Глава 1

Плохие новости

Пермь, 1797 год, начало мая. Май… Погода, как говорится, так и шепчет: «Займи, но выпей, да не один, а с девицей и на сеновале…» Эх, хорошо! Птички поют, тёплый ветерок теребит волосы на непокрытых головах мужчин, находит приют в их бородах… С девицами такие вольности не получаются, у них, кроме висящих из-под платка девичьих кос, и поиграть-то не с чем, да и косы слишком тяжелы, не забалуешь. А замужние, те и вовсе полностью попрятали свои волосы под тёмной материей платков, а их косы остались лишь только в памяти… Непокрытые головы мужчин, чёрные платки женщин, память…

— Покой, Господи, душу раба Своего, Ильи Васильевича Котловского, и елика в житии сем, яко человек, согреши, Ты же, яко Человеколюбец Бог, прости его и помилуй, и вечныя муки избави, и Небесному Царствию причастника учини, и душам нашим полезныя сотвори, — распевно читал молитву батюшка, а четыре дюжих отрока отпускали гроб в могилу.

Марсель Каримович Агеев и Алексей Петрович Казанцев стояли рядом, находясь недалеко от могилы и с грустью смотрели, как падают комья земли на лежащий на дне могилы гроб.

— Такого человека потеряли, Марсель… — сказал Тобольский наместник.

— Мне доктор сказал, что если бы не наша медицинская помощь, то умер бы он ещё в прошлом году. Да… Займись мы его здоровьем на три года пораньше, то сейчас Илья Васильевич был бы с нами, — и, вздохнув, Агеев перекрестился вместе со всеми после очередного жеста батюшки.

— Знать бы всё заранее…

— Всё, Алексей, знает только Господь Бог. А нам нужно жить дальше…

— Интересно, кого на его место пришлют?

— Будем надеяться, что тоже достойного человека…

В этот момент к Агееву подошёл неприметный мужчина и что-то тихонько ему передал. Марсель Каримович кивнул головой, и неприметный мужчина, не привлекая к себе внимания, ушёл.

— Что-то случилось? — спросил Казанцев.

— Потом, не здесь, — ответил Агеев.

— Ясно.

Только часа через три Тобольский наместник и Томский губернатор смогли поговорить спокойно, вдали от пристальных посторонних глаз. Они сидели в салоне вагона, который был специально сконструирован для поездок Казанцева по Сибири. К нему примыкал ещё один вагон, в котором находилась его охрана. Десять человек из этой охраны сейчас несли службу у вагонов, не подпуская к ним посторонних.

— Итак, Марсель, что случилось?

— Много новостей сегодня пришло. Одна из них очень нехорошая…

— Что за новость?

— В Париже убили российского посла…

— Ох, ты… И чем это грозит? — спросил Казанцев и потянулся к столу за чашкой, над которой поднимался пар от горячего чай.

— Россию хотят втянуть в войну с Францией или, как минимум, поссорить наши государства…

— А кто это мог сделать, кому это выгодно?

— Многим это выгодно… Три страны сразу попадают под подозрение. Это Великобритания, Пруссия и Османская империя, она же Порта, она же будущая Турция…

— Чего ты так осман выделил? — спросил Казанцев, прихлёбывая чай.

— Потому, что вечно воюют с нами не по своей воле. Постоянно их кто-то сбивает с мирного пути. Кстати, между Портой и Пруссией союз, и в случае войны между Россией и одной из этих стран, другая окажет союзнику активную поддержку. Пруссия в последней войне получила от Франции хорошего тумака, теперь злобу затаила… А наш император по моим сведениям хочет или уже — хотел с Францией заключить союз.

— Насколько я помню по истории, Павел I всегда симпатизировал Пруссии…

— Мы несколькими подложными письмами всю его любовь отбили. Ты заметил, что он даже политику своей матери не стал резко менять?

— Ага, есть такое дело, — покивал головой Казанцев.

— Так вот, Павлу I, когда ещё Екатерина II была жива, доставили несколько писем. В них сами прусаки смеялись над его любовью к ним и той глупостью, которую он хочет ввести в армии, да и не только… Там ещё было указано, мол, хорошо, что он такой дуростью занимается, потому что России это ничего хорошего не принесёт. Так что пусть варвары по своей дремучести повторяют ошибки за другими, а Европа тем временем уже по-новому будет жить… И после смерти Государыни успели подбросить разные нелицеприятные в его адрес выражения и именно от прусаков. В общем, обрабатываем нашего императора со всех сторон, дабы глупостей меньше совершал. А к Франции у нашего августейшего монарха любовь из-за того, что их короля убили. Вот эту любовь кто-то желает похерить. Великобритании это очень выгодно, она с Францией воюет и ей нужны союзники. Кстати, англичане Павлу прошение подали, чтобы мы им помогли строить железные дороги… Мол, мир, труд, май, жвачка!

— И что ты про это думаешь?

— Нам сначала себе их нужно построить, а потом кому-то там помогать. Инженеров с опытом подобного строительства у нас единицы, а англичане именно их просят… Не нравится мне всё это! В Тюмень, да и вообще в Сибирь в последнее время слишком много сомнительных личностей стало заглядывать. По документам к ним не подкопаешься, но уж чересчур эти товарищи любопытные.

— А служба безопасности что говорит? — спросил Казанцев.

— Пока только приглядывает за ними. Она у нас тоже не вездесущая. Да и не хватает её на всех. К каждому заморскому купцу или путешественнику наших людей не приставишь. Кроме иностранцев — своих дурней хватает… Слава Богу, Петербург с Москвой железной дорогой соединили. Говорят, Павел I был в восторге. На коронацию в Москву уже по ней ехал. Теперь требует, чтобы Петербург с Гатчиной железной дорогой соединили.

— Ну, там не далеко, построят… А что наш Государь англичанам на их просьбу ответил?

— Обещал подумать. Но если Россию с Францией поссорят, а англичане что-нибудь вкусненькое предложат, то он может и с англичанами захотеть дружить.

— Кстати, а посла нашего, когда убили?

— Позавчера утром… А сообщение пришло только пять часов назад. Сам знаешь, радиотелеграфная связь у нас ещё действует слабовато. Сколько лет мы с этой проблемой бились! Считай с первых дней нашего появления в этом мире… Только специалистов в этой области у нас пока единицы, да и антенн в нужных местах не хватает. Но ребятки сработали чётко, тут же везде стали распространять информацию, что это дело рук англичан, даже не дожидаясь расследования.

— А кто на самом деле? — спросил Казанцев.

— Мутная там история… Один французский офицер выказал любовнице нашего посла чересчур откровенные знаки внимания. На этой почве у посла взыграло ретивое, и он захотел наказать обидчика, но в результате погиб сам.

— Любовная интрижка, — легкомысленно хмыкнул Казанцев.

— ПОСОЛ РОССИИ!!! — парировал Агеев. — Знаешь, как эту историю могут раздуть? Так и вижу заголовки газет: «Французские офицеры убивают посланников российского императора!» и пол Европы это подхватит… Тем более офицер тот не простой, большие связи имеет. Наказывать его не станут, если только для вида, чтобы с русским императором слишком явно не ссориться. Так до Павла быстро донесут, что его дурят, а он, как дитя неразумное сразу обидится, начнёт топать ножками и стучать кулачками.

— Для чего тогда наши агенты запустили утку, что это англичане?

— Чтобы посеять сомнения в умах людей. Действуют на опережение. Тем более у французов с Великобританией война, а с Россией всё хорошо.

— А что, во Франции сами не понимают, что с нами им выгоднее дружить?

— Понимают, как же не понимать! Поэтому будут извиняться, будут обещать наказать обидчика, будут говорить кучу комплиментов в сторону нашего монарха… Короче, будет много слов. Но представь, что девушка тебя хвалит, говорит нежности, обещает подарить наслаждение… И так изо дня в день обещает, обещает, обещает… Когда ты начинаешь ясно осознавать, что тебя тупо дурят, то, какие это может вызвать эмоции? А если ты император самого большого государства в мире?

— Неужели им офицер дороже…

— Дороже! — перебил Агеев, — это ИХ офицер, а любовная интрижка только повышает его рейтинг в данной истории. Тем более этот офицер имеет, как я уже говорил, неплохие связи. Я бы тоже своего подчинённого всячески защищал, чтобы остальные видели, что те, кому они служат, всегда будут за них горой. Это аксиома, Алексей! Неужели ты за столько лет этого не понял? Те, кто этой аксиоме не следует, теряют всё…

— Понял я, Марсель, понял! Только сам знаешь, что я инженер, а не политик. Мне нравится что-то создавать, строить, а не психологическими выкрутасами заниматься.

— Да, знаю. Прости, что-то увлёкся… Ещё похороны эти…

— Всё нормально. Проехали, — примирительно сказал Казанцев и допил оставшийся в чашке уже холодный чай, после чего продолжил, — я надеюсь, что наши люди решат эту проблему?

— Я тоже надеюсь… Есть кое-какие идеи на этот счёт, обмозговать их нужно. Пойду, прогуляюсь. На свежем воздухе и думается лучше, и погода сегодня чудесная.

— Иди…

 

Глава 2

Париж

В ресторане «Grand Taverne de Londres», что находится в Пале-Рояль, за богато сервированным столиком сидели французский кавалеристский офицер Николь Саварен и некто, под именем Джон. Офицера выделяла яркая красивая внешность. Про таких говорят «сердцеед» или «любимчик дам». При росте около ста восьмидесяти сантиметров, он имел волнистые густые иссиня-чёрные волосы, доходящие до плеч, высокий лоб, пронзительные голубые глаза, прямой нос, слегка выпуклый вперёд подбородок. Над пухлыми губами красовались залихватские усы а-ля Чапаев. Атлетическое телосложение говорило о его пристрастии к физическим упражнениям. И вправду, он в совершенстве владел шпагой, лихо управлял своим скакуном, и прекрасно стрелял из пистолета. А ещё Саварен обожал карты, азарт во время игры заставлял его забывать обо всём на свете!

— Ну что, дорогой мой Джон, — сказал офицер, пригубив из бокала янтарного цвета жидкость, сделанную виноделами Тосканы, — свою часть сделки я честно выполнил. Давайте мою расписку и две тысячи ливров.

Сидящий напротив офицера господин достал расписку, из которой следовало, что Николь Саварен должен ему пять тысяч ливров. Эти деньги любитель карточных игр проиграл Джону, а так как отдать их не было возможности, то пришлось ему пойти у удачливого картёжника на поводу…

— Вот ваша расписка, а вот обещанные мною две тысячи ливров, — ответил Джон, — как видите, я тоже соблюдаю свою часть договора.

— Если вам будет нужно, чтобы я ещё кого-нибудь проткнул шпагой, можете смело обращаться ко мне, — и офицер пошловато засмеялся, пряча деньги и расписку.

— В отличие от вас, мой блистательный офицер, у меня есть только одна возлюбленная, которую соблазнил этот мерзкий русский. Умей я владеть шпагой, как вы, то за помощью бы не обращался.

— Как знаете, Джон, как знаете… Не желаете отобедать со мной?

— Нет. Меня ждут дела.

— Тогда всего хорошего, Джон.

— Всего хорошего, — ответил английский шпион и направился к выходу.

Не успел Николь Саварен осилить и треть своего обеда, как к нему за столик подсел Шарль Талейран, министр иностранных дел Франции.

— Что празднуешь, Николь? — спросил он.

— Удачную сделку, Шарль, — улыбнулся офицер. — Я сегодня заработал две тысячи ливров…

— Николь! — оборвал Талейран благодушное настроение офицера, — ты убил русского посла. Их император так просто этого не оставит.

— Он первый бросился на меня, — хмыкнул Саварен, — как минимум четыре человека это могут подтвердить.

— Зачем тебе нужно было убивать этого старого дурака? Ты прекрасно мог бы наказать его по-другому!

— Ну, прости, Шарль, так получилось.

— Николь, тебе срочно нужно куда-нибудь уехать. Повторяю, русский император так просто этого не оставит, а нам сейчас с Россией никак нельзя портить отношения. Эта затянувшаяся война с Англией всем уже порядком надоела, а если мы ещё получим в качестве врага этих северных варваров, то ничего хорошего точно не будет.

— И куда мне ехать?

— Лучше всего, если ты отправишься в США. Я дам тебе с собою рекомендательные письма. А когда здесь всё успокоится, то сможешь спокойно вернуться.

— Шарль, а как быть с деньгами? Дорога мне предстоит не близкая…

— Ты поедешь туда в качестве офицера для тренировки местных солдат, дорожными деньгами мы тебя снабдим.

— Хорошо. Раз это так нужно, то я готов отправиться, куда ты пожелаешь.

 

Глава 3

Петербург

Павел I нервно ходил по своему кабинету. На его столе лежала газета, полученная из Австрии. Заголовок на первой странице гласил: «Французский офицер убил русского посла». Через некоторое время двери открылись, и камердинер императора доложил:

— Ваше Императорское Величество, французский посол ждёт Вашей аудиенции.

— Пусть заходит, — ответил Павел I и остановился посередине кабинета.

В кабинет вошёл этакий живчик, напоминающий кривую жердь, увенчанную париком. Глядя на него появлялась только одна мысль: «Что за несуразность?»

— Рад приветствовать Всероссийского Императора в полном здравии! — произнёс посол, делая движение похожее то ли на поклон, то ли на пляски скелета.

Павел I пропустил слова приветствия мимо ушей. Он подошёл к своему столу, взял лежащую на нём газету и подал её представителю Франции.

— Господин Левербен, что вы можете сказать мне по этому поводу?

Посол быстро пробежался глазами по статье, достал из камзола другую газету и протянул её императору.

— Что это? — спросил удивлённый Павел.

— Ваше Императорское Величество, здесь написано, как всё было на самом деле.

Павел внимательно прочитал поданную ему газету.

— Вы хотите сказать, что это ссора двух мужчин из-за женщины, и никакого убийства не было?

— Совершенно верно, Ваше Императорское Величество. Больше того, наш офицер защищался, потому что Ваш посланник первым на него напал!

— Почему же тогда он просто не остановил нашего посла? В газете, которую я вам дал, достаточно ясно указывается, что ваш офицер один из лучших фехтовальщиков Франции! Как минимум он мог бы обезоружить, или, в крайнем случае, нанести незначительную рану… Но он совершил хладнокровное убийство!

— Ваше Императорское Величество, мы тоже крайне опечалены этим трагическим случаем и скорбим вместе с Вами… Но очень трудно предугадать реакцию двух мужчин, пытающихся добиться расположения одной и той же дамы!

— Вы хотите сказать, что ваш офицер посредством убийства желал добиться расположение дамы? Что за чушь?! Убийство, а тем более убийство посла Российской Империи не должно остаться безнаказанным! Надеюсь, господин Левербен, вы меня поняли? Через месяц я жду результатов, — и Павел I повернулся к французскому послу спиной и подошёл к одному из окон своего кабинета.

Посол снова сделал комичное движение, означающее поклон и вышел.

* * *

Довольно привлекательная белокурая девушка двадцати двух лет постучалась в дверь одной из комнат особняка, что принадлежал «Приюту».

— Войдите, — донеслось из-за двери в ответ на её стук.

— Здравствуй, Жизель, — произнесла Мэри, входя в комнату.

— Здравствуй, моя красавица, — промурлыкала лежащая на диване женщина и отложила в сторону книгу, которую, по-видимому, читала до прихода гостьи.

— Я пришла попрощаться… Завтра мне предстоит покинуть Петербург.

— Что же, пришло время птенцам улетать из своего гнезда. Мы научили тебя всему, что знали и умели сами. Теперь тебе предстоит самостоятельно принимать все решения, — с этими словами Жизель встала с дивана, подошла к Мэри и нежно прижала её к своей груди. — Не подведи нас, девочка.

— Не подведу, дорогая Жизель! — отстранившись от груди, произнесла девушка. — Вы заменили мне семью, вы дали всё, о чём только может мечтать ребёнок, оставшийся полным сиротой…

— Запомни эти слова, моя девочка. Возможно, когда-нибудь кто-то попросит твоего участия в своей обездоленной жизни. Не оставь такого человека без внимания…

— Запомню и не оставлю, — поклялась девушка.

На следующий день корабль увозил Мэри Адам Норман в США. Девушка уплывала не одна, её сопровождали два молодых человека чем-то похожие друг на друга. По документам все трое были родственниками.

* * *

— Карл Фёдорович, — говорил Павел I, — как вы знаете, в Перми скончался Илья Васильевич Котловский.

— Да, Ваше Величество, мне довелось услышать эту печальную новость, — отвечал Карл Фёдорович Модерах.

— Я принял решение назначить вас на должность губернатора Перми.

— Постараюсь оправдать столь высокое доверие, Ваше Императорское Величество, — и новый пермский губернатор сделал поклон.

— А что вы, Карл Фёдорович, думаете о Тобольском наместнике Казанцеве Алексее Петровиче?

— Не буду лукавить, Государь, но по мне, так — это один из достойнейших людей нашего времени, радеющий о пользе России. Я сам инженер, но его железные дороги это гениальное изобретение.

— Совершенно верно! — и Павел вышел из-за стола, где до этого сидел и стал ходить по комнате. — Я конечно во многом был не согласен со своей матерью, но некоторые принятые ею решения нельзя недооценивать. Ко мне уже обратились представители Англии с просьбой помочь устроить подобные дороги в их стране.

— Простите, Ваше Величество, а в чём должна выражаться эта помощь?

— Их инженеры не имеют опыта подобного строительства. Так же они сетовали на то, что некоторые строительные материалы, которые производят наши заводы, для них недоступны или стоят слишком дорого.

— Это продукция заводов, которые принадлежат Алексею Петровичу?

— Да, — ответил Павел I и остановился напротив Модераха, — что вы скажете на это?

— Я имел в своё время возможность пообщаться с Алексеем Петровичем, и он мне говорил, что делиться секретами с иностранцами, которые на них начнут наживаться, очень неразумно. Поэтому, пока эти секреты есть и есть возможность продавать их за хорошую цену, экономика России от этого только выигрывает. И знаете, Ваше Величество, я в какой-то мере с ним согласен. За последние десять лет техническое развитие России шагнуло далеко вперёд. Нам не нужно закупать вооружение, вполне достаточно своего, которое заметно лучше европейских образцов. Ткани и одежды, производимые нашими фабриками, в своём большинстве удовлетворяют спрос среди населения, и не уступают качеством иностранным. Единственное на что он сетовал, это на крайне низкий уровень грамотности в нашей стране. Для заводов и фабрик не хватает грамотных людей.

— Значит, вы считаете, что помогать англичанам не стоит? — спросил император, проигнорировав последние слова собеседника.

— Ваше Величество, Англия сейчас воюет с Францией. Оказывать в данной ситуации какое-либо расположение любой из этих стран для России, думаю, будет излишним. А наши инженеры нужны нам, пока не появится более-менее достойная замена. Насколько я знаю, по проекту компании «Российские железные дороги» к 1810 году планируется соединить Петербург с Иркутском. Считайте, что товарооборот с Цинской Империей через десять лет возрастёт в разы… Так нужны ли нам Франция и Великобритания?

— Вы, Карл Фёдорович, рассуждаете, как купец. Но вся политика творится здесь, в Европе! Я, конечно, крайне отрицательно отношусь к тому, что англичане убили Людовика XVI, но то, что происходит во Франции у меня тоже не вызывает одобрения. Были казнены представители лучших дворянских фамилий, а уличные торговцы приравняли себя к дворянам. Власть монарха зависит от какой-то там Конституции написанной этими самыми торговцами. А недавно в Париже убили нашего посла… Что вы скажете на это?

— Надеюсь, Ваше Величество, виновники этого убийства наказаны?

— Я дал месяц французской стороне, чтобы разобраться с виновными!

После этого эмоционального заявления Павел I, будто что-то вспомнил и сказал:

— Всего хорошего, Карл Фёдорович, не смею вас больше задерживать.

После ухода Модераха, император вызвал своего брадобрея Архипа Романовича Смолина, индийца по происхождению. Прежнего — Ивана Павловича Кутайсова в результате хорошо спланированной операции агентов «Приюта» устранили. Несчастный случай был налицо. Вовремя подсунутый Архип прижился у Павла I и стал его брадобреем и камердинером. Ещё очень важной особенностью было то, что он умел делать массаж, после которого настроение и общее самочувствие императора заметно улучшалось. А если тебе от чего-то хорошо, то лишаться этого не хочется. Сбылась мечта Агеева — иметь подле императора своего человека.

— Разрешите, Ваше Императорское Величество? — невысокий, около ста шестидесяти сантиметров чернявый индус, с довольно правильными чертами лица, зашёл в кабинет Павла I.

— О, Архип, голубчик, проходи… Голова что-то у меня разболелась, а тут ещё эти англичане, французы…

— Государь, садитесь в кресло, сделаю Вам массаж головы, и постараюсь облегчить излишнюю тяжесть ума, вызванную государственными заботами, — не смотря на акцент, по-русски брадобрей Павла I говорил довольно чётко и правильно.

Монарх сел в кресло. Минут через пятнадцать умелые руки Архипа сняли нервное напряжение, охватившее императора, и помогли ему расслабиться.

— Что слышно нового и интересного, Архип? — спросил негромко Павел, млея от мягких движений пальцев своего брадобрея.

— Узнали, Ваше Императорское Величество, послы Австрии, Пруссии и Франции, что англичане у Вас просили помощи в строительстве железных дорог…

— И что же?

— Думаю, скоро и они станут просить о том же…

— Вот как! — самолюбие Павла получило порцию сладкого. Он первый из всех правящих монархов мира имел такую дорогу и даже совершил по ней путешествие.

— Совершенно верно, Государь.

— И как ты считаешь, кому отдать предпочтение?

— Всем.

— Как это — всем? — Павел I даже открыл глаза и слегка удивлённо посмотрел на Архипа.

— Ваше Величество, закройте глаза, расслабьтесь… Вот так, хорошо… А на Ваш вопрос отвечу следующее, пусть они присылают своих инженеров к нам. За достойное денежное вознаграждение у нас их научать всему, да и деньги для учебных заведений лишними не будут. В результате мы и с прибылью, и ни с кем не поссоримся.

