Доктор Верд сидел, чуть покачиваясь в кресле, и разглядывал открытые почти до попки красивые ноги своей секретарши. Он предполагал, что она об этом знает, и она без сомнения знала. Он был холост в свои почти сорок, и иногда подумывал, а почему бы не завести с ней роман, но каждый раз решал, что не стоит. Он работал с ней уже четыре года, и лучшего партнёра по работе у него не было. Когда она пришла в первый раз, он только за внешность был готов принять её, но всё-таки задал свой традиционный вопрос:
— Если я приглашаю клиента в полдесятого, во сколько он должен прийти?
На этот дурацкий вопрос он много раз слышал ответ, что в 9.50, но в этот раз услышал — 9.30 и совсем растаял. Он никогда не был влюблён в неё, но не знал женщины, ей подобной.
Доктор Верд слыл странным человеком. У него была процветающая практика, хотя он часто не брал денег. Если он знал, что не может помочь, то просто говорил это больным и возвращал деньги, и никакие уговоры не могли изменить его решение. Он прочитал достаточно книг и статей, чтобы понять, что медицина — это в основном бизнес, а если ты не видишь результатов своими глазами, то ни одна статья или фармацевтическая фирма не могут тебя убедить, что приём какого-то лекарства необходим, потому как через несколько лет лечение, с некоторой статистической вероятностью, даст результат и изменит ход болезни. Или поможет её избежать.
— Лили, вы можете зайти ко мне?
* * *
— Естественно, доктор. — Секретарша быстро вскочила и подошла, наклонившись над его столом. Теперь он видел её грудь и красивый лифчик. Позволив себе несколько секунд удовольствия, он откатился назад.
— Зачем вы вчера снова принимали кокаин?
* * *
— Откуда вы знаете? — и Лили возмущённо выпрямилась. — Что, док, снова ходили на ту помойку? Сняли себе шлюху?
Доктор тяжело вздохнул. Он действительно вчера, как обычно, зашёл в забегаловку напротив. Его там хорошо знали, кто-то бросился уступать место, но он просто отмахнулся и пошёл прямиком к стойке.
— Что сегодня? Коньяк или водка? — спросил знакомый бармен.
— А какой сегодня день недели? — в ответ спросил он.
— Вторник.
— Тогда водка.
Бармен не так, как остальным клиентам, налил полный стакан и подвинул его Верду.
— У нас есть хорошая девочка. Но ненадолго. Транзит в тёплые страны. Показать? — и раньше, чем доктор успел ответить, крикнул: Люси, спустись на минутку.
В бар вбежала молодая женщина, которая сразу оценивающе на него посмотрела. Бармен налил ей рюмку и отодвинулся к Верду. А тот вспоминал, как в молодости бегал за девчонками, и очень редко получал то, что хотел. И однажды одна умная баба сказала ему:
— С тобой проблема. Ты создаёшь ситуацию. Если бы ты просто намекнул, что хочешь потрахаться, то получал бы чаще. А ты как будто каждый раз собираешься жениться. А женщины мужей себе выбирают.
Самое забавное в той ситуации было то, что она спросила его:
— Скажи правду. Тебе хочется со мной потрахаться?
Естественно, он ответил «да», но получилось неинтересно ни для него, ни для неё. Более того, у неё был специфический, почти незаметный запах кожи, который ему не нравился. С тех пор он постепенно привык пользоваться услугами проституток. И теперь он разглядывал предложенную ему девчушку. Она была хороша. Дело было даже не в том, насколько симпатична, она была сексуально женственной.
Он с грустью подумал, что её увезут в какое-нибудь Марокко, и она верит, что найдёт счастье, и искренне надеялся, что ей повезёт.
— Хорошая девочка. Сколько стоит? — спросил он бармена.
— Она, в принципе, здесь не работает. Я же сказал: «транзит». Если понравитесь, то получите бесплатно. Но, если кто-то хочет платить, двести баксов.
— Сегодня я пришёл напиться, но её жалко, если пропадёт, — тихо буркнул Верд, но девушка услышала.
— Я не пропаду, — по-английски, но с сильным славянским акцентом сказала она. — А ты мог бы получить что-нибудь и «за так».
Доктор внимательно на неё посмотрел.
— Вы знаете, милая девушка, я вам очень благодарен, но у меня там, в офисе, сидит красивая женщина, которая работает со мной много лет. И я не раз думал, почему бы нам не развить наши взаимоотношения, а потом в один день вдруг узнал, что она по уши влюблена в известного баскетболиста и хорошего парня, и собирается выйти за него замуж. Так что лучше я просто напьюсь.
— Слушай, а ты не педик случайно? — спросила девушка.
— Я не педик, я медик, — ответил Верд и отвернулся.
Бармен по-тихому, но быстро шуганул девицу. Иногда, хотя и редко, он позволял себе чуть фамильярный тон.
— Слушай, док, ты, кстати, пригляди за своей Лили, она снова стала покупать кокаин.
Всё это промелькнуло в течение секунды в голове, и он снова очутился в своём кабинете, максимально отодвинувшись от Лили. А та продолжала сурово смотреть на него. Она выросла не в самом лучшем месте города и умела за себя постоять, но дело было не в том, что доктор опасался, просто он привык сохранять дистанцию.
— Слушай, мы друг про друга много что знаем. Но если ты так хорошо информирована, то знаешь, что ни с какими шлюхами я вчера не связывался, и, тем не менее, прошу тебя не возвращаться к кокаину.
— А кто ты мне? Папа? Любовник? Чтобы учить меня жить? — спросила, вспылив, женщина. — Можно подумать, ты заплатил залог, когда меня арестовала полиция.
Доктор развеселился.
— Все люди, говоря в гневе, невольно выдают свои тайные мысли, а я, как доктор, привык пытаться понять смысл того, что скрыто за обычными словами. Ты бы хотела, чтобы я был твоим любовником?
Лили внимательно на него посмотрела и отодвинулась.
— Если бы ты сказал это несколько лет раньше, то может быть…
А доктор продолжил:
— А кто, по-твоему, заплатил залог?
— Как кто? Мой дядя. И я вернула ему деньги. Он купил машину. Сделал ремонт в квартире.
— А откуда у него деньги? — почти издевательски спросил доктор.
— Ты хочешь сказать, что деньги дал ты? — и Лили обессиленно села в кресло.
— Я дал деньги, оплатил адвоката, — Верд откровенно рассмеялся.
— Значит, всё это время я ходила, кланялась в семью, которую я не люблю, терпела нравоучения, хотя ничего им и не должна? — она довольно убедительно замахнулась в доктора безделушкой со стола. — Ну, почему ты никогда ничего не говоришь? Сволочь.
Доктор немножко нахмурился.
— Деньги, моя дорогая, не всё. Мне дороже ты. Более того, ты мне ничего не должна. Ты нашла себе парня и хочешь выйти замуж, поэтому я просто даю дружеский совет. Не дури.
В этот момент зазвонил телефон. Никто из них упрямо не хотел поднимать трубку, но, наконец, Лили вспомнила о своей секретарской должности и ответила. Верд краем уха прислушивался к разговору.
— Да. Кабинет доктора Верда. Нет, он не ездит на вызовы. Даже за большие деньги.
Последовала длительная пауза, Лили только слушала, а потом устало спросила доктора:
— Они настаивают и просят поговорить с вами. Вы ответите?
Доктор умоляюще посмотрел на секретаршу, но потом согласился.
— Ладно. Переведи разговор.
С ним заговорил странный, но вежливый голос.
* * *
— Доктор, мне нужна ваша помощь. Моя дочка больна. У неё несколько дней высокая температура, и болит горло. Я был бы очень благодарен, если бы вы приехали.
— Но ведь моя секретарша объяснила, что я не езжу по вызовам, тем более что боли в горле у ребёнка — проблема, которую может решить любой семейный врач.
Верд настроился повесить трубку.
— Доктор, у вас очень уважаемая репутация, и мне порекомендовали именно вас. — Это была лесть, перед которой ни один врач не может устоять. — Кроме того, вы можете выполнить маленькую просьбу и заглянуть в свой счёт в компьютере?
— Да, конечно. — И Верд это быстро сделал.
В конце текущего счёта высветилась цифра — 1000 долларов. Он снова приложил трубку к уху.
— И что это значит? — спросил он, пытаясь в глубине души не вникать, откуда незнакомый человек знает номер его счёта.
— Для вас лично ничего. Эти деньги, вне зависимости от вашего решения, останутся на вашем счету, но я всё равно очень прошу вас приехать.
Доктор поколебался, но потом сказал:
— Хорошо, говорите адрес. Я приеду, когда смогу.
Он поднялся без всякого энтузиазма и, выходя, сказал Лили:
— Я не знаю, во что ты меня втравила, но я еду на вызов — Йеллоустрит, 85. Поеду на такси.
Ему пришлось постоять, прежде чем перед ним остановилось такси. Он устало втиснулся и сказал адрес. Таксист повернулся к нему и ответил:
— Я туда не поеду.
Они некоторое время разглядывали друг друга, а потом Верд спросил:
— Ты что, не знаешь дороги?
— Я знаю дорогу, но туда не поеду, тем более в такое время.
Верд задумался и, в конце концов, решил, что из него вымогают деньги.
— Так за сколько поедем?
— Мистер, я же вам объяснил, что туда не поеду. И никто из наших не поедет.
Доктор изменил тактику.
— Послушайте, я доктор, меня позвали к больному ребёнку, и я должен помочь.
Таксист криво ухмыльнулся.
— Кто вы, я знаю. Вы когда-то лечили моих родителей. Но в это место я не хочу ехать и не хочу вас везти.
— Там что, живут преступники?
— Они не преступники.
Доктор потянулся.
— Тогда поехали.
Таксист некоторое время колебался, а потом сказал:
— Это обойдётся в 150 долларов, и я вас ни минуту не жду снаружи.
Доктор возмутился.
