Когда Джулиана вошла в комнату брата, она заметила, как порозовели у тетушки щеки. Она не могла припомнить, чтобы они розовели у нее по какой-то другой причине, кроме как от возмущения. Но сейчас она не выглядела возмущенной.

– И вся группа была спасена благодаря применению повышенных доз мази, – сказала тетушка, сосредоточив свое внимание на камердинере Грегори.

Неужели Юстейс хвастается?

– Поразительно, ваше высочество, – стоя в другом конце комнаты, воскликнул камердинер и продолжил чистить щеткой один из сюртуков Грегори. Он был поглощен своей работой, но от Джулианы не укрылись быстрые взгляды, которые он бросал в сторону тетушки.

– Как Грегори? – спросила Джулиана.

Оба обитателя комнаты подскочили от неожиданности, и щеки у тетушки вспыхнули еще ярче.

– У него все хорошо, выглядит вполне здоровым, – как всегда оживленным и деловитым тоном заявила Юстейс. – Пришлось дать ему таблетку снотворного, чтобы помочь справиться с болевыми ощущениями.

– Неужели у него такие серьезные повреждения?

– Они, несомненно, чувствительны, – с легкой улыбкой сказала тетушка. – Но не забывай, что даже простая головная боль укладывает твоего брата в постель на несколько дней.

Явно желая оставить их наедине, Кентербери откланялся и, повесив сюртук на руку, вышел из комнаты.

Юстейс проводила его взглядом и тут же отвела глаза, заметив, что Джулиана наблюдает за ней.

– Он напоминает мне моего Альберта. У них одинаковое чувство стиля.

Джулиане приходилось видеть только небольшой портрет этого мужчины, который Юстейс носила в медальоне на шее. Он всегда производил на нее впечатление строгого человека. Однако теперь, когда Джулиана подумала об этом, она вдруг вспомнила, что на портрете он изображен в ярко-желтом шейном платке.

– А ты представляла его мрачным человеком в черном? – улыбнулась Юстейс в ответ на удивленное лицо Джулианы.

Джулиана пыталась подобрать правильные слова.

– Понимаю, почему ты так думала, – засмеялась Юстейс, почти удивленно взглянув на свое черное платье. – Но это была моя реакция на его смерть, а не отражение его сути. Лукреция всегда называла его щеголем.

Если бы Джулиана не была так хорошо воспитана, у нее бы отвалилась челюсть, поскольку тетушка никогда не говорила об Альберте в таком ключе, только с тихим благоговением.

И Джулиана внезапно почувствовала укол вины, что ни разу не потрудилась расспросить о ее жизни.

– А как ты узнала, что любишь его? – неожиданно вырвалось у Джулианы.

Но Юстейс, вероятно, слишком погрузилась в собственные воспоминания об Альберте, а может, и о камердинере, чтобы заметить поспешность, с которой был задан этот вопрос.

– Со мной это произошло совершенно неожиданно. Он был слишком стар для меня. И даже до того, как пожениться, у нас возникли подозрения насчет его слабого здоровья. Но я знала, что каждое мгновение, проведенное с ним, стоит той боли, которая заставит меня страдать потом.

К такому же заключению пришла теперь и Джулиана.

– Так и получилось?

– Да, – грустно улыбнулась Юстейс. – Я думаю, одна из причин, почему мне было так трудно двигаться дальше, заключалась в том, что я жила своими воспоминаниями и боялась их растерять.

Юстейс говорила о своих проблемах в прошедшем времени, и это был хороший знак.

– Мне следовало проводить больше времени с тобой, – вздохнула Юстейс, – а не оставлять тебя с Лукрецией и Константиной и бог знает с каким количеством гувернанток и учителей. Но я боялась, что ты вытеснишь из моих мыслей Альберта, и не могла этим рисковать.

У Джулианы заколотилось сердце, глаза жгли подступившие слезы.

– А теперь скажи, что здесь на самом деле происходит? – указала на спящего Грегори Юстейс, приняв свой обычный суровый вид, к которому привыкла Джулиана. – Если бы он ввязался в драку из-за женщины, у него осталось бы по крайней мере несколько синяков на лице, а косточки пальцев были бы в ссадинах и распухли.

