Мадлен остановилась у кромки деревьев. Женщины в скромных платьях застенчиво улыбались стоящим вокруг них джентльменам. Они потягивали пунш и флиртовали. Все это могло бы показаться со стороны обычным светским мероприятием, если бы не одна деталь. В конце вечера джентльмен мог забрать любую из своих партнерш по танцам к себе домой или в бордель. За весьма приличное вознаграждение, конечно.

Хозяйкой скандального вечера в Ковент-Гарден была леди Афродита. Она пригласила Мадлен с тем условием, что та появится примерно в середине вечера, чтобы не отвлекать джентльменов от других девушек, и уедет задолго до окончания вечеринки.

Гораздо сложнее было уговорить леди Афродиту послать приглашение Биллингсгейту. Так что теперь Мадлен предстояло двойное задание: доказать, что он убийца, и не подпускать его к хозяйке вечера.

Поскольку веселье длилось уже более двух часов, яркие бумажные фонарики начали гаснуть от ночной влаги и падать на землю, а сверкающие вазы для пунша, вырезанные из льда, постепенно таяли, теряя свою форму. Однако мероприятие пользовалось успехом, и погода никак не могла охладить энтузиазма гостей. Шампанское лилось рекой, воодушевляя джентльменов на подвиги, что как нельзя кстати соответствовало цели Мадлен.

Ее взгляд скользнул по толпе в поисках Биллингсгейта.

Он стоял, прижавшись к миниатюрной брюнетке, слишком энергично обмахивающейся веером. Румянец на ее щеках свидетельствовал о том, что она вне себя от гнева. Или от чрезмерного количества выпитого шампанского. Нет, она определенно злилась. Ее движения были слишком скованными, а краска не спустилась с лица на грудь. Каждый раз, когда женщина пыталась отстраниться, Биллингсгейт упрямо наступал. Мадлен не сомневалась, что жестокость доставляет этому мужчине ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Ну что ж, пора поставить тебя на колени, — прошептала Мадлен.

Гейбриел стоял на почтительном расстоянии от нее, несмотря на то что она сама попросила его об этом, молодой человек то и дело скрежетал зубами от досады. Мадлен отошла назад, и ее плечо коснулось его плеча.

— Все, что нам нужно, это получить доступ к его финансовым документам. Не позволяй ему увести себя.

Наверное, им с Гейбриелом стоило исчезнуть отсюда. Они могли бы… Однако прежде чем эта мысль полностью сформировалась в сознании Мадлен, она прогнала ее прочь. Ей необходимо загнать преступника в ловушку.

И закончить аукцион.

Мадлен нахмурилась. Слишком давно она о нем не вспоминала.

Гейбриел тронул ее за руку.

— Мадлен, мне необходимо твое согласие. Я не хочу подвергать тебя дополнительному риску.

Мадлен удивленно заморгала, с трудом вспомнив, о чем он ее просил.

— Конечно. Я останусь в пределах видимости.

— Мадлен! Хантфорд! — К ним подошел Дэнбери. — Я уж начал бояться, что вы предпочли другое мероприятие.

Гейбриел опустил руку, и Мадлен улыбнулась Дэнбери.

— Как такое возможно, если вы выбрали это?

Дэнбери поднес руку девушки к губам.

— И действительно, как? — Взяв Мадлен под руку, он обратился к Гейбриелу: — Рад, наверное, что скоро все закончится? Еще день — и ее девственность станет заботой другого человека.

Лицо Гейбриела осталось бесстрастным.

— Вполне.

— Я украду ее ненадолго, если, конечно, мисс Вальдан не возражает?

— Конечно. — Привычка в очередной раз спасла Мадлен, прежде чем она успела оскорбить обоих отказом.

— Так вы уже выбрали какую-нибудь красавицу? — игриво спросила Мадлен у Дэнбери.

— Если только вы одобрите.

Мадлен улыбнулась, хотя ощущала, как взгляд Гейбриела прожигает ее насквозь.

— Вы не можете меня купить на таком мероприятии, как это.

— У меня сложилось впечатление, что даже вы имеете свою цену.

— И все же существуют ограничения.

Дэнбери рассмеялся.

— Что ж, я подожду, чтобы доказать свою правоту. А еще я выиграю вас, чтобы уберечь своих друзей от сердечной боли.

Мадлен захлопала ресницами и увлекла Дэнбери поближе к Биллингсгейту.

— Мне нравится ваше благородство. К слову о разбитых сердцах, вы не видели эту ужасную постановку «Отелло», что идет в этом сезоне?

— К несчастью, я смог посмотреть ее позавчера.

