Происходящее в школе напоминало Гарри события прошлого года, когда все замолкали или начинали перешептываться при его появлении. Разница была только в том, что в прошлом году за ним назойливым шлейфом тянулись любопытные взгляды и восхищенные шепотки вроде: «Это же Гарри Поттер», «Тот самый…», «Ты видел того лохматого паренька? Это тот самый Поттер», «Ты успел посмотреть? У него и правда шрам в виде молнии на лбу?» К этому мальчик успел даже привыкнуть, а вот к тому, что всюду, где бы он ни появился, его будут прожигать настороженные, почти враждебные взгляды, он был не готов. И теперь, когда разговоры в коридорах, где он проходил, внезапно стихали, в спину ему летело что‑то вроде: «Видела? Говорят, он змееуст!», «Так и знал, что Поттер тёмный волшебник, на Слизерине другие не учатся», «Он напал на Милли Долл из Хаффлпаффа?», и, конечно — "Он открыл Тайную Комнату».

Неожиданно для себя Поттер обнаружил, что Драко и Блэйз постоянно дожидаются его после уроков или в Большом Зале, практически не оставляя его одного. А если Малфоя или Забини не было поблизости, рядом всегда «случайно» находился какой‑нибудь слизеринец. А после того, как преподаватели обнаружили ещё одного обездвиженного студента, Поттер начал серьезно опасаться, что его вообще больше не выпустят из гостиной. Отношения между факультетами обострились до крайности, стычки между слизеринцами и представителями других факультетов случались чуть ли не ежесекундно и каждый раз заканчивались дуэлями и рукоприкладством. Мадам Помфри только качала головой, когда к ней приводили очередных покалеченных студентов, лечила их, отчитывала и отправляла восвояси. Слизеринцы вообще перестали ходить поодиночке и старались вести себя как можно незаметнее, огрызаясь и шипя, только когда к ним обращались напрямую, но долго так продолжаться не могло. Терпение змеиного факультета было на исходе, и теперь уже любая мелочь могла повлечь за собой взрыв. Гарри практически видел, как трещит по швам спокойствие его сокурсников, готовых уже открыто злорадствовать, что Тайную Комнату открыли как раз для того, чтобы избавляться от безмозглого сброда.

Всё это ужасно удручало, но в отчаяние Поттера приводила не ситуация в школе, а Том, который вдруг стал прежним. Он больше не бродил безмолвной тенью в компании своей тетрадки, не избегал сокурсников и даже стал проявлять интерес к урокам. Единственное, что осталось неизменным, это отношение Арчера к Гарри. Почему‑то Поттер так и остался для друга пустым местом. Это злило, обижало и ранило мальчика, но он ничего не мог с этим поделать, во всяком случае, до тех пор, пока не разберется в причинах такого странного поведения. К сожалению, это понимание никак не влияло на душевное состояние Гарри, который с каждым днем становился все мрачнее и раздражительнее, как следствие, он стал малообщителен и молчалив. Драко и Блэйз, похоже, понимали состояние сокурсника и с вопросами не лезли, остальные просто предпочитали не попадаться под горячую руку, а Том… ему как раз было плевать, какое там у Поттера настроение.

Урок трансфигурации подходил к концу, как и терпение Гарри, сидящего на задней парте и наблюдающего за тем, как его лучший друг о чем‑то спокойно переговаривается с Ноттом.

«Что, чёрт возьми, происходит? — в который раз спрашивал себя мальчик. — Что такого я сделал, чтобы заслужить такое отношение? Неужели дело действительно не в тетради?»

Последняя мысль страшным холодом охватила его сознание. Мальчик даже сначала не понял, что за странное покалывание он чувствует по всему телу, а когда он осознал, что с ним происходит, было уже слишком поздно:

«Нет, нет, нет! Только не сейчас!» — боль мгновенно скрутила суставы, словно он рухнул в ледяную воду, у Гарри перехватило дыхание. Всплеск магии был не таким сильным, как предыдущие, но его хватило, чтобы все окна в кабинете трансфигурации с жутким звоном разлетелись на части. Ученики закричали, пытаясь укрыться от волны осколков, окатившей ближайшие парты. В общем грохоте потонул еле слышный стон Гарри, когда его магия вырвалась на свободу, оставляя обессиленным и опустошенным. Вцепившись в парту с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев, Поттер пытался восстановить дыхание и удержать ускользающее сознание. Если он грохнется в обморок после того, что случилось, это будет выглядеть странно, а ему и так уже вполне хватает косых взглядов и дурацких сплетен.

Взволнованная МакГонагалл тем временем восстановила разбитые окна и пыталась успокоить перепуганных студентов, поэтому среди всего этого хаоса никто так и не заметил ни состояния Гарри Поттера, ни того, как на него посмотрел Томас Арчер.

— Мистер Поттер, — профессор трансфигурации окликнула его, когда слизеринец уже выходил из класса, Гарри обернулся.

— Да, профессор?

Минерва смерила его обеспокоенным взглядом.

— Вы не здоровы?

