Я родилась девочкой в богатой семье в Западной Европе. Папа у меня был красивым, мама тоже. Помню, как священник окропил меня водой и они оба склонили надо мной свои лица. Мне повезло, подумала я тогда. И пока я была младенцем, я могла часами любоваться ими. Но по мере того, как я росла, мне стало понятно, что не все так хорошо, как хотелось бы. Мой красивый папа не любил мою красавицу маму, а любил ее сестру, которая жила с нами, но не могла выйти за него замуж, так как перенесла в детстве тяжелую болезнь и, по слухам, не могла иметь детей. А папе нужен был наследник, сын. Мое рождение они восприняли спокойно, ведь я была лишь первая из их 8 детей, всех девочек. При родах последней моя мама умерла, так и не оправдав папиных надежд. Он, с горя или с радости, женился на тете, и она, вопреки слухам, родила ему через год после свадьбы сына. Из 8 сестер нас выжило четверо. Тетя заботилась о наших нарядах, отец возил по воскресеньям в церковь, по утрам нас учили грамоте и игре на музыкальных инструментах. В остальное время мы были предоставлены сами себе, и развлекались тем, что танцевали и играли в прятки. Мы очень дружили между собой и делились самыми сокровенными тайнами, которых, правда, было в то время не много. Часто нам было скучно, и мы мечтали поскорее выйти замуж, чтобы иметь свою семью и детей.

Моя мечта исполнилась в 17 лет, когда меня выдали замуж за знатного ирландского лорда, который оказался, к сожалению, любителем алкоголя и женщин. Я его не полюбила, он меня тоже, но Бог послал нам двоих чудесных детей – девочку и мальчика, близнецов. Они были кудрявыми, с голубыми глазами, похожими на ангелов. Мы часто приглашали в дом художников рисовать их. Это занимало меня, пока муж развлекался с любовницей. Она часто навещала нас в нашем доме и, хотя мне было неприятно само ее присутствие, мне и в голову не приходило отказать ей, ведь так же было между моим отцом и матерью. И только в письмах к сестрам я могла открыть свое сердце и пожаловаться на мужа. Мы с ними вели достаточно интенсивную переписку и, постепенно, из нее получился своеобразный роман в стихах и прозе, который мне нравилось перечитывать в свободное перед завтраком время. У сестер все сложилась иначе, чем у меня. После замужества они начали вести активную светскую жизнь, а младшая даже начала публиковать стихи. Мне было завидно узнавать об их приключениях, и я часто проклинала судьбу за то, что мой муж предпочитает ходить по балам один. Наверное, Бог услышал мое недовольство. Однажды мой муж, покидая дом любовницы, у которой ночевал последние 3 дня, упал с коня и свернул шею. Домой его доставили уже мертвым.

Я осталась богатой вдовой с двумя детьми. Счастью моему не было предела. Казалось, я вырвалась из заключения и, наконец-то, начала жить по-настоящему. Балы, обеды, ухажеры – все закружилось, словно в танце. На мою руку претендовали многие, но я больше не хотела запирать себя в тюрьму замужества. Вместо этого я приглашала в дом музыкантов, художников, поэтов, щедро одаривая самых талантливых из них и позволяя им обучать моих детей. Я гордилась, что близнецы росли образованными и обладали хорошими манерами. Но это не было главным. Для меня важным было то, что я через общение училась понимать людей. Мне хотелось узнать, что является движущей силой их поступков. Вначале я считала, что людьми движет жажда денег, но затем я встретила поэта, который мог отдать все свои сбережения, что бы достойно отпраздновать удачное стихотворение. И я отказалась от этой идеи в пользу той, что побудительным мотивом для людей является стремление к власти. Ведь даже самые бедные музыканты, думала я, играя на улице, хотят поработить наши души. Однако мне самой власти не хотелось. Я хотела быть счастливой, развлекаться, хотела здоровья для детей и переживания красоты. В тайне, мне еще хотелось издать роман по переписке между мной и сестрами, но меня останавливало то, что посторонние узнают подробности нашей личной жизни. Поэтому я указала в завещании, чтобы это сделали после моей смерти, изменив имена. Так вопрос о том, что движет миром, оставался для меня без ответа до тех пор, пока однажды в моем доме не появился Он.