— Эх, — вздохнул Павел, — и ты, Архип, как купец рассуждаешь.

— Государь, так и речь ведётся о сделке. Им нужен наш товар, поэтому цена остаётся за нами… Тем более не так давно Вы сами жаловались на скудность казны…

— Было дело, — недовольно поморщился император.

* * *

Граф Чарльз Уитворт — посол Великобритании в России, сидел у себя в апартаментах. Ему несколько дней сильно нездоровилось, поэтому все первостепенные дела решали его шпионы. Одного из них он сейчас как раз и слушал.

— Милорд, новые российские дороги оценили не только мы. Французы, австрияки и прусаки тоже подали прошения о помощи в устройстве таких дорог в их странах.

— И что ответил русский император?

— Сославшись на то, что в России специалистов по строительству таких дорог крайне мало и они нужнее на родине, он сказал, что любая страна может прислать для обучения своих инженеров.

— Обучение, конечно же, платное?

— Совершенно верно, милорд. Пять тысяч рублей.

— Хорошие деньги! А русский император ведёт себя, как купец, хотя всё пытается выглядеть поборником рыцарских традиций, — пренебрежительно усмехнулся граф. — А что там с Францией?

— Французам дан месяц на то, чтобы они наказали убийцу их посла.

— Здесь можно не переживать, никто его наказывать не будет. А значит, отношение Павла к французам через месяц резко испортится. Что слышно из Европы?

— Милорд, в Европе крайне неспокойно… Французы присоединили к себе герцогство Савойское и графство Ниццы. Их генерал Бонапарт не знает поражений и действует очень решительно.

— А что итальянцы?

— А итальянские демократы смогли объединиться по всему полуострову и объявили о создании единой Итальянской Республики. Филиппо Буонаротти выбран её президентом. Сардинское королевство, Ломбардия и Венеция вошли в состав новой Республики. Аристократические фамилия, претендующие на корону в этих областях, были повсеместно уничтожены. Австрия объявила Италии войну.

— А что Франция?

— Франция, получив две области, заключила с итальянцами союз.

— Вот как! — удивился посол. — Что ещё?

— Прошли массовые волнения в Речи Посполитой, неуправляемая толпа горожан ворвалась на заседание сейма и убила многих его представителей. Среди них оказались наблюдатели из Пруссии. Фридрих-Вильгельм II ввёл туда свои войска.

— А Россия?

— А Россия — нет. Её войска стоят на границе, но ничего не предпринимают. И ещё, благодаря нашим агентам, в Валахии (Румыния) произошло восстание. Их представители сегодня были у Павла I и просили о помощи, жалуясь на непосильный гнёт османской власти над собой.

— Ии? — в нетерпении выдохнул граф, желающий России войны, которая за последние почти семь лет каким-то непонятным образом смогла избежать вооружённых конфликтов, что сказалось на улучшении её экономического положения.

— Судя по всему, Россия объявит Порте войну.

— Было бы прекрасно! В последнее время в этой варварской стране стало очень тяжело действовать. Рядом с императором нет никого, кто бы оказывал нам явную симпатию.

 

Глава 4

Петербург. Месяц спустя

В особняке недалеко от Фонтанки в столовой комнате сидели Иван Казанцев и Иван Андреевич Лапин.

— Ну, тёзка, ну, молодца!!! — хвалил Лапин молодого человека. — Как ты смог выкупить у князя Лобанова-Ростовского деревню Черняково и близ лежащие поместья?

— Ничего сложного, Иван Андреевич. Цену-то я хорошую предложил, плюс помог кое-кому из его друзей…

— Если бы он знал, что в этих землях находится, то… Знаешь сколько там железа???

— Неужели так много?

— Очень много! — и Лапин, раскинув руки в стороны, театрально закатил глаза.

— А вы откуда знаете? — спросил молодой человек, восторженно глядя на собеседника.

— Мы, Ваня, при помощи наших новейших приборов всё узнали (Лапин, конечно, привирал). Железа там аномально много!!! И оно не далеко от Курска… Будем в тех местах заводы строить. Эти заводы и рельсы для железных дорог будут выпускать, и станки, и оружие, и много-много ещё чего! — вещал довольный Лапин. — Кстати, князь не спросил для чего тебе эти земли? Цена-то раз в пять точно выше номинальной стоимости.

— Я сказал, что места мне очень понравились, прям настолько, что за ценой не постою! Тем более я солдат, он солдат, оба имеем награды… Разговорились, нашли общие темы…

— Ясно, молодец! А как твой корабль «Весёлый»?

— Прекрасный фрегат! — с восторгом ответил молодой капитан. — А вооружение тем более!

— Ещё два таких в Архангельске строятся. Теперь у нас там верфи есть свои, прекрасно обученные мастера и морская школа! — похвалился Лапин. — Через год, тёзка, будешь командовать тремя кораблями! В их составе поплывёшь в Америку в местечко, которое я показывал тебе на карте.

— Вы её то Калифорнией называли, то Форт-Росс, то Сан-Франциско…

— Совершенно верно. Только ты её будешь называть Русская Америка. Город там построишь, а может быть и не один… Назовёшь, как пожелаешь. Но, запомни, город этот должен быть, и принадлежать России! Ну, и тебе, конечно, — весело подмигнул Лапин. — Золотоносные места я тебе показал, пора и нам из американской земли добывать «презренный металл», который послужит нашим целям. Набирай специалистов, присматривай людей, и мужчин и женщин. Готовь бойцов, оружие, инструменты… Короче всё, что потребуется для строительства города, который сможет дать отпор любому агрессору!

— Понял. Буду готовиться. Теперь денег столько, что десять городов можно построить…

— Да, тёзка, везунчик ты! Найти затопленный испанский галеон с сокровищами…

— Это спасибо Даниилу Петровичу! Он практически точное место на карте указал… И откуда только знал?

— Не говорит?

— Не-а. Говорит: «Много будешь знать, быстро состаришься».

— Раз не говорит, значит, имеет на это свои причины. Не стоит из-за этого зря его тревожить.

— Я и не тревожу, дядя Иван, понимаю… Может быть, он и сам до конца не был уверен — прав или нет…

— Наверное, так и есть. Главное, что теперь мы сможем осуществить многие проекты, о которых только мечтали…

— Вы бы только знали, сколько я страху натерпелся… Поднять драгоценности — ещё та морока, а довести и сдать под охрану нашей корпорации вдвойне страшней.

— Ничего, с тобой рядом были самые проверенные люди. Мы постарались подстраховаться со всех сторон.

— Понимаю, но я всё равно корабль заминировал. В случае чего, пустил бы его на дно. Такие богатства посторонним не должны были достаться…

— Молодец, Ванька! Наш человек! — похвалил его Лапин, хлопнув по плечу.

* * *

— Ваше Императорское Величество, — говорил французский посол, — убийца Вашего посла сбежал на корабле в Америку. Мы послали за ним людей, но когда будут необходимые результаты трудно судить…

— Значит, французский офицер оказался трусом? Испугался заслуженной кары и убежал? — брезгливо спросил Павел I.

— Совершенно так, — покаянно развёл своими руками посол, отчего стал напоминать корягу.

— Хорошо, вернёмся к этому разговору через полгода. Думаю, это достаточный срок для поимки беглеца. Можете быть свободным.

* * *

— Милорд, — докладывал шпион графу Чарльзу Уитворту, — армия под предводительством фельдмаршала Суворова вошла в Валахию.

— А как дела в Речи Посполитой?

— Русские войска так и остались стоять на границе. Император Павел I не захотел вводить на её территорию свои полки. Зато прусская армия при молчаливой поддержке Австрии устроила в захваченных городах жестокие побоища, особенно после того, как кто-то из местных евреев ранил в руку Фридриха Вильгельма II.

— Стреляли в прусского короля? — удивился граф.

— Да, милорд. Это просто нужно быть сумасшедшим, чтобы решится на такой шаг. Теперь прусская армия во всех городах Речи Посполитой уничтожает евреев. Насколько я знаю, люди не дожидаются прихода солдат Фридриха-Вильгельма II, бегут из страны, или уходят в леса. В основном это происходит из-за того, что уничтожают не только евреев, но под шумок и всех зажиточных горожан. Восстание против собственной власти обернулось полномасштабной войной с Пруссией и массой жертв среди мирного населения.

— В Речи Посполитой никогда не было порядка… А как прусский король отнёсся к тому, что Павел I отдал приказ Суворову о введении армии в Валахию?

— Османские послы были у Фридриха-Вильгельма II и напомнили о союзнических обязательствах. Из-за войны в Речи-Посполитой войсками он помочь не может, но обещал помощь в виде вооружения.

— Да уж, помощь… Прусские представители здесь в Петербурге Павлу I чуть ли не сапоги своими языками облизывают. Они же первыми выказали желание направить своих инженеров для обучения строительству железных дорог.

— Милорд, хочу ещё сообщить, что вслед за Валахией неспокойно стало на всём Балканском полуострове. Пример Итальянской Республики сыграл в этом ключевую роль.

— А что австрийская армия?

— В первом же сражении потерпела поражение от войск республики.

— Надо же! — удивился граф от этой новости.

— У них небольшая, но очень эффективная армия. Даже непонятно, когда они успели её подготовить? Там вообще очень много непонятного… Как разный сброд так быстро смог объединиться и создать эффективную систему управления?

— Ладно, разберёмся. Ступай…

 

Глава 5

Тюмень

— Очень рад, Карл Фёдорович, что именно вас назначили на должность губернатора Перми! — говорил Казанцев.

— Мне тоже, Алексей Петрович, приятно будет работать под вашим началом, — отвечал Модерах. — Наконец-то я своими глазами увидел Тюмень… Ваши заводы не поддаются сравнению! Масштабно, просторно, светло, чисто… А рабочие, словно лакеи в прихожей знатного дома…

— Ну, уж, Карл Фёдорович, скажете тоже — лакеи, — Алексей Петрович даже зарделся от похвалы. — Просто удобная, единая рабочая одежда. Как вы могли заметить сами, для каждого производства она своя.

— Но для чего вам это?

— Во-первых: это объединяет людей одного ремесла меж собой… Им есть чем гордиться, чувствовать свою принадлежность к чему-то большому, общему… Например: фабрика по производству мебели…

— Да, да, Алексей Петрович, я имел возможность лицезреть изделия этой фабрики, — перебил его восторженных Модерах, — мебель заслуживает всяческих похвал!

— Вот, видите… А во-вторых: единая одежда дисциплинирует. Ни один мастер не допустит, чтобы человек, одевающий рабочую одежду, допустим, стекольного завода, вёл себя неприлично или делал плохие изделия. Это ляжет несмываемым пятном на остальных работников, носящих ту же одежду.

— Думаю, что вы правы, Алексей Петрович. А такой порядок у вас на всех заводах или только в Тюмени? Ведь ваши заводы расположены во многих уголках нашего государства… В Екатеринбурге, например.

— Практически, да, Карл Фёдорович. Но есть заводы, где я являюсь лишь или соучредителем, или просто сотрудничаю с их владельцами. Там мои желания не всегда находят взаимопонимания.

— И что это за заводы?

— Практически все заводы, расположенные вдоль Уральского хребта, а так же по рекам Кама и Обь.

— Ого! У вас обширная география интересов, — изумился Модерах.

— А куда деваться, Карл Фёдорович? Есть много металлов, которые у нас редки или очень мало изучены, и находятся они не в одном месте, а в разных…

— И для чего вам эти редкие металлы? Научный интерес?

— Карл Фёдорович, что вы слышали об электричестве?

— То, что эта область науки ещё малоизучена и, по большому счёту, непонятна.

— Тогда, одну минутку, — с этими словами Казанцев плотно задёрнул шторы в своём кабинете, отчего в помещении стало сумрачно.

После этого действия Тобольский наместник достал фонарик и, нажатием кнопки, включил его, осветив лицо губернатору Перми.

— Что это?! — воскликнул Модерах щурясь.

— Это то, для чего нужны редкие металлы, уважаемый Карл Фёдорович…

А потом состоялась довольно длительная беседа двух инженеров, на которой обсуждались планы на будущее. А ещё Модерах подписал несколько бумаг, где он давал клятву не разглашать новые знания, но активно воплощать их в жизнь. Задумано было ни много ни мало — спроектировать, а со временем и построить на Каме первую в мире ГЭС.

В известной нам истории Карл Фёдорович Модерах строил каналы, отличные дороги и здания, чем приводил в восхищение даже иностранцев, которые посещали Пермскую губернию. Как говорится: «Если у человека руки золотые, то не важно, откуда они растут». В данном случае инженерный энтузиазм губернатора Перми только усилился, а служить под руководством Казанцева, он посчитал для себя честью.

 

Глава 6

Томск

Агеев с двумя десятками своих телохранителей отрабатывал способы нападения на высокопоставленное лицо и его защиту. Данная тренировка проходила в прекрасно оборудованном спортзале, что примыкал к новому трёхэтажному зданию полицейского управления в Томске. Кроме телохранителей, Марселя Каримовича в дороге всегда сопровождала полусотня казаков. И если казаков можно было узнать сразу, то телохранители имели совершенно другую экипировку и одежду, благодаря которой они практически не привлекали к себе внимание. Ближе к концу тренировки к Агееву подошёл его доверенный человек и что-то негромко сказал.

— Так, орлы, заканчиваем тренировку и идём в душ, — приказал томский губернатор.

После душа Агеев сидел у себя в кабинете и слушал сидящего напротив него агента, который прибыл из Петербурга.

— Ваше Сиятельство, во-первых: я прибыл за некоторыми деталями для наших дальних передатчиков связи. Вот здесь список…

— Хорошо, мы после сходим к нашим специалистам, работающим в области радиотелеграфной связи, и с ними всё обговорим. А пока продолжай…

— Во-вторых: мы нашли, кто причастен к убийству нашего посла во Франции. Английский шпион, скрывающийся под именем Джон, используя финансовые затруднения французского офицера подговорил того за хорошее вознаграждение разыграть сцену ревности и убить нашего посла.

— Ясно…

— Кстати, этот самый Джон был у нас в Тюмени. Он отправил подробный отчёт правительству Великобритании о наших железных дорогах и о заводах находящихся здесь. Этот отчёт кое-кого в Великобритании не на шутку напугал.

— Чем именно испугал? Заводами?

— В первую очередь железными дорогами. Про заводы он смог получить весьма скудную информацию. То есть только ту, что мы специально выносим для общественного обсуждения… А вот увеличение товарооборота в стране, посредством железной дороги, а так же её приближение в ближайшем будущем к границам Цинской Империи стало для англичан неприятным известием. На всякий случай нужно усилить охрану наших инженеров.

— Они и так без охраны не ходят. Ладно, с этим разберёмся. А что с английским шпионом?

— Мы его не трогаем, просто аккуратно следим. Зачем привлекать к себе ненужное внимание? Тронем, англичане станут действовать более скрытно.

— Правильно, — согласился Агеев, и продолжил, — его отчёт в Англию, конечно, неприятен для нас, но в ближайшее время эти новости всё равно бы просочились в Европу.

— Кстати, он не один такой. Наши люди следят в Петербурге за послом Великобритании графом Чарльзом Уитвортом. Вот уж где действительно рассадник шпионов. Всеми путями пытается приблизить своих людей к императору.

— Это понятно. Нужно усилить агитацию, направленную против Великобритании и не только у нас, но и по всей Европе… Какие ещё произошли события?

— В Европе произошла масса, на первый взгляд, непонятных событий…

— А на самом деле?

— Россию опять стравили с Портой. И ещё, думаю, что в ближайшем будущем возможно активное участие нашей страны в делах Речи Посполитой. Если в Валахии действовали агенты Великобритании, то в Речи Посполитой конфликт спровоцировала сама Пруссия, и сделала это весьма цинично, не пожалев даже своих людей. Думаю, что Павел I не захочет, чтобы Фридрих-Вильгельм II подмял её под себя полностью. В общем, наше государство втягивают в большую войну в Европе. И ещё, есть вероятность заключения мира между Великобританией и Францией. В этих государствах война уже многих тяготит.

— Понятно, — кивнул головой Агеев и что-то записал в свой блокнот. — Какие ещё новости у тебя имеются?

— Объединение Италии… Наши инструктора за три года в разных частях земного шара смогли подготовить хорошо обученные отряды, которые слились в одну боеспособную армию. Благодаря ей не только объединилась вся Италия, но и было нанесено поражение Австрии в первой же битве. Так же итальянцы заключили с французами союз, поделив меж собой граничащие с ними графства, герцогства и королевства.

— Во время объединения много проблем было?

— Были, конечно, но мощное влияние наших агентов во Франции, позволило Италии получить с этой стороны лояльное к себе отношение. В остальном мы действовали довольно жёстко. Все мешающие объединению субъекты в недельный срок были устранены. Ценностей, в пересчёте на российские деньги, было тайно вывезено на двести шестьдесят два миллиона рублей. Что и куда из них было направлено, вот, в этом отчёте, — и агент положил на стол перед Агеевым папку.

— Что ещё по Италии? — спросил Марсель Каримович, убрав папку к себе в стол.

— В Италии приняли Конституцию, декларацию о государственном суверенитете и декларацию прав человека и гражданина. Так же вышел закон об упразднении внутренних торговых пошлин. Кроме этого, подписан указ о принятии единых единиц измерения по российскому принципу. Тоже наши агенты постарались, убедив новое руководство Италии, что это нужный шаг для молодой республики. Мы вообще везде проводим активную рекламу новых единиц измерения принятых у нас.

— Это правильно. Меньше в мире будет путаницы. А где набирали людей для итальянской армии и проводили их обучение?

— Пользуясь вашими подсказками, мы вербовали солдат по всей Европе, а так же в Индии и Африке. В самой Италии тоже нашлось немало желающих… Тренировали их в Индии, но основную массу — в США. Нам принадлежат довольно обширные земли на атлантическом побережье Америки. В штате Джорджия, как вы знаете, построен практически целый город, принадлежащий нам.

— Это ты про Шелтер (с английского — Приют) говоришь? — улыбнулся Агеев.

— Конечно! Или вы думаете, что мы ещё один город построили? — засмеялся в ответ агент службы безопасности.

— А вдруг? — подмигнул Агеев. — Что там у нас построено на сегодняшний день?

— Больница, казино с гостиницей, — начал перечислять агент, — торговые ряды, банк, тюрьма, верфь и доки, табачная фабрика, швейная фабрика, оружейный завод, морская школа, школа охранников и два военных городка на три тысячи человек каждый. В этих военных городках мы и тренировали будущих солдат Италии.

— А храмов разве нет? — удивился томский губернатор.

— Есть! Как же не быть..? Православный, католический, протестантский и даже буддийский.

— А магометанский?

— Не было в нём нужды.

— Нет, так нет… А как себя меж собой ведут представители разных конфессий?

— Нормально ведут. С первых дней там каждому дают довольно жёстко понять, что верить ты можешь в кого хочешь, это твои личные проблемы, но не дай Бог, твоя вера станет причиной общественного беспорядка…

— А как с языковым барьером? Я не про сам город, а про солдат…

— Первое время были проблемы, но так как всех готовили для службы в Италии, то будущих солдаты обучали на итальянском языке. Это довольно скоро помогло их объединению меж собой. Кто хотел, тот попутно мог изучать французский, немецкий и русский.

— А с женщинами проблем нет? — задал Агеев очередной вопрос.

— С ними полный порядок. И местных хватает, и из Европы, Индии и Африки мы привезли не мало. Молодые девушки охотно покидают бедные районы. Тем более мы привозим с целью рекламы их бывших знакомых, которые успели вкусить плоды цивилизации, — и агент слегка улыбнулся.

— А чем они в Шелтере занимаются?

— Женщины в основном работают на фабриках, и в качестве обслуживающего персонала в казино и гостинице. Врачебному делу их тоже обучаем. Некоторые мужчины почему-то охотнее лечатся именно у женщин. Тем более в каждой больничной палате висит репродукция, изображающая облик Мадонны с младенцем. Знак красного креста так же является непременным атрибутом работников медицины.

— Молодцы! — похвалил Агеев. — А отношения с местным губернатором как складываются?

— Прекрасно складываются! Губернатор из наших… Этой зимой его выбрали. В городе он имеет полную поддержку, да и с местным населением тоже у него любовь и согласие.

— Это хорошо! — улыбнулся довольный Агеев. — А сколько на сегодняшний день у нас там морских судов, и какие успехи в торговле?

— Шесть быстроходных военных судов и семнадцать большегрузных торговых, — ответил агент. — Мы постоянно совершаем рейсы на противоположную сторону материка. Земли, которые вы назвали Орегоном и Калифорнией богаты пушниной. Мы её скупаем у индейцев практически задаром, а потом продаём в южно-китайском порту Кантон или обмениваем… В основном на чай. Прибыль получается баснословная!

— Прекрасно! Что ещё можешь сказать про Орегон и Калифорнию?

— С местными племенами установили хорошие отношения. А два наших агента уже несколько лет, как женаты на дочерях их вождей. Теперь туда можно смело посылать солидную экспедицию и закреплять земли за Россией…

— Отличные новости ты мне принёс! — воскликнул Агеев и радостно потёр ладони друг о дружку. — А теперь подвигай кресло поближе, обсудим нашу политику во всех странах на ближайшее время…

 

Глава 1

Встреча

Течёт прекрасная Лаура по землям Франции и радует людей блеском своих вод в ясную погоду, а в пасмурный день её воды притягивают взор безликостью, от которой веет непознанным и неведомым. На берегу этой загадочной реки стоит город Нант. Ветреным январским днём 1798 года в обеденной зале одного из постоялых дворов Нанта сидел Иван Алексеевич Казанцев. Рядом с ним за столом расположились три его телохранителя. Все четверо были заняты обедом и попутно вели негромкий разговор.

