— У нас новое дело, инспектор, — сообщил старший комиссар парижской уголовной полиции Сюртэ своему подчиненному Белену и тут же пояснил сказанное. — Исчезли две дамы. Одну зовут Бюиссон, вторую — Коломб.
— Об этом заявили родственники, комиссар? — спросил Белен и прищурился. Он делал так всегда, когда хотел сосредоточиться.
— Не только родственники. Гости со свадьбы, ибо обе дамы собирались замуж. Мадам Коломб должна была выйти за некоего Фреми, владельца виллы в Гамбе.
— И жених перед свадьбой удрал?
— Испарился.
— А невеста? — спросил инспектор Белен.
— Однажды не вернулась. Когда она не объявилась ни в понедельник, ни во вторник, ее стали искать.
— Где?
— Вспомнили, что у жениха есть вилла в Гамбе. Очевидно, невеста похвасталась об этом родственникам, и все отправились к ее будущему супругу. Что он им сообщил?
— Я же сказал, что он исчез, испарился. В Гамбе его никто не знал. Мэр однозначно заявил, что в округе никакой Фреми никогда не проживал.
— Выходит, они оба потерялись, — вздохнул инспектор Белен.
— Исчезновение Фреми и Коломб — это одно дело. Но кроме того, исчезла и другая дама, Бюиссон, которая через пару дней должна была выйти замуж за некоего Дюпона. И представьте себе, коллега, подобное совпадение: у Дюпона также была вилла в Гамбе.
— Это уже вызывает подозрение.
— Еще бы!
— А что мэр?
— В Гамбе живет несколько Дюпонов: столяр, мельник, церковный сторож. Ни один из них не годится в женихи. И ни у кого из них нет виллы. Но недавно в поселке объявился некий пожилой мужчина, представившийся Дюпоном, и снял виллу.
— Так-так, это уже кое-что.
— Мэр рассказал, что он показывается там очень редко и всегда с разными дамами.
— Я бы сказал, что это уже след!
— Инспектор, это пожилой господин. На жениха он никак не похож. Вот и сейчас он в разъездах.
— А никто не знает, куда он отправился? Выходит, и в этом случае исчезли, оба: и жених, и невеста.
— Допросите приглашенных на свадьбу, инспектор. Вот адрес сестры госпожи Бюиссон.
Инспектор Белен взял адрес и вполголоса прочитал:
— Лякост, Лякост…
Мадемуазель Лякост немного было известно о женихе своей сестры, к тому же она не очень-то стремилась сотрудничать с полицией. Белену пришлось убеждать ее, что, помогая ему, она поможет своей сестре, и только после этого мадемуазель нерешительно сказала:
— Он очень милый, — хотя уже старый и лысый. Но у него рыжие борода и усы. По этим приметам вы могли бы его узнать.
— Вам известен его адрес, мадемуазель Лякост?
— Нет. Сестра никогда не упоминала о том, где он живет.
— Возможно, вам известно, где он работает?
— Нет. Сестра говорила, что он очень достойный человек.
Инспектор Белен понял, что от мадемуазель Лякост он больше ничего не добьется, поэтому откланялся и разочарованный удалился. Уже в дверях он подал девушке свою визитку:
— Если вы хоть что-нибудь еще припомните, мадемуазель Лякост, позвоните мне в управление. До свидания, мадемуазель.
Говорят, что следователю, кроме основательных знаний, нужны опыт, нечеловеческая терпеливость и немного удачи. Инспектору Белену, по всей видимости, удача сопутствовала. Уже в тот же день около семи часов вечера на его столе зазвонил телефон, и взволнованная мадемуазель Лякост шепотом сообщила:
— Приезжайте, господин инспектор! Немедленно! Это очень важно. Я его встретила. Сегодня во второй половине дня.
Инспектор Белен одним глотком допил остывавший на столе кофе, надел шляпу и тут же отправился к месту встречи. Мадемуазель Лякост, уже нетерпеливо дожидавшаяся его, торопливо сообщила:
— Я отправилась в магазин и вдруг увидела его на улице Риволи. У него рыжая борода, совершенно рыжая. Меня трясло, зуб на зуб не попадал, я боялась, что он обернется и заметит меня. Но я пошла за ним. Дело в том, что он шел с какой-то женщиной. Они были так увлечены, что смотрели только друг на друга.
— Вы узнали ту даму?
— Как я могла ее узнать, если я ее не разглядела. Меня взяла злость, потому что точно так же он ходил с моей сестрой.
