Глава первая. БЕГЛЕЦЫ

Стук копыт, отдаляясь, затихал. Земля, потревоженная ударами подков рыцарских коней, содрогалась все реже. Оглушенные этим страшным звуком, они уже начинали различать пересвист птиц, шелест степной травы, тонкое пение ветра в ее стеблях. Но опасность все еще была близка. Она шла за ними по пятам, поэтому главное сейчас — замереть, не шевелиться. И тогда, может быть, рыцари проедут мимо, не заметив припавших к земле, вжавшихся в траву людей. Тогда, может статься, беглецам опять повезет — можно будет перевести дыхание, расслабиться…

Не повезло.

Громкие крики, дробь подкованных копыт вновь приближаются. И тогда он осторожно поднимается из травы, встает во весь свой высокий рост и покорно опускает голову, ожидая скачущих прямо к нему всадников. В мозгу, как птица в клетке, бьется одна-единственная мысль: «Не заметили бы они остальных…»

Восемь человек. И среди них — два самых близких ему существа Молодая девушка и маленький, совсем еще крошечный ребенок. Восемь человек — это вместе с ним, младенцем. А среди остальных семерых — три женщины и старик, чудом сумевший дожить до столь глубоких седин. Они замерли всего в сорока шагах от этого места. Там, за невысоким холмиком, где уже начинались спасительные леса, способные укрыть обреченных на смерть беглецов. Восемь беглецов — все, что осталось от тридцати человек, покинувших поселок. Он несет ответственность за них, они доверили ему свои жизни. Впрочем, какой у них был выбор?!

Они шли всю ночь. И эту ночь, и предыдущую, и еще четыре ночи до того. Он выбрал кружной путь. Само собой, прямая дорога кажется короче, но кружным путем — безопаснее. А это самое главное. Приходилось, конечно же, поджидать отставших, останавливаться, если кто-то подвернул ногу или слишком устал, следить, чтобы охотники, отправляющиеся подстрелить какую-нибудь мелкую степную дичь, не уходили слишком далеко, жечь костры только в полдень, когда меньше опасности, что отсветы огня будут замечены с крепостных башен рыцарями. К тому же многие тащили за собой совершенно ненужный хлам, мешающий быстрому продвижению. Кто-то волок тюк с одеждой, кто-то — мешок со своим инструментом, кто-то — целый ворох старых и полуистлевших уже звериных шкур. В общем — у кого что было, кому что напоминало о прежней жизни. Ведь не для дела же тащили, ясно. Хотели захватить что-то с собой на память о родных очагах, которые — это понимали все — им уже никогда больше не увидеть.

Может быть, стоило избрать иной путь, но судьба распорядилась так, что выбрали они этот. Так и брели, едва тащились. Но зато верили люди, что доберутся до спасительных лесов, не станут добычей бессердечных всадников в сверкающих на солнце латах. Может быть, потому и тащили весь свой скарб, что верили в это. Но два дня назад им встретились рыцари. Ясно было с первого же взгляда, что послан этот отряд на розыски беглецов. По следам шли рыцари, а следов они оставили ох как много! И хорошо еще, что под самый вечер уже настигла их погоня, когда можно было укрыться меж холмов, в степной траве спрятаться. Не всем, конечно же, небеса покровительствовали, спастись удалось лишь восьмерым.

Когда же сегодня рассветное солнце показалось над горизонтом и залило своим светом бескрайние кущи тысячелетнего леса, он подумал, что теперь все будет в порядке. Он ошибся.

Отряд рыцарей появился неожиданно, словно из-под земли. Эти всадники просто проезжали своей дорогой, они не разыскивали беглецов и даже не знали об их существовании. Но теперь уж рыцари не упустят такой случай…

Он с неудовольствием покосился на обломанную ветку куста.

Он шел последним и, когда увидел рыцарей, успел крикнуть остальным, чтобы те залегли, схоронились, слились с землей и степной травой. Но сам он не успел добежать до того холмика. А, вернее сказать, не рискнул бежать туда, чтобы не привлечь внимания к остальным. Он рухнул в невысокую траву прямо там, где стоял. И, падая, зацепил широким рукавом своей накидки ветвь куста. Что поделаешь — неудобная одежда, никак он к ней не привыкнет…

Наверное, рыцари сразу же заметили его оплошность, подумал он. Просто сделали вид, что ничего не видят. Наверное, надеялись, что он встанет, побежит к своим… Или же они опять играли в свою извечную игру — охоту на людей, на таких, как он сам и его спутники.

Низко надвинутый капюшон, сложенные перед грудью руки, согнутая спина — вдруг рыцари сочтут его слишком несерьезной «дичью», отпустят… Нет, не стоит и надеяться.

Стук копыт все ближе. Сколько же их? Он слегка приподнял голову, так чтобы капюшон не открывал его лица, и пересчитал глазами приближающихся всадников. Пятеро. Вполне достаточно. Все в латах, хотя шлемы и висят на седлах. Ясно, не в боевом походе, просто едут куда-то, потому так беззаботно себя и ведут, потому и решились остановиться и немного поразвлечься… И, судя по голосам, среди них — женщина. Молодая — звонкий смех переливами звучит над степью.

Рыцари уже подъехали и остановились перед ним. Горячее дыхание коней обдавало его жаром.

— Я же говорил! — весело воскликнул один из них. — Я же говорил! Кэарта не ошиблась! Молодец девчонка! Сразу его заприметила!

— Все равно нужно было проверить, — строго произнес низкий, приятный голос, — Вдруг он был здесь не один? Эй! Ты здесь один?

— Да, господин… — Язык с трудом ворочается во рту. Только бы обошлось!..

— Откинь капюшон! — приказывает тот же голос.

Рука, словно чужая, медленно поднимается, и дрожащие пальцы откидывают за спину жесткую ткань. Светлые, почти белые волосы развеваются под легкими порывами холодного ветра. Лицо по-прежнему опущено главное, чтобы они не видели его глаз. Тогда, может быть, и обойдется… Ведь их пятеро. А для него одного сейчас это слишком много. К тому же все они на конях, а он забыл уже, как звучит «песня», могущая принести ему спасение.

— Посмотри на меня! — звенел девичий голос. — Посмотри на своего охотника, человек!

— Да, эта дичь принадлежит Кэарте! — подтвердил, рассмеявшись, один из всадников. — Она сегодня заслужила удачную охоту!

— Спасибо, отец!..

Он стоит неподвижно. Все равно ему с ними со всеми не справиться. Пусть уж убивают сразу — за неподчинение.

— Я велела тебе посмотреть на меня! — В звонком голосе прорезались гневные нотки.

— Ого! — расхохотался кто-то. — Девчонка уже учится повелевать! Молодец!

— Я ничего плохого не сделал, госпожа. — Он старается изо всех сил, чтобы слова его звучали как можно подобострастнее. Только бы обошлось!..

— Я хочу видеть твое лицо! — Гнев в голосе становится все явственнее.

— Госпожа, простите меня…

И в этот момент над степью зазвучал плач маленького ребенка.

Этот звук полоснул по нервам больнее, чем острая сталь. Все сразу замолчали. Он не видел их, но понял, что лица всех пятерых обратились к тому холмику. Он понял, что все пропало. И еще он понял, что терять ему больше нечего — будь что будет…

Резким движением он поднял голову и посмотрел в глаза первого попавшегося рыцаря. И он увидел то, что и ожидал, — страх. Он увидел, как с лица рыцаря сползает презрительно-брезгливая улыбка, как рука его судорожно хватается за меч…

Поздно.

Потому что он понял, что рыцарь испугался. Потому что страх рыцаря придал ему сил. Потому что он уже почувствовал на коже легкое покалывание сотен тысяч невидимых иголочек.

Так бывало с ним и раньше, но все эти ощущения оканчивались ничем — слабой головной болью и разочарованием. Но сейчас… Сейчас эти покалывания пошли волнами, стали сильнее, отдались в ушах слабым звенящим звуком, наполнили сознание необычайной легкостью. Он забыл, как это должно быть, хотя раньше ему доводилось испытывать такое довольно часто.

Он напрягся и набрал полную грудь свежего холодного воздуха. И…

Время замедлило свой бег.

Пропал холодный степной ветер, исчезли звуки, превратившись в низкое басовитое урчание, движения рыцарей стали замедленными и вялыми. Все вокруг сделалось сонным и неспешным. А он, выхватывая на ходу из-за пояса нож, кинулся к первому рыцарю, почти успевшему извлечь свой меч.

Нож легко вошел под нагрудную пластину, брызнула из раны густая кровь. Он не стал смотреть и кинулся ко второму всаднику, оперся ногой о его же стремя, приподнялся и одним ударом перерезал рыцарю горло. Только бы «песня» не смолкла, думал он, кидаясь к третьему рыцарю и мимоходом успевая порадоваться тому, что, казалось бы, полностью утраченные способности снова к нему вернулись. И тут все неожиданно закончилось. И он услышал крик. Как раз в тот момент, когда вспарывал своим ножом живот третьему всаднику.

Крик был непонятным и бессмысленным, но голос был знаком. Отскакивая в сторону от валящегося из седла тела, он вдруг понял, что это кричат ему. Кричит она, Онга. И он догадался, что это не просто крик, это предупреждение. Он пригнулся и вовремя — длинное копье пролетело над его головой и вонзилось в грудь четвертого всадника.

Все еще не веря в свою удачу, он резко обернулся и метнул нож — наугад, на звук, на злобный и отчаянный крик всадницы за своей спиной. Острый клинок скользнул по конской шее, несильно поранив ее, животное испуганно заржало, поднялось на дыбы, сбрасывая наездницу.

Он торопливо наклонился и вытащил меч из ножен у одного из поверженных противников. Он знал, что перед ним не просто молодая и безумно красивая девушка, перед ним — жестокий и беспощадный убийца.

Девушка выхватила меч, и стальное лезвие зловеще блеснуло в лучах утреннего солнца. Но тут один из его спутников подоспел на помощь. Он увидел, как кто-то с разбегу налетел на девушку, сбил ее с ног, швырнул вперед, прямо ему навстречу… Ему осталось только подставить меч и принять на лезвие падающего противника. Звонкий и отчаянный крик мгновенно захлебнулся, девушка судорожно дернулась и рухнула в траву. Оружие, оттягивающее руку, показалось ему вдруг ненужным. Он выпустил из рук окровавленный меч и поднял глаза.

— Спасибо, Лард, — сказал он.

Лард ответил кивком, даже не посмотрев на него. Он, тяжело дыша, внимательно рассматривал мертвую девушку. Или любовался ею — даже сейчас она продолжала оставаться очень красивой. Какая-то неземная красота, какой никогда и нигде, даже во сне, не бывает.

— Крон!!! — задыхающийся крик, торопливые шаги.

Он повернулся и увидел спешащую к нему Онгу. Она была одна. Он нахмурился и, когда женщина подбежала поближе, сурово произнес:

— Где ребенок?

— Я оставила его с Карой, — виновато пробормотала она и тут же обеспокоенно спросила: — Ты цел?

Крон кивнул, наклонился и подобрал с земли меч.

— Цел, — подтвердил он.

— Они увидели твои глаза… — Женщина все никак не могла успокоиться.

— Да, — кивнул Крон. — Это последнее, что они увидели в жизни.

— Клянусь небом! — расхохотался Лард. — Это зрелище достойно того, чтобы после него умереть!

— Ты так считаешь? — холодно усмехнулся Крон. — Что ж… Я запомню твои слова, Лард…

Лард запнулся, замолчал и сделал вид, что осматривает трофейное оружие. Крон не торопясь развязал пояс и скинул с плеч надоевшую ему накидку. Куда как лучше в простой куртке, подумал он, чувствуя телом холодный степной ветер. Простая куртка из волчьих шкур, мехом наружу, без рукавов, чтобы не стеснять движения. Сколько лет уже он ее таскает, привык к ней. А эта нелепая и неудобная одежда… Надоела она ему — жесткая и жаркая накидка с дурацким капюшоном. Она помогала ему скрываться и оставаться неузнанным, но теперь это уже не нужно. Теперь люди дойдут и без него. А он… Он опять свободен и вновь может остаться один.

Все его спутники уже подтянулись сюда. Беглецы поймали и успокоили перепуганных лошадей, собрали оружие. Его оказалось не так уж и много. И коней всего пять. На всех не хватит, подумал он и криво улыбнулся. Если бы рыцарей было больше, то беглецам лошади и не понадобились бы — он и с пятерыми-то справился почти случайно. Только благодаря Ларду.

— Ты опять услышал «песню смерти»? — полуутвердительно произнес Лард, с восхищением глядя на Крона. Крон молча кивнул.

— Вот, видишь! — радостно воскликнул Лард. — А ты говорил, что она ушла от тебя навсегда! Не-э-эт! Небеса за нас!

Крон молчал. Он думал сейчас о том, как бы распорядиться лошадьми. Оставить себе одного коня или не стоит? С лошадью возни много, но так он сможет быстрее передвигаться…

Крон нахмурился. Куда ему ехать-то?! Да и зачем? Пусть уж лучше все лошади останутся этим людям — им нужнее. Хотя, конечно, лошадей не хватит на всех.

Словно услышав его мысли, Лард вздохнул и громко сказал:

— Лошадей мало! Жаль!

— Могу тебя успокоить, — проворчал старый Кин, седой, как снега на пиках Андирских гор. — Могу тебя успокоить, Лард! Вон скачут недостающие лошади! И даже больше, чем нам нужно…

Все стремительно обернулись и посмотрели туда, куда указывала худая рука старика Кина. Острое у него зрение, несмотря на столь глубокую старость. Да и внимательности старику Кину не занимать — он первый различил в далекой степи скачущих всадников. Скачущих сюда…

Еще один отряд?! Нет, наверное, эти пятеро рыцарей просто несколько удалились от основной группы. От большой группы. Которая уже поняла, что происходит, и которой не преподнесешь неожиданного сюрприза.

Вот и все, подумал Крон. Вот и все.

Всадники приближались. Красно-белые плащи развевались за спинами закованных в сверкающие латы рыцарей, длинные копья опущены вниз и на остриях их отчетливо видны трепещущие на ветру красно-белые узкие полоски ткани.

— Инксы! — выдохнула Онга. — Крон!!! А что — Крон?! Что? Их сюда скачет не меньше десятка! Что он сможет сделать?

— Крон! — Лард вскочил на коня и крутанул в воздухе трофейным мечом. — Веди нас, Крон! Давай!

Мелькнула сумасшедшая мысль: «А что? Может быть, действительно…»

Крон торопливо пересчитал своих спутников. Лард, Киг, да еще этот молодой охотник с Андирских гор — никак не запомню его имени — всего трое. Вместе с ним — четверо. А этих тварей не меньше десятка. Или меньше?

Крон прищурился, пытаясь сосчитать нападавших. Нет, ничего не разобрать — сверкающие латы создают впечатление, что их атакует вся армия Лаоэрта…

— Давай же, Крон! — нетерпеливо выкрикивал Лард. — Командуй!

— Мы погибнем, — спокойно сказал Крон. — Все.

— Плевать на это! — крикнула Кара, подхватывая с земли длинное инксийское копье. — Плевать!

И тогда Крон решился. Он вскочил в седло и окинул взглядом степь. Краем глаза он видел, как его спутники, включая Кару, оседлали лошадей и с надеждой и страхом смотрят на него, ждут его приказа.

— Кин! Забери Ситу, Онгу и ребенка! — приказал он. — Укройтесь в лесу. Ты обязан перевести Их через Криар! Что бы с нами ни случилось! Ты понял, Кин?

— Храни вас небо! — воскликнул Кин неожиданно тонким и дрожащим голосом. — Победы тебе, Бессмертный!

«Не сможет он перевести их, — обреченно подумал Крон. — Старый пастух — неважная защита для двух молоденьких девчонок и крошечного ребенка. Что я делаю?!»

«А что мне остается делать?!» — возразил он сам себе и громко крикнул:

— Вперед!

— Вперед, Степь! — радостно заорал Лард, пришпоривая своего коня.

Степь. Давно уже нет никакой Степи, подумал Крон. Хотя нет, есть конечно же… Но что она может, эта Степь?! Неизвестно, кто ею сейчас командует. Ландер? Кинир? Или Оке? Наверное, Кинир — он был любимчиком у этого… как его?.. забыл! Того, кто занял место погибшего в бою Лика…

Степь. Лард, наверное, опять почувствовал себя воином. А может, это и хорошо? Может, это даст им хоть какой-нибудь шанс? Ведь даже Кара и та прямо-таки рвется в бой!

И Крон вдруг тоже почувствовал себя, как тогда, во время сражения под Лаоэртом. Первого и единственного сражения, в котором Крон принимал участие. Он сразу же понял, что Степь обречена, что десяти тысячам диких кочевников не выстоять против двадцатитысячной закованной в броню и хорошо обученной армии. Единственное, что его тогда вело в бой, это отчаяние. Отчаяние и «песня смерти». И сейчас Крон чувствовал то же самое.

Пятеро всадников понеслись навстречу рыцарям, оглашая степь отчаянными криками. Крон сосредоточился, и по телу его опять пробежала волна слабых покалываний. Но он не стал ее ловить — было еще слишком рано. «Песня смерти» может оборваться внезапно, и тогда ему не совладать с противником. А весь его маленький отряд надеется только на него.

Сверкающие латы все ближе. Уже отчетливо видны тонкие красно-белые полоски ткани на шлемах инксийских рыцарей. Лард немного отклоняется в сторону, пролетает мимо первого рыцаря, припав к самому седлу, проскакивает под длинным копьем и, резко осадив заржавшего коня, наотмашь бьет мечом. Рыцарь склоняется к конской шее, и Крон понимает, что удар Ларда достиг своей цели. И тогда Крон позволяет «песне смерти» захватить его, полностью отдавшись ласкающим волнам чарующей мелодии.

И снова время испуганно замедляет свой бег. И мир снова замирает в тягостном ожидании перед Бессмертным, для которого даже сама смерть охотно поет свои песни.

Крон и сам сейчас был похож на смерть — бледное лицо, развевающиеся длинные белые волосы, красноватый отблеск в светло-серых глазах. Конь Крона уже находился рядом с рыцарями, когда зазвучала «песня», и Крон в три сильных удара успел поразить троих противников прежде, чем мир вокруг опять стал живым и смертельно опасным.

Бой был яростным и коротким. Крон успел прорваться сквозь строй инксийцев и ударить им в тыл. Это и спасло его и Ларда. Только их двоих. Потому что больше спасать было некого.

Успокоив разгоряченного коня, Крон спрыгнул на землю и подбежал к стонущей Каре. Удар рыцаря выбил ее из седла, и копье пригвоздило женщину к земле. Красно-белые ленточки, которыми был украшен широкий зазубренный наконечник копья, нелепо и страшно торчали из кровавой раны. Бессмысленный взгляд Кары скользнул по лицу Крона, она захрипела и закрыла глаза. Крон выпрямился и поискал глазами остальных.

Молодой охотник тоже был мертв. Рыцарский меч разрубил его чуть ли не пополам. А тело Кига Крон и искать не стал — достаточно было того, что он увидел его отрубленную голову.

Дорогой ценой досталась эта победа. Правда, все противники — Крон пересчитал их глазами — все двенадцать противников мертвы. Но в живых остались только он и Лард. Да и у того по ноге обильно струится кровь из распоротого бока.

Крон нахмурился.

— Сможешь ехать? — озабоченно спросил он.

— Не беспокойся, — небрежно ответил Лард. — Со мной все в порядке!

Если бы не столь слабый голос, Крон бы ему поверил. Лард, конечно, старается не показывать, что рана его болезненна. Он опустился на колени возле одного из рыцарей, покопался в его латах, резким движением оторвал кусок ткани от рубашки мертвеца и туго перемотал рану. Затем поднялся на ноги, осмотрел повязку и небрежно махнул рукой — сойдет, мол! Но движения Ларда были слишком уж медлительными для человека, с которым «все в порядке». Что ж… Видимо, такая уж у него судьба — вести всех беглецов до самого Криара и дальше, за реку, в глубь чащи, к лесным охотникам.

— Возвращаемся, — приказал Крон.

Поймать трех лошадей было совсем не трудно. Крон уложил на седла тела погибших беглецов, а Лард тем временем успокаивал нервно ржущих коней — лошади, почуявшие близкий запах крови, испуганно косили на него глазом, порывались подняться на дыбы. Лард успокаивал их как мог, и это получилось у него неплохо — лошади присмирели и послушно пошли туда, куда их повели. Но когда Крон с Лардом подъехали к своим, у Крона опять стало тяжело на душе. Промелькнула мысль, что вряд ли старик Кин сумеет усидеть в седле. Да и Онга с ребенком — тоже…

Женщины встретили Крона с Лардом молча. Да и что тут можно было сказать? И так все ясно. Уехали впятером, а вернулись… Только старик Кин тяжело вздохнул и горестно покачал седой головой.

Сита сунулась было к Ларду, перевязывать рану, но тот сердито отогнал ее. Нечего, мол, беспокоиться! Надо вначале о погибших подумать. А земля степная не то, что в лесу, так просто не разроешь. Хорошо еще, что неподалеку яма какая-то оказалась. Опустили туда тела павших, завалили камнями. А трупы инксов Лард привязал к хвостам лошадей да и пустил в степь, хлеща животных своим длинным кочевничьим кнутом. И только потом, удовлетворившись этой местью, позволил Сите заняться его раной. Пока та, охая и причитая, накладывала ему нормальную повязку, Онга подошла к Крону и робко спросила:

— Ты сейчас уйдешь? Да?

— Нет, — помотал головой Крон. — Я доведу вас.

— До Криара? — с робкой надеждой спросила Онга.

— Дальше, — возразил Крон.

Онга с облегчением вздохнула и в глазах ее засветилась радость.

— Ты опять слышишь «песню»? — спросила она. Крон пожал плечами.

— Не знаю, надолго ли это? — ответил он, — Я уже давно ее не слыхал. А сейчас… Я слышал ее дважды и оба раза боялся, что не сумею ею воспользоваться.

— Ты сумел, — успокоила его Онга. — Я верю, что теперь у тебя все будет хорошо, Крон. Дай-ка я посмотрю тебе в глаза…

Крон обернулся к ней, и Онга принялась внимательно разглядывать его зрачки, в которых, переливаясь, скакали крошечные красные искорки.

— Да, — подтвердила Онга. — У тебя снова взгляд Бессмертного. Они опять красные…

Вообще-то глаза Крона, как и глаза остальных Бессмертных, никогда и не переставали отсвечивать красным. Но у Крона этот цвет долгое время был слабым, тусклым, едва заметным. А сейчас его глаза запылали огненным костром с прежней силой.

— Как ты думаешь, Крон, — окликнул его Лард, — откуда были эти рыцари? Из Гдана?

— Из Хадра, — подумав ответил Крон. — Они шли с юга.

— Это плохо, — сказал Лард. — Это очень плохо…

Крон кивнул. Это действительно было плохо. Это могло означать лишь то, что следом за этим небольшим отрядом следует другой, гораздо более крупный. Потому что от крепости Хадр, что почти возле самых болот, до крепости Гдан, расположенной у слияния Риифора и Сиузиара, путь был неблизкий. А инксы, какими бы они ни были хорошими воинами, предпочитали не рисковать. Так что Крону следует как можно быстрее уводить отсюда всех, кто еще остался жив. Неизвестно, услышит ли он еще раз «песню»…

Крон подумал, что сегодня он слышал «песню» первый раз за последние, пожалуй, лет десять. И неизвестно, почему он так долго не слышал ее? Что он сделал не так? В чем была его ошибка? Может быть, в том, что тогда он поднял свой меч против таких же, как и он сам? Против Бессмертных обитателей Вечного Города? Но он считал себя правым! И нынешняя ситуация — тому подтверждение.

Многие сотни лет Бессмертные старались сохранить мир. Люди же всегда бывали чем-то недовольны. И то там, то здесь порой вспыхивали вооруженные драки. То один пастух обвинял другого в том, что тот угнал у него коней, то какая-то деревня начинала утверждать, что эти вот луга всегда принадлежали им, а то порой обявлялись любители легкой поживы — да мало ли что! И тогда появлялись они, Бессмертные, жители Вечного Города.

Они были такими же людьми, как и все остальные. Единственное, что отличало их, это способность слышать «песню смерти», способность на короткий миг становиться быстрее молнии, быстрее мысли.

Люди называли их Бессмертными. Да, они действительно были бессмертны. Любого из них можно было ранить или убить, но смерть от старости им не грозила — она просто «пела» для них. И Бессмертные старались сделать так, чтобы вокруг царил мир. Но старались они по-своему. Так, как они считали правильным.

Бессмертные считали, что если лишить людей оружия, то убивать друг друга им будет просто нечем. И никому, кроме них самих, не позволялось держать в доме или носить при себе меч или копье. Люди старались не ссориться с Бессмертными и покорно отдавали им оружие. И постепенно получилось так, что для разрешения любого спора, который не мог быть улажен иначе, как дракой, люди обращались к Бессмертным. Но потом пришла большая беда.

С северных отрогов Андирских гор в долину спустились чужеземцы. Никто не знал, откуда они взялись, но было их очень много и были они хорошо вооружены. И жителям долины — пастухам, землепашцам и охотникам — нечего было противопоставить этим рыцарям. Тогда-то Крон и обвинил Бессмертных в том, что инксы (пришельцы почему-то называли себя не людьми, а инксами) смогли утвердить свою власть по вине Вечного Города.

Да, много лет прошло с тех пор. Очень много. Инксийские рыцари сейчас властвовали на всем пространстве — от Андирских гор на западе до Криарских лесов на востоке, от северной Мардиарской долины у моря до южных Риифорских болот. А Бессмертные укрылись в Вечном Городе, изредка пытаясь, как это однажды сделал Лик, собрать армию, чтобы разгромить захватчиков. Пытались безуспешно, гибли сами, губили людей…

Крон давно уже не был в Вечном Городе — чего он там потерял?! Он жил в Диирии — небольшом поселке возле самых Андирских гор. Тихо жил, спокойно, никому не доставляя хлопот. Долго жил — до этой весны. Когда в поселок нагрянули инксы.

Жители и не пытались оказывать сопротивления. Они покорно согласились на требования инксов — начать строить здесь крепость. Но были и такие, кто решил избежать столь опасного соседства. Их набралось всего тридцать человек и они попытались уйти из Диирия. Но какая-то «добрая душа» сообщила инксам об этом. А также и о том, что сопровождать этих беглецов будет один из самых страшных и опасных для инксов людей, один из их лютых врагов — Бессмертный.

Сейчас же от тридцати человек, не пожелавших мириться с господством инксийских рыцарей, остались только старик, две женщины, маленький ребенок да раненый Лард. И Крон уже сомневался в том, что они смогут добраться до спасительной чащи Криарского леса, куда инксы пока еще побаивались соваться.

Но опасения Крона оказались напрасными. И Кин, и Онга, и даже раненый Лард держались хорошо. Крон всю дорогу, до самого вечера обеспокоенно оглядывался на них, но никто не отстал, никто не попросил отдыха. И когда меж деревьев впереди блеснули воды реки, Крон вздохнул с облегчением. До Сиузиара они дошли, дальше пойдут совсем уж дремучие леса, непроходимые чащи, где инксийским рыцарям их не найти. Да те в леса и не сунутся.

Через реку они переправились без приключений, хотя Крон все время был настороже, то и дело поглядывал на север, в сторону крепости Гдан. Но ничего неожиданного не произошло, и когда тьма опустилась на лес, они смогли спокойно развести костер и перекусить тем немногим, что у них еще осталось из припасов.

— Как ты? — спросил Крон у Ларда.

— Нормально, — ответил тот.

Лард и правда выглядел лучше, чем можно было ожидать после такого длительного перехода и столь большой потери крови. Но Сита всю дорогу хлопотала вокруг него, дважды ухитрилась во время коротких остановок сменить Ларду повязку, а здесь, в Криарском лесу, она вообще отыскала какую-то целебную травку. Так что за здоровье Ларда можно было не беспокоиться.

— Ты видел, как инксы тебя испугались! — улыбнулся Лард.

— Видел, — кивнул Крон. — Но это ни о чем не говорит.

— Говорит! — возразил Лард. — Они боятся тебя! Они боятся Бессмертных! Боятся Степи!

— Степь! — Крон покрутил головой. — Степь пока еще не так страшна, чтобы ее бояться. Степные кочевники слишком слабы, и их слишком мало, чтобы противостоять инксам.

— Нас станет больше, — убежденно заявил Лард. — И тогда инксы вынуждены будут с нами считаться!

— Возможно, — согласился Крон.

— Мы погоним их на север! — мечтательно говорил Лард. — Выбьем их из Лаоэрта, загоним в Мардиарскую долину и опрокинем в море!

— Их слишком много, — возразил Крон. — Это нам будет не под силу.

— Неправда! — возмутился Лард.

— Правда, — ответил Крон. — Но кочевники должны стать сильнее — это так и будет! И инксы, как ты говоришь, уже должны будут считаться со Степью. И тогда, может статься, мы сумеем жить в мире с ними.

— С этими тварями?! — воскликнул Лард. — Никогда этого не будет! Мы ДОЛЖНЫ уничтожить их! Нет более важной задачи для людей!

Лард, разгорячившись, приподнялся с земли. Рана дала о себе знать тупой и ноющей болью, и он поморщился. Сита попыталась его опять уложить, но Лард нетерпеливо оттолкнул ее руки.

— Нет более важной задачи, чем выжить в этом мире, — произнес Крон. — Уже сейчас инксов больше, чем нас. А пройдет еще лет десять… — Крон грустно замолчал.

— Бессмертные, — криво усмехнулся Лард. — От вас одни неприятности!

Крон пожал плечами. Ему не хотелось ни одергивать зарвавшегося кочевника, ни доказывать ему, насколько нужны и полезны здесь Бессмертные. Тем более что Крон не считал свое пребывание здесь нужным и полезным. Другое дело — Бессмертный Лик. Где бы вы все сейчас были, если бы не он? Не появись в этом мире Лик, так и до сих пор небось не знали бы металла. Все еще с каменными наконечниками на охоту ходили бы. Да разве только это… Вечный Город Лик начал строить. А до него и слова-то такого никто не знал — город! Он же, Бессмертный Лик, примирил степных кочевников с оседлыми землепашцами. Примирил, правда, по-своему. Сказал, что, если кто из кочевников пахаря обидит, не сносить тому головы. Да и пахарям наказал не гнать кочевые стада от своих домов. И, глядишь, через сотню лет уже и не вспоминали люди, что враждовали когда-то. Сумели позабыть ненависть, начали жить в мире…

Крон вздрогнул. Потому что слова Ларда неожиданно ответили его потаенным мыслям.

— Неужели ты думаешь, — продолжал Лард, — что люди смогут жить в мире с инксами?! Неужели ты действительно веришь в это?!

— Не знаю, — опять пожал плечами Крон. — В любом случае, до этого еще очень далеко. — У Крона вдруг пропало желание разговаривать с Лардом, и он повернулся, бросив через плечо: — Спи, набирайся сил. Сегодня был трудный день.

Лард что-то сердито проворчал ему вслед, но Крон его уже не слушал. Он подошел к Онге и посмотрел на мирно спящего ребенка.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да, — улыбнулась Онга. — Малыш уже спит.

— Ты так и не придумала ему имени? — поинтересовался Крон.

— Мой муж хотел, чтобы ребенок носил имя моего деда, — улыбнулась Онга. — Он считал, что мальчик должен именоваться в честь Тирра.

Крон промолчал.

— Говорят, Тирр был очень хорошим человеком, — продолжала Онга. — Это так?

— Да, — кивнул Крон. — Я старался хорошо воспитать его.

— Тебе тяжело о нем вспоминать? — догадалась Онга.

— Он умер, — просто сказал Крон. — Уже сорок лет назад. Но я все равно до сих пор его помню. И буду. помнить всегда.

— Я не стану называть его Тирром, — решила Онга. — Я не хочу, чтобы, окликая малыша, ты всякий раз вспоминал своего сына.

— Тебе решать, — ответил Крон.

— Я дам ему имя, когда мы перейдем через Криар, — сказала Онга. — Я не хочу делать этого раньше.

Крон улыбнулся ей и подошел к костру. Старик Кин сидел прямо на земле и смотрел на угли неподвижным взглядом. Крон опустился рядом с ним и спросил:

— У тебя хватит сил дойти?

— Ты думаешь иначе? — бесцветным голосом спросил Кин, продолжая смотреть на угли. — Конечно, в столь дальнем походе такой старик, как я, это большая обуза. Но не думай, я не стану задерживать вас. Если что…

Кин замолчал.

— Я беспокоюсь о тебе, Кин, — пояснил Крон. — Ты стар…

— Кто бы говорил, — проворчал Кин. — Ты нянчил еще моего деда…

— Я Бессмертный, — ответил Крон.

— А это правда, — Кин обернулся к Крону, — что ты один из Пяти Первых?

— Почему ты спрашиваешь?

— Когда-то я разговаривал с Бессмертным Киниром, — ответил Кин, — и он сказал мне, что ты — один из Пяти Первых. Что вы явились сюда с небес, а остальные Бессмертные родились уже здесь, на земле. Это так?

— Да, — кивнул Крон.

— Жаль, что у Бессмертных никогда не рождаются Бессмертные, — вздохнул Кин.

— Зато они рождаются у других, — пожал плечами Крон.

— Я слышал, как ты говорил с Онгой о Тирре, — пояснил Кин. — Тебе до сих пор тяжело его вспоминать. Я знаю, я вижу это.

— Если бы у Бессмертных рождались Бессмертные, — сказал Крон, — тогда простым людям не осталось бы места на земле. А так… Видишь, у меня есть Онга, внучка моего Тирра. И этот малыш, ее сын, которому она до сих пор не дала имени…

— Интересно, — задумчиво пробормотал Кин, — каково это — быть Бессмертным?

— Скучно, — ответил Крон.

— Скучно?! — Кин удивленно посмотрел на Крона.

— Да, — подтвердил Крон. — Очень. Все вокруг меняется, люди рождаются, стареют и умирают, а ты — как обломок скалы в горном ручье. Когда вся вода бежит мимо тебя.

— Я уже слышал это, — признался Кин. — От Оке. Это его слова.

— Да, — согласился Крон. — И это правда.

— А каково быть одним из Пяти Первых? — снова спросил Кин.

Крон задумался.

— У тебя было детство, Кин? — неожиданно спросил он. — Ты помнишь себя маленьким?

— Сейчас уже не очень хорошо, — признался Кин.

— Но помнишь? — настаивал Крон. — Или помнил совсем недавно. А я — нет…

— Как это так — нет? — не понял Кин.

— Я помню себя таким, каков я есть сейчас, — пояснил Крон. — Я не помню себя маленьким, я не помню, откуда я родом… Я считаю своим родным поселком Ди-ирий, но это просто потому, что я там жил последние несколько десятков лет.

— А какое самое раннее воспоминание? — В старческих глазах загорелся интерес.

«Зачем тебе это знать?» — подумал Крон, но все-таки ответил:

— Я помню Андирские горы. Себя в горах. А потом я встретил Лика. Бессмертного Лика… — Крон замолчал — воспоминания о погибшем не доставили ему радости.

— Может быть, ты просто забыл свое детство? — высказал предположение Кин.

— Не думаю, — возразил Крон. — Не думаю…

Вопросы Кина разбудили старые мысли, уже много сотен лет не дававшие Крону покоя. А может, рассказать ему? Рассказать все, что я видел, поделиться самыми первыми моими воспоминаниями. Рассказать о бескрайней черноте, о тьме, царившей вокруг. О пылающих огненных сполохах, мимо которых я шел… Нет, не стоит смущать старика!

— Говорят, что небеса послали вас на землю, чтобы сделать жизнь людей радостнее и легче, — задумчиво проговорил Кин. — Я прожил долгую жизнь, но так и не знаю, правда ли это. Жаль…

— Я тоже не знаю, — признался Крон. — Но я жалею не об этом. А о том, что мне не известен тот, кто нас сюда послал. Иначе я бы оторвал ему его глупую башку. Ложись спать Кин, ночь коротка…

Крон встал с места и направился к охапке валежника, укрытого старой шкурой. Постель была заботливо приготовлена для него Онгой, и сама Онга уже спала, свернувшись калачиком и прижав к себе ребенка. Крон подумал, что Онга слишком уж верит старым приметам и потому не отваживается давать имени своему сыну. Ну да ладно. Небеса помогут им остаться в живых и добраться туда, где малышу ничто не будет угрожать. Ни малышу, ни этому назойливому словно муха старику Кину…

— Ложись спать, Кин, — повторил Крон.

— С годами начинаешь меньше ценить сон и больше — бодрствование, — поучительно произнес Кин и вдруг устало махнул рукой: — Впрочем, ты меня не поймешь…

— Это точно, — согласился Крон, поворачиваясь на бок.

Путь через Криарский лес занял у них очень много времени. Уже пятый день они продирались сквозь бурелом, перебирались через огромные стволы поваленных деревьев, обходили овраги, полные гнилой и трухлявой травы. Да еще тащили за собой лошадей, которых Лард ни за что не пожелал отпускать.

— Кони нам пригодятся, Крон! — уверял Лард. — Да и не только нам, тебе тоже! Я не думаю, что ты останешься в селении криарских охотников! Верно?

Крон не стал с ним спорить. Хочет волочь за собой целый караван — его дело. В конце концов, лошади и правда не будут лишними, когда они доберутся до места.

Они шли на восток, но все время приходилось отклоняться от нужного направления — то из-за лошадей, не могущих перебраться сквозь совсем непролазный бурелом, то из-за необходимости пополнить запасы съестного.

В первый же день Крон смастерил лук для охоты. Невесть какой, но птицу бить можно. Наконечников для стрел, правда, не было, но — много ли пичужкам надо? Сошли и просто заостренные стрелы. Главное тут — поточнее бить. А этому Крона учить было не нужно. К тому же из Кина — какой охотник-то? Про женщин и говорить не стоит. Правда, все они, как могли, старались тоже добыть съестное. Сита постоянно приносила орехи да ягоды (и как она их только различала, какие съедобные, а какие нет?!); Онга с Кином ставили силки и даже один раз исхитрились поймать в них какую-то птичку; да и Лард, несмотря на рану, тоже отправлялся в лес с инксийским копьем. Правда, в схватке с вепрем победителем вышел не он — не рассчитал своих сил, пришлось лезть на дерево, прятаться от рассерженного зверя. Так что основную долю добычи приносил Крон.

Хорошо еще, что хищный зверь им пока не попадался, хотя и мог бы. Кони — хорошая приманка для любого хищника. Крон хмуро думал о том, что вот объявятся волки — не степные, мелкие и берущие только своим числом, а лесные, здоровенные волчищи, такой встанет на задние лапы и выше человека окажется, — объявятся волки, и все. Прощайся, Лард, с конями своими. Костей не оставят. Или еще медведь нагрянет. Этому кони-то как раз и неинтересны, этому хорошо бы человечинки.

А по лесу как раз несколько дураков разгуливает, сыть медвежья, поклев совиный. Хвала небу, напасть эта пока минует их. Но все чаще задумывался Крон, что напрасно он разрешил взять в лес лошадей. Толку с них, как оказалось, не так-то уж и много, больше хлопот, чем пользы. Просто сказалась старая кочевничья привычка, что без коня кочевник — и не кочевник. Так ведь тут не степь-лес. Свои законы, свои обычаи. И не лезь в чужой котел своей ложкой…

Лес — он такой, его знать надо. А откуда же кочевникам знать его?! Сегодня вот рысь на лагерь напала. Хорошо еще, что беды не случилось — Сита стояла с копьем, подняв его острие к небу, и рысь, скакнув с дерева, как раз на зазубренный наконечник и угодила. Сбила с ног Ситу, поранила слегка, но большого вреда не нанесла. От Ларда Сите больше досталось — чтобы не шлялась где ни попадя, а сидела бы на месте, как и положено бабе деревенской. Мало ли что в лесу может подстерегать?

Сейчас Крон лежал за кустом и вслушивался в шорохи леса. Ему показалось, что звуки изменились, словно кто-то пробирается сквозь чащу. Крон досадливо поморщился — олений след шел как раз туда, откуда доносился этот тревожный звук. Крон велел Ларду, увязавшемуся за ним от самой стоянки, сидеть тихо, а сам пополз вперед. Вскоре Крон уже не сомневался, что кто-то приближается сюда. Он огляделся по сторонам — впереди пролегал овражек, где можно схорониться. Но на ветви дерева, растущего возле самого овражка, виднелось птичье гнездо. Новое, только что свитое. Пустое.

Какая же птица совьет гнездо, чтобы бросить его? Только напуганная чьим-то присутствием. Так что ползти к этому овражку не стоило… Тем более что след олений как раз перед овражком круто сворачивал в сторону, делался шире и легче, словно животное было чем-то напугано. Да и звук, доносившийся с противоположной стороны, становился все громче. Кто-то идет сквозь лес. Да не просто идет — ломится, словно лось раненый! Значит, бежит от кого-то. От кого же?

Крон опять посмотрел в сторону овражка. Так и есть, трава вроде бы слегка примята. Сидит там кто-то. Не в засаде ли? Может, охотники и правда лося гонят? Сюда, к овражку.

Лард неслышно подполз и пристроился поблизости. Крон посмотрел на него и прижал машинально палец к губам. Но не нужно было Ларда предупреждать — не маленький уже, сам все слышит, понимает что к чему. Вон рука его, сжимающая копье, аж побелела от напряжения. И колено правое подтянул к животу, чтобы нож из-за сапога сподручнее выхватывать было, если что.

Крон положил перед собой лук и пристроил рядышком четыре оставшиеся стрелы. Если это действительно крупный зверь (а мелкий так шуметь не станет), то толку от стрел будет, конечно, мало, отвлекут лишь. Но — и то дело. Лард тогда копье в ход пустит…

Шум стал громче, и Крон вздрогнул, услышав голоса людей. Два голоса. Вроде бы мужской и женский. Охотники? Непохоже, охотники в лесу так шуметь не станут. Они по чаще ходят словно тени, их и не заметишь.

Меж деревьев мелькнула человеческая фигура, рядом вторая. Крон затаил дыхание. Двое людей. Мужчина и женщина. Торопятся, бегут, испуганно оглядываясь назад. Мужчина тянет женщину за руку, подгоняет ее. Оба почему-то босиком. А одеты они, как и Крон с Лардом, в кожаные штаны и куртки без рукавов. Кочевники? Как сюда попали-то?! И от кого бегут?

Крон покосился на Ларда. Тот глядел на людей, вытаращив глаза. Рука его медленно сдвигалась назад, готовясь к удару копьем. Молодец, Лард, подумал Крон. Эти люди не страшны, страшно то, от чего они бегут. И я, кажется, уже знаю, от чего… от КОГО!..

Мужчина и женщина выскочили на крошечный пятачок перед овражком, свободный от деревьев. И тут из оврага стремительно, словно рысь, выметнулась гибкая стройная фигура в изумрудно-зеленой одежде, и длинное копье, украшенное красно-белыми лентами, вонзилось в грудь не успевшего даже вскрикнуть мужчины. Зато женщина завизжала. А из овражка появился еще один в такого же цвета одежде, с таким же копьем в руках.

Кочевник схватился рукой за копье, торчащее из груди, попытался его вытащить, но вмиг ослабел, закатил глаза и рухнул на землю. Его спутница, всхлипывая, опустилась рядом с ним на колени и испуганно посмотрела на двоих в зеленом.

Крон тоже посмотрел на них и почувствовал прилив сильнейшей ненависти. Инксы. Не в латах, а в легких одеждах, какие они обычно носят у себя в крепостях или во время охоты. Двое инксов. Тоже — мужчина и женщина. Он — в просторной зеленой рубашке, перепоясанной узеньким пояском с мечом в ножнах, зеленых же штанах и черных сапожках с очень короткими голенищами. Женщина (почти что девчонка, не старше Онги) — в коротеньком изумрудно-зеленом платье и легких сандалиях. Крон стиснул зубы — это именно она ударила копьем. И сейчас стоит с победным видом над убитым кочевником.

Шум, настороживший Крона, не смолкал. Кто-то еще торопился сюда, не особенно скрываясь, спешил… И когда меж деревьев замелькали зеленые пятна инксийских рубах, Крон с Лардом вжались в землю и испуганно переглянулись.

Инксов оказалось больше десятка. Смеясь и отпуская шуточки, они окружили труп кочевника и сжавшуюся в комок женщину возле него.

— Хорошо! — одобрительно сказал кто-то. — Точный удар! Молодец!

— Только вот охота уже испорчена, — сокрушенно проговорил второй. — Надо было сначала ее бить.

— Почему? — спросил первый.

— Этот бы побежал! А на эту мразь охотится уже не интересно, — пояснил второй. — Посмотрите на нее, господа! Ну, куда она побежит?!

— Побежит, куда денется! — заявила девушка и пнула ногой вздрогнувшую кочевницу. — Вставай! Вперед!

— Нет, — покачал головой самый старший из инксов. — Закончилась охота, это точно!

— Вставай! — громко закричала инксийка, одним сильным движением выдергивая из груди убитого свое копье. — Жить хочешь? Тогда вставай!

Заплаканная женщина поднялась на ноги, а инксийка подтолкнула ее древком копья в сторону куста, за которым прятались Лард с Кроном.

— Беги! — приказала она. — Живее!

Кочевница, казалось, не понимала, чего от нее требуют. А может быть, наоборот, очень хорошо понимала, только знала она и то, что бесполезно бежать от них. Или до сих пор не опомнилась от гибели своего спутника (Кем он ей был — мужем? братом?). Даже когда молодая инксийка сильно ударила ее древком копья по спине, и тогда кочевница не отреагировала. Даже защититься не попыталась. Она медленно, словно во сне, пошла туда, куда указывала инксийка. Крон наложил стрелу и натянул тетиву лука. Четыре стрелы, копье Ларда и два ножа — вот и все. Но уж пяток-то инксов они положат, это точно. И в первую очередь — эту молоденькую тварь в изумрудно-зеленом платье. Хорошо бы, конечно, если б им удалось незаметно отползти с пути медленно бредущей женщины. Но сейчас этого делать никак нельзя — все инксы смотрят в их сторону, и малейшее движение тотчас будет ими замечено.

Зашуршали раздвигаемые ветви, женщина уже в двух шагах от них.

— Нет! — решил кто-то из инксов. — Это уже не интересно! Поехали домой!

Раздался резкий звенящий звук, и бредущая с отрешенным видом женщина вскрикнула и рухнула вперед, упав прямо между Лардом и Кроном. Из спины ее торчала короткая арбалетная стрела.

— Зачем?! — обиженно воскликнула инксийка. — Подождали бы, пока отойдет, а потом погнались бы за ней!

— Ладно тебе! — расхохотались остальные. — Завтра еще поохотимся! Поехали домой!..

Они даже не подошли к упавшей женщине, чтобы проверить, живали она. Это-то и спасло Крона с Лардом. Крон услышал удаляющиеся шаги, затихающий смех и вздохнул с облегчением. Затем он посмотрел на женщину. Кочевница еще была жива. Глаза ее встретились с глазами Крона, и тут во взгляде умирающей блеснула — I непонятная радость. Она попыталась улыбнуться, приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, но взор ее затуманился, голова обессиленно упала на землю, и женщина испустила дух. И только тогда Крон понял, чему обрадовалась женщина — она разглядела красноватый отблеск в его зрачках…

Крон почувствовал, как Лард теребит его за руку, и посмотрел на своего спутника.

— Что с тобой? — озабоченно спрашивал Лард.

— Нет, ничего, — помотал головой Крон. — Все в порядке.

— Как ты думаешь, откуда они здесь взялись? — недоуменно спросил Лард. — Неужели из самого Гдана?! Ведь в Криарском лесу нет инксийских крепостей!

Крон пожал плечами.

— Они так разговаривали, — продолжал недоумевать Лард, — словно только что ненадолго вышли из дома! Хм… И откуда здесь кочевники?

Крон кивнул. Это действительно было странно.

Кочевниками называли пастухов, кочевавших со своими стадами по степям между реками Сиузиар и Риифор. В отличие от обычных пастухов, которые имели свой постоянный дом и очень небольшие стада, кочевники обходились даже без шатров, какой бы ни была холодной погода. Они не имели своих домов, постоянного ночлега. От всего этого приходилось отказываться ради больших стад овец, коров и лошадей. Поселись такой кочевник возле какого-нибудь села, и вскорости тамошней скотине перестанет доставать пропитания. Так что в деревнях кочевников не особенно любили, хотя и выменивали охотно у них скот, сыр и масло. В основном — на оружие, запрещенное по всем деревням и селам. Но поди уличи в запретном кочевника! Он сегодня здесь, а завтра — там! Многие из них просто виртуозно владели мечами и копьями. Зачастую случались в степи и кровавые драки, которые старались скрывать от Бессмертных.

Когда появились инксы, кочевникам пришлось тяжелее всех. Спокойной кочевой жизни настал конец, многие лишились своих стад, обретя взамен них ненависть к инксийским рыцарям. А поскольку кочевники были самой воинственной и опытной в драках частью населения, то и инксам от них доставалось больше всего.

Вскоре слово «кочевник» стало обозначать уже не пастуха, а воина, не имеющего ничего, кроме злобы к врагу. Кочевниками начали называть себя и простые пастухи, потерявшие кров и хозяйство, и разоренные землепашцы, уходившие в степь, и даже ремесленники, лишившиеся своих мастерских — кузниц или мельниц.

Куртка без рукавов, чтобы не стесняла руку, сжимающую меч, быстрый конь, неприхотливость в еде и ночлеге — вот что такое кочевники сегодня. И Бессмертные, поняв, что в кочевниках единственное спасение от инксов, сквозь пальцы смотрели на их мечи. А вскорости и сами Бессмертные оторвали рукава своих курток. Первым из них был Бессмертный Лик, собравший в единую армию пять тысяч мотающихся по степи кочевников. Это была степная армия — Степь. И Лик повел ее на Лаоэрт, главный город инксов, возведенный на месте развалин древнего заброшенного поселка у подножия Андирских гор.

Степь. Пять тысяч кочевников, не привыкших никому подчиняться, своенравных, гордых и независимых. Не верящих в мудрость приказов своего командира, самостоятельно решающих, как следует поступать.

Степь была разбита быстрее, чем кочевники успели понять, что рыцари Лаоэрта не собираются отсиживаться за каменными стенами. Инксов было немного, раза в три меньше, чем кочевников. Но они были хорошо организованы и гораздо лучше владели оружием, особенно своими излюбленными длинными копьями. Из пяти тысяч воинов в Степи осталось едва ли больше семи сотен. Погиб и Лик, а с ним еще четверо Бессмертных. Крон тоже участвовал в том бою. Лик приказал всем Бессмертным держаться вместе, что было большой ошибкой. Во время сражения Крон оказался рядом с Бессмертным Оке. И Оке первому пришла идея рассредоточиться. Потому что возле них двоих очень быстро не осталось ни одного живого противника — «песня смерти» звучала в тот день вовсю. Но было уже поздно, и сделать они ничего не успели. Крону, Оке и еще троим Бессмертным пришлось удирать с поля боя, словно поднятым охотниками зайцам.

Степь. Лард считает, что Степь до сих пор существует. Может быть и так, только вреда инксам от нее никакого. Так, мелкие беспокойства, не стоящие даже серьезного упоминания. Инксы продолжают захватывать их земли. Вот и в Криарский лес уже добрались.

Но как могли оказаться в Криарском лесу кочевники? А может быть, Лард прав? Может быть, Степь снова набирает силу?

— Пошли назад, — решил Крон, в последний раз взглянув на мертвую женщину.

На душе у него было тяжело. Сегодняшний день принес немало событий, но ни одного приятного. Крон не понимал, что происходит, и поэтому начинал опасаться. На миг ему даже показалось, что они сбились с пути и забрели к Гдану, хотя этого никак не могло случиться. Но Крон решил не искушать судьбу и идти по ночам. И едва в лесу стемнело, они снова тронулись в путь.

Идти ночью оказалось гораздо труднее, чем они думали. Лошадей, несмотря не все горячие просьбы Ларда, пришлось отпустить — волочь их за собой становилось опасно. Хорошо, конечно, верхом ехать, пешим ходом дольше будет. Но, к счастью, если они действительно не заблудились, до Криара оставалось не так уж далеко — один дневной (или даже ночной) переход.

С первыми лучами солнца Крон приказал остановиться и отдыхать. А сам, взяв с собой Ларда, отправился вперед, разведать, что там их ждет. Крон и не подозревал, что неприятные неожиданности еще не окончились.

Едва отойдя от лагеря, они услышали звук спускаемой арбалетной тетивы. Крон вздрогнул и посмотрел на Ларда. Тот тоже был далек от спокойствия. Крадучись, неслышно ступая, они пошли вперед. И через несколько шагов увидели среди деревьев зеленую инксийскую рубашку.

Инке стоял к ним спиной и перезаряжал арбалет. У его ног валялась тушка подстреленной птицы. Охотился, значит. Эх, любят они охотиться!..

Крон с Лардом переглянулись и без слов поняли друг друга.

Инке был один. А их двое…

Крон бросился ему на плечи, а Лард кинулся в ноги, и через миг инке лежал на земле, крепко связанный.

— Уф! — Лард вытер лоб ладонью и пнул инксийца сапогом. — Эй! Ты откуда здесь?

Инке с трудом сел, опираясь на связанные за спиной руки, и высокомерно посмотрел на Ларда.

— А разве ты не должен обращаться ко мне, как к господину?! — холодно осведомился он.

— Ого! — усмехнулся Лард.

— Здесь нет господ, — спокойно ответил Крон. Инке перевел взгляд на него, всмотрелся Крону в глаза и побледнел.

— Ага! — торжествующе сказал Лард. — Сейчас он намочит свои превосходные штаны!

— Ты откуда? — повторил Крон вопрос Ларда.

— Из Сорота, — инке уже пришел в себя, и лицо его снова стало надменным.

— Откуда?! — удивленно переспросил Крон.

— Крепость Сорот, — сказал инксиец, облив Крона холодным презрительным взглядом. — А что здесь делают рабы?

— Кто?! Да я тебе сейчас!.. — Лард замахнулся кулаком.

— Погоди, — остановил его Крон. — Мне нужно знать, что это за крепость такая!

— Хорошая крепость, — усмехнулся инке. — Крепкая. Здесь недалеко. Одна из новых крепостей, что мы строим по левому берегу Криара.

— Зачем? — спросил Крон.

— Может быть, ты прикажешь нам спрашивать разрешения у рабов?! — расхохотался инке.

— А сколько в Сороте людей? — поинтересовался Крон, не обращая внимания на оскорбления.

— Пятеро, — пожал плечами инке. — Может, шестеро… если сегодняшняя охота еще не началась…

Крон вспомнил, что себя инксы людьми почему-то не называли, и мрачно пояснил:

— Сколько там инксов?

— Пойди и сосчитай сам! — усмехнулся инке. — Если умеешь считать! Раб…

— Давай я у него спрошу? — предложил Лард, вытаскивая свой нож. — Он мне сейчас все-все расскажет! И чего знает, и чего не знает… Он мне даже расскажет, как на свет произошел! Верно? — Лард наклонился к инксу.

Тот брезгливо сморщился и презрительно посмотрел на нож, который Лард держал возле его лица. Страха в глазах инкса не было.

— Кричать станет, — возразил Крон.

— А я ему пасть-то заткну! — радостно ответил Лард.

— Как же он тогда будет рассказывать?! — удивился Крон.

Инке рассмеялся и плюнул в сторону Крона. Плевок не долетел до него совсем чуть-чуть.

— Нет, — вздохнул Крон. — Не скажет он ничего. Не стоит и время терять. Давай, Лард, не задерживай!..

То ли Лард действовал очень быстро и инке не успел испугаться, то ли пленник их действительно был не робкого десятка, но на лице инкса до последнего мига сохранялось высокомерно-презрительное выражение. Даже когда Лард быстрым движением схватил его за волосы левой рукой, запрокинул голову пленника назад и одним стремительным ударом перерезал ему горло. Все прошло быстро и тихо, ни звука не успел издать инке, только ноги его судорожно дернулись, словно порываясь бежать куда-то.

Беглецы встретили вернувшихся напряженным молчанием. Они ничего не стали спрашивать — нужды не было. В руке у Крона новое инксийское копье, Лард шел с арбалетом на плече. А на сапогах у обоих — свежая кровь. Не их, к счастью. Что тут еще объяснять?

— На север пойдем, — решил Крон.

— А может, проскочим? — с надеждой спросила Сита.

— Как же! — проворчал Кин. — Проскочишь тут… Много ли их там, Крон?

— Не знаю, — покачал головой Крон и вспомнил, что пленник советовал ему самому сходить и сосчитать гарнизон крепости.

— Откуда они? — шепотом спросила Онга.

— Инксы поставили здесь новую крепость, — сообщил Лард. — Сорот.

— В Криарском лесу?! — изумился Кин. — Эх!.. Не было печали! Все глубже пробираются! Конечно, кому же их останавливать-то? Некому! Верно, Крон?

— Помолчи, — попросил Крон.

— Я-то помолчу, — согласился Кин. — Ты это не мне скажи, а вот мальцу этому, — он кивнул на Онгиного малыша. — Ребятенку этому скажи! Помолчи, мол, малыш! Скоро подрастешь, на инксов работать будешь, а там, глядишь, и дичью тебя выберут, охотится станут, как на…

Тяжелый нож Крона вонзился в ствол дерева возле самой головы старика. Онга испуганно охнула. Крон тяжело посмотрел на Кина и медленно произнес:

— Не нужно пытаться меня раззадоривать, старик! Я и без того знаю, что нужно делать! И лет мне больше, чем седых волос на твоей бестолковой голове! Понял?

Кин вздохнул и ответил:

— Не сердись, Крон. Но Бессмертные… Где же они, твои Бессмертные? Где ваша Степь? Где она?

— Вчера мы видели охоту, — сказал Крон.

— Ты говорил, — кивнул Кин.

— Говорил, — подтвердил Крон. — Да только старость совсем тебе мозги проела! Не помнишь, на кого охотились инксы?

— На кочевников? — спросил Кин и пожал плечами: — Ну и что?

— А то, что в Криарском лесу есть не только инксы, — наставительно произнес Крон, — но и кочевники! Воины Степи!

— Воины, — снова заворчал было Кин, но тут же замолк.

Крон подошел к старику и выдернул свой нож, торчащий из ствола дерева. Кин поглядел на глубокую зарубку, оставшуюся в стволе, и тихо прошептал:

— Спасибо, Крон…

Сита услышала эти слова и, когда Крон с Лардом отошли в сторону, недоуменно спросила у Кина:

— За что же ты его поблагодарил?!

— А за то, что не убил, — пояснил Кин. — Запомни, деточка: никто не смеет ТАК разговаривать с Бессмертным! Никто! Это Крон такой добрый, что многое прощает, а ты посмотрела бы на Дара! Или хотя бы на Оке! Уж они-то не стали бы делать вид, что промахнулись…

Сита встревоженно посмотрела вслед Крону и прошептала:

— А ведь Лард недавно тоже… Высказался… Крон мог и его?..

— Мог, — кивнул Кин. — Мог, но не убил. Потому что — Крон! Вот так-то!

Ночи решили не дожидаться — все равно полноценного отдыха при столь опасном соседстве, как инксийская крепость, не получишь. Весь день они не шли даже — крались, словно воры, словно люди лихие. И далеко успели уйти на север от вражьей крепости. К вечеру же Лард заметил на земле следы, и Крон опять стал мрачнее тучи. Следы были инксийские. Много следов. И отметины на земле остались — от мечей, копий и арбалетов. Словно пеший отряд здесь прошел. И надо же было такому случиться! До Криара осталось — совсем ничего! Вон, ветерком уже влажным повеяло. Река не далее чем в трех — четырех полетах стрелы. И что же теперь делать? Ведь следы инксийские как раз туда и ведут, к побережью.

Крон велел всем хорошенько спрятаться, а сам с Лардом пошел на разведку. Но до реки они не дошли.

Вскорости Крон услышал слабый стук. Словно кто-то уронил на камень железное — может, нож, а может, меч… Крон с Лардом легли на землю и тихонько поползли вперед, в ту сторону, откуда донесся до них этот звук.

Инксов было шестеро. Они укрылись за толстенным в три обхвата — стволом поваленного дерева. Снова в таких же зеленых одеждах, с копьями, красно-белые ленты наконечников которых змеями разлеглись по камням. Крон и Лард подошли к ним со спины, и инксы ничего пока не заметили. Шестеро, подумал Крон. Многовато для двоих, но…

Слева послышался треск сухой ветки. Крон осторожно повернул голову и увидел еще пятерых инксов. Эти шли сюда крадучись, пригнувшись, почти беззвучно. Инксы, прятавшиеся за деревом, очень удивились их приходу. Последовал короткий обмен жестами, из которого Крон понял, что этот отряд должен был сидеть в засаде в другом месте, но тот, кого они ожидали, неожиданно повернул сюда.

Инксы казались недовольными и раздраженными. Крон уже догадался, что ему с Лардом придется стать свидетелями еще одной охоты. Видимо, сегодняшней «дичью» вновь было двое людей, которые вначале разделились, а потом снова сошлись, чтобы не пропасть в лесу поодиночке. Эх!.. Знали бы они, что их здесь поджидает!.. Знак бы им какой подать! Да как?! Инксы сразу же заметят, и тогда…

Впереди послышался звук шагов. Кто-то быстро бежал по лесу. Легко бежал, почти не шумел. Неужели еще один отряд инксов?!

Но меж деревьев мелькнула одежда из звериных шкур, человек, одетый в нее, остановился, внимательно повел по сторонам глазами и махнул кому-то рукой. Тотчас же появился и второй — левая рука в крови, бережно прижимает ее к животу. Раненый.

Инксы взяли на изготовку копья. Они замерли в ожидании, когда «дичь» подойдет поближе. Но люди остановились на месте, напряженно вглядываясь в ту сторону, откуда пришли. А оттуда уже доносился шум приближающейся погони.

«Чего же они медлят? — подумал Крон. — Хорошо, конечно, что они не сразу попали под инксийские копья, но… Словно люди знают, что ждет их тут! Или сами они ждут чего-то… Только вот чего?»

Инксы, сидящие в засаде, начали нервничать. Они высматривали, как бы половчее подобраться к людям. Они тоже не понимали, что происходит. А среди деревьев явственно замелькали зеленые одежды загонщиков. Вот уже можно различить их лица, длинные копья…

Люди не двигались, словно поджидая, пока загонщики подойдут поближе. Инксы в засаде недоуменно переглядывались. Они тоже ожидали, когда же наконец приблизится к ним долгожданная «дичь»?

И тут один из людей — не тот, что был ранен, а второй — наклонился к земле, разбросал листья и выпрямился, держа в руках меч. Он набрал полную грудь воздуха и издал громкий протяжный крик. И не крик даже, а скорее, волчий вой. Только знающий человек сможет отличить его от настоящего звериного воя. Таким криком кочевники давали знать о том, что по степи гуляет голодная волчья стая. Предупреждали своих, чтобы те внимательнее следили за стадами.

Крик этот многократно отозвался в лесной чаще. И Крон не сразу понял, что это не эхо, что это кричат люди, кочевники.

Несколько стрел, пущенных откуда-то с деревьев, поразили насмерть первых появившихся инксов. А справа, от реки, ломая кусты и уже не таясь, выскочил отряд кочевников и ударил по загонщикам. Лес огласился криками, лязгом оружия. Длинные копья не позволяли инксам достойно встретить врага, стволы деревьев мешали быстро реагировать на опасность.

Инксы, сидевшие в засаде, хотели было кинуться на помощь к своим, но не успели. Не знали они, что в тылу у них засели Лард и Крон. Люди метнули копья и двое инксов упали замертво. А Лард еще успел выстрелить из арбалета, прежде чем выхватил свой меч и кинулся в атаку.

Крон опять услышал «песню смерти». Стараясь не упустить ни мига из отпущенного ему времени, он врубился в самую гущу врагов, словно дровосек в заросли кустарника. Но опасался Крон напрасно — всего двоих инксов удалось убить Ларду, остальные достались на его долю.

А впереди схватка уже заканчивалась, и кочевники начали испуганно оглядываться на заросли, не понимая, что же там происходит? Они не знали о засаде, и шум борьбы в чаще заставил их насторожиться.

«Песня» все еще продолжала звучать для Крона. Он выбежал на кустов и вдруг увидел стремительно несущуюся к нему гибкую и стройную фигуру с окровавленным мечом в руке. И рука уже отведена назад, и меч занесен для удара…

Крон застыл, опешив от неожиданности. «Песня смерти» продолжается, весь мир замер в ожидании ее окончания, время остановилось, но человек с мечом, словно не подчиняясь вселенским законам, продолжает нестись на Крона. И только когда перед ним полыхнули огненным пожаром глаза нападающего, Крон с облегчением выдохнул воздух и прошептал:

— Йорка!..

И женщина замерла, рука, сжимающая меч, опустилась к земле. Она недоверчиво посмотрела на него, откинула со лба прядь светлых волос и звонко и радостно выкрикнула:

— Крон?!

 

Глава вторая. ВЕЧНЫЙ ГОРОД

Четыре с половиной десятка потеряли инксы в этой, такой неудачной для них «охоте». Но и кочевники понесли ощутимые потери — двадцать человек никогда уже не вернутся к своим домам, а еще трое — неизвестно, выживут ли? Но из этой схватки кочевники вышли победителями, а из инксов никто не уцелел, за исключением четверых пленников — трех инксов и молодой инксийки, — сидящих сейчас связанными на земле.

Йорка посмотрела на Крона с радостной улыбкой.

— А ты все такой же! — рассмеялась она.

— Конечно, — кивнул Крон. — Бессмертные не стареют…

Йорка тоже ничуть не изменилась за те пятнадцать лет, что они не виделись с Кроном. Выглядит она по-прежнему лет на двадцать пять. В кочевничьей куртке, поверх которой с правой стороны плотно притянут ремнями нагрудник из толстой кожи, чтобы грудь при стрельбе тетивой не поранить. Колчан с длинными степными стрелами — у лесных охотников таких не бывает — висит за спиной. Большой и тугой лук на плече, на поясе — короткий меч, рукоять которого украшена инксийскими красно-белыми полосами. Крон вспомнил вдруг о своем трофейном мече.

Хороший меч достался ему в этом бою, длинный. Упрешь острие в землю, рукоять почти по грудь будет. А росту Крон немалого. К тому же меч этот прочный и легкий, несмотря на свою длину. Потому что лезвие неширокое, в три пальца всего. Ножны у меча интересные — не на поясе крепятся, а за спиной. Закинул правую руку за плечо, и ладонь уже ложится на удобную рукоять. Хороший меч!

Крон поморщился и сорвал с рукоятки красно-белую ленту. Без нее лучше.

— Ты пойдешь со мной? — спросила Йорка. — В Вечный Город?

— Не знаю, — пожал плечами Крон. — Не думал еще об этом. Мне главное — людей за Криар перевести, а там — видно будет…

Йорка посмотрела на Онгу с ребенком на руках.

— Жена? — спросила она.

— Правнучка, — поправил Крон.

— Да? А муж ее где?

— Не дошел, — Крон опять помрачнел и с ненавистью покосился на связанных инксов.

Те сидели на земле, прислонясь спинами к стволам деревьев. Руки их были связаны за спиной. Зеленые одежды заляпаны кровью. Но на лицах по-прежнему — высокомерное презрение к людям. С какой брезгливостью они смотрят на проходящих мимо кочевников! Так бы и вцепились в горло!

— А где Оке? — Крон повернулся к Йорке.

— На Хотор пошел, — хмуро буркнула она. — Степь туда повел…

— Степь?! — Крону показалось, что он ослышался.

— Ну да! — кивнула Йорка. — Семь тысяч кочевников с ним пошли! Ландер пошел, Дар, Кинир, Сои, Трэк с Миганом тоже пошли…

Степь, подумал Крон. Действительно Степь!.. И наверное, все Бессмертные пошли вместе с Оке на Хотор. Кроме него… и Йорки.

— А ты чего же?! — удивился Крон.

— Не взял он меня! — сердито выпалила Йорка. — Молодая еще, говорит! Хотел моих людей с собой забрать, а я не позволила! Нечего ему моими кочевниками командовать, старому козлу!

Крон не смог сдержать улыбки. Сколько он себя помнил, Йорка с Оке постоянно ссорились, иногда даже дрались. Характеры у обоих были, что сухая степная трава — искры хватит, чтобы полыхнуть пожаром.

— Молодая я, видишь ли! — продолжала возмущаться Йорка. — Девчонкой глупой называет! Старый пень!

— А сколько тебе лет? — с улыбкой спросил Крон.

— Триста шестьдесят семь! — звонко выкрикнула Йорка.

— Вот видишь, — рассмеялся Крон. — А мне уже — и не помню сколько! И Оке тоже намного тебя старше. Да и меня тоже…

Йорка была самой молодой из Пяти Первых. Крон хорошо помнил ее появление — огненный сполох небесной молнии, дико пляшущий между небом и Андирскими горами. Он сразу понял, что предсказание старого мудреца сбылось полностью. Что теперь на землю явились все Пятеро Бессмертных.

Первым появился Лик. Это было очень давно. Лик даже разговаривал с тем старым мудрецом, предсказавшим появление Пяти Первых. Старик тот жил в Лаоэрте, то есть его самого звали Лаоэртом и по имени его и был назван поселок, возникший вокруг его чудного домика возле северных отрогов Андирских гор. Старик Лаоэрт жил там вместе со своей женой — Теллиной. И знал очень много такого, чего не знал никто из людей.

После Лика появился Сагор. Тогда-то старик Лаоэрт и предсказал, что всего Бессмертных будет пятеро, а остальные родятся уже здесь, на земле. Откуда он знал это — неведомо.

Самого Лаоэрта Крон не застал — старик умер лет за триста до его, Крона, появления здесь. Когда уже был построен в Сиузских горах Вечный Город. Бессмертных к тому времени насчитывалось уже около сорока, но только Лик, Сагор да Оке были Первыми. И еще Крон.

— Молодая я для Степи! — продолжала кипятиться Йорка. — Просто всем я поперек горла стала, вот что! Не так, скажешь?

Крон промолчал.

Йорка появилась совсем недавно. То есть это Крон думает, что она появилась недавно. Сама-то она все еще считает свои года — не сбилась пока со счета, действительно молодая еще, как Оке говорит. Ее появление многие Бессмертные восприняли безрадостно. Все помнили пророчество Лаоэрта, гласящее, что вскоре после появления Пятого Бессмертного беда должна большая прийти. Так и случилось. Инксы пожаловали. И без малого уже сто лет не было покоя от них людям.

— Можно подумать, это я сюда инксов за собой притащила! — Йорка надула губы.

— А большой у тебя отряд? — Крон попытался отвлечь Йорку от неприятных мыслей.

— Ага! — сразу же просияла Йорка и гордо объявила: — Почти тысяча кочевников! Вот!

— Ого! — с уважением сказал Крон. Это и в самом деле было немало. — И что, вся эта армия пришла сюда?!

— Нет, — покачала головой Йорка. — Со мной здесь только три сотни. Остальных я оставила в Сиузских горах. Видишь, инксов немного потрепали! — похвасталась Йорка. — Один из моих воинов сделал вид, будто бы случайно попал к ним в плен! А они его выбрали для охоты! А мы как раз и поджидали их!..

Крон рассеянно кивал. Вот оно что! Девчонка, а придумает же… М-да… Только она такое и придумает… И не иначе как в отряде ее все как один с мозгами не дружат… Вроде своей командирши.

Ну а не успели бы кочевники? Или же инксы сразу убили бы того лазутчика? Что тогда?..

До Крона вдруг дошло, что Йорка произносит какие-то незнакомые ему названия. Он нахмурился и попросил повторить.

— Вдоль всего левого берега уже крепостей понастроили! — заявила Йорка. — Южнее — Сиуз и Сорот. А на севере — Крир. А дальше еще — Балгл… Но за Криар они пока соваться побаиваются!

«И то хорошо», — подумал Крон и поинтересовался:

— А куда вы теперь?

— За Криар, — сказала Йорка. — Там поселок есть небольшой. Туда дойдем, переночуем, а с утра в Сиузские горы, в Вечный Город пойдем. Пойдешь с нами?

Крон задумался. Он не испытывал горячего желания отправляться в Вечный Город. Слишком уж не ладил он с остальными Бессмертными. Но, с другой стороны, что ему еще остается? В Диирий не вернешься, в Андирские горы опять уходить, что ли?

Крон посмотрел на Йорку. Она рассматривала инксийский арбалет. Почувствовав взгляд Крона, Йорка вскинула на него серые, вспыхивающие красноватыми искорками глаза и презрительно фыркнула:

— Глупая вещь! Напридумывают же!

— Бессмертная! — К ним подошел тот человек, что недавно еще играл роль «дичи». — Бессмертная, что делать с пленниками?

— Что и всегда! — пожала плечами Йорка.

— Бессмертная, а может быть… — кочевник замялся, обернулся и бросил взгляд на пленников. Крон тоже повернулся и посмотрел.

Инксийка уже не сидела на земле. Она стояла возле дерева, поддерживаемая за локоть одним из кочевников. Платье на ней было разорвано и сползло, обнажая левое плечо и грудь. Но взгляд инксийки оставался брезгливым, словно не кочевник ее за руку держит, а змея ядовитая.

Йорка тоже посмотрела на пленницу, поджала губы и вернулась к своему арбалету.

— Бессмертная, — произнес кочевник и замолк.

— Что? — Йорка искоса глянула на кочевника, перевела взгляд на Крона и сказала, показывая ему арбалет: — Нет, ты видел когда-нибудь более бестолковое приспособление? Как будто луки стреляют хуже!

— Арбалет всегда заряжен, — возразил Крон. — Всегда готов к бою.

— Бессмертная… — снова робко напомнил о себе кочевник.

— Ну, чего тебе, Пилар? — недовольно посмотрела на него Йорка.

— Может быть, мы с этой красавицей… — Пилар кашлянул. — Мы быстренько, а?

Йорка фыркнула и опять занялась арбалетом.

— Всегда заряжен, говоришь? — Она взвела рычаг арбалета, натягивающий тетиву, и вложила в ложе короткую стрелу. — А заряжать-то его как долго! Сто раз убить могут!

— Зато о груди своей можешь не беспокоиться! — улыбнулся Крон.

— Я о ней и так не беспокоюсь! — отмахнулась Йорка. — У меня с ней все в порядке! И с одной, и с другой!..

— Бессмертная, — снова подал голос Пилар. — Так что? Насчет инксийки, а? Позабавиться бы… Как скажешь? — Он смущенно улыбнулся.

Йорка смерила взглядом его крепкую мускулистую фигуру и спросила:

— Позабавиться, говоришь?

— Ага! — радостно улыбнулся Пилар.

Йорка подняла арбалет и, почти не целясь, выпустила стрелу. Стрела попала инксийке прямо в живот, та громко вскрикнула, согнулась в поясе и рухнула на колени. Кочевник, поддерживавший инксийку за локоть, выругался, испуганно отскочил в сторону и посмотрел на Йорку округлившимися глазами.

— Только поторопись, — бросила Йорка опешившему Пилару. — Пока она еще не остыла… Дурацкая штука! — сказала она Крону, отшвыривая арбалет. — Возни много, а толку чуть! И бьет гораздо слабее!

Пилар кивнул, сжал челюсти, повернулся и пошел к пленникам.

— Дрянь, а не оружие эти арбалеты! — презрительно сказала Йорка. — Из лука я бы эту гадину к дереву пригвоздила!

Йорка посмотрела на Пилара, пинками поднимавшего с земли троих оставшихся в живых пленников, криво усмехнулась и проворчала:

— Он тут развлекаться будет, а мы ждать его должны! Вот еще!..

— А что вы обычно с пленниками делаете? — поинтересовался Крон.

— Убиваем, — пожала плечами Йорка. — Не тащить же их за собой!

Крон посмотрел на Пилара, увидел в руке у того длинный охотничий нож и подумал, что смерть инксов будет не такой уж легкой.

— Эх, жаль, коней отпустили! — раздался за спиной голос подошедшего Ларда.

— У вас были кони? — спросила Йорка.

— Да, Бессмертная, — подтвердил Лард.

— Правильно сделали, что отпустили, — кивнула Йорка. — В лесу кони — лишняя обуза! Как тебя зовут?

— Лард, Бессмертная, — склонил голову кочевник.

— Пойдешь ко мне в отряд? — Йорка внимательно разглядывала Ларда.

— Благодарю тебя, но у меня уже есть Бессмертный! — Лард прижал правую руку к груди и склонил голову. Крон удивленно посмотрел на Ларда.

— Ты что, тоже свою армию собираешь?! — удивилась Йорка.

— До этого момента — нет, — пожал плечами Крон и усмехнулся: — Похоже, что армия сама собирается, без моего участия…

— Не знаю, Крон, — с достоинством ответил Лард, — будешь ли ты собирать свою армию или нет. Но я буду с тобой до тех пор, пока ты меня не прогонишь или пока я не погибну!

— В лесу ты не найдешь желающих сражаться, — предупредила Йорка Крона. — И, вообще, не люблю я этот лес! — Она грустно вздохнула. — В Степь хочу… Соскучилась…

«Да, — подумал Крон, — многие кочевники, наверное, соскучились по Степи. По вольным просторам, по непрекращающимся ветрам, словно море волнующим степную траву. По свободе… Но не так уж скоро это все вернется к людям. И не все увидят эту долгожданную свободу. Вон, два десятка тел на земле лежат, дожидаются погребения…»

Хоть ни лопат, ни заступов у кочевников с собой и не было, яму вырыли довольно быстро. Мечи да ножи не только для ратного дела годились, ими и копать можно.

Крон заметил среди кочевников, рывших землю, нескольких женщин. Крепкие, поджарые, лица суровые, губы сжаты. У одной из них левая рука замотана окровавленной тряпкой, но работы кочевница не оставляет, продолжает ковырять землю мечом.

Крон подумал, что инксийки, конечно же, очень красивые, но красота их жестока и холодна, словно причудливый ледяной нарост на горной вершине. Кочевницы же иные, и красота их живая, страстная и горячая.

Крон знал, что к Йорке приходит много женщин и та охотно принимает их в свою армию. В бою кочевницы ничем мужчинам не уступают и с мечом, и с копьем справляются не хуже их. А что касается стрельбы, так лучше Йоркиных лучниц в Степи и не сыскать — и глаз остер, и рука тверда. А уж ненависти им и вовсе не занимать. Не зря же говорят в Степи, что женщина как дитя малое, только злее. И злость эту инксы очень сильно на себе чувствуют. И воюют кочевницы наравне с мужчинами, и гибнут так же, как они, — среди двадцати тел, опущенных в общую могилу, было пять женских. И им тоже, как и остальным погибшим, положили рядом верное оружие, чтобы и в заоблачном мире могли они постоять за себя.

Могилу присыпали землей, постояли молча над свежим холмом и занялись дележом добычи. А трупы инксов просто свалили в одну кучу — сами пусть разбираются со своими мертвецами. У кочевников теперь и поважнее заботы есть. Та же самая добыча, к примеру.

Впрочем, из всей добычи привлекало кочевников лишь оружие. Что же еще взять с инксов?! Одежду их позорную? Узкие и жесткие пояса, больше похожие на негнущиеся палки, разукрашенные сверкающими металлическими нашлепками? Тьфу! Или сапоги их, тесные да неудобные? Которыми в день так ноги сотрешь, не то что ходить — стоять не сможешь! Правда, одно время забирали с поясов убитых кожаные мешочки, в которых зачем-то носили с собой инксы небольшие круглые лепешечки из желтого, белого, а порой и красного металла, на каждой из которых была изображена одна и та же инксийская морда. Так просто забирали, детишкам на игрушки. Но потом бросили это дело, потому как у детишек интерес к ним пропал. Кочевникам толку с тех железяк никакого, а в Вечном Городе ребятенки и так уже все улицы ими забросали, вместо камня мостить впору. А вот оружие — это другое дело! Да еще украшения разные — это уж кочевницы прихватывали. Украшения те тоже из таких же металлов были сделаны. Красивые — глаз не оторвать! Браслеты да кольца с разноцветными камушками… Кочевники посмеивались над этими бабьими слабостями к блестящим побрякушкам, но порой кто-то из них притаскивал приглянувшейся ему женщине что-нибудь подобное. Йорке тоже не чужда была подобная страсть, сама инксийские украшения носит — на правой руке ее блестит-переливается широкий браслет из белого металла, и дивный узор по нему зелененькими и синенькими камушками выложен. Сама-то она уверяет, что это просто так, чтобы запястье не поранить, да знают кочевники цену таким словам! Знают, но понимают и молчат. Потому как хоть и воин, а — женщина…

Между тем кочевники уже подготовили плоты, на которых переправлялись через реку. Шесть больших плотов, связанных из цельных стволов деревьев, искусно были замаскированы ветвями. Теперь же они стояли возле берега, готовые к отплытию. Йорка нетерпеливо поглядывала куда-то в чащу, постукивая по земле носком сапога. Когда из леса неожиданно донеслись громкие крики, Крон вздрогнул и вопросительно посмотрел на Йорку.