— Бегут, — рассказывал анекдот один из телохранителей, — старый опытный пёс и молодой, ещё «зелёный». Старый учит молодого жизни… Бегут, видят, лежит колбаса. Старый — молодому: «Жрать». Пожрали, бегут дальше. Видят, стоит сучка. Старый — молодому: «Трахать». Сделали дело — бегут дальше. Видят, стоит шикарная золотистая карета с гербом на дверях. Старый — молодому: «Ссать». Обоссали. «Срать». Обосрали. Бегут дальше. Молодой не выдерживает и спрашивает у старого: «Слушай! Ну, я понимаю: колбасу съели, сучку трахнули, но для чего мы карету обоссали и обосрали?» Старый отвечает: «Эх, щенок ты ещё, не понимаешь, что если не можешь что-то сожрать или оттрахать, то надо это обоссать или обосрать».

Иван невесело усмехнулся этому анекдоту. Телохранители, глядя на него, тоже не спешили проявлять своих эмоций.

— И про кого, Игорь, этот анекдот? — спросил Казанцев у своего охранника.

— Говорят, что про англичан… Хотя, подобных упырей и кроме англичан хватает. Помню, случай был со мной…

В это время входная дверь открылась и в залу стремительно вошла довольно привлекательная девушка, у которой из-под зелёного цвета шляпы-«коляски» выбивались наружу белокурые локоны. Поверх платья на вошедшей был тёмно-бордовый плащ. Вслед за ней в помещение забежали молодой мужчина и, судя по жестам, его приятель.

— Мадемуазель, — громко произнёс по-французски забежавший мужчина, — я, кажется, к вам обращался. Или во Франции принято игнорировать обратившегося к тебе дворянина?

Бросив быстрый взгляд на говорившего, Казанцев признал в нём Яна Тадеуша, с которым вместе учился и даже служил на одном корабле. «Что он здесь делает?» — мелькнула мысль у Ивана.

— Вы, похоже, меня с кем-то спутали, месье, — ответила девушка, развернувшись всем телом к мужчине, глядя при этом на него с явной иронией, — поэтому, будьте так любезны, идите своей дорогой.

— Я сам решаю, какой дорогой и куда мне идти! — горделиво заявил он, и стало заметно, что мужчина немного пьян.

— Прекрасно! Не смею вас задерживать, — ответила белокурая насмешница.

— Что ты сказала, потаскуха? — зло нахмурился мужчина и шагнул к девушке, занеся руку для удара.

— Тадеуш! — грозно крикнул Казанцев по-русски, заставив того замереть и повернуться в сторону Ивана. — Ты чего творишь? От свиста пуль в обморок падаешь, а на беззащитную девушку руку поднимаешь?

— Опа! Казанцев! Ты снова суёшь нос не в своё дело? Ну, на этот раз ты у меня получишь! — с этими словами Тадеуш выхватил из прикреплённых к портупее ножен шпагу и сделал шаг в направление Ивана.

Моментально дула трёх пистолетов, принадлежащих телохранителям, уставились ему в лицо.

— Ещё шаг, сударь, и вы, покойник, — мрачно произнёс Игорь, — так что не нужно делать глупостей.

— Сам ты, Казанцев, трус! — выкрикнул остановившийся Тадеуш. — Прячешься за спинами своих холопов и боишься сразиться на шпагах, как подобает дворянину!

— Тадеуш, обеденная зала не место для дуэлей, — ответил Иван, — да и ты, сразу видно, пьян… Иди лучше, проспись!

— Не тебе мне указывать! — не унимался забияка, совсем позабыв о девушке, которую преследовал. — Пошли на задний двор, там сразимся!

— Я с дураками на дуэлях не дерусь! Всего хорошего.

— Ах, ты! — и Тадеуш снова сделал шаг вперёд, но слегка опущенные стволы пистолетов вновь грозно уставились на него, вынуждая остановиться.

Тут спутник подёргал его за рукав и что-то негромко сказал, после чего пошёл прочь.

— Ладно, трус, живи! — бросил Тадеуш Ивану и направился к выходу вслед за своим знакомым.

— Благодарю Вас, сударь! — услышал Казанцев родную речь от девушки, которую совсем упустил из вида.

— О! Мадемуазель знает русский язык? — спросил Иван, повернувшись к ней.

— Я воспитывалась в Санкт-Петербурге, — ответила белокурая незнакомка.

— Тогда разрешите представиться, сударыня, — и мужчина, встав из-за стола, подошёл к девушке, — Казанцев Иван Алексеевич, путешествую по Франции и знакомлюсь с её историческими достопримечательностями.

— Мэри Адам Норман. Направляюсь в Петербург.

— Но почему вы одна? — изумился Иван.

— Я не одна, я с братом. Но он заболел. И мне пришлось выйти на улицу, чтобы найти доктора. На улице-то я и наткнулась на этого господина, которого вы называли Тадеушем. Я поинтересовалась у него, где можно найти доктора, а он начал предлагать мне разные непристойности…

— И поэтому вы решили спрятаться от него здесь? — понимающе покачал головой Иван.

— Да…

— А где ваш брат, Мэри? Среди моих людей есть доктор, он поможет.

— Было бы прекрасно, Иван Алексеевич! Брат здесь недалеко…

Игорь сходил в комнату, в которой находился сопровождающий Ивана доктор, и вернулся уже с ним. Эскулап нёс с собой саквояж, в котором находились необходимые инструменты и лекарства. Один из телохранителей вышел первым на улицу, внимательно всё осмотрел и только после этого подал знак другому, что можно выходить. Казанцев подал девушке руку, и они вместе с доктором и в окружении трёх охранников двинулись по городу.

— Иван Алексеевич, а вы случайно не принц? — с явным любопытством спросила Мэри.

— Нет, я далеко не принц. А почему вы об этом спросили? — удивился Казанцев.

— У вас такая грозная охрана…

— Время сейчас неспокойное, везде идут войны, вот и приходится… А был бы я принцем, то меня бы сопровождала целая сотня гвардейцев, — улыбнулся Иван. — Я удивляюсь, как такая молодая и красивая девушка не боится одна ходить по улицам.

— Мир не без добрых людей, Иван Алексеевич, — ответила девушка.

Довольно скоро они пришли к небольшому домику. Мэри ключом открыла дверь и все следом за ней вошли в дом. Два телохранителя остались в прихожей недалеко от входной двери, остальные прошли в жилые помещения. В одной из комнат лежал без сознания больной. Доктор вымыл руки и приступил к обследованию.

— Иван Алексеевич, — негромко позвал его в сторону Игорь.

— Что? — спросил Казанцев, отходя от пастели больного.

— Девушка сказала, что это её брат, так? — шёпотом спросил телохранитель.

— Да, а что? — Иван с некоторым удивлением посмотрел на Игоря.

— Это Пётр Аничкин, у него нет сестры, он круглый сирота. Вся его семья умерла во время чумы, когда ему было четыре года.

— А ты его откуда знаешь?

— Мы вместе в Тюмени тренировались. А ваш отец преподавал нам физику и математику.

— Вон оно что! — и молодой человек задумался.

— Иван Алексеевич, — позвал доктор.

— Что случилось? — отвлёкся от своих дум Казанцев и подошёл к нему.

— Человек не болен, он ранен, — ответил доктор, после чего мужчины вопросительно посмотрели на Мэри.

— На нас напали разбойники, — ответила она на их немой вопрос.

— Пулю нужно вытаскивать, — сказал доктор.

— У вас всё для этого имеется? — спросил Иван.

— Да.

— Тогда действуйте.

Через пятнадцать минут пуля была вытащена из правого бока, а рана дезинфицирована и забинтована. Пострадавший на некоторое время очнулся и снова потерял сознание.

— Хорошо, что не были задеты жизненно важные органы, пуля в мякоти застряла, — сказал доктор, моя руки после проведённой операции.

— А когда он сможет двигаться? — спросила Мэри.

— Ему пока нельзя двигаться. Он потерял много крови, да и ране нужно время, чтобы затянуться. Минимум две недели он должен лежать, плюс постоянный контроль врача. Тем более несколько дней лихорадки ему точно обеспечено.

Было видно, что Мэри всерьёз расстроилась от этой новости и не знала, что делать.

— Сударыня, разрешите с вами поговорить где-нибудь в сторонке, — сказал Казанцев.

— Пойдёмте в соседнюю комнату, — ответила девушка, внимательно посмотрев на Ивана.

— Что вы хотели у меня спросить? — задала девушка вопрос Ивану, после того, как они остались наедине.

— Мэри, раненый не ваш брат и даже не ваш возлюбленный…

Рука девушки неожиданно дёрнулась к платью, но Казанцев своей рукой перехватил её.

— Не следует выполнять поспешных решений, — спокойным голосом продолжил Иван, удерживая её руку. — Раненный является НАШИМ другом, поэтому не стоит ничего опасаться.

— Почему я должна вам верить? — быстро задала вопрос девушка, буквально пронзая взглядом Ивана, слово желала прочитать все его мысли.

— Мэри, вы ничего нам не должны. Мы сейчас можем спокойно уйти, забыв всё, что тут увидели. А можем вам помочь, не задавая лишних вопросов. А помощь, я вижу, вам необходима. И повторю ещё раз, раненый является нашим другом.

В девушке после этих слов будто что-то сломалось. Она молча подняла левую руку и указала на дверь, куда ещё никто не заходил.

— Там…

Иван подошёл к двери, потянул за ручку, но она оказалась заперта.

— Вот ключ, — сказала девушка, — после чего сама открыла им дверь.

В комнате на полу лежал связанный мужчина.

— Со мной был ещё один… друг. Этот, — Мэри указала на связанного мужчину, — заколол его шпагой. Раненый — тоже дело его рук. Мне удалось подкрасться к нему сзади и оглушить…

— Но кто он?

— Николь Саварен…

— Офицер, убивший российского посла в Париже! — изумился Казанцев.

— Да. После убийства этот господин бежал в Америку. Там мы его поймали и привезли сюда. Но он каким-то образом развязался и напал на нас. В результате один мой напарник убит, а другой тяжело ранен.

— А куда и для чего вы везли этого Саварена?

— В Париж… Чтобы он нашёл свою смерть в том же доме, где совершил убийство. И главное, чтобы об этом кричали все газеты…

 

Глава 2

Петербург

— Ваше Величество, — обратился Архип к Павлу I, — не желаете почитать свежих газет из Франции.

— Думаешь, там есть что-то интересное? — с этими словами император взял из рук камердинера газету и погрузился в чтение. — Ты прав, Архип, это действительно интересно… Человек, убивший нашего посла, повесился в том же доме, где совершил убийство. Как думаешь, зачем он это сделал?

— А что тут думать, Ваше Величество? Дурак и предатель! Его страна воюет с англичанами, а он вместо того, чтобы погибнуть в бою, как подобает офицеру, верёвку на шее затянул…

— Я тоже думал, что он погибнет, как герой… — и император тяжело вздохнул.

— Хотите загадку, Ваше Величество? — решил отвлечь Государя от грустных мыслей Архип.

— Давай, загадывай…

— Что есть общего между рыцарями и девственницами?

— Ну, и чего же? — вопросительно посмотрел на Архипа Павел I.

— И те, и другие перевелись ещё в пятнадцатом веке!

— Ну, и балабол ты, Архип! Где только находишь эту похабщину?

— У прусских послов слышал, — врал камердинер, — они вообще мастера на разную похабщину…

— Да уж, — усмехнулся Павел I. — А я вот, помню, мне как-то раз Казанцев Алексей Петрович анекдоты рассказывал… Тоже на выдумки горазд!

— Человек, который придумал железную дорогу, не может быть не интересным! Слышал я, что некоторые людишки посмеиваются, мол, дорогу построил, а награды никакой…

— Думаешь, зло на меня затаил? — встрепенулся император.

— Нее, это дураки над его словами так потешаются.

— Это, над какими же?

— На вопрос: «Не обидно ли быть без награды?» Казанцев ответил: «Императору лучше знать, когда и кого награждать, а моё дело его волю исполнять, в чём ему и присягу давал».

— Вон значит как! И вправду, негоже верных людей без наград оставлять. Думаю, титула графа и чина Тайного советника за свои заслуги он вполне достоин…

 

Глава 3

Франция

В начале апреля 1798 года из порта города Кале отплывал фрегат «Весёлый», на его борту, кроме кучи разных специалистов, уплывали в Петербург Иван Казанцев со своей свитой, и Мэри с выздоровевшим напарником. С другого корабля, тоже следовавшего в Петербург, за ними наблюдал Ян Тадеуш. После смерти родителей ему досталось неплохое наследство, которое он с удовольствием начал тратить. Ничего в этом шляхтичу не мешало, так как со службы во флоте неудачливый гардемарин уволился. Во Франции он жил довольно весело, пока не повстречал Казанцева. Всю жизнь, как считал Ян, тот стоял ему поперёк дороги. И звания получал, и награды, и богатым был. Зато это всё проходило мимо Тадеуша. Но вот, казалось бы, наследство сделало его богатым, но опять Казанцев встал на его пути, и девушка, которая понравилась шляхтичу, смотрит не на Яна, а улыбается ненавистному везунчику. Уже несколько дней, как Тадеуш увидел их на улице города Кале и поспешил обойти стороной, но наблюдения не оставил. И теперь он смотрел на них через подзорную трубу, и чёрная зависть вскипала в его душе. Облик белокурой девушки, преследовавший его ночами, был, казалось, так близок, что только протяни руку… Но вот её руку целует заклятый враг, посмевший обвинить его на постоялом дворе в трусости при этой самой девушке и при своих холопах…

Иван Казанцев всю осень и зиму путешествовал по Европе, набирая специалистов для своего будущего города. Список был большой. В него входили и крестьяне, и солдаты, и ремесленники, и куча других специалистов во всевозможных областях. Если бы он не встретил Мэри во Франции, то продолжил бы свои поиски дальше. Но встреча с ней изменила многие его планы. Иван помог девушке выполнить порученное ей задание. Помог и привязался к Мэри навсегда. И она тоже почувствовала его желание быть рядом с ней, и не в силах была этому сопротивляться. И вот они вместе уплывали в Петербург.

 

Глава 4

Петербург. Выстрел

Корабль, на котором плыл Тадеуш и фрегат Казанцева прибыли в Петербург в один день. И если для Ивана время в дороге пролетело незаметно, то шляхтич испытал за эти дни все муки ада, рождаемые ревностью, обидой и завистью, о которых Казанцев даже и не подозревал.

— Ну, привет, тёзка! Как путешествие по Европе? — спросил весёлый Лапин, встречая Казанцева на пристани.

— Замечательно, дядя Иван! Даже лучше, чем ожидал!

— И что же ты такого замечательного там приобрёл? — спросил Лапин, с интересом поглядывая на молодую белокурую девушку, стоящую чуть в стороне от Казанцева.

— Невесту нашёл! — похвалился тёзка.

— Ну-ка, ну-ка, красавица, покажись! — сказал Лапин, с весёлой улыбкой разглядывая девушку.

Мэри растерялась и не знала, как себя вести, только переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— Знакомься, дядя Иван, это Мэри…

В этот момент девушка увидела, как взгляд встречающего их мужчины вдруг изменился и стал злым. Лапин резко оттолкнул от себя в разные стороны Казанцева и Мэри. И в этот момент прозвучал выстрел. Стрелял Тадеуш. Пуля попала Ивану Андреевичу Лапину в живот… Человек, который прошёл войну в Афганистане без единого ранения, который несколько лет путешествовал по диким и враждебным землям и остался цел и невредим, сейчас лежал под мирным весенним небом смертельно раненым.

«Бах! Бах! Бабах!» — раздались в ответ нестройные выстрелы охраны Казанцева и Лапина. Лицо и грудь Тадеуша буквально разворотило от пуль.

— Дядя Ваня, дядя Ваня! — закричал Казанцев, склонившись над раненым, — ты как?

— Тише, тёзка, не кричи, — ответил чуть слышно Лапин, — видишь, плохо мне, умираю.

— Врача! Позовите кто-нибудь моего врача! — снова закричал Иван.

— Не кричи, — снова прошептал Иван Андреевич, — с такими ранениями врач бесполезен…

Тут к ним подошёл батюшка, по какому-то случаю оказавшийся на пристани, куда после выстрелов сбежалась куча народа поглядеть на происшествие.

— Отходит сердешный, — проговорил священнослужитель, глядя на Ивана Андреевича. — Отойдите все! Приму последнюю исповедь у человека.

— Ты что, владыка, охренел? — услышали рядом стоящие люди сердитый голос Лапина, — я что, по-твоему, похож на человека, которому есть в чём каяться, который напрасно прожил свою жизнь??? Пошёл вон! Иван, тёзка, подойди ко мне…

— Что, дядя Иван? — склонился Казанцев над ним.

— Выполни моё последнее желание…

— Какое? — чуть ли плача спросил Ваня Казанцев.

— Построй русский город в Америке… Обязательно… — и тут резкая судорога свела тело Ивана Андреевича Лапина, и он испустил дух.

— Аминь, — сказал стоящий рядом батюшка.

Никто ещё перед смертью не говорил ему таких слов, и он был явно обескуражен случившимся.

* * *

Хоронить Лапина собрался чуть ли не весь Петербург. Со многими он вёл дела, со многими общался. Здесь были и купцы, и ремесленники, и мещане, и дворяне, и даже некоторые влиятельные сановники.

— Какие есть новости, Архип? — спросил Павел I у своего брадобрея.

— Сегодня почти весь Петербург вышел хоронить Ивана Андреевича Лапина.

— Это не тот ли Лапин, чьи магазины стоят по всему Петербургу, и который подарил моей покойной матушке сундук с золотыми дублонами?

— Он самый, Ваше Величество.

— И отчего сей купец умер?

— Так не купец, Ваше Величество. Ваша матушка возвела его в дворянский чин. А умер от рук злодея, который стрелял в Ивана Алексеевича Казанцева, сына Тобольского наместника. Лапин увидел, что злодей хочет убить невинного человека и закрыл его своим телом.

— Вот как! И вправду поступок благородный. А что со злодеем?

— Охрана Лапина тут же его и пристрелила, только поздно, назад господина-то уже не вернёшь.

— Да, уж… Устроили стрельбу в самой столице… Как имя злодея, кто таков?

— Некто Ян Тадеуш, шляхтич. При вашей матушке служил гардемарином, а потом службу оставил и занимался непонятно чем.

— А что говорят… из-за чего он стрелял в сына графа Казанцева?

— Говорят, чтобы Вам, Ваше Величество, пакость сделать. Мол, убьёт сына, отец от горя не сможет железные дороги в России строить.

— Вон оно как! — воскликнул император и потёр ладонью лоб.

— Ваше Величество… Массаж не желаете? — несмело поинтересовался Архип.

— Желаю, а то новости такие неприятные, что голова сразу начинает болеть…

 

Глава 5

Тюмень. Поминки и наследство

В одной из комнат особняка, что принадлежал семье Лапиных, сидели Агеев, Муравьёв, Казанцев, Маллер, Кощеев и Татьяна Львовна Лапина. Уже были произнесены все слова соболезнования, уже неоднократно выпили за помин Ивана Андреевича. И вот начался не совсем приятный разговор о наследстве.

— Татьяна Львовна, вы понимаете, что стали богатой наследницей? — спросил Агеев.

— Да, понимаю. Иван предупреждал меня о возможности такого случая.

— Вам всего тридцать шесть лет. Вы молоды и красивы, и со временем может появиться вполне нормальное желание связать себя узами брака с приятным для вашего сердца мужчиной. Тем более, зная, что вы являетесь богатой наследницей, недостатка в мужском внимании у вас не будет.

— Марсель Каримович, я это прекрасно понимаю. Покойный супруг много говорил мне про это. Так же он велел в случае его безвременной кончины во всём советоваться только с кем-нибудь из вас.

— Не сомневайтесь, мы всегда вам поможем. И ещё, Татьяна Львовна, благодаря стараниям Ивана Андреевича вы получили хорошее образование, поэтому, я уверен, вы сможете прекрасно управлять рестораном-гостиницей «Космос». Это заведение, по завещанию вашего супруга, передаётся полностью под ваше управление, как и деревенька Медведково, поставляющая продукты для «Космоса». Единственное, что вы не имеете права, это кому-либо дарить или продавать данное заведение. Только передавать по наследству.

— Я справлюсь, Марсель Каримович. В последние годы управление этим заведением лежало полностью на мне.

— Прекрасно, Татьяна Львовна! Теперь давайте поговорим о ваших детях. Начнём со старшей дочери, с Надежды. У неё есть какие-нибудь желания или мечты?

— Марсель Каримович, это, конечно, не принято, но она желает стать доктором…

— Раз желает, значит, будет доктором! Сколько ей лет, восемнадцать?

— Да. В феврале этого года исполнилось восемнадцать.

— Значит, начиная с осени, она идёт учиться в тюменский медицинский университет. Поверьте мне, он намного лучше столичных.

— Муж мне говорил тоже самое. Я согласна.

— Так, с дочерью определились… И ещё, у вас два сына, пятнадцатилетний Андрей и двенадцатилетний Сергей. По завещанию Ивана Андреевича они должны пройти трёхгодичный курс обучения на нашей ферме. Если ваш супруг был бы жив, то в этом году сам бы отправил их туда. Поверьте, там они получат такие знания, которые не даются нигде в мире.

— Иван говорил мне о «Приюте» и что о нём, кроме вас, нельзя ни с кем говорить.

— Верно… А что вы, как мать, скажете о желаниях Ивана Андреевича?

— Раз муж считал, что так надо, пусть так и будет, — твёрдо ответила Татьяна Львовна.

— Хорошо, через неделю мальчиков увезут в «Приют»… Так, с детьми тоже разобрались… Теперь поговорим о сауна-банном комплексе «Морская звезда». Вы в состояние им управлять? Если нет, то корпорация выкупит его у вас.

— А что велел Иван?

— Так и велел: или пусть сама справляется с управлением, или продаёт всё «Приюту». Решать вам, Татьяна Львовна.

— Я пока попробую справиться сама… Если увижу, что это мне не под силу, то сразу всё продам вам.