— Прошу вас, скажите, что вы присутствовали на спектакле две недели назад, когда Дездемона споткнулась и упала со сцены вниз головой.

— Нет, мне не повезло. — Дэнбери тихо засмеялся, а потом повернулся к Биллингсгейту: — А вы ведь там были, верно? Я всегда считал вас человеком искусства.

Биллингсгейт разжал объятия, и томящаяся в них брюнетка сразу же смешалась с толпой.

— Верно считаете. Только в ту ночь я был у себя в клубе.

Мадлен знала, что должна была лишь получить доступ к его документам, но соблазн обнаружить прорехи в его алиби оказался слишком велик.

— Правда? А мне показалось, что я видела ваш экипаж рядом с театром. Нет, это точно были вы. Я узнала герб.

— У меня нет экипажа с гербом. С того самого дня, как умер мой отец.

Дьявол! Мадлен внимательно посмотрела на Биллингсгейта. Зачем лгать о том, что так легко проверить? И почему в комнате убитого кучера оказался рисунок герба?

В разговор вступил лорд Бойл.

— Лучше бы вы отправились в театр. Вы выиграли у меня целое состояние в ту ночь. — Мадлен знала, что Бойл не является другом Биллингсгейта, поэтому он вряд ли пытался его прикрыть.

— Но вам наверняка удалось отыграться, когда он ушел? — спросила Мадлен.

Бойл тяжело вздохнул.

— К сожалению, он просидел в клубе до рассвета, продолжая выигрывать.

Итак, у подозреваемого было алиби. И тут уже никуда не денешься.

Привычка, отточенная годами, не позволила Мадлен обернуться, чтобы понять, услышал ли Гейбриел сказанное Бойлом или нет. Это будет для него настоящим ударом, потому что придется начинать расследование с самого начала и совсем без улик. Мадлен хотелось вернуться к нему и заставить обо всем забыть.

Словно ее ничтожное присутствие могло как-то ему помочь.

Мадлен взяла из рук одного из своих поклонников бокал вина и поднесла его к губам. Как бы там ни было, ей нужно закончить аукцион.

Биллингсгейт подошел совсем близко, и его рука принялась беззастенчиво блуждать по спине Мадлен. Его собственнические прикосновения раздражали и вызывали отвращение. Но ей все еще требуются его документы, потому что Гейбриел захочет убедиться в его непричастности к убийствам.

Биллингсгейт обхватил Мадлен за талию. Но та со смехом отстранилась.

— Не стоит трогать товар без разрешения.

В глазах Биллингсгейта вспыхнул огонь.

— Но вы мне позволили. Особым образом. — Его рука потянулась к груди Мадлен.

— Назад, Биллингсгейт. Ей это неинтересно. — Голос Гейбриела, подошедшего к Мадлен, источал лед.

Мадлен втянула носом воздух. Гейбриел отрезал путь к дальнейшему расследованию.

Ради нее.

Биллингсгейт сделал шаг назад.

— Почему? Она меня хочет.

Мадлен хранила молчание.

Лицо Биллингсгейта покрылось красными пятнами, но в последний момент он взял себя в руки и пожал плечами.

— Что ж, я не возражаю, если она будет играть роль скромницы. Это сделает нашу ночь более захватывающей.

От слов Биллингсгейта по спине Мадлен пробежал холодок. Но тот отошел в сторону.

Гейбриел многозначительно посмотрел на Биллингсгейта, а потом перевел взгляд на Мадлен, как бы спрашивая, стоит ли ему пойти за ним. Мадлен покачала головой. Причин испытывать гнев Биллингсгейта не было. Гейбриел с мгновение смотрел на Мадлен, а потом растворился в толпе.

Девушка развернулась к своим поклонникам и улыбнулась, драматично наклонив голову.

— У скромницы никогда бы не хватило духу довести аукцион до конца. — Мадлен обхватила свои груди, привлекая к себе голодные взгляды окружающих мужчин. Но несмотря на то что ей необходимо было их внимание, собственный поступок показался ей нелепым. Дешевым. — А у меня твердое намерение проследить, чтобы действо достигло своего апогея.

Мадлен быстро переключила внимание на Дэнбери. Несмотря на полное отсутствие энтузиазма, годы тренировок подсказали ей подходящий момент для того, чтобы коснуться его руки или чувственно провести языком по нижней губе. И это было Мадлен на руку, ибо пока она пыталась очаровать Дэнбери — красивого, богатого и весьма заинтересованного ею, — мыслями она снова и снова возвращалась к Гейбриелу.

Ей внезапно захотелось поскорее покинуть вечеринку.