— Пилар, — пояснила она и добавила с кривой усмешкой: — Злится, что инксийка ему не досталась! Тьфу, гадость какая!..

Крон сразу все понял. А вскорости появился и сам Пилар со своим товарищем. Руки у обоих были по локоть в крови. И прежде чем идти к плотам, кочевники спустились к реке и умылись.

— Поехали! — звонко скомандовала Йорка.

Криар — река широкая и неглубокая, течет неспешно. И даже сейчас, весной, во время таяния снегов, ненамного убыстрила бег своих вод. Кочевники, умело управляя длинными жердями, вывели плоты из заводи и направили их к противоположному берегу.

Река Криар, бравшая свое начало далеко отсюда, в Сиузских горах, делила бескрайний лес на две части. Севернее Криар впадал в Риифор — самую полноводную реку. И в половине дня пути от того места великий Риифор разливался многочисленными рукавдми, образуя дельту, к западу от которой лежала Мардиарская долина.

Весь лес раньше принадлежал охотникам — ловким и бесшумным, умеющим из своих луков поразить стрелой белку прямо в глаз, не попортив шкурки. Криарские охотники редко перебирались на восточный берег реки, дичи им и тут хватало. К тому же неизвестно было, что за люди там живут. Некоторые отчаянные головы отваживались забираться очень далеко за Криар и, вернувшись, говорили в один голос — лес. Великий Криарский лес, насколько хватает сил идти.

Когда пришли инксы, леса пополнились громадным количеством беглецов, искавших спасения в густых и непролазных чащобах. Криарские охотники поначалу встретили их недоброжелательно, но беглецов становилось все больше, а дичи все меньше. И тогда люди — и охотники, и беглые крестьяне, и кочевники — начали переселяться на противоположный берег Криара.

Первыми на восток отправились жители северной части леса, отделенной от моря грядой Криарских холмов. И встретили там людей — местных жителей с темной кожей, охотящихся в восточной части леса. Темнокожие не желали уступать своих владений пришлым охотникам, но тех теснили инксы. И если в Криарском лесу места для них приготовлено не было, они готовы были приготовить его себе сами. И все велось к тому, чтобы быть еще одной большой войне. Но когда охотники перешли Криар, их никто не встретил. Напрасно они в течение нескольких лет обшаривали окрестности — таинственные темные люди исчезли, как будто их и не было. Может, они подались дальше на восток, не желая связываться с пришлыми, может быть, ушли под землю — много удивительного есть в сказках, рассказываемых вечерами у костров. Кто разберет, что здесь правда, а что вымысел?

Когда весь отряд переправился через реку и углубился в чащу, несколько воинов, возглавляемых Пиларом, отогнали плоты куда-то вниз по течению. Крон подумал, что это напрасный труд — следы бойни на западном берегу все равно укажут инксам, где именно переправлялись кочевники. Другое дело, что инксы не рискнут переходить реку, так что можно не опасаться преследования.

Ночь вступала уже в свои права, и под деревьями становилось все темнее. Некоторые кочевники запалили факелы, чтобы освещать себе путь, и в сгущающемся сумраке замаячили желтоватые огни.

Вскоре отряд добрался до большой поляны, где сгрудились десятков пять простеньких домиков и шалашей. В центре поляны горело несколько костров, возле которых собрались люди. И хорошо было видно, что охотники и кочевники держатся отдельно друг от друга.

Криарские охотники разительно отличались от кочевников. И одеждой, и манерой поведения. Движения их были мягкими и бесшумными, в противоположность порывистым жестам кочевников. А говорили они негромко, стараясь не особенно нарушать тишину вековечных лесов. Одежду же охотники шили себе не из шкур, а из тонкой, тщательно выделанной кожи лесного зверя. Кочевников они не особенно любили: за их громкие голоса, пренебрежение к шалашам и домикам — кочевники превосходно спали на земле под открытым небом — да еще эти куртки из звериных шкур! Надо же, в лесу — и без рукавов! И ведь не изменяют своим привычкам, хотя, почитай, у каждого уже плечи да локти в глубоких царапинах от колючек и ветвей.

Оружия охотники не имели, не хотели они сердить Бессмертных. А что у каждого охотника топор за поясом, так докажи еще, что это — оружие! Может быть, человек за дровами собрался! А?

Топоры те, надо сказать, для рубки дров не вполне годились. Обоюдоострое лезвие, длинная ухватистая рукоять. Боевой топор, короче говоря. Но тут уж дело вкуса — кому чем дрова рубить. Главное — не подкопаешься! Не оружие это, топорик простой, и все тут!

В поселке возвращения кочевников ожидали с нетерпением. Посыпались вопросы: что да как? Радовались победе, горевали о погибших. Ведь как бы ни ссорились охотники с кочевниками, инксов они не любили больше, ненавидели их лютой ненавистью. Однако же с отрядом Йорки никто из охотников за реку не ходил — желающих не нашлось. Не хотели рисковать охотники, привлекать ненужное внимание инксов к своему поселку. Не буди, мол, лихо, пока оно тихо.

И когда поутихла немного радость от победы своих над чужаками, когда принялись кочевники хвастаться да меняться между собой добытым в бою оружием, снова послышались разговоры охотников, что, дескать, напрасно инксов без нужды задевают. Неизвестно еще, соберутся ли те вообще когда-нибудь за Криар, так зачем же на рожон лезть?! Кочевникам-то легче — пришли и ушли! Забрали с собой добытое оружие, побрякушки бабские, себя повеселили. А охотникам здесь еще жить и жить.

Кочевники на эти разговоры внимания не обращали — лесной народ, что с них взять?! Даже холода боятся, куртки с рукавами носят. Иное дело — кочевники!..

Крон сидел возле костра, положив рядом свой новый меч, грыз жареную оленью ногу и смотрел в сторону леса. Там, возле ручья, кочевницы затеялись куртки свои постирать. И конечно же, желающих помочь им среди охотников нашлось немало — воды поднести или еще чего. Глаза, правда, совсем не на куртки пялили. Один даже что-то веселое стал им рассказывать. Но кочевница — невысокая рыжеволосая женщина, лет двадцати примерно, — как-то так ему ответила, что звонкий женский смех заполнил всю поляну. Крон разобрал только, что охотнику этому вроде бы кроме как своими байками и похвастаться нечем. Дескать, только на словах этот охотник — боец. Да и вообще, охотник-то он до совсем другого…

Охотник тот покраснел, плюнул и пошел в поселок под ехидные шуточки кочевниц. Не будешь же связываться с бабами!

Не весь Йоркин отряд перешел реку, человек сорок остались в поселке. Среди них же оставалась и одна женщина — жена того самого Пилара. Пилар строго-настрого запретил ей идти на инксов, из-за чего они еще вчера шумно поспорили. И сейчас Йорка весело рассказывала всем собравшимся (а в основном конечно же этой самой женщине!) о том, как Пилар собирался «поразвлечься» с пленной инксийкой. Женщина густо краснела, стискивала челюсти и старалась не смотреть по сторонам. Хотя на нее конечно же внимания не обращали — знали, что Йорка специально это делает. И догадывались, что ждет теперь Пилара, какая «сладкая» ночь. А тут как раз и сам Пилар подошел. Жена его встретила ласково, обняла как ни в чем не бывало и увела куда-то за домики. А вскоре оттуда такие звонкие оплеухи донеслись, такие громкие крики! Некоторые испуганно за оружие схватились, думали, что инксы пожаловали. Йорка же от смеха повалилась на землю и схватилась за живот.

— Ой, не могу! — хохотала она. — Вот теперь будет Пилару «развлечение»!

Мало-помалу шум утих и все улеглись спать. Охотники в своих домах, кочевники — кто где сидел. Тишина опустилась на поселок, только дозорные не спали, стояли возле деревьев, охраняя покой, почти слившись с вековечными стволами.

А наутро кочевники двинулись на юг, к Сиузским горам. Выходили они рано, и Крон решил не будить Онгу, но та сама проснулась, как почувствовала.

— Береги себя, — сказала она на прощание. — Не знаю, увидимся ли еще…

— Увидимся, — ответил Крон. — И с тобой, и с ним, — он кивнул на сладко спящего на руках у Онги малыша.

— Кавар, — улыбнулась Онга.

— Что? — не понял Крон.

— Его имя, — пояснила Онга. — Я назвала его Кава-ром.

— Хорошее имя, — кивнул Крон. — Теперь я знаю, кого мне разыскивать. Ну, будьте счастливы!..

Кочевники уходили в лес. Шли они быстро, словно не шли, а скользили меж деревьев. Как стая волков, возвращающаяся с удачной охоты.

К полудню миновали они крепость Сорот. Крон немного задержался, чтобы рассмотреть ее. Хорошая крепость, надежная. Высокие стены близко подступают к обрывистому берегу реки, вплавь не подберешься. Как и у всех инксийских крепостей, стены ее образовывали пятиугольник и на каждом углу высилась сторожевая башня. Гарнизон у крепости, должно быть, небольшой — сотен пять или семь. На такую бы крепость навалиться всей Степью, следа бы от инксийского гнезда не осталось. Но где же она сейчас, Степь? Йорка говорит, что Оке повел ее на Хотор. Многие ли оттуда вернутся? И с победой ли?..

Через три дня лес поредел. Могучие вершины Сиуз-ских гор уже маячили над верхушками деревьев. Кочевники повеселели, чувствуя приближение к дому. Скоро уже дойдут они до стоянки, где находятся их кони, сядут верхом, въедут в Вечный Город. Повеселели кочевники и расслабились. Не ждали уже более ниоткуда беды. И как раз напоролись на дозор инксийский.

Это были уже не праздные охотники, тешившие свою черную душу убийством безоружных людей. Это были закованные в латы рыцари. Они давно заметили приближение беспечных кочевников, затаились, улучили подходящий момент, бесшумно переправились через реку и ударили в тыл.

Первой заметила опасность та молодая рыжеволосая девушка, что смеялась в поселке над хорохорившимся охотником. Она шла последней и то ли случайно обернулась, то ли услышала что. Увидев скачущих рыцарей, она громко закричала и сорвала с плеча лук. Меткостью своей кочевницы хорошо известны. И длинные стрелы их наводят страх на многих инксов. Вот и еще одна стрела вонзилась в прорезь шлема скачущего рыцаря — рассматривай на здоровье. Рыцарь откинулся назад и слетел с коня. Но отскочить кочевница не успела. Подлетел второй всадник, взмахнул мечом, и женщина рухнула на землю, обливаясь кровью.

Кочевники успели отреагировать. В инксов полетели стрелы и копья. Около двух десятков их валялись на земле. Но остальные настигли кочевников, ударили, пронеслись сквозь них, словно ураган, сеющий смерть, развернулись и снова ударили.

Крон выхватил из-за спины свой новый меч, уловил кожей знакомые покалывания и напряг мышцы руки. «Песня смерти» зазвучала вовсю. И для него, и для Йорки, которая не уступала Крону и словно рысь бешеная вгрызлась в строй рыцарей. Трижды прекращала «песня» свое звучание и трижды вновь начиналась. Но потом стихла окончательно. Видно, и Смерть устала петь для кочевников. И тогда началось самое трудное.

Инксов было очень много, раза в два больше, чем кочевников. Все они были на лошадях, в рыцарских латах, бело-красные плащи флагами развевались за их плечами, длинные острые копья разили метко и беспощадно. К тому же на их стороне была внезапность. Но на стороне кочевников были Бессмертные. И там, где прошли Йорка с Кроном, остальным воинам делать было нечего.

Инксы же и не подозревали о том, что среди пробиравшихся вдоль речного берега есть Бессмертные. И когда Крон с Йоркой подобно разящим молниям пронеслись меж них, рыцари растерялись. А к тому времени, когда окончательно смолкла для Бессмертных «песня смерти», больше сотни инксов распростились со своей поганой жизнью. Да и остальные кочевники не сидели сложа руки.

Тяжел был бой. Кочевникам удалось прижать инксов к приречным камням, загнать их меж валунов, где не так-то свободно орудовать длинным копьем. А сами кочевники чувствовали себя здесь уверенно. Вот Пилар, взобравшийся на один из валунов, всей силой своей ткнул копьем вниз, пронзил блестящие латы рыцаря, оттолкнулся от камня и, используя копье как шест, перемахнул на другой валун. А там уже выхватил меч, пал на колени и от плеча рубанул внизу кого-то, пронзительно закричавшего от боли. И та кочевница, что в руку была ранена в прошлой схватке, хоть и одной рукой, а бьет инксов! Змеей скользит ее гибкое стройное тело меж вражеских копий, уворачивается от ударов, и жалит, жалит не переставая. И смертельно жалит — в руке у кочевницы какой-то дивный нож, кривое лезвие, больше похожее на серп хлебопашцев. Но серп этот иной урожай собирает, легко проникая меж щелей рыцарских кольчуг, мгновенно обагряя их кровью. А вот и Лард, разгоряченный битвой, не видящий ничего вокруг, боевым топором (и откуда только взял?!) с размаху разделил инксийского рыцаря от шлема и до плеч, обернулся ко второму и широким взмахом снес ему голову, но третий инке уже потянулся к Ларду своим острым копьем, и достал бы, если б не Йорка — одним сильным ударом снесла Бессмертная вражескую руку, сжимавшую копье. А после, вооружившись двумя мечами, влезла в самую гущу драки и рубила налево и направо. Одна, без поддержки. Верно, оно и лучше, когда один, а вокруг лишь враги. Нет опаски, что своего зацепишь. А уж что до своей жизни, так тут как судьба распорядится. Крон же с еще тремя кочевниками зашел к врагам со стороны реки и оттуда многих достал своим длинным мечом. Никто не мог подступиться к нему. Сам Крон рост имел немалый, руки, естественно, тоже длинные. А прибавить к этому и длину меча, так чуть ли не вровень с копьем получится! Так что рыцари, опрометчиво решившие прорываться к реке, сразу от намерений своих отказались, замолчали и улеглись отдохнуть, обильно окрашивая мелкую воду кровью своей.

Трудной была схватка, но одолели кочевники инксов, последний враг уже дух испустил. Почти пять сотен рыцарей расстались на берегу Криара со своей жизнью. Но и кочевники потеряли немало — едва ли сотня наберется из оставшихся в живых. А уж нераненых — и вовсе ни одного.

Много здесь лежит разного оружия, только кому оно теперь пригодится? И кони инксийские, потерявшие старых хозяев и не обретшие новых, медленно бредут меж деревьев сами по себе. Худо пришлось инксам, но и кочевником несладко. Хотя и победили они вдвое превосходящего силой и умением противника, но победой своей были недовольны — вон сколько воинов полегло! Йорка, так та вообще была просто в бешенстве.

— Они следили за нами! — выкрикнула она Крону. — Они знали, что мы здесь пройдем! Это была засада! Из Сиуза!

— Не удалась их засада, Бессмертная, — подал голос Пилар. — Здесь, наверное, чуть ли не весь гарнизон Сиузской крепости лежит!..

Йорка вдруг замолчала и посмотрела на Крона округлившимися глазами.

Точно, подумал Крон, вспоминая крепость Сорот. Если Сиуз не очень сильно отличается своими размерами от Сорота, то Пилар прав — сюда был направлен весь гарнизон. Ну, или почти весь… А значит, в самой крепости инксов почти не осталось…

— Крон! — воскликнула Йорка, и глаза ее загорелись бешеной радостью. — Крон!

— Опасно! — возразил Крон. — У тебя осталось очень мало людей! Не рискуй!

Йорка презрительно фыркнула и подозрительно посмотрела на Крона.

— Ты-то пойдешь? — спросила она.

— Пойду, — кивнул Крон. Не бросать же эту взбалмошную девчонку! Так их будет двое — Бессмертных. А значит, шансы на победу выше.

— Кочевники! — звонко крикнула Йорка. — Это были инксы из Сиуза! В Сиузе сейчас никого не осталось! Рассчитаемся с ними, а? Или побежим в горы, как собаки, трусливо поджав хвосты?

Возмущенные крики были ей ответом, и кочевники мгновенно кинулись ловить разбежавшихся лошадей. Все хотели осуществить давнюю мечту Степи — взять вражескую крепость. До сих пор еще никому это не удавалось, инксы хорошо держали оборону.

К Крону подъехал Лард, ведя на поводу свободного коня для Бессмертного. Крон вскочил в седло и посмотрел на Йорку. Та уже была на коне, светлые волосы её, перепачканные инксийской кровью, развевались по ветру, глаза горели огнем. Йорка приподнялась в седле, взмахнула над головой «мечом и пронзительно завизжала:

— Вперед, Степь!

И десятки кочевничьих глоток ответили ей волчьим воем.

Словно вихрь понеслись они по оставленным рыцарями следам. Туда, откуда те пришли. Туда, где никто сейчас не ждал беды.

Права была Йорка — инксы знали, что кочевники пойдут этой дорогой. И подготовились к встрече.

После прошлой битвы они не поленились и разрыли свежую могилу, оставленную кочевниками в лесу. И сразу же поняли, что не охотники это напали на них, а злейшие враги, дикие кочевники, воины Степи. А раз так, то не будут кочевники в лесу отсиживаться, а обратно пойдут, на юг. Но пойдут пешком, потому как своих коней в леса тащить не стали бы. Да и следов копыт на берегу нет. Точно, без коней кочевники! Пешком будут возвращаться, долго… И сразу же выехал из Сорота конный отряд рыцарей, направлявшийся в Сиуз. Предупредить, чтобы ждали незваных гостей и к приему хорошенько подготовились.

Весь гарнизон крепости отправился ловить кочевников, только десятка четыре инксийских воинов осталось за стенами. Рассчитывали на победу, потому что и числом превосходили этих степных дикарей, и оружием, и умением. Но не знали инксы, что Бессмертные с ними. И не один, а сразу двое! Вот и поплатились за это жизнью своей.

Оставшиеся же в крепости караульные и опомниться не успели, когда из лесу выскочила орда в звериных шкурах. Попытались поднять копья, не пустить их в ворота, но где там! Удержишь ли голыми руками смертоносную лавину, сходящую с вершин Андирских гор? Вихрем ворвались кочевники в крепость, разметали и изрубили стоявших у ворот и оказались на просторном крепостном дворе. Кочевницы прямо из седла метко стреляли из луков, зоркие глаза их сразу же подмечали подозрительное шевеление на крышах, за стенами домов, у колодцев или возле конюшен. Вмиг не осталось в живых врагов, а те, что не сразу погибли, жестоко пожалели об этом — яростны были кочевники, опьянены кровью вражеской и победой. Одно только осознание того, что они наконец-то взяли инксийскую крепость, могло свести их с ума от радости.

Послезали с коней, бросились в дома. И кого в домах находили, лютой смерти предавали, мстя за все сразу — и за погибших товарищей, и за раны свои, и за свои села и дома покинутые. Никого в крепости не осталось, всякое место, где нога кочевника прошла, красным от крови делалось.

Но перебили всех и остановились в растерянности. А что же теперь делать-то? Ведь крепость осталась, и не сегодня, так завтра или послезавтра, а снова появятся здесь инксы!

Хотели поначалу крепость сжечь, но побоялись. Погоды стоят сухие, дождей давно не было, полыхнет весь лес — мало не покажется. Тогда кочевницы разыскали в лесу за крепостными стенами какие-то особые ягоды и побросали их в каждый колодец. Пейте теперь, проклятые инксы — долго ли проживете?

Кочевники обшарили всю крепость, отыскали погреб, нашли там бочки с инксийским вином. Попробовали — не понравилось, кислятина. Брага лучше, да и хмельнее. Так и вылили все вино прямо в погребах, разбив бочки мечами. На бабьи побрякушки сейчас даже кочевницы внимания не обращали, ходили по ним, как по камням, втаптывая своими сапогами изящные украшения в кровавую грязь. Зато оружия отыскалось много! На любой вкус! И скотина у инксов была, и кони. Кочевники принялись нагружать на них добытое оружие, не желая оставлять его инксам. Свободно разгуливали по двору крепости, весело смеялись, радовались победе.

И вдруг Крон заметил мелькнувший в окне одной из башен силуэт. Кто-то там спрятался. И хорошо еще, если арбалета у него с собой нет! А то сейчас все кочевники во дворе крепости как на ладони. Стреляй — не хочу!

Крон стремительно кинулся к башне и взбежал по деревянным ступеням наверх. Лестница упиралась в массивную дверь. Крон с налету вышиб ее плечом и ворвался в комнату. Краем глаза увидел он сжавшуюся в углу инксийку и тут же вонзил свой меч по самую рукоять в кинувшегося к нему врага. И только потом уж посмотрел на него и от неожиданности едва не вскрикнул — не инкса пронзил его меч, человека!

Бородатый, длинноволосый мужчина в охотничьей куртке, а в руках у него не то что меча — ножа не было! Мужчина зажал ладонями рану и опустился на колени. Крон выпустил рукоять меча, лезвие которого пронзило мужчину насквозь и теперь торчало из спины кроваво-черным гребнем. Мужчина поднял на Крона затуманенный взор, с усилием разлепил губы и хрипло прошептал:

— Дочь пощади, Бессмертный…

А затем тело его обмякло и опустилось на дощатый пол.

Первым делом Крон вытащил из тела свой меч и только потом подошел к инксийке. Подошел, посмотрел на нее и вдруг понял, о чем просил его перед смертью бородатый охотник.

Инксийка была не одна. Левой рукой она прижимала к себе испуганно вздрагивающую девочку лет восьми. Глаза у девочки были широко раскрыты и смотрели на Крона со страхом. А вот у инксийки взгляд был полон ненависти и злобы. И в нем Крон прочел горячее желание убить его. Да только невыполнимо это было — у инксийки отсутствовала правая рука. Крон сглотнул комок в горле.

— Это твой муж? — тихо спросил он.

— Да, — холодно ответила инксийка, и добавила: — Ты убил его! Тебе не жить, красноглазый!

— Много ты навоюешь с одной рукой, — проворчал Крон, приседая на корточки перед девчушкой.

— Не я, так она! — инксийка указала глазами на девочку. — Так что лучше и нас сразу убей! Тебе спокойней будет, дольше проживешь!

Крон посмотрел в глаза малышке. Ни злобы, ни ненависти там не было. Только страх. А сама девочка — красивее Крон не видел. Да и мать ее, хоть и с одной рукой, хоть правая щека и украшена глубоким шрамом, а тоже красоты своей не утратила. Красивые инксы, только вот сердца у них нет…

— Что у тебя с рукой? — зачем-то спросил Крон, хотя и так понятно было — в бою потеряла, а значит, и кровь людская на инксийке есть. И, наверное, немало крови той…

— Муж приласкал! — криво усмехнулась инксийка.

— Как это?! — вытаращил глаза Крон.

— В бою, — ответила инксийка. — А потом подобрал, спрятал и вылечил… Напрасно… Ладно, красноглазый! Не медли!

Инксийка встала во весь рост и гордо подняла голову. Крон продолжал сидеть на корточках. Он посмотрел на девочку и попросил:

— Назови мне свое имя!

— Дэнга… — прошептала девочка.

— Дэнга… — повторил Крон, словно запоминая.

— Не тяни, тварь! — гневно выкрикнула инксийка. — Зачем тебе ее имя?! Убивай скорее!

— Живите уж, — вздохнул Крон, поднимаясь на ноги. Лицо инксийки исказилось злобой.

— Не будет тебе покоя, красноглазый! — прошипела она. — Напрасно жалеешь нас! Все равно тебе не жить!

— Там посмотрим, — пожал плечами Крон, направляясь к двери. Выходя за порог, он обернулся и сказал: — Запритесь. Мы скоро уедем. Потом возвращайтесь к своим, в Лаоэрт или куда там? Только воды здесь из колодцев не пейте — отравлена. А пока мы в крепости — сидите тихо! И к окнам не подходите! Ясно?

Инксийка плюнула ему вслед, но не попала. Крон вышел и прикрыл за собой дверь. Постоял немного, услышал лязг засова и удовлетворенно улыбнулся. Какой бы лютой злоба ни была, а жить-то инксийке хочется. Хотя не о себе она печется, о дочке…

Крон сбежал вниз, во двор крепости. Кочевники уже покидали ее, угоняя с собой скот и унося оружие.

— Ну, где ты там? — нетерпеливо вскричала Йорка, увидев Крона. — Давай живее! Уходим уже! Надо еще погибших похоронить!..

Да, это надо было сделать обязательно! Нельзя оставлять тела воинов на поклев хищным птицам да на поед степным шакалам, нехорошо это!

Мало осталось в живых кочевников, потому могилу рыли долго, до самого утра. Рыли спокойно, не опасаясь внезапного нападения. Вряд ли в Сороте прознают, что случилось с Сиузским гарнизоном. А прознают, так все равно догнать не успеют — вот они, горы-то! Рядом совсем.

К утру закончили скорбное дело и пошли дальше на юг. А когда солнце за полдень перевалило, встретили своих, тех, кого Йорка не взяла с собой, основные силы Йоркиной армии — почти семь сотен кочевников.

И скорбь была при известии о погибших, и радость, когда узнали, что взята крепость Сиуз. Радости было больше. И зависти тоже. Сожалели оставшиеся кочевники, что не смогли принять участия в этой битве. И рвались в бой, разгоряченные рассказами вернувшихся. И убеждены были, что теперь-то уж победа всегда будет за ними. Вполне серьезно обсуждали, как возьмут вначале Сорот, затем Крир. И с деловым видом принимались готовить оружие для предстоящего похода обратно, на север, вдоль Криара. Да только Йорка не позволила-рявкнула пару раз на особо горячих, объяснила, что брать почти пустую крепость — это одно, а вести долгую осаду — другое. И поостыли кочевники, одумались немного.

— Ничего! — успокоила их Йорка. — Скоро мы погоним этих тварей так, что они дорогу обратно забудут!

Молодец, Йорка! В нужные моменты вся горячность с нее сразу же слетает. Давно живет, понимает что к чему.

Крон тоже понимал, что взятие Сиуза или Сорота ненамного изменит положение дел. Что эти крепости? Там и инксов-то — раз, два и обчелся! Вот если Оке действительно Хотор взял, тогда другое дело! Тогда можно считать, что хороший урон нанесла Степь инксам.

Выступила Йоркина армия под вечер. И к Сиузским горам подошли почти в полной темноте. Гнали с собой больше сотни захваченных у инксов коров, сотни полторы превосходных лошадей. Да не просто так гнали — на каждом коне нагружены были связки оружия. Мечи, копья, палицы, топоры, стальные нагрудники даже, хотя и не любили их кочевники. Свет факелов, протянувшийся желтоватой цепочкой меж скал, отмечал их путь. Повсюду слышались разговоры и смех — хвастались кочевники своими ратными подвигами, а некоторые уже и то рассказывали, чего и не было.

Все выше и выше забирались кочевники в горы. И к утру подошли к Вечному Городу. Как раз одновременно с вернувшейся из дальнего похода армией Оке.

Неудачным оказался для Степи поход на Хотор, просчитались Бессмертные Вечного Города. Не удалось им одолеть крепость, хотя гарнизон ее был мал, да и сама крепость еще не окончательно достроена — потому, кстати говоря, и выбрали ее для атаки. Но не помогло это, не удалось кочевникам разбить хоторский гарнизон.

Южнее Лаоэрта, в Андирских горах берет свое начало быстрая и шумная река Андиар. Стремительно несется она на восток, к могучему Риифору и сливается с ним, образуя сужающийся к югу клин каменистого обрывистого берега. На этом-то берегу и стоит Хотор. С востока его оберегает река Риифор, с юга и запада — Андиар хранит. Только один путь к крепости и остается — с севера. Оттуда и ударила Степь. Оке вывел свою армию из Вечного Города и двинул ее прямо на север. Шли они по степи, не особенно таясь, чтобы быстрее добраться до Хотора. И действительно дошли-то они быстро. Но путь их пролегал по западному берегу Риифора, в виду крепости Сарианис, что возле Андирских гор. А на востоке, прямо за рекой, возвышала свои башни неприступная крепость Асли с огромным гарнизоном, самая крупная из всех крепостей, если не считать самого Лаоэрта. Армия Оке была большой, больше семи тысяч кочевников, и не заметить такую армию инксы просто не могли. Не знали кочевники, что еще от самого Сарианиса следуют за ними инксийские рыцари. Тихонько следуют, не вступая в бой, не обнаруживая себя до времени. А инксийские гонцы уже давно прибыли в Хотор с предупреждением о наступающей Степи.

Едва показались невысокие стены Хотора, как оттуда выступила инксийская конница. И немного вроде бы и было их — тысячи две, — но гнали инксы перед собой крестьян, захваченных в ближайших поселках. Как живым щитом прикрывались ими.

Опешили от такого кочевники и не сразу ударили по инксам, дали тем возможность близко подойти и организовать правильный строй. Опомнились кочевники только тогда, когда инксы начали рубить мечами уже мешающих им крестьян. А опомнившись и кинувшись в бой, встретили жесточайшее сопротивление рыцарей.

Накатилась степная волна и откатилась обратно, оставив на скалистых берегах убитых и раненых. Второй раз накатилась, ударила со всей силой, прорвала рыцарский строй, смешала инксийские ряды. Тремя мощными потоками разрезала Степь рыцарский строй, начали кочевники теснить инксов, полилась рекой кровь — и степная, и инксийская. Но тут в тыл Степи ударили рыцари, следовавшие за ними от Сарианиса. Крепко ударили, хотя и было их тоже не больше тысячи.

Развернулись кочевники, дали отпор врагу, многих потеряли, но выстояли. Разбили сарианисский гарнизон, отшвырнули его к обрывистому берегу Риифора, столкнули в быстрые речные воды, снова повернули к Хотору. Но рыцари, воспользовавшись возникшим замешательством, успели уже закрепиться за недостроенными стенами своей крепости и встретили кочевников' градом арбалетных стрел. Тогда Оке повел Степь на приступ. И взяли бы крепость, сомнений нет. Ведь не так-то уж и много оставалось там врагов, а степные стрелы летели гораздо дальше коротких и тяжелых арбалетных. Но тут из-за реки подоспели рыцари из крепости Асли, которые давно уже тишком переправились и только выжидали удобного момента. Пять тысяч их было, закованных в блестящие латы, гордо красующихся на конях, свежих и крепких, а у Степи к тому времени осталось не больше четырех.

Стремительно ударили они, отбросили кочевников к самым стенам Хотора, зажали их между двух рек, на высоких скалистых берегах. И погибнуть бы всей Степи, если б не Бессмертные. Вместе собрались они, врезались во вражеский строй и пошли вперед, расчищая дорогу кочевникам, уводя их от неминуемой смерти. Где прошли они, там падали инксы, словно скошенная трава. А за ними уже двигались остальные силы Степи. Не о победе уже думали, а как бы людей сберечь. Сами гибли, несмотря на «песню смерти», что громко звучала над крутым обрывистым берегом. Не сдавались, рубили погань инксийскую, падали на землю, окропляя ее своей кровью, но не прекращали свое губительное для врага продвижение. И вскоре вырвались кочевники из гибельного котла, пришпорили коней и погнали прочь от окаянной крепости, на юг, в Сиузские горы.

Семь тысяч кочевников ушло из Вечного Города, вернулось же всего двенадцать сотен. И из двадцати трех Бессмертных в живых осталось только девять человек — Оке, Дар, Сои, Кинир, Ландер, Трэк, Миган да Фардок с Утом — друзья неразлучные.

Мрачно и молча входили они в Вечный Город. Слышались лишь топот усталых коней, лязг оружия, стоны раненых. И при виде их сразу же померкла радость у Йоркиных кочевников. До веселья ли тут, когда столько тысяч воинов погибло?

Йорка и Крон стояли вместе со всеми на площади, и Оке, проезжая мимо и заметив их, остановился, слез с коня и подошел. Йорке он только хмуро кивнул (не в настроении был сейчас, чтобы со своей подругой разговаривать), а на Крона долго и пристально смотрел, словно впервые увидел его, а потом сказал:

— Ну, здравствуй!

И протянул ему руку.

Крон ответил на пожатие, но говорить ничего не стал. Да и что говорить-то? Хвастаться своими с Йоркой подвигами в Криарском лесу? А много ли радости Оке с тех подвигов? Рассказывать, как пять сотен инксов изрубили, оставив на берегах Криара две сотни кочевников? Да и не Крона это армия, а Йорки! Ее это люди, ей доверившие жизни свои, вот пускай она и рассказывает…

— Ты не ранен? — озабоченно спросила Йорка.

— Нет, — хмуро ответил Оке. — Я-то не ранен…

А Йорка уже обеспокоенно смотрела на его ногу, замотанную покрасневшей от крови тряпкой. Правда, Оке хромал несильно, инксийское копье только скользнуло по бедру, не задев кости.

— Позже поговорим, — сказал Оке Крону, повернулся и медленно пошел к одному из домов.

Крон посмотрел вслед Оке и увидел, как его догоняет Бессмертный Кинир. Он остановил Оке, что-то начал говорить ему. Оке отрицательно покачал головой и коротко ответил. Кинир начал что-то запальчиво объяснять Оке, схватил того за руку. Оке посмотрел в лицо Киниру, резко выдернул у него свою руку и довольно громко сказал:

— Иди отдыхать! Потом поговорим! На Совете!

— У тебя всегда один ответ! — воскликнул Кинир с явным раздражением.

Крон с Йоркой переглянулись и направились к спорящим. Сюда уже подходили Бессмертные. Не все, конечно, кое-кто просто уселся на землю и наблюдал за происходящим издали. Возле Оке оказались неразлучные Ут и Фардок, да еще Дар подошел и встал рядом с Киниром, сразу же показывая всем, чью сторону он собирается поддерживать в споре.

Не ладил Крон с Даром, всегда не ладил. Вечно у них споры какие-то возникали. Завидовал ему Дар. Крон как никто другой мечом владеть умеет. Ему и «песня смерти» не особенно-то необходима, и без нее рубит он инксов почище остальных! То ли хитрые движения умел мечом делать, то ли секреты какие-то знал. Крон и сам не мог объяснить, откуда у него это умение было. Все как-то само собой получалось, словно с детства с мечом в руках рос. И приемы его были необычными и опасными. Удивлялись порой Бессмертные, что вот, мол, Крон с рыцарем стоял лицом к лицу, а у мертвого инкса на спине две глубоких раны и затылок начисто снесен! Как же это Крону удается?! И обращались к нему за советом, просили секретом поделиться. Крон же никому не отказывал, но у кого рука от природы гибкой да крепкой была, а кого небеса обделили. Не каждому было дано освоить приемы Крона, вот у Дара, например, тоже ничего не получалось, хоть ты тресни! Сколько Крон ему ни объяснял, все зря. У Сои и Трэка ничего тоже не выходило, но те только повздыхали, и все. А Дар обиделся. Дескать, если бы Крон хотел научить, так и научил бы. И нечего тут на гибкость суставов ссылаться! С Киниром же у Крона были очень хорошие отношения. Сколько раз они вместе по степи на конях гоняли — и не упомнишь. Обычно Кинир был веселым и покладистым, а вот сейчас что-то взъерепенился, словно на мозоль ему наступили.

— Я сказал тебе, Кинир! — грозно проговорил Оке. — Обо всем поговорим на Совете Бессмертных!

— Опять ты начинаешь распоряжаться! — встрял в разговор Дар. — Кто дал тебе это право? Да, ты самый старший из нас всех! Да, ты — один из Пяти Первых! Ну и что? Ты думаешь, что это дает тебе какие-то преимущества? А я видел, как ты погубил Степь! И все видели! Из моей тысячи кочевников осталась только сотня! И все по твоей вине!

— Замолчи! — рявкнул на него Оке. — Или я сейчас намотаю тебе на шею твои гнусные кишки!

— А ну-ка! Попробуй! — неожиданно взревел Дар, отскакивая от Оке на шаг и выхватывая свой меч. — Попробуй! Посмотрим, чего стоит старик из Пяти Первых против меня — Бессмертного Дара!

Кинир тоже обнажил свой меч и встал рядом с Даром. Ут и Фардок попытались их успокоить, но ничего не получилось — Дар так ответил Угу, что тот и сам чуть было не схватился за меч, пришлось Фардоку теперь уже Ута успокаивать. Люди, находившиеся на площади, кинулись врассыпную. Никому не хотелось становиться свидетелем ссоры Бессмертных. Поверье такое есть — видевший ссору Бессмертных до следующего утра не доживет. Глупости, конечно, но ни один кочевник не желал проверять истинность этого поверья на своей шкуре. Все спешили убраться подальше. Береженого небо хранит, небереженого пламя палит…

Трое Бессмертных стояли друг против друга, сжимая в руках мечи, на лезвиях которых еще виднелась кровь инксов. Все вмиг было забыто — и что вместе только недавно от смерти бежали, и что плечом к плечу врага рубили, и что друг за друга жизнью рисковали. Замерли Бессмертные в напряжении, обезлюдела площадь, никого, кроме Бессмертных, на ней не осталось. И в этот момент воздух вздрогнул, прошел волной. Фигуры Оке, Дара и Кинира мгновенно исчезли, обратившись в смутные темные пятна, словно тени закрутились на площади в полнейшей тишине.

Йорка вскрикнула. Крону тоже едва удалось сдержать возглас изумления. Не так уж часто приходилось ему видеть «песню смерти» со стороны. Это было странно, и Крон попытался представить себе, что сейчас происходит между Оке, Даром и Киниром. Как они бьются, кто одерживает верх? Но тут в воздухе возникли сразу два меча, а миг спустя — еще один. И все три рухнули на землю, зазвенев о камни площади. И сразу же взору явился Дар, а за ним — остальные двое Бессмертных. Они соткались из воздуха, из ничего, послушные уже смолкнувшей «песне смерти». И за то короткое время, что Бессмертные были невидимы, между ними произошла схватка, долгая и ожесточенная, свидетелями которой были лишь они трое.

Одного взгляда Крону было достаточно, чтобы понять, кто именно одержал верх в этой схватке. Все трое Бессмертных остались живы, и ни у кого на теле не появилось новых ран от меча. Кинир сидел на корточках, бережно прижимая к животу вывихнутую руку, Дар поднимался с земли, вытирая кровь с разбитого лица, Оке продолжал стоять на ногах, глаза его горели злобой, костяшки на кулаках были разбиты в кровь.

— Вот поэтому, Дар, я и командую Степью! — медленно остывая, проговорил Оке.

— Хорошо, — неожиданно спокойно ответил ему Дар. — Командуй. Но без меня. Я ухожу, Оке. Оке подошел к Дару и помог ему подняться.

— Не делай этого, Дар, — попросил он. — Ты нужен Степи.

— Нет, Оке, — покачал головой Дар. — Мои люди доверили мне свои жизни. Я не могу позволить тебе так бездумно ими распоряжаться. Ты хорошо дерешься, но ты никуда не годный полководец, ты даже хуже Лика!.. Лицо Оке опять начало темнеть от гнева.

— Да, Оке, — продолжал Дар, словно не замечая этого. — Я уйду. Я не буду сражаться в твоей Степи. Я соберу свою Степь. И потом, когда ты останешься один, ты сам придешь ко мне. А так будет. Потому что ты обязательно останешься один. Ты принадлежишь к Пяти Первым, но ты уже сейчас — один. Рядом с тобой никого нет. Лик и Сагор погибли, а мы — Бессмертные, рожденные здесь, — не останемся с тобой!

— Говори только за себя, Дар! — угрюмо возразил ему Ут. — Мы не оставим Оке! Правда, Фардок? Фардок кивнул, но как-то не очень уверенно.

— От вас и так невелик толк! — усмехнулся Дар. — И от Йорки твоей — тоже! А лучший из Бессмертных воинов — Крон — до сих пор здесь не показывается…

— Ты ошибаешься, Дар, — спокойно произнес Крон, выступая вперед. — И спасибо тебе, что ты считаешь меня лучшим.

Дар стремительно обернулся, и глаза его расширились от изумления. Йорка, забыв, что только что злобно хмурилась, от слов Дара прыснула со смеху.

— Крон?! — воскликнул Дар.

— Как видишь, — усмехнулся Крон. — Я пришел. И я пришел сюда не за тем, чтобы присутствовать при ваших ссорах. Я пришел в Степь. Пришел воевать. И если Степью командует Оке, я буду сражаться рядом с ним.

Дар замолчал. Все знали, что нет бойца, равного Крону. Все знали, что, даже не пользуясь «песней смерти», он не побоится выйти один против пятерых противников.

— Тогда тебе повезло, Оке, — усмехнулся Дар, приходя в себя. — Значит, ты проживешь немного подольше! Благодаря Крону!

— А ты не боишься, что благодаря Крону ты проживешь гораздо меньше? — усмехнулся Крон. — Запомни, Дар! Степью командует Оке! И если тебе он не по нраву, что ж… уходи. Но не пытайся перессорить между собой нас, Бессмертных!

Дар хотел что-то ответить, но тут вмешался Оке.

— Я не нуждаюсь в заступниках, Крон! — резко бросил он ему. — Я и сам могу постоять за себя! И вообще, неизвестно, где тебя носило все эти годы!..

Свист меча рассек воздух. Все вздрогнули. Крон стоял перед Оке, держа в руке свой длинный меч, и лезвие его ярко сверкало в лучах солнца. Никто не успел заметить, каким неуловимым движением Крон выхватил его из заплечных ножен. И сейчас Крон действительно выглядел словно сама смерть — бледное от природы лицо его сделалось белее снега, глаза полыхнули огненно-красным пламенем, тело напоминало натянутую тетиву, готовую выпустить стрелу.

— Не нужно так со мной разговаривать, Оке, — неожиданно холодно проговорил Крон. — Тем более что ты сейчас ранен, и мне ничего не будет стоить убить тебя. Но я не стану этого делать, я уже сказал тебе, что пришел сюда не для этого!

Оке сжал челюсти, и Крон увидел, как напряглись его мускулы. «Нет, — подумал Крон, — до драки все равно не дойдет».

— Интересно, где же ты был все это время? — язвительно осведомился Оке. Он явно напрашивался на драку. — Отсиживался в Диирии? Как только я увидел, что в Диирии возводятся крепостные стены, я сразу же догадался, что скоро ты пожалуешь сюда! Только я ждал тебя гораздо раньше! Где ты был? Прятался?

— Мне надо было увести людей, — невозмутимо ответил Крон, отправляя свой меч обратно в ножны. Он хорошо знал Оке и понимал, что если дело дошло до разговоров, то стычки избежать удастся — Крон умел говорить спокойно, охлаждая тем самым пыл собеседника.

— Увел? — усмехнулся Оке.

— Да.

— Куда же?

— За Криар.

— Хорошее место, — согласился Оке. — А сам почему там не остался? Боишься близкого соседства инксов? И вообще, Йорка, — Оке повернулся к своей подруге, — где ты его там откопала?! Он охотился на оленей, да?

Дар громко расхохотался и презрительно посмотрел на Крона.

— Он сражался! — выкрикнула Йорка, наливаясь краской. — Он…

— Сражался с комарами? Да? — рассмеялся Оке.

— Заткнись, старый козел! — заорала на него Йорка. — Это вы под Хотором сражались с комарами! А мы с ним взяли крепость Сиуз!

— Что?

Головы всех Бессмертных повернулись к Крону.

— Это правда?! — тихо спросил Оке. Крон пожал плечами.

— Ты говорил, что скоро Совет Бессмертных, — ответил он. — Там я все и расскажу. Вернее, там МЫ с Йоркой все расскажем. А пока… Пока я хочу спать. Где я могу отдохнуть?

В глубоком молчании Крон прошел в один из домов, куда его проводили кочевники, лег на деревянную кровать, покрытую облезлой от времени медвежьей шкурой, и блаженно закрыл глаза. Он очень устал за последние дни. С тех пор как Крон взял на себя ответственность за судьбу сопровождаемых им людей, он постоянно находился в нервном напряжении. Увы, несмотря на все его заботы, до места добрались лишь пятеро. Пятеро из тридцати человек — капля в море. Но если бы не «песня смерти», которую он опять стал слышать, и тех не удалось бы спасти.

«Песня смерти»… Крон уже начал подзабывать все, что с ней было связано. Например, то, что после «песни» всегда испытываешь некоторую усталость. Ведь все окружающие предметы, оружие и даже сама одежда делаются как бы чужими, непослушными. Приходится преодолевать их непокорность, ломать их сопротивление, словно плывешь в густом киселе, с трудом двигая руками и ногами. И это всегда немного утомительно. А сейчас, после сумасшедших событий последних дней, у Крона ныли все мышцы тела. «Хорошо бы отдохнуть пару дней», — подумал он.

Краем уха Крон услышал, как на улице о чем-то ожесточенно спорят Оке с Йоркой, и подумал, что ни Оке, ни Йорка нисколько не переменились за эти годы. Как и все остальные Бессмертные. Да и сам Вечный Город остался прежним. Таким, каким он был еще при Лике.

Вообще, в последние годы Лик постепенно стал превращаться в легенду, почти как старик Лаоэрт. Но если от Лаоэрта осталось только имя, которое теперь носит самый главный инксийский город, то Лик оставил по себе иную память. Взять хотя бы металл.

До Лика все здешние люди и понятия не имели о том, что это такое. Но с появлением Первого Бессмертного огненные молнии ударили в скалы Андирских гор, после чего там обнаружились странные кусочки блестящего оплавленного камня. Много лет спустя сам Лик, посетив эти места, обратил на них внимание. Он попробовал использовать эти гладкие камни в качестве наконечников для стрел. И тогда же выяснил, что они поддаются ковке. А потом понял, что и сами люди, без помощи небесных молний, могут изготавливать подобное, и вскоре по всем селам начали возникать кузницы. Кремниевые наконечники для стрел, каменные топоры и деревянные мечи с обсидиановыми лезвиями ушли в прошлое, их заменил металл, постепенно превращавшийся в крепкую сталь.

А город Лик начал строить незадолго до появления Сагора, когда Бессмертных по степям насчитывалось уже около двадцати человек. Всех объехал Лик, с каждым переговорил, и никто не отказался участвовать в этой его затее. Долго строили Бессмертные Вечный Город, сами строили, хотели жить все вместе, отдельно от остальных людей. Огородили большой участок в глубине Сиузских гор и принялись за работу. Многие люди конечно же им помогали — по своей воле, без принуждения. Тесали камни, возводили стены.

Всего-то домов в Вечном Городе десятка четыре — пять. Почти все они террасами лепятся на склоне горы, лишь несколько стоят внизу, по кругу, образуя площадь. Небольшие дома с низкими плоскими крышами. Каждая стена — цельный каменный брусок с прорубленными в нем окнами или дверью. Бруски плотно подогнаны друг к другу, щелки не найти. Крыша же — каменная плита, весом своим скрепляющая все строение. Но не все дома такие, в основном те, что внизу и вокруг площади. Верхние же домики вырублены целиком в скале и являют с горой единое целое. Неподалеку, в пределах городской стены, протекает горный ручей, а рядом с ним — участки плодородной земли. Хорошее место выбрал Лик для Вечного Города. Думал, что все Бессмертные поселятся здесь. Да и сами Бессмертные поначалу так же думали. Но характеры у них оказались слишком уж разные.

Лик, он какой был? Нрав у него, конечно же, крутой, но больше всего одиночество ему было по душе. Не рвался он командовать людьми, волю им свою диктовать. Хотел жить тихо-мирно, вдали ото всех. Мастерить что-то, огород свой завести. Но единственные, кто его понимал, это Оке и сам Крон. Остальные…

Эх! Да что говорить-то? Попробуй поживи с одними и теми же людьми в одном поселке ну хотя бы лет сорок! Нет-нет да какой-нибудь спор, ссора какая-то возникнет. А если не сорок лет? Если тысячу? Вот то-то и оно!

Короче говоря, перессорились все Бессмертные между собой. Крон это хорошо помнит. И ссоры, и сражения, и гибель многих Бессмертных, и то, как покидали они с проклятиями Вечный Город. Никого почти здесь не осталось, только Лик, Крон, Ландер, Кинир да Оке со своей Йоркой. Вот и все.

Опустел Вечный Город. Надолго опустел. И только когда появились инксы, вспомнили о Вечном Городе. И люди вспомнили, и сами Бессмертные. Начали возвращаться, собираться вместе, чтобы одолеть врага. Со всех краев вслед за Бессмертными потянулись сюда и охотники, и рыбаки, и пастухи с мастеровыми, и конечно же — кочевники. И сейчас Сиузские горы напоминают громаднейший лагерь.

Не всем в Городе нашлось место, так что большая часть кочевников селилась за стенами, да и много ли им нужно было? Главное — быть поближе к своим командирам, к своим Бессмертным. Ночами все окрестности Сиузских гор озарялись светом костров. Вот и сейчас начали вспыхивать меж скал огни.

Под вечер Крона разбудил Сои — идти на Совет Бессмертных. Конечно, все Бессмертные, кто в Степи был, подчинялись сейчас Оке. Но каждый из них мог сказать свое слово на Совете. К тому же всем было любопытно узнать, как это Крону и Йорке удалось взять крепость?

Совет Бессмертных собрался в одном из домов, что стояли на площади Вечного Города. Дом был просторным, всем хватило места. На длинном дощатом столе лежали мясо, сыр и хлеб, стояли кувшины, но не с брагой, а с простой водой — на Совете пить не положено!

Крон и Йорка рассказывали о том, как им удалось одолеть инксов. Крон даже попытался нарисовать схему сражения на куске кожи. Рассказывал в основном Крон- от Йорки толку мало было, она все время отвлекалась, вспоминая, как она одному инксу башку снесла да как другому кишки выпустила. Оке приходилось на нее постоянно рявкать, чтобы замолчала и перестала хвастаться. Здесь, за столом, тоже не дети сидят.

Бессмертные слушали Крона по-разному. Оке, Трэк и Ландер — внимательно, ловя каждое слово, переспрашивая. Дар и Миган — с высокомерной и презрительной (чуть ли не инксийской!) усмешкой на губах — где же, мол, ты раньше-то был, такой умный да опытный? А Ут, кажется, вообще задремал под рассказ Крона.

— Получается, что инксов нужно выманивать из крепостей и давать им бой в открытом поле? — спросил Оке. — Так, что ли?

— Ха! Да они и сами-то не больно в крепостях своих засиживаются! — рассмеялся Дар. — Как увидят кочевников, сразу же на них бросаются, как шакалы на падаль!

— Это точно, — кивнул Ландер. — Выманивать их особенно и не нужно…

— Значит, надо просто заманивать их туда, где можно было бы с ними справиться! — заявил Сои.

— Ага! Заманишь их, как же! — проворчал Оке.

— Можно! — воскликнула Йорка. — Мы же загнали их к реке, в каменные россыпи! Они в этих камнях со своими копьями и развернуться не могли!

— Что же, в лес их прикажешь тащить? — проворчал Оке. — Или в Сиузские горы? Йорка промолчала.

— Нет, Бессмертные! — усмехнулся Дар. — Это все, конечно же, хорошо, но вот сколько же людей нужно, чтобы инксов одолеть? Какова Степь потребуется?

— У Криара нас было две с половиной сотни, — заявила Йорка. — А инксов — больше пяти!

— Значит, — рассудил Дар, — вдвое меньше… Хм?.. Если гарнизон Хотора сейчас составляет примерно полторы тысячи инксов…

— Я не думаю, что нам удастся сейчас взять Хотор, — сказал Крон. — Вы уже пробовали, и теперь инксы увеличат гарнизон и спешно будут достраивать крепость.

— А что же ты предлагаешь? — удивился Оке. — Лаоэрт брать?

— Не Лаоэрт, а Крин, — возразил Крон.

Все Бессмертные расхохотались, как один человек.

— Ну, ты и сказал, Крон! — покрутил головой Оке. — В Крине гарнизон — десять тысяч! Десять! — он показал Крону две растопыренные пятерни. — А нас? Нас сейчас сколько? Да и потом, почему именно Крин?

— Потому что там десятитысячный гарнизон, — ответил Крон. — Мы должны доказать, что Степь что-то собой представляет — это раз! Потом, нам необходимо…

— Кому ты собираешься доказывать?! — вскричал Сои. — Инксам? Да плевали они на тебя!

— Не инксам, а людям! — Крон вскочил с места. — Что ты сейчас можешь сказать людям? Что шесть тысяч кочевников бесславно погибли под Хотором? Что инксы давят Степь, как блох? Да? Пойди скажи! Я посмотрю, насколько сократится твоя армия!

— Да не возьмем мы Крин! — поддержал Сои Трэк. — Людей у нас нет! А Крин расположен возле самого Криарского леса!

— Правильно, — спокойно ответил Крон, садясь на место. — Вы же собирались выманивать инксов из крепости? Так?

Все замолчали.

— Да-а-а… — протянул Оке. — Интересно у тебя получается… Так, что ты там еще хотел сказать?

Крон с некоторым трудом вспомнил, что он собирался говорить, и продолжил:

— Значит, так, после взятия Крина нужно будет двигаться вдоль Криара, уничтожая одну крепость за другой. Это не так трудно, гарнизоны в тех крепостях небольшие. Мы будем двигаться на юг, сюда, к Вечному Городу.

— А зачем? — поинтересовался Ландер.

— По дороге мы соберем армию из криарских охотников. Здесь их вооружим…

— А пойдут? — недоверчиво спросил Оке. — Охотники-то пойдут?

— Если мы возьмем криарские крепости, если мы освободим от инксов Криарский лес — пойдут! — уверенно ответил Крон.

— Ну хорошо, — кивнул Оке. — А как ты собираешься брать Крин? Людей же мало!

— Надо собрать армии, — сказал Крон. — Как можно скорее начать собирать людей! По степям, по лесам, по горам! Всюду, где только можно!

— Нет, Бессмертные! — Дар встал с места и поправил свой пояс с мечом. — Что армию собирать надо — согласен. А вот что Крин брать… Не выйдет у нас ничего! Потому как командира настоящего нет!

— Никто тебя здесь силком не держит! — нахмурился Оке.

— И хорошо, — миролюбиво ответил Дар. — Своим людям я и сам неплохой командир! Лаоэрт, конечно, мне не взять, но потрепать инксов — это у меня получится! Без твоей, Оке, помощи! Пойду я, Бессмертные! Нечего мне здесь делать!

— Я тоже пойду, — хмуро заявил Кинйр. — Не верю я в эту затею. Правильно Дар говорит — будем давить инксов там, где застанем. В конце концов, они побоятся из-за стен своих нос высунуть… Пошли, Дар!

Они прижали руки к груди, поклонились на прощание и покинули Совет.

— Остальные тоже хотят уйти? Или все вы остаетесь? — Оке обвел взглядом присутствующих.

Бессмертные молча кивнули.

— Тогда так! — Оке хлопнул по столу ладонью. — Сегодня же все разъезжаетесь набирать армии! Как соберемся, так и начнем!

Бессмертные начали вставать, прощаться и выходить из комнаты. Вскоре Оке с Кроном остались одни.

— Я тоже поеду собирать армию, — сказал Крон.

— Хорошо, что ты приехал, — неожиданно произнес Оке. — Хорошо… Ты знаешь, Крон, — Оке смотрел на нарисованный Кроном план их с Йоркой сражения. — А я ведь догадываюсь, почему ты предложил брать именно Крин! Смотрю на твой рисунок и догадываюсь… Это ведь очень похоже на местность возле Крина! Смотри — Криарские холмы, лес, река… Интересно! — Оке посмотрел на Крона, улыбнулся и повторил: — Хорошо, что ты приехал! Хорошо, что решил не придавать значения той давней ссоре!..

— Сейчас не то время, чтобы устраивать ссоры Бессмертных, — ответил Крон.

— Ты не просто Бессмертный, — проговорил Оке. — Ты один из Пяти Первых.

— Двоих уже нет, — напомнил Крон. — Лик и Сагор погибли.

— Да, — подтвердил Оке. — Но остались мы с тобой и Йорка.

— Эта девчонка, — усмехнулся Крон.

— Ну, — рассмеялся Оке, — если считать девчонкой четырехсотлетнюю женщину!..

— Что?!

Оке и Крон стремительно обернулись. На пороге стояла Йорка. Лицо ее пылало от гнева. Оке смутился и покраснел.

— Ты про меня говоришь, да? — вкрадчиво спросила Йорка.

— Да мы так… Вообще… — замялся Оке.

— Вообще, да? — Йорка плотно сжала губы, вздернула голову и прошла в глубь комнаты. Взяв лежавшее в углу седло, она вернулась к дверям, но на полпути вдруг остановилась, повернулась и со всего размаху ударила по столу ногой. От удара стол сильно покачнулся, кувшины и мясо полетели на пол. Крон и Оке вскочили с лавки, словно ошпаренные.

— Ты что? — заорал Оке. — С ума сошла?

— Ой, простите! — улыбнулась Йорка. — Я такая неловкая!.. Да и чего же еще ждать от четырехсотлетней старушки… Верно? — рявкнула она, злобно сверкнув глазами. После чего презрительно дернула плечом и вышла за порог.

— А она совершенно не изменилась, — улыбнулся Крон. — Все такая же…

— Ага… — растерянно оглядывая учиненный Йоркой разгром, протянул Оке. — Все такая же дура…

— И выглядит по-прежнему двадцатилетней, — Крон попытался отвлечь Оке.

— Только характер со временем все хуже делается, — Оке все никак не мог успокоиться. — Представляешь, какой она станет лет через тысячу?

— Давай сначала проживем эту следующую тысячу лет, — вздохнул Крон.

Оке ничего ему не ответил.

 

Глава третья. ПОХОД НА СЕВЕР

Набрать армию… Легче сказать, чем сделать это! Два года ушло у Бессмертных на то, чтобы собрать достаточное количество кочевников. Не верили уже люди Бессмертным, потому что не видели в них защитников.

В глаза-то, конечно, этого не говорили, чтобы неприятностей не иметь и чтобы голова на плечах осталась. Так… Слушали, кивали, соглашались для виду — дескать, обязательно придем в Вечный Город. Но мало толку было от этих разговоров. Однако хоть и не много было желающих в Степь идти, но находились отчаянные головы, те, кому терять уже было нечего.

Все Бессмертные разъехались по степям, горам да лесам — войска собирать. Оке, Ландер и Трэк отправились в степи, села, редкие ныне кочевья. Трэк потом, правда, на юг повернул, в луга, что за Риифорскими болотами. Там тоже с недавнего времени пастухи да охотники поселились — каждый спасался от инксов как мог. Кто меч брал, а кто уходил подальше от беды, надеясь отсидеться в глуши, за болотами, куда инксы не скоро еще отважатся нос сунуть. И у кого бы язык повернулся осуждать такого человека? Который потерял все, что было у него — и дом, и скот, и поле небольшое с огородом, кроме, к примеру, своих детей малых. И одна мысль у него оставалась — их бы спасти.

Но были и такие, кто за болота ушел потому, что просто некуда идти было. Степь, она ведь не так давно вновь возродилась-то. Вот и сидели люди за болотами, вздыхали, ждали, когда же люди с инксами серьезный разговор поведут.

Не сказать что Трэку удалось собрать большую армию, но двенадцать сотен людей, готовых жизнь свою отдать в бою, — это по нынешним временам немало. Оружия, правда, у них никакого не было, но это дело поправимое. Сколько веков Бессмертные отбирали оружие у жителей степей да долин — подвалы Вечного Города, считай, битком забиты. Трэк повел свою армию в Сиузские горы — вооружать и обучать. И по пути повстречался с Киниром.

Тот тоже армию собирал, по рисковым местам ходил, по восточному берегу Риифора, где крепости инксийские понатыканы. Но хоть и рисковал Кинир, а не зря. Видно, в тех местах слишком уж прижало людей, сил не стало терпеть, и шли они к Киниру охотно. Две с половиной тысячи Киниру набрать удалось! Да не безоружных крестьян, а смелых кочевников, на конях, при мечах. Видно, без оружия люди в этих местах уже и не мыслили себе спокойной жизни. Трэку даже не по себе стало от вида этой армии, когда она проходила мимо, удаляясь в Андирские горы.

— Меня в горах Дар ждать будет, — пояснил Кинир Трэку. — Эх! Напрасно ты эту болтовню слушаешь! Пошел бы ты со мной! Знаешь, инксы что-то в горы зачастили! Целыми отрядами туда наведываются. Боюсь, не к добру это.

— А чего это вас с Даром в горы понесло?! — удивился Трэк. — По степям инксов не осталось, что ли?

— Инксы в степи с гор пришли, — задумчиво проговорил Кинир. — Думаю я, что можно будет выследить, откуда они к нам лезут. А сейчас они еще чаще стали в горы шляться. Опасаюсь я, что ожидают они прихода большой армии, готовятся к встрече. Ну и мы с Даром тоже подготовились!..

— А в Степь не придете? — спросил Трэк.

— Не могу я с Оке, — нахмурился Кинир. — Не ладим мы с ним. Если бы не Оке, а Крон… Ничего, как-нибудь! Оке — в долинах да степях, мы с Даром — в горах! Одолеем! Прощай, Трэк! Может, еще увидимся!..

Когда Трэк передал этот разговор Оке, тот задумался.

— Может быть, Кинир и прав, — сказал он, — да только в горы армию тащить — верная гибель. А людей у нас и так немного…

Что верно, то верно — Оке удалось собрать всего полторы тысячи кочевников, да Ландер привел восемь сотен. А потом в Вечном Городе появились Миган и Сои. Эти в самих Андирских горах были, и Сои виделся там и с Киниром, и с Даром. Рассказывает, что у Дара с Киниром споры какие-то. Что Кинир и верно собрался идти в самую глубь Андирских гор, а с Даром непонятное что-то. С одной стороны, вроде хочет степные крепости брать, а с другой — обмолвился, что в горы уходит. Рассказывал еще Сои, что у Кинира и точно почти три тысячи воинов, и у Дара еще тысяча. Было больше, но многие кочевники — сотни три, не меньше — как увидели Сои, так сразу перешли к нему. Сои говорил, что Дар очень рассердился на него. Дескать, людей переманивает. А чего тут сердиться-то? Не на пир переманивает, не на игры весенние — на смерть. А коли для людей есть разница, под чьим командованием на смерть идти, тут уж поневоле призадумаешься.

Перешедшие к Сои рассказывали, что Дар задумал что-то непонятное. Вроде бы обещает им сказочную жизнь, однако и слова о победе над инксами сказано не было. Странно это все, непонятно. Словно Дар собирался увести людей куда-то за Высокий Хребет, через непроходимые Андирские Пики, куда никто еще никогда не забирался. Странно и подозрительно.

Всего Сои набрал девять сотен кочевников — это вместе с теми, что от Дара переметнулись — да Миган привел полторы тысячи. Этих людей Миган собрал в северных отрогах Андирских гор, возле самой Мардиарской долины. Потому так много собрал, что в долине уже тоже крепости стоят, и самая крупная из них — Мард, возле самой Риифорской дельты, на западном берегу. Гарнизон немаленький — тысяч пять наберется.

Все сразу же помрачнели от этого известия. Чего же хорошего? До самого моря укрепились инксы, трудное дело предстоит Степи. Все ходили мрачнее тучи. Даже Йорка, вернувшаяся со своей армией, и та нахмурилась.

У Йорки и без того был неплохой отряд — сотен семь кочевников. Но она отправилась в Сиузские горы и набрала там еще восемь сотен. В основном конечно же женщины. Оке покачал головой, увидев это, как он сам сказал, «бабье стадо». Йорка сразу же разозлилась и заявила, что от ее лучниц толку больше, чем от всех остальных кочевников со всеми Бессмертными вместе взятыми. Дескать, Оке сам увидит, когда бой начнется.

Оке не стал спорить. Что там ни говори, а армия у Йорки была большая, полторы тысячи кочевников… и кочевниц.

Вскоре возвратился Крон и привел свою армию. Кочевников себе Крон отбирал придирчиво, не брал кого попало. В первую очередь смотрел на воинское умение, как мечом да копьем владеет, как из лука бьет. К тому же набирать людей Крон старался именно из кочевников, а не из хлебопашцев или ремесленников. Пришли с Кроном всего пять сотен, но зато многие кочевники пригнали с собой свои стада — не пропадать же скотине без хозяев. Так что три тысячи коней получила Степь, а это оказалось очень кстати — многие воины Степи были пешими.

Последними появились в Вечном Городе Ут и Фардок. И Степная армия увеличилась еще на полторы тысячи кочевников. Но, кроме всего прочего, и вести тревожные они принесли. И опять о Даре. Рассказывали Ут с Фардоком, что Дар разбил лагерь на Риифорских болотах, совсем неподалеку от крепости Хадр. Оке надолго задумался после этих известий. Что же, Дар собирается в одиночку брать крепость? Со своей тысячей воинов? Да в Хадре инксов раза в три больше! В порошок ведь сотрут…

Может быть, Дар решил использовать ту же тактику и заманить инксов в болота? Опять же — не выстоять его кочевникам против такой вражьей силы. Хоть в болоте, хоть где… Непонятное что-то происходит Тлром. То он с Киниром собирался в горы идти, а то вдруг на болотах объявился! Ну да ладно, не о Даре сейчас надлежало думать, а о походе на север.

Оке решил вести армию через Криарский лес, до самого моря, так, чтобы инксам на глаза не попадаться. И к концу весны выступила из Вечного Города Степь девять с половиной тысяч кочевников, готовых на все, только бы изгнать проклятых инксов со своих земель.

Криарский лес из конца в конец еще никто не проходил — так, чтобы от Сиузских гор и до самого моря. Не потому, что невозможно, а потому, что нужды в том не было. Но путь до моря по степи, вдоль Риифора, занимал не меньше десяти дней. А по лесу должно было получиться гораздо дольше. Так оно и вышло.

Два месяца Степь шла по лесам на север. Неимоверно растянулась армия, деревья не давали возможности держаться всем вместе. Крон, чтобы не сильно отставать от головной армии Оке, повел своих людей восточнее, углубившись в совсем уже неизведанные чащи, где нога человека и не ступала никогда. Сои последовал его примеру, и так они немного вырвались вперед, оказались уже наравне с армией Трэка, что шла в этом походе второй. А поскольку армия Крона шла рядом с армией Сои, то двое Бессмертных волею случая оказались попутчиками, и, коротая время за разговором, Крон решил разузнать, что думает Сои о намерениях Дара.

— Не представляю даже, что он такое задумал, — пожал плечами Сои. — Людей у него не так много, чтобы Хадр брать. Так зачем же он тогда на болота полез?!

— А может, действительно инксов собирается выманивать? — предположил Крон.

— Не думаю, — покачал головой Сои. — Ут рассказывал, что у него там самый настоящий лагерь. Смысл-то в этом какой? Нагрянут инксы, мокрого места не останется…

— Инксийские рыцари через болота вряд ли пройти смогут, — задумчиво сказал Крон. — Они в латах, тяжелые…

— Летом болота подсохнут — пройдут! — уверенно заявил Сои. — Они вон и зимой, по льду пытались в Риифорские луга пробраться…

Разговор этот был прерван подъехавшим Лардом, который сообщил, что неподалеку, чуть восточнее, в лесу произошла стычка.

— С кем?! — опешили Крон с Сои.

— Не знаю, Бессмертные! — удивленно ответил Лард. — Люди какие-то!

«Ну, не инксы, и то хорошо, — подумал Крон. — Только вот какие же это люди тут объявились?! Откуда?»

— Охотники? — спросил Крон.

— Нет, не охотники, — возразил Лард.

А и верно, откуда же здесь охотники? Степь шла на много дней пути восточнее границ владений охотников Криарского леса. А уж инксам тут тем более неоткуда было взяться. Бессмертные переглянулись, повернули коней и поскакали в чащу, следом за указывающим путь кочевником. И вскоре они подъехали к небольшой группе людей, сгрудившихся вокруг чего-то, лежащего на земле.

Кочевники — их собралось здесь человек двадцать — стояли плотным кольцом и удивленно переговаривались между собой. Коней своих они привязали к деревьям, и Крон с облегчением вздохнул, когда увидел, что ни среди людей, ни среди животных погибших или раненых нет. Они с Сои соскочили с коней, бросили поводья Ларду и направились к кочевникам. Завидев Бессмертных, воины почтительно расступились, открыв взору то их, что лежало на земле.

Человек, пронзенный копьем одного из кочевников, лежал лицом вниз и был одет в шкуры зверей, каких никто сроду не видывал — с короткой белой шерстью. Сои наклонился и пощупал — шерсть была очень жесткой, словно стальные иглы. Убитый был босиком и в руке сжимал тонкое и длинное копье. Когда Сои попытался разжать мертвые пальцы, копье неожиданно легко переломилось.

— Камень! — удивленно воскликнул Сои, протягивая Крону обломок копья.

Действительно, копье было каменное. Оно не было выточено или вырублено, это оказался цельный кусок камня, в два пальца толщиной, длинный, выше человеческого роста. Конец его был обломан и грубо обтесан так, чтобы сообщить камню остроту. Где только такие камни бывают?! И одежда на убитом необычная, шкура звериная странная очень…

— Переверните его! — приказал Крон.

Кочевники перевернули тело и в ужасе отшатнулись.

Лицом своим убитый больше всего напоминал дикую кошку — маленькие острые ушки, плотно прижатые к голове, приплюснутый нос, такой, что только по ноздрям и поймешь, что нос это, кожа на лице неестественно темного цвета, словно бы поросшая мелкой шерстью; широко раскрытые глаза уже помутнели, но даже в лесном полумраке было видно, что зрачки у него тоже кошачьи — вертикальные, как две щелочки. Да еще зубы, мелкие и острые, хищно поблескивающие неправдоподобной белизной в предсмертном оскале.

Кочевники стояли, словно пораженные громом небесным. Надо же, а?! Откуда такое диво в лесу взялось?! Один из кочевников, стоящий возле Крона, что-то тихо пробормотал, пятясь назад. Говорил он почти неслышно — не говорил даже, а шептал непослушными губами, — но Крон все же расслышал, быстро повернулся к нему и строго переспросил:

— Что ты сказал? Повтори!

— Темные это, Бессмертный! — Кочевник посмотрел на Крона неподвижным взглядом. — Темные люди!.. Поворачивать обратно надо!.. Иначе конец нам всем!..

— Откуда ты их знаешь? — нахмурился Крон. — Видел уже?

— Не, — кочевник помотал головой. — Кто темных увидит, тому не жить! Мне отец рассказывал, он видел…

— И что же? — сузил глаза Крон. — Жив остался отец твой?

— Не, Бессмертный, — вздохнул кочевник. — Умер той же осенью. И месяца не прошло после встречи с темными как умер…

— От чего же умер-то? — спросил кто-то.

— Деревом убило, — пояснил кочевник. — Мы ограду ставили в поселке нашем, так его деревом и придавило…

Полнейшая тишина стояла под деревьями. Все зачарованно слушали рассказ кочевника. А тот, воодушевленный всеобщим вниманием, продолжал:

— Ствол тот, что на него свалился, хорошо закреплен был. Вкопан уже, с места не сдвинешь! А тут — поди ж ты! Завалился, и прямо на него! Не иначе, дерево, даже мертвое, давно срубленное, мстило ему за темного, которого он застрелил на охоте. Рассказывал, что просто обознался в темноте. Глядит — зверь чудной пробирается. Вроде рыси, но не больно-то похож. Ну, он и стрельнул. А бил он хорошо, без промаха, и в тот раз не промазал. Когда же подошел, тогда и рассмотрел добычу свою. Все рассмотрел, обо всем мне потом рассказывал! И о копье таком, и об одежде ихней, и каковы лицом они…

— Ладно! — сердито оборвал его Крон. — Прекрати! Хватит тебе людей пугать!

— Да я не пугаю, Бессмертный, — возразил кочевник. — А только поворачивать бы нам нужно… Как начнут сейчас деревья на нас валиться, ног не унесем!..

Все испуганно шарахнулись, сжались в кучу, принялись затравленно оглядываться по сторонам. Этого еще не хватало, подумал Крон. А ну как перепугается народ и дальше не пойдет?

— Видать, отец-то твой любил браги выпить! — громко заявил Крон. — Да и сам-то ты как? Не приложился ли сегодня?

— Нет, Бессмертный…

— Тогда хватит языком молоть! Деревья у него живыми стали! Ха! Кочевник называется! Инксов бить идет! А деревьев испугался!

— Да не испугался я, Бессмертный, — принялся оправдываться кочевник.

— А не испугался, тогда и не гунди тут! — рявкнул Крон. — Йоркины бабы — и то смелее вас! Рассказать им, что вы тут чуть штаны не обмочили — на смех вас поднимут! Вся Степь Хохотать станет! Кто его убил? — Крон посмотрел на кочевников.

Вперед вышел молодой паренек, лет семнадцати, остановился перед Кроном, глаза в землю упер.

— Как это случилось? — строго спросил Крон.

— Я думал, инке крадется, — пробормотал паренек. — Следом за нами… в кустах… я не знал, Бессмертный… — паренек шмыгнул носом.

— Сопли подбери! — заорал на него Крон. — Вояка! Убил его? Молодец! Нечего красться за Степью! Правильно все сделал! Держи! — Крон вытащил из-за пояса свой нож и протянул его пареньку.

— Настоящий воин! — хлопнул его по плечу Крон. — Обо всех нас думал, от врага защищал! А если бы это и правда инке был? Молодец, кочевник!

Парень приободрился, гордо посмотрел по сторонам. Еще бы! Не каждому Бессмертный свое оружие подарит! Это еще заслужить нужно!

— А что же нам-то делать, Бессмертный? — спросил кто-то из кочевников.

— Идти дальше, инксов бить! Лес этот наш! Наш лес, Криарский! И наши охотники тут давно уже живут, и ни о каких таких дивных случаях даже и не слыхали! Так что поехали дальше, Степь! — Крон пошел к своему коню, но на полпути обернулся и презрительно бросил: — А кому очень надо штаны постирать после этих сказок, пусть до привала потерпит!

Послышались смешки. Кочевники разошлись к своим лошадям, сели в седла. Сои подошел к Крону и посмотрел на него снизу вверх.

— А сам-то что думаешь? — спросил он. — Не боязно?

— Мне сейчас главное, — тихо ответил Крон, — чтобы вот они не боялись, — он кивнул на удаляющихся кочевников.

— Это точно, — согласился Сои. — Но Оке об этом сообщить нужно. Чтобы знал, что здесь творится. И неплохо бы узнать, встречался ли кто-нибудь еще с темными людьми?

— Верно, — ответил Крон, трогая с места коня. — Ларда пошлю. Надежный человек, ему доверять можно. И не трус, не испугается всех этих бабьих сказок…

На том и порешили. Лард, выслушав приказ Крона, только кивнул и погнал своего коня в лес. Словно ему в привычку такое было — разузнавать, не встречался ли кто из кочевников с темными людьми? Крон посмотрел ему вслед и одобрительно кивнул.

Через три дня Лард возвратился обратно — Степь растянулась очень далеко по лесу, и раньше ему было никак не успеть. Новостей он никаких не привез. Все Бессмертные только пожимали плечами на его рассказы. Никто из них ничего подобного не видел, ни одна армия не встречалась с темными людьми, даже следов необычных не попадалось им. Крон призадумался. Может быть, все объясняется тем, что их с Сои армии слишком уж отклонились на восток? Ведь на западе, среди живущих возле реки охотников, тоже давно уже не слыхали об этих темных людях.

Через две недели передовая армия Оке неожиданно вышла из леса. Криарский лес, оказывается, простирался не до самого моря. Никто здесь раньше не бывал, никто и не знал, что чем далее к востоку, тем шире становилась прибрежная полоса, переходившая в конце концов в степь. А далеко на востоке, в легкой дымке, смутно угадывались вершины каких-то неведомых гор. Но здесь — здесь была степь! Степь — насколько хватало глаз! Покрытая травой, поющая ветром, пахнущая свободой, волей. Напоминающая о мирных днях, быстром коне, ленивых стадах, кочевье, кострах на ночных стоянках и громадных звездах, высыпающих после захода солнца в бездонном черном небе.

Кочевники, увидев привычную местность, воспрянули духом, принялись разбивать лагеря, ожидать подхода остальных армий. Кое-кто, вспомнив мирные дни, погнал в степь, обласкаться вольным холодным ветром, запахами травы, которой, может статься, ему больше никогда и не придется увидеть. Ведь, кто его знает, как судьба в бою повернется?

Крон и Сои все еще находились в лесу, и уже перед тем как покинуть его, уже тогда, когда меж деревьев забрезжили просветы и в лесу повеяло степным ветром, на замыкающий отряд армии Сои было совершено нападение.

Кочевники отреагировали молниеносно. Деревья тут росли уже не так густо, и противника было хорошо видно. И даже то, что одет этот противник был в белые шкуры, не придало кочевникам робости перед ним.

Темных людей оказалось немного, всего четверо, и кочевники справились с ними без труда. Никто из армии Сои не погиб. Единственной потерей их был конь, которого один из нападавших проткнул своим чудным каменным копьем едва ли не насквозь. Вообще, у Сои создалось впечатление, что темные люди нападали не на кочевников, а на лошадей. Людей в седлах они словно бы и не замечали.

Стычка с темными вновь пробудила в людях воспоминания об услышанных сказках, и они торопливо покинули лес, под деревьями которого перестали чувствовать себя в безопасности. Кто его знает? Может быть, и враки это все, но — один вспомнил бабьи сказки, второй вспомнил, рассказали друг другу, перемешали все в болтовне. А третий услышал, да и передал дальше! А потом сами же рассказчики удивляются — как же это так?! Разве может такое быть, чтобы после смерти человек переходил не в заоблачный мир, а в стволы деревьев, как темные люди?! Да сколько мы деревьев порубили на своем веку, никого в стволах тех не встречали! Сказки, конечно, однако…

Крон и Сои тоже были безумно рады, что покинули, наконец, Криарский лес. В лесу только и слышно было разговоров, что о темных людях. И ведь не испугались их кочевники, перебили напавших так быстро, что те и глазом моргнуть не успели! Но разговоры — такая вещь, что чем их в походе меньше, тем лучше. Особенно таких вот разговоров, вызывающих непонятную робость перед неизвестно чем. А оказавшись в знакомо: им степи, кочевники сразу повеселели и вскоре позабыли о дивных темнолицых людях с кошачьими глазами.

По степи идти было гораздо легче. И армия уже не растягивалась так сильно, как в лесу. До моря кочевники добрались всего за три дня. Многие из них уже и позабыли, как это море выглядит-то. Хотя раньше, было дело, плавали на лодках по всему Риифору, до самого моря. Конечно, сейчас уже так просто не поплаваешь — во многих местах на берегах реки крепости инксийские стоят.

Жители небольшого рыбацкого поселка поначалу испугались, завидя такую армию. Но узнав, что это не инксы, а свои, степные люди, встретили их очень радушно. Поселок этот появился уже давно, еще когда крепости Крин не было. Бежали люди сюда через Криарские холмы, дошли до моря, да тут и осели. Ловили себе рыбу, жили тихо-мирно. Кочевников угощать принялись, словно гостей званых. Само собой, такую армию не накормишь, сколько рыбы ни заготавливай, да кочевники и не собирались объедать рыбаков, не за этим сюда шли. И Оке не стал останавливаться в поселке, а повернул армию на запад. И под вечер того же дня Степь оказалась уже на Криарских холмах.

По холмам, конечно же, путь не такой легкий, как по степи, но все же легче, чем по лесу. Четыре дня всего ушло у кочевников на то, чтобы дойти до дельты Рии-фора. Тут они и поставили основной лагерь, откуда Оке намеревался выводить свои войска на крепость Крин.

На юге протекал Криар, воды которого дальше, на западе, сливались с водами Риифора. А за Криаром стояла крепость. На севере, за холмами, лежало море. Даже здесь чувствовался его влажный соленый запах, доносимый до лагеря ветром. На востоке же, насколько хватало взгляда с вершины самого высокого холма, сгрудились Криарские холмы, словно кочевничье стадо, прилегшее отдохнуть на ночной стоянке.

Кочевники горели нетерпением. Вот она, крепость-то! Рукой подать! Навалиться бы всем миром, и!.. Но Оке не спешил, все обдумал и потратил еще один день на подготовку и на Совет Бессмертных. И только на следующее утро армия Ландера начала переходить Криар прямо напротив крепости, на виду у инксов.

