Не надо быть милым

В своем бестселлере «Как работать по четыре часа в неделю и при этом…» Тим Феррисс [8]Тимоти Феррисс. Как работать по четыре часа в неделю и при этом не торчать в офисе «от звонка до звонка», жить где угодно и богатеть. М.: Добрая книга, 2010.
рассказывает о том, как он, любитель, смог выиграть Национальный чемпионат по китайскому кикбоксингу (саньшу). Он принял участие в нем на спор, имея на подготовку всего три недели. Он мог бы заниматься дни и ночи напролет, попытаться найти новый хитрый удар рукой или ногой, который прибавил бы ему очков. Но он пошел другим путем — решил мыслить небанально. Поняв, что обречен на проигрыш в любом матче, если будет драться традиционно, он взялся за изучение правил. И нашел в них два интересных пункта. Во-первых, согласно этим правилам, взвешивание спортсменов проводилось за день до начала матчей. Во-вторых, если боец вылетал с ринга три раза за матч, ему засчитывалось техническое поражение. Так что же сделал Тим Феррисс? Используя техники обезвоживания, он сбросил значительный вес перед взвешиванием, а весь следующий день снова гидрировал организм. Так он добился существенного преимущества в массе, что позволило ему воспользоваться одной новаторской техникой. В матчах по кикбоксингу он применил приемы борцов сумо, вышибая оппонентов за пределы ринга, пока ему не засчитали все победы. Несмотря на то что судьи были рассержены и, можно сказать, испытывали брезгливость к такой нечистой игре, Тим выиграл чемпионат, используя одну-единственную технику — упорное выталкивание. Неспортивно? Да, думаю, можно сказать и так. Эффективно? Да, черт подери. Оригинально? Весьма. Ведь эффективная оригинальность не обязательно должна быть красивой.

Как я писал чуть раньше, креативность стала знакомой, безопасной, похожей на красивого плюшевого мишку, который всем нравится. Никого еще не увольняли за выбор «креативности» в качестве темы ежегодного собрания компании, и мы все знаем, что произнесение слов о необходимости внедрения инноваций — самый верный способ заставить всех кивать и соглашаться. Многие люди считают, что такой подход очень хорош. Увы, все это не так. Это самое ужасное, что может случиться с развитием креативности. Превращение ее во что-то подконтрольное, отполированное и прирученное — это самый верный способ ее стерилизовать, лишить почти всего, что делает ее движущей силой перемен. Сегодня креативность стала похожа на фоновую музыку в лифтах, пустое повторение слов, которые никого не обидят и ничто не поставят под сомнение. Креативность не должна становиться такой!

Непристойный рок-н-ролл

Я все еще люблю музыку Sex Pistols. Возможно, такое признание и отбрасывает меня в Средневековье, но есть что-то в их альбоме Never Mind the Bollocks, Here’s the Sex Pistols, что заставляет слушать его снова и снова. Это крайне грубая музыка, и она по-прежнему звучит агрессивно и протестно. Когда Джонни Роттен воет: «Не знаю, что хочу, но / Знаю, как это получить / Я хочу избить прохожего / Потому что я хочу — Анархию!» — вы понимаете, что ему плевать, нравится нам это или нет. Можно даже предположить, что он предпочел бы, чтобы нам не понравилось. Sex Pistols олицетворяли в своей эпохе многое, но уж точно не милое обращение.

По сути они были осознанно сконструированным продуктом, разработанным для того, чтобы злить и бесить людей, и вся история группы — это история попыток выглядеть наименее привлекательными. В большой степени таким имиджем группа обязана влиянию ее менеджера Малкольма Макларена (кажется, он был очень неприятным человеком, а значит, одним из моих кумиров), который понял, что встраивание в существующие рамки — не самая удачная долгосрочная цель. Он стал пионером маркетинговой стратегии, основанной на испытании на прочность всего, что только можно, обнаружении точек самого активного сопротивления и их последующем уничтожении. А если при этом можно еще и плюнуть кому-то в лицо — тем лучше.

Учитывая все вышесказанное, задайте себе вопрос: являются ли приятные чувства, связанные с современным дискурсом на тему креативности, таким уж положительным явлением? Почему мы так стремимся к ним и что это стремление делает с самим понятием креативности? Почему мы так редко ставим под сомнение дружелюбную креативность, дезинфицированную для потребления?

В настоящий момент, когда вы читаете эту книгу, по всему миру проходят сотни семинаров по нестандартному мышлению (преимущественно в западной части, главным образом, в Европе и США).

Большинство таких мероприятий (если не все) роднит атмосфера комфортного единения, а самые неудачные отличаются скорее скукой, а не тем, что оскорбляют чьи-то чувства. Как и церковные мессы, семинары по креативности стали местом, где можно послушать возвышенные послания и испытать приятные эмоции.

Да, ощущение того, что все могут быть креативными и что креативность весела и забавна, очень приятно. Да, внутри у вас появляется что-то теплое и мягкое, когда вас кормят с ложечки любопытными идеями и учат небольшим креативным уловкам. Но является ли такое чувство продуктивным? Действительно ли настоящая творческая работа так гармонична, так мила? Ответ: нет. Кому-нибудь помогает такой подход? Может быть, на психологическом уровне, но не настолько, как принято считать. Риск, настоящий риск заключается в том, что за этой милой болтовней скрывается весьма непродуктивная привычка. Подобный вид креативности стал способом избегания дискуссий по вопросам, не столь приятным, как обезличенные, запаянные в вакуумную упаковку веселые таблетки под названием «креативность».

Давайте не будем об этом говорить

Креативность должна помогать людям сполна реализовать свой потенциал. Но этого не достичь, если смотреть лишь на то, что кажется нам милым, забавным или приличным. Нет, креативность по сути своей — преодоление границ, движение за пределы. Нельзя стать лучшим атлетом (или даже просто привести себя в форму), если делать упражнения лишь тогда, когда вам приятно их делать, — точно так же нельзя полностью осознать свой творческий потенциал, если придерживаться того, что кажется простым и приятным.

Поэтому наша первая атака против внутренней «тайной коробки» мозга будет направлена на столкновение с неприятным — и серьезное его восприятие. Вместо того чтобы спросить, какие новые идеи можно породить в самом идеальном мире, мы перевернем вопрос с ног на голову. О чем мы отказываемся даже думать, какие пункты мы не хотим вносить в повестку заседания, о чем мы не хотим говорить при обсуждении темы «Как нам в компании Х стать более креативными?»

Интересно… Каковы же творческие возможности, забытые и заброшенные нами лишь из-за того, что они, черт подери, не столь милы?

Преступление и наказание

Например, мы можем поговорить о преступной изобретательности — ведь такая вещь, вне всякого сомнения, существует. Вы же это знаете, правда? Думаю, вы ответите: «Конечно!», ведь вы видели фильмы «Одиннадцать друзей Оушена», «Двенадцать…» и «Тринадцать …». Но понимаете ли вы их суть на самом деле? Конечно же, мы все можем говорить о том, как изобретательны могут быть грабитель, убийца или человек, уклоняющийся от уплаты налогов, но значит ли это, что мы воспринимаем такие разговоры как разговоры о креативности? Используем ли мы эти данные для того, чтобы развить нашу собственную креативность? На определенном рационально-аналитическом уровне мы считаем такой тип злоумышленной креативности реальным, но в то же время с большей готовностью обращаемся к более приятные формам, более позитивным примерам.

А почему? Мы ограничиваем рамки наших обсуждений по многим причинам. Одна из них заключается в том, что мы хотим, чтобы нас считали разумными, серьезными людьми. Мы не желаем, чтобы люди осуждали наши мотивы или наши интересы, и потому затемняем те части мышления, в отношении которых нельзя быть полностью уверенным, понравятся они другим или нет. Школа — одно из основных заведений, где убийство альтернативного мышления входит в программу. А работая в компании, мы учимся не оскорблять людей и не выглядеть легкомысленными. Через некоторое время эти ограничения становятся нашей второй натурой — мы подсознательно отсекаем мысли, которые считаем недостаточно приятными для оглашения. Настоящий враг креативности — не босс и не школьные учителя. Это мы сами.

А что случится, если мы не будем следовать общепринятым канонам, не станем ограничиваться одними лишь хорошими примерами? Можно ли, к примеру, узнать что-то о творческом мышлении, если обратиться к исследованию пыток? Уверяю вас, подобные вопросы никогда не рассматриваются на корпоративных семинарах по креативности, даже если такие семинары сами напоминают пытку. И все же, если взглянуть на самые разнообразные способы, которыми тоталитарные государства мучают инакомыслящих в тюрьмах, можно без сомнения отметить значительную степень изобретательности, так же как и в случае, когда очень умные юристы доказывают, что ЦРУ может применять пытки, в смысле, «техники жесткого допроса». Конечно, пытки — невероятное зло, мерзостное попирание человечности и прав человека, но все же…

Одно лишь число различных способов, которыми умные люди (хотя и немного социопаты) могут использовать электричество для причинения боли другим людям, попросту поражает, не говоря уж о менее технологичных методах пыток. Сегодня я прочел о восточноафриканской стране Эритрее, в которой есть такой метод наказания: человека засовывают в покрышку от грузовика, а затем бьют по ней (и человеку внутри нее) палками. Битье, неудобная поза, вибрации покрышки и замкнутость пространства приводят к невообразимой агонии.