— Что? — как же ему хотелось уйти отсюда поскорее, ну зачем она мучает его глупыми вопросами?!

— Вы бледны и еле стоите на ногах, — теперь МакГонагалл выглядела по–настоящему напряженной.

— Это всё стекла, — вяло пояснил Поттер, не очень понимая, что он несет, — я в детстве налетел на стекло, теперь просто не переношу разбитого стекла. Детская травма и все такое, знаете?

Она посмотрела на него как на сумасшедшего.

— Вы уверены, что вам не нужно отправиться в больничное крыло? — осторожно уточнила волшебница, явно ни на секунду не поверив рассказу мальчика.

— Нет… в смысле, да, уверен, — Гарри улыбнулся.

— Что ж, — она помолчала, — тогда ступайте.

— Всего доброго, профессор.

Он вышел в коридор и обнаружил, что на этот раз его никто не дожидается. Скорее всего, Блэйз и Драко ушли вперед, полагая, что их сумрачный сокурсник молчаливо следует за ними. Поттер вздохнул и побрел вперед, не разбирая дороги, он уже и не понимал, куда идет. Удалившись на безопасное расстояние от кабинета трансфигурации, Гарри остановился и медленно осел на пол, понимая, что силы окончательно оставили его. Спрятав лицо в руках, он пытался восстановить дыхание. Осторожные шаги, приближающиеся к нему, он даже не услышал.

— Эй, ты в порядке? — обеспокоенный девичий голос прозвучал совсем рядом, и Поттер поднял голову, встретившись взглядом с хорошо знакомой ему рыжеволосой девочкой. Увидев, кто сидит перед ней, она внезапно переменилась в лице, искренняя обеспокоенность в васильковых глазах сменилась паникой. Девочка дернулась в сторону и замерла, разрываемая противоречиями. Гарри почти видел, как в её благородных гриффиндорских мозгах идет незримая битва. С одной стороны, девчонке безумно хотелось оказаться от него как можно дальше, а с другой, она не решалась уйти, не убедившись, что с ним все порядке. Гарри решил воспользоваться ситуацией и подался вперед, готовый схватить её за руку, если она все же надумает сбежать.

— Постой, — попросил он, — я только хочу поговорить… Ты ведь Джинни Уизли?

Она удивленно посмотрела на слизеринца, явно недоумевая, откуда ему известно, как её зовут. Помедлив, гриффиндорка насторожено кивнула.

— Фуф, наконец‑то, — он слабо улыбнулся, — я уже давно хочу поговорить, но ты постоянно сбегаешь.

Девочка залилась краской и отвела глаза.

«Какая‑то она слишком стеснительная для Уизли», — отстраненно подумал мальчик.

— На самом деле вопрос глупый, но все же, ты… хм… ты случайно не теряла тетрадку в начале года?

Она нахмурилась:

— Тетрадку?

— Ну, скорее даже дневник… такой старый, в кожаном переплете и… — он замолчал. По тому, как изменилось и побледнело её лицо, Гарри понял, что она поняла, о каком дневнике идёт речь.

— А что? — напряженно спросила Джинни.

— Да знаешь… я вроде как нашел его и…

Она охнула и опять покраснела, Гарри подумал, не пойдет ли у неё носом кровь от такой резкой смены "расцветки". Вообще, он впервые встретил человека, который от пепельно–белого так быстро сменял цвет до ярко–красного. Слизеринец поспешил разъяснить, пока она не сбежала.

— Я просто хотел узнать, откуда у тебя этот дневник?

Уизли перестала покрываться пятнами и взглянула на него более осмысленно.

— Вообще‑то я не знаю, — призналась она, — я просто как‑то нашла его среди книг и решила, что могу использовать его для… для… — и она опять смутилась. Поттер уже успел различить несколько оттенков красного в зависимости от степени смущения.

— А ты… хм… ничего странного в этом дневнике не обнаружила? — осторожно уточнил он.

Тут она снова побледнела.

— Ты тоже? — прошептала она. — Он и с тобой говорил?

— Он?

— Мальчик, который живет в дневнике, — взволнованно пояснила Джинни, — он говорил со мной… а потом я потеряла дневник. Кстати, — она вдруг сощурилась, — а откуда ты узнал, что тетрадь была у меня?

— М–м-м–м-м… вычислил методом взаимоисключений, — заумно пояснил Гарри, она явно его не поняла, но вроде бы поверила. — Значит, откуда эта тетрадь взялась, ты не знаешь, — вздохнул Поттер, Джинни покачала головой. — Жаль.

— А ты… а почему ты спросил? Он… он что‑то тебе рассказал? — запинаясь, выдавила из себя гриффиндорка.

— Просто довольно интересная тетрадка, — максимально равнодушно сообщил Гарри, — хотел узнать, кому она принадлежит. Спасибо за помощь.

Она пожала плечами, давая понять, что, в общем‑то, ничем ему и не помогла. Потом с сомнением посмотрела на него.

— Тебе, может быть, в больничное крыло нужно? — робко спросила девочка.

