Пребывание в Сарианисе было сопряжено с определенными трудностями. К нам продолжали подходить отряды добровольцев — только сюда, в Сарианис, пришло около шести тысяч. И вся эта сорокатысячная армия была опьянена успехом. Легкость, с какой Степь прошла половину пути до Лаоэрта, многим кружила голову. И не только незаслуженные боевые успехи играли здесь свою роль — подвалы Сарианиса были полны превосходнейшего вина. После того как я лично насчитал две тысячи перепившихся кочевников, я собрал всех командиров и объявил сухой закон. Я приказал разбить все бочки в подвалах замка и пообещал, что каждый, замеченный пьяным, будет казнен на месте. Это возымело свое действие, и на следующий же день армия снова была похожа на армию.

Нефтяные пещеры Сарианиса дали нам возможность заготовить изрядное количество зажигательной смеси. Впереди нас ждал Андиор, и взятие его я не считал очень уж легкой задачей. Во-первых, гарнизон крепости состоял исключительно из инксов — примерно восемь тысяч превосходных воинов. Во-вторых, слухи о нашем продвижении уже наверняка докатились до Лаоэрта, и я не знал, какую именно тактику изберут инксы в борьбе со Степью.

Если инксы выйдут к Андиору объединенными силами четырех крепостей, то мы столкнемся с двадцатитысячной армией противника. Но в этом случае маневренность инксов будет скована рекой на севере. Нет, скорее всего они поступят иначе.

Скорее всего инксы укрепятся на противоположном берегу Андиоара, превратив реку в неприступную границу для нас. Но катапульты вполне способны добросить до другого берега реки наши снаряды. Единственный раз, когда мы их использовали — при осаде Диирия. И, может быть, инксы о них еще ничего не знают. Тогда нам следовало и дальше сохранять в тайне эту нашу артиллерию, не афишировать ее без особой нужды. То есть придется брать Андиор без помощи катапульт, что очень усложняет дело.

Еще одна проблема — армия Кавара. Я не знал, дошла ли она уже до Криарских холмов, и если дошла, то долго ли она сможет там сидеть, не ввязываясь ни в какие авантюры? Кроме того, я решил несколько изменить планы. Если инксы намерены закрепиться на северном берегу Андиоара (что, впрочем, тоже пока под вопросом), Кавару стоило бы ударить им в тыл. Мимо крепости Коге они наверняка пройдут без особых осложнений. Я уверен, что гарнизон ее будет уже на пути к Лиету или к Андиору. Весьма сомнительно, чтобы инксы заперлись в своих крепостях, ожидая подхода Степи.

Я отправил небольшой отряд на Криарские холмы, чтобы сообщить Кавару о новых планах, и приказал готовить осадные башни и тараны для атаки Андиора. До Криарских холмов — два дня пути. И два-три дня уйдет у Кавара, чтобы прибыть на место. До Андиора Степь дойдет за сутки, так что три-четыре дня у меня в запасе еще есть. За эти дни мы обязательно должны будем взять крепость, иначе…

* * *

Наш авангард подвергся нападению инксов уже тогда, когда до Андиора оставалось еще километров десять. Инксы налетели небольшим, но очень слаженным отрядом и, пока Сакр сумел организовать своих пастухов, они приблизились настолько, что стрелять из луков по ним стало уже бессмысленно. К счастью, Сакр и сам это понял и бросил своих людей в атаку.

Нападавших инксов было не очень много — их отряд едва ли превышал пятьсот копий — и армия Сакра быстро с ними разделалась. Но — потери! Сакр потерял больше тысячи человек убитыми и около семисот — ранеными!

Инксы не собирались спокойненько сидеть в Андиоре и ждать, пока Степь подойдет к крепости. Но при таких-то неравных силах эта их вылазка была обречена на поражение, инксы не могли этого не понимать. То есть весь этот отряд выступал в роли камикадзе. Зачем? Зачем им было уменьшать и без того невеликий, по сравнению со Степью, гарнизон крепости? Видимо, инксы просто пытались нас задержать. Задержать любыми способами. Для чего? Может быть, они ожидают подкрепления?

