– Как приятно снова готовить вас к балу, мисс, – пудря парик Онор, сказала служанка. – Уж и не помню, когда вы последний раз выезжали в свет.

– Не думаю, что этот вечер будет для меня приятным, – ответила девушка. – Обычно на балу у леди Марреньер собираются самые скучные в Бафе люди. Я приняла приглашение только ради Шарлотт.

– Надеетесь найти ей мужа? – спросила Джудит.

– Нет. Это – задача ее отца, а не моя.

– Наверное, это сделать будет нелегко? Как и у бедняжки Сары, у Шарлотт тоже нет денег.

– Какая же ты дерзкая, Джудит!

– Да, мисс, – согласилась служанка. – И, конечно же, там будет мистер Баннистер. Знаете, после того, как она оказалась под копытами его лошади, мистер Баннистер стал нежно смотреть на нее.

Онор резко поднялась с кресла.

– Тебе тоже пора выйти замуж, – сказала она, разглядывая себя в зеркале. – Тогда ты, может быть, перестанешь подсматривать за другими и мучить бедного Томаса. Служанка хихикнула.

– О, мисс, это так приятно – мучить мужчину! Видеть, как он, вымаливая поцелуй, встает перед тобой на колени…

– Ты очень рискуешь. Ему скоро все это надоест, и он станет ухаживать за другой. Например, за моей новой горничной. А она относится к нему куда добрее, чем ты.

«Если бы мне нравился Джон Баннистер, этот совет мог бы помочь и мне», – подумала Онор.

– Ох уж мне это жеманное создание! – с презрением воскликнула Джудит.

Но, тем не менее, Онор увидела в глазах служанки испуг.

Подавая хозяйке накидку, Джудит, восхищенно разглядывая розовое платье Онор, ласково коснулась шелковой ткани.

– В этом наряде вы ездили к леди Марреньер два года назад, – мечтательно заметила она. – В тот вечер, когда…

– Да, я это хорошо помню, – прервала Онор служанку.

Могла ли она забыть ту ночь, когда так круто изменилась ее жизнь, когда слова, сказанные незнакомцем, вошли в ее сознание, а встреча с несчастными детьми помогла ей найти цель всей ее жизни? Уже не первый раз Онор спрашивала себя, зачем она приняла приглашение леди Марреньер. Только ли ради Шарлотт? А может быть, ей снова захотелось встретить на балу Джона Баннистера и вновь пережить волнительные моменты той далекой ночи? Ведь он в какой-то степени предопределил ее судьбу. Как жаль, что черная полоса открытой вражды пролегла между ними.

Скрипнула дверь, и в комнату вошла Шарлотт. Сложив веер, Онор простерла к подруге руки и кинулась к ней навстречу.

– Дорогая моя, ты прекрасно выглядишь! – воскликнула она. – Лиловый цвет тебе так к лицу.

Щеки девушки от смущения покрылись румянцем, глаза заблестели.

– Да и ты в этом наряде похожа на герцогиню! – воскликнула Шарлотт. – Сегодня ты просто неотразима! – Она подобрала подол своего платья и закружилась по комнате. – Это напоминает мне былые дни в Лондоне, – напевала девушка. – У меня такое чувство, будто бы мне снова восемнадцать. Я в ожидании чуда, дорогая!

– Думаешь, мистер Баннистер тоже приедет? – Онор внимательно посмотрела на Шарлотт.

– А почему он должен приехать? – Подруга сделала вид, что не понимает, на что намекает Онор. – Ну, коль скоро мистер Баннистер племянник леди Марреньер, то он тоже может приехать на бал.

– Когда он тебе это сказал? – резко спросила Онор. – С чего ты взяла, что они родственники?

– Он пооткровенничал со мной, когда я обрабатывала ему рану. Это леди Марреньер финансировала его поездку в Европу. А ты разве об этом не знала?

– Возможно, я это слышала, но забыла. Это ведь такие пустяки.

Так вот почему два года назад он оказался на балу, подумала Онор. И, конечно же, он будет и в этот раз!

Но вместе с ней на балу должна быть и Шарлотт, которая не только чувствовала себя восемнадцатилетней девушкой, но и выглядела соответствующе. Более того, у нее с мистером Баннистером установились теплые отношения. Она, не в пример Онор, не спорила с ним и не ссорилась.

– Сомневаюсь, что он приедет на бал, – как бы невзначай бросила Онор. – Танцевать он не любит…

Шарлотт удивленно посмотрела на нее.

– Это он тебе сам сказал? – спросила она. – Не могу себе представить, что бы вы могли говорить на подобные темы.

– Это произошло, когда… – начала Онор и замолчала.

Нет, события той ночи должны быть сохранены в тайне, подумала она.

– Фразу о том, что танцы его не вдохновляют, он бросил мимоходом.

Слуга доложил, что карета подана. Выйдя на улицу, девушки поежились – дул холодный ветерок. Онор повернулась к Саре, которая вышла их проводить.

– Ты, правда, хочешь остаться дома? – спросила она.

– Милая моя, ты же знаешь, что я не особенно люблю балы, – ответила та. – Молодые люди приглашают меня на танец только потому, что их об этом просит сердобольная устроительница бала. Так что танцуйте, веселитесь и не жалейте меня. Мы с твоей бабушкой скоротаем время за игрой в карты или шахматы, а потом я уложу детей спать.

Не успели они сесть в карету, как Сара вдруг вскрикнула:

– Боже, Бартоломью, что это?!

Онор проследила за ее взглядом и увидела мальчика. Перед собой он вел какого-то неизвестного мужчину. Онор застыла на месте от изумления.

Бартоломью с видом победителя подошел к девушкам. Одежда его была в грязи, волосы растрепаны. Руки мужчины, которого он привел с собой, были связаны. В руках мальчик держал длинный нож, на который в испуге посматривал незнакомец. У пленника был испуганный вид.

– Мисс, я сдержал свое слово, – гордо выпалил Бартоломью. – Я сказал, что следующий браконьер будет мой.

– Где ты его поймал? – спросила Онор. – Как ты смог? Ты ведь почти ребенок.

