Что может быть романтичнее и приятнее, чем проведенная под небом, затянутым яркими жемчужными звездами, фантастическая ночь с любимым человеком? Эта же ночь, только под прозрачной крышей в тепле и удобстве, в безграничном взаимном исследовании и восхищении друг другом на фоне окружающей недолговечной сюрреальной действительности. Я засыпала под утро с глупой счастливой улыбкой в объятиях Макса, и проснулась на рассвете с нею же. Об этом мне поведали гудящие мышцы скул, требовавших мимического отдыха. Впрочем, приятно побаливало от недавней физической нагрузки все тело. Но самым эйфоричным было чувствовать с утра теплое родное тело, прижавшееся, будто в стремлении укрыть от всех невзгод. От воспоминаний о прошедшей ночи рот снова начал растягиваться в безумной улыбке, а внизу живота нарастали импульсы томного желания, скандирующие «хочу еще такие ночи», «больше таких ночей».

Я попыталась немного повернуться, чтобы тоже иметь возможность обнять вожделенный объект своих мечтаний. Необходимость видеть его остро пронзила мои мысли, но тяжесть Макса прочно удерживала меня на месте. Зато мои неосторожные движения явились сигналом пробуждения для него. Он ослабил хватку, немного повернувшись, и открыл свои глаза цвета морской лазури.

— Привет, — сказал он очень сексуальным хриплым голосом, напомнившем мне все те вещи, которые в порыве страсти были озвучены мне ночью.

— Доброе утро…или день.

При первой появившейся возможности, я повернулась к нему лицом, мой лоб был на уровне его подбородка, поэтому голову пришлось немного задрать.

— Я тебя не раздавил? Ты такая маленькая и хрупкая.

— Никогда не думала о себе так, — я пробежалась пальцами по его груди, огибая ключицу, дальше по шее и остановилась в районе ярко выраженной рельефной кости нижней челюсти.

Звонок сотового телефона, доносившийся с той стороны, где была раскидана наша одежда, вызвал недовольство на лице Макса.

Пока он разговаривал по мобильному, я рассматривала его широкие плечи, массивные мышцы торса, сужавшегося к талии, и вспоминала, как ночью исследовала все это руками и другими частями тела. Он повернулся и что-то сказал, но мой взбудораженный разум не уловил ни слова.

— А?

— Ты планируешь закончить первый курс?

Такая резкая перемена темы сбила меня с толку.

— Эм…ну да. Надо бы.

— Тогда надо бы сдать сегодня экзамен. Дин звонила. Мы еще успеваем.

— Вот черт!

Моментально вскочив с кровати, удерживая одеяло, я бросилась к своим вещам и начала истерически их на себя надевать. Я совсем забыла про учебу в водовороте своих страстей. Не могла в это поверить. Конечно, любовь любовью, монстры монстрами, а образование все равно необходимо. Если, конечно, мне предстояло выжить в этой схватке.

— Что делать?! Ничего не учила!

— Ха! Да там таких полно! — поддержал Макс. Надо сказать, не сильно он меня успокоил.

— Я серьезно!

— Не переживай. Попробуем так, если не получится, придем на пересдачу. Попытка-не пытка.

Он подошел сзади, положил руки на плечи и облокотил меня на себя.

— Успокойся.

— У нас даже шпаргалок нет.

— Поделятся. Дин сказала, что отксерила свои записи специально для нас.

— Боже, она чудо!

— Согласен.

Он поцеловал меня в макушку.

— К тому же это последний экзамен, и потом мы можем сосредоточиться на более важных вещах.

— На каких? — заинтересованно спросила я, повернувшись к нему лицом и положив руки ему на плечи.

— Например, ты давно не тренировалась в стрельбе.

Я почувствовала, как непроизвольно мои губы надулись, выражая недовольство. Ответом мне была его ухмылка. Он, кажется, дразнил меня. Хотя я понимала важность приобретения навыков стрельбы, предложений все-таки ждала более интересных. С другой стороны, что может быть интереснее, чем остаться в живых и наслаждаться обществом любимого человека.

— Тогда нам, действительно, пора.

Удивительно, но экзамен, как и предсказывал Макс, прошел на ура. Парта мне досталась последняя. Нашпигованная листочками Дин, как поросенок яблоками, я мастерски провела списывание. Ответила на несколько дополнительных, не по темам моего билета, вопросов преподавателя. Сама себе удивилась, что нашла достаточно подробную информацию на задворках своего разума. Выйдя с высшим баллом из аудитории, я была в шоке, а также ощущала неприятные порицания совести за свой небольшой обман.