Неприятно думать о таком? Конечно же, но зато креативно. Заметьте, я никоим образом не пытаюсь оправдать пытки. Честно говоря, само представление о творческом подходе к пыткам заставляет меня сжиматься, дрожать и испытывать отвращение. И именно эта реакция восхищает меня. Я провел долгие годы, приучая себя видеть креативность там, где другие ее не замечают, но все же для меня крайне трудно назвать новый метод пыток оригинальным — ведь есть в нем что-то нечеловеческое, что-то мерзостное, что почти физически лишает меня возможности использовать слово «креативность» для описания всего этого — а ведь я считаюсь экспертом!

Некий «выключатель» в нашем мышлении ограничивает возможность обсуждать креативность, к примеру, пыток. Может быть, это и хорошо. Но, покопавшись в своей памяти, мы не найдем правила, в котором бы говорилось, что пытки не могут быть креативными. Я читал книги о методах наказания и допроса, которые, несмотря на всю свою жестокость, удивительны в свой дьявольской изобретательности. Я не стану описывать их здесь — просто поверьте, что примеры, приведенные выше, еще не самое страшное, что мне попадалось, далеко не самое страшное. Не называя такие действия творческими, мы, возможно, соблюдаем вежливость: ведь кое о чем нельзя говорить в хорошей компании, но в то же время привычка умалчивать о том, что мы считаем неудобным, — один из наиболее эффективных способов, которыми креативность приручается и упрощается, пока не превратится в собственное жалкое подобие.

Креативный дискомфорт

Если взглянуть на обсуждение проблемы креативности в компаниях, можно провести кое-какие параллели. Мы стараемся не думать о пытках — ведь они столь позорны и неэтичны. В корпоративной жизни тоже есть множество явлений, которые мы стараемся не замечать. И хотя им далеко до гнусности пыток, в компаниях бывают вещи настолько неприятные, настолько трудные для рассмотрения, что мы просто сбрасываем их со счетов, выдавая за незначительные. Мы стараемся игнорировать тот факт, что все работники компании — белые гетеросексуальные мужчины среднего возраста, представляющие средний класс, в то время как расовые и социальные различия — удел других компаний. Мы не признаемся себе и друг другу, что конкуренты разработали бизнес-модель, которая заставляет нас усомниться в разумности нашей текущей стратегии. Мы обходим молчанием вопрос о том, как управляется наша компания и нужно ли вообще это управление.

Конечно же, эти вопросы несравнимы с тем злом, которое представляют собой пытки электричеством или избиение, но все они являются табу для организации и говорить о них не хочет никто. Давайте я приведу пример. В качестве консультанта мне как-то раз довелось работать с компанией, занимавшейся оказанием технических услуг. Темой, на которую в этой компании никто не хотел говорить — точкой ее креативного дискомфорта — был вопрос «ноу-хау».

Боль и табу

Точки дискомфорта — места, где мы обычно отступаем, перестаем «грузить» себя, так как чувствуем почти физическую боль — сигнал того, что тело (и мозг) протестуют против конкретной формы напряжения в целях самозащиты. Если вы работаете над телом, следует воспринимать такие сигналы всерьез и не пытаться напрягать мускулы сверх необходимого, поскольку излишнее усердие может привести к растяжениям и травмам. Мышление же — процесс иной. Тело может получить травму, если пытаться преодолевать его физические возможности. Мозг — штука куда более гибкая и эластичная. Мы редко капитализируем эту возможность, редко пытаемся вытолкнуть мозг из зоны комфорта и посмотреть, чего можно достичь в новом пространстве. В зоне комфорта все просто, очевидно, заранее определено, даже свято.

Вернемся к моей истории. В компании, которую я назову Sordin, концепт «ноу-хау» был зоной общего комфорта. Можно даже сказать, что этот концепт без преувеличения относился к их святая святых. Говоря о себе, они в первую очередь подчеркивали именно этот аспект. В каждом видении, каждой стратеги и каждом списке базовых ценностей этой компании было написано о ноу-хау. И каждый раз, когда в компании начинались внутренние (или внешние) дискуссии на тему инноваций, развития идей или стратегии, акцент на ноу-хау лишь усиливался. Этот концепт стал их религией, их мантрой.

Но я — это я, и потому именно с этого концепта я начал свой семинар для высшего руководства компании. Я попросил собравшихся управленцев разработать новую корпоративную стратегию, но добавил, что разрабатывать ее нужно для компании, не имеющей ноу-хау и вынужденной нанимать специалистов извне. И вдруг упражнение, которое должно было быть таким легким, которое они проделывали раньше много раз, стало исключительно сложным. Многие из топ-менеджеров компании беспокойно заерзали в креслах, заворчали и иным образом начали показывать, как им неприятно и некомфортно. Это продолжалось некоторое время, но тут один из них решил, что с него хватит, и разразился тирадой: «Да ведь это чушь! Какой смысл продумывать ситуацию, в которой нет нашего лучшего и единственного конкурентного преимущества?» Что, конечно же, справедливо.

А что же это значит? Коротко: если организация или отдельный человек хотят стать более креативными, нужно начать с вопроса о том, какие идеи считаются запретными, неприличными, глупыми, трудными для обсуждения. Иными словами, развитие серьезной креативности — это преодоление табу креативности. Мы начинаем дрожать, читая о творческом подходе к пыткам, — точно так же и управляющая команда SordinInc отпрянула от творческого пространства, когда ей предложили отказаться от положения лидеров на рынке ноу-хау.

Исследование «злоумышленных» выражений креативности может быть одним из способов преодоления тенденции отстраняться от того, что кажется нам неприличным или неприятным для обсуждения. Мысли о такой креативности становятся для мозга своего рода шоковой терапией, заставляющей его покинуть зону комфорта. Это всего лишь один подход (позже мы рассмотрим и другие). На первой стадии развития рискованного мышления очень важно понять, что именно тогда, когда «вечер перестает быть томным», а управленцы ерзают в креслах, и начинает проявлять себя настоящая креативность.

Радуемся дискомфорту

Осознание этого факта позволяет дискомфорту занять свое место в обсуждении. У каждой организации и каждого индивида — свои собственные точки дискомфорта и боли, и потому нужно начать с определения существующих норм, тормозящих творческое мышление. Эти нормы имеют самую разную форму и регулируют значительные зоны нашего мышления: они решают, что для нас кажется важным, приятным, красивым, эффективным и так далее, и именно они определяют наши действия и процесс принятия нами решений.

Поняв это, нужно сделать еще один шаг — агрессивно и безжалостно наброситься на эти нормы. Когда Sex Pistols серьезно подумывали о релизе своего единственного настоящего альбома, Малкольм Макларен, менеджер группы, решил воспользоваться аж серебряным юбилеем королевы Елизаветы в 1977 году, превратив песенку God Save the Queen в особо дерзкую провокацию. Группа наняла лодку, чтобы демонстративно сыграть эту рушащую все нормы музыку прямо с Темзы, перед зданием Парламента и королевской резиденцией в Вестминстере, однако музыкантов остановили полицейские и заставили их прекратить выступление. Говоря иными словами, Макларен хорошо понимал, где находятся точки дискомфорта в коллективном сознании представителей британской элиты, и использовал это понимание для того, чтобы посмотреть, как далеко можно зайти. Общество отреагировало резко — и его творческий проект немедленно снискал успех. Именно поэтому Sex Pistols до сих пор живут в нашем коллективном сознании.

Обнаружить такие точки дискомфорта, конечно же, нелегко. Нелегко организациям, где такие действия логически порождают существенное сопротивление, нелегко лично вам, если вы всерьез решили развивать собственное креативное мышление: ведь вам приходится сталкиваться лицом к лицу и узнавать о себе множество неприятных сюрпризов. Но и это испытание можно выдержать, если работать упорно.

Для начала необходимо составить список из пяти пунктов, которые, по вашему мнению, являются жизненно важными для вашей работы и вашей компании. Выделив их, необходимо попытаться сформулировать полностью противоположные им. Если корпорация считает важным более тесное сотрудничество с клиентами и концентрацию усилий на разработке технологий, по всей вероятности, более продуктивным будет решение поработать над дизайном (хотя бы в течение некоторого времени). Еще один подход — проанализировать идеи, которые первыми отвергаются при разработке стратегии развития корпорации, составить на их основе план для определения утверждений, управляющих мышлением компании, и попытаться использовать все, что получилось, в творческих целях. Каковы же идеи, настолько некомфортные, настолько дрянные, что их сразу же игнорировали? И какие нормы руководят вами, подготавливая почву для пресного, безопасного мышления?

