Снейп нетерпеливо выстукивал пальцами по подлокотнику кресла какой‑то рваный ритм, то и дело поглядывая на часы; зато Дамблдор, сидящий напротив, был само спокойствие и благодушно мерцал голубыми очами, попивая чай вприкуску с имбирным печеньем. Это бесило Северуса даже больше чем все остальное. Ну как можно было оставаться таким безмятежным в подобной ситуации?! Один мелкий, недалекий, безмозглый сопляк в порыве наследственного идиотизма отправился сражаться с Василиском, возомнив себя… Мерлин, кем он вообще себя возомнил?! О, Северус был просто в ярости.

С того дня, когда трое живых и относительно здоровых студентов вывалилось из тоннеля, ведущего в Тайную Комнату, прошла неделя, и теперь настал тот день, когда Помфри согласилась выпустить Поттера из больничного крыла, чтобы Снейп мог, наконец, убить его лично. Теперь же он и Альбус ждали этого малолетнего маньяка в директорском кабинете, чтобы узнать, что именно произошло в Тайной Комнате. Увы, ни Уизли, ни Арчер в этом вопросе помочь не могли, так как практически ничего не помнили. Северус даже попытался втихую использовать на них легилименцию, но дети действительно мало что знали, кроме того, что Поттеру каким‑то непостижимым образом удалось убить одно из самых опасных волшебных существ мира магии. Сам Поттер до сего дня к расспросам был не готов, так как практически целую неделю пролежал без сознания. Этот мальчишка становился для зельевара, да и не только для него, настоящей загадкой. Обследование Поппи показало сильнейшее магическое истощение, которое уже не раз наблюдалось у мальчика в прошлом, и послужить этому мог только мощный стихийный выброс. Но даже если именно он в итоге стал причиной смерти Василиска, то какой тогда магический потенциал должен быть у этого ребенка, если он смог уничтожить исключительно могущественное волшебное создание в двенадцать лет?

Но не только это беспокоило зельевара, ведь помимо прочего в крови Гарри были обнаружены следы сильного яда. Об этом же красноречиво говорила рана на плече мальчика, явно оставленная Василиском, так почему же Поттер остался жив? Снейпу мало верилось, что мальчишка повсюду таскал с собой припасенное на всякий случай противоядие, да и, если честно, Северус не знал зелья, способного остановить действие яда Василиска.

И подобных вопросов у декана Слизерина было предостаточно. Но злило его даже не отсутствие информации, а тотальная всепоглощающая глупость Поттера. Почему, во имя Мерлина, он отправился в проклятую Комнату один? Десять минут ожидания ничего бы не изменили, но в итоге перепуганный насмерть Уизли притащил толпу преподавателей в пустой женский туалет и принялся выть, что «Гарри должен был ждать здесь!», «Проход был открыт вот прямо на этом месте!» и «Спросите Миртл!» Северус даже грешным делом начал думать, что мальчишка повредился рассудком на почве сильного стресса, но дальнейший разговор с меланхоличным привидением подтвердил, что Гарри действительно нашел и открыл вход в Тайную Комнату, куда спустился в полном одиночестве, после чего проход снова закрылся. В итоге весь преподавательский состав бился в панической агонии над несчастной раковиной, пытаясь попасть в Тайную Комнату, но ни заклинания, ни зелья, ни другие средства так и не дали результата. В школу в срочном порядке были вызваны авроры, Дамблдор и куча министерских представителей, которых известили о сложившейся ситуации и запросили немедленной помощи. Увы, это привело лишь к тому, что в небольшом женском туалете скопилось вдвое больше разнокалиберных волшебников, упражняющихся в магии на неработающем умывальнике и бесконечно переругивающихся между собой. Снейп навсегда запомнил лицо МакГонагалл, когда Альбус со вздохом сообщил, что Тайную Комнату окружает слишком мощный барьер, пробить который никому не под силу. Минерва была в ярости. Северус ещё никогда не видел эту сухую сдержанную ведьму в таком состоянии. Казалось, она готова своими руками развалить по камешку всю школу, лишь бы добраться до попавших в беду детей. К тому моменту, как проход в тоннель открылся сам собой и вышеупомянутые дети кучей посыпались на пол к ногам перепуганных взрослых, старая ведьма уже почти убедила директора в том, что Хогвартс не сильно пострадает, развали они одну–две стены.

Конечно, с появлением живых учеников снова поднялся страшный шум и всех троих тут же конвоировали в лазарет для оказания первой медицинской помощи, где Поттер внезапно перестал подавать признаки жизни, перепугав тем самым всех присутствующих. Мальчишке было так плохо, что добивать его было бы не педагогично, и в итоге Северус так и не смог дотянуться до паршивца, чтобы раз и навсегда его придушить. Теперь же, когда сопляк полностью выздоровел и окреп, зельевар мог с чистой совестью отчитывать его до тех пор, пока у мелкого монстра не повалит дым из ушей.

«И год отработок, — мечтательно думал слизеринский декан, — или даже два…»

Стук в дверь привлек внимание Снейпа, и тот напустил на себя угрожающе мрачный вид, чтобы Поттеру стало дурно ещё до того, как Северус начнет на него кричать. Увы, предстояло ещё дождаться, когда с паршивцем переговорит директор. Прозвучало миролюбивое «Войдите» от Дамблдора, и в кабинет шагнул невысокий худощавый мальчишка. Снейп бросил колючий взгляд на это жалкое вечно взъерошенное создание и поморщился.

«Слишком тощий, слишком бледный, слишком болезненный, — декан Слизерина мысленно застонал. — Ну как, скажите на милость, отчитывать такого хилого ребенка?»

«Этот «хилый ребенок» уничтожил Василиска», — напомнил внутренний голос, Снейп приободрился.

— Гарри, — Альбус улыбнулся застывшему в дверях слизеринцу, — проходи, присаживайся, — директор указал на стул справа от Снейпа, и мальчишка тотчас поспешил выполнить указания. Северус довольно нахохлился – по всем признакам маленький монстр терзался чувством вины после содеянного. Когда Поттер устроился напротив директора, тот заботливо улыбнулся: — Я рад, что ты поправился, Гарри, мы все очень волновались за тебя…

Снейп фыркнул и смерил ребенка ядовитым взглядом, всем своим видом показывая, что он‑то ни капли не беспокоился. Поттер, будь он неладен, ответил обоим профессорам невинной улыбкой.

— Простите, сэр, я не хотел доставлять беспокойство…

— Если бы вы не хотели, Поттер, то научились бы думать хоть через раз, — проворчал Северус, мальчик приуныл и покосился на Альбуса в поисках поддержки, которую старик тут же поспешил ему обеспечить.

— Не стоит извиняться, мой мальчик, то, что ты сделал, заслуживает восхищения, — мурлыкнул директор, брови слизеринца взлетели вверх, Снейп закатил глаза.