И не просто захотелось. Будь ее воля, она подошла бы к Гейбриелу и отправилась за ним на край света, чтобы забыть обо всем.

Но ведь она действительно могла делать что хочет.

К примеру, броситься в объятия Гейбриела и объявить, что вместо того, чтобы продать свою девственность, она закрывает аукцион по велению собственного сердца.

Сердце Мадлен отчаянно забилось в груди при мысли об этом, хотя она всячески гнала ее прочь. Сиюминутное решение принесет лишь такую же сиюминутную страсть, за которой последуют годы сожалений.

Только вот будет ли она сожалеть?

Наверняка.

Возможно, будь она немного другой — более благородной, невинной и неиспорченной, — у них с Гейбриелом и появился бы шанс. Мадлен же предпочиталась, утешая себя фантазиями о том, что могло бы произойти, нежели испытывая горечь неудачи.

И когда она превратилась в такую трусиху.

В течение последних десяти лет риск присутствовал в ее жизни постоянно. Каждый день приносил с собой страх разоблачения, пыток, казни. А чем она рискует, бросившись в пучину своих чувств к Гейбриелу?

Только двумя крошечными вещами — своим сердцем и душой.

Мадлен отхлебнула еще вина и принялась подшучивать над окружавшими ее мужчинами, старательно избегая Биллингсгейта. Мадлен пошевелила пальцами. Она промочила туфли, и ее ноги начали замерзать. Она вновь оглядела стоящих вокруг нее мужчин. Вот теперь она заставит их делать еще более щедрые ставки, превратившись в ослепительную кокетку.

Мадлен вздохнула, расправила плечи и… ничего.

Она не желала этого делать.

Когда одна из девушек леди Афродиты потянула Дэнбери за собой, Мадлен даже не сделала попытки его удержать.

Господи, да что с ней такое? Ее дыхание стало пугающе частым и прерывистым. Ведь это не может быть любовью?

Ну конечно, нет. Любовь ведь не наполняет человека страхом.

Чья-то рука коснулась ее локтя.

— Мадлен, дорогая, а теперь вы готовы уйти со мной?

Биллингсгейт. Все посторонние мысли тут же улетучились, и Мадлен сосредоточила все свое внимание на стоящем за ее спиной мужчине. Она шевельнула рукой, определяя, насколько близко он находится, а потом повела плечами.

Однако Биллингсгейт не отпускал ее руки. Его губы коснулись уха Мадлен.

— Я устал от ваших игр и направил вам в спину пистолет.

Мадлен кожей ощутила прикосновение дула. Она рассмеялась и повысила голос, чтобы ее услышал Гейбриел.

— Пистолет у вас в кармане? Это слишком щедро, вы так не считаете?

Джентльмены, стоящие вокруг, засмеялись и начали наперебой предполагать, что прячется в их брюках.

Пальцы Биллингсгейта впились в руку Мадлен, когда он потянул ее назад.

— Прошу прощения, джентльмены. Мужчина не может оставить подобное оскорбление безнаказанным. Давайте прогуляемся.

Мадлен вновь почувствовала, как в ее спину уткнулось дуло пистолета.

Ее запьяневшие поклонники принялись выкрикивать непристойности, когда Биллингсгейт потащил ее в сторону утопающих во мраке дорожек. Никто не попытался защитить ее. Даже в шутку.

Мадлен попыталась найти глазами Гейбриела, но Биллингсгейт закрыл ей обзор.

— Ваш преданный пес вам не поможет. Мои друзья позаботились об этом.

Гейбриел справится. И все же неприятный холодок пробежал по спине Мадлен. Если в дело пойдут пистолеты может произойти все, что угодно. Мадлен попыталась побороть охвативший ее страх. Если она хочет помочь Гейбриелу, нужно сначала освободиться самой.

Мадлен позволила Биллингсгейту увлечь себя в темноту. Его горячее дыхание, касающееся ее шеи, не предвещало ничего хорошего. Если предоставленная леди Афродитой информация правдива, он наверняка захочет ее связать. Так что у нее будет не так много времени для того, чтобы действовать.

Прежде всего необходимо, чтобы Биллингсгейт отвел пистолет в сторону.

— Ваш план довольно глуп. И примитивен.

Человек, которому необходимо связывать своих жертв, крайне неуверен в себе. Мадлен разозлила его тем, что отвергла. Поэтому дальнейшие ее насмешки должны быть просто невыносимыми.

— Неужели вы желаете женщину столь отчаянно, что вынуждены добиваться ее с помощью пистолета? — спросила Мадлен.

Биллингсгейт заскрежетал зубами.

