...Улыбаясь, я бежал по кривым, узким улицам трущоб Лобена, столицы королевства Анхерон и бормотал себе под нос:

   - Быстрее, быстрее, успеть бы на лекцию, не пристало второй год подряд начинать учёбу с опоздания.

   Разбрызгивая лужи и перепрыгивая ямы, я петлял по лабиринтам древней столицы, и благодарил небо за то, что сегодня не такое жаркое утро как бывает обычно в это время года. Анхерон южное королевство, для которого полуденная жара, наполненная удушливым, горячим воздухом, была нормой.

   Я поднял взгляд к небесам. На бескрайнем синем небе, не было ни тучки, только огненный диск солнца вставал из-за горизонта и тучи жирных, зеленых мух, хорошо различимых на фоне небес, носились в воздухе.

   Немногочисленные ранние пташки, матерясь, уступали мне дорогу, прижимаясь к стенам домов. Их глаза с ненавистью провожали мою поджарую фигуру. Я обворожительно улыбался, добавляя масла в огонь человеческого негодования. Один из жителей трущоб, худой как палка, мужчина лет сорока, замешкался, увидев бегущего на него парня, сделал неловкий шаг и полетел в сточную канаву. Вслед за звонким всплеском раздался трехэтажный мат.

   - Хоть помоешься! - крикнул я, зажимая нос, что бы не чувствовать поднявшуюся вонь.

   Вслед мне раздались заверения в моей скорой смерти. Мне было плевать. Ноги отбивали частую дробь. С трудом преодолев, одним длинным прыжком, кучу мусора, я сам чуть не навернулся. Подошвы сандалий скользили по грязи, держать равновесие было трудновато.

   Неожиданно, я услышал громкие крики спугнувшие стаю голубей, примостившуюся на балконе ветхого, двухэтажного дома. Крики раздавались совсем неподалёку. Движимый любопытством я свернул в узкий переулок, протиснулся мимо спавшего там пьяницы, пробрался сквозь кустарник и выбрался на центральную улицу. Здесь было свободнее, чем в остальной части трущоб, даже нечистоты, не сплошным ковром, а отдельными пятнами покрывали, утрамбованную до состояния камня, землю. Я повертел головой в поисках источника криков, и обнаружил любопытнейшую картину. На убегающей в серую даль улице, возле палатки небесно-голубого цвета, кричал молодой лейтенант:

   - Вступайте в ряды доблестного, воздушного флота!!!

   От усердия и жары у парня покраснели щеки и вздулись вены на шее. Если бы не спасительные тени, отбрасываемые домами, крикун потерял бы сознание от солнечного удара.

   - Ещё два дня, только два дня! У вас есть шанс стать героем небес!

   Судя по его восторженной физиономии, он ещё не бывал в воздушных боях, иначе не так рьяно предлагал бы людям смерть.

   Я быстро оббежал глазами место дислокации лейтенанта. Его палатка прилепилась к относительно целому и еще крепкому на вид дому, даже несмотря на многочисленные трещины, покрывающие его стены. Вообще на центральной улице трущоб, которая носила название Латаная, кое-какие строения еще сохранились, в достаточно неплохом для трущоб состоянии. На обеих сторонах Латаной, ровными рядами стояли кирпичные дома, с выбитыми окнами, покосившимися крышами и потрескавшимися фундаментами, но не это было главным, а главным было то, что люди стремились хоть как то остановить упадок своих жилищ. Латаная, названа так неспроста. Фасады ее домов пестрели неровными пятнами штукатурки, цемента, мазками разнообразной краски. Если в остальной части трущоб, люди уже давно смерились с ужасающими условиями своего существования, то здесь они боролись, а все потому, что на центральной улице жили те, кто еще не был окончательным нищим, но и не мог позволить себе жить в одном из кварталов города: Золотом, Серебряном, Бронзовом или Железном.

   В Золотом квартале, располагающемся в самом центре города, жили только благородные - элита из элит. Несбыточная мечта для такого как я. В Серебряном квартале жили дворяне попроще, купцы, богатые торговцы, умелые ремесленники. Ближе, но тоже мимо. Бронзовый квартал принадлежал рабочему люду. Там располагались заводы, фабрики, электростанции... если бы не моя неуемная гордость, то я бы пополнил количество жителей этого квартала, но мое благородное происхождение дает о себе знать. Железный квартал, место обитания воинов, наемников. В общем, всех тех, кто сделал военное дело своим ремеслом. Вот это совсем близко. Узкий кинжал, скрытый правой штаниной, холодил мне голень.

   Я посмотрел по сторонам. Редкие прохожие не обращали внимания на горланящего юнца, а спешили как можно быстрее покинуть ставшие опасными в последние годы улицы города. Жители бедных районов Лобена, напоминали мне трусливых, помойных крыс. Они не поднимая головы, шныряли в поисках объедков, а находя их, забивались в построенные из необожжённого кирпича норы. А ведь совсем недавно, все было иначе...

   С приходом к власти короля Райфрана фран Церона, город изменился. Окраины Анхерона и так никогда не блистали чистотой и порядком, а сейчас они и вовсе напоминали одну большую свалку, на территории которой властвовал криминал и продажные стражи порядка. После свержения короля Миртвана, улицы наводнили: нищие, наркоманы, пьяницы и прочее отребье. Райфран Первый в отличие от Миртвана, исповедовал проимперскую политику, во всем угождая императору Ланроду. Почти все войска королевства, за исключением пограничников, сражались в Войне Двух Империй на стороне Ланрода, императора Готфрана. Теперь в Железном квартале хватало пустых домов, плачущих вдов и осиротевших детей. Многие в столице поговаривали, что Миртвана свергли не без помощи Ланрода, так как предыдущий король Анхерона придерживался нейтралитета.

   Отвлёкшись от мыслей, я погладил заросший щетиной подбородок, снисходительно глянул на юнца в офицерской форме, и потрусил дальше. По Латаной передвигаться было легче, но все равно весьма проблематично. Кочки, рытвины, мусор, грязные потеки - всё это вместе взятое, превращало улицу в полосу препятствий, не такую сложную, как большинство безымянных улочек трущоб, но тоже требующую внимания и сосредоточенности, к тому же мешали такие же, как я путешественники. Перепрыгнув с одного чистого пяточка земли на другой, я замер. Метрах в двух от меня на таком же чистом пространстве, стоял парень. Между нами располагался лишь один, лишенный нечистот клочок земли. Наши взгляды встретились. Я предостерегающе сощурил глаза. Может быть это по-детски, но я не намерен еще больше пачкать ноги, если этого можно избежать. Парень тяжело вздохнул и отступил в грязь. Скрывая улыбку, я проскакал мимо него.

   Через некоторое время я остановился, что бы дать передохнуть ногам. Большая часть проходящих мимо людей спокойно шлепала по грязи, не замечая летящих им на ноги нечистот. Они воспринимали мои попытки остаться более-менее чистым как баловство. Многие снисходительно хмыкали. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы нож не доставало. Я же мысленно кривился, глядя на них. Может быть, в глубине меня играла порода. Десятки благородных предков заставляли меня хоть чем-то быть выше смотрящих на меня простолюдин.

   Отдохнув я поскакал дальше и тут же был атакован вынырнувшей из подвала ветхого дома, стайкой чумазых мальчишек-попрошаек. Они по очереди вылезали из зияющего темнотой окна, располагающегося на уровне земли. Жалостливые лица окружили меня. Грязная одежда, худенькие тельца, босые ноги. Почему мир так несправедлив!

   Они наперебой заголосили:

   - Дяденька маг, дайте на хлебушек!

   - Очень просим, дайте!

   - Мы уже два дня ничего не ели.

   Мне было искренне жаль несчастных детей, но моё благосостояние мало чем отличалось от жалобно глядевших мальчишек. Их печальные глаза всегда задевали в моей груди струну, отвечающую за сострадание.

   - Извините ребята, но я сам нищий, - грустно произнёс я и развел руками.

   - Вы же маг!

   - Я всего лишь студент пятого цикла обучения магов-иллюзионистов.

   - Фокусник, - бросил один из мальцов презрительно, его лицо мгновенно преобразилось, став из жалостливого циничным.

   Струна сострадания мгновенно лопнула. Я злобно растолкал заступивших мне дорогу мальчишек. Дома, пустыми оконными провалами следили за болью, возникшей в моих глазах. В голове билась настойчивая мысль, которая преследовала меня уже многие годы. За что мне такой бессмысленный дар? Я привык к тому, что маги иллюзионисты в отличие от боевых магов или магов витамор не пользуются почётом и уважением, но все равно, от слов мальчишки у меня в душе остался горький осадок. Ненароком я вспомнил глаза отца, когда он узнал какой дар у его сына и ещё больше усугубил своё паршивое настроение. Я был десятилетним мальчишкой, когда мой отец, рано овдовевший гвардеец короля Риф фран Сторм, узнал, что у его младшего сына Тира фран Сторма, есть дар. Он был до безумия счастлив, и очень горд, что в семье, в которой до этого не рождалось ни одного мага, вдруг появился даровитый. Отец бредил тем, что я стану боевым магом и имя Сторм будет навивать ужас на врагов королевства. В мой шестнадцатый день рождения, он узнал, что я иллюзионист, никчёмный фокусник...

   Я горько вздохнул, постарался поглубже запрятать грустные мысли и свернул с центральной дороги. Так будет быстрее. Кривые, узкие, захламленные мусором улочки с развешенным тут и там бельем, вывели меня к внутренней стене. Мощное, четырёхметровое кольцо, опоясывало Золотой квартал. Бравые стражники ходили по гребню стены и зорко смотрели на трущобы. Не поднимется ли очередное восстание? Не взбунтуется ли чернь?

   Пару десятков метров чистого от построек пространства между стеной и началом трущоб, были прописаны в законе. Да, так удобнее усмирять бунты черни. Ружейный, а где и магический огонь легко найдут себе жертву. Последний раз горящей человеческой плотью пахло здесь совсем недавно. Я поморщился, вспомнив острую боль пронзившую плечо. Благо, пуля прошла вскользь. Как меня мог захватить этот хаос? Что за раж посетил меня, когда я с черным куском ткани на лице, кидался на эту стену? Я, конечно, быстро увлекаюсь новыми идеями, но в тот раз это был явный перебор. Да еще горячительные напитки подбадривали мой праведный гнев на богачей.

   Я посмотрел поверх стены и втянул ноздрями воздух. В нем уже чувствовалась пряная нотка роскоши, за которую я чуть не отдал жизнь. Золотой квартал, это город в городе. Четкая линия, отделяющая богатство от нищеты.

   Я перевел взгляд на ворота, ведущие в квартал. Толпа оборванцев, стремящихся получить разрешение на вход в святая-святых города, вызвала у меня грустную улыбку. Отряд стражников охраняющих ворота, дружной стеной мешал им это сделать. Десятник, стоя за спинами своих подчиненных, брезгливо кривя губы, в очередной раз объяснял правила допуска в Золотой квартал. Его слова сводились к следующему: если ты не живешь, или не работаешь в Золотом квартале, то и делать тебе там нечего.

   Медленно передвигая ногами, я пошел к воротам, в сотый раз, разглядывая обмундирование стражи. Тонкие кольчуги блестели на солнце, вызывая резь в глазах. Специально что ли они их так надраивают, что бы в них прицельно стрелять не получалось? Да еще эти конической формы шлемы, закрывающие голову и переносицу, были выкрашены в желтый цвет. Ну, прям отряд христианских ангелов под предводительством апостола Петра, охраняющие ворота в Рай. Хотя у ангелов наверно защита от магии получше, чем у стражников Лобена. Универсальные амулеты защиты третьего класса, явно, для них хиловаты, такой даже у меня под рубахой болтается. Неприметный бронзовый прямоугольник с кругом внутри, самая дешевая магическая защита от всех семи ветвей магии. Да и вооружение у виденных мною на картине ангелов было совсем иное. Они были вооружены не револьверами, весящими в кожаной кобуре на правом боку и не тонкими мечами, клепаные ножны которых бились об левую ногу, а крестом и библией.

   Время на разглядывание и мысленное юмористическое сравнение стражников и ангелов, подошло к концу. Я притопал к концу толпы и встал за спиной широкоплечего детины. От него жутко разило перегаром. Ну, чего он-то забыл в Золотом квартале? Налакаться крепкого пойла можно и в трущобах. Только жизнь портит, спешащим по делам людям.

   Я начал нетерпеливо притоптывать. Люди не двигались. Даже после отказа в праве пройти в Золотой квартал они все равно стояли и ждали, что вот сейчас сержант смилостивиться и пропустит их. Откуда такая наивность? Ничему жизнь не учит их.

   Неожиданно, мои уши уловили низкий, протяжный звук. Бом, бом, бом... разноситься по улицам города тревожащий мое сердце бой. Колокол монастыря Сан-Себастьян пробил восемь раз. Времени в обрез, надо действовать. Обойдя по широкой дуге детину, я пустил в ход локти. Толпа занервничала, раздались гневные выкрики и нелитературная лексика. Людей физически крепче меня не наблюдалось, а значит, силы были не равны, и я упрямо продвигался вперед.

   Пробившись сквозь толпу отвратительно пахнущих и сквернословящих людей, я предстал перед десятником. Надо будет как-нибудь узнать, как его зовут. Если вдруг его нарекли Петром... я посмотрел на него, а он бросил взгляд на правую сторону моей груди. Десятник знал меня, но все равно, его внимательный взгляд остановился на эмблеме школы магии. Дерево с семью ветвями олицетворяло знак принадлежности к магам ученикам. Сержант постоянно смотрел на эмблему с затаенной горечью в серых глазах. Возможно, он чувствовал в себе обжигающую силу дара, но магии может учиться только дворянин, пусть даже этот дворянин нищ и беден.

   Я пригладил волосы, пытаясь привести в чувство "Петра", а то он что-то долго рассматривает, в общем-то, простенький значок. Десятник отнял взгляд от эмблемы, поджал губы и вяло махнул рукой. Я беспрепятственно прошел в ворота. Позади, раздались возмущенные крики. Люди голосили по инерции, они знали, что носителю знака Лобенской школы магии вход в кварталы свободен. В меру своих хилых сил, королевство оберегало будущих магов, счет которых шел на сотни. Во всем Анхероне наберётся не больше тысячи магов. Даже иллюзионисты на фоне упадка количества боевых магов, приобретали некоторую ценность, но мне от этого было не легче.

   Я вышел из-под сени арки и остановился. Золотой квартал, это не плотно утрамбованная земля служащая улицами, а мощёные булыжниками проспекты и площади. Центр города был, словно, выложенный камнем океан, а трущобы робкой линией грязи. Здесь не разрешалось строить дома ближе, чем на десяток метров друг к другу, и поэтому в центре было значительно свободнее, чем на окраинах столицы, где с трудом могли разойтись два человека. Пройдя всего лишь три метра под сводом стены, отделяющей трущобы от Золотого квартала, я окунулся в море цветного хаоса. Здесь жизнь никогда не затихала. Разнообразные наряды, буквально кричащие о том, что они стоят баснословных денег. Зеленый, желтый, синий, красный - все цвета были насыщенными, яркими. Мода империи стремительно захватывала умы зажиточных горожан и горожанок. Куда не кинь взгляд, повсюду маленькими островками мелькали дамские шляпки с огромными полями, и прикреплёнными к ним перьями экзотических птиц. Стоимость одного такого перышка равнялась годовому доходу семьи из трущоб.

   Золотой квартал был для меня всегда открыт и многие десятки раз, я бродил по его улицам, но всегда, на пару минут, я застывал на его пороге. Глаза разбегались, ноздри жадно втягивали воздух, рот приоткрылся, демонстрируя крепкие зубы, которыми я однажды в пылу драки перегрыз горло противнику.

   Всеми доступными чувствами я впитывал Золотой квартал, и зависть постепенно нарастала, словно, снежный ком, накапливаясь внутри меня. Дворяне в одежде, сшитой из ткани, цена которой, была просто умопомрачительно высока, вызывали у меня приступ глухого раздражения. Их веселые, беззаботные улыбки, ярко контрастировали с лицами людей, живущих в трущобах. Я знал много выходцев с окраин города, которые были намного достойнее этих разряженных павлинов, но им не повезло родиться в богатой семье. Ошибка, стоившая им жизни, и обрекшая их на существование.

   Мимо меня, скользнув равнодушным взглядом, прошествовала, молодая девушка. В глазах зарябило от побрякушек одетых на ее шею. Шлейф аромата дорогих духов тянулся за ней, смешиваясь с запахом человеческого пота. Солнце не щадило никого. Равнодушная звезда напоминала всем, чего они стоят.

   Наметанным взглядом я вычленяю из толпы немногочисленные серые цвета. Те немногие кому посчастливилось получить разрешение на вход в центр города. Мы машем друг другу руками. Ученик школы магии и работяги. Многие из них чинили дороги, убирали мусор, красили маленькие декоративные заборчики, ухаживали за клумбами цветов...

   Далеко не весь квартал был так оживлен. Сюда людей привлекали кулачные бои. Просторный, разборный ринг в центре площади, навесы для зрителей, разносчики прохладительных напитков, и бойцы, ждущие своей очереди. Матерчатый тент не мог спасти их от палящих лучей солнца. Тела лоснились от влаги. За каждым удачным ударом следовали брызги пота. Здесь было на что посмотреть, но надо поторапливаться.

   Я неспешно потопал в сторону школы магии. Бегать по улицам Золотого квартала дурной тон, могут заподозрить в краже. Стоящие на каждом перекрестке стражники провожали меня подозрительными взглядами. Я приветливо им улыбался, иногда снимая воображаемую шляпу. Ноги отдыхали, идя по этим ровным улицам. Я быстро преодолевал расстояния не забывая вертеть головой. Мутный тип, облокотившийся на фонарный столб, помахал мне рукой. Запретные удовольствия скрывались в его карманах. Джек Мур был моим соседом. Пройдя мимо него с укоризненной гримасой, я был удостоен философского пожатия плечами. Он никогда не бедствовал, любители запретного товара исправно снабжали деньгами его карманы, но мне такой способ обогащения претил. Оставив позади Джека, я вдохнул полной грудью, чего не следует делать в трущобах, можно сделать в Золотом квартале. Здесь дышалось легче. Пыль не забивалась в нос, не щекотала нёбо, проклятые мухи и вонь, не донимала меня. А все благодаря специальным телегам, поливающим улицы. Я скользнул взглядом по сторонам. Ухоженные дома без признаков запустения или старения, утопали в цветах и зелени. Мрамор, живой камень, разноцветная плитка - это были основные строительные материалы. Дерево, глина и необожжённые кирпичи остались в трущобах. Через равные промежутки улицы стояли телефонные будки. Новомодное благо цивилизации доступное только избранным, живущим в кварталах. По краям улиц росли стройные кипарисы, разбавляя зеленью листьев, строгость каменных джунглей.

   Неспешное наслаждение красотами Золотого квартала закончилось возле Лобенской школы магии. В отличие от большей части города, школа магии представляла собой образец порядка и стабильности. Никаких крикливых цветов, никакого буйства красок. Фасад одного из древнейших строений столицы, был равномерно выкрашен в белый цвет, символ мира. Под слоем краски скрывались массивные серые блоки, способные выдержать не один пушечный залп. Оконное стекло было идеально чистым, за его прозрачной гладью скрывались учебные аудитории, пахнущие десятками лет преподавания магии. Какую-то долю романтики школе придавали змеящиеся по стенам плющи. Они зелеными нитями оплетали всё здание. Последний, четвертый этаж был украшен барельефами, изображающими мифических существ. Стоящие тут и там скамейки, сейчас, были пусты, но вот как только закончатся занятия... Окружённое парком, в котором было великое множество разнообразных деревьев и кустарников, здание школы было скрыто от любопытных глаз и поэтому ученики любили проводить здесь свободное время.

   Я окинул быстрым взглядом фонтан, стоящий посередине школьного двора и в очередной раз подивился искусству скульптора. Он выполнил его в виде дерева с семью ветвями, символизирующими направления в магии. Огонь, вода, земля, воздух, сентенти, витамор, иллюзия. Из каждой ветки вытекала струйка воды и падала в подсвеченный электричеством бассейн. Посмотрев по сторонам и никого не обнаружив, я подбежал к фонтану и быстро сполоснул ноги. Грязная муть лениво опускалась на мраморное дно, неприятное зрелище, но что поделать.

   Сделав черное дело, я подбежал к железной двери, дернул блестящую от множества прикосновений бронзовую ручку и ворвался внутрь здания. Первым что я увидел, был учитель Кравус. Он резко обернулся на звук закрывающейся двери.

   - Опаздываем молодой человек?

   Скраб следил за порядком и дисциплиной в школе, и в принципе был не плохим человеком. Сейчас он стоял, наставив на меня указательный палец и пристально смотря водянистыми глазами на мою физиономию. Не появятся ли признаки раскаяния? Читалось на его заостренном к подбородку лице. Не исправился ли ученик Сторм?