Хорошо еще, что Степь не была скована обозом и катапультами. К тому же все армии двигались более или менее компактно, и я смог отдать приказ о штурме, не заботясь об осадных башнях и таранах, следовавших за нами следом — подойдут, никуда не денутся.

Второй раз инксы напали на нас уже под стенами самой крепости. Но мы были начеку, и их отряд в двести копий не принес сорокатысячной армии ощутимого урона. Но… Ворота были закрыты и со стен в нас полетели тысячи стрел. Мы окружили крепость, ожидая подхода осадных башен и таранов, которые уже показались вдалеке. Инксы выслали парламентеров для переговоров — я приказал всех их казнить на месте. Теперь уже мне было окончательно ясно, что инксы стараются оттянуть время до подхода своих дополнительных отрядов, которые могли бы ударить нам в тыл.

Возле ворот я расположил самые главные свои силы — армию Йорки — и сам занял место в ее первых рядах. К нам немедленно присоединился Приил, прямо-таки рвавшийся в бой. Мы оставили широкий проход перед воротами для свободного передвижения тарана. Инксы немедленно этим воспользовались, и еще один их отряд в двести всадников вырвался из крепости. Его уничтожение стоило нам жизни пятисот воинов и времени, затраченного на восстановление наших позиций.

Огромный ствол дерева диаметром около трех метров, снабженный большими колесами, несся к воротам Андиора, увлекаемый упряжкой из двадцати превосходных лошадей. Сами ворота в это время усиленно обстреливались лучниками Сакра, не позволяя инксам высунуться из крепости и опять нарушить наши планы. Арбалетчики в ответ стреляли со стен, и лошади, тянущие наш таран, начали гибнуть одна за другой. Но свою задачу они выполнили — таран уже развил достаточную скорость и вполне мог обойтись без их помощи.

Здоровенный двадцатиметровый ствол врезался в ворота, разнеся их на куски, и влетел в крепость, давя и калеча всех на своем пути. Армия Йорки ринулась в освободившийся проход, и закипел бой. Нас с Йоркой спасала только «песня смерти», но наши люди ее, конечно, слышать не могли. Инксы дрались отчаянно, и каждый из них погибал, унося с собой на тот свет троих-четверых кочевников. Мощеные улицы стали скользкими от крови, и груды тел затрудняли наше продвижение. Кроме того, отовсюду — из окон замка, из распахивающихся дверей, с крыш домов — в нас летели тучи стрел. Мы несли большие потери, но продолжали продвигаться вперед.

На подступах к замку произошла самая ожесточенная схватка — когда авангард, пробивавшийся туда, оказался зажат двумя отрядами инксов. Из трехсот кочевников уцелело не больше десятка. Но мы с Йоркой подоспели на помощь к оставшимся, и вскоре бой уже кипел в самом замке.

Мы с Йоркой и Приилом шли впереди всех, не доверяя эту миссию никому. Но на главной лестнице продвижение нашей группы было остановлено одним из инксийцев, владевшим какими-то необыкновенными приемами боя. Он настолько быстро и неуловимо орудовал своими мечами, что мы просто не могли прорваться сквозь эту мельтешащую завесу стали. Хорошо еще, что я, воспользовавшись «песней смерти», сумел проскользнуть мимо инксийца (даже при моей реакции это было нелегко сделать, и его меч успел зацепить меня, правда, не очень серьезно) и убить его ударом сзади, освободив дорогу кочевникам.

Наши люди уже бились в центральном зале замка, и победа была близка. Инксов осталось не больше двух десятков. Они понимали, что проиграли битву, но продолжали отчаянно защищаться.