— Хорошо. Все остальные заведения по стране и за границей являются общим имуществом «Приюта». По завещанию Ивана Андреевича в год вы имеете право истратить сумму, не превышающую трёх миллионов рублей. Всего же по завещанию вам оставлено тридцать четыре миллиона рублей. Требуя крупную сумму на какое-либо дело, вы обязаны известить нас заранее, чтобы мы могли собрать необходимое количество денег, так как в своём большинстве они находятся у нас в товарообороте.

— О! Это очень большие деньги. Думаю, такие суммы мне вряд ли понадобятся.

— Всякое может случиться, Татьяна Львовна. Часто люди, получая большое наследство, начинают его активно тратить на разные фантазии, пришедшие им в голову. Но, так, или иначе — на содержание своего дома, охраны и прислуги вам тратиться придётся. И ещё, первого числа каждого месяца, к вам будет приходить наш курьер, и выдавать по пятьдесят тысяч рублей. Это ваша доля от прибыли наших общих предприятий. Вы должны будете расписываться в специальном журнале об их получении. Посторонним людям про деньги говорить не стоит. Даже с нашими жёнами эти вопросы обсуждать не нужно.

— Я поняла, — кивнула Татьяна Львовна.

— Танюша, — это обратился к ней Игнат, — вот, Иван просил передать тебе.

С этими словами Кощеев достал красивый сундучок из красного дерева, примерно пятидесяти сантиметров в длину, и по двадцать в ширину и высоту, и подошёл к вдове. Внутри сундучка лежала куча всевозможных ювелирных украшений.

— Кореш сказал, что ты сама с этим разберёшься, и решишь что и куда…

— Спасибо, — ответила женщина и поцеловала его в щёку, а у самой по щекам потекли слёзы. — Игнат, я всё хотела у тебя спросить, что значит «кореш»?

— Кореш — это друг, товарищ, брат. Короче, верный и надёжный человек.

— А на каком это языке?

— На русском, Танюша, на русском.

— Но я нигде больше не слышала, чтобы так говорили по-русски.

— Ты много чего, девочка, не слышала, — и Игнат отвернулся, потому что на его глазах тоже навернулись слёзы.

— Татьяна Львовна, — снова заговорил Агеев, — если понадобится какая-нибудь помощь, то мы всегда будем рады вам её оказать. А пока возьмите эту папку. Тут документы, с которыми вам нужно будет ознакомиться и убрать подальше. Показывать их посторонним нельзя. А нам уже пора…

После слов Агеева все мужчины стали подниматься из-за стола и направляться к выходу. Проводив гостей, Татьяна Львовна Лапина до позднего вечера просидела в кабинете покойного супруга и изучала документы.

 

Глава 6

Муравьёв и Агеев

Марсель Каримович и Даниил Петрович сидели в удобных креслах в кабинете Агеева и, отхлёбывая из стаканов чай, вели разговор о наболевшем.

— Что-то слишком много мы в последнее время людей теряем, и охрана тормозит… У Мэри одного сотрудника убили, другого ранили; охрана Лапина и Казанцева прошляпила покушение, отреагировали только через пять секунд… За пять секунд можно на полста шагов убежать! Не был бы Тадеуш дебилом, имел шанс спастись. Чёртов завистливый придурок!

— Чего сейчас об этом-то говорить?

— Именно сейчас, Даниил! Для охраны нужно составить новые инструкции и всех на переподготовку и пожёстче с ними! Деньги-то получают не малые! Тренировки должны быть постоянными, отрабатывать все возможные и невозможные способы нападения и защиты. Кстати, что там с наручниками? Пришло время нашим агентам нормальные наручники иметь, а не подручным материалом пользоваться.

— Нет проблем с наручниками. Технология по их производству отработана, осталось только дать задание на выпуск…

— Пусть тогда для начала изготовят партию в триста штук, а там поглядим, — и Агеев что-то записал себе в блокнот. — Кстати, они у нас запатентованы?

— Конечно.

— Это хорошо, — покачал головой Марсель Каримович, и продолжил после небольшого раздумья, — а как обстоят дела с рациями и приборами ночного видения?

— Опытные образцы ещё очень «сырые». Дальность раций не превышает километра, да и неудобные они… Действие приборов ночного видения около десяти метров, — Даниил вздохнул, — тяжело всем сразу заниматься. Да и людей постоянно контролировать приходится… То вопросов много задают, то со всем миром хотят открытиями поделиться. Приходится таких носом в контракты тыкать. А кое-кого с небес на землю опускать и более радикальными методами.

— И что, много таких, которые желают на весь мир закричать: «Я Ленина видел!»???

— Мало, но есть… Вроде бы всё предварительно обговариваем, составляем контракты, объясняем, что тут не место для гласности, деньги хорошие платим… Проходит время, и в некоторых просыпается поп-звезда, желающая выступить перед миллионами. Самое смешное, что это в основном люди или из дворянской среды или иностранцы. Наши мастера, особенно те, кто с нами изначально дела начинал, сами за длинный язык могут любому голову оторвать… Понимают, что такое секреты и что их нужно беречь!

— Согласен, тяжело сразу всем заниматься. Тут ещё дети у каждого… Их как-то между собой нужно объединять более тесными узами, делать из них бойцов единой армии. А то после нашей смерти растащат все богатства кто куда. Вон, случай в Петербурге был… Один из наследников Демидова — Прокофий Демидов решил для простых людишек праздник устроить…

— И что? — Муравьёв с интересом взглянул на Агеева.

— Пятьсот человек умерло от перепития, вот что!!! На халяву потеряли чувство меры. Это никакой войны не нужно… И ведь не по злому умыслу, по доброте душевной сей господин решил народ таким образом осчастливить.

— Ничего себе! — Даниил был явно поражён этим случаем.

— Вот-вот, денег много, а что с ними делать — человек не знает, и начинает всякой дурью маяться. У Казанцева жена всё мечтает о Петербурге, и даже слышать не хочет, чтобы её детей, как Ваню, учили на ферме… Желает, чтобы при дворе императорском были! С детства им голову морочит придворной жизнью.

— А Казанцев что?

— Сказал, что дочерей пусть куда хочет — отдаёт, а сына на ферму отправит учиться.

— Ей сказал?

— Нет, пока только мне. Далась Елене Михайловне эта придворная жизнь… Короче, зажралась она тут в Тюмени, нужно ей турне по городам России устроить, чтобы сравнила… чтобы разницу почувствовала!

— А твоя супруга как?

— Моя в норме. Я за столько лет донёс до неё мысль, что дети должны получить воспитание на ферме. Тоже вместе с детьми Лапина их через неделю туда отправлю.

— Всех четверых?

— Да, все четверых. Первым двойняшкам уже по пятнадцать лет, вторым по тринадцать… Так что уже давно пора!

— Да уж, одарила тебя жена двойняшками два раза подряд, — добродушно рассмеялся Даниил.

— Сам в шоке! — улыбнулся в ответ Агеев. — А ты что же, одного смастерил и всё, решил успокоиться?

— Не получается пока больше… Сам знаешь, во второй раз девочка мёртвой родилась, и после того случая, как отрезало…

— Докторам нашим Ольгу покажи. Тебя вон в своё время спасли, аппендицит удалили.

— Только шов потом долго заживал, — и Даниил непроизвольно почесал рукой место, где находился шов.

— Бывает. Главное, жив остался! А теперь у нас и наркоз нормальный имеется и антибиотики. Тоже сколько лет над этой проблемой бились! Вон, для нашей больницы и медицинского университета какой большущий завод с лабораторией работает…

— Ещё один такой нужно ставить, где-нибудь под Москвой или Петербургом… Лучше бы, конечно, и там, и там… Сам гляди, какая выгода: тут и инструменты для докторов, и перевязочные материалы, и производство различных лекарств… А у нас ещё семь специалистов по зубам есть! — похвалился Даниил.

— Ого! Теперь ещё и для их работы нужно создать всё необходимое.

— Нужно… Кресло специальное, машинки для сверления зубов, материал для пломб… Много чего нужно. Пока они и сами лечат, и сами пытаются что-то разрабатывать. Я когда узнал про это, попросил Маллера провести с ними беседу по данному поводу. Он кое в чём их просветил… «Зубастики» ушли окрылённые новыми возможностями.

— Это хорошо, зубные специалисты нам нужны. Давно пора! А что у нас по военной теме?

— Если ты про моих аквалангистов, то тут полный порядок. На сегодняшний день у нас имеется сорок семь обученных аквалангистов-водолазов и два завода, которые занимаются исключительно снаряжением для них. Один здесь в Тюмени, другой в Херсоне.

— А по поводу оружия?

— Полностью отработаны технологии по производству гранат типа «лимонка», револьверы неплохо получаются. Пистолеты типа ПМ доводим до ума, осечки частенько случаются. Гладкоствольные ружья, заряжаемые картечным патроном, тоже научились делать, технология отработана, в любое время можно начать выпускать серийно. Снайперских винтовок пока два десятка. Не смотря на то, что я конструкцию «винтореза» знаю от и до — технология изготовления слишком сложная. А вот технология производства патронов отработана полностью! Как говорится, садись, да клепай… Имеем так же хороший запас бездымного пороха. Всё современнейшее вооружение находится у нас на ферме в подземном полигоне. Ну, ты и сам знаешь.

— Угу, — кивнул Агеев. — Мы пока использовали только одну снайперскую винтовку и тридцать револьверов, плюс триста гранат.

— Винтовку во Франции, а револьверы и лимонки в Италии? — уточнил Муравьёв.

— Совершено точно. Лимонки очень хорошо помогли в деле объединения Италии. Пару гранат в окно и никакого тебе сопротивления, — усмехнулся Агеев. — Пока пьяная толпа взбесившихся горожан бесчинствовала в одном месте города, наши десятки конкретно орудовали по нужным адресам… Все замаскированы под горожан, все говорили по-итальянски. А револьверы хороши ещё тем, что гильзы не вылетают, не потеряешь случайно. За их отчётностью следим строго. Сейчас у нас есть пять десятков особо проверенных людей, умеющих пользоваться новейшим оружием. На данный момент мы имеем возможность без всякой войны устроить государственный переворот в любой стране.

— Кстати, а ты не боишься, что Павел I бросит Суворова на Италию, чтобы австриякам помочь? Считай, Валахию у османов Александр Васильевич уже отнял. Вот уж действительно замечательный полководец! Быстро, чётко, без лишней раскачки… А за те семь лет, что благодаря нашим усилиям Россия не воевала, он создал на границах и крепости надёжные и армию хорошо обученную воспитал.

— Плюс ещё получил усовершенствованное нами местное оружие, — добавил Агеев, — вон Ваня Казанцев как хвалил пушки, которые сделали на оружейном заводе в Херсоне… При взятии Измаила они очень здорово помогли.

— Жаль, только теперь этот завод стал казённым, — вздохнул Муравьёв, который построил это предприятие.

— Зато опыт приобрели! Знаем, что, где, когда и как можно строить, а когда и не надо. Опять же, для государства сделали доброе дело. А на счёт помощи Австрии… Делается всё, чтобы этой помощи не было. Тем более у России ещё одна головная боль — Речь Посполитая. Павел I всё-таки ввёл туда войска. Не захотел, чтобы прусаки полностью заняли эти земли… С одной стороны правильно, слишком жирно немцам будет такой кусок в одну харю жрать. И надо же, ведь прусаки сами войну спровоцировали… И очень хитро. Вот только с евреями непонятно.

— А что там с ними? — спросил Даниил.

— В императора Пруссии стреляли и ранили, и сделал это кто-то из евреев. Вот и думаю, специально их подставили или действительно нашёлся дурак, решивший стрелять в императора. Короче, после этого выстрела на польских евреев натуральная охота началась. Под шумок, конечно, и другим полякам досталось. Нажились прусаки на этой войне очень даже хорошо. В общем, поляки обратились за помощью к нашему императору, и он ввёл на их территорию войска. С Пруссией пока не воюем… Думаю, договорятся и разделят Речь Посполитую, как должны ещё были при Екатерине II разделить. А может и по-другому как-то… Что сейчас хорошо, это то, что мы защитниками выступили, и никакие народные восстания там не подавляли.

— Там в разделе и Австрия захочет поучаствовать…

— Куда уж без неё? — усмехнулся Агеев. — А что у нас по вооружению для массового потребления?

— Улучшенным здешним оружием снабжены все сибирские гарнизоны. Копии стареньких образцов продаём по всему миру.

— Это правильно, пусть остальной мир пока отдыхает. Мы талантливых инженеров, сам знаешь, со всех стран сюда переманиваем и технологиям новым не даём развиваться. Кстати, в Англии одно время разрабатывали бомбы, которыми якобы французы корабли у англичан подорвали, — улыбнулся Агеев.

— И что? — Даниил заинтересованно поглядел на Марселя.

— Наши люди им в этом помогли… Три мощнейших взрыва и куча погибших, заставили англичан отказаться от этих исследований. Да и некому стало эти исследования проводить.

— Да уж… У нас первое время тоже подобное случалось, но благодаря знаниям ОТТУДА разрушительных масштабов с человеческими жертвами удалось избежать, — сказал Муравьёв и замолчал задумавшись.

— Кстати, ты не в курсе, что мы разрабатываем новую программу? — спросил Агеев глядя на Муравьёва.

— Программу чего? — удивлённо вскинулся на Марселя Даниил.

— Мы собрали десяток талантливых ребятишек из разных стран, которые занимаются финансами и экономикой. В данное время они разрабатывают экономическую модель развития России… К ним для анализа поступает куча разной информации. Ещё пару лет и программа будет готова.

— Вот значит, какая программа… А чего так долго?

— Нюансов, Даниил, море! — многозначительно развёл руками Агеев. — Всё нужно учесть, структурировать и систематизировать. А ещё нужно подготовить общественное мнение и добиться одобрение императора. Как только это будет готово, сразу приступим к исполнению. С железными дорогами примерно то же самое было. И пути были намечены, и материалы подготовлены, и люди активно обучались, и заводы ждали своего часа, чтобы начать выпуск необходимой продукции. Паровозики-то наши не чета тем, что были в известной нам истории. Намного круче и качественнее! Сколько денег было вбухано в это производство!!!

— Согласен, в Сибири мы быстро со всем справились… Так и помогала нам вся Сибирь! Нехватки ни в чём не чувствовали, ни в рабочих руках, ни в материалах. Зато от Питера до Москвы — сплошная морока во всём. Как бы и с финансово-экономической системой страны так же не случилось… Её полезность будут осознавать реально — единицы! Остальные вольно или невольно начнут вставлять палки в колёса… По глупости, по незнанию, из вредности… Другими понятиями и категориями здесь люди живут.

— Для этого и нужно уже сейчас идеи наших финансистов в массы проталкивать, да чтобы доступным и понятным для людей языком. Над этим несколько литераторов работает… Тоже нашлись талантливые ребятишки. Будут выступать в Питерских и Московских салонах со своими произведениями, а в нужные моменты вставлять экономические пассажи. А ещё со священнослужителями активно сотрудничаем. Благодаря им в России очень много можно сделать, силу и влияние имеют колоссальные!

— Да, уж, — усмехнулся Даниил, — от этого влияния для России в основном больше вреда, чем пользы. Народ в своём большинстве тёмный и неграмотный и во всякую бесовщину верит.

— Поэтому-то и для батюшек мы проводим ликбез, чтобы понимали: если будем отставать в науках, то ничего хорошего от этого для государства не будет, сомнут. А сомнут государство, так и религии нашей придёт конец…

— И что, верят?

— Правильно поданной информации всегда верят. Да и на свою сторону стараемся не дебилов переманивать, а умных и авторитетных людей. Про тайную организацию «гончары» помнишь, я тебе говорил?

— Так ты ещё когда про неё говорил? Столько лет прошло! — махнул рукой Муравьёв, — да только тишина пока…

— Неужели ты думаешь, что я это дело забросил? Мы же не масоны, «тайных» лож не устраиваем, где собираются толпы дворян-бездельников и бурно обсуждают всякую ерунду. Мы всё делаем тихо и скрытно, а нужным людям показываем реальные результаты. За длинный язык — дорого спрашиваем, за верность — щедро награждаем.

— И много в рядах «гончаров» нужных нам людей? — с любопытством спросил Даниил.

— На сегодняшний день чуть более двухсот человек, и все наделены реальной властью. Среди них и священники, и военачальники, и купцы, и чиновники разного ранга. Все они стараются проводить нашу политику экономического развития России… Кстати, знаешь, сколько за последние годы мы разными способами приобрели крепостных и перевезли их жить в сибирские и дальневосточные земли?

— Сколько?

— В Охотск только почти тридцать тысяч человек на постоянное местожительство переправили. Там и заводы, и порт, и дороги, и сам город ударными темпами строим. А в саму Сибирь, если считать полностью и мужчин, и женщин, и детей, то около ста пятидесяти тысяч…

— Ого! Громадная армия! — воскликнул Муравьёв.

— Так и железная дорога у нас растянулась на тысячи вёрст! Полустанки, перегоны, разъезды, склады с горючим… Везде требуются люди, плюс заводы, которых мы построили не мало. Рабочих кто-то же должен кормить! Вот, крестьянские семьи, которым дали хорошие наделы, снабдив всем необходимым, и обеспечивают продовольствием сибирские регионы. Со всеми чёткая договорённость о том, что и сколько нужно сеять. Выращивают всё по науке.

— Мне Маллер тоже говорил, что в его университете воспитали уже не мало специалистов сельского хозяйства. И агрономы, и животноводы, и ветеринары… Теперь крестьяне под их надёжным присмотром.

— Так это эксперименты на нашей ферме послужили стартом для многих начинаний, оттуда всё пошло, — уточнил Агеев. — Если в центральной России случаются неурожайные годы и голод, то у нас такие проблемы в принципе отсутствуют. Для наших крестьян мясо — это обыденный продукт.

— Точно, — согласился Муравьёв. — А я первые лет пять на ферме не знал ни покоя, ни отдыха. Сам и учил, и учился. А сейчас такие возможности имеем… Опять же, повторюсь, тяжело всем сразу заниматься. Проектов на сто лет вперёд хватит, да только приходится пока больше заниматься не проектами, а безопасностью. А тут ещё Ивана потеряли…

— Да, хреново, — покачал Агеев головой и друзья некоторое время помолчали. — Короче, Даниил, сейчас перед нами стоят такие задачи: серьёзная подготовка собственных детей к взрослой жизни; техническое усовершенствование средств связи, арифмометров и оптических приборов; повышение квалификации наших охранников и агентов безопасности; подготовка к введению в стране новой финансовой системы. И ещё, Иван Казанцев женится на Мэри, и они уплывают в Америку, русскую колонию будут там создавать. Благодаря нашему вмешательству американцы ещё не предъявили свои претензии на земли известного нам штата Орегон. А Калифорния, вроде как принадлежит испанцам, но их присутствие там мало ощутимо. Поэтому необходимо, чтобы Испания сейчас меньше всего думала о своих далёких землях. Хотя, она так и так их потеряет… Другие силы там собираются. Вот в этот временной промежуток и нужно те земли надёжно за Россией застолбить.

— Понятно. А свадьбу где будем справлять? — спросил Муравьёв.

— В Петербурге. Оттуда они сразу и поплывут… Три фрегата и четыре большегрузных купеческих корабля.

— Семь кораблей не привлекут ненужное внимание?

— Нее, они не сразу все вместе поплывут, сначала по отдельности, а потом в условленном месте встретятся.

— Что, собираемся в Петербург с нашими жёнами? Пусть посмотрят на столицу?

— Ага, пусть посмотрят, а детишки пока начнут жить по новым стандартам, — улыбнулся Агеев, — успеют ещё на столицу поглядеть.

 

Глава 1

Путешествие в Петербург

Кроме Елены Михайловны Казанцевой больше никто своих детей в Петербург не взял. Кощеев и Муравьёв и вовсе ехали без жён. Ольга сама не захотела — хватало дел на ферме, а у Игната жена опять была беременна, и тащить её через пол страны он не захотел. Зато придумал хитрый ход — отдал Лалу на попечение Ольги Муравьёвой, которая сумеет донести до молодой женщины политику и серьёзность отношений между всеми членами «Приюта», а так же поможет с дальнейшим обучением. Среди всех их жён Ольга Ивановна была самая образованная и подготовленная. Лала же за годы замужества научилась довольно хорошо читать, писать и считать, полюбила историю и, как не странно, астрономию. Ещё её очень увлекли книги, написанные Маллером и профессором Дюрановым «Воспитание ребёнка с самого рождения» и «Личная гигиена каждого человека». Интерес, проявленный в своё время к книге «Искусство танца», подтолкнул её к дальнейшему освоению новых знаний. Она порой поражалась, сколько всего на свете существует интересного и необычного. Конечно, любимым её занятием оставались танцы, тут они вместе с Татьяной Львовной Лапиной нашли общий язык и совместно придумывали что-то новое для выступления девушек в ресторане «Космос». Данное заведение пользовалось огромной популярностью, как среди местных, так и приезжих. Но мы отвлеклись! Итак, путешествие до Перми прошло относительно комфортно, так как ехали по железной дороге, а вот дальше начались приключения. Женщины, привыкшие к комфортной жизни в Тюмени, столкнулись с российской действительностью. Действительность показала, что Россия, по сути, огромная деревня. Грязь, бездорожье, угрюмые деревянные домики с печками, оттапливаемыми по-чёрному, неопрятные крестьяне, глуповатые чиновники и еда, от которой женщины давно отвыкли. Как назло погода не улучшила общего впечатления, дожди шли практически постоянно. Редкие солнечные деньки казались каким-то чудом. Более-менее благоустроено было в домах и усадьбах богатых купцов, помещиков и знатных чиновников, которые с радостью давали приют графу Казанцеву и всем сопровождающим его людям. Здесь Елена Михайловна по-настоящему могла почувствовать себя графиней, местный люд преклонялся перед ней, как перед императрицей, что очень тешило её самолюбие. Однако, будучи по натуре человеком добрым, она не выказывала слишком явного высокомерия по отношению к ним. Любила поболтать и посплетничать, что льстило хозяевам, считавшим за честь пообщаться с графиней Казанцевой. Сам Алексей Петрович не любил пустопорожних посиделок. Он, то собирался вместе с друзьями и обсуждал дальнейшие планы, то что-то чертил или писал. За что прослыл очень строгим. Охрана не пропускала к нему посторонних и все прошения в основном передавались через Елену Михайловну, которая поздними вечерами донимала мужа, прося за очередного «хорошего человека».