— Нет, я сейчас посижу тут немного, и все будет хорошо, — заверил её слизеринец, гриффиндорка недоверчиво нахмурилась, но спорить не стала.

— Что ж, — помедлив, протянула Джинни, — тогда я пойду?

— Иди, — смилостивился Поттер, заметив, что девчонка уже не знает, куда себя деть от волнения. Младшую Уизли как ветром сдуло, он только и успел заметить волну огненно рыжих волос, когда гриффиндорка скрылась за поворотом.

«Неужели я так пугаю людей?» — удивленно подумал он, но потом его сознание заняли более важные мысли. От Джинни он в итоге не узнал ничего важного, кроме того, что дневник попал к ней каким‑то мистическим образом. Что ж, это уже кое‑что. Гарри прикрыл глаза, слабость проходила, хотя его все ещё немного трясло.

Мальчик поднялся на ноги и уже собирался отправиться в подземелья, смирившись с тем, что на Историю Магии он уже все равно не попадает, а значит, стоило где‑то переждать до конца урока.

— Эй, Поттер, — незнакомый голос прозвучал за его спиной, Гарри медленно обернулся. Перед ним стояло трое студентов Рейвенкло, все они учились на старших курсах, и невысокий худощавый мальчишка, еле стоящий на ногах, на их фоне смотрелся просто жалко. Несмотря на это, слизеринец бесстрашно уставился в глаза говорившему, тот смерил второкурсника враждебным взглядом. — И долго ты собираешь выгуливать свою зверушку по коридорам школы?

Гарри делано удивленно огляделся.

— Не понимаю, о какой зверушке речь, эм… как бы там тебя ни звали, — он задумчиво нахмурился. — Хотя если ты о Хэдвиг, то она обычно сидит в совятне и по коридорам не гуляет, так что…

— Не паясничай, Поттер, — перебил его второй старшекурсник, — мы знаем, что ты открыл Тайную Комнату!

— Ой, да? А откуда? Не припомню, чтобы видел тебя, когда открывал её, — запальчиво бросил Гарри, понимая, что нарывается на драку, но остановиться почему‑то уже не мог, ему так все это надоело.

— Так ты сознаёшься? — ухмыльнулся первый.

— А зачем? — Поттер пожал плечами. — Все равно вы уже все за меня решили.

Его так неожиданно схватили за грудки, прижимая к стене, что Гарри даже не успел опомниться.

— Мы знаем, что это бы ты, Поттер, — прошипел схвативший его старшекурсник. — Иначе, зачем ещё другие слизеринцы так носятся с тобой в последнее время?

— Да потому что они понимают, что найдется идиот вроде тебя, который решит, что напав втроем на одного, вы тут же решите все проблемы, — презрительно выплюнул Поттер.

На мгновение в карих глазах рейвенкловца мелькнуло сомнение, которое быстро сменилось холодной решимостью. Сил сопротивляться у Поттера все равно не было. Первый удар пришелся под дых, слизеринец задохнулся от боли и согнулся пополам, когда рука, сжимающая ворот его мантии разжалась. Впоследствии Гарри уже перестал считать удары, в конце концов, это было не больнее стихийных выбросов и уж тем более не так ужасно как Круциатус, который он, наверное, запомнит на всю оставшуюся жизнь.

Звенящий от злости голос Гермионы Поттер услышал, уже лежа на полу.

— Что вы творите?! — закричала гриффиндорка. — Вы убить его решили?!

— Не лезь, Грейнджер, разве ты не понимаешь, что из‑за него и ты подвергаешься опасности? — огрызнулся один из рейвенкловцев.

— И вы думаете, что, забив его до смерти, вы что‑то измените?! — она приблизилась к ним, Гарри попытался сесть и тут же почувствовал острую боль в груди.

«Опять рёбра, — досадливо подумал он, — только недавно их ломал».

Не обращая внимания на то, что их жертва пытается встать, рейвенкловцы продолжали наступать на Гермиону.

— Ты разве не в курсе? Он змееуст! Наследник Слизерина! Всем будет лучше, если его здесь не будет!

— То, что он змееуст, ещё ничего не значит! — голос гриффиндорки дрожал от гнева. — Он разве сделал хоть что‑то предосудительное?! Хоть чем‑то угрожал вам? — её голос стал язвительным. — Или, может быть, это теперь считается нормальным — избивать студентов, если они учатся на Слизерине? Эдакая вседозволенность в условиях сложившейся ситуации, да? Думаю, профессор Флитвик будет очень тронут тем, что такие люди, как вы, учатся на его факультете!

— Угрожаешь нам?

— Нет, болван, пытаюсь определить, где у вас мозги! — рявкнула она.

Рейвенкловец презрительно глянул на Поттера.

— Как мило, что наследника Слизерина защищает магглорожденная. Ты, наверное, и чары подвластия на ней использовать успел?

— Ага, — хрипло ответил Поттер, — а по ночам мы, слизеринцы, проводим чёрные ритуалы и жертвоприношения, — он язвительно улыбнулся. — Котят там топим, щенков пинаем… ну знаешь, как обычно.

