Вскормите себе врагов

Творческому процессу нужны помощь и поддержка. Это настолько очевидно, что обсуждение данной темы кажется ненужным, как традиционная речь исполнительного директора на ежегодном собрании или заявления политиков во время избирательной кампании. Менее очевиден, но более интересен тот факт, что креативность нуждается в оппозиции — и при правильном использовании такой противник очень ценен.

В книгах, речах и высказываниях о креативности часто используют один и тот же пример — упоминание об «иных», «скучных», «тех, кто не понимает». Я уверен, вы слышали подобные упоминания, а может быть, и сами обращались к ним.

В стандартной форме они звучат так: «В нашей культуре люди с подозрением относятся к новым идеям, и если я предложу что-то новаторское, всегда найдется кто-то, кто назовет это глупым и заявит, что мы уже пробовали такую идею и что она не работает». После такого заявления по правилам хорошего тона следует глубокого вздохнуть, давая понять, как тупы эти «другие, скучные люди». Если вы лектор или консультант, вам следует подчеркнуть их деструктивное влияние и тот факт, что в них следует воспитывать терпимость к чужим идеям. Можно даже сказать, что их можно отправить в лагеря для переучивания. Этого обычно не говорят вслух, но в душе часто подразумевают.

Такое отношение к «иным» — глупость, НАСТОЯЩАЯ глупость. Отрицатели и критики — это удивительные, прекрасные люди, они жизненно необходимы для креативности и креативных организаций! Если идея должна стать успешной, нужно подвергнуть ее возражениям — ведь именно в атмосфере споров идеи проверяются и совершенствуются. Если все кивают, это означает, что вопрос просто недостаточно глубоко изучен. Идея, доведенная до высшей степени готовности, заставляет людей ерзать в креслах. Кивки же и одобрительное поддакиванье, столь частые во время совещаний (таких, которые нам нравятся) являются всего лишь комфортными ответами, сигналами того, что люди принимают идеи как что-то уже знакомое. Идея, которая не натыкается на отрицателя или несогласного, это, скорее всего, плохая идея, поскольку она никого не провоцирует и не испытывает на прочность. Так что прочтите следующую фразу и запомните ее: Если все согласны, ваша идея — плохая идея!

Чтобы «родить» действительно великую идею, важно довести ее до состояния трения между собой и status quo. Как заметил однажды упомянутый выше Йозеф Шумпетер, действительно ценные идеи — это идеи, существенным образом меняющие мир, а такие изменения никогда не проходят без сопротивления, трения и разрушения. Каждая продуктивная идея направлена против чего-то существующего и делает принятые способы работы устаревшими, лишает кого-то опоры.

Само по себе это не плохо, ведь именно благодаря такому противодействию развиваются организации и общество в целом. Но это значит, что у каждой действительно ценной идеи обязательно найдется настоящий враг и она будет подвержена сопутствующей ей креативной деструкции. И еще это значит, что можно узнать много интересного и полезного, если внимательно приглядеться к врагам идеи.

Убивайте консенсус

Самая опасная идея, внедренная в процесс принятия решений, — это идея консенсуса. Как показывают исследования и опыт, вера в то, что у всех есть право комментировать и даже влиять на каждую перемену в организации, приводит к принятию усредненных и выхолощенных решений, которые никого не провоцируют, не наполняют энергией. Консенсусное мышление — это концептуальный «братец» уверенности в том, что креативность — дело веселое и приятное, комфортный и успокаивающий процесс, не вызывающий антагонизма. А значит, консенсус противопоставлен настоящей креативности и инновациям.

Проблема заключается в том, что наша деловая культура стала робкой и бесхребетной, сфокусированной на том, чтобы никто не был обижен и чтобы все вносили в нее свой вклад — этим она напоминает современные детские сады, только с менее веселыми результатами. В такой среде идеи по определению будут бледными и бескровными тенями самих себя. В организациях идеи погибают не из-за сопротивления, а из-за его отсутствия — парализующего чувства того, что всем на все плевать. Мы культурно запрограммированы на нелюбовь к критике, и при этом существует множество организаций, где критика проводится разрушительным, ленивым образом. Но истинно верное решение — не избавиться от критиков, а заставить их работать «на идею».

Нам нужна лучшая критика!

Продуктивное сопротивление

Конструктивную критику очень часто понимают неправильно: и хотя многие просят отнестись к тому-то и тому-то критически, на самом деле они имеют в виду: «Не говорите ничего отрицательного». В то же время те, кто критикует направо и налево, нередко просто прячутся за словосочетанием «конструктивная критика», хотя на самом деле им просто хочется придраться. Критика конструктивна только в том случае, если она направлена на саму идею. Фраза: «Ваше ноу-хау не будет работать, потому что мы уже это пробовали», — такой ответ продиктован лишь ленью и связан больше с историей организации, чем с недостатками или достоинствами новой идеи. А вот комментарий: «Ваша идея построена на неверных предположениях, и я докажу почему» — конструктивен, хотя и может оказаться разрушительным, ведь он направлен на «перемывание косточек» самой идеи. Те, кто может высказывать критику второго типа, очень важны для полноценной работы креативной организации, поскольку именно они защищают ее от бледных, размытых идей. В то же время они позволяют желающим внести изменения в правила участия и указать препятствия, которые нужно преодолеть, чтобы такие изменения стали возможными.

Продуктивное сопротивление — позитивное явление, которое хороший лидер должен уметь внедрить в свою организацию, поскольку такое сопротивление делает процесс мышления и порождения новых идей более эффективным. Как писали Садж-Николь Джони и Дэймон Бейер в свой статье How To Pick a Good Fight в журнале Harvard Business Review, главный навык лидера креативной организации — умение создавать «хорошие конфликты», которые поднимают организацию на более высокий уровень.

Одной стороной этого навыка является умение вскармливать врагов, а второй — умение создать культуру, в которой конфликты считаются не деструктивными, а конструктивными.

Хороший враг креативной идеи — человек, оказывающий продуктивное сопротивление, умеющий с достоинством покинуть поле боя. А плохой друг креативности — тот, кто не бросает вызовов и таким образом становится частью «стены молчания», убивающей в организациях гораздо больше идей, чем критика.

Такие особые, продуктивные враги жизненно важны для творческого процесса потому что они становятся резистентной поверхностью, на которой можно опробовать и заточить идеи. Известнейший дизайнер автомобилей Джерри Хиршберг называет это «творческой шлифовкой»; впрочем, терминология здесь не так важна. Важно умение лидера найти и воспитать хороших врагов, а все для того, чтобы создать более подходящую среду для оригинальных идей и объяснить организации, что быть отстающим тоже полезно.

Консенсус превращает нас всех в однообразную серую массу, серьезная же креативность всегда связана со скандалами и конфронтацией.

Скандал!