— Лена, — как-то сказал Казанцев, — ты составь список и сверху подпиши «Хорошие люди». Я этот список подам императору и он сам решит, как их наградить или отблагодарить.

— Правда? — обрадовалась супруга.

— Правда, — тяжело вздохнул Алексей Петрович, — может, кого и на каторгу сошлёт.

— Как на каторгу, за что? — испугалась женщина.

— За лень и разгильдяйство! — ответил Казанцев. — Ты сравни наши деревни под Тюменью Медовое и Молочное с этим городком… У нас деревни чище, лучше и благоустроеннее. А здесь центральная городская дорога похожа на то, как будто недавно битва с Мамаем прошла. Я графом стал не за то, что у кого-то выпрашивал тёпленькие места для себя, а за свой труд. Думаю, за время путешествия ты смогла наглядно убедиться, что я сделал для Сибири в целом и для Тюмени в частности. Вот, когда увижу, что человек делает что-то действительно нужное и полезное для обустройства России, тогда за такого я сам буду просить перед императором.

— Алёшенька, ты очень строг, — сказала Елена Михайловна, понимая в глубине души, что муж всё-таки прав. — У людей просто не было возможности проявить себя.

— Вот пусть и проявляют. Когда я в Тюмень приехал, она хуже этого городишки была. Я не жаловался и не рассуждал, я делом занимался. Спасибо твоему отцу, он мне поверил и поддержал.

— Вот видишь, мой папа тебе помог…

— Леночка, я не могу стать папой для всех просящих. К тому же, я твоему отцу предложил дело, чёткое и конкретное. С каким делом обращаются все эти челобитчики? Тем более эти земли не моя епархия, у них есть свой губернатор, вот пусть и обращаются к нему. Пусть детей своих на учёбу отправляют. Я понимаю — крестьяне, но полуграмотные дворяне, это ужас! Поэтому перед Европой и приклоняемся, что свои лентяи учиться не желают… А разные голландцы, французы и англичане пользуются нашей дремучестью и дурят нас.

Елена Михайловна только глубоко вздохнула. Муж был прав. В своё время она сердилась на него, за то, что он целыми днями пропадает то на работе, то на заводах, а теперь собственными глазами смогла убедиться, что люди в своём большинстве невежественны и ленивы. Если уж она сама в «Доме мод» вместе с другими женщинами разрабатывала удобную одежду для взрослых и детишек, и предметы женской гигиены, такие необходимые в повседневной жизни, то здесь подобным и близко не пахло. Конечно, сначала она с предубеждением отнеслась к «Дому мод», но со временем увлеклась, и ей стало по-настоящему интересно. Тем более это увлечение приносило не только деньги, но и чувство удовлетворения, что от твоих задумок есть польза для всех. А её сестра Дарья даже написала книгу, где были собраны все кулинарные рецепты, которыми женщины делились меж собой. Теперь эта книга была настольным руководством для всех домохозяек Тюмени, да и не только Тюмени…

Приезд в столицу развеял некоторые грустные думы Елены Михайловны. Сначала великолепная свадьба её пасынка на девушке из знатного рода. Нет, никто не знал, что Мэри приходится дочерью английскому баронету, убившему короля Франции. Просто в своё время к графу Александру Сергеевичу Строганову обратился один из его друзей и попросил дать сиротке свою фамилию. В это время подобная практика была довольно распространена. Александр Сергеевич охотно согласился помочь другу, тем более что на содержание и обучение девушки прилагались хорошие суммы денег. Мэри превратилась в Марию Александровну Строганову. Потом друг познакомил графа с Жизель. И Жизель упросила его отдать девушку ей на воспитание. Александр Сергеевич был так очарован французской дворянкой, какой по документам она числилась, что охотно во всём на неё положился. Так вот, свадьба пасынка внесла оживление в невесёлые думы Елены Михайловны. Потом сам город… Ей всё было интересно, она посещала салоны и магазины, гуляла по набережной, была приглашена на балы во многие светские дома, получала кучу знаков внимания, но незаметно для себя вдруг осознала, что ей не хватает тюменского уюта. За блеском столичной мишуры она увидела пустоту, фальшь и ложь, и это очень сильно поразило женщину. Своими мыслями она поделилась с сестрой.

— Лена, а как ты хотела? — отвечала ей Дарья Михайловна. — Там, в Тюмени, мы все жили, как одна большая семья, все делали ОДНО ОБЩЕЕ ДЕЛО. Ты вспомни даже спортивные команды… Как мы вместе придумывали им форму, хоть и переживала каждая за ту команду, в которой был её муж. Где ты видела подобное в Петербурге? Разве все, кто проживает здесь, делают одно общее дело? Я вижу, что люди только интригуют друг против друга. Все эти великосветские хлыщи и их дамы тратят кучу денег на свои забавы и развлечения, а государство в нищете прозябает. Вспомни, как выглядят наши крестьяне? Сильные, уверенные, работящие… А как Сибирь закончилась, то кого мы в основном видели? Забитые, грязные, безграмотные людишки, боящиеся все и вся…

— Даша, ты так говоришь… Я никогда подобного от тебя не слышала, — и Елена Михайловна поглядела на сестру, как на незнакомого человека.

— Я бы раньше подобного и не сказала, но ты сама начала этот разговор. Или мои слова неприятны тебе? — спросила Дарья Михайловна, слегка прищурив глаза.

— Даша, так ты и раньше всё это знала? — спросила Елена Михайловна, будто прозрев в одночасье.

— Леночка, я очень люблю своего мужа и всегда интересуюсь тем, что его волнует и за что он переживает. А ты вон, не смотря на отрицательное отношение Алексея Петровича, всё равно взяла в Петербург детей. Вокруг дочек сразу образовалась толпа непонятных поклонников. Ты что же, хочешь, чтобы дело всей жизни твоего мужа растранжирили эти великосветские павлины? Им плевать на твоих дочерей, им нужно приданое, которое за них можно получить…

— Но это всё-таки люди с положением, из знатных семей…

— Лена, а ты знаешь, что железную дорогу из Томска до Перми построили быстрее, чем из Петербурга в Москву, хоть расстояние в два раза больше?

— Нет, не знала… Но при чём здесь это?

— А как тебе ехалось по этой дороге?

— Замечательно и удобно, — ответила Елена Михайловна, не совсем понимая, куда её сестра клонит разговор.

— Так вот, эти самые люди с положением и из знатных семей, сделали очень многое, чтобы железной дороги не было.

— Как? Зачем? — изумилась женщина.

— Затем, что больше нужно интересоваться делами своего мужа и меньше рассказывать другим о его делах.

— Но я всё равно не понимаю…

— Лена, большинству людей, что обитают при дворе, совершенно безразлично то, что происходит в стране. Их интересуют награды, звания, должности, деньги, наконец. Твой муж добился всего своим трудом. Думаешь, это кому-то из них понравилось? Они видят в нём только соперника! Хорошие или плохие дела он будет делать — не важно, они всегда будут ему мешать!

— Но все так хорошо отзываются о нём…

— О, Господи, какая ты наивная! Никогда они не будут открыто выражать свои истинные намерения. Все свои мерзкие дела эти господа будут делать тайно, словно тати ночные. Запомни это, Леночка, и береги своего мужа! Знаешь, как Алексей и Артур переживали, когда погиб Иван Андреевич Лапин? Он был их настоящим другом! В тот день они так напились, что я ужаснулась! Никогда ничего подобного раньше не было. Мне даже показалось, что захоти, то они приедут в Петербург и разрушат полностью город, в котором убили их друга!

— Страшные слова ты, сестрица, говоришь, — с испугом проговорила Елена Михайловна.

— Действительность, Леночка, всегда страшна. Поэтому помни об этом и доверяй больше своему мужу, а не посторонним людям, которые тебе угодливо улыбаются. Под овечьей шкурой часто скрывается волк…

— Даша, ты у меня такая умная! — воскликнула Елена Михайловна и нежно обняла свою сестру.

Довольно скоро Казанцевы и Маллеры покинули Петербург. Муравьёв отправился по делам в Херсон, Кощеев и Агеев остались на некоторое время в городе.

 

Глава 2

Покорение Америки

И вот, началось одно из самых авантюрных приключений Ивана, к которому он готовился четыре года. Почему авантюрных? Так официально в Калифорнию никто не плыл, и о конечной цели путешествия знали только единицы. Иван с Мэри отправились в путь в начале сентября. Все семь кораблей должны были встретиться на Фарерских островах в порте города Торсхван. И уже оттуда, переждав сезон атлантических ураганов, направиться в Америку. 10 ноября 1798 года семь кораблей покинули порт Торсхваны и устремились на юго-запад в штат Джорджия. Через месяц они входили в порт города Шелтер, который полностью принадлежал «Приюту», так как его возвели на плантациях, являющихся собственностью корпорации. Здесь путешественники отдохнули, пополнили запасы продовольствия, дождались ещё кораблей, на которые загрузились три тысячи солдат. Год — два назад эти солдаты были в основном крепостными крестьянами из России. Торговля по стране людьми шла вовсю. Если дворяне даже своих жён проигрывали в карты, то, что говорить о смердах? В общем, кого-то выкупили, кого-то выиграли в карты, кого-то на что-то обменяли. Так, или иначе, но людей под разным видом вывозили на кораблях из страны и везли в Америку. Здесь их усиленно тренировали и обучали русской грамоте, счёту и письму. И вот, после Рождества караван, возросший до пятнадцати судов, отправился в путешествие вокруг всей Америки, чтобы завершить свой путь на противоположной её оконечности, со стороны Тихого океана…

— Ваше Сиятельство, — докладывал один из разведчиков Ивану Казанцеву, — есть поселение с церковью.

— Подробней расскажи, — велел Иван.

— Небольшое селение, которое находится под защитой форта, построенного из красного кирпича. Форт имеет около пятнадцати пушек. Гарнизон человек тридцать. В селении проживает человек сто пятьдесят — двести.

— Хорошо, ступай.

Шёл июль 1799 года. Вот уже месяц, как эскадра Казанцева обосновалась севернее Йерба-Буэна (Сан-Франциско). Расстояние от их стоянки до города было около ста километров. С местным населением общий язык нашли быстро, тем-более здесь второй год действовали агенты «Приюта». А пять шерстяных одеял, три топора, пара стеклянных бус и медный котёл укрепили взаимную симпатию. Индейцы племени кашайа-помо разрешили приезжим жить на этой территории. Люди по большому счёту именно жить сюда и приехали. Всего на пятнадцати кораблях находилось около шести тысяч человек. Из них экипажи кораблей составляли тысячу двести матросов и офицеров, потом армия новых колонистов из трёх тысяч солдат и сержантов. Остальные — это женщины и специалисты различных профессий плюс священники и пятьдесят человек личной охраны Ивана и Мэри, которые помимо охраны выполняли полицейские и разведывательные функции. Где в известной нам истории был построен русский Форт-Росс, теперь на этом месте возводился острог, который получил название Лапинск, в честь Ивана Андреевича Лапина. Отсюда Иван Казанцев намеревался начать колонизацию Орегона и Калифорнии, где Йерба-Буэна (Сан-Франциско) был в списке первым. С Иваном остались только два корабля, фрегат «Весёлый» и большегрузное торговое судно «Пчёлка». Остальные, высадив переселенцев и массу привезённого с собой имущества, уплыли по своим делам. В ближайшие месяцы планировалось привезти сюда ещё не менее шести тысяч новых жителей. Если всё более-менее удастся, то «Приют» намечал в следующем году представить российскому императору документы, по которым выходило, что русские поселения в Америке существуют уже как минимум лет пятьдесят, а браки русских первопроходцев с дочерями местных вождей дают право России владеть этими землями по праву. Плюс к этому просветить императора о золотоносных районах в этих землях, а так же на Аляске, чтобы не возникло желания отдавать данные территории кому бы то ни было.

Двух геологов под охраной из надёжных людей Иван отправил в сторону озера Фолсом, показав направление по карте и сказав, что искать там нужно золото. В случае успеха Казанцев в том районе планировал заложить город. По его задумкам получалось, что территория образующая треугольник Лапинск, Фолсом, Йерба-Буэна (Сан-Франциско) в ближайшие месяцы должна полностью попасть в сферу его влияния. Но преждевременной огласки он пока не хотел, поэтому действовал осторожно. Пока основная масса солдат и поселян продолжали обустраиваться на новом месте, он с двумя сотнями солдат отправился к Йерба-Буэна (Сан-Франциско). Воспользовавшись сильным туманом, они на лодках пересекли залив Золотые ворота и бесшумно захватили форт, вырезав весь небольшой гарнизон и попавшего под руку падре с его служками. Все трупы утопили в океане. Исчезли люди и всё, не было их никогда. Сами солдаты так же тихо уплыли обратно, аккуратно убрав следы своего присутствия. Через пару дней в залив вошли два корабля. Высадившиеся на берег люди объявили местным жителям, что они их власть, благодаря которой жить станет лучше, жить станет веселее. После чего был составлен список всех проживающих в городке и род занятий каждого. Поинтересовались существующими проблемами. Городу дали новое название — Туманный. В Лапинске осталось триста пятьдесят человек, которые продолжили его строительство согласно разработанному плану. Церковь и жильё для их проживания уже были готовы. Теперь работы закипели на новом месте. Старый форт снесли, а вместо него инженеры начали строить новый, более мощный, удобный и современный. Пока строились лесопилки, церковь, склады и дома для проживания, люди жили в палатках. Живность, которую привезли с собой — не трогали. Кур, гусей, уток, свиней планировалось разводить, поэтому в первую очередь для них строились сарайчики. А переселенцы занимались охотой, в которой им активно помогали собаки, натренированные ещё в России. Край изобиловал пушниной. Вместе с охотой процветала и рыбная ловля, поэтому повсеместно сооружались домики-коптильни, в которых коптили и рыбу и мясо. Через месяц вернулась часть экспедиции и Ивану доложили, что золото есть и его много. Взяв тысячу солдат и кое-кого из специалистов по строительству, он отправился с ними в сторону золотоносного района. В сорока пяти километрах от того места, где нашли золото, был заложен город под именем — Лучистый, а возле появившегося прииска возвели два блокгауза, соединяющиеся друг с другом подземным ходом. На прииске, которому было дано название Удачный, теперь постоянно находилось двадцать пять человек. Через неделю их меняли другие двадцать пять человек. Всего для работы на нём было определено сто человек, постоянно сменяющих друг друга. Остальные занимались разведкой, строительством и благоустройством новых городов. С местными племенами отношения складывались добрососедские, люди были не воинственными и за небольшие подарки охотно помогали пришельцам. Иван Казанцев дал чёткую установку — местных не обижать. Про золото знали только геологи и работники прииска, но им строго приказали об этом помалкивать, лишний ажиотаж пока был ни к чему. Для хранения золота в Лучистом строился бетонный подземный бункер. Цемента с собой на кораблях привезли немало. В Туманном тоже первым делом стали возводить завод по производству строительного камня. В общем, работы хватало для всех…

 

Глава 3

Петербург

Павел I пребывал в плохом настроении. Суворов полностью очистил Валахию от османского присутствия. Во всех городах и крепостях находились русские гарнизоны, что не могло не радовать. Но иностранные послы засыпали императора жалобами о недостойном поведении его солдат, а европейские газеты выставляли фельдмаршала Суворова этаким монстром пожирающим детей. Тут ещё шли торги по поводу раздела земель Речи Посполитой. С Пруссией Павел I воевать не хотел, но и отдавать слишком большую территорию тоже не желал. Стороны вроде бы уже пришли к общему соглашению, но тут, как специально, умер Фридрих Вильгельм II Прусский, и переговоры пришлось начать практически с нуля. Новый король Пруссии Фридрих Вильгельм III занял какую-то выжидательную позицию, а его войска меж тем на занятых территориях творили, что хотели. Русская армия вела себя спокойно, стараясь поддерживать с местными жителями хорошие отношения. Но если даже между любящими друг друга людьми возникают ссоры, то, что говорить про армию на чужой территории?

— Архип, голубчик, — позвал император своего камердинера.

— Я здесь, Ваше Императорское Величество! — тут же объявился он.

— Сделай массаж головы, а то эти послы меня изрядно утомили, никакого покоя от них, — и Павел I занял кресло, предназначенное для массажа.

— Сейчас, Государь, пару минут и вам станет легче…

Через несколько минут императору действительно стало как-то спокойнее, и он по своему обыкновению начал спрашивать у камердинера о новостях.

— Что слышно нового, Архип?

— Если зависть можно назвать чем-то новым, то она сегодня заняла первое место.

— И кто кому завидует?

— Суворову Александру Васильевичу завидуют и распускают про него небылицы. Особенно в этом преуспели австрияки и прусаки, которые в последних войнах не выиграли ни одного сражения. А солдаты Пруссии только что и умеют, как воевать с мирными жителями. На месте Суворова я бы вызвал всех врунишек на дуэль и шпагой их, шпагой!

— Ха-ха-ха-ха-ха! — засмеялся весело император, — какой же ты, Архип, у меня суровый, а я даже и не знал… А что, умеешь со шпагой обращаться?

— К сожалению, Ваше Императорское Величество, не обучен.

— Значит, говоришь, незаслуженно обвиняют фельдмаршала Суворова? Наговаривают?

— Наговаривают. А некоторые неразумные людишки верят и подхватывают эти сплетни.

— То-то и оно, что неразумные! — и император поднял вверх указательный палец правой руки. — Вон, сегодня за обедом, цесаревич Александр тоже об этих глупостях заикнулся…

— А вы его, Ваше Императорское Величество, в Сибирь отправьте…

— Да, что же ты, Архип, такое говоришь-то? Как я сына в Сибирь отправлю? Он, ведь, не преступник какой, а наследник! — возмутился Павел, даже привстав немного со стула.

— Государь, да кто же о преступлениях говорит? — изумился Архип, прижав руки к груди. — Вы его по государственным делам отправьте, так сказать с инспекцией, чтобы посмотрел на житьё-бытьё народа русского. Проникся государственными заботами, и меньше думал о сплетнях.

— С инспекцией говоришь? — и император снова сел в кресло, закрыл глаза и расслабился. — Ладно, подумаю. А вот как с послами быть..?

— А Вы им газетку покажите.

— Какую газетку? — снова открыл глаза император.

— Так о Речи Посполитой французский журналист статью написал…

— И где она? Почему у меня её нет?

— Позволите, Ваше Императорское Величество? Она в моей комнате…

— Неси скорее! — приказал Павел I.

Уже через пять минут он внимательно вчитывался в строчки французской газеты «Nouvelles Du Monde» (Новости Мира). В статье, что располагалась на центральной полосе газеты, рассказывалось об ужасных преступлениях прусских солдат на землях Речи Посполитой. Была даже нарисована карикатура, где короли Пруссии и Австрии лениво зевают от скучного разговора, а в это время солдаты Фридриха Вильгельма III весело режут польских жителей. Другие страницы газеты тоже освещали новости европейской политики. Одна из них говорила о жителях Валахии, которые рады победам русской армии, а также о том, что греческие провинции продолжают бороться за независимость своих территорий от османского господства. Были статьи о войне между Итальянской Республикой и Австрией, о стычках итальянского и османского флотов и о союзе Испании и Франции против Англии. Имелась любопытная новость о победе французского флота, который под покровом ночи подкрался к стоящим на рейде английским кораблям и пять из них потопил, а два взял в качестве приза. Остатки английской эскадры были вынуждены срочно ретироваться. В этом сражении погибли: английский вице-адмирал виконт Самюэль Худ и адмирал Нельсон. А французский генерал Бонапарт с двадцатитысячной армией высадился в Ирландии.

— Все со всеми воюют, — вздохнул Павел I, отложив газету в сторону.

— Ваше Императорское Величество, смею надеяться, новости для Вас были полезными? — спросил камердинер.

— Спасибо, Архип, — ответил император, — только ты один меня понимаешь и приносишь радость… Сходи, пригласи ко мне цесаревича Александра, поговорить с ним хочу.

* * *

В петербургском особняке, принадлежавшем «Приюту» в одной из комнат сидели Муравьёв и Рустам, и пили под рыбу итальянское вино.

— Поздравляю, Рустам Мансурович Белов, с новым званием! — улыбнулся Даниил, — теперь и жениться можно.

— Спасибо, Даниил Петрович, — ответил один из лучших агентов службы безопасности «Приюта». — А на счёт женитьбы я ещё подумаю.

— А к какому классу чиновников ты теперь относишься? — спросил Муравьёв.

— К десятому. Коллежский секретарь. Если по-военному, то это штабс-капитан в пехоте. Дослужусь до майора, и уже смогу получить потомственное дворянство.

— А майор это…

— Это Коллежский асессор, — подсказал Рустам.

— Всё никак не могу запомнить все эти ранги. Знаю, что я купец первой гильдии, и мне достаточно. А так, действую по обстоятельствам…

— Ага, по обстоятельствам… Наслышан я, как вы с некоторыми генералами и адмиралами разговариваете… Чины вообще не чтите.

— Не приучен я как-то, Рустам, к чинопочитанию. В первую очередь в человеке вижу человека, а уж потом с чином сравниваю. Да что я? Вон, покойный Иван Андреевич вообще предпочитал язык за зубами держать, потому, как мог такое ляпнуть… Ему все чины были по барабану. Мне рассказывали, когда его императрица награждала, то он так откровенно пялился на одну из её фрейлин, что та даже покраснела.

— А государыня что?

— Государыня ему тактично заметила, что он де рассеянный что-то… Так Иван прямиком и выдал, мол, Ваше Величество, я очень баб люблю, а у вас тут собрались самые хорошенькие.

— Что, прямо так и сказал — «бабы»? — изумился Рустам, который этих подробностей не слышал.

— Так и сказал, — улыбнулся Даниил. — Хорошо ещё, что не «тёлки».

— Да уж… И как государыня отреагировала?