— Послушай, дорогой, я понял, что ты не хочешь ехать, но есть границы. Я знаю цены в нашем городе. Это максимум 20 долларов в любой конец. Я что, как-то не так лечил твоих родителей? И это месть?
Таксист обернулся к нему.
— Доктор, вы, хоть и умный, но дурак. Вы очень хорошо лечили, и я на всю жизнь благодарен, но это цена поездки.
Верд снова задумался.
— Ладно, поехали. В конце концов, за проезд плачу не я.
Поездка была абсолютно обычной. Доктор даже задремал. Единственный момент, когда он проснулся, был при проезде через полицейский пост и шлагбаум, когда таксист крикнул, что везёт доктора. Впрочем, поездка почти сразу и закончилась. Верд отдал деньги и попросил счёт. Таксист снова обернулся к нему и сказал:
— Док, вот место, которое вам нужно. Я в последний раз предлагаю, поехали отсюда, я вам даже верну деньги.
Доктор пожал плечами и вышел. Он находился в обычном районе дорогих домов и вилл. Был вечер. Виднелись редкие фигуры прохожих, а прямо напротив него было небольшое уютное кафе, на котором и был адрес: Йеллоустрит, 85. Верд вошёл. Внутри было пусто, но к нему почти сразу подошёл странноватого вида человек и вежливо поздоровался.
— Доктор, большое спасибо, что приехали. Зайдёмте на минуточку ко мне в кабинет.
Верд хотел всё закончить как можно скорее и сказал:
— Извините, но я тороплюсь.
Его собеседник заволновался.
— Да, да, я понимаю. Но, во-первых, это не займёт много времени, а во-вторых, вы, как доктор, должны узнать анамнез ребёнка.
— Ну, хорошо, — кивнул Верд.
Они прошли в маленький кабинет и сели.
— Доктор, вы знаете, что такое лепрозорий?
Верд удивлённо посмотрел.
— Естественно, знаю. Это что, лепрозорий?
Его собеседник замахал руками.
— Ну, что вы, боже сохрани. Это аналогия. Мы все здесь живём очень изолированно, потому что страдаем, как бы лучше выразиться, различными врождёнными синдромами, поэтому часто выглядим не совсем обычно.
Доктор встал.
— Извините, я теряю время. Даже если бы у вас была проказа, я оказал бы помощь, но я не специалист по синдромам. Мне нечего здесь делать.
Его собеседник тоже встал и легонько ухватил его за рукав.
— Пожалуйста, хоть дослушайте. Наши синдромы вы не вылечите. Болеет девочка. У неё болит горло. Обычно мы не обращаемся за помощью, всё проходит и так. Но тут уже три дня высокая температура.
Верд снова сел.
— Вы меряли? Какая?
Хозин кафе тоже вернулся в кресло и после паузы сказал:
— 45 градусов.
Доктор возмутился.
— Я здесь с вами в какие-то игрушки играю. Этого не может быть. А если и «да», то она давно уже должна лежать в больнице.
Собеседник тяжело вздохнул.
— Доктор, её обычная температура 42 градуса. Может, всё-таки посмотрите ей горло?
Теперь вздохнул Верд.
— Ладно, всё равно уже приехал. Пошли.
Они поднялись на второй этаж и прошли в одну из комнат. На кровати лежало существо, которое, может, и было девочкой, но волосы у Верда встали дыбом. А отец подошёл и нежно погладил её по голове.
— Леночка, покажи дяде горло.
Верд подошёл на трясущихся ногах и заглянул в пасть. Он увидел огромные багрового цвета миндалины, из которых высовывались головки маленьких червей и визжали.
* * *
Баскетболист Мики Норт вошёл в раздевалку, когда зазвонил его мобильный телефон. Это была его невеста Лили.
— Мики, можешь сейчас приехать?
Мики не был настроен никуда ехать, но тут вдруг встревожился.
— Что-то случилось?
В голосе Лили почувствовались слёзы.
— Не знаю. Но, может быть.
Мики поднялся со скамейки, а это было два метра и восемь сантиметров мускулов.
— Я буду у тебя через 15 минут.
Приехав, он застал заплаканную Лили.
— Что случилось? Этот твой старый козёл пытался приставать к тебе? Я оторву ему голову.
Лили почему-то снова заплакала.
— Да лучше бы приставал.
Гигант легко поднял её на руки и поцеловал.
— Ты хочешь сказать, что эта скотина даже не захотела приставать к такой красивой женщине?
Лили невольно хихикнула и стукнула его в грудь.
— Прекрати валять дурака и опусти меня. Док — хороший человек.
Мики усадил её обратно и с трудом уместился в кресле напротив.
— Так в чём же дело?
— Доктор обычно не ездит по вызовам, а тут частично из-за меня, частично из-за него самого вышло так, что он согласился.
Баскетболист пожал плечами.
— Ну и что?
— Он поехал на улицу Йеллоустрит, 85.
— Ну и что? — снова повторил Мики.
— Я проверила по интернету. Такой улицы в городе не существует.
Мики вновь никак не прореагировал.
— Я всё равно не понимаю. Он куда-то уехал на такси, значит, его отвезли. Значит, такое место есть. Проблема, скорее, в твоём компьютере.
Лили упрямо надула губки.
— Мне всё равно почему-то тревожно.
Баскетболист почувствовал укол ревности.
— А что ты вдруг так разволновалась? Кто он тебе вообще? Никто.
— Вот и я так думала, а оказалось, что это он тогда заплатил за меня залог и ничего не сказал.
Мики удивлённо взглянул.
— Ты хочешь сказать, что мы всё это время зря ходим к этому старому грибу, твоему дядьке, носим торты и слушаем, как он нудит, какой он твой благодетель?
Лили молча кивнула. Баскетболист выбрался из кресла, чуть не разломав его, и обречённо сказал:
— Ладно, пошли выяснять.
Лили обрадовалась.
— А куда?
Мики посмотрел на неё, как на дурочку.
— Зайдём в ближайшее отделение полиции и спросим, где эта улица.
Но ни в ближайшем, ни во втором, ни в третьем отделении никто не слышал про Йеллоустрит. Теперь они действительно всерьёз заволновались и пошли расспрашивать таксистов, а те отнекивались или просто отворачивались. Наконец, один пожилой таксист, увидев их встревоженные лица, сказал:
— Я знаю, где эта улица, но туда не поеду. Хотя могу показать дорогу до места, откуда до неё минут десять ходьбы. Это обойдётся вам в пятьдесят долларов.
Мики и Лили удивились, услышав цену, но кивнули.
Они поехали вслед за такси, и минут через десять остановились перед полицейским постом и закрытым шлагбаумом с надписью «Запретная зона».
— Йеллоустрит там, за шлагбаумом, — сказал таксист и, развернувшись, уехал.
Всё выглядело достаточно обычно. В будке дремал немолодой полицейский. Лили постучалась к нему. Тот встрепенулся.
— Извините, мы можем проехать на улицу Йеллоустрит, 85?
Полицейский равнодушно ответил.
— Проезд частного транспорта туда запрещён.
Но Лили продолжала настаивать.
— Мы очень беспокоимся об одном человеке, докторе, он поехал по этому адресу.
Полицейский со вздохом достал какую-то папку, видимо, журнал регистраций.
— Приблизительно два часа назад я пропустил такси с пассажиром. Такси вскоре вернулось без него. Наверно, это ваш доктор.
Лили стала снова настаивать:
— Нам нужно проехать.
Полицейский отрицательно покачал головой.
— Если хотите, можете идти пешком. Это приблизительно десять минут небыстрой ходьбы. Но я не советую.
Баскетболист решил, что настало время ему вступить в разговор. Он агрессивно, демонстрирую весь свой рост, подошёл к будке и спросил:
— Слушай, чурка в погонах, а что будет, если я просто разнесу твой шлагбаум к чёртовой матери?
Полицейский практически не реагировал, но Мики и Лили в ужасе отпрянули. Из того места, где, они думали, находится брюшко пожилого человека, в некоем подобии конечности на них смотрел взведённый пистолет. После некоторой паузы полицейский убрал пушку и совершенно по-человечески проговорил:
— Молодые люди, послушайте совета немолодого человека. Ваш доктор находится там довольно много времени, то есть скоро закончит свои дела. Если он захочет вернуться, то прогуляется пешком. Я же говорил, это 10 минут небыстрой ходьбы. А отсюда уже легко уехать на такси. Если же он решит остаться, то там хорошая гостиница, и завтра он позвонит. Вы действительно можете пойти сами туда и проверить, но я не рекомендую. А разницу между запрещаю и не рекомендую вы, я надеюсь, улавливаете. Поэтому, если хотите, просто подождите здесь с полчасика, а если он не придёт, езжайте домой.
* * *
Доктор в ужасе отпрянул, увидев миндалины девочки, и сел на любезно подставленный отцом стул. Он был бледен.
— Господи, этого не может быть.
Отец подошёл и снова погладил девочку по голове.
— Доктор, вам не хватило терпения меня дослушать, может быть, тогда вам было бы легче. И, тем не менее, это моя дочь, которая болеет. Постарайтесь ей помочь.
У Верда сработали профессиональные привычки, и это помогло успокоиться.
— Послушайте, милейший, я лечу, когда знаю, что лечу. Но сейчас я понятия не имею.
Хозяин кафе продолжал настаивать:
— А вы попробуйте. Я вам доверяю. Представьте, какое лекарство вы бы дали, если бы вас позвали к больному ребёнку, у которого три дня высокая температура и болит горло?
Доктор усмехнулся.
— Ситуация вообще-то неоднозначная, но в некоторых случаях пенициллин.
— Вы можете выписать рецепт?
— Я не уверен, что поступаю правильно, но если вы так хотите, то да.
Хозяин, наконец, успокоился и даже обрадовался.
— Вот и славно. Вы пишите, а я принесу коньячку.
Закончив с рецептом, Верд не без облегчения вышел из комнаты и столкнулся с хозяином. Тот держал в руках поднос с бутылкой коньяка и какой-то закуской. Доктор хотел положить рецепт на поднос, но из области живота хозяина кафе высунулась третья конечность и взяла его.