– В лесу. На том же месте, где видели первого негодяя. Только вместо лука и стрел у него при себе был нож. Этот самый ножик я у него, как видите, отобрал.

– Что ты делал в моем лесу? – обратилась Онор к мужчине.

Тот молча опустил голову.

– Ты охотился на оленя или ловил в моей реке рыбу? – настойчиво спрашивала девушка.

– Нет, миледи. Честно вам говорю, ничего плохого в ваших владениях я не делал.

– Этого не может быть! Ты вторгся на мою территорию, и это уже плохо. Скажи, с какой целью ты оказался в лесу?

Мужчина не ответил. Бартоломью ткнул его рукояткой ножа между ребер. Пленник вскрикнул и упал на колени.

– Я не браконьерствовал и ничего не собирался у вас украсть! – прокричал он. – Перед мировым судьей я всегда был чист. Правда! Клянусь Богом, я не преступник!

– В таком случае скажи мне правду, – теряя терпение, потребовала Онор. – Ответь на мой вопрос. Ничего плохого я тебе не сделаю. Что ты делал на моей земле?

Мужчина недоверчиво посмотрел на нее и нервно кашлянул.

– Я скрывался, – ответил он.

– От кого?

– От вербовщиков в армию, мисс. Я рабочий, работаю на строительстве канала. Пришли рекрутеры и забрали с собой несколько наших парней. А у меня жена и трое маленьких детей, мисс. Если бы меня забрали во флот, я бы их уже никогда не увидел. А как бы они жили без меня?

– Бедняжка, – тихо произнесла Сара. – Онор, ты же не передашь его властям?

– Кажется, что я до конца своих дней буду выслушивать чужие жалобы и обращаться к властям с прошениями, – тяжело вздохнула Онор. – Даже в такой день, когда я надеялась хоть немного развлечься… Барти!

– Слушаю, мисс, – поглаживая пальцем, лезвие ножа, откликнулся мальчик.

– Убери нож, – строго свела брови Онор. – Дай задержанному что-нибудь поесть и стакан эля. Проводишь его к границе моих земель и отпустишь. Понял?

У Бартоломью от разочарования вытянулось лицо. Он опустил голову и носком ботинка стал выковыривать из земли камушки.

– Барти, ты понял, что я тебе сказала?

– Ага, мисс. Я сделаю, как вы сказали. Хотя мне это не очень нравится.

– Я не спрашиваю, нравится тебе это или нет. Мне нужно, чтобы ты слушался.

Бормоча слова благодарности, рабочий поднялся с колен и вслед за Барти направился на кухню. Онор с тревогой в глазах смотрела им вслед.

– Надеюсь, мне не придется больше заниматься этим беднягой, – задумчиво произнесла она. – И все же на злоумышленника он никак не похож. – Девушка повернулась к Саре: – Вечером пойдешь проведать детей, возьми с собой моего Брауна. В случае чего пес защитит тебя. Не хочу тебя пугать, Сара, но в последнее время к нам забредают разные люди. Мне будет спокойнее, если собака окажется рядом с тобой.

Онор не переставала удивляться, что события той памятной ночи так сильно врезались в ее память. Она ожидала, что и эта ночь будет похожа на ту, и в то же время прекрасно понимала, что такое невозможно. На этот раз не Хатерби, а Шарлотт стояла рядом с ней на лестнице, ведущей в танцевальный зал. Девушка знала, что Ральфа здесь не будет, поскольку леди Марреньер запретила в своем доме азартные игры.

Онор вглядывалась в толпу и узнавала знакомые лица. При виде молоденьких смеющихся девушек и дам, танцующих со своими мужьями, она вдруг почувствовала себя очень одинокой. В свои двадцать три года Онор была все еще не замужем, но жизнью своей в Стентон – Лидерде оставалась довольной. Эта ее личная жизнь и являлась предметом любопытства гостей леди Марреньер, причиной их откровенных взглядов и перешептываний.

Онор с непроницаемым лицом стала медленно спускаться по лестнице. Поспешившая ей навстречу леди Марреньер легонько игриво хлопнула девушку по плечу своим веером.

– Мисс Мартиндейл, я слышала, что вы доставляете моему племяннику много хлопот, – сказала она. – Наш Джон очень упрямый молодой человек и любит все делать по-своему. Несомненно, он встретил в вашем лице достойного соперника. Вы решительная девушка, и у вас огромная сила воли. – Леди Марреньер повернулась к Шарлотт: – А это ваша юная подруга? Очень обаятельная девушка. Такой, как она, найти мужа будет совсем нетрудно.

– Боже, какая противная старуха! – как только хозяйка бала отошла от них, возмущенно воскликнула Шарлотт. – Сколько же в словах этой женщины яду!

– Она совсем не меняется, – так же тихо ответила Онор. – Не знаю, зачем она меня пригласила? Хотя я довожусь ей дальней родственницей по линии мамы.

Девушки присоединились к группе молодых людей, завсегдатаев балов, устраиваемых леди Марреньер.

Онор только ради Шарлотт всем своим видом показывала, что ей здесь весело. Она улыбалась, танцевала, вела светские беседы, но все ее мысли были дома, в Стентон – Лидерде. Инцидент, произошедший перед самым отъездом, не давал ей покоя. Она уже сожалела, что не отправила пойманного мужчину к ближайшему судье. Не только Барти, но и многие ее соседи говорили ей о бесчинствах занятых на строительстве канала рабочих. Так что, естественно, девушке было не до веселья. Танцуя менуэт, она невольно поймала себя на том, что поглядывает на колонну, возле которой она впервые увидела Джона Баннистера. Она хорошо помнила, как он выглядел в тот вечер: загорелый, с волевым подбородком, внимательные и умные карие глаза. На нем был табачного цвета камзол, кремовая жилетка, волосы его стягивала вышедшая из моды короткая ленточка. Тогда Онор очень боялась, что Баннистер примет ее за кокетку. Теперь же ее волновало совсем другое.

После ужина она незаметно для всех выскользнула из столовой и направилась в сад. Ее неудержимо влекло в розарий. Она была уверена, что Баннистер не упустит шанса встретиться с Шарлотт и приедет к тетке. Как это ни удивительно, но ей все больше и больше хотелось видеть его, она просто уже жаждала встречи с ним.