— Посмеялась. Сказала, что ей нравятся прямодушные люди. Потом про жену поинтересовалась. А когда узнала, что та княжна из Цинской Империи, то и вовсе Ивана вопросами замучила.

— Я слышал, что он купил её, это правда? — спросил Рустам.

— Правда. Там женщины вообще бесправные. Если из бедной семьи, то вся самая грязная и тяжёлая работа по дому на ней. Если из обеспеченной, то девушку обучают танцам, игре на музыкальных инструментах и прочей ерунде, чтобы могла будущего мужа развлекать и ублажать. Чем больше талантов имеет, тем дороже можно продать. Вот Иван у одного обнищавшего вельможи и купил, и не одну, а сразу двух и сюда привёз. Татьяна ему изначально была симпатична, а с её сестрой Игнат наш любовь крутил. Только сестра при родах умерла, ребёночка тоже спасти не удалось, — и Даниил тяжело вздохнул.

— Я слышал, Даниил Петрович, — перевёл Рустам разговор на другую тему, — что вы всех детишек на ферму в «Приют» загнали?

— Скажешь тоже — загнали… Уму-разуму учиться отправили! На кого после нашей смерти все дела оставлять? Пусть знают, что такое жизнь. Растратить деньги большого ума не надо, а вот с умом, чтобы польза от этих денег была — этому нужно учиться и учиться серьёзно. Ваню Казанцева воспитали, вон какой замечательный наследник вырос! Дай Бог в Америке колонию крепкую образует, города возведёт… А то французы, испанцы и англичане земель по всему свету себе нахапали…

— Им сейчас не до Америки… Снова французов и англичан лбами столкнули, а то в их влиятельных кругах о мире начали поговаривать… Слишком дорого им обходится эта война, особенно Англии. Наша диверсия десятилетней давности больно ударила по её экономике, опять же — большая потеря опытных матросов и офицеров. А потом такой сброд на флот пришёл… Сколько бунтов было! А сейчас опять двух талантливых адмиралов лишились…

— Как получилось-то так удачно? — спросил Даниил.

— У французов тоже есть амбициозные капитаны, жаждущие славы, тем более Нидерланды вместе с Бельгией вошли в состав Франции, а хорошие корабли они делать умеют… В общем, слили кому надо нужную информацию, кое-чего подсказали… Дальше, как вы говорите — дело техники.

— Да, удачно получилось. И с газетой тоже удачно вышло… Наш император европейских послов носом, словно котят нашкодивших тыкал, — улыбнулся Даниил. — Трёх месяцев не прошло, как договорились с Пруссией о разделе Речи Посполитой и в основном на наших условиях. Ещё и с Портой замирились. Кстати, как сейчас границы проходят?

— Мир-то — мир, только Австрия тоже не позволила нам всю Валахию забрать, кое-чего и себе отхватила. А граница наша теперь проходит почти по прямой, начиная от Кёнигсберга через Варшаву и до Бухареста. От него на Силистру, потом вдоль Дуная и сворачивает на Констанцу. А греческие провинции под нашим и османским протекторатом теперь живут. Порте война с нами сейчас ой, как не выгодна… У неё проблемы с Персией, а тут ещё Италия задираться начинает, в Египте опять же сильно неспокойно. А у нас Суворов и Ушаков, против которых османам воевать совершенно не хочется.

— Это точно! Дай волю этим забиякам, они и до Константинополя дойдут, — засмеялся Даниил. — А персам много нашего оружия продали?

— Пять тысяч лёгких карабинов для их конницы, столько же мушкетов для пехоты, и десять тысяч сабель. С персами торговать легко, не смотря на различные стычки между нашими державами, связи там хорошие налажены. А вот в Средиземноморье не очень, под каким флагом не плыви, всё равно нарваться на неприятности можно. Итальянцам помогать получается только через Францию. В Марселе наш человек открыл небольшой оружейный заводик. Ещё три купеческих кораблика в марсельском порту принадлежат нам, и пока всё.

— А банк? — удивился Даниил.

— Само собой, и банк есть. Наше присутствие во Франции самое большое. Шесть банков в разных городах работают, связанные меж собой единой системой.

— Да, я помню, — кивнул Муравьёв и начал перечислять города, проверяя свою память, — Нант, Париж, Руан, Орлеан, Лион и Марсель… Кстати, через два года французскому королю исполняется шестнадцать лет. Очень умный и трудолюбивый мальчик растёт.

— Совершенно верно. В друзьях у него дети наших людей. Думаю, со временем хорошая команда получится. Только вот Бонапарта сдерживать приходится, слишком большие амбиции у этого человека. Армия под его руководством стала практически образцовой. Жаждет побед! Вон, в Ирландии высадился…

— Я в курсе, честолюбивый малый.

— Ага. Но правительство пока его контролирует. А ещё Франция сейчас активно вкладывается в развитие флота…

— А нам Дальний Восток нужно развивать, — перевёл Даниил разговор на беспокоящую его тему. — Между Калифорнией и Охотском скоро наладится постоянное морское сообщение. И там, и там нужно быстрее нашими людишками земли заселять.

— Стараемся… Кстати, новости есть не совсем хорошие.

— Какие? — вскинулся Даниил.

— Когда мы организовывали компанию «Российские железные дороги», то в уставе было указано, что акциями имеют право владеть только подданные России.

— Конечно! Зачем нам иностранцы?

— Так вот, идут разговоры, что нужно разрешить и иностранцам вкладывать деньги в наши дороги. Тем более акции дорогие и некоторые дворяне, испытывая по каким-либо причинам нужду в деньгах, торгуют ими.

— От благих намерений прямой путь к чану с кипящей смолой! — выругался Даниил. — А у нас дворяне — бараны, каких только свет не видывал, гонятся за сиюминутной выгодой, а будущего не видят! Если иностранцы нашими дорогами владеть будут, то и вся страна под них ляжет!

— Вроде как даже императору прошение дали по этому поводу… Но я пока точно не знаю. Кстати, Павел I с сыновьями Александром и Константином собирается в новое путешествие по России… Сибирь хочет посетить.

— С императором и его детьми разберёмся, — отмахнулся Даниил от этого известия, — ты, Рустам, отслеживай ситуацию с акциями железной дороги и по возможности их скупай, ну, или в карты выигрывай. Иностранцев в эту область пускать ни в коем случае нельзя!

— Понял.

— И ещё, как торговля с Бразилией проходит? — поинтересовался Муравьёв.

— Нашлись там деловые люди. Мы с ними заключили различные договора… Теперь имеем постоянные поставки млечного сока дерева гевеи, а так же листья и корни кока.

— Хорошо. Кока для наших медицинских целей нужна, а сок гевеи на заводах для многих производств необходим.

— Мне Марсель Каримович про это говорил, — сказал Рустам и, почесав мочку уха, спросил, — а как идут дела в Херсоне?

— Нормально, идут, — ответил Даниил, — там целый район, считай, нам принадлежит. Кроме заводика по изготовлению снаряжения для водолазов, есть ещё мебельная, ткацкая и швейная фабрики, гостиница с рестораном по типу «Космос», аптека, магазин, склады и тренировочный центр.

— А как скрываете тренировочный центр? — этого секрета Рустам ещё не знал.

— Заводик организовали по разведению рыбы. Вот на территории этого заводика людей и тренируем, там же водолазное оборудование производим. Кстати, продукцией с рыбного завода снабжаем армию Суворова.

— Вы говорите про э-э… консервы, рыбные? Так, кажется, они называются?

— Там не только рыбные консервы. Есть мясные, фруктовые… Короче, любой съедобный продукт можно законсервировать и он целый год будет храниться и его можно кушать.

— А после того, как год пройдёт?

— Нельзя, отравишься, — усмехнулся Даниил.

— И как узнать, что год уже прошёл? — изумился Рустам.

— Так специально штамп на банках наносится с датой выпуска и предупреждение о последствиях, что будет, если употребить, когда срок хранения вышел. Александр Васильевич Суворов тогда по достоинству оценил наше изобретение. Мы вместе с ним всё попробовали, и я дал ему подробную инструкцию по употреблению консервов. У меня с ним вообще дружба, — улыбнулся Даниил, — со времён взятия Измаила… А тут и продовольствие поставляю и бинокли. Правда, бинокли в единичных экземплярах. Их пока хорошо только у нас в Тюмени умеют производят. Дорогое удовольствие, и то, благодаря Кулибину научились их делать. Умнейший, скажу тебе, человек! Суворову бинокли очень понравились. Дальность обзора и качество ни с чем не сравнить. Только я попросил фельдмаршала не распространяться на эту тему.

— Не удивился? Купец и молчит о своём товаре…

— Удивился, только я сказал, что когда время придёт, люди узнают. А пока это секрет нашей армии.

— А он? — спросил Рустам, наливая себе в опустевший бокал вино.

— Похвалил. И вообще, был приятно удивлён, что я не только о прибыли пекусь, но и о пользе государственной. Незачем противнику явному или даже предполагаемому знать о наших преимуществах.

— Больше не чем фельдмаршала не удивляли?

— Как же не удивляли, удивляли, — рассмеялся Муравьёв. — И формой и вооружением. Моя охрана из двадцати человек надела нами придуманную форму и амуницию. А потом продемонстрировала свои умения в разных ситуациях. Суворов тогда сильно призадумался. Долгий разговор со мной потом имел. Интересовался, как я до такого додумался?

— А вы?

— Сказал, что увлекался историей и обобщил мировой опыт, плюс консультировался с военными, которые принимали участие в разных сражениях. Суворов даже сам примерил один комплект и в нём выполнял разные боевые приёмы.

— И как? — Рустаму было очень интересно.

— Сказал, что как-то необычно, но пользу видит большую.

— И много новшеств было?

— Во-первых: немного другая конструкция ружья плюс штык-нож, который носится на коричневом кожаном поясном ремне. Крепится штык-нож на ружьё быстро и надёжно, и не мешает при этом стрельбе. А можно и без ружья использовать его в бою, как кинжал. Во-вторых: удобные и прочные ранцы, настраиваемые под тело любого человека. В-третьих: обувь — высокие чёрные ботинки на шнурках, в которых довольно комфортно можно передвигаться. С обувью мы давно работаем. Ещё покойный Иван Андреевич более двадцати лет назад это дело под свой контроль взял, — предался воспоминаниям Муравьёв, после чего продолжил, — в четвёртых: сама форма, имеющая единообразный зелёно-коричневый цвет, как кителя, так и штанов. Плюс карманы, расположенные парами на груди, плечах, по бокам ниже пояса и на бёдрах. Много необходимого в карманы можно класть. И в пятых: это полукруглый стальной шлем с кожаной тулейкой внутри, которая настраивается под размер головы и широкие ремешки для фиксирования шлема на голове и придания ему статичности при ношении. Ко всему прочему прилагалась утеплённая куртка длиной до середины бедра, которую можно одевать в холодное время. Она тоже была зелёно-коричневого цвета.

— Суворов про такое единообразие цвета ничего не сказал?

— Сказал, мол, параду в ней мало. На что я ответил, мол, в бою парад не уместен, а для парада есть парадная одежда. Он согласился. Парадную одежду мои орлы ему тоже продемонстрировали.

— Это которую вы мне на рисунках как-то показывали?

— Ага, её, — кивнул Даниил, и наполнил опустевший бокал вином.

— Тоже мало общего с носимой нынче в войсках формой, — заметил Рустам, — но красиво. Было бы неплохо армию в эту форму переодеть.

— Это от императора зависит, что у нас будет. Хорошо, что хоть форму не отменил, которую при его матушке носили, а то ведь всё хотел прусакам подражать. Сколько пришлось авантюр придумать, чтобы он не начал свои навязчивые желания в жизнь воплощать…

— И сейчас наш Архип старается, чтобы Его Величество чего неожиданного не выкинул, — добавил Рустам.

— Да, повезло нам с ним. Даром гипноза парень владеет, нам верен и признателен, что семью его от голодной смерти спасли…

— А, правда, что гипнозом можно любое желание внушить человеку? — решил побольше узнать Рустам.

— Можно, коли человек сам этого захочет. Если я чего-то не хочу или это противно моей душе, то гипноз тут бессилен. Да и воздействовать им можно, когда человек расслаблен.

— То есть на улице к любому просто так не подойдёшь и не внушишь ему свой кошелёк отдать тебе.

— Смотря, какой человек… Кто-то последнее с себя снимет и отдаст, а кто-то и рожу набить может, — усмехнулся Муравьёв.

— А как определить к кому стоит подходить, а кому нет?

— Тут наука целая, этому учиться нужно. Хотя… ты же вон как-то находишь людей, которые с тобой охотно делятся нужной информацией.

— Так за деньги в основном. За них любой согласится рассказать, что хочешь.

— Не прибедняйся, Рустам. Дай дураку денег и попроси его собрать нужную для тебя информацию… Так он и деньги профукает и вернётся ни с чем. Мало того, сам тебя с потрохами сдаст.

— Так я на рожон никогда не лезу. Сначала понаблюдаю, оценю, взвешу «за» и «против» и только потом осторожно начинаю дело делать. Конечно, некоторых сразу видно. Сядь к такому за столик в кабаке, угости шкаликом, другим… он тебе всё про всех и расскажет.

— Вот и опытный гипнотизёр так же действует, понаблюдает, оценит, задаст на первый взгляд ничего не значащие вопросы, а уж потом и действовать начинает. А у нашего Архипа есть преимущество. Император от массажа расслабляется, это как раз тот момент, когда можно ненавязчиво на него влиять… Но, опять же повторюсь, делать это нужно крайне аккуратно. Излишняя навязчивость может привести к обратному результату.

— Понятно. Кстати, это он по совету Марселя Каримовича подтолкнул императора к мысли о путешествии с сыновьями в Сибирь.

— Правильно. Давно мы хотели, чтобы представители правящей семьи посетили наш край… Там наглядно можно многое донести до царственных особ.

Тут в дверь негромко постучали.

— Войдите, — крикнул Рустам.

В комнату вошла Жизель.

— Празднуете, господа?

— Празднуем, Жизель! — ответил Рустам. — А ты, видать, с какими-то новостями пожаловала?

— По радиотелеграфу получено подтверждение из Америки, что Ваня Казанцев обнаружил искомое и в тех районах заложил три города и сейчас активно занимается их обустройством.

— Других подробностей нет? — спросил Даниил.

— Нет.

— Значит, у него всё идёт хорошо, — подытожил Муравьёв. — Ладно, красавица наша, спасибо за новости. А как там твой Константин поживает?

— Всё опыты проводит в своём подвале… Сейчас какого-то стряпчего допрашивает, который довольно крупную сумму наших денег решил присвоить…

— Ясно, делом человек занят…

— Ага, — согласилась Жизель.

— С нами посидишь или тоже есть дела?

— Есть… Графа Строганова обещалась навестить… Об искусстве и экономике говорить будем.

— А-а! Тогда не смеем тебя задерживать.

— И вам всего хорошего, — женщина сделала забавный книксен и удалилась.

— Жизель умничка, через Строганова нашу финансово-экономическую программу продвигает, — сказал Рустам, когда женщина ушла.

— Согласен, нам с ней повезло, и красавица и умница… А теперь давай думать по поводу путешествия императора по России…

 

Глава 4

Тюмень

Солнечным июльским утром 1800 года Павел I со своими сыновьями выходил из вагона, прибывшего в Тюмень паровоза. Со дня коронации это было уже его третье путешествие по стране. В этот раз он по железной дороге доехал до Вологды, а оттуда в конных экипажах до Вятки (Киров). Так, как Пермь уже соединили с Вяткой железной дорогой, то дальнейшее путешествие император продолжил в уютном вагоне, сделанном специально для него. Дорога пока была одноколейная. Чтобы сделать её широкой и в обе стороны, нынешних промышленных производств просто не хватало. Не хватало нужной стали для рельсов, не хватало камня для строительства дорог, не хватало шпал требуемого качества. Заводы, где делали паровозы и вагоны, были всего в трёх городах: в Санкт-Петербурге, Перми и Томске. Несмотря на все эти трудности, дорога строилась. Многие скептики признали её необходимость. Итак, посетив Пермь и Екатеринбург, император остался весьма доволен увиденным. В Тюмени же должны были собраться сибирские полки, чтобы принять участие в задуманных им манёврах.

— На караул! — пронеслась в тишине громкая команда коменданта Тюмени.

Стройная шеренга тюменского гарнизона, выстроенная вдоль перрона, чётко и синхронно выполнила команду, а сам комендант, сделав несколько строевых шагов, остановился напротив слегка удивлённого Павла I.

— Ваше Императорское Величество, караульная рота тюменского гарнизона по случаю Вашего прибытия построена! Комендант города Тюмени полковник Захаров!

И в этот момент по всему перрону разнёсся торжественный марш, а специально подготовленные певцы запели:

«Урааа!!!» — выкрикнуло разом сто солдатских голосов, накрыв здание железнодорожного вокзала звуковой волной. Император был одновременно и обескуражен и восхищён. Этой песни он ещё не слышал. Выходящая вслед за ним свита с любопытством озиралась вокруг. В этот момент к императору подошла девушка в нарядном красном сарафане и в белой, расшитой узорами, рубахе. Её голову украшал расписной золотисто-красный кокошник. В руках красавица держала белую скатерть, на которой на круглом серебряном подносе возвышался свежевыпеченный каравай, увенчанный красивой деревянной солонкой.

— Отведайте по русскому обычаю хлеб-соль, Государь-батюшка! — звонким, мелодичным голосом произнесла девица, вытянув руки с угощением, и склонив голову в знак покорности.

Павел I слегка поколебался, но после отломил рукой кусочек каравая и, обмакнув его в солонку, положил себе в рот.

— Ой, и вкусен твой хлебушек, красавица! Как зовут тебя?

— Кожевникова Анна Мефодиева, Государь-батюшка, — ответила девушка и скромно потупилась.

Тут к императору подошёл сам Казанцев в парадном мундире.

— Ваше Императорское Величество, прошу Вас пожаловать в город, мы счастливы Вашему благополучному прибытию!

— Веди, Алексей Петрович, показывай город, — ответил Павел I, и процессия двинулась вперёд.

Внутри здания вокзала выстроились ещё две роты солдат, образуя живой коридор и замерев по команде: «Смирно». Тюменский вокзал восхитил и императора и, сопровождающую его, свиту. Высокий полукруглый, белоснежный потолок, широкие и светлые окна, мраморные стены и колонны, элегантные скамеечки и покрытый каменной мозаикой пол, всё это не могло не восхищать. На площади, перед зданием вокзала собрался чуть ли не весь город. Жители были одеты в свои самые лучшие наряды. При появлении императора вся многотысячная толпа встала на колени, во всех церквях города весело зазвенели колокола, а навстречу Павлу I вышел тюменский архимандрит Николай со свитой и произнёс церковные здравицы в честь приезда Государя. Потом император со свитой посетили Петропавловский собор. После торжественного молебна для императора подали белоснежного цвета открытую карету, куда он сел вместе с Казанцевым и сыновьями и экипаж двинулся по городу. Свита двигалась следом в экипажах попроще. Граф знакомил монарха со всеми достопримечательностями Тюмени.

— Алексей Петрович, а скажите, пожалуйста, — спросил у Казанцева Павел I, — отчего солдаты одеты несколько необычно?

— Так для сибирских полков, Ваше Императорское Величество, мною в своё время была выхлопотана сия форма. Климат у нас другой, и солдатом в такой одежде намного сподручней.

— А-а, да, да, я что-то такое припоминаю, — кивнул головой император. — Что же, мне вид сибирских солдат весьма понравился. Собраны, подтянуты, действуют слажено — это радует. А ещё мне пришлись по душе ваши военные городки. В Перми и Екатеринбурге я имел удовольствие на них взглянуть. Уверен, что у вас здесь не хуже.

— Надеюсь, что не хуже, — тактично ответил Казанцев.

— Кстати, Алексей Петрович, у вас прекрасные дороги!

— Спасибо, Ваше Императорское Величество! — Алексей Петрович обозначил поклон.

— Только я спросить хочу, для чего эти белые полосы на них?

— Так для порядка, Государь. Кому нужно в сторону железнодорожного вокзала, едут по левой стороне, а мы с вами едем по правой. Никто никому не мешает. А полиция в городе строго следит, чтобы люди не нарушали движения и не мешали друг другу. Если нужно на другую сторону дороги перейти, то, вон, видите белые полоски поперёк неё, — и Казанцев показал вперёд рукой, — нужно переходить по ним. Извозчики перед этими полосками лошадок придерживают, потому что знают, пеший человек может пойти. Это не только порядок, но и уважение жителей города друг к другу. Уважение и порядок всегда рука об руку идут.

— Согласен с тобой, Алексей Петрович, порядок — это главное. Только ответь мне, почему в других городах не так? Разве там не следят за порядком, разве плохие чиновники ими управляют? Почему так бедно живут? У вас даже деревни выглядят нарядно. Мы по дороге специально останавливались, чтобы поглядеть и сравнить.

— Ну, во-первых: мне с помощниками повезло, один бы я точно ничего не сделал. Или сделал бы намного меньше, чем хотел. Во-вторых: есть такая наука — планирование, которая помогает достичь нужного результата. Я о ней вам позже более подробно расскажу. И в третьих: это строительство заводов, на которые я денег не жалел. Благодаря им мы выпускаем всё самое необходимое для наших нужд. Только на заводах надобны грамотные работники. А у нас основная проблема — это безграмотность или низкая степень образованности, Ваше Величество. Люди действуют сиюминутными желаниями, не думая о будущем. А ведь в будущем будут жить их дети и внуки. Взять хотя бы нашу железную дорогу… Акции этой компании могут иметь только подданные Вашего Императорского Величества. Разреши иностранцам владеть нашими дорогами, и они быстро наведут здесь свои порядки. Такие цены установят, что в стране бунт может начаться. А начнись в это время война??? То ли с врагом воевать, то ли бунт в стране усмирять. А по дороге много товара везут, население и армию всем необходимым снабжают… Или вот случай был, дали англичанам разрешение на вырубку леса под Архангельском, так после них степь голая осталась, всё вывезли, оставив местное население без топлива и строительного материала. А иностранцам на это наплевать, держава-то чужая. У нас купили за рубь, у себя продадут за сто. Им главное прибыль получить. А если бы наши чиновники наперёд думали, то составили такой договор, по которому как минимум вместо вырубленного леса обязали англичан саженцы высеивать, чтобы новый лес рос, а за невыполнение договора штрафы бы большие назначали. Вот тогда бы иноземцы так не безобразничали. А наши чиновники получили сиюминутную прибыль, да и ладно. Так только горькие пьяницы делают, главное сейчас выпить, а дальше, хоть трава не расти.