— Вы, док, не представляете, как я вам благодарен.
А Верд снова стоял бледный, как стена.
Хозяин не без понимания посмотрел на него.
— Извините, доктор, но, может, вы воспользуйтесь моим советом. Место здесь необычное. У меня есть удобные комнаты на съём. Может, не откажетесь переночевать, а утром уедете на такси.
И он провёл доктора в чистенькую уютную комнату. Верд заколебался на минуту, но, подумав, что ему придётся ещё ночь провести в этом месте, отрицательно покачал головой.
— А что? Отсюда в такое время действительно невозможно выбраться?
Хозяин удивлённо пожал плечами.
— Почему? Выходите из кафе, налево — абсолютно прямая дорога. Десять минут небыстрой ходьбы, и вы у поста полиции со шлагбаумом. Оттуда спокойно уедете на такси.
— Тогда я, пожалуй, так и поступлю.
Хозяин снова пожал плечами.
— Как вам угодно. Ещё раз спасибо за помощь. На ваш счёт будут переведены ещё четыре тысячи долларов.
Верд поблагодарил и спустился по лестнице. Зал кафе был мягко освещён, и его успела заполнить публика. Доктор, не обращая ни на кого внимания, направился к выходу, но ноги у него вдруг подкосились. Он разглядел некоторых посетителей. Ни в одном кошмарном сне он не видел таких чудовищ. На него смотрели, но никто не двинулся с места. «Десять минут небыстрой ходьбы» — мелькнуло у него в голове. Доктор чуть ли не бегом выскочил и почувствовал, что за ним семенят какие-то ножки. Решив, что увязалась какая-нибудь собачонка, он оглянулся. Рядом с ним бежало нечто, похожее на папку для бумаг на ножках с двумя головами. Одна из голов обратилась к нему:
— Вы доктор? С нашей Леночкой будет всё в порядке?
Верд не ответил и только прибавил шагу. Вокруг мирно прогуливались существа из кошмаров, а в голове у Верда рефреном крутилась фраза «Десять минут небыстрой ходьбы».
Он пригнул голову, чтобы не видеть тех, кто рядом, и поэтому чуть не столкнулся с существом, похожим на циклопа. Только у циклопа части лица были перепутаны местами. Тот отпрянул и замахнулся на доктора двумя левыми руками. Верд с перепугу оттолкнул существо, и оно, на его удивление, без сопротивления с оханием упало на свою заднюю часть. На доктора стала надвигаться толпа, и он понял, что сейчас умрёт. Но, как ни странно, его не тронули, и, более того, раздвинулись, когда он снова пошёл. Верд вздохнул с облегчением и почти уже вышел на пустынное место, когда его вдруг окликнули. Доктор хотел было припустить бегом, но всё-таки остановился. К нему приблизилось небольшое страшненькое существо, которое, остановившись на некотором расстоянии, пропищало:
— Доктор, у нас есть ещё больная, — и показало на соседний дом.
Верд стоял и боролся сам с собой. Наконец, проклиная себя, спросил:
— Хорошо. Где?
— А вон в том доме, на первом этаже. Третья квартира.
Доктор тяжело вздохнул и пошёл, как на казнь, смотреть больную. У двери долго стоял, собираясь духом, и наконец, тихо постучал. Ему никто не ответил. Он нажал на дверную ручку, оказалось, что дверь не заперта. Комната выглядела пустой, и Верд, пожав плечами, уже хотел уйти, когда ему на шею бросилась самая красивая женщина, которую он когда-либо видел.
— Господи, какое счастье, хоть один нормальный.
…Это была женщина, которую Верд искал всю жизнь. И уже сейчас ему хотелось, чтобы она продолжала к нему испуганно прижиматься, а он так и стоял бы, её защищая, и чувствовал её запах. И, тем не менее, он отстранился.
— Меня зовут доктор Верд. Что случилось?
— Как что случилось? — возмутилась женщина. — Я была вчера на вечеринке с друзьями и, наверно, перебрала, потому что уснула. Просыпаюсь здесь, думаю, что приятели просто устроили меня в гостинице. Выглянула в окно, а там такое творится…
Доктор понял, что сейчас двинется мозгами.
— Извините, как вас зовут?
— Наташа.
— Наташа, мне было сказано, что вы больны, и я пришёл, чтобы вас осмотреть.
У женщины потускнели глаза, и она молча стала раздеваться.
Доктор немного оторопел, хотя, несмотря ни на что, чувствовал, что получает удовольствие от этого зрелища. Но, переборов этот «стыдный» интерес, спросил:
— Наташа, дайте мне сообразить. Вы, может, подумали, что вас похитили, чтобы изнасиловать, и я пришёл за этим?
— А ты что, действительно доктор?
— У всех свои недостатки.
— Тогда отвернись.
Доктор отвернулся и начал смеяться, прислушиваясь к возбуждающему шуршанию женских тряпок.
Сзади раздался разгневанный голос.
— Ну, и что в этой ситуации смешного?
— Наташа, всё это похоже на театр абсурда. Это неправдоподобное место со странными существами. Вы в этом месте. Ваша логика. Вы ведь только что передо мной разделись. Зачем мне было отворачиваться?
Доктор сделал паузу, но ответа не услышал.
— Наташа, но если мы в театре абсурда, можно мне задать один вопрос?
— Валяйте.
— Если мы отсюда выберемся, вы выйдете за меня замуж?
Шуршание прекратилось. Доктор обернулся. Наташа ещё не успела совсем одеться и от этого выглядела ещё привлекательнее. Она внимательно на него смотрела, а потом решительно ответила:
— Лучше быть уродом, чем сумасшедшим.
Доктор и не ожидал на самом деле положительного ответа, но всё равно погрустнел.
— Ладно, заканчивайте с вашим туалетом и будем выбираться.
— А у вас есть какой-то план?
Верд усмехнулся.
— Никакого плана у меня нет, но, как мне было сказано, «Десять минут небыстрой ходьбы» до выхода.
— То есть, мы просто так выйдем к этим уродам и пойдём? — со страхом спросила женщина. — Да они нас в клочья разорвут.
Доктор устало вздохнул.
— Я не знаю, кто кого здесь считает уродом, но выбора у нас нет. Идёмте.
Они вышли. Верд на всякий случай прикрывал Наташу спиной. По улице продолжали прогуливаться чудовища. Увидев людей, некоторые из них остановились. Верд сглотнул слюну.
— Эта женщина заболела. Её нужно отвезти в больницу.
Им никто не ответил и не остановил, когда они двинулись в сторону выхода. Только снова увязалась двухголовая папка, на которую Наташа старалась не смотреть, и одна из голов участливо спрашивала:
— А с женщиной всё будет хорошо? Она поправится?..
Действительно через несколько минут они увидели чуть вдалеке шлагбаум и полицейскую будку. Рядом стояла какая-то машина. А ещё через минуту доктор услышал радостный крик: «Господи! Слава богу, доктор возвращается!» — и узнал голос Лили. Они прибавили шагу. Рядом с Лили стоял высокий мужчина, и Верд догадался, что это её баскетболист. Они боялись, что полицейский задержит их и не даст перейти за шлагбаум, но тот даже не пошевелился. Лили бросилась к доктору на шею.
— Док, вы в порядке?
Доктор криво усмехнулся и легонько обнял Лили, а потом сразу же отстранился.
— Сказать, что я совсем в порядке, было бы преувеличением…
А потом, перестав сдерживаться, схватил Лили за руки и продолжил:
— Лили, ты удивительная женщина. Ты приехала со своим парнем спасать меня? Спасибо.
Он подошёл к Мики и крепко пожал ему руку.
— Давайте поскорее убираться отсюда. Наташа, залезайте в машину.
Та мгновенно юркнула на заднее сиденье. В это время доктор заметил, что Лили и Мики побледнели и отпрянули, увидев двухголовую папку. Та откровенно их разглядывала с той стороны шлагбаума. Все заторопились залезть в машину, но доктор вдруг услышал серьёзный голос папки:
— Доктор Верд, нам на самом деле очень нужен доктор.
Верд приостановился. Папка не могла знать его фамилию. Он обернулся, а папка продолжала:
— Вы уже один раз отсюда вышли и поняли, что до выхода десять минут небыстрой ходьбы.
Верд ссутулился. Бремя профессиональной ответственности тяжёлым грузом давило на его плечи. Он обречённо вздохнул и, заглянув в машину, сказал:
— Спасибо за всё. Езжайте. Я остаюсь.
Обе женщины одновременно пытались что-то возразить, но он отмахнулся и, чтобы не потерять решимости, быстро перешёл на ту сторону.
— Пошли, папка.
* * *
Они медленно удалялись, издали всё больше и больше напоминая человека, гуляющего с собакой. Мики несколько раз посигналил вслед, но доктор не обернулся. Когда они прошли метров сто по неширокой аллее, ведущей к городу, папка вдруг попросила:
— Доктор, может, возьмём тайм-аут. Вы посидите на том пенёчке, а я покурю рядышком.
Верд опешил.
— Ты куришь?
— Есть такой грех. — И папка, достав из какого-то кармашка пачку сигарет, ловко и привычно закурила.
Это выглядело довольно странным, и Верд поинтересовался:
— А почему вторая голова не курит?
Головы переглянулись и рассмеялись.
— Она бросила.
Папка устроилась возле пенёчка удобнее и, посмотрев на Верда не без сочувствия, начала говорить.