Неприятная правда

Остановитесь на минутку. Составьте список мыслей и идей, которые вы даже без дополнительного обдумывания инстинктивно считаете нерабочими или неподходящими для вашей организации. О чем вы не хотите говорить на совещаниях, что доводит вас до белого каления? А теперь внимательно взгляните на этот перечень раздражителей. И задайте себе вопрос: «Как бы я действовал, если бы знал, что именно здесь кроется самый большой потенциал для развития и совершенствования моих способностей и потенциала моей компании?» Возможно, вам непросто было составить список — и это показывает, насколько трудно заглядывать за пределы того, что наполняет нас чувством безопасности и комфорта. Возможно, вам покажется, что такие вещи не «зажигают» вас, не наполняют энтузиазмом. Это очень важно. Мы естественным образом склонны следовать за тем, что нас вдохновляет, но у этого чувства есть и оборотная сторона. Вдохновение чем-либо — это часть процесса узнавания, чувства удовлетворения от того, что мы делаем что-то приятное, а значит, вдохновение берет истоки из когнитивной беглости. Подобный комфорт, как я уже говорил, опасен. То, что может показаться креативностью, на самом деле будет всего лишь консервативным мышлением в новом модном платьице.

Если новая стратегия очень, очень вдохновляет, скорее всего, она — дерьмо.

Для корпораций, желающих стать более креативными, эта ловушка еще опаснее. К вдохновению и страсти нас притягивает инстинктивно, мы запрограммированы любить их. Но проблема в том, что за этими приятными чувствами кое-что скрывается.

Мозг, этот хитрый орган, очень ловко умеет создавать чувство вдохновения и страстного стремления, особенно с целью заставить нас фокусировать внимание на том, что мы уже знаем, что для нас комфортно, и запретить нам заглядывать в некомфортные сферы, где можно испытать мышление на прочность. Иногда под маской вдохновения мозг прячет комфортное и давно знакомое, создает дымку, заставляющую нас считать самые консервативные формы мышления нестандартными и новаторскими, хотя они — не что иное как обычное мышление под действием дозы дофамина.

Именно по этой причине организации с таким рвением раз за разом повторяют одни и те же преобразования и даже ухитряются испытывать при этом энтузиазм. И именно поэтому мы можем раз за разом предлагать одну и ту же идею, но все равно считать ее свежей и новой. Вдохновение, страсть, удовольствие — всего лишь дымовая завеса!

Как пойти навстречу некомфортному, как распознать его? Прежде всего — преодолевая себя. Основная проблема развития творческого мышления заключается в том, что для такого развития необходимо постоянно преодолевать собственные мысленные установки, не идти к тому, что мы инстинктивно считаем правильным. Малкольм Гладуэлл в книге «Озарение» популяризовал идею о том, что надо доверять своей интуиции, — такой подход отлично работает в ситуациях, когда применимы прежние методы мышления, но приводит к катастрофе, когда изученные вами понятия и ценности не могут применяться. Многие компании на своей шкуре и ценой больших потерь осознали это.

Интуиция — враг креативности! Если я скажу, что вся книга «Озарение» посвящена антикреативности — это прозвучит грубо.

Но все же, если вы заинтересованы в развитии нового мышления, а не в том, чтобы преуспеть в вопросах использования уже известного, вам нужно принять тот факт, что ваши инстинкты запрограммированы на увод вас в зону комфорта, то есть в ту зону, где креативность по большей части отсутствует.

Интуиция — враг креативности!

Смотрите-ка — креативность не обязательно весела! Наоборот, в ее якобы веселости таится риск. Конечно же, она может быть и весела, но если в процессе «творения» вы чувствуете себя комфортно — мозг обманывает вас. Снова.

Ваши первые вопросы — чушь

Некоторые могут принять это как еще одну форму утверждения: «Вам следует сомневаться во всем!» — полное энтузиазма поучение, которое можно найти в большинстве книг о креативности. Но это не так. Сомнения во всем попросту глупы, поскольку обычно они представляют всего лишь очередную версию того, что мы и так любим делать, — задавать вопросы, наиболее комфортные для нас. Это еще одно проявление ленивой привычки мозга искать наиболее комфортное положение.

Чтобы продвинуться дальше, попробуйте подвергнуть сомнению три утверждения о вашей компании: например, стратегию компании, то, как вы делаете работу, или любое утверждение, которое вам хочется оспорить. А я пока подожду. Это первый шаг — он всем известен и очень легок. Более важен следующий шаг. Что вы будете делать с этими вопросами? Похлопаете себя по плечу за то, что вы так свободомыслящи? Возможно, вам будет приятно, но это чувство не имеет никакого отношения к креативности. Важный шаг, который вам нужно сделать, чтобы порвать с традиционным мышлением, — это выворачивание вопросов наизнанку. Посмотрите на эти три вопроса. Вы ими довольны?

Задумайтесь над тем, почему именно эти вопросы пришли вам в голову. Они, по сути, являются прекрасным отражением не того, как вы умны, а того, как ограничено ваше мышление. Эти три вопроса важны, поскольку благодаря им можно лицом к лицу столкнуться с собственным консерватизмом. Почему именно эти вопросы? И почему так легко задавать их? Снова посмотрите на вопросы, но теперь как на что-то бессмысленное. Они — не что иное, как особый способ маскировки вашим мозгом привычных, консервативных предубеждений. Изучайте их вдоль и поперек, но при этом имейте в виду, что фундаментальные вопросы лежат где-то далеко в темных областях за пределами тайной коробки. Чтобы добраться до этого более глубокого уровня, нужно нечто большее, нежели простые сомнения. Нужно копать глубже, шокировать и пугать, срывать покровы.

Мы начали эту главу с рассказа о Тиме Ферриссе. Давайте снова обратимся к нему. Задавал ли он обычные вопросы о кикбоксинге? Нет. Он осознанно решил не обращать внимания на очевидное, например: «Как бить сильнее?» или «Как лучше блокировать?» Вместо этого он обратился к правилам, попытался найти те, которыми никто не пользовался и которые все принимали безоговорочно. Выталкивание противника за пределы ринга было не самым изящным решением, оно огорчило любителей чистого спорта. Но оно было эффективно! И началось это решение с того, что человек посвятил себя изучению поведения, не используемого другими игроками, — и успешно взял его на вооружение.

 

Испытывайте отвращение — и будьте отвратительны!

Один из моих любимых продуктов — это особый вид конфеты, а точнее конфета в очень странной упаковке. Этот продукт — пластиковое ухо с закрытым ушным каналом. Если открыть крышку, можно взять ватную палочку (которой великодушно снабдил вас производитель) и начать есть обильные запасы ушной серы, находящейся внутри ушного канала. Весело, правда? Понятно, что ватная палочка на самом деле не ватная палочка, а ушная сера — очень сладкая конфета, которая приводит детей в неописуемый восторг. Я не очень люблю вкус этой конфеты, но я обожаю впечатление, которое она производит на аудиторию. Когда во время чтения лекции я показываю товар лицом и произношу волшебные слова: «…А потом вы едите ушную серу…» — все вдруг начинают ерзать, инстинктивно отодвигаясь от кафедры. Если аудитория велика, можно даже услышать откровенное «Фу-у-у…», проносящееся по лекционному залу. Восхитительно. Пожирание ушной серы подчеркнуто отвратительно, а следовательно, это отличный пример нестандартного мышления.

Прекрасно в такой реакции и связанном с ней чувстве отвращения то, что она позволяет понять механизм работы креативности. Подумайте об этом, дорогой читатель, и представьте, что вы — один из слушателей. И я обращаюсь напрямую к вам: «…А потом вы едите ушную серу, ням-ням!» Представьте — и сразу пожалейте об этом! Возможно, у вас даже появится чувство, будто вы попробовали ушную серу — а приятного в этом мало. Скорее всего, вы отвернетесь, нахмуритесь, и в голову вам придет слово «мерзость».

На ранних этапах вашей жизни, когда вы были ребенком, подобная реакция была куда менее вероятной. Когда вы были малышом, вам было интересно, какой вкус у ушной серы, соплей и даже мочи. Тогда вас было не так уж легко шокировать, но потом кое-что произошло. Вы научились тому, что некоторые вещи приличны и хороши, а другие — отвратительны и неприличны. Сначала вас просто ругали мама или папа, но позже вы начали сами контролировать и регулировать себя и других. Увидев, что кто-то в классе ковыряется в носу, вы, возможно, откровенно выражали свои чувства: «Чувак, ну ты и мерзкий!» Вы установили для себя, что приемлемо, а что нет, и где-то в ходе этого процесса ваше нестандартное мышление начало умирать.

Задумайтесь снова о том моменте, когда вы испытываете отвращение. Испытываемое вами чувство — сопротивление, усиливающееся и почти физически отталкивающее вас от некоторых предметов — не что иное, как чистое проявление ограничений мозга, дающих знать о себе. Можно сказать, что именно в этот момент вы наталкиваетесь на стену вашей тайной коробки, часть вашего мозга словно отключается. Вас будто отталкивает назад, и из-за этого вы теряете способность задействовать свой мозг целиком, вернее, ваш мозг отключает сам себя. Чувство отвращения — это лоботомия незначительных масштабов, которую мозг проводит на себе, чтобы защитить свое чувство целостности и сохранить границы контролируемого мышления.