— На твоем месте я бы придержал язык, Поттер, — посоветовал старшекурсник.

— Как жаль, что ты не на моём месте, — вздохнул Гарри, старший мальчик смерил его злобным взглядом и, развернувшись на каблуках, зашагал прочь по коридору, двое его молчаливых сокурсников последовали за ним.

Гермиона с беспокойством опустилась рядом с Гарри на корточки.

— Ты как? — осторожно спросила она.

«Ну, как тебе сказать? Я устал, расстроен, у меня случаются жуткие выбросы магии, мне, кажется, сломали ребра, вся школа думает, что я наследник Слизерина, потому что одна идиотка растрезвонила всем и вся, что я змееуст, у меня раскалывается голова, перед глазами всё плывет, а ещё мой лучший друг, кажется, не хочет иметь со мной ничего общего».

— Нормально.

Она смерила его недоверчивым взглядом.

— Можешь встать?

«Нет».

— Да, — он начал подниматься, но охнув, снова осел на пол, искоса глянув на задумчивую Гермиону, — но лучше пока посижу немного.

Она только красноречиво хмыкнула.

— Почему ты не сопротивлялся? — недоуменно спросила гриффиндорка. — Тебе жить надоело?

Поттер неопределенно пожал плечами, не говорить же ей, что после проклятого стихийного выброса сил у него совсем не было. Тут он почувствовал, как на лоб ему легла прохладная ладонь.

— У тебя жар, кажется, — обеспокоенно сообщила Грейнджер, убирая руку и внимательно вглядываясь в лицо слизеринца. — Давно он начался?

— Не знаю, — Поттер начал подниматься на ноги, опираясь на стену, — думаю, это само пройдет.

— Подожди, ты куда собрался? — забеспокоилась гриффиндорка.

— В слизеринскую гостиную.

— В таком состоянии???

— Там как раз сейчас никого нет, — Поттер привалился спиной к стене, пытаясь совладать с головокружением и упрямо игнорируя вспыхивающую при каждом вдохе боль в груди.

— Гарри, тебе нужно в больничное крыло…

— Обойдусь, — он отвернулся.

— Гарри, — в её голосе звучала мольба, — пожалуйста, не отворачивайся от меня.

— Гермиона…

— Ты мой единственный друг.

Эти слова заставили слизеринца снова посмотреть на неё — слишком знакомо это прозвучало, слишком сильной печалью отозвалось в душе самого Гарри. Чувства Гермионы были ему понятны, он вел себя грубо и жестоко по отношению к ней, быть может, она испытывала то же самое, что чувствовал сам Поттер, когда Том перестал общаться с ним. Мальчик тяжело вздохнул и уселся обратно на пол, сил стоять у него все равно не было.

— Ты же сама понимаешь, что я сейчас не самая приятная компания, — сообщил он.

— Ох, ну это я как раз заметила, — Гермиона закатила глаза. — В отсутствие своего приятеля ты предпочитаешь совмещать в себе худшие качества вас обоих, чтобы как‑то компенсировать недостаток общения.

Поттер удивленно уставился на неё.

— И долго ты это придумывала? — помедлив, уточнил он.

Гриффиндорка чуть смущенно улыбнулась.

— Ну да… довольно долго.

— Слушай, я тогда не хотел тебя обижать, просто…

— Гарри, — она перебила его, — давай спишем это на твою природную вспыльчивость и забудем?

— Да, хорошо, — он опустил голову, чувствуя одновременно радость и недоумение.

За какие заслуги она теперь прощает ему такое отвратительное поведение?

— Только, кхм… — девочка слабо улыбнулась, когда он снова взглянул на неё, — давай ты так больше не будешь делать?

— Я постараюсь, — вздохнул он и тут же болезненно поморщился от боли в груди.

Послышались шаги, Гарри и Гермиона напряглись, внезапно вспомнив, что сейчас вообще‑то идёт урок. Из‑за поворота вынырнула рыжеволосая гриффиндорка, заметив сидящую в коридоре парочку, она сбилась с шага и помрачнела.

— Я так и думала, что они что‑то задумали, — подходя к ним, пояснила Джинни. — Всё думала и думала, и поняла, что эти трое что‑то замышляют, но, кажется, я опоздала, — она обеспокоенно посмотрела на Поттера. — Они что, тебя избили?

— А на что ещё это похоже? — огрызнулся Гарри, Грейнджер злобно на него зыркнула, Уизли покраснела.

— Прости, я просто забеспокоилась, — девочка покосилась на Гермиону и принялась смущенно теребить рукав своей мантии, — но если все нормально, тогда… тогда… — она замолчала и нахмурилась. — Вообще‑то на урок я уже опоздала, поэтому побуду здесь.

Грейнджер возмущенно подняла брови.

— Тебя за прогул по голове не погладят! — начала она, но Джинни на удивление спокойно от неё отмахнулась.

— Ты, между прочим, тоже прогуливаешь, — заметила она.

— Но у меня есть веская причина…

— У меня тоже, — обе девочки принялись буравить Поттера внимательными взглядами, Гарри занервничал.

