, мы все-таки раздолбаем это воронье гнездо. – Он козырнул и вышел за дверь.

– Ну, а теперь, – продолжил принц, вновь усаживаясь в кресло, – первым делом расскажите, каких глупостей вы здесь натворили, действуя от моего имени.

– По-моему, никаких, – и Ржавый рассказал по порядку, как шли переговоры. – По ходу дела заходила речь о разных иностранных понятиях вроде «сектор», «спектр», «оперативный простор» и тому подобное. Тут я с французами не спорил, соглашался, но, если что не так, завтра же возьму свои слова обратно.

– Похоже, серьезных промахов вы не допустили, – принц задумчиво расхаживал по комнате. – Если этот Моррисон Шнайдер самолично заявился сюда, значит, в деле замешаны японцы. Необходимо действовать без промедления.

– Ваше высочество, – неожиданно вмешался Малец. – Завтра утром я должен освободить брата. Я проделал долгий путь из Лондона – ценою каких страданий и риска, вам известно. Возвращаться без Томаса я не намерен.

Принц сочувственно смотрел на печальное, измученное лицо юного Ливена.

– На карту поставлены куда более важные интересы, чем судьба одного человека. Максимум, что я могу сделать, это предложить вам вернуться на корабль и уносить ноги как можно быстрее.

– Нет, ваше высочество, мы остаемся.

– Тогда я буду вынужден поставить в известность генерала…

– Я мог бы помешать вам, но не стану. – И с наигранным пафосом Ржавый воскликнул: – ваше высочество, мы остаемся и согласны понести наказание: да свершится правосудие!

– Скажите же наконец, чего вы добиваетесь! – нетерпеливо перебил принц. – Ведь вы же англичанин и любите родину. Если я завтра же не отправлюсь на встречу с генералом Чаном, погибнут люди. Много людей… Ни пощады, ни помилования я вам гарантировать не могу, это не в моей власти.

– Так много мы и не просим. Желаете коньяку? – Ржавый разлил по рюмкам коньяк и закурил. – Я делаю вам следующее предложение. Ваше высочество дает на двадцать четыре часа форы. Завтра утром Малец отправляется в путь в сопровождении трех матросов. Одним из них будете вы, ваше высочество, вторым капитан Брэдфорд, а третьим – Доктор. Как вы сами убедились, Доктор знает толк в шутках, к тому же он не робкого десятка. Я доставлю на крейсер Томаса Ливена, ровно в полдень Доктор и Малец возвращаются на «Роджер», а вы с капитаном следуете дальше. Мы берем курс на Сайгон и к вечеру будем уже в открытом океане, так что вы ваше высочество, из ближайшего пункта телеграфируете обо всем в Адмиралтейство. Тогда ни Британия, ни вы сами не будете выглядеть перед миром в комическом свете. Мы заполучим Томаса Ливена, а вы, ваше высочество в кратчайшие сроки доберетесь до Чана и подставите подножку этому пройдохе Моррису Шнайдеру. Утром, перед отъездом, Малец в последний раз сыграет свою роль, тогда французу не узнают о подмене.

Наступила долгая пауза.

– Мне нравится ваше предложение, – заговорил наконец принц. – Однако честно предупреждаю, что из Станга я безо всяких околичностей передам всю истинную информацию, так что уже к вечеру по вашим следам броситься целая эскадра.

– Ничего, – отмахнулся Ржавый, со времен ко всему привыкаешь.

– Скажу откровенно, у вас подобрались незаурядные люди! – рассмеялся принц. – Мне так и не удалось ни разу всерьез рассердиться на этих авантюристов. Ну, а ваши способности, друг мой, и вовсе пропадают втуне. А жаль.

– У меня к вам последняя просьба. Согласны ли вы, ваше высочество, подтвердить истинный факт, который, однако же, не имеет значения?

– Не понимаю…

– Скажем, вы могли бы написать следующие: «Подтверждаю, что обладатель данной бумаги, будучи на крейсере, выбил окно в каюте, где я и капитан Брэдфорд находились долгое время».

– Странно… – задумчиво пробормотал принц и достал ручку. – Право же, не вижу в этом смысла, но, поскольку все обстояло именно так, я готов подтвердить это письменно.

– Благодарю. Тем самым реальный факт занесен в протокол. От всей души желаю вам, ваше высочество, за каждым круглым столом вести переговоры с таким же успехом.