Внимание! Если вы хотите быть действительно оригинальным, вам нужно вызывать как можно больше скандалов. Вспомните, к примеру, Ива Сен-Лорана. В 1966 г оду он в качестве элемента коллекции РорArt представил костюм для женщин — строгий, напоминающий смокинг, и назвал его Le Smoking. Этот наряд сразу же вызвал скандал, ведь его линии были андрогинны, а представление о том, что женщины в качестве части вечернего туалета будут носить брюки, казалось недопустимым. Многие думали, что дизайнер зашел слишком далеко, и считали костюм доказательством того, что мода — это лишь болезненное отрицание ценностей общества. Повредила ли эта критика Иву Сен-Лорану? Наоборот, и ему, и другим стало ясно, что было в Le Smoking что-то, что цепляло, что бросало вызов и противостояло прежним представлениям о допустимом и уместном. Без этой реакции костюм не превратился бы в символ, которым он стал, а Иву пришлось бы с гораздо большим трудом проводить в жизнь свои прочие нетрадиционные идеи. Бурная реакция была доказательством того, что он нашел нечто оригинальное! Опыт, полученный во время этого скандала, оказался полезным при запуске в продажу первого мужского аромата. На рекламных плакатах был изображен обнаженный Ив, снятый блистательным Жан-Лу Сиффом. Реклама вызвала очередной скандал, несколько известных модных журналов отказались публиковать ее. Конечно же, аромат сразу удостоился значительного коммерческого успеха.

Осознанно ища точки трения в своем окружении (чем-то похожие на внутренние точки креативного дискомфорта в организациях), Ив Сен-Лоран смог получить важную информацию о том, что в его работе было действительно оригинальным, а что — просто хорошим. Я считаю, что он стремился к скандалам не ради обретения дурной славы, но для того, чтобы использовать СМИ и свое окружение как лакмусовую бумажку для определения собственной креативности. Мы все слепы к недостаткам и истинному размеру значения нашей собственной работы, и то, что нам кажется оригинальным в проекте, может с треском провалиться в реальном мире. Стратегия Ива по привлечению скандалов яснейшим образом показала, какие из его творений были успешны, где он был креативнее всего и что, вопреки его ожиданиям, оказалось не столь интересным. Мы все можем использовать врагов точно так же — в качестве резонатора для настройки наших идей, и именно поэтому следует радоваться аргументированным возражениям.

Три важных врага

Однако лидер, старающийся сделать организацию более креативной, должен стремиться не к увеличению объемов критики, а к достижению равновесия. Он должен создать среду, в которой люди готовы предлагать новые идеи, но в которой в то же время достаточно продуктивного сопротивления, помогающего этим идеям развиваться. Работа в первом случае связана с мотивированием людей и предоставлением новым идеям — даже странным и неуместным — достаточного пространства для разносторонней проверки. Об этом написаны сотни книг. Второй же случай более сложный и представляет собой тот аспект креативной работы, который не слишком приятен и о котором поэтому часто забывают.

В сфере продуктивного сопротивления существует три ключевые роли, три различных типа тестирования и критики, которым идеи должны подвергнуться в целях дальнейшего развития. Эти роли никак не связаны с типами личностей, их может без труда играть один и тот же человек, хотя чаще люди естественным образом попадают в одну из категорий.

1. Первая роль — роль традиционалиста, или хранителя, человека, со скепсисом относящегося к новым идеям. Значение этой роли заключается не только в том, что такой человек может сделать для развития идеи, — эта роль необходима также для измерения идеи. Если у хранителя не начинается нервный тик и он не глядит на вас с сомнением, возможно, ваша идея не так интересна, как вам кажется. Как барометр измеряет атмосферное давление, так и хранитель измеряет потенциал новой идеи, является для нее контрольно-пропускным пунктом. Традиционалист позволяет определить, так ли поборник новой идеи заинтересован в том, чтобы убедить коллег в ее исключительности. Если хранителю интересно — руководитель должен воспринимать это как сигнал. Если же хранитель бесится — возможно, это еще лучше.

2. Если вы как следует рассердили традиционалиста, настала пора подвергнуть свою идею критике со стороны адвоката дьявола, человека, который делает так, чтобы ни одна идея не была принята без скептических замечаний. Быть хорошим адвокатом дьявола — работа не из простых, и именно поэтому руководитель креативной организации должен позаботиться о том, чтобы людям, умеющим играть эту роль (а встречаются они довольно редко), было комфортно в коллективе. Адвокату дьявола нужно уметь подвергать идею критике с различных точек зрения, но в то же время давать противоположной стороне достаточно свободного пространства для развития и укрепления собственной позиции, чтобы подготовить контратаку.

Хороший адвокат дьявола должен уметь объективно воспринимать свою роль, не испытывая при критике излишних эмоций или личных чувств. Его дар заключается не в подавлении идей, а в том, чтобы помочь им развиваться. Если же адвокат дьявола проявляет излишние эмоции, критика может легко превратиться в брюзжание, что абсолютно непродуктивно. Адвокат дьявола должен уметь проигрывать с достоинством и даже радостью, наслаждаясь тем, что хорошие идеи выживают, несмотря на самую суровую его критику.

3. Последняя роль — роль конкурента. Каждое изменение несет в себе элемент конкуренции; страсти и трения, вызываемые ею, должны конструктивно использоваться креативной организацией. Проанализировав новаторские проекты, ставшие культовыми, можно увидеть, что у всех них есть противник (конкурент), существующий или воображаемый, необходимый для развития идеи. Энергию подобных вызовов не стоит недооценивать. Наличие конкурента особенно важно при разработке бизнес-идей: оно свидетельствует о том, что в организации есть силы для развития и что креативность для ее сотрудников — нечто большее, нежели просто гигиенический фактор, внедренный для создания более творческой обстановки. Может быть, вызов со стороны конкурента — событие не из приятных, но идеи, которые всеми только одобряются, очень, очень редко оказываются удачными.

Изобретательные руководители компаний могут эффективно использовать сотрудников на перечисленных ролях, однако такие роли успешно работают и на индивидуальном уровне. Изучая жизнь творческих людей, можно заметить, что они часто (иногда подсознательно) ищут тех, кто будет играть для них эти роли. У творцов обычно состязательный склад ума, и они способны черпать энергию в критике. Кроме того, самыми жесткими критиками своих идей часто являются они сами; внутри них сидит собственный адвокат дьявола. Враги, или скорее друго-враги, — сами по себе не вредны для креативности. Наоборот, со всей серьезностью можно задать вопрос: а может ли креативность процветать, если любить ее до смерти?

 

Копируйте больше! Копируйте лучше!

Насколько обсуждение креативности далеко от настоящих креативных возможностей, лучше всего иллюстрирует вопрос копирования или, точнее, его замалчивание и игнорирование. В деловой литературе и на различных конференциях, семинарах и тренингах нас постоянно бомбардируют утверждениями о том, что оригинальные идеи хороши, а скопированные и старые — плохи, неэтичны или даже преступны. Какая чушь! Какой абсолютный, ярчайший идиотизм! Если что-то и препятствует развитию креативности на организационном и личностном уровне, подрезает крылья действительно динамичному стратегическому управлению, так это наше стремление маргинализировать копирование.

Все вышесказанное можно резюмировать таким образом: наш мозг любой ценой стремится защитить тайную коробку, рамки, в которых функционирует нормальное (нормализованное) мышление. С этой целью мозг обволакивает наши традиционные мысли приятным облаком, слегка напоминающим креативность, но на деле являющимся лишь бледным ее подобием, и создает целый ряд преград, которые призваны незаметно удерживать наше мышление в пределах этой тайной коробки. Одна из защитных техник — определение мозгом какого-то феномена в качестве допустимого для обсуждения креативности и отсечение менее приемлемых идей. Вторая — романтизация одних аспектов креативности за счет других.

