У себя в конуре Лазаро снова пересчитал банкноты. Хватит на пару месяцев, если он будет осторожен, не станет кутить, начнет сам себе готовить… Черт, можно даже квартплату вперед заплатить - и останется еще немного на новую куртку, наверное, даже на нубуковую, как у Антонио. На Вираже становилось холодно.

Или можно спустить все за неделю, загулять по Виражу: ни дать ни взять богатенький придурок, у которого денег куры не клюют; можно по уши залиться виски, чтобы ни единой заботы не осталось. Он усмехнулся, размышляя о выпивке и о борделе над заведением Папы Карлайла. Неважно, что потом Лазаро неделю проваляется в беспамятстве, пока опьянение не пройдет, а сам он не вернется в тускло-охристый мир с пустыми карманами и без единого воспоминания о попойке, даже без похмелья… Хорошее похмелье само по себе награда.

Бумажки он вывалил на стол рядом с деньгами и теперь заново перебирал их. Каракули расплывались, смутно знакомые, словно увиденные сквозь пузырчатое стекло. На самой последней - только числа. Написаны от руки, в ряд, чтобы складывались в последовательность. Один, один, два, три, пять, восемь - и всё. Дальше должны идти 13, 21, 34, но Лазаро понятия не имел, откуда он это знает. Ощущение было такое же, как в те минуты, когда из недр его мозга поднимается сор, от которого на душе тоскливо, - дрянь той жизни, что никак не вспомнить.

Он погонял бумажку пальцем по столу. Для пароля слишком много цифр. Может, какой-то идентификационный код или номер счета? Надо, наверное, войти в сеть с платного терминала и поискать. Но он все равно ничего путного не найдет, решил Лазаро, хотя и не знал, откуда ему это известно.

Он обмусоливал проблему, пока разогревался суп. Сегодняшний первый день богатства он намеревался растянуть, пока не провалится в бред Виража. Его беспокоило, что последовательность чисел не просто абракадабра, тревожило, что он не может выбросить ее из головы, поэтому он постарался думать про пластиковые карточки, которые прибрал Антонио. Уж Антонио знает, что с ними делать, и сейчас, наверное, карточки уже покинули Порт, бесчинствуют там, где ни Анто-нио, ни Лазаро, ни даже пьяный недоумок из Академии никогда не были.

Суп оказался вкусным. Макнув в него корку хлеба, Лазаро снова пересчитал банкноты. Один, один, два, три, пять, восемь, тринадцать… Возможно, сами по себе числа ничего не значат, но, скорее всего, на что-то указывают. Может, на следующие числа… Или на какую-то схему. В его сознании распустились образы, превратившиеся в ритм - соотношения чисел, стремящихся к 1,618, но его не достигающих… От квадрата 0, где начинаешь, до квадрата 1, до квадрата 2, до квадрата 3, до квадрата 5, до квадрата 8 - и так далее, и так далее, по матрице Континуума, где каждый квадрат превращается в себя самого к следующему квадрату в танце, который разворачивается и умножается, и ты достигаешь, ты достигаешь, ты достигаешь…

Проклятье! Схватив бумажки со стола, он затолкал их в пасть древнего мусоросборника. Ничего. Он пнул мусоросборник в бок, и тот наконец хрюкнул и моргнул, а бумага обратилась в пепел. Лазаро вернулся к столу, схватил еще ломоть черствого хлеба и с силой ткнул им в суп. Капли разлетелись по столу, собирая катышки пыли.

А пошло оно все! Он спустит деньги на самый грандиозный, самый шумный и долгий кутеж, такой, что на Вираже не скоро забудут! Вот только чуточку вздремнет… Можно начать у Папы Карлайла, а потом - по всем барам из конца в конец Виража, и снова у Папы, но на сей раз на верхнем этаже. Или можно начать наверху у Папы, подцепить красотку и уже в компании задать Виражу жару. Да. Да, конечно!

Он оттолкнул миску с супом. Проехав по столу, она застряла у Эвереста смятых пластиковых тарелок и заплесневелых оберток. Лазаро улегся на койку. Завтра. Поутру. Из конца в конец. И проклятая ясность в голове исчезнет…