Внезапно боковая дверь распахнулась, и в зал ворвалась инксийка с мечом в руке. Она была очень красива — настолько красива, что невозможно было передать это словами. Словно грациозная львица, словно молния изящная и смертельно опасная… Точеные и изумительно гармоничные черты лица, стройное и вместе с тем удивительно сильное тело и — глаза!.. Они лучились какой-то неземной красотой, каким-то колдовством и необъяснимым очарованием. При взгляде на нее меч дрогнул в руке Приила. И это стоило ему жизни — инксийка одним сильным и точным движением погрузила свой меч в его тело. Приил даже не успел вскрикнуть, а эта женщина уже заносила руку для следующего удара. На этот раз предназначенного мне. Я же стоял, не в силах поднять против нее оружие, и если бы не Йорка, одним движением снесшая ей голову, то неизвестно, был бы я еще жив или нет.

Тело инксийки рухнуло на колени и завалилось на ковер, обильно пропитывая его кровью. Я провел ладонью по своему лицу и перевел дух. Это были враги. Смертельно опасные враги… Наваждение исчезло…

Йорка посмотрела на меня внимательным и долгим взглядом, а потом перевела его на поверженную инксийку.

— Не понимаю, — пожала она плечами, — что особенного ты в ней нашел?!

Я огляделся вокруг. Бой уже кончился, и со всех сторон слышались стоны раненых. Мы победили, но какой ценой!..

Я присел возле раненого Приила и приподнял руками его голову. Мутный взгляд его поблуждал по сторонам и остановился на моем лице. Глаза его приобрели осмысленное выражение — Приил меня узнал.

— Оке, — слабо прохрипел он, — Оке, мы победили?..

— Да, Приил, — ответил я.

— Я знал, что мы победим, — прошептал он. — Иначе и быть не могло… Оке, убей их всех… Их всех…

Глаза Приила закатились, на губах показалась кровавая пена, и охотник Андирских гор испустил дух. Я поднялся на ноги и обернулся. Вокруг меня стояли кочевники, и все их взгляды были обращены ко мне. Внезапно один из них высоко поднял свой окровавленный боевой топор и громко прокричал:

— Слава Бессмертному Оке!!!

— Слава Бессмертному Оке! — тотчас подхватили все.

Я встал и, не оглядываясь, вышел из зала. «Слава, слава Айболиту!» подумал я со злостью. Слава добрым докторам!.. М-м-да-а… Поклонение Бессмертному приближается к опасной черте. Что за ней? Фанатизм? Культ?

Слава Цезарю! — это, конечно, приятно, но только на первый взгляд. А если хорошенько задуматься, то и не приятно вовсе. Ведь достаточно будет одной проигранной битвы, и бог превратится в лжебога. И что тогда? Стрела в спину?

От любви до ненависти один шаг. А от фанатичной любви — и того меньше. Неужели люди не понимают, что победили они только благодаря своему мужеству и отваге? Не понимают или не хотят в это верить? Боятся ответственности?

Если Степь одержит победу, то произойдет это благодаря богу. Именно Степному богу, а не какому-нибудь другому. И тогда можно будет гордиться тем, что бился рядом с самим богом, плечом к плечу.

А если Степь потерпит поражение, то опять же не по вине людей. Просто бог оказался неподходящим. Не оправдал надежд и людской веры в него. Может быть, тогда они попробуют победить во главе с другим богом. С Йоркой, например… С богиней… Очень удобная позиция. И если кочевники придерживаются именно ее, то Эска был прав, устраняя из Межгорья Бессмертных. Люди должны сами решать свою судьбу, сами должны бороться за свою свободу, а не сваливать всю ответственность на обожествляемого вождя на Цезаря, на Императора, на Президента… Или на Бессмертного старика Оке… Вот и попробуй им это объяснить, сказал я себе.

Нет уж, подумал я. Подождем до победы. А там что-нибудь придумаем. Все-таки, победа над инксами сейчас гораздо важнее. И так или иначе, а крепость мы одолели.

Андиор был взят. Степь разбила лагерь, и я собрал всех командиров армий. После разговора с ними мне на миг показалось, что все кончено, что мы никогда не сможем победить. Дело в том, что с оставшимися силами мы не в состоянии будем даже перейти Андиоар, если на противоположном берегу нас будут поджидать все те армии противника, которые смогут сюда подтянуться. Наши потери оказались настолько огромными, что шансов на победу у нас практически не было. Мы могли надеяться только на чудо.

