Закусив губу, Ксения снова посмотрела на экран своего компьютера и нахмурилась. Еще вчера девушка радовалась, что сценарий получается удачным, диалоги живые, жизненные и информативные, а сегодня все написанное кажется ей неинтересным и неправильным. И что самое ужасное, она уже два часа бьется над этим текстом, но никаких принципиальных изменений к лучшему не видит!

Взять хотя бы блок про семейные детские дома… «В настоящее время в нашей области зарегистрировано 24 приемных семьи, в них воспитывается 120 детей. По данным Минобразования, стоимость содержания одного ребенка в приемной семье за 2003 год составила 47–53 тысячи рублей. Для сравнения: в детском доме – 43,097 тысячи, в школе-интернате – 29,462. Правда, в нашей области не так много приемных семей. К примеру, на территории Самарской области – 1551 приемная семья, где воспитывается 2137 детей». Ксения очень хотела, чтобы у нее получился познавательный рассказ, потому дальше сочла нужным упомянуть об измененном и дополненном областном Законе «Об оплате труда приемных родителей и льготах, предоставляемых приемной семье».

Материал и в самом деле вышел насыщенным и впечатляющим, только теперь, окинув все цифры и термины свежим взглядом, девушка поняла, что никаким образом не сможет подать этот «кирпич» со сцены. Зрители заскучают с первой же минуты, чего допустить никак нельзя!

Откинувшись на жесткую спинку стула, девушка окинула хмурым взглядом свой стол. Если в ближайшее время не пойдет снег, у нее голова просто треснет от боли и разлетится на маленькие кусочки. Совершенно невозможно работать! Девушка достала из ящика аспирин, налила из чайника кипяченой воды в любимый стеклянный бокал и, проглотив таблетки, залпом выпила ее. Ничего, сейчас она немного отдохнет, прогуляется по этажу, головная боль уляжется, и тогда Ксения вернется к сценарию, и все сразу же встанет на свои места! Все будет хорошо.

Она медленно поднялась со стула, обогнула стол и, опершись о подоконник, уставила немигающий взгляд в серое небо. На самом деле у нее просто нерабочее настроение, и ее метеочувствительность тут совершенно ни при чем. Просто день не задался.

А все начиналось так хорошо! Она проснулась за пятнадцать минут до звонка будильника, не спеша встала, умылась, покормила кошку, сделала завтрак себе, а когда на кухню пришла Тата, то и ей тоже. Настроение у Ксении было таким солнечным, несмотря на мрачное, тяжелое небо и холод! Она уже предвкушала, как придет на работу, сразу же включит чайник, неторопливо попьет кофе, а потом займется делами… Краснова, скорее всего, опять не будет, и к ней в ее дизайнерский закуток заскочит «на кофеек» Наталья. И может быть, Стрелецкий тоже зайдет. Сегодня он должен быть в агентстве, просто обязан! Ведь Ксения его так ждет!

Эти мысли были приятными, и пока девушка одевалась, собирала сумку и искала свои ключи, они наполняли ее радостью и сладким ощущением грядущего удовольствия. Она шустро выскочила на лестничную площадку, но захлопнуть за собой дверь не успела: рука наткнулась на острый шип, и девушка от неожиданности взвизгнула. На ее вскрик из кухни выпорхнула Тата, и они обе уставились на красивую желтую розу, точно так же примотанную скотчем к дверной ручке, как и воскресный букет. Только на сей раз цветок не был упакован в шелестящий пакет из фольги и при нем не оказалось никакой записки. Но все-таки это снова была роза!..

Ксения, забыв про уколотый палец, сбегала на кухню за ножом, потом, разрезав клейкую ленту, отлепила цветок от ручки двери. Но унести розочку в свою комнату не успела.

