В древние времена был обычай записывать результат своих работ над полезными науками и в виде книги преподносить их государям. Ведь ничто не может иметь удачного начала, если этому после бога не покровительствует император; с другой стороны, никому не полагается знать больше и лучше, чем государю, ученость которого может принести большую пользу его подданным. Что Октавиан Август и добрые государи после него охотно принимали такие посвящения, это доказывается многими примерами. Так, получая поощрения правителей, возросло красноречие, пока не навлекло на себя упреков в дерзости. И я также, поощряемый этими примерами и видя, что милость ваша, скорее чем кто-либо другой, может извинить мою смелость заняться литературными работами, почти забыл, насколько я ниже древних писателей. Правда, в этой маленькой работе не требуются ни особо изысканные выражения, ни острота ума, а лишь прилежный и добросовестный труд; поэтому я взялся изложить на пользу Риму то, что рассеяно у различных историков, учивших нас военному делу, и, вкрапленное в их произведения, осталось до сих пор неизвестным. Итак, рассказывая о наборе и упражнениях новобранцев, попытаюсь последовательно, по известным рангам и разделам показать старинные обычаи; не потому, чтобы тебе, непобедимый император, это, как могло бы показаться, было неизвестно, но чтобы ты знал, как уже в древние времена усиленно и со всей тщательностью заботились основатели римской империи обо всем том, что ты сам по себе делаешь на благо государству, и чтобы в этой маленькой книжечке ты нашел все то, о чем ты считаешь нужным справиться касательно важнейших и всегда необходимых дел.

1. Мы видим, что римский народ подчинил себе всю вселенную только благодаря военным упражнениям, благодаря искусству хорошо устраивать лагерь и своей военной выучке. В чем другом могла проявить свою силу горсть римлян против массы галлов? На что другое могли опереться низкорослые римляне в своей смелой борьбе против рослых германцев? Совершенно очевидно, что и испанцы превосходили наших не только численностью, но и телесной силой. Мы никогда не были равны африканцам ни хитростью, ни богатствами. Никто не станет оспаривать, что в военном искусстве и теоретическом знании мы уступали грекам. Зато мы всегда выигрывали тем, что умели искусно выбирать новобранцев, учить их, так сказать, законам оружия, закалять ежедневным упражнением, предварительно предвидеть во время упражнений в течение лагерной жизни все то, что может случиться в строю и во время сражения, и, наконец, сурово наказывать бездельников. 3нание военного дела питает смелость в бою: ведь никто не боится действовать, если он уверен, что хорошо знает свое дело. В самом деле, во время военных действий, малочисленный, но обученный отряд всегда гораздо скорее добьется победы, тогда как сырая и необученная масса всегда обречена на гибель.

2. По самой сути дела требуется разобрать прежде всего вопрос о том, из каких провинций или народов должно набирать молодых солдат. Конечно, всюду есть и лентяи и энергичные люди. Однако некоторые племена превосходят другие в военном отношении, да и самый климат под разными небесами имеет большое значение для сил человека не только телесных, но и душевных. Поэтому не оставим здесь без упоминания того, что получило одобрение со стороны ученейших людей. Все племена, которые живут по соседству с солнцем, сожженные его палящими лучами, правда, обладают большим умом, но, как о них говорят, имеют меньше крови и потому не обладают твердостью и упорством в рукопашном бою: они боятся ран, так как знают, что в них мало крови. Напротив, северные народы, удаленные от горячих лучей солнца, хотя и менее разумны, но зато полнокровны и всегда особенно склонны к битвам. Поэтому новобранцев надо набирать из стран с умеренным климатом, из людей, у которых достаточно крови, чтобы презирать раны и самую смерть; но не лишены они и благоразумия, которое дает им возможность сохранять умеренность в лагерной жизни и немало помогает принимать разумные решения в бою.

3. Затем посмотрим, какой новобранец полезнее: из деревни или из города? В этом отношении, думаю, никогда не приходится сомневаться, что для военного дела больше подходит народ из деревни – все, кто воспитан под открытым небом, в труде, вынослив к солнечному жару, не обращает внимания на ночную сырость, не знает бань, чужд роскоши, простодушен, довольствуется малым, чье тело закалено для перенесения всяких трудов, у кого еще из деревенской жизни сохранилась привычка носить железные орудия, копать рвы, таскать тяжести. Но иногда необходимость требует привлекать к военной службе также и горожан, которые, как только они записались в военную службу, прежде всего должны учиться работать, бегать, носить тяжести, переносить солнце и пыль, довольствоваться скудной и грубой пищей, оставаться или под открытым небом или в легких палатках. Только после этого их нужно обучать пользоваться оружием, и, если предстоит более далекий поход, их нужно держать главным образом в пограничных лагерях и в пикетах, вдали от соблазнов города, с тем чтобы таким образом развились и укрепились их силы, и телесные и душевные. Правда, должно признать, что после основания города римляне всегда ходили на войну из города; но тогда они не были испорчены никакими роскошествами [пот, который покрывал молодежь после бега и упражнений на поле, она омывала, плавая в Тибре]; один и тот же человек был и воин и земледелец, меняя таким образом лишь вид оружия. И это правильно до такой степени, что диктатура, как известно, была предложена Квинкцию Цинциннату тогда, когда он пахал землю. Таким образом, можно видеть, что главную силу войска надо пополнять {набором} из деревенских местностей; не знаю почему, но меньше боится смерти тот, кто меньше знает радостей в жизни.

