Луи, бросающий себе очередной вызов, на горе, 1983
Бросайте себе вызовы
В августе 1957 года мы с олимпийцем Китом Уиджменом решили подняться на вершину ледника Ганнета в Вайоминге и снять об этом фильм, чтобы показать затем в одном из моих лагерей. Ледник Ганнета – самый крупный в Скалистых горах. Он расположен на восточных и северных склонах Ганнет-Пика – самой высокой (13 809 футов) горы в Вайоминге, расположенной в горной цепи Уинд-Ривер. Ледник Ганнета находится в 110 милях к югу от Гранд-Титона, но ни Кит, ни я там никогда не бывали. Так как мы оба пилоты, мы просто арендовали самолет и облетели окрестности, чтобы сориентироваться. А помогала нам в этом фотография.
Мы вернули самолет, собрали необходимое снаряжение, взяли лыжи и камеру и поехали в Дюбуа – ближайший городок. Рейнджер, который параллельно исполнял обязанности шерифа, в общих чертах рассказал нам, как добраться до ледника; путь предстоял нелегкий, а поскольку официальной тропы туда не было, нам пришлось самим разбираться, куда идти. У одного местного фермера мы арендовали лошадь и мула и смогли добраться до дороги Фиш-Хэтчери, а оттуда уже нам удалось выйти на маршрут. Основание ледника уходило на пятьдесят миль в лесные дебри, а это означало риск встретить лося или медведя.
Брат Кита, Пол, планировал пойти с нами, но в последнюю минуту отказался. Вместо него мы взяли мою жену Синтию. Хотя у меня были сомнения на этот счет, она настояла на своем. «Не только тебе в нашей семье близок дух приключений», – заявила она и, честно говоря, была права. Помню, когда в медовый месяц я предложил ей либо поехать на Гавайи, либо остановиться в домике одного моего товарища времен войны недалеко от реки Ил, что к югу от города Юрика, штат Калифорния, Синтия выбрала горы. Будучи родом из Майами, из состоятельной семьи, которая всегда отправляла ее в лучшие школы, Синтия была прекрасно знакома с ленивым пляжным отдыхом. «Хочется попробовать что-то новое», – сказала она мне тогда. И мы отлично провели время: плавали, катались на лошадях, рыбачили. Однажды Синтия чуть не наступила на гремучую змею – ни секунды не раздумывая, она схватила пистолет и выстрелила ей в голову.
Дорога до ледника заняла у нас несколько дней. По пути нам встретились лишь несколько пастухов. В первую же ночь мы остановились у Чернильных озер, прозванных так потому, что вода в них была черной как ночь. Их глубину никто никогда не замерял.
На следующий день мы дошли до района заповедника Уинд-Ривер. Река, давшая название местности, пополняется водой с ледника Ганнета. Мы перешли реку и прошли около пяти миль по направлению к леднику, где и остановились. Там же мы обнаружили огромный вигвам. Мы подумали, что он некогда принадлежал легендарному верховному вождю восточных шошонов Вашаки, дожившему до 102 лет.
Мы разбили базовый лагерь и разожгли огонь, обустроив себе кострище с помощью булыжников. Чтобы не замерзнуть ночью, я предложил пойти на хитрость, о которой знал с давних пор: нужно взять хорошо прогретый камень (он не обожжет), обмотать его полотенцем и положить к себе в спальник. Спать будете как младенец.
Мы прикинули, что до вершины ледника нам придется идти целый день. Памятуя о том, что погода может испортиться в любой момент, мы решили, что будем двигаться чуть быстрее, чем планировали, и тогда успеем. А это означало, что придется оставить в лагере часть альпинистского снаряжения. Мы встали перед выбором. Что лучше взять с собой: веревки, кошки или альпеншток? Нам показалось, что последним мы будем пользоваться чаще. Кроме того, мы ведь были олимпийцами и находились в хорошей спортивной форме, поэтому посчитали, что сможем подняться за полдня.
Мы отправились в путь в солнечный день, облачившись в куртки цвета хаки и армейские ботинки. Но чтобы немного подстраховаться, я сказал жене: «Если к моменту, когда стемнеет, мы не вернемся, знай: что-то случилось. Седлай лошадь и отправляйся за помощью».