Один из наиболее существенных аспектов романтизации — это восхваление оригинальности. Почти каждая книга о креативности и инновациях восхваляет новые мысли, уникальные взгляды. Конечно же, новации очень важны и заслуживают похвал. Оригинальность всегда притягивала людей, и именно желание нового позволило человечеству достичь таких головокружительных высот в науке, экономике, культуре и так далее. Однако надо помнить, что восхваление — это процесс легитимизации и морализации. Выражая свое восхищение, мы подразумеваем, что оригинальность — это не просто то, к чему следует стремиться, а то, к чему человек обязан стремиться. При этом считается, что взгляды и идеи, не отвечающие громким лозунгам о креативности и оригинальности, имеют меньший вес. Короче говоря, бытует утверждение: оригинальность — это хорошо, а копирование — плохо. И мы принимаем его за чистую монету.

Так ли хороша оригинальность?

Но реальность далеко не так однозначна, с какой стороны ни посмотри — стратегии, инноваций, маркетинга… Напротив, история полна примеров, когда нестандартное мышление привело к провалам, а копии превзошли оригиналы. Возьмем, к примеру, Google. Многие называют ее истинно креативной (американские деловые журналы стараются перещеголять друг друга, расхваливая оригинальность этой компании). А если поспрашивать людей, можно, к своему удивлению, обнаружить, что большинство считает, будто именно Google изобрела поиск в Интернете. Это неправда. Google вышла на рынок на стадии активного роста, в то время ее поисковик был всего лишь одним из многих. Да, конечно, у них всегда была ясная главная страница и хорошие алгоритмы поиска, но заявление об их первенстве в этой области будет все же преувеличением. Сегодняшняя Google славится своими великолепными веб-сервисами, которые, однако, являются копией или доработанной версией того, что изобрели другие.

Высока вероятность, дорогие читатели, что, прочитав абзац выше, вы примете мои высказывания за критику Google. Ничего подобного! Однако я понимаю, чем может быть вызвано такое предположение. Поскольку даже намек на копирование мы приучены рассматривать как что-то негативное, легко предположить, что слова о копировании, к которому прибегла Google, равнозначны ее порицанию. На самом деле в моих словах есть оттенки только гордости и зависти. Google великолепна именно потому, что умеет с удивительным мастерством копировать! И она не одинока в своем умении. Некоторые люди верят, что McDonald’s была первой компанией, управлявшей сетью закусочных. Отнюдь! Первой сетью закусочных была компания White Castle, а в биографии McDonald’s нет ничего оригинального — не считая истории (кстати, гораздо более рискованной) Big Mac — бургера, разработанного вопреки корпоративным принципам небольшой франшизной компанией. Так вот, и McDonald’s, и Google, и многие другие компании воспользовались принципом преимущества энного игрока.

В стратегическом управлении любят говорить о «преимуществе первого игрока», о тех выгодах, которые приобретает на новом рынке первый игрок. Однако такие выгоды, как правило, ограничены, а связанные с ними расходы могут оказаться огромными. Компания-первопроходец вынуждена совершать ошибки, которые до нее не совершал никто, убеждать и обучать потребителей, создавать и развивать рынок. Конечно, компании, идущие по ее стопам, не смогут «капитализировать» свою новизну, но им и не придется сталкиваться с неопределенностью и расходами, которые вынужденно понес первый игрок. Войти на рынок шестым или седьмым игроком, стать поздней копией — зачастую это возможность сделать клиентам лучшее предложение, тщательно проработанное и проверенное — и при этом избежать необходимости оплачивать расходы, связанные с развитием.

Таким образом, копирование может быть весьма успешной стратегией, хотя и кажется не таким изящным и заманчивым, как титул великого оригинала. Но, проанализировав мир бизнеса (и большую часть государственного сектора), можно сделать вывод: важно не то, как круто вы выглядите, а то, каких результатов добились. Вопрос в том, как нам следует понимать копирование и обучение в контексте креативности. Копирование — одна из креативных невозможностей, которая не вписывается в современные дискуссии о развитии творческих способностей. Но, несмотря на это, необходимо адекватно оценивать роль копирования в этом контексте, причем по нескольким причинам.

Стратегическое копирование

Один из логических парадоксов, о которых я говорил, когда мы обсуждали проблему определения креативности, заключается в следующем. Если мы хоть на мгновение предположим, что компании, говорящие о креативности (то есть практически все существующие компании), были бы честны и искренни в своих утверждениях о важности креативности, самой креативной из них оказалась бы компания, которая полностью игнорирует само это понятие. И если каждая компания сегодня разрабатывает инновационную стратегию, разве самой инновационной из всех является не та, что разрабатывает стратегию креативного копирования?

Креативность должна открывать двери, а не закрывать их. Креативность должна — нет, обязана! — преодолевать все установленные ограничения и барьеры и использовать возможности, находящиеся по другую сторону этих барьеров. Так почему же нельзя счесть копирование творческим актом? Возможно, это звучит нелепо, но в парадоксах кроется множество хороших идей. А поскольку многое из того, что мы делаем, связано с копированием (экономика, система связи, да, в конце концов, все, что связано с половой репродукцией), будет довольно странно, если мы не найдем интересных и креативных аспектов в мире копирования.

Нигде эта процедура не приобретает такого значения, как в мире корпораций, поскольку бизнес-процессы организованы так, что копирование в них всегда представлено в значительной степени. Смешно, что даже несмотря на огромные траты жестких бизнес-руководителей при попытках скопировать инновационные стратегии прочих копий — а что такое бизнес-литература, как не попытка копировать «наилучшую практику»? — очень мало корпораций имеет четкие и обдуманные стратегии копирования. Снова наша склонность к оценке дел с нравственной точки зрения мешает нам сполна реализовать свой потенциал.

В самой природе креативности есть элемент копирования: любой акт творчества объединяет в себе попытку совместить и копировать. Обычно мы близоруко не замечаем этого факта, фокусируясь исключительно на моменте озарения, оригинального открытия. Но если мы научимся лучше копировать, прочие аспекты креативности нам тоже будут даваться легче. Вышесказанное представляет собой повторение (копию?) более раннего примера, в котором мы противопоставили эффективность двигателя объему топливного бака. Проблема заключается в том, что наш фундаментально ленивый мозг начинает дрожать и сжиматься при одной лишь попытке подумать о том, как можно копировать более эффективно. Такая мысль кажется нам неправильной, почти кощунственной. Нам трудно представить, что она пришла бы в голову серьезному, уважаемому бизнесмену. Но именно копирование позволило добиться совершенства многим ведущим художникам, дизайнерам и прочим творческим людям.

Изучив, к примеру, работы дизайнеров, вы отметите, что лучшие из них с невероятным умением заимствуют что-то в самых неожиданных местах и что создавать новое и прекрасное им позволяет не какая-то божественная искра, а скорее обостренное чутье на то, как наиболее интересно копировать и комбинировать. В сфере дизайна лидируют великолепные, очень нестандартные копиисты. Аналогично ведущие бизнесмены умеют прекрасно «подбирать» существующие идеи и бизнес-модели и применять их самым неожиданным образом. По сути, все крупные технологические компании действуют так, как сказал исполнительный директор Nokia Ансси Ваньоки: «Если в мире есть что-то хорошее — мы копируем это с гордостью». Сам Стив Джобс как-то заявил: «Мы всегда без смущения крали великие идеи». Немногие из нас готовы прислушаться к этим словам!

7 + 1

Хотите увеличить собственную креативность? Копируйте больше, копируйте лучше. Креативность — не соревнование по оригинальности, а процесс, направленный на поиски новых путей, выработку новых решений. Слепое поклонение оригинальности может сделать вас менее креативным, поскольку оно ограничивает число путей, ведущих к разработке новых решений.