— Восхищения?

— Да, Гарри, не каждый взрослый волшебник рискнет столкнуться с врагом настолько опасным и могущественным и не каждый сможет одержать победу над ним, поэтому я хотел бы принести тебе благодарность от лица всей школы.

— Бла… благо… — Гарри растеряно обернулся к Снейпу, зельевар на это только скривился. Неужели Поттер действительно ждал разноса от директора? Вот ведь наивный ребенок!

Не обращая внимания на их переглядывания, Альбус пустился в длинное воспевание достоинств «храброго мальчика, который шагнул навстречу смертельной опасности, чтобы спасти своих друзей…» Далее следовала ода благородству и чести, витиевато переплетенная с размышлениями о вечном, чистом и светлом с периодическим переходом на личности. Гарри вынес это достойно и стойко, слушая директора с удивительно непроницаемым лицом, и только когда Дамблдор щедро одарил Слизерин парой сотней баллов за победу над Василиском и спасение студентов, мальчишка сломался и жалобно посмотрел на своего декана, словно надеялся, что всё это шутка.

— Сэр, — мальчик снова обернулся к директору, — вы разве не сердитесь? Я ведь столько правил нарушил…

— Конечно, ты повел себя неразумно, Гарри, подвергнув опасности свою жизнь и жизнь двух других учеников, но нельзя не отметить исключительную смелость и решительность, что ты проявил, спустившись в Тайную Комнату.

Снейп скрипнул зубами – скорее уж исключительную глупость! Какого дьявола творит Дамблдор? Он же только что благословил мальчишку на изощренное самоубийство! Старик хоть понимает, на что толкает это недалекое создание? Да Поттер ведь снова помчится творить всякие ужасы, как только ему представится такая возможность! Северус пристально смотрел на Дамблдора, гадая, чего тот добивается этим разговором. Поттер ведь не дурак, он и сам прекрасно понимает, что наломал кучу дров, понимает, что заслужил наказание, а не похвалу, так зачем же переворачивать мировоззрение мальчика с ног на голову и делать из него… ах, ну конечно…

Снейп отвернулся к окну. Внезапно ему захотелось просто уйти. Взять Поттера за шкирку и вытащить из этого кабинета, из мерцающего добродушия директора, из облака похвалы и лести, в которое попал мальчик. Ему ведь только что сказали, что он должен рисковать собой ради другого и должен идти на жертвы, даже если это в результате погубит его, что это совершенно нормально и правильно. А чтобы смягчить это острое и болезненное «должен», его обернули мягким покрывалом заботы и ласки, осыпали похвалой и теплом, превратили проступок в подвиг и успокоили. Впервые за много лет Северус испытал гнев по отношению к директору. Он всегда уважал Дамблдора, всегда верил в абсолютную неоспоримость и непогрешимость его решений, всегда знал, что он великий волшебник, но сегодня зельевар вдруг ясно осознал, насколько иллюзорным и неидеальным был этот образ и насколько неправым мог быть этот человек. Когда дело касалось Поттера, Альбус начинал совершать кошмарные ошибки, и он, Снейп, раз за разом позволял ему это делать.

«Но вы не вылепите героя из этого ребенка, директор, не так…»

Пока Северус боролся с желанием прервать эту зомбирующую беседу, разговор плавно перетек к событиям недельной давности. Поттер опять напустил на себя виноватый вид, опустил глаза и послушно пересказал, что же все‑таки произошло в Тайной Комнате, и как он сам, Арчер и Уизли оказались в это втянуты. Пока мальчишка говорил, в кабинете директора царила гробовая тишина. Северус прекратил злиться на Дамблдора и снова начал злиться на Поттера. Нет, ну мальчишка все‑таки полный идиот! Понимать, что сознанием друга завладел тёмный артефакт, и отмалчиваться в углу, надеясь, что все как‑нибудь само рассосется! Естественно это не могло не закончиться трагедией, Поттер по–другому просто не умеет! Пересмотрев свои взгляды на воспитательный процесс, Северус решил, что во избежание дальнейших проблем стоит выбрать какую‑то другую тактику взаимодействия с Поттером, иначе мальчишка просто не доживет до окончания Хогвартса. Возможно, стоит привязывать его к стулу на год, чтобы он вообще никуда деться не мог?

Когда Гарри закончил свой рассказ, он все‑таки рискнул взглянуть на своего декана, ожидая от него бури негодования, но Снейп казался необычно задумчивым, хотя каких‑то десять минут назад он был так зол и разве что не дымился. В целом, Гарри изложил очень сокращенную версию произошедших событий, сделав её максимально сумбурной и малоинформативной. Всё утро перед визитом к директору, мальчик обдумывал, что и как следуют рассказать Дамблдору. Он прекрасно понимал, чем рискует, даже готов был взять всю вину на себя, только это была бы слишком очевидная ложь. Пришлось правдиво поведать директору о роли Тома во всей этой неразберихе, заострив внимание учителей на том, что Арчер с самого начала был одержим и не отвечал за свои действия. Он повторил это столько раз, что почти сам поверил в это.

Выслушав мальчика, Дамблдор какое‑то время молчаливо разглядывал потрепанный кожаный дневник, который Гарри принес с собой.

— Что ж, это действительно был могущественный темный артефакт, — признал он и, положив дневник на свой стол, взглянул на Поттера. – От него до сих пор исходит тёмная энергия, но чтобы ни жило внутри этой тетради, оно погибло.

— О, это… хорошо, — Поттер несмело улыбнулся.

— Что ж, Гарри, твой рассказ многое объясняет, — старик чуть подался вперед, глядя на слизеринца поверх своих очков: — Но, позволь узнать, почему ты сразу не сообщил об этом учителям?

— Я не знал, — жалобно сказал мальчик, — я понял, что этот дневник всему виной слишком поздно. Сначала я думал, что Том просто чересчур увлекся этой тетрадкой, он… знаете, когда дело касается знаний, он становится… ну, как бы невменяемым! – Гарри возмущенно всплеснул руками. – Двадцать четыре часа в сутки только и делал, что писал что‑то в дурацком дневнике! Я говорил ему, что с этим дневником что‑то не так, что в нём есть что‑то опасное, но нет же! Том ведь считает себя самым умным! – он осекся, поняв, что слишком увлекся и смущенно прочистил горло. — Простите, сэр…

— Ничего, Гарри, продолжай, пожалуйста, — Дамблдор ободряюще улыбался.

— Мы с ним даже поругались из‑за этого, — Поттер вздохнул. — А когда мы помирились, я был так этому рад, что не сразу заметил, что Том сам на себя не похож.

— Если вы подозревали, что дневник завладел разумом Арчера, то почему вы никому не сказали об этом? – спросил Снейп. Не очень‑то это было похоже на Поттера — пускать на самотёк подобную ситуацию.