И мы с Китом ушли. Я постоянно фотографировал, выходило здорово. Все утро небо было ясным – и вдруг откуда ни возьмись разразилась буря. Пошел снег, засверкали молнии. Чтобы не стать их жертвой, мы отбросили металлические альпенштоки. Держать их было сложно в любом случае, потому что пальцы сильно замерзли от холодного ветра. Мы срочно начали искать, куда спрятаться от ветра, и, к счастью, обнаружили небольшое углубление во льду. Мы соорудили себе пещеру, в которую как раз смогли поместиться вдвоем, и стали ждать.
«Думаю, мы совершили ошибку, решив подниматься по северному склону», – сказал Кит. И был прав: снег в этой части ледников всегда был очень пушистым и потому опасным. А на южном склоне обычно светило солнце, и снег подтаивал, а затем за ночь снова твердел, образуя таким образом пак. Очень плотный. А вот на северном склоне вы могли наступить куда-нибудь не туда и погибнуть, упав в расщелину, о существовании которой даже не подозревали.
Буря вскоре утихла, но резко похолодало. Мы сидели в убежище, пытаясь понять, что делать: идти дальше или возвращаться. Было решено продолжать путь. Снег уже не шел, но видимость была плохая из-за низко висящих облаков.
До вершины оставалось совсем немного. Как только мы до нее добрались, небо полностью прояснилось. В образовавшемся просвете между нижним краем облаков и горизонтом нам открылся панорамный вид на горы. Я вдруг подумал, что все наше восхождение было своеобразной метафорой: мы, как и в жизни, преодолевали трудности, холод и боль, а наградой за это стал такой вот великолепный вид. Просто рай на земле.
Но, к сожалению, длилось это недолго. Солнце начало быстро опускаться, и это нарушило наш мечтательный настрой. Мы понимали, что уже через полчаса будет совершенно темно. Вряд ли кому-то захочется оказаться на леднике на высоте 13 000 футов ночью. Следовало спешить.
К счастью, мы с Китом были очень опытными лыжниками и умели прекрасно глиссировать. Мы правильно сделали, что из всего снаряжения выбрали именно альпенштоки. (Конечно, по-хорошему нам бы еще взять с собой веревки. Никогда не ходите в горы без них!) Ими нужно зацепиться за снег, а потом в буквальном смысле соскальзывать на ботинках, как на лыжах. Для увеличения скорости необходимо наклониться вперед, для снижения – отклониться назад. Северный склон был очень опасным из-за скрытых, невидимых глазу расщелин, поэтому мы предпочли ледяной южный склон.
Нам потребовалось меньше тридцати минут, чтобы спуститься; гнали мы со скоростью тридцать миль в час. Не могу сказать, что мы получили удовольствие от спуска: нет ничего хуже, чем ледяной ветер, если вы одеты не по погоде.
К тому моменту, как мы оказались внизу, уже было темно так, что хоть глаз выколи. Мы нашли одежду, оставленную у подножия ледника. И мула. Мы натянули на себя теплые куртки и отыскали спички. Мы привязали себя веревкой друг к другу и стали зажигать спичку за спичкой, подсвечивая себе дорогу, чтобы не упасть в реку.
Наконец мы увидели яркое пламя: Синтия разожгла огонь. Но вместо того чтобы оседлать лошадь и отправиться за помощью, она сидела и ревела. Я выпустил залп из пистолета, который у меня был с собой, чтобы дать ей понять: мы уже близко. Когда она наконец заметила нас, то кинулась навстречу. В итоге я был рад, что она не покинула нас.
Мы с Китом оказались слишком самонадеянными – да что уж там, повели себя как полные идиоты, решив, что сможем за день добраться до вершины, имея при себе лишь половину необходимой экипировки, и спуститься вниз до захода солнца. Излишняя самоуверенность чуть не погубила нас. Хорошо хоть, что мы до этого проходили курсы выживания и знали, как пользоваться имевшимся у нас снаряжением.
Это нас и спасло – и мы не превратились в мертвых идиотов.
Тем не менее я рад, что нам удалось покорить эту вершину. Независимо от того, сколько вам лет, не переставайте бросать себе вызов, отправляясь на поиски новых приключений, но действуйте при этом с умом. Пожалуйста.
Учитесь адаптироваться
В соответствии с законом 1973 года, принятым в защиту пожилых американцев, моя церковь была выбрана в качестве места, где можно было устроить пункт питания для престарелых людей. Я изъявил желание управлять им и поговорил об этом с властями Лос-Анджелеса. Не успел я вернуться домой, как мне позвонили. Жена сказала: «У тебя есть работа».