Дождь перестал, тучи рассеялись, и на черном небе ярко светила луна. С деревьев падали редкие капли, дорожки в саду были мокрыми. Так что Онор дальше фонтана не пошла. Остановившись в тени деревьев, она услышала сдавленный девичий смех, затем мужской голос, тихий и ласковый. У Онор от тоски заныло сердце.

Она вернулась в танцевальный зал и встала в сторонке, как ее подруга Сара. «Если бы я была на месте бедняжки Сары, такой невзрачной, без денег и собственного дома, я непременно жалела бы себя, – неожиданно подумала Онор. – А у меня, в отличие от нее, есть все – богатство, красота, преданные слуги и друзья, много детей, которых я безумно люблю». – «Но мужа у тебя нет», – укоризненно произнес ее внутренний голос. «Ни мужа, ни даже любимого мужчины. Но не все еще потеряно, – подумала она. – Если захочу, мое положение может измениться хоть завтра. Нет, даже сегодня». – «И кто же это будет? – задал вопрос внутренний голос. – Да и зачем это тебе? Молодым людям, которые преданно заглядывают тебе в глаза, нужна не ты, а твое богатство. Но ты встретила человека, который говорил с тобой о серьезных вещах, совсем тебя не зная, держал твою ладонь в своих загорелых руках, смотрел в твои глаза, зная, кто ты и что у тебя на душе. Он называл тебя «леди по имени Гроза», чувствовал, что ты в смятении, и пытался тебя успокоить. Но два года спустя он вернулся в твои края твоим врагом».

Онор захотелось домой. Но из-за Шарлотт уехать она не могла – не хотела лишать подругу радости. Ведь совсем недавно Онор решила чаще выезжать в свет и брать с собой подругу. Об этом она сказала ей по дороге домой, сидя рядом с Шарлотт в карете.

– Это замечательно! – воскликнула девушка. – Да и тебе полезно почаще бывать в веселых компаниях. Твои друзья заметили, что ты сегодня была грустна. Я сказала, что у тебя в настоящее время небольшие проблемы, а так ты жизнью своей вполне довольна.

– Кто-нибудь из молодых людей привлек твое внимание? – спросила Онор.

– Двое, – ответила Шарлотт. – И оба спросили меня, часто ли я бываю на балах.

– И тебе пришлось сказать, что нет. Бедняжка Шарлотт. Да, ты была права, когда упрекнула меня, что я отношусь к тебе как к гувернантке. Теперь, когда Сара стала жить в Стентон – Лидерде, мы будем чаще выезжать. Завтра же поедем на чай в приятную компанию. Там ты наверняка снова встретишь своих воздыхателей. Это я тебе обещаю.

Шарлотт схватила руки Онор.

– Дорогая, ты так добра ко мне! Знаешь, я занимаюсь с девочками вышиванием, и они очень скоро станут настоящими мастерицами. В этом ты сама сможешь убедиться.

Всю дорогу домой Шарлотт без умолку щебетала, но, как заметила Онор, ни разу не упомянула имени Джона Баннистера.

Как только карета подъехала к воротам усадьбы, луна зашла за облако. Во мраке ночи бронзовые ястребы на каменных опорах стали выглядеть зловеще.

– Мне как-то не по себе. Поскорее бы оказаться в доме, – произнесла Онор.

Шарлотт удивленно посмотрела на нее.

– Ты чего-то боишься? – спросила она. – Думаешь о том бедняге, которого привел с собой Барти? Уверена, ничего плохого нашим детям он не сделает.

– Даже и не знаю, чего боюсь. Но весь этот вечер меня не покидала тревога.

– А я, глупая, болтаю с тобой о всяких мелочах! Онор, успокойся. Уверяю тебя, все будет в порядке. Твоя бабушка сейчас похрапывает во сне, а Сара, раскрыв книгу, которую взяла в библиотеке, борется со сном и ждет нас. Посмотри, почему там так много света?

Онор выглянула в окошко кареты и увидела, что в гостиной горят свечи, а двор ярко освещен висящими на стенах лампами. В саду и в парке среди деревьев мелькали зажженные фонари.

– Что-то произошло! – в отчаянии воскликнула Онор.

Она постучала в окошко кучеру, чтобы тот поскорее подставил к дверце лесенку, подобрала подол пышной юбки и накинула на голову капюшон накидки. Спустившись по ступенькам, девушка услышала топот ног. Несколько человек с факелами бежали к ней.

– Что случилось? – крикнула она подбежавшему к ней старшему лакею.

Тот, отведя глаза в сторону, переминался с ноги на ногу.

– Лучше расспросите мисс Хатерби, мисс, – еле вымолвил он. – Скажу только одно: следов мы пока не нашли.

– Следов? Чьих следов? Роберт, ну-ка говори. И тут в дверном проеме Онор увидела Сару, прижимавшую к себе полуодетого Бартоломью. Мальчик был бледен. За ними, взявшись за руки, стояли Томас и Джудит.

Вышедшая из-за облака луна осветила лицо Сары. Такое лицо у подруги она видела всего однажды, и произошло это в детстве, когда Ральф нечаянно разбил любимую французскую куклу Онор.

– Сара, что случилось? – сдерживая волнение, спросила Онор.

Сара протянула к ней руки, и слезы хлынули из ее глаз.

– Я… О боже… Я…

Бартоломью выступил вперед.

– Позвольте я, мисс, – произнес он. – Сусанна пропала.

– Не говори глупостей! – воскликнула Онор. – Как же она могла пропасть?

Сара собралась с духом:

– Вечером, когда дети уже легли спать, я решила проверить, все ли у них в порядке. С собой я взяла твоего Брауна. И, правда, с собакой мне было совсем не страшно…

– Ну, Сара, не тяни! Что же было дальше? – Шарлотт стала терять терпение.

Сара посмотрела на нее так, словно впервые видела.

– Постель Сузанны оказалась пуста, – срывающимся голосом ответила девушка. – Ее в комнате не было. Мы все обыскали, но девочку так и не нашли.