— Док, я понимаю, каково тебе сейчас. Ты нуждаешься в объяснениях, поэтому слушай. Человек верит, что его создал Бог, в это верим и мы, как и в то, что он создал нас самих. Проблема в том, что между нами и вами существуют драматические внешние различия, с которыми человек тоже мог бы смириться, будь мы неразумны. В природе достаточно страшных созданий, например, крокодилы, и это никогда людям не мешало. Но вы амбициозны. Вы считаете разум своей исключительной привилегией. Символом избранности. Поэтому существование отличных от вас разумных существ всегда вас пугало. В давние времена это служило причиной многочисленных конфликтов между нами. Сейчас ситуация изменилась. Человечество официально нас отвергло, и мы как бы не существуем, но, как ты понял, это неправда. Мы живём очень изолированно, мало людей знают о нашем существовании. Как ты убедился, это таксисты, а ещё часть полицейских и определённый процент высокопоставленных чиновников. Как и всем, нам нужно пить, есть и где-то жить. А для этого нужно зарабатывать деньги. Однако именно в современном мире нам удобно. Он становится всё более виртуальным. И мы стали специализироваться в сфере высоких технологий, компьютерных и других информационных сетей.
Доктор с большим сомнением посмотрел на папку, а та не без гордости сказала:
— У меня, между прочим, IQ 170.
Верд съехидничал:
— Ну, если это на две головы, то ты дебил.
Головы переглянулись и рассмеялись, а одна сказала другой:
— А у него есть чувство юмора. Может, приживётся?
Они снова повернулись к нему, и одна из них продолжила:
— Сфера нашей деятельности не требует личных контактов. По компьютеру мы получаем заказ, через компьютер нам переводят деньги. И точно так же заказываем нужные нам товары. Ты не мог этого видеть в темноте, но рядом с выходом есть площадки для разгрузки грузовиков, куда выгружаются контейнеры. С другой стороны есть вертолётная площадка. Мы богаты. Работа в сфере высоких технологий прибыльна. Мы, в принципе, не знаем, на что тратить деньги. Мы не пользуемся легковыми машинами, не покупаем частных самолётов, не ездим в дорогие круизы.
Доктора разобрало любопытство.
— А если кто-нибудь не захочет вам платить?
— Такие попытки были. Но ты должен понимать, что тот, кто создаёт информационные системы, знает, и как их разрушить. Все фирмы, которые не выполняли перед нами обязательств, разорились. А если неплательщик — частное лицо… — папка вдруг рассмеялась и перескочила как будто на что-то другое. — Вот ты сегодня толкнул Витька…
Доктор вздрогнул и перебил папку.
— Так его зовут Витёк? Что, кстати, с ним?
Папка нетерпеливо отмахнулась.
— Да ничего. Задница немного поболит, и всё. Он у нас чересчур впечатлительный. Так слушай. Ты, к примеру, нам не заплатил и не реагируешь на наши попытки востребовать долг. В один из вечеров я присылаю к тебе на переговоры Витька. Как бы ты среагировал?
Доктор живо представил себе эту картину и честно ответил:
— Наложил бы в штаны.
— А потом заплатил бы?
— Отдал бы всё, что есть.
Папка удовлетворённо кивнула головой.
— Тогда ты понимаешь, что финансовых проблем у нас нет. Засада в другом. У нас нет врачей. Не в наших силах создать собственный медицинский институт. Мы, конечно, имеем доступ к любой литературе, но по книжкам медицине не выучишься.
Доктор удивился.
— Я же ничего не знаю ни в вашей анатомии, ни в болезнях. Лучше позвали бы… — и замолк, боясь обидеть собеседника.
Папка посмотрела с любопытством.
— Ты хотел сказать ветеринара? — папка задумалась. — Очень интересная и продуктивная идея. Как это раньше не пришло в голову нанять людей, которые изначально работают с разными существами.
Верд приободрился.
— Так я вам теперь не нужен? Могу идти?
Папка в грустью посмотрела на него.
— Ты можешь уйти в любой момент. Дело в другом. Чтобы найти тебя, мы потратили почти год. Столько же, по-видимому, займёт поиск ветеринара. Немало времени наши психологи потратили и на то, чтобы отыскать эту женщину.
Доктор опешил.
— Вы хотите сказать, что похитили эту женщину для меня?
Папка снова рассмеялась.
— Док, ты удивительно сообразителен. Мы рассчитывали, что ты нам поможешь. Но тебе же тоже нужна пара? Так легче адаптироваться. И в выборе мы, кажется, не ошиблись.
Верд хотел возмутиться, но вместо этого грустно кивнул.
Папка ободряюще похлопала его по ноге.
— Не грусти, док, ты найдёшь её потом. Мы ведь не ждём от тебя, что ты создашь учебник по нашей медицине. Нам нужен кто-то, кто хотя бы на поверхностном уровне зародил основу подхода к нашим болезням.
Доктор выпрямился.
— И всё-таки не понимаю, почему я?
Папка задумчиво посмотрела на него.
— Что? Действительно не понимаешь? — и после паузы: — Ты странный.
— Я странный? Я дурак, который позарился на хороший гонорар. И всё.
Папка продолжала смотреть на него. Верд даже смутился.
— Говоришь, не странный… Давай проанализируем сегодняшнюю ситуацию. К деньгам ты, в принципе, равнодушен, часто не берёшь их с пациентов. Мы проверяли. Тебе звонят и просят приехать на совершенно банальный случай, зная, что ты не ездишь на вызовы, и сразу выдают необычно большой аванс. При этом оставляют лазейку: вне зависимости от твоего согласия деньги останутся у тебя. Так?
Доктор понял, что ему лучше просто не реагировать и сдерживать свои эмоции.
— Тебе не показалось, что ситуация не совсем… стандартная.
— Показалось. Я просто, видимо, поддался на лесть.
— Допустим. Дальше ты спускаешься, чтобы взять такси. И, полагаю, таксист ни за какие коврижки не соглашается ехать к нам и наверняка уговаривает и тебя этого не делать. Так?
Доктор возмущённо поднялся.
— Таксист работает на вас?
Папка засмеялась.
— Нет, конечно. Но его реакция очень предсказуема, — папка перевела дух. — Теперь смотри. А как бы повёл себя другой человек? Он бы задумался. С чего это вдруг такой, несоизмеримый с тяжестью заболевания аванс, да ещё и таксист, который всячески отговаривает ехать?.. И что делаешь ты? Ты платишь несусветные деньги, чтобы сюда приехать. Так?
Верд только отмахнулся.
— Дальше ты идёшь к девочке, и у тебя, наверное, подкашиваются колени, но ты проводишь осмотр и даже даёшь лекарство. Это всё не странно?
Доктор хотел что-то сказать, но папка не дала.
— Ты напуган, хочешь домой и уходишь. И тебе приходится встретиться с нашими жителями. Ты от страха толкаешь Витька, но тебя никто не трогает, и ты почти уже выходишь из города. Тебе же объяснили: десять минут небыстрой ходьбы. Но в последний момент тебя просят посмотреть ещё одну больную. И ты возвращаешься. Это всё не странно?
Доктор, как на суде, сидел с опущенной головой.
— Ты находишь женщину, которая тебе более чем нравится, и выводишь её из города. И вот, пожалуйста, машина. Садись, езжай, но ты оставляешь женщину и возвращаешься снова. После этого ты говоришь, что ты не странный?
Доктор решительно встал.
— Ладно, папка, уговорила. Пойдём. Я посмотрю, смогу ли я помочь, а после буду искать эту женщину. Теперь я знаю, что она существует.
Они не торопясь пошли, и через некоторое время доктор спросил:
— А имя у тебя есть?
— Естественно. Сеня.
Доктор споткнулся от удивления, а папка в очередной раз засмеялась.
— Док, ты всё-таки тупой. А как, по-твоему, должны были меня звать? Мы интегральная, хотя и не очевидная часть человеческого мира. Мы здесь родились, мы едим то же самое, что и люди, живём в таких же домах, смотрим телевидение, читаем книжки, ходим в церковь. Какие же у нас могут быть имена?
Больше всего доктора поразило, что они ходят в церковь.
Некоторое время они шли молча, а потом доктор полюбопытствовал:
— Сеня, а почему у вас славянские имена?
И снова папка засмеялась.
— В своё время наши родители поголовно увлеклись коммунистическими идеями. А поскольку первой социалистической страной была Россия, нам стали давать русские имена. Увлечение прошло, а имена остались.
Доктор представил себе папку-коммуниста и невольно засмеялся тоже.
…По Йеллоустрит мирно разгуливали страшные чудовища. Лишь у дома напротив кафе, где он недавно был, народу было чуть больше, и слышался звук, похожий на жужжание дрели.
— Познакомьтесь, это наш новый доктор, — с гордостью сказала папка, и раздался нестройный гул приветствий. В этот момент доктор почувствовал увесистый удар по спине. «Какой же я дурак, что поверил сказкам папки», — мелькнуло в голове, и он повернулся. Рядом с ним стояла заплаканная Наташа, которая со словами «Скотина, ты ж обещал на мне жениться» начала колотить его кулачками по груди. Верд стоял совершенно ошалелый. А потом обнял и прижал её к себе.
— Наташенька, ты одна, в такое время, пришла сюда из-за меня?
Та уткнулась ему в плечо и не без ехидства ответила:
— Нет, я пришла сюда из-за них, — и кивнула головой в сторону местных жителей.
Душа Верда взлетела к небесам.
— Я так счастлив. Но нам нужно отдохнуть и где-нибудь переночевать. Пойдём.
В это время он почувтвовал, что кто-то тянет его за штанину. Это снова была папка.
— Док, ты всё-таки ненормальный. Зачем искать ночлег? Вон, посмотри.
Толпа расступилась, и он увидел на доме свежеприкрученную красивую табличку с надписью «Доктор Верд. Приём в такие и такие часы».
А папка продолжала:
— Твой номер 4, на втором этаже. Дверь открыта. Ключей не надо. Когда вас нет, туда никто не войдёт. Воров у нас нет. А изнутри, если хотите, можете закрыться. Внизу сидит консьерж. Если что понадобится, звоните ему.
Доктор обнял Наташу и повёл к двери.
— Посмотрим, что нас ждёт, — и с некоторой опаской повернул ручку дверей.
Маленькое лобби было уютным, за стойкой стоял консьерж, который вежливо с ними поздоровался. Они также вежливо ответили, но тут же отвели от него глаза. Поднявшись по лестнице, они вошли в свой номер. Наташа легонько дрожала. Доктор нежно поцеловал её в заплаканные с размазанной тушью глаза. Та спросила:
— Нас убьют?