— Я не собираюсь вас убивать, но если вы меня вынудите, никто ничего не услышит из-за грохота фейерверков.

Мадлен должна была отдать ему должное. Он многое предусмотрел. Но и у нее был свой собственный план, она продолжила:

— Почему вы совсем не привлекаете женщин? Из-за нерабочего… инструмента?

— Я могу заполучить любую женщину, какую только захочу. — Биллингсгейт подтолкнул Мадлен к небольшой нише. Пышные кусты скрывали мраморную скамью, на которой лежала веревка. — Поднимите.

Страх запертый в дальнем уголке сознания Мадлен, просочился на свободу и зазвенел подобно неверной сорвавшейся со струны скрипки. Биллингсгейт продумал все более тщательно, чем она предполагала.

Негодяй вытащил из кармана пачку банкнот и бросил ее рядом с веревкой.

— Я не сумасшедший. Здесь в пять раз больше, чем сумма, которую я мог бы заплатить любой из местных шлюх. Если подчинитесь без сопротивления, деньги ваши. Будете сопротивляться, потеряете деньги и еще больше крови.

Мадлен фыркнула.

— Неужели вы действительно верите, что я приму ваше предложение?

— На этой скамье лежит небольшое состояние. Прикиньте, что большинство шлюх позволило бы мне сделать за эти деньги?

— Зачем мне маленькое состояние, когда я могу получить большое? — А еще она не шлюха. Спина Мадлен напряглась в попытке унять страх. Несмотря на то что она сама награждала себя этим позорным титулом сотни раз, она больше в него не верила. Деньги, лежащие на скамье, совсем ее не привлекали. Сейчас она думала лишь о том, как освободиться, чтобы помочь Гейбриелу.

— Я ожидал, что вы это скажете. А теперь передайте мне веревку.

Мадлен скинула веревку на землю.

На губах Биллингсгейта заиграла холодная улыбка.

— Поднимите.

Мадлен рассмеялась.

— Зачем она вам? Чтобы поддерживать определенные части тела?

Раздался металлический щелчок взводимого курка, и в темноте блеснуло дуло пистолета.

Победа.

Мадлен наклонилась, но вместо того чтобы поднять веревку, вытащила нож. Но когда она метнула его привычным движением руки, Биллингсгейт повернулся на какой-то звук. Лезвие ножа вонзилось в мягкие мышцы плеча, вместо того чтобы разрезать сухожилие.

Выругавшись, Мадлен бросилась на Биллингсгейта. Она схватила пистолет за дуло и направила его на негодяя.

Биллингсгейт взвыл от боли, когда Мадлен вырвала пистолет из его рук и забросила в кусты. Он схватил ее за волосы и силой швырнул на землю. Мадлен попыталась отползти в сторону, но Биллингсгейт навалился на нее, прежде чем она успела откатиться.

Мадлен хотела ударить его коленом, но Биллингсгейт ловко увернулся. Пригвоздив руки Мадлен к земле, он попытался раздвинуть ее ноги.

Девушку охватила паника, лишая способности дышать. Мадлен хотела вскрикнуть, но Биллингсгейт зажал ей рот.

В его глазах вспыхнул безжалостный огонь.

— Ну и кто, думаете, придет вам на помощь. Ваш полицейский? Ошибаетесь. Он не придет.

Мадлен ухватилась за мысль о Гейбриеле. Она помогла ей сохранить рассудок. Дала сил выждать удобного момента, пока Биллингсгейт больно тискал ее грудь, срывая с ее губ притворные стоны. Мадлен сглотнула подступившее к горлу отвращение и принялась мысленно прорабатывать детали побега. Это умение она оттачивала годами.

Биллингсгейт принялся возиться с пуговицами на штанах. Убаюканный покорностью Мадлен, он на мгновение отпустил ее, чтобы расстегнуть штаны.

Воспользовавшись представившейся возможностью, Мадлен с силой ударила негодяя по носу ребром ладони, потом схватила его за уши и, повернув его голову, сбросила его с себя. Не обращая внимания на дикую боль в ране, Мадлен вскочила на ноги.

Ей необходимо добраться до Гейбриела. Любой ценой. Но не успела она сделать и шага, как Биллингсгейт схватил ее за лодыжку и опрокинул в грязь.

Первые фейерверки взвились в небо с оглушительным грохотом.

— Очень вовремя. Давай кричи.

Второй залп осветил темную фигуру, стоящую у входа в нишу.

Гейбриел.

Он пробежал мимо и наступил на руку негодяя, давая Мадлен возможность высвободиться. Над их головами вспыхнули зеленые огни, заглушив сдавленный крик Биллингсгейта.

