Глава 1

Как странно.

По сути, я иду сейчас навстречу своей смерти, но отчего-то чувствовал себя совершенно спокойно.

Почему я делаю это? Почему не сверну и не откажусь от своего пути? Почему я не сделаю вид, что пытался добраться и помочь, но у меня ничего не получилось, и я опоздал? Почему я не вспомню, что у меня есть мои детки и так сильно любящая меня жена? Почему я подчиняюсь приговору судьбы?

Еще несколько минут назад эти вопросы кипели, яростно клокотали внутри меня, заставляли сбиваться с шага.

– Потому что я Плетущий, – так звучал первый пришедший мне в голову ответ.

– Ну и что? – отвечало мое второе я, которое не меньше первого хотело получить ответы на эти вопросы, но ответы четкие и ясные, а не акварельную мазню.

– Потому что я не могу бросить Мишу умирать, – таким был второй ответ.

– А про свою семью ты забыл?

– Он мой друг, и ему нужна помощь!

– А кто поможет тебе?!

– Видящая могла ошибиться.

– Бред! Ни разу, ни один Видящий не ошибался в своих предсказаниях!

– Но моя подопечная может оказаться не Видящей, а обычной Плетущей с даром предвидения.

– Это самое точное определение Видящих!

– Дар может быть слабым, а предвидение неточным.

– Бред! Бред! Дар один и не может быть сильным или слабым. Он или есть, или его нет! Третьего не дано!

– Я не дам убить себя!

– Если бы не дал, то Видящая так бы и сказала: «Тебя попытаются убить!» Так почему же ты шагаешь своей смерти навстречу, Оружейник?!

– Я не могу бросить Мишу умирать, потому что он мой друг!

– Ну и что?!

– Ничего.

– Это не аргумент! Нужна причина! Причина, по которой я умру сегодня ночью!

Странный диалог затих на целую минуту, а потом какое-то мое я, точно не знаю, какое именно, выдало:

– Я иду на смерть, потому что мой друг сделал бы то же самое для меня.

И споров больше не было. Я был абсолютно точно уверен в своей последней мысли. Если бы сейчас я, а не он, пребывал в коме, и меня должны были убить, и Миша знал об этом, он пришел бы мне на выручку и спас от гибели. Даже ценой собственной жизни. Ни на миг я не усомнился в этом. И не усомнюсь. Не считая Рыжего и Сони, он мой самый близкий друг, хотя даже они не так близки, как Миша.

После того, как меня перестали терзать сомнения, и пришло то странное спокойствие, в котором я пребываю до сих пор.

Как странно.

Думаю ли я сейчас о прожитой жизни? Мелькает ли она перед глазами? На оба вопроса ответ один: «Нет». Моя жизнь застрахована в первую очередь от смерти во сне. Формулировка звучит слишком размыто, но страховая компания с ней согласилась. Тем более, ежегодные платежи составляют немаленькую сумму. Страховой выплаты, имеющей семизначное значение, моей семье хватит на много лет. Я еще не учитываю выплат из нашего фонда, Плетущих, в который каждый из нас вносит необременительные для собственного бюджета взносы.

Мне очень жаль, что дочки больше не увидят своего папу, а жена – мужа. Но так уж складываются обстоятельства. В конце концов, рано или поздно мы все умираем. И только от нас зависит, как мы уйдем: без сожаления и с честью или в сомнениях и страхе от того, что когда-то испугались, не решились на Поступок.

Как бы то ни было, но я не собирался погибать, покорно прогнувшись перед судьбой. Я сделаю все, чтобы спасти Мишу, и если на моем пути встанет Марина Яковлевна, рука моя не дрогнет. Я все еще не верю словам Видящей о скорой смерти, подсознательно ожидая, что она ошиблась. Чего уж таить, сознание попросту отказывается верить в свое скорое забвение.

Я шел по асфальту прямой, как стрела, дороги, которая разрезала сухую степь, раскинувшуюся вокруг на сколько хватало глаз. Над головой – ясное, безоблачное небо бледно-голубого, почти белого цвета. Откуда-то сбоку дул слабый ветер. Он лениво поднимал в воздух пыль и гнал по земле остатки высохшей на жарком солнце травы. Воздух был сух и безвкусен, как диетический хлеб трехдневной давности. Солнце зависло высоко в небе ярким, жарящим фонарем. Под его лучами по спине и груди под одеждой стекал пот. Я почти не отбрасывал тени – солнце стояло в зените.

Я был настолько спокоен, что даже не сразу заметил эту удушливую жару, а когда обратил на нее внимание, небо, повинуясь моей воле, вскипело серыми облаками, скрыв от меня светило. Сразу стало легче дышать, но мокрая от пота рубашка все еще неприятно липла к телу. Я совершил короткую остановку и переоделся в сухое. Протер влажные от пота волосы и надел на голову шляпу с широкими полями. «Ковбой», – успел подумать я, прежде чем на горизонте что-то сверкнуло, отразив пробившийся сквозь облака солнечный свет. Я стал всматриваться, но бликов больше не было, хотя, признаться, трудно было что-либо разглядеть в мареве поднимавшегося с земли раскаленного воздуха.

Настроившись нужным образом, я вгляделся вдаль, «созерцая». Два человека, самые обычные, не Плетущие и не твари, были еще довольно далеко от меня. «Достал» бинокль и приник к окулярам. Поднимая тучу пыли, по дороге в мою сторону двигался автомобиль. Мне показалось, что его марка мне знакома, но спустя минуту я вынужден был признать, что впервые видел такую машину. Несмотря на большое расстояние, автомобиль быстро приближался и спустя какое-то время остановился, не доехав до меня совсем немного. Клубящаяся пыль охватила меня со всех сторон, но поднявшийся ветер быстро отнес ее в сторону. С большим интересом я наблюдал за замершим неподалеку транспортным средством. Нет, это был не автомобиль, потому что у них должны быть колеса, а эта машина совершенно бесшумно просто висела в воздухе в метре над землей. Но вот в ее борту появилось и на глазах расширилось отверстие, и вместе с этим тишина этого безмолвного места взорвалась новыми, незнакомыми звуками. Буду считать их музыкой, потому что в них отслеживался некий ритм и очень своеобразная музыкальность. Из расширившегося отверстия в борту машины появился человек. Он огляделся по сторонам, остановил взгляд на мне и легко спрыгнул на землю. Это оказался молодой мужчина двадцати-двадцати пяти лет, смуглый, темноволосый и кареглазый. Он был выше меня почти на голову – это стало ясно, когда парень подошел ближе. На нем – обычная майка светло-зеленого цвета, «песочные» штаны со множеством карманов, заправленные на армейский манер в высокие, похожие на мои, ботинки. Неизвестный окинул меня быстрым изучающим взглядом, задержал его только на ключицах и предплечьях, видимо, в поисках знаков различия, потому что моя одежда носила ярко выраженный военный характер. Не дождавшись от меня никакой реакции, незнакомец первым нарушил молчание:

– На базу?

У меня не было ни капли желания разводить беседы с незнакомыми людьми и терять время.

– А ты?

Он посмотрел удивленно и сделал неопределенный жест в сторону своей машины. Тотчас «музыка» умолкла, чему я был только рад.

– Вообще-то в той стороне, – он указал рукой туда, куда я направлялся, – только база.

– Сколько до ближайшего города? – спросил я, только чтобы что-нибудь сказать.

– До Ньюсвика пятьдесят миль, – со все возрастающим удивлением ответил он. – Ты направляешься туда?

Я не успел ответить, потому что из недр машины появилось и спрыгнуло на землю новое действующее лицо. Это оказалась девушка. Она была одета на тот же армейский манер, но лицо ее скрывали большие линзы солнцезащитных очков.

– Привет, – она подошла и встала рядом с парнем.

– Привет, – ответил я, узнав этот голос.

Девушка встряхнула своими темными волосами и поднесла ладонь к лицу, но не сняла очки, как я ожидал, а слегка коснулась одной из дужек. Черные линзы стремительно посветлели и за несколько секунд стали прозрачными. А на меня поглядели такие знакомые и такие чужие голубые глаза.

– Меня зовут Софи, – представилась она. – А это мой друг, Саймон. Мы едем на базу и можем подбросить тебя.

Похоже, мне придется задержаться в этом сне. Судя по их лицам, мне плохо удалось скрыть удивление. А я был не просто удивлен, я был поражен внешним сходством темноволосой девушки с той, кого знал под этим же именем.

– Отлично, – сказал. – Я не откажусь от вашего предложения.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Софи. – А где твои вещи?

– Я налегке, – ответил и пожал плечами. – Так уж получилось.

– Но ты же мог погибнуть! – вскинул брови Саймон. – Через десять минут будет буря, а без защиты ты не выживешь!

– Сай, ну что ты пристал к человеку? Может быть, его подобрали бы другие. Траса-то оживленная, – ответила ему девушка и задумчиво добавила, обратившись ко мне. – Мы не встречались раньше? Ты, кстати, не представился.

– Меня зовут Макс, и мы раньше не встречались, хотя ты очень похожа на одну мою хорошую знакомую.

Я вздрогнул от неожиданности, когда справа от меня, на дороге, прямо из-за спины, появился скользящий по воздуху… контейнер светло-серого цвета. Иное подходящее название сему вагону метров двадцати в длину подобрать мне было сложно. Он завис над дорогой, и в его передней части сбоку появилось небольшое отверстие, из которого высунулась голова.

– У вас проблемы?

– У нас все в порядке, сэр, – ответил Саймон.

– Тогда вам нужно как можно скорее двигаться дальше, – сказала голова. – Через восемь минут будет буря.

– Сейчас же отправляемся! – заверил парень. – Спасибо за напоминание, сэр!

Голова удовлетворенно кивнула и исчезла в отверстии, которое тотчас затянулось. Грузовик, а я уверен, что это был грузовик, бесшумно тронулся с места и, набрав скорость, быстро удалился. Я успел разглядеть на его борту белую пятиконечную звезду, заключенную в круг.

– Сержант прав, – обратилась ко мне Софи. – Нужно ехать.