Верд вовсе до сих пор не был ни в чём уверен, но, тем не менее, ответил:
— Знаешь, мне кажется, что, если до сих пор не убили, то вряд ли. Или они изощрённые садисты. — И после паузы: — Наташа, существует несколько способов справиться со стрессовой ситуацией. Первый, самый простой, напиться до чёртиков, но я не знаю, есть ли здесь выпивка. Второй — занять себя каким-нибудь простым делом. Поэтому давай этим и займёмся. Просто осмотримся.
Номер был не хорош, а очень хорош. Просторная спальня с огромной, как стадион, кроватью, увидев которую Наташа и Верд невольно переглянулись. Большой, со вкусом обставленный салон, набитый всякой электроникой, включая компьютер, набором аудиозаписей и кучей дисков с лучшими блокбастерами. Маленькая, но с умом подобранная библиотека. Кухонька с холодильником, полным прохладительных напитков, и микроволновой печью. А от ванной Наташа вообще пришла в восторг и тут же начала разглядывать в изобилии стоящую косметику. Присмотревшись, Верд понял, что позаботились и о нём. Была и бритва, и всё остальное. Жить было можно.
Вернувшись в салон, Верд снова обнял Наташу и сказал:
— Наташенька, есть ещё одно сильное успокаивающее средство, которое называется что-нибудь покушать. Вопрос, возможно ли это здесь в такое время. Ты когда ела в последний раз?
Наташа усмехнулась.
— Ну, вообще-то вчера. После мне уже было не до еды.
— Вот-вот, — согласился доктор, — значит, ты голодна ещё больше меня. Сделаем так. Я быстро приму душ, — Наташа несколько удивилась такому «джентльменскому» подходу, а тот, не смущаясь, продолжал: — Ты же наверняка будешь плескаться дольше. А потом пойдёшь ты, а я в это время попытаюсь что-нибудь сообразить поесть. Ты бы что хотела?
Наташа задумалась, а потом, лукаво глядя на него, сказала:
— Я бы выпила шампанского с чёрной икрой.
Доктор выпучил глаза. Он подумывал о сэндвичах.
Наташа посмотрела на него со смехом.
— Ты спросил, я ответила. Но если это невозможно…
Доктор пожал плечами.
— Хорошо, я выясню. — И пошёл в душ.
— Эй, док, а имя у тебя есть? — вдогонку крикнула Наташа.
Доктор обернулся.
— Есть. Максимилиан. Но я его не люблю.
— Ну, почему же. Доктор Максимилиан Верд звучит вполне прилично. Так как же мне тебя называть?
— Зови, как хочешь.
— Хорошо, я подумаю, — вдогонку ему крикнула Наташа.
* * *
Доктор с удовольствием влез в роскошный махровый халат и вышел из ванной. Наташа смотрела телевизор.
— Идите, мисс. Ваша очередь.
Доктор поднял телефонную трубку. Ему тут же ответил вежливый голос.
— Да, доктор, чем могу вам служить.
— Видите ли, у нас был трудный день, и мы проголодались. В такое время можно что-нибудь покушать?
— Никаких проблем. Что бы вы хотели?
Доктор сильно колебался, а потом, собравшись с духом, сказал:
— Моя подруга попросила шампанского с чёрной икрой, — и продолжил, как бы извиняясь: — Я понимаю…
— Сколько? — перебили его.
— Что сколько? — не понял доктор.
— Сколько шампанского и икры? Бутылку, две, ящик? Сто граммов икры, килограмм, ведро? — терпеливо объяснил консьерж.
Верд совсем растерялся.
— Нет, ну, бутылки, в принципе, хватит. А сколько она съест… — и он пожал плечами, как будто его можно было видеть.
— Хорошо. Мы прикинем, — с лёгким вздохом ответил консьерж. — А сами вы что-то будете? Тоже икру?
— Нет. Мне что-нибудь попроще. «Чипс» вы можете сделать?
— Нет проблем, док.
— Тогда «чипс», несколько солёных огурцов и водки.
— Доктор, водка есть у вас в номере. Вы, наверное, не успели заметить, но в салоне есть бар с напитками, а остальное вам минут через пятнадцать принесут.
Действительно, вскоре некое существо прикатило столик, на котором стояло ведёрко с шампанским, вазочка с икрой и тарелочка с маленькими, на один укус, поджаренными тостиками, и отдельно «чипс» и порезанные солёные огурцы. Доктор поблагодарил существо и бога за то, что Наташа ещё в ванной и не видела, кто к ним приходил. Он накрыл Наташин заказ салфеткой и пошёл искать бар. Да, в нём на самом деле были и водка, и виски, и джин, и другие напитки. Верд опрокинул рюмочку, закусил огурцом и с удовольствием начал есть свой «чипс».
Вышла Наташа, и доктор ещё раз подумал, какая она красавица. А та выглядела намного спокойнее и увереннее, как любая женщина, которая привела себя в порядок и чувствует, что она нравится и желанна. Увидев Верда, уплетающего «чипс», она, не говоря ни слова, села рядом и стала руками вылавливать из его тарелки «чипсины». Доктор с притворным негодованием поймал её за руку.
— Милочка, мы так с тобой не договаривались. Ты что заказывала?
— Но ведь это и есть твоя «икра». А я тоже голодна, — сказала Наташа и потянулась за очередной «чипсиной». Но доктор не дал. Жестом фокусника он скинул салфетку с прикрытых шампанского и икры.
— Что? Правда, что ли? Я и «чипс» с удовольствием бы поела.
Доктор согласно кивнул.
— Это я уже успел заметить. Вон, полтарелки уже смолола. Но уговор дороже денег. Что заказала, то и будешь есть.
Он открыл шампанское, налил ей бокал, а потом стал намазывать горкой икру на тостики и класть ей в рот. Вначале она сопротивлялась, но было вкусно, и вообще ей было приятно то, что он делает, поэтому полуинтимная процедура продолжалась, пока она не насытилась. А потом они любили друг друга, и это даже нельзя было назвать сексом. Это было слияние тел, в котором они сцепились каждой клеточкой, и хотели бы, чтобы это продолжалось вечно. Тем более что подспудно в них оставался страх, что это, может, последняя ночь в жизни. Наконец, они разъединились и, усталые, уже засыпали, когда вдруг сонная Наташа сказала:
— Доктор, я знаю, как буду тебя называть. «Мой любимый».
* * *
Утром, когда доктор открыл глаза, он ожидал увидеть привычную обстановку своей квартиры, но рядом спала Наташа, и он понял, что это был вовсе не странный сон. Он обнял женщину, и ему снова её захотелось. Та мурлыкнула сквозь сон и сказала:
— Милый, я ещё сплю, но если ты очень хочешь…
Доктор провёл губами по её плечу.
— Я подожду, когда ты захочешь.
Умывшись и одевшись, доктор спустился вниз и вышел на улицу. По ней деловито, как во всём мире, шли по своим делам чудовища и вежливо с ним здоровались. Он перешёл через дорогу. В кафе его радостно приветствовал хозяин.
— Ну, как девочка? — спросил Верд.
— Вы знаете, просто чудо. Она успела принять только две таблетки, а температура уже спала, да и сама она стала бодрее. Может, посмотрите?
— Я за этим и пришёл, — внутренне гордясь собой, ответил Верд.
Они поднялись наверх, и доктор, перекрестясь, попросил свою пациентку открыть пасть. Состояние было действительно лучше. Миндалины побледнели, и червей стало меньше, да и визжали они тише. Удовлетворённый и более уверенный в себе, Верд обернулся к хозяину.
— Что ж, я думаю, дело идёт на поправку. Будем продолжать то же лечение.
Хозяин засуетился.
— Я просто не знаю, как мне вас благодарить. А пока, может, коньячку?
— Нет, спасибо. Рановато ещё. Пойду обратно к себе, — и доктор, у которого пело на душе, пошёл обратно. Но, по роковому стечению обстоятельств, снова чуть не натолкнулся на Витька. Тот опять отшатнулся и собрался идти дальше. Доктор окликнул его. Тот остановился, но не обернулся. Доктор примирительным тоном позвал его ещё раз. Чудовище обернулось. Доктор протянул руку.
— Витек! Извини. Вчера я просто испугался.
Тот некоторое время колебался, а потом тоже протянул одну из конечностей.
— Ладно, док, чего уж там. Я тоже испугался, — и пошёл своей дорогой.
Доктор отметил про себя, что тот уже знает, кем он является, и пересёк улицу.
На скамеечке перед гостиницей сидела папка и разгадывала кроссворд. Она радостно приветствовала его, и доктор уже было остановился поболтать, когда услышал женский визг.
— Что там происходит? — с тревогой спросил доктор.
— Да ничего, — с некоторым сомнением ответила папка. — Просто послал убрать в вашем номере. Вы же не хотите жить в грязи?
— И кого же ты послал? — с подозрением спросил Верд.
— Кого? Свою невесту. Между прочим, это не её функция. Она, по сути, хозяйка гостиницы. И то, что она делает, это скорее признак уважения, — гордо сказала папка.
— На кого она похожа? — с ещё большим подозрением спросил доктор.
— Она самое прекрасное существо на свете, — несколько расплывчато сообщила папка, а Верд со всех ног бросился наверх.
Небольшое, похожее на медузу чудовище с пылесосом ходило по номеру и что-то ворчало. Наташа напоминала барельеф. Она стояла, не переставая визжать, в позе распятия на кровати, вжавшись в стену так, что казалось, будто она слилась с ней и при этом приняла её цвет. Доктор подошёл и подал ей руку.
— Наташенька, успокойся, всё хорошо.
Та жалобно посмотрела, но визжать перестала, хотя с кровати слезть не согласилась.
Доктор тем временем подошёл к медузе.
— Позвольте представиться: доктор Верд, — светским тоном произнёс он.
Медуза перестала ворчать.
