Я появилась на свет случайно. Никто меня не ждал и не хотел. Казалось, что Бог решил обделить меня любовью с самого рождения. Родители мечтали о сыне, поэтому с трудом смирившись с моим появлением на свет, воспитывали меня строго, если не сказать жестоко. И вовсе не потому, что они были плохими людьми, а просто потому, что нужда сделала их жизнь невыносимой. Им очень хотелось выдать меня замуж, что бы избавиться от обузы, которой я была для них, но шансов на это было мало, так как мои глаза, словно в насмешку над их планами, смотрели в разные стороны. Я страдала косоглазием, а в нашей местности это считалось дурной приметой. Какой мужчина захочет взять в жены женщину, приносящую несчастье? Из своего детства я запомнила только тяжелую работу по дому, которой стало больше, когда к радости родителей появился мой брат, и бесконечные пляжи Гоа, по которым я ходила каждый день, собирая рыбу, случайно выпавшую из сетей рыбаков. Выполняя рутинную работу, я пела, и все говорили мне, что у меня золотой голос. Отцу даже предлагали продать меня в бродячий цирк, но он, к счастью, сделал другой выбор. Когда мне исполнилось 17 лет, он позвал меня за собой. Мы шли довольно долго, вдоль берега моря, увязая ногами в песке, пока не добрались до соседней деревни, где жили мусульмане. Отец подвел меня к белому шатру, у входа в который мужчина в черных одеждах седлал коня. Очевидно, они с отцом были знакомы, потому что всадник не удивился нашему приближению. Он кивнул в знак приветствия и оценивающе посмотрел на меня. Затем, кивнув еще раз, словно соглашаясь с чем-то, неведомым мне, он небрежно отсыпал отцу горсть монет. Мой родитель судорожно зажал деньги в кулаке, а затем с горечью сообщил мне, что теперь этот мужчина мой господин. Так я была продана в рабство. Уходя, отец вместо прощания сказал: «Я надеюсь, что ты принесешь им несчастье, дочка!». Он не любил приверженцев Аллаха, в нашем доме всегда молились индуистским Богам, и тот факт, что мужчина не знал нашего языка, позволил отцу, никогда не отличавшемуся смелостью, произнести свое проклятье вслух. Ничего не подозревающий всадник жестами приказал мне сесть за ним на коня. Мы отправились в путь.

Мне было весело. Незнакомец, за которого я крепко держалась, пока мы скакали навстречу неизвестности, наверное, думал, что я плачу навзрыд, а я смеялась. Все что угодно было лучше, чем предательство и равнодушие родителей. Ветер шумел у меня в ушах, забивая их песком, я почти падала с лошади, так как никогда до этого не ездила верхом. Мне было страшно от криков мусульманина, который подгонял своего скакуна, но при всем при этом моя душа пела, радуясь, что я вырвалась на свободу и открылась бесконечному и большому миру.

Дорога наша была не долгой, и вскоре мусульманин привез меня к каравану верблюдов. Там он помог мне слезть с коня, и передал подошедшему к нему толстому, коренастому евнуху. Тот, переваливаясь с ноги на ногу, неспешно отвел меня в шатер, в котором было уже сорок девушек. Они окружили меня, приветствуя, и с интересом разглядывали. Все они были очень красивы, каждая своей неповторимой красотой. Видимо решив, что я не соперница им, они отнеслись ко мне дружелюбно и объяснили, что мы куплены для турецкого султана и всех нас скоро повезут в его дворец. Там мы должны стать служанками его жен или, если повезет, его наложницами. Получить место в гареме мечтала каждая, но только наиболее удачливые имели шанс попасть туда. По всеобщему мнению, мне из-за моих глаз рассчитывать на везение не приходилось. Я не стала спорить с ними, хотя мое сердце ясно подсказывало мне, что все будет так, как я захочу. А мне сразу захотелось попасть во дворец, встретить там султана, и стать ему женой. Конечно, никому я об этом не сказала, иначе бы меня подняли на смех. Вместо этого я улыбнулась и попросила показать мне место, где я могу лечь спать чтобы отдохнуть с дороги. Мне досталась подстилка возле самого входа, так как я была последняя кого доставили в шатер. На следующий день мы отправились в путь.