Зависшая в воздухе машина опустилась ниже, когда мы подошли к ней. Теперь не нужно было забираться на метровую высоту, а всего лишь поднять ногу до уровня колен, поставить ее на порог, ухватиться рукой за поручень сбоку, подтянуться. Следом за мной забралась девушка, а Саймон уже занял водительское кресло. Софи нажала большую красную кнопку над проемом, и тот быстро затянулся, отрезав нас от внешнего мира. Боковых окон внутри не оказалось, а сквозь узкое ветровое стекло было видно, что мы уже движемся, хотя ускорения совсем не ощущалось. Интерьер салона не поражал воображение. Кресло водителя находилось впереди слева, рядом с ним, сбоку, – такое же. Приборная доска выглядела вполне привычно, только всевозможных кнопок и переключателей на ней было больше. Имелись еще два встроенных в «торпеду» монитора дюймов по десять каждый, и один поменьше, клавиатуры под ними. В ширину салон был не меньше четырех метров, а в длину, я обернулся, примерно столько же. Диван заднего сиденья, на котором сидели мы с Соней, не доставал до борта с одной стороны примерно метр. Судя по всему, это был проход в багажный отсек, скрытый от меня задней перегородкой.

– Буря через семь минут, – не поворачиваясь к нам, произнес Саймон.

Меня удивило отсутствие боковых окон, но я старался сохранять спокойное безразличие, будто каждый день катаюсь на скользящих по воздуху машинах. Да и вообще, если честно, меня крайне заинтриговал этот сон. Наверняка его видел кто-то из моих попутчиков, а ему, в свою очередь, снился второй. Очень интересно и очень реалистично.

– Если не секрет, – нарушила девушка молчание, – откуда ты? И почему ты без вещей?

– Потерял, – пожал я плечами, игнорируя первый вопрос, и сменил тему. – Вы не очень похожи на солдат.

– Мы и не солдаты, – ответил со своего места Саймон. – Пока.

– Пока?

– Да, – сказала Софи. – Мы ведь едем на базу, чтобы стать ими. А ты разве не для этого туда направляешься?

– Не совсем, – ответил я уклончиво.

– Ты так и не сказал, откуда ты, – напомнила девушка.

– Разве нет?

– Нет, – покачала она головой.

– Хорошо, только я прошу вас не удивляться.

– Сейчас трудно кого бы то ни было удивить хоть чем-нибудь, – уронила Софи.

– Я стараюсь особо не рассказывать никому, но я просто путешественник.

– Путешественник? Ты? – парень даже голову повернул.

– Я, а что здесь такого?

– Ты или очень смелый человек или просто глупец, – ответила за него девушка.

– Не понял, – невольно нахмурился я.

– А что здесь непонятного? В наше время путешествовать налегке может только самоубийца, – пояснила она. – У тебя нет ни машины, ни защиты от бурь.

– Так сложились обстоятельства, – похоже, с каждым словом я вызывал к себе все больше недоверия.

– Видимо, ты нас совсем дураками считаешь, – снова подал голос парень и развернулся лицом к нам вместе с креслом. Машина при этом продолжала двигаться с прежней скоростью и прежним курсом, наверное, на автопилоте.

– Если вы думаете, что я обманываю вас, тогда высадите меня, – я пожал плечами.

– У меня есть идея получше, – сразу ответил Саймон. – Мы довезем тебя до базы, а там пусть тобой занимаются, кому положено.

– Я не против, – спокойно согласился я.

– У тебя есть оружие? – поинтересовалась девушка.

– Откуда? – удивился я, показывая открытые ладони, отчего ребята нахмурились еще больше.

– А почему вы решили записаться в армию? – спросил я, уводя разговор на другую тему, но вызвал им новую волну подозрения.

Саймон ничего не сказал и снова повернулся к приборной доске, а ответила Софи.

– Мы едем записывать добровольцами, потому что каждый, кто может держать в руках оружие, делает то же самое.

– Каждый? – я постарался, чтобы мой вопрос звучал как можно небрежнее, дабы скрыть искреннее удивление.

– Ты вроде тоже направляешься на базу с этой целью, – напомнила она. – Разве нет?

– Ну да, только я не солдатом иду записываться, – я лихорадочно соображал, что им сказать.

– А кем же? – удивилась Софи.

– Военкором, – выдал я подходящую, на мой взгляд, версию.

– А кто это? – повернул голову Саймон.

– Военный корреспондент, – пояснил я.

– Журналист, что ли?

– Можно сказать и так.

– Ты же говорил, что просто путешественник.

– Одно другому не мешает, – я постарался говорить максимально уверенно.

– А… ну тогда не знаю, – протянул парень.

По-видимому, подобное объяснение показалось моим невольным спутникам приемлемым, потому что на время они оставили расспросы.

 

Глава 2

– Буря через две минуты! – резко бросил Саймон. – Нет, мы не успеваем уйти от нее. Придется встречать на дороге.

– Съезжай, – ответила ему девушка напряжено.

– Уже.

Сквозь узкое лобовое стекло было видно, как наш экипаж замедлил ход и сполз на обочину.

– Одна минута! – это уже Софи. Она перебралась на свободное переднее сиденье и теперь что-то набивала на клавиатуре под одним из мониторов.

– Остановка! – отчитался парень.

– Садимся, – ответила ему девушка.

– Тридцать секунд.

– Есть посадка, – Саймон жал какие-то кнопки на приборной панели.

– Заземление?

– Да, отстрелил еще при посадке.

– Сколько?

– Четыре штуки.

– Нормально. Это даже больше, чем нужно.

Они продолжали что-то нажимать и переключать.

– Отключение.

– Отключение, – подтвердил Саймон. – Десять секунд.

– Успеваем, – и одновременно со словами девушки погасли мониторы на панели, кнопки, переключатели, какие-то показатели, датчики, свет в салоне – все. В наступившей тишине слышалось только напряженное дыхание сидящих впереди ребят. А я краем сознания отметил, что машина была все-таки не совсем уж бесшумной. После отключения питания это стало очевидным – исчез едва заметный гул.

– Ноль секунд, – произнесла Софи, но ничего не произошло.

Света, попадавшего внутрь через узкое ветровое стекло, было явно недостаточно, чтобы развеять полумрак внутри экипажа. Напряжение ребят передалось и мне. Признаться, я думал, что мы попадем в песчаную бурю или же случится гроза с дождем, громом и молниями. Иначе для чего еще нужно заземление, если не для отвода электрических разрядов в землю? Однако видимых изменений погоды я пока не наблюдал.

– Минус десять секунд, – промолвил Саймон.

– Нормально, – ответила ему Софи. – Сейчас начнется… А это что такое? Идиот!

По дороге, с той стороны, куда мы держали путь, неслась машина кислотно-зеленого цвета. Приблизившись к нам, она стремительно сбросила скорость, а из ее крыши вдруг вылетели какие-то предметы. Еще в воздухе они разложились в некие металлические конструкции, и когда те упали на землю, то уже представляли из себя своеобразные ежи из трех игл, каждая из которых достигала в длину, по моим оценкам, около десяти метров. Я успел насчитать их семь штук, но только пять из них разложились полностью и встали, как надо – устремив вверх металлические иглы громоотводов.

– Идиот! – снова прокричала Софи. – Что ты делаешь?! Глуши двигатель!

Необычного цвета машина буквально упала на землю, полностью не остановившись, и подняла в воздух тучу пыли. А в следующую секунду жгут ослепительного белого пламени ударил в нее.

– Глаза! – прокричал Саймон, но опоздал с предупреждением.

Как следствие, вспышка меня ослепила, вызвав в глазах разноцветные звездочки. Я зажмурился, пока зрение вновь ко мне не вернулось. А парень громко и очень эмоционально непечатно выругался.

– Тишина! – громким шепотом яростно зашипела на него Софи, и Саймон умолк.

Все еще лишенный зрения, я услышал, как с громким сухим треском рядом с нашей машиной ударили новые разряды. А я и не понял сначала, почему наш экипаж вдруг начал дергаться и вздрагивать. Или молнии били не рядом? Какая разница, все равно меня охватило неприятное чувство собственной уязвимости. Однако мне это светопреставление что-то определенно напомнило. Совсем недавно, буквально прошлой ночью, я использовал тот же прием с молниями, когда уничтожал небесную рать летающих монстров. Хотя ничем, кроме частоты разрядов, это электрическое безумие не походило на мою работу.

Я так и сидел с закрытыми глазами, а когда разноцветные искры перестали гореть под моими закрытыми веками, то рискнул их открыть. Корпус машины продолжал содрогаться от близких попаданий в землю мощный электрических разрядов. Салон освещался, как от электросварки: ярко и почти непрерывно. Посмотрел вниз, на свои ноги, не рискнув поднять глаза.

– Нам конец, – сдавлено произнес Саймон. – Наших четырех мачт просто не хватит.

– Успокойся, – рассердилась Софи. – Скоро буря закончится.

– Скоро? Еще целых две минуты! Нас за это время успеет несколько раз прожарить! – громким шепотом ответил он.

– Успокойся! – повторила девушка, но по ее голосу было слышно, что сама она пребывала на грани истерики.

Я «достал» солнцезащитные очки, чтобы попытаться выглянуть в окно, и в этот момент произошло нечто совсем неожиданное. Буря прекратилась. Моментально, будто переключателем, кто-то ее просто выключил.

Внезапная тишина оглушила. Особенно четко слышалось частое и хриплое дыхание замерших неподвижно в своих креслах людей.

– Что это? – просипел женский голос.

– Я… не знаю, – хрипло ответил мужской.

Я надел очки и поднял голову. Мой взгляд уперся в мутное ветровое стекло. Поначалу я подумал, что всему виной пыль, плотной завесой окутавшая нашу машину, но Саймон потянулся вперед, вытянул руку и провел по стеклу, оставив прозрачный след. Софи вытащила откуда-то тряпку и со своей стороны протерла запотевшее стекло.

– Что там? – негромко спросил я.

– Не знаю, – ответила она, не обернувшись.

– Буря закончилась?

Девушка повернулась ко мне, чтобы ответить, но слова замерли у нее на языке. Обернулся Саймон и точно также удивленно уставился на меня.

– Откуда у тебя это? – выдавила Софи, наконец.

– Что «это»? – переспросил я ее, не понимая о чем речь.

– Очки. Откуда у тебя очки? – сказала она. – У тебя их не было.

– Почему же не было? – я не понимал, что происходит. – Они у меня в кармане лежали.

– Нет, – твердо ответила девушка. – Не было у тебя ничего в карманах.

– Откуда такая уверенность? – поинтересовался я, искренне недоумевая изменениям в поведении моих спутников.

– Как откуда? – в свою очередь удивилась она. – Я просканировала тебя, как только мы тебя увидели, еще на дороге. У тебя не было ничего, кроме того, что надето на тебе.

– Твой сканер мог и ошибиться, – пожал я плечами. – Вспомни, ты же сама меня спрашивала, что у меня есть.

– Спрашивала, но это всего лишь дань вежливости. А сканер ошибиться не мог, – и совсем тихо спросила, глядя мне в глаза: – Кто ты?

– Я уже представился.

– Может быть, сканер действительно барахлит? – неуверенно предположил Саймон.