– А почему, скажи на милость, ты сразу же решила, что это тебе? – Тата резко выхватила цветок из рук опешившей Ксении и, насмешливо сверкнув глазами, посмотрела на племянницу в упор. – Тебе почему-то даже в голову не пришло, что это мне, правда? Ну конечно, ты же у нас молодая и красивая, тебе положено получать цветы, а я обойдусь и без них. Так?..

И снова жгучая насмешка в глазах, а потом и на губах. Если бы тетка еще хоть чуть-чуть простояла в коридоре с этой чертовой розой, вот так пристально и неприязненно смотря на племянницу, то Ксения сквозь землю бы провалилась и от ее взгляда, и от ситуации в целом! Но Тата театрально развернулась на каблучках домашних туфель и гордо процокала в свою комнату. Роза торжественно уплыла вместе с теткой, дверь за ними обеими захлопнулась, и девушка осталась в коридоре одна, растерянная и несчастная.

Глупо все вышло. Сама же в субботу ругала себя за эгоизм и черствость, размышляя о тетке, обещала себе относиться к Тате повнимательнее, переживала за нее… И вдруг – опять! Далась ей эта роза! Пусть бы Тата сама открыла сегодня дверь и нашла цветок, ей бы стало приятно, и она не рассердилась бы так на Ксению, и утро не было бы безнадежно испорчено столь нелепой стычкой. Хорошо еще, что на сей раз к розе не прилагалась записка, а то тетка не простила бы племяннице того, что той дарят цветы, а ей нет. Но разве Ксения виновата в этом?..

Конечно, нет. Но с той минуты, как Ксения увидела эту злополучную желтую розу, день пошел наперекосяк. Сперва долго не было троллейбуса, и девушка успела замерзнуть, пока дождалась его. Она еле влезла в переполненный «пятнадцатый», и за те три остановки, которые девушка ехала, толстая тетка оттоптала ей все ноги. Потом Ксения, торопясь и уже на пару минут опаздывая на работу, поскользнулась и упала возле родного крыльца, и, падая, зацепилась пуховиком о железную завитушку забора. Подол затрещал и порвался, правда, с изнаночной стороны, однако девушка все равно страшно расстроилась и в агентство влетела растрепанная, с покрасневшим носом и грустными глазами.

Но на этом ее беды не кончились. Когда она попыталась включить чайник, в нем что-то предательски щелкнуло, и механизм сломался. Пришлось отказаться от кофе и пить кипяченую воду, оставшуюся в чайнике со вчерашнего вечера. Потом Ксения поцапалась с Натальей, потому что та посмеялась над утренней сценой с розой. Уранова покинула «дизайнерский закуток», громко хлопнув дверью и напоследок обозвав девушку дурой. С того самого момента, как подруга оставила ее одну, Ксения так и сидит над своим сценарием, безуспешно пытаясь перевести цифры и прочие важные сведения на человеческий язык.

А еще Стрелецкий даже не соизволил зайти к ней. Ведь видел же, как она вся подалась ему навстречу, почти упав со стула и чуть не вывернув себе шею, когда выглядывала его сквозь стеклянную дверь своего кабинета! И все равно не зашел. Кивнул издалека, мол, заметил тебя, и тут же заулыбался, когда к нему подскочила Наталья, взял ее за локоть, наклонился, что-то сказал. И подруга тоже хороша! Знает ведь, как Ксения относится к Стрелецкому, и нарочно играет на нервах! Как Наталья засверкала зубками в улыбке, когда Егор посмотрел на нее, голову откинула, изящно отбросила волосы рукой… А потом они вместе куда-то ушли, и оба даже не оглянулись на нее, хотя небось точно знали, что Ксения жадно смотрит им вслед! А она и правда смотрела, потому что Уранова совершенно права: она дура, дура и есть.

Ксения дотронулась до лба ладонью и поморщилась. Горячий. Таблетки еще не подействовали, в висках тупо ноет, во рту ужасная сухость. И вода в чайнике, как назло, закончилась, а пить хочется безумно!