   Я посмотрел на наручные часы, подаренные мне братом перед его отправкой в армию, и с улыбкой сказал:

   - Всего-то пять минут!

   - Причина вашего опоздания ученик Сторм? - произнес он, насупив седые брови.

   - Котенка с дерева снимал! - мой бред весело разнёсся по школьному коридору.

   - Вы вздумали смеяться надо мной?

   - Нет что вы! Я просто переводил бабушку через дорогу, а потом спасал детей из горящего дома, а ...

   - Хватит! - прервал меня Сторм. - Я помню в прошлом году, в начале учебного цикла, вы тоже опоздали.

   - Постоянство, признак мастерства, - назидательно произнёс я.

   - Ну что ж, проходите, ученик Сторм, но будь те так любезны, прийти вечером на дополнительные занятия по иллюзиям, - произнес Скраб, оглаживая чёрный бесформенный балахон.

   - А может не надо?! - воскликнул я.

   Жуть как не хотелось тащиться сюда снова.

   - Надо, я сообщу учителю Кравусу, что вы придёте, - проговорил он, довольно скаля желтые зубы.

   - Эх... тяжёлая у меня жизнь, - сказал я и, обойдя Сторма, направился в аудиторию.

   Простучав сандалиями по ступеням, я поднялся на второй этаж. Не души. Все были на занятиях. Красная ковровая дорожка заглушала мои шаги. Портреты известных магов с неодобрением смотрели на опоздавшего ученика. Хрустальная люстра, раскачивающаяся под легким ветерком, дующим из окна, неодобрительно заскрипела. Красные шторы вторили ей, лениво приплясывая под дуновением воздуха.

   Подойдя к комнате, в которой нам преподавали историю, я открыл дверь и произнёс:

   - Извините за опоздание, можно войти?

   - Ого, какой сюрприз, неужели ученик Сторм объявился? В новом цикле решили начать посещать мои занятия? - насмешливо произнес учитель истории.

   - Да, я исправляюсь.

   - Тогда проходите.

   Аудитория была наполовину заполнена, и поэтому с пристраиванием задницы на пустующее место, у меня не возникло проблем. Я сел за знакомую исписанную парта, поерзал по скрипучей скамья, прошелся взглядом по присутствующим студентам и отметил для себя двух индивидуумов. Ликрана фран Лотра, дальнего родственника короля и моего заклятого врага. А так же Лиру фран Санд, дочь герцога Санда, мою безответную любовь. Хотя безответной называют любовь, которую отвергли, а меня это белокурое, голубоглазое создание с идеальной фигурой и надменным лицом в упор не замечало. Да и кого замечать? Сына гвардейца свергну­того короля, у которого даже нет денег на новую одежду. Так и хожу в чёрном ученическом костюме, состоящем из простеньких штанов и рубахи. Хорошо хоть знак школы магии на груди имеется, а то и за дворянина то, никто не принял бы. Ведь всем известно, магии может учиться только благородный!

   От созерцания тонкой и гордой спины Лиры, меня отвлек голос учителя:

   - Ученик Стром, у меня создаётся такое ощущение, что вы меня не слушаете.

   - Правильно создаётся, - произнёс я тихо, и следом громко добавил: - Слушаю, еще как слушаю!

   - Тогда ответьте на вопрос, - сказал историк.- Какая раса пришла первой в мир Сианлис?

   - Это всем известно. Сначала здесь обосновались акваты, затем люди, то есть наши предки, а потом и аэрани с терианами подоспели.

   - Расскажите нам вкратце о каждой расе.

   - Акваты - это гуманоиды предпочитающие жить в водной среде, их вотчины моря и океаны. Аэрани - это жители воздушных городов. Они непревзойденные маги воздуха, что позволяет им жить над облаками. Говорят, что их родной мир совсем не имел твердой фазы и состоял только из газов. Териани, почти полная противоположность аэрани. Они живут под землей, хотя и на поверхности земли чувствуют себя вполне комфортно. В их родном мире невозможно было жить на поверхности, вследствие, высокой температуры, что заставило териан осваивать глубины земли. За многие тысячелетия эволюции, у этих рас выработались некоторые особенности, отличающие их от людей. У аэрани...

   - Хорошо, садитесь молодой человек, - не дал мне договорить учитель. - Оставшуюся часть лекции я хочу посветить религиям, а в частности тотусианской вере.

   Немного расстроенный тем, что мне не дали закончить ответ, я сел на скамью и принялся усердно слушать. Интересно же узнать о вере, почитателей которой почти повсеместно считают предателями своей расы. Да и вообще мутная это какая-то религия.

   Между тем учитель продолжил говорить:

   - Главный постулат этой религии сформулирован в кратком изречении: "Всем есть место в этом мире".

   - Аэрани с терианами поспорят с этим утверждением, - выкрикнул Ликран со своего место.

   Многие в аудитории рассмеялись, зная взаимную ненависть этих рас.

   - Я и не говорю что оно верно, - произнес учитель истории. - Я хочу, что бы мы, как бы со стороны посмотрели на эту религию. Эта вера уникальна тем, что ее исповедуют представители всех четырех рас. Центральной фигурой этой религии является бог Дэмерон. Часто его изображают с хрустальным фонарем в руке. Этот фонарь символизирует путь к свету свозь кромешную тьму невежества.

   - А какова примерная численность последователей этой веры? - из любопытства спросил я и был удостоен косого взгляда со стороны Ликрана. Может он заподозрил меня в исповедовании тотусианства?

   - Не знаю, но вероятно она невелика, - ответил учитель. - Это вера под запретом почти во всех странах и только в немногих разрешена. Четыреста лет назад, тотусианство достигло своего расцвета. Тогда вроде бы объявился посланник бога Дэмерона, так считают сами тотусианцы, но мы просвещенные люди убеждены в том, что это был просто фанатик. Так вот этот "посланник бога" убив одного из архимагов нашего королевства куда-то исчез. Сейчас тотусианство близится к своему закату, последователи этой веры почти повсеместно подвергаются гонениям, и только в некоторых странах эта вера разрешена, например, в таком просвещенном королевстве как наше.

   Ага, у нас такое просвещенное королевство, что страшно на улицу выйти. Просто никому нет дела до того что его жители исповедуют, лишь бы налоги платили и молча умирали за империю.

   - Вырезать бы их всех! Предателей, - сжав руки в кулаки, произнес Ликран и снова посмотрел на меня.

   Ну, точно, он думает, что я тотусианец. Не обращая внимания на слова родственника короля и по совместительству огненного мага, учитель продолжил говорить:

   - В заключении я хочу вам рассказать легенду о Крудусе и Айе. Этой легенде около пяти сот лет и она имеет непосредственное от­ношение к тотусианской религии. Айя была возлюбленной короля Крудуса, властителя Анхерона и сильнейшего мага витамора. Она славилась своей благодетельностью и кротостью. Однажды, когда Крудус был в военном походе, эта прекрасная девушка повстречала старую женщину по имени Рала. Муж выгнал ее из дома, и она умирала от голода на обочине дороги. Айя взяла ее к себе домой, накормила и обогрела. За обедом старушка рассказала ей свою историю, в которой муж разлюбил ее, потому что она уже не такая красивая как в молодости. Айя была очень отзывчивой девушкой и поэтому близко к сердцу приняла историю Ралы. Она пообещала помочь ей, всем, чем только сможет, и тогда старушка рассказала Айе, что в горах есть храм Дэмерона, в котором находится хрустальный светильник, прикосновение к которому может вернуть молодость. Старушка попросила Айю проводить ее к этому храму. Возлюбленная Крудуса согласилась. Когда Айя и Рала добрались до храма, то они увидели прекрасной работы светильник. Он стоял на каменном постаменте. Старушка возложила на него руку, но ничего не произошло, она не помолодела. Айя принялась утешать убитую горем Ралу, как вдруг, она встрепенулась и попросила возлюбленную Крудуса, вместе, возложить руки на светильник. Айя согласилась. Как только девушка и старушка прикоснулись руками к светильнику, в тот же миг Рала помолодела, а Айя постарела. "За все надо платить", - произнесла помолодевшая старушка и, рассмеявшись, ушла. Постаревшая Айя вернулась домой, где ее уже ждал вернувшийся из похода Крудус. Витамор сначала не узнал возлюбленную, но как только девушка рассказала ему свою историю, то сразу же поверил ей. Пылающий праведным гневом Крудус, разыскал Ралу и силой заставил ее пойти с ним в храм, где его ждала Айя. Крудус заставил бесчестную женщину возложить вместе с Айей руки на светильник, но ничего не произошло, Айя не стала молодой. Разозленный Крудус схватил светильник и хотел разбить его, но вдруг перед ним возник бог Дэмерон. Он спросил его: "В чем дело? Почему ты хочешь разбить мой светильник?". Крудус рассказал богу историю Айи, и спросил: "Почему я не смог исправить зло?" Дэмерон ответил, что Айя не верит в тотусианскую религию и поэтому светильник не подействовал, а обманувшая ее старушка верит. Крудус потребовал от бога исправить зло причинённое его возлюбленной, но Дэмерон отказался, и тогда витамор бросился на бога. Завязался бой, который длился три дня и три ночи. В итоге, храм не выдержал магического поединка и провалился под землю, погребя под своими руинами, Айю, Крудуса, Дэмерона, светильник и Ралу.

   - Бред, - произнес Ликран, по окончанию рассказа учителя.

   Первый раз в жизни я был согласен с родственником короля.

   - И какова же мораль этой истории? - спросил учитель у аудитории.

   - Раньше маги были покрепче? Три дня с богом сражаться!

   - Бабам верить нельзя!

   - Дэмерон только за своих!

   - Все неверно, - произнес историк. - А верный ответ, каждый из вас, должен вынести сам для себя. Лекция окончена, до свидания.

   Следующая по расписанию, была лекция по иллюзиям. В отличие от истории, куда ходили все маги, вне зависимости от их специализации, на иллюзиях я не увижу Лиру и Ликрана. Вспомни зло вот и оно. Передо мной стоял вынырнувший из-за угла Ликран. Высокий, надменный, с выразительным лицом и прекрасно развитой мускулатурой, потомок древнего рода. Его черные с дьявольскими огоньками глаза, остро и недружелюбно смотрели на меня. В злобном оскале кривился чуть приоткрытый рот. Даже его нос с горбинкой, выражал мне свою неприязнь. Ликран был одет точно в такую же школьную форму, как и я, только более высокого качества, но выглядели мы с ним совершенно по-разному. Он смотрелся как блестящий маг, надежда Анхерона, а я как огородное пугало, система противовороньей обороны.

   - Мне не понравилось, как ты сегодня на меня смотрел, предатель, - произнес огненный маг.

   Он говорил высоким тенором, совсем не вязавшимся с его мужественной внешностью.

   - Я не предатель, - сказал я.

   - Твой отец предатель, и ты предатель, - прорычал Ликран, сдвинув густые брови.

   - Мой отец отстаивал свои убеждения.

   - Благодари бога, что мой дядя, освободивший народ от тирана и затем взошедший на престол, издал указ о помиловании прихлебателей Миртвана, - выкрикнул Ликран злобно тряхнув гривой ухоженных, русых волос.

   На самом деле наш нынешний король не был дядей Ликрана, но последний, всегда его так называл. Пристально посмотрев в холеное лицо Ликрана, я не отвечая, попытался пройти мимо него, но не смог сделать ни шагу. Ликран движением руки возвел вокруг меня огненную сферу. Она понемногу сжималась, грозя сжечь меня. Миг и наполненный жизнью коридор, принадлежал только нам с огненным магом. Ученики почуяли запах жареного и предпочли ретироваться. Никто не хотел связываться с Ликраном.

   Огонь окружал меня, это было похоже на горящий мыльный пузырь, сквозь который я хорошо видел удовольствие, проступающее на лице Ликрана. Я не испытывал страха глядя на приближающиеся языки пламени, уже не первый раз боевые маги проделывают надо мной подобные шуточки. Я спокойно стоял с равнодушной улыбкой на губах, но мое спокойствие дало слабину, когда волосы затрещали на голове. Еще десяток секунд и в прямом смысле запахнет жареным. Сфера огня неумолимо сживалась вокруг своего пленника. Что же делать? Я же не боевой маг! Страх тонкой иглой уколол в сердце, но через секунду, на смену ему пришла здравая логика. Неужели Ликран настолько обнаглел, что спалит ученика школы магии в ее же собственных стенах? Не, не сделает он этого. Он ведь запросто мог запустить в меня фаербол из-за угла или того проще, подослать ко мне наркоманов за пару доз. Вроде все логично, но почему то мое сердце билось со скоростью курьерского поезда.

   Неожиданно, из-за спины Ликрана раздался звенящий от гнева голос Лиры:

   - Прекрати!

   Сфера огня с легким хлопком исчезла. Какой же оказывается чудесный у нас в школе воздух! Дышал бы и дышал им!

   - Всегда ты не вовремя, - раздраженно произнес Ликран.

   Лира была единственная кого он уважал. Ее род был не намного слабее его собственного. Если бы герцог Санд выступил вместе с королем Миртваном против войск Райфрана, последний был бы неизбежно повержен, но Санд предпочел отсидеться за стенами своего замка.

   - Ты избалованный мальчишка, - проговорила Лира, чувственным голосом с легкой хрипотцой. - Зачем ты издеваешься над этим оборванцем?

   - Он предатель!

   - Я не оборванец!

   В один миг выпалили мы с родственником короля. Мой собственный вопль, да и крик Ликрана, показались мне карканьем ворон, настолько наши голоса отличались от музыки, лившейся из уст девушки.

   - Почему ты говоришь, что он предатель? - спросила Лира у Ликрана, проигнорировав мои слова.

   - Его отец гвардеец Миртвана, - проговорил маг, угрожающе щурясь.

   - Хм, а разве их не всех убили, когда трусливые псы твоего отца ворвались ночью во дворец Миртвана? - произнесла маг воды язвительным тоном, вопросительно изогнув тонкую бровь с еле заметной ниточкой шрама.

   Я засмотрелся на Лиру. У нее было настолько подвижное лицо, что, даже не раскрывая своих чудесных пухлых губ, которые часто сравнивают с налитыми плодами вишни, окружающие моментально понимали бы ее.

   Ликран сплюнул на пол и проговорил:

   - Нет, он единственный выжил, выпрыгнул из окна, трус.

   Девушка повернулась ко мне, внимательно посмотрела огромными, голубыми глазами и произнесла:

   - Этот доходяга теперь под моей защитой. Миртван был не плохим королем.

   Обычно за такие слова ссылали в рудники, но Лире фран Санд было многое позволено.

   Ликран злобно посмотрел на меня. Я застыл как изваяние. Дети сильнейших родов, диктующих условия самому королю, устроили перепалку из-за меня, есть от чего впасть в ступор. Огненный маг сплюнул еще раз, только теперь под ноги мне, и величаво удалился, подражая своему "дяде".

   - Спасибо миледи, очень вероятно, что я обязан вам своей жизнью, и за такой без сомнения выдающийся поступок, я просто обязан вознаградить вас свиданием со мной, - произнес я, немного отойдя от незабываемого зрелища и думая о том, что глазам девушки приходиться тяжеловато, все время хлопать такими длинными, густыми ресницами.

   Мелодичный смех Лиры окончательно привел меня в себя.

   - С тобой? На свидание? - сквозь смех проговорила девушка, вытирая выступившие на глазах слезы.

   - Да, - ответил я просто и пригладил волосы.

   Я знал, что девушка мне откажет, но теперь она меня запомнит. Не каждый день Лиру фран Санд приглашает на свидание нищий маг иллюзионист.

   Мой ответ заставил девушку, впасть в какую-то истерику. Согнувшись пополам, она привалилась к стене и, перемежая слова с взрывами смеха, произнесла:

   - Ты себя в зеркале видел? Ты вообще знаешь, что такое зеркало?

   Обидно, хоть и прогнозируемо. Красный как помидор, я выдавил из себя:

   - Вы спасли меня, я обязан вам.

   - Не обольщайся. Мне просто захотелось насолить Ликрану. Если тебя убьют или ты нажрёшься какой-нибудь наркоты и сдохнешь, я не буду горевать, - произнесла девушка, отсмеявшись.

   Я молча стоял, наблюдая за ее раскрасневшимся лицом. В этой девушке была харизма, внутренняя сила, заставляющая таких мотыльков однодневок как я, добиваться ее расположения. Мужчины самых разных калибров плотным роем вились вокруг нее. Она всегда была центром внимания, люди ловили каждое ее слово, и отнюдь не за то, что она дочь герцога Санда. Ум, красота, магическая сила - всё смешалось в ней, образуя идеал большинства мужчин.

   Лира посмотрела на мое задумчивое лицо и серьезным голосом, прервала затянувшееся молчание:

   - Не будь таким слабаком, ищи силу и знаний, фокусник.

   Она покачала головой, хмыкнула напоследок и ушла, громко цокая каблучками по дубовому паркету. Третий этаж был побогаче второго, где обычные камни накрывала ковровая дорожка.

   Глядя в удаляющуюся спину девушки, я улыбался. Фокусник! Все-таки кое-что она обо мне знает. Она знает мою ветвь магии.

   На лекцию по иллюзиям, даже не смотря на инцидент с Ликраном, я прибыл вовремя. Сев на свое привычное место, я принялся слушать учителя. Кроме меня в аудитории находились еще пять человек. Мало кто хотел учиться на иллюзиониста, даже если имелся такой дар. Чаще всего благородные с силой иллюзиониста, не тратили время, на развитие как им казалось, да и я так считал, бесполезного дара, а предпочитали заниматься с оружием, стрелковым или холодным.

   Учитель иллюзий, старик Кравус, увидев, что все шесть его учеников расселись по лавкам, начал говорить:

   - Здравствуйте господа художники.

   Великих иллюзионистов в древности называли художниками. Кравусу нравилось это обращение.

   - Сегодня я предлагаю вам вспомнить все, чему я вас учил до этого дня. Итак, начнем, ученик Сторм, сколько струн видит художник в тонком мире?

   - Десять, девять струн цвета и одну струну силы.

   - Как выглядит струна силы?

   - Она переливается всеми девятью цветами, семью правильными и двумя неправильными.

   - Какие цвета мы называем неправильными?

   - Черный и белый.

   - Все верно ученик Сторм, садитесь.

   Немного походив возле доски, учитель продолжил:

   - Вам всем делали операцию, что бы вы могли управлять струнами изначального мира, я хочу, что бы вы все вошли в изначальный мир и посмотрели на результаты этой операции.

   От рождения у каждого мага имеется дар, и этот дар заключается в том, что мы можем видеть изначальный мир. Изначальный мир представляет собой пронизанное струнами отражение реальности, хотя не так, реальность является отражением изначального мира.

   Я вошел в изначальный мир и посмотрел на свои руки, точнее на пальцы, в каждый из которых была вживлена струна. Каждая струна, была не больше пяти сантиметров, но по моему желанию она могла удлиняться до метра. Десять пальцев, десять струн. Вживленные струны позволяли нам, магам-иллюзионистам, подключаться к мировым струнам и творить свою магию.

   - Скажите, - произнес Кравус. - Откуда взялись вживленные вам при операции струны? Ведь мировые струны нельзя не уничтожить, не порезать...

   - Они взяты из разрывов мироздания, - перебил Кравуса один из учеников.

   - Правильно. А где они находятся, эти разрывы?

   - На горе Наис и в пещере Анок, - ответил все тот же ученик.

   - Правильно. А теперь все выйдите из изначального мира и расскажите мне, о других ветвях магии.

   - Маги других специализаций видят мир по-своему, они видят свои струны. Например огненные маги видят четыре струны, красную - это огонь, белую - это положительный эффект, черную - это отрицательный эффект и струну силы. Например, что бы согреться они используют три струны, красную, белую и струну силы. А что бы атаковать красную, черную и струну силы, - дал я развернутый ответ.

   - Очень хорошо. А кто мне расскажет закон силы?

   - Я! - выкрикнула Элла, наипервейшая зануда. - Этот закон заключается в том, что маг может взять столько энергии из струны силы, сколько заложено в нем самом! Самые сильные маги, это потомки древних родов, в которых маги из поколения в поколение развивают свой дар. А развить дар можно только путем ежедневных упражнений. Допустим если у мага собственная сила равняется двум единицам магии, то он может взять из струны только две единицы и того четыре единицы, две свои, две заемные.

   - Правильно. Теперь поговорим об иллюзиях, каких ступеней они бывают?

   - Первой, второй, третей и четвертой, - тут же отозвалась Элла.

   - Разберем подробнее каждую ступень, - произнес Кравус. - Первая ступень это иллюзия, которую можно увидеть невооруженным глазом. Вторая ступень это иллюзия, которую можно увидеть и услышать. Третья ступень это иллюзия, которую можно увидеть, услышать и которая издает запах. Четвертая ступень это иллюзия, которую можно, вдобавок ко всему выше перечисленному, осязать.