Прежде чем мы добрались до Стамбула, прошло много дней. По дороге нас учили незнакомому языку и мусульманским обычаям. Мы сами готовили себе еду, стирали одежду и убирали шатер. Со многими девушками я подружилась, они доверяли мне свои секреты, и совсем не замечали, что я бережно храню свои. Я не смела им рассказать, что знаю о том, что готовит мне и им будущее, ведь и этот дар тоже считался проклятием. Я и сама не часто им пользовалась, потому что жить в настоящем гораздо интереснее.

За день до прибытия в Стамбул евнух велел нам выйти из шатра и построиться в ряд. Приехал управляющий дворца, который решал, кого из нас оставить в собственности султана, а кого продать на рынке. Как я и предвидела, меня отобрали во дворец. «Я скоро стану принцессой» -подумалось мне, и я улыбнулась про себя – почему бы и нет?

Мы прибыли в Стамбул следующим утром, на рассвете, и я влюбилась в него сразу. Никогда мне еще не приходилось видеть зрелища прекраснее, чем мечети, озаренные розовыми лучами восходящего солнца. Мне захотелось погулять по городу, и потрогать руками стены его домов, но нас везли во дворец. Там нас вымыли в бане, вынули серьги из ушей и из носа, укутали в белые покрывала и отправили спать. Давно мне не было так уютно в постели. Я свернулась клубочком под одеялом и заснула.

Сон, как и все мои сны, перенес меня в другое время и другое место. Я сидела на сфере света, летящей в пустоте, и спрашивала у огромной энергетической спирали, что ждет меня впереди. Откуда-то я знала, что эта спираль есть Источник всего, она – сам Бог. Его ответ остался в моей памяти навсегда. Он сказал, что все будет хорошо, и что со мной никогда ничего плохого не случится. Создатель пообещал, что Он всегда будет со мной и поможет, если я позову. Главное, об этом помнить, а не забыть будет сложно, потому что таковы правила игры. Но я, уверенная в себе, клянусь ему, что не забуду. На что Он отвечает, по отечески улыбаясь мне: «Если забудешь, я напомню».

Затем спираль завертелась, постепенно захватывая меня и сферу, на которой я сидела, и превратилась в звездное небо, а я растворилась в нем.

От этого ощущения я проснулась взволнованная, и чтобы успокоиться, вышла в коридор умыться и попить воды.

Коридор был освещен, и я легко отыскала фонтан с водой, в котором я наполнила кувшин, и стала уже переливать воду в пиалу, как вдруг почувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Обернувшись, я увидела мужчину. Не успев удивиться тому, что он был на женской половине дворца ночью, я знаком предложила ему воды. Он подал мне пиалу, в которую я налила из кувшина воду. Напившись, он спросил мое имя. Я сказала – Кали. Он улыбнулся и пообещал запомнить.

На следующее утро меня забрали в покои наложниц султана. Я стала одной из них. А затем потекли дни, похожие один на другой: мы мыли полы, затем шли в баню, убирали дворец, пели песни и сажали цветы. Нас учили петь, танцевать и развлекать султана, которого почти никто никогда не видел. От скуки мы заплетали друг другу косы, делали подарки и играли в прятки. Каждая из нас, ложась в постель, мечтала о том, что сегодня султан ее позовет, однако каждый раз честь доставалась девушкам из другой части гарема. Но, в один прекрасный день, дошла очередь и до нас.

