Мой мир был полон гномов и фей. Бабушка рассказывала мне про них истории, и они оживали в моем воображении. Мы пели для них песни, пока пряли полотно. Мы жили в доме втроем – я, мама и бабушка. Нам было хорошо вместе, мы понимали друг друга без слов. Меня немного расстраивало, что у нас не было большой семьи. У меня не было дядей, братьев, сестер и, конечно, отца. Но я редко об этом задумывалась, а когда спрашивала у мамы или бабушки, почему это так, получала всегда один и тот же ответ – потому что таков порядок вещей. В основном я была на бабушкином попечении. Мама вечно куда-то уходила, то заплести венок на рассвете, то собрать траву на заходе луны. Бабушка же была со мной. Когда мне исполнилось восемь лет, она подарила мне веретено и научила прясть нити под звуки песен. У каждой песни был свой набор слов, и нить выходила разной. Если она получалась длинной и тонкой – мы обвязывали ей шею коня, чтобы он не болел. Если толстой, как жгут – сжигали ее в огне, чтобы срастить кость. А если кроваво красной – то она доставалась роженице для облегчения схваток. Когда у соседей что-нибудь болело, они приходили к нам, пили зелье, которое варила мама, и уходили. Бабушка всегда бормотала им что-то в след. Мы лечили и животных. Я знала, что иногда надо гладить против шерсти, чтобы боль прошла, но только стоя под Луной лицом на восток. А еще я умела подражать завыванию ветра, шороху травы и бегу волн. Я очень любила стоять на перекрестках дорог и рассыпать пшено, зазывая гостей. Гости к нам в дом приходили редко, все больше больные, но иногда приезжал мужчина из соседней деревни и привозил маме и мне подарки. Не знаю, почему, но я ждала его посещений с нетерпеньем и была к нему очень привязана. Еще я любила танцы. Мы танцевали всей деревней до упаду, каждую весну и осень: вначале рядами на тропинках средь холмов, а затем в доме – в круговую. Бывало, что мы выходили и парами. Мне доставались комплименты, многие считали меня симпатичной, но меня это мало заботило. Счастье и удовольствие переполняли меня, и я становилась слегка сумасшедшей. После танцев бабушка подолгу расчесывала мои волосы, перебирая волос за волосом, пока я не успокаивалась и не проваливалась в сон. А утром мы ходили с ней к ручью, и неотрывно смотрели на свое отражение, и просили у него милости.

Когда мне исполнилось двенадцать лет, бабушка повела меня за собой. Мы шли целый день, без еды и воды, и каждый раз я надеялась, что холм, который мы преодолели – последний, но мы все шли и шли, пока не наступила ночь, и мы не добрались до места, на котором лежал большой камень, с вырезанным на нем изображением Луны и Солнца. Бабушка достала нож и велела мне подать ей руку. Не успела я опомниться, как она разрезала мне ладонь, и кровь потекла из нее на камень. Наверное, мне стало не по себе, потому что я увидела, что камень ожил и выпил мою кровь. Бабушка довольно улыбнулась и начала приговаривать речитатив, обходя вокруг меня и камня. Я не понимала ее слов, а она двигалась все быстрей и быстрей, и вместе с ней вокруг меня вертелся весь мир. Неожиданно, она схватила меня за волосы и обрезала прядь. Она подожгла ее, и этот запах совсем лишил меня чувства реальности. Все вокруг меня вдруг стало живым – звезды, облака, грязь под ногами и трава. Птицы разговаривали со мной, а волчий вой превратился в песню. Я видела свои руки и ноги насквозь, а бабушка стала удивительно молодой и красивой. Она ходила вокруг меня всю ночь, а под утро, когда я почти уснула, окропила росой. Затем, мы поспали, поели и отправились в обратный путь.