Но у такого чувства отвращения есть и положительные стороны: с его помощью можно «нащупать» ограничения собственного мозга. Чувство сопротивления похоже на почти физический барьер — возможно, в этот момент мы яснее всего чувствуем нашу тайную коробку на феноменологическом уровне.

Что-то внутри нас вызывает трение, тянет нас назад. Когда сталкиваешься с отвращением и подобными чувствами, кажется, словно тебя удержали на пороге, не дав войти.

Жирная утка

В предыдущей главе я говорил о приятных сторонах и ловушках хороших чувств и мыслей. Отвращение — яркий пример того, что неприятно, следовательно, пример феномена, который не вписывается в замаскированный консерватизм нашей повседневной креативности. Но отвращение — это и кое-что более мощное, что вызывает дискомфорт и чувство преодоления границ. Мы редко испытываем отвращение к себе, даже когда мы действительно отвратительны. Обычно наше чувство отторжения направлено против того, что находится вовне, что кажется нам агрессивным. Отвращение является в какой-то степени персональной и усиленной версией неприятного чувства, а следовательно, более удачным воспитательным примером при изучении границ нашего нормального мышления.

Каша с улитками

Можно привести еще один пример: каша с улитками. Попробуйте эти слова на вкус — «каша с улитками». Не вызывает приятных чувств, да? Большинство людей, с которыми я говорю об этом, делают недовольное лицо и настаивают на смене темы. Особенно часто это происходит за едой, ведь «каша су литками» похожа на выдумку, с помощью которой дети сердят своих родителей или друзей… Между тем каша с улитками не только существует, но и входит в меню «Жирной утки» (Брэй, Великобритания) — одного из лучших ресторанов в мире, получившего три звезды Мишлена, постоянно находящегося в верхушке мировых рейтингов. Шеф-повар и владелец этого ресторана — чудаковатый гений Хестон Блюменталь, человек, отдавший много сил преодолению барьеров во взглядах на еду и ее потенциал. Для него нет такой еды, которая изначально отвратительна, — есть лишь еда, которую он не готовил и не пробовал. Его каша с улитками — отличный тому пример, показывающий, чего можно добиться, если верить в возможность создания чего-то интересного из смеси такого классически французского блюда, как улитки, и такого классически британского блюда, как овсяная каша.

Обычный способ описания креативности — это рассмотрение ее как искусства соединения двух уже существующих вещей во что-то новое и удивительное. Овсянка с улитками служит отличным примером такого подхода — два общепризнанных блюда объединены во что-то в высшей степени уникальное. Исследователи креативности обожают примеры вроде этого, но не могут объяснить, почему что-то нам нравится, а что-то — нет. А все связано с базовым фактом того, как функционирует наш мозг.

Чтобы понять креативность, нужно рассматривать два параллельно идущих процесса. С одной стороны, у нас есть процесс обучения, то есть увеличения объемов известных нам фактов, которые мы гипотетически может объединить. Именно на этом процессе обычно фокусируются, в частности потому, что очень легко придумать разные способы накопления вами или вашей организацией фактов и знаний и последующего развития талантов и увеличения возможностей. Можно больше читать, больше ездить, общаться с новыми людьми, пытаться прожить целый день с повязкой на глазах — так вы научитесь испытывать новые ощущения. Сотрудники вашей компании могут отправиться на фабрику мармелада (как сделали разработчики дизайна iMac), нанимать художников, суши-поваров или клоунов для того, чтобы развить таланты сотрудников, или просто подчеркнуть разнообразие «креатива» вокруг нас. Есть множество способов накопления.

Однако это лишь одна сторона процесса. Второй управлять труднее — это сторона, где мозг разделяет все факты, знания и таланты на приемлемые и возможные для использования и на те, что неприемлемы, отвратительны и даже опасны. Обычно мы не замечаем этого процесса ограничения, легитимизации, а ведь именно с этим процессом (или против него) нужно работать, когда мы пытаемся понять роль отвращения в развитии креативности.

Мозг как двигатель

Можно стать более креативным через более активное обучение — и это истинно на самом тривиальном уровне. Но все же при обучении вы лишь расширяете концептуальное пространство, добавляя новые элементы к ограниченной сфере вашего мышления и его потенциалу. Представляя то, что вы считаете нормальным для использования в мышлении, и сопоставляя это с тем, что кажется вам отвратительным или глупым, вы делаете свой мозг более способным к использованию того, что он уже знает. Пересматривая границы легитимного мышления, вы в итоге увеличиваете ценность своих знаний.

В качестве примера можно привести покупку машины. Можно выбрать две характеристики: очень большой топливный бак (то есть в который войдет больше топлива) или хороший расход топлива на милю (то есть двигатель сможет использовать имеющееся топливо эффективнее). То же справедливо и в отношении мышления. Можно работать над увеличением объема топливного бака, то есть сосредоточиться на получении большего объема информации, но это редко приводит к интересным резулътатам. Если вместо этого сделать двигатель болееэ ффективным, то есть научиться по-новому использовать накопленные знания, можно увеличить вероятность создания чего-то действительного новаторского.

Реакция отвращения подчеркивает зоны неэффективности нашего мышления, указывает, как можно провести тюнинг нашего креативного двигателя. Именно поэтому испытываемое нами чувство отвращения так важно — ведь, найдя конкретные ограничения, мы легче поймем, от чего подсознательно отворачиваемся, не считая тему или предмет возможными для обсуждения. Испытывая отвращение, мы раздражаемся не только из-за того, что нам не так комфортно, как хотелось бы, но и чувствуем дискомфорт (он же — личный способ «отключения» некоторых тем и вопросов). Закрытая дверь к нашей креативности — это не только внешние ограничения вроде бюрократии или злобного начальника, но и личные преграды, которые мы повсюду таскаем за собой и воспринимаем как данность.

Продажи — как отвратительно!

Итак, один из путей развития креативности — нащупать ограничения, которые мозг устанавливает при отнесении вещей к категории отвратительных, оскорбительных, неприятных. В качестве примера (чуть менее отвратительного, чем предыдущие, но столь же яркого) можно привести тот факт, что многие люди считают продажи, то есть принуждение других людей покупать у них что-то, довольно неприятным делом. И пока корпоративный мир отчаянно ищет новых торговых агентов (и креативность в подходе к продажам, что очень важно), люди, вступающие в него, мечтают о другом. Эта закономерность открылась мне в особенно ярком свете, когда я работал над курсом преподавания искусства рождения новых бизнес-идей. Почти 100 % (опять это число!) представленных мне бизнес-планов и проектов были посвящены исключительно продукту, ну, может быть, немножко стратегии. А то, что кому-то придется осуществлять простую работу по продаже, таскать за собой демонстрационные наборы, никого не волновало. Если я задавал вопрос на эту тему, от меня обычно отмахивались: «Наймем торговых представителей!»

А это значит, что почти все бизнес-планы, которые мне доводилось читать (а их довольно много), ограничены своими авторами, которые, как и все мы, стараются не связываться с тем, что некомфортно. Если зайти еще немного дальше, можно заявить, что почти все просмотренные мной бизнес-планы оказались менее оригинальны, чем могли бы быть, по той простой причине, что в них не использовались возможности, лежащие за пределами зоны комфорта. Считая процесс продаж отвратительным, мы будем игнорировать его, даже если продажи составляют основу нашего бизнеса. Наш рациональный мозг может очень легко приводить нас к иррациональным выводам.

Восстание машин

Люди считают некомфортными многие вещи — например, высокие каблуки. И уж точно большинство мужчин находят крайне отвратительным переодевание в женскую одежду («А что подумают другие мужчины?»). Именно поэтому в 2007 году General Моtors запустила проект, в котором автомобильным дизайнерам и инженерам пришлось сделать именно такое. Пытаясь сесть в машины GM и выйти из них в женской одежде, эти инженеры (почти все из них были мужчинами) смогли узнать больше о своих потребителях-женщинах и, наверное, еще больше — о себе. Принятие женского обличья было неприятным и немного странным, но именно поэтому оно позволило получить новые идеи.

В отличие от обычного мозгового штурма подобная смена точки зрения может проверить на прочность нормы креативности в организации, высвечивая действительно оригинальные решения, в отличие от тех, что являются простым проявлением лени.

Да, может быть, подобный опыт проведен слишком поздно и в слишком незначительных объемах, но все же эксперименты вроде этого могут многому нас научить.