Этот профессор был строг, но справедлив, а его лекции отличались живостью и разнообразием подачи материалов. В общем, ну не заслужил он такого отношения. Обещая себе в следующем семестре честно поработать над его предметом, я немного успокоилась и стала дожидаться Макса. Он шел ровно за мной, поэтому с минуты на минуту должен был появиться.

Зато здесь уже ждала Дин, с радостными объятиями бросившаяся мне на шею. Быстрым движением она тут же отстранилась, чем вызвала у нас обеих неловкий смех.

— Сдала?

— Да!

— Что у тебя?

— Пять! Это благодаря тебе. Мы вообще забыли про экзамен! — сказала я ей, как только мы отошли.

— Неудивительно! У меня тоже пять!

Мы хлопнули друг друга по рукам привычным между нами жестом.

— Как ты держишься? Вы? — поправилась подруга.

— Все хорошо.

— Еще перемещалась куда-нибудь?

— Да, но как-то очень удачно.

— Рассказывай!

— Там пикантные подробности, — рассмеялась я в смущении, вспомнив гавайское приключение.

— Ты что! Это в первую очередь говори!

К концу моего изложения последних событий, заставивших меня в некоторых местах краснеть, а Дин хихикать, подошел Макс, лениво размахивая зачеткой.

— О чем разговор? О! — похоже, догадался он сразу же, как только Дин бросила на него шаловливо ухмыляющийся взгляд.

— Очень рада, что у вас появились зацепки, как выбраться из этого кошмара! Да такие экстравагантные! — на этом она повернулась ко мне и подергала бровями вверх-вниз.

— Дин! — с укором воскликнула я, так как надеялась, что наша беседа останется в режиме инкогнито.

— А что? Это же замечательно. А еще и приятно, — сорвалась та на хохот.

— Абсолютно солидарен с твоей подругой, — рассмеялся Макс.

С тех пор, как я с ним познакомилась, он постоянно вгоняет меня в краску. Скоро это будет мой естественный цвет лица.

— Ладно, извини, Дин. Кире надо тренировать выстрелы в движущиеся цели, а то ты, наверно, видела, как она стреляет. Как в лучших вестернах. Очень круто. Может, превратить в решето все вокруг…кроме монстров.

— Да, наблюдала во сне, пока висела там, потеряв сознание, — проговорила подруга, виновато взглянув на меня.

— Ой, да ладно! Ты мне очень помогла!

— Чем?! — Дин явно была поражена и искренне хотела услышать ответ.

— Ну ты, по крайней мере, не визжала и не мешала мне стрелять, как некоторые здесь, — шутливо отомстила я им обоим сразу.

Несколько секунд все молчали, и я уже подумала, что перегнула палку, но потом они вдруг разразились хохотом.

— Один — ноль. Обращайся в любое время! — продолжала смеяться подруга.

— Даже не надейся услышать мои крики. Для этого надо, как минимум, заставить меня прокатиться на русских горках, — сквозь смех заметил Макс.

— Вызов брошен. Вызов принят. Туда и поедем, когда все закончится.

— Черт.

После перекуса в местном бистро, мы приехали в уже знакомый лес. Макс рассказывал об основных методах расчета траектории движущихся целей, подкрепляя все это довольно успешными выстрелами по тарелкам, которые сам и бросал. С того момента, как я в последний раз тренировалась, процент моих попаданий стал значительно выше. Разбавив все это огромной порцией поцелуев, я чувствовала удовлетворение от проделанной работы. Под конец дня мы упаковались в машину и тронулись в сторону дома.

Я ощущала усталость, но в то же время мне не терпелось попасть в кровать. Макс взял меня за руку и переплел наши пальцы в замок.

— Чем ты хочешь заняться? — спросил он.

— Спать, — и отчасти это был честный ответ. Я хотела сделать это сразу после обнимашек, но это ему не обязательно было знать.

Мы остановились на красном светофоре. Макс воспользовался моментом, чтобы наклониться ко мне и поцеловать, передавая тепло своих губ.

— Спать и все? — выгнул он одну бровь.

— Ну…не знаю. Может, сериал посмотрим? — поддразнила я его.