4. Теперь посмотрим, какого возраста надо набирать воинов. Действительно, если надо сохранить древний обычай, то всякий хорошо знает, что к набору надо привлекать людей в начале их возмужалости; не только скорее, но и лучше усваивается то, что изучают с юных лет. Затем, военную подвижность и ловкость, умение прыгать и бегать надо развить раньше, чем тело с возрастом станет вялым. Подвижность -- это то, что после пройденного ряда упражнений делает бойца энергичным. Поэтому выбирать надо юношей, как говорит и Саллюстий: "Молодежь, выносливая на войне, в трудах лагерной жизни училась военному делу". Ведь лучше, чтобы юноша, пройдя курс обучения, мог сожалеть о том, что он еще не достиг возраста, нужного для бойца, чем скорбеть о том, что это время прошло. Весь курс обучения должен иметь свой продолжительный срок. Пусть не считают незначительным или легким искусство владеть оружием, если хочешь стать всадником, или пехотинцем-стрелком, или щитоносцем, необходимо изучение всех видов и приемов владеть оружием, чтобы не покидать места, не ломать рядов, мешая сотоварищам, бросать метательное копье с большой силой в намеченную цель, проводить ров, уметь искусно вбивать колья, обращаться со щитом, косым ударом отклонять летящие копья, предусмотрительно избегать удара, смело его наносить. Для молодого воина, обучившегося всему этому, сражаться в строю с любым врагом -- не страх, а удовольствие.

5. Я знаю, что всегда существовали определенные требования относительно роста новобранцев по точной мерке, так что считался хорошим рост в 6 футов или по крайней мере в 5 10/12 фута для всадников из фланговых отрядов и для первых когорт легионов. Но тогда был более широкий выбор и больше народу стремилось поступить на военную службу; также и из городского населения гражданские должности не отнимали от военной профессии наиболее цветущей части молодежи. Таким образом, если этого требует необходимость, следует обращать внимание не столько на рост, сколько на силу. [И по свидетельству самого Гомера {Ил., V, 801}, это можно считать справедливым; ведь он говорит, что Тидей хотя и был ниже ростом, но по оружию -- более сильным.]

6. Кто будет проводить набор, пусть особенно обращает внимание на то, чтобы выбрать по выражению лица, по взгляду, по всему строению тела тех, кто может достойно пополнить ряды бойцов. Ведь не только у людей, но также у лошадей и собак их достоинства обнаруживаются по многим признакам, как это поняла наука, установленная ученейшими людьми. [Так, Мантуанский поэт говорит, что это должно наблюдать также и по отношению к пчелам (Сельские поэмы, IV, 92):

Двух они разных пород: один -- лучше, заметен он с виду,

в ясных чешуйках блестит; другой же гнусен от лени

и свой широкий живот тяжело, обесславленный, тащит.]

Пусть же юноша, которому предстоит отдаться делу Марса, будет с живыми глазами, прямой спиной, широкой грудью, мускулистыми плечами, крепкими руками, длинными пальцами, умеренным животом; задние части у него должны быть более худые, икры и ноги не чрезмерно толсты от мяса, но подобраны в крепкие узлы мышц. Если ты увидишь все эти признаки в новобранце -- не гонись чрезмерно за ростом: больше пользы в сильных воинах, чем в высоких.

