Пустая комната, заполненная светом. Отсутствие окон и мебели...
— Ни фига себе, — покрутил головой Коновалов. — Отдыхайте, говорит...
Колобок прошелся по комнате, потом присел на ковер.
— Мягкий, — сообщил Колобок. — И теплый.
— Эх! — вздохнул Коновалов. — Колдуны, мать вашу...
Он лег на пол и закинул руки за голову.
— Приветствую вас в Антааре! — повторил он фразу Махвата Игнта.
Эллина с Катей тоже опустились на ковер.
— Девочки, — сказал Коновалов, — я вот одного не пойму. Мы здесь уже сколько? Часов десять или даже пятнадцать, да?
— Десять часов — наверняка, — кивнула Эллина.
— Вот! А мне почему-то жрать не хочется совершенно, — задумчиво произнес Коновалов. — И не устал я ни капельки.
— Я тоже, — согласилась Эллина.
— Магия, — сказала Катя. — Гоблины тоже умеют вытворять подобное. Я знаю, я видела.
— Магия, магия... — проворчал Коновалов, закрывая глаза.
Несмотря на его уверения в том, что он совершенно не устал, Коновалова вдруг потянуло в сон. Он расслабился. В комнате стало темнее, свет постепенно мерк.
— Что-то темнеет, — сказал он.
Ответом ему было молчание.
— Эллина! — громко позвал Коновалов.
Тишина.
Коновалов открыл глаза и огляделся. Он был в комнате совершенно один.
— Твою мать!.. — Коновалов мгновенно оказался на ногах.
Сон как ветром сдуло, руки уже бесцельно шарили по телу, разыскивая хоть какое-то оружие. Юрия начал одолевать страх. Он ожидал чего-нибудь подобного, какой-нибудь ловушки. Но пропадать в ней считал совершенно излишним.
— Эй! — крикнул Коновалов. — Где все?..
— Спят.
Коновалов резко обернулся на голос.
— Макс! То есть... Махват. Куда все пропали?
— Никто не пропал, — покачал головой невесть откуда появившийся Махват. — Все спят. Они здесь, просто ты их не видишь. И они тебя не видят и не слышат. Считай, что ты находишься в той же самой комнате незадолго до того, как вы все сюда вошли...
— Что с ребятами? — Коновалова мало занимали все эти премудрости.
— С ними все в порядке, — сказал Махват и повторил: — Они спят.
Нельзя сказать, чтобы Коновалов поверил Махвату. Но он расслабился.
— Ты служил в Корпусе Верных Защитников, — произнес Махват, и Коновалову почудилось осуждение в его голосе.
— И что? — с вызовом спросил Коновалов.
— Почему ты ушел оттуда?
— Гоблины проиграли войну, — заявил Коновалов. — Ну, может быть, пока еще не проиграли, но проиграют обязательно. Во всяком случае, влияние их уже не такое, как раньше. Сейчас они уже не могут контролировать ситуацию. А мне нравится быть на стороне победителя...
Коновалов не понимал, по какой такой причине он откровенничает с Махватом Игнтом. Юрий никогда и никому не рассказывал о том, что делал или собирался делать.
Он всегда был один. Он привык быть один, он любил быть один. Это хорошо и правильно — быть одному. Когда можешь и должен полагаться только лишь на себя, а не на кого-то, кто в данный момент находится рядом и может тебя подвести или даже предать. И Коновалов почти никогда и ни с кем не откровенничал, хотя порой очень хотелось этого...
— Гоблины еще не проиграли войну, — возразил Махват. — Возможно, они и проиграют, но до того момента еще очень далеко. Пройдет не меньше пятидесяти лет, прежде чем Срединный Мир получит право не принимать в расчет пришельцев из Багнадофа. Пятьдесят лет... Сколько лет тебе?
Коновалов нервно сглотнул. Он не понимал, куда клонит Махват.
Пятьдесят лет? Ну и что?! Сейчас или через пятьдесят лет — какая разница?..