Загорелся наш свет, и мы тронулись. Макс повернулся к дороге, уделив ей все свое внимание, а я так и сидела, смотрела на него, в тайне, а, может, и не так уж скрытно, наслаждаясь его профилем. Он только что подтвердил мои подозрения, что спокойного сна сегодня не будет, и от этого меня охватило желание, постепенно проникая во все клетки тела.

К следующему перекрестку мы набрали скорость. Не сбавляя ее, мы пересекали дорогу на зеленый свет. Внезапно в периферии зрения за головой Макса мелькнула яркая желтая точка, стремительно выраставшая в стену. Моментально сфокусировавшись на ней, я поняла, что на нас мчится автомобиль, игнорируя запрещающие сигналы светофора. Я открыла рот, чтобы закричать, но Макс и сам уже повернулся в ту сторону, ударив по тормозам.

— Нет, — за долю секунды до столкновения, я успела только взглянуть на человека, доказавшего, как замечательно иметь вторую половинку. Я надеялась уйти в небытие, сохранив воспоминание о единственном моем любимом. Вселенная, отобравшая все в моей жизни, должна дать мне хотя бы это. Я крепко держала его руку, вцепившись в нее ногтями до крови и опасаясь потерять его навсегда. Не веря, но осознавая, что я уже его потеряла.

Вокруг темнота. Я лежала без движения, стараясь понять, осмыслить, вспомнить, кто я и что здесь делаю. Поморгав, я осмыслила, что вокруг, действительно, мрак. Или я ослепла. За этим чувство боли накрыло голову, тело, конечности. Я приподняла одну руку, затем вторую, покрутила ими, немного подвигала ногами и торсом. Болели мышцы, наверное, ничего серьезного.

А почему должно быть что-то серьезное? Что-то было. Что-то случилось. Плохое. Страшное.

В голове всплыла картинка, где мои руки поглаживают мужскую ладонь. Вспыхнуло изображение улыбающегося лица в профиль. Лица очень близкого человека.

— Макс?

Темнота была такая, какой под открытым небом не бывает. Просто абсолютная чернота. Даже квадрат Малевича на этом фоне казался разноцветным пони. Наверное, это помещение.

Воспоминания неожиданно нахлынули обескураживающей ледяной волной, сердце замерло в ужасающем осознании огромной невосполнимой потери.

— Макс! Ты здесь? Пожалуйста, ответь мне, — сквозь слова прорвались рыдания, и я поняла, что все лицо мое залито слезами. Или другой жидкостью. Кровь?

Может быть, моя душа в каком-нибудь чистилище ожидает решения верховного суда, чтобы навеки поместить меня в положенное место. Но, если я умерла, тогда почему чувствую боль и физическое прикосновение холодного неровного пола под собой. Разве меня не должны были покинуть страдания?

Я осторожно перевернулась на четвереньки, с радостью отметив послушание тела.

— Максим! Пожалуйста! Где ты?

Слева от меня послышался шорох, заставивший меня тут же напрячься.

— Макс? — уже не очень уверенно позвала я.

Раздался вздох и снова шевеление, затем стон, который я не могла не узнать. Сразу же приняв вертикальное положение, я направилась в сторону звуков.

— Макс, я здесь. Я иду. Скажи мне хоть что-то.

Никакого ответа, слышалось только прерывистое тяжелое дыхание. Вытянув перед собой руки, я двигалась, пока не наткнулась на стену. Она была рельефной, причем бороздки на ней имели прямые линии разных наклонностей и направлений. Я пошла вдоль стены, перебирая руками.

— Поговори со мной. Я уже рядом.

— Где мы? — от облегчения, что услышала его голос, я даже рассмеялась, хотя больше это походило на карканье.

— Все хорошо, Макс, я сейчас иду к тебе.

Я наткнулась ногой на что-то жесткое, наклонилась и, пошарив, поняла, что это не он. Ощупав предмет, я по очертаниям веревки и пистолета внутри догадалась, что это наш тревожный чемоданчик. Я закинула рюкзак за плечи и продолжила движение.

— Что произошло? — снова услышала я его слабый голос.

— Автокатастрофа. У нас не было шансов. Думаю, я успела перенестись сюда, — ввела я его в курс дела, предполагаемого мной.

— Ау, колено, — вскрикнул от боли Макс, когда я наткнулась на него ногой.