7. Далее, исследуем, лица каких занятий должны быть выбраны или отвергнуты как воины. Рыболовов, птицеловов, кондитеров, ткачей и всех тех, кто, как можно видеть, занимался делами, имеющими отношение к женским покоям, я полагаю, нужно гнать из лагеря; напротив, кузнецов, тележных мастеров, мясников, охотников за оленями, кабанами следует привлекать к военной службе. Благо государства в целом зависит от того, чтобы новобранцы набирались самые лучшие не только телом, но и духом; все силы империи, вся крепость римского народа основываются на тщательности этого испытания при наборе. Эту обязанность не надо считать легкой или поручать ее первому попавшемуся; у древних среди многих достоинств этим умением, как известно, прославился и Серторий. Ведь молодежь, которой должна быть поручена защита провинций и судьбы войн, должна отличаться и по своему происхождению, если представляется для выбора достаточное количество народа, и по своим нравам. Чувство чести делает воина наиболее подходящим, чувство долга, мешая ему бежать, делает его победителем. Какая польза обучать труса, когда большую часть времени своей военной службы он проведет сидя в лагере? Никогда длительность службы в войске не исправит недочета, допущенного при испытании новобранцев во время набора. И насколько мы знаем это и по опыту и на исторических примерах, самые сильные поражения были нанесены везде и всюду тогда, когда вследствие долгого мира набор воинов производился без большой осмотрительности и все более достойные молодые люди шли работать в гражданских должностях. Иногда новобранцы, (поставить) которых предписано было владельцам крупных имений, по протекции или по умышленной небрежности отборщиков берутся на военную службу такие, которыми тяготятся сами хозяева. Поэтому следует, чтобы подходящая для войска молодежь отбиралась крупными людьми и с большой тщательностью.

8. Но не тотчас новобранец, принятый по набору, должен получать военную метку; сначала он должен быть испытан упражнением, чтобы можно было определить, действительно ли он подходит к такому делу. Нужно исследовать, думаю, его подвижность и силу, способен ли он научиться владеть оружием, обладает ли он нужной для бойца смелостью. Многие хотя с виду и кажутся вполне приемлемыми, при испытании оказываются совершенно неподходящими. Поэтому нужно отвергнуть менее нужных и на их место следует избрать наиболее энергичных. Ведь при всяком столкновении имеет значение не столько количество воинов, сколько их доблесть.

Когда новобранцы таким образом занесены в списки, их надо обучать при помощи ежедневных упражнений искусству владеть оружием. Но небрежность, явившаяся результатом долгого спокойствия, уничтожила применение этого метода. Кого можно найти, чтобы он научил воинов тому, чего он сам не знает? Поэтому указания на древние правила и обычаи нам нужно искать в историях или (в специальных) книгах. Но первые описывали нам только военные события и результаты войн, оставляя в стороне, как всем известное, то, что мы теперь разыскиваем. Правда, и лакедемоняне, и афиняне, и другие греки написали целые книги о многом, что относится к тактике, но мы должны исследовать военное искусство римского народа, который свои первоначально столь ничтожные пределы расширил как империю почти до грани солнца, до конца самого мира. Эта необходимость заставила меня, перелистав многих авторов, изложить с возможной точностью в своей маленькой работе то, что написал о военном искусстве знаменитый Катон-цензор, на что с большой настойчивостью указывали Корнелий Цельз и Фронтин, что изложил в своих книгах Патерн, этот неутомимый представитель и защитник военного права, что можно извлечь из распоряжений Августа, Траяна и Адриана. Себе я не приписываю никакого особого авторитета в этих делах, но рассеянные всюду замечания тех лиц, которых я назвал выше, я передаю в определенном порядке, можно сказать, давая краткое их изложение.

9. Как бы первым посвящением к военной подготовке новобранцам должно служить обучение военному шагу. Больше всего следует заботиться и во время похода и в боевом строю о том, чтобы все воины сохраняли правильные ряды при движении. А этого возможно достигнуть только в том случае, если благодаря постоянному упражнению они будут учиться двигаться быстро и ровно. Всегда наибольшей опасности подвергается войско разделившееся и не держащее крепких рядов. Военным шагом в 5 летних часов может быть пройдено 20 миль. Полным шагом, более быстрым, в то же количество часов проходят 24 мили. Все то, что свыше этого, является бегом; определить расстояние, проходимое при этом, невозможно. Особенно к бегу должны быть приучены молодые воины, чтобы большим натиском они нападали на врага, чтобы в надлежащий момент они быстро могли занять удобные позиции и тем предупредить врагов, которые собирались сделать то же самое, чтобы они быстро и бодро шли на разведку и еще быстрее возвращались, чтобы с большей легкостью ударили в тыл отступающего и бегущего врага. Воин должен быть обучен постоянным упражнением и прыганью, -- перепрыгивать через рвы и преодолевать всякое мешающее возвышение, с тем чтобы, если встретятся подобные трудности, воины могли без труда преодолеть их. Кроме того, если во время самого столкновения, когда пущено в ход оружие, под градом стрел боец двигается бегом, скачками, то он поражает и ослепляет глаза неприятеля, устрашает его ум и наносит ему удар раньше, чем тот успеет приготовиться, чтобы защититься или отразить его. Об упражнениях Гнея Помпея Великого Саллюстий упоминает в таких выражениях: "С ловкими он соревновался в прыганье, с быстрыми -- в беге, с сильными -- в борьбе на штанге". Ведь иначе он не мог бы сравняться с Серторием, если бы постоянными упражнениями он не подготовил и себя и войско к сражениям с ним.