   Замолчав, учитель по старой привычке побродил возле доски и произнес:

   - Рассмотрим модули, встраиваемые в иллюзии. Модули создаются из двух струн, черной и белой, и делятся на: модуль эмоций, модуль движения, модуль распознавания движения и модуль распознавания эмоций. Модуль движения характеризуется тем, что чем больше действий в нем запрограммировано, тем больше он потребляет энергии. С модулем распознавания движения, совсем другая история, в него надо сразу заложить достаточное количество энергии, что бы он смог распознавать окружающий мир и делить его на живую и неживую материю. Модуль распознавания эмоций предназначен для того что бы по голосу, поведению и мимике живого существа, распознавать эмоции этого существа.

   Чуть передохнув Кравус продолжил:

   - Хм... модуль эмоций, пожалуй, одно из самых сложных творений магии художников. У него принцип действия такой же, как у модуля движения, но если встроить в модуль движения какое-нибудь действие, например кивок головой, довольно просто, то вот встроить эмоции в модуль эмоций довольно сложно. Вспомним, из чего состоит модуль, а состоит он из ячеек, в каждой из которых, заложено какое то действие или эмоция. Какого цвета струной мы заполним эту ячейку, и зависит характер этого действия, если черной струной, то атака, если белой, то защита, если ячейка будет заполнена поровну черной и белой струной, то это будет любое другое действие не относящиеся к атаке или защите. С эмоциями, почти то же самое, но здесь важны пропорции черной и белой струны, например если в ячейке большая доля присутствия черной струны, то это будет более агрессивная эмоция.

   Учитель Кравус замолчал, пристально посмотрел на своих учеников, затем спросил:

   - Все вспомнили материал второго цикла обучения?

   - Все, - раздались крики в аудитории.

   - Свободны.

   Я шел домой и думал о том, что мне осталось учиться в школе магии еще два цикла, включая уже начавшийся, и что как только я закончу учебу, мне тут же прекратят платить стипендию. Каким бы гавнюком не был наш король, но он исправно снабжал школу деньгами. Куда податься? Где найти работу иллюзионисту? Можно конечно показывать фокусы на рынке, но этим в нашем городе много не заработать, да и гордость не позволяет. Может податься в империю? Там народ живет богаче и сытнее. Время подумать над дальнейшей судьбой у меня есть, но все же стоит задуматься о первых шагах.

   Как-то незаметно я покинул Золотой квартал, об этом мне просигнализировал грустный взгляд "Петра", все так же непреклонно охраняющего вход в "Рай". Толпа оборванцев никуда не делась, но ее состав поменялся. Серость и убогость трущоб еще ниже опустили планку моего настроения. Шныряющие тут и там нищие, не приставали ко мне с просьбами о подаяниях, уже зная, что я еще тот "богач". Неосторожный шаг и я чуть не свалился в помойную канаву. Сидящий на ступеньках древней халупы, полуголый старик жизнерадостно заржал. Я раздраженно поморщился и опустил глаза. Еще не хватало навернуться. Шаг за шагом, я приближался к своему жилищу. Вдруг, что-то пронеслось у меня над головой. Ворона кинула орех на твердую землю. Спустя миг она приземлилась возле расколовшегося плода. Ошибка, подумал я. Оборванный мальчуган, карауливший в дверях дома, запустил в нее камень, посмотрел на меня жадными глазами и бросился к добыче.

   Я снова продолжил свое неспешное передвижение, тщательно изучая землю, перед тем как поставить на нее ногу. В случае перелома, вывиха, или другой какой-либо травмы, никто мне не поможет, скорее добьют и вывернут карманы. Мир трущоб жесток. Здесь не было, магазинов, аптек, больниц, только иногда забредающие отряды стражи. Большая часть населения города воспринимала выходцев с окраин как паразитов, или скорее как рабочую скотину, такую же бесправную и бессловесную. Если трущобы наполнялись бунтарским шепотом, то сталь и магия быстро устраняли недовольных, а вместе с ними и простых мирных людей, безропотно тянущих свою лямку.

   Я приближался к городской стене, самая окраина трущоб. Мой путь подходил к концу. Я оторвал взгляд от серой, прокаленной солнцем земли, и увидел около двери в мой одноэтажный деревянный дом с прохудившейся крышей, лежащий на земле силуэт. Подойдя ближе, я узнал в нем отца. Судя по тому, как мелко подрагивали его веки, он уже успел раздобыть наркоты. Я взвалил его на плечо и потащил домой, со скрипом открыл дверь из тонкой фанеры. Она не была предназначена для того чтобы грабители не могли проникнуть внутрь жилища, ее функция заключалась в том, что бы пыль, ветер, да и часть вони не попадали в дом. Частную собственность в трущобах защищала только репутация ее владельца. Украсть можно было все что угодно, но очень часто за этим следовала расплата. Слухи мгновенно разносились по трущобам, и что-то утаить было очень проблематично.

   Стоя на пороге, я в очередной раз пробежал глазами по внутреннему убранству дома. Голые, деревянные стены со следами гниения. Закопчённый очаг, на котором мы готовили еду в чугунном котелке. Старый, рассохшийся шкаф с постоянно отрывающимися дверцами. Квадратный стол с глубокими зарубками на деревянной поверхности. Три колченогих стула и две кровати. Я усмехнулся, вспомнив, что когда мы жили втроем, то Галану приходилось спать под столом. Площадь дома была очень мала.

   Я сделал несколько шагов, уложил отца на дырявый матрац, лежащий на кровати, взял ненадежный стул и сел рядом. Люди говорили, что я больше похож на мать, и я был с ними согласен. Когда-то красивое лицо моего отца сейчас заострилось и напоминало маску, которую кладут на лица усопшим. Его нос напоминал скалу, нависшую над входом в пещеру, в темноте которой скрывались редкие желтые зубы. Серые губы, тонкими линиями обозначали очертания горькой улыбки, возникшей после смерти матери, а обтянутые бледной кожей скулы больше подходили покойнику.

   Я смотрел своими черными глазами на скрючившегося на матраце отца и не мог поверить, что не так давно это был гордый гвардеец короля. Одним из самых важных событий в последний год своего пребывания на посту гвардейца, отец считал мое поступление в школу магии. Когда он узнал что у меня дар иллюзиониста, то был страшно разочарован, но все же настоял на операции, которая позволила мне поступить в школу магии. Хотя я, видя состояние отца, уговаривал его, отдать меня в военную школу. Тогда, отец сказал мне: "Сынок, я сам научу тебя стрелять и сражаться клинком, но я никогда не смогу научить тебя, быть магом". Он поступил так, как и сказал. Отец начал учить меня стрелять из винтовки, пистолета, учить сражаться саблей. Но все оборвалось в один день, день свержения короля Миртвана...

   Я посмотрел на часы и засобирался на дополнительные занятия по иллюзиям. Слабенький чай и кусок черствого хлеба, весь мой обед. Меня согревала мысль, что я скоро получу стипендию, и тогда можно будет устроить небольшое послабление, купить нормальной еды. Похоже в этом месяце, на черный день не удастся отложить. После нехитрой еды, моя рука сама потянулась к трещине в полу. Тайник, содержащий всего пару лир. Огромным усилием воли, я справился с взбунтовавшейся конечностью.

   Покончив со сборами, я вышел из дома. На улице царили сумерки, хотя до вечера оставалось еще пару часов. Солнце не могло пробиться сквозь густо застроенный многоэтажными домами город. В воздухе витал сладкий запах фруктов, которые домохозяйки выращивали на своих балконах и крышах. Мне всегда нравилось это время дня, когда отцы семейства после тяжелого трудового дня, возвращаются домой, и трущобы замирают в тревожном ожидании ночи. Ночи убийств, грабежей и порока. В эти несколько часов спокойствия, я чувствовал какой-то внутренний уют и причастность к чему-то огромному.

   Во время своего неспешного перемещения по улицам трущоб, я обратил внимание на то, что палатка воздушного флота все так же стоит на своем месте, только не было видно орущего юнца. Наверно он понял всю безнадежность своих криков и скрылся внутри брезентового убежища. И все же надо отдать ему должное. Агитировать в трущобах, это надо иметь смелость, хоть внутренняя стена и недалеко, но хрен кто придет на помощь. Тем более что на улицах в это время уже почти никого нет. Сумерки едва-едва накрыли город, а трущобы уже вымерли, только приглушенный свет в домах свидетельствовал о том, что здесь кто-то живет.

   Вдруг изнутри палатки раздались крики о помощи и до меня донеслись звуки борьбы. Я остановился, но не спешил на помощь кричащему. Первая заповедь улиц, думай, а потом делай. Неожиданно из палатки выбежал утренний крикун и, не разбирая дороги, помчался, куда глаза глядят.

   Какого хера? Что произошло? Я вытащил из кармана шестизарядный револьвер отца, который он еще не успел заложить в ломбард, и направился к палатке. Юнец сбежал, следовательно, хозяина нет. Может, удастся чем-нибудь поживиться? Жизнь в Лобене отучила меня от некоторых заповедей модной ныне христианской религии. Не убий, не укради - это было не про меня.

   Я крадучись подошел к палатке, откинул брезентовый полог и уставился на двух оборванцев, одетых в засаленные робы рабочих сталелитейного завода. Они деловито копошились в вещах покинувшего поле бое юнца и не замечали меня. Все честно, грабь награбленное.

   - Кхем... Кхем... - покашлял я, привлекая внимание грабителей.

   Мужики резко обернулись. В руке одного из них блеснул нож.

   - Это наша добыча, - проговорил один из оборванцев, низким, хриплым голосом, и уставился на меня тяжелым взглядом.

   - Уже не ваша, - произнес я, демонстративно пошевелив рукой с зажатым в ней револьвером.

   - Ладно, твоя взяла, - сказал все тот же оборванец, и кинулся на меня, выставив перед собой нож.

   Выстрел в голову заставил его навечно осесть на грязный пол палатки. Мозги еще недавно живого человека забрызгали лицо, растеряно стоящему сообщнику убитого.

   - Хочешь присоединиться к своему дружку? - произнес я не дрогнувшим голосом. - Тебе тоже открыть третий глаз?

   Я был спокоен и тверд. Меня совсем не мучала совесть. Я застрелил существо заслуживающие смерти.

   - Нет, я, пожалуй, пойду, - заторможено отозвался оборванец, вытирая рукавом робы белесые потеки на лице. Я посторонился, пропуская смерившегося с потерей добычи, грабителя.

   Смотря в удаляющуюся спину оборванца, я думал: "И что дальше? Просто уйти и дать кому-нибудь другому ограбить оставшуюся без охраны палатку или самому немного подзаработать?" Для меня выбор был очевиден. Обыск палатки не занял много времени. Сто лир найденные в маленьком сундуке, задвинутом под походную кровать, очень даже не плохой улов. Я засунул в карман тугой кошелек, довольно улыбнулся, чуть-чуть приоткрыл полог и, убедившись, что улица пустынна, покинул место преступления.

   Деньги! Приличные деньги осели у меня в кармане. Даже убивать почти что, не пришлось, та мразь, украсившая мозгами палатку не в счет. Радость волной поднималась в груди. Теперь я смогу купить небольшой домик в Железном квартале, статус отца должен мне в этом помочь. А жизнь то налаживается! Приветливо кивнув, обалдевшему десятнику, я прошмыгнул в Золотой квартал. Конечно, то, что я украл деньги у воздушного флота, не есть хорошо, но с другой стороны результат такого мероприятия, как засылка неоперившегося юнца в трущобы Лобена, ясен как божий день. Его все равно бы обокрали. Я резко остановился. "Его бы все равно обокрали", - мысленно повторил я. Что за ерунда? Кто мог так неосмотрительно поступить? Руководство воздушного флота нельзя упрекнуть в глупости. Что-то здесь не так. Я зашел в ближайший переулок, быстро осмотрелся и достал деньги из кармана. Обычный кошелек, магии вроде не чувствуется, да и деньги настоящие, полновесное золото. Мозги работали на полную мощность, ища подвох. Может быть, начальство юнца, планировало, что днем нападения на палатку не произойдет? Слабый довод, надо искать еще. Внезапно, меня пронзила догадка. А ведь нападение на офицера воздушного флота неплохой повод, что бы устроить чистку в трущобах! Весьма вероятно, что я попал в яблочко. Кому это может быть надо? Воздушному флоту? Вряд ли. Я вспомнил жителей трущоб, задумчиво почесал в затылке и зло сплюнул на стену дома. Да ну и хрен с ним, с трущобами, скоро я перееду в Железный квартал. Пару дней до чистки у меня точно есть. Моя совесть чиста, жизнь сама загнала меня в угол. Логика логикой, но на душе было муторно. Я оправдывал свои действия тем, что ничего уже не исправить. Не пойду же я сдаваться стражникам. Тяжело вздохнув, я потопал в школу.

   Без стука войдя в кабинет учителя Кравуса, я был встречен его радостным возгласом:

   - Ну, хоть кто-то пришел, а то я уже домой засобирался.

   Тьфу ты, Скраб ничего не передавал Кравусу, можно было и не приходить.

   Кабинет учителя иллюзии был доверху забит книгами. Они лежали везде: на полу, на столе, на подоконнике. Это была его отличительная черта, учитель слыл знатным книголюбом. Кроме книг, в углу кабинета стоял шкаф, всей своей тушей опирающийся на оклеенные коричневыми обоями, стены, маленький, семиугольный стол и два кресла, на одном из которых сидел Кравус.

   Я плюхнулся в свободное, слегка потертое мягкое седалище и произнес:

   - Здравствуйте еще раз учитель. Давайте быстрее начнем занятие.

   - Какой ты нетерпеливый, - отозвался старик. - У тебя первая ступень?

   - Да.

   - Сколько единиц магии?

   - Пять.

   - Ого. Очень не плохо для спонтанного мага. Будешь тренироваться, до четвертой ступени дорастешь, и будет у тебя целых двадцать единиц!

   - Через пятьдесят лет? - произнес я скептически.

   - Ну, где-то так, - ответил маг, задумчиво хмуря лохматые брови.

   В голове мелькнули сегодняшние события, и я взорвался:

   - Нашей магии грош цена! Зачем ей вообще учиться? Что бы развлекать настоящих магов? Мы даже за себя постоять не можем!

   Учитель наступил на больную мозоль. Разочарование, спрятанное глубоко в душе, выплеснулось наружу. Инциденты, подобные стычке с Ликраном, часто происходили со мной. Многие боевые маги не отказывали себе в удовольствие поиздеваться над фокусником.

   - Ты не прав. Каждой ветви магии отведена своя роль, - произнес учитель усталым голосом.

   Видимо он уже не в первый раз сталкивается с реакцией, подобной моей.

   - И какая же у нас роль? Я понимаю, зачем нужны, стихийники, витаморы, маги сентенти, но зачем мы нужны этому миру?

   - Знаешь чем отличаться архимаг от такого как ты? - спросил Кравус, наставив на меня скрюченный старостью палец с желтым обломанным ногтем.

   - Силой и опытом.

   - Верно, - подтвердил учитель, поглаживая седую бороду. - Архимаги от рождения очень сильны, но ведь большую часть своей силы они получили в наследство от своих предков. Каждый архимаг ведет свой род от спонтанного мага, и этот маг не побоялся всю жизнь развивать слабенький дар!

   - А я не хочу всю жизнь потратить на развитие! Я хочу сейчас творить высшую магию! - прокричал я в ярости, забыв всякую субординацию.

   - Что ты знаешь о высшей магии художников, сынок? - спросил маг, остро сощурив выцветшие от времени зеленые глаза.

   Я со стуком захлопнул рот, вспомнив о том, что архимаги сурово карают тех, кто пытается без ведома Совета Архимагов, приобщиться к этим знаниям. Наш старый учитель не архимаг, но вдруг он донесет, куда следует о моем желании? В нашем королевстве и за меньшее убивают.

   Осознав все это, я быстро произнес:

   - Ничего.

   - Хм... сотвори иллюзию второй ступени, - попросил Кравус, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула.

   Не переча учителю, я сотворил иллюзию кошки. Она по кругу вышагивала по столу и иногда, лапкой касалась старого, покрытого трещинами телефона. Я почувствовал, что магический резервуар уже не так жарко полыхает в груди. Минус одна магическая единица.

   - И это все? - спросил маг, разочарованно поджав бледные губы.

   - Ага, - ответил я смущенно.

   - Жаль, - произнес старик с искренней печалью.

   Я исподлобья взглянул на Кравуса, и меня пробрала злость. Я не ничтожество, я способен на многое... не знаю, по каким причинам, но иногда я способен творить, какой-то безумный художник иногда просыпался во мне... и сейчас глядя на разочарованного мага, я испытал подъем чувств и начал создавать иллюзию...

   Проследив за моим взглядом, Кравус увидел весело носящегося под потолком благоухающего розами, золотого дракончика.

   - Дракон, пахнущий розами? Это что-то новенькое, - произнес маг с улыбкой.

   Вдруг глаза дракончика полыхнули гневом, и он спикировал в лицо старика. Кравус инстинктивно отшатнулся, но это не помешало дракончику беспрепятственно пройти сквозь его голову. Соприкосновение с материей заставило дракончика побледнеть. От воздействия материи, иллюзии теряют силу. Через пару секунд дракончик растаял в воздухе. Минус три единицы.

   - Интересно, интересно, - сказал маг, вставая на ноги и прохаживаясь по кабинету. - Иллюзия второй ступени, плюс модуль движения и модуль эмоции, а также распознаватель эмоций и движения, ведь так?

   - Не совсем, - ответил я, немного смущаясь. - Распознавателя эмоций не было.

   - Значит, он атаковал, не потому что я улыбнулся?

   - Нет, это "привязка".

   "Привязка", заклинание, с помощью которого можно создать иллюзию в изначальном мире и, не наполняя ее энергией оставлять возле себя. Иллюзия будет постоянно следовать за магом, пока "привязка" не будет разрушена создавшим ее магом. С помощью "привязки" можно мысленно управлять иллюзией.

   - Это даже лучше! - воскликнул старик. - Скажи, какие чувства ты испытываешь к нашему королю? Говори смело, каким бы не был твой ответ, я тебя не выдам.

   - Ненависть, - ответил я, не колеблясь, - он разрушил жизнь моего отца.

   Я не страшился говорить такие слова. В школе все знали мое отношение к Райфрану. Если бы король хотел, он бы давно отправил меня на каменоломни, но видимо ему было плевать на такую букашку как я.

   Кравус мрачно улыбнулся и произнес:

   - Хорошо, только держи эту ненависть при себе и постарайся никогда не встречаться с сентенти, служащими королю.

   Да уж, магия сентенти была очень своеобразной, обладающие ею, могли читать мысли и еще хрен его знает что... магов сентенти готовили в закрытой школе, и они почти все служили в правительственных учреждениях.

   Я бросил взгляд на учителя. Он молчал и задумчиво бродил среди гор книг, как будто не замечая меня. На его лице застыла маска глубокой умственной деятельности. Громко хмыкнув, я приподнял бровь, но Кравус не как не отреагировал на мою попытку привлечь внимание. Он что-то тихонько бормотал себе под нос. Может, пришла пора незаметно смыться? Пока учитель задумчиво шлепает губами. Нет, наверно все же стоит подождать, пока он очнётся от дум. Я бросил рассеянный взгляд на стол и среди кипы книг выбрал наиболее заинтересовавшую меня. "Витаморы", гласило заглавие. Открыв первую страницу, я начал читать. "Витамор - магия жизни и смерти. Позволяет управлять живой и мертвой материей. Трансформации, мутации, лечение заболеваний - это основные направления в магии витамор. Так же известно, что некоторые маги, принадлежащие к этой ветви магического искусства, умели поднимать мертвецов и владели магией крови". Я удивленно приподнял брови. Мертвецы? Магия крови? Не сказку ли я читаю? Сколько лет этой книге? Судя по внешнему виду пару сотен лет точно, либо учитель мыл ей полы. Я никогда за всю свою жизнь ни разу не видел и не слышал, чтобы хоть один витамор поднял мертвеца! А уж о магии крови и подавно ничего не слыхал. Что это вообще такое? Меня разобрало любопытство. Кто из магов владел такой силой и знаниями? Полистав книгу, я остановился на главе, которая была посвящена магу по имени Крудус. Что-то в последнее время, я часто слышу это имя, хотя в нашем королевстве оно является большой редкостью. Опустив глаза на желтую поверхность бумаги, я начал читать. "Одним из самых блестящих и даровитых магов-витаморов современности является Крудус...". Я потрясенно присвистнул. Получается книге около пятисот лет! Мой свист привлек внимание Кравуса. Он, наконец-то прервал свои размышления, и немного изменив свой обычный, задумчивый путь по кабинету, подошел к шкафу, и откуда-то из его недр достал небольшую книжечку в кожаном переплете.

