Ксения сняла очки и задумчиво потерла пальцем переносицу. Потом, достав из сумки маленькое зеркальце, внимательно изучила свое отражение и печально вздохнула. Ужасно, от очков у нее всегда на щеках остаются розовые следы, похожие на два полумесяца, это так некрасиво, но ничего не поделаешь! У Ксении такой маленький нос, что с него соскальзывают любые очки! И эти, в розовой пластмассовой оправе, в которых она работает, и ее «выходные» очки со стильными дужками из тонкого серебристого металла тоже. Потому она терпеть не может надевать очки, предпочитая ходить без них.

Хотя не только потому, конечно. В очках у нее ужасно несимпатичный вид, они делают ее похожей на старую деву или «синий чулок», во всяком случае, Ксения всегда так считала. Зрение у нее начало портиться еще в восьмом классе, и родители одно время пытались заставить дочку ходить в очках, но та не поддалась на эти уговоры. Она и без того не блещет красотой, а так вообще лишила бы себя привлекательности!..

К тому же у нее всегда было странное ощущение, что очки делают человека беспомощным, ведь, привыкнув к ним, он уже ни на что не годен без них. А если очки потеряются? Вот бабушка постоянно носила очки, и Ксения помнит, как они всей семьей искали ее «вторые глаза», когда те терялись, а случалось это все время! Бедная бабушка подслеповато щурилась, словно крот, выползший на свет из своей норы, потому что без очков она была как без рук. Нет уж, лучше к очкам не привыкать. Ксения надевает их только во время работы, когда ходит по магазинам или смотрит телевизор.

Еще раз вздохнув, девушка отправила зеркальце назад в сумку и, снова нацепив очки на нос, вернулась к работе. Она уже третий час безвылазно корпит над вчерашним заданием, но зато где-то минут через двадцать первая из трех газет будет готова. Конечно, «газетой» это можно назвать только с большой натяжкой. Так, рекламный листок, на одной стороне которого тремя снимками представлена сеть магазинов «Золотая рыбка», а на другой – фотографии детей из трех детдомов с подписями. Предельно простая верстка, ни над чем не надо ломать голову, задача для новичка – красиво расположить снимки на полосе и сделать читабельным текст, вот и все. Разве что со шрифтами пришлось повозиться.

Ксения еще раз взглянула на практически завершенную работу, задержавшись глазами на верхней фотографии. Девушка сразу же узнала этот модный и стильный торговый зал московского магазина, хотя и не была там почти десять лет. И сейчас она словно встретила старого доброго друга – такое приятное волнение! На двух других снимках оказались питерский и самарский магазины, под каждым – небольшой текст. Информация, конечно, нужная и полезная, но на удивление скучная. Однако, если верить Виталию, все три газеты пойдут не на продажу, а будут распространены по предприятиям и организациям города, поэтому главную задачу – эффектно подать материал, чтобы тот запомнился, – Ксения выполнила. Но календари она, конечно, делала бы совсем, совсем по-другому!..

Утром Ксения шла на работу как в бой, в красках представляя себе будущий разговор с Красновым. Пока девушка поднялась на свой четвертый этаж, пока разделась и уселась за компьютер, в ее голове вызрело столько веских аргументов в собственную защиту, что начальник просто согнулся бы под их тяжестью, если бы беседа состоялась. Но Виталий появился только в девять часов, и Ксения даже слова не успела ему сказать – его тотчас же вызвал к себе Жильцов. С тех пор вот уже два часа с лишним Краснов все сидит и сидит у гендиректора.

Наверное, Стрелецкий тоже там, потому что Ксения сегодня еще не видела его, хотя уже трижды выскакивала в туалет, смотрела на лестницу и как бы случайно застывала в коридоре, прислушиваясь к голосам в директорском кабинете. Один раз девушке почудилось, что она различает голос Егора, и от волнения, смешанного с непонятно откуда взявшимся страхом, у нее тут же перехватило дыхание и запершило в горле. Если бы Стрелецкий решил выйти из кабинета в эту самую злосчастную минуту, то Ксения оказалась бы в глупом положении: ни поздороваться, ни спросить что-нибудь дельное она не смогла бы. Так и стояла бы перед ним, хлопая глазами и по-рыбьи хватая воздух ртом. Нет уж, не надо такого. Решив больше не рисковать, Ксения вернулась в свой закуток и мощным усилием воли заставила себя снова влиться в работу. В конце концов, там же, в директорском кабинете, сидит и Наталья, и, конечно, когда Жильцов закончит совещание и отпустит сотрудников, подруга все ей расскажет. И про Краснова, и про Стрелецкого.