— Можете не представляться. Я умею читать, да и так весь город знает, кто вы. У меня к вам лишь одна просьба. Можете попросить вашу женщину так не кричать.
— Но она просто испугалась. Ваш вид для нас немного непривычен, — успокаивающе сказал Верд.
— А вы что, думаете, что для нас выглядите красавцами? — колко спросила медуза. — Одно дело видеть вас по телевизору, а другое в жизни. Если она не может удержаться, я оставлю пылесос и всё остальное. Пусть убирает сама.
Но доктор продолжал политику примирения.
— Ну, хорошо, хорошо. Я обязательно скажу ей. Но вы знаете, я чувствую себя неудобно, — как на светском рауте, произнёс Верд. — Вы со мной знакомы, а я с вами нет. Могу ли я узнать ваше имя?
— Муся, — несколько смущённо ответила та.
— Очень приятно. Муся, у людей при знакомстве с дамой принято целовать руку. Вы позволите?
— У нас тоже, — ещё более смутившись, сказала медуза и протянула одну из лапок. Доктор, не колеблясь, поцеловал её. Та оказалась тёплой и приятной на ощупь. Наташа, совершенно обалдев, наблюдала за этим диалогом.
— Муся, это правда, что та болтливая папка снаружи — ваш жених?
— Да. И на днях у нас свадьба. Только не называйте его папкой. Он этого не любит, — попросила медуза.
— Чёрт, — с искренним сожалением сказал доктор. — А я его вчера целый день так называл.
— Ну, вчера вы не знали, — рассудительно протянула Муся. — Да и друзья всё равно его так поддразнивают.
— Муся, а как у вас проходят свадьбы? — почему-то сосредоточившись на этой теме, спросил доктор.
— Да точно так же, как и у людей. Только скучнее. Мы же живём изолированно. Никуда не ездим. А иногда так хочется чего-нибудь новенького, — погрустнела медуза.
Странная мысль мелькнула в голове Верда.
— Муся, я не знаю, бывают ли у вас на бракосочетании свидетели, но не хотите ли, чтобы ими стали мы?
У Наташи от удивления округлились глаза. Медуза тоже удивилась, но и явно заинтересовалась.
— Свидетели у нас, конечно, есть. В нашем городке всё время от времени бывают друг у друга свидетелями и относятся к этому спокойно, даже скорее безразлично. Поэтому, если я им скажу, что вместо них будет кто-то другой, не исключаю, что они просто вздохнут с облегчением. Доктор, мне ваша идея нравится. Пойду, расскажу Сене, — вдруг заторопилась медуза.
— Постойте, Муся, ещё два слова, — елейным тоном проговорил Верд. — А вы не согласились бы с Сеней быть в тот же день свидетелями на нашей свадьбе? — Он повернулся к Наташе, у которой вообще голова пошла кругом. — Наташа, ты ведь хочешь выйти за меня?
— Сейчас я готова согласиться на всё, — лицемерно ответила она, хотя почувствовала себя счастливой.
Медуза пришла в восторг.
— Такие свидетели и две свадьбы одновременно. Да такого сроду не было.
А потом доктор остался наедине с Наташей. И снова они дарили друг другу свою любовь и нежность, и снова не могли друг от друга оторваться. А когда всё-таки решили сделать перерыв, Наташа опять попросила икры, которую вскоре и получила. Какое-то время она с удовольствием ела, а потом вдруг резко остановилась.
— Если я буду такими темпами поедать икру, то скоро стану толстая, как бочка, и ты меня разлюбишь, — и не без сожаления отодвинула вазочку с остатками.
Верд крепко обнял её.
— Любимая, если ты станешь, как бочка, я тоже начну есть икру и стану таким же. И будут две бочки. И мы сможем с полным основанием присоединиться к остальным жителям города и чинно прогуливаться парой по улице.
Наташа прыснула от смеха и уткнулась ему в грудь.
Некоторое время они бездумно смотрели телевизор, а потом наступило время обеда, и они по достоинству оценили ресторан гостиницы, а потом Наташа прилипла к Интернету. Наконец, ей стало жалко начавшего маяться Верда, и она сказала:
— Милый, ты не обязан всё время быть со мной. Я пока ещё чувствую себя не в своей тарелке, а ты, по-моему, вполне адаптировался. Если хочешь, пойди прогуляйся, поболтай со своим новым другом, папкой, но приходи поскорее.
Верд подумал, что это не такая уж плохая идея, и вышел в город. Папка подошла и вновь уселась сидеть с газетой на той же скамейке. Некоторое время они бездумно трепались и даже начали вместе разгадывать кроссворд. В какой-то момент доктор почувствовал, что что-то загородило ему солнце и чьи-то железные руки схватили и подняли его вверх. Верд обмер. Его держало и всё сильнее прижимало к себе чудовище, по сравнению с которыми остальные выглядели, как обаятельные страшилки из мультфильмов. Оно было размером метра в три и отдалённо напоминало медведя, потому что большая часть тела была покрыта густой шерстью. У него было семь конечностей, каждая из которых была разной. Одна походила на лапу зверя, другая почти не отличалась от человеческой руки, третья выглядела, как клешня рака. «На этот раз, — подумал доктор, — мне действительно конец». Лапы сжимали всё сильнее, из доктора выходил воздух, и он начал терять сознание. Тут раздался резкий окрик папки:
— Мишка! Ну-ка, прекрати сейчас же, — и доктора сразу посадили на место, а папка продолжала выговарвать. — Когда же ты, наконец, повзрослеешь и перестанешь всех хватать на руки. Просто, как маленький ребёнок.
Чудовище виновато потупилось.
— Извините, доктор, дурная привычка. Я просто хотел вас получше разглядеть и сказать, что мы все рады, что вы у нас остались.
Верд, всё ещё не отдышавшись, сделал примиряющий жест.
— Миша, — уже с некоторой угрозой сказала папка, — а как у тебя с памятью? Ты не забыл, для чего тебя прислали?
Чудовище совсем засмущалось.
— Да, да, конечно. Доктор, мы все польщены, что вы решили жениться у нас, и вот вам подарок от города. — И протянул ему две лапы, в каждой из которых было по коробочке с обручальным кольцом.
Когда он показал их Наташе, а сам он в побрякушках ничего не понимал, та пришла в полный восторг.
* * *
Неожиданно Верд вспомнил, что в круговороте событий совсем забыл о Лили, и тут же набрал телефон. Ему ответил встревоженный и радостный голос его секретарши.
— Док, наконец вы позвонили. Вы в порядке?
Верд не совсем знал, как ему продолжать разговор, и начал с самого простого.
— Да, да, Лили. Я в полном порядке, и женщина, которая была со мной, тоже, — он сделал паузу и почувствовал, как на том конце провода нарастает напряжение, но, собравшись с духом, продолжал: — Лили, вы самая лучшая женщина, которую я знал, — и, с опаской оглянувшись на Наташу, добавил, — кроме той, на которой я собираюсь жениться. И вы — лучший товарищ. В силу некоторых обстоятельств мне необходимо на некоторое время, а, может, и надолго, закрыть свой кабинет.
И, желая поскорее поменять тему, спросил:
— Лили, вы ведь собираетесь замуж?
— Да, у нас уже и кольца есть, — услышал он тусклый голос Лили.
— Вы можете войти в мой личный счёт? — поинтересовался Верд.
— Да, конечно, если скажете код.
Доктор сказал и через некоторое время услышал, что всё готово.
— Лили, теперь переведите все эти деньги на свой. Это будет мой подарок к вашей свадьбе.
— Но здесь же куча денег! — удивилась секретарша.
— Это сейчас уже не имеет значения, — почему-то с уверенностью произнёс Верд.
Но Лили всегда была непредсказуема, и, перейдя на ты, она вдруг сказала:
— Слушай, док, денег твоих я не возьму. Ты лучше скажи, тебе ведь понадобится секретарша?
Доктор чуть не сел на задницу.
— Ты хочешь продолжать работать со мной?
— Ну, уж лучше с тобой, чем с каким-нибудь задавакой.
Доктор задумался.
— Это на самом деле идеальный вариант, но ведь у тебя есть твой парень. Что он будет здесь делать? Ты ведь сообразила, что это не совсем… обычное место.
— Ты же умный, вот и придумай, а я его уговорю. А что место необычное, я догадалась. Когда увидела «папку», — спокойно парировала Лили.
— Ладно, подожди, я перезвоню тебе через пятнадцать минут.
Док высунулся в окно. Папка увлечённо читала газету.
— Сеня! — крикнул доктор. — А мне ведь для работы понадобится секретарша.
— Какая проблема? Подберём кого-нибудь, — и папка снова уткнулась в газету.
— А ведь у меня уже есть и с образованием медсестры.
Сеня снова поднял обе головы.
— Ты имеешь в виду ту, которая приехала тебя спасать?
Доктор согласно закивал.
Папка пожала плечами.
— Было бы, конечно, замечательно, если бы ты сохранил свою команду, но что мы будем делать с её мужчиной? Твоя жена — понятно. У нас тоже у многих жёны только при муже. Но чтобы наоборот?..
Внезапно бредовая идея осенила перегруженное последними событиями сознание доктора.
— Сеня, а в баскетбол вы умеете играть?
Тот слегка опешил.
— Да у нас вообще-то никто спортом не занимается. Время от времени кто-то насмотрится телевизора и начинает бегать по утрам, но это быстро проходит. Мы, конечно, любим смотреть соревнования, многие — заядлые болельщики, но чтоб играть самим… Хотя… Баскетбол, говоришь… — папка задумалась. — А вот мы это сейчас и выясним.
Папка дуэтом, двумя головами, дурным голосом заорала:
— Жители Йеллоустрит! — было довольно людно, многие оглянулись, немало голов повысовывалось из окон. — Мы хотим играть в баскетбол?
На какое-то время установилось молчание, а потом раздался многоголосый рык: «Да». А какая-то маленькая страшилка, видимо, ребёнок, начала скакать и хныкать: «Хочу баскетбол, хочу баскетбол!».
Папка засмеялась.
