Внутренне Кир ликовал, хотя никому, кроме меня это было не заметно. Я ехала вместе с ним на лошади по ночному Олиру, улицы пустые, в домах давно погашен свет, только дворец горит башнями.

С озера мы выехали засветло, а до этого полночи мы с Киром проспорили до хрипоты, как поеду я. Он хотел, чтобы я сидела с ним на лошади, а я желала ехать на Тико. В итоге договорились, что до города еду на монстрюсе, так и быстрее получалось и удобнее, но в городе передвигаюсь с Киром. А потом мирились, проспав всего часа два. Но на утро оба усталости не чувствовали. Магия…

— После церемонии в храме Создателя, дружинники, другие мои приближенные и горожане дадут тебе клятву верности, — объяснял негромко Кир. — Ты всегда будешь сидеть рядом со мной на троне и говорить только в случае крайней необходимости.

Я улыбнулась.

— А занятия с дружинниками? Мне уже нельзя?

— Можно. Мне нравится видеть тебя с оружием. К тому же ты управляешься с ним лучше многих мужчин, — Кир поцеловал меня в затылок. — Но сейчас ты хозяйка дворца, Дора и служанки в твоем распоряжении.

— Кир, я не знаю, как управлять таким большим домом, у меня и дома-то никогда не было.

— Я тебе помогу, к тому же у Доры большой опыт, она служила еще при моем отце, — обнадежил он.

Мама Кира умерла, когда родила его брата, поэтому мальчиков воспитывали отец и няни, а за дворец всегда отвечали Дора и Илио. Хотя бы с этим все понятно.

Учитель предупреждал: какой бы мир я в итоге ни выбрала, — Малохус или Землю, — жить нужно по его законам. Мир учителя был для меня чуждым, поэтому я приложу все усилия, чтобы стать достойной спутницей своему мужу.

Наш отряд двигался быстро, поэтому уже ночью мы были в Олире.

Дора и Илио нас и встретили, когда мы с дружинниками подъехали к дворцу, оба не удивились моему появлению, значит, Кир уже оповестил их.

Традицию никто не отменял, поэтому все мы пошли в обеденный зал, где был накрыт ужин. Кир внес меня во дворец на руках, потому что «обычай предписывает князю заботиться о княжне». Кстати, нужно мне изучить, эти традиции, чтобы ненароком по незнанию не поставить себя и мужа в неловкое положение.

Усталые дружинники ели быстро, всем хотелось отдохнуть. Я тоже представляла, что скоро окажусь в кровати, пила вино, Кир разговаривал с Илио. Муж не выпускал мою руку из своей во время всего ужина, поэтому татуировка горела золотом на моей коже. Все понятно: вот так ненавязчиво он показывал, что я действительно его жена. Он волнуется?

— Кир, даже если жрецы не признают наш с тобой союз, я все равно останусь рядом. Даже как любовница, как рабыня, как дружинник, — говорила ему, когда мы лежали на кровати в его покоях.

— Так никогда не будет! — прорычал он, обнимая меня крепче.

— Но ты волнуешься, — погладила его лицо, он немного расслабился. — Я обещаю, что всегда буду рядом, не важно, в каком качестве.

Кир положил руку между моих грудей, от чего знакомый жар растекся по татуировке, пробуждая во мне желание. Я застонала, села на него верхом и потянулась за поцелуем. Он гладил мои ноги, грудь, спину.

— Ты сводишь меня с ума, Лири, — застонал Кир.

— Я не смогу жить без тебя, — шептала в ответ. — Я только твоя, я хочу быть только с тобой.

Он резко опрокинул меня на спину и перехватил инициативу.

— Тогда больше никогда не заводи таких разговоров. Ты моя и всегда будешь со мной, — стонал Кир.

— А ты только мой и всегда будешь только со мной, — вторила я ему.

Несмотря на то, что снова мы заснули только под утро, выспались прекрасно.

Я встала раньше Кира, вышла на балкон и вглядывалась в город, который должен стать для меня родным. Мы с учителем никогда не жили долго на одном месте, он говорил, что постоянные переходы позволяют нам держать себя в форме, помогают увидеть как можно больше, да и работа часто нас сама находила во время странствий.

Из-за такого образа жизни я не имела ничего. «Главное твое богатство — это твое умение», неустанно повторял учитель. А сейчас я княгиня и могу предложить мужу и княжеству Илиар только себя. Сколько же всего мне предстоит выучить, усвоить!

— Моя ранняя пташка, — сказал Кир и обнял меня со спины.

Прижалась к нему.

— Я хочу, чтобы сегодня ты пошла в храм Создателя в одежде моего дома.

— Портные уже пошили для меня одежду?

— Да, мастера Ори работали всю ночь.