— Прости.

Он сидел на полу, подогнув ноги под себя, я бросилась на него, повиснув на его шее. Двигаясь по нему руками, я ощупывала его тело, проверяя цел ли он.

— Мне кажется, сейчас не время для интимных игр, — отвесил шутку Макс.

Я дошла до его головы и нащупала шишку.

— Ай.

Затем заключила его лицо в ладони, и прижалась ртом к его мягким послушным губам.

— Я так напугалась.

— Ты сама в порядке? Что-нибудь болит?

— Нет. Все хорошо. Можешь двигаться?

— Да. Почему так чертовски темно?

— Сейчас подожди.

Я расстегнула сумку и стала шарить в ней в поисках фонаря. Как только я нашла его, щелкнула выключателем, и пронзительно яркий луч метнулся через пространство, воткнувшись оружием джедая в стену передо мной.

— Ты даже сумку успела взять. Радуешь меня все больше своей мобилизованностью.

— Если честно, я только помню, что сжимала твою руку. Не знаю, как сумка тут оказалась, я сама обрадовалась, наткнувшись на нее. Ты можешь встать?

Пока Макс отходил от последствий перемещения и аварии, я посветила на ближайшую стену.

— Поразительно!

— Что случилось? — прокряхтел заметно напрягшимся голосом парень.

— Я почти уверена, что здесь выведены древние египетские символы и рисунки.

— Да, похоже на то, — он подошел сзади, тяжело дыша, и облокотился рядом о камень.

— Мы что, в чьей-то гробнице? — я поняла выражение «ком в горле». Одно дело оказаться в любой точке континентов, но хотя бы под безграничным открытым небом, другое — в усыпальнице древней мумии. Тут же нахлынули воспоминания о чешских катакомбах, о Дене. Голова закружилась, а тело обволокла туманная слабость, подгибая мои колени и выдирая землю из-под ног. Фонарик вылетел из руки и укатился в сторону, танцуя лучом и вырывая им то тут, то там неведомые символы и знаки, я же поползла по стене вниз, протирая спиной вековую пыль.

— Кира! Что случилось? Ты в порядке? Где ты?

— Все плохо.

Я почувствовала, как его руки нащупали мои плечи, и я очутилась в крепких объятиях, вдыхая смесь успокаивающих запахов тела и парфюма Макса.

— Все будет хорошо.

— Все становится только хуже.

— Нет, мы вместе — это главное.

— Мы в гробнице! Это еще хуже туннелей в Чехии. И Ден… Он не смог оттуда выбраться.

— Мы выберемся. У нас есть оружие.

— Здесь не спрятаться. И не найти места для оборонной позиции, — я знала, что мои слова бесполезны и даже опасны, но ничего не могла сделать. Когда это я стала такой истеричкой? Макс прав, надо действовать, а не впадать в панику. Он со мной слишком мягок, хотя я заслуживаю пощечины, которой сама наградила Дин в момент ее эмоционального срыва.

— Но мы попробуем.

— Да.

В момент, пока Макс возвращал фонарь в лоно семьи, я осталась одна, подавляя нараставший ужас и стараясь утихомирить свою дрожь.

— Если это музей, типа пирамиды Хеопса, тут должны быть указатели выхода, — справилась я, наконец, с собой.

Фонарь стал осторожно и последовательно перемещаться в пространстве, исследуя поверхность стены. Руны и древние знаки сменялись целыми сценами, представлявшими фигуры людей и фараонов со всеми подобающими им артефактами. Они перемежались с изображениями статных существ, консолидировавших в себе человеческие тела и головы животных.

— В Египте больше ста пирамид, — поделилась я сведениями, возникшими в голове, немного успокоившись.

— Я поражен. Я, конечно, понимал, что их не пять, доступных для туристов в Гизе, но чтобы так много…

Я хохотнула:

— Что ты! Каждый фараон строил себе гробницу в расцвет египетской цивилизации. Как только вступал в наследование трона, сразу начинал работы. А история Египта ведет свое начало с двух с половиной тысяч лет до нашей эры, примерно. И это только по данным, дотянувшим до нашего времени. Всегда хотела увидеть пирамиды.

— Твоя мечта исполнена.

— Ага. Только нам надо торопиться, и у меня нет времени рассматривать достопримечательности.