— Тебе нужно в больничное крыло, — заявила Грейнджер.

— Мы проводим тебя, — предложила Джинни.

— Эм… спасибо, но я не собираюсь в лазарет, — вяло пробормотал Поттер.

— Что?! — Гермиона свела брови у переносицы.

— Но у тебя кровь! — запротестовала Джинни.

— Слушайте, — немного раздраженно перебил их Гарри, вытирая рукавом мантии разбитую губу, — мне нужно просто где‑нибудь переждать до конца урока, а вы все можете идти по своим делам.

Тут он понял, что гриффиндорцы — это последние люди, которым стоит предлагать вариант типа «Оставьте меня умирать тут, а сами идите по своим делам», потому что обе девочки напряженно засопели и посмотрели на него так, будто прикидывали, как бы поэффективнее его оглушить, чтобы потом волоком оттащить в лазарет. Поттер прочистил горло, придавая своему голосу уверенности.

— Я в порядке, вы можете идти, это всего лишь пара синяков.

— Иногда из‑за пары синяков может начаться внутреннее кровотечение, и тогда ты истекаешь кровью и умираешь, — этот голос определенно не принадлежал ни Гермионе, ни Джинни, Гарри недоуменно моргнул, обе девочки испугано оглянулись. Рядом с ними стояла Луна Лавгуд. Светловолосая рейвенкловка смотрела на Поттера с привычным спокойствием. — Ещё папа говорит, что если не следить за своим здоровьем, то его могут украсть мибокры.

— Микробы, — машинально поправила Гермиона, в лёгком ступоре глядя на Луну.

— Ми… что? — удивленно переспросила Джинни.

— А сегодня вообще хоть кто‑нибудь пошел на урок? — уныло поинтересовался Поттер.

— Я увидела драку и задержалась, чтобы помочь пострадавшему студенту, — тут же откликнулась Грейнджер.

— А я оказалась рядом и не могла пройти мимо, — Уизли сделала большие глаза.

— А у меня окно, — флегматично сообщила Лавгуд.

Поттер застонал.

— Вы ведь не оставите меня в покое, да? — уточнил он.

— Не сегодня, — угрожающим голосом пообещала Гермиона.

Гарри переборол соблазнительное желание нагрубить и обругать всех троих и вздохнул.

— Вас вообще‑то не смущает, что я могу быть тем самым зловещим наследником? — он угрожающе сощурился, впрочем, впечатления ни на кого произвести не смог. Луна вообще очень по–своему воспринимала окружающую действительность, Гермиона слишком хорошо его знала, чтобы тревожиться, а стеснительная Уизли в присутствии гриффиндорской второкурсницы чувствовала себя вполне себе спокойно.

— Гарри, я знаю тебя целый год и последний человек о ком бы я подумала, когда появился этот наследник, это ты, — спокойно сказала Грейнджер.

— Но я ведь змееуст и всё такое, — слизеринец недовольно фыркнул.

— Напомни мне прочитать тебе лекцию о Мертвых Наследиях, — закатила глаза гриффиндорская отличница. — В прошлом году ты видимо вообще не слушал, о чем я тебе говорила.

Гарри хмыкнул и тут же охнул от боли, Грейнджер перестала улыбаться.

— Всё, довольно разговоров, мы идём в больничное крыло!

Джинни и Гермиона помогли ему подняться, после чего процессия из двух гриффиндорок, одной рейвенкловки и одного слизеринца побрела к лазарету. Краем сознания Поттер язвительно отметил, что всё это подозрительно смахивает на конвой.

* * *

— Ну, что случилось на этот… ох, Мерлин всемогущий! — школьная медсестра всплеснула руками, а Гарри, практически висящий на Гермионе и Джинни, вяло улыбнулся.

«Неужели я так плохо выгляжу?» — подумал слизеринец.

— Здравствуйте, мадам Помфри, на него напали, — отрапортовала Грейнджер.

— Следуйте за мной, — колдомедик заспешила вглубь лазарета, увлекая за собой всех четверых студентов.

Когда пострадавшего усадили на кровать, Поппи отогнала от него девочек и придирчиво осмотрела. Гарри терпеливо ждал, пока медсестра водит над его головой волшебной палочкой и бормочет какие‑то заклинания. И чем дольше она проводила проверку, тем сильнее хмурилась.

— Вы можете рассказать мне, что конкретно случилось? — попросила она.

— Ну, я повздорил с тремя студентами, — Поттер пожал плечами, — и вот.

— Понятно, — Поппи хмыкнула и обернулась к притихшим девочкам.

— Кто‑нибудь может дать более подробное описание? — вздохнула она.

Гермиона сухо и сдержано рассказала волшебнице, что произошло, изредка бросая недовольные взгляды на своего скрытного друга, Гарри её упрямо игнорировал. Выслушав гриффиндорку, мадам Помфри раздраженно поцокала языком и покачала головой.