Выйдя из офиса, Ксения бодрым шагом направилась в туалет и от души напилась невкусной воды из-под крана, обрызгавшись с головы до пят. Отражение в узком, поцарапанном зеркале над раковиной озабоченно посмотрело на нее большими серыми глазами, обведенными легкой синевой. Хмыкнув, девушка отвела взгляд от зеркала. Да уж, красота неземная! Она бы тоже на месте Стрелецкого, не оглядываясь, убежала от такой, а Егор еще вежливо кивнул.

Ксения вышла из туалета и остановилась, прислушавшись. Кажется, все тихо. Наверное, Борислава Станиславовича нет, во всяком случае, его голоса не слышно, значит, его кабинет закрыт и можно спокойно пройти мимо него к заветному подоконнику в тупике коридора. Ксения уже сто лет там не была, потому что с этими вечными совещаниями в коридоре постоянно толпится народ. Но сегодня начальства нет, Краснов на больничном, и даже Стрелецкий свалил в неизвестном направлении – ей некого опасаться. Она может доставить себе эту маленькую радость.

Сорвавшись с места в карьер, Ксения быстро пробежала от двери туалета до поворота в свой любимый тупиковый коридор, стараясь не топать и не привлекать к себе ненужного внимания. Однако, свернув за угол, остановилась как вкопанная рядом с закрытой дверью директорского кабинета. Судя по тишине, тот, как она и предполагала, оказался пустым, но все это тут же перестало интересовать Ксению, едва ее взгляд наткнулся на знакомую фигуру у подоконника.

– А, это ты! Привет. – Услышав ее шаги, Стрелецкий обернулся и дружелюбно помахал рукой. – А я вот тут… отдыхаю от дел. Иди сюда, смотри, что я тут обнаружил. Ты не знаешь, кто это написал?..

Ксения сделала два неуверенных шажка и остановилась, не решаясь пройти последние три метра до окна и этого мужчины, который только что позвал ее к себе. Девушка едва не потеряла сознание от ужаса, потому что поняла, что именно рассматривает Егор.

Еще бы она не узнала эту надпись, аккуратно обведенную траурной рамочкой! Ведь она сама, собственной рукой, создала сей шедевр! Сидела на своем любимом подоконнике вечером в пятницу, изнывая от страданий, и выводила пальцем на грязном окне его имя! Егор, Егор, Егор… Сидела и писала, изо всех сил ненавидя Инессу, красивую, хищную и стремительную, и этого мужчину, который никак не мог устоять перед стервой, потому что она и правда очень хороша!.. Надпись получилась добротная, все буквы большие и такие ясные и четкие, что их можно использовать как таблицу в кабинете окулиста! Не заметить ее просто невозможно.

Отступив от Стрелецкого на шаг, Ксения покраснела и отвернулась. Наверное, надо пожать плечами и сделать равнодушный вид, но разве это получится, особенно сейчас, когда ее щеки просто полыхают, а на глаза сами собой наворачиваются слезы? Она же в жизни не умела врать, никогда! Но ей это умение и не нужно было раньше!

– Если ты не против, пойдем перекусим? И кстати, ты мне расскажешь, зачем сбежала от меня в субботу вечером. – Мягко улыбнувшись, Стрелецкий взял растерявшуюся девушку за плечо и аккуратно подтолкнул в сторону кабинета Жильцова.

Ксения сделала два шага на ватных ногах, не понимая, чего от нее хотят и куда ведут. Успокоилась она только тогда, когда ощутила твердую мужскую руку на своей талии и, оглянувшись, поняла, что Стрелецкий довел ее до офиса и теперь ожидает, что она войдет внутрь и заберет свой пуховик. Облегченно вздохнув, девушка в считаные секунды выполнила требуемое и с удовольствием взяла Егора под руку.