Пришел евнух и велел нам одеться в наши лучшие платья. Мне неожиданно стало очень весело, я почувствовала, что судьба повернулась ко мне лицом и улыбается, и что я снова под ее покровительством. Султан, по слухам, был еще молод и хорош собой, поэтому мы не испытывали страха, скорее возбуждение. Когда мы вошли в зал для приемов, там было много гостей: турков и иноземцев, которые пили вино, вкушали яства, громко разговаривали и нетерпеливо ждали представления. Мы станцевали наш лучший танец, а затем я запела стихи, которые рождались сами собой. Гости затихли, погружаясь в звуки моего голоса. Наступила тишина. Допев песню, я поклонилась и подбросила вверх цветы, которые я держала в руках, прославляя султана. Мне было запрещено на него смотреть, но мне было безумно интересно, как он выглядит. «Кали, подойди ко мне»,– услышала я голос, который показался мне знакомым. Откуда султан знает мое имя? Подумала я. Подойдя к нему поближе, и все еще не поднимая глаз, я догадалась, что он тот незнакомец, которого я напоила водой много ночей назад. Он протянул мне платок, как знак милости и расположения, и я знала, что по правилам дворца это означало, что завтра он проведет ночь со мной. Вернувшись в свои покои, я не могла отбиться от девушек, которые наперебой и со всех сторон начали говорить мне, как они мне завидуют и, как мне повезло, что султан обратил на меня внимание. Если я ему понравлюсь, он может даже сделать меня своей женой, но для этого должно произойти настоящее чудо, ведь у него уже есть 4 жены, а для правоверного мусульманина этого достаточно.

На следующий вечер меня нарядили в желтое платье, украшенное золотой бахромой. В волосы вдели диадему с изумрудами и надушили духами с запахом роз, вызывающим любовь, и жасмина, вызывающего вожделение. Затем я получила последние наставления о том, как вести себя с султаном и отправилась в его покои. Пройдя по коридору, мы остановились у инструктированной золотом и драгоценными камнями двери. Евнухи распахнули ее передо мной, и я с трудом сдержала себя, чтобы не поднять взгляд и не посмотреть на султана, как тогда – ночью.

Но время для этого еще не пришло. Султан отпустил слуг и пригласил меня присесть у его ног. Я изящно села, как меня учили и, наконец, посмотрела на него. Это было нарушением этикета, так как разрешение еще не было получено, но я позволила себе эту шалость, так как мы уже встречались раньше. Он выглядел моложе своих 40 лет, крепкого телосложения, с военной выправкой, лицо его было немного грубоватым на мой вкус, но глаза, которые смотрели на меня с ясностью и твердостью, заслонили для меня недостатки его внешности, и я приняла его в свое сердце. Он с нежной улыбкой попросил меня спеть ему. И я запела свою лучшую песню, которую сочинила сегодня утром. В ней говорилось, что моя душа вырвалась из плена и готова к любви, но ей нужен опытный проводник, который научит ее этому искусству. В песне я молила султана стать им для меня, и даже не глядя на него, я чувствовала, что он тронут до слез. После песни я протянула ему бокал воды, чтобы он вспомнил нашу первую встречу. Он принял у меня его, сделал глоток, а потом отставил в сторону. Султан взял мою руку в свою и повел меня в опочивальню. Там мы вместе задули свечу, и весь мир вокруг нас погрузился во тьму. Вся известная мне вселенная исчезла, и остались только прикосновения, поцелуи, ласки. Мы погрузились в танец тел, чувствуя то радость единения, то боль расставания под музыку нежных слов, что произносили мы в забытье блаженства. Когда расцвело и мы проснулись, мне было страшно на него посмотреть. Я боялась равнодушия. Вдруг он сделает вид, что для него это всего лишь очередная, ничего не значащая ночь с рядовой наложницей. Но этого не произошло. Он нежно провел своими пальцами по моим волосам, прижал меня к своей груди и сказал: «Кали, ты свела меня с ума». Было и так понятно, что он меня тоже. Мое сердце лежало у его ног, я принадлежала ему без остатка. И что-то подсказывало мне, что и он, пусть не полностью, но тоже принадлежит мне. За мной пришли поздно, поэтому мы успели вместе позавтракать. Я подавала ему еду, а он принимал ее в свои руки и кормил меня. Мне было так сладко, как никогда в жизни. На память об этой ночи он подарил мне кольцо с изумрудом, камнем любви и защиты. Мы расстались, чтобы вечером встретиться вновь. И так продолжалось много-много ночей подряд. И это не могло не вызвать зависть других наложниц и ревность его жен. По дворцу поползли слухи, что я колдунья и приворожила султана. Я знала о пересудах, но не придавала им значения, пока однажды мне не подсыпали яд в еду. Бог хранил меня, и я выжила, чудом избежав отравления – мою еду съела кошка, которую я приласкала и часто поила молоком. Похоронив несчастное создание, я решилась рассказать обо всем султану. Он, испугавшись за меня, выделил мне отдельные покои. Это произошло в тот же день, когда я узнала, что беременна. Радости моей не было предела, и я не могла дождаться вечера, что бы сообщить эту новость моему господину. К моему ужасу и удивлению, он не разделил моего счастья, а наоборот, побледнел и, как показалось мне, испугался. Хотя я и не думала, что что-то на этом свете может вселить в него страх. Он резко попросил меня покинуть его, и я ушла, полная страшных предчувствий. Много ночей он не призывал меня к себе, и я мучалась, не зная, что происходит. Дитя в моем чреве росло, а я не знала ни своей, ни его судьбы. Дар глядеть в свое будущее на время покинул меня, и я могла рассчитывать только на обещание Бога, данного мне когда-то во сне. Каждый день я молилась ему и просила вернуть милость и любовь султана. Господь ответил на мои молитвы. Однажды, за мной пришли евнухи и отвели к моему Возлюбленному. Он сказал мне, что готовится к войне, и попросил погадать ему. Не умея заглянуть в будущее сама, я раскинула драгоценные камни. Этому искусству ворожбы меня научила бабушка. Война будет, сказала я ему, и многие потеряют свои головы, но султан победит, если не позволит себе слабость. Господин был доволен моим предсказанием, обнял меня, и велел отправляться в его загородную резиденцию, что бы не накалять своим присутствием и без того напряженную обстановку во дворце. Там в положенный срок я родила сына.