— Я… я не был уверен, думал, что Том просто устал от меня или что‑то в этом роде, а потом… потом мы поговорили и я… я уговорил Тома уничтожить тетрадь, — Гарри умоляюще смотрел на директора. — Мы вместе сожгли её, сэр! Я думал, что всё кончено! Я не понял, что Риддл обхитрил меня!

— Как я понимаю, ты на тот момент уже знал, что именно мистер Арчер открыл Тайную Комнату? – уточнил Дамблдор, мальчик вздохнул.

— Я подозревал что‑то в этом роде, особенно после того, что вы рассказали мне о Риддле. Но я не знал наверняка, Том ничего мне не говорил, а я не спрашивал… я не понял… не заметил, что Риддл завладел сознанием Тома! Мне тогда это даже в голову не пришло, я просто думал, что дневник опасен, что Риддл плохо влияет на Тома. А потом, когда тетрадь сгорела, я успокоился.

— То есть вам, по сути, было безразлично, кто открыл Тайную Комнату? – довольно резко сказал Северус. — Вас больше волновала безопасность мистера Арчера?

— Ну да, вообще‑то, — Гарри воинственно глянул на профессоров. — Том ничего дурного не сделал, я знал, что если уничтожить дневник, то…

— Вам просто следовало рассказать обо всем мне или директору, глупый мальчишка! – вдруг рявкнул Снейп, которому надоело это бессмысленное бормотание, — Вы подвергли опасности жизни студентов и жизнь мистера Арчера, руководствуясь своими маловнятными догадками! Устроили очередное безмозглое расследование в результате которого чуть не погибли сами! Скажите, Поттер, ваш идиотизм — это наследственное или благоприобретенное качество?

Мальчишка вжал голову в плечи.

— Право же, профессор, — мягко сказал Дамблдор, — мне думается, я могу понять мотивы Гарри, — директор сочувственно взглянул на юного слизеринца, — страх порой мешает нам принять верное решение, особенно если это страх потерять близкого человека.

Гарри кивнул и благодарно улыбнулся.

— Просите, сэр, я должен был сказать, но я думал, что смогу справиться сам, я боялся за Тома, боялся, что Риддл может что‑нибудь сделать ему, если я расскажу профессорам.

— Так когда ты понял, что мистер Арчер находится под властью дневника?

— В конце марта. Я сначала убеждал себя, что ошибаюсь, ведь мы уничтожили дневник, и всё вроде было хорошо… а когда я понял, что Риддл обманул меня, было уже поздно. То, что случилось дальше, вы знаете, — мальчик подавлено опустил голову, — я просто подумал, что должен сам все исправить…

— Не вини себя, Гарри, — успокаивающе сказал Дамблдор, — мы все совершаем ошибки, я верю, что ты не желал никому зла. Но мне хотелось бы надеяться, что впоследствии ты будешь больше доверять своим преподавателям, меня очень расстраивает, что ты ни к кому не обратился за помощью, ты же понимаешь, что тогда вся эта ситуация разрешилась бы гораздо быстрее.

Поттер виновато потупился.

— Да, сэр, — вздохнул он.

На какое‑то время в кабинете повисла звенящая тишина, мальчишка не отрывал взгляда от своих рук, не решаясь взглянуть на Снейпа или директора. Дамблдор внимательно его разглядывал, а слизеринский декан барабанил пальцами по подлокотнику кресла и пытался прожечь взглядом своего студента.

— В конечном итоге, я рад, что ты всё рассказал нам, Гарри, — наконец подал голос Альбус. — Я понимаю, что всё это тяжело для тебя, — мальчик вскинул голову, недоуменно глядя на директора.

«Тяжело? Что именно тяжело?», — но уточнять он не стал, к тому же старик снова заговорил.

— Я подозреваю, что не только у меня есть вопросы.

Краем глаза Гарри заметил, как Снейп пошевелился и подумал, что теперь настала очередь декана говорить, но зельевар молчал, а директор продолжал смотреть на Поттера, словно ждал от него чего‑то.

— Итак, Гарри, есть ли что‑то, о чём ты хотел бы спросить у меня? – подбодрил его Дамблдор, Поттер задумался. На самом деле беспокоил его всего один вопрос, но почему‑то он не нашел в себе сил задать его, поэтому сказал первое, что пришло ему в голову.

— Да, сэр, если возможно, я хотел бы узнать, почему на меня не подействовал яд Василиска?

— О, это довольно занимательный вопрос, мой мальчик, я и сам долго размышлял над этим, пока не услышал твою историю. Полагаю, тебя спас стихийный выброс.

— Каким образом? – подал голос Снейп.

— Яд Василиска обладает магическими свойствами, что делает его невосприимчивым к практически любому противоядию, — принялся объяснять Дамблдор. — В то мгновение когда яд попал в организм Гарри, тело было уже переполнено его собственной магией. Полагаю, что чужеродная энергия стала последней каплей в переполненной чаше, и когда магия хлынула наружу, она просто поглотила смертоносные свойства яда, обратив их против Василиска, а тот процент, что остался в крови, был не смертелен.

— То, о чем вы говорите, директор, называется ритуалом очищения крови магией, — сухо заметил Снейп, — который сам по себе довольно опасный и сложный. А то, что нам тут рассказывал Поттер, называется слепым везением вперемешку с отсутствием мозгов.

— Или инстинктом самосохранения, — улыбнулся Дамблдор. — Магия иногда защищает волшебника на неосознанном уровне.

— Это аномалия.

— В мире всегда есть место уникальным случаям.

Гарри конечно не особенно нравилось, что директор и Снейп разговаривают так, будто его тут нет, зато у него появилось время, чтобы всё обдумать. Вообще, мальчик скорее был согласен со своим деканом, потому что вся эта чепуха про инстинкты и природную защиту казалась несколько надуманной. Но и отбрасывать новую информацию без проверки он тоже не собирался, возможно, здесь действительно имеет место быть какая‑то особенность его магии, превращающая стихийные выбросы в мучительную пытку. Тут он понял, что оба профессора смотрят на него, явно ожидая ответа на какой‑то вопрос, и смущенно улыбнулся.

— Просите… эм… я прослушал…

— Я говорил, Гарри, что в любом случае подобные стихийные выбросы не совсем хм… обычны и было бы неразумно, оставлять всё как есть, поэтому если ты не возражаешь, мы хотели бы провести ряд обследований, чтобы понять, что именно происходит с твоей магией.

— Обследований?

— Да, думаю, мадам Помфри окажет нам всю необходимую помощь.

— О, правда? Хм… и… и когда?

— Думаю, в начале следующего учебного года, — ответил директор. — Нам потребуется некоторое время, чтобы все подготовить, к тому же, для начала тебе нужно полностью восстановиться.

