12 августа. В большом лесу после завтрака. Мы сидим под сосной, у ручья, который бежит в русле из коры. Бутылки поставлены в воду — для охлаждения. Ветки погружаются в нее, чтобы утолить жажду. Вода бежит белая, в светлых леденистых брызгах, таких свежих, что сводит челюсти. Мой маленький сын старается подсмотреть через мое плечо, что я пишу. Я целую его, и это чудесно.

* Нет ничего несноснее, чем портреты героев у Готье. Лицо выписывается черта за чертой, со всеми деталями и загромождающими мелочами. Для мысли не остается места. В этом ошибка большого писателя, ошибка, которой остерегается современная школа. Теперь описывают двумя-тремя точными словами, которые создают образ, а не забавляются разглядыванием в микроскоп.

11 октября. Он написал поэму и начал ее словами: «Муза, не говори мне ничего. Молчи, муза».

13 октября. Красноречие. Св. Андрей, распятый на кресте, в течение двух дней проповедует двадцатитысячной толпе. Люди слушают завороженные: ни один не подумал о том, чтобы освободить его.

Дом Жюля Ренара в Шомо

15 ноября. Друзья — как одежда. Нужно покидать их, пока они не износились. Иначе они покидают нас.

23 ноября. Поэту недостаточно мечтать; он должен наблюдать. Я убежден, что именно так обновится поэзия. В поэзии должен произойти тот переворот, который произошел в романе. Трудно поверить, как сильно давит на нас до сих пор старая мифология. Зачем петь, что дерево обитаемо фавном? Дерево обитаемо самим собой. Оно живет: вот чему надо верить. У растения есть душа. Лист — не то, что думают поверхностные люди. Часто говорят о мертвых листьях, но на самом деле не верят, что листья умирают. Зачем рядом с жизнью создавать другую жизнь? Фавны, ваше время прошло! Теперь поэт хочет беседовать просто с деревьями.

* Для того чтобы позволить себе кое-какие дурачества, мы должны уподобиться кучеру, который бросил вожжи, предоставив свободу лошадям, а сам крепко спит.

* Из тебя ничего не выйдет. Что бы ты ни делал, из тебя ничего не выйдет. Тебе доступны мысли самых великих поэтов, самых проникновенных прозаиков; но хотя и считается, что понимать другого — значит быть равным ему, ты рядом с ними подобен карлику рядом с великаном.

Ты работаешь каждый день. Ты принимаешь жизнь всерьез. Ты пламенно веришь в искусство. Ты умеренно наслаждаешься любовью. Но из тебя ничего не выйдет.

Тебе не приходится думать ни о деньгах, ни о хлебе. Ты свободен, и время тебе принадлежит. Тебе надо только хотеть. Но тебе не хватает силы.

Из тебя ничего не выйдет. Плачь, выходи из себя, — падай духом, надейся, разочаровывайся, возвращайся к своим обязанностям, кати в гору свой камень, — из тебя ничего не выйдет.

У тебя голова странной формы, будто ее высекли размашистыми движениями резца, как голову гения. Твое чело сияет, как чело Сократа. Строением черепа ты напоминаешь Наполеона, Кромвеля и многих других, и все-таки из тебя ничего не выйдет. К чему же эта растрата благих намерений и счастливых дарований, если из тебя ничего не должно выйти?

Где та планета, где тот мир, то божественное лоно, где та новая жизнь, в которой ты будешь числиться живым среди живых, где тебе будут завидовать, где живущие будут тебе низко кланяться и где ты будешь представлять собой что-то?

29 декабря. Как часто люди хотят покончить жизнь самоубийством, а кончают тем, что рвут свои фотографические карточки.