Ретт

— Он не заслуживает тебя. — Я толкаю свой напиток в сторону Эллисон, потому что ей он нужнее, чем мне, а бармен сегодня обслуживает медленнее обычного.

Она обеими руками обхватывает стакан, ее руки напряжены до кончиков пальцев. Выпив, она изо всех сил старается не кривиться, но у нее не получается. Я не виню ее. Крепкая дрянь; на любителя. Но когда пройдет жжение, наступит такое сладкое забвение, которого она раньше никогда не испытывала, пусть даже и временное.

— Все хорошие уже заняты. — Она приподнимает очки, чтобы промокнуть уголки глаз краем рукава. Эллисон одевается так, будто на дворе осень, независимо от того, какое сейчас время года. Но она миниатюрная, и ей всегда холодно, поэтому я не обращаю на это внимания.

— Неправда, — говорю я. — Ты просто его еще не встретила.

Ее невинные голубые глаза наполняются слезами, но она улыбается.

— Так мило, что ты говоришь это, Ретт. Но я знаю, ты делаешь это только потому, что люди должны говорить так в подобных ситуациях.

— Прости. У меня хреново получается. Правда.

— У тебя куча своих проблем, — говорит она, ее голос понижается до шепота. — Тебе не обязательно это делать. Мы можем уйти после того, как допьем.

— Нет, — говорю я. — Оставайся здесь. Пей столько, сколько хочешь, я плачу. А завтра позвонишь и скажешь, что заболела.

Она смеется, хотя ее глаза все еще грустные.

— Ретт, я не смогу позвонить и сказать, что болею.

— Почему? Я — твой босс, и говорю, что сможешь. Черт, бери всю хренову неделю, если хочешь.

Я смотрю на бармена, который совсем не смотрит в нашу сторону. Этот не похож парня, к которому я привык, и, к слову, обычно я не приезжаю сюда в середине недели.

Я поднимаю руку, пытаясь привлечь его внимание, но он смотрит поверх японских бизнесменов, которых обслуживает, на пару женщин, входящих в дверь.

— Не может быть, — бормочу я.

Эллисон поворачивается на своем месте, вытянув шею, чтобы посмотреть, на что я уставился.

— Ой. Это та девушка, которую я видела утром.

— Ага. — Я потираю ладонью свою трехдневную щетину. — Да, это она. Никогда бы не подумал, что она может кого-то преследовать.

— Думаешь, она преследует тебя? Она даже не взглянула сюда. И, похоже, даже не осмотрелась вокруг. К тому же, она не одна, — говорит Эллисон, мой писклявый голос разума.

— Они всегда так делают, — говорю я. — Хорошие преследователи не выглядят так, будто они тебя преследуют.

— Хм-м-м, — недоверчиво протягивает она.

Наконец, бармен подходит, и у меня появляется такое чувство, будто я не видел его много лет. Я заказываю виски с лимоном и лимонный мартини для Эллисон, потому что в лучшие дни она как солнечный лучик, и сейчас он ей необходим, чтобы поднять настроение.

— Кажется, это последний мой бокал, — говорит она, когда бармен возвращается с ее напитком.

— Вечер только начинается, Эл, — говорю я, мой взгляд сосредоточен на другой стороне бара, где Айла, похоже, с головой погрузилась в какую-то увлекательную беседу.

Эллисон права. Айла ни разу не взглянула в моем направлении. Ни разу. Даже на долю секунды.

Внутри меня растет беспокойство. Я не могу сидеть и делать вид, что ее здесь нет. Не могу сидеть и притворяться, будто это не ее вкус все еще ощущается на моем языке, и что это не ее парфюм был на моей коже весь день, или что это не я прокручивал снова и снова в голове наш утренний секс. Я даже подрочил днем, думая о ней, потому что мой член не переставал пульсировать каждый раз, когда я проходил мимо кухни.

— Поздороваешься с ней? — Эллисон прерывает мои пошлые мыслишки.

Я прикусываю нижнюю губу.

— Скорее всего, нет.

— Почему?

Ох, Эллисон. Такая молодая. Наивная. Она понятия не имеет, как все происходит.

— Если я поздороваюсь с ней... — Моя фраза повисает в воздухе. Я не могу объяснить это Эллисон. Она является моим личным помощником уже три года, и мы никогда не обсуждали мою сексуальную жизнь. Кроме того, не уверен, что смогу цензурно рассказать ей о том, как все происходит. Если я поздороваюсь с Айлой, это будет означать, что мы официально знакомы, а я не хочу быть ее знакомым. Я хочу быть случайным парнем, с которым она трахалась в случайный будний день. — Это сложно, Эллисон.