   Он подошел ко мне и пристально глядя в лицо, спросил:

   - Ты веришь в богов?

   - Нет, - не колеблясь, ответил я, откладывая "Витаморы". - Даже если бы они были, в чем я сильно сомневаюсь, человек должен сам выбирать свой путь и ни от кого не зависеть.

   - Пришло время. Ты готов, - произнес маг, странно улыбнувшись. - Если не боишься, возьми. Он протягивал мне книгу.

   - А чего мне бояться? - спросил я, принимая бумажный носитель информации.

   Внезапно, в тот момент, когда моя рука коснулась шероховатой поверхности книги, мне показалось, что невдалеке прозвучал тихий, женский смех.

   - Вы это слышали? - произнес я встрепенувшись.

   - Что?

   - Женский смех, - бросил я, через секунду уточнив: - Довольный женский смех.

   Кравус опять странно улыбнулся и прошептал:

   - Началось.

   - Что началось?

   Он махнул рукой и показал пальцем на книгу:

   - Это собрание по высшей магии художников. У меня нет наследников, которым я мог бы его передать, так что я решил, вручить его тебе. Ты показал себя способным малым. У тебя еще все впереди. Сколько тебе лет, двадцать? Двадцать один?

   - Двадцать один, - ответил я немного ошарашенно, разглядывая на титульном листе забавную руну, которая напоминала мне два близко посаженных друг к другу глаза.

   - Сам ты не сможешь воспользоваться этими знаниями, так как у тебя не хватит силы, но вот твои внуки...

   Радость от такого подарка, сменилась холодным душем разочарования. Знания есть, а возможности их применить нет.

   - Хотя знаешь, - произнес Кравус, задумчиво приложив палец к подбородку и устремив затуманенный размышлениями взгляд в окно, - на территории империи в ходу артефакты позволяющие магу стать, в два или даже в три раза сильнее. Если ты когда-нибудь завладеешь таким артефактом, то ты сможешь использовать магию четвертой ступени, это конечно не высшая магия, но тоже не плохо. Правда, у таких артефактов есть существенный минус, их сила быстро заканчивается, пару-тройку высших заклинаний, а потом целый день жди, пока артефакт зарядится.

   Разочарование сменилось надеждой. Похоже, у меня появилась цель в жизни. И эта цель поможет мне раздавить Ликрана и ему подобных. Может быть это детская обида, которая скоро забудется, но сейчас она каленым железом жгла меня изнутри.

   - И запомни Тир. Опытные и достаточно сильные маги, могут распознать даже высшую иллюзию! - назидательно проговорил учитель.

   - Как?

   - Иллюзия не колышется на ветру, не горит в огне, не впитывает в себя воду, воздействие земли разрушает ее структуру, она не жива и у нее нет мыслей.

   - Я запомню, - пробормотал я.

   - На этом я думаю все. Занятие окончено, - сказал старик. - Спрячь книгу и никому не рассказывай о ней.

   - Хорошо учитель, спасибо и до свидания.

   Захлопнув за собой дверь, я покинул кабинет Кравуса. Как-то странно учитель себя вел. "Готов", "началось" - к чему эти слова? Да еще этот странный смех. Я махнул рукой. Не стоит забивать мозги всякой ерундой. Старик живет в собственном мире и от него можно услышать и не такую белиберду, а смех, показалось, наверное, не каждый же день дарят книгу высшей магии.

   Преодолев полупустые школьные коридоры, я вышел на улицу. Немногие ученики, сидящие на скамейках возле фонтана, повернули головы на хлопок, с которым закрылась дверь. Чувствуя взгляды нескольких пар глаз, я сглотнул вязкую слюну. Мне казалось, что они знают о ней. Быстро зыркнув по сторонам, я жадно погладил лежащий в кармане томик, и направился домой.

   Отринув навязчивую мысль о том, что все встречаемые мною по пути люди только и делают, что подозрительно смотрят на мой топорщащийся карман, я принялся анализировать произошедшие события. Я пребывал в смешанных чувствах. Книга заклинаний высшей магии это конечно хорошо, но вот что мне с ней делать? Спрятать до лучших времен? Или... или продать ее на черном рынке? Сделать копию и продать? Конечно, по отношению к старику Кравусу это как-то не очень хорошо, но с другой стороны, если прибавить вырученные за книгу деньги к деньгам, взятым в палатке юнца, то получиться солидный капитал, который позволит нам с отцом перебраться в империю, а не просто поселиться в Железном квартале. Так и сделаю, вот только жаль бросать школу...

   Когда я подошел к своему дому и толкнул привычно заскрипевшую дверь, то остолбенел. Чадящая пламенем свеча позволила мне разглядеть двух сидящих за столом мужчин. Отец, сгорбившись, с теплотой в глазах смотрел на моего старшего брата.

   - Галан? - произнес я потрясенно.

   - Брат! - воскликнул средний фран Сторм и бросился мне на встречу.

   - Как? Откуда? Ты же должен быть в армии! - шептал я, обнимая брата и не веря, что снова слышу его баритон.

   - Мне дали отпуск за хорошую службу, - ответил Галан, разглаживая армейскую форму. - Ну-ка отойди, дай на тебя посмотрю.

   Я сделал пару шагов назад и в свою очередь, тоже принялся рассматривать брата. Он был почти точной копией меня. Такой же высокий и поджарый, с тонким прямым носом и округлым подбородком, но в отличие от меня, война оставила на нем свой отпечаток, его карие глаза уже не так задорно блестели, как два года назад, перед его отправкой на фронт.

   - Возмужал, возмужал, - довольным голосом проговорил Галан, потрепав мои короткостриженые, русые волосы. - Когда я уезжал, то боялся, что по приезду узнаю, что тебя унесли вороны, такой ты был тощий.

   - А ты совсем не изменился, все такой же весельчак и задира, - улыбаясь, произнес я, думая о том, что седые волосы в шевелюре брата мне не мерещатся.

   - Ну, все мальчики, садитесь за стол, суп стынет, - пригласил отец надтреснутым голосом.

   Размешивая соль в жиденьком супе, я спросил брата:

   - Как там, на войне?

   Галан посерьезнев, начал отвечать:

   - Да все так же, то Страмания начинает нас теснить, то мы строманцев. Этой войне не видно ни конца, не краю. Сколько уже воюем, а отец?

   - Да почитай уже лет десять, - ответил он сонно. Его голова все ниже и ниже клонилась на впалую грудь.

   Сонливость одно из воздействий наркотика "грезы". Когда Галан ушел на войну, отец совсем расклеился и пустился во все тяжкие.

   - Что с тобой отец? - спросил брат обеспокоенным голосом.

   - Все в порядке, устал. Пожалуй, вздремну.

   После того как отец лег на кровать и накрылся дырявым одеялом, Галан наклонил ко мне голову, впился в меня пронзительным взглядом и тяжело роняя слова прошептал:

   - Это то, что я думаю, и то, что я видел на улицах Лобена?

   - Да, - выдохнул я с болью в голосе.

   - Когда это началось?

   - Сразу же после того как ты ушел.

   - Не надо мне было оставлять вас, - произнес брат с горечью.

   - Это был не твой выбор, это был приказ короля. Меня бы тоже призвали в армию, если бы я не был фокусником.

   - Не смей так говорить! Ты маг! - выкрикнул шепотом Галан, вскакивая на ноги.

   - Но не тот маг, которым он хотел меня видеть! - закричал я, ткнув пальцем в спавшего мертвым сном отца.

   - Жизнь преподносит нам сюрпризы, - немного успокоившись, произнес брат, свою любимую присказку. - Иногда хорошие, иногда нет. В роду Сторм никогда не было магов и тут появляешься ты...

   - Лучше бы у меня не было дара, тогда отец не разочаровался бы во мне, - проговорил я, встал со стула, зло пнул дверь и вышел из дома. Мне надо было пройтись, успокоиться.

   Под сиянием полной луны, я побрел в сторону Золотого квартала, там всегда думается лучше. Не обращая внимания на чавкающую под ногами грязь и на полчища, пищащих в воздухе комаров, я мысленно прогонял в голове разговор с братом. Он хочет мне добра, но не понимает, что значит быть изгоем среди настоящих магов, мальчиком для битья. Здесь в трущобах я могу дать сдачи. Нож и револьвер готовы мне в этом помочь, но там за стеной действуют совсем другие законы. Любой более-менее сильный боевой маг в мгновение ока скрутит меня в бараний рог, ему будет достаточно лишь сделать несколько движений рукой и не забыть одеть защитный амулет, который без проблем остановит мою пулю. Я с грустью посмотрел в небо и свернул в сторону Латаной. Кое-где улица была освещена примотанными к бетонным столбам факелами, их неровное, дрожащее на ветру пламя казалось мне карикатурой на электрические лампочки Золотого квартала. В свете одного из таких импровизированных фонарей, я заметил, сидящего на поваленном дереве, светловолосого мужика с перебитым носом и цепким взглядом внимательных, серых глаз, глубоко запавших в глазницы.

   - Привет Хью, - поздоровался я.

   - Привет Тир, что-то есть? - проговорил он, потянувшись натренированным телом.

   - Книга магии, высшей магии, - произнес я, поглаживая аккуратный томик в кармане.

   - Откуда? - спросил Хью, скептически кривя губы и демонстрируя золотые зубы.

   - Украл из школы, - соврал я.

   - Какая ветвь магии?

   - Иллюзии.

   - Хм... - поморщился собеседник. - Не очень ходовой товар. Давай ее сюда, я посмотрю, что можно сделать.

   - Не сейчас, - произнес я, прикидывая в голове, сколько мне понадобиться времени на копирование книги, - через неделю.

   - Воля твоя, - сказал Хью. - Я пока узнаю, кому нужен такой товар.

   Он достал из кармана черных, сшитых из хорошей материи, штанов, сигарету, чиркнул спичкой и закурил. До меня донесся сладковатый запах травы.

   - Бросал бы ты эту гадость курить, - посоветовал я. - Христиане говорят, что это грех.

   - Грехи, мой образ жизни, - произнес Хью и почесал правое ухо, на котором отсутствовала мочка. Он лишился ее в пьяной драке.

   - Как знаешь.

   Попрощавшись со скупщиком краденного, я продолжил свой путь. А все-таки удачно все складывается. Нужно продать книгу? Вот тебе Хью. Нужны деньги? Вот тебе палатка юнца. Кстати вот и палатка, возле которой шныряют воздушные моряки. Погруженный в свои мысли, я не заметил, как ноги вывели меня к месту, которое я должен обходить десятой стороной. Резко остановившись, я хотел нырнуть в темный проулок, но мой внимательный взгляд зацепился за давешнего юнца. Он стоял с опущенной головой и что-то выслушивал от высокого, стройного, с сединой в волосах, усатого дядьки.

   - Вот один из них! - вдруг закричал юнец, увидев меня

   Я всегда быстро соображал, но в этот раз сплоховал. Меня окружили одетые в небесно-голубую форму представители воздушного флота.

   - Что случилось?! - воскликнул я, перебегая взором с одного хмурого лица на другое.

   - Кто таков? - спросил усатый дядька простуженным басом, впившись в меня голубыми глазами, напоминающими наконечники арбалетных стрел.

   - Тир фран Сторм, ученик школы магии! - выкрикнул я, невольно вытянувшись во весь свой немаленький рост и глядя на капитана, судя по эполетам дядьки.

   - Дворянин, да еще и маг, - сказал капитан, нахмурил густые без малейшего признака седины брови, повернулся к юнцу и грозно спросил: - Ты точно уверен, что это он?

   - Да, да, это он! Пока те двое, подло на меня напали, он караулил, что бы стражники, не застали их врасплох, - обливаясь слезами, причитал юнец.

   - Да не плачь ты! Не позорь воздушный флот! Эх, если бы не твой отец... - проговорил дядька, махнув мозолистой рукой. - А ты что скажешь, Тир фран Сторм?

   Отпираться не имело смысла, юнец запомнил меня, оставалось только торопливо врать и пучить честные глаза.

   - Я проходил мимо. Услышал звуки борьбы в палатке, хотел броситься на помощь, но тут офицер воздушного флота, - кивок в сторону юнца, - выбежал из палатки и куда-то умчался. Всё! Дальше я сам убежал, если уж офицер убежал, то куда уж мне, фокуснику, ведь я знаю, как вас хорошо готовят в академиях.

   Судя по глазам усатого, он колебался. С одной стороны слова зареванного юнца, а с другой стороны слова ученика школы магии, хоть и одетого как голодранец. По словно вырубленной из дерева физиономии капитана, трудно было понять, к какому решению он склоняется. Его мелкие черты лица, не давали мне никакого ответа на этот вопрос, но смотрящей на меня, с чуть вывернутыми ноздрями, нос, убеждал меня в слабости моей позиции.

   Я понимал, что мое вранье звучит более чем лживо. Ну, какой из юнца офицер? Может он испугался крысы или страшного паука! Разве может он служить для меня хоть каким-то авторитетом в области уличного нападения? И мои слова о том, что, дескать, если уж офицер убежал, то и мне подавно надо бежать, звучали очень слабо, но ничего более вразумительного с ходу, я придумать не смог.

   Немного подумав усатый произнес:

   - Один нападающий был застрелен. Кроме всего прочего из палатки пропали некоторые вещи. Мне не хочется с тобой ссориться парень, просто по дружбе, выверни карманы, будь так добр.

   Я понял что попал, в одном кармане у меня был револьвер, из которого убили одного из напавших на палатку, а в другом украденные деньги. Объяснить наличие такого количества денег, я может быть как-нибудь и смогу, но вот револьвер. Калибр, пуля. Я вдруг ощутил робкие удары капель. Пошел мелкий, теплый дождь.

   - Ладно, мне скрывать нечего, - произнес я и кинулся бежать.

   Сбив с ног расслабившегося юнца, я что есть сил, побежал по безлюдной дороге, разбрызгивая лужи и щурясь от дождя. Через пару секунд, мой стремительный бег был прерван звуком выстрела и дикой болью в правой ноге. Я кубарем покатился по грязи. Мир закружился перед моими глазами. Реальность предстала передо мной калейдоскопом случайных фрагментов архитектуры Латаной. Свое неконтролируемое путешествие, я закончил возле стены дома. Слыша звуки, производимые бегущими моряками, я попытался встать. Максимум что мне удалось это вознести себя на четвереньки. Раненая нога отказалась слушаться, руки разъезжали в жирной грязи, перемешанной с помоями, злые слезы навернулись на глаза. Физической боли не было, шок не позволил ей завладеть моим сознанием. Я, отчаянно двигая конечностями, пополз в сторону сточной канавы. Может быть, усилившийся дождь скроет мой силуэт от воздушных моряков.

   Сплевывая попадающую в рот воду, я упрямо двигался вперед. Движения руками, подтягиваю раненую ногу, толкаю тело вперед, еще метр, скорее, скорее. Грязь, заполнившая глазные впадины, не позволяла, как следует видеть. Шипящие под дождем факелы, затухали один за другим. Неожиданно я уткнулся носом, во что-то твердое. Я застыл, протер руками глаза и увидел черные, форменные ботинки. Бросив взгляд наверх, я лицезрел и их обладателя. "Хренов снайпер" - зло подумал я, и обессилено затих.

   - Обыщите его, - раздался голос усача.

   Мои карманы начали грубо выворачивать. Раздался треск рвущейся ткани. Никто не церемонился со мной. Стыд и злость распирали меня. Так глупо попасться!

   Послышался удовлетворенный возглас юнца:

   - Я же говорил, что это он! Вот папенькины деньги!

   - Молчи, - грубо бросил капитан.

   Послышался звон монет. Кто-то от души пнул меня по почкам. Я болезненно содрогнулся, еще пару таких ударов и я буду ссать кровью. От следующего удара я попытался закрыться рукам, перевернулся на бок и наконец, смог рассмотреть, кто меня бьет. Лицо юнца пылало злобой. Сейчас он ни капли не напоминал зарёванного мальчишку. Его глаза горели как два уголька во тьме ночи. Он занес ногу. На его губах заиграла довольная улыбка.

   - Прекрати, - рявкнул усач.

   Юнец недовольно хмыкнул, врезал мне ногой по лицу и отошел. Его удар заставил меня снова повалиться на живот. Я глухо застонал. Стыд, боль, отчаяние, все смешалось у меня в груди. Я маг, дворянин, лежу в грязи как последняя собака. Теперь меня ждет страшное будущее, о школе магии можно забыть. Такое преступление перечеркивает все мои планы.

   Чья-то рука схватила меня за волосы и подняла голову.

   - Твое? - произнес капитан, держа отцовский револьвер.

   Даже осознавая то, что я уже с головой выдал себя, я прошептал:

   - Нет.

   Усач усмехнулся и мокнул меня лицом в грязь. Спустя миг, он отпустил мои волосы и крикнул:

   - Тащите его в тюрьму.

   Сильные руки подхватили меня и поволокли. Я пытался вырваться, но все было тщетно. Мои ноги бессильно скользили по грязи, оставляя глубокие следы, быстро заполняющиеся разыгравшимся не на шутку дождем. Все было тщетно. Сила на их стороне, а моя магия это ничтожная насмешка судьбы. Книга, а ведь у них книга! Если кто-то разберется, что за тайны скрываются в ней, Кравусу придётся нелегко. Под пытками я быстро выложу правду.

   Меня выволокли из трущоб и потащили в сторону Железного квартала. Немногочисленные прохожие с презрением смотрели на меня. Кто-то перешептывался глядя вслед нашей процессии. Благо, дождь разогнал большинство жителей, иначе мой позор увидело бы множество людей. Ногу начало ужасно ломить. Боль от раны начала заполнять мое сознание. Пелена тумана застлала глаза, в ушах кто-то упорно звенел колокольчиком.

   Вдалеке послышался цокот конских копыт. Я поднял голову и увидел приближающуюся карету. Воздушные моряки быстро покинули середину дороги. Меня оттащили к стене дома. В окне жилища я заметил быстро мелькнувшее удивленное, детское лицо. Карета проезжающая мимо, остановилась. Из нее показалась унизанная перстнями мужская рука, сделавшая знак "подойти" ближайшему моряку. Капитан окриком остановил дернувшегося подчиненного и сам направился к карете. Завязался разговор. С кем разговаривает капитан, не было видно, но судя по его роже, это был кто-то серьезный. Карета не имела герба, что делало ее обладателя "невидимкой", но ее роскошный вид кричал о том, что внутри влиятельный человек, а породистые кони, недовольно фыркающие под дождем, делали это предположение неопровержимым.

   Неожиданно, колыхнулась занавеска на маленьком, заднем окошке кареты. Мое сердце рухнуло в пропасть. На меня смотрела Лира. Ее глаза были наполнены удивлением. Она протирала окошко носовым платком, словно не веря, что это я. К упругим струям дождя, хлещущим по моему лицу, добавились злые слезы. Сердце наполнилось невыносимой болью.

   Лира скрылась за опустившейся занавеской, послышался ее гневный голос. Она что-то доказывала хмуро стоящему капитану. До меня доносились лишь обрывки ее фраз: маг, дворянин...

   Вперев взгляд в землю, я страдал от каждого ее слова. Она защищает меня. Опозорившегося мага и дворянина. Лира не знает, какой я на самом деле. Если бы меня не поймали, то никогда бы и не узнала. Деньги, украденные у воздушного флота, убийства и другие преступления, не весели тяжким грузом на моей совести, я легко переступал через закон, мотивируя это тем, что жизнь суровая штука, затолкавшая меня в самую глубокую задницу, выход из которой лежит по тропе преступлений.

   Послышался звук пощёчины. Я вскинул голову. Капитан стоял и потирал правую щеку. Лира яростно смотрела на него. Ее глаза метали молнии, но капитан был тверд. На всю эту картину удивленно глядел кучер, пытающийся одеть на стоящую под дождем девушку непромокаемый плащ. Легкое, ситцевое платье Лиры мгновенно пропиталось влагой, но ее это не заботила. Она пристально смотрела на капитана. Усач не отрывая глаз от Лиры, отрицательно помотал головой и направился в мою сторону.

   - В тюрьму, - выпалил он, злобно глядя мне в глаза.

   Меня снова с двух сторон подхватили воздушные моряки и потащили по улице. За моей спиной осталась карета, стоящая под дождем Лира, и улыбающийся кучер, ему удалось накинуть плащ на плечи девушки.

   Сердце разрывалось от грусти, умиления, отчаяния. Все-таки что-то для Лиры я значу. Я грустно заулыбался, вспоминая ее гнев и ярость. Не наигранные эмоции, доказывающие, что я ей не безразличен. Ведь она могла проехать мимо, но ее спутник, по слову девушки или она сама, остановили карету. Что могло побудить этот проницательный мозг, скрытый за маской высокомерия, проверить, действительно ли ему показался знакомым, обреченно смотрящий в землю силуэт? Это игра судьбы, остановившей карету любопытных смертных? Или предчувствие переживающего или хоть, сколько-нибудь проявляющего симпатию, а возможно и сострадание, сердца? Винтики моего мозга пытались найти причину остановки кареты, им было важнее распознать подлинные чувства Лиры, чем метаться в поисках выхода из цепей правосудия.