Они так и шли по лестнице: Стрелецкий чуть впереди, а Ксения, опираясь на его руку, на полшага сзади, семеня ногами и ощущая себя воздушным шариком, легким от счастья. Один раз девушка чуть не растянулась на ступеньках, запутавшись в своем пуховике, но Егор не дал спутнице упасть, подхватив ее, как куклу, и даже немного подержав на весу… И это было такое странное чувство… Оказывается, ужасно приятно, когда тебя держит сильный мужчина, а ты болтаешь ногами, доверчиво смотришь на него и смеешься, потому что точно знаешь, что тебя не уронят!

К сожалению, их прогулка без конца прерывалась: к Стрелецкому подходили знакомые и незнакомые люди, здоровались, задавали какие-то вопросы, на которые тот вынужден был подробно отвечать. Даже потом, когда они нырнули в «Маргаритку» и отыскали укромный столик в конце зала, им не дали спокойно съесть заказанные салаты с бутербродами. К концу недолгого «перекуса» Ксения уже точно знала, что вокруг Егора вертится весь мир, и этот вредный, несносный мир ни секунды не может прожить без ее мужчины!

Затем Стрелецкий проводил девушку до офиса, открыл перед ней дверь и вошел следом… А потом он сделал очень странную вещь: обняв ладонью ее затылок, наклонился к ней и поцеловал. Его холодные губы очень легко и ненавязчиво дотронулись до щеки девушки, поцелуй закончился так же быстро, как начался, и Ксения почти ничего не успела почувствовать. Но все-таки он поцеловал ее, и если она не верит самой себе, то ей об этом могут сказать все вокруг! Два Натальиных менеджера, фотограф, бухгалтер… Удивительно! Стрелеций поцеловал ее на глазах у всего агентства!

Улыбаясь, Ксения прошла через общую комнату к своему «закутку», открыла дверь, но войти не успела. Ощутив затылком неприятный холодок, девушка резко повернулась и замерла, не в силах пошевелиться. Из кабинета Натальи, глядя Ксении прямо в глаза, медленно выплыла Инесса и, остановившись напротив девушки, молча усмехнулась. Где-то сзади, за спиной блондинки, возникла Уранова, но Ксения едва ее заметила, потому что раскосые блестящие глаза Инессы буквально приковали ее к себе. С такой откровенной ненавистью она никогда не сталкивалась, но, столкнувшись сейчас, почему-то совсем не испугалась, однако почувствовала себя неуютно, скованно… Как будто Ксения что-то украла у этой неприятной женщины и теперь та пришла ее судить!..

Сцена продлилась считаные мгновения. Когда Наталья подошла к Ксении, Инесса уже отвела злые глаза от лица девушки и, развернувшись, надменно удалилась из агентства, всколыхнув искусственные листья фикуса и не потрудившись закрыть за собой дверь. И если бы не фраза, которую Инесса процедила сквозь зубы, проходя мимо, Ксения решила бы, что все эти мавританские страсти ей привиделись. Подобного быть не могло, потому что никогда и ни при каких обстоятельствах красавицы вроде Инессы не снисходят до таких серых мышек, как она, Ксения! И все же…

– Даже не мечтай об этом. – Вот и все! Сказала, по-змеиному улыбнулась одними губами и вышла в коридор, обдав девушку сладким цветочным ароматом.

Потом кто-то закрыл за Инессой дверь, в комнате воцарилось привычное оживление, да и Наталья явно решила помириться с Ксенией, предложив ей горячий кофе и сигарету. Кофе девушка с благодарностью приняла, но от сигареты все-таки отказалась, собрав волю в кулак, и, когда подруга со своим бокалом проследовала за ней в «дизайнерский закуток», выдохнула с облегчением.

И все-таки поведение Инессы показалось Ксении неестественным, каким-то неправильным. Ведь между ними огромная пропасть – вполнеба, не меньше! Странная получается картина! Настолько, что этого попросту не бывает!..