Онор ничего не понимала, словно Сара говорила на другом языке. Она просто отказывалась понимать случившееся. В такое девушка поверить не могла. Позвав с собой Бартоломью, она выбежала на вымощенный булыжником двор. Бежать было неудобно – высокие каблуки ее туфель то и дело соскальзывали с гладкой поверхности камней. Подбежав к комнате на сеновале, Онор сбросила туфли и поднялась по ступенькам лесенки. Она быстро промчалась мимо заплаканных детей и подошла к постели Сусанны. Она смотрела и не верила своим глазам – постель действительно была пуста. Онор непроизвольно провела рукой по одеялу и перевела взгляд на мальчика. В лунном свете она разглядела дорожки слез на его щеках.

– И все-таки тот человек бродил около нашего дома не зря, – сдавленным голосом произнес Бартоломью. – Не надо было его отпускать. О, мисс Онор, я так боюсь за маленькую Сусанну!

Онор расспросила детей. Двое мальчиков сказали, что слышали, как к ним кто-то зашел. Они решили, что это мисс Сара, быстро закрыли глаза и притворились спящими. Расспросы слуг ничего не дали – те никого не видели и ничего не слышали. Бартоломью сделал так, как сказала Онор – дал пленнику хлеб с сыром и вина, а затем, пройдя с ним полмили, отпустил его.

– А что могло помешать ему вернуться? – спросил мальчик. – Он видел, где дети спят. Я заметил, что он за ними с интересом наблюдал. Мисс, вам не следовало бы верить его сказке про рекрутский набор. Ведь от вашей усадьбы море так далеко.

– Да, ты прав, Барти, – устало произнесла Онор. – Но он почему-то показался мне порядочным человеком.

– У него при себе был нож, – напомнил ей Бартоломью. – Жаль, что я не воткнул его ему в ребра.

– А вдруг это не он? Не стоит торопиться с выводами, Барти.

Онор не знала, как поступить. Управляющего в имении не было. Слуги ничего толкового предложить не смогли, а леди Мартиндейл разбудить в столь поздний час никто не решался. Однако Онор, которая уже не могла четко мыслить, срочно нуждалась в совете бабушки. Она не знала, что произошло с Сусанной. Сиротка за два года пребывания в Стентон – Лидерде из худой и забитой девочки превратилась в здорового жизнерадостного ребенка, и воображение Онор рисовало картины одна страшнее другой. Онор по жестам и мимике научилась ее понимать. А теперь… В руках какого злодея находилась она сейчас? Кто сейчас имеет над ней власть?

Не в силах вытерпеть рыданий Сары, Онор велела горничной Джудит отвести подругу в спальню. Слуги в ожидании указаний окружили ее. Шарлотт стояла, беспомощно опустив руки. Несмотря на то, что с момента их возвращения домой прошло почти два часа, она так и не переоделась и была в бальном платье. Повисло напряженное молчание. Неожиданно дверь отворилась, и в гостиную в широкой пелерине и с высоким кружевным чепчиком на голове вошла леди Мартиндейл.

– За судьей послали? – с порога суровым голосом спросила она внучку.

– Мэм, думаю, что это бесполезно. Какой судья среди ночи встанет с постели ради бедной сиротки?

– Он встанет по требованию семьи Мартиндейл, – злобно сверкая глазами, ответила старуха. – Онор, ты меня удивляешь. Похоже, что у тебя с мозгами не все в порядке. А почему на тебе и Шарлотт такие странные платья?

– Мэм, мы недавно приехали с бала, – ответила Шарлотт. – Вы, наверное, забыли, что мы ездили к леди Марреньер.

– Но это не причина для того, чтобы не снять свои лучшие платья и переодеться во что-нибудь попроще. У вас что, больше надеть нечего?

Шарлотт украдкой вопросительно посмотрела на Онор и по выражению лица подруги поняла, что ту замечание старухи нисколько не задело.

Леди Мартиндейл села в кресло, аккуратно расправила на себе пелерину и, подавшись вперед, обеими руками оперлась о трость.

– Но прежде чем посылать за судьей, следовало бы подумать, кто мог украсть ребенка, – сказала старая леди. – Кого вы подозреваете?

– Здесь не может быть никак сомнений, – ответила Онор. – Это сделал рабочий, который клялся, что за ним гнались вербовщики.

– Да-да, конечно. Наверняка это был он. Но этот парень явно выполнял чье-то задание. Кто мог его послать?

– О боже! – воскликнула Онор. – Какая же я глупая! Припомните же! Ведь лорд Портинскейл делал попытку выкрасть наших детей! Как же я об этом забыла! Ну, конечно же, это он послал негодяя. Завтра утром я к нему поеду.

– Ты, похоже, забыла, что лорд Портинскейл сейчас в Лондоне, – сухо заметила старуха. – А потом, зачем ему понадобилось забирать семилетнюю глухонемую девочку? Для работы в шахте ему понадобился бы ребенок постарше.

Онор помрачнела. Она опустилась в кресло и в бессилии сложила руки.

– И в самом деле, почему его выбор пал на Сусанну? – спросила Шарлотт и сама же ответила: – Скорее всего, потому, что ты к ней очень сильно привязана. Я только недавно сказала мистеру Баннистеру, что ты ее любишь, как собственную дочь.

Онор подняла глаза на подругу. Лицо побелело как снег.

– Ты сказала об этом мистеру Баннистеру?

Шарлотт молча кивнула и, поняв, что допустила оплошность, закусила губу.

– Спасибо, мисс, – с торжествующим видом произнесла леди Мартиндейл. – Вы опередили меня. – Она перевела взгляд на внучку: – Думаю, ты поняла, за кем следует посылать.

К приезду Джона подруги успели переодеться, но волосы их все еще оставались напудренными.

Первые лучи восходящего солнца позолотили верхушки деревьев, сад и парк покрыл густой белый туман. В гостиной и библиотеке горели свечи. Леди Мартиндейл заказала горячий пунш. Слуги после бессонной ночи зевали и бестолково суетились, пытаясь заниматься своими делами. Сара, принявшая по настоянию Онор снотворное, крепко спала в своей комнате.

– Мистер Баннистер, мисс, – войдя в гостиную, сухо доложил Томас.