Инксов в Андиоре было около четырех тысяч, и никого из них не осталось в живых. Нам же взятие крепости обошлось гораздо дороже — двенадцать тысяч убитых и три тысячи раненых. В строю осталось двадцать пять тысяч воинов. И это — после одного настоящего боя. Хреновое дело, надо сказать…

Правда, к нам продолжали подходить люди, и Степь вполне смогла бы набрать сейчас еще три-четыре тысячи воинов, но это не намного улучшит наше положение. Инксы — серьезные противники. Единственной же наиболее реальной силой в Степи продолжали оставаться пятитысячная армия Йорки и три тысячи лучников Сакра. Остальные же не были достаточно подготовлены к боям и вряд ли смогли бы противостоять настоящему напору врага. Три оставшиеся армии Мирита, Кана и Тиира — составляли значительную часть Степи, но в боях гибли именно они — по неопытности. А обучить их не было достаточно времени. От этих грустных мыслей меня оторвал Сакр, подлетевший ко мне на взмыленном коне.

— Оке! Инксы! Наступают! Наверное, в Андиоре ждали именно их!!! Да не туда, на восток! — вскричал Сакр, увидев, что я смотрю на север. Я действительно думал, что инксы ждут помощи из Лиета. Но — с востока?..

Там находится крепость Хотор. И если его гарнизон идет сюда без дополнительного подкрепления, мы вполне сможем достойно встретить его. Для этого достаточно будет армий Сакра и Тиира, а Йорке лучше остаться в лагере.

— Готовь своих лучников! — приказал я и бросился к коню. — И прикажи Тииру, чтобы он тоже выступал! Йорка! Остаешься командовать лагерем!

— Я с тобой! — крикнула Йорка.

— Нет! — ответил я. — Ты останешься здесь. Если со мной что-нибудь случится…

— Что может случиться?! — воскликнула Йорка. — Я пойду с тобой!..

— Нет!!! — рявкнул я. — Сиди здесь, я сказал!!!

Не слушая ее дальнейших возражений, я пришпорил коня, и мы полетели навстречу нежданным гостям. И вскоре мы увидели на горизонте клубы пыли, поднимаемые инксийской конницей.

Они неслись на нас, низко пригнувшись к спинам своих лошадей и выставив перед собой острия опущенных копий. Латы их ярко сверкали в лучах солнца, а за спинами, наподобие флагов, развевались цветные инксийские плащи. Смертоносный лес копий приближался к нашим рядам с каждой секундой. И я даже невольно испытал чувство уважения к той отчаянности смертников, с которой инксы атаковали втрое превосходящую их по численности армию. Однако эту смелость заметил не я один — в наших рядах возникли смятение и растерянность. Холодея от ужаса, я увидел, как страх появляется на лицах кочевников. И некоторые из них уже суетливо поворачивали своих коней, готовясь броситься наутек, словно трусливые зайцы.

— Стоять!!! — рявкнул я во все горло. — Сакр! Лучников — вперед!..

К нашему счастью, лучники были готовы и дважды успели выстрелить по наступающим, прежде чем дело дошло до рукопашной схватки. Особой выгоды от этих двух залпов мы не получили (численный перевес и без того был на нашей стороне), но люди, увидев валящихся на землю инксов, спотыкающихся коней и сумятицу, нарушившую строй противника, приободрились и воспряли духом.

— Вперед!!! — взмахнув мечом, заорал я, и Степь пошла в атаку.

Не скажу, чтобы это было очень уж легко, но мы их разбили. Причем без особых потерь с нашей стороны. Тем более что часть нашей армии зашла к инксам с фланга, прижав их к реке, а затем и вовсе окружив. Небольшому отряду противника удалось переправиться через Андиоар, но я приказал не преследовать их. Мое сердце словно почувствовало, что нам лучше находиться на этом берегу реки. И пока кочевники ликовали, радуясь победе, я напряженно всматривался в происходящее на противоположном берегу. А происходило там что-то не совсем понятное.