10. В равной мере всякий новобранец должен в летние месяцы изучить искусство плавания. Ведь не всегда реки переходят по мостам, но зачастую и отступающее и наступающее войско бывает вынуждено переправляться вплавь. Часто вследствие внезапных дождей или таяния снегов разливаются горные потоки. Неумение плавать в таких случаях ставит войско в опасное положение не только со стороны неприятеля, но и со стороны самих этих потоков. Потому-то древние римляне, которых множество проведенных ими войн и постоянные опасности обучили всякому военному искусству, выбрали Марсово поле по соседству с Тибром, чтобы молодежь после упражнений с оружием омывала в этой реке пот и пыль и свою усталость от беганья прогнала трудом плаванья. И не только пехотинцев, но и всадников, даже их коней, маркитантов и обозных служителей, которых называют галиариями, в высшей степени хорошо приучать к плаванию, чтобы в нужный момент с ними, неопытными, не случилось чего-либо плохого.

11. Древние, как написано в их книгах, следующим образом вели упражнения с новобранцами. Они сплетали из прутьев, наподобие плетня, закругленные щиты, с тем чтобы этот "плетень" весил вдвое больше, чем обыкновенный, государством установленный щит. Равным образом вместо мечей новобранцам давались деревянные дубины тоже двойного веса. И вот таким образом не только утром, но и после полудня они упражнялись на деревянных чучелах. Применение чучел важно не только для воинов, но очень много пользы приносит и для гладиаторов. Никогда еще ни на песке арены, ни на поле битвы никто не оказывался непобедимым воином, если он со всем прилежанием не упражнялся и не учился искусству на чучелах. Каждый отдельный новобранец должен был вбить для себя в землю такое отдельное деревянное чучело, так чтобы оно не качалось и имело 6 футов в высоту. Против этого чучела, какбы против своего настоящего врага, упражняется новобранец со своим "плетнем" и с дубиной, как будто с мечом и щитом; он то старается поразить его в голову и лицо, то грозит его бокам, то, нападая на голени, старается подрезать ему подколенки, отступает, наскакивает, бросается на него, как на настоящего врага; так он проделывает на этом чучеле все виды нападения, все искусство военных действий. При этих предварительных упражнениях всегда особенное внимание обращалось на то, чтобы новобранец, стремясь нанести рану, сам не открывал ни одной части своего тела и не подставлял ее для удара.

12. Кроме того они учились бить так, что не рубили, а кололи. Тех, кто сражался, нанося удар рубя, римляне не только легко победили, но даже осмеяли их. Удар рубящий, с какой бы силой он ни падал, не часто бывает смертельным, так как жизненно важные части тела защищены и оружием и костями; наоборот, при колющем ударе достаточно вонзить меч на два дюйма, чтобы рана оказалась смертельной, но при этом необходимо, чтобы то, чем пронзают, вошло в жизненно важные органы. Затем, когда наносится рубящий удар, обнажаются правая рука и правый бок; колющий удар наносится при прикрытом теле и ранит врага раньше, чем тот успеет заметать. Вот почему в сражениях римляне пользовались преимущественно этим способом; двойного веса этот плетеный щит и дубина давались для того, чтобы новобранец, получив настоящее, более легкое оружие, как бы избавившись от более тяжелого груза, сражался спокойнее и бодрее.

13. Кроме того новобранец должен глубоко и тщательно изучить тот вид упражнения, который называют тактикой и о котором передают нам экзерцирмейстеры; эта практика отчасти сохраняется и доныне. Ведь известно, что и теперь во всех сражениях те, кто умеет делать построения, сражаются лучше, чем остальные. Отсюда можно понять, насколько обученный воин лучше необученного, так как обученные тактике, как и всегда, превосходят всех своих сотоварищей в искусстве боя. У наших предков строго сохранялись подобного рода упражнения, и они придавали им такое значение, что те, кто учил, как пускать в ход оружие, вознаграждались даже двойным жалованьем, а воины, которые в этих предварительных упражнениях выказали мало успехов, вместо зерна получали ячмень, и их переводили на пшеничный паек не раньше, чем они в присутствии начальника легиона, трибунов и старших командиров на практике докажут, что способны выполнять все, чего требовало военное искусство. Нет государства сильнее, счастливее и славнее, чем то, которое богато обученными воинами. Ведь ни блеск наших одежд, ни изобилие золота, серебра или драгоценных камней не могут заставить врагов уважать или любить нас, но только страх перед нашим оружием заставляет их нам повиноваться. Кроме того, если в других делах, как говорит Катон, допущена какая-либо погрешность, то это можно исправить впоследствии, но неудачи в сражениях уже не допускают исправлений, так как наказание следует тотчас же за ошибкой; ибо или те, которые вступят в сражение, будучи ленивыми и необученными, тотчас же погибают, или же, обратившись в бегство, в дальнейшем они уже не смеют меряться силами с победителями.