Шарлотт тихонько вскрикнула и закрыла рот ладошкой.

– Онор, прошу, не говори ему, что это я рассказала…

– Тебя еще волнует, что он скажет? – укоризненно посмотрела на нее Онор. – И это после того, что он сделал? После того как украли Сусанну?

Шарлотт подняла голову.

– Прости, но я не согласна с тобой и твоей бабушкой. Я уверена, что в краже девочки мистер Баннистер не виновен.

– Кто же тогда?

– Я… Я не знаю, но могу поклясться, что это не он.

Леди Мартиндейл недовольно фыркнула и поднялась с кресла.

– Мы скоро тебе докажем, что ты ошибаешься. Это я вам, мисс, обещаю.

Онор бросила взгляд на дверь.

– Мэм, я предпочла бы встретиться с ним наедине, – сказала она бабке.

Старуха нахмурилась, фыркнула, что никуда не уйдет, и снова села в кресло.

Онор отправилась в библиотеку. Джон стоял перед камином, протянув к огню руки. Отблески огня играли в его волосах и высвечивали четкие линии его лица. Услышав скрип двери, он повернулся и учтиво поклонился Онор. Лицо его было суровым. В первый момент девушка была готова пасть перед ним на колени и умолять вернуть Сусанну.

– Полагаю, мне не надо вам объяснять, зачем вас просили прийти, – собрала всю свою волю в кулак Онор.

– Напротив, мисс, – холодно возразил он. – Коль скоро меня перед рассветом подняли с постели, и я проскакал несколько миль, то я должен знать зачем.

– Мистер Баннистер, – с трудом сдерживая себя, сказала Онор, – вы своей цели достигли. Теперь прошу выдвинуть ваши требования.

– Я решил, вы сожалеете, что уничтожили официальный документ, – удивленно произнес Джон. – Но для того чтобы это сказать, вы могли бы назначить встречу на более удобный час.

Он пододвинул кресло к камину. Однако Онор не присела. Чтобы не показать нахлынувшего на нее волнения, она крепко сжала резной край спинки кресла.

– Мистер Баннистер, умоляю вас, прекратите со мной играть. Скажите мне, где Сусанна!

Джон удивленно посмотрел на нее и несколько раз повторил имя девочки, словно не знал, о ком идет речь.

– Что вы с ней сделали?! – не в силах себя сдержать, уже в отчаянии воскликнула Онор.

Джон подошел к ней ближе и внимательно посмотрел в глаза, заметив, как побелели костяшки ее пальцев.

– Мисс Мартиндейл, похоже, вы сильно возбуждены, – произнес он. – Почему вы спросили меня про Сусанну?

Онор изо всех сил забарабанила кулаками по спинке кресла.

– Вам известно, почему я в таком состоянии! Я дам вам все – деньги, разрешение на строительство канала по моей территории. Все, что запросите! Мое сопротивление вам удалось сломить, и вы все прекрасно понимаете! Вы использовали оружие, против которого я бессильна. Торжествуйте, ваш план удался!

Удивление отразилось на лице Джона.

– Мисс, вы говорите со мной какими-то загадками, – сказал он. – Вы сожгли документ, который я вам передал. Другого оружия против вас у меня не было и нет.

Теперь настала очередь удивиться Онор. «Почему, узнав, что я сломлена, он не выдвигает мне свои требования?» – подумала она. И тут же вспомнила слова Шарлотт: «Клянусь, что это сделал не он».

Онор почувствовала, что ноги ее стали ватными. Она рухнула в кресло и, чтобы не видеть глаз Баннистера, перевела взгляд на горевший в камине огонь. Языки пламени напомнили ей о том, что она уже ошибалась ранее, обвинив Джона в поджоге летнего домика. Тогда виновником пожара оказался не он, а Ральф. Видно, тот попыток добиться своего не прекратил: попытался забрать домой Сару, ударить ее, Онор. Девушка хорошо запомнила его злое лицо, когда собака порвала ему панталоны, и его слова: «Я тебя все равно сокрушу… Я заставлю тебя сдаться».

Онор горько всхлипнула и закрыла ладонями лицо. Джон упал перед ней на одно колено и тихо произнес:

– Клянусь, я не понимаю, в чем вы меня обвиняете. Если бы вы смогли сказать мне, что повергло вас в такое состояние…

– Сегодня ночью, пока мы с Шарлотт были на балу у вашей тети, украли Сусанну, – не отнимая рук от лица, прошептала Онор. – Украли ребенка из постели. Никто не видел, как это произошло. Никто не знает, что с ней.

– И вы решили, что это сделал я?

Девушка молча кивнула. К ее страху добавился еще и стыд перед невиновным человеком. Ее честь была задета. Она просто не знала, что думать.

Онор почувствовала, как Баннистер поднялся и отошел от нее. Ей показалось, что он настолько зол, что не хочет с ней говорить, и собирается уйти.

Девушка убрала руки от лица и подняла голову.

– Простите меня, – прошептала она. – Я глубоко сожалею. Вновь совершив ошибку, я во второй раз обвинила вас в преступлении, которого вы не совершали. Оправдания моему поступку нет. Всему виной мой страх и неуверенность.

Однако Баннистер оказался не у двери, как думала она, а у окна. Он смотрел в затянутый туманом парк. Вся его поза выражала напряжение, руки сжаты в кулаки, на скулах ходили желваки. Онор молча смотрела на него и боялась пошевелиться. Ей вновь захотелось опуститься перед ним на колени, но на этот раз, чтобы молить его о прощении. Но ее словно что-то сковало.

В окне появилось взошедшее над деревьями солнце. Его яркие лучи рассекали стелившийся по траве туман, проникали сквозь кроны берез и падали на тропинку аллеи, которая вела к реке. Молчание явно затянулось.

Наконец Баннистер тяжело вздохнул, разжал кулаки и повернулся к Онор.

– Не мне винить вас за те страшные подозрения, которые я у вас вызвал, – медленно произнес он. – Я вижу, вы в эту ночь не спали и мучились неизвестностью. Не я причина вашего теперешнего состояния, мисс Мартиндейл, но сделаю все, что могу, чтобы разъяснить ситуацию.