— Видишь, док, эту проблему мы решили. Но есть вещи посложнее. Твои друзья должны понимать, что место здесь не совсем обычное.
Доктор с облечением вздохнул.
— Мне кажется, они понимают, ведь они видели тебя. А, кроме того, как вы любите говорить — «Десять минут небыстрой ходьбы…»
И бросился перезванивать Лили.
— Если хотите, можете приезжать, — он услышал облегчённый вздох. — Но тебе нужно уговорить твоего баскетболиста.
— А я уже с ним поговорила. Он не в восторге, а он от всего вначале не в восторге, но согласился, — притворно скромно сказала Лили. — Ведь мы можем, если не понравится, уехать?
— Десять минут небыстрой ходьбы до выхода, — как местный житель ответил доктор и сам себе удивился. — Лили, слушай. Мы послезавтра венчаемся в местной церкви. Хотите к нам присоединиться?
Лили заколебалась, но, подумав, согласилась.
* * *
— Тогда приезжайте завтра пораньше, чтобы успеть прийти в себя и подготовиться к свадьбе, — продолжил Верд. — Не берите много вещей, разве что-то, что дорого сердцу. С таксистами не торгуйтесь, сюда поедет не каждый. Наш дом по адресу Йеллоустрит, 90. Подожди секунду на телефоне.
И бросился к окну.
— Сеня! — прокричал он. — А где они будут жить?
Тот поднял головы.
— В принципе, у нас свободен номер 3, напротив вас. Так что там.
— Лили, ваш номер 3, напротив нашего, — завершил Верд телефонный разговор. — И ещё. Вы встретите здесь много существ, по сравнению с которыми «папка» выглядит, как Белоснежка. Никого не бойтесь, как бы это ни было страшно.
* * *
Доктор всё ещё сомневался, что Лили и Мики приедут, но на всякий случай встал пораньше. Он сидел на лавочке перед гостиницей и думал, как здорово, если с ними будет ещё одна человеческая пара. Это сильно помогло бы и ему, и, что ещё важнее, Наташе.
И они действительно приехали, хотя ещё не было и восьми. К счастью, в это время почти не было прохожих, и толком они не успели никого разглядеть. Как и просил Верд, они взяли с собой немного вещей, только два небольших чемодана, выгрузив которые, таксист поспешил уехать. Радость встречи была взаимной. Доктор радовался, что сбылось его желание, а приехавшие тому, что их встретили, потому как, несмотря ни на что, они несколько трусили. Верд обнял Лили и пожал руку спортсмену. Он провёл их внутрь, где, увидев консьержа, они слегка позеленели, а тот лишь вежливо и равнодушно поздоровался. Док провёл их в номер, который был зеркально подобен его собственному, и, как и в его случае, через некоторое время начались восторги. Он заказал им и себе завтрак, а потом оставил отдохнуть и освоиться.
Когда Верд вернулся к Наташе, она только встала. А дальше начался сумасшедший дом, потому что на завтра была назначена свадьба. К удивлению мужчин, обе женщины совершенно перестали обращать внимание на вид местных обитателей после того, как пара чудовищ принесла каждой из них груду платьев на выбор для церемонии. В каждом из номеров можно было наблюдать одну и ту же картину: сидящий, скучающий, но делающий заинтересованное лицо мужчина и счастливая, но мучающаяся от невозможности выбрать женщина, которая по полчаса переодевается в новое платье, а потом выходит и спрашивает: «Ну как?» Мужчины искренне говорили «великолепно», потому что их женщины были красивы, и тайком отходили к бару принять по рюмочке. Наконец, платья были выбраны. Мики и Верд вздохнули с облегчением, но их радость была неуместной. Настала их очередь. Им тоже принесли костюмы. И теперь роли переменились. Женщины сидели в салоне, а они должны были переодеваться. Будь их воля, они остановились бы на самом первом костюме, ведь качество было отличное, но не тут-то было. Скрепя зубами, они перелезали из брюк в брюки, из сорочки в сорочку. Наконец, женщины удовлетворились их видом, но вздох облегчения снова оказался преждевременным. Наташа вдруг резонно заметила, что саму свадьбу, даже если заснять на камеру, вряд ли можно будет показать друзьям. Поэтому нужно сняться сейчас, чтобы показать хотя бы, как они выглядели. Она потребовала от доктора, как от «старожила», переговорить с консьержем насчёт видеокамеры. Тот стал звонить в надежде, что получит отказ. Но… камера была доставлена в течение пяти минут. И всё началось сначала, потому что женщины решили сняться в каждом из платьев. Произошёл маленький мужской бунт, который был быстро подавлен. Единственное, на что согласились женщины, что мужчины могут оставаться в том же костюме. И снова ожидание от переодевания к переодеванию, и стояние с дурацкой улыбкой перед камерой. В итоге они забыли про обед, а ужинали поздно вечером. А потом женщины, полностью отрешившись от мужчин, начали болтать о чём-то своём, недоступном мужскому разуму, и те, плюнув, ушли в другой номер выпить и расслабиться. Результатом было то, что невесты и женихи переночевали в разных номерах.
А на следующий день была свадьба целых трёх пар, а не двух, как предполагалось. И, если отвлечься от устрашающего вида гостей, она была торжественной, трогательной и, в общем, скучной.
* * *
Прошла ночь, наступило утро. Мужчины встали раньше женщин и сидели на лавочке в маленьком скверике. Баскетболист успел сходить поплавать в бассейне за гостиницей, о существовании которого доктор даже не знал. А Верд сходил проведать девочку. Та уже совсем поправилась и скакала по второму этажу, а, увидев его, радостно застучала хвостом ящерицы по полу. Сделав то, что каждый считал своим долгом, мужчины сидели и нежились на утреннем солнце.
— Слушай, док, — заговорил спортсмен, — я в жизни не ожидал, что у меня будет такая оригинальная свадьба, и очень жаль, что рассказать о ней никому не смогу, но, в принципе, если смотреть вперёд, что я буду здесь делать? Ты, понятно, лечить. Моя жена тебе помогать. А я?
Доктор чуть переждал, чтобы собраться с мыслями.
— Мики, ты известный и очень хороший спортсмен, — баскетболист иронически поклонился, а доктор продолжил. — Но, не обижайся, для спорта ты уже почти старик. Твоя карьера на излёте, и тебе придётся или всё время переходить из команды в команду более низкого класса, или искать что-нибудь другое. — Баскетболист, чуть поколебавшись, кивнул. — А здесь хотят научиться играть в баскетбол. Так научи их. Как видишь, нам ни в чём не отказывают и ещё наверняка хорошо заплатят.
Мики с большим сомнением поглядел на него.
— И кого я буду учить? «Папку»? Вот уж идеальная кандидатура.
— Кого учить? — некое коварство прозвучало в голосе Верда. — Ну, одного игрока я тебе сейчас покажу, — и доктор заорал: — Мишка!
Из окна высунулся Мишка и, увидев доктора, выскочил на улицу. Через секунду он был уже рядом.
— Док, я так рад, я вас поздравляю.
— Спасибо, Миша, — тоном учителя сказал Верд. — Миш, а ты хочешь играть в баскетбол? Вот у нас есть теперь тренер, — и показал на Мики. Тот в это время потихонечку отодвигался на лавочке подальше.
Мишка присмотрелся и вдруг зарычал от возбуждения.
— Мики Норт! Живой Мики Норт! — и тут же схватил того в свои лапищи и прижал к себе. — У меня же в комнате висит его фотография. Он мой любимый игрок.
Баскетболист потихонечку зеленел.
— Миша! — строго сказал доктор. — Если ты его не отпустишь, у нас не будет живого Мики Норта.
— О, чёрт! Простите, — и Миша, бережно усадив спортсмена на место, поскакал к себе с воплями «я буду играть в баскетбол».
Некоторое время баскетболист не мог отдышаться, а потом, довольно грубо выругавшись, произнёс:
— Чтоб ты сдох, доктор, со своими штучками.
А тот откровенно расхохотался.
Они снова замолчали, хотя было видно, что спортсмену не терпится что-то спросить. Наконец, он решился.
— Док, можно я задам нескромный вопрос?
— Ради бога, — не без удивления ответил тот.
— Док! Ты когда-нибудь спал с моей женой?
Верд задумчиво посмотрел на него.
— Не буду врать, — спортсмен напрягся. — Мне часто хотелось это сделать, но, — увы.
— А почему?
— На это существуют три причины. Первая: хотя она и очень красивая женщина, я никогда не был в неё влюблён. Вторая: я боялся потерять хорошего товарища. И третья: я не хотел терять отличного работника.
— Ты такой расчётливый? — с сомнением спросил Мики. — Пока ты производишь впечатление скорее чокнутого.
Доктор усмехнулся.
— Док, — гнул свою линию Мики, — в этом месте есть только две женщины, и обе красивые. Это наши жёны. Если я узнаю, что у тебя что-то происходит с моей женой, я оторву тебе ноги.
Верд тяжело вздохнул.
— То, что ты говоришь, бессмысленно.
— Почему? — удивился баскетболист.
— Очень просто. Потому что не мы выбрали наших женщин, а они нас. Моя ночью прибежала сюда одна ради меня. Твоя обратилась к тебе за помощью, чтобы разыскать меня, потому что верила, что с тобой она, как за каменной стеной. Ты ведь тогда приехал не из-за меня, а из-за неё. И если твоя (или моя) жена разлюбит и полюбит кого-нибудь другого, поломаешь ты ноги сопернику или нет, ты её не вернёшь. Это не твой соперник выиграл, это ты проиграл. Ты не сумел удержать женщину. А если ты думаешь, что твоя жена способна просто на интрижку, то её обижаешь. Что касается количества женщин в окрестностях, а я не монах и не пуританин, то, как здесь говорят, «десять минут небыстрой ходьбы» — и всё…
Какое-то время баскетболист разглядывал доктора.
— Всё-таки ты чокнутый, док, — и дружески хлопнул его по плечу.
В это время раздался женский визг.
Доктор вздохнул.