14. Возвращаюсь к тому, с чего я начал. Новобранца, который со своей дубиной упражняется на чучеле, нужно заставлять бросать в это чучело, как бы в настоящего человека, и копья более тяжелого веса, чем будут настоящие. В этом случае учащий владеть оружием внимательно наблюдает, чтобы копье было брошено с большой силой, чтобы, наметив себе цель, новобранец попал своим копьем или в чучело или по крайней мере рядом с ним. Благодаря этому упражнению возрастает сила рук и приобретаются опытность и навык в бросании копий.

15. Третью или четвертую часть молодых новобранцев, которые по отбору являются для этого наиболее подходящими, надо всегда заставлять упражняться деревянными луками и стрелами, предназначенными для игры, тоже на чучелах. Для этого надо выделить специальных искусных учителей, чтобы приучить их к наибольшей ловкости, как умело держать лук, как сильно натягивать, чтобы левая рука оставалась неподвижной, чтобы правая как следует отводилась, чтобы сосредоточить одинаково и взор и внимание на том, что должно поразить, одним словом, чтобы с коня ли, в пешем ли строю они были обучены метать стрелы как следует. Этому искусству надо и старательно учиться и поддерживать его ежедневным упражнением и практикой. Какую пользу в сражении могут принести хорошие стрелки, это со всей очевидностью показал и Катон в своих книгах о военном искусстве и Клавдий (2) : организовав у себя большие отряды стрелков и хорошо обучив их, он победил врага, которому раньше он был далеко не равен. Да и Сципион Африканский, когда собирался сражаться с нумантинцами, заставившими перед тем пройти под ярмом войско римского народа, считал, что он сможет их одолеть не иначе, как присоединив ко всем центуриям отборных стрелков.

16. Следует также старательно обучать молодежь бросать камни, рукою или при помощи пращи. Говорят, что первыми изобрели пращи жители Балеарских островов и так старательно заставляли своих упражняться в этом искусстве, что матери не позволяли своим маленьким сыновьям прикасаться к пище, прежде чем они не попали в нее назначенным для этого камнем из пращи. Часто против бойцов, вооруженных шлемами и панцырями, были направлены из пращей или из фустибул (метательных палок) удары круглых камней, которые много тяжелее, чем любая стрела, и хотя части тела казались нетронутыми, однако они наносили смертельную рану, и без тяжелой кровавой раны враг погибал. Всем известно, что во всех сражениях древних принимали участие и пращники. Этому искусству должны быть обучены всеновобранцы путем частого упражнения. Тем более, что ведь носить пращу не составляет никакого труда. Иногда, случается, столкновение происходит в каменистой местности, приходится защищать гору или холм, или отражать варваров, осаждающих укрепление или город, камнями и пращами.

17. Нужно молодым новобранцам передать навык, как пользоваться свинцовыми шарами, которые называются маттиобарбулами. Дело в том, что некогда в Иллирике было два легиона из 6000 человек каждый, которые назывались маттиобарбулами, так как искусно и с большой силой пользовались этим метательным оружием. Известно также, что в течение долгого времени они участвовали во всех войнах с большим успехом, так что Диоклетиан и Максимиан, ставши императорами, сочли нужным за их заслуги и доблесть назвать эти легионы маттиобарбулов один -- юпитеровым (иовиановым), другой -- геркулесовым и предпочли их всем другим легионам. Они носили в своих щитах по пяти маттиобарбул, и если эти воины вовремя бросали их, то можно было сказать, что щитоносцы (тяжеловооруженные) выполняли обязанность стрелков: они ранили врагов и их коней, прежде чем дело доходило до рукопашного боя, и даже прежде, чем они подойдут на расстояние полета дротика или стрелы.

18. Не только новобранцев, но даже и кадровых воинов должно всегда усиленно обучать вскакиванию на коней. Известно, что это обучение сохранилось и до нашего времени, правда, с некоторой небрежностью. Обыкновенно ставились деревянные кони ("кобылы") зимой -- под крышей, летом -- на поле; на них заставляли вскакивать молодых новобранцев сначала невооруженными, чтобы приобрести навык, а затем и в вооружении. Такое внимание уделялось этому обучению, что новобранцев учили вскакивать и соскакивать не только с правой, но также и с левой стороны, при этом с обнаженными мечами или пиками. Это было проведено путем постоянного упражнения именно, чтобы обучившиеся так старательно во время мира могли в смятении битвы без задержки вскакивать на коня.