Онор промокнула кружевным платочком глаза и встала с кресла. Джон быстрым шагом подошел к ней и усадил ее на место.

– Наши с вами дела могут и подождать, – мягко сказал он. – Прошу вас, расскажите мне все, что знаете о пропаже Сусанны.

От внимательного взгляда его карих глаз Онор стало спокойнее, и она рассказала ему то немногое, что ей было известно об исчезновении девочки. О том, что в краже она подозревает Ральфа, девушка умолчала, поскольку никаких доказательств его виновности у нее не было.

– Вы мне позволите расспросить ваших слуг?

– Да, конечно, мистер Баннистер. Можете расспросить любого из них. Я уже говорила со всеми, но это ничего не дало. Если хотите, то я могу уйти.

Баннистер дернул за шнурок колокольчика.

– О нет, мисс, – сказал он. – Пусть они знают, что я действую с вашего одобрения.

Джон расспрашивал слуг поодиночке. Двух мальчиков он попросил повторить их рассказ.

– Увидев темный силуэт, вы решили, что это пришла Сара, – повторил он. – Почему?

– Из-за накидки и капюшона, сэр, – ответил один из ребят. – На сеновале было темно, но на лестнице горел фонарь.

Джон повернулся к Онор.

– Как был одет мужчина, которого поймал Бартоломью? – спросил он.

– Он был в рваной кожаной жилетке и панталонах.

– А накидка?

Онор отрицательно качнула головой.

– А собака при этом не лаяла, – задумчиво произнес Баннистер. – Можно предположить, что… Я хотел бы еще раз поговорить со вторым лакеем. С тем, что постарше.

Девушка попросила позвать старика.

– Он немного глуховат и не все сразу схватывает, – заметила она.

В комнату вошел сгорбленный старик.

– Скажи, – обратился к нему Джон, – после того, как мисс Мартиндейл уехала в Баф, кто-нибудь к вам приезжал?

– Нет, сэр, – ответил пожилой лакей, переступая с ноги на ногу.

– Ты абсолютно уверен? – настаивал Джон. – Не спеши с ответом. Хорошенько подумай. Я имею в виду не только незнакомых людей. Ну, может, чей-то слуга…

Лицо старика мгновенно просветлело.

– О, сэр, а я-то думал, что вас интересуют только чужаки. Да, приезжал. Это был кучер сэра Ральфа Хатерби. Он привез вещи мисс Сары.

Онор затаила дыхание.

– Вильям, ты мне об этом не говорил, – сказала она.

Лакей повернулся к ней:

– Мисс, я не думал, что это так важно. Я принял у него вещи, отнес их в комнату мисс Сары, а когда вернулся, кучера уже не было.

– Ты видел, как он уезжал? – спросил Джон.

Вильям в ответ помотал головой.

– Как долго ты был наверху?

Лакей почесал щеку.

– Лестница черного хода крутая, да и вещи тяжелые. А я уже далеко не юноша. На все, сэр, у меня ушло около четверти часа.

– Кучер приехал на лошади?

– Да, сэр, на лошади. Вещи он держал перед собой, а сзади к седлу был приторочен узел.

– Может быть, накидка?

Вильям вновь почесал щеку и задумался.

– Возможно, сэр, – наконец изрек он.

– Спасибо, Вильям, – поблагодарил Баннистер. – Больше у меня к тебе вопросов нет. Ты мне очень помог.

Старик от удивления вытаращил на него глаза.

– Правда, сэр? Очень рад. Только не пойму, чем я вам смог помочь. – Подойдя к двери, он обернулся. – Только чудно все это, – усмехнувшись, произнес он. – Сами посудите. Зачем было приезжать в такой час? Неужели нельзя подождать до утра? Кстати, мисс Сара меня не предупредила, что должны привезти ее вещи.

Старик ушел, и тут же в двери появилась голова Томаса.

– Мисс, леди Мартиндейл уже стала нервничать, – сказал молодой слуга. – Что ей передать?

– Можешь сказать, что мы близки к разгадке, – ответила Онор. – Скажи, что, как только освобожусь, я к ней сразу же приду.

Как только дверь закрылась, девушка перевела взгляд на Баннистера.

– Я так и чувствовала, – сказала она. – Ральф такой человек, знаете, от него всего можно ожидать.

– Он вам угрожал?

Онор рассказала Баннистеру о своей последней встрече с Ральфом Хатерби.

– Да, он нашел способ, как ударить вас побольнее, – заметил Джон. – Выкрал ребенка, которого вы всем сердцем любите. – Голос его дрогнул, глаза стали грустными. – А вы подумали, что это сделал я. Да, два года назад вы, уверен, были обо мне совсем другого мнения.

Джон застегнул накидку и взял свою шляпу.

– Вы… вы уходите, не сказав, что мне делать дальше! – в отчаянии воскликнула Онор.

Он удивленно посмотрел на нее:

– А что вы можете сделать? Молитесь и ждите.

– Молиться? Чему?

– Чтобы я не опоздал, – ответил Баннистер.

У Онор перехватило дыхание.

– Вы… Вы попытаетесь найти Сусанну? – заикаясь от волнения, спросила она.

Джон удивленно посмотрел на нее, морщинки на его лбу разгладились.

– Вы переутомились и поэтому не все схватываете, – мягким голосом произнес он. – А я-то думал, что вы догадались, зачем я расспрашивал ваших слуг.

– Вы меня пристыдили, – опустила голову Онор.

– Возможно, это и так, – резко ответил Баннистер. – Но в настоящий момент меня больше волнует, как вернуть вам ребенка.

Его ответ побудил девушку к действиям. Она быстро подошла к секретеру и взяла перо и бумагу.

– Мистер Баннистер, – бросила Онор через плечо, – Ральф мог преследовать две цели: деньги и месть. Если он выкрал Сусанну, чтобы получить выкуп, то у вас никаких проблем не возникнет, просто передайте ему вот это.

Джон взглянул на протянутую ему записку.

– Но в ней не проставлена сумма, – заметил он.

– Это я оставляю вам. Сто гиней, пятьсот, пять тысяч… Впишете сумму, которую он запросит.

Баннистер аккуратно свернул бумагу и положил ее в карман.