Я выпиваю свой виски, задерживая взгляд в направлении Айлы. Ее подруга очень оживлена, размахивает руками, когда говорит, и выпучивает глаза. Должно быть, слушать ее очень изнурительно, но Айла держится молодцом.

Храни ее Господь.

Эллисон вертится на своем сиденье, поворачиваясь ко мне лицом, когда облизывает сахар с края своего бокала мартини.

— Кстати, очень вкусно.

— Рад, что тебе нравится.

Я украдкой бросаю быстрый взгляд за плечо Эллисон, потому что, по-видимому, не могу сегодня держать себя в руках, только на этот раз меня встречают две пары любопытных глаз.

Меня засекли.

Айла немного ерзает, ее взгляд перемещается к Эллисон, затем ко мне, затем к напитку в ее руке. Ее подруга одаривает меня испепеляющим взглядом.

Стоп, стоп, стоп.

Не то чтобы я встречаюсь с Айлой. У меня здесь не свидание с цыпочкой, несмотря на то, что это именно так все и выглядит со стороны.

— Босс, я в дамскую комнату, — кричит Эллисон, спрыгивая с места. — Сейчас вернусь.

Айла и ее подруга наблюдают за тем, как Эллисон уходит, а затем Айла отворачивается, поэтому я больше не могу видеть ее лицо. Она злится? И что еще более важно, почему меня это беспокоит?

Выдохнув, я делаю еще глоток виски и пытаюсь восстановить спокойствие. Мне нечего доказывать, и ей я ни черта не должен, но я был бы не против уйти отсюда с чистой совестью, с которой и пришел.

Я не козел. Может, и был таким несколько лет назад, когда был новичком в НХЛ, и многомиллионный контракт свалился на меня, заставив чувствовать себя королем мира все шесть месяцев.

Но не сейчас.

Решаю допить свой напиток и поздороваться. Сейчас самый подходящий момент, ведь меня заметили.

Я делаю последний глоток, когда кто-то резко толкает меня в правое плечо.

— Ты собираешься поздороваться или будешь и дальше сидеть здесь, как будто мы не трахали друг друга взглядами, пока твоя девушка была в дамской комнате? — спрашивает Айла.

Ненавижу, что она опередила меня.

И снова я выгляжу жалким.

— Трахали друг друга взглядами? Так вот как вы, детки, теперь это называете? — спрашиваю я, и она закатывает глаза, шлепая меня по руке. — Я мог бы поклясться, что ты пялилась на меня. Откуда мне знать, что это были сексуальные намеки.

— Не важно. — Она смотрит на дверь туалета, как будто ждет, что Эллисон появится в любой момент. — Просто хотела быть взрослее и подойти поздороваться.

— Не зазнавайся. Я собирался подойти. Хотел сначала допить.

— М-м, хм. — Айла пытается сдержать улыбку, и я ожидаю, что сейчас она заговорит о моем «свидании», а я с большим удовольствием докажу ее неправоту. — Ладно, береги себя.

Она быстро машет мне, прежде чем вернуться к своей подруге, и они, похоже, продолжают разговор с того места, где остановились. Они не смотрят на меня и не притворяются, что говорят не обо мне, это очевидно.

Я окончательно потерял ее интерес.

Ей все равно.

В любом случае, я уверенный в себе мужчина. Я не тот мужчина, которого волнует, что думают другие, или мужчина, который судит о своей сексуальности по тому, скольких девушек ему удастся уложить в постель за месяц. Но будь я проклят, прямо сейчас мое эго слегка пострадало.

Это был... секс из жалости?

Я зарываюсь пальцами в свои волосы. Боже. Держу пари, она знает, кто я. Бьюсь об заклад, она знает все о том, что произошло. И я уверен, она трахалась со мной, потому что ей было меня жаль.

— Все в порядке? — Эллисон вернулась. Ее глаза выглядят немного остекленевшими, она слегка воспрянула духом, что подтверждает небольшая улыбка на ее лице. — Алкоголь начинает действовать. Думаю, это была не такая уж и плохая идея.

— Эллисон, дай мне секунду. Я скоро вернусь.

— Конечно. — Она дарит мне снисходительную улыбку и поднимает бокал ко рту.

Спустя секунду я уже пересекаю бар, сфокусировавшись на своей цели.