Мы начали эту книгу с истории о Flip Video, простенькой видеокамере, бросившей вызов более традиционным моделям. Можно с легкостью привести еще один пример — появление нетбука. Маленькие, дешевые и довольно слабые лэптопы привели к успеху средние компании, представившие эту продукцию на рынке. Мы снова возвращаемся к старому вопросу: почему ни одна из традиционных корпораций не изобрела подобный продукт? Ответ: по той же причине, по которой Flip Video создана компанией, о которой никто и никогда не слышал. Эти два случая во многом схожи. Обе идеи в своем контексте были явно оригинальными, но помимо этого — провокационными, разрушающими представление уже имевшихся игроков рынка. Инженер, разрабатывающий лэптопы, одержим идеей технического совершенства. Проще говоря, инженеры обычно подписываются под мачистским заявлением «чем больше — тем лучше» — и делают большие экраны, более быстрые процессоры, любые навороты за ваши деньги. Машина становится символом зрелости, силы и компетентности инженера. Сделать что-то худшее, менее мощное — да это же просто отвратительно!

Люди в IT-бизнесе сочли нетбуки провокационными — причем не в позитивном ключе. Дешевый хлам — и это еще мягко сказано! Серьезный человек с таким устройством не свяжется. Отвратительно, смешно и глупо. Но успешно! IKEA — похожий пример. Когда концерн внедрил радикальную идею покупки мебели в плоских коробках с последующей самостоятельной сборкой, другие игроки мебельной отрасли взглянули на них с презрением. Невиданное дело — дешевый мусор, который нужно собирать самостоятельно? Как можно гордиться подобным продуктом? Однако история показала, что IKEA было чем гордиться, хотя многие ее коллеги оказались шокированы.

Что вызывает отвращение у вас?

Что в вашем бизнесе вызовет отвращение у других?

Рискованное мышление требует, чтобы мы преодолевали инстинктивную реакцию отвращения, продвигаясь за пределы нашей когнитивной беглости. В каждом бизнесе есть вещи, которыми можно гордиться, традиционно, как считается, заслуживающие похвалы. Те, кто способен преодолеть эти границы, совершают революцию.

Порно для стариков

Давайте рассмотрим ситуацию, которая рано или поздно станет реальностью для каждого из нас, — старость. Мы живем в мире, который с каждым годом становится все более седым, в мире, где людей от 60 лет и старше становится все больше и где они приобретают все большее значение. Обычно при обсуждении креативности и новых идей эту группу обходят вниманием. Один из моих любимых примеров (связанный с темой следующей главы) таков: как часто вы, например, думаете о сексе между пожилыми людьми? Если вы сами не пожилого возраста, вы, вероятнее всего, не думаете. А если вы уже на пенсии, то думаете об этом очень много, гораздо больше, чем кажется окружающим… а ведь это — возможность и отличный пример применения креативности.

Среди моих знакомых есть много женщин за 60, прекрасных, милых, которых я очень люблю. Некоторые из них одиноки, и я думаю, вы поняли, куда я клоню. Это простой, почти банальный факт: существует огромная группа одиноких людей старше 60, и значительная часть этой группы не хочет отказываться от сексуальной активности. Но, несмотря на это, никто из предпринимателей не додумался заняться бизнесом в сфере организации свиданий для пожилых людей, а нам катастрофически не хватает идей, когда речь заходит о переформатировании социальной жизни в мире, где все больше пожилых бодрых, здоровых и похотливых граждан. У нас есть виагра и… больше ничего. А почему? Потому что для тех из нас, кто еще не дожил до пожилого возраста, мысль о старческом разврате немного отвратительна, и мы не хотим думать об этом. Огромная потребительская группа, четко сформулированная потребность, явный социальный спрос — и никаких идей. Никто из милых молодых людей не говорит о том, как креативность способна помочь в этом вопросе.

Мир полон странностей, и мы все не лишены определенных предубеждений. Может быть, вы сердитесь, когда дети носят джинсы, спуская их очень низко, или вам некомфортно ехать в автобусе с людьми иной национальности. Одни считают неприятными футбольных фанатов, а других начинает тошнить при звуках музыки в стиле кантри (это маловероятно, я знаю, но наш мир очень странен). Все эти реакции вызваны выключателями и барьерами в вашем мозгу, связанными с отвратительным и пугающим, и все они ограничивают вас и препятствуют вашему творческому мышлению. Да, можно и дальше совершать лишь то, что делает вас довольным, спокойным и счастливым, — конечно же, такая внутренняя гармония очень важна. Но она не обязательно полезна для вашего мышления и уж точно вредна для ваших творческих способностей.

Составьте список

Чтобы заставить ваш креативный мотор работать быстрее, составьте список из 20 вещей, которые нравятся вам меньше всего. Будьте максимально честны — ведь этот список частный и тайный: включите в него все, в нелюбви к чему вы обычно не признаетесь. Возможно, вы немного ксенофоб и боитесь мусульман — вносите их в список. Возможно, у вас вызывают отвращение геи. Либо вы ненавидите собак, котят или детей. Включайте их в список — список, предназначенный исключительно для вашего пользования (после прочтения его можно сжечь). Важно быть честным в отношении того, что вы не любите, того, о чем не желаете думать. А затем нужно понять, что каждый пункт списка отражает ту область, в которой вы сделали себя менее креативным, чем могли бы быть, менее свободным в своем мышлении, а следовательно, радикально уменьшили свою возможность изменить мир.

Поймите меня правильно: не надо учиться любить все и вся — это просто невозможно. У нас у всех есть объекты антипатии, легкие или не очень предубеждения, влияющие на мышление. Полное их искоренение невозможно, ведь они — часть нас. Важно понять, что работа над креативностью должна быть связана с взаимодействием с этими вещами и серьезным их восприятием. Вы должны понимать, что наш мозг поставил себе барьеры, которые нельзя преодолеть при помощи обычных игр и упражнений, предлагаемых тренерами по креативности. В нашем мозгу протекает огромное количество процессов, а в мире существует огромное число предметов для изучения, если мы решимся принять некоторые вещи такими, какие они есть, а не позволим застывшим представлениям о допустимости и пристойности ограничивать нас. Как бы странно это ни прозвучало, можно стать намного более креативным, став чуть более отвратительным.

 

Непристойное мышление, йоу!

У меня на компьютере есть рисунок, отражающий многие из моих представлений о креативности. Я обожаю использовать его во время лекций. На рисунке изображен такой приземленный предмет, как флакончик краски для волос, единственная оригинальная особенность которой заключается в том, что она розовая. Ну, возможно, не единственная, потому что эта краска разработана специально для окрашивания… лобковых волос. Да, тот, кто мечтает окрасить свою интимную зону в милый розовый цвет, теперь может осуществить свою мечту! Дальновидный предприниматель по имени Нэнси Ярецки поняла, что некоторые женщины (и мужчины, скорее всего) красят свои волосы и что, делая это, они хотели бы, выражаясь фигурально, «подобрать ковер под цвет занавесок». Однако в обычных красках используются реагенты, слишком сильные для нежной кожи в области лобка, и потому Нэнси разработала серию под названием Betty; розовая краска, которую я обычно показываю, называется Fun Betty.

Причина, по которой я использую эту картинку, заключается не в особом интересе к лобковым волосам, а в том, какую реакцию эта картинка обычно вызывает. Как правило, сначала люди смотрят с некоторым смущением, потом немного отворачиваются и начинают нервно похихикивать. По каким-то загадочным мотивам профессора в сфере управления не говорят об этом и не показывают своим студентам картинки лобковых волос — как удивительно! Или, если быть точнее, не показывают фотографии флакона со скромным изображением закрашенного треугольника в тазовой области стилизованной женской фигурки.

Мой предыдущий пример с конфетой в виде ушной серы обычно вызывает у людей отвращение, а изображение розовых лобковых волос производит шокирующий эффект. Мозг моих слушателей почти физически ощутимо пытается вытолкнуть неприличную мысль. Он прекрасно знает, что секс или то, что наводит на мысли о сексе, нельзя обсуждать открыто, особенно тогда, когда мы говорим о таком серьезном предмете, как креативность (когда я смотрю на некоторых людей, обучающих креативности, такое решение кажется мне очень даже естественным — я бы тоже не стал представлять, как эти люди занимаются сексом). Мозг знает, что секс непристоен, грешен и просто грязен. Особенно если это хороший секс. («Оп-па! Спасибо, дамы и господа, я буду тут еще неделю! Дайте чаевые официанткам и попробуйте рыбу».)

Точно так же, как мозг отсекает то, что считает отвратительным, он сторонится и того, что считается недостойным и грязным.

Все это существует за пределами «тайной коробки», контролирующей и ограничивающей наше мышление, которую нельзя разрушить без серьезного нападения на чувство пристойности, невидимо удерживающее нас на протоптанных тропинках мышления. Грязное — не то же, что отвратительное. Если второе связано с тем, что вызывает отторжение, то первое — скорее вопрос того, что считается приличным. Называя что-то похабным и неприличным, мы имеем в виду, что об этом не следует говорить открыто в респектабельном обществе. Отвратительное связано с пренебрежением к хорошим манерам, а непристойное — с нарушением куда более фундаментальных табу. К счастью для нас, вся креативность — это нарушение табу.