– За жизнь сиротки, которая и говорить-то не может?

– Совершенно верно, – спокойно ответила Онор. И тут самообладание оставило ее, и она схватила Джона за руку. – Я так боюсь за нее! – воскликнула девушка. – Прошлый раз Ральф вел себя странно. Он был зол. Видимо, не может простить мне, что я отказалась стать его женой. Моя бабушка говорит, что в роду Хатерби плохая кровь. Даже Сара, его родная сестра, и та боится Ральфа. Он способен на все. А она такая слабая, такая беззащитная.

Баннистер взял ее руки в свои.

– Мужайтесь, – мягко произнес он. – Что бы ни случилось, моя леди по имени Гроза, мужайтесь. Я сделаю все, что от меня зависит.

Джон ушел. Словно окаменев, Онор стояла и слушала удаляющийся топот копыт. Она упала на колени перед камином и закрыла лицо руками. Плечи ее содрогались, слезы катились по щекам. Она молила Бога, чтобы Сусанна была жива, и чтобы Джон Баннистер ее простил.

Проскочив через въездные ворота, Джон перевел коня на более медленный бег. Неразумно было ехать в Хатерби-Грандж, не имея в голове хоть какого-нибудь плана. У него не было намерения сразу отдавать денежную расписку в обмен на ребенка. Ему самому деньги давались нелегко, и он не собирался ими разбрасываться, пусть даже и чужими. Конечно, было бы гораздо проще передать расписку Ральфу и считать, что его миссия выполнена. Онор ждала бы посланника от Ральфа. Но почему такой вариант не устраивал его? И это несмотря на все оскорбления, нанесенные ему Мартиндейлами?

Джон вдруг вновь разозлился, вспомнив, что ему предъявили обвинение в поджоге. Тогда он был готов крушить все и вся, но сдержался. Конечно, мисс Мартиндейл принесла свои извинения, и правда восторжествовала. Тогда он приехал к ней, тщательно подготовившись к разговору, заготовил слова, которые, возможно, ни один мужчина не говорил женщине. Поначалу все свидетельствовало о том, что мисс Мартиндейл собиралась изменить свое решение. Она усыпила его бдительность крепким вином, и как только он, расслабившись, передал ей документ, сожгла его. Однако больше всего его потрясло то, что неприступная красавица упала перед ними на колени. Ну, кто, увидев ее в тот момент, мог подумать, что слово этой девушки для всех закон? Лучи солнца, пронзая нити тумана, освещали стволы берез. Джон, согретый солнечным теплом, чувствовал, что его злость на Онор постепенно проходит и на смену ей приходит жалость к похищенной малышке и к той, которая всем сердцем любила ее. «Может быть, эта девочка уже мертва и лежит в какой-нибудь придорожной канаве, – думал Баннистер. – Да, Силас был прав, говоря, что мисс Мартиндейл человек непростой. Трудный? Да. Но и с ней можно договориться. Не по своей прихоти она противостоит ему – она защищает интересы простых людей. Если девочка еще жива и я спасу ее, какая награда ожидает меня? Но, получив ребенка, Онор может успокоиться и не дать согласия на использование своего участка земли. В результате я упаду в глазах всех, включая лорда Портинскейла. Я – инженер, и моя обязанность – проектировать и строить каналы, а не тратить время на споры с землевладельцами и на ловлю сбежавших рабочих. А вот теперь я, словно средневековый рыцарь, пытающийся завоевать сердце прекрасной дамы, еду совершать благородный поступок. Но только не любовь толкает меня на это, а женские слезы».

И тут Джон вспомнил, что он безоружен. Хотя вроде бы беспокоиться ему не надо – он просто передаст расписку-обязательство тому, кто похитил ребенка, и может быть свободен.

Сегодня, стремительно откликнувшись на приглашение мисс Мартиндейл приехать к ней, он так спешил, что не стал завтракать. При виде плещущейся в реке рыбы и взлетавших при его приближении фазанов Джон ощутил приступ голода. Поборов неприятное чувство, он решил вместо того, чтобы сразу же стучаться в дверь врага, провести разведку. Тем более, что в такой ранний час хозяин дома наверняка еще спит.

За воротами усадьбы Баннистер свернул с широкой дороги и поехал по тропинке вдоль деревьев. Как только впереди показался дом, он спешился, привязал своего коня в густых зарослях кустарника и дальше отправился пешком.

Хотя солнце стояло высоко, слуг Ральфа возле дома не было. Джона поразило запустение, в котором пребывала усадьба Хатерби: старая карета со сломанными осями торчала посреди высокой крапивы, несколько тощих цыплят в поисках корма бродили по двору, соломенная крыша хлева насквозь прогнила, ставни на окнах отвалились.

Увидев это, Баннистер твердо решил расписку Ральфу не давать – этот человек все до последнего пенни спустит за карточным столом, потратит на своих многочисленных любовниц и мгновенно потребует еще.

Услышав, как зазвенела цепь, на которую была посажена собака, Джон прижался к стене дома. Ральф наверняка отдал распоряжение спрятать девочку. Но где? Джон решил для начала проверить конюшню. Не забывая о том, что собака в любой момент может залаять, он крадучись обошел несколько обветшалых построек и, оказавшись возле конюшни, надавил плечом на ворота, висевшие на одной петле. Они скрипнули, и тут же заголосил петух, задергалась, фыркая, лошадь, ударяя по каменному полу копытом. Баннистер затаил дыхание. Но, собака, как ни странно, молчала, и слуги не прибежали.

На сеновал вела шаткая лестница. Поднимаясь по ступенькам, Джон неожиданно понял, в какую абсурдную ситуацию попал, и рассмеялся про себя. Ему вспомнились детские годы, когда он вместе с братьями играл в лесных разбойников. Опасность, которая ему сейчас грозила, была не больше, чем в детской игре. Между прочим, вот так в детстве, прыгая с верхней ступеньки лестницы, он сломал руку.

И тут Джон заметил Сусанну. Она лежала ничком на сене. На ней была всего лишь ночная сорочка. Ее руки, заведенные за спину, и ноги были связаны толстым шнуром. Она не шевелилась и не издавала никаких звуков.