В этот миг моя жизнь изменилась. Наконец-то я поняла поэтов, которые наперебой твердили мне, что миром правит Любовь. Он пришел с одним из моих друзей-музыкантов, который часто бывал в моем доме, и как я подозревала, приходил поесть, так как был беден. Но я прощала эту бестактность из уважения к его таланту. Он представил мне своего друга, как художника, который рисует портреты с натуры. Художник был красив, высок, чем-то напоминал мне отца, с черными глазами, в которых я прочла жгучий интерес. Я вздрогнула, впервые почувствовав, что значит – интересовать мужчину как женщина, а не как титулованная жена или богатая вдова. В мире, где всех интересовали деньги и власть, он заинтересовался мной. Я не знала, как на это реагировать, но почувствовала, как что-то во мне изменилось после этого взгляда. Я покинула гостей, вернулась в свою комнату и посмотрела в зеркало. Мне было совсем не много лет. Я была хороша собой, образована, умела писать стихи, танцевать и ставить пьесы. Говорили, что я интересный собеседник и что у меня щедрое сердце. Но Он увидел во мне что-то другое, и мне очень захотелось узнать, что же? Я решила пригласить его на завтрак и обсудить возможность заказать ему портреты моих детей.

Вернувшись к гостям, я спросила его, что он об этом думает. В ответ на мое предложение он сказал, что предпочитает нарисовать мой портрет. Это никогда не приходило мне в голову, и я, от неожиданности, согласилась. Мы договорились встретиться на следующей неделе, чтобы приступить к работе над портретом в саду.

Всю неделю он не выходил у меня из головы, и я спрашивала себя: «Что он разглядел во мне?» Мне показалось, он увидел мою душу, но разве это возможно?» С нетерпением я ждала встречи. В назначенный день я покинула постель позже обычного, поцеловала детей и велела приготовить мое лучшее платье. Дочка спросила, что со мной, и я не нашлась, что ответить. Видимо, она заметила мое волнение и нетерпение. Оставив детей на попечение прислуги, я отправилась в сад. Когда он пришел со своим мольбертом, немного опоздав, в моем сердце родились стихи о том, что только огонь нетерпенья можно сравнить с адским огнем. Мы разговаривали о будущем портрете, но почему-то избегали смотреть друг другу в глаза. Я – от смущенья, думаю – он тоже. Затем он посадил меня на скамью рядом с кустом алых роз и дал мне в руку белую. Сказал, что это оттенит мои сочные губы и белизну моей кожи. Он произнес это так, что мне захотелось убежать и сохранить свое сердце в безопасности. Но я осталась.

Когда он приступил к работе, я наконец-то позволила себе смотреть на него и открыто встречать его взгляд. Ах, как он на меня смотрел. Казалось, он рисовал само мое существо, все сокровенное открывалось перед ним, и я чувствовала себя обнаженной. Со своим мужем я никогда не испытывала ничего подобного. Мне и в голову не приходило, что между женщиной и мужчиной возможен электрический заряд такой силы. Воздух между нами искрился, и я видела, что и он тоже покорен и взволнован вспыхнувшей между нами страстью. Когда он закончил работу, я была в таком замешательстве, что смогла только протянуть руку для поцелуя, и назначить встречу на следующий день. После этого я поспешила уйти, что бы остаться одной и успокоиться.