Так и вышло. К обеду Ксения неспешно доделала газету, на всякий случай сохранила ее на диске, разобрала бумаги на столе и уже подумывала сбегать за пирожками вниз, но тут явилась довольная Наталья. Поставив свой большой бокал на стол, она плюхнулась на стул рядом с принтером и, вытянув ноги, радостно потерла руки.

– Ну, дорогая моя, знала бы ты, какая сегодня из-за тебя развернулась баталия, это было нечто!.. Разумеется, никому ни полслова, идет? – Всыпав в бокал полную ложку «Нескафе», Уранова вытащила из лежащей на столе пачки «Кента» одну сигарету, зачем-то обнюхала ее и повертела головой в поисках зажигалки. Ксения дала подруге прикурить, глядя на нее с нетерпением, но Наталья продолжила только после двух глубоких затяжек. – Краснов рвал и метал, можно подумать, ты его личный враг, а не подчиненная. Аж слюной от ярости брызгал: и такая ты, и сякая, и неопытная, и неспособная, ужас. Даже Славик возмутился – зачем же вы, говорит, в таком случае принимали ее на работу? А Стрелецкий вообще как будто рассердился даже, ты бы видела, как он на твоего Краснова посмотрел! Мол, мне ваши амбиции ни к чему, я приехал работать, а не разруливать ваши отношения в коллективе! В общем, Содом и Гоморра, но было ужасно весело!

Электрический чайник щелкнул, вскипев, и Ксения разлила кипяток по бокалам. За пирожками она не успела сбегать, придется довольствоваться кофе с сигаретой. Но о какой еде может идти речь, когда Наталья рассказывает о таких потрясающих вещах! Подумать только, Стрелецкий защищал ее! Она ему нравится! Ксения зажмурилась от удовольствия, но тут же закашлялась, поперхнувшись дымом. Ну, конечно, он ее защищал, потому что, во-первых, Краснов несправедлив к ней, и это все видят, а во-вторых… Он и правда не обязан копаться в их «грязном белье», ему не нужны мелкие дрязги и свары! Поэтому нечего воображать себе, будто бы она ему нравится… Не больше, чем другие. Чем та же Наталья, например.

– Нравишься ты ему, нравишься, уж поверь моему опыту. – Ксения давно поняла, что Наталья умеет читать ее мысли по лицу, но всякий раз это поражает девушку с новой силой. Уранова улыбнулась и, ткнув наполовину выкуренной сигаретой в центр пепельницы, отхлебнула горячий кофе и подмигнула растерянной подружке. – Вообще-то, пришлось аккуратно объяснить Стрелецкому, что это в столице в рекламных агентствах дизайнеры могут позволить себе заниматься сугубо творчеством и не выполнять обязанности верстальщиков, а у нас – извините, все в одном флаконе. А то он открытым текстом заявил: мол, снимите с Ксении верстку, она должна заниматься своей дизайнерской работой, она художник, а не верстальщик, и нечего на ней ездить!.. Ох, ты бы видела в эту секунду лицо Краснова: у него глаза от злости из орбит вылезли, я думала, его апоплексический удар хватит!

Наталья вскинула глаза к потолку, сделала серьезную мину, но потом не выдержала и прыснула. Ксения, представив себе побагровевшего от возмущения Виталия, тоже засмеялась, но ее смех сам собой прервался, потому что в общей комнате раздался голос Краснова.

– Пошли за пирожками. – Наталья сделала выразительную гримаску и легко поднялась со стула. – Краснову все равно нужно прийти в себя, а ты ведь еще не ела с утра, правда? Я тоже. Вот и пошли. А заодно ты мне наконец расскажешь все про этого замечательного Стрелецкого… Ага, именно сейчас. Согласись, дорогая, я долго ждала и ничего у тебя не спрашивала, я была такой терпеливой! И что, разве не заслужила награды?