Первенец султана, рожденный от наложницы, имел право на престол, если у жен султана не будет сыновей. Я боялась заговоров. Многие во дворце из-за жажды власти могли пожелать моему ребенку злой судьбы. После родов я уговорила султана не возвращать нас во дворец, а оставить в резиденции и приезжать навещать нас. Он признал мою правоту и проводил все свое свободное время с нами, играя с сыном и обучая меня ездить верхом. Он старался выглядеть веселым и беззаботным, но я знала, что он все время думал о предстоящей войне. Она висела над страной дамокловым мечом, хотя пламя ее все не разгоралось. Султан откладывал военные действия, чувствуя, что страна нуждается в передышке. И она была ей дана. Все ждали войну весной, а она началась осенью. В тот год воды Босфора покрылись тонкой льдинкой. Было холодно.

Я не видела войны. Она не дошла до моих покоев. В них по-прежнему царили мир и гармония. В садах пели птицы, мы с сыном ухаживали за лошадьми и ждали известий. Однажды мой господин вернулся, и сообщил о победе. Нам снова было хорошо вдвоем. Через год родилась девочка. Счастливее меня не было женщины на свете. Единственное что омрачало мое счастье – страх за сына. Внутренний голос шептал мне, что его убьют, если у султана не будет законного наследника. Слишком многие жаждали престол – братья моего господина и его племянники. Он знал о моем страхе и просил ему верить, что он сможет защитить нас. Но страх не утихал и разъедал душу. Ежедневно я молилась богу о сохранении моей семьи, танцевала, как безумная, пела во славу Аллаха и скакала на вороном коне, быстром, как ветер – подарке султана на рождение дочери, стремясь заглушить страшные предчувствия, но тщетно. Они подтвердились, хотя беда пришла не оттуда, откуда ее ждала я. В городе началась оспа. Когда заболел мой сын, я сразу поняла – это конец. Вначале умер он, потом дочь, а затем – мой господин. Я осталась одна.

Я знала, новый султан не пощадит меня. Я взяла свои драгоценности, переоделась в мужское платье, оседлала своего вороного коня и ускакала прочь. Моим желанием было вернуться туда, где все началось – на Гоа. Под сердцем у меня был третий ребенок султана, и я поклялась себе, что сохраню его. Денег у меня на дорогу было достаточно, мой господин одарил меня многими драгоценностями, а Бог, как и обещал, хранил меня в пути. Я добралась до Гоа без особых приключений. Там я нашла свою мать, которая жила с женой брата. Отец умер от болезни три года назад, а брат совсем недавно утонул в море. Мать меня, конечно узнала. Хотя внешне я и изменилась, глаза остались прежними. Увидев меня в положении, она хотела меня прогнать во избежание позора, но я показала ей свои драгоценности, и это изменило ее решение. Я осталась с ними. Дочь родилась в сентябре, с глазами, как у меня. Она стала усладой моих дней и принесла мир в мою семью. Разбирая сети, я пела ей песни и рассказывала сказки. Она внимательно слушала меня, играя с переплетением сетей. После стольких несчастий и тревог мне снова было спокойно. Дни тянулись бесконечной чередой, похожие один на другой.