Той ночью мне было не до сна. Я не знала, как я должна вести себя. До его появления в моем доме о нем ничего не было слышно, говорили, что он из Франции, но его акцент выдавал итальянца. Я же была знатной особой, и от моего поведения зависела честь моей семьи и судьба моих детей, особенно дочери, которую я хотела удачно выдать замуж. И, что подумает сын о своей матери? Эти мысли жгли мне душу. Сердце же мне шептало: «Уступи, ведь ради чего еще жить, если не ради любви? Дети поймут, не противься своему счастью». Так я лежала без сна, пока не взошло солнце. После завтрака с детьми, я отправилась в сад, где он уже ждал меня. Он случайно сказал мне, что плохо спал сегодня, и я вдруг тоже призналась, что не смогла заснуть. Мы посмотрели друг на друга в глаза, и сердцам нашим все стало ясно: отныне мы принадлежим друг другу. Но это знание еще не оформилось и оно зрело глубоко внутри. Пока же он просто рисовал мой портрет, а напряжение между нами росло, как будто любви становилось тесно в груди, и она хотела вырваться наружу. Не выдержав, я извинилась и удалилась в свою спальню.

На следующий день он не пришел, прислав письмо с посыльным, в котором писал о невозможности закончить мой портрет, так как муза обиделась на него и ушла, ведь он полюбил другую женщину. Он просил свидания, где он мог бы объясниться. Я не стала приглашать его в дом. Мы договорились погулять в парке, возле прудов. Там, встав на колени, он предложил мне стать его женой. Сказал, что является дворянином с юга Франции, из бедной, но достойной семьи. Я согласилась, разрешив себе быть счастливой. И он меня такой сделал. Мой новый муж быстро подружился с моими детьми, разобрался с моими финансами, которые были в некотором хаосе, и позволил мне вести ту же светскую жизнь, что и до замужества. Даже моя семья, хоть и без восторга, приняла его, после того, как я написала завещание, в котором все имущество доставалось моим детям от первого брака. Он оказался прекрасным любовником, в союзе с ним я полюбила себя, как женщину. Он интересовался моими мыслями и чувствами, делился со мной своими идеями и вдохновением. Иногда я удивлялась, как после двух коротких встреч мы решили пожениться и не ошиблись друг в друге? Казалось, мы знали друг друга вечность, наша близость была такой же естественной, как сама жизнь. Она изменила нас, и у меня не было сомнений, что в лучшую сторону.

Поэзия моя тоже изменилась, раньше я витала в облаках, теперь со всей страстью воспевала Землю. Я в тайне писала стихи о ночах, проведенных вместе, но, конечно, читала их только ему. Мне нравилось танцевать перед ним, и мое тело само извивалось в странных, но плавных и волнующих движениях. Каждое утро я готовила ему еду и приносила в постель, хотя это и не соответствовало моему положению. А он любил рисовать меня обнаженной, и хотя он поклялся картины сжечь, он этого не сделал. Я нашла их спрятанными на чердаке годами позже и плакала от счастья. Как когда-то Колумб открыл Америку, так и я, сама того не зная, открывала для себя любовь. Я была благодарна всем и вся. Казалось, Бог излился милостью на мою жизнь.

Долгое время у нас не было детей, только когда моя дочь от первого брака вышла замуж, а сын поступил на службу к королю, я забеременела. По соображениям наследства я не могла родить этого ребенка в Европе. Мы приняли решение перебраться с мужем в Новый Свет. По слухам, нравы там были свободнее, церковь не столь строга и если позволяли средства, можно было жить на широкую ногу. Мы достаточно быстро собрались, оставив основное имущество моим детям, и купили билеты на корабль. Отплывая от берегов Англии, я гадала, вернусь ли я когда-нибудь сюда снова. Поездка оказалась для меня достаточно тяжелой. Меня укачивало и мутило, но, к счастью, все когда-нибудь заканчивается. В положенный срок мы прибыли в Новый Свет. В город, который назывался Новым Йоркширом. Я была на 5-м месяце беременности. Мой муж помолодел от счастья. Здесь он дышал свободно, и, наконец-то, чувствовал себя равным мне. Мы нашли красивый 2-х этажный дом в викторианском стиле, с небольшим поместьем и белыми колоннами. Обустроив его, мы поселились в нем, как раз перед рождением ребенка, девочки, которую назвали София. Новый Свет встретил нас с распростертыми объятиями. Мы были с восторгом приняты в «высшем» обществе. Однако, после приемов в Англии, на местных баллах мне было скучно, так как все говорили о добыче золота, работорговле и холодной погоде. Мне же хотелось обсудить работы художников, оценить смелость стиха поэта или на худой конец, просто послушать хорошую музыку. Тогда я решила устраивать у себя в поместье музыкальные вечера, на которые приглашала далеко не всех. Вскоре до меня дошли слухи, что попасть ко мне на вечер стало настоящим мерилом принадлежности к элите. Мне даже предлагали деньги за приглашение, но мне показалось это недостойным, и я отказалась. Мой муж, вместе с тем, тоже занялся добычей золота. Мы купили 4 золотых прииска, два из которых в дальнейшем прогорели, зато 2 других приносили хороший доход. Оказалось, что муж удачливый бизнесмен. Ну, а в моей жизни, как и в годы первого замужества, снова самую важную роль стали играть письма. Я писала сестрам, детям, друзьям. И радовалась, как дитя, получая от них ответ. Постепенно я привыкла к Америке, ее открытости, простоте, новаторству. Но, где-то в глубине души, я все равно хотела домой. Особенно хотелось увидеть детей и внуков, которые за это время успели появиться на свет. Я решила отправиться с визитом на родину. Вначале мой муж хотел сопровождать меня в поездке, но затем срочные дела заставили его остаться, поэтому я и дочь поехали вдвоем.

