Стою перед чудным белым дворцом, освещенным розовым сиянием морозного солнца, и видится он мне вырезанным искусной рукой из слоновой кости. Изящная игрушка, прихоть изощренного мастера. Белый снег, лежащий перед ним нетронутым настом, заставляет подумать о том, что дворец погрузился в зимний, покойный сон, и если пробудится, то лишь по весне. Белые шторы в окнах — веки, опустившиеся на глаза спящего прекрасного дома.
Все двери дворца заперты наглухо, напрасно я, кругом его обходя, прислушивался: ни звука, ни голоса. И все же сотворилось чудо, и удалось мне проникнуть под своды дворца. Старший научный сотрудник музея Елена Силаева, она же хранитель коллекции, после некоего заклинания у одной из задних дверей заставляет ее распахнуться. Она проходит в леденящую тишину — ничуть не теплее в стенах дворца, чем на улице, и я за ней просачиваюсь. Так и кажется — увижу сейчас что-то необычайное…
Предчувствие меня не обманывает. Великолепное убранство дворца совершенно ошеломляет. Невозможно поверить, что всему этому: стенам в лепнине, фризам, сверкающим позолотой, бронзовым канделябрам и торшерам тончайшей работы, мебели, — невозможно поверить, что всему этому великолепию уже двести лет.
Еще удивительней, бронзы здесь нет совершенно. То, что кажется отлитым в металле, на самом деле вырезано из дерева и под бронзу покрашено. Крепостные художники-мастера графа Н. П. Шереметева создали всю эту необычайную красоту.
Более же всего меня потрясло то, что сам этот якобы белокаменный дворец построен из дерева! Кирпич и бутовый камень — только в фундаменте. Столько войн, пожаров за два просквозивших мимо столетия, а дворец как стоял, так и стоит — все ему нипочем.
Голубой зал Останкинского дворца
Иду по анфиладе залов, словно вырастающих один из другого. Из зеленого Египетского зала с «мраморными» колоннами, как бы гофрированными желобами каннелюр, прохожу через весь дворец и попадаю в роскошный Итальянский павильон со сказочно богатым наборным паркетом — какой разве что в Эрмитаже увидишь — и роскошными бронзовыми вазонами на изящных подставках. И снова поневоле поражаешься тому, что и вазоны, и колонны из «мрамора» — все деревянное! Только сделано так, что полное ощущение камня и металла после самого внимательного и придирчивого взгляда у вас остается.
Анфилада залов, раскрывающихся друг за другом после великолепных порталов, кажется бесконечной. Как разноцветные картинки в калейдоскопе… Но только надо быть осторожным: в последнем портале дверей установлено огромное зеркало. Оно-то и создает ощущение бесконечности всей анфилады. Волшебный дворец…
А рядом с ним — пруд, по берегу которого императоры и цари любили прогуливаться в былые времена. Шереметевы всегда гордились своим обширным прудом, любили устраивать здесь гуляния, праздники всякие, а то и сюрпризы такие, что дух захватывало.
Вот наведался как-то в гости к Шереметевым император Павел и уж объехал было пруд, направляясь к воротам имения, а от берега и до самого дворца Останкинского роща внезапно расступилась, открыв широкий проезд для кареты. Павел, рассказывают, от такого волшебства только ручками всплеснул, вымолвить не смог ничего.
А Шереметев вот что придумал: деревья молодые подпилили, но оставили на месте стоять. По знаку же, как карета приблизилась, крепостные, стоявшие возле каждого дерева, дружно свалили их. Вот и открылась дорога.
Усадьба, где граф Николай Петрович Шереметев выстроил сей необыкновенный дворец, старейшая в Подмосковье. Первое о ней упоминание отыскивается в ветхих бумагах XVI века. И первыми ее владельцами с начала того века были князья Черкасские. А Петр Борисович Шереметев, отец Николая Петровича, получил ее в 1743 году в приданое, когда женился на Варваре Черкасской. Состояние он тогда поимел колоссальное, по восемнадцати губерниям раскиданное.