— А… ну… да, хорошо… — Гарри выдохнул, его не особенно воодушевляла перспектива опять ложиться в больничное крыло сразу после того, как его оттуда выпустили, а так у него впереди целое лето и всё такое. Кстати о лете… — Сэр, а что будет с Виви?

Несчастный домовик так и не оправился после событий в Тайной Комнате и сейчас находился на попечении мадам Помфри. А она в свою очередь на все вопросы мальчика беспомощно разводила руками. Зелье, которое было приготовлено для обездвиженных Василиском учеников, быстро поставило их на ноги, но эльфу не помогло. Медсестра предположила, что домовик превысил лимит допустимой для него магии и это своего рода магическое истощение, но когда оно пройдёт, и пройдет ли вообще, она не знала. Было решено пока держать его в больничном крыле, но учебный год подходил к концу и Гарри понимал, что ему придется забрать эльфа с собой, только он боялся последствий.

— Думаю, на лето ты можешь оставить его в Хогвартсе, — успокоил его Дамблдор, — мадам Помфри позаботится о нём.

— Вы думаете, он очнется? – с надеждой спросил мальчик.

— Природа домовых эльфов отличается от нашей, Гарри, — помедлив, ответил седовласый волшебник. — Но мне хочется верить, что с твоим домовиком все будет в порядке. Полагаю, ему просто требуется больше времени на полное восстановление.

Поттер кивнул и принялся ковырять пальцем обивку подлокотника. Безопасные вопросы закончились.

— Так что будет с нами, сэр? – осторожно уточнил мальчик, тщательно подбирая слова. — Я понимаю, что мы с Томом… ну вроде как кучу дров наломали,… нас… накажут?

Снейп уже открыл рот, но директор его опередил.

— Что касается тебя, Гарри, то мне думается, что мы уже решили этот вопрос, — Директор внимательно посмотрел на слизеринца, — но по–моему, тебя больше волнует ситуация твоего друга.

— Да, сэр, — Поттер затаил дыхание. Он всё сказал, всё сделал, всё, что было в его силах. Поймет ли директор? Поверит ли?

— Боюсь, что мне нечем порадовать тебя, Гарри, — директор тяжело вздохнул.

Северус изумленно изогнул брови: «Он же не хочет сказать, что…»

— В министерстве магии неизбежно встанет вопрос, кто являлся виновником произошедшего и, к сожалению, имя мистера Арчера так или иначе выплывет на свет. Конечно, никто не осудит его, но и оставить всё как есть нельзя. Здесь я бессилен, мой мальчик, мне жаль…

— Что… что значит, вы бессильны? – выдохнул Гарри.

Снейп, не отрываясь, смотрел на Альбуса и задавался тем же вопросом.

— Гарри, я понимаю, что мистер Арчер находился под властью дневника, но я так же понимаю, что каким бы могущественным ни был этот дневник, он не мог завладеть сознанием твоего друга так быстро.

— Что вы… хотите этим сказать? – мальчик заметно побледнел.

— Я думаю, мистер Арчер вполне осознано открыл Тайную Комнату. Я допускаю, что к этому его подтолкнул дневник, но окончательное решение принадлежало именно мистеру Арчеру.

— Но, но я же объяснил вам… Том даже не змееуст…

— Гарри, я понимаю, что ты не хочешь признавать этого, но именно мистер Арчер открыл Тайную Комнату. Сейчас сложно говорить о его мотивах, но действия твоего друга повлекли за собой весьма серьезные последствия, на которые я никак не могу закрыть глаза. Возможно, изначально он не собирался причинять вред кому бы то ни было, но и говорить, что он совершенно невиновен, нельзя.

— И… почему же? — с трудом выдавил Гарри.

— Видишь ли, зло не появляется из ниоткуда, и если твой друг решился на такой поступок, значит, подсознательно он хотел этого… чтобы им ни руководило. Мистер Арчер вполне осознано поставил под угрозу жизни студентов Хогвартса, и именно он несет ответственность за случившиеся нападения.

В кабинете наступила полнейшая тишина, Северус искоса глянул на Поттера, искренне желая что‑нибудь сказать, но не зная, что именно. Арчер, конечно, был трудным ребенком, но отчисление?.. Не слишком ли это… хм… жесткие меры? Гарри молчал довольно долго, ссутулившись и глядя прямо перед собой пустыми, широко распахнутыми глазами. Потом он пошевелился, расправил плечи и, сцепив замком дрожащие руки, поднял на директора удивительно спокойный взгляд.

— Скажите, сэр, а если бы это была Джинни, что тогда?

— Прости?

— Изначально дневник был у неё, и если бы мы с Томом не нашли его, Тайную Комнату открыла бы Джинни Уизли. Её бы вы тоже отчислили?

— Не думаю, что мисс Уизли открыла бы Тайную Комнату, Гарри, — доброжелательно возразил Дамблдор, — здесь в силу вступают личные качества человека, его предрасположенность к свету или тьме.

— Так вы что же, Тома хотите из‑за «предрасположенности» исключить? – Поттер говорил размерено и спокойно, но Снейп всё же уловил ядовитый сарказм в этом вопросе.

— Конечно нет, Гарри, — улыбнулся старик. – Но в данном случае мы обсуждаем конкретный поступок, и я отвечаю на твой вопрос.

— Нет, сэр, — исключительно вежливо сказал мальчик, — вы на мой вопрос так и не ответили. Вы исключили бы Джинни?

— Гарри, — Альбус вздохнул, — ты же не можешь не признать, что мистер Арчер склонен к некоторой… хм… жестокости…

— Нет, сэр, — так же ровно ответил слизеринец, — никогда за ним не замечал подобного, — Поттер помолчал, пристально глядя на директора и в его зеленых глазах не было ничего, кроме ледяного спокойствия. Снейпу не нравился этот взгляд, он был слишком… мёртвым. – Но я понял вашу точку зрения, спасибо, профессор. Сэр, могу я спросить ещё кое‑что?

— Конечно, Гарри.

— Вы знали, кто такой Том Риддл?

Дамблдор вздохнул, а Северус с любопытством уставился на пожилого волшебника, ему вообще‑то и самому было интересно кто же такой этот Риддл.

— Да, Гарри, я знал, — тем времени ответил директор.

— И вы ничего мне тогда не сказали? – мальчик вопросительно поднял брови.

— Смею напомнить, Гарри, что ты так же утаил от меня истинную причину своего интереса, — деликатно заметил Дамблдор.

— Сэр, но теперь вы знаете, что этот дневник создал сильнейший тёмный волшебник, — продолжил настаивать слизеринец, — вы сами сказали, что это был могущественный артефакт, не так ли, сэр? Неужели двенадцатилетний мальчик мог сопротивляться ему?