Сидевшие рядом цесаревичи Александр и Константин внимательно слушали рассуждения Казанцева. Император тоже призадумался.

— А на счёт деревень, Ваше Императорское Величество, — продолжил Казанцев, — тоже не сразу всё гладко пошло. Тяжело взрослых людей новому учить, да переучивать. Мы с осени до весны забирали у крестьян детишек, в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет, и учили земельным наукам. Весной выделяли им отдельное поле, и они на нём полученные знания пытались в деле применить. Жили они, конечно, за наш счёт и инструментом тоже мы их снабжали. Зато года через три это были уже опытные работники, которые могли вырастить хороший урожай. Опять же, не все хлеб выращивали, кто-то строителем захотел стать, а кто-то за скотиной ухаживать. Поэтому мы спроектировали несколько вариантов хороших деревенских домов. Выбрали место, составили план и по нему построили новую деревеньку, в которой и поселили всю эту молодёжь. Одни строили, другие ухаживали за животными, третьи хлеб сажали. За два года все наши вложения в молодых крестьян окупились. Глядя на них и другие стали опыт перенимать. Тоже захотели урожаи хорошие собирать и в добротных домах жить, а не в землянках, да полу избушках. А я, если честно, первые пять лет службы в Тюмени постоянно страдал недосыпом.

— Отчего же так? — спросил цесаревич Александр.

— Некогда было спать, Ваше Высочество. Я даже жалел, что в сутках не сорок восемь, а двадцать четыре часа. Хотелось всё везде успеть… Спасибо Марселю Каримовичу Агееву и Артуру Рудольфовичу Маллеру, во многом они мне помогали и выручали.

— Ох, ты! А это что такое? — воскликнул цесаревич Константин и указал вперёд.

— Это «Колесо обозрения», Ваше Высочество, с него всю Тюмень можно увидеть.

— Государь, разрешите, попробовать? — обратился Константин к отцу.

— Сейчас все вместе и попробуем, — ответил Павел I, — да, Алексей Петрович?

— Конечно, Ваше Императорское Величество, — ответил Казанцев и приказал кучеру, — Яким, сворачивай в парк!

Больше часа император и его свита провела в парке, катаясь то на «Колесе обозрения», то на других аттракционах, то стреляя в тире по мишеням. Постороннего люда нигде не было. Основная масса населения после торжественной встречи на вокзале разошлась по заводам и фабрикам, потому что император мог посетить и их. Покинув парк, Павел I и его свита отправились в гостиницу-ресторан «Космос». Здесь для них были подготовлены роскошные номера. С Татьяной Львовной Лапиной заранее обо всём договорились. Гостей сначала разместили по комнатам, после чего пригласили обедать в ресторан, где специально для Государя дали дневной концерт. Обычно выступления начинались с восьми часов вечера. После обеда Казанцев показал Павлу I ипподром, потом «Дворец спорта» и последнее, что они посетили — это военный городок. Назавтра были запланированы манёвры. Ужин прошёл в солдатской столовой. Качество пищи императору понравилось. Ему вообще всё понравилось, как и Александру с Константином. Но больше всего Павла поразили пишущие машинки и телефоны, по которым комендант военного городка мог позвонить в любую его часть, не тратя время на ожидание посыльных.

— Алексей Петрович, я просто поражён всем тем, что увидел в Тюмени! — говорил вечером император, сидя в своём гостиничном номере. — Почему про это не знают в Петербурге?

— Потому, Ваше Императорское Величество, что там слишком много иностранцев. Они и так наживаются на подделках изделий, придуманных нами и на которые имеются патенты. Стряпчие уже завели несколько судебных дел на таких мошенников, но подделок меньше не становится. Деньги, которые должны идти в нашу казну уплывают в руки мошенников. Сами же выпускать массово эти изделия мы не можем. Техническая отсталость и безграмотность не позволяют получить пользу от наших новшеств. Зато у иностранцев с этим проблем нет. Вот поэтому и не планируем пока…

— Кстати, на счёт науки планирования вы обещали рассказать…

— Конечно, Ваше Императорское Величество. Может позвать цесаревичей, им тоже будет интересно?

— И их позовём. А я ещё хотел спросить на счёт казны… Последнее время в Петербурге ходят разговоры о какой-то эффективной финансовой системе. Вы ничего не слышали о такой?

— Слышал, Ваше Императорское Величество. Мы её в Тюмени стараемся применять, но пока не полностью… Законы наши не позволяют. А книгу по этой системе написала группа учёных из разных стран. Я с нею очень подробно ознакомился и даже могу рассказать вам.

— Было бы интересно послушать… Только сначала позовите Александра и Константина, думаю, им тоже новые знания не помешают.

Следующие четыре часа Казанцев рассказывал императору и его сыновьям о планировании и новой финансово-экономической системе. Отвечал на их вопросы и чертил на бумаге различные графики и схемы, стараясь более доходчиво донести свои мысли до слушателей. Рассказывал о банковской системе, о системе налогов, о системе контроля. Рассказал про экономику других стран и отчего она зависит. Описал технический прогресс и как он будет влиять на экономику разных стран. Много говорил о системе управления и безопасности страны, о секретности. Приводил множество случаев, когда неумение хранить секреты приводили к большим проблемам и поражениям в войне. И, под конец, просветил слушателей о системе связи и её громадном значение во всём мире. Конечно, Казанцев говорил далеко не всё, что знал, он больше оперировал достижениями возможными только в XIX веке. К этому разговору Алексей Петрович готовился не один месяц. С Агеевым они десятки раз репетировали предстоящую беседу, стараясь учесть все самые главные моменты.

— Алексей Петрович, — сказал император, — давайте продолжим завтра наш разговор. А то за один вечер охватить весь объём новых знаний очень тяжело. То, что я сегодня услышал от вас, позволило мне увидеть некоторые вещи совершенно с другой стороны. Знаете, мне даже не всему хочется верить… Но примеры, приведённые вами, говорят, что ваши слова возникли не на пустом месте и этим не следует пренебрегать. Но уже поздно, а завтра у нас манёвры.

— Конечно, Ваше Императорское Величество, как Вам будет угодно! — ответил Казанцев.

Пожелав императору и его наследникам всего самого наилучшего, Алексей Петрович покинул гостиничный номер и отправился домой. Вслед за Казанцевым ушли по своим номерам Александр и Константин. Павел остался один и долго размышлял. Для своего времени он был очень просвещённым монархом. Но, как известно, даже у самых умных людей есть в голове свои тараканы, толкающие их на не совсем умные поступки. Чаще это происходит из-за различных психологических расстройств. Постоянное нервное напряжение, неумение расслабиться, отрешиться от тревог и проблем, могут сделать из умного и образованного человека неврастеника с неадекватной реакцией на обыденность. Благодаря Архипу, да и вообще всем агентам «Приюта», кто работал по Павлу I, удалось перенастроить психику монарха, направив его деятельность в более конструктивное русло, оберегая от принятия противоречивых решений. Ему не дали разом разрушить то, что создала Екатерина II, но в тоже время охотно поддержали его указы, необходимые на тот момент для страны, один из них — это закон о престолонаследии. Но сейчас Павел думал о другом. Он думал о богатой государственной казне, о хорошо отлаженной банковской системе, о новых дорогах, о заводах, о колосящейся пшенице на бескрайних полях… С этими мыслями император уснул.

 

Глава 5

Вести издалека

Прошедшие на другой день манёвры и стрельбы приятно обрадовали императора. Полки действовали чётко и слажено, а стрельба вообще восхитила.

— Эх, Алексей Петрович, — говорил Павел I, — если бы вся наша армия могла похвастаться подобным умением…

— Так все охотники, Ваше Императорское Величество, — отвечал Казанцев, — векше со ста шагов в глаз попадают.

— Что, прям все? — удивился император.

— Нет, конечно, но большинство. Люди с измальства на охоту ходят… Да и мы стараемся хорошо обучать. Мы даже создали в городах Сибири единое спортивное общество «Меткий стрелок», где отроков учат стрельбе, а особо усердных награждают небольшим медным значком, на котором так и написано «Меткий стрелок». Когда приходит время набирать рекрутов, то к нам идут уже довольно подготовленные люди, приученные к оружию с детства. Согласитесь, Государь, таких рекрутов ратному умению обучить намного легче.

— Вижу, Алексей Петрович, ко всему с умом подходишь, наперёд думаешь. А что ты говорил про показательные выступления?

— Новую методику для обучения солдат разработали, хочу её вам продемонстрировать. Пройдёмте на другой полигон, Ваше Императорское Величество, там наши солдаты покажут вам свои умения.

Через двадцать минут Павел I впервые увидел армейский рукопашный бой образца XXI века. Так же солдаты продемонстрировали своё умение ломать голыми руками и ногами кирпичи и доски. Император смотрел на всё это с большим изумлением.

— Алексей Петрович, для чего сие нужно солдатам?

— Солдат, Ваше Императорское Величество, сам по себе уже является оружием. В любой схватке, в любой битве с врагом, он должен уметь побеждать и с оружием и без оного! Пули могут закончиться, сабля может сломаться, штык застрять в теле врага. Вражеский солдат в такой ситуации испугается, побежит! А наш голыми руками скрутит неприятия, отнимет у него оружие и победит. Солдат должен уметь побеждать, а иначе, зачем он нужен?

— И что, все сибирские полки так умеют? — спросил удивлённо Павел I.

— Четыре года уже обучаем все сибирские полки подобным образом. Только укажите, Ваше Императорское Величество, врага, осмелившегося выступить супротив Вас! Любого разорвём, как пёс — лапоть!

— Верю, Алексей Петрович, верю! — и император, прослезившись, обнял Казанцева. — Все мои чаяние и надежды я увидел здесь, в Сибири. Всем солдатам и офицерам от моего имени объявляю благодарность.

В этот день многие были награждены императором, кто деньгами, кто орденом. Награждён был и сам Казанцев. На этот раз орденом Святого Князя Владимира I степени. Потом был праздничный обед в «Космосе» и концерт. Узнав, что Татьяна Львовна Лапина является хозяйкой данного заведения и концерт подготовлен ею лично, Павел I, долго её хвалил. А когда ему доложили, что она жена того самого Лапина, который прикрыл своим телом сына Алексея Петровича, император и вовсе расчувствовался. Татьяне Львовне был пожалован титул баронессы и орден Святой Екатерины II степени. Отдохнув после праздничного обеда, который длился три часа, император снова вызвал к себе Казанцева и они продолжили вчерашний разговор. Через пару часов в дверь постучали и императору доложили, что его хочет видеть томский губернатор.

— Что же, пусть зайдёт, — разрешил Павел I.

Агеев в парадной форме вошёл в апартаменты.

— Что вы хотели, Марсель Каримович?

— Чрезвычайно важные известия, Ваше Императорское Величество!

Павел I попросил всех оставить его наедине с Агеевым. После того, как присутствующие покинули императорский номер, Марсель Каримович достал большую карту мира и разложил её на столе.

— Что за чрезвычайно важные известия и что это за карта, Марсель Каримович? — просил Павел I.

— Это самая точная на сегодняшний день карта мира, Ваше Императорское Величество. А новости… Полгода назад из Америки, вот отсюда, — и Агеев показал земли Калифорнии, — в Охотск прибыл корабль. На нём приплыли русские люди. Оказывается, они уже не один десяток лет проживают там, за океаном. Это дети подданных Российской Империи, тайно отправленных ещё Петром I для разведки новых земель. В силу разных причин эти люди не имели возможности вернуться на родину. Но они не сгинули в безвестности. Завоевав доверие аборигенов, русские первопроходцы довольно скоро добились уважения, а некоторые и женились на дочерях местных вождей. Дети, рождённые от этих браков, сейчас являются хозяевами этих земель.

— Насколько я знаю, Марсель Каримович, Испания объявила эти земли своими…

— Объявить она могла много чего, только никаких испанцев там нет, там живут потомки русских первопроходцев. Двенадцать городов, — Марсель показал места, где Казанцев заложил города, — принадлежат им. И они прислали своих послов, чтобы просить Ваше Императорское Величество, принять эти земли под руку России.

— Вот как! — удивился Павел I, разглядывая внимательно карту.

— Да, Ваше Величество. Но прибыли они не с пустыми руками.

— А с чем же?

— Глядите, вот эти и эти районы, — указывал Марсель пальцем на карте, — богаты золотом и прочими полезными ископаемыми. В дар Вашему Величеству они прислали три тысячи золотых слитков, каждый весом примерно равен нашему килограмму.

— И где сейчас это золото и эти люди? — быстро спросил Павел I, представив гору золота.

— Встретив посольство в Томске, я по железной дороге доставил их в Тюмень. Сейчас они размещены здесь в моём доме.

Император снова внимательно посмотрел на карту. Если брать известную нам политическую карту мира, то получалось, что земли штатов Орегон, Калифорния и Невада могли войти в состав Российской Империи. Орегон полностью, а Калифорния и Невада вместе образовывали треугольник, одна сторона которого являлась южной границей Орегона, а две другие соединялись меж собой в заливе Санта-Барбара, штат Калифорния.

— Марсель Каримович, позови ко мне Алексея Петровича, — велел император.

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество.

Через десять минут Агеев, Казанцев и Павел I уже вместе обсуждали известие, доставленное Томским губернатором.

— Богатые земли к нам в руки идут, — говорил император. — Где я могу принять посланников из Америки?

— Послов, Ваше Императорское Величество, можно принять в здании городской ратуши и там провести с ними переговоры, — ответил Казанцев.

— Хорошо, Алексей Петрович, пусть всё для этого приготовят. Послезавтра я их приму.

 

Глава 6

Послы из Америки

Накануне встречи с посольством из Америки, Павел I перед сном пригласил Архипа и попросил, чтобы он побрить его и сделать массаж. Разомлев от умелых рук своего брадобрея, император стал интересоваться новостями.

— Что слышно в Тюмени, Архипушка?

— Народ радуется, Ваше Величество. Вы первый император, кто посетил Сибирь! Люди давно мечтали об этом… Слышал, что местные художники хотят написать Ваш портрет вместе с сыновьями.

— А что, здесь есть хорошие художники? — Павел I этому даже не удивился.

— Есть, Ваше Императорское Величество. Все картины, что вы видели в этой гостинице, сделаны тюменскими мастерами.

— Надо же! А я всё думал, что это работы европейских мастеров. Значит, и у нас умеют не хуже…

— Совершенно верно, Ваше Величество. А ещё ходит слух, что какие-то индейцы из Америки приехали в Тюмень.

— Вот я завтра с этими индейцами и буду встречаться, Архип, — улыбнулся император. — Просятся под мою руку. А земли у них большие и шибко богатые.

— Раз земли богатые, значит, защита нужна, — ответил брадобрей. — Наверное, солдат для защиты будут просить…

— Попросят — дам! Вон, солдаты сибирских полков, орлы, все, как один! Такую выучку, только мой Гатчинский полк мог показать! А вчера увидел, что не только я пекусь о выучке ратной…

— Алексей Петрович первейший Ваш слуга, Государь. Нигде более прилежного старания не видел. И всё у него получается…

— Ты прав, Архип! А ещё он мне новую финансовую систему предложил… Думаю, если поручить ему это дело, то государство наше станет крепче и богаче. А в Америку Суворова пошлю, а то иностранные послы слишком часто на него жалуются. Я понимаю, что он герой, но эти жалобы так утомляют… Князя Репнина взамен него в Валахии поставлю. К нему иностранцы как-то лучше относятся, да и в Речи Посполитой он не допустил кровавой бойни, благодаря ему полюбовно с Пруссией разошлись.

— А кого же взамен Репнина, Ваше Императорское Величество? Не Кутузова ли часом?

— Можно и Кутузова, — слегка призадумался император. — Исполнительный генерал… Его и поставлю генерал-губернатором!

На другой день в тюменской городской ратуше состоялся торжественный приём послов из Америки. «Приют» давно планировал подобную встречу, поэтому в делегации вместе с агентами «Приюта», женившимися на дочерях вождей был и настоящий вождь одного из племён вместе с сыном, и десяток индейских воинов. Сами индейцы языка не знали. Зато всё увиденное во время путешествия сильно потрясло их, особенно железная дорога. А когда им сообщили, что это всё принадлежит русскому императору, с которым будут вестись переговоры, то к такому человеку они испытали настоящий пиетет. Вождь быстро согласились, что с этим человеком нужно дружить. Он вообще со всем соглашался, особенно после того, как ему пообещали построить такой же большой дом, как эта ратуша. Не последнюю роль в этом деле сыграл опий… Всех нужных индейцев агенты корпорации «обрабатывали», как могли, наркотиками в том числе. Итак, договор при большом скоплении народа был составлен и подписан. Земли, которые Агеев показал на карте Павлу I, официально присоединялись к Российской Империи. А императору, кроме обещанных золотых слитков, подарили много пушнины. Свита императора была поражена этими богатствами! А что послы попросили взамен? Как и предсказывал императорский брадобрей — военную помощь. Двадцатитысячная армия под командованием Суворова должна была в ближайшее время отправится в Туманный. Золото нуждалось в защите.

Вечером, после переговоров с индейскими послами, довольный Павел I вызвал к себе Казанцева.

— Алексей Петрович, — говорил император, — как вы думаете, если мы сократим сибирские полки на двадцать тысяч человек, это сильно их ослабит?

— Смею предположить, что эти двадцать тысяч отправятся в Америку?

— Совершенно верно.

— Мы можем провести дополнительный рекрутский набор и восполнить сибирские полки до нужного количества. А через пару лет это будут уже хорошо обученные воины.

— Прекрасно! А пока приказываю тайно отправить двадцать тысяч солдат и офицеров в Охотск. Оттуда они на кораблях переправятся в Америку. Не будем поднимать шум. Да и Суворова уберём подальше из Европы, пусть иностранные послы успокоятся, — хитренько засмеялся Павел I. — Мне ваши лекции про секретность, если честно, понравились. Нечего раньше времени кому бы то ни было давать повод для беспокойства. А то любят лишний раз меня огорчить — своими жалобами изводят постоянно… Вот и мы тоже выльем на их головы ушат воды, когда они этого не будут ожидать!

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! — бодро ответил Казанцев.

— И ещё, Алексей Петрович, вы много и убедительно говорили мне о новой эффективной системе государственного управления… Сколько вам нужно времени, чтобы подготовить весь пакет необходимых документов, на основании которых мы сможем начать осуществление этой системы в России?

— Через месяц, Ваше Императорское Величество, весь перечень необходимых документов с подробной структурной организацией будет лежать на Вашем столе.

— Хорошо. Через месяц жду вас в Санкт-Петербурге.

 

Глава 7

Хроника 1800–1801 годов

Чем хороши сибирские полки? Чем они отличаются от остальной массы солдат Российской Империи? А тем, что не боятся никаких русалок и кикимор болотных. Все солдаты и офицеры умеют плавать. А почему? А потому что выбивали из сибирских новобранцев весь страх перед водой, и не только перед ней. Боязнь высоты и огня вытравливались из душ молодых рекрутов не в меньшей степени и словом, и делом, и молитвой. Кроме основных построений и умений слажено действовать в общем строю, уделялось внимание физическому развитию каждого. Занятие греблей в этом развитии было не на последнем месте. Разработанные в своё время Казанцевым и Маллером всевозможные виды байдарок и чётко отлаженная технология их изготовления, позволили в короткий срок обеспечить двадцать тысяч солдат и офицеров всем необходимым для путешествия к Охотску. Железная дорога, которая пока только доходила до Томска, не предназначалась для сибирских полков. Для этого не хватало ни паровозов, ни вагонов. Мало их ещё было, поэтому то и двигалась основная масса военнослужащих на байдарках и других речных корабликах. И двигались, нужно сказать, достаточно быстро. Вперёд устремлялись самые скоростные суда, наполненные продуктами, организовывая в удобно расположенных местах стоянки для своих подразделений. А с наступлением зимы лыжи, сани и нарты стали основными средствами передвижения для сибирских полков. Как бы то ни было, но к Рождеству вся двадцатитысячная армия достигла Охотска. Всю зиму и до конца мая корабли совершали рейсы из одного континента на другой, переправляя армию через океан. 28 мая 1801 года корабль, на борту которого находились последние части сибирских полков, вошёл в порт города Туманного. За время путешествия, начиная от Тюмени и до Туманного, около двух тысяч солдат и офицеров выбыли из строя. Болезни, несчастные случаи, природные явления лишили армию десяти процентов её состава. К счастью Суворов добрался целым и невредимым. Основатели «Приюта» сильно переживали, что Суворов умрёт. По известной им истории он уже год, как должен был… Но, видать, их вмешательство в ход событий сохранило фельдмаршалу здоровье. Как минимум он не получил раны при Кинбурнской баталии, за неимением таковой, по причине взрывов османских кораблей. Да и Павел I в этой истории не трепал так сильно нервы прославленному полководцу. И не было знаменитого перехода через Альпы, отнявшего у уже немолодого Суворова последние силы. Вообще многих сражений, ненужных для русской армии, удалось избежать. Как удалось избежать и встречи делегатов от Мальтийского ордена с Российским императором. Зачем нужен католический орден православному монарху? С родной церковью нужно дружить, да помнить славных предков…

Отозвав Суворова из Валахии, Павел I имел с ним долгий разговор. От императора Александр Васильевич ушёл несколько озадаченным, но в то же время взбудораженный новыми перспективами… Из Петербурга до Томска он добрался за две недели, имея возможность по достоинству оценить железные дороги. В Томске он провёл смотр своим новым войскам. Там же имел продолжительную беседу с томским губернатором. От Агеева фельдмаршал ушёл озадаченным ещё больше, но блеск авантюризма горел в его глазах уже намного сильнее. А дальше была долгая дорога…

В Петербурге, да и в Европе тоже, отъезд Суворова в Сибирь восприняли, как ссылку, непонятно по каким причинам попавшего в опалу фельдмаршала. Но это известие быстро забылось, потому, как прошёл слух, что русский император встречался с вождями из далёкой Америки, которые попросились под руку Российского Государя. Вскоре и иностранных дипломатов уведомили о том, что земли, и им чётко показали на карте какие это земли, принадлежат России на основании договора заключённого с индейскими вождями. Послы озадаченно почесали свои затылки, но слишком серьёзно эту информацию не восприняли, мол, Америка далеко, а у России весь флот на Балтийском и Чёрном морях. Представителей Испании в России и вовсе не было, так что им для ознакомления отправили копии документов. Данному обстоятельству порадовались только англичане, потому как Испания вместе с Францией сейчас воевала против неё. В свете этих событий Россия косвенно становилась союзником Великобритании. Генерал Бонапарт был сейчас в Ирландии, которая объявила о своей независимости. Все английские войска оттуда были изгнаны. Однако Бонапарт оказался в изоляции. Британский флот, очухавшийся от последнего морского поражения и столь непростительной ошибки, запер на острове слишком резвого генерала. Сообщения с Францией было полностью отрезано. Ирландия оказалась в морской блокаде. Этому поспособствовали США, заключившие с Англией торговые отношения и разорвав всяческие связи с французами. «Приюту» это не понравилось и в конце февраля 1801 года, как раз перед выборами, из-за пустячного конфликта на одной из улиц Вашингтона в США вспыхнули массовые волнения. В результате этих волнений были убиты оба кандидата в президенты и многие представители Конгресса. Здание Капитолия было подвергнуто разграблению, а начавшийся пожар уничтожил весь архив и документы находящиеся там. Подверглись разорению некоторые поместья богатых и влиятельных людей США. Агенты «Приюта» действовали по уже хорошо отработанной схеме: жёстко, без всякой показухи и, не привлекая к себе внимания. Купцы же скоро поняли: «С Англией лучше не торговать». Центральная власть в стране утратила свою силу и стала больше напоминать феодальную раздробленность. Появилось много православных священников.