   Сейчас не время. Я пытался подавить любовь, живущую во мне с тех пор как, я сдался в плен этим голубым глазам, заставляющим трескаться коросту на моей душе. Мне надо думать о том, как избежать наказания.

   Впереди показалось массивное, кирпичное здание тюрьмы. Решетки на узких окнах, колючая проволока по периметру, тюремный гарнизон. Я горько усмехнулся. Вот я и переехал в Железный квартал. Капитан подошел к охраняющим ворота стражникам и что-то сказал им. Они переглянулись и направились ко мне. Воздушные моряки со вздохом облегчения передали меня им с рук на руки.

   - Они меня подставили, - горячо зашептал я в ухо одному из тащивших меня стражников. - Они...

   Он повернул ко мне голову, улыбнулся и наотмашь ударил по лицу. Из носа и губ пошла кровь. Она смешивалась с дождем и грязью, и капала мне на грудь. Меня втащили в тюрьму и бросили на холодный, каменный пол. Один из стражей окотил меня ведром воды, затем еще одним.

   - Вы не понимаете, - отплевываясь, проговорил я. - Капитан мой враг он специально...

   Договорить мне не дал удар ногой в голову. Сознание мгновенно померкло.

   Очнулся я голышом лежащим на кровати, в одноместном, тюремном лазарете. Приподнял голову и осмотрелся. Белые стены, желтое, застиранное постельное белье, полосатая тюремная роба, неопрятной горкой примостившаяся в углу и наручники на руках. Да не простые наручники, а нейтрализующие мою куцую магическую силу. Я чувствовал тянущую пустоту в середине груди. Дар блокирован. Магический резервуар не чувствуется. Устремив взгляд в недавно побеленный потолок, я начал думать о том, как глупо я попался. Обычно за такое преступление расплатой служила смерть. Я не сомневался, что кроме ограбления мне припишут еще и соучастие с теми двумя налетчиками, а то, что одного из них нашли мертвым... ну так, добычу не поделили. Неоспоримые доказательства у королевского судьи есть. Деньги, револьвер, свидетель в лице юнца. Надежда только на то, что я дворянин и почти маг. Может быть, помилуют и сошлют куда-нибудь в шахты, а там глядишь и сбегу. Жаль, все мое добро забрали при аресте. Книга меня волновала больше всего. Если кто-нибудь разберётся, какую информацию она несет в себе, то я точно отправлюсь на эшафот или электрический стул, архимаги позаботятся, а еще они позаботятся разузнать, откуда у меня такая интересная книга, Кравус тоже, скорее всего, пойдет в расход.

   Я бросил взгляд в окно. На улице занимался рассвет. Внезапно, открылась дверь, и в лазарет просочился невзрачный тип в серой одежонке.

   - Здравствуйте, фран Сторм, - поздоровался он, скрипучим голосом. - Я мистер Праст, ваш адвокат.

   - Здравствуйте, - откликнулся я, укрываясь простыней. - Кто вас нанял? Галан?

   - Нет, государство. Оно дает каждому арестанту адвоката.

   - Ааа, - протянул я разочаровано.

   С такой защитой в суде, я обречён до скончания века, трудиться в каменоломне, либо сразу взойти на эшафот.

   Адвокат окинул бегающими глазками комнату, задержал взгляд на оконных решетках, и произнес:

   - Пока вы в лазарете, суда не будет, что нам на руку, мы сможем как следует подготовить вашу защиту.

   - Каковы мои шансы на свободу? - спросил я затаив дыхание.

   - Они очень малы, но они все же есть, - проговорил адвокат. - Сейчас нам надо проработать ваши показания.

   - Что мне надо говорить?

   - Сначала расскажите мне правду о произошедших событиях.

   Я поведал адвокату немного подкорректированную версию событий, в которой хотел отбить палатку у бандитов, а деньги планировал вернуть воздушному флоту.

   - Не убедительно, - обронил мистер Праст. - Зачем же вы побежали, фран Сторм?

   - Я испугался, что меня примут за вора и сразу же отправят в тюрьму, - произнес я медленно, думая о том, что если бы сразу поведал "правду" капитану, то шанс выкрутиться из этой пахнущей смертью истории у меня был бы неплохой, по крайней мере, выше, чем сейчас.

   - Конечно, ваши слова звучат не очень правдиво, но я постараюсь сохранить вам жизнь, а возможно и свободу, - проговорил адвокат. - До свиданья, я скоро снова наведаю вас.

   - Подождите! - воскликнул я. - Помогите мне одеться.

   Адвокат с кислой миной на лице кивнул головой. Я встал с кровати. Каменный пол холодил босые ноги. Наручники не давали мне одеть рубаху, но штаны с помощью Праста я натянул и почувствовал себя немного увереннее, особенно после того как ошарашенно посмотрел на почти затянувшуюся рану на ноге.

   Уловив мое удивление, мистер Праст произнес:

   - Вы же дворянин. Тюремный витамор вас подлечил. Боль, конечно, еще будет вас терзать, но ранение уже затянулось.

   - Передайте ему мою искреннюю благодарность! И вам спасибо!

   - Надеюсь, эти же слова вы скажите после суда.

   После ухода адвоката, оставшись один, я занялся самобичеванием. Вот так подарок я сделал брату в его отпуск, что он теперь подумает обо мне? А что подумает отец? Он пережил столько потрясений в жизни, и ни разу не опустился до того что бы преступить закон, а его младшенький сыночек...

   Я посмотрел в окно. Толстые железные прутья разрезали небо на равные полоски. Как бы этот пейзаж не стал для меня пожизненным. Надо соглашаться на все условия адвоката, в тюрьме я сгнию.

   Мои мысли, прервал скрип открываемой двери. Принесли завтрак. Отвратительная каша и не менее отвратительный хлеб. Зажав нос, я съел все подчистую. Дородная женщина забрала алюминиевую чашку и ложку. Как ни странно, после еды меня потянуло в сон. Глаза слипались, физиологическая потребность брала свое.

   Из объятий сна меня вырвало деликатное покашливание. Быстро распахнув глаза, я не сразу узнал своего адвоката, мистера Праста. Он стоял рядом с моей кроватью. На его невзрачном пиджаке весело играли лучи полуденного солнца. В моей голове мелькнула мысль. Кажется, своей одеждой он специально добавляет себе серости. Эдакий, человек-невидимка. Увидел и сразу же забыл.

   - И снова здравствуйте фран Сторм, - проговорил он.

   - Здравствуйте мистер Праст. Я бы предложил вам присесть, но как сами видите, в моих апартаментах ничего не изменилось, и вам по-прежнему некуда примостится, - произнес я. - Ну как мои дела?

   - Буду говорить прямо Тир, мне можно вас так называть? - после того как я согласно кивнул головой, выделенный мне государством адвокат продолжил: - Вам грозит смерть. По обвинению в нападение и ограбление офицера воздушного флота, но у нас все же есть возможность избежать плачевного приговора.

   - И какая же? - спросил я, жадно подавшись вперед и нечаянно звякнув наручниками.

   - Капитан Дамели фран Корд, готов отозвать свое обвинение, в обмен на вашу службу на его дирижабле.

   - И какой срок? - спросил я, смекнув, что капитан Дамели фран Корд и есть тот усач, который навылет прострелил мне ногу.

   - Это я предлагаю вам обсудить лично с ним, - произнес мистер Праст.

   - Хорошо, когда он придет?

   Адвокат посмотрел на наручные часы и грустно произнес:

   - Сейчас.

   Раздался скрип открывающейся двери.

   - Как нога? - спросил капитан, входя и не здороваясь.

   - Уже лучше, - ответил я, пряча свою ненависть за виноватой улыбкой и думая о том, то ли адвокат провидец, то ли Дамели фран Корд невероятно пунктуален.

   Капитан сумрачно посмотрел на адвоката. Тот пожал плечами и покинул лазарет. Мы с Дамели не знали, что как только мистер Праст покинул тюрьму, то сразу же замертво рухнул на мостовую, на его груди растекалось кровавое пятно, а на губах застыло слово "сделка".

   Как только дверь за адвокатом закрылась, капитан проговорил:

   - Не люблю я их. Праст передал тебе мое предложение?

   - Ага.

   - Ты согласен?

   - А что мне остаётся делать? - спросил я грустно, мечтая о смерти капитана.

   - Раньше надо было думать. Если бы не твой брат, я бы ради тебя и пальцем не пошевелил бы. Лейтенант Галан отличный парень, хоть и пехотинец, - произнес капитан Дамели. - Он уверил меня в том, что ты не совсем пропащий тип. Так вот, будешь служить на моем дирижабле десять лет, если он конечно столько пролетает...

   - Десять лет! - воскликнул я, пытаясь набить себе цену.

   - Много? Тогда иди на эшафот. Тебе и так повезло что я добряк по натуре, - проговорил капитан и усмехнулся. - Ты в тюрьме то всего полдня! А некоторых неделями маринуют до прихода адвоката. Хоть ты засранец, но все же дворянин!

   - Вы умеете торговаться. Когда приступать к службе? - проговорил я, думая о том, что сбежать с дирижабля будет легче, чем из шахты.

   - Завтра, время не ждет, нам надо отчаливать из этой гавани.

   - А можно вернуть мои вещи? - попросил я, состроив жалостливую физиономию.

   - Револьвер и нож отдали твоему отцу, а остальное сейчас принесут, - произнес капитан, после чего вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

   Я облегченно выдохнул. Смерти избежал, пожизненного заключения избежал, если повезет, то и служба на дирижабле у меня будет короткой. Конечно, там за мной будут следить, но если все сделать грамотно, то в каком-нибудь воздушном порту капитан не досчитается подчиненного.

   Через двадцать минут принесли мои вещи. К моей огромной радости среди них была книга магии. Никто не позарился, на маленький потертый томик с непонятными для непосвященных каракулями и таблицами. Один раз, чуть не потеряв ценные записи, я решил, что хватит рисковать и начал читать их. Тусклого света одинокой лампочки было достаточно.

   Утро выдалось на редкость пакостным. На улице стоял туман и моросил дождь, как будто мое угрюмое настроение воплотилось в окружающую реальность. Такая погода была большой редкостью для Лобена.

   Воздушные моряки, конвоирующие меня к дирижаблю, сказали, что кое-кто хочет попрощаться со мной. Выйдя в их сопровождении за ворота тюрьмы, я обнаружил там брата и отца.

   - Тир, - произнес Галан, - мы все ошибаемся.

   Я ничего не ответил, лишь только неловко улыбался, и смотрел в холодные, отстраненные глаза отца. Он взирал на меня так, как будто впервые видит стоящего перед ним человека. Его глаза были абсолютно лишены той, отческой заботы, которая иногда мелькала в них, когда он пытался вразумить меня, наставить на путь истинный, заставить быть лучше.

   - Никто из твоих предков не был запятнан преступлением, - произнес отец. - Никто из них не был магом...

   - Остановись отец, - проговорил Галан резко.

   - Ты не фран Сторм, ты фокусник, - закончил отец, быстро развернулся и хромая побрел по улице.

   - Отец! - крикнул я и попытался кинуться за ним, но воздушные моряки схватили меня за руки и я бессильно обмяк.

   - Он не хотел этого говорить, - произнес брат, обхватил мои плечи и грозно рыкнул на моряков: - Отпустите его, он не убежит.

   Моряки послушались. Я стоял и молча глядел себе под ноги, ощущая спиной сочувствующие взгляды конвоиров и боль в правой ноге. Все это было несравнимо с той болью, которая разрывала мое сердце. Отец не был для меня эталоном, но я любил его. Его слова оставили кровоточащую, не заживающую рану. Она трупным ядом расползалась по моему телу. Как он мог? Ведь я его сын! Я понимал всю глубину своего падения, но он мой отец! Он не должен был так говорить! Обида горьким комом встала в горле.

   - Ну, все, пора, - произнес один из воздушных моряков.

   - Удачи брат, - сказал Галан, крепко обняв меня.

   - Удачи брат, - ответил я.

   В моей душе как будто захлопнулась невидимая дверь, отсекая прошлое от будущего. В этот момент хляби небесные разродились холодным дождем, еще раз напоминая мне о моем падении.

   Я надолго запомню удаляющуюся, сгорбленную спину брата, горькие слова отца, от которых меня до сих пор била дрожь, это пронзительно серое утро, казалось покрывающее своей хмарью не только город, но и души людей, заставляя страдать их от одиночества в переполненном человеческими особями мире.

   Пока меня конвоировали к воздушной гавани, я ни разу не поднял взгляд от серого камня, которым были выложены улицы, только войдя на территорию порта, я бросил несколько быстрых взглядов на парящие над землей дирижабли и огромные ангары.

   Персонал небесного порта с удивлением смотрел на мою тюремную форму, многие из них беззастенчиво спрашивали конвоирующих меня моряком о том, кто я и за что меня. Я не обращал на них внимания, меня целиком захватывала идея побега. Уже сейчас я пытался проработать детали вспыхнувшего в моем сознании плана. Разнообразные идеи скакали у меня в голове, я сконцентрировался на них и невидяще шлепал по утоптанной дорожке, до тех пора пока мы не остановились возле выстроившихся в ряд дирижаблей.

   Один из воздушных моряков произнес:

   - Вот он. Крайний слева.

   Я очнулся от дум и посмотрел на небольшой маневренный дирижабль. Стандартная, вытянутая к концам сфера, блестела на солнце. Серая потрепанная, кое-где в заплатах обшивка была способна легко выдержать ружейный огонь. Насколько я знал, благодаря амулетам, вшитым в нее, она была защищена от магии, не так хорошо как хотелось бы, но все равно не плохо, сразу пробить ее молодецким заклинанием не удастся. Бросив рассматривать обшивку, я перешел к палубам. Всего их было три, одна из них была оснащены бортовыми пушками. На меня смотрели двадцать закрытых люками отверстий для орудий. Я покачал головой. Мало, хотелось бы больше, в небесах почти все решает артиллерия.

   Мои уши уловили постепенно нарастающий ритмичный гул. Это шумели два огромных перпендикулярных земле винта, по одному с каждой стороны дирижабля. Похоже, намечается отлет. Сквозь иллюминаторы можно было рассмотреть мечущихся внутри людей, я принялся внимательно наблюдать за ними, пытаясь понять по смазанным силуэтам, что это были за люди, с которыми мне придётся летать. Увлекшись, я не услышал подошедшего сзади капитана.

   - Любуешься? - спросил он.

   - А есть чем? - ответил я.

   - Хм... - смутился капитан. - Этот дирижабль, несмотря на свой неказистый вид, еще ого-го! Покажет врагам силу Анхерона.

   - Какой-то он маленький, - произнес я, вспомнив виденные мной ранее боевые дирижабли. - Пятый класс?

   По градации воздушного флота, дирижабли пятого класса были самыми маленькими и имели слабое вооружение.

   - Не маленький, а компактный.

   - Команда наверно аж человек двести?

   - Сто семьдесят, но воюют не числом, а умением.

   Я решил задать капитану вопрос, который мучал меня уже давно:

   - Скажите. Тот молодой офицер, который вербовал моряков в трущобах, кто послал его туда?

   - Никто. Дело в том, что он давно пытается заслужить уважение своего отца, и когда полковник Фарр, так зовут папашу этого молодого идиота, обмолвился о том, что на его дирижабле не хватает моряков, Черри, собственно сын полковника, украл у отца деньги и направился вербовать моряков.

   - Ну, почему он отправился в трущобы?

   - Идиот, - лаконично ответил капитан Дамели. Я нагородил таких предположений, вплоть до рейда по трущобам, а истина оказалась намного прозаичней.

   Капитан посмотрел на меня и произнес:

   - Хватит разговоров, быстро на борт моряк Тир.

   Я хотел поправить Дамели и сказать, что я моряк Сторм, но потом передумал.

   Как только мы с усачом по веревочной лестнице проникли во чрево парящего над землей дирижабля "Стремительный", капитан сразу же начал отдавать приказы команде и спустя десять минут мы начали набирать высоту.

   Прошло уже два дня, как я стал членом команды "Стремительного". Я получил небесно-голубую форму воздушного моряка, и амулет второго класса, представляющий собой серебряный прямоугольник. Форма состояла из теплых штанов, рубахи, куртки на пуговицах и шлема из мягкой кожи, а так же мне выдали легкие и удобные ботинки.

   Мое первое посещение камбуза, заставило перешёптываться команду. Многие знали, что капитан Дамели, забрал меня прямо из тюрьмы, и уж точно все знали, что я ограбил небесного офицера. Неудивительно, что моряки дирижабля относились ко мне настороженно и почти не общались. Я чувствовал их враждебность. Капитан был почти единственным человеком, который вполне сносно общался со мной. Он не откладывая дела в долгий ящик, назначил меня помощником артиллериста. Моя функция заключалась в том, что я должен буду во время боя помогать ему, управляться с орудием, но это только на период сражений, а в основном я занимался тем, что наводил марафет на дирижабле. Швабра и тряпка, вот мой рабочий инструмент.

   Среди неприязни команды я страдал от одиночества. После всех тех событий, которые предшествовали моему зачислению в команду дирижабля, мне нужно было выговориться, найти друга, который смог бы понять меня и поддержать, но это было проблематично. За первые два дня, со мной заговорили только несколько человек. Служба в воздушном флоте, проверяла на прочность, мой любящий поболтать язык. Команда почти в полном составе игнорировала меня. Люди перешёптывались за спиной и бросали презрительные взгляды. Тоже мне, правильные. Все это только сильнее отдаляло меня от них. Злая маска поселилась у меня на лице. Все видели во мне преступника, но никто не хотел видеть во мне человека попавшего в тяжёлую ситуацию. Меня наполняла горечь и гнев. Гнев на отца, на его слова. Я вспоминал его жесткие глаза, и мне хотелось растерзать очередного воздушного моряка бросившего на меня снисходительно-презрительный взгляд. Только образ Лиры и брата помогали мне совсем не пасть духом. Я вынесу все тяготы судьбы и вернусь победителем.

   Наутро третьего дня моего пребывания на дирижабле, я в очередной раз, матерясь, в гордом одиночестве драил палубу. Сияющие чистотой доски нагоняли на меня мрачное настроение. Скрип, раздающийся от тряпки, вяло ползающей по палубе, заставлял мой глаз нервно дергаться. Сколько можно? Я скоро свое отражение увижу в этих сверкающих досках! Это же не больница, в конце концов! Меня так и подмывало зло плюнуть, но останавливала мысль, что мне и вытирать. Вдруг, что-то привлекло мой взгляд. Я поднял глаза. Впереди замаячила незнакомая мужская фигура. Ко мне подошел невысокий, средних лет, плотно сбитый, черноволосый моряк со шрамом от правой брови до середины подбородка. Он всего лишь немного уступал мне в росте, но был значительно более мускулист. Его походка, бросаемые по сторонам взгляды, выдавали в нем недюжинного бойца, всегда держащегося настороже. Мочку его уха оттягивала золотая серьга, придавая ему бандитский вид. Густая щетина, покрывала его серые щеки и подбородок, только твердые, невыразительные губы были лишены этого черного колючего налета.

   - Моешь? - спросил он сиплым голосом, зыркая на меня серыми глазами, в центре которых выделялись зияющие непроглядным мраком зрачки.

   - А что не видно? - ответил я зло, скрывая зевок.

   Усмехнувшись, воздушный моряк, произнес:

   - И не надоело тебе еще?

   - Надоело, а тебе то что?

   - Да так ничего. Меня зовут Герхард, а тебя как я слышал Тир, верно? - произнес обладатель шрама, громко втягивая воздух перебитым носом.

   - Верно, слух тебя не подвел.

   - Ну, бывай Тир, - сказал Герхард и, насвистывая песенку ушел.

   Странный какой-то тип, чего он от меня хотел? Судя по виду, бывалый мужик, такой просто так разговор не заведет. В общей атмосфере недружелюбия его любопытство смотрелось подозрительно.

   Домыв палубу, я отправился в свою каюту досыпать. Маленькие тесные переходы, заставляли меня все время пригибаться и протискиваться мимо идущих мне навстречу матросов, а изредка бросаемые взгляды в иллюминатор пробирали до дрожи. Это какая же высота? Система переходов дирижабля мне напоминала крысиные норы, которые доверили рыть самой пьяной крысе. Разве можно так строить боевой дирижабль? Если поднимется паника, мы же запросто застрянем в этих лабиринтах. А всё, потому что надо удешевить производство небесных кораблей! Вот и строят, так что мы скоро здесь ползать будем.

