Когда Трон появился в часовне, Елизавета стояла перед алтарем. Свет свечей падал на нее сзади, поэтому лицо, прикрытое полумаской, оставалось в тени. Когда Трон через несколько секунд подошел ближе и вгляделся, он подумал: «Не может этого быть». Он снял пенсне – ибо был уверен, что без пенсне у него вид более мужественный и решительный, – и, затаив дыхание, приблизился еще на шаг.

Графиня Хоэнэмбс по-прежнему стояла неподвижно, но губы ее дрогнули и чуть-чуть растянулись в улыбке. Не было никакого сомнения в том, что это – именно та дама, которую Трон совсем недавно тщетно пытался найти в бальном зале.

Трон поклонился:

– Графиня Хоэнэмбс?

Графиня кивнула, а утолки ее губ при этом еще больше приподнялись. На расстоянии двух шагов она выглядела куда привлекательнее, чем при взгляде издали. Трон дал бы ей лет двадцать пять, в крайнем случае не больше тридцати. Маску она не сняла.

Трон наклонился, чтобы поцеловать протянутую ему руку.

Потом он сказал по-немецки:

– Я хотел пригласить вас на танец, но, когда добрался до места, где вы стояли, вас уже не было. О чем я весьма сожалел.

– Сожалели? Почему же, граф?

– Потому что мне показалось, что вам тоже хотелось потанцевать.

– Ас чего вы взяли, что потанцевать мне хотелось с вами? – Удивление, прозвучавшее в ее голосе, было искренним. Говорила она совсем не так, как говорят в Вене, хотя, возможно, она вообще не была уроженкой Австрии.

– Это мне подсказал ваш веер.

– Мой веер?

– Вы играли полуоткрытым веером, глядя в мою сторону, и он коснулся вашего лица, а это значит: «Давайте потанцуем!»

– Этого я не знала. Наверное, это вышло у меня случайно.

– Вы отказали бы мне, если бы я вас пригласил?

Вместо ответа графиня рассмеялась.

– Я и представления не имела, что у вас на балах принято танцевать вальс, – ответила она без видимой связи с тем, что было сказано раньше.

– А что, по-вашему, должны танцевать наши гости?

– Ну, разные танцы… Менуэты, сарабанду…

Трон улыбнулся.

– На дворе 1862 год. Вот уже десять лет, как площади и центральные улицы города освещаются фонарями с газовым светом. Возможно, время в наших краях бежит не особенно быстро, но и на месте оно не стоит. Вы разочарованы?

Графиня покачала головой.

– Нет. Но вообще-то я хотела поговорить с вами вовсе не о вальсах.

– Я знаю. Об убийстве на пароходе «Ллойда». Вы могли бы заехать для этого разговора ко мне в полицию.

– Я не хотела терять времени.

– Вы говорите загадками, – улыбнулся Трон. – Позвольте мне прежде задать вам один вопрос, графиня?

– Спрашивайте, граф.

– Почему вы в маске? Ведь вы назвали свое имя. Поэтому нет никакого резона скрывать свое лицо.

– Не будь на мне маски, я бы здесь не появилась.

– Все гости под масками. Но наша с вами беседа как бы вне маскарада. И вообще…

– И вообще?…

– Мне хочется увидеть ваше лицо.

– Почему бы это?

Трон усмехнулся.

– Потому что я полагаю, что скрывать его для вас – излишний труд.

Он увидел, как графиня открыла рот и оставалась так какое-то время – видимо, от растерянности. Потом губы опять сжались и дрогнули – Елизавета силилась сдержать смех. У нее это вышло лишь отчасти. Трон услышал непонятные звуки и сначала принял их за выражение неудовольствия, но быстро догадался, что графиня смеется. Она не переставала смеяться, развязывая бант на затылке и снимая маску.