Криар в этом месте хоть и пошустрее бежал, но все равно перейти его можно было без особых трудностей. Ландер переправился на противоположный берег первым и теперь стоял, наблюдая за остальным своим войском. В лучах рассветного солнца воды реки казались кроваво-красными, будто рана на степном теле. Ландер поморщился — не нужно сейчас об этом думать, судьбу дразнить. Повезет — так все вернутся, хотя это вряд ли, конечно… А коль не повезет…

Он посмотрел на крепость. Она мрачной громадой возвышалась над начинавшимся сразу за ее стенами Криарским лесом. Высокие островерхие зубцы поверху стен казались зубами распахнутой злобной пасти. В узких стрельчатых окнах угловых башен недобро светился желтоватый огонь. Тишина стояла вокруг, лишь утренний щебет птиц нарушал ее. Неслышно ступали кони, не звякало оружие, не скрипели седла. Уже семь сотен кочевников Ландера из восьми переправились на этот берег, а враг все еще не заметил их. И только Ландер успел порадоваться везению, как рассветную тишь прорезал тягучий, низкий рев крепостных труб.

Кочевники прекратили переправу, как и было им приказано Ландером еще перед самым выступлением. Люди, еще стоявшие в реке, замерли на месте и казались теперь причудливыми камнями, вокруг которых бурлит вода. Ландер окинул взглядом свое войско. Маловато их, сюда бы еще хоть Кронову армию. Но Оке решил так. Ладно, продержимся! Восемьсот воинов — это тоже неплохо. Неизвестно, правда, сколько инксов выступит против них.

Земля задрожала под грохотом копыт множества инксийских коней; вдалеке, возле стен крепости, объявилась темно-зеленая волна, расцвеченная красновато-белыми всполохами плащей. Словно рассветное море, откуда-то вдруг взявшееся тут, выплеснуло волны свои через крепостные ворота. Инксов было много. Очень много, тысячи две, не меньше. Они вышли на бой в легкой одежде, не надев лат. Понимали, что армия Ландера, увидев такое количество врагов, побежит обратно, через реку. И чтобы тяжелые доспехи не мешали переправе, инксы оделись как на охоту — зеленые рубахи, красно-белые плащи, флагами развевающиеся за спинами всадников.

— Отходим! — громко выкрикнул Ландер и развернул коня к реке.

Увидев, что кочевники отступают, инксы пришпорили коней, низко пригнулись в седлах, выставили вперед свои копья. Армия Ландера была еще на середине реки, когда первые инксы ступили в воду. Кочевники погнали коней, торопясь уйти от неминуемой волны смерти, несущейся по пятам за ними. Вот уже они достигли берега, вот уже вся армия Ландера снова на правом берегу Криара, а инксы уже одолели три четверти водной преграды. В них загорелся азарт охотника, преследующего дичь. Эх! Не по зубам тебе дичь эта, горе-охотник! Не видишь ты, как поднялись вдоль берега во весь рост пять сотен Йоркиных лучниц, что сидели в засаде! Не слышишь ты звона тетивы! свиста сотен стрел, взметнувшихся в небо тебе на погибель!

Первый же залп унес жизни более чем трех сотен инксов. Речная вода вскипела от заметавшихся коней, красным стал Криар. А кочевницы продолжали стрелять, кося вражьи ряды, словно траву сочную.

Но азарт — это такое чувство, от которого сразу остыть не всегда и выходит. И инксы не отступили, продолжали переправляться через реку. Знали они, что кочевников по сравнению с ними мало, вот и рвались в бой. Едва ли девять сотен перебрались на противоположный берег, остальные погибли в Криарских водах от кочевничьих стрел. А вышедших на берег встретил Ландер.

Его армия ударила в левый фланг инксийского отряда, смяла, смешала ряды, унеся многие жизни. И не успели инксы организовать ему достойное сопротивление, как в правый фланг врубились Йоркины кочевники.

Дрогнули тогда инксы, поняли, что не охотники они уже, а добыча. Назад им пути не было, плотной стеной напирали две кочевничьи армии, и инксы рванулись вперед, на север, надеясь укрыться в холмах. Кони их понеслись быстро, но длинные стрелы больших луков были еще быстрее, и падали инксы на землю, словно яблоки переспелые.

Пришпорили они коней, и поскакали еще быстрее, и как раз вовремя поспели — армия Сои, выстроившаяся полукольцом, приняла их на острия своих копий. А тут с тыла подоспели и Йорка с Ландером.

Вмиг все было закончено, ни одного инкса в живых не осталось, а из кочевников погибло едва ли пять десятков — самые отчаянные головы, что вылезли вперед, нарушили строй вопреки приказам своих командиров. Что поделаешь — азарт всем присущ…

Армии Йорки, Ландера и Сои собрались вместе и одним большим потоком вновь перешли реку. Больше трех тысяч кочевников ступило на левый берег Криара. Стремительной, грозной волной понеслись они к крепости, оглашая воздух леденящим кровь волчьим воем. А от крепости им навстречу уже скакали инксы, почти тысяча легковооруженных всадников.

Кочевники на скаку принялись пускать стрелы, и редко какая из них не находила себе цели. Падали враги наземь, спотыкались о тела кони, но войско инксийское приближалось. И вот столкнулись две волны, смешались друг с другом, взлетели мечи, воздух огласился криками, ржанием коней и лязгом стали. Отчаянно бились инксы, но кочевников было больше — на одну зеленую рубашку приходилось по три кожаных куртки. И не успели инксы опомниться, как оказались зажатыми в кольцо, из которого не было уже выхода. Сгрудились они тогда в кучу, ощетинились мечами да копьями, намереваясь не просто так отдать свои жизни. Но кочевники не стали их атаковать, степные стрелы достанут врага, как бы он мечом ни отмахивался.

Вся тысяча инксов погибла, унеся с собой почти пять сотен кочевничьих жизней. Но Степь опять победила, вновь понеслись кони к крепости. Вот уже ясно можно различить высокие башни замка, зубцы на крепостных стенах, массивные ворота… из которых хлынул новый поток врагов.

Инксы поняли, что дело нешуточное и кочевники не собираются довольствоваться малой победой. Теперь из крепости выступили шесть тысяч рыцарей, латы заблестели на солнце, от тяжелого топота коней содрогнулась земля. Словно горная лавина хлынули инксы на Степь, но кочевники не повернули, не остановились, хотя и было их в три раза меньше, чем рыцарей. Протяжный многоголосый вой пронесся над землей, и в левый фланг рыцарского войска ударили три тысячи воинов армий Трэка и Ута с Фар доком. Смешался инксийский стройный ряд, специально выстроенный для атаки, но быстро сообразили инксы, что эта новая опасность гораздо более грозная. Меньшая часть их войска продолжила наступление на армии Йорки, Сои и Ландера, а большая — повернула на эти новые Степные армии.

Не ожидали такого кочевники. Армия Трэка сразу же оказалась прижатой к речному берегу. Фардоку удалось увести своих людей из-под прямого удара главных инксийских сил, но Ут не успел, и инксы смяли, раздавили, втоптали в кровавую грязь пять сотен его кочевников. Ландер попытался пробиться на помощь Уту, но безрезультатно, ему самому с трудом удавалось сдерживать натиск врага. И он, и Сои с Йоркой бились в первых рядах, и «песня смерти» уже звучала со все большими перерывами. Ут тоже слышал «песню», но пользовался ею не для того, чтобы уйти с поля боя, а чтоб еще несколько врагов в куски порубить.

Армия Трэка еще держалась, но много воинов уже полегло в бою. Инксы продолжали напирать, казалось, что остановить их невозможно. Но тут в тыл им ударили главные силы Степи — армии Оке, Крона и Мигана, три с половиной тысячи кочевников. Это и решило исход боя.

Инксам уже стало не до того, чтобы нападать. Они поняли, что сражение проиграно, и попытались укрыться в крепости. Но дорогу к воротам преградила армия Крона, и инксы оказались в кольце врагов.

Перед Кроном стояли сразу две задачи — не допустить инксов обратно в крепость и не дать оставшимся в Крине закрыть ворота. И обе эти задачи он выполнил с честью, хотя и полегло в том бою почти две сотни кочевников из его пяти. Но ни один инке не вернулся в крепость, хотя и сам Крон не смог войти туда — слишком уж отчаянно оборонялись инксы в воротах, не пускали за стены кочевников, знали, чем это закончится. Несколько раз порывались они отогнать кочевников, вытеснить их из-под каменной арки ворот, закрыть толстенные деревянные створки, окованные железом, наложить надежные засовы. Но кочевники не поддавались их натиску, и недолго удавалось инксам удерживать этот последний рубеж. Навалилась Степь, опрокинула защитников, ворвалась в крепость и растеклась по всем закоулкам бить врагов.

Крон, оказавшись за крепостными стенами, успел мимолетом удивиться виду жилых строений. Такого ему видеть еще не приходилось.

Крепостные стены были сложены из больших, хорошо подогнанных камней. По верху стен шел деревянный помост, поддерживаемый наклонными балками, чтобы было где стоять арбалетчикам. Судя по ширине арки ворот, стены были не очень толстыми, всего в два широких шага. Да и высоты они были небольшой — главная башня замка превышала их чуть ли не вдвое. Стены же невысоких — чуть выше головы всадника — домов были сложены из больших камней. Вертикально вкопанные квадратные брусья, вытесанные из толстых древесных стволов и связанные для крепости друг с другом наклонными плахами, удерживали камни стен. Деревянные балки стропил, на которых покоились крыши, крытые обожженными глиняными брусками, выдавались вперед, и на концах их были вырезаны причудливые змеиные головы. Но все это Крон отмечал краем глаза. Двери, составленные из трех-четырех широких досок, схваченных пластинами длинных железных петель, распахивались, оттуда летели арбалетные стрелы и копья, унося жизни кочевников. Не каждый бы разобрался в этой путанице улочек и проходов меж домами, сужавшихся порой так, что и двоим всадникам не разминуться, либо неожиданно сворачивающих и раздающихся широко в стороны.

Налетали кочевники на заслоны из воткнутых наспех в землю копий, натыкались на неожиданные удары топоров и мечей, наносимые из распахивающихся ставен и дверей, и гибли, гибли. Но хоть и отчаянно защищались инксы, а слишком мало их оставалось в крепости. Не в силах были они противостоять Степи. И кочевники врывались в дома, рубили всех, от мала до велика, рассчитывались с инксами, вымещая свою ненависть на тех, кто подворачивался им под горячую руку. Кровь рекой текла по улицам, земля перед порогом каждого дома черной от нее стала. Мстила Степь, мстила за все, что было, и за все, что еще будет…

Крон, Сои и Оке со своими армиями пробивались к замку, гордо возносящему в небо высокие каменные башни. Многие инксы укрылись внутри, и не хотели кочевники оставлять их в живых. На подступах к воротам замка происходили самые ожесточенные стычки, здесь тела погибших мешали поворачиваться и двигаться вперед. Но напирала Степь, дошла до замка, выбили Бессмертные высокие, причудливо вырезанные двери и вошли внутрь.

Первым тут оказался Крон. Огромный зал с колоннами, сложенными из обтесанного камня, множество дверей вело из него. Растерялись кочевники — куда идти? Где враг? Но Крон успел заметить, где промелькнули зеленые рубашки. Он кинулся к узкой крутой каменной лестнице, огибающей массивную колонну при входе и ведущую наверх. Его воины не отставали, и верный Лард шел рядом. Но едва успел отряд Крона продвинуться немного вперед, как послышался ужасающий грохот, содрогнулись каменные ступени, и начала рушиться входная арка замка. Те, кто не успели войти внутрь, кинулись назад. А отряд Крона не рискнул прорываться к дверям под градом осыпающихся камней. Бросились они вверх по лестнице, беспомощно глядя, как каменные глыбы заваливают вход, отрезая их от остальных кочевников. То ли инксы специально так подстроили, то ли еще чего — не ясно. Почти сотня кочевников была раздавлена обрушившимся сводом, Оке и Сои остались снаружи, глядя на оседающее облако пыли и сыпля проклятиями в бессильной злобе. Они успели выскочить, и их отряды почти не пострадали. Но Крон!.. Отряд Крона тоже пострадал не очень сильно, полторы сотни кочевников были еще живы, пусть и изрядно напуганы произошедшим. Крон пересчитал взглядом оставшихся с ним людей, хотя облака пыли мешали дышать, застилали глаза. Отовсюду слышались испуганные крики, кто-то порывался бежать, разгребать завал, хотя чем же сдвинешь каменную глыбу в два человеческих роста?! Голыми руками?

— Тихо! — проорал Крон, и мгновенно наступила тишина. Слышно стало даже, как медленно шуршит песок, осыпающийся меж рухнувших камней.

— Пойдем по лестнице! — решил Крон. — Наверх! В башне должны быть окна, оттуда и спустимся к своим!

— А инксы? — выкрикнул кто-то.

— Бить будем! — рявкнул Лард. — Для того сюда и шли!

— Вперед, Степь! — скомандовал Крон, пробираясь меж кочевниками и занимая место во главе отряда.

Первое же препятствие возникло перед ними, едва они одолели сотню ступеней этой, все время заворачивающей лестницы. Неожиданно открылась широкая каменная площадка, на которой поджидали их инксы. Тут и началась схватка. Кочевники не успевали выскочить с лестницы на площадку и развернуться, как попадали под вражеские удары и валились с ног. Крон уловил «песню смерти» и врезался в самую гущу инксов. С десяток он успел положить, прежде чем «песня» смолкла. Это нарушило стройную оборону инксов и дало кочевникам возможность прорваться, загнать врагов в угол и перебить их всех.

Пол стал скользким от пролитой крови, отсветы горящих факелов, воткнутых в железные кольца на стенах, ломались на влажных камнях, отбрасывая причудливые блики. Крон вырвал один из факелов, взял его в левую руку и взмахнул им над головой.

Вперед, Степь! — снова крикнул он, и кочевники продолжили свой путь.

Трудно было идти, за каждым поворотом поджидала смерть от арбалетной стрелы, зазубренного копейного наконечника, широкого стального меча. Не всегда успевал Крон, шедший впереди, заметить ощетинившуюся остриями коварную пасть каменной ниши по дороге, и тогда смерть наносила кочевникам свой удар. Но когда замечал, то первым пронзал мечом прятавшегося врага, даже не видя его и только по звуку определяя, насмерть ударил или нет. Уже не больше сотни осталось от отряда Крона, но продолжали они прорываться, ибо другого выхода у кочевников не было.

Лестница вывела их в большой зал с низким потолком. Массивные деревянные квадратные колонны, окованные понизу железными полосами, поддерживали потолочные балки. Из середины каждой стороны этих колонн вверх, к потолку, наклонно уходили толстые брусья, делая их похожими на перевернутые лапы громадных птиц. По стенам, сложенным из больших обтесанных камней, были вырублены небольшие углубления, в которых располагались светильники. Вдоль одной из стен выпирало каменное возвышение, достигавшее по высоте Крону до плеча. В зале ровными рядами шли столы из обструганных досок, возле которых стояли лавки, обитые темно-синей мягкой тканью. Видимо, здесь инксы собирались для того, чтобы поесть или обсудить свои гнусные планы. Здесь же стояло несколько бочек, в которые кочевники сразу же и заглянули. Ерунда — масло для светильников да вино инксийское, кислое и невкусное. Возле бочек лежали мотки толстой веревки и несколько топоров, а в самом углу стояли прислоненными к стене инксийские копья — видно, поняли инксы, что с копьем в замке много не навоюешь, и оставили их тут как бесполезный груз…

В зале никого не было. Пусто, лишь тени от потрескивающих светильников качаются по стенам. Это сразу насторожило Крона — весь их путь сюда был труден, словно инксы пытались не дать кочевникам попасть в этот зал. Так почему же тут никого нет?! Кочевники разбрелись по залу, осматриваясь, разыскивая выход отсюда. Крон огляделся по сторонам.

Окон в зале не было, но в углу оказалась низенькая дверь. Крон подошел к ней и попытался открыть. Дверь не поддалась, но Крону показалось, что сквозь толстые доски до него донесся какой-то звук. Он громко хлопнул в ладоши и, когда все кочевники обернулись на звук, приложил палец к губам. Затем Крон прижался ухом к двери и услышал речь. Он не смог разобрать слов, слышно было только, что кто-то кому-то отдавал приказы.

— Здесь! — сказал Крон, отступая на шаг от двери и указывая на нее рукой.

Кочевникам не понадобилось дважды повторять приказ. Тяжеленный стол вполне сгодится вместо тарана, если за него сразу возьмутся шесть человек. И взялись, разбежались и ударили. Треснула деревянная дверь, прогнулись железные петли. Ударили кочевники еще раз, и не выдержала инксийская работа удара Степной армии, лопнуло железо, треснуло дерево, открылся проход. И тут же из распахнувшейся перед ними тьмы полетели в кочевников арбалетные стрелы. Хорошо еще, что они стол из рук выпустить не успели — доски на себя смертельный удар приняли. Стрелявших-то и было всего трое, а перезарядить арбалеты они так и не успели, да и незачем — куда покойникам стрелять-то?!

Бросились было кочевники в темный коридор, но оттуда опять полетели стрелы да копья, и четверо кочевников были убиты на месте. Крон приказал остановиться. Инксы наверняка спрятались тут. Или не спрятались, а просто уходят тайным ходом из крепости. Если так, то надо бы идти за ними следом, а как это сделаешь? Только сунься в темную пасть коридора, сразу с жизнью распрощаешься! Крон взволнованно огляделся по сторонам, и ему вдруг показалось странным, что вдоль стены, возле которой шел каменный уступ, горели все светильники, кроме самого дальнего. И даже кажется, что пламя соседнего светильника чуть колеблется, словно от слабого дуновения ветерка. Крон оставил старшим вместо себя Ларда, строго-настрого наказав ему не соваться в смертоносную темень коридора, а сам влез на стол и пригляделся. Ну, так и есть! В том месте, где не было огня и темнота казалась гуще, обнаружился ход! Крон переступил на каменный выступ и пригнулся. Ничего не видно, темно впереди, но каменные ступени круто уводят вверх. Крон велел трем десяткам идти следом за ним и ступил на лестницу.

В потемках, прижимая к себе меч, чтобы не звякнул о камень, осторожно ступал Крон, стараясь не шуметь. И вот уже темнота сделалась не такой густой, откуда-то сверху заструился свет. Еще несколько шагов, и Крон оказался на террасе башни замка. Прямо среди инксов.

Инксы стояли возле высоких каменных зубцов, огораживающих террасу, и стреляли из арбалетов вниз. Ну, это и так понятно, в кого они целились… Всего было их полтора десятка, а кочевников, шедших следом за Кроном, вдвое больше. Так что даже вскрикнуть инксы не успели, полегли все разом под ударами степных мечей.

Один из кочевников подошел было к краю террасы- посмотреть, далеко ли спускаться — и едва не погиб. Длинная стрела стукнула в камень возле самого его лица.

— Вот ведь! — испуганно отскочил назад кочевник. — Свои же и подстрелят!

И точно — стрелы снизу летели не переставая, а стрелки у Йорки были неплохие. Что же делать-то? Не сидеть же в этом замке до скончания дней своих! И тогда Крон одним прыжком вскочил на каменный зубец, высоко над головой поднял свой меч и издал громкий волчий вой.

Стрельба сразу же прекратилась, и многоголосый ответ вперемежку с радостными криками донесся снизу. Крон увидел, как внизу встали во весь рост Оке и Йорка, узнали его, замахали радостно руками. Крон махнул в ответ, спрыгнул на террасу и велел своим кочевникам нести из зала веревки, что заприметил возле бочек. А потом ему в голову пришла одна мысль, и он сам кинулся вниз.

Лард с кочевниками сгрудились возле входа в коридор, злобно заглядывая в его черную пасть. Услышав приказ Крона, кочевники мгновенно кинулись его исполнять. Они подтащили одну из бочек, стоящих в зале — ту, где было масло для светильников, — ко входу в коридор и опрокинули ее, вылив содержимое в темноту. Затем туда же полетели разломанные на доски столы и скамьи, а потом уже горящие светильники. Занялось быстро, воздух сразу наполнился удушливым запахом гари. Может быть, и не сгорят инксы, может быть, даже и не задохнутся, но — а вдруг? После чего кочевники покинули зал и выбрались на террасу.

А там уже толстые веревки были обмотаны вокруг каменных зубцов, и люди один за другим спускались со стены. Крон с Лардом спустились последними, когда черные клубы дыма уже вовсю застилали террасу. Когда

Крон объяснил Оке, откуда этот дым, тот кивнул головой и приказал Степи оставить крепость.

— Может быть, толку большого от этого пожара и не будет, — проговорил он, — но самой крепости достанется изрядно!

Вскоре запылал весь замок, огонь перекинулся на дома, и вся крепость стала похожа на один большой костер. Кочевники отошли подальше от стен и расположились лагерем. Надо бы, конечно, уходить, не засиживаться тут, но люди хотели посмотреть, как горит вражеское гнездо, крепость инксийская. Да и раненых надо было перевязать, разобраться, сколько от Степи осталось-то, после такой бойни. О погибших хорошо бы подумать, не оставлять их в чистом поле, земле предать. А то старухи говорят, что иначе они из заоблачного мира являться будут, укорять нерадивых товарищей своих, что не похоронили честь по чести… Старушечья болтовня, она, конечно, для кочевника как для коровы уздечка — смотрится необычно, но молока не прибавляет. Однако нехорошо и оставлять непогребенными отважных воинов Степи, жизни свои в бою отдавших.

До самого вечера бродили кочевники вокруг крепости, среди осиротевших коней, распугивая собирающееся уже на пир воронье, подбирая убитых, находя раненых среди них, и своих, и чужих. Своих заботливо перевозили в лагерь, инксов безжалостно добивали. А к заходу солнца повезли погибших кочевников на правый берег, в Криарские холмы, где и опустили их всех в один глубокий овраг, завалили камнями и пожелали им, чтобы и в заоблачном мире оставались кочевники хорошими воинами.

Много погибло их в бою, много. Меньше всего людей потеряли армии Оке и Йорки. А из армии Ута не осталось никого, и сам Ут погиб. Мало было потерь и в армии Мигана, хотя сам Миган не сумел уберечься, достала его инксийская стрела, выпущенная с крыши одного из домов, уже в крепости ударила в шею. Больше четырех тысяч кочевников полегло при взятии Крина. И одна мысль успокаивала воинов — не зря сражались, инксов было больше десяти тысяч, а в живых никого из них не осталось. И крепости уже нет — яркое зарево в вечернем небе долго еще светить будет. Как знак остальным крепостям — Степь пришла!

Свободно чувствовали себя победители, без опаски разгуливали меж холмов, устраивали лагерь, готовились подкрепиться у кого чем было. Никому из кочевников и в голову не приходило таиться. Словно бы со взятием крепости Крин все инксы исчезли, словно неоткуда больше было ждать опасности. Не осталось будто на свете ни Лаоэрта, ни остальных инксийских крепостей. Но что поделать? Люди упивались совершенно новым и неизвестным им ощущением — чувством победы!..

Вот тут-то инксы к ним и пожаловали…

Первыми их заметил дальний западный дозор, поставленный Кроном в стороне Риифорской дельты. Оке считал, что этот дозор вообще не нужен — чего зря людей мучить? Кто же оттуда сунется-то?

Оно и верно — дельту просто так не перейдешь. Во всяком случае большими силами, могущими представлять опасность для Степи. А с любым маленьким отрядом кочевники запросто разделаются. Но Крон настоял на своем. И, как оказалось, не напрасно.

— С десяток их! — возбужденно говорил прискакавший кочевник, с трудом сдерживая горячащегося коня. — Запросто перебьем!

Крон с Оке удивленно переглянулись. Но тут же удивление их сменилось беспокойством.

Десять инксов. А в дозоре стояло пятеро кочевников, один из которых сейчас здесь.

Кочевники воодушевлены победой, и сейчас вполне готовы вчетвером пойти не только против десяти инксов, но и против всего рыцарского войска Лаоэрта.

Крон и Оке, не сговариваясь, подбежали к лошадям, вскочили в седла и поскакали на запад. Крон услышал, как кочевник из дозора тоже кинулся было следом, но был остановлен Йоркой, непременно пожелавшей знать, в чем там дело. Наверняка и она потащится за нами следом, подумал Крон.

Бессмертные подъехали к месту, где стоял дозор, и спешились у подножия холма. Бросив лошадей, они, пригибаясь, побежали вверх по склону и упали в траву возле притаившихся там кочевников. Один из дозорных молча указал рукой в сторону дельты. Крон посмотрел туда и увидел небольшую группу инксийских рыцарей, неспешно едущих по полю.

— Не боятся, твари! — возмущенно прошептал кочевник. — Едут себе как ни в чем не бывало! Эх! Сейчас ка-а-ак дадим им!..

— Нет, — покачал головой Оке. — Они не воевать идут… Погляди, Крон! Они же без оружия!

Крон только сейчас понял, почему вид рыцарей вызывает у него чувство какой-то необъяснимой неуверенности. Над инксийским отрядом не трепетали красно-белые копейные ленты. Это было настолько странно, что Крон даже протер глаза, думая, что увиденное ему просто померещилось. Но, приглядевшись внимательнее, Крон понял, что не видит у рыцарей и мечей. Впрочем, мечи могли быть скрыты плащами…

— Мириться, что ли, едут?! — растерянно пожал плечами Оке. — Первый раз такое вижу!..

Крон молча кивнул, глядя, как рыцари выстроились широкой цепью и замедлили и без того небыстрый шаг коней. Странное что-то, подумал Крон. Мелькнула радостно-сумасшедшая мысль, что инксы испугались Степи и теперь просят мира. Но Крон суеверно отогнал эти мысли. Говорят же ведь: подумал — все равно что получил, а получил, так и не проси больше…

Один из рыцарей — тот, что ехал в самой середине шеренги, — непонятно зачем вдруг поднял над головой обе руки.

— Стрельнуть его? — деловито спросил кочевник, накладывая стрелу.

— Я тебе сейчас стрельну! — прорычал Оке. — Дубина! Видишь же — толковать с нами едут! Хорошо, что мы с тобой успели! — Оке повернулся к Крону. — А то эти бы здесь… настреляли!..

Оке встал на холме во весь рост. Рыцари, сразу же заметив его, остановились на месте. Тот, что поднимал руки, проехал еще несколько шагов и тоже встал.

— К ним идти, что ли?! — недоуменно пробормотал Оке. — А что, Крон? Давай сходим? Их-то — всего десять! Что они нам с тобой смогут сделать?! Пошли?

Крон кивнул, поднялся с земли, и они с Оке спустились с холма. Когда они уже подходили к рыцарю, из-за холма вдруг с воем выскочил отряд Йорки. Сама Бессмертная была во главе отряда, угрожающе занося свой меч.

— Стоять! — заорал на них Оке. — Стоять!

Рыцарские кони занервничали и начали топтаться на месте. А Йорка была уже тут — раскрасневшаяся, растрепанная, еле сдерживающая рвущегося на дыбы коня. Она непонимающе переводила взгляд с Оке на Крона, с Крона на рыцаря.

— Что случилось? — выпалила она наконец.

— Уведи своих людей! — приказал Оке. — Мы будем разговаривать!

— С инксом?! — взвизгнула Йорка.

— Да, — кивнул Оке. — С инксом. А ты уведи своих людей! Давай! Живее! — прибавил он, видя, что Йорка колеблется.

Йорка попыталась что-то возразить, но, натолкнувшись на ледяной взгляд Оке, недовольно фыркнула и развернула коня.

— Мы будем неподалеку! — прокричала она на ходу.

— Спасибо за заботу, родная… — негромко сказал Оке и повернулся к инксу.

Инке был молодым, не старше пятнадцати лет. Впрочем, кто его знает, как выглядят инксы в шестьдесят?! Ни одного старика никто из людей никогда в глаза не видел. Крон до сегодняшнего дня думал, что старики отсиживаются в крепостях, не выезжая на бои или на охоту. Но сегодня в Крине он тоже ни одного пожилого инкса не видел. Такое впечатление, что инксы или не стареют, как и Бессмертные, или же все старики живут в Лаоэрте. А может быть, даже там, откуда эти инксы сюда явились — где-то в глубине Андирских гор.

Крон заметил, что наряд на этом инксе был гораздо красивее, чем на остальных. И латы его были не белого, а желтоватого цвета, и на плаще узоры какие-то вышиты. Без шлема он, но на лбу — тонкий обруч желтого металла, схватывающий длинные волосы.

— Я — Принц Марда! — гордо заявил инке, высокомерно глядя на Бессмертных.

Крон сперва удивился его чудному имени, но потом понял, что «Мард» — это крепость по ту сторону дельты. А «Принц»… Наверное, что-то вроде командира…

— Кто вы? — так же высокомерно спросил инке.

— Сначала слезь с коня, — предложил Оке, — и назови нам свое имя!

Инке плотно сжал губы и злобно прищурился.

— Кто вы? — нетерпеливо повторил он.

— Ты находишься на нашей земле! — неторопливо и громко проговорил Крон. — И должен соблюдать наши законы! А по нашим законам тот, кто хочет узнать имя собеседника, должен прежде назвать свое!

Инке набрал полную грудь воздуха, медленно выпустил его через нос и, едва разлепив губы, с ненавистью произнес:

— Я — Керэк! Принц крепости Мард! Кто вы?

— Слезь с коня, — улыбнулся Оке. — А то нехорошо получается — мы стоим, ты сидишь в седле… Да и слышно тебя будет лучше!..

Инке прожег его взглядом, полным злобы.

— Давай, давай, — усмехнулся Крон. — Не мы же к_ тебе приехали — ты к нам!

— Точно! — кивнул Оке. — Значит, это мы тебе нужны! А нужен ли ты нам? Тьфу!..

Оке плюнул на землю и тщательно растер плевок носком сапога.

— Ты!.. Ты!.. — Инке задохнулся от злобы.

— Видишь, как тяжело разговаривать, когда не знаешь имени собеседника! — наставительно произнес Крон.

— Если бы Великий Принц Лаоэрта не приказал мне!.. — выкрикнул инке. — Я бы!.. Я бы!..

— Ага! — подтвердил Оке. — Обязательно! Если бы да кабы мозги б не были худы!.. Слезай с коня! — Оке нахмурился.

— Ты! Ты, красноглазый! — Инке был в ярости. — Я разыщу тебя! Я прикажу разорвать тебя на тысячу кусков! Тварь! Красноглазая тварь!

Крон почувствовал легкое движение воздуха. Фигура Оке на миг превратилась в размытое пятно и тут же вновь обрела четкие очертания, но в руке Оке уже сжимал свой окровавленный меч. Инке вдруг замолчал, вытаращил глаза, раскрыл рот, голова его отделилась от туловища и полетела на землю. Из перерубленной шеи фонтаном ударила кровь, залила латы. А тело, нелепо дернувшись, повалилось назад и упало, запутавшись ногами в стременах. Конь рыцаря, почуяв тревожный запах крови, дико заржал и встал на дыбы. Остальные рыцари, стоявшие поодаль, испуганно закричали.

Оке поднял с земли за волосы голову инкса, показал им и громко проорал, перекрывая испуганные крики рыцарей:

— Есть среди вас кто-нибудь, кто умеет разговаривать лучше, чем это умел делать он?

— Ты! — выкрикнул один из рыцарей. — Ты убил Принца Марда!

— Ага! — довольно подтвердил Оке, отбрасывая в сторону отрубленную голову. — Потому что он не так со мной разговаривал! И запомните! Вы все! — громко прокричал Оке. — Никто не имеет права ТАК разговаривать с Бессмертными! Никто!

Крики рыцарей наполнили воздух. Они вдруг сорвались с места и погнали коней на Бессмертных. Оружия у рыцарей почему-то и правда не было, но были боевые кони, способные растоптать своими острыми подковами любого врага. Крон с Оке переглянулись и улыбнулись. Оба давно уже чувствовали «песню» и сейчас с готовностью ею воспользовались. Так что когда на помощь прискакал отряд Йорки, в нем уже не было надобности…

Рыцари действительно оказались без оружия. Крон, не переставая удивляться, приказал обыскать сумку, прикрепленную к седлу лошади погибшего Принца. Верный Лард, увязавшийся за отрядом Йорки, немедленно запустил туда руки, извлек какой-то темный предмет, несколько мгновений недоуменно смотрел на него и вдруг, выпустив его из рук, испуганно отскочил назад.

— Что?! — Крон кинулся к нему.

Глаза у Ларда были круглыми, рот приоткрыт, но он ничего не отвечал, только тряс головой и показывал пальцем на круглый предмет, валявшийся на земле у его ног. Крон присел, чтобы рассмотреть, что же это такое, и почувствовал, как по спине его пробежали мурашки страха.

Это была отрубленная голова одного из темных людей. Такого же, что встретились его армии в Криарском лесу.

— Ну и рожа! — раздался рядом голос Оке.

Крон посмотрел на него снизу вверх и только сейчас вспомнил, что из всех здесь присутствующих только он, Лард, да еще пятеро дозорных видели темных людей и слышали сказки о «их.

— Что это такое?! — удивлялся Оке, перекатывая голову носком сапога.

Крон спокойно, без эмоций, рассказал ему обо всем, что знал. Об убитом темном, об их нападении, о сказках, которые в связи с этим были рассказаны… Крону не очень хотелось это делать — вокруг плотной толпой стояли Йоркины кочевники, к чему плодить лишнее беспокойство в людях? Но здесь же были кочевники из его, Крона, армии — пятеро дозорных. И лучше, если люди узнают обо всем от самого Крона, а не от них, так гораздо меньше будет в рассказе нелепостей и необоснованных, пугающих страхов. Словам Бессмертного больше доверия.

Крону совершенно не хотелось, но ему пришлось пересказать сказку, которую он услышал, о том, как дерево задавило незадачливого охотника, убившего темного человека. Крон, правда, говорил об этом с ноткой пренебрежения в голосе, но сказка вызвала живой интерес у окружающих. Слишком живой…

Эта сказка про темных людей и у Оке вызвала неожиданную реакцию — недоверие. Не удивление, не страх, а недоверие. И Крону показалось, что Оке хотел этим отгородиться от нехороших мыслей, которые возникли у него в голове.

— Глупости это все! — решительно заявил Оке. — Ну-ка! Прикажи позвать сюда всех воинов, которые прикончили этих уродов.

Крон кивнул Ларду, и тот бросился исполнять приказание. Но вскоре он возвратился обратно и сообщил, что никого из этих кочевников не осталось в живых, все пали в бою. А кто-то из дозорных вдруг припомнил, что того самого паренька, кому Крон подарил свой нож, придавило рухнувшей деревянной балкой в замке Крина. А еще кто-то — уже из Йоркиных лучниц — вспомнил, что один из разыскиваемых кочевников во время атаки на крепость вылетел из седла, когда коня его подстрелили, да и напоролся на сухую ветку, всю грудь себе разворотил и помер тут же…

Вокруг лежащей на земле головы темного человека постепенно образовывалось пустое пространство. Люди невольно отодвигались от нее, стараясь держаться подальше. Первым на это обратил внимание Оке.

— Эй! Воины! — громко расхохотался он. — Чего вы испугались? Вот этого?! — Оке поднял с земли голову, и по толпе кочевников пробежал испуганный вздох.

— Слов нету — страшная рожа! — продолжал Оке. — Однако же держу я ее в руках, и ничего! Не умираю!

— Был бы я Бессмертным, тоже бы держал… — проворчал кто-то в задних рядах.

— Ну и что с того, что я Бессмертный?! — расхохотался Оке. — Или меня стрела щадит? Или мне меч вражеский не вредит? Или, может быть, вы уже начинаете бояться мертвецов?! Словно дети малые! Удивляюсь я, как вы вообще сумели захватить Крин! Не страшно было? Ведь под каждым камнем в стене этой крепости лежит убитый инксами человек! Они специально так делали! Людская кровь крепче держит камень! А вы не струсили! Так что же теперь-то?! А ну-ка, Крон! Давай сюда мешок, упрячем эту голову обратно, нечего детишек малых пугать, обмочатся еще!

Кочевники смущенно опустили глаза в землю. А Крон, радуясь в душе находчивости Оке, сорвал с седла мешок и уже собирался протянуть его командиру, как вдруг нащупал внутри еще что-то. Крон запустил в мешок руку и извлек оттуда кусок тончайшей выделанной кожи, свернутый в трубку.

— Чего это тут? — поинтересовался Оке. — Неужели шкура темных людей?! Ха-ха-ха!

Кочевники рванулись поближе к Крону, посмотреть, шутит Бессмертный или же. правду говорит. Крон развернул кожу и нахмурился.

Вообще-то на ощупь это на кожу не походило — слишком уж тонкая, гладкая да светлая. И на ней что-то было нарисовано. Крон с недоумением разглядывал эти рисунки — маленькие, меньше ногтя мизинца, нарисованные ровными рядами, словно рыцарский строй. И все разные. Хотя нет! Иногда они повторялись. Глаз уже выхватывал похожие очертания из стройных шеренг рисунков. Но понять, что же тут изображено, Крон так и не смог. Некоторые из рисунков были похожи на вставших на дыбы коней, некоторые — на парящих птиц или башенки инксийских крепостей. Но большая часть их напоминала Крону причудливо извивающихся змей. Оке тоже это заметил.

— Что это за гадючье гнездо?! — спросил он. — Может быть, эти инксы вестовыми были?

— Нам весть несли?! — усмехнулся Крон.

— А зачем они тогда к нам ехали? — сразу же возразил Оке. — Толковать хотели… Не иначе как весточка это! Только не понять ничего… Ладно, давай быстрей мешок! — прошептал он Крону. — Пока они эту весть рассматривают… — он показал глазами на кочевников, с интересом обсуждавших, что могли означать эти рисунки.

Крон протянул мешок и Оке бросил туда голову темного. От Крона не укрылось, что, когда она выскользнула у Оке из рук, с губ Бессмертного слетел невольный вздох облегчения.

— И голову этого самого принца — туда же! — приказал Оке. — Это наша инксам весточка будет!

Лард мгновенно подобрал голову принца и бросил ее в мешок, который держал Крон. Крон привязал мешок обратно к седлу инксийского коня и подумал, какое это странное слово — «Принц». Строгое, чужое, но красивое — боевое, словно меч звякает.

Убитых инксов привязали к хвостам лошадей, и кочевники с гиканьем и воем погнали перепуганных животных обратно, в сторону дельты Риифора. Кони сами найдут дорогу домой и привезут инксам безрадостную весть. А заодно и сообщат, что здесь теперь хозяйничает Степь! Вот так-то!

Между тем ночь уже вступила в свои права, когда отряд вернулся в лагерь, крупные звезды усыпали черное небо. Всюду горели костры, озаряя своим светом Криарские холмы, кочевники отдыхали. Кто-то уже начал по обычаю обмениваться добытым в бою оружием, кто-то с жаром вспоминал моменты боя, а кто-то вдруг вспомнил, что в армии рядом с ними были и кочевницы. И уже хвастался перед ними своими боевыми заслугами. По глупости конечно же. Умные люди, те — наоборот! Те больше хвалили не себя, а свою собеседницу. Какая она сильная, да какая она ловкая, да как она метко стреляет… Женщины же, разгоряченные недавним боем и миновавшей их смертью, тоже вспомнили, что они не просто воины. И уже кому-то приходилось пройти не одну сотню шагов, чтобы отыскать более-менее уединенное место для объятий со своей боевой подругой.

Бессмертные же собрались на Совет, усевшись вокруг костра. Всего семеро их осталось в Степи. Ута и Мигана больше нет. В скорбном молчании выпили Бессмертные по глотку браги в их память, вздохнули, пожелали им удачи в заоблачном мире. А потом занялись делами живых. И Крон предложил изменить их первоначальный план.

— Нельзя сейчас идти вверх по Криару, как задумывали, — сказал он. — Мало нас осталось. До Балгла дойдем, может быть, и возьмем его даже. А потом… Не знаю.

— Точно! — проворчал Сои. — Слишком многих мы потеряли!

— Зато крепость взяли! — нахмурился Фардок. — Когда такое бывало, чтобы мы крепости брали?

— Да уж, больше двух лет прошло! — ехидно напомнила ему Йорка. — Немудрено и позабыть! Хотя и было такое дело в Криарском лесу! Брали мы крепости!

— Помолчи, Йорка! — осадил ее Оке.

— А чего он? — вскинулась Йорка и передразнила Фардока: — «Когда такое бывало»! Память у тебя птичья! Снесла яйцо, да и забыла — где!

— Йорка! — нахмурился Оке. — Не о том сейчас говорим!

— Да ну его! — сердито отмахнулась Йорка и замолчала.

— Нужно идти вдоль Криара, как и решали! — настаивал Фардок. — Пока еще инксы не опомнились!

— Да инксы в тех крепостях и не знают небось про Крин-то! — возразил Трэк. — От чего им опоминаться-то?!

— Все равно! — настаивал Фардок. — Нужно идти! Они Ута убили, а вы?! Боитесь, что ли?!

Все замолчали. Крон вспомнил, что Фардок с Утом были друзьями. Вспомнил, как Фардок прорывался к Уту, когда инксы зажали того возле речного берега. Вспомнил глаза Фардока, какими они стали при известии о смерти Ута…

— Я понимаю тебя, — проговорил Крон. — Ут был славным воином, лучшим из Бессмертных…

— Перестань! — прервал его Фардок. — Боишься продолжать войну, так и скажи!

Крон тяжело посмотрел на Фардока. Фардок выдержал этот взгляд и снова произнес:

— Надо идти вдоль Криара! Вы надеетесь, что инксы захотят мира? Вы думаете, что они несли нам хорошую весть? Йорка рассказала мне, какую весть они нам несли! Голову отрубленную, вот что! Ваши, мол, головы так же отсечем! Угрожали они! И как они с Оке разговаривали? Забыли?

— Никто ничего не забыл, — возразил Ландер. — Но я тоже считаю, что продолжать сейчас войну опасно. Нужно собрать новую армию! Сейчас люди сами пойдут к нам, их и уговаривать не придется! Пожар кринский далеко виден!

Все, словно по команде, повернулись к багровому зареву на горизонте.

— Точно, — кивнул Сои. — Нужно набирать людей!

— А Степи что скажем? — криво усмехнулся Фардок. — Куда Степь-то денем? В Вечный Город поведем? Да в Сиузских горах скоро и дичи не останется кормить такую ораву!

— Распустим Степь! — неожиданно заявил Оке.

— Ты что?! — воскликнула Йорка. — Как это так — распустим?!

— Да, — кивнул Оке. — Распустим. А когда время придет — снова соберем! И тогда кочевники уже не одни придут — других за собой потянут! Четыре тысячи кочевников! Они гораздо лучше все расскажут людям, чем семеро Бессмертных! Все узнают о Крине! И рассказывать кочевники будут о победе, а не о том, как Степь об рыцарей инксийских переломилась!

— А ведь верно! — улыбнулся Ландер. — Хорошо придумал! Молодец, Оке!..

На том и порешили. Степь распустить и через год вновь собрать ее. А людям указание дать — зазывать в Степь новых воинов.

Все Бессмертные согласились. Все, кроме Фардока.

— Я свой отряд не распущу! — заявил он. — У меня в армии осталось семь сотен кочевников!

— А если твои люди не захотят идти за тобой? — прищурился Окг.

— Неволить никого не буду, — успокоил его Фардок. — Кто не захочет, пусть ждет год! А через год я уже с армией буду! Так что Степь я не брошу, как Кинир или Дар, не опасайся, Оке!

— Что ж… — Оке вздохнул. — Как знаешь, Фардок…

И когда к полудню следующего дня громадная инксийская армия — тридцать тысяч рыцарей — подошла к Криарским холмам, то никого уже здесь не было. Растерянно стояли рыцари, спешившие от крепостей Асли, Коге и Хотор. Торопились они, но нашли лишь погасшие костры, следы Степи, да огромный могильный холм, где покоились погибшие кочевники.

А на юге к небу медленно возносились густые клубы дыма от спаленной Степью крепости Крин.

 

Глава четвертая. ЗЛАТОГЛАЗЫЙ ГОСТЬ

Хорошо летом в Андирских горах. День становится длиннее, солнце успевает прогреть своими лучами суровые камни, и можно раскинуться на земле, устремить взгляд в небо и подумать. О себе, о жизни своей. Помечтать о чем-нибудь.

Или же вспомнить, как год назад брали Крин. И что еще за этот год произошло — хорошего, не очень и, прямо скажем, плохого. Лард, например, только этим сейчас и занимается. Вспоминает былые сражения, хвастается без удержу, какой Крон великолепный командир (Крон всегда морщился при этих разговорах, словно от зубной боли, одергивал Ларда, ругал его, запрещал хвалить — все без толку!), сетует на то, что долго Степь не собирается, и грозится перебить всех инксов, какие ни есть на свете. Благо слушателей у Ларда хватает. Здесь, в Андирских горах, расположены пещеры отшельников — людей, которым надоела жизнь в долине, суета и вечное беспокойство. И они ушли из долины, заселили пещеры, тянущиеся в ряд на одном из горных склонов, да так тут и живут. Не много их — человек двадцать. Кто помоложе — охотой промышляет, кто постарше — огородами кормится. Крону почему-то это все напомнило Вечный Город. Таким, каким его хотел видеть Лик. Однако Лику не удалось создать ничего подобного. Возможно, все дело в том, что люди были смертны и не успевали надоесть своим соседям — возле отшельничьих пещер уже имелось маленькое, в шесть могил, захоронение.

Крон с Лардом жили в пещерах отшельников уже четыре дня. В Вечный Город прискакал гонец от Кинира, пожелавшего встретиться с Кроном именно здесь. Видимо, до сих пор еще Кинир сердит на Оке, раз избрал местом встречи не Вечный Город, а Андирские горы. А раз так, то уговаривать Кинира приехать в Город бесполезно. И когда Крон поспешил на встречу со своим старым другом, Лард — верный его спутник — пожелал сопровождать Бессмертного.

— Мало ли что может случиться в горах? — ворчал он, собираясь в дорогу. — Инксов, вон, уже почти год не трогаем! Они сейчас так обнаглели, что только держись!..

Конечно, помощь от Ларда Крону была бы невелика. Но хороший попутчик еще никогда и никому не мешал.

Здесь же, у отшельников, Ларду настолько понравилось, что Крон не удивился бы, если бы он остался в пещерах насовсем.

— Хорошо-то как! — с улыбкой говорил Лард, раскинувшись на голой земле и мечтательно глядя в небо. — Тихо, спокойно… Ни тебе забот, ни тебе хлопот!.. Сиди себе да языком мели — было бы кому слушать!..

Слушатели у Ларда оказались благодарными — каждое слово ловили, запоминали все, что он говорил, передавали тем, кто этого не слышал. Крон поинтересовался у одного из стариков, зачем это им нужно?

— Ты Бессмертный, — пояснил отшельник. — Ты знаешь то, что случилось сотни и сотни лет назад. И мы, отшельники, делаем то же самое — запоминаем, чтобы молодым передать, тем, кто после нас будет жить. Надо же людям знать, что в мире происходит…

Это верно, подумал Крон. Отшельники знали многое, даже то, что и самому Крону не было известно. Прошлое, конечно, он знал лучше них, но — кому оно нужно, это прошлое?! А вот о Даре Крон услышал именно от отшельников. Не поверил вначале, поехал проверять и убедился, что если и привирали отшельники, то самую малость. А в главном всю правду сказали — инксам теперь Дар служит.

Бессмертный Дар служит инксам!

Да скажи это кто-нибудь Крону — на куски бы разорвал! Он и старика того, кто сообщил ему эту весть, чуть не убил на месте. Но сдержался, пожалел. А потом задумался, сомневаться начал и поехал проверить, так ли это? И проверил… Лучше бы и не проверял, честное слово! Спокойнее жил бы!..

Примерно в то же самое время, как Степь, собираясь брать Крин, шла через Криарский лес на север, Дар со своей армией атаковал крепость Хадр, расположенную на левом берегу Риифора, неподалеку от болот, в том месте, где река еще не набрала свою силу от притоков и ручьев. Дару удалось собрать под свое командование больше двух тысяч кочевников, и они без особого труда выманили инксов из крепости. Кочевники загнали инксов в болота, окружили их, но Дар приказал сохранить в живых как можно большее количество врагов. Три тысячи инксов были повязаны и привезены обратно в крепость. В плену у Дара оказался и самый главный командир крепости Хадр — инксийский Принц. Дар созвал к стенам крепости всех людей, живших в близлежащих селах, и при всех казнил этого Принца. А затем объявил, что отныне и навсегда хозяином крепости Хадр будет он, Бессмертный Дар.

Плененных инксов Дар отпустил, чтобы те донесли в Лаоэрт эту новость. И уж они донесли! Так донесли, что через десять дней к стенам Хадра подошла десятитысячная армия рыцарей!

Тут бы Дару и конец настал, но он не начал бой, а самолично отправился к рыцарям переговоры вести. О чем они там говорили, никому не известно. Однако армия инксийская ушла от крепости, а Дар остался в ней.

Очень все удивлялись тогда — как это так?! Бессмертный без боя заставил отступить вчетверо превосходившую инксийскую армию? Да полно! Может ли такое быть?!

Может. Было.

И люди скоро перестали удивляться этому диву. Как раз тогда, когда Дар приказал своим кочевникам собирать по селам зерно, скот, фрукты разные и в Лаоэрт везти. Дескать, хотите селяне жить не под инксами, а подо мной, так и делитесь добром своим!

Жители сел, надо сказать, не особенно-то и возражали против этих поборов. Раньше инксы их обдирали, не привыкать. Хорошего тут, конечно же, мало, но одно дело, когда инксииские рыцари вломятся в дом, зарежут кого-то из близких, угонят всю скотину да еще на прощанье и жилье запалят. И совсем другое, когда свои же люди, кочевники, приедут, посидят за столом, возьмут самую малость да еще и поблагодарят за щедрость. Рыцари-то инксииские брали у одного — двоих, зато все, на что глаз падал. А Дар — у каждого, но понемногу. И лучше уж знать, что каждый день нужно отдавать Дару один кувшин молока из пяти надоенных, чем сидеть да трястись, ожидая, когда инксы твою корову и вовсе уведут, а дом спалят.

Потянулись к Хадру со всех сторон люди, четыре новых поселка близ крепости поставили. Из степей, из-за болот Риифорских шли. Были даже такие, кто пытался из других селений — диирийских или гданских — сюда перебраться. Но за этими инксы вдогон пускались и уничтожали переселенцев безжалостно. Однако люди к Хадру продолжали идти. Уж на что спокойнее была жизнь в Криарском лесу, но и оттуда кое-кто сюда пожаловал. Таков уж человек — дави ею полсотни лет, мучай, истязай, а потом дай ему чуток слабины, так добрейшим и прослывешь! Про Дара, вон, тоже говорили, что добрый, мол, за раз больше одного-двух не казнит…

Крон, услышав об этом от селян, в бешенство пришел. Они с Лардом сразу же направились в крепость, чтобы с Даром встретиться. Стража на воротах пропустила их без слов — с Бессмертным особенно-то и не поспоришь. Правда, сразу же гонца послали к Дару — так, мол, и так. Пришли, мол, по твою голову. И не кто-нибудь, а сам Бессмертный Крон, враг твой старинный, ненавистник лютый, боец умелый…

Дар же, против всех ожиданий, встретил Крона радостно. И хотя кипела в груди злость, Крон его выслушал. И во время разговора с Даром понял, что не чувствует тот за собой вины от своего предательства.

— Вы положили под Крином сорок сотен кочевников, — говорил Дар. — А я сто пятьдесят сотен от страха избавил! Вот они — люди! Живые! Пойди и спроси у них, лучше ли им стало жить? Послушай, что они ответят! А кто не хочет жить со мной в мире, пусть в Степь уходит, держать не стану и вдогон воинов своих не пошлю! Да и из моей армии сотни три к вам перебежало! И плевать на них! Лучшие мои люди тут остались! Посмотри на мою армию — все сыты, довольны, живы и здоровы! А на селян посмотри — уж сколько времени как спокойно живут! Ни тебе охот этих кровавых, ни тебе нежданной смерти от инксийского арбалета! Плохо это, да?

Крон не нашел что ему возразить, да и Лард, стоя за спиной, лишь зубами скрипел да сопел сердито. Только одно и сказал:

— Смотри, Дар, Степь в Хадр придет, не сносить тебе головы, Бессмертный!

— Приходите, — кивнул Дар. — Приходите! В гости придете — примем, накормим! А с оружием сюда явитесь — живы не будете!

Глядя на лица стоявших возле Дара кочевников (Тьфу! Какие же они теперь кочевники-то?!), Крон понял, что новоявленный Принц не шутит — будут они биться за эту свою новую жизнь насмерть!

Вся его армия теперь щеголяла в инксийских латах и красно-белых плащах. Да и сам Дар латы и шлем с себя не снимал — желтые латы, не простые рыцарские, а Принцевы!..

В задумчивости ушел от него Крон, с тяжелым сердцем. Как же так?! Кочевник ведь! Бессмертный! И инксам служит?!

Однако что там ни говори, что там себе ни думай, а Дар армию свою сберег, не то что Фардок, который в лесах за Криаром половину войска своего положил в бою с темными людьми. И армия Дара довольна своим командиром, и селяне вроде бы не ропщут, да и Лард, уговаривая людей бросить эту стыдную жизнь под предателем и уйти в Степь, только пятерых и сумел убедить.

Конечно, подумал Крон. После всех тех ужасов, что селяне от инксов натерпелись, правление Дара покажется благом. Все равно как если бы вдруг из огненных подземных болот, в каких, сказывают, души убитых злодеев горят, в счастливый заоблачный мир попасть! И зачем теперь людям в Степь идти?! Чего они там не видели? Хорошо еще, что лишь в одной крепости такое творится. Сообразят инксы, что следует людям послабление дать — власть их сразу же укрепится. Ведь тем, кто помнит вольную жизнь, уже давно за семь десятков лет минуло! Если они, конечно, вообще еще живы… А молодые… Вот Лард, например! Он с малолетства при инксах рос и видел от них только горе. Потому и ненавидит их люто. Но после посещения Хадра и он согласился, что Дар поступил хитро.

— Само собой, — говорил он. — Зачем людям в Степь идти, если им и так легче жить стало?!

Не понравились Крону эти разговоры. Опасные они очень. Для Степи опасные.

Конечно, для всей Степи Дар теперь враг. Кочевники сейчас готовы разорвать его в клочья. Но Дар сумел доказать инксам, что с войсками кочевников нужно считаться и лучше всего не биться с ними, а дружить. А кому и что доказал Фардок, потеряв в лесах половину армии? То-то и оно!..

Фардок после взятия Крина в леса отправился — войска собирать. Пошел по той же дороге, по какой на Криарские холмы Степь шла. Только во время того похода Фардок очень сильно отклонился на восток. И конечно же наткнулась его армия на темных людей.

В первом бою они одержали победу. Да, собственно, и боем-то это назвать нельзя было — три десятка темных напали на кочевников во время стоянки, закололи пяток лошадей и были изрублены мечами в куски. Но через два дня на Фардока напало уже больше сотни темных. И тут без потерь не обошлось. Восемь кочевников были убиты да еще десятка три ранены. Однако и тут победа осталась за Степью.

Фардок продолжал вести свою армию, все больше и больше отклоняясь на восток. И еще через десять дней столкнулись кочевники уже с тремя сотнями темных людей. Вот тут-то им несладко пришлось.

Каменные копья разили наповал. Если раньше темные люди на кочевников почти не обращали внимания — все больше лошадей били, то теперь они поняли, откуда грозит главная опасность. И пощады от них кочевникам ждать не приходилось. Темные так умели схорониться, что всадники проезжали совсем рядом с врагом и не видели его. А затем в спину летело метко пущенное каменное копье, пробивая кочевника насквозь — темные люди обладали неимоверной силой. А тут еще всякие странные события начали происходить.

Вот, говорят, бабий треп все это! Сам же Фардок так и говорил! А когда этот самый «бабий треп» сбываться начал, тут уж в него все поверили. Объяснить это конечно же никто не мог. Многие кочевники поначалу смеялись над этими сказками — про переселение душ темных людей в обычные деревья. Смех, да и только! Да и как они туда вместиться-то могут?! Там же места нет! Это же не заоблачный мир, в конце-то концов, где любой душе свободно и привольно!

Но то, что начало твориться вокруг, повергало кочевников в трепет, хотя, конечно, такое могло случиться со всяким. Мало ли в жизни совпадений бывает? Просто мы на них внимания не обращаем… когда они не с нами происходят, эти странные и необъяснимые совпадения.

Внезапно поднявшийся ветер принялся валить вековые деревья, как тоненькие веточки. Деревья те и давили людей. Пять сотен кочевников погибло под их стволами. Да еще три сотни были зверями дикими убиты. И откуда только взялось в лесу столько рысей и медведей?! Да разве ж только они? Лоси и олени словно ума лишились-нападали на кочевников, били рогами, давили копытами. А тут еще кони кочевников чудить начали. Сбрасывали седоков, лягались насмерть, зубы в ход пускали. А потом и вовсе однажды ночью сбежали в лес. Не ожидали этого кочевники от своих верных друзей, которые им жизнь в бою спасали.

Два дня прошло, и армия Фардока оказалась пешей. И сократилась почти наполовину. Тогда Фардок повернул людей на запад, к реке. И сразу же все прекратилось, словно и не было ничего! Кочевники шли себе по лесу, словно и не было жестоких битв с темными людьми, злобными хищниками и взбесившимися конями. Через два десятка дней дошли они до селения охотников, да тут и остались. Уж как Фардок их ни уговаривал дальше идти — уперлись кочевники, ни в какую не соглашались с места тронуться. Все опомниться не могли от недавнего похода. Рассказывали, что в лесу страшнее было, чем под Крином. Оно и понятно — в бою врага видишь в лицо, а тут? Тут все вокруг враждебным стало, даже кони верные. И, что самое страшное, даже ветер зло нес! Ну, так эти самые Фардоковы кочевники говорили. Дескать, злобным стал ветер в лесу, нашептывал им что-то не переставая, день и ночь. Словно заманивал их глубже в лес, на погибель, на смерть лютую. Не-э-эт! Лучше уж у охотников жить. Глядишь, и умилостивятся души темных людей. А то вон кое-кто из армии 'Крона темных обидел, так его, сказывают, даже под Крином достали… Так и остался Фардок без своей армии. Вернулся в Вечный Город злее змеи болотной — два дня успокоиться не мог, все ругался самыми последними словами. Потом, правда, поутих немного, отправился по степям новую армию набирать.

Дивные дела творятся в Криарском лесу. Да и то сказать — сколько уже ему тысяч лет-то, лесу этому? Болтают, что еще сам старик Лаоэрт по лесу тому, хаживал. И ведь до сих пор никто еще его из конца в конец не проходил. Знали теперь люди, что тянется лес от Сиузских гор до моря. Но на восток так далеко, как Фардок, еще никто не забирался. Да и не заберется уже наверное. Кому охота смерть получить от своего же коня? Да, странное это место — Криарский лес. Впрочем, Андирские горы тоже тайнами полны. Самое главное — пройти через них никому еще не удавалось. Многие пробовали, и все без толку. Видно, много тайн в горах Андирских есть. Вот и Кинир, с кем вчера Крон наконец-то увиделся, разные чудеса рассказывал.

Кинир был уверен, что инксы продолжают идти в степи и долины из какой-то неизвестной горной местности. Где-то в Андирских горах лежит их родина, думал Кинир. Значит, вместо того, чтобы воевать с ними в степи, нужно выследить, откуда эта гадость ползет. И самое гнездо гадючье их и прихлопнуть разом!

Больше двух месяцев выслеживал Кинир инксов. И наконец-то его дозорные сообщили, что в горы отправился отряд инксов, числом всего лишь с сотню, зато коней за собой ведут больше тысячи. И кони те везут оружие и провизию, словно бы для целой армии. Сразу понял Кинир, что за своими инксы отправились. Поднял он кочевников да и пошел следом.

Инксы добрались до горного озера, лежащего среди скал западнее Лаоэрта, и встали тут лагерем. Три дня стоят, с места не трогаются. Удивился Кинир. Ведь отсюда только одна дорога — та, по которой инксы сюда и пришли. Со всех остальных сторон неприступные от-верные скалы, где не только на лошади — пешком не пройти.

Кочевники устроили засаду и ждали, когда же инксы обратно пойдут. Зачем они сюда шли — непонятно. Ясно уже, что не за своими, но — зачем?! Коней за собой гнали — табун целый! Для чего?

Да какая разница-то, зачем они сюда шли? Главное, не выпустить их отсюда! Инксов всего сотня, а кочевников — три с половиной тысячи! А дорога одна, и люди ее надежно держат. Так что нет спасения инксам!..

Через день Киниру сообщили, что в лагере замечено оживление, что инксы как будто выступать собираются. Дело ночью было, и в свете костров не больно-то разберешь, сколько там, возле озера, инксов. Ну уж никак не больше сотни.

А вот и больше!..

Это Кинир понял только тогда, когда инксийская армада снесла кочевничий заслон, словно весенний паводок прибрежный мусор. Инксов оказалось тысяч двадцать. Не все на конях, но все вооружены. В той ночной схватке полегло около пяти тысяч инксов, но от армии Кинира ничего не осталось. Уцелевшие три десятка бежали в горы, чудом сохранив жизни.

Потом уже Кинир вместе с ними еще раз приходил к тому озеру — все доискивался, откуда сюда столько инксов приползло? Может, пещеры какие-то есть, ходы подземные или водой озерной укрытые? Ничего кочевники не нашли. Так и ушли ни с чем.

Крон внимательно выслушал рассказ Кинира, пожал плечами.

— Не знаю, что и сказать тебе, — проговорил он. — Может быть, вы там не все хорошо осмотрели?

— Все облазили! — заверил его Кинир. — Все! Ничего не нашли! Точно я тебе говорю — инксы из подземных огненных болот сюда явились! Потому и сладить с ними не можем! Там их родина! Демоны это болотные!

— Ну да! — рассмеялся Крон. — Из подземных болот! Да выходцев оттуда ни копье, ни стрела не берет! Сладить, говоришь, не можем? С Крином сладили! Скажешь тоже- из подземных болот! Наслушался старушечьих сказок про обители мертвых душ! Ты сам-то эти болота видел? Или заоблачный мир, к примеру? То-то и оно!

— А помнишь, ты сам мне рассказывал, — хитро прищурился Кинир, — как в Крине инксы куда-то в подземелье уходили? Может, туда они и шли? К болотам огненным…

— Ерунда! — отмахнулся Крон. — Подвал там был! Или ход подземный, что за реку куда-нибудь вел. Так что либо подохли те инксы, либо бежали!

— Бежали… — проворчал Кинир. — Бежать-то они бежали, только вот куда бежали-то?

— Перестань! — поморщился Крон. — Если уж ты сказкам бабьим веришь, то вспомни, что выходцы из подземных огненных болот неуязвимы!

— Не знаю, — задумчиво пробормотал Кинир. — Другого объяснения у меня нет. Да и совсем неподалеку отсюда я опять что-то странное видел: иду я через ущелье и вдруг — инксы! Десятка четыре! А ведь я это ущелье хорошо знаю! Оттуда, как и от того горного озера, только один путь!

— Может, они где-то прятались, а ты их просто не заметил? — предположил Крон.

— Ага! Не заметил! — усмехнулся Кинир. — Я же это ущелье со склона видел! Не было там никого! Правда, могли они по северному откосу спуститься… Но тогда я бы их раньше заметил! Нет, не то что-то происходит в мире! — убежденно закончил Кинир.

— Это ты прав, — вздохнул Крон и рассказал Киниру про Дара.

Кинир сразу же помрачнел.

— Я снова буду собирать армию, — заявил он. — И первый, кому я снесу башку, будет Дар! Нечего ему позорить Вечный Город! Тварь продажная!..

Долго кипятился Кинир, они с Лардом все обдумывали, как бы половчее наказать Дара за его отступничество, придумывали ему казни, одна другой жутче. Потом уже, когда Кинир уехал, Лард сказал Крону, что если хотя бы половину своих обещаний Кинир сдержит, то Дару лучше бы на свет и не родиться. Очень зол был Кинир. Да и Крон еще не остыл после посещения Хадра.

Нехорошо было на душе у Крона, тревожно. Решил он пройтись по горам, заодно и место то осмотреть, где Кинир увидел невесть откуда появившихся инксов.

То ущелье было совсем неподалеку, и уже к полудню Крон оказался на месте. Действительно, единственная удобная дорога шла меж двух высоких скал, словно ворота стоявших здесь. Хотя, конечно, можно было и по склону спуститься. Крон специально решил это проверить — не по легкой дороге пошел, а по северному склону. Трудно, опасно, но можно, думал Крон, оказавшись уже в ущелье и оглядываясь по сторонам.

И тут Крон увидел то, на что Кинир не обратил внимания — неприметный каменный низенький домик, являющийся как бы частью скалы и совершенно с ней сливающийся. Если бы не дверь, Крон тоже не заметил бы его.

Домик был совсем крошечным. Даже и не домик, а умело использованный скальный выступ, в котором была прорублена дверь. Причем настолько аккуратно, что совершенно сливалась с окружающими камнями. Сама дверь также была каменной, лишь узенькая, едва приметная щелка, слишком уж прямая и ровная, чтобы быть естественной трещиной в камне, выдавала ее существование.

Крон подошел к двери и внимательно осмотрел ее. Легонько надавил на дверь ладонью, надавил сильнее — заперто. Но на земле перед дверью виднелось множество следов, значит, дверью этой пользовались.

Крон присел на корточки. Следы были инксийские: остроносый сапог, легкие женские сандалии, отметины от мечей и копий. Но среди этих следов попадались и такие, которые Крон не мог определить. Такой обуви он никогда не видел. Слишком уж четкий и аккуратный отпечаток она оставляла на земле. Будто подошва этой обуви по непонятной причине специально была изукрашена глубоко вырезанными узорами.

Крон выпрямился и еще раз оглядел дверь, потрогал ее руками. На вид она вроде бы ничем не отличалась от обычного камня, но Крону показалось, что она несколько холоднее, чем окружающие скалы.

С правой стороны от двери Крон увидел небольшое углубление, которого вначале не заметил. Маленькое, в два пальца. А по ширине — ладонь не поместится.

В этом углублении ровными рядами шли крошечные выступы, словно маленькие квадратные камушки. Нет, не камушки — слишком уж гладкая была у тех выступов поверхность. Может, это вулканический камень — обсидиан? Но на каждом из этих выступов четко виднелись маленькие рисунки. А на обсидиане так просто рисунки не вырежешь! Да и зачем это нужно?!

Крон сосчитал выступы — их оказалось ровно шестнадцать, четыре ряда по четыре штуки — и принялся внимательнее разглядывать, что же на них нарисовано. И тут Крон вздрогнул. Один из этих рисунков он уже видел — на том куске кожи, что был найден в сумке убитого возле Риифорской дельты Принца Марда. Остальные тоже были похожи на те самые инксийские изображения, но именно этот рисунок Крон хорошо запомнил.

Крон еще раз потрогал крошечные камушки, и ему показалось, что те не намертво закреплены, а слегка двигаются. Крон попытался вытащить один из них пальцами, но у него ничего не вышло. Тогда Крон нажал на него.

Крошечный выступ под давлением пальца легко погрузился в каменную плоскость и неожиданно издал тихий писк. Крон отдернул руку и отскочил назад. Мгновенно уловив «песню», он торопливо выхватил из заплечных ножен меч и огляделся по сторонам, но никакой видимой опасности поблизости не было.

Крон снова подошел к двери и нажал на соседний выступ. Писк повторился. Каждый камушек при нажатии издавал один и тот же звук. Каждый, кроме самого правого в нижнем ряду — когда Крон на него нажал, звук получился более низким и протяжным. А затем последовал громкий щелчок, словно кто-то расколол орех, и щель между дверью и скалой начала увеличиваться.

Крон метнулся в сторону и присел, готовясь встретить неожиданного врага. Но из раскрывшейся двери никто не появился. Тогда Крон сам подошел к этому странному домику и заглянул внутрь.

На Крона сразу же повеяло свежей осенней прохладой. Чистый, как после дождя, воздух пахнул ему в лицо. Крон внимательно оглядел небольшую комнату и пожал плечами.

В комнате той не было ни дверей, ни окон. Крошечное помещение, примерно три на пять шагов. Пол и стены аккуратно выложены ровненькими каменными плитками зеленоватого цвета. Крон осторожно потрогал пальцами самую ближнюю к двери плитку и убедился, что та была гладкой и холодной на ощупь. Кроме того, Крону показалось, что плитки эти каким-то непонятным образом светятся, словно гнилушки на болотах.

Заходить в эту странную комнату Крон не рискнул. Он поднял с земли небольшой камень и бросил его внутрь. Дверь, словно повинуясь неслышному приказу, медленно пошла обратно и плотно закрылась, снова став почти неразличимой.

Так, подумал Крон. Интересно, что это такое? То, что этот чудной домишко как-то связан с инксами, сомнений не вызывает — слишком много на земле инксийских следов. Но для чего это убежище вообще нужно? Может быть, там кто-то живет, и сейчас хозяина просто нет дома?

В любом случае надо будет понаблюдать за этим странным домом. Крон повернулся и принялся взбираться на скалу, к тропинке, ведущей к пещерам. «Надо захватить с собой Ларда и вернуться сюда уже вместе с ним, — подумал Крон. — Будем стоять в дозоре по очереди. Может, что и разузнаем. Эх, жаль Кинир уже уехал! Его бы сюда взять!»

Уже на тропинке Крон вдруг услышал за спиной знакомый щелчок. С точно таким же звуком недавно открывалась таинственная дверь. Крон оглянулся и увидел внизу, возле домика, какого-то человека.

Инке?

Крон быстро спрятался за ближайший камень и уже из своего укрытия принялся внимательно разглядывать незнакомца.

Человек, появившийся в ущелье, был среднего роста. И на этом вся его «обычность» заканчивалась. Волосы у него были странного желтого цвета и, казалось, излучали какой-то странный свет, словно расплавленный металл струился по голове незнакомца. Глаза его (Крон успел их рассмотреть, когда человек на миг повернулся к нему лицом) были такого же необычного цвета, как и волосы. А уж одежда на нем!.. Крон отродясь такой не видел! Смех, да и только!

Куртка и штаны, сшитые из какой-то светло-серебристой кожи, составляли единое целое. На ногах его были такие же серебристые сапожки, очень короткие, видать, узковатые — Крон успел заметить, что по передней части каждого сапога шел шов, затянутый белым шнуром. А на груди человека на черной цепочке висела небольшая шкатулка.

Человек этот внимательно оглядывался по сторонам, и вдруг уставился на камень, за которым прятался Крон. Крон мог бы поклясться заоблачным миром, что ничем не выдал своего местонахождения. Однако человек приветливо замахал ему руками, словно старому знакомому, и вприпрыжку кинулся к Крону.

Ну и зоркие же глаза у него, подумал Крон. Словно у рыси… А ведь у рыси не только глаза есть, а и когти с зубами… И рука Крона невольно потянулась к мечу. Но незнакомец не был вооружен — ни меча, ни даже ножа у него Крон не заметил. Да и что может сделать ему, Бессмертному, этот чудик?! Крон выпрямился и стал ждать, когда незнакомец приблизится.

— Здравствуй! — слегка запыхавшись, произнес незнакомец и вдруг выпалил: — Ты ведь Бессмертный? Да?

Крон сдержанно кивнул, улавливая уже кожей мелодию «песни смерти» и готовясь выхватить меч.

— Как тебя зовут? — спросил незнакомец. Крон удивленно посмотрел на него, а потом огляделся по сторонам. Вроде бы его никто не звал…

— Ах да! — незнакомец хлопнул себя по лбу ладонью и рассмеялся. — Мое имя — Эска! — сказал он, радостно улыбаясь. — Назови мне свое имя, Бессмертный!

— Крон… Ты откуда?

— Издалека, — небрежно отмахнулся Эска. — Слушай, Крон! Мне нужно попасть в Вечный Город! Ты ведь знаешь, где это?

— Зачем? — подозрительно спросил Крон.

— Дело у меня там, — уклончиво ответил Эска.

— К кому? — Крон был непреклонен.

Каждый человек знает, где находится Вечный Город. Даже инксы знают это. Это все равно как знать, где у тебя находится сердце. А этот чудной Эска, наверное, прибыл откуда-то издалека, раз не знает таких вещей. Интересно, как он перешел Андирские горы?! Или он из тех охотников, что, сказывают, живут в горах возле самого северного моря? Опять же — как сюда-то попал?! Без оружия, без вещей, один… Впрочем, может быть, все его спутники погибли… А откуда пришел — говорить не хочет. Подозрительно.

— Ты знаешь Бессмертного Оке? — спросил Эска и добавил: — Он сейчас командует Степной армией.

Даже это незнакомец знал! А вот где находится Вечный Город, понятия не: имел! Нет, тут что-то не то! Да и вообще — в последние, годы странное что-то в мире творится!..

Крон опустил взгляд и увидел на земле отпечаток сапога незнакомца. Он был точно такой же, как и следы вокруг того странного домика, рядом с которым незнакомец появился.

— Ты можешь проводить меня в Вечный Город? — продолжал настаивать Эска.

Крон подумал, а что может сделать плохого этот желтоволосый им, Бессмертным?! В Городе сейчас Оке, Йорка, Ландер и Сои. Да еще Крон придет! Да еще сотни две кочевников! Стоит ли бояться этого незнакомца?

И Крон рассудил, что не стоит.

— Надо же! — недовольно ворчал Лард. — Умный какой выискался! Арбалеты, видишь ли, удобнее луков! Сразу видно, что и стрелы-то в руках не держал!..

Они уже подъезжали к Вечному Городу. С самого начала их похода сюда стало понятно, что этот чудной Эска на коне никогда и не сиживал. Он торчал в седле как поставленный стоймя мешок с пшеном, дергался, раскачивался, не мог поймать шаг коня, то и дело норовил окончательно выпасть из седла… То ли и впрямь он из тех охотников, что в северной части Андирских гор промышляют и которым от коня больше мороки, чем пользы; то ли… неизвестно, что и думать-то! На андирского охотника вообще-то этот Эска был похож так же, как Лард на стариков-отшельников.

Ларду, кстати, пришлось в этом походе несладко. Он по привычке начал было хвастать перед незнакомцем своими (и Кроновыми) боевыми заслугами, но в ответ получил совсем не то, чего ожидал. Эска не выказывал никакого восхищения Лардовыми рассказами, но задавал совершенно неожиданные вопросы. Начнет Лард говорить о том, как они выбирались из Кринского замка, а Эска вдруг и спросит, какой высоты башня была. А конь его знает, какой высоты! Шагами не мерил, по стенам ходить не умею. Высокая была, вот и все!

Или Лард рассказывает, как они не позволяли инксам закрыть ворота крепости, а Эска интересуется, что за рисунки были вырезаны на тех воротах. Словно Лард ворота эти покупать ездил! А теперь вот Лард начал про оружие рассказывать, насколько дальше кочевничьи луки бьют по сравнению с инксийскими арбалетами, — та же история. Хоть плачь!

— Ведь ты можешь держать под рукой три или четыре заранее заряженных арбалета, — говорил ему Эска, — и значит, сразу можешь поразить троих врагов!

— Ага! — возмущался Лард. — А потом чего же? До вечера их заряжать, что ли?!

— Ну, пусть твой товарищ рядом стоит и заряжает их! — возражал Эска. — А ты стреляй! Так больше врагов убить можно!

— Да из арбалета стрела короче летит! — кричал Лард. — Пока инке на выстрел подъедет, хорошо, если два раза выстрелить и успеешь!

— А ты бы сделал большой арбалет! — советовал Эска. — Тогда ты бы дальше стрелял, чем из лука!

— А чего же сами-то инксы больших арбалетов не делают? — язвительно осведомлялся Лард.

— А может, им не нужно! — пояснял Эска. — Они же все время в крепостях проводят. Для чего им большие арбалеты? От нападающих отбиться и простым можно, верно? А вы бы соорудили большой арбалет, чтобы стрелы могли через крепостные стены перелетать…

— Да ну тебя! — отмахивался Лард. — Делать мне нечего больше! Степь воюет, жизни свои отдает, инксов поганых бьет, а я буду арбалеты мастерить?! Да еще такие, чтобы через стены стреляли! Кто его знает, попадет ли такая стрела в цель?..

Целых двадцать дней они добирались до Вечного Города, и всю дорогу шли такие споры, Крон уж и слушать их устал. Но наконец-то добрались они до Сиузских гор, вошли в знакомое ущелье. А вот и каменные стены Вечного Города впереди.

Эска все башкой по сторонам крутит, рассматривает все вокруг. А может, дорогу запоминает. Ох, надо с этим незнакомцем ухо востро держать! Не нравится он Крону! Ох не нравится! Зря он его сюда ведет, чует сердце! Но как не вести?! Ведь человек же захотел попасть в Вечный Город! А закон таков, что если кому в Город нужно, все дела свои бросай и веди его сюда, коль он сам дороги не знает! Вечный Город — обитель Бессмертных. Каждый человек может искать здесь защиты, помощи или совета.

Оке они увидели, едва вошли в Вечный Город. Бессмертный о чем-то горячо спорил со своей Йоркой. А уж когда Оке спорит с Йоркой, тут есть на что посмотреть. Йорка становится похожей на дикую рысь, готовую перегрызть горло. И Оке, хоть и крепкий у него характер, а тоже злиться начинает. И ведь наверняка спорят они из-за какой-то ерунды! Но выглядит это так, словно решается судьба всей Степи!

Крон вообще не понимал, как можно разговаривать с Йоркой дольше одного дня?! А уж как это получается у Оке — жить с такой сумасшедшей — этого Крон понять даже и не пытался. А ведь живут же! Уже не одну сотню лет вместе живут, и пока еще никто из них никого не убил, хотя часто чуть ли и не до этого у них доходит.

Войдя в Город, они спешились и передали коней Ларду. И тут Эска увидел Оке и Йорку и встал как вкопанный. Лард, шедший за ним следом, чуть не налетел на него и вполголоса проворчал что-то о бестолковых бродягах, не умеющих не только в седле сидеть, но и по дорогам ходить.

— Это… Это и есть Оке?!

Крон увидел, как глаза Эски расширяются от изумления.

— Да, — подтвердил Крон, сразу же насторожившись.

— А это, — Эска указал на Йорку, — это его жена?!

Крон ничего не ответил, только сдержанно кивнул. Поведение Эски не нравилось ему все больше и больше. Крон поднял правую руку и принялся оглаживать себе затылок, будто бы расправляя длинные волосы. Ведь «песни» он сейчас не ощущает, а что это за человек такой — Эска — неизвестно. И поэтому лучше, коль ладонь будет поближе к рукояти заплечного меча…

— Слушай, Крон! — На лице Эски явно проступало выражение озабоченности. — А нет ли здесь еще… двоих… старик такой, с посохом, в длинном плаще и шляпе… и молодая девушка… темноволосая… красивая такая…

— Что такое «шляпа»? — не понял Крон.

— Ну… Вроде шлема, — пояснил Эска. — Только из плотной ткани.

— Если тебе нужно увидеть воинов в шлемах, — холодно посоветовал Крон, — отправляйся в Лаоэрт!

— А? Ну да!.. Понятно… — растерянно кивнул Эска, продолжая поедать глазами Оке.

Крон вдруг подумал, что Эска уже видел Оке. И еще Крону показалось, что в желтых глазах незнакомца появляется все большее беспокойство.

Оке закончил свой спор с Йоркой (а может быть, не закончил, может быть, ему просто это надоело — спорить с Йоркой не у каждого терпения хватит!), махнул рукой и повернулся, чтобы уходить.

— Оке! — окликнул его Крон. — Этот человек хочет с нами поговорить! Он носит имя Эска.

— Я хочу поговорить не только с Оке, — поправил Крона Эска, — а вообще со всеми Бессмертными.

Оке остановился и внимательно оглядел Эску. Эска в свою очередь тоже очень внимательно рассматривал Оке. Крону показалось, что Эска все время пытается встретиться с Бессмертным взглядом, словно бы надеясь, что тот его узнает.

— Где ты его нашел? — спросил Оке у Крона, вдоволь наглядевшись на незнакомца.

— В Андирских горах. Возле пещер отшельников.

— В горах… Хм… Хорошо, — кивнул Оке. — Собери всех, послушаем, что он нам скажет…

Вскоре все Бессмертные собрались в том доме, где обычно проходил Совет. Крон сел напротив Эски, чтобы быть к нему поближе. Мало ли что может учудить этот незнакомец? А ведь привел его сюда он, Крон, ему и отвечать, если что.

— И о чем ты хотел с нами поговорить? — спросил Оке Эску.

— Об инксах, — сказал Эска.

Бессмертные с интересом поглядели на незнакомца. Об инксах?! Хм… И что же этот желтоволосый может рассказать об инксах?

— Знаете, почему вам так тяжело воевать с ними? — спросил Эска.

