Когда граф Николай Петрович Шереметев впервые увидел Парашу Ковалеву, он так и обмер — до того она была хороша. А ведь он давно достиг зрелого возраста, получил приличествующее его положению образование, попутешествовал вдоволь по Европе и всякое успел повидать. И дам европейских тоже успел понасмотреться — было с чем сравнивать. Юная Прасковья Ивановна превосходно пела, обладая приятнейшим голосом, танцевала и, попав в крепостной театр графа, под руководством опытных педагогов быстро выбилась на первые роли.

Дочь кузнеца, крепостная девушка обрела сценическую фамилию, став Жемчуговой, и в программах и на афишах писалась по имени-отчеству. Как, впрочем, и все остальные актеры графа: только по имени-отчеству. А то, что получили фамилии по названиям драгоценных камней, наверное, можно и причудой считать. Так Николаю Петровичу нравилось. Но вспыхнувшая в нем любовь к Параше причудой, конечно же, не была. Даром что его крепостная. Пожелай — что хочешь мог бы с ней сотворить…

Графу Николаю Петровичу пятьдесят. Склонив голову перед своей крепостной, он смиренно просит руки ее. Случай по тому времени необыкновенный, отважный. Прасковье Ивановне — 33, по общему признанию это она принесла небывалую славу театру графа, но теперь она в полной растерянности…

Венчались тайно, в кругу лишь самых близких друзей. Главное, чтобы не прознал император…

Памятник своей необыкновенной любви — Странноприимный дом на Черкасских огородах, что как раз против Сретенских ворот на нынешнем Садовом кольце, дом, который должен был стать прибежищем больных, бездомных — всех, кто в нем нуждается, — такой памятник граф и начал строить. Наверное, это очень близкие, родственные чувства — истинная любовь к женщине и любовь вообще к человеку. Во всяком случае, про Николая Петровича это вполне можно сказать.

Сначала Странноприимный дом, а скорее дворец, строил архитектор Е. С. Назаров, коему помогали крепостные зодчие П. И. Аргунов, А. Ф. Миронов и Г. Е. Дикушин. Сооружение задумано было грандиозное и грациозное: главный фасад, распахнутый дугообразными крыльями, которые соединялись встроенной сзади домовой церковью с куполом, венчавшим и все сооружение в целом. Граф с молодой супругой уехал в Петербург и строительство дома препоручил заботам давнишнего друга семьи, известного историка и знатока российской древности А. Ф. Малиновского.

Странноприимный дом воздвигался споро, заботливо. Шереметев денег не жалел и велел покупать только самые лучшие материалы и нанимать лучших мастеров. Графиня Прасковья Ивановна отчего-то просила мужа строить быстрее. Он о ней написал: «Щедрая рука ея простиралась всегда к бедности и нищете…» Значит, и правда, любовь к одному человеку неизменно сопутствует любви и ко многим другим? Пусть это и другая любовь.

А потом в жизни Николая Петровича все разом обрушилось. Через три недели после рождения сына Прасковья Ивановна умирает. Граф вне себя, в отчаянии… Только теперь он признается императору Александру I в тайном браке и рождении сына. Император признает брак законным и сына их любви признает. Да только ее нет теперь…

Граф в доказательство верности обещания, данного Прасковье Ивановне, сосредоточивается на строительстве Странноприимного дома. Еще и потому, что решает для себя увековечить в том доме имя Ее. Он ищет такого архитектора, который проникся бы этим замыслом и создал не дом уже, не дворец даже, а памятник. Такого человека Шереметев быстро находит: это его друг, известный во всей Европе Джакомо Кваренги. Именно он воздвигает сооружение таким, каким мы его видим теперь, — с двойным рядом колонн, выгнутым в середине фасада вокруг ротонды, — единственное сооружение такого рода в России. Портики, пристроенные в средних частях крыльев, тоже украшаются колоннадой, еще ряд продуманных архитектурных деталей — и дом становится произведением искусства, украшением древней русской столицы. Слава о нем по всей России пошла. И конечно же, не только потому, что здесь творилось добро: приютом для неимущих, больных, увечных стал Странноприимный дом, как и задумывалось.

Здесь различий в сословии, происхождении не знали. В 1812 году в доме рядом с ранеными русскими героями лежали раненные в бою французы, итальянцы, испанцы, сражавшиеся под знаменами Наполеона. Да и сам знаменитый Ларрей, личный хирург французского императора, его посетил, а через три года Александр I с королем Пруссии Фридрихом-Вильгельмом посещают дом — уже как лучшее благотворительное учреждение России. Узнай об этом Николай Петрович, он бы непременно возрадовался…

Странное дело: и потом, спустя столетие, и даже позже еще дом сохранял свое предназначение, устояв в разразившихся грозах, сметавших все. Странноприимный дом, как таковой, просуществовал до советского времени, пока из него не сделали станцию «Скорой помощи», а в 1923 году — Институт скорой помощи — институт имени Н. В. Склифосовского. Мы, мальчишки хулиганистого послевоенного времени, отчего-то обходили его стороной. Может, потому, что слава такая о нем ходила, что это самый последний дом в жизни людей: кто попал сюда — все, «кранты», как мы тогда говорили, отсюда лишь в белых тапочках. И не на стадион, уж конечно.

А меж тем в доме том творил чудеса великий хирург Сергей Сергеевич Юдин, тогдашний директор института. Это ведь он задумал создать в доме Музей истории медицины и сделал для этого многое. К примеру, получив Сталинскую премию, накупил экспонатов всяких, портреты великих русских медиков заказал. Роспись купола домовой церкви Живоначальной Троицы кисти Доменико Скотти, в советское время закрашенную рукой бестрепетной, Сергей Сергеевич, взобравшись по высоченным лесам, сам отмывал… Только не так-то долго: донос, тюрьма, допросы с пристрастием, которые вел сам народный комиссар НКВД Абакумов… Но это история.

С трепетным чувством ходишь по этому дому. Здесь стены дышат эпохой великой семьи Шереметевых. А в церкви стены, покрытые искусственным мрамором, по-прежнему теплые — чудо какое-то! Секрет такого мрамора нынче утрачен. А изумительные зеленые колонны из целикового мрамора стоят, не задетые временем, будто только-только из камня их вырезали…

Старинные фолианты, аптекарская посуда, вещи из «Царевой аптеки» — первого русского медицинского учреждения, основанного еще в XVI веке в Кремле, — все эти сокровища предназначены для трех огромных залов музея.

Прекрасен и неповторим Странноприимный дом. Памятник любви к Человеку.