Дома, по взгляду мамы, я поняла, что она знает, где мы были. Как и всегда, мы ни о чем не говорили. С этой ночи я начала видеть фей и эльфов на яву, получать знания во сне, разбираться в линиях рук и ведать, какая трава поможет при болезни. Когда я вертела веретено, слова сами приходили ко мне. Меня никто ничему не учил. Знание рождалось во мне само, каждый раз новое и всегда вечное. У мамы были свои секреты, которые она тщательно хранила, но я вдруг поняла, что она уходит по ночам, чтобы быть не одной. Того же страстно захотелось и мне. Я стала реагировать на мужчин, отмечать, как они ходят, как двигаются и как кричат. Мне хотелось касаться их своей кожей, вдыхать их запах и чувствовать их вкус. Я сходила с ума от истомы. Бабушка видела, что происходит со мной и велела терпеть, снимая мой жар, как и когда-то в детстве, заплетая мне косы. Она учила меня смотреть во тьму, и побеждать ее своей волей, но, наверное, я была слаба. Потому что, однажды, возвращаясь вечером из леса, я встретила работника из церкви. Он был безумно красив: молодой, рыжий, статный, с гладкой, как шелк кожей. Я не смогла устоять. Я подошла к нему и взяла его руки в свои. Он опешил, и в его глазах я прочла счастье и испуг. Мой живот заныл, грудь налилась и, кажется, я высунула язык. Он наклонился ко мне и поцеловал. Мои волосы спутались с его, и мы стали одним пламенем. Он владел мной, а я владела им. Я скакала на нем, как на коне, и по полю раздавался мой победный клич. Нам повезло, что нас никто не видел. Было воскресенье, и вся деревня была в церкви на службе.

После случившегося ни мама, ни бабушка уже не могли меня остановить. Я бежала к нему каждую ночь, чтобы утолить свой голод его плоти и знала, что на следующую ночь возжелаю его опять. А утром я возвращалась в дом и вертела веретено. Однажды, оно завертелось слишком быстро, и вместе с ним, вся комната. Я потеряла сознание, а когда очнулась, то поняла, что жду ребенка. Бабушка увела меня в свою лесную хижину, чтобы избежать позора, и стерегла меня и днем и ночью. Наверное, духи помогали ей, путая мои тропы, потому что я не могла вернуться в деревню и все рассказать ему. Роды были легкие, у меня родился сын. Он был здоровым мальчиком, но я держала его у своей груди лишь мгновенье. Бабушка забрала его и исчезла, оставив меня одну. А когда вернулась, сказала мне, что он умер. Откуда-то я знала, что это не так, но знала и то, что я никогда его больше не увижу. Я начала плакать и требовать вернуть мне сына. Бабушка схватила меня за волосы и велела смотреть ей в глаза. Я, не в силах сопротивляться, подчинилась, и мне казалось, что ее глаза оказались в моей голове. Она приказала мне забыть о сыне навсегда и исполнить свое предназначение – родить дочь. Спустя месяц мы вернулись в деревню.

Я была пустой. Отец моего сына встретил меня на пути к ручью, но я не могла и не хотела быть с ним. Он принял мое решение, хотя еще год каждое утро оставлял для меня цветы на пороге дома. У меня обострилось виденье. Я видела смерть и жизнь. Но ценой, отданной за это, был мой мальчик и моя любовь. Через два года я родила девочку, не зная, кто был ее отцом. В одну из ночей, весной, мама взяла меня с собой. Мы шли через лес, и мои глаза были завязаны. Мы достигли поляны, на которой, я чувствовала, был разведен огромный костер. Его жар опалял меня. Чьи-то, неведомые мне руки, ласкали меня, доводя до пика наслаждения. Под утро, я, от бессилия, опустилась нагая на Землю. Мама одела меня и отвела домой, только там позволив снять повязку. Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. Во мне жила дочь. За день до ее рождения моя бабушка умерла. А с ее появлением на свет нас снова стало трое – бабушка, мать и дочь. Только роли поменялись. Мама стала другой и я тоже. Теперь мне открывались тайны плотской любви и законы повиновения ей. Каждое полнолуние некая сила заставляла меня уходить на костер, и отдаваться там тому, кого не знала. А каждое новолуние я очищалась и становилась невинной. Я дарила роженицам травы, чтобы младенцы были здоровыми и вышивала цветы на свадьбу, что бы жизнь была счастливой. Я могла ходить так, чтобы мужчины бежали за мной следом и разогнать стаю собак одним своим рыком. Как и раньше, мне ничего не приходилось делать, чтобы постичь законы волшебства, они были для меня такими же естественными, как смена дня и ночи, зимы и лета, жизни и смерти. В деревне рос мальчик сирота, который неизвестно откуда появился, и я знала, что он мой сын. Но приказание бабушки было сильней моей воли, и я никогда не заговаривала с ним. Свою дочь я тоже видела редко, отдав ее на воспитание матери. Она так же, как и я, любила танцевать, прясть, и слушать истории. А когда ей исполнилось двенадцать, они с мамой ушли, и она вернулась другой.