«Нет, — подумал Юрий, — Разница есть... Через пятьдесят лет меня уже не будет в живых...»
— Ты понял меня, — удовлетворенно кивнул Махват. — Но можно помочь твоим желаниям осуществиться. Смотри!..
И Коновалов вдруг увидел удивительную картину. Это было словно во сне, будто очень короткий и яркий сон, за миг сообщивший ему массу информации.
Коновалов увидел себя — в новой и чистой одежде, радостного, довольного и, кажется, даже сытого. Он увидел прекрасный город, какой никогда прежде даже и вообразить себе не мог, и сразу же понял, что это Москва. Он увидел свободно и без опаски разгуливающих людей. Не прячущихся и не озирающихся, без оружия и злобы в глазах, таких же довольных и радостных, как и он сам...
— В таком мире ты сможешь жить так, как тебе хочется, — говорил Махват, — а не так, как принуждают тебя обстоятельства. И это может наступить в Срединном Мире не через пятьдесят лет, а прямо сейчас. Ты прав, гоблины уже не так сильны, как раньше. Но и у людей недостаточно силы, чтобы быстро покончить с ними. Жителям Срединного Мира нужна помощь. И я могу ее оказать.
— Как? — Этот вопрос вырвался у Коновалова раньше, чем он успел спросить, чего же за все это потребует Махват.
— Блокнот, — сказал Махват. — Возьми его у Кати и передай мне. И больше ничего не нужно. С его помощью я открою дверь тебе и твоей армии в Срединный Мир прямо отсюда, из Саакбарада.
— Моей армии?! — удивился Коновалов.
И тут же видение преподнесло ему картины выстроившихся в удивительно ровные квадраты воинов. Огненные лица, черная одежда, гордая осанка. Черные квадраты заполняли все целиком, весь мир, до самого горизонта.
— Они будут служить только тебе, — сказал Махват. — Единственное, чего я хочу, — чтобы ты не допускал в Срединный Мир никого из иных миров. Я не хочу, чтобы мой собственный мир — Саакбарад — превратился в то же, во что превратился сейчас ваш, Срединный Мир.
— Сладко поешь, — криво усмехнулся Коновалов. — Блокнот у Катьки забрать? Фиг тебе! Попробуй сам провести к нам свою армию!
— Это не моя армия, — покачал головой Махват. — Эта армия будет твоей. И только твоей. Она станет подчиняться лишь тебе.
Коновалов запнулся. Махват молча смотрел на него.
— Нет, — сказал Коновалов. — Мы сами что-нибудь придумаем...
— Конечно, — неожиданно легко согласился Махват. — Я и не думал, то ты согласишься на мое предложение. Вы сами решите, как вам быть. Но я хотел, чтобы ты знал об имеющейся у тебя возможности...
И образ Махвата начал таять, растворяться в воздухе...
* * *
Маркулию было хорошо. Необъяснимое спокойствие снизошло на него. Даже осознание того, где он сейчас находится, не могло его потревожить.
Присев в углу комнаты и поджав под себя ноги, Маркулий закрыл глаза. Он слышал голоса членов команды, но его сейчас не трогало то, о чем они разговаривают. Тем более что голоса эти делались все тише и тише, пропадая и растворяясь в тишине...
Маркулий открыл глаза. Перед ним возвышалась черная фигура Махвата Игнта. И больше в комнате никого не было. Отчего-то Маркулий совершенно не испытал удивления. Непонятно почему, но он был абсолютно уверен в том, что с остальными ничего плохого не случилось.
Маркулий, опираясь на стену, с кряхтением встал на ноги и посмотрел на Махвата.
— Ты хочешь со мной поговорить? — спросил Маркулий.
Махват кивнул.
— Сестра отправляется в Харамишат, — сказал он. — Остальных она заберет с собой.
Глаза Махвата Игнта внимательно следили за Маркулием, словно ожидая, какова будет реакция мага на эти слова. Хотя при могуществе Махвата проникнуть в мысли любого из обитателей Срединного Мира проблем не составляло.