Так как же научиться копировать лучше? Есть «заповеди», которыми я готов поделиться с вами, уважаемые читатели.

1. Перестаньте стыдиться. Почти каждая новая идея в мире — отражение старого материала, так что позвольте себе поэкспериментировать над чужими идеями.

2. Изучайте лучшее. Все что работает, продается или иным образом выживает в обществе, заслуживает уважения и изучения, и потому следует воспринимать такой материал серьезно.

3. Иногда нужно просто сменить контекст. То, что услуга востребована, понятно и так. Но нужно мыслить нестандартно, чтобы скопировать ее в контексты, где она прежде отсутствовала.

4. Если недостаточно скопировать что-то одно — копируйте больше. Креативность — вопрос комбинаций, то есть искусство копировать и совмещать по-новому.

5. Небольшие изменения могут привести к большим результатам. Dancing with the Stars — всего лишь копия American Idol, но с танцующими звездами. Тот, кто подумал об этом небольшом отличии, сегодня богат.

6. Людям нравится то, что они уже знают. Зачем создавать то, чего люди не знают, не понимают и чему придется обучаться на курсах? Копируйте подход, меняйте содержание.

7. Учитесь на каждой копии. Копируя, мы лучше постигаем суть процесса. Художники учатся мастерству, копируя великих. То же можете сделать и вы.

8. Учитесь на каждой копии. Можно научиться копировать лучше, если обдумывать сам процесс. А хорошие идеи заслуживают повторения (!).

Я, конечно же, никого не призываю нарушать законодательство об авторских правах. Как и в любом другом деле, в копировании следует действовать разумно и этично. Но наша реакция на копирование обычно преувеличенно осторожна. Точно так же, как опасность быть причисленным к «нулевым чудакам» вызывает страх, люди боятся показаться менее оригинальными. Подобные фобии особенно распространены среди управленцев.

Когда инновации становятся нелепыми

Некоторое время назад мне довелось работать с корпорацией, исполнительный директор которой обожал инновации. Он тратил массу времени и денег на превращение своей организации в лидера рынка, исповедующего инновационный подход. Проекты, вписывающиеся в рамки этой модели, щедро финансировались, к остальным же относились как к пасынкам. Я приехал в компанию, чтобы указать на возможность иных подходов к инновациям, а после лекции нашел время на разговор с руководителем отдела, рассказавшим мне следующую историю:

«У нас в настоящее время реализуются два проекта. Один из них основан на интернет-стратегии с использованием мобильных приложений. Он полностью соответствует всем требованиям инновационного проекта, предъявляемым высшим руководством (в этой корпорации был даже контрольный лист по проверке на креативность — я не шучу! — Прим. авт). Второй проект мы скопировали у конкурентов и наполнили нашим собственным содержанием — это быстрый и „грязный“ проект, запущенный тайком. Проблема в том, что через три недели мне нужно докладывать руководству о результатах нашей деятельности. Мой отдел добился хороших доходов, но… Видите ли, первый проект, который так любит исполнительный директор, приводит к потере кучи денег, а вот второй сразу же стал успешным — но я не знаю, рискну ли заявить об этом во всеуслышание!»

Копирование может привести к расцвету креативности, и единственное, что может помешать воспользоваться всеми преимуществами такого подхода, — привычка считать копирование чем-то постыдным. На самом деле ничего постыдного в нем нет. Наоборот, оно необходимо. Вместо того чтобы с презрением отворачиваться, нужно уделить ему должное внимание, создавать в организациях культуру копирования и наблюдать за тем, как новый подход рождает великолепные идеи и понимание того, что колесо не следует изобретать заново. Вам нечего терять, кроме ваших предубеждений!

 

Творческие люди — тот еще геморрой

Один из величайших и опаснейших мифов о креативности заключается в том, что она благотворно влияет на атмосферу в организации. Иногда это действительно так, но далеко не всегда. Миф о том, что начальству будет приятно, если в компании работают креативные люди, создали исследователи-теоретики. Управление — если рассматривать его как функцию, а не как отдельных индивидов — естественным образом не терпит креативности в организации. Конечно, легко критиковать управленцев за то, что они не ценят преимуществ креативности, но если взглянуть на вопрос объективно, без эмоций, то станет ясно, что креативность и организованность, дисциплину вряд ли можно считать родственными понятиями. Можно даже сказать, что они по природе своей конфликтуют, и такой конфликт никогда не сможет быть окончательно разрешен.

Для чего нам вообще нужны организации? Разве не лучше бы было импровизировать в принятии решений, собирать по каждому вопросу отдельную проектную команду, выделять ресурсы для каждого конкретного дела? Общество не идет на такой шаг по двум причинам. Во-первых, предполагаемый способ ведения дел очень дорог (вспомним модное нынче словосочетание «операционные издержки»). Во-вторых, что менее очевидно, решать дела подобным образом было бы очень непросто. Нынешние структуры созданы для укрепления чувства безопасности и стабильности. Управленцы, которых проверяли на умение разумно распоряжаться ресурсами и подбирать «достаточно хорошие решения», нашли их оптимальными для этой роли. Стабильная, управляемая, хотя, может быть, и не самая эффективная, но все же близкая к идеалу система. Таковы консервативные организации — и не потому, что они хотят быть таковыми, а потому, что это устройство кажется людям необходимым.

В противовес организациям у нас есть креативность. Динамичная, исполненная оптимизма и жизненных сил, но в то же время склонная к деструкции и беспорядку. Защитники креативности говорят, что такое сочетание естественно и необходимо для любого прогресса и развития — и для любой компании, которая хочет выжить в постоянно меняющемся мире. И в этом они правы. Но представьте себе организацию, креативную «на полную катушку», что называется, без сна и отдыха. Наверное, работать в такой организации будет непросто. Вы вряд ли сможете закончить хоть какое-то дело, вращаясь в постоянном водовороте новых идей, практически не имея времени на изучение проблем и участие в процессе производства.

Другое лицо креативности

Креативные люди заслуживают троекратного «ура» и прочих почестей. Но это не повод закрывать глаза на темные стороны креативности. Руководитель, работающий с творческими людьми, например художниками, наверняка расскажет не только о положительных сторонах, но и о проблемах в управлении такой организацией. История, результаты исследований и, скорее всего, ваш собственный опыт наверняка также свидетельствуют о том, что творческие люди нередко бывают эгоцентричны, с трудом завершают начатые проекты, имеют непростой характер и целый ряд других черт, которые делают работу с ними трудной. Мой любимый актер Клаус Кински, по словам его знакомых, слыл на удивление творческой личностью, с которой, однако, было до безумия трудно работать — он, не стесняясь, ставил ниже себя тех, кто не столь одарен и, следовательно, менее ценен, даже изредка в пылу гнева угрожал убить режиссера. Это не значит, что все творческие люди неуравновешенны. Но с ними не всегда приятно иметь дело, они не всегда милы и не всегда ведут себя хорошо — потому что креативность живет по другим законам!

Когда исполнительный директор во всеуслышание заявляет о том, что хотел бы видеть свою организацию более креативной, задайте себе вопрос: действительно ли он говорит правду? Возможно, ему хочется чуть больше креативности — но не слишком много, поверьте! Многие из тренеров по креативности считают такую позицию свидетельством ложных ориентиров корпоративного мира и неискренности бизнесменов. На самом деле эта позиция — следствие фундаментального непонимания сути делового управления и особенностей креативности. Видите ли, большинство исполнительных директоров знают о креативности больше, чем эксперты. Возможно, они не могут выразить свои знания красивыми словами и не умеют проводить игры с глупыми шляпами и прочей чепухой, но очень тонко чувствуют, что у креативности есть несколько ипостасей и она может оказывать на окружающую среду самое разное действие.