Существует гораздо более глубокая связь между креативностью и сексом. Секс — первичная движущая сила, очень важная, фундаментальная. Многие люди, по-любительски занимающиеся творческой деятельностью, — играя в музыкальных группах, самодеятельном театре, интересуясь изобразительным искусством или просто посещая семинары по креативности, — делают это по одной простой причине. Они надеются, что так будет легче затащить кого-то в постель. И наука подтверждает это мнение! В своей великолепной статье «Шизотипия, креативность и успех у противоположного пола» Дэниел Неттл и Хелен Клегг уделяют внимание одному весьма важному аспекту креативности: «Совокупляются ли креативные люди чаще других?» Ответ — уверенное «Да!» Если это не убеждает вас в значимости моей книги, нам с вами не о чем говорить. Но я уверен, что достаточно хорошо знаю, как работает ваш мозг, и потому полагаю, что вам нравится секс, так что можете перестать притворяться недотрогой. Давайте немножко попохабничаем, а?

Хотите ли вы быть нулевым чудаком?

Вот вам пример, просто для разгона: почему же, черт побери, индустрия косметики так долго не представляла на рынок дорогие продукты по уходу за кожей для мужчин? Не так давно они были по сути бесполыми, без четкого брендинга. Теперь ниша продуктов по уходу за мужской кожей процветает, и всем ясно, что рынок сбыта таких продуктов весьма обширен. Но почему же так долго все было тихо? Кто-то скажет, что до недавнего времени мужчины не были готовы покупать такие продукты, и что они появились, как только появился спрос. Ну коне-е-ечно…

Нет, механизм потребления так не работает. Никто не писал L’Oreal гневные письма об отсутствии продуктов для мужчин и никто не мечтал целыми днями о том, как бы потратить большие деньги на крем с Формулой Дневной Увлажняющей Защиты. Однако узнав, что такие продукты выпущены, мужчины (и их партнерши) начали закупать новинки тележками, едва те появились на полках магазинов. Так в чем же была проблема?

Уж никак не в отсутствии креативности или ее ограничении, поверьте! Просто для внедрения настолько радикальной инновации компаниям нужно было принять решение о серьезных изменениях. Я называю это принципом Нулевого Чудака (чем-то схоже с принципом «нулевого пациента» при возникновении пандемии). Этим словосочетанием я подчеркиваю отличие, тот факт, что «Нулевой Чудак» не такой, как остальные. Никто не хочет первым нарушать норму. Никто не хочет первым бросать вызов тому, что организация, в которой он работает, определила в качестве своей идентичности и собственного образа. Мы хотим, чтобы нас считали «нормальными», «такими же, как все», и мы чудовищно боимся выставить себя дураками. Не говоря уж о том, чтобы казаться чудаками со странностями.

Книги о креативности обычно затрагивают вопрос неопределенности, сопровождающей новые идеи, но следует отметить, что анализ посвящен исключительно страху критики. Конечно, такие страхи реальны, но это лишь поверхностный феномен в том, что касается сдерживания креативности. Даже если вы испытываете какое-то опасение, связанное с тем, не сочтут ли люди вашу новую идею дурацкой, — это незначительный страх по сравнению со страхом показаться «чудиком» или «придурком». В первом случае вас будут считать просто малость тупым, а во втором — под ударом окажется вся ваша личность. Вернуться в офис после того, как вы сказали на собрании глупость, еще не так трудно, но если ваша идея бросила вызов принятым нормам и устоявшимся представлениям, все ваши дальнейшие поступки очень быстро начнут воспринимать именно через призму нарушения норм (нормальности).

В случае с увлажняющими кремами для мужчин никто не хотел быть первым разрушителем общепринятого представления о том, что все мужчины крепки, круты, весьма гетеросексуальны, полны сил и лучше сдохнут, чем займутся таким бабским делом, как использование продуктов по уходу за лицом. Но есть еще крошечная деталь: мужчины в большинстве своем тщеславны и готовы заплатить любую цену, чтобы продолжать верить в то, будто они по-прежнему красивы и способны соблазнить 20-летнюю супермодель (я, конечно же, запросто могу это сделать, потому что использую крем с повышенным содержанием минералов) — об этой детали просто забыли. Ведь никому же не хочется выглядеть чудаком!

Детский сад в цветах радуги

Только представьте: в либеральной Швеции, по оценкам, около 40 тысяч детей живут в так называемых радужных семьях, то есть семьях, где родители одного пола. Оценку количества радужных семей в США провести сложно, но, предположив, что даже если процентное отношение таких семей в США составляет всего 25 % от шведского показателя, можно сделать вывод, что с однополыми родителями живут 340 тысяч детей. В Швеции вплоть до 2007 года не было ни одного детского центра или детского сада, предназначенного для предоставления услуг этой группе.

Давайте только представим: с одной стороны, есть огромная потребительская группа, с другой — ни один предприниматель не предлагает услуги для нее.

Конечно, не все однополые семьи хотят, чтобы их дети ходили в специальный детский сад, да и не всем предпринимателям следует фокусироваться на этой группе. Основная причина, по которой эту группу выделяю я, — желание подчеркнуть, что поиск рыночных возможностей порой ограничен предубеждениями, которых мы даже не замечаем. Точно так же, как мозг отстраняется от того, что он считает неприятным, мы очень часто, автоматически и бессознательно, игнорируем то, что культура или образование заставляют нас считать неприличным для обсуждения. К этой сфере относится все, что связано с сексом, но кажется, что особенно глубоко укоренившееся табу, гомосексуальность — самая высокая преграда для нестандартного мышления. Настолько высокая, что все, связанное с ней, автоматически становится «не моим делом» — даже если такое дело по факту оказывается очень успешным.

Влечение, влечение!

На самом фундаментальном уровне это связано с влечением и нашей неспособностью говорить и думать о роли влечения в обществе. В отличие от «стремления» или «потребности» влечение неприлично, непристойно. Но дело в том, что большую часть нашей жизни (даже почти всю) мы руководствуемся влечением. Нас постоянно и страстно влечет к тому, что, может быть, нам совсем не нужно. Профессор Микаэл Дален, эксперт в области потребительского поведения, назвал наш современный образ жизни «обществом ожиданий». В книге под название Nextopia [12]Micael Dahlen. Nextopia. Volante, 2011.
он утверждает, что мы в большей степени руководствуемся желанием иметь что-то сверх имеющегося, чем реальным актом потребления, и он, возможно, прав. Общество в значительной степени ориентировано на влечение, а реальное влечение никогда не бывает удовлетворено.

Но если вы хотите, чтобы вас воспринимали всерьез в мире, где установлены определенные формы поведения, выступать с таким тезисом было бы по меньшей мере опрометчиво. Мы должны давать рациональное объяснение своему поведению, отрицать свои желания или, по крайней мере, изображать их более приземленными, практическими, чем они есть на самом деле. Именно поэтому мы так часто игнорируем желания других людей или открыто принижаем их. Все мы живем в нравственном обществе и пытаемся игнорировать или маргинализировать все, что не соответствует нашим представлениям о морали. И потому мы отказываемся признавать значимость сексуальности, иного образа жизни или даже наших собственных влечений. И все ограничения вкупе оказывают отрицательное воздействие на нашу креативность.

Нравственность является одним из самых мощных типов оружия в арсенале мозга для защиты «тайной коробки». Можно даже сказать, что это главный способ контроля мозга над нами, наблюдения за тем, чтобы мы не выходили за периметр допустимых мыслей. Наше нравственное чувство выражается по-разному: «А нам действительно нужно делать подобное?», или «А может, будем немного серьезнее?», или «Руководству это не понравится», или «Мы должны унижаться до такого?» Самый короткий вариант: «Фу!» Мы склонны придавать вещам и понятиям излишний нравственный аспект — и в результате намертво привязываемся к тому, что допустимо, безоговорочно принято всеми без исключения, бесцветно, пресно и усредненно. Короче говоря, мораль и нравственность лишают нас креативности.

Чтобы бороться с этим, чтобы привнести грязную вещицу под названием «креативность» в свою жизнь, надо научиться мыслить непристойно. Конечно же, я не призываю устраивать оргии в зале для заседаний — независимо от того, насколько это может быть весело и насколько отмороженные ваши коллеги — нет, нужно всего лишь пытаться вытолкнуть мышление в царство желаний, за пределы приличий. Нужно принять нашу творческую роль (особенно при работе в компании), заключающуюся в том, что не следует указывать людям, как им нужно жить, а, наоборот, следует позволять им проводить разные творческие эксперименты, реализовывать свой потенциал и достигать желаемого.

Все мы — грешники

Вот вам пример из индустрии обслуживания: я не жаворонок, и часто останавливаюсь в отелях, когда езжу по работе. Так почему же во многих из них шведский стол закрывают ровно в 10 утра? Даже если я заплатил сумасшедшую цену за свой номер, мне приходится смириться с тем, я должен завтракать в «надлежащее» время, независимо от личных обстоятельств. А я вот люблю обильные завтраки часов в 11 — но по какой-то причине отели находят это крайне неприличным и дают мне понять, что я человек безнравственный (они, возможно, правы, но это уж точно не их дело). Так что они принимают все возможные меры, чтобы я или соблюдал их правила, или был наказан. По всей видимости, они беспокоятся о моей душе, стараясь сделать так, чтобы я не занимался чем-то невообразимым вроде сна до обеда или секса днем, и потому контролируют меня всеми мыслимыми и немыслимыми способами, определяя даже время моего завтрака — за грехи нужно наказывать!