— Я хочу, чтобы ты остался здесь, в Антааре, — заявил Махват.
— Я бы предпочел вернуться обратно в Срединный Мир, — спокойно ответил Маркулий.
Махват поджал губы. Лицо его выражало сомнение.
— Я совсем не уверен, — медленно произнес он, — что кто-либо из вас вернется обратно...
— Почему? — спросил Маркулий.
— Я не знаю, какие цели преследует сестра, — ответил Махват.
— А какие цели преследуешь ты? — спросил Маркулий, — Для чего тебе нужно, чтобы я остался в Антааре?
— Ты — мой ученик, — сказал Махват Игнт. — У меня не так уж много учеников, чтобы я мог позволить себе ими разбрасываться. За последние шестьсот лет я обучил мастерству всего четверых. И ты — самый лучший из них.
— А остальные? — спросил Маркулий. — Где они сейчас?
— Умерли, — пожал плечами Махват. — Век жителей Срединного Мира короток, а вечность не имеет границ.
— Ты считаешь, что, если я отправлюсь с твоей сестрой, мне будет угрожать опасность? — поинтересовался Маркулий.
— Не знаю, — опять пожал плечами Махват. — Может быть.
— Есть силы, которые защитят нас, — сказал Маркулий, — так же как они защитили нас и в Багнадофе. Я верю в них.
Махват помрачнел, брови его нахмурились.
— Я не хочу рассуждать об этом! — резко произнес он. — Силы есть и здесь. Сила есть и у меня, И у тебя тоже может быть сила. Такая сила, против которой все остальное просто теряет свое значение. Ты сможешь употребить эту силу на то, на что сочтешь нужным. На те дела, которые считаешь хорошими. Тебе не нравится присутствие в Срединном Мире существ из Багнадофа?
Маркулий медленно, словно бы опасаясь ответа, отрицательно помотал головой.
— Мне тоже это не нравится, — кивнул Махват. — И ты смог бы вернуться обратно, научившись у меня многому. Ты в одиночку сумел бы избавить Срединный Мир от пришельцев. Разве это плохо?
— Для чего тебе это нужно? — поинтересовался Маркулий. — Что толку, если Срединный Мир изгонит Багнадоф? Какую выгоду ты получишь от этого?
— Срединный Мир уникален своими возможностями, — сказал Махват. — Оттуда открыты двери в любой из миров Цитадели-На-Шести-Островах. Сейчас этими возможностями никто не может воспользоваться, потому что Багнадоф не позволяет этого сделать. Но Багнадоф недостаточно силен, он не может ни использовать эти возможности Срединного Мира, ни контролировать происходящее там...
— А ты хотел бы, чтобы Срединный Мир контролировал Саакбарад? — понял Маркулий.
— Не обязательно Саакбарад, — возразил Махват. — Контролируйте сами. Ты можешь даже возложить на себя эту сложную и ответственную миссию.
— Тот, в кого я верю, справится с этим лучше меня, — улыбнулся Маркулий.
— Безумец! — воскликнул Махват. — Он не в силах справиться даже с Багнадофом! Ты знаешь, что в Срединном Мире давно уже существуют места, ведущие в неведомые миры? Скрытые Миры! Их потому так и называют, что сущность их скрыта ото всех. И если существа тех миров придут к вам, случится непоправимое! Сейчас нет никого, кто мог бы выступить против Скрытых Миров! А моя сила в Срединном Мире не безгранична. И у меня нет под рукой никого, кроме тебя, кого я сумел бы обучить необходимому! Одним словом, ты останешься здесь! — решительно заявил Махват.
— Я знаю, что не могу рассчитывать на райские кущи, но не хочу остаток своих дней провести в Преисподней, — ответил Маркулий.
— Что?!
Махват Игнт запрокинул голову и захохотал:
— Какой потрясающий бред! Только Срединный Мир способен родить такое! Райские кущи! Преисподняя! Послушай. — Махват стал неожиданно серьезным. — Те силы, которые вы называете «светлыми», обещают тебе в награду исполнение твоих желаний. Те же, что вы именуете «темными», обещают то же! В чем же разница?!