Ксения осторожно спустилась вниз по скользким мраморным ступенькам и, открыв стеклянную дверь, опасливо вошла в красивый небольшой холл, сплошь уставленный прозрачными тумбами и шкафами. При ее появлении под потолком тоненько тренькнул колокольчик, и тут же из соседней маленькой комнатки выпорхнула симпатичная девушка в белом халате. Она приветливо улыбнулась Ксении и попросила ее немного подождать, гостеприимно указав на кожаный диван и стопку журналов.

– Врач сейчас освободится, располагайтесь пока, одежду можете повесить сюда… Вы у нас в первый раз? Тогда сейчас я заведу на вас карточку. – Адресовав клиентке еще одну ослепительную улыбку, девушка достала из ящика стола пустой бланк и начала его заполнять анкетными данными Ксении.

Еще сегодня утром она не знала, что придет сюда, и уж тем более не подозревала, что решится на это! Наталья подала ей такую идею! Сегодня днем, когда они взяли себе по пирожку и устроились в маленькой забегаловке возле касс Аэрофлота, Ксения зачем-то пожаловалась Урановой на свое плохое зрение. Подруги обсуждали проходящих мимо кафешки прохожих, и девушка в который раз с грустью заметила, что совершенно не видит мелких деталей.

– Так, одни контуры. С одной стороны, когда я без очков, все люди мне кажутся красивыми, но с другой – иногда так хочется хорошо разглядеть что-то! – Или кого-то. Ксения, конечно, этого не сказала, но Наталья ее поняла без слов.

А поняв, повела себя не так, как девушка ожидала. Уранова не стала утешать Ксению или уверять в том, что очки ее «совершенно не портят». Внимательно посмотрев на подругу, Наталья неспешно дожевала свой пирожок, вытерла салфеткой жирные пальцы и спокойно выдала:

– Ну и кто тебе мешает, дорогая, носить контактные линзы? Мой Сережка уже десять лет не расстается с ними, говорит, это удобно. А у него, заметь, зрение похлеще твоего, минус восемь с половиной, и ничего! Если надумаешь, скажи, я спрошу, где он заказывает линзы.

Вот почему сейчас, в половине шестого вечера, девушка сидит на этом кожаном диване, механически отвечая на вопросы медсестры и ежась от снежной белизны стен и потолков. Тут даже шкафы с полками совершенно белые, как будто стерильные, и если бы не разложенные на них очки, лупы, какие-то колбочки и флаконы, Ксения просто умерла бы от страха и холода.

– Вы ко мне? Проходите, пожалуйста. – Вот Ксения и дождалась. Врач, полная симпатичная женщина с забранными в пучок волосами, ласково поманила ее за собой в крохотный кабинет без окошек, и девушка покорно поплелась на зов.

…Все было так просто, но в то же время нереально, странно, удивительно!.. Ей даже не пришлось следить за указкой окулиста, мучительно всматриваясь в ненавистную таблицу с буквами, которую она с порога заметила на стене и привычно возненавидела. Кошмар детства канул в прошлое! Ксению усадили за столик со странным прибором, похожим на телескоп, и велели смотреть в круглое, застекленное отверстие то одним глазом, то другим. Где-то в глубине трубки, вдали, как будто за горизонтом, девушка разглядела крохотный домик, словно нарисованный детской рукой, сперва он был расплывчатый, но потом вдруг приблизился к ней и стал четким! А потом Ксения увидела над его крышей солнышко, а внизу – лужайку с травкой. Домик был такой уютный, так манил к себе!..

Оторвавшись от «телескопа», она с удивлением поняла, что Надежда Сергеевна, врач, уже определила ее близорукость, измерила длину глазного яблока и осмотрела глазное дно. К таблице, конечно, Ксении пришлось повернуться, но только для того, чтобы посмотреть на нее сквозь предложенные Надеждой Сергеевной линзы и четко произнести вслух все буквы последней строки, одну за другой!..

