ЭВМ с полминуты утробно погудела, помигала красными и зелеными лампочками, потом пощелкала встроенной пишущей машинкой и, наконец, выплюнула из узкой ехидной щели отпечатанный на стерильном картоне диагноз: "Сердечно-сосудистый невроз. Продолжить лечение ранее рекомендованным методом". А ниже — рецепт, все та же микстура с противным названием биокорденалинспецин.

"Опять этот идиотский диагноз, — подумал молодой статистик Колин, неприязненно глядя на сверкающие щупы, микрофоны, датчики с защелками, пружинами и прочее автоматическое оборудование, которое, повинуясь всевидящим элементам-глазам ЭВМ, только что слушало, щупало, замеряло и, кажется, обнюхивало его с головы до ног. — Ох уж эти поликлиники самообслуживания!"

Спору нет, времени теперь тратишь на их посещение всего ничего: сведения о тебе законсервированы в обширнейшей памяти электронно-вычислительной машины, буквально в считанные секунды она, выслушав твои жалобы и получив показания датчиков, проделав экспресс-анализы, перебирает десятки тысяч подобных случаев и, выбрав схожий, выдает диагноз и методы лечения. Такая машина эрудированнее любого консилиума из самых достопочтенных медиков. Все это Колин знал. И тем не менее, не доверял машине. Нет, он, конечно, не сомневался, что диагностическая ЭВМ не может ошибиться из-за какой-то неисправности: в ней наверняка имелись дублирующие системы и схемы самоконтроля. И, несмотря на это, полного доверия все же не было.

В самом деле, как можно заменить врачебное искусство прохождением электрических сигналов через интегральные схемы! Ведь недаром в каком-то старом руководстве по практической медицине он однажды прочел: "Врожденное побуждение человека ко вспомоществованию в сострадании к себе подобным было и должно быть первым источником врачебного искусства". А машина? Разве она способна к состраданию? Вот почему, например у него, у Колина, второй месяц болит сердце? То начинает стучать, как отбойный молоток, то бьется так слабо, что он иногда с испугом принимаешьcя щупать пульс — не пропал ли? Месяц назад ЭВМ определила: "Сердечно-сосудистый невроз". Три недели Колин пил горькую микстуру, а она не помогла. И вот, пожалуйста, извольте снова принимать ту же бурую жидкость… И название-то какое — биокорденалинспецин!..

Колин с треском застегнул на куртке молнию и вышел из кабины, раздраженно хлопнув дверью. Впрочем, настоящего хлопанья не получилось; сработали пружины, и дверь только укоризненно крякнула ему вслед..

В коридоре светилась надписы "Если ЭВМ при повторном посещении ставит тот же диагноз, вы можете для контроля обратиться в пункт консультации". Ниже был указан адрес — на соседней улице. Что ж, придется топать туда, решил Колин. Подняв воротник куртки, он вышел из здания поликлиники.

"Нет ли у меня какого-нибудь скрытого микроинфаркта", — размышлял статистик, шагая вдоль стены из голубых стеклянных блоков. Может, зря он летом ездил в эти чертовы горы и таскался вверх-вниз с тяжеленным рюкзаком? Надо будет рассказать об этом в пункте консультации…

Пункт размещался в старинном, доживавшем свой век особнячке. Подойдя к дубовой двери с медной табличкой, Колин тщетно попытался найти кнопку звонка. Ее не было. Зато у ручки висело начищенное до блеска кольцо. Надо же, какая старина, умилился Колин и стукнул три раза кольцом.

За дверью послышались легкие шаги. Когда она открылась, перед статистиком предстала миловидная девушка в коротком белом халатике.

— Пожалуйста, проходите! — кокетливо улыбнулась она Колину и провела его в приемную. — Подождите минутку, доктор сейчас вас примет.

Обстановка просторной комнаты выглядела какой-то… не то что старинной, как в музее, а архаичной. Кресла, обитые чем-то вроде плюша — впрочем, довольно удобные, — заметно потертый ковер, абажур с хрустальными подвесками, на стенах натюрморты в позолоченных рамах… Именно так, наверное, была раньше обставлена приемная какого-нибудь провинциального врача. И когда Колин вошел в кабинет, доктор-консультант как раз и имел вид этакого сельского врачевателя. Бородка клинышком, добрый усталый взгляд через пенсне…

— Ну-с, на что жалуемся, молодой человек? — спросил он доверительным тоном.

Колин повторил все то, что перед этим бубнил в микрофон ЭВМ. Доктор что-то записал на листке бумаги.

— А теперь, дружок, разденьтесь, я вас послушаю… — И доктор, вытащив давно, устаревший инструмент — стетоскоп, воткнул в уши резиновые трубки. — Дышите… не дышите… хорошо, так, прекрасно! А теперь сделайте двадцать приседаний!

"Вот, — думал статистик, растроганно приседая, — чудом сохранившийся врач старой школы. Видно, таких, лечащих по старинке, и привлекают в помощь ЭВМ. Что толку от консультанта, если он тут же пошлет тебя на рентген, на электрокардиограмму, т. е. попросту продублирует машину. Нет, повторное диагностирование должно принципиально отличаться от машинног о…"

— Чудесно, очень хорошо… — приговаривал доктор, снова слушая Колина. Потом он простучал костяшками пальцев грудную клетку статистика спереди и сзади, осмотрел веки, внимательно поглядел на ладони, задал еще несколько вопросов.

— Можете одеваться, молодой человек. Сестра, возьмите это и выпишите нашему юному другу рецепт.

Девушка улыбнулась Колину и, взяв со стола листок, скрылась в соседней комнате. Через несколько минут она появилась с рецептом. Доктор прочел его, потом взглянул поверх пенсне на Колина:

— Попринимайте, молодой человек, эти таблеточки, а главное — надо немножко отдохнуть, расслабиться. Вы переутомились, нервишки сдали… Почему бы вам не сходить, положим, в зоопарк, поглядеть на зверей, в конце концов на пони не покататься? Отвлекитесь от повседневных дел, забудьте о неприятностях — и я уверен: сердце не напомнит вам о своем существовании.

Колин вышел из старинного особняка в прекрасном расположении духа. В первую же попавшуюся урну для мусора он с наслаждением выбросил карточку с рецептом ЭВМ. А в это время в кабинете, обставленном архаичной мебелью, доктор говорил сестре:

— Значит, так, закодируйте на перфокарту: "Сердечно-сосудистый невроз, повторное обращение". Не забудьте поставить его номер… Да, хороши эти новые аппараты, прекрасно ставят диагноз на расстоянии! И ведь все с помощью считывания электромагнитных излучений из мозга больного. И какое быстродействие, всесторонность — машина даже учла, что биокорденалинспецин в диагностическом центре был выписан в первый раз в виде микстуры, и теперь выписала его в таблетках с другим условным названием. А зоопарк-то, зоопарк-то как она придумала! — и доктор удовлетворенно протер стерильной салфеткой пенсне.

Сестра в мини-халатике вышла в соседнюю комнату. Через неко торое время ЭВМ, стоявшая там, проглотила перфокарту с фамили ей статистика Колина, замигала лампочками и, довольная, утробно загудела…