— Кому это тяжело?! — усмехнулась Йорка. — Ничего подобного! Били мы инксийскую дрянь и дальше бить будем!

Но остальные Бессмертные внимательно слушали Эску, ожидая продолжения.

— Инксы знают много такого, о чем вы даже не имеете понятия, — заявил Эска.

— О чем же они таком особенном знают? — подал голос Ландер.

— Они намного опытнее вас, кочевников, — сказал Эска. — И в войне, и в жизни.

— Такие речи хорошо произносить в Лаоэрте, — заметил Крон, — а не в Вечном Городе.

Но желтоглазый, казалось, даже не заметил угрозы в словах Крона.

— Армия у них гораздо лучше организована, чем ваша, — продолжал говорить Эска. — Да и экономика… э-э-э… торговля… ну, обмен товарами, то есть… У вас же вообще этого нет!

— Как это так — нет?! — расхохотался Ландер. — А я вчера только новое седло выменял! Вот не знал, что в Вечном Городе этого не делается!

— А на что выменял? — быстро спросил Эска.

— На меч и топор боевой, — ответил Ландер и сокрушенно покачал головой. — Прогадал я! Не надо было топор отдавать, одного меча хватило бы! Эх! Хороший был топор!..

— Вот видишь! — радостно заявил Эска. — А у инксов так не делается!

— А как же у них делается? — подозрительно спросил Ландер.

— Смотрите! — Эска с готовностью вытащил из-за пазухи кожаный мешочек, развязал его и высыпал на стол содержимое.

Бессмертные с интересом подались вперед, но на лицах их тут же отразилось разочарование — из мешочка высыпались несколько металлических лепешечек. Точно такие же, что люди долгое время, пока не надоело, таскали в Город, ребятишкам. С хорошо всем знакомым изображением морды инкса на каждой лепешечке.

— Вот это, — Эска взял пальцами лепешечку из красного металла, — это медная монета. А вот это — серебряная. А это — уже золотая!

— На твои глаза похожа, — заметила Йорка. — Такая же желтая… И что же инксы с ними делают? Бросают их в противника?

— Пятнадцать медных монет можно поменять на одну серебряную, — сказал Эска. — А пятнадцать серебряных — на одну золотую.

— Толку-то с твоих железок! — фыркнула Йорка. — Кому они нужны?! И кто будет заниматься этим ненужным обменом?!

— На них ты можешь обменять все, что захочешь, — пояснил Эска. — Вот, например, дашь ты селянину десять золотых монет, а он тебе за это корову свою отдаст.

— И много ли с этих твоих монет молока будет? — совершенно серьезно осведомился Ландер. — Как часто их доить можно?

Бессмертные усмехнулись.

— Доить, конечно же, их нельзя, — согласился Эска. — Но их можно тоже на что-нибудь обменять. На что-нибудь нужное. Например, у тебя, Ландер, есть корова, а тебе нужно коня…

— Ну, так я корову на коня и выменяю! — пожал плечами Ландер.

— Конечно, — кивнул Эска. — Ну а если тот конь, что тебе нужен, находится где-то очень далеко? Ведь вполне может быть, что ты свою корову туда и не доведешь! А с деньгами все гораздо проще. Продал свою корову, получил деньги, поехал, куда нужно, и купил себе коня!

— Ты бы себе мозгов немного купил! — расхохотался Оке. — Или их на эти твои железяки не меняют?

— Погоди, погоди, Оке! — заинтересованно прервал его Ландер. — Слушай, Эска! А давай меняться? Я тебе тысячу этих твоих золотых монет дам, а ты мне свои сапоги! На меня как раз впору будут! Договорились?

— Откуда у тебя тысяча золотых?! — опешил Эска.

— Да здесь, в Городе, этого железа гораздо больше! — рассмеялась Йорка. — В овраге, возле восточной стены!

— Меняемся? — продолжал настаивать Ландер. — Давай, соглашайся! Ты же себе сотню коров купить сможешь! Сотню!

— Нет, Ландер, — покачал головой Эска. — Сапоги мне самому нужны! А вот то, как это обычно делается, ты хорошо понял! И торговаться умеешь! Сообразительный!

— Ага! — усмехнулся Ландер. — Одного я сообразить не могу — где таких дураков найти, чтобы скотину свою на ненужное железо меняли! Этого твоего золота и серебра за Риифорскими болотами — навалом! Под ногами лежит, бери — не хочу! Коровы, кстати говоря, как раз на это твое золото свой помет-то и роняют! Не знают, глупые, что на него их выменять могут!

Все громко расхохотались. Но Эска не обиделся, его глаза тоже сияли улыбкой.

— Самое главное, что вы поняли смысл всего этого! — радостно заявил он. — А насчет того, чтобы найти тех, с кем этот обмен можно совершить, так скажу — инксы тем и живут!

Смех сразу смолк.

— Ты хочешь сказать, — осторожно спросил Крон, — что инксы с готовностью меняют нужные вещи на эти вот бабьи побрякушки?!

— Совершенно верно! — радостно подтвердил Эска.

Бессмертные замолчали, переваривая это известие. Крон даже лоб наморщил, пытаясь понять слова Эски. Как же так? Инксы, выходит, готовы менять на эти самые монеты коров, лошадей… А может быть, и оружие тоже? Или даже…

Неожиданная мысль промелькнула в голове Крона. Крон посмотрел на Эску, пытаясь представить себе его ответ на свой вопрос.

— А не знаешь ли, — медленно проговорил Крон, — за сколько монет они готовы будут продать свой Лаоэрт?

Все затаили дыхание. Глаза Бессмертных с жадным интересом следили за Эской. Тот вдруг перестал улыбаться, и лицо его сделалось серьезным.

— У вас столько денег не наберется, — возразил он.

— Достанем, — уверил его Крон. — По крепостям мы и больше насобираем, не переживай!

— Не продадут вам инксы Лаоэрт, — вздохнул Эска.

— Оно и понятно, — кивнул Крон. — Инксы, конечно же, жестокие твари, но не дураки. А вот чего ТЫ добиваешься этими разговорами? Мозги нам чушью забиваешь, рассказываешь что-то… Зачем? Что тебе надо?

Лица всех Бессмертных были повернуты к Эске. Все ожидали от него ответа.

— Я добиваюсь того, чтобы перестала литься кровь, — твердым голосом ответил Эска.

— Хорошее дело, — подтвердил Оке. — Чья именно кровь? Наша или инксийская?

— Любая, — ответил Эска.

— Любая значит, — задумчиво проговорил Крон. — Ну тогда тебе не к нам надо было идти, а к инксам. Это ведь они в степи пришли да людей убивать начали! Сходи к ним, попробуй уговорить! Если инксы согласятся убраться туда, откуда они явились, мы возражать не станем. Забудем все зло и с почестями проводим их. Монет этих твоих им дадим…

— Ты не понимаешь, Крон, — сказал Эска. — Может быть, Бессмертные и обидятся на меня за то, что я сейчас скажу, поэтому заранее прошу у вас прощения. Но инксы гораздо умнее вас. Вы — по сравнению с ними — дикие люди, дикари. Они гораздо более развиты, чем вы. Точно так же, как вы намного более развиты, чем, например, темные люди. И они относятся к вам так пренебрежительно по тем же причинам, по которым вы пренебрежительно относитесь к темным людям. Вы умнее темных людей, и вы убиваете их без зазрения совести. Точно так же поступают и инксы по отношению к вам. Они умнее вас…

Молчание за столом стало тяжелым. Все Бессмертные исподлобья глядели на Эску.

— Почему это инксы умнее нас? — хищно подалась вперед Йорка. — Потому, что на железяки твои готовы коров обменивать?!

— У кого из Бессмертных есть с собой оружие? — неожиданно спросил Эска.

— У меня! — Йорка выхватила свой меч и с размаху вонзила его в толстые доски стола.

— Хороший меч, — похвалил Эска. — А откуда он у тебя?

— У инксов поганых отобрала! — выкрикнула Йорка. — Вместе с жизнью ихней презренной!

— Правильно, — кивнул Эска и тихо добавил: — И у всей Степи оружие инксийское… Не вами сделанное, не людьми, а инксами. Почему же так?!

— Инксийское надежнее, — пожал плечами Сои. — И удобнее в бою…

— Верно, — согласился Оке.

А Крон уже понял, куда клонит этот Эска. И в самом деле — ни один кузнец не мог изготовить такого оружия, какое было у инксов. Хотя и сталь ковали крепкую, и мечи делали хорошие. Но все кочевники знали, что с инксийскими мечами да копьями это ни в какое сравнение не идет. Потому единственное, что старались добыть в бою, было оружие.

— А на латы их посмотрите, — продолжал Эска. — Посмотрите, какая на инксах одежда…

— Латы! — презрительно фыркнула Йорка. — Неудобные они! Ненужные совсем, в бою мешают только! А одежда… Да я скорее сдохну, чем инксийские тряпки на себя надену!

Все Бессмертные одобрительно кивнули. Девчонка, а хорошо ответила, правильно!

— А дома у инксов какие? — не сдавался Эска. — Видели? Из камня! Надежные, прочные!

— Однако горят хорошо! — вставил Сои, и Бессмертные опять улыбнулись.

— Погодите! — остановил их Крон. — Я спросить хочу! Слушай, Эска! А откуда ты знаешь все это? И какие дома у инксов, и какая одежда? Бывал у них, что ли?

— Точно! — вскочила Йорка. — Подосланный он! У-у-у! Тварь златоглазая!..

Она резким движением выдернула из стола свой меч и уперла его в грудь Эске.

— Успокойся, Йорка! — прикрикнул на нее Оке. — Сядь на место!

Йорка нехотя опустила меч и, пронзив Эску взглядом, села на лавку.

— Все это об инксах я узнал из записей, — сказал Эска.

— Это что такое?! — удивился Сои.

— А вот, смотрите! — Эска с готовностью полез за пазуху и вытащил оттуда сложенный вчетверо кусок кожи. Точно такой же, какой Крон и Оке нашли в сумке у убитого Принца Марда. И даже с такими же рисуночками. Крон до сих пор хранил этот лоскуток, пытаясь разобрать, что же на нем нарисовано.

— Это письмо, — пояснил Эска, разворачивая кожу. — Видите эти изображения? Каждое из них обозначает определенную букву, из которых складываются слова…

— Зачем это нужно? — недовольно проворчал Ландер. — Слова и так сказать можно.

— А если тот, кому ты хочешь что-то передать, далеко находится? — сразу же спросил Эска.

— Гонца послать! — не сдавался Ландер.

— Хорошо, пусть так. А если тебе нужно, чтобы люди, которые через сто лет жить будут, знали о том, что сейчас происходит?

— У Бессмертных пускай и спросят! — отрезал Ландер. — Мы все хорошо помним!

— Ладно, — вздохнул Эска. — А вот если, например, сразу многим нужно сказать что-то очень важное? Ну, не знаю… Вот вы, например, согласны с тем, что инксийские мастера-оружейники лучше людских?

— Ну? — нахмурился Ландер.

— Вот! А если они захотят научиться инксийскому мастерству? Как это сделать?

Йорка опять заерзала на лавке. Поперек горла были ей все эти разговоры о том, что инксы лучше людей.

— Так как же это сделать? — допытывался Эска. — А очень просто! Один мастер запишет все, что он знает, а остальные прочтут и поймут!

— Станут с нами инксы секретами своими делиться! — усмехнулся Ландер. — Да и не нужно это нам! И так оружия хватает! Зачем людям учиться оружейному делу, если инксы для нас сами все делают?

Все опять расхохотались. Все, кроме Крона.

— А у тебя есть такие записи? — спросил он Эску.

— Есть, — кивнул тот. — И такие, и многие другие, где написано, как дома крепкие строить, как металл делать хороший, как ткани красивые ткать. И как бумагу делать- тоже записи есть.

— Бумагу? — недоуменно нахмурился Крон.

— Ну, вот это! — Эска поднял двумя пальцами листочек кожи. — Это называется бумагой.

— Не кожа?! — удивился Крон. — Хм? Интересно…

— Ничего интересного тут нет! — заявила Йорка. — Глупости все это! Нарисовал на коже… на бумаге этой… какие-то закорючки, а теперь и умного из себя строит, будто это что-то обозначает!

В этот момент шкатулка, висевшая на груди у Эски, тоненько запищала. Все с любопытством посмотрели на Эску. А тот непонятно отчего смутился, чуть ли не покраснел, нажал на шкатулку пальцем и поднес ее к уху.

— Вирой, я сейчас занят! — сердито сказал он и добавил что-то непонятное: — Да, на контакте!

Крон расслышал, как из шкатулки доносились какие-то звуки, похожие на человеческую речь.

— Это что такое? — спросил он у Эски.

— Это такая штука, с помощью которой я могу разговаривать с любым человеком на любом расстоянии, — неохотно объяснил Эска.

— А со мной? Поговори, а? — рассмеялся Сои.

— Тогда тебе тоже нужна такая коробочка, — возразил Эска.

— Ну, давай и мне тоже!

— У меня нет с собой…

— Неужели это тоже инксы сделали?! — недоверчиво спросил Крон.

— Нет. Инксы такое делать не умеют, — признался Эска. — Но увидите — они научатся! А вы…

— А нам и не надо! — отрезал Оке. — Что толку с этого всего? Чем это нам в войне поможет?

— Не скажи, — покачал головой Крон. — А приказы передавать? Хочешь ты спешную весть послать мне, например, а гонец может и не успеть… Нужная вещь! Да и… это… как его?.. письмо! Тоже неплохо придумано.

— Тебя послушать, так все у них хорошо! — злобно сказал Сои. — И безо всего этого мы инксов бьем и бить будем!

— Точно! — подхватил Ландер. — Ни к чему нам это!

— Напрасно вы так думаете, — возразил Эска. — Крон прав, это может вам большую пользу принести. Я даже могу кого-нибудь из вас взять с собой и показать, чему люди могут научиться, что они способны сделать!

— Куда это — с собой? — насторожился Оке.

— Туда, откуда я пришел, — пояснил Эска. — В другой мир.

— В заоблачный?! — хихикнула Йорка.

— Миров много, — спокойно ответил Эска. — Ваш мир не единственный. И во многих из этих миров живут люди, которые умеют много такого, чего вы пока еще не умеете.

— И как же туда дойти? — с усмешкой спросил Оке.

— А вот он, — Эска указал на Крона, — наверное, уже догадался! Верно, Крон? Все повернулись к Крону.

— Ты говоришь про тот домик с каменной дверью? — уточнил Крон.

— Да, — кивнул Эска. — Такие домики мы называем камерами внепространственного перемещения. Входишь в него в этом мире, а выходишь в другом. Только нужно определенный код набрать на пульте… Ну… Я потом вам объясню!

— В том домике была только одна дверь, — заметил Крон, подозрительно глядя на Эску.

— А больше и не нужно! — уверил его Эска. — Погоди, сам увидишь!

— А давайте и правда пошлем туда кого-нибудь? — в глазах Йорки загорелись огоньки. — Ларда Кронового, например!

— Лучше уж я сам туда отправлюсь! — возразил Оке. — Так вернее будет. Когда поедем? — прямо спросил он Эску.

— Завтра, — улыбнулся Эска. — С утра. А пока… Можно мне посмотреть ваш Город?

— Отчего же не посмотреть?! — пожал плечами Оке. — Смотри. А спать захочешь, так выбирай любой пустой дом и спи.

Эска поблагодарил кивком и вышел. Оке внимательно посмотрел ему вслед и повернулся к Крону.

— Что думаешь? — спросил Оке.

— Не верю я ему, — сказал Крон. — Конечно, все, что он рассказывает, очень интересно. А уж про мастерство оружейников и про это письмо инксийское — в самую точку попал. Но я так думаю, что мы этому сможем научиться и здесь, незачем нам туда тащиться, в этот его «другой мир»!

— Я согласен с Кроном! — заявил Сои. — Правильно говорит!

— Точно! — поддержал Ландер. — Сходить туда конечно же любопытно — а вдруг это и правда заоблачный мир какой-нибудь?! Но надолго оставаться опасно! Я тоже не верю этому Эске!

— А я считаю, что и ходить никуда не надо! — воскликнула Йорка. — Да и все эти его хитрые штучки — письмо там, монеты эти дурацкие, секреты оружейные — не нужно нам это все! Ни к чему! Вы ему не верите, а я считаю его врагом! Тварь златоглазая! Слышали, как он инксов все нахваливал? Умные они, понимаешь ли!

— Не горячись, Йорка! — одернул ее Оке. — Сходить туда нужно. Во-первых, вдруг нам оттуда опасность какая грозит? А? Неспроста этот Эска так много про инксов знает! Не думали об этом? То-то! А во-вторых, если нам это путешествие хоть немного облегчит войну с инксами — уже хорошо. Если, к примеру, поймем, как эти штуки делать, с помощью которых можно на расстоянии разговаривать, много жизней кочевничьих сохраним! А насчет того, что инксы очень умные… Мы скоро поглядим, кто из нас окажется умнее! — тихо проговорил Оке.

Появление в Вечном Городе этого странного человека разделило всех Бессмертных на три лагеря. У каждого было свое мнение, и каждый считал его единственно верным. Такое уже не раз случалось между Бессмертными, и ссоры Вечных не были в новинку для остальных людей. Часто бывало такое, часто. Но сейчас не то время, чтобы устраивать ссоры. Сейчас всем Бессмертным нужно действовать сообща, бить врага, пока тот не опомнился. И кочевники только мрачно покачивали головами, опасаясь даже высказываться по поводу этих разногласий.

После первого своего посещения Вечного Города Эска стал бывать тут часто. С простыми людьми он почти не общался и все свое время проводил в обществе Бессмертных, постоянно заводя с ними различные разговоры. Очень уж необычными были эти разговоры. И они находили отклик в сердцах некоторых Бессмертных. Оке, например, считал, что знания, которые Степь может получить от Эски, будут весьма полезны в их войне. Конечно, Эска рассказывает о странных вещах, о том, что где-то якобы есть иные миры, кроме этого, что в те миры просто так не попадешь — ни на коне, ни пешком. Рассказывал Эска, что только он один знает, как туда добраться и каким образом можно вернуться обратно. Странно это все и подозрительно. Но Оке ему поверил. Ведь в самом-то деле — много есть у инксов такого, чему неплохо бы поучиться, чего и кочевникам хорошо бы перенять. Конечно, все эти дурацкие монеты и рыцарские латы Степи ни к чему! Ну а оружие? А дома, которые, приходится признать, гораздо прочнее сельских деревянных хижин? А умение записывать свои мысли? Тоже очень нужно! Йорка, правда, так не считала…

— Больно надо мне записывать свои мысли, — возмущалась она. — Вот думаю я, что Дар — предатель, и что? Мне обязательно нужно это записывать?! Зачем? Чтобы передать Дару то, что я о нем думаю? Да он и так это знает, тварь!..

Такого же мнения придерживался и Сои. Он тоже считал, что кочевникам ни к чему все эти глупости. Подумаешь — оружие! Что же теперь, только ради того, чтобы наши кузнецы научились делать оружие, похожее на инксийское, необходимо покинуть Степь и уйти куда-то в неведомые края?! А ведь Эска именно об этом-то и говорил! Как будто не понимает, что если Бессмертные сейчас покинут Степь, то ей конец! Впрочем, может быть, как раз-таки очень хорошо и понимает! Поди разбери его, этого ужа скользкого! Вроде бы и о Степи печется, а с другой стороны — зовет всех Бессмертных бросить Степь и уйти куда-то туда, куда и волк собак не гонял! Не-э-эт! Нехороший он человек, этот златоглазый Эска! Нехороший! И Сои, и Йорка — оба это хорошо понимали! Поэтому Йорка в последнее время постоянно ругалась с Оке, которому златоглазый гость очень уж по душе пришелся.

Оке чуть ли не в рот ему смотрел, все выспрашивал, всем интересовался. И уже всерьез собирался побывать в мире, о котором рассказывал Эска. И не один Оке такой — объявившийся в Городе Трэк тоже считал, что от болтовни златоглазого польза может быть. А когда неожиданно вернулся Фардок, тот вообще сразу прямо так и заявил Эске: пошли, мол, в твой чудной мир!.. А Эска тому и рад. И на следующий же день они с Фардоком ускакали в Андирские горы, а в Вечном

Городе продолжались споры — Оке и Трэк защищали Эску, а Йорка и Сои так его ругали, что скалы покраснеть готовы были. И даже то, что вместе с Фардоком в Город пришли трое новых Бессмертных, которых он неожиданно встретил во время своих скитаний по лесам да степям, прошло как-то незаметно для остальных. А ведь это редкая удача — сразу трое Бессмертных! Да и притом не дети уже — двое мужчин, двадцати и двадцати трех лет, да молодая женщина лет девятнадцати. Они, правда, еще Бессмертными не назывались, но глаза их явно искрились красными блестками.

Бессмертные взрослели точно так же, как и все остальные люди. Но в тот момент, когда сила их достигала своего наивысшего предела, старость отступала, сдавала свои позиции, и смерть переставала грозить им, начиная лишь петь для Бессмертных свои «песни». Никто заранее не мог знать, когда это произойдет. Йорка вон со смертью распростилась лет в двадцать — двадцать пять, Оке — лет в тридцать, а погибший уже Лик — так и вовсе к пятидесяти! С этого возраста Бессмертные уже не старели. Что, впрочем, не делало их добрее и уступчивее. Вот и сейчас — споры на пустом месте, честное слово!

Казалось бы, считает Трэк или Оке, что Эска прав, ну и иди с ним в его мир, как это сделал Фардок! А Сои и Йорка думают, что проживут без этого — пожалуйста! Кто вас неволит-то?! ан нет! Тут главное что? Тут главное — доказать другому, что ты прав, а он ошибается! Вот если бы Сои признал свою неправоту, Оке, может статься, на Эску-то рукой и махнул бы!

В самый разгар этих споров в Город приехал Кинир со своей новой женой и годовалым сыном. Разобравшись, в чем тут дело, он без обиняков принял сторону Сои и Йорки. Ну, Кинир — это отдельный разговор! Он наверняка любую бы сторону принял, только бы против Оке. Такой уж характер у него.

Что же касается Ландера и Крона, то эти двое считали иначе и ни с кем — ни с Оке, Фардоком и Трэком, ни с Сои и Йоркой — согласны не были. Они признавали, что знания Эски для Степи могут оказаться весьма полезными, а то и просто необходимыми. Само собой, письменное умение, оружейное мастерство и много чего еще из того, о чем рассказывал Эска, — все это для людей очень нужно. Но отправляться в какой-то неизвестный мир, о котором говорил странный и непонятный незнакомец, не вызывающий ни у кого (даже у самого Оке!) доверия?! Вот еще! Что они, здесь не смогут научиться всему этому?

— А попробуй! — подначивал их Трэк.

А Крон взял, да и попробовал! Насел на Эску, когда тот снова в Городе объявился, потребовал его письму научить. Эска очень охотно взялся объяснять, хотя и постоянно твердил, что в его мире это можно проделать гораздо быстрее. Фардок, оставшийся там, якобы уже не только читать и писать умеет, но и премудрости кое-какие освоил! Но Крон уперся, как могильный камень, — объясняй, мол, прямо сейчас! И никуда я ехать не собираюсь!

Не очень-то легко Крону далось это ученье, однако освоил. И трех месяцев не прошло, а уже умел разбирать, что в посланиях инксийских сказано. Не очень хорошо, конечно, да еще и не все понимал из написанного, но дело за временем. А уж этого-то добра у Бессмертного- хоть волков корми, не убудет.

Глядя на Крона, и Ландер взялся за то же. Но потом в Вечный Город заявился Фардок, и весь запал у Ландера сразу пропал. Фардок и в самом деле уже и читать, и писать мог. Да так, что, небось, ни одному инксу поганому не удастся! Вообще же, сильно переменился Фардок за это время. И одет теперь иначе — вроде этого Эски. И потом — без оружия! Бессмертный — и без оружия! Все равно что голому ходить! Однако Фардока не смущало. Он словно бы и не замечал косых взглядов остальных Бессмертных. Да и разговоры начал вести не совсем понятные, слова какие-то необычные произносил, о чем-то беседовал с Эской, что-то рисовал и писал на бумаге, спорил с ним. Ландер послушал-послушал его да и махнул рукой. Заявил Эске, что тоже хочет побывать в его мире. Вот тут-то все и началось!

Не у одного Ландера было такое желание. И из Вечного Города в один день ушли вместе с Эской и Фардоком еще Ландер, Оке, Йорка и Трэк. Мало того — Фардок уговорил отправиться туда и троих будущих Бессмертных! Его слово было для них закон! Они-то, может быть, и остались бы, да не посмели отказаться, хотя Фардок конечно же не приказывал, а просто предложил.

В один день в Вечном Городе остались лишь Сои да Крон. Кинир же, видя такое дело, долго ругался, а потом заявил, что ноги его больше в Вечном Городе не будет. Впрочем, подобные заявления часто делали очень многие Бессмертные. Но пройдет время, умрут те, кто помнил твои слова, и словно бы и не давал ты такого слова…

Целый месяц Крон и Сои сидели в Городе вдвоем. Нет, три — четыре сотни кочевников тут еще конечно же обитали, но из Бессмертных, кроме них двоих, больше никого не было. За это время Крон уже настолько освоился с чудными инксийскими значками, что сумел прочитать письмо, которое было у инкса в одном мешке с отрубленной головой темного. Прочитал и понял, что правильно Оке поступил, убив Принца Марда, — угроза была в письме! Грозился самый главный инке — Великий Принц Лаоэрта, — что скоро все кочевничьи головы по мешкам разложит! И смеялся над Степью, что не смогли даже с дикими темными людьми совладать. Предлагал разойтись по домам или поступить на службу к Лаоэрту, как сделал это Бессмертный Дар, принц Хадра. Обещал Великий Принц, что все обиды тогда позабудет и наказывать кочевников не станет. Не знал Принц Лаоэрта, когда писал письмо, что от крепости Крин одно воспоминание уже осталось! И вот теперь сиди и думай- много ли от чтения пользы? Ну, прочел бы Оке письмо это, по-иному бы поступил? То-то и оно!..

Но помимо раздражения, прочитанное Кроном инксийское письмо вызвало у Бессмертного беспокойство. Ведь если инксы сумели раздобыть голову темного, то это значит, что они уже пробирались далеко на восток. Ведь нигде более темные люди не встречались, армии Крона и Фардока наткнулись на них совершенно случайно и только потому, что углубились в неизведанную чащу Криарского леса. Так неужели и инксы смогли побывать там?! Неужели эта погань забралась так далеко?! Или, может быть, темные люди обитали и где-нибудь еще? В Андирских горах, например. Но тогда откуда Великий Принц, сидящий в Лаоэрте, мог знать о стычке между темными людьми и кочевниками? Правда, в схватке с темными кочевники Крона поражения не потерпели, тут уж Принц лукавит. Но и победой Степи это назвать тоже было нельзя.

Эх! Верно говорят люди: меньше знаешь — крепче спишь! А от таких-то мыслей Крон и вовсе несколько ночей глаз сомкнуть не мог. Все пытался понять это окаянное письмо инксийское. Да, пойди пойми его, чтоб ему сгореть вместе с этим умением читать да писать! И вместе с Эской, за компанию уж…

Эска, кстати говоря, несколько раз объявлялся, все пытался завязать разговоры разные с Сои и Кроном. Ну, Сои Эску сразу осадил. Хочешь собеседников найти — мотай в Лаоэрт! Там тебя инксы твои уже заждались поди… А вот Крон однажды разговорился с этим златоглазым. Но разговор тот особого успокоения Крону не принес, наоборот даже. Крон после него стал чувствовать себя словно на чужом коне — вроде и едешь, а и ждешь, когда взбрыкнет…

Затеял этот разговор сам Крон, что и обидно-то. Ему вдруг стало любопытно, где же находится этот мир, из которого Эска сюда явился и где сейчас почти все Бессмертные торчат. А Эска и рад — его хлебом не корми, а дай порассуждать о чем-нибудь этаком, необычном, о чем только он один и знает.

— Вот, представь себе, — говорил Эска, — что Степь в бою под Хотором одержала победу! Что бы тогда было?

Крон мимолетом отметил про себя, что даже об этом сражении Эска хорошо осведомлен, и криво усмехнулся:

— Знал бы, где споткнешься — обошел бы стороной! Какая разница, что было бы, если бы Степь победила? Не победила ведь… — угрюмо добавил Крон.

— Не победила, — согласился Эска. — Но если бы победила, то Оке наверняка повел бы армию на Коге! Верно? А уж там-то Степи наступил бы конец! Всех перебили бы! И Бессмертных тоже…

Крон сжал кулаки. Эх, дать бы ему в лоб! За такие слова-то! Но Эска, словно не замечая ярости Крона, продолжал говорить:

— И тогда, когда не осталось бы ни одного Бессмертного, для инксов уже не было бы никаких препятствий. Верно?

Крон вдруг понял, куда он клонит.

— Ты хочешь сказать, — проговорил Крон, — что мы радоваться должны, что Степь проиграла сражение под Хотором?!

— Точно! — радостно кивнул Эска. — Именно так! Но представь себе, что есть мир, в точности похожий на этот. Похожий во всем, кроме одного — в том мире Степь под Хотором победила.

— Что?! — нахмурился Крон. — Как это так — победила?!

— Ну, вот так! Победила — и все! — настаивал Эска.

— И там, значит, не осталось ни одного Бессмертного?! — удивился Крон. — А инксы как же?

— А инксы там уже захватили всю землю и перебили всех людей… Но это я так, для примера просто… — поспешно добавил Эска, посмотрев на побледневшего от злости Крона.

— Ты с примерами-то своими поосторожнее! — проворчал Крон. — Допримеряешься, златоглазый!..

— А есть еще такой мир, — продолжил Эска, — где в древние времена на это самое место, где вы сейчас живете, с неба упал метеорит… ну, это такой раскаленный камень, — пояснил он. — И вся эта земля превратилась в огромную выжженную пустыню. Ни людей, ни зверей… не говоря уже об инксах… И в том мире не появились ни Бессмертные, ни темные люди… — глаза у Эски стали какие-то странные, словно бы он вспоминал о чем-то старом, почти уже позабытом, но очень приятном. И Крон невольно вздрогнул, когда Эска добавил: — Вообще-то, так оно и было во всех остальных мирах… Кроме этого… Здесь почему-то… — Эска замолчал и бросил быстрый взгляд на Крона.

— И что же там есть, если людей нет? — усмехнулся Крон.

— Люди там живут, — возразил Эска. — Но живут они не в этих местах.

— А где? — поинтересовался Крон. Эска помолчал немного, а потом вместо ответа сам спросил:

— Ты не пробовал перебираться через Андирские горы?

Крон вспомнил свой поход на запад, в глубь Андирских гор, который он совершил лет двести назад. Крону было просто скучно, и он решил посмотреть, что находится за Андирскими горами, что за люди там живут. Практически все Бессмертные когда-то проделывали подобное. И Оке, и Йорка, и даже Лик — все пытались перевалить Андирские горы, и все такие попытки оканчивались неудачей.

Крон шел на запад, пока высокие скалы полностью не скрыли долину. Поход его продолжался восемнадцать дней. И на девятнадцатый Крон вдруг с изумлением увидел, что солнце взошло прямо перед ним, а не за спиной.

Крон подумал, что сбился с пути, и повернул назад, хотя этого быть просто не могло. Снова отправившись на запад, он шел до тех пор, пока солнце впереди не село. Тогда Крон остановился, присел на камень и до самого утра ждал восхода. И большого изумления он не испытал, когда ночное небо начало розоветь там же, где совсем недавно алел закат.

Махнув рукой, Крон продолжил свое путешествие и вскоре вновь увидел бескрайнюю долину, где широкой серебристой лентой извивался Риифор и далеко внизу зеленел вечный Криарский лес.

Крон не понял, каким образом он оказался там, откуда начинал свое путешествие. Словно какая-то неизвестная сила заставила Крона незаметно для него повернуть обратно. Переговорив с остальными Бессмертными, Крон узнал, что и их постигла та же участь.

Самым упорным и настойчивым был Лик. По рассказам Оке, Лик после первой неудачи предпринял вторую попытку и отправился уже на юг, через Сиузские горы. Но и тут произошло то же самое. Третий свой поход Лик совершил через Риифорские болота. Он вышел в безлюдную тогда еще долину, полностью прошел через нее и снова углубился в горы, продолжая двигаться на юг. Этот его поход был самым длительным — дольше трех лет путешествовал Лик, но вернулся ни с чем.

Андирские горы на севере подходили очень близко к морю, а на юг простирались бесконечно далеко. Сиузские горы тянулись с востока на запад, и в узком проходе между ними и Андирскими горами раскинулись Риифорские болота. Отсюда можно было в ясный день увидеть и Андирские пики на западе, и Сиузские пологие вершины на востоке. Дальше к югу Сиуз вновь отступал на восток, образуя большую долину, по размеру сравнимую с Мардиарской. Долина эта впервые была обнаружена Ликом и названа им по близости к Риифорским болотам — Риифорскими лугами.

Риифорские луга были замкнуты в кольцо гор — немного южнее Сиуз сливался с Андиром. И Оке рассказывал, что на этом месте ввысь возносится самая высокая гора, какую только может вообразить себе человек.

Сам же Оке тоже пытался пересечь горы. Он отправился на запад через северный участок, чтобы видеть море и не сбиться с пути, не повернуть случайно обратно. Но на севере Андир был непроходим — острые скалы, крутые склоны, частые горные обвалы, и Оке вынужден был отклониться на юг. Так что и ему не только не удалось пересечь горы, но и доказать остальным Бессмертным, что те просто заблудились и повернули обратно. Оке все время порывался отправиться далеко на восток, через Криарский лес, но так и не отважился это сделать. В глубине души Оке был уверен, что и этот поход окончился бы ничем. И сейчас, глядя в золотистые глаза Эски, Крон вспомнил смущение, которое испытывали Бессмертные, рассказывая о своих попытках пересечь горы.

— Андирские горы непроходимы, — изрек Крон давно уже ставшую привычной мысль. — Никому не удавалось их пересечь.

— Это точно, — согласился Эска с непонятной грустью в голосе. — Никому не удавалось… И никому никогда не удастся… Непонятно почему… Но в других мирах это возможно. Можно пройти через эти горы и оказаться здесь, в выжженной метеоритным… э-э-э… огненным дождем пустыне.

— Врешь ты все, златоглазый! — заявил Крон. — Огненные камни, видишь ли, с неба падают! Ха! Ни разу такого не видел! А откуда же люди здесь появились? Значит, можно все-таки эти горы перейти, а?

— Первыми тут появились темные люди, — задумчиво проговорил Эска. — Это было очень давно… Мы думали, что… — Эска замолчал и вновь бросил косой взгляд на Крона.

— Ну? — потребовал продолжения Крон. — Дальше что?

— Короче говоря, — вздохнул Эска. — Темные люди появились тут первыми. Это были очень умные люди, многое знающие, многое умеющие. Но, оказавшись тут, они перестали развиваться. Мало того, они вдруг научились делать очень странные вещи…

Крон вздрогнул. Он сразу же вспомнил рассказы Фардока.

— А откуда же они тут появились? — поинтересовался Крон.

— Не знаю, — пожал плечами Эска.

Но Крон вдруг почувствовал, что он ему врет. «Знает, просто говорить не хочет! Эх, не простой это человек, Эска! И недобрый! Очень недобрый! Хлебнем мы еще от него горюшка, — подумал Крон. — Обеими горстями хлебнем, сомнений нет!»

Все эти его разговоры только раздражение вызывают. Вопросов целая куча, а ответов — ни одного! А тут еще Йорка с Ландером возвратились. Они побывали в том самом мире, где жил Эска, и теперь рассказывали о всяких необычных вещах. Говорили, что там и небо другое, и трава, и воздух даже. Крон слушал это все с интересом и с беспокойством. Дело в том, что Йорка опасалась, как бы не остался надолго в том мире Оке. Дескать, даже она не смогла уговорить его вернуться обратно, слишком уж ему там интересно показалось.

Ландер тоже был встревожен, но совсем другим. В один из вечеров он затеял с Кроном разговор. Никого, кроме них двоих, в это время в доме больше не было — Ландер специально улучил момент, когда и Сои, и Йорки не будет в Городе.

— Крон, — начав разговор, Ландер понизил голос, словно опасаясь, что их могут услышать. — Вспомни, тебе не показалось лицо этого Эски знакомым?

Крон посмотрел на Ландера.

— Я уже спрашивал и у Оке, и у Йорки, — продолжал Ландер, — но они только руками разводят!

— Нет, — ответил Крон. — Я этого Эску, чтоб его собаки заели, никогда раньше не видел! Может быть, другие Бессмертные?..

Ландер покачал головой.

— Оке и Йорка его тоже не видели, — сказал Ландер.

— А другие Бессмертные? — спросил Крон.

— При чем тут другие?! — удивился Ландер. — Вы же трое — из Пяти Первых!

— Ну и что?! — пожал плечами Крон.

— Знаешь, — проговорил Ландер, задумчиво глядя в сторону, почему я оттуда ушел? Десять дней назад я видел Фардока… Так вот, он меня не узнал! — Ландер вскинул глаза на Крона. — Понимаешь? Не узнал! Словно никогда меня раньше не видел! А Эска говорит, что сейчас Фардок в каком-то еще другом мире чем-то очень важным занимается! Понимаешь?

— Нет, — признался Крон. — Может быть, это был не Фардок? Может, ты ошибся?

Сказал Крон и тут же понял, что глупость ляпнул. Нельзя спутать Бессмертного — красноватый отблеск глаз всегда его с головой выдаст!

— Я думал, — продолжал Ландер, — что ты, или Йорка, или Оке — кто-нибудь из вас мог помнить Эску. Потому что вы из Пяти Первых. Вы не родились здесь, вы пришли сюда с огнем небесных молний. Может быть, вы пришли сюда из какого-то иного мира. Может быть, именно такие, как Эска, привели вас сюда…

Крон сжал челюсти. Но Ландер, не обращая на это внимания, продолжал говорить:

— … Может быть, теперь Эска уводит Бессмертных в какой-то иной мир, где их еще нет? Я не знаю, зачем это ему нужно, но я знаю, что если это так, вся земля достанется инксам! Фардок меня не узнал. Может быть, Эска умеет делать так, чтобы Бессмертные забывали свое прошлое? Что ты об этом думаешь, Крон?

Злость на Ландера прошла. Крон вдруг понял, что сказанное Ландером может оказаться правдой. И тогда…

— Я никуда не уйду из Степи! — заявил Крон. — Пусть хоть все златоглазые твари того мира придут за мной!

— Ты прав, — Ландер кивнул. — Но если они будут продолжать уводить Бессмертных, то Степи конец!

— Нет! — возразил Крон. — Остался я, остался ты! Кинир! Йорка!

— Йорка пойдет за своим Оке! — усмехнулся Ландер. — Она без него не сможет…

— Ничего! — сердито проговорил Крон. — Обойдемся и без них! В Город придут еще Бессмертные!

— Если их не уведет Эска, — пробормотал Ландер. — Если они останутся в Степи…

— Останутся! — заверил Крон. — Вот увидишь! Придут новые Бессмертные!..

Крон не знал, что это случится очень скоро. Что его слова сбудутся буквально через три дня, когда к воротам Вечного Города подъедет тяжело раненный всадник…

Он был весь в крови, Крон и не представлял себе, что человек может добраться в Город с такими ранами. Плечо у всадника было разрублено до самой кости, левая нога размозжена ударом тяжелой палицы, лицо — сплошной кровавый шрам. Всадник сумел въехать в Город под удивленно-испуганными взглядами кочевников, оглядеться по сторонам и прошептать только одно слово:

— Инксы…

После этого силы оставили его и он рухнул с седла. Если бы не заботливые руки кочевников, подхватившие его, то тут бы ему, наверное, и конец. Но кочевники внесли его в дом, промыли и перевязали раны. И когда человек пришел в себя и открыл глаза, возглас удивления сорвался с губ окружавших его людей.

— Бессмертный!..

Да. Этот человек был Бессмертным.

Тяжелые раны оказались смертельными, но неизвестный Бессмертный успел сообщить Крону и Ландеру, что в Асли начался сезон Большой Охоты, для которой уже направлены по селам отряды рыцарей, собирающих «дичь». Это были его последние слова, больше Бессмертный ничего не успел сказать, даже имени своего не назвал. Но и того, что он сказал, было достаточно.

— Найди Оке! — Крон повернулся к Ландеру. — Расскажи ему все! И скажи ему… — Крон на миг запнулся, не зная, стоит ли это говорить, — скажи ему… что если он не вернется… Если он не вернется, то Степь поведу я!

Кочевники, присутствовавшие при этом, задержали дыхание. А Ландер, сразу став строгим и серьезным, кивнул Крону, словно своему командиру, и громко сказал:

— Через три дня я буду у Оке!..

Так оно и вышло — ровно через три дня Ландер уже разговаривал с Оке, а еще через два дня Оке и Трэк уже въезжали в Вечный Город.

— Рано ты Степью командовать надумал! — проворчал Оке, сердито посмотрев на Крона.

— Должен же кто-то это делать, — резонно ответил ему Крон.

Оке промолчал, нахмурился только.

 

Глава пятая. СТЕПНАЯ АРМИЯ

Криаг сегодня был мрачен. Настроение — хуже некуда. С самого утра день не задался, бывает же такое, верно? А началось все с того, что Риала — жена его — разбила горшок с молоком. Недаром говорят: молоко в землю и день туда же! Так оно и вышло! Уж он хотел было отругать ее, да сдержался. Баба и сама перепугалась, лучше него знает, что плохая это примета — молоко разлить. Как грохнула о порог горшок, так у самой-то лицо и побледнело, белее пролитого молока стало.

Молоко для кочевника — первейший продукт. Опять же — сыр, масло. В пути не всегда хлебом или чем другим разживешься, а мясо долго не сохранишь. Кочевали-то в основном двумя-тремя семьями, забитую корову за день не съешь, а подвалов, чтоб мясо хранить, у кочевников нету. Да и каждый раз на еду скотину бить — скоро без стада останешься. Нет, молоко для кочевников — это самое главное. Потому и отношение к нему такое почтительное. Хотя какие они сейчас кочевники? Оседлые пастухи они теперь, вот кто.

Да и какая в сущности разница-то, как тебя люди называют? Дом у него есть, построил недавно. Хороший дом, хоть и на инксийский похож, зато крепкий и надежный. Такие дома Криаг в Крине видел.

Корову вот выменял недавно, поле свое небольшое, огородик, урожай в этом году собрали неплохой, есть чем с соседями обменяться. Инксов бы еще не было, не жизнь бы тогда была — мед сладкий.

Криаг тяжело вздохнул. Год уже минул с тех пор, как они Крин взяли. Криаг тогда в армии Трэка был. А как Оке распустил Степь, так он тут и осел. Вместе с женой. Она баба хозяйственная, покладистая и смирная, хотя в Степи от нее пощады инксам не было. Но дома ничего, с мужем воевать не собирается. Только вот руки корявые, разлила молоко, дура! А ты теперь расхлебывай!

А после — новая забота. Сыновья еще сцепились друг с другом, не поделили чего-то. Здоровые лбы уже, шестнадцать, семнадцать и восемнадцать лет олухам! Небось из-за девчонки какой-нибудь ссора вышла. Криаг спрашивал — молчат, как река зимой, не хотят говорить. А ведь ясно же, что девка какая-то тут дорогу перешла. Что поделаешь — возраст!

Да это-то ладно! Семейные дела — не такая тягость. Главное, что все живы и целы… Сыновья, правда, носы друг у дружки поразбивали, но это ничего, заживет. А вот к полудню заявились в поселок инксы. Это уже не забота, а беда. Прошлись они по домам, у пятерых соседей забрали коров, да у хромого Пица козу последнюю увели. Смеются, говорят, тебе, мол, все одно подыхать, зачем же тебе коза! А Пиц ведь молодой еще, лет на пять моложе Криага. Вот только ранен он был под Крином, так с тех пор и хромает. Говорит, что сейчас-то уже лучше стало, чем раньше, но все еще предпочитает без особого деда из дома своего не выходить. И коза — его единственное пропитание. Да еще огородик крошечный, втрое меньше против огорода Криага — большой-то Пицу не под силу уже.

Надо будет кого-нибудь из своих охламонов к Пицу отправить, пусть помогут человеку по хозяйству. А то люди из-за этих инксов и вправду скоро с голоду помирать начнут. У самого Криага инксы сегодня ничего не забрали, и то хорошо. Как оно завтра-то обернется, никто не знает, но хоть сегодня беда минула…

Да, вот она, жизнь-то! Живешь и не ведаешь, что завтра будет! Может, приедут проклятые, заберут с собой, как Варига недавно забрали, а там глядишь — по степи уже их охотничий рог трубит, охотятся, значит, твари…

Криаг прислушался. Из степи донесся какой-то звук. Долгий и протяжный, тоскливо тянущий душу, заставляющий замереть сердце и затаить дыхание. Поначалу

Криаг решил было, что это охотничья труба инксов (накликал беду, старый дурак, мыслями своими!), но тут же понял, что ошибся.

— Волки?! — недоуменно спросила его Риала.

— Не похоже что-то, — пробормотал Криаг.

Но Риала и сама уже поняла, что не волки это. Она внимательно поглядела на мужа, отложила в сторону недочиненную рубашку сына, встала с места и направилась к дверям.

— Ты куда это? — сердито спросил Криаг. — На ночь-то глядя!..

— В конюшню, — ответила Риала. — На всякий случай… Вдруг…

В дом, едва не сбив мать с ног, ворвались сыновья. Все трое. Криаг неодобрительно покачал головой. Хороши носы, недовольно подумал Криаг, посмотрев на ребят. Но сыновьям и дела до того нет, словно и не дрались нынче днем до крови. Лица у всех троих раскраснелись, словно ребята опять шкоду какую-то учинили. Неймется им, сорванцам.

Натолкнувшись на суровый отцовский взгляд, все трое сразу же присмирели, чинно уселись на лавку и опустили глаза в пол. Вот ведь как! И посмотри же на них! Паиньки, да и только!

Криаг покачал головой, отчего ребята еще больше смутились и даже как-то меньше ростом стали, и вышел из дома.

Вечереющее небо начинало высвечиваться яркими звездами. Воздух был свеж и холоден, зима уже на пороге стоит. Как-то ее перезимовать получится? Неизвестно.

Из степи вновь донесся долгий и тоскливый волчий вой. На этот раз уже гораздо громче. Через миг он повторился, и тут же ответный вой раздался так близко, словно волк находится в самом поселке, чуть ли не на огороде соседа.

Криаг прислушался, а потом неторопливо направился в хлев. Корова посмотрела на хозяина, сонно помаргивая глазами. «Куда же тебя теперь, — вздохнул Криаг. — Ладно, сейчас разберемся! Не такие заботы решали!»

Криаг накинул корове на шею веревку и вывел ее из хлева. Домик Пица стоял по соседству, в двух шагах. Криаг подошел к нему и постучал в дверь.

— Кого это там принесло? — недовольно спросил Пиц.

— Я это, Криаг!..

— А! Ну, заходи! — ответили из-за двери.

— Лучше ты выйди, Пиц, — возразил Криаг. — Я тут тебе корову свою привел…

Послышался сбивающийся шаркающий шаг, дверь распахнулась, и на пороге показался Пиц. Он посмотрел в глаза Криагу, глянул на его корову и перевел взгляд на звездное небо, словно бы прислушиваясь к чему-то.

— Значит, правда… — пробормотал Пиц и покачал головой. — А я уж думал, показалось мне…

— Нет, Пиц, не показалось, — улыбнулся Криаг. — Так что пускай корова моя пока у тебя поживет. Хорошо?

— Эх! — горестно воскликнул Пиц. — Жаль, нога моя!.. А то б… И я бы…

— Ладно тебе, — хлопнул его по плечу Криаг. — На твой век их еще хватит!

Затем, отдав корову соседу, Криаг широким шагом быстро вернулся к своему дому и сразу же прошел в конюшню. Риала была тут же, и все уже было готово. Молодец, баба! И переодеться успела, и еды собрать, и коней оседлать! Чудо, а не жена!

Криаг тронул ладонью ножны своего меча и посмотрел на жену. Риала улыбнулась, подошла к мужу, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

— Победы тебе, — прошептал Криаг.

— Тебе тоже, — шепотом ответила Риала.

Опять послышался волчий вой, и в конюшню ворвался старший сын Криага.

— Отец! — воскликнул он. — Волки?

— Дубина! — заорал на него Криаг. — Восемнадцать лет уже на свете живешь, а в голове — ветер степной! Живо своих братьев сюда! Бегом! Да двери в доме хорошенько заприте! И ставни тоже! Огонь погасить не забудь, а то шкуру спущу! Уезжаем мы! Понял?

Старший сын посмотрел на Криага, и лицо его начало медленно расплываться в радостной улыбке. Он опрометью кинулся из конюшни, и через миг Криаг усмехнулся, слушая, как теперь уже старший орет и погоняет своих братьев, торопя их со сборами.

Риала и Криаг вывели коней и уселись в седла.

— Где же эти обормоты?! — хмурился Криаг. А они уже тут как тут! Все трое.

— На коней! Живо! — скомандовал Криаг. Они неспеша проехали меж домами и выехали из поселка.

— Отец, — спросил Криага младший сын, — а почему волки выли?

— Эх, ты! — добродушно усмехнулась Риала. — Разве же волки так воют?! Это совсем и не волки были!

— А кто?! — удивился сын.

Двое братьев его высокомерно расхохотались. Да и сам Криаг не смог сдержать улыбки, услышав снисходительно оброненные старшим сыном слова:

— Молодой еще…

А Риала хитро посмотрела на младшего, приподнялась в стременах, набрала полную грудь воздуха — и в темное небо понесся длинный протяжный вой. Криаг от души расхохотался, пришпорил коня и поскакал вперед, и жена с сыновьями за ним следом.

Пятеро кочевников уходили в Степь.

Селение было небольшое. А какое селение сейчас большим назвать можно?! Инксы, правда, старались сгонять людей в кучу, словно скот, чтобы легче было за ними следить. И делали они это достаточно жестоко — оружием принуждали, смертью грозили, а то и просто убивали несогласных. Потому люди и жались поближе к крепостям. В любом другом месте ни один поселок (да что там поселок — даже одинокий домишко!) долго не просуществовал бы. Приехали б инксы и велели переселяться в одно из крепостных сел. А не переселишься — дня через два уже и в живых не будешь. Старались инксы держать людей в куче, словно в стаде, но не всегда это им удавалось. Поживут люди в одном поселке, да и подадутся куда-нибудь еще, лучшей доли искать. А ведь не найдешь ее, лучшую долю-то. Везде одно и то же, везде! Что под Коге, что под Гданом, что здесь, под Асли. Под Хадром вроде бы жить-то немного полегче, но не у каждого хватит смелости даже и сказать это — негодяй в Хадре сидит, ненавистный людям Бессмертный Дар, инксов прислужник, тварь продажная. Хотя если уж селянину выбирать, где именно жить, то лучше уж под Хадром. Там все же поспокойнее будет.

Правда, болтают, что Дар недавно тоже охоту на людей устроил. Выбрал, говорят, двоих преступников и устроил. Ежели те двое действительно преступниками были, то и ладно. По таким не очень-то и плакать станут. Говорят, что они по селам ходили в инксийских латах, людей убивали, добро отнимали. Люди-то молчали, думали, что инксы — по рожам их так вроде бы даже похожими казались. Но вот когда эта парочка насилие над женой одного селянина учинила, тут уж сразу все стало понятно — инксы бы такого не сделали, потому как слишком уж людей презирают, за скот считают.

Может быть, эти двое и были преступниками, но то, что Дар не просто казнил их, а устроил самую настоящую инксийскую охоту — это вызывало у людей страх и отвращение. Как же так?! Ведь не просто человек, а Бессмертный! И — охота?! М-да…

Однако, хоть и плох был Дар, а все же получше инксов. И потому многие люди тянулись к Хадру. И отсюда, из-под Асли, в том числе. Год назад еще возле Асли десятков пять сел можно было насчитать, а сейчас и тридцати не наберется. Да и какие же это села?! Большой пустырь, вокруг которого беспорядочно сгрудились деревянные покосившиеся домишки и скудные огородики. А далее, на восток, за домами уже вплоть до Криарского леса — поля. В этом месте Сиузиар впадал в Риифор, и крепость Асли была надежно защищена с севера, юга и запада водной преградой. А на востоке — поселки. В самом большом из них от силы пять сотен людей наберется, если считать детей малых да стариков старых. А точнее сказать, из них-то, старых да малых, почти все села и состоят. Взрослые и крепкие, кто еще оружие держать не разучился или кто уже умением этим овладел, так те в Степи. А в селе сейчас инксы властвуют…

Может быть, лучше было бы свое родное село защищать, чем где-то какие-то крепости брать? Что толку с этого? Каждый бы оборонял свой дом, и, глядишь, выжили бы. И не было бы такого, как сейчас… Впрочем, кто ж его знает, как могло бы все обернуться?

В селе сейчас хозяйничали инксы. С десяток всего-то и нагрянуло их сюда из Асли, но люди попрятались по домам, закрыли двери, сидели, прижавшись друг к дружке, прося небо об одном — чтобы беда их миновала. Инксы явились за своей обычной добычей. Каждый раз, когда они появлялись в селе все тут словно вымирало — ни собачьего лая, ни мычания коров. Даже птица и та примолкала, словно бы чуяла, что беда пришла. И когда случалось, что инксы проезжали через село, никого и ничего не тронув, чуть ли не праздник наступал — не к нам сегодня, не к нам! Хотя, чего радоваться-то?! Сегодня не к нам, а завтра? Вот оно как раз и наступило, это самое «завтра»…

Легкий ветерок гнал по селению клубы дыма и тяжелый удушливый запах гари — ярко пылали два рядом стоящих дома. Инксы грузили на телеги мешки с зерном, несколько небольших бочонков с маслом и сыром. К телегам же привязывали трех коров, чьим хозяевам уже не доведется их доить. Угоняли в крепость и восемь лошадей из запаленных конюшен. Да разве ж только лошадей? Сосед вон, единственный, который в живых остался, тоже сидит на земле со скрученными за спиной руками, на шее длинная веревка, привязанная к одному из инксийских седел. На охоту забирают, дня через два опять трубный звук по округе разнесется.

Вольно и безопасно чувствовали себя инксы в поселке. Хозяйничали, словно у себя в домах. Даже копья свои на телеги положили, ничего не боялись, знали, что люди не посмеют сопротивляться — у инксов разговор короток. И вдруг!..

Словно вихрь пронесся по селу!

Дробный топот множества конских копыт, испуганные крики инксов, и длинный тоскливый волчий вой!

Нет, не вихрь это! Это степной ветер! Ветер, сметающий с земли всякую нечисть!

Засуетились инксы, кинулись к своим коням, выхватили из ножен мечи. Но волчий вой доносился уже со многих сторон. Низко пригибаясь к лошадиным шеям, стремительно неслись меж домами всадники в волчьих безрукавках. А впереди всех — стройная женщина с пылающим огненным взором. Длинные светлые волосы развеваются на ветру, в отведенной назад руке острый меч, уже занесенный для карающего удара. Трое инксов увидели ее, ощетинились копьями. Слышали они рассказы о Бессмертных, знали, что не простая женщина это — смерть их летит на быстром, как ветер, коне. Приготовились они принять кочевницу на острия сразу трех копий, но словно легкое марево прошло над всадницей, и седло коня на миг опустело, женщина исчезла. Растворилась в воздухе, словно легкое облако. Исчезла и тут же вновь появилась, только лезвие меча в ее руке уже стало красным от крови, а головы всех троих инксов полетели наземь.

В один короткий миг все было окончено. Тела инксов лежали бездыханными. Люди, опасаясь еще большей, неведомой им опасности, боязливо выглядывали из окон. Но бояться им теперь было нечего. Хлынувшая в маленький поселок Степная армия заполнила его, словно хмельная брага давно пустовавшую чашу. Кочевники соскакивали с коней, стучали в двери, вызывали из домов людей, собирая их на площадь посреди поселка. Пространство меж домами сразу стало тесным — больше тысячи кочевников оказались в селении, да, еще, если судить по разговорам, тысяч пять или семь стояли в лесу.

Неожиданно кто-то из селян узнавал своих старых знакомых, с месяц назад подавшихся в Степь. Послышались радостные крики, жадные расспросы — как да что. Во взгляде селян читалась зависть к своим землякам, к их гордой осанке, смелому взгляду, быстрым движениям и даже безрукавкам из волчьих шкур.

Когда все селяне собрались, в центр площади выехала Йорка.

— Слушайте все! — звонко прокричала она. — Собирайте свои вещи и уходите отсюда! Сюда пришла Степь, а значит, скоро придут и инксы!..

— Куда же нам идти, Бессмертная?! — раздались голоса.

— Идите в лес, за Криар! — посоветовала Йорка. — Переждете там, а после вернетесь!

— Перебьют нас, как вернемся, — мрачно заявил кто-то.

— Не бойтесь! — сказала Йорка. — Селян, что жили под Крином, не тронули! Под Крином!

Так вот зачем пожаловала сюда Степь! Значит, это не просто так! Значит, Степь не просто пришла потревожить ненавистных инксов, напомнить о себе, а потом снова раствориться в бесконечных и вольных просторах! Значит!..

Крин!

Год назад — Крин! А теперь — Асли!

Люди засуетились. Сначала медленно, боясь показать свою обеспокоенность, а затем уже не скрывая волнения кинулись по домам. Кто-то бросился к Йорке, упрашивая Бессмертную взять его в свою армию. Кто-то торопливо выводил со двора скот, седлал коней, собирал скромные пожитки.

К вечеру в селе кроме кочевников никого не осталось. И тогда из леса неспешно выехала остальная Степь.

Более двадцати тысяч кочевников вошли в село. Впрочем, вошли конечно же далеко не все — не могло село вместить всю эту несметную армию. Только сами Бессмертные да некоторая часть армии разместилась во дворах и домах. Остальные расположились вокруг, выставили дозоры, разожгли костры. Тут же паслись и громадные стада коров, зачем-то пригнанные сюда кочевниками. Все это было похоже на огромное кочевье, остановившееся на ночлег.

До самого утра в селе стояла обыденная мирная тишина. Только многочисленные огни костров напоминали о Степи. Словно сами небесные звезды отразились прямо на земле, окрасившись в красноватый цвет глаз Бессмертных. И сами Бессмертные не спали — сидели в одном из домов, обсуждая наступление на Асли, недовольно хмурились при упоминании имен Фардока и Трэка, оставшихся в мире златоглазого Эски и не вернувшихся в Степь.

Всего пятеро Бессмертных осталось в Степи. Правда, перед самым выступлением в Вечный Город пришла одна молодая женщина, Бессмертная. Но Оке не рискнул ее брать в Степь, хотя та порывалась идти с ними.

До самого рассвета сидели Бессмертные, а с первыми лучами солнца передовой дозор, следивший за дорогой из Асли, принес весть о том, что из крепости выступила тридцатитысячная армия инксов.

Крепость Асли была самой крупной крепостью, с самым большим гарнизоном, если, конечно, не считать Лаоэрта. Крепость представляла собой самый настоящий город. Высокие неприступные стены, сложенные из громадных, гладко обтесанных и хорошо подогнанных друг к другу (щелки не найдешь!) камней, возвышались чуть ли не на пять человеческих ростов. Инксы использовали для стен камни с берегов Риифора — громадные приречные валуны, крепкие и неподъемные. И как только инксам удалось их обтесать? Впрочем, при возведении этой крепости умерло несколько тысяч человек — подневольных ее строителей. Так что при таких возможностях инксы могли бы построить и более высокие стены — не их руками это делалось, не их кровью…

Вокруг стены был вырыт глубокий и широкий ров. Инксы отвели туда воды Риифора, создав дополнительную преграду кочевникам. К трем воротам — южным, восточным и западным — вели подъемные мосты, которые в случае опасности могли полностью отрезать наступающих от стен. Кроме того, на воротах были опускающиеся железные решетки. Нелегко будет неприятелю попасть в эту крепость, а того, кто туда проникнет, ждет еще много неожиданностей.

За внешней стеной располагалась вторая стена, еще более высокая. Между этими двумя стенами находились казармы воинов, склады оружия и конюшни боевых лошадей. А за внутренней стеной — уже жилые постройки. И в самом центре крепости — замок. Высоченные башни по пяти углам, крепкие стены, большие запасы оружия и продовольствия, колодцы с водой, которых не было возле казарм у внешней стены. Обширные подземные помещения, в которых могли укрыться все жители Асли. Все было рассчитано на то, чтобы продержаться как можно дольше в случае осады. Но Степь не собиралась осаждать крепость, да инксы и не думали, что диким кочевникам такое может прийти в голову. Сколько их, кочевников-то? Двадцать тысяч? А в Асли втрое больше! Поэтому инксы и решили нанести удар первыми и быстро покончить с этим неприятным соседством.

Тяжело скакали инксийские кони, ярко сверкали в утренних лучах солнца латы рыцарей. Инксы шли своим обычным боевым строем. Впереди основной части войска двигались три больших отряда, выстроившиеся в форме клина, словно трезубые вилы. Центральный клин, самый большой, должен был врезаться в ряды неприятеля, расколоть их надвое, а два боковых клина, шедшие с небольшим отставанием, — ударить с флангов. И после того как эти железные вилы разобьют противника, сомнут и смешают его ряды, в бой вступают остальные отряды рыцарей.

Земля дрожала от тяжелого топота, вот уже показалось вдали село, где, по рассказам доносчиков, расположилась Степь, и рыцари плотнее сомкнули ряды, опустили копья и пришпорили коней. Змеями вились красно-белые ленты на зазубренных остриях копий и шлемах рыцарей, трепетали плащи за спинами всадников. Нет спасения врагу!

Вот уже замечена суета в поселке, поднимаются клубы пыли, беспорядочной ордой выступает против рыцарского строя неприятель… Но что это?!

Рыцари растерялись. Они не ожидали увидеть такого. Прямо на них скакало огромное стадо коров, тяжело мотая своими рогатыми головами! Не кочевники, не всадники в куртках из неумело выделанных волчьих шкур — коровы!

Рыцари сбились с шага, нарушили строй, опустили копья. Где же неприятель?! А стадо уже вплотную подошло к центральному клину и двинулось прямо на рыцарей, толкая коней, разрушая неприступный строй. Кони ржали, шарахались в стороны от коровьих рогов, крутились на месте. И тогда рыцари пустили в ход оружие.

К злобным крикам инксов и ржанию коней примешалось испуганное мычание коровьего стада. Инксы не убивали коров, остриями копий и мечей они пытались развернуть стадо обратно, прогнать его, освободить себе дорогу. Животные отпрянули от рыцарского строя. Глупые коровы не понимали, почему их погнали сюда. Они торопились вернуться в поселок, возле которого достаточно еще не вытоптанной травы и где нет этих непонятных лошадей со злыми всадниками. И инксам уже удалось погнать огромное стадо обратно, навести порядок в своих рядах, как вдруг воздух прорезал многоголосый волчий вой.

Словно все волки, сколько их ни есть на свете, собрались здесь, окружили со всех сторон. Длинными тоскливыми переливами поплыла над степью их печальная песня. И песня эта показалась коровам опаснее, чем острия инксийских копий.

Испугалось стадо, обезумело от страха перед извечной опасностью, кинулось прямо на рыцарей. А те, разозленные происходящим, уже всерьез начали использовать свои копья.

Страшно мычали коровы, испуганно ржали кони, которым тоже изрядно доставалось от рогов убиваемых животных. Все внимание инксов было обращено на устранение этой досадной помехи, мешавшей продвижению рыцарского войска. И не заметили они новых клубов пыли, широкой полосой застлавшей степь…

Стремительно ударили кочевники по центральному рыцарскому клину, превратившемуся сейчас уже в беспорядочную толпу. Армия Йорки быстрым потоком пронеслась мимо. Метко стреляли кочевники из своих луков, прямо на ходу, из седел, не останавливая коней. Рыцари не ожидали этого, а когда поняли, что происходит, и попытались защищаться, то было уже поздно.

Длинные стрелы разили наповал, не щадя никого. Тучами взлетали они в воздух, чтобы обрушиться на неприятеля. И хваленные инксийские латы не смогли спасти их обладателей, разве что какая стрела на излете ударит, а так — пробивали кочевники своими стрелами и нагрудники, и скрытые панцирем спины инксов. Слишком близко подпустили инксы к себе врага, и тугие степные луки кочевников били теперь гораздо сильнее, чем с дальнего расстояния. А кочевники пронеслись мимо, обогнули отряд инксов с правого фланга и ушли в лес. Кинулись вдогон за ними самые отчаянные рыцари — большой отряд, тысячи в полторы, поскакал по следам Йорки. Но не знали инксы, что в лесу их подстерегает не меньшее количество лучников, так что никто из пустившихся в погоню назад не вернулся.

Больше половины головного инксийского отряда полегло от стрел Йоркиных кочевников. Оставшиеся спешно начали готовиться к обороне, но тут прямо в лоб им ударили армии Ландера и Крона. Инксы растерялись окончательно. Им мешали трупы убитых коров и лошадей, громоздившиеся вокруг, тела погибших инксов. Да и живые коровы все еще продолжали доставлять беспокойство, мечась среди рыцарей, пугая коней, отвлекая внимание. А Степь ударила сильно, наотмашь, двумя стремительными линиями. Выдержать такой напор инксам оказалось не под силу. Развалился начавший было организовываться рыцарский строй, распахнулся, словно вспоротый мешок с зерном, открыл кочевникам дорогу к самому центру инксийской армии. А с тыла на инксов напали армии, возглавляемые Оке и Сои. И в кровавой бойне не было спасения рыцарям. Вскоре от тридцатитысячной армии инксов остались лишь два фланговых отряда, вместе насчитывавших едва ли больше пяти тысяч рыцарей.

Фланговые отряды сумели пробиться друг к другу и попытались было отступить. Да — куда там! Отступишь тут! Кочевники продолжали наседать, и рыцари ударились в самое настоящее бегство. Ликующий волчий вой разнесся над степями. Инксы бегут! Бегут, проклятые!

На плечах отступающего врага ворвалась Степь в Асли. Не успели инксы сообразить, что происходит, а пространство между наружной и внутренней стеной мигом обратилось в поле боя. Но недолго длился тот бой, слишком мало оставалось в крепости инксов. Однако и кочевникам пришлось нелегко — успели враги закрыть ворота внутренних стен. А со стен этих градом посыпались на кочевников стрелы.

Оке быстро сообразил, что надо делать. Он приказал кочевникам занимать внешние стены и стрелять по инксам оттуда. Степные луки били дальше инксийских арбалетов, и кочевникам удалось быстро подавить сопротивление на том участке стен, откуда обстреливались внутренние ворота. А открыть ворота те — это уже дело Бессмертных.

Крон и Оке подбежали к высоким деревянным створкам и полезли наверх. Ворота были окованы железными полосами, на которые можно было опереться, и вскоре двое Бессмертных уже прижимались к каменным зубцам внутренних стен, укрываясь от летевших в них стрел. Здесь степные лучники уже ничем не могли помочь своим Бессмертным — инксы стреляли из укрытий, не достать их.

Крон и Оке переглянулись.

— Поет? — прокричал Оке.

Крон прислушался. «Песня смерти» уже начала выводить свою сладкую мелодию.

— Да! — ответил Крон. — Пошли!

И время вновь замедлилось. Крон с Оке не мешкая вскочили на стену, скользнули между лениво двигавшимися в воздухе стрелами и кинулись к лестнице, ведущей вниз, к воротам. Они пробегали мимо целившихся инксов, и велико было желание Бессмертных рубануть по ним наотмашь мечом или хотя бы столкнуть их со стен внутрь. Но — нельзя!!! Время бежит, оно не останавливает свой ход даже для Бессмертных и может лишь ненадолго замедлить свое течение…

На затихающих уже звуках «песни» удалось наконец Бессмертным отодвинуть последнюю из трех тяжеленных деревянных плах, запиравших ворота. Распахнулись высокие створки, и хлынула Степь внутрь Асли, уже в саму крепость. Хлынула бурным и клокочущим, беспощадным и смертельным потоком…

В Асли оставалось едва ли три тысячи инксов. Да и те долго не прожили. С заходом солнца, когда алый закат сменился багровым племенем пожаров, охвативших Асли, в крепости не осталось никого. Кочевники не спеша уходили через восточные ворота. А за крепостными стенами их ожидала громадная, в несколько тысяч человек толпа, состоявшая из жителей близлежащих сел. Люди радостными криками приветствовали Степь. Они были счастливы увидеть пылающие развалины на месте недавней крепости, приносившей всем им только горе и страх. И они пришли сюда не для того, чтобы восхищаться смелостью и отвагой кочевников. Эти люди пришли в Степь.

— Ты видишь? — радостно воскликнул Сои, поворачиваясь к Крону. — Теперь инксам конец! Мы раздавим их!

Крон с восторгом смотрел на этих людей — пеших и конных, некоторые из них были вооружены чем попало, а некоторые словно только что совершили набег на склады лучшего инксийского оружия.

— Теперь мы смело можем идти на Лаоэрт! — заявила Йорка.

Оке, слышавший все это, недовольно нахмурился. Вечно эта девчонка влезет с какими-нибудь глупостями! На Лаоэрт идти! Ага! Сейчас прямо и пойдем!

Йорка продолжала развивать свою мысль о том, как именно нужно брать Лаоэрт, но Крон ее уже не слушал. Его внимание привлекла золотистая шевелюра, мелькавшая в первых рядах пришедших к крепости селян. Крон пригляделся внимательнее и понял, что это был Эска. Это неприятно удивило Крона. Чего этому зла-тоглазому тут понадобилось?! Может быть, он и впрямь инксам служит?

Оке тоже заметил Эску, махнул рукой, соскочил с коня и подошел к нему. Издалека было видно, как Оке что-то рассказывает златоглазому, показывая руками то на пылающие стены Асли, то на волнующееся вокруг них людское море. Крон внимательно наблюдал за их разговором, и хотя ничего, конечно же, не слышал, неприятные мысли закопошились в его голове. Эска, наверное, о чем-то спрашивал Оке, а тот с готовностью кивал головой, соглашаясь с ним. Не понравилось это Крону. Очень не понравилось. И хотя вскоре Эска исчез, Крону показалось, что Оке стал задумчивым. Будто мысли его витали не здесь, а где-то далеко отсюда… в другом мире…

Ночью Бессмертные собрались на Совет в одном из домов. Комната озарялась багровым светом пылающих пожаров — лучины не надо, и так все видно. Оке расстелил на столе большой кусок бумаги, на котором было что-то нарисовано, и гордо произнес:

— Смотрите, Бессмертные! Это называется «карта»!

— Откуда она у тебя? — спросил Крон.

— Ясно — откуда! — фыркнула Йорка. — Златоглазый Эска дал!

— Точно! — подтвердил Оке. — Он и дал! А карта эта показывает, каким видят наш мир птицы с высоты своего полета.

Все с интересом придвинулись и склонились над бумагой.

— Это что, Лаоэрт? — спросил Сои, тыча пальцем в карту.

— Да, — кивнул Оке. — А это — Риифор. Это вот — Сиузские горы, Криар, Криарский лес…

— А это что за горы?! — удивился Ландер. — За Криарским лесом, что ли, опять горы есть?!

— Да, — подтвердил Оке. — Сиузские горы огибают Криарский лес с юга на восток и доходят до самого моря.

— Между гор, значит, живем, — покивал головой Ландер.

— А почему тут не нарисовано то, что находится ЗА горами? — поинтересовался Крон.

— Так ведь через горы-то не перейти, — пояснил Оке.

— Тот, кто смог подняться до небес, словно птица, сумеет и горы перейти! — проворчала Йорка. — Не иначе как златоглазый за этими горами и обитает! Вот и хитрит, коварный! Не хочет нам всей правды говорить!..

— Какой еще правды тебе надо? — возмутился Оке. — Эска нам карту дал! Мы теперь знаем, как наша земля выглядит!

«Наша земля, — повторил про себя Крон, разглядывая крошечный рисунок крепости Гдан.

— А ведь карта-то твоя врет! — рассмеялся он вдруг, тыча пальцем в бумагу. — Нет больше крепости Асли! А тут она нарисована!

— Нет, значит, и не будет! — решительно произнес Оке.

Он выхватил нож и со всего размаху всадил его в карту, прямо в рисунок крепости Асли, пригвоздив лист бумаги к столу. Крон с удивлением посмотрел на Оке. Чего это он?! То восхищался картой, а то вдруг — ножом!

— Жаль, не по горлу Эски ты этим своим ножом ударил! — в сердцах сказала Йорка. — Больно часто ты с ним беседы ведешь о других мирах-то!

— Помолчи, Бессмертная! — Оке сжал челюсти.

— А чего это я буду молчать-то?! — вскинулась Йорка. — Этот златоглазый гад все тебя куда-то сманивает, а я — молчи?! Так, что ли?

— Куда он меня сманивает? — крикнул Оке. — Куда?

— А конь его знает, куда! — заорала Йорка, вскакивая с места. — А только я от тебя лишь одно и слышу — Эска то, Эска се! В его мире так, а не этак! Ну и убирайся в его мир!

— Тихо! — рявкнул Оке. — Не время сейчас! После поговорим.

— У тебя всегда один ответ! — не сдавалась Йорка. — Всегда — после поговорим!

— Я сказал — после! — снова рявкнул Оке. Йорка понуро уселась на свое место и принялась ковырять ножом поверхность стола.

— Я вам не о том говорю, — сердито объяснял Оке. — Конечно же, у Эски многому научиться можно! Но я, как и вы все, не очень-то ему доверяю! А карту я у него выпросил знаете зачем? Смотрите! — Оке показал пальцем. — За Криарским лесом лежат горы! Сиузские горы! Мы по горам можем дойти до самого моря!

— Чего это мы там потеряли?! — хмуро поинтересовалась Йорка.

— Там темные люди живут, — понизив голос сказал Оке. — К ним нужно будет обязательно добраться!

— Это тебе тоже Эска насоветовал? — криво усмехнулась Йорка.

— У темных людей есть знание, — ответил Оке. — Такое знание, которого нет ни у инксов, ни даже у Эски! Я знаю это! Я это чувствую!

— Какое еще знание?! — удивился Крон. — Они же дикие! Наверное, и огня-то не знают!

— Про огонь не скажу, — признался Оке. — А вот то, что они что-то этакое знают, — точно! Эска все выпытывал у нас, что нам о темных известно! Вы думаете, почему он Фардока сманил? Вот то-то и оно! Фардок же с темными людьми воевал! Он этих темных лучше любого из нас знает!

— А какое дело златоглазому до темных?! — удивился Ландер. — Или какое дело до них инксам поганым? Темные — вон где! А инксы здесь! А уж златоглазый — вообще невесть где!

— Я так думаю, — понизив голос, сказал Оке, — что и Эска, и инксы темных людей боятся. Какую-то опасность для них темные представляют. Ты думаешь, почему инксы за Криар не суются? Ведь крепости-то по левому берегу ох как давно стоят! То-то!

— Может быть, — задумчиво проговорил Крон, — инксы потому и гонят людей из долин за Криар? Чтобы нашими руками темных извести.

— Может быть и так, — согласился Оке. — Да только я не за тем хочу туда идти. До страхов Эски мне дела нет. А вот узнать, каким таким опасным знанием владеют темные — это нужно. Может быть, знания те и нам пригодятся — инксов бить.

— Вот ведь как! — недовольно заворчал Сои. — Все хорошо было, так тебе обязательно нужно настроение испортить! К темным людям собрался! Фардок вон к ним ходил уже! И где теперь Фардок?

— А у Эски он! — усмехнулась Йорка. — Гостит у златоглазого, вместо того, чтобы воевать! Верно, Оке?

— Помолчала бы ты, Бессмертная, — недовольно буркнул Оке. — У Эски тоже многому научиться можно…

— Ага! — кивнула Йорка. — Фардок уже научился! И Трэк тоже! Умные они теперь, просто зависть берет!

Оке промолчал, ничего не ответил. Крон внимательно смотрел на него. Если бы Оке сейчас опять взорвался, возмутился поведением Йорки, Крон посчитал бы, что ему просто померещилось. Но этого не произошло и Крон уверился в том, что Оке и вправду что-то задумал.

— Не понимаю я, зачем нам сейчас к темным людям идти?! — пожал плечами Крон. — Инксов вон сколько еще осталось! Пока они не опомнились, нужно еще одну крепость брать!

— Верно! — подхватила Йорка. — Пошли на Лаоэрт! Оке недовольно посмотрел на Крона с Йоркой и нахмурился.

— На Лаоэрт мы не пойдем! Не осилим, — решительно произнес он и неожиданно добавил: — А вот Гдан взять — это можно!

Бессмертные встрепенулись.

Гдан!

Оке принялся объяснять, как они будут брать Гдан. Объяснял он очень подробно, но Крон не мог отделаться от ощущения, что Оке просто пытается отвлечь Бессмертных от мыслей о предыдущем разговоре. А уж когда Оке заявил, что Степь выступает завтра утром, Крон и вовсе нахмурился.

— Надо дать отдохнуть людям, — осторожно предложил он. — Выждать бы дня три…

— Нет! — Оке хлопнул рукой по столу. — Завтра!

Что-то происходит с Оке, подумал Крон. Как будто он торопится куда-то. А куда же ему спешить-то?! Что они, через три дня Гдан не возьмут, что ли?!

Всю ночь Крон лежал не смыкая глаз. Все думал о Бессмертном Оке. И чем больше думал, тем необычнее ему казалось поведение Бессмертного командира. Суетливость какая-то появилась в нем. И в словах, и в движениях, и в решениях… Не к добру это. Ох не к добру…

Наутро Степь выступила в поход. Одно только омрачило радость Бессмертных — Эска объявился! Златоглазый пришел перед самым рассветом, и Оке вдруг заявил, что Эска пойдет с ними. Зачем это?! Чего златоглазому в Степи делать?! Но возражений Оке не принял, и Эска потащился вместе со всеми.

Смело двигалась Степь на юг, ничего не боясь, никого не опасаясь. Да и кто сейчас мог противостоять армаде опьяненных победой кочевников?! Когда Степь подходила к крепости Гдан, что была расположена на левом берегу Сиузиара, ни один инке даже не высунул носа своего за каменные стены. Враги ограничились несколькими не достигшими цели выстрелами из арбалетов. А в ответ понеслись угрожающие крики кочевников.

Хотел было Оке тут же, прямо сейчас брать Гдан, да лбом-то стены не прошибешь, а сами инксы ворота открывать не собирались. Но тут гонец донес новость. В одном из сел, расположенных возле крепости, армия Йорки наткнулась на небольшой отряд инксов. В отряде было всего пять десятков, и кочевники справились с ними быстро. И тогда Оке пришла в голову мысль, как обмануть коварного врага, спрятавшегося в крепости.

Степь отошла в лес и затаилась до вечера среди деревьев. Пять десятков кочевников нацепили на себя инксийские латы, опустили забрала шлемов и стали неотличимы от рыцарей. Не все, правда, с радостью восприняли эту затею. С души воротило надевать латы ненавистных врагов. Но Бессмертные подали остальным пример, хотя и самих их прямо-таки коробило от этого.

— Ну, твари! — сквозь зубы цедила Йорка, с отвращением надевая инксийский шлем. — За это я с вами тоже посчитаюсь! За все нам ответите!..

Так оно и вышло.

Когда инксы увидели скачущий во весь опор к крепости свой отряд, а по пятам за ним — две сотни кочевников, ворота моментально распахнулись и выпустили сотни три рыцарей. Кочевникам только этого и было надо.

Бессмертные ворвались в крепость и удерживали ворота до подхода основных сил. И когда инксы поняли, что их провели, то было уже поздно. И наступившая ночь озарила окрестности пламенем еще одного пожара.

Тут уж многие заговорили о том, что можно было бы прямо сейчас и на Лаоэрт идти. Новая победа вскружила головы кочевникам. Радость и счастье светились на их лицах. Почувствовали они, что легко теперь смогут победить ненавистного врага, вот и радовались. Только у Крона на сердце было неспокойно. Слишком уж часто Оке в последние дни заводил разговоры об этом златоглазом Эске. О чем беседа ни пойдет, а Оке все одно сводит к тому, что у Эски многому можно научиться. Ага, научит он, как же! Фардока с Трэком уже научил…

Крон приглядывался к Оке. Ему опять подумалось, что Оке все делает словно бы второпях. И взятие Асли и Гдана, и этот стремительный поход на юг. Словно Оке торопился закончить самые неотложные дела перед тем, как…

То, что Эска торчит в лагере и наблюдает за сражением, было Крону как кость в горле. А уж после боя — вообще! Крону показалось, что Оке словно бы отчет Эске давал! Надо же, а?! Бессмертный командир Степи что-то объяснял какому-то златоглазому выродку! А тот ему строго так Замечания делал — не так надо было, мол, а вот этак!.. Великие небеса! Да что же это такое?!