— Вы сказали, что он не красавец, плешив, что у него борода и усы. Что же вашей сестре могло в нем понравиться?
— Не знаю, что вам и сказать, господин инспектор, ей-богу не знаю. Но он совершенно свел ее с ума. Казалось что она даже не всегда осознавала, что делает. Ходила и вздыхала, а во сне вскрикивала: «Мой дорогой!»
— Значит вы встретили его на улице Риволи. Что он делал? Куда направлялся? Как выглядела его спутница?
— Как выглядела? Я же сказала, что не знаю.
— Вспомните, пожалуйста, мадемуазель. От этого многое зависит. Если мы должны кого-то разыскать, то нам необходим его портрет. И самый подробный.
— Но если я ничего не видела. Они немного прошли по тротуару, затем остановились перед витриной магазина хозяйственных принадлежностей:
— Как называется этот магазин?
— «Лион де фейянс». Знаете, такой большой, по левой стороне улицы?
— А затем? — спросил инспектор, делая заметки.
— Потом вошли вовнутрь. Сначала я не отважилась последовать за ними, но затем тоже вошла в магазин. Сказала себе, что в худшем случае куплю какую-нибудь мелочь, но этого не потребовалось. Если вам известно, это огромный магазин. Я встала к ним спиной, рассматривала вазочки и слушала.
— О чем, они говорили?
— Он все время говорил ей «любимая», а она только «да, дорогой» и «конечно, моя любовь». Они покупали столовый сервиз.
— Купили?
— Да. Прекрасный. На шесть персон. Отделанный лазурью. Было видно, что у него есть вкус. Такой сервиз — моя мечта, господин инспектор.
— Вы снова пошли за ними, когда они уходили с покупкой?
— Как это, с покупкой? Они ничего не взяли. Дело в том, что у него не оказалось необходимой суммы. Поэтому они заплатили в кассу только задаток и попросили, чтобы посуду им доставили домой. Он еще написал им адрес, взял под руку свою красотку, и они отправились на Пляс-дю-Шатель.
— Вы наблюдали за ними, мадемуазель Лякост?
— Немного. Но они сели в автобус, направляющийся вверх на Монмартр, и последовать за ними я уже не решилась.
Мадемуазель Лякост была убеждена, что разочаровала инспектора Белена. Однако тот был доволен: он вышел на след! Сервиз, выбранный бородачом и его молодой красивой спутницей, стоил триста пятьдесят франков, а у него оказалось при себе только сто. Посыльный при магазине должен был отнести покупку на дом и получить остальные. Значит, осталось только протянуть руку, — и адрес незнакомца у него. Инспектор Белен и мадемуазель Лякост отправились в магазин «Лион де фейянс». Однако уже было половина девятого вечера, и магазин оказался закрытым. Но у сторожа они узнали адрес хозяина и пошли к нему. Мадемуазель Лякост попыталась напомнить хозяину о странной паре, покупавшей фарфоровый сервиз, но пожилому господину ничего не было известно о покупателе с рыжей бородой: вероятно, что-то мог бы вспомнить обслуживавший его продавец.
Продавец уже был в ночной пижаме, когда раздался звонок в дверь. Он выслушал просьбу инспектора Белена, оделся и поехал с ними в магазин. Там в книге заказов они нашли адрес инженера Гуйе, проживающего на улице Рошешуар, 76. Инспектор Белен был явно удивлен. Он разыскивал некоего подозрительного Дюпона или Фреми, а вышел на Гуйе. Мадемуазель Лякост, наверное, ошиблась. Ее фантазия вывела инспектора на ложный след.
— Я не могла ошибиться, господин инспектор, — настаивала девушка. — Ведь я наблюдала за ними, не сводила с них глаз. И в хозяйственном магазине я находилась возле них. Это был именно облезлый ухажер моей сестры. И она точно на его совести, если он сейчас с другой. — Она запнулась, задумалась и добавила. — Разве что это была его дочь? Ведь она была намного моложе его. Однако он к ней относился так нежно, внимательно, как к любовнице.
Было два часа ночи. Мадемуазель Лякост отправилась спать. Инспектор Белен стоял в тени на улице Рошешуар и скользил взглядом по окнам противоположного дома. Какое из них? Его нетерпеливость не имела никакого значения, так как согласно закону полицейский не имеет права ночью заходить в квартиру подозреваемого. Так записано в девятой статье уголовно-процессуального кодекса, а господин префект ревностно следил за выполнением предписаний. Только в шесть утра инспектор Белен смог позвонить консьержке.
— Что вы, господин! Их нет дома.