Австрия, потерпев ещё ряд довольно чувствительных поражений, согласилась заключить с Италией мирный договор. А в Россию прибыли итальянские дипломаты. Хоть Павел I и относился отрицательно к революции в Италии, но принял послов доброжелательно. Были подписаны договора о торговле, о дружбе и сотрудничестве. Итальянская Республика была официальна признана ещё одним государством. Тем более тот факт, что против Австрии и Порты появился хороший противовес, действующий в пользу России, сыграл в этом не последнюю роль. А Священная Римская Империя приказала долго жить…

Сам же Павел I жил себе вполне нормально и помирать не собирался. Были ли недовольные им? Конечно, были! Если уж Господом Богом не все довольны, то, что говорить о человеке, хоть и имеющего императорский титул? Но многие действия, совершённые «Приютом», оградили монарха от тех, кто мог бы принять активное участие в его свержении. Даже несмотря на то, что император всё-таки ввёл наказания для дворян и притормозил их излишнюю свободу, это не слишком сильно увеличило недовольство среди них. Дворянская вольница, которая была при Екатерине II, потихоньку начинала ощущать твёрдую руку хозяина. Но делал всё это российский император без резких телодвижений, потому, как были те, кто мог контролировать эти движения…

В сентябре 1800 года Павел I подписал указ о правительственной и финансовой реформе государства. Были учреждены пятнадцать министерств во главе с государственным канцлером.

1) Министерство финансов (банки, инкассация, таможня, сбор налогов).

2) Министерство внутренних дел (правопорядок, суды, тюрьмы).

3) Министерство иностранных дел (дипломатия, связь с другими странами).

4) Министерство армии и флота (оборона страны).

5) Министерство имперской безопасности (контрразведка, недопущение смуты).

6) Министерство народного просвещения (учебные заведения).

7) Министерство медицины и здоровья (больницы, аптеки, приюты для бедных).

8) Министерство коммерции (внутренняя и внешняя торговля).

9) Министерство путей сообщения (водные, сухопутные и железные дороги).

10) Министерство промышленности (заводы и фабрики).

11) Министерство строительства (проектирование и строительство).

12) Министерство сельского хозяйства (агрономия и животноводство).

13) Министерство государственного имущества и природных богатств.

14) Министерство информации (почта, связь, газеты и журналы).

15) Священный синод (храмы, церкви, духовные семинарии, монастыри).

Во всех крупных городах стали строится государственные банки. Павел I выделил на это часть золота, полученного от индейских вождей. Строительство поручил Казанцеву, так как это у него неплохо получалось. Вместе с этим началась реконструкция всех монетных дворов в стране под новый стандарт. А в недавно построенное здание на Садовой улице в Санкт-Петербурге, на котором большими буквами было написано «Государственный Банк России», въехала группа молодых людей. По протекции Казанцева перед императором именно им поручалось организация банковского дела по всей России. А Казанцев неожиданно стал двойным министром. Павел I доверил ему и промышленность и строительство. Тобольское наместничество было упразднено. Вместо него появилась Тобольская губерния, которая уменьшилась в размерах на две трети и заимела нового губернатора. Министерство государственной безопасности возглавил Агеев. Не совсем понятное, но грозное название притянуло немало желающих занять это министерское кресло. Так что пришлось Марселю Каримовичу провести серию тонко спланированных интриг, плюс, конечно, помог Архип.

Муравьёв развил бурную деятельность возле Курска на тех землях, которые Ваня Казанцев купил якобы для своего поместья. Первое, что сделал Даниил, это построил школу и ремесленное училище. Параллельно с этим были возведены три завода: кирпичный, деревообрабатывающий и по переработке камня. И только после этого он стал строить солидное металлургическое предприятие.

Кощеев последнее время никуда не ездил. Здоровье стало пошаливать. Поэтому он жил в Тюмени. Частенько наведывался в «Приют» и обучал наследников некоторым хитростям. Дети уже два года, как успешно осваивали новые знания, причём как парни, так и девушки. Поблажек не было ни для кого. Весь процесс обучения строился таким образом, чтобы дети поняли, что они одна команда, которой предстоит жить и действовать сообща.

Маллер, как и Кощеев, тоже никуда не ездил, отдавая всё своё время науке и делам тюменского университета. Он много размышлял об экологии и хотел, чтобы в будущем машины не отравляли воздух выхлопными газами. А ещё писал книги. Красочный сборник «Русских народных сказок» с успехом продавался по всей стране.

 

Глава 8

Мулен Руж по-русски

Летнее утреннее солнце бесцеремонно заглядывало в окна версальского дворца. Двадцатилетний король Франции Людовик XVII находился в своих апартаментах и играл с двумя породистыми щенками — подарок грозного российского министра Агеева Марселя Каримовича через французского посла, который недавно возвратился на родину из-за болезни.

Уже два года, как Людовик XVII управлял страной. Генерал Бонапарт, два года просидевший в Ирландии со своей немногочисленной армией, сумел оттуда бежать, не смотря на морскую блокаду острова англичанами. Вернувшись во Францию, он развёл бурную деятельность, собирая вокруг себя своих сторонников. Вскоре в Париже вспыхнул мятеж, который был жестоко подавлен и не сколько правительством, сколько окружением молодого короля, желающими восстановить монархию. Правительство перед мятежом оказалось попросту бессильно. Как бы то ни было, но Бонапарта и его самых рьяных приспешников просто перестреляли, как куропаток на охоте. Бесшумный выстрел — и нет одного лидера, второго, третьего… Остальная масса народа в панике — люди боятся неведомой смерти. А потом проносится клич: «Да здравствует монархия! Да здравствует Людовик XVII!!!» И вот, этот клич подхватывает один, другой, десятый, пятисотый… В 1803 году во Франции произошла реставрация монархии. Первое, что сделал король, придя к власти, это обратился к англичанам с просьбой о мире, так как страна уже устала воевать. Да и самой Англии война принесла колоссальные убытки. Экономика была полностью подорвана. С частой периодичностью один первый министр сменял другого, но улучшить общего положения в стране не получалось. Так что мир был подписан довольно быстро. Как ни странно, но ни Бельгия, ни Нидерланды не захотели выходить из состава Франции. А Людовик XVII устроил в стране что-то типа парламентской монархии по английскому варианту. Некоторые статьи Конституции были удалены или переделаны. Потом был подписан союз с Россией. Павел I был рад восстановлению монархии во Франции. А по всей Европе начался строительный бум — строились железные дороги. Новые единицы измерения, принятые в России, охотно позаимствовали ещё три страны Пруссия, Австрия, Франция. Гордые бритты остались верны своей индивидуальности. А что же Испания? А Испания получила известия сначала из России, а потом и из Америки о том, что земли, которые она объявила своими, таковыми не являются. Ей была предоставлена копия договора между индейскими племенами и Российской Империей, а во-вторых карта, на которой были обозначены двенадцать(!) российских городов. Это был весомый аргумент, который утяжелялся тем фактом, что сейчас там находился генералиссимус (да!!!) Суворов с двадцатью тысячной армией, которая уже успела обломать рога тем, кто решился сунуть нос в эти земли. Испания была вынуждена это молча проглотить и согласится. Ей хватало войны здесь в Европе с англичанами. Умер Суворов только в 1804 году. В Туманном, где он скончался, великому полководцу был поставлен шестиметровый памятник в полный рост. Надпись на постаменте гласила: «Князь Калифорнийский, граф Суворов-Рымникский 1804 г.». В Петербурге, по приказу Павла I, Суворову тоже был установлен памятник.

— Ваше Величество, — обратился к Людовику XVII зашедший в комнату камердинер, — не желаете почитать свежих газет?

— А что, Франсуа, есть интересные новости? — не поднимая головы, поинтересовался король, продолжая игру с собачками.

— Да, Ваше Величество. Месяц назад открывшееся в Париже кабаре «Красная мельница» даёт сегодня интересное представление.

— И что же там такого интересного? — спросил король, оставив щенков в покое и посмотрев на камердинера.

— Из России прибыла знаменитая танцевальная труппа баронессы Лапиной.

— Наслышан, наслышан, — ответил монарх, в глазах которого загорелся неподдельный интерес.

Сеть ресторанно-гостиничных комплексов под маркой «Космос» процветала не только в России, но и перепрыгнула границу империи. А выступающие там танцовщицы считались на сегодняшний день лучшими в мире. Они умели удивлять.

Сейчас всем этим бизнесом заведовали две вдовы Лапина Татьяна Львовна и Кощеева Лала Васильевна. Игнат умер… Умер тихо, уснул и не проснулся. Случилось это после Рождества в 1802 году. Два его сына Артур и Иван проживали сейчас в Тюмени. Шестнадцатилетний Артур воспитывался в «Приюте» на ферме, а шестилетний Иван сидел дома с няньками. А почему же «Мулен Руж» появилась в Париже раньше чуть ли не на сто лет? В память о Лапине Агеев дал задание агентам построить в Париже кабаре и назвать его «Красная мельница».

— Франсуа! — заявил король, — я должен сегодня туда попасть. Но сам понимаешь, что это нужно сделать незаметно.

— Конечно, Ваше Величество, я всё устрою в лучшем виде…

Полумрак. Софиты, роняющие необычный свет. Большой крутящийся зеркальный шар, отражающий тысячи разных цветовых оттенков. Музыка, то зовущая душу к звёздам, то терзающая её страхами и сомнениями… И танцы! Такие необычные, но заставляющие забыть обо всём на свете… И вот занавес опускается, чтобы через пару минут подняться вновь и показать новое чудо… В этот момент мимо переодетого короля проходит прекрасная молодая дама, за которой тянется шлейф аромата загадочных духов. На пол падает белоснежный платок…

— Мадемуазель! — не удержавшись, обращается к ней король, — вы уронили платок…

— Разве? — и дама поворачивается лицом к Людовику, глядя на него немного высокомерно и насмешливо.

— Да… вот, — король протягивает ей поднятый им платок.

— Что же, в таком случае возьмите его себе на память, месье, — и прекрасная незнакомка величественно удаляется.

На платке ошеломлённый Людовик разглядел графский вензель и три вышитые буквы К.А.А.

— Франсуа, ты не знаешь, кто эта гордая молодая дама? — обратился король к своему слуге.

— Графиня Казанцева Анастасия Алексеевна, — нечётко произносит камердинер русское имя. — Приехала из России поглядеть Париж, Ваше Величество.

— Не называй меня так, Франсуа, я же просил…

— Прошу прощения, Ваше э-э… милорд.

— Разузнай про неё всё и доложи мне.

— Слушаюсь, милорд.

 

Глава 9

Губернатор Калифорнии

Иван Алексеевич Казанцев сидел в своём кабинете, который находился в новом четырёхэтажном здании морского управления, и читал присланную из Санкт-Петербурга бумагу. В кабинет из смежной с ним комнаты вошла Мария Александровна Казанцева и внимательно поглядела на мужа.

— Вижу, Иван, хорошие новости пришли? — спросила молодая женщина.

— Да, Мэри (так предпочитал называть её Иван), император пожаловал мне чин капитана-командора и назначил губернаторствовать в этих землях. Видать ныне покойный Александр Васильевич много хорошего ему про меня написал, ну, и остальные НАШИ тоже помогли, — и Казанцев улыбнулся.

А за окном величественно разлёгся Тихий океан. От его мерного дыхания волны то наползали на берег, то откатывались назад. Люди на берегу, словно муравьи, что-то делали, суетились… Кругом шло строительство. Строился и расширялся порт. Строились доки и верфи. Строились жилые дома, административные здания, заводы. Первые два года основное строительство было направлено на оборону от нападения, как со стороны океана, так и со стороны Мексики, и не только от неё. На горных тропах строились блокгаузы, препятствующие проникновению извне. Калифорния объединила в своём названии все области, включая Орегон и Неваду, которые сейчас в официальных бумагах числилась под одним названием — Калифорнийская губерния Российской Империи. Как не стремился Иван сохранить тайну, но весть о золоте разлетелась достаточно быстро. Нашлось немало смельчаков решивших проверить новых переселенцев на прочность. Но получили быстрый и жёсткий отпор. А уж когда на побережье высадилась армия Суворова и в нескольких стычках нанесла серьёзные потери нападающим, то пыл их заметно приуменьшился. А против кораблей у Ивана имелись мощные и самые современные пушки с клиновым затвором, которые были разработаны ещё при Петре I. Но из-за сложного механизма и нехватки денег в казне про данную конструкцию благополучно забыли. Корпорация эти технологии вытащила на свет божий, усовершенствовала и стала применять для своих нужд. Кое-что перепало и родному государству.

— О! Капитан-командор-губернатор… Это что-то новенькое, — и молодая женщина весело засмеялась. — А знает ли, мой капитан, что прибывший сегодня корабль среди прочего привёз десять тысяч азбук?

— Хорошая новость! С книгами для детей, да и вообще для безграмотных, у нас, пока, большая проблема. А что ещё было на прибывшем корабле?

— Пять молодых дворян и две семейные пары.

— И откуда они? — спросил Казанцев, усадив жену на свои колени.

— Все из России. Бедные или разорившиеся мелкопоместные дворяне в надежде разбогатеть.

— Что же, вполне нормальное желание, — покачал Иван головой.

— Они рассказали, что корабль подвергся нападению… Два неизвестных фрегата атаковали его. Но капитан и команда смогли отбиться от пиратов. Капитан же только отмахнулся от этого разговора, другими делами был слишком занят.

— Неприятные новости, — сказал Иван, почесав свой подбородок. — Слухи о золоте разносятся быстро, теперь в этих водах от флибустьеров не будет покоя. Караваны с золотом, идущие в Россию, требуют более мощного охранения. Да и следующие из России тоже нуждаются в защите. У нас пока многого не хватает. Конечно, купцов всех мастей хватает. Только покупать товары за золото у кого попало не хочется, лучше бы у своих, чтобы деньги на сторону не уходили.

— Фермерские хозяйства уже начали собирать неплохие урожаи, — успокаивающе сказала Мэри, гладя волосы мужа. — Ткацкая и швейная фабрики открылись. Сто девушек, привезённые в прошлом году из Чосона (Корея) очень быстро освоились с этим производством. Кстати, практически все уже вышли замуж за наших солдат и офицеров. И языковой барьер вообще не помеха…

— Вот! Привезённые азбуки как раз им в первую очередь нужно раздать. А как обстоят дела с переходом в православие? — спросил Иван и посмотрел жене в глаза.

— Знаешь, нормально, — пожала Мэри плечами. — Девушки к обрядам крещения и венчания относятся спокойно. Даже, я бы сказала, им нравится вся эта торжественность. Да и сам посуди, привезли-то сюда не гордых аристократок и не ярых религиозных ревнительниц. В основном бедные девушки, которых в жизни ничего хорошего не ждало. А тут столько мужского внимания, подарки… Я бы на их месте вообще растерялась.

— Так я и поверил, — засмеялся Казанцев. — Неужели тебя чем-то можно смутить?

— Конечно! Твоя жена очень скромная и застенчивая дама, — сказала Мэри и потупилась, сделав такое невинное выражение лица, что Иван, глядя на неё, не выдержал и громко захохотал.

— Как бы сказал покойный Игнат: «Я тебе, конечно, верю, я и сам звездеть умею», — сквозь смех сказал Казанцев и, притянув голову жены к себе, пылко её поцеловал.

 

Глава 10

Санкт-Петербург

Январь 1806 года выдался морозным и малоснежным. Пронизывающий ветер метался по городским кварталам, словно волк, попавший в овчарню. Люди, спасаясь от него, старались поглубже запрятаться в свои шубы и тулупы. Да и пешеходов на улице было мало, никто не желал лишнюю минуту задержаться под открытым небом. В один из таких январских дней в здании Сената, что располагался на Английской набережной, собрались все министры, как всегда для того, чтобы согласовать действия своих министерств. Пока ждали государственного канцлера, чиновники разбрелись группками и вели меж собой разговоры.

— Добрый день, Алексей Петрович, — поздоровался Агеев с Казанцевым, — как проходит по стране ваша программа стандартизации?

— Рад вас приветствовать, Марсель Каримович, — ответил граф Казанцев. — А моя программа проходит вполне успешно. Недавняя инспекция показала, что те жёсткие меры, которые мы в последние годы применяли к любителям индивидуальности, вполне себя оправдали. Принятые нами ГОСТы, позволили не только улучшить качество продукции заводов и фабрик, но и повысили конкуренцию. Каждый старается сделать лучше. Как говорится: «Нет пределов совершенству».

И друзья понимающе улыбнулись друг другу.

— Тем более, — продолжил Алексей Петрович, — это намного упрощает ремонт производимых изделий и оборудования. Взять те же самые ружья или пушки. Чёткое соблюдение стандартов, позволяет брать запчасти для них на любом ближайшем заводе и это ни как не отразится на качестве. Данное правило касается и всего остального, начиная от самого маленького винтика и заканчивая паровыми двигателями.

— Алексей Петрович, а в строительстве то же самое?

— Конечно! А как же иначе? И не только строительство. Взять хотя бы выпуск канцелярских принадлежностей… Тетради, альбомы, ватманы, папки, перья и карандаши… Всё делается по единому стандарту. Для личного пользования человек может приобрести в сувенирных лавках любую невероятную безделушку. Но для государственного строительно-промышленного комплекса отсебятина приносит только вред. Поэтому и частные предприятия обязаны строго придерживаться стандартов.

— А разве стандартизация не губительна для технического совершенствования?

— Чем же, Марсель Каримович? Вы сами прекрасно знаете, что у нас есть конструкторские бюро и лаборатории. Все технические новинки и усовершенствования только приветствуются. Просто новшество испытывают, и если оно отвечает нужным требованиям, то данное изделие берётся за стандарт и все желающие его производить, должны стандарт соблюдать. Не всё так однобоко, как кажется, поверьте мне.

— Верю, Алексей Петрович, верю! — засмеялся Агеев, глядя на старания друга, который ему словно неразумному ребёнку доказывает прописные истины. — Кстати, я ещё слышал, что вы с Модерахом затеяли построить ГЭС?

— Давно затеяли, Марсель Каримович. Уже несколько лет, как разрабатываем этот проект и объединяем специалистов, разбирающихся в данной области.

— На Каме собрались строить?

— На ней, — покивал головой Казанцев и негромко спросил, — а что слышно из Америки, как там Иван да Марья поживают?

— Нормально поживают, города строят, да детей своих воспитывают. Наладили хорошие связи в Корее и с китайскими контрабандистами… Просили прислать учителей, священников и девушек. С женским полом там и так проблемы, а русских и вовсе мало. Но я попросил их обождать. Сам знаешь, сейчас собираем большую экспедицию, чтобы отправить в Австралию. Пора столбить те земли, а то англичане там уже небольшую колонию организовали.

— Своих двойняшек туда отправишь?

— Да, пора сыновьям мир посмотреть… Это, вон, дочки обе замужем, детей воспитывают, не до путешествий им.

— Зато моя младшая, как лягушка-путешественница, по Европе мотается, да с ума королей сводит, — поморщился Казанцев.

— Настя может, — улыбнулся Агеев, — она у тебя такая… Зато много полезного делает, информацию добывает из первых рук.

— Авантюристка! И в кого такая?

— Хочешь анекдот?

— Попробуй, — разрешил Казанцев.

— Мой папа хорошо разбирался в физике, но совершенно не понимал химию. А мама наоборот — прекрасно разбиралась в химии, но плохо в физике. Мне по наследству от каждого что-то досталось… Я не знаю ни физику, ни химию.

— Да уж, — засмеялся Казанцев, — Настя ни от жены, ни от меня вообще ничего не взяла.

— Неправда! — деланно возмутился Агеев, — ты посмотри на себя в зеркало, она взяла всю твою красоту…

И два пожилых человека весело рассмеялись.

Конец последней книги.

Май 2018 года.