— Ну мы можем сделать исключение для тебя и провести индивидуальную экскурсию. Жаль только фотоаппарат забыл.

Руки Макса все еще тряслись, поэтому я забрала у него фонарь и направила его на стену перед собой. Взгляд мой сразу же притянула самая главная персона, изображенная с головой шакала и телом человека. Так египтяне представляли Анубиса — проводника в загробный мир после смерти, а так же одного из судей душ умерших. Сын бога мертвого царства Осириса. Он стоял на одном колене и держал в руках камень, который должен класть на весы, противопоставляя его сосуду с органами фараона, душа коего покорно ждала приговора. От древности краски пожухли, но продолжали преобладать черные, красные и золотистые цвета, придавая торжественность церемонии.

Даже в этой непростой и опасной для нас ситуации, я почувствовала, как дрожь прошла по моему телу, а слезы выступили на глазах от осознания возможности видеть древние знаки и даже касаться их. Все это являлось символами времени великого могущественного Египта с его царственными фараонами и величественными гробницами и храмами. Вся жизнь человека в то время была направленна на создание благоприятнейших условий для себя в загробном мире. Это считалось главной целью жизни — обеспечить и соблюсти все традиции захоронения своих останков и достойно перейти на следующий этап бытия.

Мои мысли прервал леденящий душу вой, прозвучавший глухо, будто издалека, но заставивший кровь остановиться в жилах. Я в страхе нащупала руку Макса.

— Нам пора идти, — сказал он.

— Но в какую сторону? Указателей выхода нет.

На всякий случай, я еще покружила лучом света в попытках наткнуться хоть на какой-то знак.

— Я думаю, звук был оттуда, значит, двигаться надо в другую сторону. И времени у нас не много.

По ходу движения подозрения не сразу начали закрадываться в мою голову.

— Тебе не кажется, что мы идем вниз? Тоннель углубляется.

— Знаю, но не хотел тебя пугать, потому что путь в другую сторону нам заказан.

— Тут прохладно.

Наткнувшись фонарем на изображение человеческой фигуры, запутанной бинтами, я со вздохом согласилась.

— Для фильма ужасов только оживших мумий не хватает, — заметила я с усмешкой.

— Мрачновато для радостных мыслей, но живые мумии — это только кино.

— После этой фразы, в лучших традициях кинематографии, они и должны появиться.

— Я смотрю, ты любитель таких фильмов.

— Да, я много времени посвятила и фильмам, и изучению статей. Увлекалась всякими загадками и экстраординарщиной. Уж чего не ожидала, так самой стать героиней такого ужастика. Уверена, мумии не намного страшнее тварей, преследующих нас, — хмыкнула я. — К тому же это всего лишь ссохшиеся тела, подвергшиеся мумификации и захороненные со всеми почестями и утварью.

— А так же с женами и рабами.

— О. Это было всего пару раз в самом начале египетской истории, и только с рабами. Вообще фараонов хоронили с сокровищами и статуэтками, которые должны были выполнять функцию слуг в потусторонней жизни.

— Но я точно слышал это где-то.

— Такое, действительно, встречалось, но в других культурах.

Коридор стал сужаться, а впереди чернел вход, поглотивший свет от фонарика. Макс посветил себе в лицо, и я увидела, как он приложил палец к губам, затем сделал мне знак, оставаться на месте, а сам направился прямо к черноте. Я не послушалась и, нащупав в темноте его плечи, вцепилась в него обеими руками, за что получила усталый возмущенный вздох. Покорившись моей воле, он протянул мне руку и повел за собой.

Мы оказались в огромной зале, судя по длинному лучу, пересекавшему пространство. Потолок тоже был очень высоким. Убедившись, что внутри никого нет, мы стали исследовать местность, передвигаясь по периметру. В середине стоял огромный каменный ящик.

— О Боже. Это точно саркофаг. Он пуст. Значит, мы в гробнице, которую нашли ученые, — резюмировала я.

— Или просто ограбили.

— Фактически, они являются все ограбленными и оскверненными. Даже если все вывезено в музеи.

— Собственно, многие исследователи за это поплатились.

— Не могу поверить, что ты веришь в проклятия фараонов, — удивилась я.

— Не верю. Всему есть объяснение. Но от таких вещей предпочитаю держаться подальше. Читала про самый известный случай с гробницей Тутанхамона? Там десятки людей умерли после ее вскрытия.