— Как это? Ведь вчера вечером они еще здесь были.
— Да, но вечером господин инженер с барышней уехали.
— Не знаете куда?
— Нет. А если бы и знала, то все равно не сказала бы, я не сплетница.
— Но мне необходимо поговорить с господином инженером.
— А кто вы, собственно, такой, что беспокоите так рано?
— У нас общие дела.
— Вам придется подождать. У них было много чемоданов, вероятно, они уехали надолго.
Невыспавшийся инспектор Белен вернулся в управление. Он был раздосадован: все его надежды рухнули. Он стал рассуждать. А что если мадемуазель Лякост действительно узнала мужчину с рыжей бородой, но и он узнал ее. Как бы его ни звали — Фреми, Дюпон или Гуйе — он понял, что за ним следят. В конце концов, он не мог не заметить сестру своей любовницы и невесты, когда она вошла вслед за ним в магазин. Он понял, что ему угрожает опасность, вернулся домой, упаковал чемоданы, взял за руку свою молодую любовницу и укатил на вокзал. Сейчас он уже бог знает где. Если у него действительно совесть нечиста, то он уже не вернется на улицу Рошешуар.
«Серьезный господин желает познакомиться…»
У опытного криминалиста должны быть недюжинное терпение и крепкие нервы. Он должен продолжать расследование до конца, ибо иногда удается выиграть казалось бы самую безнадежную партию. Ведь каждый преступник совершает роковую для себя ошибку. Несмотря на то, что коллеги посмеивались над инспектором Беленом, и он выглядел в их глазах Дон Кихотом, он все же приказал установить наблюдение за домом, веря, что инженер и его любовница вернутся. Через неделю инспектор дождался. Консьержка ему по-дружески кивнула, затем прошептала:
— Они уже здесь. Приехали во второй половине дня. И барышня тоже.
Он позвонил в дверь, долго ждал, затем дверь отворилась, и перед Беленом предстал маленький, худой, плешивый мужчина с нерасчесанной рыжей бородой и такими же усами. У него было бледное, болезненное лицо. Едва сообразив, кем может быть столь ранний и незваный гость, он попытался захлопнуть дверь перед самым носом инспектора. Но полицейский был начеку.
— Полиция. Ваш паспорт, пожалуйста.
— У меня его нет, — ответил мужчина, одетый в халат.
— Что вы этим хотите сказать?
— Я его потерял. Я инженер Люсьен Гуйе.
— Установим вашу личность в мэрии.
— Думаю, что это будет непросто. Архивы мэрии Вердена были уничтожены при бомбардировке, — сказал инженер Гуйе, и инспектор понял, что перед ним сильный соперник. Инженер был спокоен, отвечал дельно и логично. Он не казался ни взволнованным, ни испуганным, скорее немного нервничал, что полиция так рано подняла его с постели. И Белен решил сразу перейти к делу.
— Вы знаете мадам Коломб или мадам Бюиссон? — спросил, он.
— Никогда не слышал этих имен.
Он сказал это вполголоса, но так твердо, словно в этом не могло быть сомнений. Гуйе посмотрел инспектору прямо в глаза, и опытный полицейский практик понял, что никогда не услышит от него другого ответа. И он не ошибся.
Двадцатишестилетняя Фернанда Сегре лежала в постели. Она слышала разговор, удивилась и, набросив халат, вышла посмотреть, что происходит. Услышав, что явившийся господин — полицейский, она рухнула на ковер, словно в театре. Она упала в обморок, и двое мужчин стали приводить ее в чувство. Инженер Гуйе успокаивал ее, и казалось, что она действительно дорога ему. Его не интересовало, что с ним будет потом, он заботился только о своей любовнице. Когда она пришла в себя, он оделся, взял шляпу и спокойно позволил себя арестовать. Фернанду тоже доставили в полицию на допрос, однако в тот же вечер отпустили.
Допросы задержанного ни к чему не привели. Инженер настаивал на своем, а у инспектора Белена не было никаких доказательств. По истечении двадцати четырех часов он согласно инструкции передал подозреваемого следователю прокуратуры, а сам вновь отправился на улицу Рошешуар для обстоятельного осмотра квартиры. Ему повезло, искать пришлось недолго. Среди бумаг в ящике стола он нашел записку, в которой было нацарапано имя некоего Ландру. Это был ключ к разгадке.