Я ведь уже имел опыт общения с молодежью в лагере, а также выступал в школах. Теперь же мне предстояло наладить контакт с новой аудиторией – пожилыми людьми, а для этого мне следовало приспособиться к их темпу жизни и многое узнать о питании. Я заботился о создании подходящей атмосферы, чтобы старики не чувствовали себя одинокими. Мне нужно было помочь им обрести дом. Я очень сблизился со своими подопечными, но таков уж закон природы – некоторые из них умерли.
Уход из жизни близкого человека всегда что-то меняет в вас. И хотя я не понаслышке знал о том, что такое смерть, еще со времен войны, мне приходилось заново учиться справляться с ее последствиями. Когда-то в Университете Южной Калифорнии я ходил на курсы и читал книги о том, как себя вести в стрессовой ситуации, когда вы сталкиваетесь с истощением физических и моральных сил, и понял, что такое выгорание является по меньшей мере следствием хронического стресса. Чтобы справиться с ним, нужно оставаться максимально активным.
Когда Джордж Ходэк брал у меня интервью для LA84 Foundation, он спросил, пришлось ли мне из-за спортивных травм или ранений во время войны – а также, что уж скрывать, из-за возраста – ограничивать себя в занятиях спортом; стал ли я, например, меньше кататься на лыжах или коньках? И вот что я ему сказал:
Нужно научиться адаптироваться. Нельзя сдаваться. Нужно приноравливаться к обстоятельствам. У меня очень болит колено, лодыжка и спина – постоянно. Но что тут поделаешь?! Сложить крылья и сидеть сиднем? Просто необходимо настроиться решительно и не киснуть. Из-за своего больного колена я был вынужден учиться кататься на лыжах в совершенно иной манере, чтобы снизить давление на суставы. Я обнаружил, что спускаться по самым крутым склонам Маммота не так больно, как по сугробам, расположенным ниже, даже притом что последние гораздо ровнее. Поэтому теперь я предпочитаю более опасные трассы. А еще, чтобы поддерживать себя в форме и тонусе, я каждый день катаюсь на скейтборде. Насколько я знаю, этот факт расшевелил нескольких пожилых людей, особенно среди прихожан моей церкви. Я много раз замечал, как, завидев меня, бегущего к почтовому ящику, многие водители останавливались, не веря своим глазам. Ведь они только что видели седовласого старикана, плетущегося вдоль по улице [здесь Луи засмеялся]. Полагаю, для них это было шоком. Но меня это мало волнует. Я вижу в себе ребенка. Я балую себя так, словно я молод. Я игнорирую боль. Я не умею по-другому.
Я всегда говорю: «Нельзя просто рассуждать о том, как жить. Жизнь нужно проживать».
И я знаю, что этот подход работает. Вот, например, что написано в письме, которое я получил несколько лет назад (я все их храню и очень хотел бы, чтобы у меня было время подробно ответить на каждое из них):
Опыт отрочества заставил меня поверить в то, что масштаб человека измеряется размером его зарплаты или дома либо количеством целей, которых он добился, не обращая внимания на других. Но теперь я твердо знаю, что масштабность личности измеряется тем, как человек проживает свою жизнь изо дня в день, и тем, что он отдает обществу, а не что у него берет. Спасибо вам, мистер Замперини.
Думаю, этим все сказано.
Результат вашей преданности делу и непоколебимости
Меня часто спрашивают, чему такому я научился за свою жизнь, о чем стоит помнить и что следует передать будущим поколениям. И вот что я скажу, особенно это касается молодежи: сложно добиться результата, если не вкладывать в это всю душу и не держать в голове поставленной цели. Нельзя поддаваться сомнениям или уступать боли.
Стать великим атлетом, писателем, бизнесменом непросто. Прежде всего нужно спросить себя, готовы ли вы пожертвовать чем-то ради достижения цели. Если нет, то выберите другую цель и снова задайте себе тот же вопрос.
Вот отличный урок, который я извлек из собственной жизни: никогда не сдавайтесь. Если хотите стать чемпионом, то идите к намеченной цели, стараясь изо всех сил. Тут-то вам и понадобится завидная непоколебимость. А уже оказавшись на верном пути, не сворачивайте с него, пока не придете к финишу.
Взять, например, атлетов: многие из них неплохие спортсмены, кто-то даже демонстрирует выдающиеся способности. Но только тот, кто соблюдает дисциплину, беспрестанно анализирует свое поведение и работает как над физической формой, так и над психическим здоровьем, когда-нибудь получит шанс выйти за пределы своих возможностей и познает вкус славы и достигнет вершины мастерства.