— Ну, и чья это жена? — с дурацкой надеждой спросил Верд.
Мики прислушался.
— Вроде твоя.
— Ну, а почему твоя не кричит? — непонятно почему возмутился доктор.
Баскетболист вдруг ухмыльнулся.
— Наверное, слишком долго работала с тобой. Пошли разбираться.
* * *
На скамеечке как всегда сидела папка и читала газету. Мики пошёл к себе в номер, а Верд задержался.
— Сеня, кого ты сегодня послал убирать номер?
— Да никого, обычная обслуга.
— А на кого она похожа, эта обслуга? — грозно спросил доктор.
— На кого? — пожала плечами папка. — Ну, скорее всего, на крокодильчиков.
— Так что, я теперь каждый раз буду так бегать? — всплеснул руками доктор.
Папка неожиданно строго поглядела на него.
— Во-первых, если твоя жена собирается здесь жить, ей нужно привыкать. А во-вторых, ты будешь бегать не каждый раз, а всю жизнь. И для неё, и ради неё. Потому что попал в ловушку, называемую «любовь». А женщине всего лишь надо, чтобы ты пришёл и успокоил, чтобы она почувствовала, что у неё есть защитник. Так что лучше не трепись по-пустому.
Верд хотел было ответить, но плюнул и пошёл к себе.
В номере, как обычно, в виде барельефа стояла Наташа, а по номеру ходили два существа, как выразилась папка, крокодильчики, от вида которых рот доктора наполнился слюной, которую он судорожно сглотнул. Увидев Верда, Наташа тут же спрыгнула с кровати и спряталась за его спиной. Он повернулся и поцеловал её в щёку. А потом подошёл к крокодильчикам.
— Доброе утро. Я доктор — Верд.
— Доброе утро, доктор, — ответило одно из чудовищ. — Мы бы хотели попросить вас об одном одолжении.
— Я даже догадываюсь, о каком, — невольно усмехнулся Верд.
Крокодильчики непонимающе на него посмотрели.
— Доктор, мы хотели попросить вас поговорить с вашей женой, чтобы она так не кричала. Это мешает работать, а кроме того, у нас очень чувствительные барабанные перепонки.
Верд важно кивнул.
— Хорошо, она больше не будет!
— Спасибо, — обрадовались крокодильчики. — В принципе, мы закончили и можем уходить. А ещё мы вас поздравляем.
Наташа виновато посмотрела на доктора.
— Милый, я постараюсь привыкнуть, — и обняла его за шею.
И, как это часто бывает, после одних острых ощущений им захотелось других, и снова хотелось, чтобы это не кончалось. Но, в конце концов, они устали. Они расслабленно лежали на кровати, как вдруг Наташа всполошилась.
— Слушай, мы совсем забыли про твоих друзей, а они ведь тут новички. Вдруг они вообще там у себя лежат в обмороке?
Верд с сомнением покачал головой, но минут через десять они осторожно постучали в дверь номера напротив. Та отворилась, и они увидели несколько всполошённую, но довольную Лили, которая поправляла себе причёску. Женщины обменялись какими-то совершенно одинаковыми взглядами.
Доктор хотел сказать что-то другое, но вместо этого улыбнулся и спросил:
— Вы успели?
Из-за двери высунулся полуголый баскетболист. Он засмеялся.
— Успели, успели. Заходите. Давно уже пора принять по рюмочке.
Они доставали бокалы, а женщины размышляли над тем, что будут пить. Вдруг Верд жестом прекратил общую приятную суету.
— Стойте. А ведь нехорошо. Надо бы папку позвать. Он ведь соучастник, если не главный виновник всего этого.
— Так зови.
Папка, как всегда, сидела внизу с газетой.
— Сеня! — крикнул доктор, и тот поднял головы. — У нас тут междусобойчик организовывается. Ты как насчёт того, чтобы подняться к нам с Мусей?
Папка явно обрадовалась.
— С большим удовольствием. Пойду растолкаю эту соню, — и папка уже было побежала, но притормозила и крикнула. — Док! У меня близкие друзья позавчера поженились. Отличные ребята. Можно, я их тоже позову?
— Зови, конечно, — великодушно согласился доктор, но нехорошее предчувствие появилось на душе. — Сеня! — снова крикнул он. — А на кого похожи твои друзья?
Папка смутилась.
— Как тебе сказать? Скажем, при определённом воображении на динозавриков.
Верд вернулся с помрачневшим лицом. Лили как раз тянулась рукой к телефонной трубке.
— Ты что собираешься делать? — внезапно зашипел доктор.
Лили испуганно застыла, а остальные удивлённо на него посмотрели.
— Как что? — обиженно сказала Лили. — Шампанское заказываю.
Док вдруг стал похож на капитана пиратского корабля.
— Сегодня никакого шампанского. Только водка. Мики, налей всем нам по 50 граммов.
Дамы сморщили носики.
— Пить водку, да ещё с утра. Это пошло.
Мики непонимающе смотрел на доктора, а тот почти умоляюще продолжал:
— Поверьте, тому, что я делаю, есть основания.
Мики пожал плечами и разлил. Все выпили. Мужчины спокойно, женщины, состроив брезгливые гримаски. Водка тёплой волной начала растекаться по телу.
— А теперь все по туалетам, — дал неожиданную команду Верд.
Ну, тут уж возмутились все.
— Что значит «по туалетам»? — опасливо спросила Лили.
Доктор начал сердиться.
— Вы не знаете, что такое туалет? Это место, где стоит унитаз. Наташа, ты помнишь крокодильчиков? — Наташа вздрогнула. — А сейчас к нам придут динозаврики.
Наташа охнула и со словами: «Нам лучше последовать его совету», — бросилась из комнаты.
Минут через двадцать к ним постучали. Вошла папка со своей Мусей и огромным красивым букетом цветов. Они весело поздоровались.
— А теперь, — сказала папка, — я хочу познакомить вас со своими друзьями, Славой и Лизой, они тоже молодожёны.
И тут в комнату вошло такое, что люди просто прилипли к своим сиденьям.
— Слушай, Сеня, — сказал монстр побольше, видимо, Слава, — я всегда думал, что нормальный цвет людей розовый, а не синий.
Док с трудом встал. Он чувствовал себя как больной после инсульта, который ни стоять, ни говорить не может. И, тем не менее, выдавил из себя:
— Видите ли, Слава, — Верд откашлялся, — у нас вчера, а у вас, как я понимаю, на днях произошло знаменательное событие в жизни — свадьба. Кроме того, мы рады знакомству с вами. А когда мы, люди, волнуемся, мы меняем свой цвет.
Папка, глядя на эту сцену, смеялась.
— Ааа, — грохотнул монстр, и из его пасти вырвался маленький синий язычок пламени, — это нормально. Так, может, по рюмочке за знакомство?
Все выпили. Люди немного порозовели, обстановка разрядилась. Внезапно почти нормальным голосом заговорила Лили:
— Мы что, так и будем водку без закуски пить? Давайте хоть что-нибудь закажем.
— А зачем? — снова громыхнул Слава, — мы всё с собой принесли. У меня Лизок замечательно готовит, а домашнее всегда лучше ресторанного. Лиза, давай, разгружайся.
Лиза подошла к столу и поставила на него объёмистый пакет, из которого стала доставать разные, пахнущие чем-то вкусным тарелочки. В этот важный процесс накрывания на стол немедленно включились все женщины.
Где-то через час в номере воцарилась атмосфера полного взаимопонимания.
Слава сидел, положив конечность на плечо Верда, и грохотал в сторону папки:
— Сень, ты что мне голову морочил, что я их испугаюсь. Классные ребята.
Доктор уже был немного навеселе.
— Слушай, Слава, а ты не пробовал дать пинка этой папке на ножках?
Монстр сокрушённо опустил голову.
— Пробовал, и не раз. Не попал. Вёрткий и хитрый. Всё-таки две головы.
Папка откровенно смеялась.
А Слава вдруг взбодрился.
— Док, а давай мы у тебя в городе суматоху устроим. Только нам ещё Мишка понадобится. Представляешь. Вечер. Всё тихо. И вдруг появляются два монстра и держат в лапах двух визжащих от страха женщин, — он галантно повернулся в сторону Лили и Наташи, — дамы, это будете вы.
— Мы догадались, — неожиданно кокетливо ответила Лили.
— Вы не волнуйтесь, мы вас будем нежно держать, — на всякий случай добавил Слава и продолжал:
— Так вот, женщины визжат, народ визжит. Мы крушим всё подряд. Все разбегаются. И вдруг — вы с Мики, и за нами, и палите в нас из пистолетов. Мики кричит: «Док! Стреляй осторожно. Не попади в женщин».
Слава так живо рассказывал, что у всех загорелись глаза.
— А пистолеты где возьмём?
— Найдём.
— А холостые патроны?
— А зачем холостые? Палите боевыми. Правдоподобнее будет. Нашей с Мишей шкуре ваши пули — чесотка. Всё равно мазать будете, значит, стёкла побьёте. Тоже неплохо. А потом мы вам потихонечку ваших дам сдадим, а сами по-тихому смоемся. Мы с Мишей это умеем. Готов откусить себе руку, если какой-нибудь дурак не снимет это всё на видеокамеру. А дальше представляете, все газеты только о нас. По телевидению — кадры, снятые дрожащей рукой оператора-любителя, а вы с Мики вообще герои. Спасли своих женщин от монстров. А потом, может, ещё и новый фильм сделают про Годзиллу, — Слава внезапно погрустнел. — Эх, всю жизнь мечтал сыграть Годзиллу.
Внезапно кто-то строго постучал по столу. Это была Лиза.
— Слава! — строго сказала она. — Если ты заговорил про Годзиллу, значит, перебрал.
Монстр сразу сник.
— Лизок, это же я в шутку. Тост-то хоть можно сказать?
Лиза клокочуще засмеялась.
— Да говори уж, ты всегда его говоришь, когда примешь.
Слава встал и торжественным голосом произнёс:
— За любовь и прекрасных дам!