Инспектор Белен попробовал установить, кто такой Ландру, и первым делом просмотрел списки осужденных преступников. И тут он нашел весьма интересную информацию: Анри Дезире Ландру восемь раз нарушал закон. Во время последнего заключения ему удалось бежать. Инспектор Белен попросил разыскать в полицейской картотеке, которую тогда еще называли альбомом преступников, фотографию Ландру. Ее принесли. Им оказался инженер Люсьен Гуйе.
Следующая встреча двух соперников проходила совсем иначе, ведь теперь инспектор Белен имел явное преимущество. Однако задержанный не был желторотым юнцом и избрал продуманную тактику. Он молниеносно понял необходимость частичной капитуляции, признал, что его зовут Ландру, и сразу же объяснил — и надо признать, вполне логично, — почему он назвался другим именем.
— Вы бы поступили точно так же, господин инспектор. Ведь у меня не было другого выхода. На мне преступления, и меня разыскивают как сбежавшего заключенного. Я вынужден был скрываться под другим именем. В противном случае меня задержал бы первый же парижский полицейский. Меня осудили за мелкие мошенничества. Я совершал их из-за нужды, мне не на что было жить. Но вы мне инкриминируете какие-то убийства. При этом вам хорошо известно, что мошенники не убивают. У нас другой профиль. Если вы настаиваете на своем обвинении, то вынуждены будете его доказать.
Инспектор Белен не мог не признать, что этот невысокий пятидесятилетний мужчина с рыжей бородой знает все ходы и выходы в законе. И с большим усердием принялся за расследование. Уже через несколько дней у него в руках были убедительные доказательства того, что Анри Дезире Ландру — убийца, на совести которого множество жертв. Путь, по которому пошла полиция, привел ее к ужасным открытиям.
Ландру был необычным убийцей. Он вел точную запись всех своих преступлений. Словно аккуратный бухгалтер, он записывал каждую статью расходов, даты и характеристики своих «торговых» партнерш, подшивал в папках всю свою любовную корреспонденцию, сохранял материалы о любой, пусть даже самой незначительной, но компрометирующей его сделке. Основным его документом была записная книжка, при помощи которой Белену и удалось подвести итоги его чудовищным преступлениям.
Среди документов Ландру полицейские обнаружили также квитанцию о выплате за какое-то строение в Калиши. Они сели в машину и отправились по указанному адресу, где нашли ветхий сарай. Высадив дверь, они обнаружили старую мебель, дамское белье и другие поношенные вещи.
Однако и после этого Ландру не сознался. Не удалось установить, законным ли путем его допрашивали, но известно наверняка, что французская полиция в двадцатых годах уже применяла метод допроса, называемый на ее жаргоне «карусель». Следователи менялись во время допроса, непрерывно забрасывая подозреваемого вопросами на протяжении двадцати четырех часов. И так несколько суток подряд. Ландру «карусель» выдержал и не сознался. Он засыпал в промежутках между отдельными ответами, и тем не менее контролировал каждое свое слово. Инспектору Белену снова пришлось изучать материалы дела и допрашивать свидетелей.
Чем глубже Белен погружался в тайну жизни Ландру, тем больше поражался. Известный Казанова, по сравнению с невысоким человечком с рыжей бородкой, казался ему дилетантом. Комиссар составил список, согласно которому у Ландру были знакомства с двумястами восьмьюдесятью тремя женщинами. На каждую из них в его «учетных записках» была заведена отдельная рубрика с точной характеристикой физических данных, а также отметками о состоянии имущества и родственных связях. Убийца экономил место и в своих записях, используя сокращения. С каждой из женщин, с которой в большинстве случаев Ландру знакомился по объявлению, он рано или поздно переспал. Во время судебного разбирательства было установлено, что в отдельные дни у него бывало до шести встреч. Его последняя любовница, молодая Фернанда Сегре, свидетельствовала под присягой:
— Он предавался любви вечером перед сном, ночью и еще утром, когда просыпался.
Анри Дезире Ландру родился 12 апреля 1869 года в Париже. Его отец был извозчиком; а мать — швеей. Он посещал церковную школу и был способным, старательным учеником. Его все любили. Он пел в церковном хоре, был достаточно набожным, чтобы стать служителем церкви. Однако при всем этом он уже мальчиком подрабатывал по ночам: ловил на улицах кошек, убивал их, снимал с них шкуру и продавал ее торговцу, специализировавшемуся на кошачьих поясах от ревматизма.