До самого вечера Оке с Эской о чем-то толковали- вначале возле костра, а потом в лес отошли, подальше от любопытных ушей да глаз. Когда же Оке вернулся к костру, Эски с ним не было. Крон давно уже заметил эту странную особенность златоглазога — внезапно исчезать и появляться словно из-под земли. Недоброе это умение подумал Крон. И скверные предчувствия в душе его превратились в твердую уверенность, что Оке собирается оставить Степь. А наутро, после взятия Гдана, Оке прямо так и заявил Крону, что собирается уходить.

— А Степь как же? — спросил Крон.

— Не один я Бессмертный, — ответил Оке. — Есть кому кочевниками командовать. Только вот что… Я хочу, чтобы Степью командовал Ландер. — Оке в упор посмотрел на Крона.

Крон выдержал этот взгляд и спокойно ответил:

— Это твоя армия, тебе и решать.

— Ты один из Пяти Первых, — сказал Оке. — И кому, как не тебе, быть во главе Степи! Но я решил, что Степью будет командовать Ландер.

— Пусть будет так, как ты решил, — согласился Крон. — Ландер хороший командир.

Оке внимательно посмотрел на Крона, вздохнул, повернулся и пошел к своему коню. Крон посмотрел ему вслед, увидел идущую навстречу Оке Йорку и перевел взгляд на Андирские горы, высившиеся на горизонте. Не хотелось ему видеть их прощание.

Долго Крон стоял так, гадая, как дальше все сложится. Долго стоял, пока мимо него не проскакал Оке, обернувшись на ходу и махнув рукой. Крон махнул в ответ и посмотрел на Йорку, но тут же отвел глаза. Не хотелось Крону видеть слезы в глазах Бессмертной.

И долго еще он стоял так, глядя вслед Оке, скачущему к темнеющим на горизонте пикам Андирских гор. Долго смотрел, до тех пор, пока белесая пыль, поднятая копытами коня, не осела на землю.

 

Глава шестая. ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Милостив степной ветер. Не переставая дует он над землей, отвлекая человека от тяжких и мрачных дум, навевая мысли о далеких краях и землях, где, может статься, живется не в пример лучше и легче, чем здесь. Гонит он по высокой глади голубого неба причудливые облака, давно уже позабывшие свой родной край. Ворошит он песок на морском побережье и в речных долинах, заметая и стирая, предавая забвению следы дикого зверья и людей, освобождая память и принося облегчение тем, кто до сих пор еще помнит ушедших в неведомые дали. Милостив степной ветер, милостив.

Пять лет минуло с тех пор, как верный горячий конь унес Бессмертного Оке к Андирским горам. И знали уже люди, что не вернется он никогда. Ни он, ни златоглазый демон, коварный Эска, подбивший Бессмертного покинуть свою армию. Пять лет прошло с того момента, как передал Оке командование Степью своему соратнику — Бессмертному Ландеру. И за эти пять лет сорокатысячная Степь ни разу не потревожила инксов, не напомнила проклятым рыцарям о себе, о своей силе.

Когда Бессмертные сообщили кочевникам о том, что с сегодняшнего дня Степью будет командовать Ландер, воины армии Оке решили вдруг присоединиться не к Ландеру, а к Крону. Конечно же, армия Крона тоже подчинялась Ландеру, но непосредственным командиром этих кочевников, их Бессмертным, был Крон, а не Ландер. Армия Крона после этого насчитывала почти десять тысяч — чуть ли не вдвое больше, чем армия Ландера. Ландеру же это решение кочевников не понравилось. Что же получается? Что Крону люди доверяют больше, чем ему?! Почему же? Ведь и Крон, и Ландер воевали рядом, плечом к плечу, и ни один из них не мог бы сказать о другом ничего худого. Но так уж люди решили, и ничего с этим не поделаешь. Остается только хмуриться да завидовать Крону, к которому непонятно почему тянутся кочевники.

Крон равнодушно воспринял решение кочевников армии Оке присоединиться к его армии. Какая, в сущности, разница, в чьей армии будут находиться эти люди? Ведь Степь-то одна! И что с того, что четверть Степи состоит из армии Крона? Да и потом, неизвестно еще, сколько из них откликнутся на волчий зов, когда Ландер прикажет собирать Степь для войны с инксами.

А Ландер словно бы и не думал Степь собирать. Он вел себя так, будто не стало на земле инксов. Кочевники, находившиеся в Вечном Городе, недоуменно перешептывались по углам, дивясь этому. А сами Бессмертные — особенно Йорка — уже открыто выражали неудовольствие поведением Ландера.

— Ты, наверное, ждешь, когда подрастет новое поколение Бессмертных? — язвительно спрашивала она у Ландера. — Хочешь собрать армию из одних Бессмертных, да?

Ландер ничего не отвечал на это. Хотя, может быть, Йорка и была права. Ведь кроме нее самой и Крона с Ландером в Вечном Городе оставался еще только Сои. Кинир был в Андирских горах и присоединяться к Степи не желал, Дар — в Хадре, на троне Принца. А две молодые Бессмертные женщины и четверо Бессмертных мужчин, появившиеся в Городе в прошлом году, еще ни разу не были в бою. Может быть, Ландер и впрямь ждал, пока Бессмертных наберется побольше?!

— Ерунда все это! — возражал Сои. — Ландер просто не решается собрать Степь! Боится он, вот и все!..

Хорошо еще, что Ландер этих разговоров Сои не слышал. А то не миновать бы очередной ссоры Бессмертных.

Но разговоры эти слышали кочевники, остававшиеся в Городе. И многие из них были согласны с Сои — боится Ландер, не верит в то, что люди пойдут за ним. Вон, армия Оке к кому пошла? К Крону! То-то и оно!.. И все чаще люди вспоминали Бессмертного Оке, его отвагу и мужество, его ненависть к инксам и смелость в бою.

Но в один из дней Ландер вдруг заявил, что собирает Степь, и подобные разговоры моментально сошли на нет. Сам же Ландер отправился в долину, на встречу с какими-то людьми, принесшими ему важные вести. Крон поехал вместе с ним — вдвоем безопаснее.

Через несколько дней маленький отряд кочевников разбил лагерь у подножия Сиузских гор, в том месте, где Сиузиар был похож еще на небольшую горную речушку. А на следующий день пожаловали и люди, которых дожидался Ландер.

Приехавших оказалось всего четверо — трое мужчин и женщина. О чем они разговаривали с Ландером, Крон не слышал — не в привычках Бессмертных подслушивать без спроса чужие разговоры. Посчитает Ландер, что Крону нужно знать об этом, сам расскажет. Так что Крон видел пришельцев только издалека. А вот Лард не преминул засунуть свой любопытный нос и в эту нору. А потом долго ходил радостный и улыбающийся. Потому что, как он понял, разговоры шли о том, что в скором времени большая армия инксов выйдет в степи, а Ландер собирался с этими инксами расправиться. Хорошее дело, что там и говорить-то! У Крона сразу же потеплело на душе. Не прав был Сои, не трусит Ландер, не боится опасности! Хорошего командира назначил вместо себя Оке!

Четверо приехавших кочевников собирались вместе с возвращавшимся отрядом ехать в Вечный Город. Наутро все тронулись в путь, и тут Крон смог повнимательнее разглядеть гостей.

Странными показались Крону эти кочевники. Слишком уж ухоженными и сытыми были они. И кони у них крепкие и сильные, с подстриженными гривами и хвостами. Да и надменность какая-то сквозила во взглядах этих гостей, словно бы не они к Ландеру приехали, а Ландер к ним. Крон поделился своим недоумением с Ландером, а тот тихонько прошептал ему в ответ:

— Они из Криарского леса приехали. У них армия вдвое больше нашей Степи!..

Из Криарского леса?! Хм… А куртки на них не охотничьи, а кочевничьи, без рукавов. Да и в седле эти люди сидят как опытные наездники. Седла инксийские — видать, в бою добытые — аккуратно подогнаны, и не заметно даже, где их переделывали. Сразу понятно, что на конях бывалые кочевники. А откуда в лесу коням взяться? Не нужны они охотникам! Может быть, конечно же, что это все и правда — криарские охотники собрали свою армию и решили помочь Степи. Может быть, правда и то, что армия их вдвое превосходит Степь, и от этого гости столь высокомерно смотрят на остальных. Все может быть…

Лицо женщины показалось Крону знакомым. Молодая, лет семнадцати, не старше. Крепкая стройная фигура, плавные и точные движения… очень знакомое лицо! Где-то Крон ее уже видел. Только вот где? Или она просто на кого-то очень похожа? Тогда на кого же?

Женщина же, поймав на себе взгляд Крона, вдруг смутилась и покраснела (Крону на миг даже показалось, что она испугалась его), а потом что-то сказала одному из своих спутников. И словно по команде все гости вдруг заявили, что им срочно нужно возвращаться обратно, и потому в Вечный Город они ехать, стало быть, не могут.

Не понравилось это все Крону. И то, что молодая кочевница смутилась под его взглядом (где же он ее мог видеть?!), и неожиданный скорый отъезд всех четверых гостей Ландера, и их ухоженность, и даже то, как они держались в седле. Но еще больше не понравился Крону план Ландера, о котором тот рассказал Бессмертным уже в Вечном Городе.

Ландер собирался вести Степь на крепость Касг. Крепость эта находилась между Листом, расположенным на северном берегу реки Андиар, и самим Лаоэртом. А на востоке, всего в одном дне пути, была крепость Коге.

Поджав губы и нахмурив брови, слушал Ландера Крон, уперев свой взгляд в карту, подаренную Эской. Не дело это — вести туда Степь!

Лаоэртская долина (по карте это было очень хорошо видно) представляла собой прямоугольник, ограниченный с запада неприступными скалами Андирских гор. А с остальных трех сторон — водная преграда, широкие реки. На востоке — Риифор, на севере — Мардиар, который, правда, потише Риифора будет, но не с севера же Степь пойдет-то! С юга! А значит, придется перебираться через реку Андиар…

— Нельзя этого делать! — хмуро заявил Крон. — Перейдем мы Андиар, подойдем к Касгу, а в тыл нам ударят рыцари Листа и Андиора! А справа на нас насядут инксы из Коге и Хотора! Да еще с севера — Лаоэрт! Перебьют нас!

Сои и Йорка молчали. Молодые Бессмертные — тоже.

— Андиар мы перейдем незаметно, — возразил Ландер. — Инксы там по всей реке мостов понастроили, перейти просто будет.

— А мосты эти, что же, совсем без присмотра стоят?! — удивился Крон.

— Дозор возле них небольшой, — убежденно говорил Ландер. — Быстро справимся! А когда инксы опомнятся, Касг уже наш будет!

— А потом чего? В горы уходить? — мрачно поинтересовалась Йорка. — Так ведь из Лаоэртской долины в горы не очень-то уйдешь!

— Зачем же в горы?! — удивился Ландер. — На юг пойдем! На Лиет!

— Нет, Ландер! — решительно заявил Крон. — Ты как хочешь, а я свою армию на убой не поведу! Не нравится мне твой план! Незаметно подойдем к реке, мимо крепости Андиар, незаметно перебьем охрану у мостов, незаметно проскочим мимо Листа… Незаметно возьмем

Касг! Да что случилось-то? Инксы что, уснули все беспробудным сном, что ли?!

Ландер пристально смотрел на Крона.

— Не пойдешь со мной? — спокойно спросил он.

— Нет! — повторил Крон, — Не пойду! Не нравится мне твой план!

— Не нравится, — словно эхо откликнулся Ландер, и Крон уже приготовился к словесной перепалке. Мол, и план тебе мой не нравится, и я сам тебе не нравлюсь… Потому, дескать, что не тебя, а меня Оке назначил Степью командовать… Но вышло все иначе.

— Что ж… — ответил Ландер. — Не хочешь — не иди. Уговаривать не собираюсь. Без твоей армии будет труднее, но мы справимся. Возле самого Касга к нам еще охотники из леса подойдут…

И Крону вдруг показалось, что Ландер облегченно вздохнул. Словно бы Крон сделал именно то, чего от него Ландер и ожидал. И Крон даже позабыл поинтересоваться самым главным — а как же те самые охотники к Касгу подойдут-то? Через Риифор, что ли?! Так ведь если у охотников и впрямь такая большая армия, то ее аж с лаоэртских стен видать будет!..

Сои и Йорка поворчали немного, но с Ландером идти не отказались. Да и без того Степь лишилась уже больше трети воинов — десяти тысяч Кроновых кочевников.

Через пять дней после ухода Степи из Вечного Города Крон вывел свою армию из Сиузских гор и встал лагерем на том самом месте, где недавно Ландер принимал гостей из Криарского леса, В лагере было тревожно. Кочевники не понимали, почему Крон остался здесь, а не пошел со всей Степью. Лард объяснял всем, что армия Крона находится в резерве как самая большая. И, мол, как только возникнет в том необходимость, сразу же пойдет на север и присоединится к основным силам Степи. Правда, объяснения эти были весьма наивны. Если все и в самом деле так, то почему же Крон разбил лагерь так далеко от места ожидаемой битвы? Сколько же им придется идти до Касга?

Недоумевали кочевники, не могли понять этого. Судачили по вечерам возле костров, покачивали головами, пожимали плечами. И говорили о том, что без Бессмертного Оке не стало прежней Степи. Что Оке, мол, единственный из всех Бессмертных, кто понимал, что нужно людям для победы.

Крон разговоры эти не пресекал, хотя и хмурился, слыша их. А что он мог сказать? Как он мог объяснить людям свой отказ идти вместе со всей Степью? Рассказать им о своих сомнениях? Заявить кочевникам, что, по его мнению, никакой армии в Криарском лесу нет? Но спросят кочевники: а кто же тогда к Ландеру приезжал? Вот именно — кто?

Этот вопрос долго не давал покоя Крону. Но однажды, ровно через два десятка дней после ухода Степи на север, Лард сообщил ему, что с Бессмертным хотят встретиться какие-то неизвестные люди. Новость эта непонятно почему навеяла на Крона глухую черную тоску. Что-то кольнуло его под сердцем, словно бы ему принесли страшную весть, а не пожелание встречи.

Приехавших оказалось всего двое. И при взгляде на них Крон сразу же понял, что эти горошины из того же стручка — кочевники выглядели и вели себя точно так же, как и те, что прежде встречались с Ландером. Разговор же с ними начался необычно. Гости попросили Крона, чтобы при беседе с ним больше никого рядом не было. Просьба эта показалась Крону странной, но он все же отослал от себя Ларда и остался с пришлыми кочевниками наедине.

Непонятно с чего вдруг, но гости принялись нахваливать Крона — его мудрость, отвагу и боевое умение. Говорили, что наслышаны о нем, что рассказы о Бессмертном Кроне проникли далеко в глубь Криарских лесов. Крон молча слушал все это. Приятно, конечно, когда тебя хвалят, но ведь, с другой стороны, не просто так это все делается-то! Корову, вон, тоже ласкают да гладят, прежде чем на мясо забить…

Крон рассматривал гостей и все никак не мог отделаться от ощущения, что они совсем не те люди, за которых себя выдают. А гости продолжали говорить и перешли уже к боевым подвигам Крона. Дескать, как он здорово сражается с инксами. Одно только плохо — Крон один, а инксов…

— Так ведь не один я, — возразил Крон. — Или вы о Степи никогда не слыхали?! Так я вам расскажу, добрые люди! Есть такая армия, из кочевников состоит, Степью называется… — Крон замолчал, насмешливо поглядывая на гостей.

Гости смутились и переглянулись.

— О Степи мы конечно же слышали, Бессмертный Крон, — почтительно проговорил тот, что был постарше. — Но не о том хотим поговорить с тобой. Степь — это командир! А какой командир из Ландера?! Вот если бы Степью ты командовал, тогда другое дело!

— А чем же тебе Ландер не по душе? — прямо спросил Крон. Не нравились ему подобные речи — к разладу ведут, к ссорам меж Бессмертными. Наслушался их уже Крон, хватит с него!..

— Не мне, — возразил гость. — Кочевникам он не по душе.

— Может, мне убить Ландера? — просто предложил Крон, не сводя глаз с гостя. — А самому встать над Степью, а?

Старший грустно улыбнулся, поняв насмешку Бессмертного. Но от Крона не ускользнуло и то, что у молодого прямо аж глаза засветились после этих слов. Эге! Интересно, с Ландером тоже подобные разговоры вели? Если так, то не к добру это! Ох, не к добру!

— Инксийские армии неисчислимы, — тихо проговорил старший из гостей. — Нет им числа, нет им заслона…

Велика и отважна Степь, но Лаоэрт сильнее… Имеет ли смысл биться с ним?

— А что же имеет смысл? — поинтересовался Крон. Гости помолчали немного, а потом старший неожиданно сказал:

— В крепости Хадр на троне Принца сидит Бессмертный Дар… — и замолчал, опустив глаза.

— Ну и что? — спросил Крон.

— Дар — предатель! — заявил гость. — Нет ему прощения от кочевников! Но знаешь ли ты, Бессмертный Крон, что уже больше тысячи воинов Степи осели в селах под Хадром? Они вернулись к мирной жизни землепашцев, пастухов и ремесленников. Они покинули Степь и не хотят больше воевать.

— Я слышал, — возразил Крон, — что таких людей гораздо больше двух тысяч. Что же делать? Не хотят воевать — не надо. Силком же их не погонишь, верно?

— Верно, — согласился гость. — Силком не погонишь… А, может быть, вообще не стоит идти в Степь? Может быть, Бессмертным лучше позаботиться о жизни людей, а не об их гибели в бою?

— Как раз о жизни Бессмертные и заботятся! — отрезал Крон. — И Степь нужна именно для того, чтобы дать людям возможность спокойно жить!

— Господин Крон неверно нас понял, — торопливо пробормотал второй гость — тот, что был помоложе.

Крон резко повернулся к нему, но краем глаза успел заметить, как дрогнуло лицо старшего из гостей. Да и было от чего! Ведь молодой — по неопытности своей, видать, грубую промашку допустил…

— Нигде не слышал я, — медленно проговорил Крон, наливаясь злобой, — чтобы люди так обращались друг к другу! Нет среди людей «господ»! И если тебе это неизвестно, то сейчас, за миг до твоей смерти, узнай это, инксийское отродье!..

Крон уже был на ногах и лезвие его меча нацелилось в грудь одного из гостей. Словно пелена слетела с глаз Бессмертного.

Охотники?! Да какие же они охотники?

Все сразу встало на свои места. Все те мелкие черточки, которые так раздражали Крона своей необъяснимостью, сложились в ясную и четкую картину.

Охотники?! Кочевники?!

Одень этих гостей в зеленые одежды или блестящие латы, и все!

Все сразу же станет понятно!

Инксы это!

Наглые твари не побоялись явиться к Бессмертному!

Нет им пощады! Смерть им!

Молодой инке побледнел, но не отвел глаз от лица Крона. И Крон почему-то сдержал свой удар. А через миг раздался голос второго инкса.

— Прав Бессмертный Крон. Мы не люди. Но мы просим — ПРОСИМ! — выслушать нас. А потом, если господину Крону будет так угодно, он может убить нас обоих! Мы знали, на что идем, отправляясь сюда! И мы готовы к смерти!

Крон оглянулся. Неподалеку, возле соседнего костра, уже стояли с мечами в руках верный Лард и пятеро кочевников. Видели они движение командира и поспешили к нему на помощь, хотя и знали, что Крон с противниками справится быстрее. Крон вернул меч в ножны и махнул рукой кочевникам — все в порядке, мол. Беседуем просто…

Кочевники отошли подальше, а Крон снова уселся на землю, хотя в душе его все клокотало от ненависти и возмущения.

— Бессмертный слушает поганых инксов! — холодно процедил он. — Говорите быстрее!

Не обратив ни малейшего внимания на брошенное Кроном оскорбление, старший из гостей учтиво склонил голову и произнес:

— Бессмертный Крон мудр. Он мудрее остальных Бессмертных. И он должен понимать, что инксийская армия непобедима. Так стоит ли воевать против неодолимой силы? Или намного разумнее будет присоединиться к ней? Присоединиться, встать во главе крепости, занять трон Принца и взять на себя распоряжение судьбами людей, которых Бессмертный Крон знает несравненно лучше, нежели мы, инксы?

— Стать предателем, — холодно подытожил Крон.

— Можно называть это как угодно, — спокойно произнес инке. — Суть вещей не меняется от их названия…

— Вот именно! — злобно прищурился Крон, и ладонь его опять потянулась к рукояти заплечного меча.

— И этот поступок будет весьма разумен, — продолжал инке. — У господина Крона всего десять тысяч воинов. А армия Лаоэрта состоит на сегодняшний день из ста семидесяти тысяч рыцарей. Сможет ли господин Крон не то чтобы выйти победителем, а хотя бы остаться в живых? — Инке внимательно посмотрел Крону в глаза. — Сто семьдесят тысяч против десяти. Каждому воину господина Крона придется сражаться с семнадцатью рыцарями…

— Ты ошибаешься, поганый инке! — презрительно скривил губы Крон. — Десять тысяч кочевникод — это только моя армия! А вся Степь — это втрое больше!

— Втрое больше, — снова склонил голову инке. — Тридцать тысяч воинов… Пусть даже — пятьдесят тысяч… Против ста семидесяти?! Хм…

Крон запнулся.

— Никогда еще инксийская армия не была столь хорошо подготовлена к войне, как сегодня, — продолжал инке. — И самым благоразумным было бы…

— Заткнись! — вскричал Крон. — Тебе повезло, что при этом разговоре не присутствует еще кто-нибудь из Бессмертных! Все знают, что я очень терпелив! А будь здесь Йорка или Ландер!..

— Ландера здесь уже не будет, — тихо проговорил молодой инке.

Крон в упор посмотрел на него.

— Ландер принял наше предложение, — пояснил молодой. — Посланники Великого Принца Лаоэрта уже говорили с ним. Бессмертный Ландер согласился с тем, что гораздо разумнее прекратить войну…

— Интересно, что скажет на это его армия? — язвительно поинтересовался Крон. Он почему-то был не особенно удивлен словами инкса. Крон ожидал от Ландера чего-то подобного, поведение Бессмертного давно уже казалось ему подозрительным. Не удивило Крона известие о том, что Ландер перешел на сторону инксов, бросив на произвол судьбы свою армию…

— Армии Ландера больше нет, — заявил старший инке.

— Степь… — начал было Крон, но инке его перебил:

— Нет больше Степи, господин Крон. Ландер повел своих людей в засаду. Двадцать тысяч воинов против ста тысяч рыцарей… Нет больше Степи, — повторил он еле слышно.

— Ложь! — выдохнул Крон. — Я знаю Ландера, от него можно было ожидать того, что он согласится служить инксам1 Но чтобы он заманил доверившихся ему людей в ловушку?! Ты лжешь, проклятый!

— Нет, — покачал головой инке. — Это правда. Весть об этом скоро дойдет сюда, и тогда господин Крон поверит. А потом, может быть, господин Крон согласится с нашим предложением. И приведет свою армию туда, куда мы укажем… Как это сделал господин Ландер. Если господин Крон примет такое решение, он может сообщить об этом любому встреченному им инксу. Инксы будут ждать решения господина Крона… Мы сказали все, что хотели, господин Крон. А теперь мы готовы умереть, потому что выполнили свое задание…

— Убирайтесь отсюда, — Крон закрыл глаза, чтобы не видеть их лиц.

— Я понимаю это так, что господин Крон позволяет нам удалиться? — уточнил инке.

— Да, — Крон все еще не открывал глаз.

— Мы нижайше благодарим господина Крона за подобную милость, — спокойно проговорил инке. — И очень надеемся, что господин Крон примет нужное решение.

— Я сказал — УБИРАЙТЕСЬ! — прошипел Крон.

— Мы уходим, — Крон слышал, как инксы встали и, не произнеся больше ни слова, пошли прочь.

«Ландер, — подумал Крон. — Что же ты наделал?»

Это конец. Конец всему — войне, Степи… Конец вере людей в непогрешимость Бессмертных. Дар, так тот хоть людей своих сберег, не бросил их на съедение инксам, словно собакам обглоданную кость. А Ландер?

Он предал Степь. Он погубил ее.

Инксы говорят, что армия их во много раз превосходит армию кочевников. Может быть, это и правда. Может быть, и в самом деле стоит прекратить войну? Но не таким образом, как это проделал Ландер! Кто теперь поверит Бессмертным? Кто поверит Крону?

А может быть, это просто инксийская хитрость? И эти твари все просто придумали, чтобы склонить самого Крона к предательству? Может, Ландер ничего такого и не делал?

Нет, не придумали это все поганые инксы. И Крон убедился в этом в тот же вечер, когда к его лагерю подошел небольшой отряд уставших от долгой скачки кочевников. Многие из них были ранены, и вести, которые они принесли Крону, подтвердили слова проклятых инксов.

До самого Касга Степь дошла беспрепятственно. Ни единой стычки с инксами не случилось по пути. Оно и понятно — ловушка была хорошо продумана, инксы мастера на подобные затеи. Не трогали они Степь, позволили ей дойти почти до самого сердца Лаоэртской долины. И когда кочевники оказались под стенами Касга, ударили по ним всей мощью своих армий.

Гарнизон Касга, гарнизоны восточных крепостей — Хотора и Коге, — рыцари из Листа и Андиора — крепостей, беспрепятственно пропустивших Степь на север, в гибельную ловушку. И, наконец, армия из самого Лаоэрта. Сто тысяч рыцарей смертельной волной нахлынули на Степь, на ничего не понимающих и растерявшихся от неожиданности кочевников. Смяли их, смешали ряды, разрезали на части острыми клиньями своих отрядов.

Кочевники отважно оборонялись, но что они могли сделать?! Инксов было намного больше. И, кроме того, перед самой атакой неожиданно исчез предатель Ландер. Спасая свою шкуру, он тайно скрылся, подобно ночному вору, угоняющему чужой скот.

Йорка сразу же поняла, что дело плохо. Она со своей армией начала пробиваться на запад, к Андирским горам, надеясь на то, что тяжеловооруженные рыцари не полезут вслед за кочевниками на скалы. А Сои был слишком далеко — первый же удар инксов отбросил его на восток, где остатки Степи оказались в гибельном кольце. Кочевники до последнего защищали своего Бессмертного, но когда арбалетная стрела пронзила Сои, отвага оставила их. Многие погибли, многие сдались в плен, чтобы позже принять мучительную и постыдную смерть на инксийской охоте или в подземельях лаоэртского замка. Но некоторым удалось бежать, и эти люди теперь пришли сюда к Крону, чтобы донести до него весть о том, что от Степи уже ничего не осталось.

Крон посмотрел на отряд кочевников. Сотни две, не больше… Из двадцати тысяч.

Кочевник по имени Краг — один из лучших воинов армии Ландера — привел их сюда, и теперь стоял перед Бессмертным, пошатываясь от ран и усталости.

— Это все, кому удалось спастись? — упавшим голосом спросил Крон.

— Нет, Бессмертный, — покачал головой Краг. — Вырваться и уйти удалось многим. Больше трех тысяч кочевников остались в живых. Четыре или пять сотен пошли с Йоркой, в Андирские горы. Они собираются потом пробираться в Вечный Город. А остальные… — Краг запнулся и опустил глаза.

— Говори! — потребовал Крон.

— Остальные сказали, что не станут больше воевать! — решительно выпалил Краг, посмотрев Крону в глаза. — Они больше не верят Бессмертным. Ни тебе, ни Йорке, ни кому бы то ни было… Они никогда не поднимут оружия, если во главе их армии будет стоять Бессмертный. Прости меня за эти слова, Крон. Ты спрашивал — я ответил!

Крон молча повернулся и пошел прочь. К чему теперь слова? Самое страшное уже случилось — люди перестали верить Бессмертным.

Лагерь Крона гудел, как растревоженный улей. Весть о подлом предательстве Ландера взбудоражила всех. Как же так?! Бессмертный? Командир Степи? Да разве такое возможно? Разве мог кто-нибудь представить себе, чтобы, например, Бессмертный Оке поступил так?!

Но Оке больше нет. А Ландер остался…

Никто в лагере иначе, как «предателем» его уже и не называл. В этом мнения кочевников не расходились. Но они расходились в другом. Если один Бессмертный поступил так, то можно ли верить остальным? Можно ли верить Крону? Не сделает ли он того же, что и Ландер?

Кто-то горячо возражал, что Крон, мол, не такой, что он, дескать, один из Пяти Первых. Кто-то говорил, что Оке тоже был одним из Пяти Первых, но разглядеть, что же представляет собой Ландер, так и не сумел. А кто-то хмуро молчал, вспоминая, как рисковал своей жизнью, получал тяжелые раны в боях ради… кого? И ради кого (или ради чего?) погибли друзья, которых нынче нет рядом возле лагерного костра? Ради чего брошен дом в дальнем поселке, и для чего оставлены жена и малые дети? Для войны? Для победы? Или для прихоти Бессмертных, считающих людей игрушками?

Конечно, Бессмертные ведь не старятся и не умирают. Что им до людей? Умрут одни, народятся другие. Кочевников всегда можно будет набрать достаточное количество. Словно яблоки — только урожая дождись…

Бессмертные не умирают, они вечные. Этим-то они и отличаются от остальных людей. Это и делает их другими. НЕ людьми. Правда, сами Бессмертные называют себя людьми, не то, что инксы, к примеру… Но ни те, ни другие, в сущности, не являются людьми в полном смысле этого слова. А значит, разница между ними…

Так, постепенно, разговоры набирали силу, мрачную силу. Силу, которой Крон не мог противостоять. И на утро следующего дня Лард сообщил ему, что шесть тысяч кочевников решили покинуть армию Крона и вообще Степь.

Лард уговаривал этих людей, кричал, с кем-то даже подрался (хорошо еще, что до мечей дело не дошло), но все без толку. Люди ушли. А когда взошло солнце, Бессмертный Крон собрал остатки своей армии и начал говорить.

— Вы знаете, что случилось! — сказал он. — Степь погибла. Погибла по вине Бессмертного Ландера…

— Предатель! — выкрикнул кто-то из кочевников. Крон промолчал, глубоко вздохнул и продолжил свою речь:

— Степи больше нет! Многие люди погибли бесславной смертью! И много лет еще пройдет, прежде чем мы сумеем накопить силы для того, чтобы снова заявить инксам о себе! Но я не думаю, что поганые инксы позволят нам набрать эти силы!

— Мы наберем их, Крон! — вскричал Лард. — Мы верим тебе! Правда? Кочевники! — Лард обернулся к армии и вскинул над головой руки. — Мы верим нашему Бессмертному!

Раздались одобрительные выкрики, множество рук взметнулось вверх… Но гораздо меньше, чем стояло здесь людей. Гораздо меньше… Крон грустно улыбнулся.

— Нет, Лард, — сказал он. — Не будет этого! Я не поведу людей на верную смерть! Инксов сейчас очень много! Больше ста тысяч рыцарей! И мы не можем рассчитывать на победу!

— Неправда! — воскликнул Лард. — Инксов тоже немало погибло! Степь не стояла, просто так, когда они напали! Кочевники унесли с собой множество вражьих жизней, Крон! Инксов теперь гораздо меньше! Будь командиром новой Степи, Крон! Будь нашим Бессмертным! Мы пойдем за тобой! Верно, кочевники?

— Все вы видели вчерашних гостей! — прокричал Крон, перекрывая нарастающий гул голосов. — Это были не люди! Это были инксы! И они пришли ко мне с предложением — поступить так же, как поступил Ландер! Они хотели, чтобы я привел вас в засаду, а сам занял трон Принца в какой-нибудь крепости!..

Словно ураган прокатился по рядам кочевников, всколыхнув их, будто прибрежные волны, порывом сильного ветра. Инксы были тут?! Догнать! Разорвать на куски поганых тварей!

Потянулись руки к мечам, послышался лязг стали, кто-то кинулся к своему коню… Но кто-то задумался, а почему Крон говорит об этом только сейчас? И почему сам он вчера позволил уйти проклятым инксам? Пожалел? С чего бы это, а?

— Вы всегда верили мне! — продолжал Крон, когда шум голосов утих. — И я всегда верил вам, мои верные воины! И потому сейчас я говорю вам все это! Слушайте меня! Мы не станем воевать! Мы не станем собирать новую Степь! Я так решил! Я принимаю предложение инксов!

Наступила мертвая тишина. Люди удивленно переглядывались — ослышались они, что ли?! Что это говорит Бессмертный?! Он принимает предложение инксов?! Он хочет стать Принцем в крепости?!

А как же Степь?! А как же люди?! Или правда то, что нет и не будет больше на свете Бессмертного, подобного великому и отважному Оке? Неужели все остальные Бессмертные, кто еще остался здесь, такие же, как и Предатель Ландер? Неужели любой из них также готов предать своих соратников ради Трона Принца?! О, небо!

— Я сказал! И если кто-то теперь хочет скрестить со мной свой меч, я жду его! — с этими словами Крон выхватил из-за плеча клинок и рассек им воздух, показывая, что шутить он не намерен. — Я больше не командир вам, отважные кочевники! Я ухожу к инксам! Вы слышали, что я сказал?

Тишина царила в рядах кочевников. Они не могли поверить своим ушам. Неужели Бессмертный Крон не шутит? Неужели он способен так поступить с ними?

Но ведь Ландер поступил так! Нет, Бессмертным плевать на людей! И тишина постепенно начала трескаться, ломаться гневным ворчанием, злобными словами и возмущенными криками людей. Хватит терпеть подобное обращение! Мы не бессловесный скот! Мы — люди! Хоть и смертные, а люди!

С громким воем, полным ненависти и злобы, несколько человек кинулись к Крону, обнажая на ходу мечи. Нет больше веры Бессмертным! Смерть ему! Смерть предателю!

Но перед Кроном мгновенно встала живая стена, ощетинившаяся мечами и состоящая из нескольких сотен его недавних соратников, решивших защищать своего Бессмертного. Страшное дело случилось — брат против брата, друг против друга обнажили мечи, позабыв о том, что недавно еще делили они и хлеб, и ночлег, и смертельную опасность в бою. Все ближе и ближе две стены сверкающих мечей, сейчас прольется кровь, сейчас люди, позабыв все на свете, начнут убивать друг друга, вымещая свою обиду, разочарование и злость.

Но меж этих двух стен неожиданно встал Лард, высоко над головой подняв безоружные руки.

— Остановитесь! — проорал он во все горло, срывая голос. — Остановитесь! Или демоны огненных болот похитили ваш разум? Перестаньте, люди!

И от этих слов словно споткнулись воины, замедлили шаг свой.

— Что вы делаете, кочевники?! — продолжал надсадно орать Лард. — Вы готовы убить друг друга! За что? За Ландера? За Крона? За Степь, которой больше нет и никогда не будет? Опомнитесь!

Опустили свои мечи кочевники, хоть взгляды их и были еще полны ненависти и злобы. Но люди уже готовы были слушать.

— Крон! — Лард обернулся к Бессмертному. — Правда ли то, что ты сейчас сказал?!

— Я никогда не лгал своей армии! — ответил Крон.

— Ты предал нас, Крон! — заявил Лард, с ненавистью глядя на своего недавнего командира. — Ты предал нас!

— Нет, Лард! — возразил Крон. — Я честно рассказал вам все! Я не повел вас на убой, как Ландер!

— Верно, — кивнул Лард. — Но ты ничуть не лучше его! Ты такой же предатель, как и он!

Замерла армия. После таких оскорблений Бессмертный должен был бы стереть в порошок зарвавшегося кочевника. Но Крон стоял неподвижно, опустив свой меч к земле. Взгляд его был тяжел и мрачен.

— Я не собираюсь оправдываться, Лард! — выкрикнул Крон. — Ни перед тобой, ни перед людьми, которыми еще вчера командовал! Я просто говорю вам, как я собираюсь поступить! Теперь вы все знаете! И теперь вам самим решать, что делать дальше! Можете уходить в Вечный Город и дожидаться там Йорку! Можете отправляться в Андирские горы, к Бессмертному Киниру! Можете расходиться по своим домам! Или идти со мной, к инксам! Я клянусь своим именем Бессмертного Крона, что отважившихся на это буду беречь до последней капли своей крови! И никогда не оставлю их, что бы ни случилось!

— С тобой? — криво усмехнулся Лард. — К инксам? Нет, Крон! Ты не такой, как Ландер! Ты — хуже него! Ты хуже собаки! Будь ты проклят, Крон!

— Я пойду с тобой, Бессмертный!!!

Все изумленно обернулись на голос. Это кричал молодой, лет двадцати, кочевник по имени Дайр. Он выбежал из рядов и встал рядом с Кроном, обнажив меч, отважно глядя в ненавидящие глаза остальных.

— Я верю тебе, Крон! — сказал Дайр. — Я всегда верил тебе! Я верю, что ты не предашь меня, как это сделал Ландер! И я пойду с тобой до самого конца пути, что бы нас там ни ожидало! Кто еще со мной?

— Я тоже верю тебе, Крон! — из рядов неспешно вышел старый вояка, лицо которого украшали многочисленные шрамы от прошлых битв. — Я верю, что ты лучше нас знаешь, что нужно делать! И если ты говоришь, что идешь к инксам, я пойду за тобой! Я пойду за тобой, даже если ты отправишься к подземным огненным болотам!

Люди переглядывались, кто-то смело и решительно, кто-то — стыдливо опустив глаза, но некоторые выходили из толпы и становились рядом с Даиром.

— Что ж, — проговорил Лард. — Вы поверили ему — вам самим теперь собирать свой урожай! А я никому больше не верю! Никому!

По щеке Ларда покатилась слеза. Он выхватил из ножен меч, поднял его над головой обеими руками и с размаху, чуть ли не до половины лезвия, глубоко вогнал в землю перед собой. Затем резким ударом переломил меч пополам и швырнул обломок к ногам Крона.

— Я никому не верю, — тихо проговорил Лард. — Я понял, что нет больше людей ни среди кочевников, ни среди Бессмертных, ни среди инксов! А поганить свой меч собачьей кровью я не желаю! Вы выбрали свой путь, но этот путь мне не подходит! Пускай ваша стая без меня носится по степи! Прощай, Собака Крон!

Дайр кинулся было с обнаженным мечом к Ларду, но старый воин перехватил его. Лард в последний раз посмотрел на Крона, повернулся и пошел в степь. И люди потянулись за ним.

Некоторые, по примеру Ларда, ломали оружие, бросая обломки к ногам своего недавнего командира, некоторые не сделали этого, собираясь идти в Вечный Город, к Бессмертной Йорке.

Вскоре в опустевшем лагере остался только Крон с пятью сотнями кочевников, решивших следовать за своим Бессмертным до самого конца. Крон посмотрел на них безо всякого выражения, вскочил на коня и не спеша тронулся в степь. Он знал, что тот, кто на самом деле хочет идти за ним, поступит точно так же. А спрашивать у людей, твердо ли их решение, Крон не желал — пусть будет так, как будет. Кочевники не обязаны следовать его дорогой. У каждого свой путь, и эти люди сами должны выбрать его.

А когда Крон оглянулся, то понял, что из пяти сотен кочевников все пошли за ним следом. По его дороге, до самого конца.

Медленным шагом, не замечая изумленно-испуганных взглядов селян, отряд кочевников двигался меж домов. Лошади не спеша ступали по земле, словно бы и не виднелись уже впереди крепостные стены Диирия. Сами всадники ехали молча, не отвечая на редкие вопросы растерявшихся жителей поселка. Молча въехали они в село, молча прошли через него и так же молча направились по дороге, ведущей к южным воротам крепости Диирий. Непривычно было видеть спокойно подъезжавших к крепости кочевников. Где бешено скачущие лошади, несущие грозно размахивающих мечами воинов? Где волчий вой, оглашающий окрестности. Происходило что-то непонятное — кочевники шли к крепости, даже не обнажив своего оружия. В гости явились, что ли?! На званый пир приехали, за столами сидеть да брагу пить?! Ведь сейчас вылетят из крепостных ворот громыхающие латами рыцари, и конец кочевникам! Сколько их всего-то? Сотен пять от силы! А рыцарей в крепости тысячи три, не меньше! И хоть во главе отряда кочевников ехал высокий беловолосый командир, угрюмо окидывающий окрестности пылающим огненным взором, все селяне понимали — одному Бессмертному не справиться с крепостью! Даже если он — сам Крон!

Бледное лицо Кронае казалось, ничего не выражало. На лицах же его спутников лежала печать угрюмой, решимости. Кочевники поклялись идти со своим Бессмертным до самого конца. И ни один из них не переменил своего решения. Будь что будет! С Кроном они воевали, с Кроном они пошли по дороге, указанной судьбой, с ним и погибнут, если будет на то воля небес. А нет, — значит, в числе живых останутся! Тут уж как судьба распорядится.

В воротах крепости показались сверкающие латы рыцарей. Вот они! Небольшой отряд, количеством примерно равный Кроновому. Ясно, разведка это! Проверяют инксы, много ли кочевников к ним нагрянуло! Сейчас начнется бой!..

Но нет! Кочевники даже не прибавили шага. Все так же неспешно двигались к крепостным воротам.

Рыцари остановились на месте. От их отряда отделилась небольшая группа — примерно с десяток воинов — и подъехала к кочевникам. Во главе этой группы был молодой инке — настороженный взгляд, обнаженный меч в руке, ярко-зеленый плащ полощется над сверкающими латами.

Крон, ехавший первым, остановился и поднял вверх правую руку. Остановился и его отряд. К Крону подъехал Дайр и встал рядом с ним. Ни один из кочевников по-прежнему не обнажал своего оружия. Ладони даже не прикасались к рукоятям мечей — таков был приказ Крона, а слово его соблюдалось неукоснительно.

— Господин Крон желает говорить с Принцем крепости! — звонко прокричал Дайр, обращаясь к инксу.

— Кто?! — удивился инке.

— Господин Крон! — гордо повторил Дайр.

Инке перевел взгляд на Крона, и лицо его посуровело.

— Чего тебе здесь нужно, красноглазый? — громко спросил инке. — Кто ты такой, чтобы чего-то желать? Как ты смеешь требовать чего бы то ни было от самого…

Окончить свою речь инке не успел. Длинная кочев-ничья стрела, метко пущенная одним из воинов Крона, вонзилась ему в глаз, инке дернулся и повалился с коня на землю.

— Есть здесь кто-нибудь, кто сумеет почтительно разговаривать с господином Кроном? — во все горло прокричал Дайр, приподнимаясь в седле.

Рыцари, подъехавшие к кочевникам, выхватили из ножен мечи и уже готовы были кинуться в бой, но властный голос остановил их.

— Прекратить!

И вперед выехал один из рыцарей. Он подъехал к Крону, прижал правую руку к своей груди и почтительно склонил голову.

— Я рад, что господин Крон счел возможным прибыть в крепость, — проговорил он.

Крон внимательно смотрел на инкса, не произнося ни слова. Тогда инке снял с себя шлем.

— Я тебя знаю, — сказал Крон. — Ты приезжал к Ландеру. Ты и еще трое…

— Да, господин Крон, — подтвердил инке. — Мое имя Лавиаэр. Я старший Советник Великого Принца Лаоэрта. Я действительно приезжал к господину Ландеру и видел господина Крона в то самое время, о котором упомянули. Господин Крон желает разговаривать с Принцем Диирия?

— Господин Крон желает сообщить Принцу Диирия, — снова звонко произнес Дайр, — что ему следует сегодня же покинуть крепость! Вместе со всеми своими воинами!

— Да?! — вежливо удивился Лавиаэр. — А по какой причине?

— В Диирий вернулся хозяин! — ответил Дайр. — Бессмертный Крон!

— Господин Крон желает стать Принцем Диирия?! — Лавиаэр внимательно, без улыбки смотрел на Крона.

— Господину Крону нет нужды объяснять свои поступки! — высокомерно ответил Дайр.

Лавиаэр перевел взгляд на Дайра, внимательно оглядел того с ног до головы, а потом снова посмотрел на Крона.

— Осмелюсь сообщить господину Крону, — сказал Лавиаэр, — что в Диирий уже есть Принц — господин Ратиэган.

— Он хочет жить? — спокойным голосом спросил Крон.

Лавиаэр осторожно кивнул.

— Тогда ему лучше покинуть Диирий до захода солнца, — заявил Крон.

— У господина Ратиэгана свыше трех тысяч рыцарей, — Лавиаэр внимательно посмотрел на Крона, а потом выразительным взглядом обвел его небольшой отряд.

— За мной следует вся армия, — холодно произнес Крон. — Мы остановимся здесь. С заходом солнца мы войдем в Диирий. Два Принца — это чересчур много для такой маленькой крепости.

Лавиаэр задумчиво опустил глаза.

— Я не уверен, господин Крон, что Великий Принц Лаоэрта желал бы видеть на троне Диирия именно вас…

— Меня это не интересует, — спокойно ответил Крон. Он развернул коня и отъехал с дороги в сторону.

— Привал! — звонко прокричал Дайр, обращаясь к кочевникам.

Люди соскочили с коней и принялись разбивать лагерь. Лавиаэр некоторое время наблюдал за их действиям, затем решительно развернул своего коня и поскакал по направлению к крепости, увлекая следом за собой и небольшой отряд рыцарей.

— Пока все в порядке, — нервно усмехнулся Дайр. — Интересно, поверили они тебе насчет всей армии?

— Увидим, — коротко ответил Крон, спрыгивая с коня.

Это точно, подумал Дайр. Скоро мы все увидим…

Кочевники не спеша располагались возле дороги. Движения их были неторопливы и уверенны, хотя в душах их уверенности этой не было и в помине. «За мной следует вся армия», — сказал Крон. А ведь армии-то никакой и нет! А ну как инксы поймут это? Вмиг же растопчут, проклятые! И памяти не останется!

Кочевники развели несколько костров, расположились группами возле них. Никто из людей не расставался с оружием, хотя и понимал: навались рыцари всей мощью, так от оружия этого толку будет мало. Но когда верный меч на поясе, спокойнее себя чувствуешь, что бы там ни говорили.

Крон приказал Дайру выставить дозоры на дороге. Если вдруг инксы решат напасть, можно будет хоть не просто так погибнуть. Но этого не произошло.

Когда солнце уже начало клониться к закату, из ворот крепости выехала громадная армия и двинулась на север. Кочевники мигом вскочили на коней и в напряженном ожидании уставились на сверкающую в лучах заходящего солнца реку из рыцарских лат. Куда она потечет? Не поворотит ли эта река свой бег, не хлынет ли сюда? Но рыцари шли на север. Они покидали крепость не спеша, без суеты. Только лишь несколько инксов отделились от этой колонны и направились к лагерю Крона. Вскоре они были тут, во главе с Лавиаэром.

— Господин Крон может входить в крепость, — громко сказал он. — Я, как старший Советник Великого Принца Лаоэрта, объявляю о его соизволении господину Крону занять трон Принца Диирия!

Крон молчал. Его взгляд скользнул по инксам, приехавшим в лагерь вместе с Лавиаэром, и остановился на молодой женщине.

— Я знаю тебя, — сказал ей Крон.

— Мое имя Дэнга, — кивнула инксийка.

— Ты тоже приезжала к Ландеру, — сказал Крон. — Но мне кажется, я видел тебя раньше.

— Да, — согласилась инксийка и добавила: — Господин Крон убил моего отца. Давно. В крепости Сиуз, в Криарском лесу.

Лавиаэр посмотрел на Дэнгу, потом на Крона.

— Это получилось случайно, — сказал Крон, глядя на Дэнгу.

— Я знаю, — снова кивнула та. — И я не держу зла на господина Крона. Я благодарна ему за то, что тогда, в Сиузе, он сохранил жизнь и мне, и моей матери.

Лавиаэр кашлянул и произнес:

— Как старший Советник Великого Принца Лаоэрта я часто буду посещать господина Крона… А сейчас мы должны отправляться со всеми, в Лаоэрт… В Диирии не осталось ни одного воина, только жители… из числа инксов… — Лавиаэр выразительно посмотрел на Крона.

Крон едва заметно усмехнулся и ответил:

— Я вернулся домой не для того, чтобы убивать жителей крепости. Ты можешь не беспокоиться о них. Но знай, что крепость не для одних только инксов.

— Это решать господину Крону, — согласился Лавиаэр. — Сейчас мы уезжаем, но в скором времени вернемся обратно. Я должен доложить Великому Принцу Лаоэрта о том, что Принцем Диирия стал господин Крон. А затем мне необходимо будет передать господину Крону условия, которые выдвинет Великий Принц Лаоэрта.

— Хорошо, — ответил Крон, снова посмотрел на Дэнгу и неожиданно для себя самого спросил ее: — Ты тоже вернешься?

Дэнга несколько мгновений смотрела на Крона, словно раздумывая над ответом, а затем кивнула головой:

— Возможно, господин Крон… Думаю, так и будет…

Крон вскочил в седло и взмахнул рукой. Тут же все пять сотен кочевников пришпорили коней и поскакали к крепости. Крон еще раз посмотрел на Дэнгу и не спеша тронулся за ними.

— Осмелюсь спросить господина Крона, — снова по дал голос Лавиаэр, — сумеет ли разместиться в крепости вся его армия? Может быть, часть ее стоит расположить в близлежащем поселке?

— Ты не понял, Лавиаэр, — спокойно ответил ему Крон, проезжая мимо и даже не поворачивая к нему головы. — Я же сказал тебе, что за мной следует ВСЯ моя армия!..

И Крон указал рукой на удаляющихся кочевников.

Затем он, не оглядываясь больше назад, поскакал к крепости, оставив за своей спиной оторопевшего, раскрывшего от изумления рот Лавиаэра и Дэнгу, с восхищением глядящую ему вслед.

Разные бывают дороги — тяжелые и легкие. Если к дому ведет, а дома ждут тебя, то легкой дорога кажется. А если от дома в края чужие, да еще к врагам лютым, — тяжела дорога. Но труднее всего идти по дороге, ведущей в никуда. Туда, где тебя не ждет никто и никому нет дела, дойдешь ты или нет.

Лард брел по степи на запад. Собственно говоря, ему было все равно куда идти. Но так уж получилось, что он пошел в сторону Андирских гор. Шел он пешком, даже коня своего не взял. Расседлал его, погладил на прощание и хлестнул прутом по спине. Конь заржал, поднялся на дыбы и унесся в степь. Лард посмотрел ему вслед и пробормотал про себя:

— Ты тоже теперь свободен. Отвоевались мы с тобой, верный товарищ…

А затем направился на запад.

В начале его пути с ним шли многие кочевники, бывшие до того в армии ненавистного теперь всем Собаки Крона. Люди отправились вслед за Лардом, надеясь на то, что этот человек станет их новым командиром. Предлагали даже. Но Лард равнодушно воспринял это предложение. Он шел по степи, не отвечая на вопросы спутников, не заговаривая с ними ни о чем. Он словно не замечал идущих рядом кочевников. И люди, недоуменно пожимая плечами, постепенно отстали от него. Одни повернули на юг, к Сиузским горам, к Бессмертной Йорке (она-то наверняка собирает новую армию!), другие отправились к близлежащим селам, собираясь осесть там. И через несколько дней Лард продолжал свое путешествие уже в полном одиночестве, все его товарищи разбрелись кто куда.

Не хотел Лард никем командовать. Может быть, и смог бы, а не захотел. После всего того, что случилось, не было никакого желания собирать армию или даже отряд. К чему это все? Если даже Бессмертным нет никакого дела до этого мира, то стоит ли Ларду о нем заботиться? Не лучше ли жить себе тихо и спокойно, даже не напоминая этому миру о себе?

Но так уж случается, что не всегда сбываются людские желания. И даже если ты не хочешь напоминать миру о себе, он сам тебе о себе напомнит.

На двенадцатый день своего путешествия, когда до Андирских гор оставалось уже совсем недалеко, Лард столкнулся с отрядом инксов. Это были не рыцари — легкие одежды зеленого цвета говорили о том, что эти инксы охотники. Охотники, что охотятся не на дичь, а на людей.

Было их четверо. И «дичь» свою они тащили следом за собой — длинная веревка, конец которой был закреплен к седлу инксийской лошади, связывала в одну цепочку восемнадцать человек.

Увидев Ларда, один из инксов пришпорил коня, вытаскивая на ходу меч. Вид куртки без рукавов привел его в ярость. Но инке был молод и неопытен. Он не понял, что не «дичь» это, а лютый хищник, зверь раненый, которого надо опасаться.

Лард поднырнул под свистнувший над головой клинок, быстро повернулся и, вцепившись руками в зеленый плащ, вскочил на круп лошади позади всадника. Инке не успел понять, что же происходит, как Лард одним сильным движением резко свернул руками ему шею. В этот рывок Лард вложил всю свою ярость и ненависть, копившуюся уже много дней и ночей. И позвонки инкса не вынесли этой ярости озлобленного кочевника. Хрустнувшая шея мгновенно лишила жизни незадачливого охотника, а Лард, перехватив из безжизненной руки меч, скинул тело наземь, пересел на ходу в седло, развернул коня и бросился на остальных.

Оставшиеся трое инксов так были ошарашены увиденным, что не успели вовремя отреагировать. И прежде чем они кинулись в атаку, Лард уже был возле них. Первый же удар меча, нанесенный Лардом на полном скаку, лишил одного из инксов головы. Не останавливаясь, Лард повернулся и ударил в спину второго. А затем, круто осадив коня, увидел, как третий инке целится в него из арбалета. Лард размахнулся и швырнул меч в него. Клинок с такой силой вонзился в грудь инкса, что тело его вылетело из седла, а стрела унеслась ввысь, к голубеющему небу.

Лард глубоко вздохнул. На один короткий миг он снова почувствовал себя кочевником, воином Степи, бьющимся за свободу своей земли. Но теперь наваждение кончилось. Не было Степи, не было кочевников… Были просто плененные инксами люди, которых Лард избавил от неминуемой смерти. И то хорошо…

Люди уже освобождались от пут, помогая друг другу связанными руками. Лард подъехал к ним и спросил:

— Откуда вы?

— Из-под Сарианиса, — ответил кто-то.

— Там сейчас на Троне Принца сидит предатель Ландер! — добавил другой.

— А я тебя знаю! — радостно прокричал молодой парень. — Ты Лард! Верно? Ты воюешь в армии Бессмертного Крона!

— Воевал в армии Крона, — хмуро поправил его Лард. — До того момента, как Собака Крон отправился служить инксам…

— Что?! — воскликнули сразу несколько человек.

— Да, — подтвердил Лард. — Собака Крон стал инксийским прислужником!

— А мы как раз шли в Вечный Город, — растерянно пробормотал кто-то. — Хотели попасть в Степь, в армию Крона.

— Степи больше нет! — мрачно возразил Лард, — В Вечном Городе, наверное, сейчас находится Йорка, но до того времени, пока она соберет настоящую Степь, пройдет много лет.

Люди растерянно молчали, переваривая новости. Да уж… Такое враз и не проглотишь… Предатель Ландер… теперь — Крон… Эх! Был бы здесь сейчас Бессмертный Оке! Великий и непобедимый воин! Отважный командир Степи!

— А куда ты сам-то идешь? — спросил один из людей.

— В Андирские горы, — ответил Лард.

— К Бессмертному Киниру?

— Нет…

— А к кому?

Лард пожал плечами.

— Иду куда глаза глядят, — ответил он. — Хватит с меня Бессмертных. Сыт я ими уже. По самое горло!..

Люди переглядывались. Что же теперь делать? Ведь даже если сам Лард такие речи произносит, значит, дела и впрямь — хуже некуда. А им-то куда теперь? В Сиузские горы идти? Или в Андирские, к Киниру? А может быть, по домам лучше отправиться? Вот ведь вопросы-то! Так сразу и не сообразишь, что ответить!..

Между тем Лард подъехал к первому из, поверженных им инксов, и спрыгнул с коня. Наклонившись над телом, Лард сорвал с его пояса ножны и упрятал в них меч. Затем он прицепил ножны к своему поясу, и хмуро посмотрел на мертвого.

— Тебе уже не надо. — проворчал Лард. — Полежи пока что так, без меча… Отвоевался, поганый…

Лард посмотрел на коня, подумал немного, а потом махнул рукой. Ну его, коня этого…

— Кормить тебя еще по пути, — покачал головой Лард. — От волков беречь… Не пропадешь и так. А мне до гор — совсем ничего осталось. А уж в горы-то тебя тащить вообще не стоит! Верно?

Конь фыркал и бил копытами. Лард погладил его по шее, повернулся и пошел прочь.

— Своего коня в лагере еще отпустил, — ворчал себе под нос Лард, — что ж я, инксийского за собой потащу, что ли?!

Лард шел не оглядываясь. Ему не было дела до людей, которых он освободил. Благодарностей от них он не ожидал (да и не ради этого спасал он людей-то!), а беспокоиться об их судьбе — это уже не его, Лардова, забота. Не маленькие, сами о себе позаботиться смогут.

Ларду показалось, что он слышит позади торопливые нагоняющие его шаги.

— Лард! — окликнули его.

Лард обернулся. Так и есть! Пятеро из освобожденных людей шли за ним следом. У троих были мечи, один вооружился копьем, а самый молодой — тот, что первым узнал Ларда, — нес на плече арбалет. Остальные люди, бывшие недавно пленниками, разделились на две группы и уходили прочь. Одни на восток, другие к югу. «Армия…» — с невеселой усмешкой подумал Лард.

— Лард! Мы пойдем с тобой!

Лард внимательно посмотрел в глаза говорившему.

— Я никуда не иду, — спокойно сказал Лард. — Я просто ухожу.

— Мы пойдем к Киниру, — заявил человек с копьем. — До Андирских гор мы пойдем с тобой, если не прогонишь.

— Отчего же? — пожал плечами Лард. — Идите, мне вы не в тягость… Только разговоров со мной вести не нужно. Надоели мне разговоры…

Все пятеро дружно кивнули. Лард повернулся, вздохнул и продолжил путь.

К вечеру они достигли Андирских гор и здесь устроили привал. По горам идти было труднее. На третий день пути Лард вдруг с удивлением понял, что знает эту местность. Точно! Вон там, за глубокой расщелиной, начинается тропинка, которая приведет к пещерам отшельников.

Отшельники!

Ларду вдруг ужасно захотелось посидеть с ними возле костра, послушать их истории. Ведь каждый отшельник знает какие-нибудь интересные истории, хоть одну, да знает. И не сказки это, а самая настоящая быль. Потому как у отшельников такой неписаный закон: сказки пусть старухи сказывают, а истории — забота отшельников.

За все время пути никто из спутников Ларда к нему не обращался с ненужными речами. К костру позвать — это ладно, а что касается расспросов, — ни-ни! И то хорошо. Душа хоть немного остыла, не так кипит уже от злости и обиды…

И сам Лард разговоров не затевал. Не считал нужным. Даже имен их не спрашивал. Зачем? Сегодня они вместе, а завтра, наверное, уже и не увидятся. Но сейчас он повернулся к своим спутникам и объявил:

— Я ухожу к пещерам отшельников. Это там, за ущельем. Если вам нужен Кинир, то за тем же ущельем поворачивайте на юг.

И Лард начал спускаться вниз, стараясь на оступиться на вертких камнях.

Хорошо, что он вспомнил про отшельников! Можно будет у них немного погостить. Они как-то бывали здесь… вместе с Кроном.

Лард нахмурился. К чему вспоминать то, что причиняет боль душе? Крон, Оке… Лард, опустив щаза в землю, быстро пересек ущелье и начал взбираться по склону. Он был целиком поглощен своими мыслями и недовольно нахмурился, услышав, что его окликнули. Всю дорогу его спутники шли тихо, а вот теперь… разговорились. Да еще как-то радостно зовут, словно…

— Лард!

Лард споткнулся. Он узнал этот голос. Это… Не может быть!

Лард настолько резко обернулся, что не удержался на ногах. Подошвы сапог соскользнули с узкого уступа, и Лард, чтобы не переломать себе ноги, вынужден был прыгнуть вниз. Забрался он уже достаточно высоко и приземление оказалось болезненным. Лард повалился на землю, перевернулся и, насколько мог быстро, вскочил на ноги. Ноги сильно болели после прыжка, но Лард не обратил на это никакого внимания. Потому что…

Его недавние спутники стояли шагах в сорока от него, ближе к противоположному склону ущелья. А прямо перед Лард ом, радостно улыбаясь, стоял Эска.

Златоглазый Эска, заманивший невесть куда Бессмертного Оке!

Если бы не Эска, Оке остался бы командовать Степью! И не было бы Ландера!..

— Тварь! — выдохнул Лард.

— Ого! — расхохотался Эска. — Так-то ты встречаешь старых друзей?

— Твои друзья в Лаоэрте, поганый инке! — прошипел Лард, осторожно переминаясь с ноги на ногу. Вроде бы все в порядке, ноги слушаются, хотя и побаливают.

— Напрасно ты так сердишься, Лард! — весело улыбаясь, сказал Эска. — Впрочем, я понимаю тебя — ты обижен на Оке за то, что тот ушел со мной? Верно?

— Ты убил его, златоглазый! — выкрикнул Лард. — Ты заманил его куда-то и убил!

— Нет, — улыбнулся Эска. — Могу поклясться тебе, что Оке жив!

Лард растерялся. Оке жив?! Почему же тогда он не вернулся в Степь?

— Он живет сейчас в другом мире, — продолжал говорить Эска. — Там намного спокойнее и лучше, чем здесь. И Оке не хочет возвращаться обратно. Ему там больше нравится. Можно даже сказать, что он уже позабыл все ужасы этих бесконечных войн! — Эска опять улыбнулся. И улыбка эта Ларду очень не понравилась. Словно в словах златоглазого скрывался какой-то тайный смысл, понятный только ему одному.

— Если хочешь, — говорил Эска, — я могу и тебя провести туда. Там ты увидишь Оке и убедишься, что он жив и здоров! Пойдем? — Эска сделал шаг к Ларду и протянул ему руку.

Оке жив… Мало ли, что он жив! Вон старух послушать, так и в подземных огненных болотах люди живут! Мучаются, правда… Поскольку огонь кругом, да демоны так и кишат, с копьями да топорами…

Демоны… Хм… Бабьи сказки, конечно, но…

А откуда этот златоглазый тут взялся?! Ведь только что не было его!!!

— Не бойся, Лард! — проговорил Эска, делая еще один шаг. — Пойдем со мной! Тебе понравится, вот увидишь!

— Куда это? — выдавил из себя Лард.

— Туда! — Эска махнул рукой в сторону. — Там есть камера перемещения… Ну, это такая дверь, в которую входишь и оказываешься совсем в другом месте…

«В огненных болотах», — подумал Лард и отступил на шаг.

— Не бойся! — расхохотался Эска. — Чего тебе теперь здесь делать? Война окончена, армии вашей уже нет и никогда больше не будет! Пойдем, Лард!..

А вот этого Лард вынести не смог. Он просто озверел от этих слов.

Ведь по вине златоглазого нет больше Степи! А он еще смеет потешаться?! Тварь инксийская!

Лард выхватил меч и взмахнул им. Изо всех сил, сжав рукоять обеими руками, Лард нанес Эске ребром меча удар в живот. Эска согнулся пополам, воздух с хрипом вырвался из его рта. А Лард резким движением рванул меч в сторону. После такого удара противник обычно оказывался перерезанным пополам. Но в этот раз произошло что-то непонятное.

Дергая свой меч, Лард услышал звук, какой бывает, когда скребешь ножом по камню. Словно и не живого человека пытался он перерубить, а холодный и мертвый камень. Даже ладони Ларда, сжимавшие рукоять меча, ощутили это. И когда Лард глянул на свой меч, то увидел глубокие зазубрины на прежде остром лезвии. Но это было не единственное, что удивило Ларда — на клинке не было и следов крови!..

Получив удар мечом, Эска рухнул на колени, голова его склонилась к самой земле, так что длинные золотистые волосы упали на пыльные камни. Он с громким хрипом втянул в себя воздух и замер. А затем выпрямился и с трудом встал на ноги.

Лард смотрел на него с изумлением. Эска прижимал руки к животу, но крови видно не было. Потом златоглазый опустил руки, и Лард увидел, что на диковинной одежде Эски не осталось даже следа от удара мечом.

— Напрасно ты так, Лард, — укоризненно произнес Эска. — Меня нельзя убить.

— Нельзя убить? — тупо переспросил Лард.

— Нельзя, — подтвердил Эска. — Потому что я не человек.

— Инксийская тварь… — прошептал Лард.

— И тут ты не прав, — возразил Эска. — Я не инке. Я не живое существо. Я механизм, такой же, как, например, вот этот арбалет, — он кивнул в сторону молодого спутника Ларда, целящегося в него из арбалета, — только намного сложнее. И чтобы сломать меня, этой твоей железяки мало. Хотя мне, конечно же, не очень приятно… — Эска потрогал живот рукой и сморщился, словно от боли.

— Неживой… — прошептал Лард, пятясь назад, словно от ядовитой змеи.

И тут Ларду стало страшно. Он поверил в то, что действительно не сможет убить этого ненавистного зла-тоглазого. Потому что тот…

Он сказал, что он не человек и не инке.

Он сказал, что он неживой…

Демон!

Демон из подземных огненных болот!

Лард торопливо карабкался по скалам. Он не обращал внимания на испуганные вопли своих спутников, тоже сломя голову удирающих по противоположному склону; он старался не слышать, как златоглазый демон зовет его по имени. Так страшно Ларду не было еще никогда в жизни. Он впервые столкнулся с необъяснимым. С чем-то таким, чего нельзя понять. С чем-то, чего его разум не приемлет.

Лард и сам не помнил, каким образом сумел отыскать нужную тропинку. Только когда впереди замаячили темные провалы отшельничьих пещер, Лард немного успокоился.

В голове его крутилась мысль, рассказать ли об этом отшельникам? Нет, не поверят они!

А почему же не поверят?! Ведь это же все было! Обязательно нужно рассказать! У каждого из отшельников есть какая-нибудь своя история. Он является хранителем этой истории. И если люди приходят сюда с вопросами, они могут найти здесь человека, умеющего дать на них ответ.

И у Ларда будет своя история. Потому что он своими глазами видел все, что собирается рассказать…

Лард решительным шагом направился к пещерам, возле которых сидели отшельники.

Завидев его, они замолчали, и старший из них — седобородый старик по имени Орт — тяжело поднялся на ноги и, опираясь на посох, шагнул навстречу Ларду.

— Что привело тебя сюда? — глухим голосом спросил он. — Вопросы? Любопытство? Или желание отдохнуть?

— Ни то, ни другое и ни третье, — ответил Лард, смело глядя ему в глаза. — Я хочу поселиться здесь, с вами. Стать отшельником.

— Зачем? — нахмурился старый Орт. — Ты еще достаточно молод, и твое место в долинах.

— Я устал жить в долинах, — признался Лард. — Ничего хорошего я там не видел, хотя исходил их вдоль и поперек.

— Тогда, может, тебе стоит пожить в лесах? — предложил Орт, внимательно разглядывая Ларда.

— Я вообще устал жить, — тихо проговорил Лард. Орт помолчал, а потом заявил:

— Я помню тебя. Когда-то ты уже приезжал к нам. Верно? Но я не помню твоего имени.

— Мое имя Лард. И я действительно бывал здесь. А теперь я хочу остаться тут навсегда.

— Но ведь ты воин Степи! — воскликнул Орт, нахмурившись.

— Степи больше нет, — ответил Лард.

От этих слов Орт вздрогнул и замолчал. Затем он на миг закрыл глаза, а когда вновь открыл их, Ларду показалось, что глаза старика влажно поблескивают от сдерживаемых слез.

— Пойдем, — тихо сказал Орт, беря Ларда за локоть. И с непонятной грустью в голосе добавил: — Отшельник Лард… Япокажу тебе свободную пещеру… А вечером мы соберемся у костра, и ты услышишь много интересных и занимательных историй, каждая из которых не содержит ни слова лжи…

— У меня самого тоже есть своя история, — ответил Лард.

— Какая же? — с интересом спросил седобородый старик.

— Грустная история, — вздохнул Лард. — О Степи, о гибели Великого Бессмертного Оке, о Златоглазом Демоне, о предательстве и о Собаке Кроне…

 

Глава седьмая. СОБАКА КРОН

Время, что вода речная — вроде и спокойно течет, а не остановишь. Глядишь на нее и кажется, будто и не так уж быстро бежит. А бросишь в воду ветку, так снесет течением — не догонишь. И время так же — событие яркое, в памяти свежо, словно вчера случилось, а оглянешься — столько времени прошло, что и в живых-то нет свидетелей того события.

Три года, как на трон в Диирии Собака Крон сел. Хотя Собакой-то его не часто называют — побаиваются даже промеж собой о нем говорить. Странно ведет себя Принц, трудно понять его.

Поначалу, конечно, жители сел близлежащих в душе тихонько радовались тому, что на трон Бессмертный сел. В Хадре вон как хорошо жилось-то! Правда, в последнее время Бессмертный Дар, Принц Хадра, уже не был таким мягким и добрым, как раньше. Охоты на людей, считай, чуть ли не каждый день устраивал. И ладно бы на преступников каких — убийц там или воров. А ведь нет! Простых людей губил, инксийский прихвостень!

Предатель Ландер, так тот вообще с первого же дня более жестоким себя показал, чем все инксы вместе взятые. Оно и понятно — помнит еще предательство свое и боится, что кто-нибудь отомстит ему за то, вот и лютует, проклятый! А Собака Крон…

Когда рыцари инксийские Диирии покидали, многие инксы, что в крепости жили, с ними же и ушли. Но многие и остались. А дома в крепости — не пустым же им стоять! Кое-кто из селян — в основном конечно же ремесленный люд — в крепость потянулся. Там-то поудобнее будет и оружейнику, и кузнецу. В земле ковыряться — они все равно не станут, так почему бы в крепости не жить?

Крон разрешил людям поселиться там, даже рад тому был. И люди вроде бы рады, одна беда — инксы. Ведь много инксов в крепости осталось. А если, к примеру, оружейника взять, то какой же мастер лучшим окажется? Инке или селянин? То-то и оно!

Конечно, оружие инксийское всегда славилось, а на работу сельских кузнецов никто и смотреть не желал, даже свои же люди. Вот тебе и повод для того, чтобы на инкса волком глядеть. И потом, они же не люди, инксы — сами себя так и называют. Крепко въелось в сознание людей мысль о том, что инке — это враг лютый. А тут еще и оружие у инксийского кузнеца охотнее берут.

Есть люди и есть инксы! Так всегда было и так всегда будет! Хоть ты инкса в кочевничью куртку одень, а человеком он не станет. Так и останется инксом, нечеловеком, нелюдью…

Хотя времена меняются, и нет уже в людях былой твердости. Кое-кто, глядя на Собаку Крона, тоже с ин-ксийками живет, одной семьей. Да и женщины, говорят, с инксами семьи создают. В соседнем селе вон есть три таких семьи. Инксы хоть к земле и не приучены были, а огороды да поля завели себе — обзавидуешься! И дань Принцу платят наравне со всеми, без каких-либо послаблений.

Сами то инксы в крепости с людьми вначале и не разговаривали — больно много чести. В первые дни постоянно стычки случались — у колодца, возле ворот или на площади. А однажды инксы открыто напали на людей. Сейчас уж никто и не помнит из-за чего, но пятеро бывших селян погибли. Крон тогда велел своим рыцарям отыскать зачинщиков. Дайр — старший из Кроновых рыцарей — дело свое знал крепко и привел троих инксов, учинивших то безобразие, на следующий же день. И когда Крон согнал на площадь всех жителей и велел прилюдно казнить преступников, люди промеж себя шептаться начали: правильно, мол, чего же и ожидать-то?

Ведь свой же, человек, Бессмертный! Воевал же в Степи и так же этих поганых инксов ненавидит!

Разговоры пошли неторопливо, но не остановишь. И вскоре в крепости вновь беспорядки произошли. На этот раз уже ремесленники инксов помяли. И помяли изрядно.

Зачинщики ходили гордо, не скрываясь. Вот, мол, хоть и нет Степи, а все ж мы инксов и в крепости достаем! Недолго, правда, ходили они — на следующий же день господин Дайр взял их, привел на площадь и прилюдно же — башки им долой! Вот тут-то люди мрачнеть стали. Это что же делается?! Своих же?! Ах ты, погань! Недаром тебя Собакой прозвали! Собака и есть!

В селениях тоже Кроном не особенно довольны были. Конечно, дань он начал собирать не по-инксийски, а как раньше Дар, Принц Хадра, делал. Ну, чем сейчас Дар закончил, это всем известно. Так что хорошего не ждали люди и от Крона. Но вот когда поползли слухи о том, что Крон в Диирий вошел всего с пятью сотнями кочевников, тут уж фантазия старух разыгралась не на шутку.

Со старух-то чего взять?! У них всего-то и осталось, что язык верткий. Сидят себе целый день на солнышке да и плетут небылицы всякие. Что Крон, дескать, так напугал инксийскую армию, что бежала она из Диирия без оглядки аж семь дней и шесть ночей! А напугал тем, что сам-то с демонами знается, не иначе. Демонским словом заклял Крон прежнего Принца, тот в бега-то и ударился! Ведь в подземных огненных болотах демоны такие слова знают — кого хочешь заклясть можно! Божественного Оке вон как закляли, что сгинул он без следа, и все тут! Не может такого быть, скажете? Может, да еще как может! Вон, инксийка-то, Дэнга, которая советницей лаоэртской была, бросила все и к Крону в замок перебралась. Ясно же, заклял демонским словом Крон и ее! Кто же по доброй воле Лаоэрт оставит и в крепость дальнюю жить отправится? Дэнгу-то, конечно же, не жаль — инксийка она инксийка и есть. А вот Крона опасаться нужно! Демонам он служит, не иначе!

Люди усмехались сказкам этим, не верили, конечно, в старушечьи россказни. Но вот когда Крон начал преступников в замок свой увозить вместо того, чтобы казнить их на площади, тут уж люди призадумались. А для чего Крону преступников-то в замке держать? Мало того- поговаривали, будто бы Крон этих самых преступников в других крепостях покупает. Ну, чего не знаем, про то говорить не будем. Может быть, и покупает, неизвестно. А вот что преступников Крон в замок забирает, это уж точно! И ведь кое-кого из них люди видели — они, по велению Крона, телеги в замок пригоняли. А на телеги те, кстати говоря, землю да камни грузили. Вот тебе и еще одна загадка! Откуда во дворе замка столько земли да камней?! С неба, что ли, падают? И ведь каждые пять дней такая большая куча набирается — возов двадцать, не меньше!

А потом уже во дворе своего замка Крон выстроил высокую башню, мгновенно прозванную людьми «Башней Демонов». И не просто так ведь прозвали — целый день над башней дым черный к небесам поднимается, а по ночам искры огненные видны. В селах еще более странные слухи о Принце Диирийском поползли. А уж когда семья одна в поселке пропала, так тут и вовсе страх людей охватил.

Все знали, что инксы Бессмертных не жалуют. Мало ли что трое из них Принцами в крепостях сидят? Это еще ничего не значит! Потому и объявили инксы Принцам награду большую за каждую семью, в которой Бессмертный ребенок родится. Дар, к примеру, три семьи уже отправил в Лаоэрт, на смерть лютую. И хорошую награду за то получил, золотом с ним расплатились инксы поганые. И Ландеровы рыцари одного малыша сыскали. Потому, когда в селе под Диирием родился малыш с красноватым отблеском в глазах, поняли его родители — конец им всем. Соседи-то, конечно, никому не скажут, да долго ли все это в тайне сохранишь? Засобирались родители в дальний путь, в Криарский лес. Да только не успели они уйти. Нагрянул к ним господин Дайр с рыцарями, и…

Вот то-то и оно! Никто и не знает, что после случилось! Сгинула вся семья, как и не было вовсе! Дом пустой остался, вещи все на своих местах, посуда, одежда, плуг… Скотина вся в хлеву стоит нетронутая. Коней только нет. Коней да их хозяев. Подумали было, что Крон людей этих в Лаоэрт отправил, да вскоре из самого Лаоэрта Советник Лавиаэр приезжал, о той семье справиться. Слухи-то до них о новорожденном Бессмертном дошли, а самого его они и в глаза не видывали. Куда же он подевался-то?

Селяне на расспросы Советника Лавиаэра ничего не отвечали, помалкивали только. Кто его знает, что этому инксу в голову взбредет? Скажет еще, что помогли той семье скрыться, Бессмертного, мол, укрываете! Много ли нужно для того, чтобы головы лишиться? Вот люди и молчали. Но промеж себя судачили об этом таинственном исчезновении. И пришли к выводу, что Собака Крон принес Бессмертного младенца в жертву демонам подземных огненных болот. Вот так-то!

Думали люди да гадали, а понять ничего не могли. Получается, сказки бабьи — и не сказки вовсе? Так, что ли? Сами посудите — башня, из которой огонь да дым, исчезновение Бессмертного младенца со всей семьей, груды камня и земли в замковом дворе, да еще преступники, которые непонятно чем там, в замке, занимаются! Покачивали головами люди да брови хмурили, пока однажды слух не пошел, что под замком Крона подземные дороги есть. Дескать, ходы выкопаны, залы, коридоры. Тут уж у старух сельских языки их и вовсе чуть не отнялись. Все ясно же! Демонам Собака Крон служит, не иначе! К огненным болотам дороги прокладывает! А под землей работают самые злейшие преступники — воры, убийцы да прочий люд лихой, — как верная надежда и опора огненных демонов подземного мира! Дым же над «Башней Демонов» оттого, что через башню ту труба выходит от самых огненных болот, где души людей горят. И дым тот недобрый, отравленный, вдохни его — и не жилец уже, а раб огненных демонов! Будешь потом ходить днем как сонный, ничего не замечая, а по ночам станешь в хищную птицу Пак обращаться, над степью летать да людей пугать.

Страх надежно поселился и в крепости, и в селах. Люди на замок Принца и взглянуть боялись. И если бы не невысокая дань, куда меньшая, чем в Хадре или Сарианисе, давно бы уж без оглядки бежали от проклятого места. Под Хадром-то сейчас дань берут намного большую, чем раньше. Про Сарианис и говорить не стоит. А что возразишь-то? Ведь Принцы сами Лаоэрту дань платят! Откуда же им взять-то? Странно, правда, что Крон туману в глаза не напустил советникам Лаоэрта. Или демоны подземные не всевластны? Кто его знает, демонов тех не видели, за столом с ними не сидели, может быть, и не всевластны…

И что еще странно — и Дар, Принц Хадра, и Предатель Ландер, Принц Сарианиса — оба к Собаке Крону с почтением относились. Не иначе как знали что-то о нем и побаивались своего старого знакомого. Вот и сегодня, к примеру, утром к крепости проскакал Бессмертный Дар в сопровождении вооруженного отряда рыцарей. Торопливо проскакал, спешил. А к полудню в Диирий и Предатель Ландер пожаловал. Собрались, значит, три злодея… А ведь это ОНИ к Крону приехали, а не он к ним! Так-то вот!

Ландер с Даром и впрямь побаивались Крона. То есть не побаивались, конечно же, но относились к нему с некоторой опаской. Почему к нему так относился Дар — понятно. Они с Кроном всегда на ножах были. Недолюбливал Дар Крона, это всем известно. А вот Ландер — тут разговор особый. Он насторожился после того, как Крон внезапно перешел к инксам. Не ожидал этого от него Ландер. Он, когда Степь в западню повел, даже рад был, что армия Крона осталась в Вечном Городе. Во-первых, Степь без армии Крона была чуть ли не на треть ослаблена, а во-вторых, Ландер знал непримиримый характер Крона, понимал, что предательства тот не простит. Чувствовал Ландер, что не быть ему в числе живых, коли Крон рядом окажется. И вдруг — такое вот! Крон сам к инксам перешел!

В глубине души Ландер боялся, что Крон затеял это все только лишь для того, чтобы с ним, предателем, расквитаться. Как же тут не опасаться-то?

Но Крон, казалось, и думать забыл о том, что Ландер устроил. Оно и понятно — сам-то ненамного лучше поступил. Но Ландер все же старался поддерживать с Кроном дружеские отношения — мало ли что? Вот и сейчас они с Даром приехали проведать своего старого товарища, вспомнить былые дни.