   Я остановился возле открытого иллюминатора, набрал побольше слюны и смачно плюнул на крошечные домики, виднеющиеся внизу. Жаль не увижу, попадет ли мой плевок на кого-нибудь, а то бы крикнул "к счастью". Усмехнувшись, я побрел дальше, но дойти до каюты, мне было не суждено. На полпути я был перехвачен артиллеристом Бернардом. Его туша загородила проход, проскользнуть мимо него было весьма проблематично. Бернард, был простым деревенским мужиком лет сорока пяти, с простодушным лицом и могучими мышцами. Он был одним из немногих, кто наплевал на общественное мнение и запросто общался со мной. Его круглая пышущая здоровьем физиономия, всегда озарялась желтозубой улыбкой при виде меня, а добрые, немного наивные глаза с набрякшими веками, всегда были готовы оказать мне моральную поддержку.

   - Здорово Тир, - произнес Бернард густым сильным голосом, нависая надо мной. - Пойдем, орудие смажем, а?

   Вообще-то Бернард может мне приказывать, так как он старший по званию, но он предпочитал просить меня, где то на интуитивном уровне чувствуя, что я дворянин. Глядя на его веснушчатое, улыбающееся лицо с носом-картошкой, я не нашел что соврать и согласно кивнув головой пошел за ним, наблюдая за его соломенного цвета волосами, треплющимися на проникающим сквозь иллюминатор, ветру. В моей голове засела мысль, что деревенских дурачков-силачей, я представлял себе именно такими.

   Спустившись на первую палубу, мы вошли в отсек, предназначенный для нашего орудия. В отличие от всего остального дирижабля здесь было значительно свободнее, хотя по углам и стояли ящики со снарядами. Всего таких отсеков было сорок. Двадцать на одной стороне, двадцать на другой.

   Артиллерист сел на лафет пушки и натирая маслом шестеренку спросил:

   - Я видел к тебе подходил Герхард, чего он хотел?

   - Да так, ничего, - ответил я, думая о том, что оказывается, я не был в гордом одиночестве.

   - Ты это, с ним поаккуратнее, он опасный мужик. Его к нам с "Каприза Судьбы" перевели, - проговорил Бернард, многозначительно подняв испачканный в смазке указательный палец.

   - Что это за "Каприз Судьбы"? - спросил я, непонимающе смотря на собеседника.

   - О, это дирижабль, на котором почти половина команды состоит из преступников! Совсем мужиков в Анхероне не осталось, если уж таких негодяев отправляют в воздушный флот.

   - А за что его перевели к нам? - не отставал я.

   - Говорят за хорошее поведение, только что-то не вериться мне, что он исправился. Как взгляну в его волчьи глаза, так аж жуть берет.

   - А еще бывшие преступники на нашем дирижабле есть?

   - Нет, только ты и Герхард, но ты-то сразу видно парнишка хороший, видать не с той компанией связался. Не хочешь рассказать, как в тюрьму попал?

   - Почему бы не рассказать, расскажу.

   Я рассказывал артиллеристу свою историю и думал, что Герхард наверно хотел найти во мне родственную душу, раз уж я тоже преступник.

   - Не повезло тебе братец, - проговорил Бернард, после того как я закончил рассказ.

   - Ага, - согласился я.

   - Но ничего, послужишь годок-другой, покажешь себя в бою и глядишь, помилуют. Домой вернешься героем!

   - А что, такое бывает? - спросил я жадно.

   - Да, на моей памяти пару раз бывало.

   - А сам-то ты, что делаешь в воздушном флоте? Уж больно ты не похож на солдата.

   - Эх, нужда заставила. Дома то у меня жена и двое детей остались, а работы то у нас в городе нет, только спивайся или наркоманом становись, вот я и пошел на флот. Весь свой заработок семье отсылаю, - произнес Бернард, тяжело вздыхая.

   - И долго ты воюешь? - спросил я.

   - Да почитай уже второй год.

   - И что, много боев прошел? - произнес я с интересом.

   - Для меня и один бой много, - устало сказал артиллерист.

   - Расскажи что-нибудь, - попросил я его.

   - Бой был в прошлом году, над океаном Бушующим...

   Слушая рассказы Бернарда, я и не заметил, как наступило время завтрака, об этом мне поведал звонкий голос повара Ричи, раздавшийся из динамика расположенного на палубе:

   - Время ужина! Время ужина! Время ужина!

   - Ох, засиделись мы что-то с тобой, пойдем, поедим? - произнес артиллерист.

   - Пойдем, - согласился я.

   Опять узкие переходы и наконец-то камбуз. Я сидел на длинной лавке рядом с Бернардом и поглощал гречневую кашу, когда совершенно случайно обнаружил что среди ужинающих мужчин сидит девушка. Ее немудрено было просмотреть среди ста семидесяти представителей сильной половины человечества, из которых состояла команда. Девушка была довольно миловидной, с чуть грубоватыми крестьянскими чертами лица. На ее губах играла приятная улыбка. Чуть вздернутый носик, гармонично смотрелся с голубыми глазками, были почти под тон формы воздушного моряка. Ее светлые волосы закрывал белый платок, а на шее, поверх безукоризненно белой туники висел маленький хрустальный светильник. Ее лицо было почти неестественно бледным. У меня сложилось впечатление, что она ни разу не чувствовала на своей коже лучиков солнца. На вид ей можно было дать лет двадцать пять, хотя может быть она и младше. Рано появившиеся мимические морщины вокруг губ, немного старили ее. Глядя на ее лицо и на все те же морщинки, можно было смело предположить, что она очень живой и подвижный человек.

   - Кто она? - спросил я у Бернарда, толкая его в бок и показывая на девушку.

   - Проповедница тотусианской религии Джейн, - ответил артиллерист, недовольный тем, что его оторвали от еды.

   - Что она здесь делает?

   - Капитан разрешил ей вместе с нами долететь до империи.

   - Так ее же там сожгут! - воскликнул я, чем привлек внимание соседей по столу и в частности Джейн, устремившей на меня долгий, изучающий взгляд.

   - Говори тише, - произнес Бернард. - Это ее выбор.

   Вдруг из динамика раздался голос капитана Дамели:

   - Внимание команда. Мы меняем курс и летим к горам Вальдомира. Там замечено большое скопление дирижаблей Страмании. Всем быть наготове, через два часа мы будем на месте.

   Как только голос усача стих, камбуз взорвался комментариями предстоящего боя.

   - Будет жарко, - проговорил артиллерист, не забыв оправить в рот ложку с кашей, - и пообедать не успеем.

   - Мы будем сражаться одни? - спросил я обеспокоено.

   - Нет что ты. Готфран пришлет нам на помощь свои дирижабли.

   - Что-то мне не хорошо, пойду, выйду, - произнес я, вставая из-за стола.

   Вопреки словам брата о равновесии, сейчас я был проинформирован о преимуществе Страмании. Флот вражеской империи уже на границы нашего королевства! Страха не было, было какое-то волнение, одно дело сражаться на твердой земле и видеть своего противника, а другое дело биться на высоте нескольких километрах и гадать, чья же артиллерия окажешься точнее.

   Я вышел на палубе и высунул голову в открытый иллюминатор. Ветер приятно обдувал лицо, ласкал кожу, играл волосами, я так любил эти ощущения в детстве, но сейчас я не почувствовал желанного прилива сил, я осознал, что являюсь маленькой песчинкой утратившей контроль над своей жизнью, впереди меня ждет суровый бой, которого я совсем не хочу, но изменить ничего не могу. Миф о свободе воли в моем случае звучит еще более утопично, чем там, в нескольких километрах под брюхом дирижабля.

   Из-за спины послышались шаги и я повернул голову. Мимо проходящий повар Ричи, насмешливо произнес:

   - Что, страшно?

   - Нет, беспокойно.

   Повар "Стремительного" производил отталкивающее впечатление, то ли его заплывшие жиром и все время бегающие глазки заставляли мои губы презрительно кривиться, то ли грузная фигура, в общем-то, молодого парня, но он категорически мне не нравился, его рыхлая физиономия нагоняла на меня чувство отвращения.

   Неожиданно, Ричи остановился, заговорщицки подмигнул и подошел ко мне.

   - Надо? - произнес повар, держа на раскрытой ладони серые таблетки.

   - Не интересуюсь, - ответил я грубо.

   - Да это не то, что ты подумал. Это другое! Бицепсы будут расти прямо на глазах!

   - Вообще-то мне надо на руках, - ухмыляясь, произнес я. - Иди Ричи, меня это не интересует.

   Сверкнув рано облысевшей головой, Ричи молча удалился. Через пару минут, прихрамывая, я проследовал обратно в камбуз.

   - Чего нам ждать от боя? - спросил я у спокойно уминающего кашу Бернарда.

   - Ничего хорошего, - ответит тот. - Иди лучше в свою каюту, отдохни, но через час, чтоб был около орудия!

   Я последовал словам артиллериста и двинулся в свою конуру. Плюхнувшись в гамак и уставившись в низенький потолок, я подумал о том, что капитан меня все-таки выделяет из команды. Простые воздушные моряки жили в одной общей каюте, а у меня своя, хоть и маленькая, да и амулет защиты, такие только у офицеров.

   Первый бой он трудный самый, вспомнил я поговорку и сконцентрировался на своих внутренних ощущениях. Я чувствовал волнение и дрожь в пальцах, хотя уже не раз проливал кровь. Убийства, драки, поножовщина. Что поделать? Жизнь в нашем королевстве тяжелое бремя и часто по извилистому пути существования, приходиться лишать жизни таких же, как и ты путешественников. Странно, но когда я в первый раз убил человека, то переживал меньше, чем когда меня отвергла моя первая любовь Джоанна. Вспомнив о любви, я воскресил воспоминания о Лире. Как она там? Все так же препирается с Ликраном? Эх, Лира, Лира. Она меня спасла, но о чем говорит это спасение? О ее не любви к родственнику короля? Или, о ее добром нраве, скрытом под маской высокомерия и ехидства? А ведь еще был момент с моим арестом. Я так и не смог распознать ее истинных чувств. Что двигало ею?

   Эта девушка маяк для моего тонущего корабля. Я стремлюсь достичь чего-то, стать кем-то, что бы соответствовать гордой фран Санд. Нравлюсь ли я ей? Никогда не понимал ни Лиру, ни девушек в общем. Для них сущий пустяк может служить больше, чем железобетонное доказательство любви, а для меня это так и останется пустяк. Бытует мнение, что когда любишь, мир предстает в ином свете, все кажется прекрасным и напоенным жизнью, но я, почему-то не ощущал этого, внутри меня поселился страх, нет, не страх смерти, а страх никогда не увидеть Лиру. Говорят, боги оберегают влюблённых и пьяных. Что ж мне остаётся только напиться, чтобы удвоить шансы на выживание.

   Вдруг, дверь моей каюты резко распахнулась, и на пороге обозначился силуэт Бернарда.

   - Где ты должен быть? Мы уже подходим к горам! - заорал он, гневно раздувая ноздри.

   - Иду, - обронил я, с трудом проглотив горький комок, застрявший в горле. - Задремал.

   - Быстрее, - сказал артиллерист и помчался по коридору.

   - Ненавижу двери, - прошептал я зло и побежал за Бернардом.

   Мы подлетали к горам Вальдомира, и я ужасался количеству дирижаблей. Их были сотни. Наш маленький "Стремительный" напоминал кильку, попавшую в аквариум к акулам.

   - Когда появиться противник? - спросил я у Бернарда, настороженно наблюдая за туманом, клубящимся над горами.

   - Внезапно, он всегда появляется внезапно, - ответил артиллерист, сосредоточено осматривая орудие. - Выши нос парень, у нас опытный капитан он не будет лезть в самое пекло, защищая интересы империи.

   - Расскажи мне о капитане Дамели, - попросил я, что бы отвлечься от томительного ожидания.

   - Ну, перво-наперво, он дворянин! В лучшем смысле понимания этого слова. Он ненавидит короля Райфрана, но служит ему, потому что он верен своей присяге и своей стране!

   - А зачем же он присягал Райфрану?

   - Капитан патриот, он не может бросить Анхерон, - произнес Бернард гордо.

   Я открыл рот, что бы продолжить расспросы, но артиллерист опередил меня:

   - Вон они!

   Спустя секунду, по динамику донесся голос капитана:

   - Враг на горизонте, всем приготовиться к бою.

   Дирижабли Страмании величественно выплывали из туманной мглы, царящей над горами. Солнце оставляло кровавые блики на их круглых боках. Строманцев с каждой секундой становилось все больше, вскоре, всё небо было усыпано ими, словно ночной небосвод звездами. Воздух наполнился гулом множества дирижаблей, вскоре к нему добавится и грохот орудий, и только крики умирающих людей не будут слышны за рокот битвы, тысяч летательных аппаратов кружащих над горами.

   Что могло привести страманцев на границу нашего королевства? Неужели они хотят стереть с лица земли наш Анхерон? Или они попытаются пробиться на территорию Готфрана? Хорошо если так.

   - Сколько же их? - произнес опешивший Бернард.

   Я промолчал, со страхом наблюдая за движущейся на нас армадой. Страманцев было много, очень много, где-то раз в пять больше нас, но общий класс их кораблей был невысок. Всего лишь несколько дирижаблей первого класса. При такой расстановке сил, бой должен быть почти равным, хоть и со смещением в сторону Страмании. Все это я понимал, как и понимал то, что кораблей класса "Стремительного" не так много, следовательно, нам придётся бросаться на дирижабли сильнее нашего, а это чревато поражением и смертью. Выжить, упав с такой высоты, может только невероятный везунчик. Я нащупал в кармане маленький томик книги магии, единственной вещи которая напоминала мне о доме, но не почувствовал желанного прилива сил.

   - Откуда же их столько? - продолжал разговаривать сам с собой артиллерист.

   Похоже, не суждено мне служить в воздушном флоте десять лет. Два с половиной дня мой предел. Даже попытаться сбежать не успел. Паника неуловимой тенью накрыла мой разум. Все не так плохо твердил я себе. Да их много, но ведь и мы не лыком шиты. Я крепко сжал кулаки, выдохнул, посмотрел на спокойно, смотрящего на противника Бернарда и успокоился. Если он может, почему не могу я?

   Между тем приближающиеся к нам страманские дирижабли, начали разворачиваться бортами. В этот момент "Стремительный", рванул навстречу ощетинившемуся дулами орудий противнику.

   - Что происходит? - заорал я.

   - Наша артиллерия слабее, мы сокращаем расстояние, - ответил мне Бернард, вцепившись в орудие.

   - Нас же собьют! - заорал я, хватаясь за ящик со снарядами.

   - Не собьют, мы маневреннее.

   Страманцы открыли огонь. Грохот раздавшейся вслед за сверкнувшими огнем бортами дирижаблей заложил мне уши. К моему огромному облегчению в нас не попали, но не все дирижабли империи Готфран могли похвастаться такой же удачей. Слева от нас загорелся дирижабль третьего класса и спустя секунду понесся к земле, оставляя после себя клубы дыма.

   - Не повезло, - прокомментировал Бернард.

   Следующий залп строманцев совпал с залпом сильнейших дирижаблей готфранцев. Уже с обеих сторон понеслись к земле объятые пламенем дирижабли. За пару минут тысячи людей расстались с жизнью.

   - Приготовься, сейчас наш выход, - предупредил меня Бернард за секунду до того как "Стремительный" совершил маневр.

   Мы с артиллеристом начали спешно заряжать орудие и успели как раз вовремя.

   - Огонь!!! - донесся голос капитана Дамели из динамика.

   Бернард нажал на спусковой рычаг, одновременно с ним это сделали еще двадцать человек из команды "Стремительного". Дирижабль тряхнуло отдачей.

   - Промазали, - воскликнул артиллерист с досадой.

   Перед нами все также сверкая неповрежденной обшивкой весел страманский дирижабль четвертого класса.

   - Ох, зря капитан решил сразиться с ним, - негромко проговорил Бернард.

   Страманцы ответили на наш залп, гулом своих орудий. Я расширившимися глазами смотрел на вырывающиеся из жерла их пушек снопы искр. Мне казалось, что я вижу хищные очертания снарядов, летящих прямиком в наш отсек.

   Артиллерист начал загибать пальцы:

   - Один, два, три, четыре, ну давай же! Пять...

   Внезапно, наш дирижабль рванулся вниз. Я не удержался на ногах и упал, приложившись спиной о палубу.

   - Успели, - выдохнул Бернард. - Капитан оценивает такие ситуации лучше меня, я бы на четыре ушел вниз и тогда в момент виража страманцы последним выстрелом подбили бы меня.

   - Ну, на то он и капитан, - ответил я, вставая на ноги, и не чувствуя боль.

   - Быстрее, - поторопил меня артиллерист. - Сейчас повторим.

   Мы спешно начали заряжать орудие. Наш дирижабль настолько близко подлетел к страманскому, что я увидел мелькавшие в иллюминаторах лица. Я впервые видел страманцев так близко. Десять лет война двух Империй была для меня лишь потоком информации, а сейчас я сам стал ее участником, как и мой брат несколько лет назад. Какой-нибудь ученик Лобенской школы магии, взяв завтрашнюю газету, прочитает о небесной битве над горами Вальдомира и подумает... а что он подумает? Я посмотрел на объятые огнем дирижабли, на копоть осевшую на лице Бернарда, на магические заклинания сотнями носящиеся в воздухе... Он подумает, как же наверно это было красиво! И я буду с ним согласен. Мрачное торжество смерти завораживало. Какой-то кураж возник внутри меня. Страх отступил. Я боялся упустить хоть малейший момент этой огненно-магической вакханалии. Все мое естество иллюзиониста требовала запечатлеть каждую секунду битвы. Я облизал губы, увидев живые, воющие факелы, посыпавшиеся с пробитого борта дирижабля. В любви и на войне эмоции бьют ключом, неиссякаемые источники вдохновения.

   Бернард толкнул меня в плечо и воскликнул:

   - Что с тобой?

   - В такие моменты понимаешь всю бренность существования и всю гениальность бытия, - прошептал я тихо, не отрываясь, смотря на мини дуэль, которую вели два мага с противоборствующих дирижаблей.

   Воздух разорвал приказ Дамели:

   - Огонь!

   Грохот выстрелов потряс воздух. На этот раз мы попали. Два снаряда пробили обшивку страманцев. Дирижабль загорелся, но висел в воздухе.

   Я тряхнул головой, отгоняя витающие в голове мысли безумного художника и непонимающе спросил:

   - Чего это они не падают?

   - Какой ты кровожадный, - усмехнулся Бернард. - У них несколько отсеков с газом. Мы пробили всего лишь два, это недостаточно для того чтобы дирижабль такого класса начал терять высоту. Вся надежда на огонь, если они его не потушат, то им придётся поцеловать землю.

   - Поцеловать землю, - проговорил я, пробуя на вкус новое выражение.

   - Заряжаем, - прервал меня артиллерист.

   Через мгновения орудие было готово к выстрелу. Я бросил взгляд на врага. В этот момент, дирижабль страманцев покачнулся, команда не смогла справиться с быстро пожирающим обшивку огнем.

   - Все, - махнул рукой Бернард, - ищем новую жертву.

   - А почему бы нам не вдарить напоследок?

   - Снаряды надо беречь! Чем потом будем сражаться? Конечно, можно пойти на абордаж, но это крайний случай, - ответил артиллерист.

   "Стремительный" начал совершать разворот. Я немного пожалел, что не увидел гибель первого подбитого нами дирижабля. Дальше мы полетели к двум гигантским кораблям, обменивающимся градом снарядов. Обшивки обоих горели, но они словно не замечали этого. Я кожей чувствовал их взаимную ненависть.

   - Флагманы, - обронил Бернард. - Смотри, пока можешь, это зрелище достойное того, что бы о нем рассказывать в кабаках.

   - Мы будем участвовать? - обеспокоено спросил я.

   Под таким шквальным огнем, который вырывался из борта страманского флагмана, мы точно погибнем, даже мастерство капитана нам не поможет.

   - Нет, конечно, - произнес артиллерист. - Наша цель вон тот дирижабль.

   Он указал пальцем на выглядывающий из-за флагмана страманцев, небесный корабль. Я облегченно выдохнул, габариты нашего будущего противника всего лишь немного превышали наши.

   - Сейчас с тыла обойдем страманский флагман, - начал говорить Бернард, - и затем атакуем того малыша.

   Неожиданно, на борту страманцев прозвучал взрыв. Часть носовой обшивки занялась огнем, повалил дым. Флагман начал крениться.

   - Похоже, снаряды взорвались, - пробормотал артиллерист. - Эх, сейчас бы туда хоть разочек попасть.

   Вдруг, наш дирижабль с опаской начал приближаться к страманцам.

   - Капитан решил рискнуть, - протянул Бернард, затем обернулся ко мне и с блеском в глазах добавил: - Это твой шанс, если наше орудие сейчас попадет...