Мадлен поднялась на ноги. Она помедлила лишь несколько секунд, чтобы восстановить дыхание, прежде чем присоединиться к Гейбриелу.

Молодой человек схватил негодяя за галстук и рывком поднял его на ноги.

— Люди, которых вы послали за мной, побоялись устраивать сцену. Я же не стану терзаться сомнениями.

Биллингсгейт безуспешно попытался схватить Гейбриела за руку.

— Отпустите, черт бы вас побрал! Как вы смеете прикасаться ко мне? Пэру?

Гейбриел нанес ему удар.

— Шеи пэров ломаются в петле так же, как и шеи простых смертных.

Мадлен схватила Гейбриела за руку.

— Это не он. Он не знает о Сьюзен.

Но Мадлен зря надеялась погасить ярость Гейбриела.

Молодой человек вновь поднял Биллингсгейта на ноги.

— В таком случае негодяя повесят за то, что он посмел прикоснуться к тебе. Покушение на убийство — серьезное преступление.

Несмотря на прерывистое дыхание, Биллингсгейт усмехнулся.

— И как вы собираетесь это доказать? Дюжина джентльменов подтвердит, что она пошла со мной добровольно.

— А я сделаю так, чтобы вышеозначенные джентльмены узнали, что вы собирались их обмануть. — Губы Гейбриела изогнулись в дьявольской улыбке, коей позавидовал бы сам палач. — Вы предстанете перед судьей. И должен вас предупредить: ему очень нравится Мадлен.

Алые отблески фейерверка осветили ужас, написанный на лице Биллингсгейта. Джентльмены, спокойно воспринимавшие его отношение к женщинам, не потерпят обмана. Даже если его не осудят, он, как человек, живущий за счет карточных выигрышей, вынужден будет в дальнейшем влачить нищенское существование. Ведь его выгонят из всех клубов Лондона. Гейбриел оттолкнул Биллингсгейта.

Тот споткнулся и упал на колени, прижав искалеченную руку к груди.

Месть Мадлен была менее заметной. Отряхнув грязь с подола платья и вернув на место лиф, она взяла Гейбриела под руку. Потом бросила на Биллингсгейта полный отвращения взгляд и пошла прочь, даже не оглянувшись.

Биллингсгейт проиграл. Причем так крупно, что она больше не боялась его.

Для такого человека, как он, проигрыш гораздо страшнее сломанного запястья.

— Думаешь, он будет дожидаться, пока ты вернешься, чтобы его арестовать? — спросила Мадлен.

— Его арестуют констебли, которых я вызвал. — Гейбриел увлек Мадлен на боковую дорожку.

Девушка остановилась.

— Он не убийца. У него нет экипажа с фамильным гербом на дверце. Кроме того, один из джентльменов подтвердил что в ночь убийства Биллингсгейт не покидал клуба до самого рассвета. Если, конечно, я ничего не упустила. Завтра начнем…

Гейбриел погладил щеку Мадлен тыльной стороной ладони.

— Ты в порядке?

Мадлен кивнула, не в силах говорить из-за вставшего в горле кома. Она хотела рассказать Гейбриелу о своих чувствах, которые испытала, когда он возник из темноты, чтобы спасти ее, но не смогла подыскать нужных слов. А те, что пришли ей на ум, она не сумела бы произнести не сдобрив изрядным количеством унизительных слез. Воспользовавшись грохотом фейерверков, она только судорожно вздохнула.

Гейбриел взял ее за подбородок, но Мадлен отшатнулась. Его прикосновение и жалость были невыносимы.

Все было слишком болезненно, слишком неопределенно. Должно быть, Гейбриел понял это. Он опустил руку и отошел в сторону.

— Тебе лучше поехать домой.

— Мне нужно появиться перед поклонниками, чтобы они не подумали, будто я ушла с Биллингсгейтом. — Мадлен критическим взглядом окинула свое изорванное грязное платье.

— Поезжай домой, Мадлен. Они этого не стоят.

— Нет, мне нужно вернуться.

— Мадлен…

Однако девушка двинулась в сторону поляны. А спустя мгновение Гейбриел догнал ее и привычно зашагал радом.

Оставаясь в тени, Мадлен посмотрела на толпу, he поклонники быстро нашли утешение в объятиях других женщин.

Сегодня у нее не было сил прятаться от правды. Мадлен больше не было дела ни до аукциона, ни до принимавших в нем участие людей. Даже огромная сумма денег, от которой она готова была отказаться, больше не казалась привлекательной.

— Все, хватит. Отвези меня домой, Гейбриел.