Пока я завтракала, Кир одевался. Хотела пойти и пошутить, что он одевается как столичная красавица, и порадовалась, что не успела этого сделать.

— Ты очень красив, мой муж, — выдохнула в восхищении.

Волосы Кир собрал в высокий хвост, надел белую рубаху с золотой отделкой, жилет и штаны черные, тоже с золотой отделкой. На ногах невысокие черные сапоги, на одно плечо он повязал черный с золотым узором плащ, на поясе меч.

— Так цвета твоего дома черный и золотой?

— Да, — коротко ответил он. — Собирайся. Твои вещи в сундуках около купальни. Надень какое-нибудь платье, они тебе очень идут.

Он указал рукой, куда мне нужно идти, и отправился завтракать. Зашла в небольшую светлую комнату рядом с купальней, открыла один из сундуков и от увиденного села на пол. Это были мои вещи, которые шили для поездки в Нашин. Поверх одежды лежали мой меч и ножи. Я рассматривала все это и не могла пошевелиться.

— Лири, если ты не поторопишься, то мы рискуем опоздать на собственную церемонию, — кричал Кир из соседней комнаты.

— Какого демона ты все это хранил? — кричала в ответ. С вещами он предпочитал прощаться одним способом — сжигать. В огонь летела вся моя одежда, которая его не устраивала: подарок Махшина, одежда, пахнущая яблочным вином, платье из мира учителя.

— Оружие неплохое, думал, еще пригодится. Да и одежда дорогая, вдруг бы пришлась по душе моей жене, — говорил он уже рядом. А я готова была его придушить за неуместные шутки. Но он быстро считал мое настроение, крепко обнял, обездвижив. — Я думаю, что ты просто восхитительна в том красном с золотом платье, у которого красивые разрезы тут и тут, — говорил Кир, задирая рубаху, что на мне сейчас и касаясь моих ног в тех местах, где разрезы начинаются на бедрах.

— Но почему?

— Одежда хранила твой запах, Лири, она напоминала о тебе, о ночах в повозке, — шептал он, и уже строго добавил. — Одевайся или я потащу тебя к Ори в этой рубахе.

Когда Кир ушел, я надела форму дружинника. Очень хотелось насолить мужу за то, что… Да ни за что! Просто насолить и все. Потому что не забывал меня, потому что ждал, потому что я чувствовала себя виноватой и искала повод, чтобы он меня наказал — вот зачем.

— Ты бы очень меня удивила, если бы послушалась, — с улыбкой встречает меня Кир.

— Накажешь? — произношу с вызовом.

Его глаза темнеют. Но я знаю, что не от злости.

— Ты не представляешь, сколько я придумал для тебя наказаний, пока ты отсутствовала, — говорит он спокойным голосом. Мне хочется кинуться к нему сейчас и попросить отнести меня в кровать. — Идем, Лири, — он тянет за собой.

К Ори мы добрались в сопровождении дружинников, они остались на улице, когда мы вошли в лавку оружейника.

— О, брат, рад тебя видеть в добром здравии и хорошем настроении, — воскликнул Ори, когда они с Киром обнялись и похлопали друг друга по спине, как старинные друзья.

Брат? Ну, конечно! Можно было и раньше догадаться, что они братья. Роук, Ори и Кир друг с другом общаются на равных, да и князь говорил, что его брат живет как обычный горожанин.

— Эта женщина все-таки пленила тебя, — рассмеялся Ори, глядя на меня. — Она стала еще прелестнее. Добро пожаловать в семью, сестренка.

От этих слов потеплело где-то в груди. Ори обнял меня и даже не поморщился. Так слова Кира действительно закон для меня, это не просто выражение.

— Одежда для обряда готова, — Ори протянул сверток из ткани черно-золотого цвета Киру и вышел.

— Обычай предписывает мужу помочь жене надеть платье для обряда, — натянуто улыбнулся он и принялся меня раздевать.

С особой тщательностью он одевал меня в платье цветов своего дома со странной шнуровкой на спине, на ноги обул туфли, они были для меня немного велики. И хорошо, что он сделал это сам, потому что я бы точно в платье запуталась, оно было странного кроя и застегивалось тоже странно, где-то на боку.

— Обряд — это проверка наших отношений и чувств, — пояснял Кир во время одевания, — проверка того, насколько ты доверяешь мне и можешь быть покорна мне.

— Кир, я не подведу, — заверила его.

— Это мы и проверим, — холодно проговорил он.

Книги на Книгоед.нет

Вот как! Он мне не доверяет. Эта мысль неприятным грузом осела в голове. Больше он ничего не добавил, а я не спрашивала, потому что глупая, потому что дулась. А должна была разузнать о предстоящем обряде — неспроста муж был так напряжен.

В храме Создателя нас уже ждали жрецы, у входа встречал Саши.