Мы рассматривали иероглифы и изображения на стенах. На них были также сцены ловли рыбы и охоты. Хоть что-то жизнерадостное среди этого подземелья.

— О, значит, ты интересовался и знаешь, что при повторном исследовании там нашли грибок, который мариновался в закрытом пространстве тысячелетиями. И который вдохнули все, кто находился в группе первооткрывателей, около полусотни человек.

— Смерти наступали в разное время последующих лет, как ты это объяснишь?

— Этот факт доказывает, что люди были поражены им в разной степени. И иммунитетом и здоровьем каждый человек обладает тоже индивидуальным. Средства и условия лечения тоже играют немаловажную роль.

Он рассмеялся.

— Проклятие — это намного интереснее грибка. Хотя, согласен, он не менее опасен. У моей знакомой как-то дома завелся, так ей переезжать пришлось. И все-таки, почему больше нигде не образовался такой тип грибка?

— До сих пор не разгадан процесс бальзамирования и мумификации тел. Жрецы держали это в тайне даже от людей того времени, и записей не осталось. Может быть, сработала химия, и столетиями образовывалось новое вещество, новый грибок. Загадок достаточно.

— Здесь какой-то провал, будто массивная дверь, похоже, ход куда-то. Подержи фонарь, — прервал меня Макс.

Я выполнила его просьбу, а он налег на плиту, стараясь сдвинуть ее.

— Ничего.

Немного отдохнув, парень напрягся и попытался еще раз в другую сторону. Раздался треск, но махина не поддалась.

— Ты уверен, что нам вообще стоит это делать? Мне кажется, там может не оказаться выхода.

— Здесь оставаться на открытой местности тоже не стоит.

— Хорошо, давай я помогу.

Я подошла, и вместе мы налегли еще раз. Плита продвинулась на несколько сантиметров. Оттуда пахнуло затхлостью.

— Кстати, о грибках, — прокряхтела я, кашляя.

— Вернемся домой, полежим в горячей ванной и примем антибиотики. Давай еще раз, Индиана Джонс, — хмыкнул Макс.

Издали снова раздался вой, прибавивший нам силы, и, прижавшись к плите, отдав ей все силы, мы смогли сдвинуть ее на некоторое расстояние, позволившее нам протиснуться внутрь.

— Снова тоннель — какая неожиданность.

Не знаю как, но Макс смог один вернуть плиту обратно, оставив только сантиметров пять. Я же это время сидела без сил у его ног.

— Кира, не время расслабляться. Нам надо найти укромное место и попробовать вернуться домой… ну тем способом… — он явно был смущен и не знал, как закончить предложение.

Даже в темноте я почувствовала жар, бросившийся мне в лицо.

— Макс. Я даже не знаю. Это странно. В гробнице…среди мумий.

— Мумии уже переехали в новые опочивальни в музеях. Извини. Не хотел тебя смущать. Мне тоже не нравится идея, заниматься с тобой любовью тут… Но если это нужно, чтобы сохранить твою жизнь…

— Герой.

— Да брось, не обижайся.

Он сел передо мной, нащупав рукой мое лицо, провел пальцами по щеке и поцеловал в нос.

— Давай, я понесу тебя, если ты устала. Надо идти. Мне кажется, монстры уже близко. Ты чувствуешь что-нибудь?

— Да нет, я сама, — я схватилась за александрит. — Все в порядке. Пока.

Некоторое время мы шли в молчании. Фонарик Макс закрепил на голове, чтобы одной рукой держать мою, а второй пистолет.

Внезапно я наступила на что-то и, поскользнувшись, вскрикнула. Макс дернул меня на себя, толкая за свою спину. Я услышала звук взведенного курка.

— Что?

— Там что-то на полу. Я споткнулась.

Макс наклонил голову вниз и поводил фонариком, пока луч не наткнулся на искомый предмет. Мы склонились над ним.

— Боже мой. Это часы, Макс. Современные довольно. Кто-то был здесь в наше время.

Парень осторожно подцепил их пальцами и поднес к лицу.

— Черт, — казалось, он замер на месте.

— Что?

— Не верю своим глазам. Как такое возможно?

— Макс? — он пугал меня в этот момент.

— Это часы… Алекса.

От шока у меня свело скулы.

— Ты уверен?

