— Я знал, что ты придёшь, — сказал я, когда администратор проводил Эддисон к моему столику. Свежий слой губной помады и лёгкий цветочный аромат, который исходил от её тела, подсказали мне, что она перед приходом привела себя в порядок.

У меня заняло большую часть дня и несколько её и моих телефонных звонков, чтобы, в конце концов, убедить Эддисон встретиться со мной за ужином.

— Довольно приятно отказаться от контроля за пределами спальни, не так ли? — прошептал я, перегнувшись через стол.

Когда я посмотрел в её красивые голубые глаза, то увидел наглухо закрытую женщину со шрамами глубиной с океан. Я намеревался полностью сорвать с неё слой за слоем и добраться до сердца той, кем она была на самом деле.

Мне хотелось понять, что ей движет. И не потому, что она была такой прелестной или хороша в постели. Встреча с Эддисон была похожа на то, как если бы ты расколол устрицу и нашёл огромную жемчужину. Абсолютное большинство устриц, которые я расколол к моим годам, были пусты.

Наверняка, я не заслуживал Эддисон и не знал, чёрт возьми, что с ней делать, но я нашёл её. О чём это говорит? Раз нашёл, то должен удержать?

— Похоже, что это свидание, Уайлдер, — уголки её губ опустились в попытке изобразить разочарование. Только я знал, что она притворяется, потому что мерцающая свеча между нами отбрасывала мягкие тени на её лицо, высветив горящий в её глазах огонь.

— Есть кое-что, о чём мне хотелось тебя спросить, — прочистил я горло.

— Хм, ладно? — её глаза раскрылись шире.

— Ты... ты будешь... — я намеренно медлил, чтобы помучить. — Моим другом?

Она спрятала лицо в ладонях и покачала головой. И когда Эддисон подняла взгляд, чтобы встретиться с моим, она улыбалась.

— Ты меня напугал.

— Мы можем быть друзьями? — я был совершенно серьёзен. — Я хочу называть тебя своим другом.

— Ты на меня запал, — она наклонила голову набок. — Я знала, что это случится.

— Я не запал на тебя, — солгал я.

— Я влюблена в свою работу, Уайлдер, — она говорила о работе так, словно это было живое, дышащее существо, а я – всего лишь горячая интрижка.

Подошёл официант, прерывая разговор, и принял наши заказы. Остаток ужина мы провели, болтая о пустяках, и Эддисон прилагала все усилия, избегая любых разговоров о личном, и как только я заплатил по счёту, мы вышли на улицу.

— Спасибо за ужин... друг, — она ткнула пальцем мне в грудь. Её красивые губы широко раскрылись в зевке. — Ты вымотал меня прошлой ночью. Мне нужно пойти домой и лечь спать.

— Ещё только восемь часов, — возразил я. — Вся ночь ещё впереди… друг.

Я потянулся к её руке, но она отдёрнула её прежде, чем у меня появился шанс притянуть её к себе.

— Не сегодня.

Показалось жёлтое такси, и Эддисон шагнула к тротуару, высоко подняв руку. Такси с визгом остановилось, она распахнула дверцу и повернулась ко мне, помахав на прощание.

В этот момент на меня что-то нашло, и я обнаружил себя сидящим рядом с ней в такси.

— Что ты делаешь? — спросила она с недоумением в глазах.

Я назвал адрес таксисту и усадил Эддисон к себе на колени, мои руки нашли в темноте заднего сиденья её рот. Городские огни мелькали на её лице, словно кадры из фильма. Притянув её лицо к своему, я поцеловал Эддисон так, как будто это много значит для меня.

— Сегодня вечером ты едешь ко мне домой.

* * *

За последние несколько лет ни одна женщина, с которой у меня была связь, не переступала порог моей квартиры. После Никки. Моё пространство было священным. К тому же, приводить девушек домой значило дать им ложную надежду.

— Мило, — сказала она, когда мы поднялись на лифте в мой пентхаус. Я приобрёл его после того, как заработал первые десять миллионов, через год после смерти мамы. — Здесь красиво, — она скинула туфли на каблуках цвета яблока в карамели и прошла через комнату к раздвижным дверям, выходящим на балкон. — Я понятия не имела, что мы соседи. Когда ты собирался мне сказать?

— Ты же ничего не хотела обо мне знать.

Иногда мне казалось, что жить здесь неправильно, как будто каким-то извращённым обходным путём за это заплачено смертью моей матери. Но тётя напомнила, что моя мать желала для меня именно этого. Ей бы очень хотелось, чтобы я жил с комфортом, держа весь мир в кармане, так, как никогда не могла она сама.

Я подошёл к Эддисон сзади, скользнул руками по её талии и поднял их к её налитой груди. Мои губы нашли изгиб между её челюстью и шеей, и она растворилась во мне.

— Не знаю, хватит ли у меня сил, — её слова прозвучали едва слышным шёпотом. Она повернулась ко мне лицом, отобрав у меня возможность пожирать её дюйм за дюймом. — Пожалуйста. Прекрати это делать.

— Прекратить делать что? Сейчас я много чего делаю, милая. Ты должна быть более конкретной.

— Не заставляй меня влюбляться в тебя.

Замерев от её признания, я подчинился, позволив рукам упасть и не касаться её мягкой кожи.

— Я говорила тебе, что ты можешь контролировать моё тело, — её слова были неразборчивыми и прерывистыми, а удручённое лицо выражало сожаление. — Но я никогда не говорила, что ты можешь контролировать моё сердце. Я не хотела лучше узнавать тебя. Не хотела тебя впускать. Не хотела, чтобы меня заботило что-нибудь, кроме…

Она замолчала, её глаза остановились на окрашенном в интенсивный цвет бетонном полу.

— Мне нужно идти, — протиснувшись мимо меня, Эддисон надела туфли и вернулась к лифту.

Засунув руки в карманы и не в силах вымолвить ни слова, я стоял и смотрел ей вслед.