Вам необязательно быть лучшим в своей области. Если вы станете полностью отдаваться любимому делу, вы будете испытывать колоссальное удовлетворение. В конце концов, в олимпийской сборной количество мест ограниченно. В боксе чемпион всегда один. В любой корпорации СЕО тоже один. У страны президент один. Чтобы добраться до самой вершины, понадобятся не только талант и везение, а еще и упорный труд. И пусть вас это не пугает. Конечно, вам неподвластны две первые составляющие, но остальное вполне в ваших силах – а благодаря этому вы получите шанс узнать, есть ли у вас природный талант, а также к чему может привести везение.
Не переставайте прикладывать максимум усилий, независимо от того, насколько это тяжело. Мы не можем быть все поголовно чемпионами, но можем выкладываться по полной в том, что умеем.
Мой старший брат Пит сфокусировал мой внутренний взор на четкой цели, когда я был подростком и пытался стать чемпионом по бегу: «Неужели одна минута боли не стоит целой жизни, полной славы?»
Вам ровно столько лет, на сколько вы себя чувствуете
Студенческие годы, проведенные мной в Университете Южной Калифорнии, были посвящены не только бегу. Развлекаться я тоже был мастак. А какой студент этого не любит?!
В то время знаменитости, отправляющиеся на каникулы, оповещали об этом местную газету, которая печатала новости об их планах. «Мистер и миссис Эдвард Тэлботт собираются в Вест-Индию на две недели, с 17 января по 2 февраля». Сегодня нам даже в голову не придет придавать огласке подобную информацию. Иначе перед домом соберется такая толпа преступников, что им придется тянуть жребий, кто будет первым его грабить.
О свадьбах тоже всегда объявляли заранее.
Мы с Гарри Ридом видели в этом лишний повод для потехи. Наша идея сводилась к следующему: двое симпатичных любителей приключений могли запросто появиться на свадьбе, затеряться среди гостей и угоститься на славу, не заплатив ни цента. Ну и познакомиться с девушками. Мы обожали быть незваными гостями.
Впервые мы опробовали этот сценарий на свадьбе, устроенной в отеле Knickerbocker Hotel. Мы надели черные костюмы и белые рубашки и набриолинили волосы. Сначала мы постояли возле входа, пытаясь собрать как можно больше информации о мероприятии. Когда же подъехала машина и все вышли, мы стали пожимать прибывшим гостям руку, как будто тоже были приглашены, – не забывая сыпать какими-то именами, – а потом вошли вместе со всеми в отель.
Уже попав внутрь, мы могли проложить себе тропу к буфету или начать выглядывать очаровательных барышень. Но вместо этого мы отыскивали женщин постарше, тетушек или бабушек, которые не были обласканы вниманием, – особенно если они явно скучали. Мы отпускали комплименты их украшениям и платьям, приносили им еду и напитки, разговаривали с ними, приглашали танцевать. И только после этого отправлялись на охоту за молоденькими девушками. Мы от души веселились, иногда у нас случались неожиданно интересные беседы.
Мы понимали, что если кому-то вдруг захочется нас вышвырнуть, то наши новые друзья смогут поручиться за нас, подтвердив, что мы никому не причиняли вреда и вели себя пристойно.
Если же номер не проходил, мы пускались на другие ухищрения и, по правде говоря, частенько просто привирали: «Мы атлеты из Университета Южной Калифорнии. Прочли о свадьбе и просто не могли устоять перед желанием заглянуть». Непринужденность творит чудеса. При условии, что вы хорошо одеты.
Таким образом мы побывали на восьми свадьбах.
Сейчас мне 97, и примерно тридцать лет назад я понял, что все уловки, на которые мы пускались с тетушками и бабушками, были на руку и им – просто они виду не подавали, а нам мозгов не хватало это понять. Те женщины прекрасно знали о наших замыслах и получали удовольствие от каждой минуты нашего нарочитого внимания. Они превосходили нас не только по возрасту, но и по мудрости.
Теперь, когда я уже и сам довольно пожилой человек, я люблю, когда молодежь уделяет мне внимание. Еще одним плюсом нашего общения является то, что мне все время приходится угадывать, что молодые люди собираются сделать, а это помогает мне оставаться с ними на одной волне. Возможно, я смогу научить их чему-то полезному.
Очень на это надеюсь.
Бесплатные советы
1. Всякий раз, поднимаясь на борт самолета, я, прежде чем занять свое место, смотрю, где запасной выход. Когда стюардесса начинает рассказывать о правилах безопасности, я уже знаю, куда идти в случае чего.
Осведомленность – залог спасения.