В двадцать лет его призвали на военную службу, он был дисциплинированным солдатом и даже стал сержантом. После демобилизации он перебивался случайными заработками: большей частью занимался мелким мошенничеством. Затем приобрел магазин ношеной одежды, и из него получился почтенный старьевщик. Ландру женился на добропорядочной гладильщице Мари-Катрин, и у них было четверо детей: Мари, Морис, Сюзанна и Шарль. Он был хорошим, заботливым отцом и внимательным мужем и до самого ареста добросовестно исполнял семейные обязанности, делился своей добычей с ничего не подозревавшей семьей.
Профессиональный ловелас для своих утех нуждался в соответствующей обстановке. Ландру снимал две виллы, куда ездил с дамами, и десятки соответствующих квартир в Париже. Как только инспектор Белен закончил изучать записки Ландру, то отдал приказ обыскать обе виллы.
В Гамбе полиция обнаружила трупы трех псов, принадлежавших мадемуазель Маршадье, обугленные кости, которые, как установили эксперты, были останками трех человеческих черепов, шести рук и ног. По всей видимости, Ландру сжигал трупы убитых женщин в печи. Соседи рассказали, что иногда из дымохода виллы валил густой, неприятно пахнувший черный дым. На вилле в Вернуйе были найдены также остатки дамских туалетов, корсеты, дамские туфельки и чулки.
Полицейские допросили 273 женщины из обозначенных в записной книжке Ландру. Десять оставшихся были неизвестны. Инспектор Белен был убежден, что они очутились сначала в постели Ландру, а затем за решетками печей вилл в Гамбе или в Вернуйе.
Следственные документы дела, взбудоражившего мировую общественность, заняли семь тысяч страниц, заключения экспертов — триста страниц. И только после этого стали вырисовываться судьбы жертв Ландру, только после этого судебные органы попытались изобличить убийцу. Это было не просто. Отсутствовало много необходимых признаний. Да и промежуток времени был достаточно большим: Ландру избавился от первой жертвы в феврале 1914 года и только в феврале 1922-го понес заслуженное наказание за свои преступления. Неотразимому соблазнителю одиноких женщин и чудовищному убийце в то время было пятьдесят три года.
В феврале 1914 года в парижских газетах появилось объявление следующего содержания: «Серьезный господин желает познакомиться с вдовой или одинокой женщиной в возрасте от 35 до 45 лет с целью женитьбы».
Только в Париже таких женщин тысячи, Некоторые отважились и написали. Ландру выбрал вдову Жоржетту Куше. Ей было тридцать четыре года, она была красива, и у нее были сбережения, правда, весьма скромные. Она зарабатывала на жизнь, работая в прачечной, и не мечтала ни о чем другом, кроме как выйти замуж за достойного и честного мужчину.
Они встретились в парке, и месье Диар, как представился Ландру вдове, был милым, внимательным, обещал безоблачное будущее, ведь у него хорошее место — он почтовый инспектор. Для Жоржетты Куше это было сном наяву. Стать женой служащего для работницы с маленькой зарплатой означало подняться на новую ступень материального благополучия. Поведение господина было примерным. Он был именно таким, каким по женским представлениям должны быть все мужчины.
Однако у вдовы Куше был семнадцатилетний сын, и во время второй или третьей встречи она призналась в этом. Господин Диар вел себя в высшей степени благородно. Для него это не имело значения. И этим он полностью покорил Жоржетту, а вскоре получил и ее сбережения. Доверчивая женщина в банке в Шантайи открыла счет, которым мог распоряжаться и господин почтовый инспектор Диар.
В декабре господин почтовый инспектор вместе с любовницей — будущей женой переехал на новую квартиру в Ля-Шоссе недалеко от Шантайи и вел себя как истинный кавалер, но при этом не забывал и об обязанностях перед своей семьей, проживавшей в Париже. Так он и ездил от одной женщины к другой.
Жоржетта привыкла работать и скучала дома одна. Она слонялась по дому и совершенно случайно раскрыла тайну маленького чемоданчика, который господин Диар постоянно носил с собой, а в тот раз в порядке исключения оставил дома. В нем находились документы. Перепуганная Жоржетта вычитала в них, что стала жертвой обманщика: Диара в действительности зовут Ландру, и у него в Париже есть жена и дети.
Когда он вечером вернулся из Парижа с букетом цветов и шоколадом, она ему все рассказала. Он не испугался и даже не смутился. Погладил ее и тихим вкрадчивым голосом, так действующим на женщин, объяснил:
— У меня жена и дети. Но я люблю тебя, а с женой развожусь ради тебя. Я представился тебе Диаром, чтобы не затрагивать этого неприятного обстоятельства.
