По улицам с воплями мчатся юнцы. Грозят кулаками святые отцы. Дым сизый клубится — пропало пиши. Асфальт почернел от протекторов шин. Рычат и ревут лошадиные силы; Кресты — светофоры, дороги — могилы… На белых «мустангах» во весь опор, А сзади — петушиные шпоры. Пройдя нависающей скальной стеной, Грустят скалолазы о жизни иной, О модном парфюме, витых мундштуках, Унизанных кольцами тонких руках, О коле холодной на пляже в жару. Закуски, вино, легкий флирт ввечеру… Покорители Анд грустят, А сзади — петушиные шпоры. Латино с подносами в клубах ночных Глядят, будто целятся врезать поддых. Салонные дамы трещат без умолку. Собачки мечтают удрать в самоволку. Вишневые ягоды в огненном бренди. В бокалах девиц — абрикосовый шенди. Латино бранятся себе под нос, А сзади — петушиные шпоры. Невзрачные клирики снова и снова Идут проповедывать Божие слово В компании сытой расфранченных наци, Где всяк — голубая мечта папарацци. От «роллсов» и «мерсов» не протолкнуться; На «фордах» и «фольксах» туда не суются. Невзрачные клирики внакладе не останутся, А сверху — петушиные шпоры. Не то чтобы я жаловался…