Лекторы, специализирующиеся на креативности, обычно представляют ее беспроблемной сферой. Послушать их — так каждая новая идея безболезненно интегрируется в существующие процессы, а в организации, всерьез занимающейся креативностью, не возникает никаких противоречий. Опытные руководители знают, что эта идиллическая картина, нарисованная лектором, почти всегда не соответствует реальности, кроме того, лектор не несет за свои слова никакой ответственности — может заявлять все, что душе угодно, а потом быстренько перебраться на следующую халтурку. Выступая перед публикой, от всех проблем, связанных с креативностью, можно отмахнуться двумя-тремя размытыми утверждениями о необходимости изменений. Иными словами, лекторам легко рассуждать.

Тем же, кто де-факто отвечает за судьбу компании, необходимо обеспечивать конкретный результат и соблюдать свои обещания. Ничто не дается так просто, как пытаются представить со сцены лекторы. Конечно же, вдохновение — это хорошо, и креативности в небольших дозах рады все. Но руководитель организации убежден: заявления о том, будто креативность приносит одну лишь пользу, — это ложь. И он прав.

Установка верных границ

Развитие креативной культуры в компании — задача не особо сложная. Нужно всего лишь поощрять интересные проекты за то, что они интересны, а не за предсказуемые результаты; позволить сотрудникам совершать ошибки, следить за тем, чтобы они имели доступ к разнообразной информации, возможность накапливать различный опыт и достаточно свободного времени для генерации идей. Трудность состоит в том, чтобы сделать такую культуру продуктивной, проследить за тем, чтобы организация не только порождала забавные идеи, но и глубоко прорабатывала, а потом реализовывала их.

Для реализации идеи необходима совершенно иная компетенция (к этому мы вернемся в одной из последних глав), и хороший руководитель не может проигнорировать этот факт. Чтобы создать надлежащую корпоративную культуру, нужно, без преувеличения, обладать искусством хождения по лезвию бритвы. Внедрять креативность следует в таких дозах, чтобы, с одной стороны, не допустить превращения организации в неуклюжую, застывшую и догматичную структуру, а с другой, — суметь удержать бразды правления, не снизить продуктивность работы. Подобно тому, как копирование многими воспринимается антагонистом креативности, а, по сути, является необходимым условием любой деятельности, компания должна уметь управлять различными типами энергий — и творческая энергия является лишь одной из них.

Корпоративная конфетка

Дети обожают конфеты, и рано или поздно умный ребенок задает родителям вопрос: почему ему запрещают есть одни конфеты? В детстве я прочитал замечательную книгу, где мальчик получил в свое распоряжение волшебную машину, которая производила любые сладости. Конецистории, разумеется, предсказуем: малышу быстро надоели конфеты и захотелось фрикаделек, но машина их сделать, увы, не могла. Всем родителям приходится однажды объяснять своим детям, что конфеты кажутся такими вкусными прежде всего потому, что их едят не постоянно. Креативность в корпоративной жизни — та же конфета. Вкусная? Однозначно! Вас к ней тянет? Конечно! Может ли она стать вашим основным «продуктом питания»? Нет, и это очевидно.

Эффект креативности заключается в том, что она представляет собой контраст по сравнению с повседневностью, нарушает рамки обыденности. Как шумная рождественская вечеринка может стать ярким лучом в скучной офисной жизни, так и креативность заряжает энергией именно благодаря своей необычности. Но она столь же быстро растеряет всю свою магическую притягательность, если ее попытаются «приручить», сделать частью повседневности.

Специалист по управлению Конни Герсик прославилась своими исследованиями проектной работы, в частности, анализом того, как определенные точки при разработке и реализации проекта рождают у его участников невиданную энергию и включают «внутренние таймеры». Конни выявила, что именно «срединная» и крайняя, конечная точки осуществления проекта позволяют наиболее полно сконцентрировать усилия всей организации, именно в эти моменты сотрудники работают наиболее активно.

Достигнув середины проекта, его участники чувствуют, что дело по-настоящему «закрутилось» и надо прибавить ходу, а это, в свою очередь, сообщает проекту дополнительный импульс. Все это, конечно же, усиливает «драйв» — точно так же, как и размышления о креативности. Но это не означает, что перед исполнителями можно ставить любые сроки и верить, что такой подход позволит до бесконечности увеличить продуктивность! Новые, более сжатые сроки, как и любая серьезная креативность, заставляют людей мобилизоваться потому, что они «шагают» за пределы повседневной реальности. Пытаясь стимулировать эту энергию при помощи введения еще более жестких сроков, можно добиться противоположного результата — люди потеряют энтузиазм.

Выживание в креативной организации

Аналогично обстоит дело с действительно творческими людьми. Они хорошо умеют «разгонять машину», придавать энергию деятельности организации, но вы вряд ли будете нуждаться в них все время. Нарушение традиционного мышления, которое влечет за собой креативность, конечно же, продуктивно, но креативные люди приносят с собой и свой «багаж» — беспорядок и разрушения. Иногда, правда, организации именно это и нужно. Но бывают ситуации, когда излишний накал страстей только вредит.

Управляя творческими людьми и креативной организацией, приходится балансировать между двумя различными стилями управления. С одной стороны, нужно создать свободу, которая способствует расцвету креативности. С другой стороны (и это гораздо труднее), придется периодически прерывать творческий процесс для того, чтобы заняться собственно осуществлением придуманных идей. Именно поэтому креативные организации быстро привыкают к мягкому стилю руководства, существующему где-то на заднем плане. Основная проблема руководства кроется в трудности «переключения» организации из фазы свободного творчества в фазу эффективного производства; причем такое переключение нужно осуществлять так, чтобы людям было комфортно.

В идеальном мире организации сплошь состояли бы из сотрудников, которые посвящают почти все рабочее время совершенствованию своего мышления и в то же время быстро и без проблем переключаются с фазы порождения идей на рутинную работу. Но в реальности такое встречается редко. Люди обычно склонны придерживаться одного пути, а поскольку организации по природе своей призваны обеспечивать стабильность и порядок в хаотичном мире, повсеместно доминирует менее креативный путь. Это может стать проблемой, над решением которой руководителю организации придется работать. При этом повторение мантры «Чем больше креативности, тем лучше» ни к чему не приведет. Более честный взгляд на креативность в организации подразумевает, что лидеры как минимум должны принимать ее в расчет в повседневной деятельности. Иными словами, говорить о том, как прекрасна креативность, очень легко и приятно — жить же в креативной организации намного сложнее.

 

Вы не так уж и важны

Вы считаете себя важной персоной. Понимаю. Я тоже считаю себя важным. Но мы с вами заблуждаемся, полагая, будто наше собственное, уникальное и индивидуальное мышление играет главную роль в креативной экономике современного мира. Западное общество долгое время было охвачено представлениями об индивидуальном гении, единичном творце, и наши культурные традиции заставляют нас искренне верить в возвышенные идеалы творческой души. Романтические писатели и мыслители Иоганн Вольфганг фон Гёте, лорд Байрон или Перси Биши Шелли создали представление о творцах как о великих индивидах, движимых внутренним огнем. Многие годы профессора и управленцы с радостью поддерживали это представление. Да и сегодня мы по-прежнему верим, что креативность — удел избранных. Однако времена изменились, причем настолько, что в такие утверждения верить все труднее. Возможно, они даже вредят креативности.