– Может быть, – вроде как согласилась девушка, но взгляд ее остался напряженным. – Что еще у тебя есть, кроме очков? Какие-нибудь документы?

– Ничего, – развел руками. – Все было в вещах, которые сейчас неизвестно где.

– Неизвестно где – это где? Ты потерял их? У тебя их украли, отобрали силой? – не успокаивалась она.

– Это допрос? – спросил я спокойно, но парень невольно поежился и передернул плечами от моего тона. Да и девушка заметно изменилась в лице и посмотрела на меня по-другому, затрудняюсь определить, как именно.

Она не выдержала и первой опустила глаза, потом устало откинулась в кресле. Прежде чем развернуться на нем к приборной доске, произнесла:

– На базе разберутся.

Саймон тоже развернулся и принялся протирать ветровое стекло. Оно стало прозрачным, но весь обзор закрывала стоящая в воздухе пыль.

– Что дальше? – спросил я.

Софи угрюмо промолчала, и Саймон, бросив на нее быстрый взгляд, все же ответил:

– После того, как буря прошла, нужно подождать от пяти до десяти минут. Ты не знал этого?

– Может быть, прежде чем двигаться дальше, нужно выйти наружу и осмотреть машину? – проигнорировал я его вопрос.

Уже в который раз они снова посмотрели на меня в большом удивлении.

– За бортом сейчас очень холодно, – наконец произнесла Софи. – Скорость ветра колеблется от сорока до семидесяти метров в секунду. Еще есть желание выйти наружу? – и отвернулась.

Я откинулся на сиденье, оставив без ответа ее вопрос. А мне, в самом деле, было крайне любопытно взглянуть, во что превратился ярко-зеленый экипаж, в который попал электрический разряд. Вообще, этот сон представлял для меня серьезный интерес. Хотя бы только из-за того, что я встретил здесь таких странных людей: девушку – точную копию Сони, если не считать цвета волос, и парня. У них даже имена были схожи, только звучали на американский манер. Немаловажный фактор, который еще держал меня здесь – это необычайная реальность происходящего. Она заключалась в логичной последовательности событий, присутствию сразу нескольких действующих лиц. А вообще, если бы я не знал, что сплю, то наверняка поверил в эту действительность. Ну а то, что люди передвигаются на каких-то футуристических машинах, и вокруг бушуют странные бури, – это, вопреки ожиданию, придавало еще больше правдивости происходящему.

Прежде чем плести, я прикинул, сколько времени у меня осталось в запасе. Когда я засыпал, не было и девяти. В сумме полтора-два часа я провел в сне моей подопечной, которая неожиданно для меня оказалась Видящей. Она предсказала… Сейчас не об этом. Еще около тридцати минут я провел в этом месте. Или больше? Пусть будет сорок. Сколько всего получается? Три часа, плюс-минус. То есть, сейчас еще нет и полуночи, а это значит, что я могу потратить еще какое-то время, но не больше часа, на этот удивительный сон.

– Буря все-таки закончилась, – едва слышно промолвила Софи своему спутнику, но я услышал ее.

– Похоже на то, – также тихо ответил тот. – Я такое в первый раз вижу.

– Да, я тоже не слышала, чтобы бури заканчивались так неожиданно, да еще в самый разгар, – согласилась девушка.

– Нам повезло, – на грани слышимости прошептал Саймон. – Еще бы немного и все…

Софи молча кивнула ему, а потом произнесла нормальным голосом:

– Заводи.

– Ты уверена? – парень ответил ей не сразу. – Вокруг еще слишком много электричества.

– Уверена. Заводи. Прошло уже три минуты, а электричество будет висеть в воздухе еще долго.

Саймон почему-то бросил короткий взгляд на меня, пожал плечами и начал колдовать над пультом управления. Тишина сразу ушла, уступив место едва слышному гулу. Ожили мониторы, загорелись многочисленные индикаторы. Потоки кондиционированного воздуха вытеснили духоту, приятно обдув лицо. Лобовое стекло быстро стало прозрачным, но за ним по-прежнему ничего не видно, хотя… Это еще что такое?! Сквозь пылевую завесу было отчетливо видно, как, словно из ниоткуда, появился слепящий глаза белый шар. Он был примерно метр в диаметре… нет, больше, просто расстояние скрадывало его истинные размеры. Шаровая молния, а это именно была она, неспешно приближалась к нам, увеличиваясь в размерах… значительно увеличиваясь.

– Глуши! Глуши! – испуганно закричала Софи, но парень без лишних напоминаний уже нажал какие-то кнопки на приборной доске и защелкал переключателями.

Девушка помогала ему, но мне было ясно, что их действия уже не имели смысла, потому что шар живого электричества продолжал движение, неумолимо приближаясь к нашей машине.

– Черт! Он летит прямо на нас! – прокричал Саймон. Он закончил манипуляции и заглушил двигатель машины. – Не нужно было так рано заводиться!

– Прости! – девушка закрыла лицо руками, оставив только глаза. – Она не должна была быть такой огромной…

– Нам конец! Нужно срочно уходить, иначе поджаримся, как в печке!

Вслед за ним Софи вскочила с кресла и бросилась к боковой стене.

– Уходим! – бросила она мне. – Быстрее!

Огромный шар ослепительного света уже почти полностью закрыл собой обзор лобового стекла. Да, он действительно был огромен, гораздо больше нашего экипажа. И его мощь завораживала.

Софи схватила меня за локоть и с силой дернула.

– Вставай! Быстрее! Давай! Давай!

– Сядь на место, – не отрывая взгляда от удивительного явления, жестко отрезал я. Девушка шарахнулась от меня и замерла в недоумении. Она явно растерялась моей реакции. Застыл и Саймон.

– Не вздумайте открывать двери, – приказал им. – Замерзнете за минуту.

Я не лгал, потому что точно знал, что за бортом сейчас было достаточно холодно, чтобы очень быстро замерзнуть насмерть.

Как оказалось, шаровая молния вовсе не двигалась к нам. Электрический шар просто увеличивался в объеме, но делал это так быстро, что создавалась иллюзия, будто он движется и летит на нас. Очень интересно. В самом деле, любопытный способ, чтобы взять на вооружение. Однако до границ шара осталось уже очень мало, чтобы любоваться и изучать его. Я начал плести, и электричество, так щедро разлитое в воздухе, стремительно ушло в землю. Гигантская шаровая молния на мгновение прекратила свой рост, какой-то миг еще сохраняла размеры, а потом стремительно съежилась и уменьшилась. За десяток секунд от нее не осталось ни следа.

Парень с девушкой сдавлено охнули, глядя во все глаза через стекло.

– Сядьте, – сказал им. – Обзор загораживаете.

При звуках моего голоса они вздрогнули, обернулись, почему-то вдруг выкатили глаза и попятились назад, упали в свои кресла. Я не обратил на них внимания и продолжил работать. Бушующий ветер, который больше напоминал ураган, стих, но оставил в воздухе кипящие клубы пыли. Повинуясь моей воле, воздух напитался влагой, и потяжелевшая в морозном воздухе пыль быстро опустилась на землю. С каждой секундой становилось все светлее. Воздух снаружи потеплел, а степь вокруг, белая от изморози, на глазах темнела, когда сначала робко, а потом все увереннее, сквозь редеющие тучи пробился солнечный свет. К моему удивлению, дорога осталась девственно чиста: на ней не было ни пыли, ни талой воды. Удивительно! Как бы то ни было, но за несколько минут пейзаж за окном стал таким же, как до бури. Тучи окончательно растворились в бездонной синеве, а ясное солнце светило как ни в чем не бывало. Все, я закончил.

Неподвижно замершие в своих креслах парень с девушкой одновременно вздрогнули, когда с легким шипением в борту появилось отверстие выхода. Это я, нажав на сенсор, собрался выйти на свежий воздух. Лица моих попутчиков застыли каменными масками, и только их глаза следили за каждым моим движением.

– Ты куда? – выдавила Софи.

– Покурить, – показал ей сигарету, что держал в пальцах, и перешагнул через порог, ступив на еще влажную траву обочины.

На самом деле, я хотел поближе взглянуть на то, что осталось от ярко-зеленой машины, в которую ударила молния. Натянул шляпу на глаза и закурил. Осмотрелся, выпустил изо рта дым и обошел наш экипаж сзади. С едва слышным гулом он поднялся в воздух и завис в метре над землей. Я не беспокоился, что мои невольные спутники решат уехать без меня. Может быть, так будет лучше для всех. К тому же, у меня не было ни малейшего желания объясняться с ними, ведь они совсем не дураки, чтобы не понять, что усмирение бури – моих рук дело. Жаль, конечно, будет уходить отсюда, толком не разобравшись в этом удивительно реальном сне. Но тут уж ничего не поделаешь. Идти пешком на неведомую базу не было ни времени, ни желания.

Но я ошибся, и машина не спешила уезжать. Мало того, я услышал, как из нее на землю по очереди выпрыгнули ребята. Значит, вопросов избежать не получится.

Не оборачиваясь к ним, я перешел дорогу и направился к бесформенной груде металла, которая ничем не напоминала бывший некогда транспорт. Замер на обочине недалеко от него. Мда… Если это и было когда-то машиной, то сейчас я бы ни за что об этом не догадался, если бы своими глазами ее не видел, когда та была еще цела. Обернулся на шум шагов. Саймон и Софи остановились неподалеку, почему-то не решаясь подойти ближе.

– Не осталось ни одного заземления, – зачем-то сказал мне парень, имея в виду раскладывающиеся громоотводы, которые они отстрелили перед бурей.

Я ничего не ответил, вернувшись к изучению уничтоженной машины. Собственно, изучать тут было нечего – от транспорта осталась груда оплавленного, почерневшего металла. Люди, конечно, не пострадали – они проснулись в самый последний момент и избежали страшной смерти. Легонько коснулся носком ботинка обгоревшего остова, и нога, не встретив никакого сопротивления, едва не провалилась. Ничего себе! Я впервые видел, чтобы металл, или из чего была сделана машина, прогорел до такой степени. Запоздало испугался от мысли о том, что было бы, если такой вот разряд попал в наш транспорт. Да уж… Мне пришло на ум, что обычная молния не способна на такое. Тогда что? Что смогло так качественно прожечь металл? Плазма? Вполне может быть. Почему бы и нет? Очень интересно… Это шаровая молния была самым обычным электрическим разрядом, который я успешно уничтожил, заставив уйти в землю. Когда проснусь, обязательно нужно заняться изучением и плазмы и способов ее контроля. Мысли спотыкнулись, когда я вспомнил, что меня ждет этой ночью, что мне предсказала Видящая.