Потом неожиданно мне снова приснился Бог. Он сказал мне, что пришло время попрощаться с близкими и идти к нему. Проснувшись, я подумала, что скоро умру. И это было странно, так как мне было только 30 лет. Но, вместо смерти в деревню за мной пришел великий суфий. Как только я увидела его, мое сердце запело. Это о нем говорил Господь в моем сне. Я попросилась к нему в ученики. Он согласился. И отныне мой путь был следовать за ним.

Я оставила дочь на попечение матери и жены брата, дав ей лишь одно наставление запоминать сны, чтобы не забыть послания Бога, приходящие через них, и отправилась в дорогу. Мое путешествие с ним было длинным и долгим, и, в один прекрасный день, привело меня снова в Стамбул – город моей любви и слез. Учитель, который в то время уже знал обо мне все, спросил меня: «Каково тебе здесь?» Вместо ответа я закружилась в танце. Я кружилась много часов, пока вся боль из меня не вышла и осталась только пустота, заполненная Богом. Суфий после сказал мне: «Мне больше нечему тебя учить, отправляйся домой». А я ответила ему, что весь мир стал моим домом. «Тогда ты можешь следовать за мной», – предложил он. Но я отказалась. «Куда же ты пойдешь?», спросил он меня. И я ответила: «На могилу к Нему». «Тебя схватят и убьют, ведь ты была собственностью султана, и покинула его владения по своей воле», – сказал учитель, а я улыбнулась. В своем кружении, я уже не раз встречала смерть и воскресала, поэтому умирать мне было не страшно. Попрощавшись с суфием, я пришла на могилу к мужу, в первый раз называя его так, потому что теперь знала, что Любовь дает мне на это право. На могиле было написано его имя. Я кружилась и праздновала Любовь, утверждая, что Она победила Смерть. Когда я остановилась, то перед моим внутренним взором пронеслась вся моя жизнь, навсегда исчезая в прошлом. Отныне у меня было только настоящее. А затем, вместо воинов и охраны нового султана, ко мне подошел юноша и сказал, что хочет стать моим учеником. Бог во мне не смог ему отказать, и мы пошли вместе через пустыню в горы, а по дороге я учила его петь и танцевать, прославляя Создателя. Пока мы шли, многие присоединились к нам.

В горах мы основали поселение, недалеко от пограничного города.

Спустя много лет, на заре, ко мне пришла и моя дочь. Я села возле нее и спела ей песню, которую пела, когда она была маленькой. Она заплакала и попросила обнять. Ее сердце открыло мне, что и с ней говорит Бог. Он разговаривает с ней языком птиц и зверей, звуками ветра и шумом волн. Она видела его во всем, и мне нечему было ее учить, ее сердце само было источником мудрости. На какое–то время наши дороги слились в одну, и мы жили с ней в одном шатре. До тех пор, пока она не встретила суженного, уготовленного ей судьбой. Она вышла за него замуж и вскоре родила сына. У меня появился внук, и я знала, что мой господин счастлив в Раю. Я знала так же, что власти мной не довольны. Я жила в мужском мире и, будучи женщиной, учила мужчин поклоняться Богу. Мое учение было простым – пой о том, что у тебя на сердце, выражай свои чувства в стихах, танцах, прозе, и тогда Бог тебя услышит и возьмет твой груз, оставляя тебе радость. Учение не было религиозным, но ползли слухи, что оно оскорбляет ислам. Ученики уговаривали меня уехать, переодевшись вновь в мужское платье, но Бог шепнул мне: «Останься и посмотри что будет». Когда стражи пришли за мной, на них снизошла благодать. Они коснулись моих ног и попросили благословения. Что-то во мне благословило их. Они покинули меня в молчании, а затем в городе распространили слух, что я смертельно больна и жить мне осталось не долго. И что, дескать, нет смысла в суде и казни, сам Аллах покарает неверную. Многие мои ученики отвернулись от меня, но те, кто знали правду, лишь укрепились в вере и последовали за мной в пустыню. Мы шли небольшим караваном, пока не нашли оазис, на который указал нам Всевышний. Обосновавшись там, мы открыли школу. Многие мои ученики были богаты и делали щедрые пожертвования, стремясь получить благословение. Я не нуждалась в деньгах, но принимала их, давая им возможность проявить благородство. Слухи опять поползли. Другие суфии завидовали мне и кричали, что я продала Бога. Мне было все равно, я знала, что Бога невозможно продать. Меня снова попытались арестовать, но мой влиятельный ученик, рискуя своей репутацией и положением, отменил приказ. Я чувствовала, что мое присутствие больше мешало, чем помогало школе, и решила уйти. Однажды ночью я вышла из шатра, взяла коня и ускакала прочь. Я отправилась к семье своей дочери. Они приняли меня с радостью, доверив мне воспитание внука. Я учила его открывать сердце Богу, а он смотрел на меня моими глазами и кивал в ответ. Все это он знал, но забыл, когда принял рождение. Я просто напоминала ему вновь.