— Это уже ни в какие ворота не лезет, — пробормотала она, — три старшекурсника нападают на одного! Мисс Грейнджер, будьте любезны, попросите профессора Снейпа подойти в больничное крыло, — она помолчала, задумчиво разглядывая Луну и Джинни, — вы тоже можете возвращаться на занятия.

То, что Поттера в больничное крыло конвоировало сразу три человека, она никак не прокомментировала. Лавгуд улыбнулась слизеринцу.

— Выздоравливай, Гарри, — девочка скрылась за дверью, за ней, помедлив, ушла и Джинни, Гермиона строго взглянула на друга.

— Постарайся больше не ходить один, — не придумав ничего лучше, сказала она, и поспешила выполнять поручение колдомедика.

Когда они остались наедине, Поппи вернулась к слизеринцу, покорно ожидающему своей участи на кровати, и дала ему флакончик с зельем.

— Это обезболивающее, — пояснила она, — потерпите немного, я займусь вашими травмами, как только ваш декан будет здесь.

— А почему не сейчас? — мальчик выпил зелье и поморщился.

— Есть несколько нюансов, которые я хочу обсудить с ним, — пояснила она. Потом, помолчав, пристально взглянула ему в глаза: — Мистер Поттер, скажите мне, когда на вас напали, вы применяли магию?

— Нет, — мальчик моргнул, — а что?

— Просто, исходя из результатов проверки, у вас магическое истощение, — ведьма присела на стоящий возле кровати стул. — Какой урок у вас был до того, как на вас напали?

— Трансфигурация, — Гарри вдруг испугался, что если Помфри пойдет к МакГонагалл с вопросами, они выяснят, что это он разбил все стекла во время урока, а значит, все поймут, что с его магией что‑то не так.

— Странно, — медсестра водила пальцем по губам, — слишком сильное истощение для пары заклинаний, — она снова взглянула на него, и Гарри прочитал в глазах женщины то самое выражение, которое вот уже две недели видел в глазах некоторых учеников Хогвартса. Страх, подозрение, недоверие, обжигающее, почти болезненное, разочарование и гнев.

«Она думает, что это я открыл Тайную Комнату, — отчетливо понял Поттер, — она думает, что я применил какое‑то тёмное заклинание, которое так истощило меня», — мальчик стиснул зубы и отвернулся, чтобы не видеть её лица, почему‑то стало очень больно. Теперь он понял, зачем Помфри вызвала Снейпа. Дело было совсем не в том, что на него напали.

«Ты всегда можешь рассказать о своих стихийных выбросах», — подсказал внутренний голос.

«Да, но дело совсем не в этом».

* * *

Когда к нему в кабинет посреди урока заявилась встревоженная Грейнджер, Северус сразу понял, что сейчас ему на голову свалят очередную проблему. В результате он не ошибся. Спровадив назойливую девчонку, которая намеревалась вместе с ним отправиться в больничное крыло к Поттеру, Снейп предоставил слизеринских пятикурсников самим себе, надеясь, что они не подорвут всю школу за оставшиеся полчаса, раздал задания и поспешил к Помфри. В больничном крыле было угнетающе тихо и так светло, что Снейп сам себе начинал казаться слишком тёмным пятном. Открыв дверь, декан Слизерина шагнул в палату и тут же заметил Поттера. Мальчишка сидел на кровати с застывшим побледневшим лицом и смотрел в одну точку. В зеленых глазах горела такая жгучая тоска, что Снейп невольно забеспокоился. Поппи, заметив посетителя, поднялась со стула, что стоял возле постели мальчика, и поспешила к зельевару.

— Что произошло? — спросил он, когда медсестра подошла к нему.

— Стычка со студентами Рейвенкло, — пояснила Помфри, покосившись в сторону Гарри. Мальчишка, кажется, даже не заметил, что кто‑то зашел в палату.

— Что с ним? — уточнил зельевар, которого такое поведение Поттера начинало настораживать. — Его прокляли?

— Нет, похоже, просто избили, — голос колдомедика дрогнул от негодования, но потом она снова глянула на зеленоглазого слизеринца и вздохнула: — Он отказывается говорить со мной.

Снейп, который в течение всего разговора не отрывал взгляда от своего студента, посмотрел на Поппи.

— Что? Почему?

— Не знаю, он как будто замкнулся в себе.

— Поттер? Замкнулся в себе? — не поверил Северус.

— Он уже минут десять молчит и полностью меня игнорирует, — пояснила ведьма, беспокойство в её голосе смешалось с какой‑то новой эмоцией. Северус не смог понять, о чём думала медсестра, но взгляды, которые она бросала на мальчика, почему‑то показались ему опасливыми.

— Ты можешь объяснить, что конкретно произошло? — раздраженно вздохнул зельевар.

— Я бы хотела обсудить это в моём кабинете, — вдруг сказала Поппи, вся эта немногословность определенно была вызвана чем‑то посерьезней банальной драки.

— Сразу же после того, как вы убедите меня, что мальчишка здоров, — холодно заметил Северус. — Мне кажется, или заживляющее зелье должно действовать быстрее?