Джулиана пока не знала, что она готова рассказать, зато точно знала, что ей следовало выяснить:

– Что ты можешь рассказать мне о Лукреции и Соммете?

– А они имеют какое-то отношение к этому? – нахмурилась Юстейс.

Джулиана промолчала.

– Несколько десятилетий назад они были любовниками, – после недолгого раздумья заговорила Юстейс. – Они познакомились во время одного из многочисленных путешествий Лукреции вокруг Европы. Потом, когда в имении Лукреции нашли железо, по-моему, она заключила договор с Сомметом, у которого были связи с несколькими добывающими компаниями. Они пришли к твоему отцу за разрешением на добычу. Он отказал им.

Это объясняло появление герцога в Ленории несколько лет назад.

– Неужели у Лукреции какие-то неприятности из-за герцога?

– Не знаю, – ответила Джулиана. Но подобное ей даже в голову не приходило. А если у Соммета есть что-то на Лукрецию? – Она утверждала, что Соммет обманул ее. Тебе известно, что за дела их связывали?

– Я не знаю, Джулиана, – нахмурила брови Юстейс. – Лукреция никогда не говорила конкретно, в каких делах Соммета участвовала. Мне известно лишь, что она невероятно богата.

– Богата?

– Откуда, ты думаешь, появились все ее украшения?

– Я думала от ее… – У Джулианы загорелись щеки. – От любовников.

Несмотря на все откровения дня, Юстейс оставалась самой собой.

– Возможно, что-то она получила от тех мужчин, – нахмурилась она, услышав слово, которое употребила Джулиана. – Но большую часть украшений она приобрела сама.

– А почему же я об этом не знала?

– Лукреция всегда держала в тайне, куда она вкладывала деньги. Однажды я спросила ее, не вложить ли и нам часть твоих денег туда, куда вкладывала она, поскольку видно, что дела у нее идут хорошо, и она запаниковала.

– Она не объяснила почему?

– Лукреция сказала, что Соммет не хочет хлопот с дополнительными инвесторами. Довольно странно, но все ее экстравагантные покупки прекратились чуть больше года назад.

Примерно в то же самое время Соммет начал поддерживать дружеские отношения с Грегори. Неужели с инвестициями пошло что-то не так?

Этим скорее всего объяснялся внезапно вспыхнувший снова интерес к руде. Может, герцог рассчитывал на ее горы, чтобы с их помощью компенсировать неудачные инвестиции? Ей придется все рассказать Йену. Все кусочки мозаики складываются. Возможно, если Соммет сам задолжает деньги инвесторам, у них будет чем оказывать давление на него.

Джулиана бросила взгляд на часы на каминной полке. Настало время стрельбы из лука. Она подошла к окну. На лужайке установили мишени, и там уже топтались несколько гостей, готовых испытать луки и похвастаться.

Но Соммет пока еще отсутствовал.

– Кто сопровождает тебя сегодня? Лукреция или Константина? – поинтересовалась Юстейс.

– Лукреция. – По крайней мере таков был план. Джулиана не знала, появится ли Лукреция после событий прошлой ночи.

– Ах да, я забыла, ведь Константина боится летающих предметов. Возможно, тебе удастся убедить Лукрецию рассказать о своих инвестициях. Она может сопротивляться, но я думаю, не станет тебе лгать, если ты на нее надавишь.

Джулиана замерла. Она получит эту информацию.

Джулиана поспешила в свою комнату и взяла у Эппл шляпку. На ходу завязывая бант, она выскочила в коридор, и как раз в этот момент на шляпке оторвалась ленточка из голубого атласа. Вот незадача. Ведь она только приметала ее и совсем забыла, что не выполнила окончательного шва.

Джулиана бросила взгляд на дверь комнаты. Это была единственная шляпка, подходившая к этому платью. Поэтому ей придется потратить время либо на то, чтобы переодеть платье, либо на то, чтобы закрепить шляпку. Лукреция не позволит ей выйти на улицу без шляпки.

– Могу я вам помочь, ваше высочество?

Джулиана обернулась и увидела Кентербери. Из своего кармана он достал иголку и нитку.

– Я… – замялась Джулиана. Она очень спешила, а шляпки не самая простая в ремонте вещь.

Он, похоже, почувствовал ее нерешительность.

– У меня правда есть опыт, ваше высочество, – указал на творение на собственной голове Кентербери.