В этот раз море разыгралось не на шутку, мы несколько раз попадали в шторм, но Бог оказался милостив, и мы пристали к берегам Ирландии. Приехав в поместье, я не узнала его. Жена сына переоформила его по своему вкусу, надо признаться очень утонченному. Нас встретили, как дорогих гостей. Приехали повидаться и семья дочери, и мои сестры. Для меня этот месяц пролетел, как один миг, и стал одним из самых ярких изумрудов в копилке моего сердца. Мы разговаривали, пели, ходили на прогулки. Я читала новые книги, и встречалась со старыми друзьями. Многие из них сильно изменились, но уверяли меня, что я осталась прежней. Моя молодая дочь смешила всех своим американским акцентом, и мне предложили взять для нее гувернантку. Я согласилась, и остановила свой выбор на чудесной молодой девушке 18-ти лет, которую звали Мэри. Когда время моего визита подошло к концу, мы втроем сели на корабль, и отправились в обратный путь. Я чувствовала, что окончательно попрощалась со Старым Светом, и теперь Америка стала моим домом. За время пути я и Мэри успели подружиться, часами обсуждая стихи, виды океана и привычки людей. Она оказалась прекрасным собеседником с тонким чувством юмора, и я была счастлива, что пригласила ее с собой. Дочери она тоже пришлась по душе. Мы прибыли в Новый Йоркшир без особых приключений. Когда мы спустились с трапа корабля, дочка, первая увидев отца, повисла на нем, не давая мне приблизиться к нему и поцеловать. Дождавшись, наконец-то, своей очереди, я обняла его и прошептала ему на ухо, что не могу дождаться того момента, когда останусь с ним наедине. По его объятиям я поняла, что и он тоже. Затем я представила его гувернантке, и он ей вежливо поклонился. Дома нас ждал горячий ужин, свечи, теплая вода, что бы омыться с дороги, и много-много любви. Я приняла, наконец–то, тот факт, что жизнь моя изменилась, и смогла порадоваться этому. Мне стало легко жить в Новом Свете. Через год после поездки, к моему удивлению, у меня родились еще 2 детей, снова близнецы – мальчик и девочка. У Мэри прибавилось работы, и я очень боялась, как бы она не захотела выйти замуж, так как хорошую воспитательницу в Новом свете найти было сложно. Дела на приисках шли хорошо, я сильно не вникала в них, полностью положившись на мужа. Я продолжала писать стихи и музицировать.