— Я ещё не начинала лечение, — ответила Поппи и, заметив взгляд зельевара, поспешила пояснить: — Я собираюсь составить официальный запрос для директора и надеюсь, что ты, как декан мистера Поттера, засвидетельствуешь повреждения, — голос медсестры приобрел сухие официальные нотки. — То, что происходит в Хогвартсе, переходит всякие границы. Ко мне постоянно приводят покалеченных студентов и чаще всего это слизеринцы. Поттер — это последняя капля. Необходимо поставить Альбуса в известность.

«А то он не в курсе», — язвительно подумал Снейп.

— И что ты надеешься от него услышать? — уточнил он. — Вряд ли Альбус сможет сделать хоть что‑то в данной ситуации.

— Он директор, — уверенно заявила Помфри, — если он не сможет решить возникшую проблему, то никто не сможет.

Северус одарил медсестру задумчивым взглядом, словно говоря: «Очень в этом сомневаюсь», и направился к сидящему на кровати Поттеру. Внимательно осмотрев своего студента, Снейп обернулся к Поппи.

— Насколько серьезные у него повреждения?

— Ничего такого, что я не могла бы вылечить, — заверила его колдомедик, протягивая лист пергамента, где были перечислены все травмы мальчика. — Синяки, ушибы, одно ребро сломано…

— У него перелом, а ты даже не дала ему заживляющее зелье? — зашипел Снейп, выхватив из её рук пергамент и даже не взглянув на то, что было там написано. — А если бы его к тебе с пробитой головой принесли, ты бы тоже меня дожидалась?!

— Северус, для документации…

— К Мордреду твою документацию, Поппи! — рявкнул зельевар. — О чём ты вообще думала?! Мне что, необходимо было рассматривать все его ссадины, чтобы подписаться в твоих чёртовых документах?! — он отвернулся от медсестры и, подавшись вперед, взял мальчика за подбородок, вынуждая того повернуть голову и встретиться с ним взглядом. — Мистер Поттер, — удивительно мягко позвал он, Гарри моргнул и сфокусировал взгляд на своём профессоре.

— Сэр? — хрипловато проговорил слизеринец.

Северус немного успокоился: раз мальчишка воспринимает окружающую действительность, значит не всё так плохо.

— Как вы себя чувствуете?

— Холодно, — признался Гарри.

Зельевар услышал тихий вздох у себя за спиной и торопливые шаги. Что‑то звякнуло, зашуршало, и Поппи возникла в его поле зрения с флаконом заживляющего зелья в одной руке и шерстяным пледом в другой.

— Выпейте, мистер Поттер, — она сунула в руку мальчика флакон и накинула на его плечи плед. — Северус, — она взглянула на зельевара, — мне нужно с тобой поговорить.

Снейп кивнул, продолжая изучать бледное лицо своего студента.

— Ждите меня здесь, Поттер, — велел он, слизеринец чуть кивнул и опустил голову.

«Да что с ним такое?» — в который раз задался вопросом слизеринский декан, направляясь за мадам Помфри в её кабинет.

Колдомедик закрыла дверь и с тяжелым вздохом опустилась за свой стол, Снейп, помедлив, присел в кресло напротив и выжидательно взглянул на напряженную ведьму, которая пыталась собраться с мыслями.

— Северус, — наконец заговорила она, — мне нужно поговорить с тобой о мистере Поттере. Во время проверки меня кое‑что обеспокоило, — Поппи замолчала, зельевар терпеливо ждал продолжения. — У Гарри магическое истощение, — наконец, сообщила медсестра, — довольно сильное. Он говорит, что когда на него напали студенты Рейвенкло, он не использовал магию, мисс Грейнджер утверждает то же самое, но такие последствия могла вызвать только тёмная магия.

Снейп некоторое время обдумывал её слова.

— Думаешь, его прокляли? — уточнил он.

— Нет, я полагаю, мальчик сам использовал тёмную магию… сильную тёмную магию.

Декан Слизерина пристально посмотрел на нервничающую женщину, разрозненная мозаика догадок и предположений вдруг обрела предельную ясность. Зельевар презрительно усмехнулся.

— Я понял, к чему ты клонишь, — он говорил тихо, но Поппи вздрогнула так, словно Снейп закричал. — Хочешь сказать, что Поттер и есть наследник Слизерина?

— Я ничего не утверждаю, но…

— Мерлин, — язвительно протянул мужчина, — из всех людей, Поппи, я считал тебя самой беспристрастной, — его взгляд седлался ледяным, — а ты поверила сплетням.

— Мальчик владеет парсельтангом, а это тёмный дар.

— Мерлина ради, Поппи! — рявкнул профессор, теряя самообладание. — Что за вздор ты несешь?! — он взял себя в руки и смерил женщину брезгливым взглядом. — Значит, дело не в документации? — колко бросил он. — Просто тебе не захотелось лечить ребенка, потому что ты пошла на поводу собственных страхов и предрассудков.

— Да как ты…

— Весьма любопытное качество для лекаря, Поппи, ты все же ничем не отличаешься от остальных идиотов, — медсестра задохнулась от возмущения, Снейп поднялся на ноги. — Я был о тебе лучшего мнения.

