И ты, любимая, беременна, как месяц, Взгляд заново влюбляется в живот, Быть может хорошо нам будет вместе В берлоге той, что логосом живёт. А может голосом, столь сладким на соломе, А может ласточкой, с её лепным гнездом, Увы, от счастья – только книжный томик. Навылет счастье наш пробило дом. Бодрее, может, нет меня на свете, Но и сонливей тоже, может, нет. Приблизилось, как серп, тридцатилетье. Буквальный ненасытный буквоед, Я ж – гусеница, и листва, и жажда, Окуклюсь я, и красотой крыла, Ужалю мир, и может, не однажды, Да только б ты меня, как плод ждала.