— Я и не утверждаю, что мистер Арчер полностью осознавал свои действия, я лишь указываю на то, как легко твой друг поддался чарам. Я беспокоюсь о том, что пророчит нам его будущее. Что оно пророчит тебе, Гарри. Поверь мне, мой мальчик, как бы это ни было тяжело, но порой нам приходится принимать решения, от которых зависит наше будущее.

Поттер леденел на глазах, пока вдруг не сделался пугающе безразличным ко всему происходящему. Снейп мысленно усмехнулся: и куда только подевалось всё это обширное чувство вины, которое мальчишка так старательно демонстрировал ещё пару минут назад?

— Вы правы, сэр, — неожиданно легко согласился слизеринец, — я прошу прощения, что был груб и подверг сомнению ваш опыт и мудрость. Если вы считаете, что в дальнейшем Том может причинить кому‑то вред, и хотите обезопасить учеников, то я не должен спорить с вами, простите, профессор.

Дамблдор заметно расслабился, что было весьма опрометчиво по мнению Снейпа – когда Поттер впадал в это пугающее оцепенение, он становился кошмарно непредсказуем.

— Я рад, Гарри, что ты понимаешь меня, я знаю, как это тяжело для тебя…

— Нисколько, сэр, — любезно мурлыкнул Поттер, — я уверен, мы сможем подыскать другую школу. Я слышал, Дурмстранг весьма неплох, а в Моньоне, в Швейцарии, даже есть специальное отделение для иностранных студентов, — слизеринец задумчиво нахмурился, перебирая в голове разные варианты, — да и в России, говорят, неплохие школы.

Альбус смотрел на мальчика так, словно у того выросла вторая голова, Северус внутренне страшно гордился. Из этого гаденыша вырастет чудесный слизеринец!

— Гарри, ты же не хочешь сказать, что…

— Сэр, — мягко перебил его Поттер, — я бесконечно вас уважаю, но я так же точно знаю, что могу в любой момент уйти из Хогвартса и подать документы на перевод в другую школу.

— Боюсь, это довольно сложно сделать без согласия твоих опекунов, Гарри, — оч–чень сухо заметил директор.

— О, я уверен, они не откажут мне, сэр, — заверил его мальчик, — и… — он взглянул на Снейпа, — думаю, профессор поможет мне и Тому с необходимыми документами и рекомендациями?

— Безусловно, мистер Поттер, — бархатным голосом подтвердил Северус, покосившись на посеревшего директора. О да, этот ребенок знал, куда бить.

— Гарри, я не думаю, что стоит принимать столь поспешные решения… — речь Альбуса прервал короткий стук в дверь, которая тут же распахнулась, и в кабинет шагнул высокий светловолосый волшебник, с перекошенным от бешенства лицом.

— Добрый вечер, Люциус, — дружелюбно приветствовал его Дамблдор, переключив всё внимание на гостя. Малфой подошел к столу директора, прожигая того яростным взглядом.

— Мне казалось, попечительский Совет не утверждал вашего возвращения до выяснения обстоятельств, на которых, — на мгновение взгляд волшебника метнулся к Гарри, — я должен был присутствовать лично. Но вы, как я вижу, пренебрегли мнением Совета.

— Я, возможно, расстрою вас, Люциус, — миролюбиво улыбнулся директор, — но буквально на днях ко мне обратились одиннадцать членов попечительского Совета… это… хм… все, кроме вас. Узнав некоторые подробности произошедшего, Совет попросил меня вернуться, дабы избежать ненужных сложностей при нынешних обстоятельствах. И вот что странно: некоторые члены Совета намекают на то, что их согласие на мою отставку было выбито угрозами.

Гарри с интересом смотрел то на бледнеющего Малфоя, то на благодушного директора, то на мрачного Снейпа. Похоже, он много пропустил, пока лежал в лазарете. Люциус гневно сузил глаза.

— Я так понимаю, что преступник пойман? — спросил он с издёвкой, искоса глянув на Поттера.

— Да, — всё так же улыбаясь, Дамблдор посмотрел на Гарри, мальчик в ответ вперил в директора долгий потрясающе невыразительный взгляд человека, который уже всё для себя решил.

— И кто же он?

— О, вам он хорошо знаком, Люциус, — старик загадочно мерцал голубыми глазами, — его имя Лорд Волдеморт.

Пауза грозила затянуться до следующего утра. Малфой сверлил директора ядовитым взглядом, а Снейп вдруг понял, кем же на самом деле был этот загадочный Том Риддл, и почувствовал себя кретином, отчего сильно разозлился. Поттер же не отрывал от Дамблдора подозрительного взгляда. Наконец, Люциус пошевелился, и криво усмехнулся.

— Как… интересно, — саркастично пропел он.

— Вы думаете? – Альбус учтиво улыбнулся. – Только представьте, он действовал через другого человека. С помощью вот этого дневника.

Испытующе глядя на Малфоя, Дамблдор протянул ему чёрную книжицу с большой дырой в середине, но тот даже не попытался взять её в руки, хотя его серые глаза остановились дневнике, и на долю секунды в них промелькнул ужас. Снейп изогнул бровь, разглядывая этого обычно хладнокровного человека. С чего бы, интересно, ему так нервничать?

— Ясно, — наконец протянул Малфой и бросил пронзительный взгляд на безмятежного Гарри, — полагаю, за своевременную помощь стоит благодарить мистера Поттера?

— О да, он как раз рассказывал нам с Северусом основные подробности минувших событий.

— Вот как, — блондин помолчал, его лицо превратилось в маску, — тогда, полагаю, нам стоит выразить юному Поттеру свою признательность за то, что он выполняет ваши обязанности, директор, — процедил Малфой.

— Ну что вы, сэр, — подал голос мальчик, — профессор Дамблдор и профессор Снейп как раз говорили мне, какую глупость я совершил, — он обезоруживающе улыбнулся всем сразу. – Меня даже чуть не отчислили, представляете, сэр?

Брови Люциуса удивленно изогнулись, он глянул на Альбуса, но тот только загадочно улыбнулся и отвернулся к Поттеру.

— Что ж, Гарри, думаю, мы всё выяснили, и теперь ты можешь вернуться в свою гостиную, — милостиво разрешил он, и мальчишка тут же вскочил на ноги.

— Спасибо сэр, — прощебетал он и выпорхнул за дверь, Снейп заметил, что директор провожает его озадаченным взглядом.

Вообще Северус понимал чувства Альбуса. Только что какой‑то сопляк в два хода поставил ему шах и мат, и это в двенадцать‑то лет! Даже Снейп боялся предположить, что может вырасти из мальчишки, и очевидно, Дамблдора внезапно очень обеспокоила та же мысль.

* * *

Том сидел на подоконнике недалеко от каменной горгульи, что скрывала вход в кабинет директора, и как только Гарри показался в коридоре, окликнул его. Поттер удивленно посмотрел на друга.

— Как ты узнал, что я буду здесь? – спросил он, Арчер закатил глаза.