Уже через час она, крепко прижав к себе черную сумку с ценным грузом, шла из «Оптики» домой, вертя головой по сторонам и вглядываясь в каждую вывеску, встречающуюся на пути. Ее только что научили снимать и надевать линзы, чистить их раствором и аккуратно подцеплять пластмассовыми щипчиками, доставая из контейнера утром или укладывая туда вечером. Все это казалось таким странным! Если она будет осторожна, то линзы прослужат ей долго. Теперь можно хотя бы на время забыть про очки, которые доставляют столько неудобств на улице и на танцах! Наконец-то Ксения станет свободной, потому что видеть все, что делается вокруг тебя, – это и есть свобода!..

Девушка с удовольствием задержалась возле ярко освещенной витрины модного бутика, разглядывая изящные женские манекены. Сколько приятных и интересных деталей, оказывается, ускользало от ее близоруких глаз! Она почти каждый вечер ходит мимо этих кукольных нарядных женщин, но только сегодня заметила, до чего одна из них похожа на Тату! Тот же мягкий изгиб шеи, изящно переходящей в плечо, такая же тонкая кисть и красивые ноги… Грустно улыбнувшись, Ксения оторвалась от манекена и медленно побрела по Чапаева вниз.

С сегодняшнего дня она еще лучше будет видеть чужую красоту и собственное несовершенство. Теперь даже не придется доставать очки из сумки, чтобы рассмотреть в зеркале свое нескладное тело и невзрачное лицо. Все ее недостатки будут отражаться в витринах, в полировке, в начищенном паркете, придется привыкнуть к этому, потому что она такая, какая есть! Хотя с косметикой она и в самом деле выглядит лучше! Когда сегодня Надежда Сергеевна велела Ксении смыть тушь и тени, девушка, увидев в зеркальце над раковиной свое бледное умытое лицо, буквально растерялась. Непонятно, когда она успела так привыкнуть к макияжу, но без него она показалась себе просто уродиной! Что бы там Наталья ни говорила!..

– С лицом и фигурой у тебя полный порядок. Это у тебя, дорогая, с мозгами не все слава богу. – Для особой выразительности подруга постучала согнутым пальцем по макушке Ксении, и та невольно поморщилась.

Это был все тот же знаменательный «обеденный» разговор в кафешке возле их работы, завершающим штрихом которого стал сегодняшний поход Ксении за линзами… Но в тот момент они с Натальей только купили свои пирожки и уселись с ними за не слишком чистый столик у окошка, и Ксения, волнуясь и заикаясь, выдала подруге скомканную историю своего знакомства со Стрелецким. Она рассказала о своей «гостиничной встрече» с отцом, о глупой ссоре с Катей и собственном бегстве, о приступе клаустрофобии в лифте и, наконец, о незнакомце, который эффектно появился из ниоткуда!..

Впрочем, конечно же, девушка не решилась поведать подруге абсолютно все, часть истории оставив за кадром… Зачем Наталье знать, как Ксения прижималась к чужому мужчине, когда тот нес ее на руках в свой номер? Или о том, как он раздевал ее и лежал с ней в одной постели, такой же голый, как она?.. Да она и произнести не смогла бы этого, а если б ее язык выговорил все те трудные слова, то Ксения сама бы себе не поверила, ни за что! Потому пусть Наталья думает, что прекрасный незнакомец оказался благородным рыцарем, который положил спасенную девушку на диван, целомудренно укрыл ее (одетую, бледную и несчастную) пледом и до утра покинул свой номер, дав ей выспаться… Вот про утренний визит нервной дамы и собственные «игры в прятки» она рассказала, почему бы и нет? Но только не про ночь, не про мужские руки, нежно прикасавшиеся к ее плечам, груди. Не про свое бешено бьющееся сердце, зайцем прыгающее по грудной клетке!

А Наталья, выслушав откровения подруги, даже не подумала утешить ее или хоть чуть-чуть успокоить! Сказала бы, что эти страдания у Ксении пройдут, когда Стрелецкий уедет. Или что он вовсе не такой замечательный, как она себе нафантазировала, и Ксения, конечно же, скоро сама в этом убедится, и все у нее в жизни опять будет хорошо и спокойно!