Трое Бессмертных собрались в большом зале замка. Свет многих факелов разгонял темноту помещения по дальним уголкам, играл бликами на столе, уставленном кубками и чашами с вином, тускло мерцал на серебряных и золотых блюдах с угощениями. Трудно было теперь узнать в Бессмертных былых кочевников, воинов Степи. Дар сидел за столом в своих любимых золоченых латах, украшенных причудливой чеканной росписью инксий-ских мастеров. На Кроне была изумрудно-зеленая инксийская рубашка и такие же зеленые штаны. На груди Крона, на толстой золотой цепи, покоился медальон с разноцветными драгоценными камнями. А на широком поясе, украшенном золотыми и серебряными бляхами, висел меч. Ландер был одет богаче всех. Ни у одного из Принцев не было на одежде столько золота и драгоценных камней, как на одежде Ландера. Бессмертные угощались вином и вели беседу. Со стороны посмотреть, так старые друзья за столом собрались. Но не были больше Бессмертные друзьями. Каждый исподтишка следил за другим, надеясь выведать что-то, что может самому впоследствии пригодиться.

Дар и Ландер так и не поняли до сих пор, рад бывает их визитам Крон или же тяготится ими. Вроде бы и с улыбкой встречает, но на любой важный вопрос отвечает шуткой. А глаза при этом слишком уж внимательно наблюдают. Особенно это Ландера раздражало.

Что касается Дара, то он делал вид, что ему это все равно. Дескать, Принц Принца поймет и простит. Он свободно подшучивал над Кроном и Ландером, шумно хохотал, много пил и совершенно не вспоминал прежнее Степное время, словно бы и не было его.

— Вот ты мне объясни! — наседал он на Крона. — Для чего ты у нас с Ландером людей покупаешь?

— Преступников я покупаю! — поправил его Крон, наливая себе еще вина. — Воров и убийц. Лихих людей.

— Какая разница? — отмахнулся Дар. — Ты объясни мне — зачем? Охотиться ты не любишь — ни разу по моему приглашению не приехал! Для чего же они тебе? Может быть, ты их ешь?

Ландер вздрогнул, а Дар захохотал, обрадованный своей удачной шуткой.

— А? Ландер! — он хитро подмигнул Крону. — Как тебе стряпня Кроновых поваров? Хорошо готовят? А ведь я его узнал! — тихо проговорил Дар, грустно кивая на оленью ногу на своем блюде. — Это ведь Пависар, убийца, у меня в селе жил. Троих в одну ночь зарезал, на деньги их польстился, бедняга. Верно, Крон?

— Что за глупые шутки? — возмутился Ландер, сурово хмурясь от хохота Дара. — Аппетит портишь!

— А если без шуток, — усмехнулся Дар, — то пусть Крон сам скажет, куда он воров этих девает! Я почему спрашиваю, — Дар повернулся к Крону. — Может быть, они и мне на что-то путное сгодятся? Ну, кроме охоты, разумеется! А?

— Это ты уж сам придумай, на что путное их использовать! — рассмеялся Крон. — А хочешь, не продавай их мне! Себе оставляй!

Дар хмыкнул. Крон платит за каждого преступника по два золотых. По два! А на два золотых можно хорошее седло купить! Как же тут не продавать их?!

В зал вошла Дэнга, и все трое Бессмертных встали и поклонились ей. Дэнга ответила холодным кивком и села в кресло слева от Крона. Даже сейчас, в замке, Дэнга была одета в легкое короткое платье зеленого цвета, какие обычно носят инксийки во время охоты или длительных путешествий. Ландер окинул Дэнгу хищным взглядом и повернулся к Крону.

— А инксийских преступников ты тоже покупаешь? — спросил он.

— Дорого, — вздохнул Крон. — За каждого инкса Великий Принц требует десять золотых!

— Почти как за корову! — расхохотался Дар и бросил быстрый взгляд на Дэнгу.

— Интересно, почему так дорого?! — удивился Ландер.

— А у них мясо вкуснее! — высказал свое предположение Дар. — Верно, Крон?

— Мне нравится, — улыбнулся Крон, накрывая своей ладонью кисть Дэнги и почувствовав, как пальцы ее слегка дрогнули.

— Не знаю, не пробовал! — заявил Ландер ощупывая взглядом грудь инксийки.

— Разве?! — вежливо удивилась Дэнга. — Если я не ошибаюсь, вам, господин Принц, приходилось сражаться с инксами. До того, как вы перешли на службу к Великому Принцу Лаоэрта.

Ландер нахмурился и отвел взгляд.

— Это было давно, — отрезал он. — Я уже успел позабыть…

— Напрасно, — с осуждением произнесла Дэнга. — Господин Кронэто помнит и по сей день. Верно, Крон? Крон промолчал, только слегка сжал руку Дэнги.

— А правду говорят, Крон, что ты недавно казнил двух инксов? — поинтересовался Дар.

— Как это — казнил инксов?! — вытаращил глаза Ландер.

— А вот так! — развел руками Дар. — Взял, да и оттяпал им башки!

— Сам?! — Изумлению Ландера не было предела.

— Зачем же сам?! — возразил Крон. — У меня есть палач, очень хороший знаток своего дела!

— И что было потом? — осторожно спросил Ландер.

— Потом? — Крон на миг задумался и убежденно заявил: — Я думаю, что потом они оба умерли!

— Я не об этом! — поморщился Ландер.

— А о чем?

— Ты знаешь, о чем!

— Нет, не знаю, — пожал плечами Крон. — Эти двое казненных были преступниками. Они жили в крепости и держали хлебную лавку. Но иногда выбирались в какое-нибудь дальнее село и занимались разбоем.

— Они же инксы! — воскликнул Ландер.

— И что? — спросил Крон. — Я должен был это терпеть?! Это моя крепость! И я здесь Принц! В Диирии все подчиняются мне! И только мне!

— А что думает по этому поводу госпожа Дэнга? — Ландер снова вперился в инксийку взглядом.

— Я думаю, что в Диирии есть Принц, — холодно ответила Дэнга. — И ему решать — кого казнить, а кого нет.

— Это понятно, — кивнул Ландер. — Но вам, госпожа Дэнга, было их жаль? Разве нет? Ведь эти двое были не людьми, а инксами!

— Они были преступниками, — пожала плечиком Дэнга.

— Да? Ну-ну… — пробормотал Ландер, о чем-то задумавшись.

— А почему ты их казнил-то? — спросил Дар. — Сам воров покупаешь, а этих двоих казнил… Эх! Надо будет требовать с тебя за каждого вора подороже! Инксы, вон, по десять золотых, а люди — хуже что ли?

— Я и без того достаточно плачу тебе, Дар, — возразил Крон.

— А я тогда больше не продам тебе никого! — пошутил Дар.

— Оставляй своих воров у себя! — усмехнулся Крон. — Может, и сгодятся на что! Или у тебя повара не такие искусные, как в моем замке?

Дар опять заржал, а Ландер брезгливо оттолкнул от себя блюдо.

— Принцы, а шутки у вас — дикие! — проворчал он. — Как будто мы и не в замке сидим, а в лесу!

— Хитрый ты, Крон! — прищурился Дар. — Ничего никому не говоришь! Хитрый! Вот скажи мне, для чего у тебя в замке эта башня торчит? Люди шепчутся, что это труба от самых подземных огненных болот! Потому и дымит беспрестанно!

— Точно! — подтвердил Ландер. — И я о том же слышал! Что это за башня, Крон?

— Простая кузница! — отмахнулся Крон.

— Как же! — не поверил Ландер. — Простая кузница! А почему твои рыцари туда никого не пускают? Почему меня с Даром не пустили туда в прошлый раз?

— А чтобы вы моих кузнецов не испугались! — сделав страшные глаза, прошептал Крон. — У меня знаешь, какие кузнецы? О-о-о! Демоны!

— Не смешно, — нахмурился Дар. — Да и не стоит поминать демонов к ночи!

— Дар у нас демонов не любит! — хихикнул Ландер.

— А ты зато жить без них не можешь! — огрызнулся Дар. — Знаю я, как ты с златоглазым-то демоном дружбу водил! Скажешь, нет?

— Это Оке с ним дружбу водил, — возразил Ландер.

Все трое вдруг замолчали. Имя Оке, внезапно всплывшее в разговоре, заставило их вспомнить прежнее время, Степь… и все остальное…

— А у меня в крепости я недавно одного сказочника изловил! — оживился Дар. — Он такие сказки рассказывал! Говорил, что Оке не просто Бессмертный, а Бог какой-то! Так и называл его: «Божественный Оке». И еще говорил, что вроде бы это мы его со света сжили!

— Казнил? — поинтересовался Крон.

— Сказочника-то? Нет, на охоту отправил. Думал было тебе продать, да поохотиться захотелось!

— Вот и потерял два золотых, — усмехнулся Крон.

— Да уж, — покачал головой Дар. — Ничего, воров нынче много! Не обеднею! Ты лучше скажи мне, Крон, откуда у тебя столько денег? Села твои не богаче моих или Ландеровых, дань ты собираешь даже меньшую, чем мы с ним. Откуда?

— Из огненных болот, — буркнул Ландер. — Он демонам преступников продает!

Дар опять заржал.

Дэнга повернулась к Крону и посмотрела на него, слегка приподняв бровь в немом вопросе. Крон улыбнулся ей в ответ и кивнул.

— Ладно, господа Принцы! — сказал Крон. — Я пойду спать, а вы, если хотите, сидите дальше! Комнаты вам приготовлены, слуги здесь… Хотите пируйте, хотите — спать идите…

Они с Дэнгой встали и поклонились гостям.

— Понятно! — подмигнул Дар. — А правду говорят, что инксийки в постели — как лед холодный?

— Врут! — убежденно возразил Крон.

— Точно? — недоверчиво спросил Ландер.

— Точно! — подтвердил Крон, выходя из зала.

— Спокойной ночи, господин Принц! — крикнул ему вслед Ландер. — Не замерзните!..

Крон не ответил, усмехнулся только.

— Интересно, а какова она в постели? — задумчиво пробормотал Ландер.

— А ты попробуй! — предложил Дар.

— А я, между прочим, имел такую возможность! — усмехнулся Ландер. — Когда они ко мне приезжали на переговоры! Мне бы тогда только пожелать, моей была бы!

— Ну и пожелал бы… тогда… — пожал плечами Дар. — Испугался, что ли?

— А ты инксов не боишься, хочешь сказать? — прищурился Ландер.

— А чего мне их бояться-то? — вновь пожал плечами Дар.

— Ладно уж, молчи! — презрительно усмехнулся Ландер. — Сам-то небось тоже ни разу с инксийкой ночь не проводил!

— А зачем это мне?! — воскликнул Дар. — Я в любое село приеду, выберу девку, что покрасивее, пальцем ткну, скажу: «эту мне!» — и все! В тот же вечер в замке будет!

— А инксийку? С инксийкой-то так побоишься! — продолжал настаивать Ландер.

— Да не боюсь я! — возразил Дар. — А не хочу просто! Чего ты заладил: «боишься, боишься…» Не боюсь я их! Это ты каждого встречного боишься! Понял?

— Я? — нахмурился Ландер.

— Конечно! — подтвердил Дар. — Крона даже боишься! А его-то чего же бояться?!

— Не верю я ему! — тихо проговорил Ландер. — Он так смотрит… Нельзя ему верить!

— А тебе можно? — усмехнулся Дар.

— А почему нет?! — удивился Ландер.

— Ага! — ответил Дар. — Верь таким, как же! Сои вон, поверил уже…

— Перестань! — резко оборвал его Ландер. — Тебе хорошо говорить! Тебе легко было Принцем стать! В то время инксы нас совсем не боялись, сами всей армией на тебя пошли, крепость пустая осталась! Приходи да бери! А я? Мне что было делать?

— А вот Крон всего с пятью сотнями Диирий взял! — напомнил Дар.

— Крон… — Ландер в сердцах швырнул кубок с вином на пол. — Не обошлось тут без демонов!

— Хватит тебе бабьи сказки повторять! — рассмеялся Дар. — Какой из Кронадемон?! Мы его уже сколько веков знаем!

— Ты вот думаешь, что я шучу? — Ландер придвинулся к Дару и заговорил еле слышным шепотом: — Ты думаешь, я просто так про демонов-то говорю? Не-э-эт! Я чувствую, что Крон с ними дружбу завел! Ну сам посуди! Инксийка эта возле него, советники Лаоэрта всегда им довольны бывают, опять же — воров зачем-то покупает… Зачем?

— Знаешь, Ландер, — вздохнул Дар, — я тоже спать пойду! Устал я твои глупости слушать!

— Иди, иди, — проворчал Ландер вслед Дару. — Вспомнишь потом мои слова, да поздно будет…

Ландер проводил взглядом выходящего из зала Дара и злобно выругался. Не удался сегодняшний день. Опять ничего не разузнал. Ни про башню эту, ни про воров… А про то, что Крон (слухи ходят) какой-то отряд втайне собирает, про это даже и намекнуть не удалось. Отряд-то Крон составляет не из рыцарей, а из селян. Причем отбирает тех, кто раньше никогда в Степи не был. И поговаривают, что скоро отряд тот выступить должен. Скоро, совсем скоро, чуть ли не на днях. Куда выступает? Зачем? Какую цель преследует Крон? Ничего Ландер не выяснил! А самое обидное, не выяснил Ландер самого главного — откуда у Крона такие большие деньги завелись. Огромные деньги, демонские! Откуда?

То, что Крон по два золотых за воров платит, это ладно. Но вот откуда он эти золотые берет? Только в этом году Ландер получил с Крона больше пятисот золотых! Все монеты новенькие, не потертые, огнем горят! Демонским огнем! Недаром в Лаоэрте, когда Ландер этими деньгами расплачивался за новые гобелены, хозяин гобеленов тех так пристально рассматривал золото. Взял, конечно, куда денется? Ландеровы казначеи проверяли монеты, настоящее золото, чистейшее!

Пятьсот золотых Крон уплатил Ландеру за воров, да еще сотри три отвалил Дару, не иначе. Да еще рыцарям нужно платить, да еще дань Лаоэрту отдавать… Сам Ландер дань с селян собирает втрое большую, чем Крон. Однако в год больше двух тысяч золотых не набирается. А у Крона? Откуда у него золото?

Ландер вздохнул и пошел спать. Слуга проводил его в комнату, и Ландер, не снимая сапог, повалился на кровать.

— Погоди, Крон, — прошептал Ландер. — Узнаю я все, несдобровать тебе. И тебе, и инксийке твоей…

Дэнга никак не шла из головы у Ландера. Надо же, а? Тварь какая! Так смотрит, словно она сама принцесса, а он, Ландер, грязный бродяга какой-то! Холодная, надменная. Ненавижу, подумал Ландер. Ненавижу их всех! Твари! Ведь когда ко мне на переговоры приезжала — не так себя вела! Все старалась, уговаривала! Если бы в тот момент Ландер пожелал, наверняка на ночь бы с ним осталась, тварь! А теперь так смотрит, словно и не виделись никогда! Эх! Заковать бы ее в цепи, сорвать с нее это платье да каленым железом! Чтобы взвыла, тварь подлая, пощады чтоб запросила, погань инксийская!.. Ненавижу, опять подумал Ландер, уже погружаясь в сон.

Спал Ландер тревожно. Всю ночь ему снилось золото. Как демоны огненных болот предлагают ему несметные сокровища в обмен на его руки. Ландер отказывался — на что ему золото, если рук лишится?! А демоны уверяли, что и без рук ему неплохо будет. И уже начали ему правую руку отрезать, когда Ландер проснулся.

Ложась спать, Ландер снял меч, но положил его рядом с собой — очень уж он не доверял Крону. Во сне же Ландер перекатился на бок и рукоять меча, кованная в виде двух переплетенных змей, впилась в плечо. Вот и приснились ему демоны, отрезающие руку…

Ландер отодвинул меч и потер плечо. Настроение было скверное. Он лежал в темноте и смотрел в потолок, на котором луна, пропустив свой свет через окна замка, разбросала серебристые узоры. Легкий ветерок колыхал занавес, в лунном свете казалось, что на занавеси человек в дивной одежде. Ландер смотрел на мерно шевелящуюся ткань и постепенно опять начал дремать.

— Ландер…

Ландер вздрогнул и открыл глаза. В комнате никого не было, дверь по-прежнему плотно закрыта. Кто же его окликнул?

— Ландер…

Голос был тихий и какой-то глухой. Непонятно, откуда он доносился.

— Ты слышишь меня? Ландер…

— Кто ты? — грозно воскликнул Ландер, кладя ладонь на рукоять меча. — И почему прячешься?

— Я… здесь… я… Оке…

— Кто?! — Сон мигом слетел с Ландера. — Что за шутки? Выходи, негодяй! И я снесу тебе башку!

— Ландер… я… Оке…

— Где ты? — Ландер внимательно обшаривал глазами комнату, надеясь определить, откуда до него доносится этот голос. Но спрятаться тут было негде. А голос звучал глухо, словно бы говоривший стоял в углу, повернувшись лицом к стене.

— Я… здесь… здесь… жарко… ЖАРКО…

Эти слова почему-то заставили содрогнуться Ландера. Перед его мысленным взором мгновенно предстали видения подземных болот, полыхающих огнем. Сотни златоглазых демонов с копьями и топорами в руках стоят на берегу, сталкивая обратно тех несчастных, которые пытаются выбраться из пламени.

— Оке… — голос Ландера дрогнул, пальцы его ослабли — не сжать уже меча рукой.

— Я… приду… за тобой… Ландер…

Шелестящий шепот, от которого веяло неживым холодом, доносился, казалось, со всех сторон. Ландер почувствовал, как по спине его побежали струйки холодного пота. Так страшно ему еще никогда не было. Ландер собрал все свое мужество и нашел в себе силы задать вопрос. Голос его звучал слабо и жалобно, хотя Ландер старался говорить гордо и смело:

— Оке? Ты жив?

— Нет… но я… приду… за тобой…

Теперь Ландер готов был закричать от страха. Он привык иметь дело с живым противником, а не с мертвым! С противником, которого можно пронзить мечом! А как можно убить мертвого, если он и без того уже мертв?! Да еще и невидим!

Дрожащими руками Ландер нашарил на стене шнур колокольчика и несколько раз резко дернул за него. Послышались торопливые шаги, и в комнату заглянул слуга с масляной лампой в руках.

— Господин Принц звал меня? — робко спросил он.

— Да. — Ландер проглотил комок, застрявший в горле.

Свет масляной лампы разогнал мрак, а вместе с ним исчезли и все страхи. Голос затих — тоже, наверное, света испугался — и Ландер лихорадочно пытался найти объяснение тому, зачем вызвал в комнату слугу.

Слуга внимательно смотрел на Ландера, готовясь услышать его приказание. Ландер нахмурился и пробормотал:

— Принеси вина!

— Слушаюсь… — слуга испуганно посмотрел на Ландера. Ландер вдруг почувствовал, что лоб его покрыт крупными каплями пота.

— Чего уставился? — заорал на слугу Ландер.

— Сейчас, господин Принц! — испуганно засуетился слуга. — Сейчас принесу!..

— Лампу оставь! — хмуро бросил ему Ландер.

Крон стоял возле окна своей спальни и смотрел вслед удаляющемуся отряду. Золотистые латы Дара отсвечивали в лучах заходящего солнца красноватыми бликами, словно огонь растекался по телу Принца Хадра.

Красивые у него латы, подумал Крон. Любит Дар красивые вещи. Потому и тратит столько денег. Сейчас вот опять приезжал брать в долг. Триста золотых выпросил. И отдаст ведь не раньше, чем через год!..

Почувствовал Дар вкус роскоши, и по душе она ему пришлась. А денег-то у него немного… Что ж, Крон всегда поблизости.

Крон подумал, что Дар задолжал ему уже больше тысячи золотых. Ничего, золота у Крона хватает, а Дар может оказаться полезным. Мало ли что?.. Главное, не давать ему повода бояться и ненавидеть Крона, как, например, Ландер его боится и ненавидит. Поддерживать в Даре опаску — обязательно. Но не перегибать палку! Чтобы не получилось как с тем же Ландером…

— Хорошо, что Дар на эту ночь не остался, — медленно проговорил Крон. — А то ты и его бы попугать решила… И как ты только додумалась до этого?! Я понимаю, что Ландер тебе не нравится! Мне он самому не нравится! Но Ландер — мой гость! И что было бы, если б он узнал твой голос?

— Я говорила шепотом, — оправдывалась Дэнга. — Из комнаты в левом крыле…

Она забралась с ногами на роскошную постель и виновато смотрела на Крона. Но Крон даже не обернулся на ее голос. Он продолжал глядеть в окно, заложив руки за спину.

— И надумал же этот Ратиэган такую глупость! — проворчал Крон. — Наверное, он был очень любопытным!

— Ратиэган никому не доверял, — объясняла Дэнга. — Поэтому и приказал сделать подобное. Никто об этом секрете не знал, только Ратиэган и я. Так что Ландер ни о чем не догадается. Кроме того, он глуп…

— О чем тут еще догадываться?! — усмехнулся Крон. — А что глуп, это точно. Ему теперь всю жизнь будут демоны мерещиться!..

Дэнга не смогла сдержаться и улыбнулась. Крон хмуро посмотрел на нее и вздохнул. Да уж, замок полон всяческих тайн, и хорошо еще, что не все люди о них знают. Когда три года назад Дэнга рассказала ему, что замок построен таким образом, что, находясь в одной определенной комнате, можно переговариваться с обитателем другой, расположенной в дальнем конце замка, Крон поначалу в это не поверил. И только когда услышал слова Дэнги, бывшей в тот момент от него очень далеко, — в самом винном погребе, — тогда только Крон понял, что все это правда.

Очень редко Крон пользовался этим секретом. В основном тогда, когда в замок приезжали советники из Лаоэрта. Для них была отведена специальная комната в южной башне, в иное время постоянно запертая на ключ. И находясь в своей спальне, Крон мог превосходно слышать все, о чем советники говорят меж собой.

Всего в замке таких комнат было шесть. Каждая из них, благодаря какому-то таинственному секрету, известному только строителям замка, прослушивалась из другой. И вот прошлой ночью Дэнга решила воспользоваться этой особенностью замка для того, чтобы попугать Ландера… Глупая девчонка!..

— Теперь я понимаю, почему Ландер уехал так рано, — мрачно усмехнулся Крон, расстегивая пряжку зеленого плаща и сбрасывая его с плеч прямо на пол. — С восходом ускакал! Даже поесть не захотел! Это ты его так напугала своими ночными разговорами!

— А я, между прочим, могла бы тебе вообще ничего и не говорить! — с вызовом заявила Дэнга. — И ты ничего бы и не узнал! И потом, ты же хотел, чтобы тебя не беспокоили? Вот теперь Ландер тебя до-о-олго беспокоить не будет!

Крон кивнул. Вообще-то все получилось не так уж плохо. Ландер наверняка станет остерегаться Крона еще больше. И наведываться в замок будет реже. Тем лучше. Но Дэнгу он не зря поругал — не стоит устраивать такие забавы без его ведома!

— Вот когда в замок заявится советник Лавиаэр, — заявил Крон, — его пугай сколько хочешь! А моих гостей оставь в покое! Ясно?

— Слушаюсь, мой Принц, — покорно вздохнула Дэнга, слезая с кровати, подходя к Крону и прижимаясь к его груди щекой. — Не сердись на меня…

— Не сержусь, — ответил Крон. Он и правда уже почти не сердился.

— Я так боюсь за тебя, — призналась Дэнга. — Вокруг тебя столько опасностей, что и подумать страшно! А ты еще подливаешь масла в огонь своими разговорами. Ведь и Ландер, и Дар — они тоже опасны. И я хотела избавить тебя хотя бы от них…

— И чем же они опасны? — спросил Крон.

— Они словно псы, — сказала Дэнга. — Только и ждут момента, когда ты повернешься к ним спиной. Чтобы вцепиться в тебя и разорвать!

— Мы все словно псы, — невесело усмехнулся Крон. — Одна большая свора…

Дэнга опустила глаза, вспомнив, что Крона в селах называли Собакой.

— Не люблю я ни Ландера, ни Дара, — упрямо повторила она. — Они только затем сюда и приезжают, чтобы выпытать твои секреты! Или денег в долг взять…

— Денег у меня не убудет, — сказал Крон. — А насчет того, что они мои секреты выпытывают… Все равно им ничего не узнать.

— Все равно я их ненавижу, — призналась Дэнга. Крон подошел к кровати и лег. Дэнга присела рядом с ним, рука ее опустилась Крону на грудь.

— И почему вы так не любите людей? — проворчал Крон.

— Я тебя люблю, — возразила Дэнга, погладив его по груди.

— Я не о нас с тобой говорю, — поправился Крон. — Я спрашиваю, почему инксы не любят людей?

— Потому что вы — зло, — просто ответила Дэнга.

— Мы, Бессмертные?! — Крон удивленно посмотрел на Дэнгу.

— Нет, — покачала головой она и пояснила: — Вы, люди. Все люди. В тебе тоже есть зло, но в тебе его гораздо меньше, чем в остальных. Я уже говорила, что ты больше похож на инкса, чем на человека…

— Зло, — усмехнулся Крон. — По-моему, это именно инксы принесли сюда зло!

— Ты не понимаешь меня, — спокойно ответила Дэнга. — Я говорю не о жестокости или войне. Я говорю о зле. А на это способны только люди.

— А кто был твоим отцом? — спросил Крон. — Он же был человек! Он тоже был злым?

— Он был очень хорошим и добрым, — возразила Дэнга. — Но семена зла были и в нем тоже. Они сидели в его душе, затаившись, словно охотник в засаде, и только ждали подходящего момента, чтобы прорасти…

— А в тебе зла нету? — спросил Крон. — Ведь ты наполовину человек! Значит, и в тебе есть половинка зла!

Несколько семян…

— Нет, — покачала головой Дэнга. — Во мне зла нет…

— Конечно, — вздохнул Крон. — Зло только в нас, в людях!.. Люди, инксы… Откуда инксы вообще пришли сюда? Там что, людей вообще не было?

— Были, — сказала Дэнга. — И они были носителями зла. Там, откуда инксы пришли. На нашей родине… которую мы вынуждены были оставить…

— Расскажи, — попросил Крон.

— Я сама там не была, — ответила Дэнга. — Я знаю только то, что рассказывала мне мать. Но и она покинула тот край в раннем детстве. Ей тогда было лет пять или шесть.

— И что же она рассказывала?

— Эти истории знает каждый инке, — сказала Дэнга, — потому что эти истории о нас, инксах. О тех прекрасных местах, где мы жили раньше, до прихода людей. Это были сказочные места. Самые прекрасные в мире долины и леса, самые прозрачные реки и озера и самое чистое и голубое небо. А вокруг высились высокие горы, увенчанные снежными шапками.

— Совсем как здесь, — заметил Крон.

— Нет, — возразила Дэнга. — Через ваши горы почему-то нельзя пройти. А через те можно. Мы называем их Внешними горами. Потому что они опоясывали всю местность, где жили инксы. А еще там были Внутренние горы, которые находились в самом центре долин. Эти горы были самыми высокими и неприступными. Мало кто из инксов отваживался отправляться туда. Но это было и не нужно — в долинах и лесах места хватало всем.

За Внешними горами, на севере и западе, было море. Бескрайнее море. А на юге и востоке были дремучие леса, самые древние, помнящие то время, когда не было еще никого на свете. И вот из тех лесов и пришли люди.

— Вы умеете хорошо воевать, — сказал Крон. — Почему же вы не смогли защитить себя?

— Люди пришли не воевать, — ответила Дэнга. — Они просто пришли и поселились во Внешних горах. Мы не возражали против такого соседства. Во Внешних горах было много заброшенных шахт, где раньше добывали руду. И люди поселились там. Они плавили металл в подземных кузницах, ковали хорошие плуги и серпы. Все инксы обращались к ним, если нужно было что-то смастерить. Многому научились у них инксы. До прихода людей в долинах было не так много пашен, и инксы промышляли в основном охотой. А люди умели изготавливать такие орудия труда, которые значительно облегчали работу земледельцам. К тому же они могли придумывать разные интересные вещи. Например, арбалет. Ведь это же их придумка. С арбалетом гораздо удобнее охотиться в лесу.

Долгие годы наши два народа жили в мире. Но шахты, где люди добывали металлы, были уже порядком истощены, и люди начали углублять их в поисках более богатых жил. Подземные коридоры уходили все глубже под горы. И добывать металлы людям становилось год от года труднее. Но вот однажды в южной части Внешних гор небо озарилось пламенем. Все инксы выскочили из своих домов и собрались под открытым небом, которое стало багровым от отсветов огня. Инксы не знали, что и думать. И наутро многие отправились туда разузнать, что же произошло. Но никто из них не вернулся обратно.

Уже потом инксы узнали, что люди, копая шахты все глубже и глубже, дошли до особенно богатой рудоносной жилы. И там они обнаружили подземную пещеру — обитель демона зла древнего мира. Неосторожность людей потревожила его, и демон проснулся. Он не мог выйти на поверхность, ибо солнечный свет был для него невыносим. Но этого ему и не потребовалось — у него под рукой были люди. И демон зла завладел ими.

Люди стали злы и жестоки. Раньше Внешние горы были тихими и спокойными. Когда же демон зла проснулся, войны охватили горы. Люди начали воевать друг с другом, в горах появились крепости, возникли армии — вначале небольшие и плохо вооруженные. Появились и такие люди, для которых жажда власти над своими соплеменниками была превыше всего. И они начали объединять остальных под своим командованием. А в шахтах продолжалась работа — демон зла подарил людям все богатство подгорного мира. Но уже не серпы и плуги ковались в подземных кузницах, а мечи и копья. И вскоре все Внешние горы были залиты людской кровью.

Инксы жили на равнинах, и людские ссоры их мало касались. Неприятно и тревожно было осознавать, что совсем неподалеку от твоего дома льется чья-то кровь, но людские войны не касались инксов, а сами люди даже не претендовали на долины и леса. Их уделом были горы и богатства подгорного мира. Проходы же во Внешних горах, которые вели к морю и в дремучие леса, по-прежнему оставались свободными, и инксы в любой момент могли покинуть эти места. Кое-кто так и сделал, и им повезло больше, чем остальным.

Жажда власти заставила людей собирать все большие армии и отвоевывать друг у друга горные вершины, шахты и ущелья. Постепенно во Внешних горах образовались три государства, правители которых были достаточно жестокими и властолюбивыми для того, чтобы подчинить себе более слабых соседей. Эти три государства беспрестанно вели войну друг с другом, в течение долгих веков безуспешно пытаясь покорить соседей. Но один из тех правителей жаждал власти сильнее остальных. И он отправился к демону зла с просьбой о всемогуществе.

И демон зла дал ему страшную власть — повелевать всем на свете. С тех пор того правителя звали не иначе как Властелин Тьмы.

Не прошло и года, как Властелин Тьмы одержал победу над своими соперниками и объединил все три государства в одно. Никто не мог противостоять его страшной силе. Инксы тогда не знали, в чем она заключается, потому что в то время уже прекратили всяческие контакты с людьми Внешних гор. К тому времени люди, населявшие Внешние горы, сильно изменились. Они стали меньше ростом, черты их лиц огрубели, и лица превратились в уродливые маски. Характеры стали злобными и жестокими. Странно и печально было видеть, как всего за год люди стали совсем иными. Это было расплатой за всемогущество Властелина Тьмы над миром.

Когда же Внешние горы стали принадлежать ему одному, Властелин Тьмы обратил свой жадный взгляд в долины и леса, где жили инксы. И тогда его войска спустились с гор.

Инксы заранее узнали о готовящемся вторжении. Они собрали большую армию — в десятки раз превосходящую по численности армию Властелина Тьмы. Инксы никогда не воевали, и междоусобиц среди них не было. А люди были ослаблены многовековыми войнами друг с другом, и было их гораздо меньше, чем инксов. У людей не было коней — в подземных шахтах лошади ни к чему- и войско Властелина Тьмы было пешим, а инксы владели громадными табунами, быстрыми, как ветер. И инксы верили в свою победу над врагом. Но все вышло иначе.

В первой же битве стало понятно, что одолеть Властелина Тьмы невозможно. Стрелы, пущенные в его воинов, неожиданно поворачивали обратно и убивали своих. Мечи инксов от одного удара рассыпались в мелкую пыль. Копья ломались, словно тоненькие веточки. Кони падали замертво на землю, давя и калеча своих всадников. Неожиданно набежавшие тучи разили молниями инксийских всадников, и даже ветер всегда дул им прямо в лицо, засыпая глаза песком. Весь мир был против инксов, весь мир поддерживал людей. Властелин Тьмы знал нечто такое, чего не знал никто. Он знал, как при помощи определенных слов и действий изменять окружающую природу вещей. Это называется «колдовство».

У Властелина Тьмы были преданные ученики — колдуны, овладевшие этим тайным знанием. И против них было невозможно бороться. Инксы не могли покинуть долины и уйти за море. К тому времени Внешние горы стали неприступными, любой пытавшийся преодолеть их неизбежно попадал в рабство к Властелину Тьмы. И инксы ушли во Внутренние горы, создали там маленькие поселки, на клочках плодородной земли разбили крохотные огороды. Если уж Властелин желает владеть долинами и лесами, а инксы не могут этому воспротивиться, лучше всего уйти в горы.

Но и тогда Властелин не оставил нас в покое. Каждый год его воины совершали набеги на инксийские поселки, угоняя скот, убивая инксов и уводя их в рабство. Властелину нужны были рабы для его шахт, которые становились все глубже и глубже. Инксы гибли сотнями и тысячами, работая на тех шахтах. Властелин Тьмы стремился докопаться до самого большого богатства, обещанного ему демоном зла, — бессмертия.

— Не такое уж это богатство, — вздохнул Крон.

— Это ты так думаешь, — возразила Дэнга. — А многие считают иначе.

— А почему все-таки инксы не любят людей? — Крон повернулся на бок и с интересом посмотрел на Дэнгу. — Ты очень интересно рассказала всю вашу историю. Но ведь те люди остались там, откуда вы пришли! Здесь-то нет Властелина Тьмы!

— Все дело в колдовстве, — пояснила Дэнга. — Инксы раздобыли колдовские книги Властелина Тьмы, и сами попытались обучиться этому мастерству. Но ничего не получилось. На это были способны только люди, потому что только они — скрытые носители зла.

— Вот еще! — усмехнулся Крон. — Что же, все люди-носители зла?! Вот я, например! Я тоже носитель зла?

— В тебе его меньше, чем в остальных, — тихо прошептала Дэнга. — Но и в тебе оно есть…

— Что ты хочешь сказать?! — нахмурился Крон.

— То, что ты тоже смог бы стать колдуном…

— Перестань! — расхохотался Крон. — Что такое вообще — колдун? Никогда о таких не слышал!

— Колдун — это тот, кто может при помощи тайного знания сделать все, что угодно…

— Все, что угодно?! А… — Крон задумался на миг. — А заставить вот этот кувшин с вином взлететь к потолку, словно птица, может?

Дэнга испуганно кивнула.

— Бабьи сказки! — убежденно заявил Крон. — Не может такого быть!

— Это правда! — возразила Дэнга. — Колдун может сделать все…

— А вот я сейчас сделаю кое-что!.. — Крон притянул Дэнгу к себе и крепко поцеловал ее в губы. — Хотя я и не колдун, а тоже кое-что умею…

Крон замолчал. В глазах Дэнги он неожиданно увидел самый настоящий страх. И через миг понял, что это страх за него, Крона. А потом до него дошло, чем он был вызван.

Шахты Властелина Тьмы!

Шахты Крона под Диирием!

— Дэнга! — Крон сел на кровати. — Дэнга, девочка моя!..

— Да… — всхлипнула Дэнга. — Я боюсь…

— …что я своими шахтами под замком докопаюсь до какого-нибудь демона?! Перестань! Единственные демоны, что обитают в коридорах под замком, это воры и убийцы! Я же там всего лишь добываю золото! Мне больше ничего от этих шахт не нужно!

— Людям во Внешних горах тоже нужны были только металлы… — Дэнга вытерла глаза. — А нашли они…

— Обещаю тебе, что как только я встречу демона зла, я не стану его будить! — расхохотался Крон. — Я прикажу завалить шахты вместе с работающими там преступниками, и никто — ни демоны, ни люди — не покинет пределов подземелья!

— Ты не сможешь этого узнать, — возразила Дэнга. — Демон зла способен принимать любое обличье!..

— А тебе не приходило в голову, что все это просто сказка? — хитро улыбнулся Крон. — Я тоже много разных сказок знаю! Но я ни в одну из них не верю.

— Веришь! — с неожиданным вызовом выкрикнула Дэнга. — В это ты веришь! Если бы не верил, не готовил бы отряд, чтобы идти к темным людям!

— А темные-то здесь при чем?! — удивился Крон.

— Темные люди владеют знанием колдовства, — прошептала Дэнга.

— Что?! — Крон невольно встал и растерянно посмотрел на Дэнгу. И тут же он понял, что она говорит правду.

Недаром Оке так рвался повести Степь к темным людям. Крон вспомнил слова Оке: «У темных людей есть знание. Такое, которого нет у инксов…» Точно, подумал Крон. Так оно и есть! И еще Оке считал, что инксы боятся темных людей, сильно боятся. Так, словно те представляют для них большую опасность, чем Степь.

Слова эти давно не давали покоя Крону. И права была Дэнга — поэтому он и собирался отправлять отряд верных людей в Криарские леса, чтобы разобраться, какую опасность они таят для инксов. Крон подбирал в отряд таких, кого ни кочевники, ни инксы не встречали. Мало ли, с кем им предстоит столкнуться по дороге?

Напорятся на инксов его посланники — скажут, что из Диирия, Кроновы слуги, а натолкнутся на кочевников — так за своих сойдут. Ведь самое главное для Крона было разузнать, чем так опасны темные люди для инксов? Разузнать, запомнить и передать ему, Крону. И вот теперь Крону все стало ясно, хоть и не отправляй отряд тот! В колдовстве все дело!

Да полно! Какое колдовство?! Бабьи сказки это!

Но ведь Фардок рассказывал, как им тяжело пришлось в лесу! И Дэнга только что почти о том же самом говорила! Хм… Вот и думай тут!..

Но если догадки Крона верны и инксы боятся колдовства, то, может быть, верны и рассказы о демоне зла? А что, если его рабы действительно натолкнутся на нечто подобное во время работы в шахтах?

Ночь уже вступила в свои права, и в спальне стало совершенно темно. Крон, с трудом различая смутно темнеющую фигуру Дэнги, сел рядом с ней и обнял ее за плечи.

— Не бойся, — прошептал Крон. — Все будет хорошо…

— Для кого? — так же шепотом спросила Дэнга.

— Для нас… Для нас с тобой… Я тебе обещаю, что все будет хорошо. Кто бы ни победил в этой войне, для нас с тобой ничего не изменится.

— Ты считаешь, что инксы еще не победили?! — удивилась Дэнга.

— Нет, — ответил Крон. — Пока я жив — нет! И мы обязательно победим вас, вот увидишь…

— Меня ты уже победил. — Дэнга улыбнулась и прижалась своими губами к губам Крона.

Говорят же: помяни кнут, а он и тут! Так и вышло. Утром следующего дня в Диирии объявился Советник Лавиаэр. Поначалу Крона насторожил его приезд. Мало ли что могло случиться? Вдруг Ландер донос Великому Принцу отправил? Но оказалось, что ничего страшного. Лавиаэр заехал в Диирий по пути, возвращаясь откуда-то из-за Риифорских болот. И он, и его люди были без лат, а из оружия при них имелись лишь мечи. И Крон совершенно не удивился тому, что отряд инксов, сопровождавший Советника, оказался изрядно потрепанным. Да и сам Лавиаэр выглядел не лучшим образом. Позже, уже сидя за столом в обеденном зале, Лавиаэр рассказал Крону историю о событиях последних дней. Оказывается, Советник посещал Риифорские луга. В Лаоэрте стало известно, что за теми лугами, близ самых гор, есть открытые выходы золотоносных жил. И Советника Лавиаэра послали на разведку.

— Кто же знал, — возмущался Лавиаэр, — что в тех лугах полным-полно кочевников! Мой отряд натолкнулся на них в первый же день! Хорошо еще, что их было немного. Но все равно — девять инксов из двадцати погибли!

— Не стоило туда ходить, — кивнул Крон. — И золота не нашли, и почти половину отряда потеряли…

— Нашли, господин Крон! — воскликнул Лавиаэр, запуская руку в карман и вытаскивая оттуда золотой самородок размером с фалангу большого пальца.

Крон хмуро посмотрел на золото.

— Сразу же нашли, господин Крон! — удовлетворенно кивнул Лавиаэр. — В первый же день! И золота там много. Очень много! Так что готовьтесь к походу, господин Крон!

— К какому еще походу?! — нахмурился Крон.

— В Риифорские луга, — пояснил Лавиаэр. — Все Принцы к югу от Андиора будут участвовать в нем! Неужели вы откажетесь?!

Крон пожал плечами.

— Может быть, и откажусь, — безразлично произнес он. — Зачем мне это?!

— Как это — зачем?! — Лавиаэр недоуменно поднял брови. — А повеление Великого Принца? Или для вас его слова уже пустой звук?!

— У меня маленькая армия, — заявил Крон. — Сколько рыцарей поведет с собой Дар или Равилэн?

— С господином Даром я уже говорил, — кивнул Лавиаэр. — Я встретил его вчера вечером, когда он возвращался от вас в Хадр. С ним выступает четыре тысячи рыцарей. Господина Равилэна я еще не видел — в Андиор я отправлюсь только завтра, — но, думаю, что тысяч пять поведет и он. По-моему, вам тоже следует принять участие, господин Крон.

— Я же должен оставить часть своих рыцарей в крепости, — возразил Крон.

— Оставьте сотен пять, — согласился Лавиаэр. — А сами с остальными…

— У меня всего четыре с половиной сотни рыцарей, — усмехнулся Крон.

Лавиаэр нахмурился и забарабанил пальцами по столу. Взгляд его сделался суров.

— До меня уже доходили слухи, господин Крон, — проворчал Советник, — что вы не нуждаетесь в большой армии потому, что и без того способны держать в повиновении население своих сел. Не знаю, чем вызвано такое почтение к вам со стороны селян, — Советник бросил недобрый взгляд на Крона, — но могу догадываться. И догадываюсь не один я, господин Крон. Догадываются многие. Многие в Лаоэрте…

— Я бы не верил этим сказкам про демонов подземных огненных болот, — криво усмехнулся Крон. — Сказки — это удел детей и старух. Не к лицу взрослым людям и инксам прислушиваться к подобной болтовне.

— Не думал я, — строго проговорил Лавиаэр, — что господин Крон сам заговорит об этом. Ведь большая часть доносов на него касается именно его дружбы с демонами!..

— Меня это не удивляет, господин Лавиаэр, — пожал плечами Крон. — Мое правление селянами достаточно мудрое, чтобы удерживать их в повиновении — раз, и чтобы заиметь громадное количество завистников — два.

— Но вернемся к предстоящему походу, — сказал Лавиаэр, и глаза его оживленно блеснули. — Ведь все Принцы получат свою долю добычи, господин Крон! Половина золота отправится в казну Великого Принца, а вторая половина будет разделена поровну между Принцами всех остальных крепостей, участвовавших в походе! Разве это плохо?! Разве вам не нужно золото?!

— Если я выступлю с сотней рыцарей и получу такую же долю прибыли, что и Дар, то господин Дар останется недоволен, — заметил Крон. — А у меня и без того достаточно врагов!

— У вас на все готов ответ, господин Крон! — рассмеялся Советник. — Хорошо, я объясню Великому Принцу ситуацию и думаю, что он не будет настаивать на вашем участии в походе. Но, господин Крон!.. — Лавиаэр хитро посмотрел на него. — Любые труды следует вознаграждать! А труд, который предстоит мне — убедить Великого Принца, — достаточно тяжел, чтобы… — Лавиаэр замолчал, подыскивая нужное слово, и пригубил вино из чаши.

— Дайр! — крикнул Крон.

Верный рыцарь тут же возник на пороге зала.

— Дайр! Принеси сюда из сокровищницы три сотни золотых!

— Что?! — Лавиаэр едва не захлебнулся вином. — Три сотни?!

— Достаточно? — спросил Крон.

Лавиаэр несколько раз торопливо кивнул. Дайр поклонился и вышел. И вскоре вернулся, бережно опустив на стол возле руки Крона тяжело звякнувший кожаный мешочек.

— Прошу вас, господин Советник, — улыбнулся Крон, показывая рукой на мешочек, но не прикасаясь к нему.

Лавиаэр потянулся через стол, взял мешочек, осторожно развязал кожаные тесемки и высыпал на ладонь золотые монеты.

— Золото… — пробормотал он.

Крона поразило то, как изменилось его лицо. Глаза Лавиаэра расширились. Казалось, он спешит насладиться приятным зрелищем до того, как оно исчезнет. Крон прочистил горло, и Лавиаэр вздрогнул и пришел в себя. Он торопливо спрятал золото в карман и хитро посмотрел на Крона.

— Вы щедры, господин Принц, — проговорил он. — Слишком щедры! Я и не рассчитывал больше чем на сотню золотых!

Крон небрежно махнул рукой.

— Мне остается предположить, господин Крон, — продолжал Лавиаэр, — что слухи о вас имеют под собой основание…

Крон безразлично пожал плечами. Лавиаэр погладил карман, в котором лежало полученное золото, и снова забарабанил пальцами по столу. Крон пристально смотрел на него. Лавиаэр казался погруженным в какие-то свои мысли. Крон не знал, о чем думает Советник, но мог догадаться. И следующие действия Лавиаэра подтвердили догадку Крона.

Советник Лавиаэр запустил руку в карман и вытащил одну из монет, полученных от Крона. Из другого кармана он достал еще одну золотую монету — старую, уже изрядно потертую временем и жадными руками. Положив обе монеты на стол перед собой, Советник внимательно по очереди оглядел их.

— Очень похожие, — задумчиво произнес он. — Но отличие все же есть… Так вы сами их отливаете? — Советник посмотрел на Крона. — Из какого же золота?

— Под моим замком есть золотоносная жила, — спокойно заявил Крон.

Он услышал, как вошедшая только что в зал Дэнга испуганно охнула. Но Лавиаэр этого не заметил. Он настолько был поглощен происходящим, что не заметил даже того, что сюда вообще кто-то вошел. Советник нахмурился и, глядя в пространство, задумчиво произнес:

— Половина того, что находится в земле, принадлежит Великому Принцу Лаоэрта…

— Все, что находится в МОЕЙ земле, — прервал его Крон, — принадлежит только МНЕ!

— Боюсь, что господин Принц заблуждается, — холодно сказал Лавиаэр. — Возможно, он не знает, что шахты — очень опасное дело…

— Господин Принц знает это! — снова оборвал его Крон. — Господину Принцу известны инксийские истории о демоне зла!

Лавиаэр сильно вздрогнул и посмотрел на Крона.

— В таком случае, — сказал он, — господин Крон ОБЯЗАН сообщить о своих шахтах Великому Принцу! Крон усмехнулся.

— Вы не понимаете, господин Крон! — взволнованно воскликнул Лавиаэр. — Ведь истории о демоне зла — это не пустая выдумка!

— Я знаю это, — тихо проговорил Крон и повторил еще тише, хищно придвинувшись чуть ли не к самому уху Советника: — Поверьте мне, я ЗНАЮ это!..

Лавиаэр отшатнулся от Крона и со страхом посмотрел на него.

— Успокойтесь, господин Советник! — усмехнулся Крон. — И запомните то, что я вам сказал: все, что находится в моей земле, принадлежит только мне! И только я сам, по своей собственной воле, могу отдать часть своего золота тому, кому посчитаю нужным! Вы понимаете меня? — Крон подмигнул Лавиаэру и добавил: -

Разумеется, не половину! Моя доброта не столь безгранична!..

При этих словах глаза Лавиаэра снова вспыхнули жадным огнем. Он тут же позабыл, что еще миг назад испытывал жуткий страх перед Кроном — когда тот заявил, что ЗНАЕТ о демоне зла. Но какие демоны зла могут иметь значение, когда речь идет о деньгах?! И, вероятно, о больших деньгах!..

— Господин Принц очень щедр! — в восхищении проговорил Советник. — Я подозреваю, что мне будет нелегко расплатиться за его великодушие!..

— А вы попытайтесь, господин Советник! — предложил Крон.

Лавиаэр с готовностью посмотрел на него.

— С этого года я намерен платить дань Великому Принцу Лаоэрта не товарами, а золотом! — заявил Крон.

— Это допускается, — согласился Лавиаэр. — Диирий ежегодно платит дань в размере пяти тысяч золотых… Разумеется, если господин Крон желает вносить эту сумму золотом, а не товарами — на то его воля! Но это может вызвать различные толки… Откуда, спросят, у господина Принца столько золота?! Ведь он даже в Риифорские луга не пошел! — Лавиаэр хихикнул. — Это ваша забота — пресекать подобные слухи. И лучше вам заняться этим немедленно, господин Лавиаэр.

— Если на то будет ваша воля, господин Принц…

— На то будет моя воля, — подтвердил Крон и, повернувшись к стоявшему рядом Дайру, распорядился: — Всем инксам господина Советника выделить свежих коней! Самых лучших коней! Господин Советник немедленно уезжает! (Лавиаэр издал горлом какой-то неопределенный звук). Срочные дела в Лаоэрте требуют его немедленного отбытия! Очень жаль, господин Советник, — Крон учтиво улыбнулся ошалевшему Лавиаэру, — что вы не сможете погостить у меня несколько дней. Надеюсь, что небольшой подарок, который вы примете от меня, оставит у вас приятные воспоминания об этом замке. Дайр! Принеси еще пятьсот золотых!

Лавиаэр побледнел и сделал какое-то непонятное движение, словно собираясь схватиться за грудь.

— Счастливого пути, господин Советник! — Крон встал и склонил голову.

Лавиаэр растерянно поднялся с места и поклонился. Взгляд его скользнул по Дэнге, и Лавиаэр рассеянно пробормотал:

— Госпожа Дэнга… рад… приветствую вас…

Дэнга кивнула, испуганно глядя то на Крона, то на Лавиаэра, который все никак не мог опомниться от произошедшего. Крону показалось, что он не окончательно пришел в себя даже тогда, когда уже выехал со своим отрядом за крепостные стены.

— Что ты делаешь, Крон? — прошептала Дэнга. — Зачем?

— Он будет служить МНЕ, а не Великому Принцу! уверенно заявил Крон.

— Он очень коварен, — возразила Дэнга. В голосе ее слышалась неподдельная тревога.

— Пустяки, — небрежно отмахнулся Крон. — И спасибо тебе за рассказ о демоне зла, — Крон улыбнулся и обнял Дэнгу. — Эта история мне очень пригодилась сегодня!..

— Господин Крон, — робко произнес Дайр.

Крон разжал объятия и вопросительно посмотрел на него.

— Господин Крон, — повторил Дайр. — Мне показалось, что Советник Лавиаэр ездил в Риифорские луга не за золотом…

— А за чем же?! — удивился Крон.

— Мне думается, что у него было какое-то важное поручение, — признался Дайр.

— Какое же? — с интересом спросил Крон.

— Когда он схватился за грудь, — задумчиво проговорил Дайр, — мне показалось, что я услышал шуршание бумаги…

— У него был в кармане какой-то документ?

— Наверное, господин Крон, — кивнул Дайр, — Мне так показалось…

— Хорошо, Дайр, — ответил Крон. — Ты можешь идти. И не забудь оповестить селян, что Принц Диирия с этого года перестает собирать с них дань! У меня достаточно золота, чтобы платить Великому Принцу, — пояснил он Дэнге.

Дайр поклонился и вышел из зала. Крон посмотрел на Дэнгу, подмигнул ей и улыбнулся.

— Ты ходишь по краю, — дрожащим голосом сказала Дэнга. — Ты слишком много сказал Лавиаэру! Он может предать тебя! Он обязательно предаст!

— Он же инке! — расхохотался Крон. — Он же не человек! А только люди являются извечными носителями зла! Ты ведь именно так говорила, верно?

Дэнга опустила глаза.

— Люди, инксы… — проворчал Крон. — А ведь есть и еще один народ! — неожиданно заявил Крон. — Народ негодяев! И к этому народу могут принадлежать и люди, и инксы, и… кто угодно! Разве не так?

— Лавиаэр-то уж точно к нему принадлежит, — вздохнула Дэнга. — Он жаден, как человек… Я имею в виду тех людей, из нашего родного мира, — добавила она торопливо. — И поэтому я боюсь за тебя, Крон! Он предаст тебя!

— Пока он получает мое золото, этого не случится, — возразил Крон.

— Другой Принц Диирия, которого он поставит вместо тебя, сможет платить ему больше! — заявила Дэнга.

— Я достаточно напугал его сказкой про демона, — усмехнулся Крон. — Он не посмеет рисковать…

Дэнга хотела еще что-то возразить, но в этот момент в зале вновь появился Дайр. Он не вошел, а прямо-таки вбежал. И при взгляде на него Крон понял, что что-то случилось.

— Кочевники! — выпалил Дайр.

— Кочевники?! — переспросил Крон.

— Да, господин Крон! — подтвердил Дайр. — Сотни полторы или две! Они только что проскакали мимо крепости! Вслед за отрядом Советника Лавиаэра! — Кто их ведет?

— Госпожа Йорка…

— Бессмертная Йорка! — резко поправил его Крон.

Йорка… От нее не уйти. Она догонит Лавиаэра, и тогда… Три сотни кочевников против десятка утомленных долгим походом рыцарей… А Лавиаэр уже достаточно созрел для того, чтобы чуть ли не с его руки есть! Проклятье! Этого нельзя допустить!..

— Выступаем немедленно! — Крон повысил голос. — Дайр! Ты останешься в замке! Если… Ты знаешь, что нужно делать!

— Крон! — воскликнула Дэнга. — Крон, не надо! Не уходи! Это такой шанс! Лавиаэру не уйти от погони!

— Госпожа Дэнга права! — горячо поддержал ее Дайр. — Предоставьте все решить судьбе, господин Крон!

— Мне нужен хотя бы один союзник в Лаоэрте! — неожиданно спокойно произнес Крон, а потом рявкнул во все горло так, как не кричал уже давно: — Вперед!

Дайр от этого крика испуганно вздрогнул, и у него невольно вырвалось:

— Да, Бессмертный!.. Господин Принц! — тут же добавил он.

Крон опрометью кинулся из зала. «Только бы успеть, — лихорадочно думал он. — Только бы успеть!..»

На этот раз судьба благоволила Крону. Или, может быть, тут сыграла свою роль мудрость Лавиаэра — недаром же он был Советником при Великом Принце!

Пятеро инксов отстали от основного отряда, во все лопатки удирающего по дороге к Сарианису, чтобы отвлечь на себя кочевников, ценой своей жизни дать уйти Советнику. Это ненадолго задержало Йорку и дало Крону возможность подоспеть вовремя. Но он все равно едва не опоздал.

Когда кочевники увидели летящих к ним во весь опор рыцарей Крона, они мгновенно забыли о преследуемых, которых и осталось-то всего двое — сам Лавиаэр и один из инксов, оба уже раненые и с трудом отбивающиеся от наседавших на них всадников. Отряд Йорки развернулся к востоку и стал уходить в сторону Риифора. Крон представил себе, как глаза Йорки горят бешеным огнем, как меч в ее руке нервно подрагивает от горячего желания рубануть по предателю. Но Йорка хорошо понимала, что ее две сотни не побывавших еще в настоящих боях всадников не устоят против пусть и небольшой, но опытной армии Крона. И еще она хорошо помнила, что самому Крону в бою равных нет…

Йорка, видимо, совсем недавно набрала этих людей. Только неумелостью и малоопытностью кочевников и можно объяснить то, что инксы не погибли сразу — слишком велик был перевес противника. И опоздай Крон хоть немного, пришлось бы Великому Принцу подыскивать себе нового Советника по южным границам…

Крон поскакал к Лавиаэру, устало опиравшемуся на окровавленный меч. Около двух десятков кочевников лежало вокруг него на земле. Его спутник, единственный оставшийся в живых инке, стоял на коленях, пытаясь зажать руками рваную рану на бедре, из которой обильно текла кровь.

— Вы как всегда вовремя, господин Крон! — хрипло выдохнул Лавиаэр. — Признаться, я не ожидал, что вы вообще…

Он замолчал и пошатнулся. Крон увидел, что по левой руке Лавиаэра течет кровь из пораненного плеча.

— Помолчите, господин Советник, — сказал Крон. — Не расходуйте силы. Скоро мы будем в замке…

Рыцари Крона спешились и помогли инксам взобраться на коней.

— Кочевники не могли далеко уйти, господин Крон, — тихо сказал один из рыцарей. — Они наверняка остановятся на берегу реки…

— Нет! — покачал головой Крон. — В этом нет нужды! Отвезите раненых в замок! Вы поняли меня? — Крон пристально посмотрел в глаза рыцаря. — ВСЕХ раненых! Внимательно осмотрите и людей, и инксов! И здесь, и в том месте, где произошел первый бой… Хотя там-то никого из инксов, наверное, в живых не осталось… Но вы проверьте! И всех раненых — в замок!

— Да, господин Принц! — рыцарь с готовностью кивнул.

Крон вскочил на коня и направился к замку. Этому рыцарю можно доверять, подумал Крон. Бывалый кочевник, долго сражавшийся в Степи…

Крон вздохнул. Мало кому он сейчас мог бы верить. Из всей его армии наберется человек двадцать, не больше. Дайр, например. Дайру вполне можно доверять. Во всяком случае, в вопросах, не касающихся денег и не угрожающих его жизни…

В какой-то мере можно даже доверять самому Лавиаэру. Но тоже до тех пор, пока он получает золото Крона…

На этот раз повезло. Погибни Лавиаэр, и не избежать приезда нового Советника, ответов на вопросы о золоте, о покупке воров и о плавильной печи… Повезло. Но долго ли это будет продолжаться? Дэнга была права, когда говорила, что он ходит по самому краю. Один неосторожный шаг и…

Надо сегодня же отправлять отряд к темным людям. Просто необходимо иметь хоть какое-то преимущество перед инксами, перед Лаоэртом и, возможно, перед кочевниками…

Давно что-то он не видел в степи кочевников. Неужели Йорка решила сама собрать новую Степь? Если это так, то лет через десять придется воевать уже с Йоркой… Не хотелось бы. Она очень хорошая женщина. Но если он не успеет закончить все, что задумал, войны с ней ему не избежать…

Эти тягостные мысли не оставляли Крона до самого его приезда в замок. Тут, правда, он немного отвлекся от них — поднял на ноги всех слуг, приказал готовить комнаты для раненых, на вопросительно-встревоженный взгляд Дэнги коротко бросил: «Отбили», и сел возле окна башни с кубком вина в руке, ожидая возвращения Дайра.

Раненых привезли в замок, когда Крон уже опустошил кубок до дна. Трое инксов и один кочевник. М-да-а-а… Инксы хорошо дрались, лучше, чем Йоркины всадники. А ведь было время, когда Йоркина армия брала крепости! Где теперь это время? Кто его помнит?

— Инксов разместить в комнатах замка, — приказал Крон Дайру, явившемуся в башню. — А кочевника — в подземелье, в дальние комнаты. Он тяжело ранен?

— Копьем в ногу, — ответил Дайр. — Сломана кость.

— Понятно, — кивнул Крон и, посмотрел на лист бумаги, свернутый в толстую трубку, который протягивал ему Дайр.

— Что это?

— Это было у господина Лавиаэра, — ответил Дайр.

— Донос? На меня, да?

— Не знаю, господин Крон, — ответил Дайр. — Я не смотрел…

Крон посмотрел на него и понял, что Дайр лжет. Смотрел он в эту бумагу, только не понял ничего. Ну да ладно, если не понял, значит ничего серьезного нет, можно и после посмотреть…

Крон положил бумагу в шкаф и озабоченно спросил Дайра:

— Отряд для похода к темным уже готов?

— Да, господин Принц, только… — Дайр замялся.

— Что случилось? — нахмурился Крон.

— Они отказываются от денег, — заявил Дайр.

— Отказываются?! — изумился Крон. — Почему?

— Они говорят, что будут объяснять это только самому Принцу.

— Где они сейчас?

— На заднем дворе, в казарме…

— Пошли! — Крон поднялся с места и, сопровождаемый Даиром, отправился в казармы. «Что еще за новости, — недоумевал Крон. — Впервые слышу, чтобы отказывались от денег! Может быть, они считают, что я даю им мало золота?..

Но дело было совсем в другом.

На задний двор замка мог попасть далеко не каждый. Пройти туда можно было только через небольшие ворота, ключами от которых владели только Крон и Дайр, или через комнаты самого замка. В этом дворе располагались казармы для воинов, конюшни любимых лошадей Крона, колодцы и погреба с запасами продуктов. В казармах сейчас, кроме воинов, размещались и селяне, тщательно отобранные Даиром. Отряд, который Крон втайне ото всех готовил, состоял всего из пятидесяти человек. Старшим отряда был назначен молодой молчаливый селянин по имени Синак. К нему-то и обратился Крон:

— Почему вы отказываетесь от денег?

— Нам не нужны деньги, Крон, — спокойно ответил Синак.

— Господин Крон! — строго поправил его Дайр.

Или господин Принц!

— Это для тебя он «господин Принц», — так же спокойно ответил Синак. — А для меня — просто Крон. Если кому-нибудь это не по вкусу, ищите другого желающего идти за Криарские леса.

— Оставим пока это, — отмахнулся Крон. — Так почему ты не хочешь брать денег?

— Мне достаточно того, что я добуду в походе, — ответил Синак.

— Ты думаешь, что сможешь получить в походе больше золота?! — удивился Крон.

— Я говорю не о золоте, — возразил Синак. — Я говорю о знаниях темных людей. Это станет для нас достаточной наградой.

— Что ты будешь делать с этими знаниями? — усмехнулся Крон.

— То же самое, что собирался делать ты сам, — ответил Синак. — Воевать с инксами.

Крон пристально посмотрел в глаза Синака. «Тяжелый взгляд, — подумал Крон. — Интересно, что у него на уме?»

— А кто тебе сказал, будто я собираюсь воевать с инксами? — поинтересовался Крон. — Я — Принц Диирия! Я служу инксам и Великому Принцу Лаоэрта! Забыл, как меня называют? Собакой Кроном!

— Ты не собака, — возразил Синак, не меняя выражения лица. — Ты скорее волк. Матерый и опытный волк. Беспощадный, ничего никогда не забывающий и ничего никому не прощающий волк. Вожак. Бессмертный вожак.

— Однако в народе меня называют собакой, — усмехнулся Крон.

— Селяне тебя называют собакой, твои рыцари, — Синак кивнул на Дайра, — называют тебя Принцем… Ты же не меняешься от этого, верно?

— Ладно, Синак, — вздохнул Крон. — Не хотите брать моих денег — не нужно! Но мне нужно, чтобы вы вернулись обратно! Не знаю, что вас ждет там, за Криарскими лесами, но я хочу, чтобы вы все вернулись! Или хотя бы ты вернулся. Потом уже можешь идти и воевать с инксами с помощью полученных знаний, но перед этим мне нужно будет тебя увидеть!

— Обещаю тебе, Крон, — кивнул Синак, — что я обязательно вернусь в замок.

— Когда вы можете выступить? — спросил Крон.

— Сегодня же, — ответил Синак. — У нас все готово.

— Хорошо, — с облегчением вздохнул Крон. — Тогда сразу же после захода солнца отправляйтесь на восток.

— Да, Бессмертный! — Синак почтительно склонил голову, потом повернулся и не спеша направился к казармам.

— Вы ему верите, господин Крон? — с сомнением в голосе спросил Дайр.

— Я никому не верю, — возразил Крон. — Только себе, да и то далеко не всегда… Пошли в шахты! Мне нужно посмотреть, как там раненый…

Вход в шахты находился тут же, на заднем дворе замка. Возле него несли дежурство двое рыцарей. Один из них почтительно склонился и распахнул перед Кроном низенькую деревянную дверь. Второй рыцарь сунулся было вперед освещать путь, но Дайр остановил его и забрал факел.

Земляные ступени лестницы, ведущей вниз, были укреплены досками и громко скрипели под сапогами Крона и Дайра. Но скрип этот постепенно становился все тише, пока не пропал совсем — доски изрядно разбухли от влаги, сказывалась сырость подземелья. Вскоре лестница кончилась и Крон с Даиром очутились в подземном коридоре, пол которого был устлан небольшими, грубо обтесанными каменными плитами. Стены коридора влажно поблескивали в дрожащем свете факела. Крон втянул носом воздух, поморщился и зашагал вперед.

Коридор привел их в большой зал с низким потолком, подпертым для надежности деревянными балками. Из зала в разных направлениях вели несколько ходов. Крон прислушался. Здесь уже были слышны звуки, доносившиеся из шахт, — стук множества лопат и ломов о камень сливался в слабый, но хорошо различимый равномерный гул.

— Куда теперь? — спросил Крон. Он не часто бывал в шахтах и плохо ориентировался тут.

— Сюда, господин Принц! — указал Дайр.

Боковой ход, куда они вошли, постепенно повышался. Вокруг становилось суше, и воздух делался заметно чище. Специально пробитые для этой цели ходы обеспечивали сюда доступ свежего воздуха. В самом конце этого хода располагались несколько комнат, в которых жили люди, работающие на шахтах. Дайр открыл одну из дверей, и Крон вошел в комнату. На низкой кровати лежал раненый кочевник. Возле него на табурете сидел человек, который при виде вошедших торопливо встал и несколько раз поклонился. Это был лекарь, которого Крон выкупил у Дара четыре месяца назад. В комнате отчетливо пахло какими-то травами, на столе вокруг масляной лампы стояли маленькие кувшинчики и глиняные чашечки с порошками и жидкостями.

— Он уже пришел в себя, господин Крон, — подобострастно затараторил лекарь. — Ему стало лучше, хотя он потерял много крови..

— Крон… — Кочевник приподнялся на локте и с ненавистью посмотрел на Крона. — Собака!

— Как твое имя? — спокойно спросил Крон.

— Зачем тебе это знать? — усмехнулся кочевник. Голос был слабым и хриплым, но в нем невозможно было скрыть злость.

— Надо, раз спрашиваю! — отрезал Крон.

— Его имя Пагор, господин Крон, — подал голос лекарь. — Пагор из села под Гданом… Там, в этих селах, сейчас уже никого не осталось…

— Пагор… — повторил Крон. — Хорошо. Когда он сможет быть в седле?

— Месяца через три, не раньше, господин Крон, — ответил лекарь извиняющимся голосом.

— Если ты думаешь, что я примкну к твоей собачьей своре, — прошептал Пагор, — ты ошибаешься!

— Я думаю о том, — возразил Крон, — когда ты сможешь отправиться в Вечный Город.

— В Вечный Город?! — растерялся Пагор.

— Да, — кивнул Крон. — У меня в замке тайно живет семья одного селянина. Его. ребенок — Бессмертный. Нужно переправить его в Вечный Город, к Йорке. Ты понял меня?

— К Йорке?! — повторил Пагор, и на лице его было написано такое изумление, что Крон не смог сдержать улыбки. — Зачем?!

— Зачем же еще?! — пожал плечами Крон. — Чтобы он остался жив. Чтобы он смог вырасти и стать настоящим Бессмертным… А больше тебе знать и не нужно. Нужно другое — чтобы ты побыстрее встал на ноги!

После этих слов Крон покинул комнату, не обращая внимания на растерявшегося Пагора, и поманил за собой лекаря.

— За что тебя хотел казнить Дар? — тихо спросил его Крон.

— Я лечил одного из его рыцарей, — испуганно ответил лекарь. — Но тот умер…

— Если, этот кочевник умрет, — заявил Крон, — я тебя точно казню. Учти, выкупать тебя больше некому!

— Да, господин Крон! — испуганно закивал лекарь. — Не беспокойтесь, господин Крон! Он поправится, господин Крон!..

Крон кивнул и пошел прочь.

Поднявшись наверх, Крон велел Дайру еще раз проверить отряд, который скоро должен был выступить, и направился в башню. Крону хотелось побыть одному и немного отдохнуть — сегодня выдался слишком хлопотный день.

Свет десятка масляных ламп разгонял ночной мрак, пытавшийся вместе с легким ветерком проникнуть в башню сквозь стрельчатые окна. Причудливые тени, создаваемые колеблющимися язычками пламени, лениво шевелились по стенам. На столе стояли два кувшина и золотая чаша, до половины наполненная вином. Один из кувшинов уже был пуст, второй был близок к этому.

Спать Крону не хотелось. Он сидел в своей любимой верхней комнате башни и думал о том, удастся ли его отряду добраться до темных людей и узнать что-либо важное. Сейчас отряд, наверное, уже достиг берегов Риифора. Через два дня они войдут в Криарский лес…

Крон вдруг вспомнил о бумаге, которую нашел у Лавиаэра Дайр. Бумага эта лежала здесь же, в небольшом шкафчике возле стола. Крон потянулся, открыл дверцу и извлек ее на свет. Толстый лист громко захрустел, когда Крон развернул бумажную трубку, пробежал по строкам, написанным черной и красной выгоревшей от времени краской, и нахмурился. «Ничего не понимаю», — подумал он и еще раз, уже внимательнее перечитал написанное.

В самом верху листа стояло одно слово: «восемнадцатый». Лист делила пополам жирная вертикальная черта. Слева от нее было написано: «слово золота». Ниже: «узнать правду у него самого, спросив так». Еще ниже, уже красной краской, было написано несколько совершенно непонятных слов. Буквы Крон прочел без труда, но смысла не понял. «Нелепица какая-то», — подумал он.

В правой части понятного тоже было мало: «острая сталь», «нет преграды клинку сему» и снова несколько длинных непонятных слов красной краской. «Что бы эта могло быть, — подумал Крон. — И зачем Лавиаэру таскать с собой эту бумагу? Слова какие-то непонятные…

Но красивые!» Крон еще раз прочитал слова, написанные красной краской на левой половине листа. На этот раз вслух. Ему понравилась музыка звуков. «Словно песня», — подумал он. Крон еще раз произнес слова, ставшие уже не такими трудными, и взял в руки чашу с вином. Но рука его замерла, не донеся чашу до рта. Потому что Крон вдруг понял…

Он почувствовал, что чаша его не из чистого золота. Почему ему в голову пришла подобная мысль, Крон не знал. Ну какая ему, в сущности, разница, из чистого золота была сделана эта чаша или нет?! Но эта необъяснимая догадка настойчиво сверлила мозг. Золото было с небольшой примесью серебра. Эта внезапная догадка неожиданно превратилась в твердую уверенность. Рука Крона дрогнула, и вино плеснуло через край.

Он осторожно поставил чашу на стол и посмотрел на свою ладонь. Ему показалось, что рука не его, чья-то чужая. Пальцы стали холодными и слегка онемели.

Крон посмотрел на лист бумаги. «Слово золота», подумал он… «Узнать правду у него самого». У золота… «Спросив так». Спросив так, как он сейчас спросил…

Крон громко прочел слова, записанные красной краской, и коснулся золотой цепи на своей груди. Пальцы ощутили горячий металл. Слишком горячий, чтобы его можно было посчитать нагревшимся от тепла тела…

«Конечно, — подумал Крон. — Цепь изготовлена в моем замке из добытого в шахтах золота. И никаких посторонних примесей там быть просто не может. А чашу мне в прошлом году преподнес в подарок Принц Листа…»

«Узнать правду»…

«Спросив так»…

Что это за бумага? Откуда она у Лавиаэра? Кто ее написал?

Восемнадцатый… Значит, есть еще семнадцать. Или даже намного больше. И на каждом листе написано нечто подобное…

Крон пробежал глазами надписи на правой половине листа и вслух произнес вторую фразу, написанную красным. Ничего.

«Нет преграды клинку сему»…

Клинку…

Крон встал с кресла и подошел к стене, где на роскошном гобелене висел его старый и верный заплечный меч. Крон давно уже не пользовался им. Меч висел тут как украшение и напоминание о днях, когда существовала Степь. Но другого оружия под рукой не было, и Крон снял со стены меч в темно-синих ножнах, украшенных драгоценными камнями.

Лезвие меча поржавело и зазубрилось. Крон привычно рассек им воздух и вытянул перед собой. Он еще раз прочитал слова из правой половины листа и почувствовал, как волна невесть откуда взявшегося горячего воздуха вихрем крутанулась вокруг него. Крон невольно задержал дыхание, чувствуя, как этот жар проникает в него, собирается в правой ладони и… бесследно исчезает. Крону показалось, что жар этот перетек в рукоять меча.

Крон посмотрел на меч. Клинок преображался на глазах. Ржавчина исчезла, осыпавшись с лезвия невесомой пылью. Зазубрины уменьшились, а потом и вовсе пропали. Длинное лезвие начало излучать голубоватый свет. Ярче заиграли драгоценные камни, украшавшие рукоять. Даже тяжесть меча, и без того невеликая, тоже немного уменьшилась.

Крон держал меч в вытянутой руке и поражался происходящим с ним переменам. Стальное лезвие уже ярко светилось бледно-голубым светом. Словно Крон держал в своей руке лунный луч.

«Нет преграды клинку сему», — подумал Крон и, неожиданно для самого себя, резко повернулся на месте, взмахнул мечом и ударил им в стену башни.

Лезвие меча с громким скрежетом легко вошло в камень почти целиком. Видимой остался лишь небольшой кусок его возле рукояти, которую отпустила рука оторопевшего Крона. Лезвие продолжало светиться, но свет этот быстро тускнел. И вскоре меч уже ничем не отличался от обычного оружия.

Крон осторожно прикоснулся к мечу, и лезвие его вновь засветилось лунным светом. Крон ухватился за рукоять и потянул меч на себя. Он легко вышел из стены, и Крон с изумлением убедился, что на мече не осталось ни зазубрины, ни даже малейшей царапины.

И вдруг Крон понял, что все это значит. И холод прошелся по его телу.

Именно об этом ему и рассказывала Дэнга.

«…при помощи тайного знания можно сделать все, что угодно…»

«…на это способны только люди, потому что они носители зла…»

«…в тебе его меньше, чем в остальных, но и в тебе оно есть…»

«…ты тоже смог бы стать…»

… КОЛДУНОМ!

Крон вздрогнул, как будто это слово кто-то невидимый произнес вслух.

Колдовство… Неужели это и есть то самое колдовство?! Крон представлял его себе совершенно иначе. Ничего страшного ведь не произошло. Просто меч стал острее… Гораздо острее…

Но ведь Дэнга говорила, что колдовство инксам недоступно. Зачем же тогда Лавиаэр таскает с собой эту бумагу? А если он действительно мог воспользоваться силой записанных на ней слов, то что ему стоило справиться сегодня с кочевниками без помощи Крона?

Крон осторожно упрятал меч в ножны и повесил его обратно на стену. Он вдруг почувствовал страшную усталость. Тело его охватила дрожь, словно в комнате башни неожиданно стало холодно. Крон опустился на стул и потер лоб ладонью.

«Слово золота, — подумал он. — Острая сталь… Колдовские слова, не имеющие никакого смысла, но позволяющие делать совершенно невозможные вещи. Тайное знание…»

«…сделать все, что угодно…»

Если инксам это недоступно, то неудивительно, что они так боятся людей…

Может быть, Лавиаэр взял с собой эту бумагу, отправляясь за золотом? Хотел проверить, настоящее ли золото в Риифорской долине. Но ведь он не мог воспользоваться теми словами! Или мог?

А может, в его отряде помимо инксов был и человек? Или даже несколько людей, которые знали, для чего написаны эти красные строки! Жаль, что почти весь отряд Советника погиб. В живых, кроме Лавиаэра, остались только двое, и сомнений в том, что они инксы, а не люди, быть не может.

А ведь могут быть и другие слова, которые способны сотворить нечто иное! Гораздо более могущественное!

«…все, что угодно…»

Тайное знание. Темные люди должны обладать этим знанием. Они должны знать много больше, чем написано на этом листе бумаги… На восемнадцатом листе.

И если Синаку удастся овладеть этими знаниями, тогда…

Тогда войне конец.

Тогда инксам не останется места на земле! От гор и до гор, от Сиузских до Андирских — нигде не останется ни одного инкса… Кроме тех, кого Крон сочтет нужным пощадить…

… Рассвет застал Принца Диирия, Бессмертного правителя крепости, господина Крона в башне, наедине с его мыслями. Крон сидел в кресле за столом с опустевшими кувшинами и погасшими масляными лампами и думал о том времени, когда в степях и лесах снова настанут мир и покой…

 

Глава восьмая. ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ

Межгорье. Подходящее название для страны, прижатой к морю полукольцом Андирских и Сиузских гор. И красивое к тому же, хотя и инксы его в обиход ввели.

У инксов вообще все названия такие, что суть вещей раскрывают. Дэнга вон рассказывала Крону о своей стране. Так и там то же самое. Внешние горы, Внутренние горы, Большой лес, Светлое озеро… Вот и придумали они это слово — Межгорье. Между гор, значит. Оно и понятнее для тех, кто древних людских сказок не знает.

Дэнга все выспрашивала у Крона о названиях рек и озер. Почему лес — Криарский? Почему горы — Сиузские?

Крон, как умел, объяснял ей. Рассказал о двух древних воинах, родных братьях, живших еще до начала времен и носивших имена Андир и Сиуз. О том, как схватились они в смертельном бою за право владеть этим миром. Но ни одному из них не довелось одержать победы в той схватке, потому что встала меж армиями двух воинов родная мать Сиуза и Андира.

Увидев бесчисленные войска своих сыновей, горько зарыдала она и упала наземь без дыхания, не выдержав злобы, с которой смотрели друг на друга два брата. И от зрелища этого содрогнулись сердца каждого. И обратились в камень армии Сиуза и Андира. Каждый воин стал скалой неприступной. И по сей день стоят две великие армии — Андирские и Сиузские горы — друг напротив друга, готовые в любой момент возобновить свою ужасную битву. Но не будет этого никогда, пока течет под солнцем река Риифор — слезы матери великих воинов. А там, где стояла она и откуда видела готовых к бою сыновей своих, расплескались гиблые и страшные Риифорские болота, откуда и берет начало свое река Риифор.

Андир и Сиуз тоже не смогли сдержать слез, и с тех пор бегут по земле еще две реки — Андиар и Сиузиар. Бегут от Сиузских и Андирских гор на север, неподалеку от моря впадая в Риифор, мешая слезы свои со слезами матери.

Не все сказки знал Крон и не все мог объяснить Дэнге. К примеру, почему лес называется Криарским? Оттого, что через него река Криар протекает или же по названию Криарских холмов, отделяющих на севере лес от моря? Ну, с названиями сел все было ясно. Андиор, на месте которого теперь крепость стоит, такое название получил потому, что на реке Андиар расположен. А Лаоэрт, Диирий, Хадр — да, почитай, все почти села! — названы по именам своих первопоселенцев. Обосновался в степи человек по имени Хадр, потянулись к нему остальные, поставили дома, разбили огороды, устроили село… А как этому селу называться? Кто первым был? Хадр? Значит, так тому и быть! Будет село Хадр! Уж самого Хадра-то сколько веков нет в живых, а село стоит… Хотя нет, не стоит уже… На его месте крепость поставлена… Но название осталось и перешло к инксийской крепости! Вот так-то!

Дэнга все же не понимала, зачем давать местам такие сложные названия. Вот, к примеру, Мард. Возле моря стоит? Так и назвали бы его Приморским или еще как-нибудь! А то — Мард! Поди разберись, что это за крепость, где она, на что похожа…

Крон заявлял на это, что взяли бы и переименовали, раз такие умные! Села рушить не боитесь, людей с места обжитого сгонять не опасаетесь, а вот старое название на новое поменять — кишка тонка, что ли? А Дэнга ему в ответ, что, мол, местные привыкли уже к такому странному названию. Мало ли что на месте села крепость теперь? Все же помнят, что тут был Мард, а не что-то там другое! Вот если бы люди с самого начала назвали это село как-нибудь иначе…

Крон только отмахнулся. Чего ей объяснять-то? Инксийка, не поймет… Они даже в самых главных вещах не разбираются! Названия их, конечно же, любому дураку понятные, спору нет. Но все потому, что инксы событиям в жизни своего народа стараются не придавать большого значения. Наверняка ведь и их Внешние горы свою историю имеют. А где она, эта история? А и не помнит никто!

Не заботятся инксы об истории своего народа. И предков своих не помнят почти. Дэнга отца с матерью по именам помнит, знает о них, кем были, как жили. А деда? А прадеда? А пра-пра-пра… Вот то-то и оно! Корней у них нет, связывающих с предками, объединяющих живых с давно ушедшими! Вот в чем дело-то!