— По–моему, это очевидно, — спрыгнув на пол, он принялся вяло отряхивать мантию. — Что сказал директор?

— Ничего интересного, — Гарри пожал плечами.

— Ты там почти два часа просидел, — заметил Арчер, — о чём вы говорили?

— Если тебя беспокоит, что именно я им рассказал, то не волнуйся, — Поттер зевнул. — Директор согласился, что во всем виноват Волдеморт.

— Согласился, — Арчер смерил друга изучающим взглядом, — но не поверил…

— Это не важно, — беззаботно чирикнул Гарри, — он нас прикроет.

— Хм… — ещё с минуту Том медлил, — ну ладно, — он насмешливо глянул на друга, — я верю в твой дар убеждения. Идём, у нас есть дела, — он потянул Поттера за собой.

— Вообще‑то я надеялся попасть на обед, — заныл Гарри, впрочем следуя за другом, — я полностью истощен…

— Ничего, потерпишь несколько минут, — Арчер фыркнул, — я взял с собой пару сэндвичей.

Оказалось, шли они вовсе не в гостиную Слизерина, как сначала решил Поттер, а в Выручай–Комнату. Гарри вошел следом за другом и, закрыв за собой дверь, огляделся. На этот раз это была довольно маленькая комнатушка, заставленная книжными полками. В центре располагался небольшой овальный столик и пара кресел, стоящих друг напротив друга. Больше мебели вокруг не наблюдалось. Том отошел к полкам и, отвернувшись от друга, принялся с преувеличенным интересом разглядывать корешки книг. Гарри недоуменно нахмурился – Арчер вел себя как‑то загадочно.

— М–м-м… ты не хочешь…

— Слушай, — не оборачиваясь, перебил его Том, — то, что я собираюсь сказать, я вообще‑то говорить не собирался, но я скажу и скажу только один раз, так что не перебивай меня, — Поттер удивленно моргнул — Арчер никогда не сводил свою речь к невнятному бормотанию. – То что ты сделал… то что… эээ… твой поступок, — он раздраженно выдохнул и прочистил горло. – Одним словом, я считаю, что ты поступил очень смело, в смысле глупо… то есть, какого черта ты полез в Тайную Комнату? Я мог бы и сам… — Том опять замолчал, Гарри смотрел ему в спину и брови у него ползли всё выше и выше, больше всего его веселило то, что Арчер никак не мог подобрать слов. – Короче, мне жаль, что пришлось втянуть тебя во всё это, — рявкнул Том, по–прежнему обращаясь к полкам с книгами, — но, спасибо, — выдержав очередную паузу, высокомерно добавил он. — Твоя помощь оказалась весьма кстати.

Поттер тихо выдохнул. Если до этого у него ещё были сомнения в том, что он поступает правильно, то теперь от них не осталось и следа. Том никогда не считал нужным извиняться или благодарить кого бы то ни было. Оставалось только догадываться, что твориться в его душе, раз сейчас он так взволнован, что даже слов подобрать не может.

«Так вот почему он ни разу не навестил меня в больничном крыле», — с улыбкой подумал Гарри.

Напустив на себя безразличный вид, мальчик подошел к Тому и, втиснувшись между ним и полкой с книгами, взглянул в глаза лучшего друга. С минуту они в полном молчании смотрели друг на друга.

— И что ты надеялся услышать от меня? – наконец, протянул Гарри, вопросительно поднимая брови. – Ты, знаешь ли, вообще не умеешь просить прощения, да и если бы умел, то не уверен, что тебя стоило бы прощать! Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить по твоей воле в этом году? Я чуть не погиб! Я солгал Снейпу и Дамблдору! Я вообще всем вокруг столько врал, что уже сам забыл где правда! И всё на что ты способен, это «мне жаль»? Самое ужасное, что я даже не понимаю, ради чего я рисковал своей жизнью. Ты всегда был зациклен только на себе, какое тебе дело до того, что чувствуют другие люди, ты же у нас самый умный, да? – по мере того, как Гарри говорил, выражение лица Тома становилось все более замкнутым. – И вот ты тут стоишь и пытаешься выдавить из себя это извинение, а я стою, слушаю тебя и гадаю, чего это вдруг на тебя нашло, потому что вообще‑то я с самого начала на тебя и не злился.

Последовавшая после этого пауза была просто потрясающе эмоциональной. В тёмных глазах друга отразилось столько самых разнообразных чувств, что Гарри их даже уловить не успел: злость, обида, недоверие, удивление, граничащее с шоком… Да, оно того стоило. Арчер открывал и закрывал рот, подыскивая подходящие слова, и видимо всё никак не мог подобрать наиболее оскорбительные. Наконец, он смог проскрипеть:

— Ты лживый, двуличный…

— Надо же мне было как‑то отыграться за доставленное беспокойство, — легкомысленно бросил Поттер и широко ухмыльнулся, глядя на позеленевшего от злости друга. — Спорим, ты только что чуть не взорвался от возмущения? Ну правда, не часто мне удаётся тебя шокировать, я не мог упустить такой шанс!

Том схватил Поттера за грудки и встряхнул:

— Ты, чёртов клоун, между прочим, я говорил совершенно серьезно!

— Я знаю, — спокойно согласился Гарри, — и на самом деле я очень… не знаю, счастлив? Ну да, наверное, счастлив… Я, если честно, не особенно надеялся, что ты хоть как‑то оценишь все мои старания.

Том выпустил воротник друга и запустил пальцы в волосы, раздраженно глядя на Гарри.

— Вот ведь идиот, — пробормотал он, покачав головой.

Поттер неожиданно посерьезнел и со вздохом привалился спиной к полке.

— Знаешь, всё это время больше всего меня пугало то, что ты можешь оказаться тёмным волшебником, — Арчер непонимающе на него взглянул, Гарри пожал плечами. – Вся эта чушь про то, что тьма и свет не могут сосуществовать… Я очень боялся, что это правда. Думал, может нам действительно не стоит больше общаться? Может, не стоит так цепляться за дружбу, которой рано или поздно суждено исчезнуть. Я ведь прекрасно понимаю, что, в отличие от тебя, я не тёмный волшебник, никогда им не смогу быть, а значит, и друзьями мы остаться не сможем. Вся эта история с Тайной Комнатой заставила меня задуматься об этом, понять, насколько мы разные. Возможно, всё это ошибка? Возможно, я должен был поступить на Гриффиндор и всё такое… — Том помрачнел и открыл рот, чтобы что‑то сказать, но Гарри его опередил: — Я так много об этом думал, что страшно запутался, а потом… потом вдруг понял, что мне все равно. Вообще наплевать, кто там тёмный и светлый волшебник. Я не вижу разницы между тьмой и светом. Совершенно её не различаю, так какое значение имеет наша предрасположенность, если мне до неё нет никакого дела? Смешно, да? Почти год мучиться этим вопросом, а потом понять, что я просто выдумал себе проблему на пустом месте. — Гарри усмехнулся. – Я вдруг ясно понял, что как бы дальше ни сложилась наша жизнь, ты никогда не станешь кем‑то другим, да мне и не нужно, чтобы ты там что‑то в себе менял и сам я вряд ли изменюсь. Так вот я подумал, что если однажды тебя занесет, как в этом году, я лучше буду рядом, чтобы дать тебе хорошего пинка, потому что кроме меня ты все равно никого не слушаешь, — Поттер взъерошил свою непокорную шевелюру. – Вообще‑то… ты и меня редко слушаешь, ха–ха, — он смущенно почесал бровь. – Ну как бы то ни было, я просто понял, что без тебя эта жизнь не особенно интересная штука.