Однажды ночью я проснулась, как часто случалось, когда вдохновение посещало меня, и неожиданно перестала быть собой. Моя личность слилась с землей и небом. Я чувствовала, что это на мне растут цветы и во мне сияют звезды, и что тело мое не мое, но принадлежит всему, и что я – тоже есть все. Красоту этого переживания невозможно описать словами, но я осознала, что мне открылся Бог. Не тот Бог, о котором рассказывали в церкви, а живой и настоящий, дышащий в каждой былинке существования и пребывающий во всем. И я пребывала в нем, становясь с ним единой. Время исчезло, и я не заметила, как наступило утро. С первыми лучами солнца, проникшими в мою комнату, я вернулась к ощущению себя, но оно стало другим, не таким, как раньше.

Я сохранила то, что произошло, в секрете, не сообщив об этом опыте даже близким просто потому, что не могла найти подходящих слов. Но они не могли не заметить, что я изменилась. Я перестала интересоваться нарядами и приемами, предпочитая проводить время в одиночестве. С мужем былая страсть исчезла, уступив место глубокой любви. Я не могла больше продолжать с ним близкие отношения и, спустя 4 года, сама предложила ему разойтись и посоветовала ему взять в жены Мэри. Откуда-то я знала, что она его давно любит, и что он к ней не равнодушен. Мой муж согласился. Адвокат быстро оформил все бумаги о разводе. Подписав их, я села в карету и отправилась в путь. У меня не было никакого плана путешествия, я позволила сердцу выбирать направление движения, полностью доверившись воле провидения. Я чувствовала, что Бог защищает меня, и даже когда мы покинули освоенные территории, я оставалась спокойна. Я знала, что индейцы не любили европейских переселенцев, но чутье говорило мне, что они не тронут меня. Оно меня не подвело. Когда дорога привела меня к индейскому поселению и краснокожие мужчины в странных костюмах окружили мою карету, я просто вышла из нее и знаками поприветствовала их. Они настойчиво, но вежливо приказали мне следовать за ними. Я велела кучеру возвращаться назад, чем несказанно удивила их, и пешком, под охраной, подошла к хижине, находящейся на краю деревни. Навстречу мне вышел мужчина средних лет, одетый еще более странно. На ломанном английском этот мужчина объяснил мне, что является местным шаманом. Я почти не понимала его слов, зато он, казалось, понял, что со мной произошло. Он с трудом объяснил мне, что мой дух посетил Золотой Чертог, и вернулся, но никому не дано возвратиться оттуда неизменным. Он спросил меня, чего я хочу. Мне нечего было ему ответить. Он предложил мне остаться в племени. Я согласилась. Мне выделили отдельную хижину и часть в добыче охотников. Я учила детей английскому, а шаман учил меня различать травы и лечить людей. Мне было с ним хорошо, потому что он бывал там же, где и я, и знал Бога таким же, как я познала его.

Со временем я стала ему женой. Эти отношения, третьи в моей жизни, были совершенно иными, не похожими ни на брак по расчету с первым мужем, ни на страстную любовь со вторым. Мое сердце любило этого молчаливого мужчину со строгим обветренным лицом и глазами, похожими на глаза филина. Мое тело с готовностью отзывалось на его ласку, хотя мне казалось, что страсть покинула меня навсегда. Но я осознавала, что он скорее играет в отношения, наставляя и обучая меня. Благодаря ему я поняла то, что объяснить не возможно: посетила места, доступные многим только после смерти, и открыла двери, ведущие в никуда, но раскрывающие тайны и спасающие жизнь. Мы часто путешествовали с ним к Золотому Чертогу, к месту, где по верованиям индейцев пребывал их главный Бог, где всегда было лето и души, покидающие Землю, находили там свой приют. Мы набирались сил, мудрости и знаний, которыми потом делились с теми, кто еще жил. Много зим мы провели вместе и иногда, мне казалось, что я всегда так жила. Разводила огонь, носила воду, готовила еду, лечила травами и говорила на языке племени. Мы взяли с шаманом на воспитание двух детей, оставшимися сиротами, мальчика и девочку, и они радовали нас своими играми и смехом. Меня уважали, я была в мире с собой. Шаман мудро читал знаки, и племя процветало. Говорили, что я приношу им удачу. Так и было, пока на землях племени не нашли золото. В этот момент два моих мира встретились. На нас напали солдаты территорий, чтобы присвоить себе месторождение желтого металла. Я уговаривала вождя и шамана увести племя на другую стоянку, зная, что против винтовок у стрел нет шансов. Но их гордость и верность духам предков, не позволила им послушать меня. Убили всех. В том числе и двух моих детей, ставших давно родными, и мужа, который знал наперед, что умрет. Солдаты сохранили мне жизнь, увидев мою белую кожу, решив, что я пленница.