А еще инксы никогда особо не задумывались, почему то или иное событие происходит? Пошел, например, дождь — вот и хорошо, что пошел! Урожай будет лучше. А нет дождя — будем ждать, когда пойдет. А ведь и в голову не придет инксам, что нужно Тэкна — покровителя небесных вод — умилостивить! Принесли бы ему зерна, масла, молока… Много ли Тэкну надо? Да ему, можно сказать, и не надо этого вовсе! Он и без этого превосходно обходится! Приятно ему просто, что помнят о нем, не забывают. Люди всю жизнь так делали, и Тэкн никогда на них не сердился. А инксы что? Так от засухи и подохнут, а покровителя о дожде попросить не додумаются. Темнота, одним словом…

Или духи небесного заоблачного мира. Или, к примеру, те же самые демоны подземных огненных болот, не к ночи будь помянуты. Инксы говорят, что и нет их вовсе. Мол, под землей огонь гореть не может, воздуха там нет. А демоны на что? Они-то воздух и приносят! На то они и демоны, чтобы пакости разные устраивать. Что им стоит воздуху под землю нагнать? Собака Крон и сам, безо всяких демонов, воздух в шахты свои нагоняет. Сперва, правда, люди думали, что он демонов работать заставил (а что?! С Крона станется!), но потом слух прошел, что демоны тут ни при чем. И то ладно.

Насчет заоблачного мира, правда, инксы помалкивали. И то хорошо — чего ж лаешь, когда не знаешь? Сами-то от своего Демона Зла натерпелись? Натерпелись! А почему? А потому, что хотели против него своими стрелами да копьями воевать! Тут и дураку понятно, что победы не будет. А может быть, подружиться с ним нужно было, с Демоном Зла этим. Ну, не дружить, конечно — это тоже к добру не приведет. Так хоть умилостивить, почтение проявить, уважение оказать. А не требовать от него богатства да власти и, уж во всяком случае, не копьями в него тыкать! Он тебе сам так ткнет — мало не покажется! И ткнул, кстати говоря…

Покровителей уважать надо, помнить о них. А инксы? Где у них уважение? Да и уважать-то, по-правде говоря, им покровителей не за что — не их это покровители, а людские. Правда, те инксы, что с людьми одной семьей живут, постепенно ума-то набрались. Пяток лет прошел, и начали соображать уже, что к чему. И к Тэкну, и к Горму — покровителю ветров, и к Ватару — покровителю коровьих да овечьих стад… Всем, в общем, уважение оказывать научились. Иной сельский инке порой даже своего соседа-человека укорял. Как же, мол, так? Сегодня день Горма, а ты на крышу своего дома пригоршню пшеницы не насыпал?! А ну как Горм осерчает? Ведь всем же достанется, дубина ты этакая! Всему селу попадет! А ну, марш на крышу!

Это, конечно, сельские инксы и инксийки. А таких было немного. Но те, что в крепостях жили, особенно при инксийских Принцах, те как были, так и остались неучами. Да ладно бы еще сами не верили! Так ведь и над чужой верой насмехаются, ни во что ее не ставят!

Сегодня, например, такой день, что нужно вспомнить Божественного Оке. Как раз в этот день, ровно пятнадцать лет назад, пал он в схватке с демонами огненных болот. Пал, но не погиб — уволокли его демоны и заточили в темницу. Но придет день, и Божественный Оке разобьет свои оковы и выйдет к людям. И тогда…

Что тогда будет, после поглядим. И хотя пока еще неясно, кому или чему там является покровителем Божественный Оке, но уже все давно поняли, что ссориться с ним — себе дороже! Пастух Ракен первый понял. Это как раз когда гроза случилась и селяне собрались потолковать о жизни в доме старого Пакура. И Ракен после лишней чарки браги заявил вдруг, что Оке, мол, никакой не Бог, а так просто, Бессмертный, вроде Крона или Ландера. И если бы не уволокли его демоны, то и он наверняка бы пошел инксам служить. А и уволокли они Оке потому, что он, дескать, слабым оказался и не смог демонам отпор достойный дать.

Не успел Ракен речь свою оскорбительную закончить, как шарахнула молния по его дому, да головешки-то одни и остались. Хорошо еще, что жил он один и в этот момент у Пакура за столом сидел. А то конец бы Ракену! И чего он про Бессмертного Оке вспомнил?! Сидел себе, пил… И вдруг взбрыкнул, словно его кнутом огрели. Повезло ему еще, что старый Пакур приютил, а то жить бы Ракену под открытым небом. Так что с Оке шутки плохи — это сразу стало понятно.

Еще, правда, не ясно, какого добра от Оке ждать можно. Кроме молний на башку свою, разумеется… Но умнее будет в этот день вспомнить его добрым словом, разжечь вечером костер, бросить в него немного зерна, молоком плеснуть — помним, дескать, тебя, не забыли… И господин Крон даже не возражает против этого. Память своего товарища по оружию чтит, хотя, конечно, и предал его, собака… Потому сам возле костра никогда и не сиживал. Но в своих селах никому препятствия не чинит — день памяти он и есть день памяти…

И надо же было такому случиться, что как раз под самый вечер в село инксы пожаловали! Ну, пожаловали- и ладно. Так уж не мешали бы! Поленница уже готова была, так они принялись оттуда дрова брать да на телегу грузить. И телега-то не их, а хромого Ритана, что на окраине живет. Он к инксам — вы чего, мол, делаете-то?! А они ему — Принц Андиора, господин Равилэн, здесь неподалеку отдыхает, лагерь поставил, дрова ему нужны. Ну, Ритан, даром что хромой, и врезал одному из инксов по морде. Хорошо врезал, с хрустом! Жаль только, что инксов двое было. Пока один отлеживался и в себя приходил, второй деру дал. А вскоре в село влетели пятеро инксов, на конях, с оружием.

Ритан даже обернуться не успел, как ему голову с плеч снесли. А тех селян, что поленницу поправляли, связали веревкой да и поволокли к Принцу своему. Но день такой сегодня — день Божественного Оке. И не суждено было тем селянам стать дичью на инксийской охоте чужого Принца.

Первым заметил неладное Дайр. Он сопровождал Крона, возвращавшегося от Дара, у которого гостил. Даир-то и указал Крону на инксов, волокущих на веревке упирающихся селян.

— Кто это?! — недовольно нахмурился Крон.

— Не наши, господин Принц, — покачал головой Дайр.

Крон больше ничего не сказал, пришпорил коня и погнал его прямо на группу инксов. Дайр поскакал за ним следом, опасливо оглядываясь по сторонам. Неизвестно ведь, что тут происходит, не получить бы стрелы в спину. Дайр да Крон, больше никого и нет рядом. Вдвоем они возвращались в Диирий. Но потом Дайр вспомнил, что Крон — Бессмертный. И чуть не рассмеялся от радости. Надо же, а?! Такое — и забыть!

Крон был уже возле инксов. Он соскочил с коня и громко крикнул:

— Что тут творится?

— Пленных ведем… — проворчал один из инксов, даже не повернув головы.

— Слезь с коня! — во все горло заорал Крон. — Перед тобой Принц!

Инксы торопливо соскочили с коней и встали перед Кроном, с плохо скрываемой ненавистью глядя на него.

— Мое имя Крон! — задыхаясь от ярости, произнес Принц Диирия.

Сказал и замолчал. Только взгляд Крона и так был достаточно красноречив. Инксы смутились и, хоть и неохотно, но назвали свои имена. Все, кроме одного — того, кто первым заговорил с Кроном. Крон пристально посмотрел на этого инкса. Тот нагло усмехнулся прямо ему в лицо и хотел было что-то сказать — может статься, даже имя свое назвать собирался. Но не успел.

Легкое марево всколыхнулось над землей, Крон на миг пропал из виду, а когда вновь появился, то рука его уже сжимала окровавленный меч, а тело обезглавленного инкса рухнуло в траву. Остальные испуганно отшатнулись.

— Развязать! — приказал Крон одному из инксов, кивком указывая на селян.

— Но, господин Принц! Они же…

Больше он сказать ничего не смог — без головы не очень-то поговоришь. Крон даже «песней» не воспользовался. Рубанул мечом наотмашь, брызнув кровью с клинка по лицам остальных инксов. Те аж вздрогнули, но даже утереться никто не рискнул.

— Развязать! — повторил свой приказ Крон, поворачиваясь к очередному инксу.

Тот торопливо кивнул и кинулся резать веревки.

— Они Ритана убили, господин Крон! — крикнул кто-то из пленных.

— Кто убил? — строго спросил Крон.

Несколько рук указали на одного из инксов. Тот побледнел и схватился за меч, но не успел даже вытащить его из ножен…

— Я буду убивать вас одного за другим, — холодно произнес Крон. — Вы все останетесь тут! Все, кроме одного! А того, кому не суждено будет умереть сегодня, я выберу сам!

Крон внимательно обвел взглядом оставшихся в живых инксов. Они стояли, затаив дыхание. Никто из них так и не понял, чем руководствовался Крон в своем выборе. Ни тот, кто остался в живых, ни те, кто впоследствии лишились головы.

— Кому ты служишь? — строго спросил Крон последнего инкса.

— Господину Равилэну… — пролепетал инке.

— Передай господину Равилэну, что я готов принять его в своем замке, — заявил Крон. — И расскажи ему обо всем, что здесь произошло.

— Слушаюсь, господин Крон! — инке несколько раз поклонился.

— Можешь уходить, — разрешил Крон.

— Благодарю вас, господин Крон! — радостно ответил инке, опрометью кидаясь к своему коню.

— А вы, — Крон повернулся к селянам, — возвращайтесь домой! Мы с господином Даиром поедем следом!

Селяне радостно заулыбались и принялись благодарить Крона. Конечно, мало кто из них любил Крона. Точнее сказать, его никто не любил. А за что его любить-то, собаку?! Дань собирает, Принцем стал, в замке сидит… Инксийский прислужник… Но сейчас, когда Крон спас им жизнь, селяне смотрели на Крона с благодарностью, и слова их звучали довольно искренне. Но Крон их не слушал, он смотрел вслед ускакавшему инксу и думал о том, с оружием ли явится к нему Принц Андиора или же с извинениями?..

Принц Равилэн оказался мудрее, чем его рыцари. Сам он, правда, в замок Крона приехать не рискнул, но прислал своего главного рыцаря с письменными извинениями по поводу возмутительного поведения воинов своей армии. Господин Равилэн надеялся, что Принц Диирия не станет принимать близко к сердцу этот неприятный случай. Господин Равилэн всегда готов оказать Принцу Диирия любую помощь и содействие в установлении и поддержании порядка в Межгорье. Принц Диирия может не сомневаться, что господин Равилэн… И так далее.

Крон усмехнулся и отбросил письмо в сторону. Он подумал, что, возможно, не стоило дарить главному рыцарю Равилэна сто золотых — вопрос решился и без этого. Впрочем, что для Крона сто золотых?..

Конечно же, можно было и не сомневаться в том, что Равилэну и в голову не придет выяснять отношения при помощи оружия. Слишком уж дурная слава шла по Межгорью о Собаке Кроне и среди людей, и среди инксов. Особенно после его рейда в Андирские горы пять лет назад.

Этот поход Крона был вызван тем, что накопившие силы кочевники начали тревожить Диирий своими набегами. Йорка неприятностей доставляла мало. Ее армия (уже не отряд, а армия в две тысячи кочевников) опасалась близко подходить к крепостям и довольствовалась нападением на небольшие отряды рыцарей. Зато армия Кинира в Андирских горах насчитывала почти пять тысяч человек и нередко совершала дерзкие набеги на владения Принца Крона.

От Диирия до Андирских гор меньше половины дня пути — это если не спешить. А быстрые, как ветер, кони кочевников покрывали это расстояние в гораздо меньшие сроки. И Кинир после очередного набега спокойно уходил в горы, прежде чем армия Крона успевала его настичь.

Эти набеги больше доставляли беспокойства селянам, чем Крону. На открытый бой Кинир выходить не рисковал и ограничивался тем, что убивал попадавшихся ему под руку инксов. Не делал он исключения и для тех, кто жил в селе и работал на земле, как обычные люди.

Крону пришлось увеличить свою армию до полутора тысяч воинов, но это помогало мало. Расставленные дозоры далеко не всегда успевали сообщить Принцу о приближении кочевников Кинира. И тогда Крон отправился со своей армией в горы.

Поиски продолжались полтора десятка дней, и Крон настиг Кинира в том самом ущелье, где когда-то повстречался с Эской. Состоялся короткий ожесточенный бой. С Киниром было всего шесть — семь сотен кочевников, и они не смогли устоять против рыцарей Крона. И вскоре уже двое Бессмертных оказались лицом к лицу с обнаженными мечами в руках.

Кинир хорошо владел оружием, но против Крона долго продержаться не смог. Погибшего Бессмертного Крон приказал похоронить неподалеку от ущелья. Армия Кинира, лишившись своего командира, разбилась на несколько отрядов, которые рассеялись по горам и уже не представляли серьезной опасности.

С тех пор каждый человек (и даже многие инксы) прямо называли Крона Собакой. Принц Диирия был первым, кто открыто выступил против кочевников, своих недавних собратьев по оружию. И убийство Кинира придало рассказам о Кроне мрачный оттенок. Пошли разговоры, что Крон — это воплотившийся в теле Демон Зла, так долго преследовавший инксов, а теперь начавший вредить и людям. И все как-то забыли, что ссоры Бессмертных всегда существовали, во все времена. И гибли Бессмертные, как правило, не в бою, а в результате такого вот выяснения отношений друг с другом.

— Господин Крон…

Крон вздрогнул, отвлекшись от мрачных воспоминаний, и оглянулся. В дверях стоял Дайр, всем своим видом демонстрируя полную растерянность. За окном уже сгущалась тьма, и масляные лампы на столе бросали на лицо Дайра странные причудливые тени. Крон тяжело вздохнул. Последнее время даже здесь, в его любимой верхней комнате башни ему тоже нет покоя. Он вопросительно посмотрел на рыцаря, кивнул ему, и тот робко переступил порог.

— Вас хотят видеть, господин Крон, — сдавленным голосом произнес Дайр.

— Кто?

— Какой-то человек, господин Крон. Только он… — Дайр замялся.

— Ну? — поторопил его Крон.

— Он появился на заднем дворе замка, — заявил Дайр.

— Из шахт?! — Крон был неприятно удивлен. — Он выбрался из шахт? Куда же смотрели дозорные?

— Нет, не из шахт… Я не знаю, откуда он взялся, господин Крон. — Дайр растерянно развел руками. — Ворота заднего двора заперты, через комнаты замка пройти он не мог…

— Допроси его, — Крон устало вздохнул. — И выгони вон…

— Это невозможно, господин Крон, — горестно произнес Дайр.

— Что?! — опять изумился Крон. — Дайр! Ты захотел, чтобы я сегодня умер от удивления? Что это значит «невозможно допросить»?!

— К нему нельзя прикоснуться, господин Крон! — почему-то шепотом ответил Дайр, округлив глаза.

Крон подозрительно посмотрел на него. Дайр под этим взглядом несколько раз торопливо кивнул и еще тише повторил:

— Нельзя прикоснуться…

— Что значит «нельзя прикоснуться»? — Крон тоже, непонятно почему, понизил голос почти до шепота.

— Нельзя, и все! — прошептал Дайр, испуганно оглядываясь через плечо.

— Ага… И выгнать его тоже нельзя, да? — догадался Крон.

— Нельзя! — подтвердил Дайр.

— А много ли вина ты сегодня выпил? — спросил Крон.

— Один кувшин, — признался Дайр.

— Кувшин или бочку?

— Кувшин…

— Хм… — с сомнением в голосе произнес Крон. — И чего же ему надо, этому необычному человеку?

— Сообщить вам весть, господин Крон, — ответил Дайр.

— Где он?

— Он тут, господин Крон, — прошептал Дайр. — На лестнице…

— Приведи его, — решил Крон. — Посмотрим, что это за птица…

Человек, о котором говорил Дайр, и впрямь выглядел довольно странно. Он был одет в какой-то длинный, до земли, плащ непонятного темного цвета. На голове его был капюшон, который, впрочем, не скрывал лица гостя. И лицо это показалось Крону знакомым.

Крон велел Дайру распорядиться, чтобы сюда, в башню, принесли вина, хлеба, мяса и сыру. Дайр рассеянно кивнул в ответ.

— И иди отдыхать, Дайр, — приказал Крон. — День сегодня был тяжелым, и тебе нужно отдохнуть.

— Пока мой Принц не спит… — начал было возражать Дайр, но Крон перебил его.

— Иди отдыхать! — уже гораздо строже произнес он. — Это приказ Принца!

— Будет исполнено, господин Крон… — обреченно ответил Дайр, словно его не спать посылали, а на плаху, к палачу.

Крон указал гостю на стул с высокой спинкой и тоже сел, пристально глядя на незнакомца. Дайр еще немного потоптался возле дверей и тихо, чуть ли не на цыпочках покинул башню.

Скоро слуги принесли в башню вино и еду. Крон одним движением руки сдвинул лежавшие на столе бумаги к самому краю, освободив место для кувшинов и блюд. Несколько бумаг упало на пол, и слуга кинулся их подбирать.

— Оставь! — приказал Крон. — Не нужно…

Слуга с поклоном положил на стол письмо Равилэна, которое уже держал в руках, и вышел из башни, плотно притворив за собой дверь. Крон налил себе кубок вина и отрезал толстый ломоть прожаренного мяса. Он старательно выполнял привычные движения, орудуя ножом и кувшином, а сам лихорадочно вспоминал, где он мог видеть этого человека? Лицо его кажется очень знакомым, но неприятных мыслей не вызывает. Скорее всего, это не враг. Впрочем, каждый может оказаться врагом в любую секунду.

— Я знаю тебя, — заявил Крон незнакомцу и пригубил вино.

— Да, — склонил голову человек. — Мое имя Гинэл. Я был в отряде Синака…

— Что?! — Крон буквально подскочил на месте, чуть не опрокинув стол и расплескав от неожиданности вино. — Синак?! Синак!

— Да, — подтвердил Гинэл.

— Где ты был? Где сам Синак? Что с отрядом? Почему от вас не было вестей целых семь лет? — вопросы сыпались из Крона, как песок из распоротого мешка. Он разом позабыл о странном появлении в замке этого человека.

— Я не знаю, где Синак, — ответил Гинэл. — Отряда больше нет. Его давно уже нет. А вестей я не мог подать, потому что был… далеко отсюда.

Крон успокоился настолько, что предложил Гинэлу выпить вина. Но тот отказался. Крон обратил внимание на диковинный медальон то ли из серебра, то ли из какого-то другого металла, очень похожего на серебро. Медальон имел странную форму, словно вначале он был круглым, но потом от него неаккуратно отломили изрядный кусок. На медальоне виднелись незнакомые Крону знаки — буквы или, может быть, просто рисунки. А обратил внимание на медальон Крон потому, что Гинэл часто с тревогой сам на него поглядывал. Он старался делать это незаметно, но скрыть что-либо от Крона было трудно.

— Что стало с отрядом? — спросил Крон.

— Отряда больше нет, — повторил Гинэл.

— Синак погиб?

— Не знаю, — покачал головой Гинэл. — Мертвым я его не видел, живым тоже… Я вообще никого не видел из отряда после той роковой ночи в Андирских горах…

— В Андирских горах?! — Крон вытаращил глаза. Положительно, сегодняшняя ночь была просто создана для того, чтобы изумлять его!.. — Как ты оказался в Андирских горах?! И почему сразу не явился в Диирий?

— У меня не очень много времени, — ответил Гинэл, вновь украдкой взглянув на свой медальон, — но я попытаюсь успеть все рассказать…

Крон налил себе вина и приготовился слушать.

— Наш отряд без приключений добрался до Сиузиара и перешел реку. Благополучно мы переправились через Криар и оказались во владениях лесных охотников, с которыми мы, по счастью, тоже не столкнулись. Вообще, за все время нашего похода к темным людям мы никого не встретили — ни человека, ни инкса. Уже возле Криара это показалось странным Синаку. Словно какая-то сила открыла нам дорогу туда, куда раньше никто не мог пройти, оградила наш отряд от нежелательных встреч с темными людьми или инксами.

Когда мы уже достаточно углубились в чащу Криарского леса, с лошадьми начало происходить что-то странное. Они отказывались подчиняться всадникам, пытались их сбросить, громко ржали на весь лес, привлекая этим волков. Даже когда я просто стоял рядом со своим конем, он шарахался от меня, словно я был каким-нибудь хищником.

И тогда Синак приказал расседлать лошадей, избавить их от уздечек и подков и отпустить в лес. Не знаю, почему он так поступил — Синак тоже вел себя необычно, страннее даже, чем наши кони. Он все время смотрел на восток и напряженно прислушивался к чему-то. Но никто из нас, как бы он ни напрягал свой слух, ничего достойного внимания не слышал.

После того как мы расседлали коней, те неожиданно совершенно успокоились и, вопреки ожиданиям Синака, не покинули нас. Лошади шли вместе с нами по лесу, прокладывая нам путь. Всю поклажу и оружие мы тащили на себе — животные не позволяли себя нагружать. Седла, конечно, пришлось бросить в лесу.

Продвигались мы на удивление быстро, хотя и медленнее, чем если бы ехали верхом. И через несколько дней я заметил, что лес вокруг изменился. Не я один — все обратили на это внимание. Все, кроме Синака. Когда мы ему об этом сказали, он только досадливо отмахнулся. Заявил, что лес вокруг нас такой, каким ему и надлежит быть. Но это было не так.

Деревья стали настолько высокими, что кроны их невозможно было разглядеть, они сливались в сплошной зеленый потолок из листьев. И сами листья были особенные: широкие, толстые и необычайно упругие — можно было скомкать лист в ладони, потом распрямить его, и лист оставался целым, не ломался и не крошился в руках. Стволы этих деревьев были необычайно широки. Мы попробовали обхватить одно дерево руками, и для этого потребовалось пять человек. Эти необычные деревья росли довольно редко, и было похоже, что мы идем не по лесу, а по залу дворца, где зеленые своды поддерживаются массивными колоннами. Когда мы разжигали костер, все вокруг лагеря таинственным образом замирало. Не было слышно даже шелеста листвы в вышине. А те редкие ветви деревьев, что располагались достаточно низко, начинали походить на жадные руки, тянущие к огню свои широкие зеленые ладони.

Травы и кустарника в том лесу почти не было, я даже не знаю, чем питались наши лошади. Каждую ночь они куда-то уходили, а наутро возвращались обратно. Потом некоторые из них начали пропадать. Покинув лагерь вечером, они не возвращались. И постепенно у нас не осталось ни одного коня. Может быть, их задрали дикие звери, хотя в те дни ни одного из них мы в лесу не встретили. Позже они появились, но в тот момент, когда с нами были лошади, — нет. Может быть, они приходили по ночам? Не знаю. И никто не знает.

Мы несколько раз пытались забраться на деревья, чтобы определить направление и понять, не сбились ли мы с пути. Но ни один человек не смог подняться выше этого зеленого моря. Мы уже не знали, куда идем. Солнца мы не видели — под деревьями все время царил зеленый полумрак. Мы положились на Синака, который упорно вел нас вперед, словно бы цель была ему достаточно ясно видна. У меня постоянно было ощущение, что он слышит нечто, чего не слышим мы. Он один. Но так продолжалось недолго.

Вскоре то, что слышал один Синак, услышали еще несколько наших. Они стали вести себя также странно — все время смотрели на восток, почти не разговаривали ни с нами, ни друг с другом. Иногда лица их озарялись мечтательными улыбками, полными надежды и нетерпения, словно бы эти люди возвращались к себе домой после долгой отлучки. Меня это их поведение начинало пугать. Некоторые из моих товарищей тоже с опаской поглядывали на них. Все они вели себя одинаково, все стремились на восток. Когда же мы затевали с ними беседы, они отвечали рассеянно, невпопад, словно бы думая о чем-то своем. Постепенно так же странно начинало вести себя все больше и больше людей.

Я говорю «странно», потому что тогда мне это поведение казалось необычным, пугало меня и остальных моих товарищей. Но вскоре я и сам услышал то же, что слышали эти люди.

Это случилось ночью. Я проснулся оттого, что услышал, как кто-то меня зовет. Имени моего не произносили, но я понял, что зовут именно меня.

Голос был нежным и таинственным, тихим, почти неразличимым. Невозможно было понять ни слова, только твердая уверенность в том, что мне нужно идти на восток, поселилась в моем сердце. Это было похоже на непонятную песню, тянущую душу. Каждый звук этого голоса настойчиво звал меня вперед, и сопротивляться ему было очень трудно.

Я не хотел идти, я боялся этого голоса, потому что он таил в себе неизвестность. Но зов его был настойчивым, и я сдался. И на душе у меня стало так легко и весело, как не бывало еще никогда. Этот зов леса завораживал. Когда я шел по лесу, то все вокруг казалось мне прекрасным и знакомым. Я вспоминал слова Синака о том, что лес этот выглядит именно так, как и должен выглядеть настоящий лес, и понимал, что он прав.

Каждый опавший лист под ногами, каждое шевеление ветвей в вышине — все радовало глаз. Деревья казались самыми дорогими существами на свете. Даже ветер ласкал кожу лица, словно нежная возлюбленная. И все это происходило под таинственный шепот, звавший нас вперед, на восток.

Не все люди, бывшие в отряде, услышали этот зов. Но через месяц нас было уже двадцать человек — достаточно для того, чтобы серьезно обеспокоить остальных и побудить в них горячее желание повернуть обратно. Нам же этого не хотелось. Мы убеждали этих людей продолжать поход, они не соглашались. Мы напоминали им о том, что в Диирии нас поджидает Принц Крон и мы не можем поворачивать с полпути, — они не слушали нас. Они уговаривали нас вернуться, настаивали на этом каждый день, а потом просто отказались идти. Тогда мы решили разделиться. Остатки провизии и все оружие мы отдали им, а сами налегке пошли вслед за Синаком. Остальные повернули на запад, и мне о них ничего не известно. Они благополучно вернулись в Диирий?

— Никто не вернулся, — медленно проговорил Крон. — Никто из отряда Синака. Я думал, что вы все погибли, но послал по вашим следам еще один отряд. Это было два года назад. К тому времени прошло уже пять лет, как от вас не было известий, а я хотел знать, что случилось.

— Второй отряд? — заинтересовался Гинэл. — И что они рассказывали?

— Ничего, — покачал головой Крон. — Второй отряд почти полностью погиб. Они не смогли пройти дальше Криара. Там их встретили охотники и между ними произошла стычка. Оставшиеся в живых вернулись и рассказали, что за Криаром охотники создали свое государство. Они ни с кем не хотят разговаривать, никого не пропускают через реку в свои владения. Они назвали землю, лежащую к востоку от Криара, Закриарьем. У них там свой правитель, и он не желает иметь дела ни с людьми на западе, ни с инксами. Судьба распорядилась так, — невесело усмехнулся Крон, — чтобы этим правителем оказался мой собственный праправнук — Кавар, сын Онги и правнук Тирра, моего сына. Из мальчика вырос очень суровый воин, и обитатели его земель столь же суровы. На вопросы о темных людях жители Закриарья отвечали, что давно уже не видели их. Они доходили до самых Сиузских гор и не встречали никого, похожего на темных людей. О вашем отряде они тоже ничего не знали…

Гинэл слушал молча, время от времени кивая головой, а потом сказал:

— Меня это не удивляет. Я так и думал, что темных людей никто и никогда больше не увидит. Потому что их больше нет, — произнес Гинэл и добавил, видя недоуменный взгляд Крона: — Сейчас я все расскажу… После того, как мы в лесу разделились, наша группа стала продвигаться быстрее. Нас уже не сдерживали те, кто не хотел идти дальше, нас уже не обременяли ни оружие, ни груз…

— Чем же вы питались? — поинтересовался Крон.

— В лесу было очень много плодов, — пояснил Гинэл. — Пока мы не услышали зов леса, мы их просто не замечали. Но теперь глаза наши повсюду видели их. Плоды те были разными, но все они обладали необычайно приятным вкусом и придавали телу силы, прогоняя прочь усталость.

— А почему вы отказались от оружия? — спросил Крон.

— Оно нам не было нужно, — пожал плечами Гинэл. — Нас защищал сам лес. Мы сразу это поняли. Несколько раз к нашему лагерю подходили волки или медведи. Дважды мы встречались с рысью. А однажды увидели странного зверя, похожего на кошку, но во много раз больше. Он был светло-желтого цвета, и я сразу понял, что это хищник — из пасти его торчали два длинных и острых клыка, изгибающиеся книзу. Но ни один зверь нас даже не тронул. А тот зубастый кот даже ночевал в нашем лагере.

Все эти звери были опасны, но не для нас. Я видел, как охотятся волки, слышал, как ревет в лесной чаще медведь, и содрогался от страха, глядя на остатки его пиршества. Но никто из нашего маленького отряда не получил даже царапины — лес охранял нас.

Мы продвигались на восток. Примерно через три месяца после нашего ухода из Диирия мы заметили, что лес стал редеть. Деревья делались ниже, и мы уже начинали узнавать знакомые растения. Дивный и загадочный лес остался позади, мы вступили в самый обыкновенный. А еще через несколько дней перед нами встали горы.

Ты объяснял нам, показывая по карте, что это тоже Сиузские горы. Но внешне они выглядели совсем не такими, какими мы привыкли их видеть. Они были похожи на сыр, который хозяйка нарезала ножом на тонкие ломтики. Каменные плиты возносились ввысь, а между ними виднелись широкие и ровные проходы. Было похоже, что перед нами стоят гигантские колонны, украшающие вход в замок какого-нибудь Принца. Там мы впервые увидели темных людей. Они стояли возле этих скал и смотрели на нас. Ты знаешь, как они выглядят?

— Я видел их однажды, — ответил Крон. — Во время похода Степи на Крин.

— Они скорее напоминают животных, чем людей, — заметил Гинэл, — но это только на первый взгляд. Лица их похожи на кошачьи морды, они покрыты очень короткой шерстью, глаза как у кошек. Когда один из них заговорил, я вздрогнул, увидев во рту его мелкие острые зубы. Темные люди обладают неимоверной силой. Я сам видел, как один из темных — человек небольшого роста, едва достававший мне до плеча, — легко нес на плече половину медвежьей туши. Одеваются они в белые шкуры каких-то животных, живущих под землей. Поэтому темного человека вполне можно принять за животное, особенно в полумраке. Но на самом деле они не звери, а самые настоящие люди. И среди них тоже есть бессмертные, которые раньше слышали «песню смерти».

— Что-что?! — вытаращил глаза Крон.

— Да, — подтвердил Гинэл. — Они называли «песню смерти» иначе — «голос земли». Но то, что они рассказывали, уверило меня, что я не ошибся — это была та же самая «песня смерти», которую. слышите вы, Бессмертные. Но прошло уже много десятков веков с тех пор, как «голос земли» перестал звучать для них. Темные люди проникли в тайное знание. Знание леса. И это знание лишило их возможности слышать «голос земли». Бессмертные остались бессмертными, но больше уже не могли останавливать время. Но зато в обмен на это они получили гораздо больше — знание леса!

— Что это такое — знание леса?

— Так они называют умение подчинять себе окружающие предметы и животных. Одним словом, одним взглядом или мыслью они способны разжечь огонь, столкнуть со скалы громадный камень и много чего еще. Они умеют слышать мысли других людей, заглядывать в их будущее и прошлое. Они помнят очень многое, и эти знания тщательно передаются от отца к сыну, от сына к внуку.

Темные люди живут в пещерах под землей. Там у них самое настоящее стойбище — не меньше трех тысяч семей, живущих в боковых ответвлениях длинных подземных коридоров. В самой глубине коридоров находятся обширные подземные пещеры, в которых от потолка до пола свисают длинные и тонкие камни. Такое впечатление, что камень растаял и начал течь, а потом вновь застыл. Темные люди используют эти каменные сосульки для изготовления оружия — длинных и острых копий или каменных топоров. С этим оружием они ходят промышлять лесную дичь или пещерное зверье. Я видел зверя, в шкурах которого они ходят. Это было что-то невиданное, Крон!

Представь себе большую, в человеческий рост, лягушку, покрытую белоснежной короткой шерстью, живущую в глухих и извилистых коридорах. Не знаю, чем эти существа питаются, но только не мясом. Потому что темные безбоязненно позволяют им жить под землей. Они очень пугливы и стараются избегать встреч с людьми. Но это не спасает их от темных охотников.

В лесу темные люди охотятся на разных зверей. Единственные, кого они щадят, — лошади. Темные почему-то почтительно относятся к ним. Но когда однажды возле пещер оказался инксийский конь — под седлом, с уздечкой и прочим, — он был безжалостно убит.

Металл темные люди не используют, хотя и знают, что это такое. В норах, где они живут, нет ничего металлического. Там вообще ничего нет — каменная скамья, на которой можно лежать или сидеть, и все. Ты можешь подумать, что в норах тех стоит полная темнота, но это не так. При помощи своих знаний темные люди заставляют каменные стены излучать мягкий и приятный для глаз свет. В таких же норах поселились и мы.

Нам почему-то не хотелось уходить. Нам у них было очень хорошо и легко. Никто не обижал нас, все были к нам добры. Первое время я не понимал, чем мне у них так понравилось, и остальные тоже не понимали. Но однажды всех нас собрал вождь темных и сказал, что нам нравится в пещерах только потому, что мы слышим зов леса. Потом он поднял над головой руки и что-то произнес, какие-то непонятные слова. И мы все вздрогнули. Потому что каждый из нас понял, что он устал и голоден, что в пещерах этих сыро и душно, а темные люди — опасны и неприятны на вид. И все мы вспомнили, зачем нас сюда послали.

Вождь темных людей громко смеялся, видя нашу растерянность. Он сказал, что знал о цели нашего похода, когда мы еще только вошли в Криарский лес. Он сказал, что они специально позволили нам прийти сюда, чтобы мы донесли до людей весть о том, что отныне темные люди покидают этот мир, оставляя его новым хозяевам.

— Инксам? — понимающе кивнул Крон.

— Нет, — улыбнулся Гинэл. — Не инксам — людям! Темные раньше нас владели этим миром, но потом пришли люди, и темные были вынуждены уйти за Криар. Это было очень давно, еще до начала Древних Времен. А еще темные рассказали нам, что скоро наступят Новые Времена.

— Новые Времена?! — удивился Крон.

— Время до появления Бессмертных темные люди, как и мы сами, называют Древними Временами, — пояснил Гинэл. — Но Нынешнее Время они именуют Средним. И вождь темных сказал, что скоро Среднее Время окончится. Наступят Новые Времена, которые перевернут жизнь людей точно так же, как перевернуло жизнь темных наступление Древних Времен.

Самих темных людей это уже не коснется, они собираются уходить в царство вечного покоя, которое находится где-то под землей. Они сказали, что с окончанием Новых Времен туда же уйдут и люди, освободив место для них, темных людей, которые покинут царство вечного покоя и вновь вернутся, чтобы владеть этим миром. Но это будет еще очень не скоро. Вождь говорил, что много веков еще никто не увидит темного человека, потому что Средние Времена окончились, а Новые — только начинаются.

— Что они еще рассказывали? — с интересом спросил Крон.

— Очень многое, — ответил Гинэл. — Но я не могу сейчас все пересказать. Я хочу успеть сообщить тебе о самом главном. Темные сказали, что Новые Времена начнутся с приходом на землю Великого Бога, победителя темных сил, покорителя зла. Все, что они говорили, каждый из нас хорошо запомнил. Нам даже не пришлось особенно стараться — слова сами закреплялись в нашей памяти. Уже потом я все это записал для того, чтобы передать тебе, — Гинэл полез за пазуху и вытащил свернутый в трубку лист бумаги странного зеленоватого цвета.

— Они хотели, чтобы мы передали это людям, — пояснил Гинэл. — Синак строго приказал каждому из нас сохранить эти слова. Я до сих пор их помню, но память человеческая ненадежна. И потом, я могу погибнуть или просто умереть, и тогда то, что говорили темные люди, пропадет бесследно. Поэтому я и записал слова их вождя и теперь передаю тебе, — Гинэл положил письмо на стол, рядом с письмом Равилэна, и продолжил свой рассказ. — Вождь темных обещал вернуть нас в Диирий, — говорил Гинэл. — Он привел наш отряд в подземную пещеру и указал на темный коридор, уходящий в глубь скалы. «Идите туда, — сказал он. — Там ваш дом». Первым пошел Синак, мы следом. Ничего не было видно, темнота окружала нас, и мы двигались на ощупь. Но это продолжалось недолго. Не успели мы пройти и трех десятков шагов, как оказались под открытым небом. Вокруг стояла ночь, и только утром мы поняли, что оказались в Андирских горах. Мы попытались отыскать тот коридор, из которого вышли, но тщетно. То ли мы не запомнили его расположения из-за темноты, то ли вождь скрыл его от нас, замаскировав каким-то таинственным образом, — не знаю. Но только мы облазили все ближайшие скалы, а вход исчез, как будто его и не было никогда. А потом мы увидели кочевников, рыцарей и тебя с Киниром…

— Где?! — опешил Крон.

— В ущелье. Вы собирались сражаться. Твоя армия стояла напротив армии Кинира, и было понятно, что сейчас начнется бой…

— Ты что-то путаешь, — нахмурился Крон. — Ты мог видеть это, но пять лет назад, то есть… через два года после вашего ухода из Диирия! Или вы пробыли у темных так долго?

— Весь наш поход длился меньше полугода, — возразил Гинэл. — Но когда мы входили в тот таинственный коридор, из которого потом вышли в Андирских горах, вождь темных сказал, что путь покажется нам коротким, хотя на самом деле пройдет намного больше времени. Теперь я понимаю, что он имел в виду — для нас прошло всего несколько мгновений, а на самом деле — намного больше. Но все же мы оказались не так уж далеко от Диирия, и если бы не схватка в ущелье между тобой и Киниром, мы благополучно вернулись бы в крепость. Когда же мы увидели бой в ущелье, то испугались и стали искать, где бы нам укрыться. Ведь оружия у нас не было, и мы не могли знать, примут ли нас за кочевников твои рыцари, или воины Кинира решат, что мы подосланы тобой. В этом ущелье Синак обнаружил каменную дверь…

— Молчи! — Крон снова вскочил с места. — Каменная дверь!!! Неужели вы вошли туда?!

— Да, — кивнул Гинэл. — Первым вошел Синак, потом мы — по трое или по четверо. Последним вошел я… Я никого там не нашел, а когда вышел, то оказался совсем не там, где думал…

— Ты видел златоглазых? — спросил Крон.

— Нет, но я видел много другого, — ответил Гинэл. — Я оказался в очень странном месте. Вокруг меня был лес, а каменный дом с дверью, через которую я вышел, исчез, как раньше исчез и выход из коридора, указанный нам вождем темных людей. Я оказался на невысоком пригорке посреди дикого дремучего леса. Лесом было покрыто все пространство, насколько хватало глаз. До самого горизонта. Но лес тот не был необитаемым. Там тоже живут люди, но все они живут в лесных поселках, окруженных высокими заборами из толстых древесных стволов, поставленными для защиты от страшных диких зверей. Если бы меня не приютили в одном из таких поселков, я бы не выжил.

Лес тот бескрайний, и люди обитают в поселениях, далеко разбросанных друг от друга. В поселках тех жизнь очень тяжелая. Дикие звери часто нападают на людей, и те вынуждены отбиваться от них. Редко выпадает пять-шесть дней без того, чтобы к высокому забору не подошла стая каких-нибудь ужасных чудовищ. А зверей таких я никогда раньше не видел — сплошные зубы и когти. Люди часто гибнут. И их давно бы уже не осталось там, если б не колдуны…

— Кто?!

— Колдуны. Так в поселках называют тех, кто умеет делать то же самое, что и темные люди, — подчинять себе окружающие предметы. Но там это называют не «знанием леса», а «колдовством». Колдуны насылают на диких зверей огонь, заставляют стрелы воинов лететь точнее, делают глаза стрелков зорче, а руку — тверже. Они помогают залечивать раны, исцеляют больных и придают силы слабым. К ним обращаются за советом, и они даже могут порой предсказать, с какой стороны поселку угрожает опасность.

В том поселке тоже был колдун. Очень старый колдун. Он уже готовился умереть, и с его смертью поселку наступил бы конец. Без колдуна поселение не сумело бы выжить. В остальных поселках было по два или даже по три колдуна, но здесь оказался всего один, да и тот очень старый. Колдун не мог найти себе замены, потому что среди селян не было подходящего ученика. Все они чем-то его не устраивали, и люди уже смирились с неизбежностью смерти. Но потом в поселке появился я. Старик взял меня к себе и начал учить. Он сказал, что из меня может получиться хороший колдун. Кое-чему я успел научиться до того, как старик умер. Остальное я продолжаю изучать сейчас — по книгам, написанным стариком и теми колдунами, что жили там до него. И сейчас я живу в том поселке, в лесу.

— Где находится этот поселок? — с тревогой спросил Крон.

— Я рассказал старому колдуну свою историю, — ответил Гинэл, — и тот объяснил мне, что Диирий и лесной поселок находятся в разных мирах. Миров множество, и ни один не похож на другой…

— Я уже это слышал, — нетерпеливо перебил его Крон. — От златоглазого. Ты лучше скажи мне, ты правда колдун?!

— Да, — кивнул Гинэл.

— Ты сможешь меня научить всему, что знаешь? — с жаром спросил Крон. Он невольно подался вперед и схватил Гинэла за руку. Но пальцы его прошли сквозь кисть гостя, едва скользнув по материи рукава.

Крон испуганно посмотрел на свою руку. Что такое?! Он же почувствовал ткань его одежды! Почему же ему не удалось прикоснуться к руке Гинэла?

Гинэл улыбнулся.

— Я сейчас нахожусь сразу в двух мирах, — пояснил он. — Поэтому ты не можешь до меня дотронуться. Твои рыцари тоже пытались меня схватить, и их очень удивило, что не удалось этого сделать.

Крон кивнул, вспомнив ошарашенную физиономию Дайра. Так вот что он имел в виду, когда говорил, что к этому человеку нельзя прикоснуться!..

Взгляд Крона упал на медальон Гинэла, и Крон вздрогнул. Медальона не было. То есть он был, но от него остался совсем крошечный кусочек. Словно металл незаметно растворялся прямо в воздухе.

Гинэл перехватил взгляд Крона и грустно вздохнул.

— Эта вещь помогает мне находиться тут, — пояснил он. — Я уже многое умею. И продолжаю обучаться колдовству. Сегодня я попробовал отправиться в этот мир. Как видишь, у меня получилось. Правда, единственное место, которое я смог отчетливо вспомнить, были наши казармы на заднем дворе замка. Колдовской медальон перенес меня туда и поддерживает мое пребывание в этом мире. Но колдовская сила его истощается. И когда он совсем исчезнет, я уйду. У меня осталось очень мало времени, а я не успел рассказать тебе и сотой доли своих приключений.

— Ты не можешь остаться? — с надеждой спросил Крон. — Ты бы здесь очень пригодился!

— Я нужен в поселке, — пояснил Гинэл. — Без меня они погибнут. Пока я не подготовлю себе замены, я не могу их покинуть. Они приютили меня, не дали мне умереть в лесу, и я обязан им помочь.

— Хорошо, — согласился Крон. — Но я надеюсь, что ты вернешься.

— Я обязательно вернусь, — ответил Гинэл. — Ведь тут мой дом, я к нему привык. И когда я вернусь сюда, то принесу с собой все те знания, которыми сам…

Легкий ветерок прошелся по комнате, и Гинэла не стало. Он словно растворился в воздухе, как облачко легкого дыма. Только свиток бумаги необычного зеленоватого цвета, лежащий на столе, напоминал о том, что он был здесь.

Крон откинулся на спинку кресла и уставился в пустоту. Колдовство, подумал он. С его помощью Гинэл может проделывать очень интересные вещи. Растворился в воздухе, словно его и не было!..

Крон протянул руку и взял бумагу, оставленную Гинэлом. Лист развернулся с тихим шелестом, и Крон прочел написанное на нем:

«Было Время Без Времени. Оно началось, когда появились мы, кого вы называете темными людьми, и окончилось, когда появились вы, кого мы называем светлыми людьми.

Люди пришли, и начались Древние Времена, которые окончились тогда, когда появились Бессмертные люди.

Бессмертные люди появились, и начались Средние Времена, которые окончатся с приходом Великого Бога.

Что было, то было. Кто жив, тому не важно это. Ему важно то, что будет. Но не зная того, что было, нельзя знать и то, что будет.

Будет так, что придет Великий Бог, покоритель зла и победитель темных сил. Он придет с оружием, чтобы биться со злом и победить его. Он зальет кровью всю землю во благо людей. И не будет ему преграды, потому что Великий Бог придет на землю, одержав победу против зла и темных сил.

Великий Бог победит зло, и на земле наступит мир. И Великий Бог будет зорко следить за тем, чтобы вновь не появилось на земле зло.

Когда же Великий Бог уйдет, то окончатся Новые Времена и все начнется сначала. Снова наступит Время Без Времени, и люди исчезнут, и появимся мы.

Так будет, ибо так уже было».

Крон нахмурился и налил себе еще вина.

Придет Великий Бог… Понятно. Покоритель зла, значит, и… этих… темных сил! М-да-а-а… И не будет ему препятствий…

Конечно, если сюда, в Межгорье, явится такой вот колдун, как Гинэл, то препятствий ему точно не будет! А если явится гораздо более сильный?

«… Он придет с оружием, чтобы биться со злом и победить его…»

Теперь осталось только понять, что этот Великий Бог будет считать злом, а что — добром. Но, во всяком случае, уж его-то, Крона, Бог «добром» считать не станет!

Вот если бы Крону самому удалось овладеть колдовством, тогда этот Великий Бог вынужден был бы с ним считаться!

Крон напрягся, пораженный необычайной мыслью, пришедшей ему в голову.

Ведь если ему удастся овладеть колдовством, то он сам сможет стать достаточно сильным… Стать великим… Великим Богом… Победителем зла…

Крон встал, подошел к стене и снял с гобелена свой старый меч. Ладонь его легла на рукоять и до половины вытянула клинок из ножен. Сталь, немного помедлив, начала светиться, и свечение это становилось тем сильнее, чем дольше Крон держал меч в руках.

Колдовство…

У него же кое-что получается! Так почему же он не сможет овладеть этим знанием?

Крон осторожно спрятал меч в ножны и повесил его на стену. Затем, захватив с собой одну из ламп, покинул башню и отправился в спальню.

В голове его бродили беспорядочные мысли. То он сожалел о том, что не попросил Гинэла в следующий свой визит принести ему колдовские книги, то начинал думать о том, как можно было бы использовать силу, которую он собирается приобрести, то вдруг радовался тому, что темных людей больше нет и некому будет противостоять слабому и начинающему колдуну…

Дэнга уже спала, и Крон, стараясь не разбудить ее, осторожно прилег рядом. Но тревожные мысли не оставляли его, и Принц Диирия до самого утра не сомкнул глаз.

 

Глава девятая. НОВЫЕ ВРЕМЕНА

Двадцатипятилетие пребывания на троне Принца не принесло Крону ничего радостного. Прежние годы тоже особенно веселыми не были, но сейчас на Крона свалилось сразу столько забот, что однажды он даже подумал: а не бросить ли все и не уйти ли куда-нибудь? В Закриарье, к примеру. Или в Риифорские луга… Туда, где тебя не скоро найдут. Туда, где можно было бы жить и ничего не делать, ничего не опасаться и ни за что не переживать. Не нести ответственности ни за крепость свою, ни за замок, ни за людей и инксов, что живут в крепостных селах.

Крон понял, что чувствовал Бессмертный Лик, когда у того зародилась мечта построить Вечный Город. Крон понял, чего Лик хотел — покоя! Покоя он хотел, а не объединения всех Бессмертных! Копаться в своем огороде, работать в поле, а по вечерам вести возле домашнего очага тихие беседы со своими друзьями.

А какой же тут покой, ежели ты на Троне Принца сидишь?! Откуда ему взяться, покою этому?! Не из шахт же, тьма их побери! От них не то что покоя не дождешься, а в оба смотри, как бы и в самом деле на Демона Зла не наткнуться. В начале этого года Крон уже подумал было, что так оно и случилось. Откопали рабы этого инксийского Демона, не иначе! Это когда озеро подземное образовалось и похоронило под своими водами больше трех сотен человек и инксов, работавших на Кроновых шахтах. Хотя, конечно, потом уже Крон разобрался, что Демон Зла тут ни при чем, а всему виной были его собственные заклинания. Крон по крупицам собирал знание колдовского мастерства, копил его бережнее, чем иной принц копит золото. Но знания эти без проверки — простые буквы на бумаге. А где же еще их было проверять-то? Шахты — самое подходящее место для этого! Ни тебе любопытных глаз, ни тебе опасности, что погубишь кого-нибудь ненароком. Однако вышло все иначе, не так, как Крон того хотел.

Заклинание то было пустяковое — чтобы воду в земле отыскивать. А в шахтах воды и так невпроворот — по стенам сочилась, даже отводной канал, выстроенный пять лет назад, не всегда справлялся с влагой. И без заклинания этого в шахтах было сыро. И чего Крону взбрело в голову? Пустяковина, а не колдовство! Воду и так найти можно — иди к колодцу да черпай! Вот тебе и все заклинание! Может быть, именно поэтому Крон так легкомысленно и отнесся к нему. Ведь заклинание, разжигающее огонь — «зов огненных духов» называется, — Крон проверял гораздо аккуратнее. Хотя, конечно, тоже в шахтах… Но огонь — это понятно! А вот чего Крона в шахты понесло воду отыскивать?! Он и сам не знает…

Заклинание, произнесенное Кроном, никак не подействовало. Никакой воды не прибавилось. Крон решил, что либо это случилось потому, что воды и без того было предостаточно, либо потому, что одновременно с заклинанием нужно было проделывать еще что-то- руками как-то по-особенному махать или травы специальные использовать. Такое иногда бывало примерно три четверти раздобытых Кроном заклинаний оказывались бесполезными без надлежащего сопровождения. Крон махнул рукой на это «слово тайной воды» и ушел к себе в башню. А уже в башне, убирая в потайной шкаф старинный инксийский свиток с заклинанием, Крон обнаружил, что он неправильно его запомнил и прочитал — два слова перепутал местами, разиня! Да и не мудрено было перепутать, когда в голове такая каша стоит из непонятных слов, от которых и язык сломать недолго! Запомни их тут все! Вот и перепутал. А ночью Крона разбудил Дайр.

Дайр был уже не тем мальчишкой, что отправился с Кроном покорять Диирий, — пятый десяток на исходе, и рвения в нем заметно поубавилось. Он не стал бы будить Крона, случись что-нибудь пустяковое. Такие вопросы поседевший уже Дайр решал сам, не беспокоя своего Принца. И Крон понял, что если уж Дайр отважился разбудить его, то произошло действительно нечто серьезное.

— В шахтах беда, — прошептал Дайр, испуганно оглядываясь то на Дэнгу: не услышала бы, а то еще перепугается, то на Тару — верную собаку Принца, которой Крон даже дал настоящее имя.

Крон не стал спрашивать, что случилось в шахтах. Если бы Дайр смог объяснить, он бы так и сказал. А коль просто объявил, что беда случилась, значит, объяснить не берется, и Крону самому следует сходить и посмотреть, в чем там дело.

Молодой Лагаэн — инке, первый помощник стареющего Дайра и его будущая смена — всем своим видом демонстрировал снисходительное пренебрежение. Мол, зря господин Дайр паникует, ничего там страшного не произошло, ерунда, одним словом. Не стоило беспокоить Принца ночью, можно было и до утра обождать.

Лагаэну вот-вот пойдет третий десяток лет, но мальчишества в нем было — хоть отбавляй. Дайр уж сколько раз его наказывал, все без толку! Крон конечно же помнил, что и сам Дайр двадцать пять лет назад был таким же. Теперь-то главный рыцарь позабыл, как он первым выступил из толпы готовых взбунтоваться кочевников, чтобы идти с Кроном до самого конца, до победы или до смерти. Но Крон все это хорошо помнил. И Лагаэн сейчас напоминал ему прежнего Дайра, который привык пренебрегать опасностью, только бы отвести беду от своего Принца.

— Факел возьми! — строго приказал Дайр Лагаэну, когда они втроем подходили к шахтам.

Лагаэн покорно повиновался, поклонился даже, не показывая свой гордый нрав перед Даиром и Кроном. Но тут же не упустил случая сурово гаркнуть на четверых рыцарей — троих инксов и человека, — которые должны были сопровождать Принца в шахтах и ожидали его прихода на заднем дворе замка.

Шахты уже представляли собой самый настоящий подземный город. Они очень глубоко уходили под землю, и длинные коридоры простирались почти под всем Диирием. Сейчас в шахтах было уже три яруса. Каждый из этих ярусов имел огромный центральный зал или пещеру, соединяющуюся с пещерой другого яруса вертикальными коридорами, в которых были выстроены лестницы. Крону и сопровождавшим его рыцарям пришлось спуститься в зал самого нижнего яруса.

Когда глаза Крона привыкли к пляшущему неверному свету множества факелов, он от удивления едва не вскрикнул. В самом центре большого зала нижнего яруса появилось озеро.

— Это не вода, господин Принц! — заявил подошедший к нему надзиратель. — Она слишком густая, словно мед! Я опустил туда руку, и — вот!.. — Надзиратель показал Крону свою ладонь, покрытую толстым слоем прозрачной жидкости. Жидкость свисала с пальцев рыцаря толстыми каплями, которые не падали вниз, а только постепенно вытягивались. Ладонь надзирателя и правда стала похожа на обмазанную медом, только цвет был не медовый — прозрачный, маслено поблескивающий в свете факелов. Надзиратель с недоумением сжимал пальцы в кулак и с чавкающим звуком разжимал их.

Крон огляделся. Многие рабы и рыцари стояли возле самой кромки воды, время от времени макая туда кто кирку, кто копье, а кто и просто свою руку. Удивленные возгласы раздавались со всех сторон, люди дивились такому чуду. Страха никто из них не испытывал — эка невидаль! Вода ведь, не зверь опасный!

Кто-то из стражников попытался зачерпнуть из озера своим шлемом, но шлем увяз, словно в густом меду, и рыцарю пришлось с проклятиями выдергивать его, напрягая все свои силы.

— Пятеро рабов погибли, — доложил надзиратель, — когда земля стала неожиданно проседать. Мы решили, что внизу была пустота, что пол просто проваливается. Но потом это прекратилось, и в дыре появилась вода. Пятеро рабов находились внизу, а вода прибывала быстро. Они не успели вылезти, в этой воде, наверное, трудно двигаться, такая она тягучая и густая…

Крон рассеянно слушал его, время от времени кивая головой. Его занимало то, что поверхность озера, как ему показалось, начинала светиться. Огонь факелов не мог окрасить озеро в такой необычный голубоватый цвет. Многие из рабов тоже заметили это и принялись показывать пальцами в центр озера, где свечение было особенно сильным и от него в воде по всем направлениям разбегались тоненькие мерцающие лучики.

Надзиратель все еще продолжал говорить, когда по озеру прошла волна ряби, вода в нем неожиданно всколыхнулась, и в центре озера быстро вспух громадный пузырь, который тут же беззвучно лопнул. Из этого пузыря выплеснулось в воздух множество струй, которые не упали обратно в озеро, а на один короткий миг замерли в воздухе. Потом каждая из этих струй стремительно протянулась к частичкам влаги, которые каплями дрожали у кромки воды, плотной массой облепили руки многих людей и инксов, их оружие, кирки и лопаты. Струи прикасались к этой влаге, сливались с ней и тянули ее к себе, словно желая вернуть обратно то, что было отторгнуто у озера легкомысленными зеваками. Крон отпрянул, когда рука надзирателя, влекомая этим прозрачным отростком, резко дернулась, опрокинула рыцаря и потащила его к озеру.

Поднялся неописуемый шум. Люди кричали, пытаясь отбиваться, цеплялись руками за камни, рубили эти струи мечами и кололи копьями. Но и мечи и копья, попав в густую влагу, мгновенно выдергивались из рук и исчезали во вздымающемся котле вскипевшего вдруг озера.

Рыцари во главе с Лагаэном плотным кольцом окружили Принца и обнажили мечи, готовясь защищать его от опасности. Дайр с несколькими надзирателями встал на подступах к лестнице, ведущей наверх, и не давал обезумевшей толпе рабов кинуться к ней.

С тягучим звуком хлюпнула густая влага, и поверхность озера вновь стала спокойной. Только разбросанные вокруг факелы и оружие напоминали об утянутых под воду людях.

В течение нескольких следующих дней все работы в шахтах были остановлены. Охрана, выставленная Кроном возле озера, тряслась от страха, наблюдая изредка вздымающиеся пузыри густой жидкости. Но ничего страшного больше не происходило, и постепенно люди успокоились и вновь вернулись к работе.

Крон был уверен, что произошло это по его вине — неправильно произнесенное заклинание вызвало к жизни нечто необъяснимое и опасное. Рабы и стража уже не один раз видели в этом зале Крона, когда он вполголоса читал разные заклинания. И многие с ужасом смотрели, как с его ладоней срывались крошечные язычки пламени или как воспаряли в воздух небольшие камни. К сожалению для Крона, у него не получалось проделать что-либо более серьезное. Не было рядом с ним достойного учителя, который смог бы направить старания Принца по нужному пути. Но где его взять, учителя этого?! Уж сколько лет Крон ждет, не объявится ли Гинэл, но тот словно в воду канул. Вот и приходится Крону самому пробовать, рисковать жизнью. И не только своей…

Крон очень не хотел, чтобы происшествие в шахтах стало известно за стенами замка, но ежа за пазухой долго не утаишь, и вскоре все Межгорье уже знало, что Собака Крон в своих шахтах докопался до самих подземных огненных болот. И с демонами тех болот дружбу водит самую близкую, поскольку пуще смерти боится прихода Бессмертного Бога. Думает, что защитят его демоны, армию из них себе набирает, надеется выстоять в борьбе против Бога.

Крон никак не мог пресечь эти слухи. Да и не пытался, в общем-то понимая бесполезность сего занятия. Он хорошо помнил, как пятнадцать лет назад, после визита Гинэла в башню, забыл припрятать свиток со словами вождя темных людей, оставленный ему тогда колдуном. И как наутро кто-то из слуг, убирая в башне остатки позднего ужина, сунул свой любопытный нос в это письмо. И через год сказка о Великом Боге была известна даже в Закриарье.

Крон тогда и дознаваться не стал, чья это была работа — к чему?! Все равно люди уже знают! И через год все Межгорье уже ожидало скорого пришествия Великого Бога. Только у людей слово «Великий» вызывало неприятные чувства — Великий Принц Лаоэрта! И людская молва неожиданно заменила слово «Великий» на слово «Бессмертный». Бессмертный Бог. А поскольку в народе давно уже праздновался день памяти Божественного Оке, то в сознании людей произошло объединение этих двух понятий. И люди уже стали говорить о пришествии Бессмертного Бога Оке.

Крона эти разговоры раздражали. Он пытался даже запретить празднование дня Бессмертного Оке. Ну какой, скажите на милость, из Оке бог?! Крон его очень хорошо знал, ничего божественного в нем никогда не было и в помине! Но те люди, кто видел Оке тридцать лет назад, постепенно либо умирали от старости, либо забывали, каков он был на самом деле. А молодые свято чтили традиции стариков и праздники покровителей. Особенно такого покровителя, как Божественный Оке, — покровителя всех людей, защитника и милостивого наставника. И запрет Крона на празднование дня его памяти оказался пустым звуком — люди, даже под угрозой плетей, продолжали ночами разжигать костры накануне этого праздника. Через год, видя бесплодность своих попыток, Крон отменил запрет. Однако это еще больше уверило людей в том, что Оке — Бессмертный Бог. Недаром же Собака Крон его так боится!

Велик Бессмертный Бог! Собака Крон не боится ничего и никого — ни инксов, ни Принцев других крепостей, ни самого Великого Принца Лаоэрта, ни даже подземных демонов! А вот Бессмертного Оке — боится! Значит, сила в Бессмертном Боге великая, непобедимая. И Бессмертный Бог — самый главный, самый могущественный из всех покровителей, имеющих власть в Межгорье. Вот так-то!..

Конечно, Крон и. сам Бессмертный, но он Бессмертный человек, а не Бессмертный Бог. А может ли человек сравняться с Богом? Нет! Бессмертный Оке, например, не стал с демонами огненных болот мириться! Войной на них пошел, потому и пропал на долгие годы. А Крон испугался, начал с ними дружбы искать, с демонами этими. Но скоро все переменится, когда Оке вновь вернется к людям…

Многие так думали и говорили об этом. Дэнга, жена Крона, не раз жаловалась ему на то, что становилась свидетельницей подобных разговоров среди слуг. Даже Ралэйн, их с Дэнгой сын, серьезно воспринимал подобные глупости. Крон несколько раз заставал его за переписыванием этих сказок — мальчишка тщательно их собирал и чуть ли не заучивал наизусть. Он вообще слишком интересовался тем, что, по мнению Крона, ему было знать необязательно. Например, Крон однажды нашел у него перерисованную карту Межгорья, куда Ралэйн внес свои изменения. На карте было Закриарье, тонкими штрихами обозначались коридоры Кроновых шахт, а в некоторых местах — на юге, за Риифорскими лугами, и на северо-востоке, в море — были оставлены пустые незаполненные пространства.

Но по-настоящему встревожился Крон, когда обнаружил у Ралэйна несколько переписанных заклинаний. Крон отобрал у мальчишки опасные бумаги и строго-настрого запретил ему даже думать о них.

— Все равно я стану колдуном! — хмуро заявил Ралэйн. — Таким же, как и ты!

— Я не колдун, — возразил Крон. — И вряд ли им когда-нибудь стану! И мать твоя тоже не колдунья!

— Она инксийка! — ответил Ралэйн. — А инксам этого не дано…

Ралэйн считал себя человеком. Несмотря на то, что в нем была и инксийская кровь, он относился ко всем инксам с обычной для людей отстраненностью, делая исключение лишь для матери. И то потому, что она была инксийкой лишь наполовину. И еще Ралэйна очень огорчало то, что он не Бессмертный, как его отец. Поэтому он часто пропадал в крепостных селах, водил дружбу с сельскими мальчишками, предпочитая общение с ними скучным играм с детьми других Принцев. И самым страстным его увлечением было выслеживание колдунов.

В последние несколько лет в Межгорье изредка начали появляться какие-то странные люди. Они не приходили откуда-то, а именно ПОЯВЛЯЛИСЬ. Из воздуха, из ничего, из ниоткуда. И очень быстро исчезали. Некоторые считали их душами умерших, не нашедшими себе покоя, другие говорили, что это колдуны. Они не причиняли никому вреда или беспокойства, просто на пыльной дороге мог возникнуть необычно одетый человек, который, сделав несколько шагов, бесследно исчезал. И любимым развлечением мальчишек было шляться по самым дальним окраинам, устраивать засады, подкарауливать их, лишь бы хоть одним глазком поглядеть на настоящего живого колдуна. Чтобы потом с дикими воплями бежать от него, сломя голову.

Крон с пониманием относился к детским играм. Единственное, что он запрещал Ралэйну, это уходить в Андирские горы. Несколько селян уже бесследно пропали там, и Крон подозревал, что произошло это не без помощи тех самых каменных домов, двери которых ведут в иные миры, — «камер перемещения», как называл их проклятый Эска. Полностью утвердился он в своих подозрениях, когда увидел человека, которого лично знал и который так же исчез в Андирских горах три года назад.

Крон сам его видел, это был дворцовый конюх по имени Варат. Он появился внезапно и был одет в невиданную ярко-синюю одежду. Утреннее солнце просвечивало сквозь его тело, словно человек тот был соткан из цветного тумана или дыма. Возникнув во дворе замка прямо из стены, он прошел два-три шага, оглядываясь по сторонам, и бесследно исчез. Никто, кроме Крона, этого не заметил, хотя рядом и стояли несколько рыцарей.

Крон был уверен, что этот конюх тоже стал колдуном, и в душе Принца проснулась зависть. Уйти бы самому Крону точно так же, как и все эти люди, в иной мир! Научиться бы там колдовству! Но!..

А как быть с семьей? Дэнга, Ралэйн… Забрать с собой? Но кто знает, что там, в ином мире, может случиться? Да и крепость просто так не бросишь — сразу же объявится новый Принц… А у Крона тут столько дел, важных и неотложных, которые нельзя никому перепоручить.

Взять хотя бы этого старика Лавиаэра! Сколько лет уже он служит Крону, оставаясь при этом Советником Великого Принца Лаоэрта. А с каким трудом удалось Крону добиться этого? Но зато теперь Лавиаэр делает то, что нужно Принцу Диирия. Он понял, КТО является для него настоящим Принцем! Сколько сил ушло на это! И что же? Все бросать?!

Неизвестно, удастся ли Крону научиться колдовству. Но уж править-то он за двадцать пять лет научился. И он понимал, что нельзя вот так бросить все и всех и исчезнуть…

— Меня интересует, чем мое золото отличается от золота Великого Принца! — сурово спрашивал Крон.

— Золото ничем не отличается, господин Крон, — оправдывался Лавиаэр. — Отличается чеканка ваших монет!

— Ты можешь мне объяснить, какое это имеет значение? — наседал на Советника Крон. — Все торговцы охотно его берут! Чем же вызван этот указ Великого Принца?

— Торговцы берут его именно потому, что вышел этот самый указ! — прижимая руки к груди, объяснял Лавиаэр. — Они переплавляют ваши монеты и изготавливают из них украшения, которые потом продают за хорошую цену…

— Это самая настоящая наглость! — прогремел Крон, вскакивая с места. — Приравнять две мои золотые монеты к одной монете Великого Принца!

— Это не наглость, господин Крон, — возразил Лавиаэр. — Это попытка защитить себя…

— Чья попытка? — Крон круто обернулся к Лавиаэру.

— Великого Принца… — пробормотал Лавиаэр.

— Будь проклят твой Великий Принц! — рявкнул Крон. — Вместе с тобой, старый негодяй! Это ты посоветовал ему издать подобный указ! Я уверен в этом!

— Господин Крон! — Лавиаэр сел на стуле ровнее и попытался придать себе гордую осанку и оскорбленный вид. — Я сам изрядно пострадал от этого указа! В моей сокровищнице больше десяти тысяч ваших золотых монет! Которые теперь обесценились вдвое против прежнего!

— Десять тысяч! — расхохотался Крон. — У меня в подвале больше семисот тысяч!

Лавиаэр издал неопределенный звук.

— Ну ничего! — с угрозой произнес Крон. — Погоди, Лавиаэр! Придет еще время, когда нынешний Великий Принц пожалеет о своем указе!

— Господин Крон, — робко произнес Лавиаэр. — У меня есть некоторые мысли…

— У тебя?! Мысли?! — Крон обидно рассмеялся прямо в лицо Советнику. — У тебя никогда не было дельных мыслей, старик! Все, что ты считал своими мыслями, было подсказано тебе мною!

— И все же я осмелюсь вам предложить, господин Крон! — настаивал Лавиаэр, стараясь не обращать внимания на оскорбительный тон Принца. — Я осмелюсь предложить вам перечеканить все ваши монеты…

— Что?! — вскричал Крон. — Перечеканить?! Зачем это? Чем мой портрет на золотой монете хуже морды твоего Великого Принца?

— Но надписи… — пробормотал Лавиаэр.

— Чем тебе не понравились надписи? — с вызовом спросил Крон.

— На одной стороне, прямо над вашим портретом, написано: «Принц», — пояснил Лавиаэр. — А на обратной: «Великий Крон»…

— И что?!

— Вы заменили слово «Принц» на обратной стороне на свое имя, господин Крон….

— Золото от этого стало менее ценным? — сурово спросил Крон, снова опускаясь в кресло.

— Нет, господин Крон…

— Так почему этот твой негодяй — я имею в виду Великого Принца — приказывает мои монеты приравнивать к своим, как две к одной?!

— Осмелюсь сообщить, Принц, — сказал Лавиаэр, — что эти монеты вызывают вполне понятное раздражение у Великого Принца. Создается впечатление, что в Межгорье правят двое — Великий Принц и вы, господин Крон. Поэтому ваши монеты и вызывают у Великого Принца недовольство.

Хочу еще напомнить вам, господин Крон, что с тех пор, как вы начали чеканить монеты — вначале с портретами Великих Принцев, а потом и со своим портретом, — цены на все товары в Межгорье поднялись чуть ли не втрое. Вы покупаете не торгуясь, и все знают, что в Диирии можно продать товар гораздо выгоднее, чем даже в Лаоэрте. Все едут сюда за золотом. И золота стало слишком много…

— Указ твоего недоумка увеличит его поток еще вдвое! — заявил Крон. — Я смогу платить даже десятикратную цену! Ты знаешь это, Лавиаэр! Ты знаешь, что золота у меня хватит!

— Великий Принц будет против, — робко напомнил Советник.

— Что-нибудь придумаю, — отмахнулся Крон.

— Я не вижу другого выхода, господин Крон, — пожал плечами Лавиаэр, — как только перечеканить все ваши монеты. Воля Великого Принца такова… Что же тут поделаешь?

— Воля Великого Принца! — сквозь зубы процедил Крон. — Меня не устраивает его воля!

— Такова его воля, — опять пожал плечами Лавиаэр.

— Я его заменю! — заявил вдруг Крон.

— Кого?! — опешил Лавиаэр.

— Этого твоего Великого Принца! — пояснил Крон. — Меня он не устраивает! Кто там сейчас на троне Лаоэрта?

— Господин Ролликэм… — испуганно прошептал Лавиаэр.

— А-а-а! — радостно оскалился Крон. — Этот мальчишка, который не смог пять лет назад справиться с Йоркиными кочевниками? Ясно! Чего же еще можно ожидать от инкса, который словно трусливый заяц предлагает осадившим его кочевникам золото в обмен на свою жизнь! Он, наверное, забыл, что если бы не наши с Даром армии, то сейчас его голова украшала бы ворота Вечного Города! Ничего, я напомню ему, что такое гнев Бессмертных!

Лавиаэр слушал Крона, и лицо его все сильнее покрывалось бледностью. На лбу выступили крупные капли пота, глаза Советника испуганно метались по сторонам, губы дрожали. Он впервые видел Крона в таком бешенстве. И сейчас Лавиаэр подумал о том, что напрасно он вообще связался с этим воплощением Демона Зла. Но- что ж поделаешь? Слишком уж крепко они повязаны — Крон и Лавиаэр. Не разорвать эти путы, не избавиться от вечной угрозы, висящей над головой стареющего советника…

— Значит, Ролликэм… — задумчиво протянул Крон и громко крикнул: — Лагаэн!

— Я здесь, господин Принц! — Молодой рыцарь возник на пороге.

— В сокровищницу! — приказал Крон, бросая ему массивный ключ. — Принеси сюда двадцать… Нет, пятьдесят… Сто тысяч золотых!

Лагаэн ловко поймал на лету ключ и, не задавая лишних вопросов, скрылся.

— Позволю себе спросить, господин Крон, — жадно пылая взглядом, произнес Лавиаэр. — Для чего вам потребовалась столь крупная сумма?

— Отвезешь деньги Равилэну! — приказал Крон. — Я знаю, что он давно уже метит на трон в Лаоэрте! Передашь их ему и скажешь, что если ему не надоело быть на побегушках у этого мальчишки Ролликэма, я окажу ему всяческую поддержку!

Лавиаэр торопливо кивал, стараясь получше запомнить слова Крона. Когда Крон закончил, Лавиаэр осторожно поинтересовался:

— Монеты, что сейчас сюда принесут, будут с вашим портретом?

— Да! — отрезал Крон. — Поэтому я и отправляю ему так много. И смотри у меня! — пригрозил он. — Много не укради! Узнаю, не сносить тебе головы, старый вор!

— Что вы, Принц! — совершенно искренне возмутился Лавиаэр. — Как можно!

— Не знаю как, — проворчал Крон, — а только у тебя это неплохо получается, плут…

Лавиаэр скорбно вздохнул и потупил взгляд.

— Что ты скажешь мне по поводу древних рукописей? — неожиданно спросил Крон.

Лавиаэр сильно вздрогнул. Этого вопроса он ждал и боялся.

— Господин Крон, — начал было он, — я уже говорил вам, что большая часть листов из старой книги утеряна, поэтому…

— Лжешь! — убежденно заявил Крон. — Ты просто не хочешь этого делать! Не уверяй меня, что листы из старой книги строго охраняются! Ты же смог мне принести некоторые из них! А мне нужно ВСЕ! Я дал тебе то, чем их можно подменить, так почему же они еще не у меня?

— Господин Крон, — Лавиаэр тяжело вздохнул. — Великий Принц, мне кажется, начал что-то подозревать. Он уже неоднократно выспрашивал меня, не стал ли господин Крон колдуном.

— И что же ты отвечаешь ему? — с интересом спросил Крон.

— Я не знаю, что отвечать, господин Крон! — пожал плечами Лавиаэр. — Я делаю недоуменный вид, развожу руками и отмалчиваюсь…

— Скажи ему, что я породнился в Демоном Зла! — рассмеялся Крон. — Это его отрезвит!

Лавиаэр испуганно вздрогнул от этих слов. Надо же, а? Крон так спокойно говорит о таких страшных вещах!.. А может быть, он и в самом деле?.. Тьфу ты! Не нужно сейчас об этом, подумал Лавиаэр, и постарался увести разговор от опасной и неприятной любому инксу темы.

— А что вы решили делать с вашими монетами? — спросил он, не глядя на Крона. — Будете их перечеканивать?

— Да! — резко ответил Крон. — Я перечеканю их! На каждой монете я выбью морду этого мальчишки Ролликэма! Но монеты будут втрое меньшего веса! Посмотрим, как это ему понравится! За одну мою монету будут давать три с его портретом!

Лавиаэр скорбно вздохнул. Он понял, что Крон настроен весьма решительно и отговорить его от этой затеи не удастся.

Вернулся Лагаэн, отдал ключ Крону и доложил, что золото уже погружено на коней и рыцари, которым предстоит сопровождать ценный груз, скоро будут готовы выступить. При этом Лагаэн так презрительно смотрел на Лавиаэра, что тому стало не по себе. Что этот мальчишка воображает, подумал Лавиаэр. Ему хорошо, он может позволить себе ТАК смотреть на других! Крон платит ему в день по десять золотых. А Лавиаэр? Он получает от великого Принца сто золотых В ГОД! Может ли Советник отказаться от денег Крона? Имеет ли он на это право? То-то и оно!..

Крон говорил, давая советы Лавиаэру относительно того, как именно вести себя при встрече с Равилэном, но Советник слушал его вполуха. Он вдруг отчетливо понял, что сейчас Крон распоряжается уже не только в Диирии, но и распространяет свое влияние далеко на север. И вскоре Великого Принца можно будет уже не принимать в расчет. Если в Лаоэрте воцарится Равилэн, то Крон будет диктовать свою волю всему Межгорью. А пройдет еще пятьдесят или сто лет, и Крон сам займет Трон в Лаоэрте, в этом можно не сомневаться. Что для Бессмертного каких-то сто лет? Ничего!

«Этого человека невозможно остановить», — подумал Лавиаэр, и ему стало немного жутковато, словно с ним и вправду сейчас разговаривал не Принц Диирия, а сам Демон Зла. Крона не остановить. Если не случится какого-нибудь неожиданного события, могущего помешать осуществлению его планов. Но такого события не предвидится. Разве что в Межгорье и впрямь явится какой-нибудь Бессмертный Бог.

Лавиаэр вздрогнул, напуганный неожиданной мыслью, и посмотрел в решительное лицо Крона. Советник вдруг подумал о том, что людские сказки про Бессмертного Бога, наверное, не так уж и далеки от истины. Только напрасно они считают Богом давно уже пропавшего Оке. На взгляд Лавиаэра, на эту роль лучше всего подходил Крон. Принц Диирия. Пока еще — только лишь Диирия…

— Отвез? — спросил Крон. — С ними все в порядке?

— А что с ними сделается-то?! — удивился Пагор. — Малец, правда, скулил всю дорогу, но добрались без приключений. Так что теперь в Вечном Городе уже семеро Бессмертных, если считать и Йорку. То есть семеро, если считать шестерых малышей, которые еще и в седле-то не сидели! — Пагор усмехнулся.

— Хорошо, — кивнул Крон.

— Хорошо-то оно хорошо, — заявил Пагор. — Только вот зачем тебе-то это нужно? За эти годы ты спасаешь жизнь уже шестому Бессмертному! Не боишься, что со временем тебе придется столкнуться с ними лицом к лицу с оружием в руках? Или ты так уверен в своем боевом мастерстве? Или и впрямь стал Демоном Зла и не боишься даже мести Бессмертных?

Крон промолчал. Пагор был чуть ли не единственным, кому Крон позволял так с собой разговаривать. Крон смотрел на его презрительно-высокомерное поведение сквозь пальцы. Крону нравилось, что кочевник, обязанный ему своей жизнью, не перестает считать его своим врагом. Потому что Крон — Принц. И еще одна черта характера нравилась Крону — Пагор не старается заграбастать себе побольше денег. Крон без слов платил бы ему столько, сколько он запросит. Но Пагор брал у него деньги только лишь на покупку лошадей, да и то тогда, когда это было необходимо.

— Сейчас я уеду, — говорил Пагор. — Мне понадобится лошадь. Твои конюшни еще не опустели?

— Выбери для себя любую, — ответил Крон.

— У меня есть лошадь, — возразил Пагор. — Еще одна мне понадобится для Бессмертного.

— Для какого Бессмертного?! — Крон удивленно приподнял брови.

— В лесу, возле того места, где стоял Гдан и где раньше было мое село, живет семья. У них Бессмертный ребенок. Девчонке уже семь лет. И как только родители ее прятали?! — подивился Пагор. — Но если вести дошли до меня, они могут дойти и до инксов или до твоих друзей — предателя Ландера и Дара. Так что тянуть с этим не стоит, я поеду сегодня же, прямо сейчас!

— Если тебе еще что-нибудь будет нужно… — начал было Крон, но Пагор перебил его.

— Ты опять предлагаешь мне свое поганое золото?! — криво улыбнулся Пагор.

— Я предлагаю тебе помощь, — ответил Крон. — Просто помощь. Любую помощь. Ты можешь понять это?

— Я давно уже ничего не понимаю, — хмуро отозвался Пагор и залпом выпил кубок вина. — Собака Крон заботится о жизни будущих Бессмертных! Ха! Может быть, Собаку Крона мучает совесть? Не думаю, что он даже слышал о ней! Или Крон надеется, что Бессмертные, когда подрастут, станут его союзниками? Но тогда ему следовало оставлять их в замке, а не отправлять в Вечный Город, где Йорка воспитает в них ненависть к Крону! Я ничего не понимаю! Может быть, Крон просто боится чего-то?..

— Я ничего не боюсь! — оборвал его Крон. — Я хочу, чтобы Бессмертные выжили и выросли!

— Для чего?! — усмехнулся Пагор. — Для чего это нужно Крону?

— Придет время, — сказал Крон, — и на каждом Троне, во всех крепостях и замках сядут Бессмертные Принцы! По всему Межгорью!

Пагор поперхнулся вином и закашлялся. Покрасневшие глаза его вытаращились на Крона. Пагор вытер рот ладонью и тихо прошептал:

— Великие небеса!..

Крон стоял возле окна и смотрел на горы. Солнце уже скрылось, и высокие пики казались черными зубами неведомого зверя, хищно торчащими из алеющей пасти. Крон невесело усмехнулся такому сравнению и подумал о том, что вызвано оно предстоящей встречей с Даром.

Только что приезжал гонец с письмом от Принца Хадра. Бессмертный Дар собирался завтра утром посетить замок Крона для очень важной беседы. Крон подумал, что Дару, наверное, вновь потребовались деньги. Ничего более важного на свете для него не существует. «Что ж… Дам я ему денег», — подумал Крон.

Хорошо бы предложить Дару участие в походе на Лаоэрт, против Ролликэма. Сам-то Крон в поход не собирается — для чего рисковать головой, когда Равилэн просто грезит Троном Великого Принца? И Дар станет для него подходящей компанией. Принцу Хадра тоже хочется получить больше свободы, больше независимости от Лаоэрта.

Дам я Дару денег, решил Крон. Но только на год! Через год он, конечно же, вернуть их не сможет, и тогда я предложу ему участие в походе. Деться Дару будет некуда, пойдет как миленький! Он и без того мне очень много должен. И ссориться со мной не станет.

Правда, после своего поражения в Закриарье Дар при слове «поход» всегда досадливо морщится. Ну да ничего, повоюет еще, теперь уже для меня…

Крон вдруг понял, что он в башне не один. Кто-то стоял за его спиной. Крон обернулся и увидел возле стола человека. Как мог сюда попасть этот неизвестный? Рука Крона уже извлекала меч, готовясь снести голову этому человеку или инксу — кем бы он ни был! Но в следующий же миг Крон с облегчением вздохнул. Он узнал гостя, хотя не видел его уже пятнадцать лет.

