Нежный румянец на щеках Мари превратился в ярко-красные пятна, и теперь она не дышала, а скорее хватала ртом воздух. Однако Беннет продолжал идти, заставляя и ее двигаться. И при каждом своем шаге майор говорил себе: «Я негодяй, негодяй…» Действительно, почему он втянул ее в это дело? Неужели не мог обойтись без нее?

Осмотревшись, майор пробурчал:

— Остановимся здесь.

Солнце уже опустилось за линию горизонта, и пора было остановиться, время же не имело значения. К счастью, тут было уже не душно, а растительность становилась все гуще.

Мари закрыла глаза и вздохнула с облегчением. Она почти все время молчала после их встречи с бандитами.

Беннет убрал волосы с ее лица и протянул флягу.

Она поморщилась, сделав несколько глотков, — вода была теплая и затхлая. Снова вздохнув, Мари спросила:

— Может, разобьем здесь лагерь?

Беннет оглядел небольшое открытое пространство, окруженное кустами и камнями; тут они по крайней мере могли оставаться незамеченными и к тому же были защищены от ветра. Но толстое шерстное одеяло — это все, что он мог предложить своей спутнице.

— У нас здесь и так уже лагерь, верно? — Мари грустно улыбнулась. — Что ж, зато утром его легко будет убирать.

— И я даже могу предложить вам обед.

Беннет достал из дорожного мешка два хлебца, сушеное мясо и яблоки.

Она подбросила на ладони одно из яблок.

— Ах, какая роскошь!

Майор поморщился, вспомнив, что даже яблоки брать не хотел.

— Наверное, не стоит рисковать и разводить костер.

Мари кивнула:

— Да, я тоже так думаю.

Пока они ели, солнце заходило за горизонт и ландшафт озарялся потоками розоватого цвета. В воздухе повеяло прохладой, но песок и камни по-прежнему отдавали накопившийся за день жар. Однако все было ясно: скоро станет прохладно.

Беннет достал из дорожного мешка серое шерстяное одеяло и набросил его на плечи девушки. Она взглянула на него вопросительно.

— Одеяло только одно?

Он кивнул.

— Мне придется простоять на страже всю ночь. К счастью, я захватил свой мундир.

Мари завернулась в одеяло, и ее глаза озорно блеснули.

— Ночью, часа в два, вам придется отдать мне мундир.

Майор пожал плечами:

— Но первое дежурство — мое.

Мари нахмурилась и пробурчала:

— А ведь прошлую ночь я спала в карете…

— Вот и хорошо, что спали. А я привык мало спать.

Она раскрыла рот, собираясь возразить, но Беннет добавил:

— Не беспокойтесь, со мной все будет в порядке.

Мари осмотрелась.

— Ну ладно, хорошо.

— Идите сюда. — Майор улыбнулся. — Из меня получится вполне приличная подушка.

Она придвинулась к нему, затем после некоторого колебания положила голову ему на колени. Он откинул волосы с ее лба, и девушка вздохнула и расслабилась.

Поправив на ней одеяло, Беннет сказал:

— А теперь спите.

Он должен был во что бы то ни стало убедить ее вернуться в Англию — только там она была бы в безопасности. Кроме того… Ему наконец-то пришлось признаться: он хотел, чтобы Мари была рядом с ним.

Она вдруг поцеловала его запястье, и эта ласка тотчас же сняла усталость — его тело мгновенно вернулось к жизни.

Но бандиты могли вернуться в любую минуту, и только это мешало ему уложить ее на одеяло и заняться любовью. И все же, не удержавшись, Беннет провел ладонью по ее груди.

— Мари, боюсь, я был очень невнимателен к вам в последние часы…

Ее дыхание участилось.

— Что ж, я не возражаю, если вы считаете необходимым исправить ситуацию…

Он легонько ущипнул ее сосок, и она застонала. Потом вдруг подняла голову с его колен и посмотрела на него с лукавой улыбкой.

— Помните, как я просила вас поцеловать мои груди?

Майор вздохнул и пробормотал:

— Боюсь, с поцелуями придется подождать. Ведь я сейчас на страже…

Он знал, что если прикоснется губами к этой восхитительной груди, то уже не сможет сосредоточиться на чем-то еще. Более того, ему и сейчас уже было трудно сосредоточиться. С сожалением убрав руки с рубашки девушки, майор добавил:

— Вам надо поспать.

Она прикусила нижнюю губу, потом пробормотала:

— А я-то надеялась…

— Черт побери, Мари! Неужели вы думаете, что я остановился потому, что хотел остановиться?

— А почему же?

Из горла Беннета вырвался хриплый стон.

— Если вы сомневаетесь, поверните голову чуть в сторону. И увидите, что вы сделали со мной.

Мари покраснела, рассматривая выпуклость на его штанах. И вдруг, протянув руку, провела по ней пальцем.

— Беннет, мне так жаль… — прошептала она.

Он поднес к губам ее руку.

— Не стоит огорчаться. Я и так получил слишком много удовольствия.

Тут их взгляды встретились, и девушка тихо спросила:

— Правда получили?

— Да, черт побери… А теперь спите.

Мари зевнула и потерлась щекой о его бедро. Но не прошло и минуты, как она пристально посмотрела на него.

— Вы очень сердитесь из-за того, что я сделала для Исада?

Беннет погладил ее по щеке и ответил:

— Вам не следовало передавать эти сведения паше, но я понимаю, почему вы это сделали. — Он вытащил шпильки из ее волос. — Но я не понимаю другого… Почему вы простили ему власть над вашей матерью, но отказываетесь простить Англию?

«Какая ловкая смена темы», — подумала Мари. Но все же ответила:

— Потому что Англия отняла у меня не только мать, но и отца. Он не мог пережить ее смерти и, приехав сюда, пристрастился к опиуму. И тогда я окончательно потеряла его.

— А вам никогда не хотелось вернуться? Ведь вы, наверное, оставили там подруг, друзей…

Мари немного помолчала и вновь заговорила:

— Когда мать заболела, моя тетка убедила отца, что мне не следует оставаться рядом с больной матерью. Как я ни возражала, как ни кричала, меня оттащили от ее постели и увезли к тетке. Я попыталась сбежать, но они нашли меня и привезли к ней обратно. И тетка била меня своей тростью…

— Она до сих пор жива?

Мари покачала головой:

— Нет, не думаю.

Вот и хорошо. Беннет вздохнул с облегчением. Потому что если бы он когда-нибудь увидел ее, то на время забыл бы о том, что он — джентльмен.

— А потом пришло известие, что моя мать… — Мари содрогнулась. — Что мать умерла. И у меня никогда не было сожалений о том, что я оставила в Англии.

Беннет крепко прижал ее к себе.

— Но не все в Англии такие, как та ваша тетка.

— Я знаю. Но тут наши дела были очень плохи. Отцу становилось все хуже, я писала нескольким родственникам со стороны отца — просила их взять меня в Англию. Пусть даже к той тетке. Я тогда была в отчаянии… Но все родственники выражали сожаление, однако… Они не желали помогать дочери бывшей рабыни.

— Мари, я…

Она покачала головой:

— Не беспокойтесь, у меня есть Исад. Он узнал, в какой я ситуации, и все для меня устроил.

Беннет перебирал пальцами ее чудесные локоны.

— Мари, что могло бы убедить вас вернуться в Англию?

Она пристально взглянула на него.

— Ничто не убедит.

У него оставался еще один козырь, и он спросил:

— А если я попрошу вас поехать со мной?

Она покачала головой:

— Нет. Моим ответом все равно будет «нет».