— Иногда после того, как твои желания исполняются, — ответил Маркулий, — чувствуешь себя не очень-то хорошо.
— Желать нужно правильно! — отрезал Махват. — Главного нужно желать, а не мелочь какую-то! Самого главного! Без чего твое существование невозможно! И тогда не имеет уже значения, от кого ты это получишь! Ты видел Багнадоф? Это Преисподняя! Самая настоящая Преисподняя! Не сказал бы, что там страдают. Нет Ада! Нет Рая! Есть Истинные Миры, есть Ложные Миры! И есть Срединный Мир, где все это переплелось. Срединный Мир, откуда можно попасть куда угодно. Вот единственная ценность того мира, откуда вы пришли!
— Ты играешь словами, — сказал Маркулий. — Я знаю, это у тебя хорошо получается. Но вещи не меняются только из-за того, что ты их называешь иначе, чем я.
— Значит, — сказал Махват, — ты твердо решил вернуться обратно? Что ж... Если ты считаешь, что в совершенстве знаешь всю магию, все те секреты, которые я мог бы тебе передать...
— Жизни моей не хватит, чтобы познать всю истину, — сказал Маркулий.
— Жизнь наша в наших же руках, — ответил Махват. — Ты думаешь, в Срединном Мире и здесь время течет одинаково? Чушь! Там у вас не прошло и секунды с того момента, когда ты отправился в Багнадоф. И здесь ты будешь фактически бессмертен. Подумай — все время всех миров окажется в твоем распоряжении.
Маркулий покачал головой.
— Ладно! — махнул рукой Махват. — Ступай с остальными! Я буду ждать, пока ты убедишься в бессилии того, кому доверил свою жизнь. И тогда ты вернешься. Я приму тебя, Маркулий. Ведь ты — мой любимый ученик...
И после этих слов он развернулся и вышел из комнаты. Маркулий посмотрел ему вслед, и нехорошие предчувствия зашевелились в его душе. Слишком уж легко согласился Махват Игнт отпустить его. Слишком легко. Он наверняка что-то задумал. Но вот что именно?..
Маркулий снова присел и закрыл глаза. Ему вдруг невыносимо сильно захотелось спать.
* * *
Мысли о Черном Сердце не давали покоя Эллине. Даже неожиданно навалившееся желание спать не могло отогнать их.
Сад Черных Сердец. Если бы попасть туда. А оттуда — прямо к Черному Сердцу Каганата, то... Но — как?..
— Очень просто...
Эллина открыла глаза и с удивлением обнаружила, что она осталась в комнате совершенно одна. То есть не одна — возле стены на полу, вытянув ноги, сидел Махват. Но больше вокруг никого не было. Эллина села и уставилась на него.
— Где остальные? — проскрежетала она.
— Остальным ничего не грозит, — ответил Махват. — Я хочу поговорить о Саде Черных Сердец.
Эллина напряглась.
— Нам не удалось осуществить задуманное только потому, — говорил Махват, — что Багнадоф успел подготовиться. Пока мы плыли по каналу, силы Багнадофа успели организовать оборону. Если бы наш путь занял меньше времени, было бы иначе.
— Каким образом? — поинтересовалась Эллина.
— Мы можем оказаться прямо в Саду Черных Сердец, — заявил Махват. — Нам не нужно будет терять время, добираясь до Цитадели- На-Шести-Островах. Мы сможем открыть путь туда хоть прямо отсюда. А уже из Сада — в Срединный Мир. Мои слуги побеспокоятся об актар-гаггш, и те не смогут помешать нам осуществить задуманное.
— Когда? — выпалила Эллина.
— Хоть сейчас, — пожал плечами Махват. — Для этого лишь нужен блокнот Николая-летописца. А он у Кати...