19. Нужно также неукоснительно приучать молодых новобранцев носить тяжести до 60 фунтов, идя военным шагом. Делать это во время трудных походов заставляет необходимость нести и продовольствие и оружие. Не нужно думать, что носить это трудно, если образуется навык: нет ничего такого, чего бы постоянное предварительное упражнение не сделало очень легким. [Что в древности воины часто это делали, это мы знаем из свидетельства самого Вергилия (Георг., III, 346 сл.), который говорит:

Римлянин именно так, ревнивый к родному оружью,

с ношей тяжелою в путь отправляется и, неожидан,

перед врагом уж стоит в строю, устроивши лагерь.]

20. Ход изложения требует, чтобы я попытался передать, в умении владеть какого рода оружием должно упражнять новобранцев, или чем их вооружать. В этом отношении древний обычай почти совершенно уничтожен. Ибо если допустить, что оружие всадников улучшилось по примеру готов и аланской и гуннской конницы, то пехотинцы, как известно, оказались незащищенными. От основания города до времени божественного Грациана пешее войско было вооружено и панцырями и шлемами. Но когда с появлением небрежности и стремления к безделью начало прекращаться упражнение в поле, стали считать, что оружие очень тяжело, так как воины стали редко его надевать. Поэтому воины стали требовать от императора сначала относительно панцырей, а затем и шлемов… отказаться. Но в столкновении с готами, когда наши воины шли с незащищенной грудью и (с открытыми) головами, они не раз погибали, истребляемые множеством вражеских стрелков; и даже после стольких поражений, которые привели к разрушению столь больших городов, никто не позаботился вернуть пехотинцам их панцыри или их шлемы. Таким образом, и бывает, что не о битве, а о бегстве помышляют те, кто, стоя в боевых рядах чуть не голыми, подставляют себя под удары и получают раны. В самом деле, что будет делать пеший стрелок без панцыря, без шлема, если он, имея лук, не может уже держать щита? Что будут делать в сражении сами драконарии(3) и знаменосцы, которые в левой руке держат древко, когда у них и голова и грудь не защищены? Но тяжелыми кажутся панцырь и шлем, вероятно, тому пехотинцу, который редко упражнялся, редко имел дело с оружием. Конечно, при ежедневном пользовании ими он не чувствовал бы тягости, даже если бы носил и достаточно тяжелое оружие. Те, кто не может выдержать труда ношения старинного оборонительного оружия, оставив незащищенным свое тело, тем самым неизбежно подвергаются ранению и смерти и, что гораздо тяжелее, рискуют быть взятыми в плен или, обратившись в бегство, предать государство. Так, отказываясь от упражнений и труда, они с величайшим для себя позором избиваются, как стадо баранов. Почему у древних пешее войско называлось стеною, как не потому, что с копьями в руках легионы кроме щитов блистали еще панцырями и шлемами. Эта защита была доведена до такой степени, что у стрелка левая рука была прикрыта нарукавником; а пехотинцы-щитоносцы кроме панцырей и шлемов принуждены были носить железные поножи на голени правой ноги. Так основательно были вооружены те, которые, сражаясь в первом ряду, назывались принципами, во втором -- гастатами и в третьем -- триариями. Эти триарии, склонив колена, обычно сидели, прикрывшись щитами, чтобы не быть ранеными летящими стрелами и копьями, в случае если бы они стояли, а в нужный момент они, как бы после отдыха, с тем большей стремительностью и силой нападали на врагов. Известно, что ими часто в битве одерживалась победа, после того как погибали гастаты и те, которые стояли перед ними. Были, однако, у древних среди пехотинцев также и такие, которые назывались легковооруженными, а именно пращники и копьеметатели. Они главным образом размещались на флангах и начинали сражение. Но сюда набирались и самые подвижные и наиболее обученные воины. Их было не очень много; отступая, если к этому принуждал их ход сражения, они обычно могли спасаться между первыми двумя рядами легионов, и при этом боевой порядок не нарушался. Почти до последнего времени было принято, чтобы все воины носили шапки, которые назывались паннонскими и были сшиты из шкур; этот обычай сохранялся для того, чтобы создавалась привычка всегда что-нибудь носить на голове и в сражении шлем не казался бы тяжелым. На метательных копьях, которыми пользовалось пешее войско (это копье называлось "пилум"), был приделан тонкий трехгранный наконечник в 9/12 фута или в целый фут длиною. Если копье пронзало щит, то вырвать его назад было уже невозможно; сильно и ловко пущенное, оно легко пробивало панцырь. Редки стали у нас такого рода копья. Варвары же пехотинцы, вооруженные щитами, пользуются преимущественно теми копьями, которые они называют бебрами; они носят их в сражении по два или по три. Кроме того надо всегда помнить, что когда действуют метательным оружием, то воины должны выставить вперед левую ногу, так как при таком положении получается более сильный удар при размахе. Но когда дело, как говорится, доходит до копий (ad pila) и сражаются грудь с грудью, с мечами в руках, тогда воины должны выставить вперед правую ногу отчасти для того, чтобы их бок был прикрыт от неприятеля и они не могли бы получить сюда ранения, отчасти же для того, чтобы правая рука, которой можно нанести рану, была ближе (к врагу). Ясно, что новобранцев надо снабжать и защищать всеми видами древнего оружия. Ведь, естественно, почувствует большую смелость в бою тот, кто, имея защищенными и голову и грудь, не боится ран.