А то, можно подумать, Ксении так легко оказалось признаться Наталье в собственной глупости! Еще пару месяцев назад она была самой уравновешенной и рассудительной девушкой на свете, которой до смерти не нравились дурацкие попытки окружающих «познакомить ее с хорошим парнем», а теперь она трясется и впадает в ступор при взгляде на мужчину! Даже если на одну минуточку забыть, что этот мужчина ей знаком больше, чем следовало бы… Никто, кроме нее, о том не знает, и Ксения никому об этом ни за что не скажет! Но даже просто признаться подруге, что она влюблена, – серьезный шаг. А Наталья, как всегда, все вывернула наизнанку!

– Ты же дура, дорогая, откровенная! Во-первых, кой черт ты убежала из гостиницы, не поговорив с мужиком? Ну, просидела за креслом, пока тетка ходила по номеру, а потом дождалась бы Стрелецкого! Ах, «он мог обо мне что-то не то подумать!»… Ну что, что бы он подумал?!. А теперь, как я понимаю, ты сознательно устроила весь этот маскарад со своей внешностью, чтобы он тебя не узнал?! Дура ты, дура… Впрочем, хоть какая-то польза от твоей поехавшей крыши есть – ты наконец решила сбросить лягушачью шкурку!..

Этот разговор состоялся в половине второго, но Ксения то и дело в течение дня ловила себя на мысли о Стрелецком. А что было бы, если б она предстала перед ним в том же виде, как тогда, в гостинице? В джинсах, в водолазке, с тусклыми волосами непонятного цвета, с ненакрашенным бледным лицом? В этом виде он бы непременно ее узнал, и тогда!.. Но что было бы «тогда», Ксения так и не придумала. Наталья назвала ее дурой за то, что она убежала от Стрелецкого в то далекое утро, больше месяца назад, и за то, что прячется от него, скрывается, как преступница… Но сама же Наталья сегодня сказала, что Ксения нравится Егору, что он защищал ее от Краснова! А это значит, Ксения все сделала правильно.

До пяти часов вечера девушка размышляла над своей дальнейшей жизнью и за час до конца рабочего дня «созрела» для линз. Как ни странно, Краснов не только безропотно принял у нее первую газету, но и ни слова не сказал против после робкой просьбы «уйти пораньше». Наталья узнала у мужа адрес «Оптики» и имя врача, и девушка, собравшись с духом, совершила большое дело. А все для того, чтобы изменения в ее жизни не кончались. Если пользоваться терминологией Урановой, Ксения не просто сбросила с себя лягушачью шкурку, а сожгла ее в печке!

Теперь она сможет наблюдать за Стрелецким исподтишка, не щурясь и не всматриваясь в его фигуру до рези в глазах. Ксения увидит Егора издалека, едва он покажется в коридоре или на лестнице, и, даже выглянув из окна кабинета, она сразу же узнает его, хотя между ними будет расстояние в четыре этажа… И не только по своеобразной упругой походке или резким жестам. Как прежде. Нет, Ксения будет видеть все: и лицо Егора, и его плотно сжатые губы, и высокие скулы, и серебристые пряди на темных висках, похожие на маленькие перышки в птичьих крыльях. Она станет смотреть на него так, чтобы тот не видел ее жадного взгляда, не замечал, как ей хочется, чтобы он тоже на нее вот так смотрел!..

Миновав длинный ряд светящихся магазинов с праздничными неоновыми вывесками, Ксения подошла к Крытому рынку и вдруг ощутила усталость и голод. Ей до дрожи в коленях захотелось куда-нибудь сесть, съесть булочку или гамбургер с колой или фантой. От этих инородных штук в глазах у Ксении с непривычки разболелась голова, а черный мокрый асфальт под ногами резко закружился и стал медленно, но неуклонно подниматься, приближаясь к лицу… Судорожно оглядевшись по сторонам, девушка заметила маленький ларек возле самой остановки и кинулась к нему, как к спасительной бухте. Она обязательно привыкнет к линзам, она ведь дала себе слово, что сделает это! Но сейчас нужно отдохнуть, что-нибудь съесть и пересидеть странную слабость во всем теле, подождать, пока та пройдет. А потом Ксения сядет на троллейбус и проедет три остановки до дома. Дома Тата и Дымка, дома хорошо!..