Джулиана передала ему шляпку. Пока он пришивал ленту, она неожиданно для себя обнаружила, что следит за его работой.

– Мне никогда не приходила в голову мысль пришивать ленту таким способом, – заметила Джулиана.

– Я считаю, что так меньше нажима на ленту. А эту шляпку придумали вы сами?

– Да, – смущенно кивнула Джулиана.

– Осмелюсь сказать, она прекрасна.

– Спасибо. – Но если он осмелился, возможно, у нее тоже получится. – А я заметила, вы тоже обожаете шляпы.

По лицу Кентербери промелькнула тень улыбки.

– Когда мистер Мэддокс пришел ко мне и попросил послужить дворецким у одного из его друзей, я немного колебался, поскольку уже вышел в отставку. Но мистер Мэддокс заявил, что свободы у меня будет столько, сколько захочу. И что я могу хоть павлина посадить себе на голову, если пожелаю.

– Значит, вы поймали его на слове, – улыбнулась Джулиана.

– Да, ваше высочество. Это страшно его раздражает.

– Так, значит, вы хорошо знаете Йена?

– Лучше, чем он знает сам себя, – спокойно ответил камердинер, передав Джулиане шляпку. – Мне кажется, что и вы его хорошо знаете.

Неужели?

– Я…

Мимо них проплыла Лукреция, едва кивнув в сторону Джулианы. И той пришлось бежать за ней. Она не хотела упускать возможность оказаться с тетушкой наедине.

– Мы должны поговорить, – сказала Джулиана.

Лукреция не ответила. Она продолжала свой путь, гордо вздернув подбородок.

Очень скоро Джулиана оказалась на лестнице, однако все ее вопросы по-прежнему оставались без ответов. Джулиане не удалось добиться от тетушки ни единого слова. Что же ей предпринять? Вытряхнуть из Лукреции эти ответы?

Джулиана чувствовала себя глупым ребенком, в отчаянии хватавшимся за мамины юбки. Нет, Лукреция никогда не была ей матерью, а скорее воспитательницей, наставницей.

Как только они оказались на улице, Лукреция удалилась поболтать с другими женщинами в тень большого дерева. И сделала это довольно резко, чем сразу же вызвала перешептывания у себя за спиной и заслужила восторженное внимание недавно прибывшего французского посла месье Галанта, который пожирал ее глазами, как голодный ворон.

Отлично. Теперь он будет разносить сплетни о расколе в королевском доме Ленории.

Джулиана замешкалась у стола, где лежали луки. Позиция у стола обеспечивала максимальный обзор собравшейся группы.

И Соммет еще должен появиться.

Джулиана выбрала лук, потом положила его, как будто была недовольна своим выбором. Никто не посмеет комментировать, какая она разборчивая, в конце концов, она – принцесса.

Но где же герцог? А что, если он вообще не придет на эти соревнования? Надо надеяться, что Йен обо всем разузнал, прежде чем предпринять свою попытку.

Когда Джулиана взяла в руки последний дамский лук, к гостям, наконец, присоединился герцог. Первым делом он подошел поговорить с послом. Через несколько секунд Соммет поднял глаза и с откровенной насмешкой на лице встретился взглядом с Джулианой.

Эта насмешка говорила о том, что он уже возомнил себя победителем. Этот гордец совершает ошибку.

Джулиана повесила лук на плечо и направилась к другим бесстрашным женщинам, которые собрались стрелять в мишени для женщин.

Лакей подал Джулиане стрелу, и она положила ее на тетиву. Медленно выдохнув, она натянула тетиву и выстрелила. С глухим ударом стрела поразила внешнее кольцо мишени.

Попадание в яблочко стало бы более впечатляющим, но у Джулианы так сильно дрожали руки, что она порадовалась, что вообще попала в мишень.

Она выстрелила еще три раза, все это время не выпуская из виду Соммета. Он разговаривал с графом, потом подошел к леди Плимпингтон, которая тут же повисла у него на руке.

Напряжение немного отпустило Джулиану. Леди Плимпингтон отличалась необыкновенным талантом завлекать людей в бесконечные разговоры о непревзойденных достоинствах своих дочерей. Теперь Соммет стоял спиной к Джулиане, и она позволила себе бросить один быстрый взгляд на ту часть замка, где он жил.