Удивительно большое число компаний в индустрии обслуживания работают по тем же принципам. Вы (то есть рядовой потребитель) должны вести себя так, как полагается. Вы должны все планировать. Вы должны делать дела в рабочее время. Вы должны готовить деньги загодя. Вам даже и думать нельзя, что можно поступать иначе. Связь с сексом может показаться едва заметной, но базовый принцип здесь тот же — люди должны вести себя «пристойно». Мужчины не должны пользоваться косметикой. Клиенты должны понимать, как работает компания, оказывающая им услуги. Заказывающие спиртное на утреннем рейсе Лондон — Копенгаген — уж точно не те люди, которых респектабельные фирмы хотят видеть в числе своих клиентов. И так далее.

Если вы хотите сделать организацию более креативной, нужно принять как данность тот факт, что у людей бывают разные желания, разные взгляды на мир и что организация не вправе определять для своих сотрудников границы «допустимого»: позволяя ограничить себя рамками «допустимого», человек не продвинется так далеко по пути креативности, как мог бы. Я начал эту главу со слегка неприличного примера, который при ближайшем рассмотрении оказался полностью лишенным всякой неприличности. У большинства из тех, кто читает эту книгу, есть лобковые волосы, и в этом нет ничего грязного. Конечно, их окрашивание может показаться делом странным, но если вам этого хочется — то почему бы нет?

Интересно задуматься не над тем, почему людям этого хочется, а над тем, почему этот пример вызывает у вас дискомфорт. Он вас смущает? Вы краснеете? Все это — проявления попыток мозга удержать вас от решительного шага и сделать так, чтобы ваши мысли не зашли в запретные, неприличные области. И только от вас зависит, кто будет принимать решения: вы или ваше суперэго, ваше нравственное сознание.

 

К черту взрослость

Независимо от того, как вы относитесь к детям, вы не сможете обвинить их в излишней утонченности. Они обожают говорить об экскрементах, они смеются, когда кто-то пукает, и могут целый день бегать с соплями до колен. Именно поэтому они — новаторы, оригинальные и любопытные. Они, эти панк-рокеры природы, чудесным образом свободны от ограничений, и если представляется возможность испытать нормы на прочность, они с пугающим энтузиазмом предаются этому занятию. Да, мы все знаем, что дети очень креативны, но редко задаем себе вопрос, что именно делает их такими. Вместо этого мы предпочитаем романтизировать ситуацию, глядя на устремления детей сквозь розовые очки. Но детская креативность не является чем-то милым и красивым, она — безудержный, анархический импульс, для укрощения которого в себе взрослые прилагают так много усилий. Странно, но верно — и очень вредно для развития творческих способностей.

Дети — эгоистичные, жадные существа (в том числе и два моих солнечных лучика). Однако их отличительная черта состоит в том, что они не стыдятся этого и очаровательно откровенны в демонстрации своих слабостей. Если ребенок хочет печенье, он не станет придумывать целый ряд оправданий, например, что испытывает стресс и должен расслабиться или что ему интересно, вкусно ли есть это печенье с соком. Ребенок просто хочет это чертово печенье. Точно так же, если ваш малыш любит глупые телесериалы, лишенные всякой эстетической или культурной ценности, он не станет ничем оправдывать свою любовь к ним. Жеманство — не для детей. Если взрослые запрограммированы объяснять свои страсти и пороки при помощи оправданий («Не то что бы я любил реалити-шоу, просто иногда интересно посмотреть такое, чтобы понять, как думает быдло…»), дети абсолютно спокойно готовы любить неограниченное число глупостей без всяких тому оправданий.

И хотя мы не склонны говорить об этом, мы намного больше похожи на детей, чем допускаем. Пусть мы и отрицаем это, правда такова: мы все любим глупости, дурацкие вещи, игрушки и безделушки. Конечно же, мы очень хорошо умеем скрывать импульс, величая его и так и эдак, и расстраиваемся, когда наши любимые статьи расходов называют настоящими именами, но факт остается фактом. Возьмем, к примеру, интерьер помещений. Никто в здравом уме не сможет утверждать, что огромные суммы, выкинутые на покупку дорогих ваз или предметов роскоши, потрачены эффективно или что приобретение новой кухни или итальянского дизайнерского дивана является вопросом жизни и смерти. Нет, все это детское, ненужное, легкомысленное. Ваш любимый домашний кинотеатр — всего лишь разновидность Барби или солдатиков, такая же ненужная и глупая. Но это здорово! Нет причины, по которой наша любовь к ненужному, показушному или легкомысленному должна восприниматься нами как проблема или слабость — наоборот.

Необходимость легкомыслия

Если бы мы, люди, потребляли лишь то, что действительно необходимо нам для выживания, мировая экономика рано или поздно пришла бы в упадок. Большая часть потребления, даже в самых бедных странах, связана с желанием человека получать ненужное. Племена в Андах тратят свои небольшие сбережения на разноцветную одежду, а аборигены Борнео посвящают удивительно большое количество времени украшению домов и изготовлению предметов для ритуального использования. Мы на Западе тратим на потребление еще большие суммы по тому же принципу. Даже самые нищие и голодные люди в мире больше страдают от несправедливого распределения благ и политических запретов, чем от того, что чрезмерное легкомыслие в одной части мира приводит к лишениям в другой. Несмотря на наличие отдельных границ, в частности экологических, легкомысленное потребление само по себе не является серьезной проблемой для экономики и общества, а, возможно, представляет собой необходимое условие благосостояния — это именно то, что Жорж Батай называл «общей экономикой».

Если изучить потребительские предпочтения человечества, мы увидим, что на удовлетворение необходимых потребностей направляется лишь крошечная часть от общих объемов потребления. Наша одежда слишком модна и изящна, чтобы рассматривать ее как просто средство для прикрытия и согревания нашего тела; мы едим пищу, гораздо более утонченную, чем это нужно для выживания, наши культурные и информационные потребности, если взглянуть трезво, — просто напрасные траты. Многие сочтут это лишним доказательством того, что западное общество ведет неоправданно шикарный образ жизни, но я полагаю, что это заблуждение. Можно рассматривать приведенные выше факты для понимания нашей развитой экономики не как исключительно машины для выживания, но как механизма, позволяющего нам совершать легкомысленные траты. Если бы человечество придерживалось экономической модели, при которой было бы позволено удовлетворять лишь базовые потребности, сейчас бы нас было тысяч сто, мы бы жили в теплых прибрежных регионах, добывали бы пищу охотой, а все остальное время проводили бы за пустыми разговорами (и сексом).

И пусть кому-то такое времяпрепровождение кажется идиллией и идеалом, реальность, к счастью, иная. Мы живем в эпоху экономики, стремящейся к расширению, производящей все больше легкомысленных товаров и услуг. Развитие экономики следует осуществлять разумно, это очевидно, но мечтать, что мы можем избавиться от нашего легкомыслия, — это все равно что желать истребить несколько миллиардов людей и вернуться в каменный век. Ведь уже в бронзовом веке люди создавали и потребляли ненужные вещи — драгоценности, украшения, игрушки и костяные гребни. Но современные люди пошли дальше своих предков — они в совершенстве овладели навыком убеждать себя в том, что все приобретаемое действительно им нужно.

Телефонная мания

Вернемся в наши дни. Сегодня почти все считают мобильный телефон необходимостью. Жизнь без мобильников кажется очень, очень сложной. Но наши родители — да что там родители! — все человечество как-то выживало без них в течение нескольких тысячелетий и еще сто лет — только со стационарными телефонами. Несмотря на это, сегодня нам все труднее представить мир без мобильных телефонов, и в результате в разговорах о них мы используем слова «надо» и «потребность». Мозг снова играет свою старую шутку, но в этот раз заставляет нас думать, что мы намного более серьезные и взрослые, чем на самом деле.

Ладно, но какое отношение это имеет к креативности? Большее, чем вам может показаться. Взрослая часть населения пытается убедить нас в том, что наше поведение — это всегда результат взрослых решений. Увы, та же часть ограничивает наши способности к вынашиванию новых идей. Поговорив с экспертами в области развития бизнеса или консультантами по креативности, помогающими бизнесменам рождать идеи, вы заметите, что очень часто они полны решимости найти неудовлетворенные потребности, чтобы произвести нужные рынку товар или услугу. Возможно, на первый взгляд это кажется разумным, но самом деле идея абсолютно глупая.