Мастер своего дела сработал на славу. Доверчивая Жоржетта простила его. И даже еще больше полюбила за честное признание. Вскоре они переехали в Вернуйе недалеко от Парижа. Жоржетта была уверена, что все в порядке. Но у женщины, которая первая раскрыла настоящее лицо обманщика и убийцы, не было шансов выжить. За дверьми виллы на улице Де-Нанте, 47, исчезают последние следы вдовы Куше и ее сына.
Позже на чердаке виллы в Клиши нашли некоторые предметы из ее мебели, документы мужа — покойного Куше и несколько мелких личных вещей. Среди знакомых и родственников вдовы Ландру распустил слух, что мадам Куше уехала в Англию, а ее сын ушел в армию. Золотую цепочку покойной Куше внимательный Ландру подарил своей жене. На деньги убитой Куше он купил небольшую машину, ставшую одним из впечатляющих реквизитов его «ремесла».
Сорокашестилетняя мадам Лябор-Лин приехала из Аргентины, где ее муж держал гостиницу. После смерти мужа она приехала в Париж искать работу. Ландру прочитал ее объявление, постучался к ней в дверь и предложил ей прибыльное место. В первый же вечер он очаровал ее своим приятным баритоном, а следующую ночь они уже провели в одной постели. Где-то между любовными утехами Ландру пообещал на ней жениться. Неизвестно, каким вымышленным именем он представился, но выдавал он себя за богатого беглеца из северной Франции, занятой немцами, и привлек женщину тем, что был холост и имел машину.
Мадам Лябор-Лин отказалась от своей квартиры на Рю-де-Пате и переселилась на виллу в Вернуйе. 15 июня 1915 года она навсегда уехала в Вернуйе. Ее будущий муж Ландру пометил в своей записной книжке в рубрике «расходы» следующее: «Один обратный билет за 4,915 франков». Аргентинскую красотку больше никто никогда не видел. А ее сбережения, с которыми она вернулась на родину, достались Ландру.
Пухленькой мадам Гуйен исполнился пятьдесят один год. У нее оставалось очень мало волос, поэтому она носила парик, у нее не было зубов, поэтому она использовала протезы. Однако среди многих она ответила на заманчивое объявление, помещенное Ландру в парижских газетах. Он представился ей консулом Гуйе, готовящимся к службе в Австралии. Перед этим госпожа Гуйен служила у богатого старого господина, завещавшего ей двадцать тысяч франков. В них-то и было все дело. Уже через пару дней после знакомства стремившаяся выйти замуж женщина оказалась у него на вилле, затем он появился с ней в Париже. И она перевела на его имя свои деньги. Второго августа он купил ей билет в Вернуйе, а себе — обратный. Позже инспектор Белен нашел ее парик, белье и документы. Ландру берег каждую мелочь с заботой образцового бухгалтера. Он был фетишистом, что не редкость для убийцы. Обманом он перевел на себя ценные бумаги, будучи убежденным, что отлично замел за собой следы.
Вдове Эон из Гавра он представился инженером Пети и наговорил ей, что работает в Тунисе, а в Париже оказался временно, так как находится в длительном отпуске, во время которого ему хотелось бы жениться. Затем он вернется в Тунис. Сколько ему пришлось откровенно лгать, прежде чем ему удалось заманить бедную и наивную вдову в ловушку? Однако на этот раз он пригласил ее не в Вернуйе. Ловелас сменил адрес. Уже под именем господина Дюпона он снял виллу «Эрмитаж» в Гамбе. Госпожа Эон первой посетила ее, но это был одновременно и последний ее визит. Экономный убийца даже не купил для нее обратного билета.
Девятнадцатилетняя служанка Андре Бабеле была самой молодой среди жертв Ландру. Она также легко позволила уговорить себя поехать за город. У нее не было никакого имущества, вероятно, она должна была умереть потому, что обнаружила на вилле то, что могло скомпрометировать Ландру. Запись в его «учетной книге» свидетельствует, что она умерла насильственной смертью 12 апреля 1917 года в четыре часа дня. Ее мать заявила об исчезновении дочери в полицейское управление, и Сюртэ объявила общегосударственный розыск. Однако это ничего не дало. Одной из главных причин почему полиция не напала в то время на след убийцы, было военное положение в стране. У полиции не было достаточно сил, во Франции царил хаос. И хитрый убийца мог продолжать свою охоту.