Сделал последнюю затяжку и швырнул окурок в груду изуродованного металла. Обернулся к ребятам, которые так и стояли за спиной. Они глядели на сгоревший остов со смесью страха и удивления. Ни Саймон, ни Софи не спешили заводить разговор.

– Буря всегда так лютует? – нарушил я молчание.

– Нет, – ответила девушка, глянув на меня своими голубыми глазами. – Я еще не видела, чтобы так сильно. Редко, когда страдают люди. Нет, такого раньше не было, или я об этом не слышала. Если молнии бьют в машину, то сгорает вся электроника. Мы поэтому пользуемся заземлением. Люди вообще гибнут не часто…

– Обычно мы отстреливаем два, максимум три громоотвода, – вставил Саймон.

– Но нас не спасло бы и четыре… Их и не осталось – все сгорели. Я такого и не помню даже…

– Все когда-нибудь происходит в первый раз, – философски заметил я и пожал плечами.

Софи среагировала на мою реплику чересчур эмоционально. Она порывалась что-то сказать мне, но парень схватил ее за руку, и девушка проглотила резкие слова. Это не ускользнуло от моего внимания, и я обратился к ним:

– Думаю, вам стоит двигаться дальше, – не хватало мне еще выяснять отношения.

– А ты? – удивился Саймон.

– Что я?

– Как ты будешь добираться до базы? – уточнил он, а Софи в раздражении сжала губы.

– Как-нибудь доберусь, – ответил уклончиво.

– До базы еще восемь миль! – воскликнул он.

– Ничего страшного.

– Что ты его уговариваешь? – резко бросила девушка. – Не видишь, он нам просто врет!

Я проигнорировал этот агрессивный выпад с ее стороны, а Саймон, что удивительно, посмотрел на меня виновато.

– Конечно, ты можешь отказаться от нашей помощи, – произнес он, – и мы не будем настаивать… Но от себя и от Софи я хочу поблагодарить тебя.

Недовольно хмурясь, девушка смотрела в сторону, а я деланно удивился:

– За что поблагодарить?

– За то, что спас нас.

Чего и следовало ожидать. Уйти прямо сейчас?

– Ты ошибаешься, – сделал я последнюю попытку.

– Все равно. Спасибо тебе, – гнул свое Саймон.

Пусть так и будет.

– Не стоит благодарности, – вздохнул я, а Софи вдруг вскинула голову, но снова слова замерли у нее на языке, и девушка поспешила отвернуться.

– В знак благодарности за спасение моей жизни, – непонятно сказал парень, – прими, пожалуйста, от меня…

Я с интересом наблюдал, как он потянулся к шее, просунул руку под майку и под моим ошарашенным взглядом явил на свет ожерелье из десятка табичей. Парень повернулся к Софи.

– Помоги, – попросил он ее.

Девушка секунду колебалась, но потом расстегнула застежку металлической цепочки, на которой висели табичи. Я еще успел рассмотреть, что почти все они были одинаковыми, и только два или три из них отличались по форме и цвету. Софи передала ожерелье парню, и тот стянул с цепочки один из одинаковых табичей. Девушка снова застегнула ожерелье у него на шее.

– Вот, – Саймон протянул мне руку, на раскрытой ладони которой лежал янтарный табич круглой формы. – Прими от меня в знак благодарности. Отныне в любое время дня и ночи ты можешь постучаться в мой дом и получить от меня или моих родных помощь, если таковая тебе понадобится.

 

Глава 3

Я машинально принял его дар и также машинально высвободил из-под рубашки свое ожерелье, не сразу вспомнив, что у меня-то не цепочка с застежкой, а крепкая нить, которую нужно сначала развязать. Поэтому я спрятал янтарный табич в нагрудный карман и застегнул его на молнию.

А вот с Софи произошла разительная перемена. Она порывисто шагнула ко мне, подняла руку, но сразу ее отдернула, словно обжегшись. Девушка заглянула мне в глаза и тихо, но от этого не менее эмоционально спросила:

– Откуда у тебя это?

Я не мог ошибиться, потому что точно знал, даже не глядя, что она смотрела на табич, который больше двадцати лет назад мне подарила Соня.

– Откуда у тебя это? – девушка повторила свой вопрос, не отрывая от меня глаз.

– Это подарок, – сказал я правду, спокойно встретив ее взгляд.

– Чей? От кого?

– От ее хозяйки.

Не говоря больше ни слова, Софи извлекла из-под своей рубашки ожерелье из табичей, и я уже знал, что сейчас увижу. Среди одинаковых табичей несколько из них выделялись из остальных цветом и формой. И один из этих нескольких имел овальную форму и голубой цвет. Мой взгляд прикипел к нему, а мысли спутались и сбились в поисках объяснений увиденному.

– Откуда у тебя…? – внезапно осипшим голосом повторил я ее вопрос.

– Это дар, – девушка ответила не сразу.

– Дар?

– Да, мне его преподнесла моя прабабушка.

Что за бред?! Какая прабабушка?! Таких табичей на всем свете не больше дюжины.

Еще в школе, по заданию Марины Яковлевны, мы изготовили каждый сам для себя комплект одинаковых табичей. В реальности, наяву, мы повторили его, потому что без физической основы предмет живет до тех пор, пока его хозяин не проснется. Над своими табичами, выполненными в форме наконечника стрелы, такими же вытянутыми, хищными, я трудился дольше всех: выпиливал из дерева, шлифовал, полировал, вскрывал лаком. Ни у кого не было и нет похожих. Я тогда очень ими гордился и считал их самыми красивыми. После табичей, изготовленных Соней. Я не знал, где она взяла подходящий материал такого глубокого цвета, но каждый раз, когда я смотрел на ее табичи, невольно восхищался их богатой простотой и необычной красотой… Мы носили табичи на ожерелье несколько лет, прежде чем Учительница решила, что прошло достаточно времени, и они в должной мере «привязались» к нам. Тогда мы обменялись ими друг с другом во сне и наяву. Помню, как пять раз ходил на почту, чтобы получать бандероли от своих одноклассников.

И вот сейчас я видел то, чего не могло быть. Первая мысль, пришедшая в голову, была про близнецов-двойников. Неужели у Сони есть сестра-близнец, ее точная копия, только с темными волосами? Потому что другого приемлемого объяснения я так сразу найти не мог. Но тогда почему она скрывала эту информацию? Нет, нет, это полная чушь… Но допустим. Даже если Соня таила факт существования сестры, то уж от нее она бы не скрывала информацию о нас, ее одноклассниках. И тогда Софи узнала бы меня. Неожиданно мысли споткнулись об невероятную догадку, но рассудок отказался принимать ее, верить, что такое возможно.

– Как зовут твою прабабушку? – неожиданно тихо спросил я девушку.

– Так же, как меня, – ответила она, но сразу поправилась: – Точнее, это меня назвали в ее честь.

– София… – сорвалось с моих губ.

– Эй! С тобой все в порядке? – взволновано спросил меня Саймон.

Ребята испуганно шарахнулись, когда из воздуха появился стул со спинкой – это я «достал» его, потому что ноги вдруг предательски задрожали. Уселся, стараясь не показывать этим двум охватившее меня волнение.

– Плетущий… Ты Плетущий? – не уверен, чего в голосе девушки было больше: удивления, страха, надежды или радости. А может быть, всего понемногу?

Саймон переводил ошарашенный взгляд с Софи на меня и обратно. Я не ответил на риторический вопрос. Если кто и мог задать его, значит, он знал, о чем спрашивал.

Если Софи сказала правду, и Соня, которую я знал, является ей прабабушкой, то получается… Мысли снова запутались, отказываясь осознать невероятный факт. Получается, что сейчас я нахожусь во сне ее правнучки. Их родство объясняет и удивительную схожесть. Однако… должен признать, мир снов преподнес мне удивительный сюрприз. Как жаль, что у меня так мало времени. Любопытный исследователь так некстати проснулся во мне. Можно было бы многое узнать о будущем. Хотя, по неписанным правилам Плетущих, добывать информацию о будущем из снов, никогда не приветствовалось, сейчас речь шла совсем не о постороннем человеке.

Софи меня о чем-то спросила, но я был настолько поглощен собственными мыслями, что не услышал вопроса.

– Что ты говоришь? – переспросил я.

– С тобой все в порядке? – повторила она свой вопрос.

– Да. Да, все в порядке.

– Ты уверен?

– А что, не похоже?

– Вообще-то, не очень.

– Все в порядке, – повторил я.

– Ты же поедешь с нами на базу? – спросила она и как-то замерла в ожидании ответа.

– Нет. Мы сейчас расстанемся.

– Но почему?! – воскликнула она вдруг почему-то эмоционально.

– Что почему?

– Почему ты не хочешь поехать с нами на базу?

– У вас своя дорога, а у меня слишком мало времени, – ответил я ей честно.

– Куда же ты спешишь? – Софи задала этот вопрос странным голосом.

– Я должен помочь одному человеку, моему другу.

– Как зовут твоего друга? – теперь я понял, почему мне показался странным ее голос – он звучал торжественно. С чего бы?

– Его зовут Миша, – ответил я.

– Я знала! Я знала! – вдруг вскрикнула Софи, испугав меня. А в ее голосе слышалась искренняя радость.

Ничего не понимаю. Девушка возбужденно переминалась с ноги на ногу и с нетерпением оглядывалась по сторонам.

– Что ты знала? – осторожно спросил я ее и на всякий случай тоже огляделся по сторонам.

– Я знала, что все это правда, что все так и будет.

– Может быть, ты объяснишься?

Софи перестала озираться, остановила на мне взгляд и взволнованно произнесла:

– Когда я была маленькой, моя мама часто пересказывала предсказания Видящей о том, что я встречу того, кто сможет помочь нам в войне. И с его помощью мы победим Гада. А еще она сказала, что он будет Плетущим. А еще…

– Постой, постой… Стоп! – мне пришлось повысить на нее голос, чтобы прервать этот сумасшедший монолог.

Софи умолкла и недоуменно поглядела на меня.

– Не тараторь, – осадил я ее. – Какая Видящая?

– Я не знаю ее имени. Никто не знает. Говорят, что когда-то давно она была обычным человеком, без дара предвидения. И однажды ей помог Плетущий, спас ей жизнь. Я не знаю всех деталей, но о ней рассказывают именно так…

Слушая девушку, я поглядывал на Саймона, но тот внимал свой подруге с неподдельным интересом, хотя отчего-то мне было ясно, что он уже слышал эту историю.

– … и именно этот Плетущий, который раскрыл в ней дар, благодаря которому она стала Видящей, придет нам на помощь и одолеет Гада…

Давно я не слыхивал большей ерунды.