   Он замолчал, не договорив, но и так все было предельно ясно. Вот он шанс стать героем небес и вернуться домой искупившим вину человеком. Мои глаза загорелись, ладони покрылись потом, один выстрел решит мою судьбу.

   Мы приближались к флагману страманцев, и я начал наводить орудие. Бернард указывал мне координаты. Выше, ниже, влево, вправо. Я прерывисто дышал. Попаду? Жаль я не тренировался в роли наводчика, а быль всего лишь помощником, но может быть, судьба вернет мне должок? И я убегу от капитана? Как и тогда, сейчас все решал один единственный выстрел. Попаду в камеру хранения снарядов, и я дома.

   - Бернард, - проговорил я, смахивая пот со лба. - Там точно снаряды?

   - Я уверен. Часть взорвалась, а часть осталась. Там наверно маг огня не дает им взорваться, но если ты сейчас попадешь...

   - Я все понял, - произнес я твердо.

   - Но, кроме тебя будут стрелять и другие наши орудия. Если попадут они, свободы тебе не видать.

   Я весь сжался, словно кобра перед броском. Приказ капитана, начнет отсчет моей новой жизни. Я должен попасть.

   - Огон...

   Дамели не успел, выкрикнут пять букв, складывающихся в обжигающее слово, а из моего орудия уже вылетел снаряд. Дым от горящего флагмана застлал мне глаза, я застыл в нетерпении. Звука взрыва не последовало, но может быть, я не услышал его из-за заложившей уши канонады не прекращающегося воздушного боя?

   Дым рассеялся. Мое сердце рухнуло в пятки. Разочарование разрывало душу напополам. Я с трудом подавил дикий рев рвущийся наружу. Промах! Но ничего, может быть будет еще один шанс. Или, не будет?

   - Ну, если они сейчас обратят на нас внимание... - недоговорил Бернард зловеще.

   Страманцы начали закладывать вираж. Они решили разобраться с дерзким мальком, покусившимся на раненую акулу.

   - Обратили! - закричал артиллерист.

   Сотни орудий черными дулами с живой ненавистью смотрели на меня. Капелька обжигающе холодного пота скользнула по лицу и затерялась в небритом подбородке. Я расширившимися от ужаса глазами смотрел на этого небесного монстра, на пути которого мне не посчастливилось оказаться. Это конец! На что рассчитывал капитан, атакуя эту машину по уничтожению воздушных кораблей противника? Безумец! Неужели блеск славы победителя флагмана страманцев затмил его здравый смысл? Я вспомнил его решительное лицо. Да, он способен на такую авантюру. Слитный гул орудий страманцев разорвал небо. Перед глазами вспыхнули сотни яростных огней, выплюнувших железную смерть. "Стремительному" не хватило доли секунды, что бы уйти из под обстрела. Один снаряд угодил точно в дирижабль. Летательный аппарат еще секунду держался в воздухе, после чего забирая к северу, понесся к земле.

   - Е... на... в п...., - сообщил мне Бернард матом, держась побелевшими руками за орудие.

   - Согласен, - сказал я, с ужасом глядя на приближающуюся землю.

   - Сбрасывайте орудия!!!! - заорал динамик знакомым голосом.

   Переглянувшись с артиллеристом, мы с невероятной скоростью открутили гайки и спихнули с дирижабля, так любимое Бернардом орудие. Пушка пробив обшивку, полетела к земле. "Стремительный" лишившись вооружения, замедлил падение, но все равно резво приближался к горам.

   - Сбрасывайте всё, что может облегчить дирижабль!!! - дал динамик дельный совет.

   Через секунду, со "Стремительного" к земле понеслись самые разнообразные вещи. Ящики, со снарядами, сталкиваясь с горной породой, взрывались, это было похоже на бомбардировку. Фонтаны каменных осколков взлетали в небо.

   - Не помогло, - произнес я убито.

   - Лес! - заорал вдруг Бернард, тыча пальцем в сторону долины, густо покрытой растительностью. - Там у нас есть шанс на спасение! Джунгли замедлят наше падение! Дотянуть бы.

   Похоже, капитан думал, так же как и Бернард. Дирижабль устремился в проглядывающуюся сквозь горы долину.

   - Ну, все, теперь пан или пропал, - произнес артиллерист, когда мы были в нескольких метрах над верхушками деревьев. - Надо прыгать, иначе мы погибнем под обломками дирижабля.

   - Прыгаем?

   - Прыгаем!

   И мы выпрыгнули навстречу джунглям. Первое же столкновение с веткой дерева закончилось для меня беспамятством.

   Я лежал на мягком ковре опавших листьев и медленно приходил в себя. Кровь из разбитой брови заливала мне глазную впадину, тело ужасно болело, но это были мелочи. Я выжил после безумного прыжка!

   - Я жив! Я жив! Я снова увижу Лиру! - закричал я, не делая попытки подняться и загребая ногами и руками листья.

   После непродолжительной эйфории, застлавшей мой разум, я резко прозрел. Где дирижабль? Я с трудом встал на ноги, повертел головой и обнаружил столб дыма, уходящий в небеса. Вокруг меня были непролазные дебри. Я, кряхтя от боли, продирался сквозь больно впивающиеся в кожу кусты неизвестных мне растений с красными ягодами. Рубаха и штаны, мгновенно превратились в лохмотья, но я упорно пер вперед. Может быть, удастся кого-нибудь спасти? В этот момент я позабыл все свои обиды и стремился помочь выжить членам команды дирижабля. Чем дальше я двигался, тем отчётливее витала в воздухе смерть. Наконец кусты кончились. Перед моими глазами предстал догорающий "Стремительный". Около останков дирижабля невыносимо пахло горящей человеческой плотью и едким запахом резины. Всё кто вовремя не выпрыгнул из "Стремительного", не имели шансов на спасение. Вокруг царил настоящий ад. Деревья, на которые рухнул дирижабль, охватило пламя. Пролившиеся из баков "Стремительного" горючее, весело полыхало, образуя огненное озеро. Неужели я единственный кто выжил? Неужели вся команда погибла? Нет, нет, кто-нибудь должен быть жив!

   Я побежал обратно к месту своего приземление с надеждой найти Бернарда, и заорал от счастья, увидев его фигуру, привалившуюся к дереву:

   - Живой! Ты где был? Я же минуту назад здесь проходил.

   - На дереве, - ответил Бернард, с тяжелым вздохом вставая на ноги.

   - Дирижабль сгорел, - произнес я грустно. - Никто не выжил.

   - Мир им, - сказал артиллерист, сняв уцелевший во время падения шлем.

   - Мир, - отозвался я.

   Мы стояли среди клочка девственных джунглей, затерянных среди непреступных гор и молчали, скорбя о погибших. Я в этот полный горечи момент думал не о людях, сгоревших заживо, а о том, как мы с Бернардом выберемся отсюда.

   - Кхм... - покашлял я, привлекая внимание артиллериста. - Ты что-нибудь знаешь об этом месте.

   - По-моему это Мертвый лес, - ответил воздушный моряк неуверенно.

   - Мертвый, это потому что здесь никто не живет?

   - Мертвый, это потому что здесь никто не выживает.

   - Что значит, не выживает? - воскликнул я.

   - То и значит. Я слышал легенду, что как будто бы здесь обитают мертвые.

   - Бред, - произнес я категорично. - Еще что-нибудь слышал?

   - Говорят, аэрани хотели построить над этим местом воздушный город, но не смогли.

   - Почему не смогли? - спросил я заинтересованно.

   - Не знаю, - пожал плечами Бернард, - тот, кто мне это рассказал, уснул за барной стойкой.

   - Пьяница - это заслуживающий доверия источник информации, - произнес я с иронией.

   - Дело твое, но здесь и правда, жутко, - поежился артиллерист.

   Сейчас он как никогда был похож на забитую и суеверную деревенщину.

   Я посмотрел по сторонам и не увидел ничего жуткого. Обычные джунгли, с лианами и пышной растительностью. А то, что большинство деревьев мне не известно, ну так я и не ботаник.

   - Пойдем, поищем таких же везунчиков, как и мы, - предложил я.

   - Пойдем, - согласился Бернард.

   Мы два часа лазили по джунглям в надежде найти выживших и только с наступлением ночи прекратили бесплодные поиски. Усталые и изнемогающие от огромного количества мелких ран, мы брели среди плотно стоящих друг к другу деревьев.

   - Вот это место подходит для ночлега, - произнес артиллерист, стоя посередине маленькой полянки.

   После его слов, я свалился на траву и затих, мне было все равно где ночевать. Бернард с сочувствием посмотрел на меня и начал собирать валяющегося тут же сушняка, потом вдруг застыл и, повернувшись ко мне, тихо спросил:

   - А может, без костра обойдемся?

   - Это еще почему? - произнес я возмущенно. - Холодно же!

   После своей речи, я вдруг понял, какая мысль не давала мне покоя. Вокруг нас были какие-то не такие джунгли. Джунгли же должны расти только в жарком и влажном климате, а этим хоть бы хны, что вокруг далеко не тропики.

   - Не хочу привлекать мертвецов, - ответил Бернард, смущенно опустив глаза.

   - Не мели ерунды. Мертвецы, это плод народного воображения, а холод вот он! - проговорил я, разведя руками.

   Бернард, поколебавшись, продолжил свое занятие и через минуту с помощью хранящихся у него на черный день спичек, разжёг костер.

   - Вот видишь! - произнес я, греясь у языков пламени.

   - Вижу, - отозвался артиллерист бодренько.

   - Как мы будем выбираться отсюда? - перевел я разговор на первостепеннейшую тему.

   - Пойдем к горам, может там есть проход на ту сторону. Путь займет пару дней, от голода не погибнем, да и от жажды тоже. Если что, можно будет пить расу и есть ягоды.

   Я несколько приободрился от слов Бернарда и пообещал себе, что как только снова увижу Лиру, обязательно признаюсь ей в своих чувствах.

   - Надо ложиться спать, - проговорил артиллерист. - Завтра будет долгий день.

   Я подтащил небольшое бревно к костру, положил на него голову и заснул.

   Внезапно, из объятий сна меня вырвал толчок в плечо.

   - Что случилось? - произнес я недовольным голосом.

   - Тише, - прошептал артиллерист, приложив палец к губам. - Слушай джунгли.

   Я посмотрел на побелевшего от страха Бернарда и ничего не понял, пока не услышал приближающийся к нам шум ломающихся веток. По тому, как расширились мои глаза, артиллерист сообразил, что и я услышал.

   - Мертвецы, - прошептал Бернард, схватив меня трясущимися руками.

   - Да никакие это не мертвецы, - принялся я убеждать парня, отдирая его руки от себя. - Животные какие-нибудь.

   - А все ты! Костер ему подавай! Вот и накликал на нас беду! - произнес Бернард и принялся затаптывать и так прогоревший костер.

   Шум приближался. Он становился все яростнее. Этот звук наводил на меня жуть. А вдруг там и правда, мертвецы? Я сглотнул вязкую слюну и присоединился к артиллеристу, теперь мы вдвоем прыгали по еле тлеющим углям.

   Звук ломающихся веток все нарастал. Бернард, не выдержав морального прессинга, плюхнулся на колени и начал молится.

   - Помоги мне Творец! Помоги рабу своему... - шептал он яростно, совсем не обращая внимания на попавшие ему под ноги угли.

   Ужас потихоньку начинал преобладать над остальными чувствами. Краем сознания я понимал, что вот сейчас выскочат какие-нибудь неправильные олени, и мы с артиллеристом весело рассмеемся, но пока было не до смеха.

   Бернард закрыл лицо руками и шептал:

   - Мама, мама...

   - Ты же взрослый человек! Говори что-нибудь серьезное, - произнес я трясущимися губами и зашептал: - Твою мать, твою мать...

   Схватившись руками за голову, я пристально смотрел в сторону джунглей. Биение сердце увеличивалось со скоростью усиливающегося шума. Вдруг, впереди показались несущиеся в нашу сторону четыре пятна, три голубых и одно белое. Когда пятна приблизились на расстояние, с которого я смог их опознать, то радостно закричал в ухо Бернарду:

   - Вставай! Это наши! Они тоже выжили.

   - Слава Творцу! Это капитан, Герхард, Ричи и Джейн! - произнес артиллерист обрадованно.

   Страх отпустил нас. Мы стояли с широкими улыбками и ждали бегущих к нам людей, но те, увидев меня и Бернарда, с проклятиями бросились в перпендикулярную от нас сторону.

   - Сколько же их??? - раздался удаляющийся голос Ричи.

   - Еще щерятся гады! - вторил ему голос Герхарда.

   Мы с артиллеристом тупо переглянулись.

   - Что за чертовщина? - произнес я, удивленно глядя на артиллериста.

   Бернард ничего мне не ответил. Он резко побледнел и указал рукой в сторону, откуда прибежали люди. Взглянув туда, я от страха примерз ногами к земле. На нас бежали, ломая ветки и продираясь сквозь кусты, самые настоящие живые мертвецы. С полуразложившимися телами, горящими жаждой крови глазами. Они скалили желтые зубы и протягивали к нам скрученные пальцы.

   Бернард тоненько взвизгнул и бросился следом за исчезнувшими в джунглях остатками команды "Стремительного". Потея от ужаса, я поспешил за своим собратом по несчастью.

   Я бежал за широкой спиной артиллериста и с огромными от ужаса глазами проклинал свое невезение и жутко болящую после ранения ногу. В лазарете постарались на славу, но моя конечность все равно еще долгое время не будет предназначена для бега.

   Бернард пробивался свозь заросли джунглей словно валун, выпущенный из древней катапульты, за ним оставался широкий коридор из сломанных растений. Благодаря, этой просеки, я не отставал от объятого ужасом артиллериста.

   В очередной раз, оглянувшись назад, я заметил, что мертвецы начинают нас настигать.

   - Бернард, они нас догоняют! - заорал я в панике.

   Артиллерист взревел дурным голосом и ускорил бег. Со стороны мы наверно были похожи на паровоз и спешащий за ним вагон.

   Откуда-то спереди раздался плачущий голос Ричи:

   - Они нас догоняют!

   Я был не в состояние радоваться очередной встречи со своими товарищами, поэтому просто отметил тот факт, что мы их догнали.

   - Все, я больше не могу, - донесся стон Ричи и следом я отчетливо уловил звук падения человеческого тела.

   - Поднимайте его, - услышал я голос капитана.

   - Мы не унесем его! - вмешался звонкий голос Джейн.

   - Залазим на деревья, они уже близко!!!

   Мы были в десятке метров от взбирающихся на деревья людей, когда Бернард, повинуясь стайному инстинкту, полез на ближайшего лесного великана. Привыкнув следовать за спиной артиллериста, я последовал за ним.

   Артиллерист взобрался на самую верхушку приютившего нас дерева. Он обхватил руками могучий ствол и мелко дрожал. Я сидел чуть ниже его и пытался заставить зубы не так громко стучать от страха. Внизу в непроглядной тьме джунглей, нарастал шорох множества ног, бегущих по опавшей листве. Я затаился на дереве и несмел дышать. Хоть бы они пробежали мимо, хоть бы они пробежали мимо... молился я про себя. Спустя пару секунд, звук начал удаляться. В этот момент, я испытал ни с чем несравнимое облегчение.

   - Убежали, - прошептал я в сторону Бернарда.

   - Точно? - спросил он возбужденно.

   - Ага, будем слазить?

   - Ни за что! - последовал категоричный ответ.

   - Говори тише, а то вдруг мертвецы услышат.

   В другой ситуации такое словосочетание позабавило бы меня.

   - Значит, кукуем здесь до рассвета, - добавил я и покрепче обхватил ствол.

   Я до самого утра не сомкнул глаз, и когда пришла пора покидать насиженное дерево, чертовски хотел спать. Солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом и вчерашние мертвецы мне уже не казались такими страшными.

   - Бернард, - позвал я, - ты думаешь, днем они не гуляют по лесу?

   - Не знаю, наверное, - тихо произнес артиллерист. - Придётся рискнуть. Надо выбираться отсюда.

   Спускаясь со спасшего меня и Бернарда дерева, я заметил движение на тропинке. Страх тонкой иглой пронзил сердце. Я испуганно замер, думая, что это может быть мертвец, а потом с облегчением понял, что это капитан.

   - Эй, кэп, - позвал я Дамели.

   Тот от неожиданности подскочил на месте и состроил испуганную физиономию, а затем, увидев меня, заулыбался.

   - Жив значит бандит! - произнес он.

   - Ага. Со мной еще Бернард.

   - Как я рад, что вы живы. Откуда вы здесь?

   Спустившись и подойдя к капитану, я рассказал ему, нашу с Бернардом историю.

   - Так значит, это вы вдвоем стояли? А мы-то думали... - не договорив Дамели рассмеялся.

   Внезапно, на дереве, с которого спустился капитан, раздался шум ломающихся веток и к нашим ногам упал Ричи.

   - Аааа... - застонал повар.

   - Живой? - спросил его капитан.

   - Ага, - промямлил он, вставая на ноги и потирая ушибленную при полете задницу.

   Через минуту уже все выжившие в крушение дирижабля люди, стояли на маленькой полянки и обсуждали сложившеюся ситуацию. Я выдвинул на повестку дня план действий Бернарда, и он был единогласно принят.

   - Ночью спим на деревьях, костры не разводим, - слова капитана скорректировали план артиллериста.

   Наш маленький отряд с осторожностью пробирался на юг и каждый его член прислушивался к царящей вокруг тишине, только Джейн не прислушивалась, по чисто физиологическим причинам. Не щебетание птиц, не стрекот насекомых, ничто не нарушало величественный покой джунглей, только вездесущий ветер качал верхушки исполинских деревьев.

   - Наверно, мертвяки всех пожрали, - проговорил артиллерист, шагая рядом и настороженно посматривая по сторонам.

   - Согласен, - сказал я. - Как вообще получилась такая аномалия, как живые мертвецы?

   Бернард пожал плечами, а вот услышавшая мой вопрос Джейн произнесла:

   - Это самые страшные преступники на свете. В моей религии есть предание, что самые отъявленные мерзавцы, превращаются в таких вот жаждущих крови монстров.

   После увиденного сегодняшней ночью, я готов был поверить во все что угодно на свете, хоть в вампиров, хоть в оборотней, хоть в честных стражей порядка... с последним, конечно, загнул, но вот в оборотней и вампиров точно поверил бы...

   Между тем, прислушивающийся к нашему разговору Герхард, зловеще произнес:

   - Нет, ты не права, этих чудовищ создали аэрани, из живых людей! Готов поклясться, что так и было!

   - Откуда такая уверенность? - не оставил капитан без внимания наши дебаты.

   - На "Капризе Судьбы" был моряк, который лично видел лабораторию аэрани! В этой лаборатории, летяги ставили экспери... экспрем... экспир...

   - Эксперименты, - подсказал я.

   - Да, их самые, - проговорил Герхард и ожог меня злобным взглядом.

   - Я так понимаю, над людьми? - уточнил Дамели.

   - Ага.

   - А где он видел эти лаборатории? - спросил Бернард робко.

   Он откровенно побаивался Герхарда и предпочитал с ним не общаться.

   - В их столице....

   Договорить преступнику помешала перебившая его Джейн:

   - Слышите?

   Зря я грешил на нее. Отряд резко застыл и начал прислушиваться. Я стоял и, потея от ужаса, боялся услышать шорох множества ног. Первым сорвался в дикий галоп Бернард, остальные члены отряда не намного от него отстали.

   Мы неслись сквозь джунгли как табун антилоп удирающих от голодных тигров. Я бежал последним, моя ещё не зажившая нога не позволяла мне бежать в полную силу. Вскоре я в ужасе заметил, что отстаю от основного отряда. Хрипя и обливаясь потом, я пытался заставить ноги передвигаться быстрее, но все было тщетно, гнилостное дыхание смерти витало за моей спиной, еще пару десятков метров и мертвяки догонят меня. Неожиданно, моя раненная нога подломилась, и я кубарем покатился по рыхлой, пахнущей перегноем земле.

   - По-мо-ги-те!!! - заорал я в панике.

   Никто из моих товарищей даже не обернулся. Я с ужасом наблюдал за их спинами, исчезающими в дебрях джунглей. Топот приближающихся живых мертвецов, звучал как музыка смерти. Я попытался встать, но сильный удар мертвяка обрушился мне на спину. За ним последовал еще один и еще. В моём затухающем сознании брезжила мысль, почему они не начинают пировать моей еще теплой плотью?

   Очнулся я прикованный к стене. Мои руки и ноги плотно сжимали ржавые кандалы. Я находился в сырой, пропахшей плесенью маленькой камере. Несмотря на неудобное положение, я чуть не запел от радости:

   - Я живой! Я снова выжил!