– Конечно, она ревнует! А что тут странного? – На этот раз Наталья вытащила из сумки ментоловое «Собрание», но закурить не спешила. – Да если бы ты сама могла видеть со стороны себя со своим замечательным Стрелецким, ты бы ее прекрасно поняла! Пришли, такая парочка – загляденье! И этот поцелуй… Ну, не знаю, не знаю… Можешь мне что угодно говорить, но это было куда больше, чем просто дружеский жест. И уж тем более не деловой!

Хмыкнув, Наталья чиркнула зажигалкой и закурила, лукаво посмотрев на подругу круглыми карими глазами, и, когда Ксения покраснела, заливисто засмеялась.

– Да ладно тебе, дорогая, не принимай эту Инессу так близко к сердцу! Она очень неприятная дама, мне с ней приходится тесно общаться, уж я-то ей цену знаю. Еще та щучка, любую руку под корешок откусит, если ей будет нужно… А ты у нее такого мужика из-под носа уводишь!

– Я никого не увожу, мы просто вместе пообедали, и все. – Ну да, конечно! Даже самой Ксении собственные слова не показались убедительными, а уж Наталья ее вообще насквозь видит!

Но действительно, разве у нее есть хоть один, пусть даже самый маленький шанс понравиться такому мужчине? Это же не юный и простодушный Антошка, с которым просто и легко общаться, это сильный, умный, взрослый человек, у него есть прошлое, о котором Ксения ничего не знает. Он живет неизвестной ей жизнью, у него есть карьера, женщины, может быть, жена и дети. Он – мужчина, в обществе которого Ксения кажется себе еще глупее и наивнее, чем есть на самом деле!

Но если Наталья думает, что Инесса ревнует, если говорит, что Стрелецкий выглядит… влюбленным, очарованным ею, Ксенией, то, может быть, нужно поверить подруге? Ведь это просто – забыть о сомнениях, почувствовать себя роковой женщиной, способной свести с ума мужчину и уязвить соперницу. Но может ли такое произойти с ней, с Ксенией?!

…По дороге домой девушка вдруг вспомнила, что послезавтра у нее день рождения. Ей исполнится двадцать шесть лет, и радоваться тут совершенно нечему. Она и так никогда не любила свои дни рождения, а уж теперь, когда бабушки нет на свете и мама далеко, и подавно.

Весь смысл этого праздника был в чудесном утреннем запахе булочек, доносящемся до детской и дразнящем ее, и в какао, которое они пили в ее комнате всей семьей, когда Ксения просыпалась. Мама специально убирала с него все пенки, потому что маленькая Ксюша ненавидела их, потом папа садился на краешек постели дочки, а мама – на Ксюшин сундучок с игрушками, они ставили поднос с чашками на табуретку и так пили какао… А бабушка всегда делала для внучки фирменный торт «Птичье молоко», но не такой, как в магазине, намного лучше! Больше никто не угостит ее таким тортом, никогда! И зачем тогда, спрашивается, нужен этот день рождения, если никакой радости он не принесет?

Поплотнее завязав тесемку капюшона, Ксения посмотрела на грязь под ногами и вздохнула. Кажется, в этом году на ее день рождения даже снега не будет. А когда-то в этот день она каталась с ребятами на лыжах на Воробьевых горах, но это было еще в Москве и так давно, что кажется ей сном!.. Теперь у нее нет ни Москвы, ни друзей, и лыжи Ксения ненавидит с первого курса университета, но даже если бы она их по-прежнему любила, ей все равно было бы не с кем на них кататься. И снег ей просто ни к чему. Она же одна!..

Ксения вошла в пустую квартиру, привычно зажгла свет, сняла сапоги и пуховик. Тетка то ли еще не пришла из театра, то ли уже приходила и опять куда-то отправилась. Вот так они и живут с Татой, у каждой своя жизнь, никому ни до кого нет дела. Записок друг другу не оставляют, не созваниваются!