Они ещё какое‑то время помолчали, Том очень странно смотрел на Гарри и вдруг, усмехнулся.

— Ты сам‑то понял весь смысл своей пламенной речи? – уточнил он.

— Ну, более или менее, — рассмеялся Поттер, — а ты нет?

Арчер мученически застонал.

— Я всегда знал, что ты просто обожаешь драматизировать, забивая свою голову бесполезной чепухой, но на этот раз ты сам себя превзошел, — Том почти с жалостью посмотрел на друга.

— А ты сам ни разу об этом не думал? – немного обижено поинтересовался Гарри.

— А зачем, Бога ради, мне об этом думать? – Арчер закатил глаза. — Вот уж точно бесполезная трата сил! — он смерил Гарри насмешливым взглядом и, развернувшись, направился к креслу. — Тебе стоило спросить меня, — с комфортом расположившись в кресле, Том закинул ноги на подлокотник, — я бы сразу всё тебе объяснил.

— Ага, спасибо большое, — буркнул Поттер и уселся напротив друга, — я и забыл, что ты у нас кладезь ценной информации.

— Именно! – Арчер потянулся. – Так о чём ты там говорил с директором? Он сказал что‑нибудь по поводу твоих стихийных выбросов?

Гарри пересказал другу разговор с Дамблдором, попутно выдав порцию возмущенной ругани относительно поведения последнего, что, в общем‑то, не произвело на Тома никакого впечатления.

— А чего ты ждал? – фыркнул он. — Я всегда считал, что старик слишком много на себя берет. Не понимаю, почему ты удивлен.

— Но мне казалось, что он, в целом, неплохой человек, я надеялся, он выслушает меня и поймет, что всё это вина Риддла, мне и в голову не пришло, что он решит исключить тебя, особенно после всего, что я рассказал ему!

— Ну и глупо, — прокомментировал Арчер. — Даже не думал, что из всех людей, ты доверишься именно директору, даже Снейп и тот…

— Дело не в доверии, — быстро возразил Гарри, — просто, если бы я пришел со своим рассказом к кому‑то из преподавателей, утверждая, что ты ни при чем, то они сказали бы мне, что это не им решать. Директор единственный человек во всей школе, который может принимать подобные решения, поэтому я просто не видел смысла тратить время и силы, доказывая что‑то людям, которые не имеют права голоса.

— Разумно, — задумчиво протянул Арчер. — Но как я понимаю, Дамблдор не оправдал твоих надежд.

— Ну… у меня была пара запасных вариантов, — Гарри по–кошачьи улыбнулся, — не мог же я полагаться только на удачу.

— Жаль только, что его восстановили на посту директора, — вздохнул Том, — я надеялся, что они назначат кого‑нибудь другого, — заметив безмолвный вопрос в глазах друга, он пояснил: — Драко обмолвился, что его отец очень заинтересован в том, чтобы Дамблдора убрали из Хогвартса, ну а после того, что случилось, тут такой шум поднялся, что в ушах звенело. Естественно весь Совет попечителей неделю стоял на ушах. Единственный свидетель, а это ты, очень кстати впал в глубокую кому на неопределенный срок, Тайная Комната закрылась, виновника не нашли, и что вообще случилось никто не знал. И тут объявился директор, что‑то очень долго и проникновенно всем втирал, и в итоге Совет попечителей сошелся во мнении, что без Дамблдора они никуда. В итоге директор вернулся в Хогвартс, все счастливы, живы и здоровы, — Арчер раздраженно дернул плечом.

— А я рад, что они оставили Дамблдора, — признался Гарри, — без него было бы плохо.

— А с ним что, хорошо? – с издевкой спросил Том. – Гарри, ты никогда не задумывался о его мотивах? Весь год в школе творилось непонятно что, а он пальцем о палец не ударил. У меня сложилось впечатление, что он даже не пытался найти виновника, будто ждал, что это сделает кто‑нибудь другой.

— Ну я не думаю, что он так уж и бездействовал… — начал возражать Поттер, Том фыркнул.

— Слушай, вот скажи мне, сколько времени тебе понадобилось, чтобы найти Тайную Комнату?

— Эм… примерное местоположение я вычислил примерно через пару месяцев, а вход нашел благодаря Миртл, — задумчиво ответил мальчик, — минут за десять.

— Ага, а теперь задумайся на мгновение, как человек, который проработал в этой школе столько лет, человек настолько могущественный и умный, не мог знать, где находится вход в Тайную Комнату? Он был в курсе того, кто такая Миртл, неужели ему ни разу не пришло в голову спросить её, как именно она умерла? Пусть она и призрак, но это же был идеальный свидетель! Он ведь даже догадывался об истинной личности виновника. Но нет, вместо этого он позволил исключить того великана и на всё закрыл глаза, позволив настоящему убийце спокойно закончить Хогвартс и отправиться на все четыре стороны. Ну не странно ли это? Тебе хватило двух месяцев, чтобы найти вход в Тайную Комнату, у него же было пятьдесят лет!

— Но… но если бы он знал, то… — Гарри нахмурился, — но не мог же он намерено подвергать всех опасности, он, может быть, и хранит много секретов, но мне казалось, он заботится об учениках. Зачем ему делать вид, что он ничего не знает? Ведь всего этого могло и не случиться, — Гарри развел руки в стороны, словно в попытке охватить те незримые беды, что свалились на них в этом году. – Достаточно было попросить меня, как змееуста, открыть Тайную Комнату, профессора спустились бы туда и убили Василиска, никто бы не пострадал.

— Именно, — Том безрадостно усмехнулся, — но он этого не сделал.

— Значит, он просто не знал, — упрямо заявил Гарри, — потому что тогда… тогда, почему он ничего не предпринял?

— Возможно, потому что хотел подтолкнуть к этому кого‑то другого, — Арчер красноречиво посмотрел на друга, тот ответил ему пустым, лишенным всяких эмоций взглядом. – И ты тоже об этом подумал, — спокойно заключил Том, прочитав ответ в глазах Поттера.