Для сорокашестилетней вдовы Бюиссон «милый господин Фреми» был верхом мечтаний. Хотя сначала она не желала и слышать о нем. Но старый селадон пустил в ход весь свой «шарм», изо дня в день носил ей небольшие подарки и хорошо поставленным баритоном нашептывал комплименты. Она не устояла и отдала ему все, что могла, поехала с ним в Гамбе и больше не вернулась. В записной книжке убийцы инспектор Белен под датой «1 сентября 1917 года» нашел запись, сделанную рукой Ландру: «10.15 — доход 10 381 франк».
С мадам Жоме Ландру пошел в костел под именем Гуйе. Самая пожилая из его жертв. Она была сдержанной и недоверчивой, но и на нее подействовало личное обаяние убийцы. Как и ежедневно, 25 ноября 1917 года госпожа Жоме присутствовала на церковной службе в соборе Сакре-Кер. Ее сопровождал невысокий худощавый мужчина с рыжей бородкой. Потом она с ним уехала на его загородную виллу в Гамбе и тоже не вернулась. Доход от этого преступления Ландру записал позже. Мадам не оставила после себя никакого богатства, всего 82 720 франков наличными и на 27 460 франков движимого имущества. Знакомым госпожи Жоме Ландру сообщил, что она уехала в Америку, где получила выгодное место. Невероятно, что все люди верили обманщику.
Тридцатишестилетняя «Прекрасная Арлезианка» Мари Паскаль была разведена, очень красива и умна. Однажды судьба свела ее с правительственным чиновником Луи Фере. Она довольно долго отбивалась от его ухаживания, говорила, что боится его, что он ей неприятен, но в конце концов оставила свою работу, взяла расчет и переехала на загородную виллу в Гамбе…
Сводница и бывшая проститутка Маршандьеш кое-что повидала в жизни. Она знала людей и осознавала, что сама не многого стоит. Она и ее три собаки стали последними жертвами Ландру. На этот раз достаточно было господину Люсьену Гуйе всего лишь произнести волшебное слово «брак», и он мог вести отслужившую на панели свой век невесту хоть на край света. И на этот раз они так же поехали в Гамбе. Было 13 февраля 1919 года.
— Не могли бы вы мне сказать, мадемуазель Сегре, когда и как вы познакомились со своим любовником Ландру? — спросил инспектор Белен.
— В автобусе, — сказала испуганная девушка.
— Когда это было?
— В мае семнадцатого года. Автобус был набит битком, и он уступил мне место. Был очень галантен.
— Он заговорил с вами?
— Нет. Не сразу. Дело в том, что я с несколькими подругами возвращалась из театра.
— Вы работали в театре?
— Нет, продавщицей, но я танцовщица и субретка, и это были мои подруги из ансамбля. Он подождал, когда они выйдут, и представился.
— Как Ландру?
— Нет, господин инспектор. Я и сейчас помню первые фразы, сказанные им. Он сказал тихим, глубоким голосом: «Если позволите, меня зовут Люсьен Гуйе. Я инженер, родом из северной Франции. Вынужден был убежать от фронта. Сейчас живу в Париже.»
— Вы пошли с ним в кафе?
— Нет. Я бы не отважилась, и он меня не приглашал. Я вам сказала, господин инспектор, что он был очень галантен. Предложил встретиться. При этом смотрел мне в глаза, и его взгляд словно молил меня об этом.
— Вы согласились?
— С первой же минуты, когда он заговорил, я не жаждала ничего другого.
— Сколько вам было лет, мадемуазель Сегре?
— Двадцать четыре. А почему вы об этом спрашиваете, господин инспектор?
— Ведь он очень стар. Вам это разве безразлично?
— Я никогда не обращала внимания на разницу в возрасте. Я была с ним несказанно счастлива. Мне достаточно было быть возле него.
— Не могли бы вы сказать, чем он вас так привлек?
— Не знаю. Обхождением. Он настоящий кавалер. Лаской. У него были необычайно сильные руки, когда он меня гладил, они были словно пружины: Он водил меня в оперу, мы ездили за город, катались на лодке, в конце концов он снял для меня прекрасную квартиру.
— Рошешуар, 76?
— Да.
— Сейчас вы можете не отвечать, но я бы очень хотел, чтобы вы мне сказали, когда вы стали его любовницей?
— Не сразу. Хотя и была готова пойти на это уже с первой минуты нашего знакомства. Мы познакомились в мае и только летом, в июле…
— Это был ваш первым мужчина, мадемуазель?
— Нет. Но первый, кто чувствовал и ценил то, что я женщина. Я сама впервые почувствовала себя женщиной.
— Ведь перед этим вы были помолвлены, мадемуазель Сегре? — спросил инспектор.
— Я расторгла помолвку. Мой жених был призван на военную службу и находился в плену.