У нее остановилось сердце.

По стене башни взбирался Йен.

По ее внешней стороне. На глазах у всех, кто находился сейчас на лужайке.

Джулиана быстро повернула голову в сторону мишеней.

Он спятил? Она знала, что он сумеет взобраться по этой стене. Он уже проделывал это с Джулианой за плечами, но сейчас здесь присутствовало около тридцати человек, которые могли его заметить. Правда, на нем была серая рубашка под цвет каменной стены, и он уже преодолел второй этаж, поэтому, чтобы заметить его, надо поднять голову.

Но если она его увидела, значит, и Соммет тоже мог.

И где Эбингтон? Почему он не отговорил Йена от этого безумия?

Джулиана даже не пыталась сделать следующий выстрел. Она боялась уронить стрелу. Рискнув, она еще раз оглянулась назад. Йен уже находился в районе третьего этажа. Ее ужас смешался с чистым и неукротимым восхищением. Промежутки между камнями были глубиной не более дюйма, и все же Йен умудрялся взбираться так же легко, как если бы поднимался по приставленной лестнице. Мысками ног он находил канавки, о существовании которых Джулиана даже не подозревала, чтобы цепляться за них.

Похоже, он проделывал какие-то манипуляции с окном. Может, с помощью ножа?

Внизу, прямо под тем местом, где висел Йен, прохаживался лакей. Джулиана заставила себя опустить глаза, разглядывая траву под ногами.

Воздух отказывался проникать к ней в легкие.

Но спустя мгновение, когда она так и не услышала никаких тревожных звуков, Джулиана позволила себе поднять глаза.

Куда же исчез Соммет? Его больше не было рядом с леди Плимпингтон.

Взгляд Джулианы заметался среди гостей. Вот он где. Но как ему удалось так быстро приблизиться к двери? Джулиана отдала лакею свою стрелу и поспешила к герцогу. Она больше не рискнула посмотреть на Йена, потому что Соммет мог отследить ее взгляд.

Джулиана вдруг поняла, что даже представления не имеет, как отвлечь герцога.

Если она попытается, как Лукреция, флиртовать с Сомметом, это лишь вызовет у него подозрения. По сути, если она вообще приблизится к нему, Йен окажется в опасности.

Джулиана с трудом перевела дыхание: жара казалась просто невыносимой.

Что можно сделать, чтобы обратить на себя внимание герцога? Джулиана заставила себя мыслить хладнокровно. Она должна это сделать.

Месье Галант.

– Месье Галант! – громче обычного позвала Джулиана и, растянув губы в широкой соблазнительной улыбке, поспешила к французскому послу.

Взгляд посла зацепился за лиф ее платья и выше уже не поднимался. В обычных обстоятельствах Джулиана никогда бы не стала разговаривать с ним наедине. Но отчаянные обстоятельства требуют отчаянных мер.

Джулиана протянула ему руку для привычного заигрывания, но после того, как он закончил ее слюнявить, вместо того, чтобы вытереть ее о платье, она взяла посла под руку и прильнула к нему поближе.

Крысиные глазки месье Галанта от удивления едва не вылезли из-под тонких бровей. Похоже, этот самовлюбленный тип не гнушался выщипывать их.

– Не думала вас увидеть здесь, месье. Вы ничего такого не говорили, когда мы встретились с вами несколько дней назад.

Посол провел языком по передним зубам. Джулиана встречалась с ним на довольно неудачных переговорах и знала, что означает этот жест. Посол нервничал.

Возможно, что этой беседой она не просто отвлечет Соммета, она добьется большего.

А она его точно отвлекла. Герцог, не дойдя до двери, остановился. Он фактически повернул назад, чтобы поговорить с лордом Бентерсли, который стоял близко к Джулиане.

– Итак, господин посол, я обдумывала предложение, которое вы сделали мне во время нашей последней встречи.

– Правда? – Язык посла вновь коснулся передних зубов. Галант был очень опытен в своей профессии, чтобы как-то еще обнаружить свое волнение.

– Да. Я не согласна с ним и не могу принять. Но думаю, что мы могли бы прийти к более выгодному решению, чем то, которое вы обсуждали с Сомметом.

В этот момент Соммет оглянулся на Джулиану, а она быстро отвернула голову, как будто что-то скрывала.