— Наша прекрасная рабыня, — протянул жрец, улыбаясь. — А ты изменилась, стала еще более непокорной, как море.

Вот ведь, не мог он промолчать! Меня и так Кир считает воплощением дерзости, недостойной моего нынешнего положения. А мой муж стоял с каменным лицом. Дружинники тоже не шелохнулись и вообще растеклись по стенам храма и глаза в пол, словно нашкодившие мальчишки.

Пред нами с Киром, без всякого сомнения, предстал главный жрец олирского храма Создателя, его звали Хорин. Старше остальных, в белой накидке поверх бесформенных белых одеяний.

Жрецы Создателя соблюдали аскезу, жили небогато, имели по две накидки, чашку для еды и кольцо жреца (простой серебряный ободок с тремя отверстиями), но им разрешалось жениться.

В самом храме все было предельно просто и лаконично — белые стены, большие окна. В центр храма в любое время суток с потолка бил мощный поток света — Око Создателя. Считалось, что в этом свете проявляется все скрытое, ложь сменяется правдой, незримое становится видимым и все подобное.

И только сейчас я поняла, что ничего не знаю об обряде, который нас ждет, и Кир мне ничего толком не объяснил. Лучше бы утром вместо ругани время на это потратили.

— Харин, — обратился князь к главному жрецу, за спиной которого стояли другие служители Создателя, вместе с ними и Саши.

Дружинники, полукругом стоявшие за нами с Киром, по-прежнему держали глаза опущенными. Видимо, им так полагалось вести себя в храме. Я тоже разглядывала пол, потому что не знала, как должна себя вести спутница князя.

Несмотря на то, что учитель попал в Малохус из другого мира (что само по себе событие не рядовое, особенно для его не магического мира), он весьма скептически относился к вере в Создателя, поэтому мы никогда не посещали его храмы. А подношения за здоровье учителя я приносила тайком, оставляя их у подножья святилища.

— На этой женщине стоит моя печать. Прошу признать наш союз перед Создателем, — продолжил Кир в полной тишине.

В храме не было слышно шума просыпающегося города, и было настолько тихо, что создавалось впечатление, что мы сейчас на кладбище. Брр…

Харин обеими руками поднял мое лицо, чтобы заглянуть в глаза. У него просто пронзительный взгляд, выцветшие серые глаза видели меня насквозь, но страшно не было. Что мне скрывать?

— Я чувствую, что на ней стоит твоя метка, Кир. Но не чувствую, какая именно. Покажи мне метку жены на этой женщине, — на удивление бодро проговорил Харин, я думала, что у него старческий, скрипучий голос.

Но постойте! Это весь невероятный обряд? Показать печать жены? И почему мне полагалось быть покорной?

Кир взял меня за руку, ввел в столб света, поставил перед собой, провел напряженными пальцами по щеке и заглянул в глаза.

В его взгляде читалась надежда, счастье, но он был очень взволнован. Потом Кир взял за ворот платья и принялся разрывать одежду.

ЧТО?!

Еле сдержала себя, чтобы не вцепиться в его руки и отскочить от него. Он почувствовал мои метания, в мгновение взгляд Кира изменился — стал жестче.

Подчинение! Княгине полагалось подчиняться князю, он мой закон на земле. Хотя мне очень не нравилось то, что делал со мной сейчас Кир, я опустила глаза в пол, руки вдоль тела, показывая, что безоговорочно доверяюсь ему.

Подумаешь, мужчины в храме, — а в храме были только мужчины, — увидят меня нагой. Пусть все видят, что я принадлежу Киру, и телом и душой. Полная решимости, подняла взгляд на мужа, тот выдохнул с облегчением и едва заметно улыбнулся.

Рваное платье полетело на пол, а по моему телу от касаний Кира загорелась татуировка, посылая жар. Я улыбалась мужу, никакого смущения, потому что в тот момент для меня существовал только он. Бросилась к нему на шею, он обхватил меня, накинул свой плащ, и, конечно, поцеловал, что лишило меня чувства времени. Хотелось запрыгнуть на него, и только знание, что под плащом у меня ничего нет, заставляло стоять смирно. Ну, почти смирно, я прижималась к Киру так сильно, как только могла. Потом он подхватил меня на руки и вышел из Ока Создателя.

— Я вижу, князь, что на этой женщине стоит твоя печать жены, — сказал нам Харин. — Я подтверждаю этот союз перед Создателем.

— Благодарю, — с улыбкой ответил Кир, все еще удерживая меня на руках.

Когда он повернулся к дружинникам, все они опустились на одно колено, жрецы стояли, склонив голову.

«Тебя приветствуют, моя княжна», пояснил их поведение Кир, выходя из храма.

«А мне что нужно желать?»

«Быть моей опорой и заботиться о своем народе», последовал ответ.