Джон испугался. Сердце от волнения чуть не выскочило из его груди. Он представил, что будет с Онор, когда та узнает, что Сузанна мертва, и ему стало плохо. Онор была готова заплатить за девочку пять тысяч гиней, а Ральф убил ее и, словно ненужную вещь, выбросил на сеновал.

Джон стоял, беспомощно опустив руки, и, испытывая непомерную жалость, смотрел на неподвижное тело. Спазм сдавил ему горло, в ушах шумело. Не в силах унять дрожь в сразу же ослабевших ногах, он наклонился над телом девочки.

И тут сено зашевелилось. Джон не поверил своим глазам, наклонился ниже. Сусанна слабо дышала. У него перехватило дыхание.

– Маленькая моя. – Он осторожно перевернул девочку на спину.

На него смотрели полные ужаса голубые глаза. Сердце Джона бешено заколотилось.

– Не бойся, – тихо сказал он. – Ты же меня знаешь. Я друг мисс Шарлотт, помнишь, я подошел к вам, когда ты вышивала? Помнишь? Я пришел, чтобы тебя забрать. Только не кричи и успокойся.

Он закусил губу, вспомнив, что девочка от рождения глухонемая.

Джон освободил ее от пут. Касаясь пальцами тонких запястий и колен девчушки, он понял, что та сильно замерзла, и завернул ее в свою накидку. С ребенком на руках Джон осторожно подошел к лестнице и начал спускаться. Неожиданно во дворе послышались чьи-то шаги, и Баннистер быстро вернулся на чердак. Прислушиваясь к шагам, он ругал себя за то, что не захватил с собой оружие. И тут он вспомнил про расписку мисс Мартиндейл. В создавшейся ситуации этот листок бумаги был его единственным оправданием. Но Джон предпочел бы пойти на убийство, чем передать расписку такому негодяю, как Ральф.

Сквозь щель чердака он увидел идущего к конюшне мужчину. В руках мужчина держал полную миску с едой. Джон аккуратно положил Сусанну на сено, улыбнулся ей, чтобы приободрить, и спрятался в углу за лестницей. И в ту же минуту вспомнил, что девочка завернута в его накидку.

Мужчина, чертыхаясь, поднимался по прогнившим ступенькам. Он прямиком направился к девочке, нагнулся над ней и почесал затылок. Джон, шаги которого заглушало рассыпанное сено, подкрался сзади, одной рукой схватил мужчину за горло, другой зажал ему рот и ударил коленом в спину. Они упали на деревянный цол, который под весом их тел громко затрещал. Содержимое миски выплеснулось мужчине в глаза и ослепило его.

Джон быстро затолкал в рот слуги свой носовой платок, нашел шнур, которым до этого была связана Сусанна, и связал им парня. Тот, морщась, немного посопротивлялся, а затем затих.

Перескакивая через ветки, битый кирпич и ржавое железо, Баннистер с девочкой на руках побежал через двор. Он услышал, как в доме распахнулось окно, послышался резкий оклик женщины, пытавшейся утихомирить лающую собаку. После этого раздался мужской крик, а следом – кудахтанье кур. Юркнув между постройками, Джон кинулся к тому месту, где стоял его конь. Спускаясь по каменистому склону, он зацепился ногой за торчавший из земли корень, потерял равновесие и упал. Выругавшись, он стал подниматься и тут почувствовал в плече такую боль, что заскрипел зубами. Он коснулся рукой больного места и громко вскрикнул. Сустав в плече Баннистер вывихнул еще раньше, когда упал с лошади. Произошло это с ним в Италии. И вот снова та же травма. А ему еще надо было влезть с девочкой в седло.

Крики и топот ног позади становились все громче. Но Джон сдаваться не собирался. В противном случае он предстал бы в глазах мисс Мартиндейл полнейшим идиотом и был бы ею проклят. Он склонился над Сусанной. По ее щекам текли слезы. Но она не ушиблась – удар при падении смягчила его накидка. Джон поднял малышку, прижал к правому плечу, отвязал коня и повел его к воротам. Каждый шаг приносил ему страдания.

За воротами, в нескольких ярдах от дороги, стоял старый дуб, вокруг которого разрослась ежевика. Джон завел коня в кусты, привязал его к ветке дуба и, присев, посадил Сусанну себе на колени. Ужас, который он увидел в ее глазах, заставил его забыть о собственной боли.

– Не бойся, детка, – ласково произнес Баннистер. – Это всего лишь игра, и называется она «прятки». Здесь нас никто не найдет. Скоро мы поедем к мисс Онор. Ты же этого хочешь?

Девочка перестала плакать, удивленно посмотрела на него и кивнула. Постепенно страх в ее глазах исчез. Она неожиданно улыбнулась и крепче прижалась к груди Джона. От этого движения боль в плече возродилась, и он тихо застонал.

Со стороны дороги послышались шаги. Джон осторожно выглянул из кустов и увидел бедно одетого парня. Тот держал в руке короткоствольное ружье с раструбом. Парень легко вбежал на холм, с которого хорошо просматривалась дорога, несколько минут постоял, вглядываясь в даль, затем пожал плечами и повернул обратно. По его действиям Баннистер понял, что пропажа Сусанны никем пока не обнаружена. Так что ему надо было как можно быстрее отправляться в путь.

Испытывая страшную боль, Джон поднялся с земли, подвел коня к поваленному дереву и с огромным трудом залез в седло. Видя, что им придется ехать верхом, девочка крепко обняла Баннистера и одобрительно промычала. Его охватило приятное волнение. Впереди его ждала Шарлотт, которая занимала в его планах на будущее далеко не последнее место. Джон пожалел, что не захватил с собой виски – сейчас бы не мешало выпить, чтобы заглушить чувство боли. Он вспомнил благоухающий розами сад, встречу с Шарлотт, ее порозовевшие от смущения щечки, тонкие пальчики, теребившие кружевной платочек, и все остальное, что могло волновать мужчину в женщине. Вспомнил Онор и девочку, которая преподнесла ей свежую розу, вызвав у хозяйки добрую улыбку.

Баннистер понял, почему он вызвался спасти эту девочку.