— Да. Это «Omega» с александритами, видишь? Я тебе рассказывал. А вот символы ПД. Петр Домлатов — мой дед. Он подарил их Алексу. Он был здесь. Или сейчас есть. Мы должны найти его.

— Он слишком давно пропал, Максим. Мы будем искать его, но я не хочу, чтобы разочарование сломало тебя, — я накрыла его предплечья своими руками и, прижавшись к нему, произнесла эту жестокую фразу, надеясь вернуть его к реальности.

— Мы не можем знать, умер ли он.

— Конечно. Мы обязательно попробуем его найти, — я приблизила свое лицо к нему и поцеловала его.

— Надо идти, — сказал парень, как только я оторвалась от него.

Осветив все вокруг, мы пытались рассмотреть какие-то следы или знаки, оставленные братом Макса. Пол был засыпан песком, но явные отметины от ботинок на нем отсутствовали.

— Ты должна достать пистолет. Держи его в руках, но не снимай с предохранителя, чтобы не ранить себя.

— Хорошо, — я наклонилась к рюкзаку и последовала его наставлениям.

— Стреляем в крайнем случае, потому что неизвестно, насколько крепкие здесь опоры и как далеко мы под землей. Вот возьми нож.

— Крови на них нет, — с облегчением сказал он, несколько мгновений рассматривая часы, и убрал их в карман.

Приступив к исследованию пространства на стенах, мы наткнулись на конструкцию, похожую на предыдущую плиту-дверь. Ее было бы совсем незаметно, если бы не щель сбоку. Поддалась она Максу с относительной легкостью, не в пример предыдущей, и мы ступили в еще один тоннель, намного теснее последнего.

— Он пошел сюда, — уверенно сказал парень, накрывая мою руку своей и утягивая меня за собой.

Коридор вывел нас в большую залу, главной особенностью которой была слабая освещенность. Свет был приглушенный, позволявший различить не только контуры предметов, но и черты окружающих стен, колонн и даже друг друга. Откуда он проникал, сначала было не ясно, но потом стало понятно, что он струится из-под потолка, где находились своеобразные окошечки. Множество зеркал было закреплено на стенах в такой последовательности, чтобы передавать друг другу световой луч и распределять его по помещению. Судя по запыленности вокруг, раньше чистые зеркала давали намного больше света.

— Пора передохнуть, — я посмотрела на Макса с надеждой.

— Хорошо, — парень, казалось, понял, как я устала. Последнее время мы шли в молчании. Он был отстраненным, и я не хотела нарушать его мысли. Тем страшнее казались крики тварей, раздававшиеся периодически в тишине. Успокаивала меня лишь его сильная рука, сжимавшая мои пальцы и вселявшая призрачное чувство защищенности.

Поделив запасы, мы подкрепили свои физические силы. Как только появилась возможность видеть Макса, я устремила на него взгляд, жадно впитывая в себя его мужественные родные линии.

Жжение на моей груди привело меня в панику. Я слова еще не сказала, а он уже был на ногах, видимо, заметив, как светился александрит, предупреждавший об опасности.

— Они здесь. Держись за мной.

Он схватил мою руку. В другой у него появился нож.

— Макс, нож для них, как зубочистка, — в ужасе прошептала я.

В следующий момент со стороны, откуда мы пришли, вылезло это. Двигалось оно осторожно, поэтому сначала мы увидели сверкнувшую конечность, похожую на человеческую, но изогнутую под невероятным углом.

— Попытайся найти дверь, — шепнул мне Макс.

— Нет. Тебе нельзя отпускать мою руку, — взмолилась я.

— Делай, как я сказал.

Заставив себя повернуться спиной к монстру, я начала продвигаться вдоль стены, в попытках нащупать плиту, закрывавшую проход. Макс двигался ровно за моей спиной, прикрывая меня.

— Господи, что за тварь такая?! — послышался его голос сзади.

Я нащупала углубление и открыла рот, чтобы сообщить ему, но тут воздух сотряс пронзительный чудовищный визг, заставивший нас прижать руки к ушам, дабы не лопнули барабанные перепонки. Дальше все стало происходить с молниеносной скоростью. Разворачиваясь, я почувствовала удар и упала на пол. Тут же повернулась, высматривая Макса, и в ужасе увидела, что мутант ударил его своей огромной лапой, отправив прямиком от меня в другой конец залы.

— Макс!