Сегодня креативность перестала быть исключительной прерогативой этой мифической фигуры — «творческого индивида». Нет, мы живем во все усложняющемся мире, где креативность может рождаться в большой немытой толпе, сетях, командах, группах специалистов, через Twitter, исходить от клиентов компании. В последние 15 лет организации все чаще рассматривают креативность как умение создавать ценность общими, а не единичными усилиями. Иными словами, теперь нужно придавать значение не тому, как креативность появляется в отдельном уме, а как она развивается при взаимодействии умов.

Я не собираюсь отрицать, что есть такое явление, как индивидуальное творчество, — просто хочу подчеркнуть, что большинство великих идей создаются путем разного рода взаимодействия. В истории, конечно, можно обнаружить немало примеров, когда творец или изобретатель работал один, но гораздо чаще большие прорывы становятся результатом сотрудничества нескольких людей или суммирования меньших достижений. Исторический анализ свидетельствует, что де-факто креативными зачастую являются не те организации, где работают самые креативные люди, а те, где отдельные группы сотрудников способны комбинировать свои знания и таланты в большее целое.

Конфликты — это весело, конфликты — конструктивны

Вывод из вышесказанного таков: энергию и потенциал креативности невозможно использовать сполна, если фокусироваться исключительно на индивидуальных функциях. Выход за пределы общепринятых рамок часто происходит при творческом трении между людьми. Мы снова вернулись к вопросу о значении оппозиции и противостояния. Руководителю, в частности, интересно понять, как извлечь наибольший эффект из столкновения людей с различными точками зрения.

Приведу пример. Представьте, что вы — руководитель команды, работающей над проектом по совершенствованию технологий очистки воды в развивающихся странах. Ваша группа включает в себя множество экспертов, каждый — авторитет в своей области, а значит, команда располагает всем необходимым для решения проблемы. Однако на первом же совещании разгорается ожесточенный спор между двумя экспертами, имеющими диаметрально противоположные взгляды на способы реализации проекта. Какова будет ваша реакция на конфликт: а) попытаться успокоить людей и взять конфликт под контроль; б) посмотреть, к чему этот спор приведет?

Мы часто уверены в том, что конфликты во что бы то ни стало нужно гасить как можно быстрее и что роль лидера заключается в умении разряжать обстановку и добиваться от членов команды взаимной поддержки идей. Но насколько продуктивны обоюдные похвалы «из вежливости» и неизбежно вытекающее из этого принятие всех сопутствующих идей с целью никого не обидеть? Разве не в спорах оттачиваются, оформляются настоящие классные идеи?

Рискованный наем

Описывая свои методы руководства в журнале Fast Company, Джерри Хиршберг, автодизайнер, о котором мы уже говорили выше, рассказывает о «креативном шлифовании» и «найме сотрудников противоречивыми парами». Вместо тогоч тобы стараться добиться гармонии в организации, он осознанно нанимает умных людей с различными точками зрения и наслаждается спорами, вспыхивающими между ними. Такой подход можно назвать рискованным наймом: Джерри отказался от комфортных представлений о креативной организации как гавани мира и спокойствия. Решив, что трение необходимо и продуктивно для организации, он смог превратить свою дизайнерскую студию NDI в один из основных центров творческого мышления.

В этой книге мы обсуждали проблемы преодоления барьеров, которые существуют в мышлении каждого, особенно в том, что касается тенденции мозга защищать формы мышления, кажущиеся ему «естественными» и «легитимными». При обсуждении мы сфокусировали внимание на том, как распознать такие барьеры и как работать с ними. На примере большихс ообществ можно наблюдать, как возможность нарушения ими рамок мышления друг друга возрастает, ведь очевидно, что гораздо проще мыслить за рамками чужого мышления, чем за рамками собственного. Именно поэтому конфликт в креативной группе не обязательно является проблемой, хотя лидер должен приложить усилия к тому, чтобы он не переродился во что-то нездоровое, патологическое.

Любой человек, претендующий на «звание» креативного, должен рано или поздно осознать следующее: креативность, в частности, подразумевает, что ваши взгляды и идеи могут подвергаться сомнению со стороны коллег. В предыдущих примерах о группе, работающей над решениями по очистке воды, или о парах Хиршберга лидер должен способствовать тому, чтобы группа могла порождать хорошие идеи, и в то же время стараться помочь людям преодолеть границы индивидуального мышления и подвергнуть каждого из них так называемой распределенной критике. Такая критика ни в коем случае не должна представлять собой поток претензий, исходящих от одного индивида в адрес другого. Нет, распределенная критика подвергает сомнению лишь коллективные утверждения группы и позволяет ей видеть себя с невыгодной стороны. Подобный подход призван постоянно «держать в тонусе» групповое мышление и не переходить на рассмотрение индивидуальных компетенций. В подобной ситуации лидер должен обеспечить открытость дискуссии, чтобы члены группы могли совместно преодолеть себя и найти решения, которые трудно отыскать в одиночку.

Подобный подход налагает большую ответственность и на членов группы — они должны принять тезис о том, что разум группы — нечто большее, чем «сумма умов» ее членов. Совместными усилиями можно создать то, что Кит Сойер назвал гением группы (в своей книге под тем же названием), проявляющимся в различных формах. Кит Сойер блестяще доказывает идею о том, что креативность, в первую очередь, развивается в командах, и в пользу его взглядов говорят многие доводы. Кстати, креативная команда является типичным, но далеко не единственным вариантом совместного творчества.

Откажитесь от контроля

Один из основных мотивов, по которым мы в значительной степени фокусируемся на индивидуальной креативности, заключается в традиционном представлении о том, что серьезному индивиду или компании во время творческого процесса необходим контроль. Скорее всего, именно по этой причине самый простой способ усиления креативности организации — выслушивание тех, кому обычно не хотят предоставлять контроль, — применяется так нечасто. Каждый из нас наверняка сталкивался с такой ситуацией: видишь в компании что-то, как кажется, достойное усовершенствования, хочешь сделать его более эффективным или радикально изменить, но фактически сделать ничего не можешь. Возникает вопрос: почему компании так не любят советы из внешних источников? В последние годы в корпоративном мире все чаще звучат заявления о том, что креативности нужно учиться у клиентов — популярными становятся разговоры об открытых инновациях, краудсорсинге и всеохватывающем влиянии социальных сетей. Но люди в большом бизнесе и за его пределами полагают, что практических результатов «внешние советы» не приносят. Интересно почему?

Причина довольно проста — мы уже говорили на эту тему выше. Первичная реакция нашего мозга — защита нормального образа мышления и жизни, и мозг не готов от нее отказаться. Когда мы говорим о развитии производства, мозг сразу же включает контроль, прилагая усилия к тому, чтобы бизнес оставался таким же, «как обычно». С одной стороны, желательно, чтобы клиенты направляли нам свои предложения — это позволит усовершенствовать методы работы. С другой стороны, нам всем приходится бороться с врожденным желанием контролировать процесс, которое заставляет нас игнорировать предложения, приходящие извне. Мы не прислушиваемся к ним не потому, что считаем их глупыми, а из-за подсознательного стремления сохранить контроль. На этом подсознательном уровне принятие идей, к примеру, от клиентов, равносильно принятию того факта, что мы не так значительны, как нам хочется, а это противоречит глубоко укоренившимся культурным представлениям о превосходстве творческой индивидуальности.