21. Новобранцу нужно также изучить и то, как укреплять лагерь: ведь во время войны нет ничего другого столь спасительного и столь необходимого, как это уменье. И действительно, если лагерь устроен как следует, воины настолько спокойно могут проводить внутри укреплений и дни и ночи, даже если их осаждают враги, как.будто они повсюду носят с собой защищенный стенами город. Но это искусство теперь вообще, можно сказать, совсем уже забыто; уже давно никто не разбивает лагеря, проводя рвы и вбивая колья. Поэтому, как мы знаем, неоднократно многие наши войска были разбиты вследствие нападения внезапно появившейся днем или ночью конницы варваров. И этому подвергаются не только воины, расположившиеся без укрепленного лагеря, но и те, которые, по какому-либо случаю начиная отступать во время боя, не находят места, куда бы они могли укрыться; как животные, падают они без отмщения, и наступает конец их избиению только тогда, когда у врагов пропадает желание их преследовать. 22. Лагерь, особенно если враг по соседству, нужно всегда устраивать на безопасном месте, где имеются вполне достаточные запасы дров, травы и воды. Надо выбирать места со здоровым климатом, на случай если придется пробыть здесь более продолжительное время. Нужно остерегаться, чтобы по соседству не было горы или высокого холма, которые, захваченные врагами, могут принести вред. Нужно иметь в виду также и то, не заливается ли обычно это поле горными потоками, и в этом случае чтобы войску не пришлось испытать на себе их силу. Лагерь должен быть укреплен сообразно с числом воиновили количеством багажа, чтобы значительная масса войска не была стиснута на небольшом пространстве или, наоборот, незначительное количество не было принуждено растянуться по более широкому, чем следует, месту. 23. Лагерь надо разбивать иногда в форме квадрата, иногда в виде треугольника, иногда -- полукруглым, в зависимости от очертания местности или по необходимости. Те ворота, которые называются "преториа", должны быть обращены или на восток, или в ту сторону, которая ведет к врагам; или же, если войско находится в походе, они должны быть направлены в ту сторону, куда оно двинется, снявшись с лагеря. За этими воротами внутри лагеря разбивают палатки первые центурии, т.е. когорты, и ставят своих драконов и знамена. Ворота же, которые называются "декумана", находятся позади претория, на другой стороне лагеря; через них выводят для наказания провинившихся воинов.

24. Укрепления лагеря бывают трех различных видов. Если нет крайней необходимости торопиться, то с земли снимается дерн, и из него складывается как бы стена высотою в 3 фута над землей, так чтобы впереди нее был ров на том месте, с которого снят дерн; затем делается на скорую руку ров шириною в 9 футов, глубиною в 7. Но когда грозит очень большая сила врагов, тогда нужно укрепить рвом весь лагерь кругом, как полагается по закону, так чтобы он имел в ширину 12 футов и в глубину, как говорится, по перпендикуляру 9 футов. Над ним устраивается плетень с тем, чтобы земля, которая была вынута изо рва, наваливалась с той и другой стороны плетня в высоту на 4 фута. Таким образом получается ров в 13 футов глубины и в 12 ширины. Наверху вала вбиваются колья из крепкого дерева, которые воины обыкновенно носят с собою. Для такой работы нужно всегда иметь наготове мотыги, грабли, корзины и всякого рода другие принадлежности. 25. Легко укреплять лагерь, когда еще врагов нет. Но когда враг уже наступает, тогда все всадники и центр пехоты выстраиваются в боевой порядок для отражения натиска врагов, остальные же позади них, проводя рвы, укрепляют лагерь, и глашатай объявляет, какая центурия первой, какая второй, какая третьей идет на работу. После этого центурионы осматривают ров и промеряют его; на того, кто в своей работе оказался небрежным, накладывается наказание. Вот такой практике надо обучить новобранца, чтобы в случае необходимости он мог в полном порядке быстро и осмотрительно укреплять лагерь.