— А что, по–твоему, я ещё могла думать?! — вдруг воскликнула она. — Как ты объяснишь это истощение?

— А ты что, знаешь мальчишку первый день, чтобы сразу заподозрить его во всех смертных грехах? Неужели ты и мысли не допустила, что раньше у мальчишки уже наблюдались подобные симптомы? — ехидно уточнил Снейп.

— Но тогда мальчик подвергся… ох, Мерлин! — она прижала руку к губам. — Круциатус, — прошептала ведьма, — такой эффект может вызвать Круциатус!

— Десять баллов за догадливость, — ядовито прошипел Снейп, — можешь собой гордиться. А я‑то гадал, отчего мальчишка сделался мрачнее тучи, — он закатил глаза. — Мне только интересно, как ты это сформулировала? Спросила у него напрямую или завалила наводящими вопросами типа «Мистер Поттер, а вы случайно не открывали недавно Тайную Комнату?»

— Я ничего подобного ему не говорила! — вспыхнула ведьма.

— Да очнись же, Поппи! Мальчик не такой идиот, каким постоянно прикидывается! — рявкнул Снейп. — Думаешь, он ничего не понял? Твоё поведение говорило само за себя, — он развернулся на каблуках и направился к двери. — Ты даже не удосужилась поинтересоваться, как он себя чувствует!

— Северус, — она начала подниматься из‑за стола, умоляюще глядя ему вслед, — я была не права…

Он остановился, но оборачиваться не стал.

— Я забираю мальчика с собой.

— Но в таком состоянии ему нельзя уходить! — запротестовала женщина. — Ему требуется лечение…

— Теперь его здоровьем буду заниматься я, — холодно бросил через плечо Снейп.

— Но Гарри нужно…

— Поттеру нужно, чтобы кто‑то думал о его благополучии, а не о том, что он умеет говорить со змеями, — Северус распахнул дверь и вышел в коридор, — а тебе это я доверить не могу. Всех благ.

Он захлопнул дверь, заглушив голос зовущей его медсестры, и поспешил в палату, где его терпеливо дожидался тощий зеленоглазый мальчишка, который в один миг из всеобщего любимца превратился в изгоя.

Приблизившись к юному волшебнику, зельевар положил руку ему на плечо, привлекая к себе внимание, Гарри поднял голову и вопросительно посмотрел на своего декана.

— Мы идём к директору, сэр? — спокойно уточнил он, Северус чуть не выругался, за какие‑то пять минут мелкий идиот уже успел навоображать себе конец света.

— Не говорите ерунды, Поттер, — резко бросил он, — мы отправляемся в подземелья. Вам нужно лечь.

— О, — Гарри чуть расслабился, — хорошо.

Он слез с кровати и покачнулся, Снейп взял его под локоть.

— Вам плохо?

— Нет, сэр, — вяло улыбнулся мальчик, — я просто очень устал, вот и всё.

— Тогда вам необходимо отдохнуть, — резюмировал зельевар, — следуйте за мной.

На выходе из больничного крыла они натолкнулись на бледную и совершенно несчастную Поппи. Проходя мимо неё, Снейп бросил на женщину холодный взгляд, а Гарри шаг в шаг следующий за своим деканом, даже не повернул головы в её сторону. Помфри так и не решилась остановить их, только проводила мальчика потерянным взглядом.

Зельевар вдруг подумал, что такой взгляд может быть только у человека, потерявшего нечто бесценное. «А что может быть дороже доверия ребенка? — Северус мельком глянул на шагающего рядом Гарри. — Особенно этого ребенка?»

До подземелий профессор и ученик добрались без приключений. Когда Снейп открыл дверь в свой кабинет, пропуская мальчишку внутрь, тот уже еле переставлял ноги. Жестом велев Гарри следовать за собой, Северус пересек кабинет и открыл неприметную дверь, ведущую в небольшую комнатушку. Поттер остановился на пороге, рассматривая скудную обстановку. Шкаф, односпальная кровать, пустые книжные полки, покрытые пылью, маленький письменный стол и тумбочка.

— Это гостевая комната, — пояснил зельевар, заметив вопросительный взгляд, которым наградил его мальчик, — здесь обычно живут приглашённые профессора и ассистенты, но используется она довольно редко, — мужчина вошел в комнату и скривился от спёртого воздуха и запаха пыли. — Впрочем, посидите‑ка в моём кабинете, пока эльфы наведут здесь порядок.

На лице мальчишки мелькнуло облегчение, и он поспешно сбежал в прогретый уютный кабинет своего декана, где с комфортом расположился на диване. Как только Северус раздал распоряжения домовикам, он вернулся в кабинет, где обнаружил Поттера, который крепко спал, свернувшись калачиком на диване. Зельевар мысленно заворчал и накинул на мальчика плед. Пообещав себе растолкать паршивца, как только будет готова спальня, он отправился в свою лабораторию, очень тихо притворив за собой дверь.