Я знала, что с этого момента мои дни пошли на убыль, и скоро мне придется занять место своей мамы. Только бы не сын, молилась я за свою дочь. И пыталась выпить все наслаждение из отпущенных мне молодых лет. Мои ночи были полны страсти, а дни – ведовства. Однажды, я поймала ревнивый взгляд дочери и поняла,что время пришло. И не ошиблась. Ей открылось счастье союза с мужчиной, и через пару месяцев у нее заговорил живот. К моему бесконечному облегчению, она несла в утробе дочь. Мою внучку. Девочка родилась здоровой через день после смерти моей мамы. Я стала бабушкой, и мир снова изменился.

Я знала, кто я, и что мне должно делать. Холод поселился в моей голове, цветение прошло, и остались лишь голые ветви деревьев. Я видела вперед и назад, уже не лечила людей, но помогала дочери силой заклинаний. Духи служили мне, и относились с уважением, но я знала, что они ждут моей смерти, чтобы поравняться со мной. Своей внучке я рассказывала истории о том, что делают феи и гномы. Она слушала меня, раскрыв рот, и только мой смех выводил ее из зачарованной страны. Только когда она улыбалась мне, мое сердце снова становилось теплым. Когда ей исполнилось двенадцать лет, я поняла, что время пришло отвести ее к камню. Я не очень хорошо помнила, где он находится, но мы начали свой путь, и на закате он сам явился перед нами. Я почувствовала, что он полон сил и жажды крови. Я напоила его, обменяв девичью кровь на право колдовства. Моя внучка увидела мир таким, как видим его мы, ведьмы. Она познала его живым. А я увидела, что вместе со мной вокруг костра пляшут все мои прародительницы, сливаясь в своем кружении в трехликую Богиню – Старуху, Мать и Деву. Мы были ее ипостасями на Земле и хранительницами ее порядка. К утру ритуал был завершен. Я дала внучке напиться росы, мы отдохнули и отправились в обратный путь.

Моя дочь встретила нас молча. Мы с ней стали ждать того неизбежного момента, когда внучка почувствует жажду плоти и начнет охоту на мужчин. Это случилось через три весны. Только бы не сын, вертелось у меня в голове. И нам снова повезло. Внучка ждала дочь. Мне оставалось всего 9 месяцев на Земле. Я стала готовиться к смерти. Я знала, что каждое утро следует выпивать яд: так Душа постепенно привыкает к мыслям о смерти, и в нужный момент уходит. Так и произошло, за день до рождения правнучки моя Душа отлетела в мир иной. Уход был легким. Я выполнила свое предназначение, делая то, что должна.

 

Послесмертие №26

Меня встретили мои небесные родители – Богиня и Рогатый Бог. От них я узнала, что моя миссия по передачи людям знаний из Авалона выполнена и, что я прошла свой урок смирения. Теперь я могла выбирать, где родиться вновь. Всю свою жизнь я мечтала о большой и любящей семье. Она была мне обещана в следующей жизни. Поскольку я постигла мир со своей демонической природой в теле ведьмы, я была готова к такому подарку. Ведь счастье доступно только тому, кто принял все свои части. Моя родственная Душа выбрала стать моим партнером в следующем воплощении, чтобы мы смогли пожениться, исполняя то, что не было нам дано в Ирландии.

Бог и Богиня предупредили меня, что еще на протяжении многих жизней я буду продолжать расставаться со своими детьми, возвращая кармический долг ученика шамана. Чтобы помочь мне пройти это испытание, они показали мне обратную сторону медали. Теряя детей, постепенно и понемногу, я проживала горе, испытанное мной во время гибели цивилизации Майа. Будучи членом царского дома, я считала погибший народ своими детьми, и мне нужно было пережить их потерю осознанно… «В мире Земли не бывает плохого и хорошего, все несет в себе свою противоположность», – сказали они.