— Неважно, о чём мы думаем, — равнодушно бросил Гарри, — лучше пусть будет Дамблдор. Я не совсем понимаю, что и зачем он делает, да и не хочу разбираться в этом, если честно, но он почему‑то очень заинтересован в том, чтобы я остался в школе. По тому, как он сегодня говорил, я понял, что он готов закрывать глаза на все… что бы я ни выкинул. Я ему нужен зачем‑то, не знаю зачем, но пока это так, он будет прикрывать меня… и тебя тоже.

— Мне не нравятся игры, в которые он играет, — мрачно сказал Арчер, — я не понимаю, чего он добивается.

— Я тоже, но мне, по правде, совершенно плевать на это.

— Если мои мысли верны, то он намерено подставил тебя под удар в этом году. А в прошлом? Вспомни историю с отравлением, он точно так же просто наблюдал! Что если в следующем он опять что‑нибудь задумает?

— Но это ведь не он отравил меня, Том, и не он открыл Тайную Комнату, — мягко возразил Поттер, — не думаю, что он хочет мне зла.

— Тогда чего он хочет? – раздраженно спросил Арчер.

— Да мне как‑то без разницы, — Гарри зевнул, явно намекая на то, что разговор ему наскучил, Том вздохнул. И вот так всегда. Когда дело касалось безопасности самого Поттера, он становился удивительно индифферентным ко всему, что творится вокруг. – Кстати, — внезапно оживился зеленоглазый слизеринец, — что я ещё пропустил за эту неделю, помимо неразберихи с директором? Что говорят ученики?

— Да что они могут говорить? – закатил глаза Арчер. — В целом, большинство поёт тебе хвалебные песни… как обычно, — он презрительно скривился, — свора падальщиков. Будут предано смотреть на тебя, но как только ты оступишься, тут же накинутся, чтобы добить. Двуличные слабаки.

— А Гермиона? – немного нервничая, спросил Гарри.

— Злится на тебя, — Арчер фыркнул, — проторчала возле твоей постели почти всё время, пока ты был без сознания, и велела мне тебе об этом не рассказывать. Ты бы видел, что за драма разворачивалась в лазарете первые пару дней! – повеселел Том. — Эта ненормальная семейка Уизли в полном составе разве что палатку там не разбила. Мамаша Уизли всю кровать твою слезами облила, рыдая о том, какой ты смелый мальчик и как она зла на тебя за то, что ты чуть не погиб. Помфри со Снейпом их еле выгнали. Все Уизли просили передать тебе их бесконечную благодарность и всё такое.

Гарри слушал Тома с искренним изумлением.

— А… кхм… а за что они мне так благодарны? – неуверенно уточнил он, Арчер взглянул на него как на идиота.

— Ты же спас их красавицу–дочку, забыл?

— А… ну да…

«Кошмар какой, я и правда про неё забыл», — Гарри вдруг очень захотелось просидеть в этой комнате до конца учебного года, пока страсти не поулягутся. Что ему говорить, когда на него накинуться с благодарностями и расспросами? Как реагировать на очередной прилив всеобщего восхищения? Как вообще себя вести?

— Кстати, все экзамены отменили, — поспешил сообщить Арчер, пока друг не впал в очередной приступ паники, которая явственно отражалась в его зеленых глазах, Гарри хмыкнул.

— Хоть одна радостная новость.

— Кому как, — Том пожал плечами, — твоя Грейнджер по этому поводу разве что траур не носит.

— Очень на неё похоже, — засмеялся мальчик. — Кстати, — он с любопытством глянул на друга, — я все жду, когда же ты расскажешь мне о том, как тебе удалось побороть Риддла.

Том поскучнел.

— А, это… вообще‑то не очень интересная история.

— И всё же, — настаивал Гарри, Арчер смерил его раздраженным взглядом.

— Я сглупил. Ещё в самом начале я понял, что дневник чересчур влияет на меня. Я заметил это давление практически сразу, но продолжил делать вид, что всё в порядке. Доказывал себе, что в любой момент могу подавить Риддла… а когда я действительно этого захотел, было уже поздно. Он устроил в моей голове жуткий бардак, я перестал понимать, какие мысли принадлежат мне, а какие ему. Кошмарное чувство. Мне порой уже казалось, что я вообще никем не одержим, что всё, что я делаю, я делаю по своей воле. Я начал путаться даже в собственных воспоминаниях, — он помолчал. – Чтобы контролировать меня, он практически растворился в моём сознании. Он подменял мои мысли, но делал это так осторожно, чтобы я не смог заметить этого, а для этого ему приходилось впускать меня в свои воспоминания, в свой разум, иначе я заметил бы давление. На этом я его и подловил. Там, в Тайной Комнате, я уже не мог контролировать собственное тело, он был сильнее меня, но когда ты убил Василиска, я вдруг почувствовал, что его давление немного ослабло, и я использовал его же тактику, чтобы он, сам того не понимая, подсказал тебе правильный ответ. Вся история.

Гарри задумчиво возил пальцем по кожаной обивке кресла, хмурился и явно хотел что‑то спросить.

— Скажи… а когда ты… когда ты подсунул мне фальшивый дневник… это была его идея? – тихо сказал Поттер. Том очень долго медлил, прежде чем отрицательно покачать головой.

— Нет… это… это был я.

— Ты уверен?

— Да, тогда, — он вздохнул, — тогда мне казалось, что я всё ещё могу контролировать ситуацию, а Риддл был мне нужен.

— Чтобы попасть в библиотеку Слизерина?

— Да.

— Понятно.

— Извини, — Гарри весело глянул на друга, Том раздраженно фыркнул. — Что?

— Ты сегодня так часто извиняешься, что уже начинаешь меня пугать, — хихикнул Поттер.

— А не пойти ли тебе…

— Кстати! — не дав ему договорить, воскликнул Гарри. — А ты пытался попасть в ту библиотеку после… ну, всех этих событий?

— Вообще‑то нет, — помолчав, признался Том.

— Боишься, что не сможешь туда попасть? – догадался его друг.

— Вроде того.

— Зря. Мне кажется, что ты и сам сможешь открыть вход… без Риддла, — Гарри заговорчески сощурился, заметив сомнение в глазах Арчера: — Спорим?

— На что?

— Не знаю, — Поттер возвел глаза к потолку, — надо бы подумать…

— Подумай, — легко согласился Том, — все равно мы пока не сможем пойти туда. Все ещё слишком взбудоражены, к тому же Дамблдор будет следить за нами, я уверен.

— Ты прав, — Гарри кивнул. – И когда?

— Ближе к концу года, — решил Арчер, — надеюсь, к тому времени нас оставят в покое.

— Хорошо бы… — они помолчали. – Том?

— Хм?..

— А ты по–прежнему можешь говорить со змеями?

— Я… не проверял.