– Ну хорошо, – перебил я ее. – Но я-то здесь при чем? Я случайный путник и никакого отношения к вашей войне не имею.

– Неужели ты так ничего и не понял?! – воскликнула девушка.

– Нет.

– Ты и есть тот самый Плетущий, который должен помочь нам…

– … в войне с каким-то Гадом и одолеть его, – закончил я за нее. – Ты ошибаешься. Я не тот, кого вы ждете. Но самое главное – я вам ничего не должен. Я сам знаю, кому и что я должен, и вы в этом списке не значитесь. Я уже помог тебе и Саймону и считаю, что долг Плетущего этим выполнил, потому что спас ваши жизни, которым, кстати, ничего не угрожало. Ну ударила бы в вашу машину молния, и что? Проснулись бы себе в теплых кроватях, или на чем вы там спите. Так что идите своей дорогой, а у меня нет времени. Может быть, позже, когда будет возможность, я с вами пообщаюсь. Но не сейчас. Все, уезжайте на свою базу, и пусть вам приснится хороший сон. А я сейчас передохну немного и двинусь по своим делам.

Я умолк, дав им жесткую отповедь, но вдруг понял, что и парень, и девушка смотрят на меня не просто удивленно, но ошарашено. Точно у меня вторая голова выросла, или хвост появился.

– И что вы так смотрите? – я был раздражен таким вниманием.

– Вообще-то, – выдавил Саймон, – это никакой не сон, и ты нам не снишься. Все взаправду.

– Ребятки, – голосом, которым обычно объясняю что-то своей младшенькой, обратился я к ним, – вы ошибаетесь. Поверьте опытному человеку, это все, – я сделал широкий жест рукой, – самый настоящий сон и…

– Нет! – решительно перебила меня Софи. – Это все не сон. Это не может быть сном, потому что я не сплю, и Сай не спит. Все происходит на самом деле. А сны я вижу по ночам, когда ложусь спать.

Мне так сразу и нечего было ей возразить, а девушка продолжила с прежним напором:

– Видящая предсказывала, что тебя будет очень сложно убедить помочь нам, и поэтому она поможет нам в этом.

– Поможет? – удивился я.

– Да, она подаст тебе знак.

– София, – обратился я к ней полным именем, – заметь, я не скрываю, что являюсь Плетущим. Но ты должна понять, что глубоко заблуждаешься, когда утверждаешь, что мы находимся сейчас в реальном мире, наяву.

– Почему?

– Потому что наяву я не мог бы плести, то есть каким-либо образом воздействовать на реальность. Я не смог бы «достать» очки, стул, – похлопал ладонью по сиденью. – В конце концов, я не смог бы усмирить бурю, уничтожить ее. Но самый главный аргумент заключается в том, что сейчас сплю я. Мало того, в моей реальности, а точнее в моем времени, не существует транспортных средств, подобных вашему, которые способны передвигаться по воздуху.

Они молча переваривали услышанное, но лица при этом имели весьма озадаченные.

– Но я-то не сплю, – тихо промолвила Софи.

– И я, – повторил за ней парень. – Я спал сегодня ночью.

Я лишь пожал плечами и выразительно развел руками в ответ.

– Так ты не поможешь нам? – также негромко спросила девушка.

– Нет. В помощи нуждается мой друг, и если я промедлю, он умрет, – сказал я. Но слова Софи о Видящей, о ее истории, предсказаниях не давали мне покоя, как и вообще весь этот странный сон. – Почему ты так уверена, что Видящая предсказывала именно обо мне?

– Потому что она в точности пересказала отрывок нашего разговора, – ответила девушка.

– Какой именно?

– Когда я спрашивала о цели твоего пути и имени друга.

– И Видящая рассказывала, как я буду отвечать?

– Да. Я даже знала, что твоего друга зовут Миша.

– Софи мне тоже рассказывала эту историю, – подхватил Саймон, – и говорила про друга Плетущего. Только вот имя какое-то странное. Русское?

Я кивнул в ответ и спросил:

– Видящая предсказывала еще что-нибудь, касающееся меня?

– Нет, – покачала она головой, – кроме того, что тебя будет очень сложно убедить помочь нам.

– Почему вы носите на шее табичи? – сменил я тему.

– Табичи? – девушка в недоумении вскинула брови.

– Да. Табичи на цепочке.

Софи странно посмотрела на меня.

– Я не знаю, что такое табичи. Это, – она показала себе на шею, – ожерелье из ИК наших семей.

– Из чего? – в свою очередь удивился я. – Что такое ИК?

– Идентификационный код, – объяснила девушка. – Каждый человек имеет такие.

Ничего себе!

– На самом деле, – продолжила она, – ИК всего один. В нем содержится вся информация о человеке: адрес проживания, полное имя, семейное положение, кредитная линия и остальное.

– Для одного их слишком много.

– Остальные – дубликаты, основная задача которых – это возможность связаться с их хозяином.

– Связаться? – еще больше поразился я, но Софи неправильно поняла мое удивление.

– Вот, – она подняла руку и достала из правого уха какой-то предмет размером с горошину. – Это наушник, а ИК – передатчик.

– Для чего еще нужны дубликаты ваших ИК?

– Если не говорить о нем, как о гаджете, то это знак доверия. С тем, который вручил тебе Саймон, ты действительно можешь прийти в его семью, и получить любую посильную помощь.

– Понятно. Я смотрю, у вас имеются несколько разных таб… ИК.

– Да, – кивнула Софи. – Они принадлежат нашим близким друзьям, так же, как наши ИК есть у них.

Она многозначительно умолкла и поглядела на меня чуть исподлобья, будто ожидая от меня некоей реакции.

– Должен вас огорчить, у меня нет таких устройств, – пожал я плечами и встал со стула. Пора уже было заканчивать этот интересный, но сейчас совсем неуместный разговор. Время уходило, и мне пора было двигаться дальше.

– А что же тогда висит у тебя на шее? – нахмурилась девушка.

– Это табичи.

– Табичи? Что это?

– Табичи – это своеобразные амулеты, с помощью которых я могу общаться с другими Плетущими.

– Это то же самое, что ИК, только мы еще можем обмениваться информацией, пересылая ее файлами, проводить финансовые расчеты, слушать музыку и еще много всего. А что могут твои табичи?

– Я Плетущий, ты помнишь?

Кивок в ответ.

– С помощью этих табичей я могу вытянуть к себе другого Плетущего.

– Как это вытянуть?

– Очень просто, как за руку: сейчас он далеко, а через миг уже рядом.

– Разве такое возможно?

– Да, – ответил я.

В который раз Софи обернулась, оглядываясь вокруг, но ни одной живой души, кроме нас троих, вокруг не наблюдалось.

– Может быть, тебя куда-нибудь подвести? – предложила она несмело.

– В этом нет необходимости, – покачал я головой.

– Но куда ты пойдешь? Вокруг одна степь!

– Мне не нужна дорога.

– Мы тебе можем чем-то помочь? – спросила она неожиданно.

– Вряд ли.

– Возьми нас с собой, – вдруг выдала Софи.

– Нет, – отрезал я уже порядком раздраженный невольной задержкой.

– Но почему?

– Ты не знаешь, о чем просишь, – внезапно я понял, что она просто тянет время.

– Но… – девушка запнулась, силясь что-нибудь придумать, сказать. – Мы не можем так просто тебя отпустить. Ты нужен нам!

– Уверен, вы прекрасно справитесь без меня, – ответил я ей и начал плести, готовясь покинуть этот сон.

Софи беспомощно оглянулась на Саймона, но тот лишь развел руками.

Неясная тень на миг закрыла солнце, и я поднял голову, устремив взгляд в небо. А в следующую секунду до меня донесся пронзительный крик. Я прикрыл ладонью глаза, чтобы солнце не слепило, и увидел высоко в небе парящую птицу. Ребята тоже посмотрели вверх.

– Птица, – произнес Саймон, а девушка лишь хмыкнула в ответ.

Надо же… Неужели Софи оказалась права? Я внимательно следил за Стражем в голубой вышине, а потом «достал» тяжелый дубовый стул вместо уже исчезнувшего. До нас снова долетел птичий крик и, взглянув вверх еще раз, я увидел, что орел быстро снижался.

– Он летит прямо на нас, – сдавленно выдавил парень, а Софи вдруг радостно воскликнула:

– Это он! Это знак! Я знала, что Видящая была права! Это знак!

Я не ответил ей, наблюдая за спуском своего Стража, которого видел не более, чем час назад. Что же, значит, у моей подопечной появилась для меня какая-то важная информация, и она, следуя инструкциям, передала ее с помощью Стража. Но знак ли это, о котором так настойчиво твердит Софи? Сейчас все прояснится.

Взбивая крыльями воздух, орел уселся на спинку тяжелого дубового стула. Клекот вырвался из его горла, когда наши глаза встретились. Ребята опасливо отступили на несколько шагов, но птица не обратила на них ровным счетом никакого внимания. Страж смотрел только на меня.

– Давно не виделись, – поприветствовал я птицу и провел рукой по ее мощной спине. – Тебя прислала хозяйка, у нее все в порядке?

Орел расправил широкие крылья.

– Что она просила тебя передать?

Только сейчас я заметил, что к его лапе красной лентой привязана трубочка белой бумаги.

– Давай посмотрим, что тут у нас, – пробормотал себе под нос, развязывая узел. Развернул листок.

– Что там? – девушка не могла скрыть съедающее ее любопытство и, опасливо косясь на крупную птицу, подалась вперед.

– Это все? – обратился я к Стражу.

Орел мощно оттолкнулся, опрокинув тяжелый стул, и мощно замахал сильными крыльями, поднялся в воздух. Я опустил глаза, когда птица исчезла, точно растворившись в небе.

– Куда он делся? – недоуменно обронил Саймон. – Только что же был еще виден, а сейчас куда-то пропал.

Ему никто не ответил. Софи не спускала с меня глаз, а я, не обращая ни на что внимания, напряженно думал. Очень надеюсь, что моя подопечная, приславшая мне это послание, знала, о чем просит.

– От кого письмо? – не выдержала девушка.

– От Видящей, – рассеяно ответил я.

– Я же говорила! – воскликнула она и тут же поинтересовалась: – Что она написала?

Посмотрел на нее отсутствующим взглядом, я поднял упавший стул и уселся на него, устало вытянул ноги, потом «достал» бутылку с прохладной водой, открутил крышку и сделал несколько глотков. Другой рукой, в которой была зажата записка, стянул очки, вытер рукавом потное лицо и снова надел их.

