Я оплакать себя не решаюсь, Так бывает, что я расширяюсь До размеров далёкой звезды, А бывает, что я удивляюсь, Как же я в этот день помещаюсь, И хватает тепла и еды. Скоро я растворюсь в своей дрёме, В этой дрёме в своём полудоме, Где лишь книги – в иное ходы. Моё сердце – еврей при погроме, Где убежище сыщется кроме Заоконной и ясной звезды.