Веселая продавщица в зеленом фартучке с игривой надписью «Ням-Ням» продала ей слойку с печенью и бумажный стакан растворимого кофе, и Ксения, отчего-то еле-еле передвигая ноги, побрела к остановке. Устроившись на краешке холодной деревянной скамейки, она быстро и жадно вцепилась зубами в пирожок и опомнилась лишь тогда, когда на ладони остались крошки. Слабость прошла, и девушка, отряхнув руки, уже спокойно занялась кофе. В такой холодный вечер только ей взбрело в голову устроить себе маленький ужин под открытым небом! Вокруг – ни души, лишь машины и троллейбусы едут мимо да редкие прохожие неспешно идут по своим делам. Обычный вечер четверга, когда поток возвращающихся с работы уже схлынул, а для идущих из кино и театров – еще не время.

Смяв и выкинув пустой стаканчик из-под кофе в железную урну, Ксения резво вскочила на ноги, но тут же скользнула назад на скамью и замерла. Если бы не линзы, которые сделали ее зоркой и внимательной, она бы ни на что не обратила на это внимание. Просто, как всегда, пробежала бы мимо парочки, задумчиво стоящей на углу, прямо под фонарем. Ксения обогнула бы этих двоих, даже не посмотрев в их сторону, разве мало мужчин и женщин встречается на пути каждый день? Но только не теперь.

Вжавшись всем телом в скамейку, Ксения сидела и смотрела, как мужчина держит женщину за плечо, а та, словно не желая отрываться от спутника ни на секунду, почти падает в его объятия и смеется так звонко, что ее голос разносится, кажется, по всему городу… Наверное, ей безумно хорошо! И такой красивый грудной голос, а интонации – какие были у Дымки, когда она родила котят и собирала их в кучку в своей корзинке. Тут и призыв, и нежность!.. И все это ради мужчины, который стоит рядом и держит ее за плечо большой, сильной ладонью.

Ксения медленно встала со скамьи и натянула на голову капюшон. Она бы многое отдала за то, чтобы прямо сейчас оказаться дома, в своей постели, под одеялом, но ей придется сейчас обогнуть эту пару и пройти около километра до дома. Или сесть на «двойку» и проехать до Рабочей, но опять же сперва как-то миновать влюбленных голубков! Пройти мимо и, наверное, даже услышать что-то из того, что онговорит своей спутнице. И ее смех в ответ, красивый, мелодичный, ужасный! Что может оказаться хуже этого?..

Но еще через секунду Ксения готова была выть от боли, глядя вслед блестящей серебристой иномарке, уносящей куда-то вдаль великолепную пару. У нее на глазах мужчина галантно распахнул дверцу машины, усаживая даму в салон, и сам нырнул следом за ней, не к водителю, а к своей сирене на заднее сиденье. Ксения чуть не умерла от обиды и разочарования.

Как бы она хотела быть на месте той женщины! Сейчас, теперь, в эту минуту, всегда! Она бы тоже смеялась от счастья, когда рука того мужчины ложилась бы на ее плечо и ее губы тянулись бы к его рту. Наверное, они всю дорогу целовались бы с ним, бесконечно долго, без остановки, так, что их мысли спутались бы в один клубок!

Да только эта сказка не про Ксению. Только что ее красивый, ее незнакомый, ее… чужой Стрелецкий уехал куда-то вдвоем с красавицей Инессой. С блондинкой, у которой такая фигура, что Ксении остается лишь закрыть свои слишком зрячие глаза и тихо заплакать. Она даже знает, куда эти двое поехали… В ту же самую гостиницу с высоким каменным крыльцом, в которой такие мягкие ковры и теплые диваны.

Домой Ксения пришла через час. Потом она никак не могла вспомнить, где ходила столько времени. Ее пуховик стал грязным и мокрым. Снег, выпавший в начале ноября, безнадежно растаял к середине месяца, и девушка сильно забрызгала и сапоги, и подол, и даже сумку, но ей было все равно. Бредя по ночному городу, она тосковала по детству, по бабушке, по пупсикам и игрушечным заботам, по своей полосатой курточке, которую Тата зачем-то выкинула. Ксения не думала о Стрелецком. Она вообще больше ни о чем не желала думать, ей хотелось только одного – снять линзы и навсегда заснуть.

Лягушачья шкурка, легкомысленно брошенная в камин, покрылась пузырями и треснула, сгорев дотла, а прекрасный принц переступил через горстку пепла и ушел на бал с другой.