Таким образом, недостаточно просто сказать: «Открытые инновации — наш путь вперед!» или «Мы позволим нашим клиентам участвовать в развитии бизнеса» — и ждать улучшения ситуации. Для развития творческого потенциала компании требуется намного больше: нужно решиться на то, что противоречит всему прочитанному вами об управлении в организации, а именно отказаться от контроля. Открытое признание того факта, что креативность может прийти извне, означает необходимость смириться с тем, что сама по себе роль компании в этом процессе уже не так значительна, как раньше.

Многим исполнительным директорам будет непросто принять эту точку зрения — придется поменять образ мышления, чтобы управлять в мире, где стратегия перестает быть вопросом разработки более совершенных и умных схем контроля. Смирение как стратегический подход все еще находится в зачаточной стадии в корпоративном мире. Но точно так же, как отдельные люди все яснее понимают, что наличие рабочего места им не гарантировано, компании должны встретить будущее, которое они не в состоянии контролировать, как раньше.

Это касается даже производства, поскольку компаниям придется запускать и поддерживать определенные функции в обществе, где процессы производства стоимости будут реализовываться на ситуативной основе. Иными словами, в этом будущем контроль все в большей степени будет выходить за институциональные стены корпораций. Спокойное отношение к утрате контроля станет стратегическим преимуществом.

Мы — это еще не все

В такой ситуации не самым очевидным способом развития креативности в организациях станет предоставление сотрудникам возможности более вольно обращаться с собственным мышлением, снижая контроль над творческим процессом. В нашем странном мире иногда получается так, что инвестирование в развитие креативности персонала может сделать организацию… менее креативной! И совсем не потому, что инвестировать в людей неправильно, но потому, что курсы по креативности и прочие неверные техники заставляют участников верить в свой контроль (на самом деле призрачный) над ситуацией, в то, что они являются «началом и концом» новых идей. Подобные курсы создают у людей ложную убежденность в том, что креативность замкнута в «индивидуальных умах» и что даже творческим процессом можно управлять при помощи ряда упражнений, воспроизводимых и повторяемых по команде.

Конечно же, мое мнение не означает, что организациям следует отказаться от инвестирования в креативность или что не следует мотивировать сотрудников предлагать новые идеи. Но если все эти меры превратятся в способ ублажения собственного эго, вы только отдалитесь от истинной креативности. Конечно же, здорово, когда люди получают удовольствие и соответствующий результат от креативной работы, но если взглянуть на картину в целом — это не самое главное. При самом позитивном сценарии креативность должна помогать совершенствовать наш мир, сделать так, чтобы прибыль, личное чувство гордости и радости являлись приятными бонусами, но не фундаментальными ценностями.

Сравните мои слова с речами вышколенного консультанта по креативности, с его верой в то, что все люди могут быть сверх-креативными, с чувством избранности (тех, кто посетил соответствующий семинар), уверенности, что только эти избранные имеют право заявлять о своей креативности. Такой сценарий создает склад мышления, при котором очень трудно принять тот факт, что обычный клиент считает, будто может придумать что-то удачное. «А они вообще покупали эту книгу? Точно ли они проделали те упражнения, которые делают вас более креативными и которые вызывают такое приятное чувство?»

Если вы действительно верите в креативность, вам нужно поверить и в то, что она может рождаться в самых неожиданных местах и при самых неожиданных обстоятельствах. Если вы поверите в это, вам, творцу, придется развить в себе смирение и понять, что вы не так значительны, как вам кажется.

 

Многообразие многообразия

Что приходит вам в голову, когда вы слышите слова «креативная команда»? Вероятно, как и большинство из нас, вы представляете довольно пеструю группу людей с разными навыками, вышедших из разной среды, — иными словами, одной из специфических черт такой группы будет многообразие.

Принято считать, что трудноуловимая субстанция под названием «многообразие» способствует увеличению числа хороших идей, перспектив и в целом делает окружающую среду более креативной. Иногда все именно так и происходит. Однако не всегда! Здесь стоит вспомнить старое правило: ничто не работает всегда, все срабатывает хотя бы иногда.

Литература об инновациях и креативности превратила Apple в икону — из-за того, что авторы таких книг упускают из виду исключительно однородную сущность компании. Можно сказать, что Apple — прекрасный пример того, как можно стать ведущей инновационной компанией, полностью игнорируя традиционный дискурс о многообразии. Не то что бы в Apple не было многообразия — оно есть, но никогда не становилось для компании ведущим принципом.

Вместо того чтобы переживать по поводу мнений других, Apple прямо противопоставила себя модным убеждениям о том, что гетерогенность улучшает климат в организации. Мы уже говорили о том, что эта компания в значительной мере базируется на тоталитарном мышлении одного человека, а именно Стива Джобса. Веселая книга Ландера Кени «О чем думает Стив» — отличная еретическая книга о лидерстве. Кроме того, основную часть работ в Apple делают команды и группы, чьей основной особенностью является скорее сходство, а не многообразие. Ключевая группа, возглавляемая богом дизайна Джонатаном Айвом, создала много продуктов, ставших культовыми. Айв, как и большинство членов группы, работает в ней более 10 лет, практически с момента найма. Говорят, что он лично отбирает членов команды и что группа отличается крайней лояльностью и заметной гомогенностью. Отказавшись от поверхностного многообразия, Айв создал команду, настолько связанную в персональном отношении, что иногда отказывается от похвал в свой адрес, подчеркивая, что дизайн является результатом работы группы, а не отдельных людей. Кажется, Apple никогда не была заинтересована в поверхностном многообразии — и это весьма правильно.

Нет, я отнюдь не утверждаю, что компании должны стремиться к меньшему многообразию, и не отрицаю само понятие многообразия. Оно очень важно и к нему следует относиться со всей серьезностью.

Многоликое многообразие

Что мы имеем в виду, говоря «многообразие»? На самом примитивном уровне это слово означает возможность найма в компанию представителей самых разных национальностей, социальных слоев, культур. Многообразие часто изображают буквально, рекламно — это, например, фотографии из ежегодных презентаций, на которых запечатлены улыбающиеся лица с заметно различающимися чертами. А еще сюда нужно добавить стремление добиваться равного представления в организации мужчин и женщин, особенно в высшем руководстве (хотя в большинстве компаний с этим до сих пор существуют проблемы).

Однако проблема заключается в том, что некоторые виды многообразия, например, сексуальная ориентация, возраст или социальное положение, в компаниях допускают весьма неохотно, поскольку их труднее «подогнать» к традиционным представлениям о многообразии. Итак, многообразие — отличный лозунг, который все поддерживают настолько, что не желают обсуждать в мало-мальски критическом ключе. Чтобы окончательно запутать дело, современные ученые предлагают смотреть на это понятие через призму интерсекциональности, то есть представления о том, что нельзя сводить многообразие к ярлыкам, описывающим людей через одну из их черт. Возьмем, к примеру, гея-мусульманина из Индии. Какому ярлыку отдать предпочтение — гей, мусульманин, мужчина или индиец? Следует ли рассматривать новую сотрудницу как «представительницу национального меньшинства» (насчитывая ей очки за культурное многообразие) или как нигерийскую женщину, продолжающую традиции своей семьи путем… получения кандидатской степени? Очевидно, что нельзя сводить представления об окружающих к простым ярлыкам, мысля о них исключительно как о женщинах, или нигерийках, или ученых, или панк-рокерах. Это приводит к усложнению и без того сложного понятия «многообразие».