Я, действительно, напугалась. И, вздохнув, закрыла глаза, чтобы хоть немного успокоиться и, случайно, не вернуться домой. Через секунду открыв их, я поняла, что надо мной навис монстр, внимательно рассматривавший меня своими провалами. Кроме того он водил носом у моего лица, будто принюхиваясь. Затем чудовище разинуло пасть, неестественно сильно разведя челюсти.

— Беги! — крикнул Макс и кинулся на спину существа, втыкая нож ему в область левой лопатки. Мутант вздрогнул, взревел, обдавая меня слюной и гнилостным запахом, и рванулся в сторону, скидывая с себя человека. Я отскочила к стене, чтобы не оказаться раздавленной, и прижалась к ней спиной. Через секунду он снова повернулся и сделал шаг в мою сторону. Я зажмурилась, стараясь не смотреть и успокоить панику.

Неожиданно сзади я услышала скрип, и в тот же миг монстра передо мной пронзил луч синего света. Широко раскрыв глаза, я не могла поверить, но тот исчез. В недоумении я повернулась назад, где недавно была стена. Теперь там зиял проход, в котором возвышался мужчина.

— Вставай и иди за мной. Времени нет.

Я еще раз перевела взгляд на то место, где только-что находилось жуткое существо. От него ничего не осталось, никаких следов. Я кинулась к Максу, помочь ему подняться после оглушившего его удара. Вместе мы протиснулись в проем за нашим спасителем.

— Ты в порядке? — спросила я Макса.

— Да. Ты цела? Он тебя не задел?

— Нет. Все хорошо. Кто вы? — обратилась я тут же к незнакомцу.

— Вопросы потом, если вам будет позволено их задавать.

— Что вы сделали с монстром?

Он остановился на миг и печально взглянул на меня.

— Монстром? Это такой же монстр, как и вы.

Мы переглянулись с Максом. Загадочный человек может оказаться сумасшедшим, поэтому лучше его не злить.

Преодолев еще множество проходов, стало ясно, что мы углубляемся вниз. Почему этот мужчина не боялся мутантов, я не знала. Но меня не переставала мучить совесть, что они обязательно придут по моему следу, и я подвергну опасности невинную жизнь. В конце концов, я не выдержала.

— Они придут за мной. Мы все в опасности.

— Не беспокойся об этом.

Больше он не проронил ни слова, сколько мы не пытались осторожно спровоцировать его на разговор.

Было вообще очень странно, видеть здесь человека. Ведь ни одного я не встречала до этого. Что это могло все значить? Ответы можно было получить у незнакомца, шагавшего перед нами, но он продолжал игнорировать нас.

Остановившись в небольшом помещении, в котором стояла лавка, он обратился к нам:

— Ждите здесь.

— Извините, — вдруг вмешался Макс, порывшись в своих карманах, он извлек листок и протянул его мужчине. — Это мой брат. Он где-то здесь. Или был здесь. Пожалуйста, посмотрите. Это очень важно.

Тот долго стоял и глядел в глаза парня. Затем взял лист и развернул бумагу. Ни один мускул не дрогнул на его равнодушном лице. Он развернулся и ушел вместе с фотографией.

— Ты в порядке? — Макс тут же осмотрел меня.

— Да. А ты?

— Все нормально.

Он сел на скамью рядом и обнял меня. Я положила голову ему на плечо, все еще не веря в происходящее.

— Мы в плену? — спросила его и сама удивилась, как наивно прозвучал мой голос.

— Не думаю. Нас не обыскивали. Оружие осталось у нас.

— Тогда что происходит?

— Я не знаю, но надеюсь вскоре получить ответы.

— В моих скольжениях никогда не было людей.

— Да.

— Ты слышал, что он сказал про монстра?

— Что оно такое же, как и мы? Да. Не заморачивайся. Какой-нибудь гринписовец.

— Но он убил его. Очень странным оружием. Ты видел?

— Нет. Когда я оклемался, то не понял, куда девалась тварь.

— Он выстрелил в него ярким лучом и монстр исчез.

— Да ладно. Прямо из бластера?

— Я видела это. От него ничего не осталось, кроме следов ног на месте, где он стоял. Даже пепла, если уж предположить, что это новейшее оружие, сжигающее противника. Но никакого приспособления у этого человека я не успела заметить.

— Да, это очень странно. Может, и Алекс с ними.

— Я очень на это надеюсь, — я сжала его руку.