– Франция в любом случае выигрывает.

– Вы считаете, Соммет блюдет интересы Франции?

– Соммета интересует исключительно его собственный кошелек, – после некоторого замешательства заметил посол, – а Франция заинтересована в том, чтобы продолжать получать свою руду.

Продолжать? Но Джулиана ничего не могла спросить, иначе станет понятно, насколько мало ей известно о настоящей деятельности Соммета.

– Меня может заинтересовать поставка руды, – заявила Джулиана. Если только слово «может» означает «никогда в жизни». – В конце концов, королевской казне, которая находится в запущенном состоянии, необходимо пополнение.

– Соммет утверждает, что вы отказались, – слегка наклонил голову Галант.

– Еще бы Соммет сказал что-нибудь другое, – фыркнула Джулиана, а про себя подумала, достаточное ли количество раз она упомянула имя герцога, чтобы привлечь, наконец, его внимание?

– Важно, чтобы поставки руды не прекращались.

Джулиана похолодела. Так или иначе Соммет уже вел добычу. Но как же деревни в тех местах? «Жертвы войны». Слова, сказанные герцогом ранее, теперь обрели новый смысл.

– А почему они должны остановиться?

– Соммет заверил меня, что вы последуете указам отца, – пояснил посол.

– И вы послушали?

– Довольно скучные соревнования по стрельбе из лука, как вам кажется, ваше высочество? – сверкая глазами, подошел и встал между послом и Джулианой Соммет. – Боюсь, у вас недостаточно опыта в этой игре. Галант, не хотите пойти со мной в дом и выпить бренди, как я предлагал раньше?

– Но нам с послом нужно еще многое обсудить, – объявила Джулиана, не отпуская руку Галанта.

– Мы можем продолжить эту дискуссию позже, – откланялся ей посол и отступил назад.

Но если он уединится с Сомметом, ее будущая встреча станет непродуктивной.

Кроме того, Джулиана не могла рисковать и допустить, чтобы Соммет вошел в замок.

Сколько времени там находился Йен? Минут десять? Понятно, что даже такому опытному человеку, как он, времени требуется гораздо больше.

– Но я не хочу ждать. – Джулиана попыталась воспользоваться трюком Лукреции и добавила страсти во взгляд.

Судя по тому, как открылся рот у посла, должно быть, Джулиана приблизилась к успеху. Но, вероятно, победу так и не одержала.

– Простите, ваше высочество, но я должен следовать наилучшему варианту.

Ни один, ни второй даже не притворялись, что посол говорил о рюмке бренди.

В этот момент к герцогу подошел лакей, что-то тихо ему сказал и поспешно удалился.

Что это было? Неужели они обнаружили Йена? Или у них закончился лимонад?

Герцог с непроницаемым лицом направился к дому, посол последовал за ним. Пересекая лужайку с гостями, которые требовали от него внимания, он обменивался лишь короткими кивками и приветствиями.

Джулиана не могла позволить Соммету даже подойти к замку.

У нее не было выбора.

Она поспешила за ними, отставая на несколько шагов, и, вскрикнув, упала на траву.

Оба, и посол, и Соммет, оглянулись назад.

– Моя лодыжка. Кажется, я вывихнула лодыжку.

Джулиана не сомневалась, что герцог подойдет к ней. Уйти в такой ситуации было бы слишком цинично для человека, который считает себя джентльменом.

– Что случилось? – склонился над ней Соммет.

– Я неудачно наступила на ногу, – поморщилась Джулиана.

Ее окружили другие дамы и джентльмены.

– Я приведу вашу тетушку, – сказал Соммет.

– Нет. Сэр Томас, – обратилась к одному из гостей Джулиана, – вы не могли бы найти ее?

– Тогда я найду лакея, – задергалась щека у Соммета, – чтобы перенес вас в дом.

– Нет, пока не надо. Мне нужна минутка, чтобы успокоиться. Я буду весьма признательна за вашу поддержку.

Герцог прищурился и немного скривил губы. Он опустился на колено рядом с Джулианой и положил ей руку на плечо, словно успокаивая ее.

– Этот ложный маневр, – тихо сказал Соммет, чтобы слышала только Джулиана, – напрасное усилие и пустая трата времени. Ваш шпион уже мертв.