Просто инженеры

Тут возникает еще один вопрос: какой вид многообразия приведет к увеличению креативности? Я вел один из лучших курсов промышленного управления в Европе (в Стокгольме, если точнее). Из числа студентов, которым я преподавал, можно создать удивительно многообразную проектную группу — классический образец для самых содержательных учебников. Это была бы группа, сбалансированная в половом отношении, в ней были бы представлены все континенты, широкий спектр национальностей, основные крупные религии и основные языковые группы. Можно было объединить гетеро- и гомосексуалистов, людей из старинных и богатых родов и выходцев из рабочего класса. А чтобы получить джек-пот, я бы выбрал 20-,30-,40- и 50-летних людей. Удивительно!

Но, несмотря на внешнее многообразие, я не уверен, насколько креативной была бы такая группа. Как бы я ни старался улучшить эту смесь, как бы много категорий многообразия ни использовал, группа всегда отличалась бы одной характеристикой, которая сводила бы на нет все мои усилия, — как ни тасуй колоду, это была бы группа инженеров Королевского Института Технологий в Стокгольме.

Это значит, что любое обсуждение многообразия и креативности следует начинать с вопроса: «Какое разнообразие?». В некоторых организациях, особенно находящихся в стадии роста, нужны самые разные виды многообразия, но если мы говорим о конкретных проблемах и отдельных решениях, нужно подходить к вопросу с большей точностью. В некоторых случаях (например, когда речь идет о маркетинге) очень важно привлекать представителей разных культур. Иногда целесообразно привлекать людей с разным образованием, объединять инженеров с антропологами и маркетологами, например, при разработке нового продукта. Подобные подходы не следует считать взаимоисключающими, но нужно точно представлять, как многообразие может сказаться на творческом процессе. Иными словами, в вопросах многообразия необходимо многообразное мышление, точно так же как в вопросах креативности необходимо креативное мышление. Итак.

Должен ли каждый быть креативным?

Ответ — нет. А зачем? Массу дел в этом мире можно спокойно сделать без привнесения креативности, а многие люди самореализуются, даже не думая о креативности и нестандартном мышлении. Временами даже кажется, что креативность только мешает, поскольку противоречит спокойной жизни, а порой и натурально становится источником стресса. Я знаю много, очень много людей, которые очень раздражаются, когда их заставляют посещать семинары по креативности и подобные им мероприятия, просто потому что они уже довольны своей работой и мышлением. Обвинять таких людей в том, что они не желают соответствовать зачастую жестким требованиям идеологии креативности, — дело бессмысленное и бессовестное.

Возможно, оригинальные подходы в работе помогают добиться большего, и многие исследования подтверждают связь между благосостоянием и креативностью.

Но это не значит, что из-за результатов таких исследований следует заставлять людей соответствовать определенному уровню креативности. Подобные требования будут свидетельствовать лишь о том, что организация не понимает самой сути креативности. Подлинное многообразие в креативных организациях подразумевает и наличие сотрудников, не желающих быть креативными.

Да-да, каждой креативной организации нужны и «некреативные» сотрудники — хотя бы для того, чтобы обеспечивать наличие трения и продуктивного сопротивления, о которых мы говорили ранее.

В организации, характеризующейся многообразием, должно найтись место для тех, кто не хочет быть креативным: для женщин, не любящих изменений, и мужчин, желающих честно отработать свой день и в конце месяца получить зарплату. Пыл, с которым многие «эксперты» заявляют о необходимости «переобучения» людей, не желающих принимать креативность, настораживает меня, а иногда я со страхом думаю, что они хотят силой обратить каждого в свою «единственно истинную» веру. Многообразие во всех его формах — это принятие различий. Не следует искать в моих словах направленность против, скажем, специальных квот или политики равных возможностей — такие подходы как раз могут быть полезны для организации, застывшей в состоянии однообразия, лишенного всякой критики. Многообразие нельзя сводить к ряду рецептов и инструкций, его следует рассматривать как процесс и как непрерывное обсуждение, в котором даже те, кто предпочитает не считать себя креативным, имеют право голоса.

Какие именно различия вам нужны?

Акт творчества можно понять только в ходе его применения. Так же и совершенствование организации посредством внедрения в практику большего многообразия следует начинать с вопроса о том, на каких различиях должно быть основано такое многообразие. Очевидно, что для полностью «белых» организаций, конкурирующих с другими «белыми» организациями, усиление расового многообразия окажется продуктивным. Точно так же инженерная организация, конкурирующая с другими инженерными организациями, получит неоспоримое преимущество, если привлечет к работе дизайнеров и художников. Сила стратегии основана на ее отличиях от других стратегий. Также нельзя рассматривать многообразие как заранее определенное понятие — оно должно развиваться в тесной связи с процессами и средой организации.

Именно этим полезен пример гомогенности в Apple, и именно поэтому серьезная работа над обеспечением многообразия начинается с того, что нужно набраться храбрости и подумать о некомфортных его типах. Как и креативность, многообразие нельзя превращать в удобное понятие без естественных противоречий и конфликтов. При серьезной работе над обеспечением многообразия нужно принимать в расчет два взаимодополняющих принципа. Многообразие должно представлять собой осмысленную реакцию на то, что гомогенность означает в вашей отрасли/ среде, и при этом быть способом реализации того, что лежит за пределами устоявшихся рамок мышления.

Однородную структуру Apple можно понимать в связи с представлениями о том, что креативные команды естественно и необходимо многообразны, хотя и существует риск, что такая группа со временем будет становиться все более и более догматичной.

В качестве решения такой подход нельзя просто и удобно связать с тем, что обычно понимается под креативностью и многообразием, и потому такой подход креативен по определению. В то же время такое решение в высшей степени комфортно с точки зрения внутреннего мышления, и потому при его применении придется столкнуться с целым рядом вопросов, связанных с креативностью. Но на примере Apple видно, что до сих пор подход работает прекрасно, и его можно использовать как доказательство того, что однородные команды могут быть очень хороши. Ничто не работает всегда, кое-что срабатывает хотя бы иногда.

Не следует считать мои слова нападением на традиционные формы многообразия. Скорее это призыв отказаться от предположений о том, что связь между креативностью и многообразием проста. Для подавляющего большинства компаний суровая реальность такова: многообразие, хотя оно и является не самым удачным решением проблемы креативности, — по-прежнему простейший путь усиления инновационных возможностей в компании.

Проанализировав состав органов высшего руководства и советов директоров большинства корпораций, можно заметить, что в них преобладают белые мужчины, причем степень их преобладанию зачастую поражает. Здесь многообразие проявляется в том, что в состав руководства входят как белые мужчины среднего возраста с образованием в сфере бизнеса, так и белые мужчины среднего возраста с инженерным образованием. А в самых «запущенных» случаях добавляется еще несколько белых мужчин среднего возраста с юридическим образованием. В такой ситуации любое движение в сторону дальнейшего многообразия, даже самое общее, окажет сильное влияние. Например, привлечение в совет директоров чернокожей гомосексуальной женщины — отличный способ бросить вызов «тайной коробке» мышления корпорации. Как можно убедиться, подобный шаг является стратегическим, позволяющим выделить данную корпорацию из числа ей подобных, а следовательно, это творческий акт.