Резко оборвав грустные размышления, Ксения промчалась по коридору к комнате Таты и, открыв дверь, застыла на пороге, глядя на тускло мерцающую в темноте розу в узкой хрустальной вазе. Девушка чуть не забыла о ней, а ведь это – ее маленькое желтое чудо! А когда она зайдет в свою комнату, ее встретит другое чудо – пять бордовых роз в шуршащем пакетике с розовой ленточкой! И зачем думать о плохом, когда в жизни так много хорошего? Кто знает, может быть, Наталья не ошибается и она, Ксения, наконец-то дождалась своего часа, своей любви?..

Ночью, в половине двенадцатого, девушка не выдержала. Выскользнув из постели, взяла со стула свою сумку и долго в ней рылась, пока не извлекла на свет маленький картонный прямоугольник с прямыми строгими буквами. Эту визитку Стрелецкий дал ей в субботу, когда они пили пиво в «Марсе», и сказал, что Ксения может звонить в любое время. Однако девушка до сих пор ни разу не позвонила Егору, потому что боялась.

Плотно зажав в правой ладошке свою «Нокию», Ксения быстро набрала указательным пальцем левой нужные кнопки и поднесла мобильник к уху, вслушиваясь в тишину и задыхаясь от страха. Почему-то к последней цифре ее решимость растаяла, как мороженое в жаркую погоду, и от былой уверенности осталась только сладкая лужица. Ксения даже начала трусливо мечтать о том, чтобы ее звонок не долетел до адресата, растворился в воздухе, завис в морозном небе. Или пусть бы Стрелецкий как раз сейчас, в эту самую минуту, оказался в ванной, или вышел из номера, или выключил на ночь телефон!.. Тогда бы она могла спокойно сказать себе – не судьба! И лечь спать!..

Но длинные гудки оборвались, раздался щелчок, и до нее донесся сонный голос Стрелецкого. Мысли Ксении тут же разбежались в разные стороны, и это настолько напугало девушку, что она едва не забыла то, ради чего, собственно, все и затеяла.

– Извини, Егор, что я так поздно звоню. – Как тяжело далось ей это «ты», кто бы знал! Судорожно облизав губы, Ксения стиснула мобильник холодными пальцами и быстро-быстро забормотала в него: – Я просто хотела поблагодарить тебя за розы. Они очень красивые. Я хотела сказать тебе это еще днем, но… не сказала!

Все, самое страшное осталось позади! Взъерошив волосы пятерней, Ксения натянула одеяло на голые ноги и затаила дыхание в ожидании ответа.

Ей показалось, что прошла вечность, по крайней мере, она успела услышать вой «Скорой помощи» за окном, лай собаки в квартире наверху, плач младенца где-то за стенкой слева. И только после этого Стрелецкий ответил.

Каждое слово камнем падало в сознание, но, даже отчетливо понимая смысл произнесенного, она никак не могла поверить в то, что слышит. И даже сам его тон, удивленный, недоумевающий, сочувствующий, стал для Ксении худшим наказанием из всех возможных кар. Лучше бы он бросил трубку. Лучше бы он…

– Ксения, я не дарил тебе никаких цветов. Мне очень жаль, если я разочаровал тебя, но… это и правда не я.

Да, это, конечно, не он! И никто другой… Если не Стрелецкий подарил ей эти розы, значит, ей их никто не дарил. То есть Тата права, и первый букет, и эта вторая, желтая, розочка предназначены не Ксении. Она должна была догадаться, что Егор не станет заниматься такими глупостями, это вовсе не его стиль. И Ксения – не его женщина… Но как он вежливо попрощался с ней и так мило пожелал спокойной ночи! Можно подумать, она теперь и правда уснет.

Отключив мобильник, Ксения тихо залезла в свою постель и закрыла глаза. Ничего страшного, все правильно, чудес не бывает. Ни бордовых, ни желтых. Никаких.