И что же дальше? Видящая ведь прекрасно знала, что я направляюсь на помощь Мише. Я сам сказал ей об этом. Она еще раз напомнила мне о своем предсказании, касавшемся трагической развязки, но я подтвердил свое решение. Женщина лишь пожелала мне удачи, а что еще она могла сделать?

Так почему же сейчас она обратилась ко мне со столь странной просьбой, особенно если прекрасно знала, что она невыполнима? Что заставило ее написать мне эти четыре слова? Я снова развернул листок бумаги и пробежал глазами короткое послание: «Я согласна. Будь Учителем». Впрочем, я бы очень удивился, если она вдруг принялась давать мне советы или как-то иначе наставлять меня. Да, мы договаривались с ней о том, что она даст мне знать, если примет решение стать Плетущей. А потом, после очередного видения, она сообщила, что я погибну, спасая Мишу. Где же логика? Тем не менее, я догадывался, почему она согласилась. Моя подопечная таким нехитрым способом попросту старалась остановить меня. Зря. Я не смогу отступиться и пойду до конца, чего бы мне это ни стоило. И кто бы ни встал у меня на пути. И ошиблась Видящая из этого сна, про которую говорила Софи, – я не останусь, чтобы помочь им. Мое дело – дело жизни и смерти, а сон этих людей – всего лишь странное наваждение о будущем.

Под настороженные взгляды двух пар глаз я поднялся со стула.

– Ну что, ребята, – обратился я к девушке с парнем, – нам пора прощаться.

– Пожалуйста, не уходи, – промолвила Софи с безнадегой в голосе.

– Я должен. Прощайте, – я начал плести, готовясь уйти из этого места.

– Стой! – отчаянный крик девушки остановил меня. – Стой!

– Софи, – я постарался говорить спокойно, без раздражения, – вы меня все равно…

– Поговори с моей прабабушкой! – перебила она меня.

– С кем? – моргнул я.

– С прабабушкой, Софией, – повторила она. – Ты же знаешь ее, да? У тебя есть ее ИК, то есть табич.

– Ты хочешь сказать, что твоя прабабушка, София, – медленно выговорил я, – жива?

– Конечно! – воскликнула девушка. – А ты не знал?

– Откуда? – и запнувшись, спросил. – Сколько же ей лет?

– Я не знаю, – Софи пожала плечами на мой вопрос. – Никто не знает. Она очень злится, когда я спрашиваю ее об этом. Так что? Ты свяжешься с ней? Можно по моему ИК, по громкой связи.

Я задумался всего на миг. А почему бы и нет? Что я теряю, в самом деле? Ну, может, пару мину, и то, только для того, чтобы убедиться, что Соня – совсем не бабушка. Заодно узнаю, как у них с Семеном дела, нашли ли они уже Клауса.

– Я сделаю это, – ответил девушке. – Но свяжусь с Соней… Софией сам.

– Конечно, – энергично закивала она. – И скажи, пожалуйста, что мы скоро будем на базе.

– Она, что, сейчас там?

– А где же еще? – недоумению Софи не было предела. – Она же начальник базы.

– С ума сойти…

– Что?

– Ничего.

Действительно, было чему удивляться. Мало того, что Соня – прабабушка, так она еще и начальник военной базы. Интересно посмотреть, какое у нее будет лицо, когда услышит эту новость.

 

Глава 4

Я безошибочно нащупал в ожерелье на шее табич Сони и сжал его в пальцах, вызывая девушку на связь. Странно. Табич остался холодным и безжизненным. Я отнял от него руку, несколько раз встряхнул ладонь и снова взялся за амулет. Секунды уходили, а связи все не было. Я не отступлюсь. Закрыл глаза, представив себе Соню, ее светлые волосы, пронзительные голубые глаза, правильный овал лица, прямой нос и легкую улыбку… Есть! Я почувствовал, что вызов пошел, и сейчас мой табич в виде наконечника стрелы должен нагреваться и вибрировать у нее на шее. Ну давай же, отвечай! Контакт!

– Соня! – невольно воскликнул я. – У тебя все в порядке? Почему ты так долго не отвечала?

Молчание в ответ, только сдавленное дыхание, вдруг перешедшее в какие-то всхлипы.

– Соня! Ты где?! Что там у тебя?! – уже не на шутку встревожился я.

– Максим… – наконец, ответила мне она. – Максим…

– Ты в порядке?! Где ты?! Семен рядом?! Не молчи!

– Максим… – как заведенная, повторяла девушка. – Это ты?

– Я! А кто еще? – что за глупый вопрос она задала?

– Где ты сейчас? – ее голос вдруг изменился, и я неожиданно для себя услышал в нем стальные нотки.

– Сначала скажи, все ли у тебя в порядке.

– Настолько, насколько это сейчас вообще возможно, – непонятно ответила Соня и повторила свой вопрос. – Где ты?

– О, ты не поверишь, – ответил я, успокоившись. – Я сейчас в очень странном месте. В сне твоей правнучки.

И где же бурная реакция, удивление, вопросы?

– Соня, – позвал я ее.

– Что? – ответила она как-то сдавленно.

– Ты слышала, что я тебе сказал?

– Да.

А потом я вдруг услышал, как она начала плакать, сначала негромко всхлипывая, потом все громче и в конце уже рыдая навзрыд.

– Эй! Ты чего?! Соня, не плачь. Пожалуйста, успокойся. Ну что здесь такого? Всякое бывает, ты сама знаешь, – я старался утешить ее, как мог.

– Где же ты был? – сквозь слезы спросила она. – Где ты был?

– Как где? – не понял я. – Ты о чем? Я направляюсь к Мише, как мы и договаривались. Вы с Семеном должны были связаться с Клаусом по табичу, который я вам дал. Кстати, он ответил на вызов?

– Стоп! – вскрикнула она, и ее рыдания прекратились так же внезапно, как начались. – Ты говоришь, что сейчас находишься во сне моей правнучки?

– Говорю, – согласился я без тени веселья, потому что мной вдруг овладели дурные предчувствия.

– Ты можешь сказать, как ее зовут? – быстро спросила Соня.

– Ее зовут так же, как тебя: София, – ответил я ей. – Но она настаивает на «Софи», я так понял, на западный манер.

– На западный манер… – почему-то повторила девушка.

– Соня, если вы уже нашли Клауса… – начал я, но она меня перебила.

– А скажи, Софи одна?

– Не совсем, – ответил я не сразу.

– С кем?

– С ней молодой парень по имени Саймон, – я кивнул вслушивавшимся в мои реплики ребятам. – Если ты хочешь, я могу вытянуть тебя прямо сюда. Сама посмотришь.

– Обязательно, – произнесла Соня, – но не сейчас.

– Боюсь, больше такой возможности у тебя не будет, – сказал я.

– Можешь не сомневаться, – заверила меня она. – Уверена, что в течение часа такая возможность появится.

– К сожалению, нет, – я даже головой покачал, забыв, что девушка меня не видит. – Я не собираюсь здесь так долго задерживаться и буду сейчас двигаться дальше. Миша…

– Нет! – вдруг вскрикнула она. – Нет!

– Что нет?

– Мы что-нибудь придумаем…

– Ты о чем?

– Главное – никуда не уходи!

– Соня, что ты говоришь?

– Пообещай мне!

– Что?

– Максим, пообещай мне, что ты никуда не уйдешь, пока мы с тобой не увидимся! – не то приказала, не то попросила она меня.

– Соня, я не могу здесь задерживаться, – ответил ей. – Неужели ты не понимаешь, что времени может не хватить, что Миша…

– Какой Миша?! – неожиданно крикнула она. – Какой Миша?!

– Мой друг! – не сдержавшись, повысил голос и я.

– Он умер! Он уже давно умер!

– Как умер? – прошептал я, но Соня меня не слышала, продолжая кричать:

– Он мертв уже полторы сотни лет! Неужели ты еще не понял, где оказался?!

– Где? – внутренности сжались от страха. Как хорошо, что я сейчас сидел на стуле, потому что ноги как-то враз ослабели.

– В реальности! Это не сон, пойми же ты!

– Соня, ты соображаешь, что говоришь? Я сейчас сплю в своей квартире в Киеве, а ты вместе с Рыжим находитесь там же, в соседних комнатах. Мы должны спасти Мишу, должны сделать это в первую очередь, потому что по новой информации враг убьет его сегодня ночью. Про какую реальность ты говоришь?

Молчание и тяжелое дыхание.

– Соня? – позвал я ее.

– Максим, – отозвалась она не сразу. – Я прошу тебя никуда не уходить до нашей встречи. Очень прошу. От этого зависит очень многое.

– Если для тебя это так важно, я прямо сейчас вытяну тебя к себе, и мы спокойно поговорим.

– Я не могу прямо сейчас, – ответила она почти спокойным голосом. – У нас сейчас очень важное совещание. Я собой просто не располагаю.

– Хорошо. Ладно, – уступил я. – Что ты предлагаешь?

– Спасибо, – сказала она. – Я прошу тебя сопроводить Софи и Саймона до базы – они направляются именно сюда.

– Зачем?

– Чтобы мы могли спокойно пообщаться. Я нахожусь на этой базе.

– Сколько до базы? – шепотом спросил я у Софи.

– Минут двадцать, – также тихо ответила она.

– Хорошо, Соня. Через двадцать минут я буду на этой базе.

– Я буду ждать тебя.

– Как ты вообще там оказалась?

– Я уже давно живу здесь.

– Если бы не табич, ни за что бы не поверил, что разговариваю сейчас с тобой.

– Максим, я очень жду тебя, – и попрощалась: – До скорой встречи!

– До встречи, – я выпустил из пальцев горячий табич.

Что же это происходит? Неужели я действительно нахожусь в будущем? В реальном будущем? Каким образом я здесь оказался? Кто бы мне сказал… Но я же прекрасно чувствую, что смогу в любой момент покинуть это место, даже проснуться!

Как бы то ни было, двадцать минут не такой уж критичный отрезок времени. К тому же, я дал Соне слово, что встречусь с ней. В любом случае, я смогу уйти отсюда, когда посчитаю нужным. Что она говорила про Мишу? Что он давно мертв? Мысли, как безумные, замельтешили, засуетились в голове по замкнутому кругу, не в силах разорвать его. Необъяснимый парадокс возникшей ситуации сбивал с толку и не давал сосредоточиться.

– Скажи, – несмело обратилась ко мне Софи, – откуда ты знаешь мою прабабушку?

– Кого? Какую прабабушку? – до меня не сразу дошло, о ком она меня просила.

– Прабабушку Софию, – уточнила девушка. – Ты же сейчас с ней разговаривал?