— Что вам рассказал Ландру о себе?
— Что он родом из Рокруа, что был вынужден убежать от немцев, что он владелец загородной виллы в Гамбе, что у него недалеко от Парижа гараж, что он хочет жениться.
— И вы согласились?
— С радостью. Не желала ничего другого.
— Что по этому поводу сказали ваши родители?
— Он произвел на них хорошее впечатление.
— Он просил у них вашей руки?
— Естественно.
— Когда это было, мадемуазель Сегре?
— Где-то в начале восемнадцатого года.
— И родители согласились?
— А почему бы и нет?
— Может быть из-за его возраста.
— Он серьезный, состоятельный. Мы условились, что свадьба состоится на пасхальные праздники.
— Но свадьбы не было. Почему?
— У него были осложнения с документами. Он написал, чтобы ему их выслали, но в то время почта работала ненадежно. Документы не прислали.
— Насколько мне известно, вы с матерью побывали в Рокруа.
— У меня было чувство, что что-то не в порядке. Мы были у мэра, который сообщил нам, что в Рокруа никогда не проживал никакой фабрикант по имени Гуйе.
— Не показалось ли вам это подозрительным?
— Мне было все равно. Я люблю его телом и душой.
— А ваша мать?
— Принуждала меня разойтись с ним. Перестала ему верить.
— Почему же вы это не сделали?
— Не хотела. Договорилась дома, что мама никому ничего не скажет, чтобы она забыла о визите к мэру.
— Ваша мать согласилась?
— Не совсем. Но в конце концов пообещала, что будет молчать. Однако между мной и матерью уже возникло что-то… И я переселилась.
— В квартиру на улице Рошешуар?
— Да. И там я прожила прекраснейшие дни своей жизни. Тогда я написала своему жениху, что встретила единственного на свете человека, которого могу любить.
— Хорошо, мадемуазель Сегре, любовь — это одно дело… Но почему же вы не задумались? Ничего вам не казалось подозрительным? Ведь после возвращения из Рокруа вы должны были понять, что ваш любовник лжет вам в глаза. Неужели и тогда вы его ни о чем не спросили?
— Нет.
— Как же объясняли себе его ложь?
— Говорила себе, что, возможно, он дезертировал, может быть, его разыскивает полиция за то, что он сбежал от жены.
— Вам было все равно?
— Разумеется, ведь я его любила.
Только 7 ноября 1921 года многократный убийца предстал перед судом в Версале. Процесс длился почти месяц. Было выслушано сто пятьдесят свидетелей. Подсудимый держался необычайно спокойно. Отвечал толково, даже иногда дерзко, на протяжении всего процесса не проявил усталости или признаков сомнения, прекрасно владел собой, хотя знал, что речь идет о его жизни.
Ландру не помог ни один из лучших адвокатов того времени, ни знаменитый мэтр Моро-Жеффери, ни заключение психиатров, подтвердивших, что подсудимый страдает тяжелой патологической наследственностью, что он не способен полностью отвечать за свои поступки. Анри Дезире Ландру окончил свою жизнь в Версале под гильотиной 25 февраля 1922 года около шести часов утра. Он отказался от капеллана, рюмки рома и последней сигареты. Перед казнью он еще раз заявил, что не виновен.
Когда палач Дебле поставил точку в деле убийцы, последняя любовница Ландру Фернанда Сегре уехала из Франции. Она работала детской медсестрой в Ливии. Хотела вернуться в театр, но это ей не удалось. В Париже она появилась только в 1963 году, уже после того, как известный французский режиссер Клод Шаброль снял о ней и Ландру полнометражный фильм. Она подала жалобу на кинокомпанию из-за того, что в сцене в постели ее показывают обнаженной. Она потребовала денежного возмещения в размере двухсот тысяч франков за оскорбление своего имени и памяти незабываемого любовника Ландру. Суд постановил, что ей причитается всего десять тысяч, поскольку «убийцу Ландру уже можно считать исторической личностью, и его личная жизнь принадлежит общественности».
Фернанда Сегре, страдавшая тяжелой болезнью позвоночника, позднее жила в доме для престарелых. В феврале 1968 года ее труп был найден в замковом рву во Флер-де-л’Орне. Она покончила с собой, оставив письмо, в котором объясняла, что не способна уже переносить сильные боли. Конверт с письмом она положила на ночной столик между фотографиями своих родителей и убийцы Ландру, которого любила до конца своей жизни.
(Б. П. Боровичка. Невероятные случаи зарубежной криминалистики. М., 1991)