Возьмем, к примеру, Nintendo Wii, весьма успешную игровую приставку. До знакомства с ней я не испытывал необходимости в приставке, которой можно управлять при помощи поворота пульта. Даже мысль о такой машине не приходила мне в голову, так что я вряд ли мог испытывать потребность в этом продукте. Но, едва увидев такую машину, я сразу почувствовал в ней потребность — и немедленно купил себе такую. Так что потребность сформировалась после вывода на рынок нового продукта.

Именно этим креативная разработка продукта отличается от обнаружения потребностей — она заключается в мечтах о непредставимом, которое затем можно превратить в конкретную потребность. Исходя из типичных представлений, согласно которым новая разработка должна стать результатом серьезного, взрослого стремления к необходимому и разумному, вы никогда не придумаете Wii, мобильный телефон или энергетический напиток под названием Red Bull. Все эти продукты изобретены людьми, которые смогли выйти за пределы взрослого взгляда на мир, избавиться от серьезности — мечтателями с живым мышлением детей. Именно благодаря ему они смогли породить столь успешные идеи.

Реальность, шок и ужас

Взрослые убеждения и вера в серьезность убивают креативность не потому, что во взрослости есть что-то особенно некреативное, а потому, что мы имеем привычку применять наше взрослое, рациональное повседневное мышление к процессу рождения идей.

Разработка новаторских идей — это кое-что совершенно иное, что требует выхода за пределы полезности и рациональности, за пределы объяснений и разговоров о потребностях.

Чтобы яснее понять меня, подумайте вот о чем. Одно время наиболее успешно продающейся программой-приложением для iPhone был продукт, коротко названный iFart. Да, продукт номер один для одной из наиболее обожаемых и разрекламированных технологий нашего времени не мог делать ничего иного, за исключением имитации звука испускания газов, хотя и с впечатляющими вариациями. Когда в 2008 году приложение появилось в Интернете, за две недели его скачали более 100 тысяч раз, что существенно пополнило карманы разработчика. А представьте следующую ситуацию: этот счастливый «пердприниматель» отправляется на конкурс бизнес-планов и предстает перед оценочным комитетом, представляя свою идею. «Да, вот, моя программа может… имитировать звуки испускания газов». Интересно, найдется ли хоть один человек, который в здравом уме посчитает, что эту идею воспримут на ура, а ее автор сможет выиграть конкурс? Вряд ли. Идея, лежащая в основе продукта — глупая, смешная и детская и уж конечно не заслуживающая инвестиций. Но есть маленькая деталь: несмотря на вышеперечисленные характеристики, она стала настоящим хитом. Все это свидетельствует об одном: заранее никто ничего не в состоянии просчитать.

Хотите успешнее генерировать новые идеи? Станьте глупее. Игнорируйте то, что людям «надо», что «работает» или за что люди «готовы платить». Ни один из способов управления потребительским поведением, применявшийся в прошлом, не гарантирует успеха в будущем. Любая попытка рационального мышления о будущих бизнес-возможностях обречена занять место на свалке истории. На самом деле наша рациональность — это всегда продукт нашего прошлого, тогда как креативность направлена в будущее.

Когда компания Apple представила iPod большинство комментаторов и мудрецов из деловых кругов заявили, что это идея глупая, даже мертворожденная. Когда появилась игра Guitar Hero, многие смеялись над маленькой пластмассовой гитаркой и простеньким гейм-плеем. Многие, многие годы люди предсказывали неминуемый упадок и крах сети кофеен Starbucks.

И еще пример, о котором я не устану говорить: когда шведский предприниматель Ингвар Кампрад основал IKEA, поверив, что люди готовы покупать мебель в плоских коробках и собирать ее самостоятельно, многие конкуренты смеялись и считали его глупцом.

Правда, корифеи мебельной отрасли в данном случае отличаются от работников индустрии звукозаписи, отказавших Beatles, или инвесторов, не давших согласие финансировать Google на ранних этапах развития компании, — наоборот! Почти в каждом из этих случаев, набивших оскомину в литературе по креативности в качестве примера ошибочного выбора, решения казались разумными с учетом контекста, в котором они принимались. Рациональны были и сомнения в Apple, когда она делала первые неверные шаги, и столь же разумным представлялся отказ работать с лохматыми парнями из Ливерпуля. Возможно, в той ситуации принятое решение было единственно рациональным. Проблема в том, что время для рациональности было неподходящим!

Бездорожье разума

Рациональное и креативное конфликтуют, и так будет всегда, поскольку рациональность побуждает нас к действию в соответствии с нашими знаниями и опытом, в то время как креативность — это разрушение исторических рамок и традиционного знания.

Если определить «рациональность» как установленные рамки, в которых мы привыкли обрабатывать отдельные ситуации, а «креативность» — как разрушение этих рамок, конфликт между двумя рассматриваемыми понятиями станет логически неизбежным.

Это значит, что во имя достижения большей креативности нужно смириться с тем, что от чего-то придется отказаться. А точнее — чтобы стать более креативным, нужно отказаться от веры в то, что процесс творения можно контролировать или рационализировать. Нужно просто стать менее рациональным и более глупым.

Вопреки распространенному мнению креативность не синонимична тем кошмарным мозговым штурмам, во время которых люди просто произносят старые глупости и где критика запрещена. Это, говоря простыми словами, отмазка. Творческий тип мышления требует не полного отсутствия контроля над импульсами, а, скорее, возможности оценивать собственные идеи, умения обуздывать собственную рациональность. Это означает умение отказываться от предвзятых представлений о том, что работало раньше. Конфликт между рациональным и креативным означает, что вам нельзя придерживаться веры в наличие Великого Плана, безопасного пути, существующих рамок, под которые необходимо подстраивать свою работу.

Творческие импульсы страшны, потому что они сродни путешествию без карты по стране, которой еще не существует.

Но именно поэтому они так восхитительны, а не только потому, что они дают нам основание утереть нос тем, кто все еще любит упорядоченный подход.

А еще это что процесс генерации новых идей нужно подвергать определенному давлению и трению, и что простого «выплевывания» идей, как семечек, недостаточно. Невозможность рационально контролировать процесс создания инновационных идей иногда заставляет людей думать, будто можно просто пустить все на самотек, а структурный подход по определению является чем-то негативным. По сути, все как раз наоборот. Поскольку мы не можем заранее знать, какая идея выгорит, окажется великолепным решением проблемы, о существовании которой никто не догадывался, мы должны в процессе творчества учиться цепляться за идеи, а не позволять без критики «цвести сотне цветов» (как выразился Мао Цзэдун).

Удивительное в детях связано не с их способностью мечтать или рождать странные понятия и даже не с тем, что они по природе своей гедонисты, — удивительна их способность верить. Если ребенку придет в голову, что он — пират, никакие рациональные доводы не переубедят его. Если мальчик решит, что он марсианин — то именно так дело и обстоит, а его кровать — действительно космический корабль. А то, что это нерационально, не играет никакой роли. Точно так же как креативность не требует, чтобы все идеи обретали одинаковое значение, ребенок, представляющий себе возвращение на родной Марс, не думает, что его корабль одновременно является акулой — это просто глупость.

Вторая мораль заключается в том, что мы должны верить в свои идеи, несмотря на все, к чему в них можно придраться. Конечно, критика хороша, она затачивает наши идеи, закаляя нас для дальнейшей борьбы. Если вы хотите воплотить в жизнь новую идею, рациональных объяснений и слепого восхваления недостаточно.

Подобные реверансы не помогут вам придумать действительно сногсшибательную идею. Нет, они лишь замедлят процесс. Дети легкомысленны в своих мечтах, но в то же время могут быть безжалостно критичны. Все это вместе со способностью без оглядки верить в новое и делает их такими прекрасными образцами креативного мышления.

Учиться у них непросто, но никто и не обещал вам, что будет легко.

Неуместные вопросы

Раз уж мы зашли так далеко, можно провести быстрый тест. Большинство компаний и организаций заявляют о том, что хотят быть креативными. Но можно ли проверить, так ли это на самом деле? Есть простой тест, который позволит измерить это желание сразу же, и посмотреть, насколько креативной является или может быть ваша организация.

Начните с ответа на следующие вопросы:

— Чего никогда нельзя делать?

— Что запрещено?

— Что неуместно в вашей компании или отрасли?

А потом дайте ответы на эти два вопроса:

— Когда я/мы делал/делали в последний раз что-нибудь из вышеуказанного?

— Почему я/мы не делал/делали ничего из вышеуказанного?

До сих пор мы фокусировали внимание на «тайной коробке» нашего мышления, то есть на том, как добраться до врожденных ограничений, и на том, что наш мозг склонен к комфортному мышлению. К счастью, мы стали подвергать сомнению собственное мышление, бросили вызов собственной версии «тайной коробки». Но одного решения порвать с традиционным комфортным мышлением недостаточно — нам нужно произвести переоценку контекста, в котором это мышление протекает. В нем существует целый ряд табу, и удивительно, как креативность позволяет выявить их. В следующем разделе мы рассмотрим этот процесс. Мы переоценим ряд утверждений, определяющих подход к рискованному мышлению в организациях. А еще я расскажу о том, что не так опасно, как кажется.