Отряд инксов, перебравшихся через реку, направился не на восток, а на запад, к Лиету. Какой же прок мог быть в Лиете от двух-трех десятков уцелевших всадников? Им лучше всего было двигаться в Коге, по пути к которому точно не могло быть наших кочевников. В этом случае у маленького отряда было гораздо больше шансов остаться в живых. Они же сразу поскакали на запад. И это могло означать только одно — вся армия Коге уже выступила в поход и движется на нас. Оставалось неясным только одно — по левому берегу реки они следуют или по правому? Идут ли они к Лиету или к Андиору, вслед за армией из Хотора? И пока я над этим раздумывал, ответ на мой вопрос показался во всей своей красе на противоположном берегу реки.

Эта армия насчитывала около семи тысяч, но мне показалось, что их там гораздо больше. Они в боевом порядке двигались на запад, не обращая никакого внимания на нас. Словно на этом берегу реки никого и не было. Немного жутковато было наблюдать за тем, как они проносятся мимо, не придавая никакого значения нашему присутствию. Кочевники разразились гневными воплями. Они приподнимались в седлах, размахивали оружием и выкрикивали по адресу инксов угрозы и оскорбления. Но все это оставалось без внимания. Инксы шли себе, словно и не видя нас.

— Оке! — подъехал ко мне Сакр. — Они идут к Лиету или?..

— Не знаю, куда они идут, — ответил я, — но нам сейчас лучше всего быть в Андиоре, вместе со всей остальной Степью.

— А может быть, нападем на них? — предложил Сакр.

— Нас гораздо меньше, — возразил я. — И станет еще меньше, когда мы переправимся через реку. Нам не одолеть инксов.

— Зато и им здорово достанется! — с жаром заявил Сакр.

— Да, — кивнул я. — А оставшиеся в живых перейдут Андиоар и нападут на ничего не подозревающий лагерь.

Сакр промолчал.

— Мы возвращаемся, — приказал я. — И как можно скорее.

* * *

Наш лагерь гудел, как растревоженный улей. И было от чего — на противоположном берегу реки расположились армии инксов. При беглом взгляде я насчитал около двадцати тысяч воинов. Возле самого берега реки выстроились арбалетчики. Следом за ними стояли конные отряды и пехота.

— Нужно нападать! — воскликнула Йорка. — Слышишь, Оке? Нужно немедленно напасть на них!

— Помолчи, — процедил я сквозь зубы. Она еще не знала об армии из Коге, которую мы немного обогнали, но которая тоже скоро будет здесь.

— Чего ты ждешь? — возмутилась Йорка.

— Чего я жду? — переспросил я сердито. — Я жду обоз! Я жду катапульты! Я жду известий от армии Кавара, чтоб ему пусто было! Я жду, наконец, когда же ты заткнешься и дашь мне немного спокойно подумать!!!

Йорка нахмурилась и замолчала. А я погнал коня к крепости — мне нужно было попасть на самую высокую башню замка, чтобы оценить ситуацию.

То, что я увидел с башни, заставило меня длинно выругаться. К Андиоару с севера и северо-востока двигались еще две большие армии. Особенно была велика армия, идущая сюда с севера. По своей численности она превосходила все армии, уже расположившиеся на берегу. Я поискал взглядом армию из Коге — она уже подошла к Андиоару. И до захода солнца все остальные армии наверняка тоже успеют присоединиться к основным силам. Обоза и катапульт не было видно. Сколько я ни всматривался в горизонт, степь была пуста. Куда же они могли подеваться?

Я спустился в лагерь и приказал лучникам выстроиться вдоль берега реки. Не ахти какой гениальный маневр, но ничего другого мне просто не оставалось. А все эти перемещения вселили в людей некоторую уверенность в своих силах. Создавалось отчетливое впечатление, что мы готовимся к атаке (победоносной, конечно же!..)