Идя по улице, я за полквартала могу определить, что идущие мне навстречу парни опасны. И тогда перехожу на другую сторону. Если они тоже переходят, я захожу в магазин или куда-то еще, где есть люди. Однажды я заметил двух подростков, шедших по Голливудскому бульвару; они не спускали с меня глаз, видимо, решив, что у старичка в кармане есть какие-то деньги. Впереди меня шла женщина, которая толкала перед собой тележку с покупками. Я перепрыгнул через тележку. Увидев это, парни поняли, что я не так-то прост. Тогда они свернули и пошли в другом направлении.
Будьте всегда начеку – и это спасет вам жизнь.
Я очень благодарен курсу физиологии, который прошел в Университете Южной Калифорнии у доктора Робертса, в свое время объяснившего мне, как важно все подмечать. Как я уже говорил в интервью журналу «Семья» в 2003 году, «я всегда учу детей обращать внимание на то, что происходит вокруг – на улице, в классе, – и оценивать обстановку, думая о последствиях. Это единственное, чему не учат в школах; между тем это залог выживания в этом мире. Доктор Робертс называл это бдительностью, но вы можете называть “простой мудростью”».
2. Однажды я вошел в банк и увидел девушку и огромного парня бандитского вида. Они не стояли в очереди. Они держали деньги в руках, а в глазах у них читалась паника. А еще у них был пистолет. Парень кинулся ко мне, как только я открыл дверь. Приставив дуло мне к виску, он скомандовал: «В сторону!» Несколько банкнот, которые держала девушка, упали на пол. Она наклонилась их поднять. На какую-то долю секунды воцарилась такая тишина, что можно было услышать, как падали банкноты. Я обвел помещение взглядом, оценивая обстановку.
– Да, сэр, – сказал я и сделал как он велел. Через секунду парочка выбежала на улицу.
Те, кто стал свидетелями захвата банка, в полном шоке застыли с остекленевшими глазами.
Вдруг какой-то мужчина кинулся к двери. «Я хочу выбраться отсюда!» – кричал он, пробиваясь к выходу. И тут все, как стадо овец, кинулись за ним. Почему? В банке стало безопасно – но кто же знал, что в этот момент происходило на улице? Полиция, наверное, уже подъезжала, но ведь у того парня был пистолет!
При других обстоятельствах мне бы пришлось ждать двадцать минут, прежде чем внести деньги на счет, а так я оказался в очереди первым.
Все мы читали истории о ком-то, кто, столкнувшись с вооруженным человеком, вступал с ним в спор.
– А ну-ка отдавай свой кошелек!
– Да, но…
Или, бывает, этот человек пытается геройствовать.
Я помню одного известного адвоката – его называли бойцом. Однажды он вышел из ночного клуба в Голливуде, и его ограбили прямо на парковке. Будучи адвокатом, он попытался договориться с вором, но не включил свою хваленую голову – и был убит. Ходили слухи, что его застрелили, потому что он был бойцом; что ж, теперь ему не с кем бороться.
Итак, повторю: если у парня пистолет – и вы не на поле боя, ведите себя тише воды ниже травы.
3. Я женился на Синтии Эпплуайт – девушке моей мечты – в 1946 году. В 2001-м она умерла. Мы прожили вместе пятьдесят пять лет, вырастили двоих детей, у нас потрясающий внук и замечательные зять и невестка.
Мы с Синтией всегда давали друг другу право на частную жизнь. Вы уже знаете, чем занимался я и из-за чего меня подолгу не было дома. Синтия была художницей, писательницей, искательницей приключений (однажды она отправилась в трехмесячное путешествие вокруг света на грузовом судне – вечно она что-нибудь выдумывала!).
Когда я работал в местной церквушке, прихожане, знавшие мою историю, частенько просили у меня совета, как сохранить брак. Это огромная ответственность, игра по строгим правилам. Когда наступают непростые времена, нужно постараться не допустить того, чтобы стороны начали бросаться друг на друга.
Вот что я делал: я всегда разговаривал отдельно с мужем и отдельно с женой. Я повторял им то, что мне однажды сказал брат: «Если ты не прав, признай это. Если прав, держи рот на замке». Мужа я всегда уверял: «Что бы вы ни решили, не говорите своей жене о том, что я вам только что сказал». Жене я объяснял так: «…Вот в чем секрет счастливого брака, но ни при каких обстоятельствах не говорите мужу о том, что я вам только что сказал».
Большинство этих пар прожили вместе еще много счастливых лет.