— Ясно, — прохрипела Эллина. — Обойдешься! Имея блокнот, мы и без тебя уничтожим Сад! Моих и Катиных знаний достаточно для этого! И больше нам ничего не нужно! Я давно знаю, что тебе не терпится наложить лапу на летописи. Так что, Максик, ни фига у тебя не выйдет! Сколько бы ты ни старался... — Эллина поперхнулась и закашлялась.
— Вы можете погибнуть, — заметил Махват. — Все.
— Не важно, — хрипло прошептала Эллина.
Махват некоторое время молча смотрел на нее. А потом задал неожиданный вопрос:
— Очень больно?
— Пошел ты...
— Я хочу хоть чем-то вам помочь, — сказал Махват. — Хоть как-то облегчить выполнение вашей задачи. Хотите решать проблему сами — воля ваша. Но хочешь, я помогу хотя бы лично тебе?
Эллина волком глянула на Махвата.
— Я могу сделать так, что ты будешь чувствовать себя здоровой, — заявил Махват. — Ты сможешь снова стать сильной и крепкой, как раньше. Стать такой, как прежде...
— А можно? — Дребезжащий голос Эллины невольно дрогнул.
Слова эти вырвались у нее помимо воли. Эллине сейчас и правда было очень больно.
— Конечно можно, — улыбнулся Махват.
Эллина с трудом проглотила комок, неожиданно возникший в горле. «Стать такой, как прежде...» Эти слова Махвата всколыхнули в душе давно забытые воспоминания, и вдруг предательски защипало в глазах.
«Стать такой, как прежде...»
До того, как самый близкий человек неудачно выстрелил в нее. Неудачно в том смысле, что не убил. Повредил горло, но не убил. Было больно. Очень. И не только горлу — душе.
Она нисколько не сожалела о том коротком миге, на который она очнулась в подземелье. Очнулась, чтобы увидеть занесенный над ней приклад автомата. Он хотел ее добить. Правильно, зачем она ему теперь была нужна? Взрыв завалил коридор, надежно отрезав их от преследователей, самих не знавших толком расположения коридоров подземелья. Как выбраться — известно. Распечатать склады труда не составит. И можно жить — просто жить, не воюя, не голодая, не зная бед и забот. Отличная перспектива! И зачем делить это все с какой-то девчонкой?! Пусть даже она и помогла все это обнаружить...
Эллина тогда была одним сплошным комком боли и ненависти. Она до сих пор не понимала, как ей удалось с ним справиться. Оружия в руках не было, но Эллине удалось свалить его ударом ног, повалить и начать душить. Она была слабее, и ему обязательно удалось бы вывернуться. Но ненависть Эллины придавала ей сил. Она готова была вцепиться врагу зубами в горло. И вцепилась...
А потом несколько долгих минут она плакала — от боли, от обиды, от злости... пока не потеряла сознание...
«Стать такой, как прежде...»
Нормально говорить, а не дребезжать, словно машина с пробитым глушителем, везущая кучу ржавого железа. Нормально питаться, а не проталкивать в себя каждый кусочек, давясь от боли в горле, мысль о которой способна напрочь отбить весь аппетит. Пить воду — любую, даже самую холодную, не опасаясь простуды, способной превратить в муку каждый глоток. Нормально дышать, не испытывая мучений от слишком холодного или слишком теплого воздуха. Просыпаться утром не с желанием умереть...
«Стать такой, как прежде...»
— Стать такой, как прежде... — то ли прошептала, то ли подумала Эллина.
— Да, — кивнул Махват. — Как прежде. Хочешь?
— Нет! — хрипло выплюнула Эллина.
— Глупо, — сказал Махват. — Я же ничего не прошу взамен. Не хочешь отдавать мне блокнот — не надо. Но зачем же тебе мучиться?! Ты ведь наверняка погибнешь вместе с остальными. Доживи хоть последние мгновения свободной от боли...
Эллина уставилась на Махвата.