   Если меня не сожрали, значит, я им, зачем-то нужен! Я еще поживу! Только вот, мое тело было сплошь покрыто ссадинами и мелкими ранами, которые невыносимо зудели, заставляя сходить с ума только при одной мысли о душе и возможности почесаться, а заплывший правый глаз совсем перестал видеть. Вдруг я отчетливо понял, что никогда и нигде не слышал, чтобы у мертвяков были мозги, а иначе как же они меня приковали? Да и вообще единственные достойные внимания сведения о живых мертвецах я почерпнул из книги "Витаморы". Надо было ее умыкнуть у учителя, сейчас был бы более подкован в этом вопросе.

   Я раздраженно начал блуждать взглядом по темнице. Из нее открывался прекрасный вид на каменный коридор, от которого меня отделяла решетка из человеческих костей. Вид был не самый радостный, даже несмотря на то, что они давно высохли и побелели. Жаль, что они принадлежат не моим трусливым товарищам. Я с трудом подавил гнев и продолжил осмотр. Окон в моем узилище, как и в коридоре не наблюдалось, а затхлый, спертый воздух добавлял мне уверенности в том, что я нахожусь в подземелье.

   Я висел на стене наверно уже часа два, а за мной никто не приходил. Страх наполовину с надеждой наполняли мой разум. Я все больше склонялся к мысли, что мне конец. Меня однозначно сожрут. Может не сейчас, не сегодня, но вот завтра или послезавтра. Возможности избавиться от удерживающих меня железок не было никакой. Оставалась безумная надежда на мое везение, и на то, что меня кто-нибудь спасет. На команду "Стремительного" не стоило рассчитывать. Никто из них даже не обернулся, когда я звал на помощь. Меня охватил гнев и ярость. Эти твари спасли свинью Ричи, а меня бросили на съедение мертвякам. Я бессильно заскрипел зубами от злости.

   - Кто это здесь у нас такой сердитый? - неожиданно донесся высокий, визгливый голос.

   Я инстинктивно дернулся в кандалах, пытаясь отодвинуться от внезапно возникшего за решеткой существа. От него веяло нестерпимой силой витамора. Существо было одето в черную, ветхую, монашескую рясу, капюшон не позволял разглядеть лица ее обладателя. Только красные точки глаз, были видны из царящего под материей мрака.

   - Ну что же ты молчишь? - вновь проговорило существо.

   - Я Тир, - произнес я хрипло.

   - А я Крудус. Будем дружить?

   После услышанного имени в моей голове пронеслись десятки самых разнообразных мыслей, но одна из них была настойчивее другой, только одного витамора в истории нашего королевства звали именно так.

   Я сам не заметил, как пораженно выпалил:

   - Ты король Крудус? Легендарный витамор!

   - Да это мы, - произнесло существо и визгливо рассмеялось.

   - Но как? Это же было хрен его знает, столько сот лет назад! - выдохнул я пораженно.

   - В этом месте, время не властно, - сказал Крудус сильным, густым голосом, от которого по моей коже пробежал озноб.

   Что за твою мать? Он что может разговаривать разными голосами? И почему он называет себя "мы"? Я недолго думая, скользнул в изначальный мир. Надо посмотреть на струны этого существа. Глянув на них, я от изумления приоткрыл рот. Каждый витамор обладает семью струнами. Струной крови, живой плоти, мертвой плоти, струной кости, положительной и отрицательной струной, а так же струной силы. Шесть струн были стандартными, а вот струна силы. Она была не похожа ни на одну струну виденною мною ранее, она напоминала луч концентрированного солнечного света. Что же это за струна? Я мог видеть только обрывки вживленных Крудусу в пальцы струн, этому учили всех магов, но не один маг не мог видеть мировые струны не своей ветви магии, так что я просто не знал, за что она отвечает, и много ли таких струн в изначальном мире.

   - Кто ты? - спросил я шокировано.

   - Мы Крудус. Давай дружить? - ответил мне визгливый голос.

   - Мне надо подумать, - произнес я осторожно, мало ли чего можно, ожидать от этого явно сбрендившего существа, лучше принять его игру. - Может быть, для начала ты выпустишь меня?

   - Все будет зависеть от твоего ответа. Времени подумать у тебя, до рассвета, - произнес сильный голос на распев. - Либо ты будешь служить мне, либо я убью тебя.

   - Служба? Мы же говорили о дружбе, - произнес я медленно, наблюдая за тем, как две иссохшие руки вцепились в решетку и мелко задрожали.

   - Дружба, - донёсся визг из-под капюшона, затем голова Крудуса мелко задергалась из стороны в сторону и сильный голос выкрикнул: - Ты будешь служить!

   - А в чем заключается служение?

   - Узнаешь, когда ответишь "да", - проговорил витамор, дрожа всем телом, ряса плясала на нем, судороги пробегали по пергаментной коже кистей рук.

   Вслед за своими словами Крудус скрылся, так же внезапно, как и появился, но я успел заметить мелькнувшую за ним крылатую тень.

   Казалось, сумасшедший король борется с кем-то, как будто две личности уживаются в этом древнем теле. Но это сейчас не самая важная для меня информация, в отличие от другой, подрывающей основы мироздания. Крудус еще жив. Столько лет, а все коптит воздух. Примем это просто как данность. Данность, которая сводит меня с ума. Чёрте что твориться, мертвецы, легендарный витамор. Я вздохнул поглубже, закашлялся от попавшей в рот пыли и начал думать. И что мне делать? Согласиться на предложение Крудуса? А вдруг служба ему, будет хуже смерти? Страшно умирать молодым, но еще страшнее превратиться в слугу свихнувшегося витамора. Пока такой вариант оставим напоследок, умереть я всегда успею, это дело не хитрое. Может, удастся обмануть короля? Сообразительностью он вроде не блещет. Соглашусь на его условия, а потом сбегу. Один раз такой план меня уже подвел, может на этот раз сработает?

   Вдруг, свозь костяные прутья решетки в камеру влетела ворона.

   - Тьфу ты, зараза. И так страху натерпелся. Кыш! Пошла отсюда! - принялся я выгонять напугавшую меня птицу.

   Ворон, а не ворона, как я подумал вначале, приземлился на каменный пол камеры, склонил голову на бок и уставился на меня красными угольками глаз. Хм... что-то мне подсказывает, что у птиц не должно быть таких глаз. Я тряхнул головой и просто, не задумываясь, отметил этот факт. Это же такая мелочь по сравнению с моими проблемами.

   Глядя на птицу, я с неудовольствием, прошептал:

   - Еще одна непонятная тварь, только одну спровадил.

   - Хозяин не любит когда его называют тварью, - прокаркал ворон вполне понятно.

   - Еб... о... да что же это за жизнь то такая!

   Меня начало колбасить в кандалах не хуже чем Крудуса совсем недавно. Вот это действительно дико! Птица говорит! Я посмотрел на нее, и голову даю на отсечение, что говорящий ворон сейчас мысленно смеется. Что-то в его ехидном взгляде просто кричало о том, что он упивается сложившейся ситуацией. Я резко прекратил свои метания. Не хватало еще птицу веселить.

   - Успокоился? - спросила птица через минуту.

   - Ага, отошло вроде.

   - Меня зовут Ангва. Я служу Крудусу.

   - Я Тир, пока еще никому не служу.

   - Соглашайся на службу Крудусу, и ты получишь все, о чем мечтаешь! Силу, власть, уважение! Ах да, забыл, Лира тоже будет твоей.

   Я опешил, откуда этот мешок перьев знает о Лире? Да и вообще. Он говорит! Мысли рвали мой бедный мозг. Я сошел с ума, не иначе.

   Ворон грустным взглядом посмотрел на то, как я ошалело кручу головой и произнес:

   - Ты же сказал что успокоился.

   - Да, да, я успокоился, - проговорил я, слизывая языком слюну с подбородка.

   Просто еще одна данность. Не стоит акцентировать внимание, на всяких, мягко скажем, жизненных вывертах, я еще так молод что бы прописаться в больнице для душевнобольных.

   - Что ты там говорил о силе, власти и т.д. - произнес я.

   - Ты все это получишь, если согласишься служить Крудусу.

   - И как он это организует? - спросил я вяло, не показывая свой интерес и пытаясь унять нервную дрожь, возникшую в кончиках пальцев.

   С ума сойти. Птица, своими речами, подталкивает меня к тому, чтобы я заключил сделку с древним витамором, которому уже давно пора на тот свет! Джек Мур мне о чем-то подобном рассказывал, но у него совсем другая история, не удержался, попробовал товар.

   Ворон пощелкал клювом и ответил:

   - Организует, можешь не сомневаться.

   - В чем заключается служба витамору? Власть то мне не особо нужна.

   - Нужна, нужна, - ворон хитро прищурился. - Служба заключается в следующем. Ты будешь десять лет выполнять приказы Крудуса! Сущий пустяк по сравнению с той наградой, которая ждет тебя!

   Опять десять лет, это какая-то магическая цифра, о которой я не знаю?

   - И что я буду должен делать?

   - Узнаешь когда скажешь "да" - произнес Ангва и взлетел в воздух.

   - Постой! - крикнул я в след ворону. - В смысле, не улетай!

   - Твои друзья уже согласились, - прокаркал Ангва и улетел.

   Я осекся на полуслове. Проклятые предатели живы, жаль, что они не сдохли. Значит, мертвецы их тоже поймали и они не устояли перед посулами Крудуса! Интересно, что он им пообещал? Конечно же, власть, золото и т.д. А может, команда дирижабля доблестно сопротивляется службе Крудусу, а Ангва пытается внушить мне обратное? Бессмысленно думать над игрой витамора и ворона, я уже все решил, мне нечего терять.

   Перестав думать о странности происходящего, я как само собой разумеющееся начал воспринимать то, что оказывается, еще очень мало знаю о нашем мире. Привычные категории рушатся. Птицы не говорят? Люди не живут сотни лет? Бред! Познакомься с Ангвой и Крудусом.

   Впивающиеся мне в руки железки доказывали, что я не сплю, что всё происходит на самом деле и что безумец внутри меня не вырвался на свободу и не поглотил мой здравый рассудок. Эх, если бы я был полноценным магом, а не фокусником, то возможно я бы смог выбраться из этой ситуации, а так моя магия это пшик. Я такой маг, который полагается на силу своих мускулов и на оружие, а не как не на магию. Я даже никогда не тренирую свой магический резерв. А зачем? Какой в это смысл? Я даже с помощью иллюзий не могу изменить свою внешность, так как моя магия сразу же расползается от соприкосновения с материей.

   Не знаю, сколько я еще провел времени в камере, пока за мной не пришли мертвяки. Они освободили меня от кандалов, взяли в плотную коробочку и мы пошли по коридору. Смрад от разлагающейся плоти, вызывал рвотные позывы. Я вздрагивал каждый раз, когда, из-за узости каменного коридора, меня касался мертвяк. С отвращением я смахнул с руки белесого, жирного червяка, выпавшего из глазницы ближайшего ко мне конвоира. Сейчас я был готов на любую службу Крудусу. Тени отбрасываемые пляшущими огоньками факелов, придавали нашей процессии ужасающе-мистический вид. Грешника ведут в Преисподнюю. На моем месте должен быть Хью, это его образ жизни грехи.

   Впереди показалось желтое пятно устойчивого света. Комната. Нет, овальный, освещенный свечами каменный зал. Земляной потолок с виднеющимися корнями растений подпирали витые колонны. В середине зала, возле костяной чаши и оббитого золотом сундука стоял Крудус все в той же рясе, скрывающей его внешний вид, только босые ноги до лодыжки, были видны из-под темной материи. Мне было до ужаса любопытно, как выглядит человек, проживший сотни лет. Достаточно ли его вид будет шокирующим, что бы безумный художник внутри меня принял боевую стойку и захотел бы запечатлеть его с помощью своей магии.

   Я с болезненным любопытством наблюдал за склонившимся над костяной чашей Крудусом. Он, стоя ко мне спиной, быстро водил над ней руками и что-то тихо бормотал. Мои глаза прожигали ветхую рясу, стремясь увидеть его тело. Если бы не звук удаляющихся шагов конвоирующих меня мертвецов, то я наверно еще долго находился бы в том странном состоянии, которое иногда посещает меня.

   Я пробежал глазами по залу. У покрытых мхом и плесенью стен, жались мои старые знакомые. Я увидел гримасы страха и ужаса. Мои губы растянулись в злой ухмылке. Я посмотрел в лицо каждому из них. Герхард, увидев меня, криво улыбнулся и помахал рукой. Ричи стоял, обливаясь потом, по-моему, он даже не заметил моего появления. Джейн виновато опустила глаза и отвернулась. Бернард был таким бледным и напуганным, что казалось, он вот-вот упадет на колени и начнет молиться. И только капитан Дамели с каменной миной на лице, прямо встретил мой взгляд. Я тихонько заворчал и сжал кулаки.

   Носящийся по залу Ангва, не замеченный мною ранее, неожиданно спикировал на голову Ричи и тот, обливаясь слезами, рухнул на пол. Ворон с довольным карканьем сел на плечо Крудуса.

   - Мы Крудус рады приветствовать своих друзей в этом зале, - произнес витамор визгливо, повернувшись к людям и держа чашу в руке.

   Для себя я решил, что когда Крудус будет повизгивать, то это будет личность номер Один, а когда говорить сильно и властно, то это будет личность номер Два.

   - Все из вас приняли решение?

   - Да. Да. Да... - пронесся шепот голосов в мрачной тишине подземелья.

   - Тогда я хочу вам кое-что рассказать. Все мертвецы служащие мне, когда-то были живыми людьми, они приняли предложенную мною сделку, - проговорил Два. - Вы все еще согласны служить мне? Согласны стать новой ветвью в развитии человечества?

   Я с ужасом понял, на что подписался и со страхом заорал:

   - Нет! Не за что! Пропади ты пропадом красноглазая тварь!

   Остальные люди стояли как громом пораженные. Еще одно потрясение грозило свести их с ума.

   Вдруг Джейн закричала:

   - Помоги мне Дэмерон!

   Девушка кинулась на Крудуса. Маг без проблем заставил ее тело безвольно осесть на пол.

   - Не ожидали что это будет подружка, а не друг, - произнес Один весело.

   Я если честно тоже не ожидал, мне просто в голову не могла прийти такая мысль как броситься на витамора. Я на краю смерти, или чего-то похуже, а все равно цепляюсь за жизнь. Пора уже отбросить страх и если погибнуть, то красиво и со вкусом.

   Я только хотел уподобиться Джейн, как меня остановил голос Второго:

   - Не надо фокусник. Одного раза достаточно.

   Мои ноги отказались слушаться меня, я упал на пол и больно ударился головой.

   - Так кто из вас смертные, готов служить мне? Или вы предпочтёте смерть? - продолжил Второй.

   Люди молчали, хмуро посматривая на витамора.

   - Неужели никто не хочет стать нашим другом? - произнес Первый.

   - Я хочу, - сказал Ричи, поднимаясь с пола. - Я не хочу умирать.

   - Прекрасно. Подойди к нам, друг.

   - Нет Рич, нет! - крикнул я.

   Повар шатаясь, подошел к витамору и страшно закричал, когда палец последнего прикоснулся к его груди. Он кричал до тех пор, пока не превратился в точную копию гонявшихся за нами по лесу мертвецов.

   - А теперь иди, друг, - произнес Первый.

   Мертвец вихляющей походкой вышел из зала.

   - Кто-нибудь еще предпочтет жизнь смерти?

   Тишина была ответом Крудусу.

   - Хорошо, - довольно произнес он, затем махнул рукой в сторону покинувшего зал Ричи и добавил: - У него гнилое сердце. Для тех, кто силен духом, я приготовил другую сделку. Десять лет службы в обмен на жизнь и мою помощь. Служа мне, вы будете свободны в своих желаниях! Хотите, грабьте, хотите, ведите праведный образ жизни, меня это не интересует, вы будете исполнять мои приказы и этого достаточно!

   В голове пронеслось несколько мыслей. Неужели, хитрец Крудус отсеивает слабых духом людей? Или всё же нет? Если моя догадка попала в цель, то первый раунд прошел и наступил второй. Сколько туров это будет продолжаться и когда финальный раунд? Да и как узнать что этот раунд финальный? Если я и сейчас не соглашусь, то не смертью ли закончиться мой отказ? Чистой воды рулетка. Я напряженно замер бегая глазами по лицам людей. Первому идти на поклон к Крудусу мне не хотелось. Детское желание во взрослой игре.

   После минуты напряженной тишины, осторожный голос Герхарда наполнил зал:

   - Если я соглашусь, то ты не сделаешь меня мертвецом?

   - Нет.

   - Тогда я согласен, надоело воевать, не пойми за что. Да и куда мне податься? Я преступник и нищий, - произнес Герхард, как будто оправдываясь в своем выборе.

   - Кто-нибудь еще? - спросил Второй.

   - Я, - робко произнесла Джейн и, перебегая взглядом по лицам людей, добавила: - Даже служа этому чудовищу, я смогу нести свет веры в невежественный мир. Моя религия учит, что всем есть место в этом мире, возможно, это моя судьба.

   - Я согласен, - проговорил капитан. - Надеюсь, твоя поддержка поможет мне отомстить врагам родины.

   - Я согласен, - сказал я и в отличие от всех не стал изливать душу, а сосредоточился на том, что моя вновь начавшая повиноваться мне правая нога дико зачесалась в месте ранения.

   Теперь взгляды всех присутствующих были устремлены на Бернарда. Тот находился, в какой-то прострации до тех пор, пока Джейн довольно сильно не ударила его раскрытой ладонью по щеке.

   - Я согласен, - проговорил артиллерист заикаясь. - У меня жена и дети.

   - Хорошо, - сказал Второй. - Теперь мне потребуется несколько капель вашей крови.

   Из сундука показался маленький ритуальный нож в форме змеи. Крудус вместе с чашей протянул его артиллеристу. Тот все понял. Маленький надрез на запястье и в чашу упали кровавые капли. Люди по очереди нацедили в костяную чашу рубиновую жидкость, текущую по их венам.

   Подняв чашу над головой, Второй произнес:

   - Это гарант вашей верности. Не пытайтесь предать меня. Иначе, ваша же кровь погубит вас.

   Судорога и Первый продолжил:

   - Клянётесь ли вы служить мне, королю-витамору Крудусу?

   - Клянёмся!

   - Я нарекаю вас гвардейцами короля! Впредь вы руки, а я голова.

   Второй запустил руку в сундук и произнес:

   - Для каждого из вас у меня есть подарок. Подойди Джейн.

   Когда девушка подошла к витамору, он вручил ей осколок хрустального светильника. Джейн неверящи уставилась, на переливающийся в пламени свечей, подарок.

   - Это частица светильника Дэмерона, - проговорил он, - с помощью нее ты сможешь лечить болезни и раны.

   - Спасибо мой господин, - сказала девушка, искренне.

   По-моему, она уже всё простила Крудусу, хотя, совсем недавно называла его чудовищем.

   - Подойди Герхард, - сказал витамор. - Я знаю, что ты любишь холодное оружие. Вот тебе кинжал способный резать все на свете, даже если это защищено магией.

   - Спасибо господин, - произнес преступник, принимая оружие.

   - Подойди Дамели, - пригласил Крудус. - Ты великолепный стрелок. Прими револьвер, с пулями, пробивающими все на своем пути.

   - Спасибо сир, - поблагодарил капитан, уже примеривая, кто первый падет от его чудо оружия.

   - Подойди Бернард, - произнес витамор. - Я знаю, что ты вырос в деревне. Прими эту химеру. Она будет верна только тебе, и всегда будет защищать тебя.

   - Спасибо хозяин, - сказал артиллерист, беря дрожащими руками черный комочек слизи.

   - А теперь ты, фокусник....

   Я сильно сдавил зубы от такого обращения и, не выказывая обуревающих меня чувств, подошел к Крудусу.

   - То, что я подарю тебе, уникально. Ангва сказал, что ты достоин этого, - произнес Второй и вручил мне кусочек радуги, так я сначала подумал, а потом понял, что это кольцо.

   Я одел на палец полученную мною драгоценность и почувствовал себя богом.

   - Теперь ты художник! - сказал витамор торжественно.

   Подаренное мне Крудусом кольцо, было кольцом силы. Оно действительно было уникальным, оно в десять раз увеличивало мою силу, и теперь я мог творить высшую магию! Пятьдесят единиц магии!

   - Где ты его достал? - заорал я, забыв кто передо мной.

   - Как ты смеешь так разговаривать смертный? - завизжал Крудус голосом Первого.

   - Прости повелитель жизни и смерти, - покаялся я, опустив голову и улыбаясь от счастья, к книге магии пригревшейся в моем кармане, добавилось уникальной силы кольцо.

   - Прощаю, - произнес Второй, как мне показалось с трудом, утихомирив Первого. - Вы все получили дары. Когда вы понадобитесь мне, я найду вас. А теперь идите в мир и помните, вы гвардия короля Крудуса!!!