– С ней. Ах да, прабабушка София, – рассудок просто отказывался воспринимать это словосочетание. – Мы с ней старые друзья.

– Старые друзья?

– Да. А что?

– Ничего, просто… Я знаю всех ее знакомых, но тебя вижу впервые.

– Даже и не знаю, что тебе сказать, – пожал плечами. – Мы учились вместе.

– Учились? – переспросила Софи.

– Да, учились в одной группе. Учились, чтобы стать Плетущими, – объяснил я ей.

– Получается, ты очень старый? – удивилась девушка. Она не поверила мне. – А почему я тебя не видела раньше?

– Я тебя тоже раньше не видел, – ответил я, но лишь для того, чтобы сказать хоть что-то. – Как ты можешь знать всех Плетущих? Ты имеешь представление, сколько нас во всем мире?

– Конечно, – ответила она уверенно. – Двенадцать человек, и еще пятеро заканчивают обучение в этом году.

– Ты ошибаешься, – снисходительно поправил я ее. – На самом деле, Плетущих гораздо больше.

– Сколько же?

– Точно этого не знает никто. Нас десятки, возможно, сотни тысяч.

Она странно посмотрела на меня.

– Ты, наверное, путешествовал где-то очень далеко, – тихо произнесла Софи. – И долго.

– В смысле?

– Когда-то Плетущих действительно было много, – промолвила она. – Но сейчас их ровно двенадцать, не считая прабабушки, которая в этом году готовит к выпуску еще пятерых.

– Соня готовит к выпуску? – переспросил я. – Она, что же, Учительница?

– Да.

– Ладно, – я постарался думать о другом. – Допустим, ты права. И откуда у тебя эта информация о двенадцати Плетущих?

– Это знают все, – Саймон кивнул при этих словах.

– Куда же делись остальные?

– Они все погибли, – девушка опустила глаза.

– Все? Нет, этого не может быть, – я отказывался верить в подобное. – Ты ошибаешься.

– Нет.

– Это просто невозможно!

– Их всех уничтожил Гад.

– Какой Гад? О чем ты?! – не сдержавшись, я повысил голос. – Ты хоть представляешь, кто такие Плетущие? Какой властью они обладают? Какими возможностями?

– Конечно, – сказала Софи. – Прабабушка много об этом рассказывала.

Странный и удивительный сон преподнес мне страшный и невероятный сюрприз – гибель всех Плетущих.

– И как это произошло? – спросил я ее. – Как все Плетущие могли погибнуть?

– Я не знаю точно, ведь это произошло задолго до моего рождения, а прабабушка очень неохотно рассказывает про те события. Единственное, что я знаю – это то, что их всех уничтожил Гад.

– Гад?

– Да, наш враг, – и поправилась. – Враг всего человечества.

– Громкие слова.

– Так и есть.

– И что он из себя представляет?

– Гад может принимать любой облик, какой только захочет. Но чаще всего он является в виде дракона.

– Дракона? Что за чушь!

– Это не чушь! Это истинная правда! – горячо возразила девушка.

– Ладно, я смотрю, у вас тут некогда скучать. Давайте выдвигаться к базе.

Саймону с трудом удалось скрыть вздох облегчения, и он быстрым шагом направился к экипажу. Машина опустилась ниже, когда мы подошли к ней. Софи пропустила меня вперед, забралась внутрь сама и закрыла за собой дверь.

– Все системы работают нормально, – доложил парень. – Поехали.

Еще какое-то время Софи что-то колдовала над приборной панелью со своей стороны, потом развернулась ко мне на своем кресле. После секундного колебания она покинула свое место и устроилась на диване, слева от меня.

– Как ты это делаешь? – спросила она, собравшись с мыслями.

– Что делаю? – удивился я странному вопросу.

– Как ты «достаешь» разные предметы?

– Вот ты о чем… На самом деле, здесь нет ничего сложного. Это всего лишь вопрос практики. Но вообще, нужно знать химию, физику, другие точные науки и уметь применить эти знания на практике.

– Я знаю, как Плетущие «достают» те или иные вещи, – сказала Софи. – Но они могут это делать только во сне.

– Может быть, ты удивишься, но в этом смысле я не отличаюсь от других Плетущих и могу плести и что-то «доставать» исключительно во сне.

– Но… – начала девушка, но я ее перебил.

– Что лишний раз доказывает, что все это, – я сделал рукой широкий жест, – не больше, чем сон.

– Это не сон! – горячо возразила она.

– Хорошо, – я примирительно поднял ладони, – пусть не сон. Тогда получается, что я великий маг и волшебник по прозвищу Оружейник.

Я постарался свести ставший бессмысленным спор в шутку, но добился, похоже, противоположного эффекта. При моих последних словах лицо Софи изменилось, выдав целую гамму эмоций: замешательство, удивление, недоверие, еще большее удивление – у нее даже рот приоткрылся. А Саймон развернулся вместе с креслом к нам лицом, явив моему взору свою ошарашенную физиономию.

– За дорогой следи! – бросил ему.

– Мы на автопилоте, – машинально ответил парень, но сразу отвернулся, так и не сказав больше ничего.

– Оружейник? – почему-то шепотом переспросила Софи.

– Какие-то проблемы?

– Значит, ты не лгал, когда говорил, что учился вместе с прабабушкой?

Я оставил ее вопрос без ответа, и девушка продолжила.

– Теперь я вспомнила! Ну конечно же… Я вспомнила, почему мне показалось знакомым твое лицо!

– Да?

– Да. Я видела тебя на фотографиях, которые показывала мне прабабушка, – она замолкла на секунду, потом решительным движением расстегнула ожерелье на шее, сняла с него один из одинаковых ИК и провела с ним какие-то манипуляции.

Вдруг изображение на одном из двух мониторов на приборной доске изменилось. Я так понял, картинка на него передавалась с ее ИК. Но я больше не обращал на Софи внимания, потому что прикипел взглядом к монитору, с которого мне улыбались два молодых мужчины и такая же молодая женщина. Они сидели за столиком кафе. Один из двух, тот что с рыжими волосами, сидел справа. Второй, темноволосый, – слева, а между ними, небрежно держа в руке бокал с коньяком, откинулась на кресле девушка со светлыми волосами и голубыми глазами. Я прекрасно помню эту фотографию, потому что мгновение, запечатленное на ней, имело место быть сегодня днем. После долгого разговора, когда мы собирались уходить из кафе, Соня неожиданно предложила сфотографироваться. «На память», – сказала она тогда. Снимок сделали ее «Айфоном» – попросили администратора кафе, и та пошла нам навстречу.

– Откуда у тебя эта фотография? – спросил я внезапно севшим голосом.

– Мне прабабушка скинула со своего ИК, – ответила Софи. – Она рассказывала, что вы были очень дружны: ты, она и этот парень, Семен, по-моему.

– Да, Семен.

– Это очень старый снимок, еще до Гада.

– Когда появился этот ваш Гад?

– Он не наш, – угрюмо ответила девушка. – Сто пятьдесят лет назад.

– И все это время вы воюете с ним? – искренне поразился я.

– Да.

– Что он из себя представляет? Откуда вообще взялся этот Гад?

– Никто не знает, – пожала она плечами. – Просто он однажды появился и стал уничтожать людей.

– Просто так?

– Я этого не знаю. Сперва была битва, в которой он уничтожил всех Плетущих…

– Постой, – перебил я ее. – При чем здесь Плетущие? Гад ведь реальный, не из сна, правильно?

– Он реальный, – серьезно кивнула Софи, – но пришел из сна.

– Что за ерунда?

– Так было на самом деле.

– Откуда ты это знаешь?

– Мы изучали эту тему в школе на уроках истории, – и добавила: – Еще и прабабушка мне об этом рассказывала?

– Она тоже принимала участие в той битве, о которой ты сказала?

– Да.

– Но она выжила. Почему остальные… – произнес я, а в голове точно выключатель щелкнул. – Стоп!

– Что? – удивилась девушка.

– Если все так, как ты говоришь, то как Соня, твоя прабабушка, смогла прожить так долго?

В ответ девушка лишь развела руками.

– Я не знаю. Она долгожительница.

Мысленно прикинул в уме возраст «прабабушки». Допустим, предположим всего на минуту, что Софи не заблуждалась, что мы говорим сейчас об одном человеке, что та, с которой я связался по табичу, и моя подруга – один и тот же человек. Что я сейчас неведомым, невероятным образом находился в будущем. Что действительно существовал какой-то Гад, который сто пятьдесят лет назад уничтожил всех Плетущих и объявил человечеству войну. Бред, ерунда, чушь, бессмыслица! Но допустим. Тогда получается, что сейчас Соне было сто восемьдесят лет. Так?

– И как она сейчас? – спросил я у девушки первое, что пришло на ум.

– Нормально, – ответила та. – Как обычно.

– У тебя есть ее фотографии?

– Конечно, – кивнула Софи. – Сейчас найду.

Она поднесла руку к монитору, на котором до сих пор висел наш снимок, и заскользила пальцами по экрану. Картинка исчезла, ее сменила другая, потом следующая.

– Стой!

– Что? – девушка повернула ко мне лицо.

– Отлистай назад, – попросил я ее.

– Хорошо… Эта?

– Да, – промолвил я, глядя на экран, но верить глазам отказался. – Что это?

– Это мой прадедушка, – окончательно добила меня Софи. – Тоже Плетущий.

– Прадедушка?

– Да, а что? – переспросила девушка. – Ты знал его?

Глупый вопрос. Хотя нет, не глупый, она же не знала того, что знал я. Поэтому винить ее в глупости было нельзя. Конечно же, я знал этого человека, который нежно обнимает за плечо Соню на снимке. У него светлые, со стальным отливом, волосы и такого же цвета глаза. Непривычно было видеть его таким счастливым. Девушка на фотографии улыбается, склонив голову ему на плечо.

– У тебя есть еще фотографии с… прадедушкой?

– Нет, – вздохнула Софи. – Эта единственная. Так ты знал его?

– Знал, – ответил. – Он еще жив?

– Нет, он давно умер, – и поправилась, – то есть погиб. Гад убил его.

– Как давно?

– Очень.

– Покажи мне еще снимки.

Повинуясь движениям пальцев девушки, фотографии на мониторе принялись сменять друг друга. Вот появился живописный пейзаж, на котором одетые в красное и золотое деревья окружают пруд с несколькими белыми лебедями. На новом снимке изображено здание в несколько этажей.

– Моя школа, – прокомментировала девушка.

На следующих фотографиях – Софи в окружении молодых ребят и девчонок, своих сверстников, потом – с ними же, но уже в другом месте. Часто мелькал Саймон. Он всегда находится рядом с Софи. Все улыбаются и смеются.