— Гинэл! — В голосе Крона послышалась радость. — Почему ты так долго не возвращался? Ты пришел, чтобы остаться в Межгорье навсегда?

— Нет, Крон, — покачал головой Гинэл. — Я решил остаться в том мире. Я не вернусь сюда.

— Почему? — огорчился Крон. — Чем тебе там лучше? Я сделаю для тебя все! Ты будешь жить как Принц! Лучше Принца! У тебя будет все, чего ты только пожелаешь!

— У меня и так есть все, чего я желаю, — с улыбкой возразил Гинэл. — А единственное, чего у меня нет, ты мне дать не сможешь.

— Говори! — с готовностью потребовал Крон.

— Бессмертие, — продолжал улыбаться Гинэл. Крон вздохнул.

— Ты прав, — согласился он. — Ты попросил у меня то, чем я не могу поделиться.

— Хочу тебя предупредить, Крон, — сказал Гинэл. — Если ты и дальше будешь изучать колдовство, твое Бессмертие может стать иным.

— Что ты хочешь этим сказать?! — удивился Крон.

— «Песня смерти», — пояснил Гинэл. — Бессмертные из числа темных людей тоже владели этим даром. Пока не изучили тайны колдовства. И тогда уже «голос земли» — их «песня смерти» — замолкла для них навсегда.

— Я согласился бы и на это, — ответил Крон. — Только бы овладеть колдовством.

— На то твоя воля, Крон, — ответил Гинэл. — Но я знаю, что ты хотел попросить у меня колдовские книги. Ты хотел, чтобы я учил тебя колдовству. Но я вынужден огорчить тебя — этого не будет.

— Почему?! — удивился Крон. — Ты думаешь, у меня не получится?

— Дело не в тебе, дело во времени, — возразил Гинэл. — Но давай я расскажу тебе все по порядку. Мой сегодняшний визит будет последним. Больше мы никогда не увидимся, Крон. И сейчас я пришел для того, чтобы сообщить тебе две вести. Одна весть может заставить тебя задуматься, а вторая — напугать.

— Я слушаю тебя, — Крон с интересом посмотрел на Гинэла. Он с трудом мог представить себе весть, которая могла бы его напугать.

— Я долго изучал колдовство, — начал Гинэл, — и немало уже путешествовал по иным мирам. Я понял не все, с чем встречался там, но кое-что полезное для себя во время этих путешествий узнал.

Однажды я оказался в мире, который даже нельзя назвать таковым. Там ничего не было — только тьма и пустота. Как ни приглядывайся, ничего не увидишь. Этот мир очень необычен, он и существует и не существует одновременно. И тогда я попытался посмотреть, каким был этот мир задолго до моего рождения. Существуют заклинания, которые способны это сделать. И когда я произнес нужное, время двинулось вспять.

Этот странный мир долго оставался таким же темным и пустым. Словно кто-то создал его для одной-единственной и таинственной цели. И когда мир этот выполнил свое предназначение, в его существовании пропал смысл. Я уже думал, что не увижу там ничего, но я ошибся.

Внезапно все вокруг засияло множеством огней, словно я смотрел на звездное небо. Но небо это было не только передо мной, оно было вокруг меня! Словно я взлетел в ночную высь подобно птице. И там я увидел пять особенно ярких и крупных огней. Это был самый настоящий огонь, только непонятно было, что же там может гореть — ведь ничего больше вокруг меня не было! Огни были круглые, словно яблоки, и темнота вокруг них светилась серебристыми и золотистыми точками.

Огни эти перемещались в небе, удаляясь к далекой и ярко сверкающей звезде. И когда они проносились мимо меня, я разглядел, что это не просто огни. В пламени каждого из них я увидел лицо. Человеческое лицо… Тебе о чем-то говорят мои слова?

— Да, — прошептал Крон. — Я… Мне знакомо это…

— Неудивительно, — кивнул Гинэл. — Ведь в одном из этих огней я видел тебя, Крон.

— А остальные?..

— Я видел Йорку и Оке. И еще двоих, неизвестных мне людей…

— Один из них выглядел как человек пятидесяти лет… — тихо произнес Крон. — Второй… У него были глаза синего цвета…

Гинэл кивнул.

— Наверное, это были Лик и Сагор… — сказал Крон.

— Я тоже так подумал, — согласился Гинэл. — Я не знал их, но видел тебя, Оке и Йорку. Троих Бессмертных из Пяти Первых. И я догадался, кто были остальные двое.

— Что ты еще видел? — спросил Крон.

— Ничего. Огни пронеслись мимо меня и вскоре превратились в маленькие светящиеся точки. А потом и вовсе исчезли…

— Что это был за мир?

— Я мог бы сообщить тебе заклинание, которое помогло мне попасть туда. Но не думаю, чтобы ты сумел им воспользоваться…

— Почему? — поинтересовался Крон.

— Потому, что у тебя очень мало опыта, — пояснил Гинэл. — Ты смог бы выйти в этот мир, но вряд ли сумеешь вернуться обратно.

— Ты рассказал мне то, что долгие годы я безуспешно пытался вспомнить, — задумчиво проговорил Крон. — Мне кажется, что я все это уже видел. Да нет — я уверен, что видел! Но ни раньше, ни сейчас я не могу понять, что это было? Я порой вспоминаю эту черную бездну и россыпь огней вокруг. Я не помнил никого из Бессмертных, о ком ты сейчас говорил. Но у меня было чувство, что любой из Пяти Первых видел то же самое.

Когда-то я пытался заводить с ними разговоры об этом. Я видел по их лицам, что слова мои им неприятны. Но они тоже знают об этом мире, как и я.

Твои рассказы не сделали мои воспоминания более понятными, — закончил Крон. — И они не прибавили мне спокойствия…

— В этом нет моей вины, — ответил Гинэл. — Больше мне нечего рассказать тебе о том мире. Но это была первая весть, которая заставила тебя задуматься. А вот и вторая, которая может тебя напугать.

Мне долго не давали покоя мысли о том, что сказал вождь темных людей. И я придумал заклинание, с помощью которого смог вырастить волшебный цветок. Этот цветок должен был распуститься в день, когда на землю явится Великий Бог.

Меня тревожили слова темных о том, что этот Бог зальет всю землю кровью. Поэтому я и решился на подобное колдовство. Цветок этот растет у меня под окном, и я каждый день с опаской смотрел на него. Мне было страшно узнать, что людям грозит новая неизвестная опасность. Потом я понемногу успокоился и уже не так часто обращал на него внимания. До сегодняшнего дня.

— Цветок расцвел? — догадался Крон.

— Да, — подтвердил Гинэл. — Он расцвел. Расцвел страшным, кроваво-красным цветом. И это значит, что Великий Бог уже пришел! Пришел на землю, чтобы начать войну!

— Ты можешь узнать, где он появился? — с тревогой спросил Крон.

— Нет. Я даже не знаю, каков он! Мне неизвестно даже, мужчина он или женщина! Но я точно знаю, что он уже тут! Новые Времена наступили, Крон! Они будут набирать силу!..

— Гинэл! — воскликнул Крон. — Мне нужны твои книги! Те книги, по которым ты изучал колдовство!

— Нет, — покачал головой Гинэл. — Я уже объяснял тебе…

Но Крон его уже не слушал.

— Смотри! — Крон схватил со стола нож и произнес «слово острой стали».

Мгновенно лезвие ножа начало светиться голубоватым светом. Крон несильно размахнулся и без особого усилия по самую рукоять вогнал нож в доски стола.

— Видел? — торжествующе спросил он. — Пока нож у меня в руках, он сможет проткнуть все, что угодно! Даже камень!

Гинэл удивленно поджал губы и прикоснулся к рукоятке. Он осторожно потрогал пальцами рукоять ножа и попытался его вытащить. А когда это ему не удалось, простер над ним свои ладони и что-то прошептал.

Нож сам, без посторонней помощи, шевельнулся. Лезвие его рывком выдернулось из досок, и нож повис в воздухе, прямо перед лицом изумленного Крона.

— Интересное заклинание, — пробормотал Гинэл. — Я знаю нечто похожее, но оно действует иначе…

Он принялся что-то неразборчиво бормотать. Лезвие ножа стало светиться ярче, сделалось изумрудно-зеленым, потом ослепительно желтым, а потом внезапно погасло. Сила, удерживавшая нож в воздухе, исчезла, и он упал на стол.

— Интересное заклинание, — повторил Гинэл.

— Ты знаешь еще более интересные, — упавшим голос заметил Крон. — Только повидав настоящего мастера, понимаешь, насколько мало знаешь и умеешь сам…

— Не огорчайся, — успокоил его Гинэл, — я давно уже этим занимаюсь. И мне было у кого учиться. И я думаю, что тебе все это мастерство никогда в жизни не пригодится.

— Почему? — нахмурился Крон.

— Ты забыл, что я тебе только что сказал? — тихо проговорил Гинэл. — Новые Времена наступили. Все теперь изменится. Все, что было прежде, перестает иметь значение.

— Новые времена… — проворчал Крон. — Явился Великий Бог… Ты же даже не знаешь, как он выглядит! А может быть, это я и есть тот самый Великий Бог? Который уже набирает силу для борьбы со злом!

— Если бы это был ты, — спокойно возразил Гинэл, — то я бы это знал. Нет, Крон, это не ты. Это кто-то другой. И я точно знаю, что он не просто родился — он ПРИШЕЛ! Я не понимаю, откуда он пришел, и не представляю себе, где он был до того и почему никто о нем раньше не слышал. Но он пришел. Пришел и останется здесь навсегда…

Дар выглядел неважно. Крону это не понравилось — точно так же Дар выглядел шесть лет назад, когда явился в Диирий просить в долг двадцать тысяч золотых. Дар тогда сговорился с Принцем крепости Крир о совместном походе на Закриарье. К ним же присоединился и Принц Сорота. Никто из них особенно не верил в успех этого похода. Крон со смехом объяснял Дэнге, что три дурака просто уговорили друг друга, убедили в том, что смогут одержать победу. Однако убедить в том же самом закриарцев им не удалось.

Армия Ковара не давала знать о себе до тех самых пор, пока объединенные силы трех крепостей — свыше семи тысяч рыцарей — не углубились в Криарский лес. Дар долго еще с содроганием вспоминал этот поход — из всех троих Принцев спастись удалось лишь ему, да и то только за счет «песни смерти», которую он использовал для бегства.

Из трех тысяч рыцарей, ушедших с Даром в Закриарье, вернуться удалось лишь четырем десяткам. Великий Принц, узнав об этом, приказал собирать армию для того, чтобы идти на Закриарье войной. Крону не удалось отвертеться, и он тоже вынужден был послать в поход пять сотен рыцарей под командованием Дайра. Дайр, к счастью, остался жив. И с ним уцелело еще три сотни воинов Диирий — очень неплохо, если учесть, что из пятнадцатитысячной армии вернулось всего полторы тысячи людей и инксов, многие из которых к тому же были тяжело ранены.

Великому Принцу был дан наглядный урок. Пора было понять, что тактика боя в лесу существенно отличается от тактики степных сражений. Но Великий Принц не извлекал уроков из прошлого, и на следующий же год двадцатитысячная армия вновь попыталась перейти Криар. На этот раз Коваровы воины не дали им даже переправиться на правый берег. Армия Лаоэрта потеряла три тысячи рыцарей, и Великий Принц приказал отступить.

После того как темные люди исчезли без следа, взоры Лаоэрта все более настойчиво обращались к восточным границам. Но за Криаром уже существовала хорошо организованная армия, умевшая воевать в лесах. И как бы ни хотелось Великому Принцу покорить Закриарье, желания эти пришлось подавить до лучших времен.

Бессмертный Дар был настолько глуп, что самым первым поддался на речи Великого Принца, который и не сомневался в том, что Принц Хадра потерпит поражение. Великий Принц просто хотел использовать это неудачное сражение в своих целях. Целей своих он не достиг, а Дар потерял всю армию. И вынужден был приехать к Крону, просить у него денег на оружие и коней.

Сегодня армия Принца Дара состояла, по сути, всего из трех тысяч человек, поскольку всего лишь тысячи три (или даже меньше) можно было принимать в расчет — остальные, по мнению Крона, ни на что не годились. Видимо, и сам Дар в глубине души считал так же, потому что уже почти полгода в Хадре неотлучно стоял отряд из Сарианиса. Принц Ландер согласился (за золото, разумеется!) прислать Дару тысячу своих рыцарей — для дозоров и на случай возможных осложнений с кочевниками Йорки, которые в последнее время сделались более смелыми.

«А сейчас, наверное, Дар опять начнет просить денег для расплаты с Ландером», — подумал Крон. Но разговор у Принцев пошел о другом. Разумеется, о деньгах Дар тоже не забыл упомянуть, но главным в этом разговоре было то, что Дар приберег напоследок.

Крон сердцем чувствовал, что Дар чего-то недоговаривает. Глаза Принца Хадра суетливо бегали по сторонам, он часто прикладывался к кубку с вином, почти ничего не ел и при виде Дэнги растерялся окончательно.

Крон глазами указал Дэнге на дверь, улыбнулся ей и, когда она покинула зал, спросил напрямик:

— Чего тебе надо? Я же вижу, ты явился сюда не для того, чтобы рассказывать мне про Ландера! Говори прямо, Дар!

— Ландер… Да… — рассеянно ответил Дар. — Что — Ландер? Ландер ничего! Гостит у меня в замке уже три дня, пьет, развлекается… Что ему сделается-то, Ландеру этому?!

— А кому «сделается»? — поинтересовался Крон.

— Мне… И тебе… И всем… — непонятно ответил Дар и снова припал к кубку.

— Говори яснее! — потребовал Крон.

— Мне нужно золото! — выпалил Дар. — Много золота! И армия! Твоя армия, Крон! А золото мне нужно для того, чтобы заплатить Ландеру!

— Моя армия?! — удивился Крон. — И много золота?! Погоди! Что значит — много золота? Десять тысяч?! Двадцать? Пятьдесят?..

— Триста! — выпалил Дар.

— Триста?! — Глаза у Крона полезли на лоб. — Ты столько задолжал Ландеру?!

— Нет, — отрицательно покачал головой Дар. — Ландеру-то я должен немного… пока немного. Но за меньшую сумму он не даст мне свою армию!

— Армию9 — переспросил Крон и вдруг вспомнил: — Кстати! А зачем тебе нужна моя армия? И еще армия Ландера, да? Для чего? Что случилось?

— Пока еще не случилось… — замялся Дар.

— Кочевники? — нахмурился Крон. — Йорка?

— Нет, не Йорка, — тяжело вздохнул Дар. — Тут такое дело… Я не могу рассказать… рассказать Ландеру. Он сразу же удерет к себе в Сарианис и оставит меня одного… Крон! Сейчас нам всем троим нужно держаться вместе!

— Ага! — усмехнулся Крон. — На мои деньги? Да что случилось-то?

— Сейчас расскажу, — ответил Дар и тут же, испуганно оглянувшись по сторонам, добавил: — Только пока никому не говори! Я не хочу, чтобы об этом узнал Ландер!

— Не скажу, — пообещал Крон и приготовился слушать.

— Меня давно уже беспокоило то, что Йорка набирает армию. Знаю, знаю, — отмахнулся Дар, заметив попытку Крона возразить. — Армия у нее небольшая! Да и люди там не особенно опытные, больше боятся за свою жизнь, чем думают о победе! Но меня это все равно беспокоило, и я подготовил несколько человек для того, чтобы подослать их к Йорке. Мне нужны были свои люди в ее армии, чтобы знать, что она собирается делать. Кроме того, в Андирских горах есть несколько отрядов кочевников. Небольшие отряды, человек по пятьдесят — сто. И самих отрядов немного — не больше трех десятков. Так что, объединись они все вместе, едва ли наберется больше двух тысяч. И даже с Йоркиными кочевниками все равно получается немного. Но лучше все же знать, если они вдруг решат объединяться, верно?

Пять или шесть тысяч кочевников — это уже армия, этого достаточно для того, чтобы люди поверили в ее силы. И тогда она станет расти не по дням, а по часам! Вот я и позаботился о том, чтобы знать, когда это может произойти. Мои шпионы были в каждом отряде в Андирских горах, и несколько человек было у Йорки, в Вечном Городе.

Они рассказывали, что многие кочевники до сих пор еще не особенно верят Бессмертным, и Йорка может рассчитывать только на самых преданных и верных своих людей, которых наберется едва ли с две сотни. Так что я был спокоен. Но недавно из Андирских гор вернулся один из моих людей. Он принес мне весть, которой я не поверил, настолько она была нелепой и одновременно страшной. Я просто отмахнулся от его слов, но забыть их не мог. И когда я услышал о том же самом от другого своего человека, я уже почти поверил в это.

А два дня назад ко мне явились еще двое с точно такими же известиями. Крон! Я уже не сомневаюсь в том, что все они говорят правду! И если так, то нам всем грозит большая опасность!

— И что же тебе рассказали твои шпионы? — усмехнулся Крон, которому уже наскучили недомолвки Дара. — Что такого страшного, что ты уже готов обмочиться?

Дар никак не отреагировал на насмешку Крона. Он торопливо отпил из кубка, еще раз с опаской оглядел пустой зал и, приблизив губы к уху Крона, прерывистым и тихим шепотом произнес:

— Оке вернулся…

 

Глава десятая. РАСПЛАТА

Крон не поверил Дару. Да и кто поверил бы?! Сказанное Принцем Хадра не укладывалось в голове! Оке вернулся?! Не может быть! Это наверняка не сам Оке, а какой-то ловкач, решивший воспользоваться благоприятным стечением обстоятельств! По всему Межгорью давно уже ходят слухи о Бессмертном Боге Оке. Вот кто-то и решил выдать себя за него. Славы и почестей ему захотелось, негодяю! Власти возжелал! Не-э-эт, не получится! Не может Оке вернуться — неоткуда ему возвращаться! Умер Бессмертный Оке! Давно умер, тридцать лет уж прошло!

А если Оке и правда вернулся? Это плохо. Очень плохо. Так плохо, что хуже некуда! И дело здесь не в мести, которой следует опасаться Принцу Диирия. Дело в том, что все задумки и далеко идущие планы Крона отправлялись коню под хвост. Весь путь, проделанный Кроном для того, чтобы достичь своей самой главной цели, оказывался бессмысленным! Все его планы рушились. Не будет уже ничего — ни власти Бессмертных, ставших Принцами крепостей, ни свободы и безопасности людям… Впрочем, свободу-то люди, может, и получат в конце концов. Но какой ценой? Ценой крови и смерти, а не благодаря его, Кроновой, хитрости и уму!

Свобода, она и есть свобода, хоть на хлеб ее мажь, хоть с молоком ешь. Но вот Крон почему-то считал, что путь огня, меча и крови более тяжел и труден, нежели тот путь, что избрал он. Исподволь, исподтишка, настойчиво добиваться того, чего тебе нужно. А точнее сказать — того, чего нужно людям. Не для себя же он все это делал! На что ему нужны все эти подвалы с золотом, все эти колдовские хитрости?

Да, теперь уже это все оказывалось ненужным не только Крону, а и любому. Потому что если в Межгорье пришел Оке, значит, он опять пойдет по пути крови и войны. А может быть, все это просто слухи? Мало ли что там плетет Дар! Соврали ему шпионы, деньги свои отрабатывая, а он уши-то и развесил, дурень! Может, враки это все?..

Но через несколько дней в замок Крона неожиданно пожаловал Пагор. Он подъехал не к воротам заднего двора, а прямо к подъемному мосту. Рыцари Крона, завидя кочевника, оторопели от такой наглости и растерянно опустили копья. А Пагор соскочил с коня и кинулся прямо к замку. Когда же рыцари попытались его задержать, Пагор обнажил свой меч.

Воин из Пагора был умелый и отважный, и четверо рыцарей получили серьезные раны, прежде чем кочевника удалось обезоружить и связать. Пагор не использовал всю свою силу, потому никто из рыцарей и не погиб, хотя и озверели они от такой наглости: кочевник ворвался в крепость с мечом, пробивается к замку!.. И повезло еще Пагору, что тут же оказался Дайр, приказавший не убивать кочевника, а живым доставить его в замок, к самому Принцу.

Пагор стоял перед Кроном со связанными за спиной руками. По обе стороны от него, с мечами наголо, расположились два рыцаря. За спиной Пагора, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за пленником, стоял сам Дайр. А возле дверей, готовые в любую минуту броситься на врага, сгрудились еще пятеро рыцарей во главе с Лагаэном.

— Прикажи меня развязать! — глухо потребовал Пагор.

— Молчать! — злобно рявкнул Дайр, но Пагор только посмотрел на рыцаря с легким сожалением.

— Крон! — Пагор вновь повернулся к Принцу. — Прикажи своим рыцарям развязать меня!

— Развяжите его! — громко сказал Крон.

Дайр быстрым движением ножа разрезал веревки на запястьях кочевника и, отступив на шаг назад, обнажил свой меч.

— Прикажи теперь оставить нас одних! — потребовал Пагор, потирая затекшие руки. — У меня для тебя есть весть! И она касается тебя одного!

— Всем выйти из зала! — громко распорядился Крон.

Рыцари беспрекословно повиновались, только Лагаэн немного замялся возле дверей, неприязненно глядя на кочевника.

— Твоя свора боится меня! — довольно проговорил Пагор, когда они остались с Кроном одни.

— Ты приехал только за тем, чтобы сказать мне это?! — сурово спросил Крон. — Я думал, что ты переправляешь в Вечный Город маленькую Бессмертную!

— Я был в Вечном Городе, — кивнул Пагор. — И девчонка теперь в безопасности. Но опасность грозит тебе, Крон!

— Мне?!

— Да! — подтвердил Пагор. — Ты знаешь, что Оке вернулся?

Крон недоверчиво смотрел на Пагора, не произнося ни слова.

— Не веришь? — догадался Пагор. — Напрасно! Я видел его! В день моего приезда он пришел в Вечный Город! Он уже был там раньше, но потом отлучался куда-то в Закриарье. Наверное, договаривался с Коваром о совместном походе.

— Куда? — тихо спросил Крон.

— Догадайся сам, Принц Диирия! — выкрикнул Пагор. — Догадайся, кого он первым захочет убить! Крон опустил глаза.

— Оке появился в Вечном Городе за несколько дней до меня, — говорил Пагор. — И с ним пришла достаточно большая армия. Он примирился с Йоркой и поехал к Ковару. Сейчас он в Риифорских лугах, со всей своей армией. Это не просто отряд, Крон! Это — Степь! Большая, чем та, которую ты помнишь. У Оке много тысяч воинов! Все селяне и охотники, услышавшие о его возвращении, сразу же кинулись к нему! Когда я уезжал из Вечного Города, Оке собирался вести армию на Хадр! У него уже очень много воинов! И они продолжают приходить к нему! Крон! Ты слышишь меня?

— Слышу, — Крон продолжал пристально смотреть на Пагора. — А почему ты сам не пошел в Степь?

— Я хотел предупредить тебя! — вскричал Пагор. — Беги отсюда! Беги сегодня же!

— Куда? — пожал плечами Крон. — Все Межгорье очень хорошо знает Собаку Крона. Верно9 Где мне укрыться? Меня сразу же узнают…

— Уходи в горы! К отшельникам! Еще дальше! Уходи куда-нибудь, тьма тебя побери!

— Мне некуда идти, — сказал Крон.

— Ты будешь сражаться? — спросил Пагор.

— Не знаю, — ответил Крон. — Пока еще не знаю… Скорее всего — нет. Но я твердо уверен в одном — моя армия со Степью сражаться не будет!

— Ты не веришь своей своре? — усмехнулся Пагор.

— Верю, — возразил Крон. — Я верю каждому своему воину. И я верю, что они выполнят любой мой приказ. Но я запрещу им обнажать оружие против кочевников. И распущу армию…

— Ты ищешь смерти! — заявил Пагор. — Не знаю почему… Может быть, тебе просто надоела жизнь? Но твоя жизнь — это твое дело! А жизнь твоих людей? А жизнь твоего сына?

— Я позабочусь об этом, — пообещал Крон.

— Крон! — Пагор шагнул к нему и положил руку на плечо Принца. — Прошу тебя — уходи! Хочешь, я проведу тебя тайными тропами в Закриарье? У меня в Андирских горах есть верные люди, они помогу тебе, Крон! В Закриарье ты сможешь укрыться до тех пор, пока все, помнящие тебя, не умрут…

Крон ничего не ответил. Он подошел к двери, распахнул ее настежь и громко, во весь голос, как он давно уже этого не делал, прокричал:

— Дайр! Лагаэн! Ко мне!

Тут же в зал ворвались рыцари с оружием в руках. Они так сильно спешили на зов своего Принца, что чуть не сбили с ног самого Крона. Бессмертному едва удалось отскочить в сторону, когда зал наполнился вооруженными людьми.

Увидев, что ничего страшного не происходит, рыцари опустили оружие и недоуменно переглянулись между собой. Что еще затеял Крон?!

— Слушайте все! — громко и отчетливо произнес Крон, выступая на середину зала. — Вы знаете сказки о Бессмертном Боге Оке? Вы знаете, что» все Межгорье ждало его возвращения? Так вот! Оке пришел!

Рыцари недоверчиво смотрели на Крона.

— Вы слышали, что я сказал? — заорал Крон. — Оке явился в Межгорье!

— Господин Принц! — спокойно ответил Дайр, делая шаг вперед. — Мы ждем ваших приказов!

— Раздобудьте другую одежду, переоденьтесь и уходите! — выкрикнул Крон. — Все до одного!

— Нет!!! — громко прокричал Лагаэн. — Если люди готовы предать своего Принца, то ни один инке этого не сделает! Мы остаемся!

Лагаэн высоко над головой поднял свой меч. И все инксы, что находились в зале, проделали то же самое, поддерживая Лагаэна одобрительными возгласами.

— Сопляк! — гневно рявкнул Дайр. — Тебя еще на свете не было, когда я поклялся идти с Кроном до самого конца! Мы тоже остаемся, Крон!

— Рыцари выполнят любой твой приказ, да? — расхохотался Пагор.

Крон резко обернулся к Пагору и сказал:

— Ты говоришь — уходи! Я должен уйти, да? Спасти свою жизнь и бросить всех их тут, на произвол судьбы?

— Люди пусть уходят в Степь! — предложил Пагор. — А инксы — в Лаоэрт, к своим! А ты, Крон, пойдешь со мной. Я спрячу тебя.

— Он верно говорит, Принц! — заявил Лагаэн. — Вам нужно уходить! Но мы останемся! Чтобы кочевники не подумали, будто крепость пуста! Мы задержим их! Мы отвлечем внимание от вас, Принц! Кочевники будут думать, что вы еще в крепости…

— Нет! — Крон усмехнулся. — Вы поклялись идти со мной до конца! Но и я поклялся быть с вами! И если остаетесь вы, остаюсь и я! Пагор! Увези Дэнгу и сына в Закриарье! Ты говорил, что знаешь хорошее место! Спрячешь их там! Все! Уходи!

— Господин Крон, вам тоже следует… — начал было Дайр, но Крон оборвал его:

— Нет! Я остаюсь! Объявите всей армии, всем селянам то, что я вам сейчас сказал! Пусть все они уходят куда-нибудь! Когда… когда с нами будет покончено… они смогут вернуться… — Голос Крона неожиданно сделался хриплым.

— Крон! — начал было Пагор.

— Перестань, — попросил его Крон. — Единственное, о чем я еще хочу попросить тебя, это вывезти из крепости Дэнгу и Ралэйна… Ты сможешь это сделать?

— Не волнуйся за них, — ответил Пагор. — В Андирских горах есть несколько человек, которые сегодня ночью собирались отправиться в Закриарье. Твоя инксийка с сыном будут в безопасности, поверь мне! Я доведу их до Андирских гор, а там верные люди помогут им укрыться!

— А ты не можешь сам провести их в Закриарье? — с надеждой спросил Крон.

— У меня есть еще и иные дела в Андирских горах, кроме того, чтобы таскать по Межгорью твою инксий — возразил Пагор. — Но ты не волнуйся! С ними все будет в порядке, обещаю тебе! Клянусь своим именем!

— Хорошо, — Крон вздохнул и посмотрел на Дайра: — Передай Дэнге, что я жду ее вместе с сыном.

Дайр кивнул и кинулся к дверям. Рыцари вполголоса переговаривались меж собой. Они были полны решимости погибнуть за своего Принца. Крон тяжело вздохнул. Он подумал было начать уговаривать их оставить эту затею, но тут в зал торопливо вошла Дэнга, а следом за ней и Ралэйн. «Дайр, видимо, уже сообщил Дэнге, в чем дело. Что ж… Тем лучше», — подумал Крон.

— Вы должны покинуть крепость! — объявил Крон Дэнге. — Сейчас же! Пагор отвезет вас в Андирские горы, а оттуда верные люди переправят вас в Закриарье.

— Я не хочу в Закриарье! — заявил Ралэйн. — Я хочу остаться здесь!

— Здесь становится слишком опасно для вас, — возразил Крон. — Вы спрячетесь, а я позже разыщу вас…

— Ты не умеешь врать, — покачала головой Дэнга. — Что случилось? Скажи правду!

— Оке вернулся, — ответил Крон.

— Бессмертный Бог?! — выдохнул Ралэйн.

— Именно так все и будут теперь говорить, — усмехнулся Крон. — И Оке не составит труда собрать армию. Да он ее уже собрал! И сейчас, наверное, берет приступом Хадр!

— Послушай, инксийка! — сказал Пагор. — Уговори Крона ехать с вами.

— Не смей так разговаривать с моей матерью! — гневно закричал Ралэйн. — Ты, грязная тварь! Или я выпущу тебе кишки!

— Ого! — Пагор уважительно посмотрел на Ралэйна. — Щенок-то, оказывается, уже умеет кусаться!

— Еще одно слово, — пригрозил Ралэйн, делая шаг к Пагору, — и я разорву тебе глотку!

— А я ему помогу сделать это! — подал голос Лагаэн, подходя к мальчику и становясь рядом с ним.

— Где уж тут с вами спорить! — язвительно усмехнулся Пагор. — Одинокий волк против такой собачьей своры!.. Ладно! Забудь мои слова, мальчик! Но попробуй уговорить своего отца поехать вместе с вами!

— Пагор! — строго сказал Крон. — Я уже принял решение! Я остаюсь!

— Ты выбрал сам свою дорогу, Крон! — Пагор с нескрываемой злостью плюнул ему под ноги. — И твоя дорога — это дорога для дураков! Потому что она ведет к гибели!

— Это мой путь, — спокойно возразил Крон. — И я не собираюсь с него сворачивать.

Пагор обреченно махнул рукой и повернулся к Дэнге.

— Поехали, инксийка! — сказал он.

Дэнга подошла к Крону, обняла его и крепко поцеловала в губы.

— Я хочу остаться с тобой, — заявила она. Крон отрицательно помотал головой.

— Сын, — сказал он. — Помни о нем. И больше ни о ком не думай. Ты не имеешь права думать ни о ком другом, кроме нашего сына! Ясно? И заберите с собой Тару, — вспомнил Крон. — Она вам пригодится, особенно в лесу. У нее очень хороший нюх…

— И зачем только ты дал собаке имя? — недовольно нахмурилась Дэнга. — Разве можно относиться к животному так, как будто оно инке или человек?! Каждый раз, когда ты зовешь свою собаку по имени, я вздрагиваю. Мне кажется, что у нас в замке живет еще кто-то, невидимый и неизвестный мне!..

— У меня тоже есть имя, — пожал плечами Крон, — но меня все называют собакой… Почему бы моей любимой собаке тоже не носить какое-нибудь имя, подобно мне?! Хорошо бы было, конечно, назвать собаку Кроном, — Крон невесело усмехнулся. — Так вы могли бы продолжать думать, что я рядом с вами… Но она уже привыкла к своему имени, так что… Ладно! Уезжайте! Не теряйте времени!..

— И все же я хочу остаться, — сказала Дэнга. — Я хочу быть с тобой, что бы ни случилось!

— Я тоже хочу остаться! — заявил Ралэйн.

— Глупость заразна… — вполголоса проворчал Пагор. — Скоро и собака попросит оставить ее здесь…

— Ралэйн! — строго сказал Крон. — Ты уже мужчина! Ты должен заботиться о матери! Неужели ты допустишь, чтобы с ней что-то случилось?! Я не верю этому, сын!

Ралэйн опустил глаза.

— Хорошо, отец, — тихо прошептал он — Я поеду…

— Обещай мне, что с матерью все будет в порядке- потребовал Крон.

— Обещаю…

— Молодец! — Крон положил ему руку на плечо. — Я верю тебе! Будь счастлив и… прощай!..

— Крон! — Дэнга смотрела на него повлажневшими от слез глазами. — Помнишь, ты был огорчен тем, что тебе придется меня хоронить? А получается, что хоронить тебя приходится мне…

— Не надо, Дэнга, — попросил Крон. — Слабость мне сейчас ни к чему. Прощай!

— Прощай, Крон, — по щеке Дэнги пробежала слеза. — Прощай…

— Поторопитесь! — сказал Пагор. — До захода солнца нам нужно быть в Андирских горах!

— Прощайте! — Крон взмахнул рукой и отвернулся. Он не хотел видеть, как Дэнга с Ралэйном уходят. Он не хотел смотреть им вслед.

Крон слышал, как рыцари, вполголоса переговариваясь между собой, покидают зал, но все равно не обернулся. Он не хотел смотреть вслед и им. Ему хотелось остаться одному. И когда зал опустел, Крон прошел через все комнаты и поднялся в свою любимую башню. Взгляд его упал на меч, висевший на стене. Крон снял его, сел в кресло и положил меч перед собой на стол.

Он вдруг вспомнил, как ему досталось это оружие. Это было в Криарском лесу, когда он вел за Криар Онгу с маленьким ребенком на руках. Когда рядом был Лард. Когда он сражался с инксами. Когда они с Йоркой взяли крепость Сиуз…

Сейчас Йорка, наверное, плюется при одном только упоминании имени Крона. Жива ли сейчас Онга — неизвестно. А вот младенец, которого она на руках принесла в леса за Криаром, теперь стал великим воином, вождем всего Закриарского люда… А Лард… Где он сейчас?

На лестнице раздались шаги. Спокойные шаги, уверенные. Так мог бы идти Дайр… Нет, Дайр уже так не ходит. «Наверное, это Лагаэн», — безразлично подумал

Крон. Дверь слабо скрипнула, поддаваясь напору, и приоткрылась. Крон поднял глаза, и ему показалось, что небо рухнуло на землю.

— Ты?! — выдохнул он.

Этого человека Крон не мог не узнать. Невозможно было забыть эти золотистые волосы, этот пылающий расплавленным золотым светом недобрый взгляд.

Эска!

Златоглазая тварь!

Демон подземных огненных болот!

— Привет, Крон! — весело помахал рукой Эска. — Давненько не виделись, верно?

Крон медленно, словно во сне, поднялся с места. Руки его сами собой плавным движением извлекли из ножен запылавший голубым огнем меч. Глаза сузились, лицо окаменело от ненависти.

— Только не надо тыкать в меня мечом! — торопливо проговорил Эска, вытягивая перед собой руку ладонью вперед. — Все равно меня нельзя убить!

— Демон!.. — произнес Крон.

— Вовсе нет! — возразил Эска, бросая удивленный взгляд на источающий свет меч Крона. — Просто самый обычный механизм! Кстати! Тот человек, что раньше постоянно был с тобой — Лард, кажется? — тоже пытался меня убить! И у него ничего не получилось. Так что успокойся и сядь! Мне нужно с тобой поговорить!

— Мне не о чем с тобой разговаривать! — ответил Крон. — Что бы обо мне ни говорили, я не стану иметь никаких дел с созданиями, подобными тебе!

— Да не демон я! — устало произнес Эска. — Честное слово! Ну как тебе объяснить? Ладно, потом! — Он махнул рукой, и лицо его стало серьезным. — Ты слышал про Оке?

Крон сдержанно кивнул.

— И что ты собираешься делать? — спросил Эска. Крон молчал.

— Я так и думал! — покачал головой Эска. — Вы все здесь насмерть перепугались, когда Оке вернулся! Даже ты, Крон!

Эска замолчал, ожидая, что Крон станет возражать. Но Крон не проронил ни слова. Он пристально смотрел на златоглазого, и рука его, сжимавшая рукоять меча, мелко дрожала.

— Мы отправили Оке в другой мир, — снова заговорил Эска. — Он должен был навсегда остаться там. Но Оке вдруг вспомнил о себе все, что должен был накрепко забыть, и.: вот! Не знаю, как такое могло случиться?! — Эска пожал плечами. — Обычно смывка памяти весьма эффективна…

Крон продолжал молчать.

— Ну, что ты молчишь? — повысил голос Эска. — Разве тебе все равно? Разве ты не понимаешь, чем грозит всему Межгорью возвращение этого дикаря? Ведь он уже собрал армию! И завтра собирается выступать на Хадр!

— Я думал, что Хадр уже взят, — проговорил Крон неожиданно тихим голосом. — Странно, что Оке так медлит…

— Здорово! — Эска хлопнул себя ладонью по бедру. — Просто здорово! Ты так спокойно об этом говоришь?! А ведь Оке после Хадра пойдет на Диирий! Или тебя это тоже не волнует?

— Я не понимаю, почему это волнует тебя! — повысил голос Крон.

— Я хочу помочь тебе, Крон! — заявил Эска. — Оке опасен для всего Межгорья! И если он тебя убьет, то некому будет противостоять ему! Понял? Дара уже можно не принимать в расчет, его, считай, уже нет. А Ландер… Ты сам знаешь, каков Ландер! Ладно! Давай, собирайся! Я заберу тебя с собой! У нас ты сможешь отсидеться несколько лет, а потом вернешься обратно! К сожалению, при работе с Оке мы не учли всех возможностей местного мифотворчества. Но с тобой мы будем действовать уже более разумно. Есть немало людей, которым близки и дороги твои идеи. Мы постараемся это использовать…

— Убирайся, — проговорил Крон. — Убирайся прочь!

— Не понял… — Эска удивленно посмотрел на Крона.

— Твои слова только лишь уверили меня в моей правоте! — громко сказал Крон. — И я не стану менять своего решения! Убирайся!

— Послушай, Крон!..

— Убирайся! — заорал Крон во весь голос. — Я не знаю, чем там пытался тебя убить Лард, но мой меч навеки погасит огонь твоей мерзкой жизни!

— Меч?! Кстати, о твоем мече… — Эска уже внимательнее пригляделся к светящемуся клинку. — А ну-ка. Покажи!..

Он сделал шаг вперед и протянул к мечу руку. И тогда Крон быстро взмахнул своим верным оружием. Клинок рассек воздух, превратившись на миг в светящийся круг, и правая рука Эски шлепнулась на пол.

— Ах!.. Чтоб тебя… — горестно пробормотал Эска, зажимая обрубок левой рукой. — Ну, дубина! Говорил же тебе — не надо!

Крон вытаращил глаза. Златоглазый демон вел себя так, словно не испытывал боли. Впрочем, так оно, наверное, и было — демон же, не человек и не инке… Да и крови совсем не видно. Даже отрубленная рука, лежавшая на полу, не кровоточила. Демон!!!

Крон опустил меч, попятился.

Эска наклонился, подобрал свою руку, и жестко посмотрел на Крона.

— Ладно!.. — заявил он спокойным голосом. — Подумай пока! Время еще есть! Я вернусь за тобой позже…

Он повернулся и покинул комнату.

Крон опустился в кресло. Его трясло. Пальцы его разжались, и меч выскользнул из ладони на пол. Крон даже представить себе не мог, что сказки о демонах подземных огненных болот окажутся правдой. А ведь Крон с этим самым Эской сиживал за одним столом — раньше, в Вечном Городе.

Интересно, что Эска тоже хотел заставить меня покинуть крепость, подумал Крон. Ему-то зачем это нужно было? И ведь наверняка еще многие будут пытаться уговорить его! Но если этому златоглазому так нужно, чтобы я покинул Диирий, то мне просто необходимо остаться здесь! Ни одна затея проклятого демона не идет на пользу людям!..

Мысли Крона прервало сухое и негромкое покашливание за дверью. Крон насторожился. После визита златоглазого нервы его были напряжены. Крон быстро подошел к двери, распахнул ее и увидел на пороге незнакомого худого старика довольно высокого (по плечо Крону) роста, с толстой книгой в руках. Старик сурово смотрел на Крона, нахмурив брови.

— Что тебе нужно? — спросил Крон. — И кто ты такой?

— Впустил бы сначала старого человека! — с вызовом ответил незнакомец. — А то — сразу вопросы задавать!

Крон посторонился, пропуская старика в комнату, и с недоумением посмотрел на него. Это еще кто такой? Что за день сегодня! С самого утра все так и лезут к нему, пытаясь во что бы то ни стало сохранить его жизнь! И этот старик, наверное, из села пришел. С просьбой от селян… Куда, интересно знать, смотрят рыцари?! Пропустили в башню этого старика и даже не удосужились доложить о нем!..

Старик по-хозяйски огляделся по сторонам и посмотрел на Принца.

— Ну, здравствуй, Крон! — сказал он. — Вот, значит, ты какой!..

— Назови мне свое имя! — потребовал Крон. — Зачем ты явился сюда? И что это такое?

— Это книга, — сказал старик, не обратив внимания на предыдущие вопросы Крона.

— Очень похоже, — усмехнулся Крон. — И что в ней написано? Может быть, там написано, какое имя ты носишь? Или по какой причине ты осмелился явиться сюда?

— Эта книга называется «Дорога миров», — невозмутимо ответил старик. — И в ней написано, как можно попасть в другие миры, как оказаться в ином времени… Много еще чего… Все секреты магии… И заклинания тоже есть…

— Ты колдун?! — выдохнул Крон. — И эта книга — колдовская?! Не может быть!

Старик недовольно покосился на Крона и проворчал:

— Такое впечатление, что я снова оказался дома… Ты что, не любишь магов?.. э-э-э… колдунов?

— Не знаю, — пожал плечами Крон. — Я видел всего одного колдуна. Его имя Гинэл…

— Гинэл… — задумчиво повторил старик и горестно вздохнул: — Не имею чести знать о нем. Он древний колдун?

— Древний? — переспросил Крон. — Да нет, он молодой… Совсем молодой. Пятнадцать лет назад он отправился в поход с отрядом, которым командовал Синак…

— Мудрейший Синак?! — взволнованно воскликнул старик. — Он уже был здесь?

— Мудрейший?! — удивился Крон. — Умный — может быть, смелый — это уж точно! Но я бы не называл его мудрейшим!

— Много ты понимаешь в мудрости! — проворчал старик. — Был бы мудрым, не сидел бы тут, в башне… Так был здесь Синак или нет? — нетерпеливо переспросил старик.

— Я уже давно его не видел, — признался Крон. — С тех самых пор, как его отряд отправился за Криар…

— Это хорошо, — обрадовался старик. — Значит, я не опоздал.

Крон непонимающе уставился на старика.

— Я должен передать ему эту книгу, — пояснил старик. — А Синак должен будет ее сохранить. Вот так-то…

— Ты хочешь сказать, — недоверчиво спросил Крон, — что Синак придет сюда?!

— Синак уже здесь, — раздался спокойный голос. — Я обещал возвратиться, и я возвратился!..

Старик и Крон обернулись одновременно.

Первое, что поразило Крона, было не то, как Синак смог попасть сюда (Крон уже не удивлялся тому, что в этой башне откуда ни возьмись появляются колдуны и вообще — кто попало! Особенно те, кому здесь быть совершенно не полагалось!..), а то, что Синак за все прошедшие годы ничуть не состарился. Лицо его оставалось по-прежнему молодым, словно годы утеряли власть над ним. Одет он был в черную накидку, длинную, до самого пола. И рука его сжимала старый холщовый мешок.

Крон не успел открыть рот, как старик скороговоркой затараторил:

— Наконец-то! Жди тебя тут целый день! Ну да ладно! Держи! — Старик протянул Синаку свою книгу.

— Что это? — поинтересовался Синак, не притрагиваясь к книге.

— «Дорога миров»! — гордо произнес старик.

— Что ты можешь знать о мирах? — презрительно проговорил Синак. — Старый пень!..

— Мальчишка! — взвизгнул старик. — Да тебя еще на свете не было, когда я… Короче говоря, забери книгу и спрячь ее в замке крепости Сорот…

— Ты разговариваешь со мной так, словно имеешь большую власть, нежели я, — усмехнулся Синак. — Мое имя Синак! А кто ты такой? Назови мне свое имя!

— Когда-то давно меня называли Леганом, — ответил старик. — Но уже много лет я ношу иное имя. Лаоэрт! Знакомое слово?

— Лаоэрт?! — хором воскликнули Крон с Синаком. — Первый колдун Межгорья?!

— Вот именно! — сердито ворчал старик. — Только не колдун, а маг! И не тебе, мальчишка, хвастаться передо мной своим умением! Понял?

Синак с почтением принял из рук Лаоэрта книгу.

— «Дорога миров», — прочел он.

— Что я тебе и пытаюсь втолковать, деревенщина! — продолжал кипятиться Лаоэрт. — Забери ее и спрячь в Сороте! Хорошенько спрячь! Чтобы не пропала…

— Зачем же ее прятать?! — спросил Крон. — Лучше будет, если люди прочтут ее.

— Меня не интересует, кто будет ее читать, — отмахнулся Лаоэрт. — Для меня важно одно — чтобы я сам смог ее прочесть!

— Сам смог прочесть?! — не понял Синак.

— Долго объяснять, — отмахнулся Лаоэрт. — Забирай книгу и — смотри у меня! Потеряешь — голову оторву! — Лаоэрт погрозил пальцем Синаку.

— Книга… — задумчиво проговорил Синак и посмотрел на Крона. — Мне многое нужно рассказать тебе… О завещании вождя темных людей, о начале Новых Времен…

— Я уже знаю, — кивнул Синаку Крон. — Здесь был Гинэл, он мне все рассказал…

— Гинэл?! — обрадовался Синак. — Он жив?! Где он сейчас? А остальные? Ты видел их?

— Хватит вам! — воскликнул Лаоэрт. — Нашли время, чтобы устраивать вечер воспоминаний! Хочешь узнать, где сейчас этот твой… как его?… тик возьми и посмотри сам! Или ты не маг?

— Посмотреть? — Синак уставился на Лаоэрта. — Как?!

— Э-э-эх! — горестно махнул рукой Лаоэрт. — Маг, а не знаешь таких простых вещей! И это тебя будут называть Мудрейшим? Ха! Да у любой кошки мудрости больше, чем у тебя!..

— А ты не мог бы научить меня тому, что сам знаешь? — с жаром спросил старика Синак.

Крон хотел было попросить о том же, но Синак опередил его на несколько мгновений. А потом Крон понял, что времени у него уже все равно нет…

— Научить? — ворчливо переспросил Лаоэрт. — Книгу читай, бестолочь! Пишешь для вас, дураков, пишешь… Всю жизнь пишешь! А мозгов это вам не прибавляет!

— Я тоже пишу книгу, — робко сообщил Синак.

— Ну и дурак! — ответил Лаоэрт, но тут же поинтересовался: — А о чем книга?

— Книга о Тьме и Свете, — ответил Синак. — И о том, что выше Света и выше Тьмы…

— А-а-а!.. — радостно закричал Лаоэрт. — Читал! Знаю!

— Как же ты мог ее читать, если я еще не окончил свой труд?! — удивился Синак.

— А пошли со мной! — предложил Лаоэрт. — Я тебе все и объясню!

— Куда? — спросил Синак.

— Сюда! — Лаоэрт взмахнул рукой, и в воздухе перед ним возник золотистый светящийся шар.

Крон во все глаза уставился на него. Ему показалось, что в шаре мелькают какие-то картинки. Словно это было окно в комнате, через которое смотришь на мир. Ни одной картинки Крон не запомнил, но зрелище заворожило его. И не его одного — Синак тоже уперся взглядом в этот колдовской шар. Потом он тяжело вздохнул и произнес:

— Я готов пойти с тобой, Лаоэрт. Но прежде мне нужно поговорить с Кроном…

— Нечего тут разговаривать! — рассердился Лаоэрт. — Уж сколько с ним разговаривают, и никакого толку! Хочешь заставить Крона покинуть крепость? — спросил он Синака. — Так ведь Крон не уйдет! Не уйдешь?

Крон отрицательно покачал головой. Ему очень хотелось уйти с кем-нибудь из этих колдунов, но он знал, что не сделает этого.

— Вот! Видишь? — Лаоэрт ткнул пальцем в Крона. — Не уйдет! Здесь останется! А мы с тобой пойдем!

— Крон! — Синак посмотрел на Принца.

— Не беспокойся обо мне, Синак! — заявил Крон. — Я долго жил, и сейчас во мне нет страха перед смертью. Иди с Лаоэртом! Прощай, Синак! Жаль, что мне так и не удалось самому стать колдуном…

— Магом, а не колдуном, — проворчал Лаоэрт и посмотрел на Синака. — Все выяснил? Пошли! Оставь человека в покое! Надоели вы ему все со своими уговорами! Отстаньте от него!

— Знай же, Крон, — торжественно заявил Синак, — что я вернулся сюда для того, чтобы воевать с инксами! Моих знаний теперь достаточно для этого! Я буду рушить крепости и уничтожать армии инксийских рыцарей! И я не успокоюсь до тех пор, пока наша земля вновь не станет свободной!

— Пошли, что ли? — настойчиво повторил Лаоэрт. — Крепости он рушить будет… Разрушитель!..

— Прощай, Синак, — сказал Крон.

— Прощай, Крон, — Синак поклонился Принцу. — Пусть хранят тебя небеса!..

Колдуны переглянулись, Синак кивнул Лаоэрту, и тот взмахнул руками и что-то неразборчиво прокричал. Фигуры колдунов задрожали, словно Крон смотрел на них сквозь потоки раскаленного воздуха. Раздался громкий хлопок, как будто кто-то ударил палкой по столу, и через миг ни Лаоэрта, ни Синака в комнате уже не было.

На следующий же день из крепости потянулись повозки. Пешие и конные люди и инксы торопились покинуть ставшее опасным место. Что могли забрать — забирали с собой, что нет — бросали в домах. Из сел тоже многие уходили, в основном в Андирские горы, переждать опасное время. Многие уходили, но многие и оставались.

Они являлись в крепость с оружием в руках, молча стояли перед воротами замка, ни о чем не просили, но и так было понятно, чего хотят эти люди и инксы. Негромкие разговоры тихим гулом висели над толпой.

— Оке вернулся…

— Долго его не было! Свалился как снег на голову!..

— Подохнем мы тут. Все как один. Точно тебе говорю! Я знаю, что такое Степь! А уж тем более Степь под таким командиром, как Оке!..

— И принесла же его тьма…

— О Боге так не говори!

— Какой же он Бог?! Так просто… Бессмертный, как и Крон наш…

— Крон — предатель! Собака Крон! А Оке — Бессмертный Бог! Он Степь не предавал!

— Так чего же ты тут торчишь-то?! Иди в свою Степь! Оке всех принимает!

— Так он же людей берет! А я — то — инке!..

— Тьфу!.. И я тоже… А я думал, из людей ты… Поди разберись теперь, кто есть кто?..

— А вот я из людей! И что? Тоже хочу с Кроном остаться! Хотя он конечно же и собака подлая, но зла я от него не видел. И привык я добром за добро платить, не то что вы, инксийские морды!

— Да заткнись ты, дубина! Я вот тебе сейчас как отплачу! За добро-то, что ты у меня с огорода вчера попер!..

— Тихо! Господин Дайр идет! Может, скажет что?.. Но Дайр делал вид, что не обращает внимания на этих людей. Он не собирался докладывать Крону о том, что около тысячи селян и горожан решили остаться в крепости перед лицом неминуемой гибели. Достаточно было и того, что рабы в шахтах после объявления им долгожданной свободы наотрез отказались эти шахты покидать. И сейчас Лагаэн безвылазно торчит внизу, на самом нижнем ярусе этих шахт — пытается понять, чего же хотят взбунтовавшиеся рабы…

Об этом Дайр тоже пока не докладывал Крону. У Принца сейчас был Принц Ландер… Предатель Ландер…

Ландер появился в Диирии ранним утром. Он прискакал один, без сопровождающего отряда. И выглядел он не просто испуганным, он был в панике. Глаза его суетливо бегали по сторонам, словно и здесь, в замке у Крона, Ландер опасался мести вернувшегося Оке.

— Крон! Нам нужно бежать! — торопливо заговорил он.

— Я останусь, — твердо заявил Крон.

— Крон! Твоим рыцарям нельзя доверять! Со мной в Хадре было больше тысячи воинов! Но едва они узнали об Оке, как все разом бросили меня и ушли! Они присоединятся к Степи, я уверен в этом! Они нас ненавидят!..

— Говори только о себе, — поправил его Крон. — Рыцари Дара тоже бежали из Хадра?

— Нет, они остались, — ответил Ландер.

— Вот видишь!..

— Ничего я не вижу! — взвизгнул Ландер. — Кроме того, что и ты, и Дар — оба лишились ума! Нужно бежать в горы!

— Ты боишься Оке, — заявил Крон.

— А ты не боишься? — ехидно спросил Ландер. — Ты не предал его армию?

— Все люди, доверившие мне свои жизни, сохранили их, — спокойно ответил Крон. — И сейчас ни один из них не покинул меня. Все они решили остаться со мной.

— Ты глупец! — воскликнул Ландер. — Они свяжут тебя и отдадут на растерзание Оке! Чтобы сохранить свои гнусные жизни!

— Не сомневаюсь, что ты бы поступил именно так, — заметил Крон. — Но я своим рыцарям доверяю. Уходи, Ландер! Я не хочу тебя видеть!

— Хорошо, — злобно прошипел Принц Сарианиса. — Ты пожалеешь о том, что не послушал меня. И пожалеешь очень скоро! Прощай!

Крон не ответил ему. Он смотрел, как Ландер торопливо выбегает из зала, и на душе у него было тяжело. Ландера он никогда не любил. Но сейчас Принц был ему особенно неприятен. И по лицам стражи, стоявшей возле дверей, Крон понял, что те испытывают к Ландеру точно такие же чувства.

— Печально видеть Принца в таком состоянии! — усмехнулся Лагаэн, кивая вслед убежавшему Ландеру.

— Не нам его судить, — отрезал Крон.

— Как будет угодно Принцу, — поклонился Лагаэн. — У меня есть известие, господин Крон!

— Говори, — кивнул Крон, ничего хорошего, впрочем, не ожидая услышать.

— Рабы отказываются уходить, — заявил Лагаэн,

— Что-о-о?! — изумлению Крона не было предела.

— Они хотят остаться в крепости, — подтвердил Лагаэн с улыбкой. Ситуация его явно забавляла. — Они говорят, что Принц спас их от смерти…

— И поэтому они теперь хотят умереть вместе со мной?! — прервал его Крон. — Что за глупости!

— Но ведь это так и есть, господин Крон, — мягко заметил Лагаэн. — Вы выкупили их у других Принцев. Если бы вы этого не сделали, никого из них не осталось бы в живых. И инксы, и люди — все решили остаться, господин Крон. Если в крепости останетесь вы, то и рабы ее не покинут…

— А жители крепости, Л надеюсь, ушли? — хмуро спросил Крон.

— Да, Принц, — кивнул Лагаэн. — Ушли… Почти все.

— Что значит: «почти все»? — еще больше нахмурился Крон.

— Осталось около тысячи людей и инксов, которые тоже не хотят покидать своего Принца в тяжелое для него время, — пояснил Лагаэн. — И я считаю, Принц, что они правы. Осмелюсь заметить…

Договорить Лагаэн не успел. В дверях раздался шум, до Крона донеслись громкие ругательства, и в зал быстрым шагом вошел Пагор.

— Что за свора у тебя, Крон? — возмущенно начал говорить Пагор. — Опять меня к тебе не пускают!

— Что случило — вскричал Крон. При виде Пагора сердце его замерло. «Цэнга, — подумал он. — Ралэйн…»

— Не беспокойся, — ответил Пагор. — Я переправил твою инксийку в Андирскйе горы! Через два десятка дней они с сыном уже будут в Закриарье!

Крон облегченно вздохнул, но все же спросил:

— Этим твоим людям можно доверять?

— Больше, чем тебе, — усмехнулся Пагор. — Я, например, тебе не верю! До сих пор! Ты что, действительно решил здесь остаться?

— Сколько всякого сброда отваживается задавать вам в последнее время вопросы, Принц! — со вздохом заметил Лагаэн, опуская ладонь на рукоять меча.

— Я не слышал, чтобы ты о чем-то спрашивал Крона, — парировал Пагор. — Или ты себя сбродом не считаешь?

— Длинный язык укорачивает жизнь его обладателя1- злобно сказал Лагаэн.

— Короткий ум — тоже! — расхохотался Пагор. — Перестань на меня пялиться, инксийская тварь!

Лагаэн шагнул к Пагору, но Крон громко сказал:

— Прекратить! Если вы хотите драться, ступайте прочь из крепости!

Лагаэн опустил руку, уже готовую было рвануть меч из ножен.

— То-то, — удовлетворенно ухмыльнулся Пагор.

— Зачем ты вернулся? — спросил его Крон. — Чего тебе здесь нужно? Ты ищешь ссоры?

— Я пришел сюда, чтобы остаться с тобой, — заявил вдруг Пагор.

— Убирайся! — приказал Крон. — Мне не нужны здесь драки!

— Хорошо, Крон, — миролюбиво ответил Пагор. — Я не трону этого негодяя. Если хочешь, я даже улыбнусь ему. Вот так! — Пагор гнусно оскалился в сторону Лагаэна.

— Почему ты решил вернуться? — настаивал Крон.

— Не знаю, — пожал плечами Пагор. — Решил — и все! И останусь! Никуда ты меня уйти не заставишь! Сам не знаю, почему решил… Понимаешь?

— Кто-то говорил про короткий ум! — ехидно усмехнулся Лагаэн.

— Не у одного меня, видать, ум короток! — вздохнул Пагор. — И перестань меня задевать! А то я позабуду свое обещание, данное Крону!

Лагаэн смотрел на Пагора уже с интересом.

— Ты решил разделить судьбу Принца?! — удивился он.

— Это для тебя он всего лишь Принц, — отмахнулся Пагор. — А для меня — Бессмертный Крон! Человек, спасший жизнь и мне, и еще очень многим! И я пойду с ним до конца!..

Крон не смог сдержать улыбки. Он вспомнил недавние слова Пагора.

— Ты же говорил, что моя дорога — это дорога для дураков! — напомнил ему Крон.

— А почему ты решил, что сам я — умный?! — совершенно искренне удивился Пагор. — Только что вот эта гнусная… э-э-э… этот рыцарь сказал, что мой ум достаточно короток для того, чтобы я стоял вровень с вами обоими!

Крон рассмеялся и протянул ему руку.

— Я не подам тебе руки, — неожиданно серьезно заявил Пагор. — Ты — инксийский прислужник! Ты — Собака Крон! Ты предал Степь! И моего рукопожатия ты не заслуживаешь! Но ты не предал людей! И потому ты не заслуживаешь и смерти! Но если смерть стоит в конце твоего пути, я хочу быть рядом с тобой, когда ты ее увидишь. И я пойду с тобой до самого конца, Крон! Для того чтобы плюнуть смерти в глаза и сказать, что она пришла не за тем, кто того заслуживает!

— Спасибо, Пагор. — Крон опустил руку. — Спасибо… Пагор кивнул и повернулся к Лагаэну.

— Ну что, инксийская морда? — усмехнулся он. — Будем готовиться к смерти?

— Я рад, что умру не один, а рядом с такой тварью, как ты, — ответил Лагаэн. — И если бы не Принц!..

— У нас теперь один Принц! — отмахнулся Пагор. — Пошли на стену, что ли? Чего здесь стоять?!

Они с Лагаэном развернулись и вместе, плечом к плечу, покинули зал.

— Не убейте друг друга! — крикнул им вслед Крон.

— Не волнуйтесь за это отребье, Принц, — ответил на ходу Лагаэн.

— И за эту инксийскую тварь — тоже! — откликнулся Пагор.

И они переглянулись и рассмеялись, словно шли не на верную смерть, а на веселую вечеринку в ближайший трактир.

Степь пришла широким потоком, гневной рекой, разделившейся на два рукава, охватившие Диирий и замкнувшие его в кольцо. Многие тысячи кочевников в куртках без рукавов, вооруженные, злые, беспощадные. Снизу полетели тучи стрел, и сразу же около сотни рыцарей, из простого любопытства полезших на стены, оказались убиты.

Арбалетчики дали несколько ответных залпов, но их стрелы даже не достигли рядов кочевников — большие степные луки били гораздо дальше. И вскоре арбалетчики перестали стрелять.

Потом в рядах кочевников произошло непонятное движение. Какие-то диковинные повозки, влекомые лошадьми, расположились вокруг стен крепости. На каждой из таких повозок высилось непонятное сооружение, чем-то напоминающее колодезных журавлей. Кочевники возились возле них и совершенно перестали обращать внимание на крепость. Воспользовавшиеся этим рыцари внимательно рассматривали удивительные повозки, удивленно переговариваясь между собой.

Повозок было много — сотни три, не меньше. Вот одна из них вздрогнула, длинная жердь, укрепленная на ней, распрямилась, совершила быстрое движение и метнула в крепость какой-то темный предмет размером с лошадиную голову. Предмет этот перелетел через стену и грохнулся на крепостной площади. Все с удивлением следили за этим полетом, но когда из расколовшегося предмета выплеснулась пылающая дымным огнем темная жидкость, все с криками кинулись ее гасить. Но было уже поздно.

Сотни точно таких же предметов, являвших собой простые глиняные кувшины, наполненные смертоносной огненной смесью, обрушились на крепость. Вмиг все было охвачено огнем и густые клубы жирного дыма заполнили все улочки.

Паника охватила многих. Горожане и селяне, оставшиеся в крепости, принялись вопить и бессмысленно метаться меж пылающих зданий. Кто-то наступал в пылавшую лужу, и черная жидкость приставала к его сапогу, продолжая ярко гореть. Кто-то кинулся в дом и запер дверь в тщетной попытке уцелеть. Кто-то пожалел о своем опрометчивом решении остаться в крепости и кинулся было к воротам, но был встречен вооруженными рыцарями Лагаэна, отброшен назад или вовсе убит.

Крон наблюдал за всем этим из окна своей любимой башни. Клубы дыма постепенно заполняли комнату, разъедали глаза и затрудняли дыхание. Но Крон не обращал внимания на это. Он смотрел, как гибнут люди, оставшиеся с ним, и сердце его разрывалось от невозможности им помочь.

В башню вошел Дайр с несколькими рыцарями.

— Чего тебе? — не оборачиваясь, спросил Крон.

— Я беспокоюсь за тебя.

Крон обернулся и посмотрел на Дайра. В глазах у того было неподдельное волнение. А ведь он действительно беспокоится за меня, а не за себя, вдруг подумал Крон. Хотя ему грозит не меньшая опасность, чем мне…

— Дайр! — Крон положил руку на плечо рыцаря. — Уходи! Уходи и уводи своих людей. Лагаэну дорога в Степь заказана — он инке. Но, ты сможешь попытаться! Может быть, Оке смецит гнев на милость, когда ты сам явишься к нему!

— Возможно, Крон, ты и прав, — медленно проговорил Дайр. — Может быть, Окв|И не убьет нас, если мы придем в Степь Но я хочу остаться с тобой! Я поклялся идти с тобой до самого конц*а, каким бы он ни был… И потом, может быть, Оке снимет осаду и уйдет дальше на север? Если он увидит, что мы не представляем для него опасности… Может быть, он не станет нам мстить и желать нашей гибели… А если нет… Что ж!.. Мы вместе воевали, Крон, вместе и умрем. Я уже не в том возрасте, чтобы дрожать перед лицом смерти.

— Уходите, пока не поздно! — повторил Крон. — Оке никого не пощадит! Если он смог вернуться сюда даже из преисподней, то не для того, чтобы миловать нас!.

— Нет! — покачал головой Дайр. — Мы будем стоять до конца! Мы не оставим своего Принца!..

Крон посмотрел на него с грустью и тихо сказал:

— Думайте сами. Вам теперь решать, с кем быть дальше! С Оке или со мной!

— Мы уже решили, — ответил Дайр.

— Тогда иди! Иди, и пусть небеса хранят тебя и твоих людей!..

Дайр поклонился и вышел из комнаты. Крон подошел к окну — клубы дыма, заполнившие помещение, мешали дышать, а возле окна свежего воздуха было побольше. Крон посмотрел вниз. Кочевники окружили крепость плотным кольцом. Присмотревшись, Крон даже разглядел внизу фигурку светловолосой Йорки. Самого Оке видно не было, но он, без всякого сомнения, тоже был где-то здесь.

Оке… Проклятие! Ведь все можно было сделать иначе!!! Без войны, без разрушения того единства, которое Крону удалось создать. Единства людей и инксов. Пусть слабого и неустойчивого, но единства. Без открытой ненависти и непримиримой вражды. А теперь… Теперь это единство сохранилось только тут, в крепости. Среди людей и инксов, решивших остаться вместе с Кроном… Проклятие!

В этот момент Крон ненавидел Оке. Он готов был его растерзать, попадись тот ему в руки. Крон с ненавистью высматривал внизу своего бывшего друга, но не находил.

— Оке, — пробормотал Крон. — Оке… Будь ты проклят! Будь ты!..

И в этот момент за спиной Крона прозвучал сдавленный крик, полный удивления. Крон резко обернулся и на миг оторопел. Но рука его действовала быстрее, и ладонь уже лежала на рукояти верного заплечного меча. Вот только выхватывать его Крон не стал — не смог. Он опустил руку и только и смог вымолвить:

— Ты?! Ты пришел… Пришел за мной… Будь ты проклят… Я знал, что это случится… Я знал, что ты никогда не простишь мне того, что я сделал…

В комнате стоял Оке.

Он был в какой-то странной одежде, и рядом с ним, испуганно прижимаясь к его плечу, стояла невысокая девушка. Крон поначалу принял было ее за Йорку, но тут же понял, что ошибся — девушка была темноволосой, и лицо ее хоть и показалось Крону смутно знакомым (или похожим на чье-то), ничем не напоминало лицо Йорки. И потом, Крон же только что видел Йорку внизу, возле крепости!

— Здравствуй, Крон, — сказал Оке, делая шаг вперед и протягивая для пожатия свою руку.

Голос Оке звучал беззлобно, и в нем чувствовалось превосходство над противником. Конечно, какие преграды могут существовать для Бессмертного Бога! Может быть, Оке и впрямь Бог? И тогда… тогда его уже ничто и никто не сможет сдержать,

Крон попятился и срывающимся от волнения голосом спросил:

— Как ты попал сюда? И кто это с тобой?

— Моя спутница, — Оке посмотрел на девушку, испуганно таращившую глаза по сторонам.

— Мне показалось, что это Йорка, — проговорил Крон.

— Нет, Йорка сейчас… — Оке на миг запнулся. — Она на Риифорских болотах. Крон усмехнулся.

— Если под стенами Диирия располагаются Риифорские болота, тогда ты не ошибаешься! Ни к чему меня обманывать! Я только что видел ее внизу. Она командует одной из Степных армий? Кстати, вот и она! Посмотри сам, если не веришь! — рассмеялся Крон, показывая рукой за окно. — Вон она, на коне, рядом с… Что?!

Лицо Крона исказилось от ужаса. Он подумал, что сходит с ума. Потому что внизу, под стенами крепости, рядом с Йоркой сидел на коне… сам Оке!

Крон осторожно повернул голову и посмотрел в комнату. Оке был тут. И внизу он тоже был.

Колдовство!

Вот что имел в виду вождь темных людей! Вот почему для Оке теперь нет преград! И даже огненные демоны не смогли совладать с ним!

— Ты… — растерянно пробормотал Крон. — Ты!.. И здесь, и там, внизу!.. Ты!.. Значит, ты пришел, чтобы убить меня, — догадался Крон. — А я тебя убить не могу. Нельзя убить человека, который находится сразу в двух местах…

Оке на миг смутился, словно Крон открыл его самую главную тайну, но тут же пришел в себя. И слова, которые Оке произнес, были совсем не теми словами, которые Крон ожидал от него услышать.

— Послушай, Крон! — сказал ему Оке. — Почему ты не хочешь сдаться? Почему ты не выйдешь из крепости, не пошлешь своих людей для переговоров?..

— Не смейся, Оке! — резко оборвал его Крон. — Ты не затем вернулся, чтобы миловать! Ты вернулся, чтобы карать! Разве нет?

— Да! Чтобы карать! — запальчиво выкрикнул Оке. — Инксов, а не людей!

— Инксов и людей, которые им служат! — поправил его Крон. — Как Бессмертного Дара! Нет?

— Дар уже мертв, — спокойно ответил Оке. — Но он не захотел вести переговоры. Он был глуп и подл. А ты?

— Считай и меня глупцом, если тебе так будет легче, Оке! Мы не покинем крепости!

— Почему?

— Если бы ты видел Ландера! Он был у меня в замке. Если бы ты видел, как Ландер испугался! Если бы ты слышал то, что он говорил, ты бы понял почему!

— Ландер — подонок!

— Как и я! Как и Дар, принц Хадра! Как и мы все…

Оке запнулся и посмотрел на Крона уже иным взглядом, в котором читалось сожаление… Крон так и не понял, о чем или о ком.

— С тобой мы бы смогли договориться, — тихо сказал Оке.

— О чем?!

— Ты не помнишь?! Ты забыл, как мы вместе брали Гдан?! Как ты спасал меня от смерти? Ты забыл, что Йорка именно тебе обязана своей жизнью? Ты забыл, что мы с тобой всегда были вдвоем, плечом к плечу?

— Плечом к плечу… — опустил глаза Крон. — Нет, Оке. Я все это помню. Однако, уходя, ты оставил вместо себя командиром Ландера, а не меня… Нет, нет! Я не в обиде! — торопливо добавил Крон, видя попытку Оке возразить ему. — Это было твое право! Но я не думаю, что мог поступить иначе, чем поступил вскоре после твоего ухода. Я ДОЛЖЕН был перейти к инксам, чтобы спасти своих людей. Я не хотел губить их, как Ландер, твой преемник… Аты… — Крон вздохнул и закончил фразу, давшуюся ему с таким трудом: — Ты бросил Степь…

— Нет, Крон! — возразил Оке. — Ты знаешь, что это не так! Я не бросил армию, меня обманом заманили в тот, иной мир! Я там был не по своей воле! И при первой же возможности я вернулся в Межгорье!

— Вернулся… — пробормотал Крон. — Это не важно, почему ты покинул армию. Важно то, что ты сделал это. Ты оставил нас всех на произвол судьбы, и мы спасались как могли. А теперь ты вернулся и собираешься призвать нас к ответу за то, что мы оказались слабее тебя. За то, что мы находили такой выход из положения, какой считали возможным. Ты сумел пробудить ненависть в кочевниках. Ты сумел заставить их ненавидеть инксов. Ты думаешь, что сам я очень люблю этих тварей? Ошибаешься, Оке! Но я смог хотя бы сохранить жизнь немногим людям, служащим мне! Инксы хотели обратить все население Межгорья в рабов, а тех, кто не подчинится им, — уничтожить. Но благодаря мне, Ландеру и Дару инксы могли бы получить провинции, населенные людьми. И люди жили бы там, может быть, и не так хорошо, как при Бессмертных, но — жили бы!

— Я думал об этом, Крон, — кивнул Оке. — Но меня такой выбор не устраивает.

— Это мне стало понятно уже тогда, когда я узнал о смерти Дара, — криво усмехнулся Крон. — Но я ничего не могу с этим поделать!

— Можешь! — вскричал Оке. — Пошли ко мне людей для переговоров! Сделай это!

— Нет, — покачал головой Крон. — Не мой собственный страх держит меня здесь. Мои люди боятся тебя. Они не верят, что ты сможешь их простить. И они никогда не попросят тебя об этом.

— Тогда пойдем со мной, Крон! — предложил Оке. — Может быть, тебе удастся выйти тем путем, каким я попал сюда.

— Я не оставлю своих людей. Они верят в меня. И если им суждено погибнуть, я погибну вместе с ними.

— Забирай их всех! Забирай с собой всю свою армию!

— Степь, — грустно улыбнулся Крон. — Степная армия ждет победы над Диирием. Надо мной… Как твои люди отнесутся к тому, что моя армия исчезнет? Не появится ли в них неуверенность? Не подумают ли они о том, что инксы намного сильнее Степи? Ведь если нам удалось избежать неминуемой смерти…

— Ты жаждешь умереть, Крон! Ты сам ищешь смерти!

Крон вспомнил, что то же самое говорил ему и Пагор. И еще многие… А может быть, так оно и есть? Может быть, Крон действительно просто устал от этой жизни?

Самое удивительное, подумал Крон, это то, что Оке поступает точно так же, как и все остальные, — пытается меня уговорить вернуться в Степь! Но как же тогда быть Лагаэну и другим инксам? Нет! Это не та дорога, по которой Крон готов идти! Эта дорога годится только для Ландера и ему подобных!..

— Я человек, — просто ответил он. — И если моя смерть поможет избавить Межгорье от инксов, что ж… Не моя вина, что я оказался по другую сторону крепостной стены. И не твоя, Оке. Так уж получилось…

— Ты погибнешь, Крон, — сказал Оке.

— Я знаю это, — спокойно ответил тот. — Но меня это не пугает. И ничего уже не изменить.

— Подумай еще раз. Твоя помощь нужна Степи, ведь ты хороший воин, Крон! Выйди из крепости. Давай объединимся! Вместе пойдем на инксов!

— Нет! Этого не будет! Оставь меня, Оке! Дай мне спокойно встретить свою судьбу. Уходи!

— Я так надеялся на этот разговор, Крон, — сказал Оке после недолгого молчания, — но он не принес ничего хорошего. Жаль. Но все равно я рад был тебя видеть. Прощай!..

— Прощай, Оке! Желаю тебе уничтожить инксов! Желаю тебе победы. — Крон немного поколебался, вспомнив Пагора, но потом решился и протянул Оке руку.

Оке с готовностью ответил на его пожатие, но… ладони их прошли друг сквозь друга, словно сотканные из воздуха. Крон испуганно отдернул руку и изумленно посмотрел на Оке. «Так и есть, — подумал он. — Колдун! Могущественный колдун! Или даже сам Бог!..»

— Бог… — тихо прошептал он и отвернулся к окну. — Ты действительно Бог…

Крон не видел, как исчезли Оке и erb спутница. Даже если бы он и обернулся, то вряд ли сумел бы что-нибудь разглядеть. Комната уже была полна удушливого дыма. «Скоро все будет кончено», — подумал Крон.

Крон едва ли не на ощупь добрался до двери и, спустившись по лестнице, прошел на задний двор замка. Пожар вовсю бушевал и тут, но здесь не было слышно истошных воплей сгорающих заживо людей и инксов.

Крон прошел в казарму, где раньше жили его рыцари, и закрыл за собою дверь. Клубы дыма в небе заслоняли солнечный свет, и было похоже, что наступила ночь.

Крон огляделся по сторонам. Багровый полумрак наполнял комнату. Крон подумал, что комната сейчас выглядит так, как могла бы выглядеть, перенесись она в подземные огненные болота.

Крон извлек свой меч, и яркое свечение клинка разогнало царивший сумрак. Крон опустился на колени и положил меч перед собой. Руками он разгреб земляной пол и погрузил туда рукоять меча. Затем встал и отряхнул колени.

Меч достигал ему до груди. Казалось, что перед Кроном горит какой-то сказочный огонь — добрый, ласковый, манящий к себе…

Крон отодвинул от стены один из столов и запрыгнул на него. Сверху сияющий меч казался еще красивее. Крон не отводил от него взгляда, любуясь дивными переливами света. Но постепенно сияние начало ослабевать. Рука Крона не касалась меча, и свет, излучаемый им, постепенно тускнел. Крон не отводил он него взгляда до тех пор, пока свечение совсем не погасло. В полумраке его глаза уже с трудом различали стальное лезвие.

«Жаль, — подумал Крон. — Жаль, что без меня этот меч никогда не засияет таким светом! Или засияет, но я уже этого не увижу…»

Крон развел в стороны руки и спрыгнул со стола. Он старался не промахнуться. Крон хотел, чтобы острие пришлось прямо на его сердце. И судьба оказалась благосклонной к Принцу Диирия.

Тело Крона упало на меч, пронзивший его насквозь, слабо дернулось и замерло. И словно в память о навсегда ушедшем Бессмертном клинок, торчавший из его спины, вспыхнул ярчайшим светом, разогнавшим красноватый полумрак по самым дальним углам комнаты. Несколько мгновений этот свет набирал силу, затем начал ослабевать. Он становился все тусклее и слабее, вот уже стала заметна кровь Крона, темными потеками окрасившая лезвие. И вскоре бледно-голубой свет совершенно погас. И вокруг снова воцарился прежний багровый сумрак.

 

ЭПИЛОГ

Степь уходила на север. Оке, сидя на коне, смотрел, как мимо него проходят колонны пеших и конных воинов. Дорога тянулась по правую руку от Бессмертного, а налево он старался не смотреть — в той стороне исходили дымом и паром почерневшие от копоти развалины крепости, политые недавним дождем. Четыре дня бушевало пламя, и никто не мог войти в крепость. И только прошедшей ночью, когда небо смилостивилось над раскаленным камнем и опрокинуло на крепость небесные воды, кочевники смогли увидеть дело своих рук. Наверное, это зрелище очень сильно на них подействовало, подумал Оке. Потому что сейчас Степь выглядела какой-то молчаливой и подавленной. Словно сожжение Диирия тягостно подействовало на всех них. Даже лошади и те брели как-то понуро. Оке вздохнул и тронул с места коня.

От колонны кочевников отделилась Йорка и подъехала к Оке.

— Что с тобой? — озабоченно спросила она. — Ты как будто и не рад победе!

— Какая же это победа? — проворчал Оке. — Победа была бы, если б мне удалось поговорить с Кроном…

Йорка сердито засопела, но промолчала. Потому что к ним присоединились еще двое всадников — Сакр, пастух из бескрайних лугов, лежащих за Риифорскими болотами, и Приил, сын давно погибшего Бессмертного Кинира.

— Жаль, что Крон умер сам, — заявил Приил. — Я не сумел отомстить ему за отца.

— Можешь считать, что уже отомстил, — ровным голосом возразил ему Сакр. Приил ничего не ответил.

— Сколько человек из диирийских сел примкнуло к Степи? — неожиданно спросил Оке.

— Около тысячи, — сердито ответил Приил.

— Так мало?! — удивился Оке. Впрочем, удивление его было не очень сильным. Он ожидал чего-то подобного.

— Крон был не таким уж плохим человеком, — заметил Сакр.

— Инксийский прихвостень! — фыркнула Йорка.

— Он старался облегчить жизнь людей, — возразил Сакр. — Старался на свой лад. Он выбрал кружную дорогу, а мы — прямую. Но обе эти дороги ведут к одной цели.

— Ты думаешь, что Крон предал Степь не для того, чтобы спасти свою шкуру?! — презрительно скривила губы Йорка.

Сакр пожал плечами.

— Если бы во всех крепостях в замках Принцев вместо инксов сидели люди… — задумчиво проговорил он. — Не знаю. Может быть, со временем инксам просто не осталось бы места в Межгорье. Не знаю…

— Это его дорога! — запальчиво ответила Йорка. — Его, а не наша. Он сам выбрал свой путь! И никто не гнал его по этой дороге!

— Знаешь, Йорка, что я заметил? — Оке с интересом посмотрел на своих спутников. — Никто из вас ни разу не назвал Крона так, как его долгие годы называли все кому не лень — Собакой Кроном!

— Я… — Йорка запнулась.

— Крон выбрал свой путь, — повторил Оке слова Сакра. — Эх! Жаль, мне не удалось с ним поговорить. Мне кажется, что я теперь всю жизнь буду об этом жалеть. Я думаю, что мне удалось бы убедить Крона присоединиться к Степи, пойти по нашей дороге, вместе с нами… Жаль…

Оке замолчал и прищурился, словно высматривая что-то впереди. Может быть, он пытался разглядеть, куда приведет их дорога, по которой они пошли? Кто знает?..

Кочевники уходили на север. Сквозь клубящиеся облака пыли, сквозь смерть и кровь, по своей дороге. По дороге, ведущей через Сарианис, где сидел Предатель Ландер, через Андиор, где произойдет главная решающая битва между людьми и инксами, через Лист и Касг, до самого Лаоэрта, который вскоре станет их городом, городом людей, столицей Межгорья. По дороге, которую они сами для себя выбрали. И каждый свято верил в то, что дорога эта приведет именно туда, куда хочется им, а не куда будет угодно своенравной фантазерке Судьбе.

2002 г