Солнце еще не коснулось Андирских гор, когда к инксам подтянулись две огромные армии, виденные мною с башни замка. Теперь на противоположном берегу находилось свыше шестидесяти тысяч воинов. А Степь насчитывала едва ли двадцать пять тысяч. Люди притихли. Им стало не по себе. Они даже разговаривали вполголоса, с надеждой поглядывая на меня.

Катапульты и обоз приковыляли в наш лагерь только после захода солнца. Я немедленно приказал расположить все триста орудий вдоль берега реки. Эта линия обороны протянулась более чем на три километра. Возле каждой катапульты я поставил повозки с зажигательными снарядами и связками стрел. В обозе находилось еще несколько тысяч кочевников, так что Степь получила дополнительные подкрепления и в живой силе. Но что это меняло? Инксов все равно было в два раза больше! Я посмотрел на противоположный берег, потом перевел взгляд на степную армию.

А ведь это будет самое настоящее самоубийство, вдруг отчетливо подумал я. Инксы нас просто раздавят своей массой! Кочевники недостаточно опытны в боевом искусстве. Смелости им, конечно, не занимать, но это только до тех пор, пока они видят меня во главе Степи. Убьют меня — и все! Отвагу их как ветром сдует! В чем же тогда выход? Уходить в горы?

Нет, не получится. С нами обоз и катапульты, оставлять которые врагам у меня нет ни малейшего желания. И потом, всю многотысячную армию так просто в горы не уведешь. Начнется паника. Непременно начнется. И тогда уже вряд ли кто-нибудь сможет уцелеть.

Остается только одно — молиться богу. Я напряг память и вдруг с ужасом понял, что никогда в жизни не слышал о межгорских богах. Их просто не существовало — красивых легенд о добрых и справедливых высших существах, у которых можно попросить защиты в трудную минуту. За такой помощью люди всегда обращались к нам, к Бессмертным. Но сам я не мог этого сделать глупо просить помощи у себя самого…

Что ж… Будь что будет, подумал я. Если уж нам и суждено стать всего лишь кратким эпизодом в истории цивилизации инксов об освоении этих земель, то пусть этот эпизод будет как можно значительнее. Чтобы хотя бы память о Межгорье навсегда засела в мозгах этих подонков. Чтоб последующие поколения инксов относились к людям хотя бы с уважением. А если все обернется иначе… Если мы победим…

Надо будет придумать для Межгорья какого-нибудь бога. Хоть самого завалящего. Впрочем, такой у Межгорья уже есть, ехидно подумал я. Вот он, сидит на своем коне и дуреет от непонимания того, что же происходит. Почему инксы не нападают на нас? Чего же они ждут?

Я не вылезал из седла, внимательно вглядываясь в темнеющую на том берегу массу инксов. Никакого движения в их рядах заметно не было. Йорка находилась рядом со мной. И мои волнение и беспокойство передались ей.

— Как ты думаешь, — тихо спросила она, — есть ли у нас шансы на победу?

— Шансы есть, — ответил я. — Вот надежды мало… Ты посмотри на эту армию! Их в два раза больше, чем нас!

— Катапульты…

— Никакие катапульты нам не помогут, — перебил я ее, — если инксы перейдут Андиоар. Здесь тогда такая каша начнется, что стрелять из них уже будет бесполезно.

— Откуда же их столько набралось? — спросила Йорка.

— Из Коге, наверное, — пожал я плечами. — Из Касга, из Лиета… Может быть, даже из самого Лаоэрта. Я не удивился бы, если б узнал, что войска из Мардиарской долины тоже здесь. Такого количества инксов я, честно говоря, не ожидал увидеть.

— Но мы начнем бой? — встревоженно спросила Йорка.