— Я ничего не прошу взамен, — медленно, с расстановкой проговорил Махват. — Мне ничего от тебя не нужно. Мне не нужно даже твоего согласия на эту маленькую милость. Просто — захоти. По-настоящему пожелай стать такой же, как до ранения...
И Махват пропал. Не растаял в воздухе, не вышел — пропал, как будто его и не было.
Эллина поджала ноги, обхватила их руками и опустила на колени голову. Нервная дрожь сотрясала ее тело. И еще очень першило в горле и хотелось кашлянуть. Но нельзя, потому что опять будет очень больно.
«Ты наверняка погибнешь... — вспомнила она слова Махвата. — Доживи последние мгновения свободной от боли...»
Дожить... свободной от боли... свободной...
Сон мягкой волной накрыл ее.
* * *
— ...Ты мне не веришь до сих пор, и правильно делаешь. — Голос Махвата в пустой комнате звучал тихо.
— Я знаю, — улыбнулась Катя.
— Ты сама сможешь уничтожить Сад Черных Сердец...
— Не Сад, — возразила Катя. — Цитадель.
— А какой смысл?! — Махват удивленно задрал брови.
— Чтобы никто больше и никогда не смог проникнуть в Срединный Мир, — ответила Катя.
— Глупо, — пожал плечами Махват. — Ты хочешь уничтожить Преисподнюю. Уничтожить то, что жители Срединного Мира называют злом. Но все познается в сравнении. Что делало бы твое добро, не будь зла? С чем его сравнивать? С пустотой? Ты хочешь обречь Срединный Мир на ровное и спокойное гниение. Добро и зло — вымысел. Вот это — зло. — Махват протянул руку и осторожно коснулся пальцами маски Кати. — Но я могу сотворить добро, избавив тебя от него. Сделав тебя опять здоровой и красивой.
— Мне и так неплохо. — Катя даже не шевельнулась.
Пальцы Махвата медленно ползли по ее маске. Затем опустились ниже, коснулись кожи на шее. И Катя ощутила тепло его ладони.
— Мне жаль тебя, — прошептал Махват. — Цитадель-На-Шести-Островах не уничтожить. Ты погибнешь зря. Начни хотя бы с Сада. Если останешься жива, примешься за Цитадель. Хорошо?
— Я не буду ничего обещать, — ответила Катя.
— Не надо. — Шепот Махвата звучал так, словно губы его шевелились возле самого уха Кати. Она как будто даже на миг ощутила его горячее дыхание.
— Не надо ничего обещать, — повторил Махват. — Просто попытайся...
Рука его коснулась Катиного плеча, ладонь осторожно погладила ее руку...
— Мне вспоминается Кремль, — улыбнулась Катя.
— Да? — Махват в ответ тоже улыбнулся — одними глазами.
— Да. — Катя смотрела ему прямо в лицо. — Кремль. И гоблинский маг, с которым я жила долгое время. Рассказать, какой он был отвратительный?
Махват вздрогнул и отдернул руку.
— Не нужно, — сухо обронил он. — Я ухожу. Спи...
* * *
Колобок успокоился довольно быстро. Он почему-то сразу поверил в то, что с остальными все в порядке.
— Пока в порядке, — холодно добавил Махват. — Но вам не следует пытаться даже думать попасть в Сад Черных Сердец.
Колобок молчал. Он понимал, что Махват хочет запугать его. Но приемы, которыми тот пользовался, были какими-то наивными, рассчитанными непонятно на кого.
— Самое лучшее, что вам следует сделать, — продолжал Махват, — это вернуться обратно. Особенно тебе. Пока ты прохлаждаешься здесь, в Срединном Мире... Впрочем, смотри сам!..
Махват усмехнулся, уставился в глаза Колобку, и перед тем явилась картина Санкт-Петербурга. Колобок похолодел. То, что это именно Санкт-Петербург, он, непонятно почему, догадался сам. Но узнать город было невозможно — его просто не было. Ровное поле, усыпанное мельчайшим мусором. Кровавые волны вязли у берегов. И над всем царил густой желтовато-зеленый туман...