Меня отвезли в колонию, и спросили, откуда я. Я назвала имя своего бывшего мужа и попросила связаться с ним. Он приехал. Я с трудом узнала его, он меня тоже. Муж сильно постарел, да и я, с волосами, ставшими после резни в племени, в один миг седыми, совсем не была похожа на светскую даму, которую он знал и любил когда-то. Но, несмотря на годы разлуки, любовь продолжала жить в наших сердцах. Он ласково меня обнял и забрал домой. Мы ни о чем не говорили, но, казалось, он все знает и так. В поместье он мне выделил отдельный дом. Постепенно я оправилась от потрясения. Я встретилась с ушедшими в их мире. Они уверили меня, что им хорошо, и я могу жить дальше. И я жила. Меня навещали только мои дети, а затем их дети. Я торопилась передать им знания о травах, которое так долго служило людям, а теперь оказалось под угрозой исчезновения, пела им песни на языке индейцев и рассказывала им их сказки. Я с успехом лечила их от детских болезней и хворей. Но, к сожалению, травы не смогли сохранить жизнь моему второму мужу. В одну холодную зиму пришел и его черед уходить в Золотые Чертоги. Я и Мэри придали его тело земле. Она попросила меня переехать в основной дом, и я согласилась. Мы жили вместе, заботясь друг о друге и помогая друг другу. Однажды она сказала мне, что решила уйти, так как познакомилась с пожилым мужчиной, который хочет взять ее в жены. Я не стала им мешать, и вскоре я осталась в доме одна. Дети давно создали семьи и разъехались, навещая меня несколько раз в месяц. Я чувствовала себя спокойно одной, только зимой было холодно, а по ночам ко мне приходили духи тех, кто уже умер. Они звали меня за собой. Однажды, я согласилась пойти с ними. Сыграв на фортепьяно в последний раз свою любимую пьесу, я перенеслась в Золотой Чертог. Там было тепло.

 

Послесмертие №6

С собой я взяла знание о том, что именно Любовь движет миром. Я поняла, что любовь между противоположностями проявляет себя миллионом разных оттенков: она может быть между мужчиной и женщиной, между матерью и ребенком, учителем и учеником, людьми одного народа и людьми разных наций, между бабочкой и цветком, хищником и жертвой, растением и дождем. Но есть место, где все оттенки сливаются в один сияющий белый цвет, а противоположности сходятся. Место это называют Золотым Чертогом или Раем, и мы все уходим туда, когда время нашей жизни заканчивается. Там мы сбрасываем с себя покрывало двойственности и снова становимся тем, чем были изначально – чистой и безусловной Любовью. И мы остаемся ею столько, сколько захотим, пока дух приключений не зовет нас вновь принять участие в игре, которую мы называем Жизнь. Мы рождаемся снова, и забываем: то, что мы ищем, есть в нас самих… В той своей жизни я любила создавать истории и проживать их. Моя фантазия была почти безграничной, поэтому и жизнь получилась захватывающей и интересной.

В следующей своей жизни решила дать себе шанс исцелить свою боль из-за гибели племени. До конца жизни я несла ее в себе, сожалея, что не смогла убедить вождя покинуть свои территории, и тем самым обрести шанс на выживание. Планируя свое следующее воплощение, я решила, что моя способность пробуждаться к истинной природе Души должна будет помочь мне в этом. Конечно, я хотела поделиться этой способностью с другими, исправляя свою ошибку Учителя, которую совершила когда-то в Турции. Теперь я осознала, что хочу вести людей к их собственному свету, а не только нести им свой. Я выбрала родиться на острове Пасхи.