Спустя годы, мои глаза стали видеть хуже, зато духовное зрение обострилось. Мой сын, который умер много лет тому назад, стал часто являться ко мне. Я видела, что его душа не может найти приют. Казалось, он остался между небом и землей, не в состоянии выбрать между мной и Богом. Я просила его уйти, обещая вскоре присоединиться к нему. Но его душа не слышала моих слов, продолжая следовать за мной. Мне было тяжело это видеть, ведь я знала, что оставаясь здесь, он лишает себя Рая. Тогда я умерла и, взяв его за руку, вместе с ним отправилась к Богу. Мое тело похоронили в пещере, где я любила медитировать и где его обнаружили рано утром. Пещеру завалили камнями, и, насколько я знаю, сделали местом поклонения, объявив меня святой.

 

Послесмертие №5

В мире Господа мне было хорошо. Я наслаждалась любовью и общением с близкими. Эта жизнь была вызовом для силы Души, и я выдержала испытание с честью. Воплотившись с верой в близость женщин и Создателя, я и сама обрела божественность. Неосознанно, я проводила на Землю энергии Богини Кали (Богиня разрушения в инд. мифологии). Я прошла через все ее ипостаси – девочки, возлюбленной, матери, вдовы и святой, и научилась любить мужчин, познав их во всех ролях, которые они играют во взаимоотношениях с женщинами: возлюбленного, сына, ученика и учителя. Моя следующая жизнь могла бы быть благословенной, и бесконечно счастливой, если бы не одно обстоятельство: я не выполнила свой долг Учителя. Внезапно покинув своих учеников, я причинила многим из них боль и страдание. Я свято верила своему Учителю, и призывала своих учеников верить мне. Мой отъезд побудил готовых искать источник веры и силы в себе, но были и те, кто не смог оправиться от этой травмы. Они потеряли свою веру, оставшись без меня. Осознав при пересмотре жизни свою ошибку, я поклялась исправить ее. Я взяла на себя обязательство в одном из будущих воплощений научить людей видеть их собственную силу.

В ближайшей же жизни мне предстояло познать на опыте цену такой ошибки. Мой учитель тоже заблуждался, утверждая, что счастье на Земле не длится долго. Я верила ему, и эта вера сформировала мою судьбу. Если бы я дала себе возможность найти ответ в себе, то, возможно, осознала бы, что счастье вечно. Оно происходит от слияния с Богом, и может быть с нами на Земле также, как и за ее пределами. Только искать его нужно не во внешних обстоятельствах, а в глубине своего сердца. Но этого не произошло, и мозаика моего земного существования сложилось так, что бы научить меня ценить мой собственный свет и личную связь с Богом больше, чем любые блага земной жизни. Я поставила перед собой задачу оставаться счастливой перед лицом любых испытаний. Когда то в Трое, я уже проходила этот урок, теперь я хотела научиться ценить и применять на практике то, чему научилась.