— Нет... — прошептал Колобок.
— Пока нет, — согласился Махват. — Но скоро может быть так. Если ты не вспомнишь, зачем вообще оказался в Москве...
Колобок подавленно молчал.
— Вы все умрете, — спокойно сказал Махват. — И ты умрешь первый. Но учти, что, произнося слово «умрешь», я имею в виду совсем не то, что подразумеваешь под этим словом ты и остальные. Помнишь Сергея Ватолина? Смотри!..
И перед глазами Колобка предстала еще одна ужасающая картина. Нечто окровавленное, истерзанное, пронзенное раскаленным железом билось в агонии, истекая кровью. Видение было коротким, длилось оно едва ли дольше секунды. Но этого было достаточно, чтобы пробудить в Колобке ненависть.
— Освободи его, — потребовал он.
— Я?! — изумился Махват. — Это невозможно! Он принадлежит Симмаархаалу Нэгу, а не мне. Уверяю тебя, если бы он принадлежал мне, ему было бы намного хуже. — Махват криво усмехнулся.
И в этот момент Колобок потерял над собой контроль. Свист его меча прорезал воздух. Лезвие пронеслось буквально в миллиметре от лица Махвата. Который сразу же исчез, словно его и не было.
— Сука! — выкрикнул Колобок.
У него на один короткий миг закружилась голова, словно он стоял на краю бездны. Колобок едва не упал, сделал шаг, выронил меч и споткнулся обо что-то.
— Офигел? — Вскочивший на ноги Коновалов схватил Колобка за плечи. — Сбрендил, да?.. Эй... Эй! Что с тобой?!
— Нормально... — прошептал Колобок, оглядываясь по сторонам. — Все нормально...
Все взгляды были устремлены на Колобка. И поэтому все невольно вздрогнули, когда совсем рядом совершенно незнакомый, чистый и звонкий голос громко произнес:
— Что с тобой случилось?..
И сразу же за этими словами прозвучал возглас, полный изумления.
Все обернулись на звук и замолкли, пораженные увиденным.
— Обалдеть... — прошептал Коновалов. — Это... Эллина... Это ты?!
Эллина изменилась неузнаваемо. И не только голос, внешность тоже стала совершенно иной. Бесследно исчезли болезненная худоба и сутулость, кожа лица приобрела здоровый цвет, волосы сделались длиннее и гуще.
Эллина обежала взглядом изумленные лица команды и принялась ощупывать свое лицо.
— Не может быть, — пробормотала она. И в голосе ее — чистом и звонком — с трудом угадывались интонации прежней Эллины.
Сама Эллина чувствовала, что переменилась. Она после долгих лет вдруг ощутила себя здоровой и полной сил, способной горы свернуть. И это ощущение наполнило ее радостью. Ей захотелось рассмеяться, захохотать — во весь голос, не опасаясь боли в горле. Но единственное, на что она отважилась, — широкая улыбка.
— А ты говоришь — не может быть! — усмехнулся Коновалов.
— Да я и сама не верю... — пробормотала Эллина. — А что, я сильно изменилась?
— Не без того, — согласился Колобок. Он уже окончательно пришел в себя и теперь смотрел на Эллину с плохо скрываемым восхищением. — На человека даже стала похожа немножко.
— Ну тебя, — смутилась Эллина. — Катя! Я... правда?..
— Правда, — ответила Катя.
— Махват... он просто предложил... он ничего не потребовал взамен. То есть потребовал, но я не согласилась. Тогда он предложил это просто так... и я, наверное, согласилась... то есть он сказал, что мне нужно просто очень сильно этого захотеть... то есть, фактически, все-таки согласилась... — Она опять смущенно улыбнулась.
— А я отказалась, — улыбнулась в ответ Катя.
Эллина посмотрела на ее лицо — искусственная половина его матово светилась в полумраке комнаты. И радостная улыбка на губах Эллины увяла.
— Я думала, это сон, — прошептала Эллина.
— Нет, это Преисподняя, — возразила Катя.