— У нас нет иного выхода, — медленно проговорил я. — Если мы сейчас уйдем, то уже никому и никогда не собрать Степь, подобную этой. И не пройти так далеко. Гдан, Асли и Крин имели в своем распоряжении небольшие гарнизоны. И поэтому старая Степь смогла их победить. Но ты вспомни, какая была битва под Хотором двадцать пять лет назад! Степь потеряла тогда около половины своей армии, а Хотор так и не был взят! А ведь там было не так уж и много инксов — вдвое меньше, чем кочевников. И в Степи тогда было шестеро Бессмертных… А теперь нас всего двое… Ты и я.

— Оке, ответь мне честно — ты скучал по мне? — неожиданно спросила Йорка.

— Да, — ответил я, а про себя подумал: «Нашла время и место…»

— А женщины у тебя были?

— Были, — признался я.

— Красивые?

— Очень красивые. Все похожи на тебя, Йорка.

— Ты мне потом все подробно расскажешь! — строго приказала Йорка. Когда закончится война, ты мне обо всем расскажешь. Хорошо, Оке?

— Хорошо, — согласился я. — Обязательно расскажу. Если останемся живы.

Мне не понравилось настроение Йорки. Подобные разговоры она начинает заводить только тогда, когда очень сильно волнуется. Я, конечно, тоже волновался. Я никак не мог понять, почему же не нападают инксы, чего они ждут? Но меня вдруг окликнул Сакр, сообщивший о том, что вернулся отряд, отправленный мною к Кавару. Я поспешил к ним, чтобы расспросить обо всем, и вскоре уже совершенно точно знал, чего именно ждали инксы.

Вести от Кавара и обрадовали меня, и привели в беспокойство. Я понял, что инксы собираются дать свой решающий бой. И то, что рассказали мне прибывшие от Кавара кочевники, вселило в меня слабую, но все же надежду на то, что мы сможем победить.

Кавару удалось собрать небывалую армию — больше пятидесяти тысяч воинов. И на Криарские холмы он привел ее даже раньше оговоренного срока. К сожалению (или к счастью?) не одна только армия Кавара шла в этот момент к Криарским холмам…

От самой крепости Сиуз, вдоль левого берега Криара, двигалась армия инксов, к которой постепенно присоединялись гарнизоны всех крепостей, лежащих на пути ее следования. Инксийская армия отставала от армии Кавара на один дневной переход, и Кавар прибыл на Криарские холмы раньше них. Он готовился уже разбивать здесь лагерь, когда ему доложили, что в лесу замечены инксы. Надо было знать Кавара, чтобы понять, что подобной возможности он упускать не собирается. К сожалению, я Кавара не знал…

Именно этих тридцать тысяч всадников и ждали на том берегу Андиоара инксы. Но ждали они напрасно. Армия Кавара атаковала инксов и загнала их в узкий скалистый проход между реками Криар и Риифор. Как раз в том самом месте, где находились развалины крепости Крин. Если бы в том бою уцелел хотя бы один инкс и если бы он донес сюда весть о разгроме их подкрепления, мы бы уже наверняка бились с противником. Но в том-то все и дело, что ни одного инксийца в живых не осталось! Все они были перебиты Каваром. Сам же Кавар потерял в этой битве половину своего войска, но оказал неоценимую услугу Степи, заставив инксов напрасно прождать целые сутки. Теперь Кавар находился северо-восточнее нашей армии, на левом берегу Андиоара, и с нетерпением ожидал дальнейшего кровопролития.

Это значительно увеличивало наши шансы на победу, до сей минуты почти что равные нулю. Да, инксов действительно по-прежнему оставалось вдвое больше, чем нас. Но на нашей стороне теперь были внезапность и значительное техническое превосходство над противником. Я приказал Йорке отправляться на запад, перейти реку возле Андирских гор и ударить по инксам с фланга. Кавару же я отослал приказ атаковать другой фланг инксов. Этим я несколько ослабил центр наших позиций, и если бы инксы вдруг решили ударить сюда всей своей массой, то мы летели бы аж до Риифорских болот, словно пробка из шампанского. Это было большим риском, но, как показали дальнейшие события, риском оправданным.

Едва забрезжил рассвет, я приказал открыть огонь. И первые лучи солнца слились с первым залпом наших катапульт.