26. Известно, что ничто так не помогает в битве, как умение воинов в результате постоянного упражнения сохранять в боевом строю построение рядов и нигде, в нарушение порядка, не собираться густой толпой или же растягивать ряды. Дело в том, что, сбившись в кучу, они теряют свободное пространство, нужное им для сражения, и в свою очередь мешают друг другу; те же, которые стоят редко, с промежутками, дают врагам возможность прорваться через их ряды. И, конечно, необходимым последствием этого бывает, что весь боевой строй, охваченный страхом, приходит в замешательство, когда, прорвав ряды, враг появляется в тылу сражающихся. Поэтому новобранцев необходимо всегда выводить в поле и, согласно порядку списков, ставить их в ряды так, чтобы вначале строй был ординарным и широко поставленным, чтобы в нем не было никаких изгибов и закруглений, чтобы каждый воин отстоял от воина на равном и установленном расстоянии. Затем, надо их обучить, чтобы они сразу сдваивали ряды, а равно чтобы во время самого движения они сохраняли тот ряд, в котором они поставлены. В-третьих, надо обучить, чтобы они сразу умели устраивать квадратный строй (каре), а затем этот боевой строй должен быть изменен на треугольный, который называют клином. Обычно такое расположение приносит большую пользу на войне. Так же настойчиво предлагается, чтобы воины научились устраивать круг; благодаря такому построению, если вражеские силы прорвут боевой строй, обученные воины обычно могут помешать врагу и тем самым не допустить, чтобы вся масса бойцов рассеялась в бегстве, рискуя тяжким поражением. Если молодые воины усвоят все это при постоянных упражнениях, тем легче сохранят они это уменье и во время сражения. 27. Кроме того и из древних обычаев сохранилось и предписывается также установлениями божественного Августа и Адриана, чтобы три раза в месяц как всадники, так и пехотинцы выводились на (военные) прогулки; этим именем они обозначают следующий вид упражнений. Приказывается,чтобы пехотинцы прошли 10 миль во всем вооружении, с копьями в руках, военным шагом и так же возвратились в лагерь, причем некоторую часть пути они должны совершать более ускоренным бегом. Точно так же и всадники, разделенные на турмы и вооруженные, должны были совершать приблизительно такой же путь; при этом они переходили иногда к своим конным упражнениям, иногда совершая отступление; затем, сделав поворот, вновь готовились к наступлению. Это учение происходило не только на ровном поле, но оба рода войска должны были учиться спускаться и подниматься в местностях с крутыми спусками и подъемами, для того чтобы во время сражения даже случайно ничего не могло встретиться такого, что не было изучено раньше хорошими воинами путем упорного упражнения.

28. Все это, исполненный верности и преданности, о непобедимый император, я объединил в этой небольшой книжечке, самое существенное из разных авторов, которые написали свои произведения о военном деле, для того чтобы желающие со всем старанием заняться набором и обучением новобранцев, легко могли укрепить мощь своего войска и придать ему древнюю доблесть. Ведь не исчез еще в людях военный пыл Марса, не выродились те земли, которые родили лакедемонян, афинян, марсов, самнитян, пелигнов, наконец, самих, римлян. Разве жители Эпира не были некогда наиболее могущественными в военном деле? Разве македоняне и фессалийцы, победив персов, не проникли до самой Индии, прокладывая себе дорогу оружием? Что даки, мезийцы, фракийцы были всегда в высшей степени воинственны -- это ясно из сказаний, которые утверждают, что сам Марс родился у них. Я никогда не кончу, если начну перечислять силы каждой провинции в отдельности, а ведь все они находятся в подчинении Римской империи. Но чувство безопасности вследствие долгого мира заставило людей обратиться частью к удовольствиям бездействия, частью к гражданским делам. Вследствие этого вполне понятно, что забота об упражнении войска вначале стала проявляться более небрежно, затем пропадать и, в конце концов, придя в полное забвение, окончательно прекратилась. И пусть никто не удивляется, что подобное же происходило и в прежние времена, так как после первой Пунической войны мир, продолжавшийся лет 20, так ослабил из-за бездействия и отсутствия военных упражнений тогдашних римлян, бывших до тех пор всюду победителями, что во вторую Пуническую войну они никак не могли сравняться с Ганнибалом. Потеряв столь многих консулов и предводителей, потеряв большое количество армий, они только тогда стали вновь побеждать, когда смогли научиться практике военного дела при помощи упражнения в употреблении оружия. Поэтому всегда должно набирать и упражнять молодых новобранцев. Известно ведь, что дешевле научить владеть оружием своих, чем нанять чужих бойцов за деньги.