– Стоп! – остановил я девушку, глядя на новую фотографию.

С нее на фоне каких-то ангаров на меня смотрит Соня. Она одета в одежду армейского типа: штаны, куртку, ботинки. Каплевидные солнцезащитные очки подняты вверх и прижимают светлые волосы. Голубые глаза тепло смотрят на фотографа, а на ее устах спряталась едва заметная улыбка. В одной руке она держит что-то вроде планшета, а другой – упирается в поясницу. Солнечные лучи падают на нее сверху и сбоку, необычайно четко выделяя контур лица.

– Увеличь, пожалуйста.

Девушка кивнула и движением пальцев приблизила изображение Сони.

– Как давно сделан этот снимок?

Софи задумалась, вспоминая, и ответила:

– Месяц назад примерно.

– Месяц назад?! – а я думал, меня уже ничем не удивить, и переспросил на всякий случай. – Ты уверена?

– Конечно. Это я ее фотографировала.

– Поразительно.

– Что?

– Ей же сто восемьдесят лет, – пораженно вымолвил я. – А выглядит, как… – я затруднился подобрать нужные слова, поэтому неловко замолк.

– Да. Она такая! – с гордостью сказала Софи. – Совсем не стареет!

– Поразительно.

Не скрою, втайне я ожидал увидеть ветхую старуху, передвигавшуюся на коляске под присмотром какой-нибудь няни – ей же сто восемьдесят лет, не так ли? Но то, что я увидел, поразило меня до глубины души. Соня ни капли не изменилась с тех пор, как я видел ее в последний раз.

– Вообще-то, – подала голос Софи, – ты тоже выглядишь неплохо.

– Что?

– Я говорю, ты хорошо сохранился, – повторила она громче, но я оставил без ответа эти слова.

– Она… военная? – спросил девушку.

– Да, – Софи даже подбородок вскинула.

– А ты?

– Еще нет, – вздохнула девушка. – Я закончила школу только на прошлой неделе, а сейчас вместе с Саймоном еду записываться в армию.

Парень кивнул ее словам.

– В каком звании твоя прабабушка?

– Она генерал, – снова гордо поднятая голова.

– Ты серьезно? – я не смог сдержать улыбку, потому что прекрасно помнил, с каким пренебрежением Соня относится… относилась к военным. А тут – целый генерал.

– Конечно, серьезно, – с вызовом ответила девушка. – Под ее командованием – вся база.

– Сколько нам туда добираться, Саймон, – обратился я к парню.

– Минут десять, – ответил он сразу.

– Отлично, – и кивнул Софи на монитор. – Давай дальше.

Теперь на экране – групповой снимок. Дюжина молодых людей стоят плечом друг к другу. На них – военные кители синего цвета, черные брюки у ребят и такого же цвета юбки – у девушек. Я не сразу заметил Соню. Она стоит в самом центре. На ней – точно такая же форма, вот только на груди не простой значок, как у остальных, а наградная планка. Знаки различия находятся на воротнике-стойке и на плечах, с самого края. Мне ничего не сказали ни звездочки, ни ромбики, сверкавшие серебром, но судя по всему, это и были генеральские «погоны».

– Это Плетущие? – догадался я.

– Да, – кивнула Софи, – последний выпуск. Я тоже хочу стать Плетущей, как прабабушка.

При этих словах Саймон обернулся и неодобрительно посмотрел на подругу.

– Для этого нужно долго учиться – сказал я.

– Знаю. Я уже давно хочу, но прабабушка не разрешает и отказывается меня учить.

– Соня?

– Да. Говорит, что это опасно, и все такое.

Парень хмыкнул, но вслух ничего не произнес.

– Вообще-то, – объяснил я, – Соне виднее, она достаточно опытная, чтобы ее мнению можно и нужно было доверять. К тому же, быть Плетущим – совсем не просто. Прежде всего, нужно иметь талант, определенные способности. Нужно долго учиться, изучая множество наук, психологию, военное дело и еще очень много всего.

– Как это? – Софи удивленно посмотрела на меня.

– Вот так. А ты думала, что Плетущим может стать любой желающий?

– Ну да, а что, нет?

– Конечно, нет, – твердо возразил я. – Кто такие Плетущие, по-твоему?

– Плетущие – это надежда человечества. Плетущие – это элитное армейское подразделение, чьей первостепенной задачей является уничтожение Гада, – последовал моментальный ответ, но слова Софи прозвучали, будто из рекламного ролика. – Плетущие…

– Допустим, – прервал я пафосную речь взмахом руки. – Допустим, Плетущие действительно являются последней надеждой, и все такое прочее.

Взгляд Софи стал негодующим. Но я продолжил говорить, лишив ее возможности возразить.

– Плетущие – это обычные люди, наделенные редким даром. Они способны контролировать и управлять как своими, так и чужими сновидениями. Но этому нужно учиться, развивать свой талант. Сколько времени учатся Плетущие, как ты думаешь?

– Чтобы стать Плетущим, – вместо Софи ответил парень, – нужно учиться целых три года.

– Сколько? – поразился я.

– Три года, – несмело повторила девушка. – А что?

– Но это же мало! – а сам вспомнил программу, по которой учился я. На третий год мы уже начинали изучать оружие, боеприпасы и взрывчатые вещества. Если все, что рассказали эти ребята, было правдой, то получалось, что Соня готовит исключительно Плетущих-солдат.

– А сколько учился ты? – спросила меня Софи.

– Десять лет.

– Сколько?! – она округлила глаза. – Десять лет?!

– Совершенно верно. Именно столько времени необходимо, чтобы стать настоящим Плетущим.

– Но почему так долго?

Я не успел ответить, потому что Саймон вдруг взвыл дурным голосом, всего на миг опередив рев тревожной сигнализации:

– Твари!

– Передавай на базу! – сразу прокричала ему Софи и ловко перебралась на соседнее с водительским кресло. – Осталось недалеко. Они должны успеть!

– Как их много! Они прямо на дороге! Проезда нет! – Саймон начал паниковать.

Наш экипаж остановился, как вкопанный, и сила инерции выкинула меня с дивана заднего сиденья.

 

Глава 5

– Разворачивайся! Быстрее! – не своим голосом прокричала Софи другу, но тот уже и сам выкрутил рулевое колесо, развернув машину в обратную сторону.

Я успел усесться обратно, прежде чем ускорение вдавило меня в сиденье.

– Гада мать! Мы не успеваем!

Из-за ограниченного обзора я видел только дорогу впереди, но, будто прочитав мои мысли, девушка вывела на мониторы изображения с бортов и кормы. На одном из них появилась похожая на птеродактиля тварь. Судя по всему, она летела параллельно нашему курсу, мощно работая кожистыми крыльями. А ведь я уже видел подобных монстров. И было это прошлой ночью, когда мы с друзьями пробивались к Алене. Мой воздушный кулак ударил тварь сверху и впечатал в землю. В воздух поднялась пыль, и взлетели какие-то ошметки.

– Ух ты! – вскрикнула Софи и обернулась ко мне, чтобы что-то сказать.

– Софи! Софи! – в салоне машины раздался знакомый голос. – Софи, ты слышишь меня?

– Слышу хорошо! – ответила девушка сразу.

– Доложи обстановку, – приказал ей голос.

– Мы развернулись и движемся в обратную от базы сторону! Нас преследуют твари!

– Какие? Сколько?

– Летуны. Много.

– Саймон, вы успеваете уйти?

– Делаю все возможное, – через силу ответил парень. – Не знаю.

– Держитесь! Помощь идет!

– Постараемся, – вздрогнув от испуга, голос подвел Софи.

– Максим, ты там?

– Я здесь, Соня.

– Держись. Я иду!

– Когда вы будете? – от страха Саймон дал петуха.

– Скоро, мальчик. Скоро, – успокоил его голос. – Через несколько минут.

– Отключай связь, – бросил я девушке.

– Что?

– Делай, как говорю. Вам это только мешает.

Софи колебалась всего секунду, а потом выполнила мое требование, и голос Сони умолк. Я всмотрелся в мониторы, на которые передавалась картинка сзади и с бортов, и невольно присвистнул. По небу двигалась сплошная черная туча – так выглядели неисчислимые твари. Их было очень много, и они охватывали нас с флангов. Плохо! Создавалось ощущение, что нас загоняют, как диких зверей. Значит, впереди ждет новый сюрприз.

– Прямо по курсу! – проорал Саймон не своим голосом и дал на один из мониторов увеличенную картинку вида спереди. Крошечная черная точка, почти неразличимая на фоне такой же темной дороги, стремительно увеличилась и разрослась во весь экран, превратившись в толпу странных людей. Еще было видно, что дорога перекрыта не то какими-то баррикадами, не то еще чем-то подобным. А я едва сдержался, чтобы не протереть глаза от вида встречавшей нас «делегации». Облаченные в длинные черные плащи с глухими капюшонами, на дороге и по сторонам стояли бесчисленные копии того, кто умер позапрошлой ночью.

– Монахи! – обреченно выкрикнула Софи и устало откинулась на спинку кресла. – Это конец!

– Почему вы не съедете с дороги?

– Потому что там нет поля, – ответила она.

– Останавливайся! – прокричал я Саймону в ухо, но тот меня не слышал. Парень прикипел взглядом к тварям на экране.

– Софи! Останови машину!

– Мы же погибнем! – слезы побежали по ее щекам. – Если повезет, мы снесем преграду и прорвемся!

Я встал с сиденья, наклонился к девушке и крикнул ей в лицо:

– Останови машину! Мы не сможем прорваться. Останови! Быстро!

Подействовало. Как ошпаренная, девушка принялась что-то нажимать, переключать, и наш транспорт начал замедлять ход, пока полностью не остановился. На мониторе, дающем вид спереди, было видно, как твари в черных плащах одновременно пришли в движение, и вот уже быстрым, но неумолимым шагом они двигались на нас.

– Отстреливай громоотводы! – скомандовал я.

Софи без вопросов выполнила мое требование и нажала какие-то кнопки.

– Сколько? – спросила она только.

– Четыре… сколько их всего?

– Пять.

– Давай пять.

– Есть отстрел!

– Глуши двигатель.

Удар в борт, за ним – еще и еще. Как барабанная дробь. Корпус машины задрожал от бесчисленных ударов, но не поддался.

– Есть отключение!

Теперь моя очередь.

В салоне стало совсем темно, когда летуны закрыли своими телами лобовое стекло. Твари принялись бить в него длинными зубастыми клювами мощно и быстро. Будто заработала сотня отбойных молотков. На глазах стекло покрылось сетью трещин. Еще немного, и оно не выдержит безумного напора.

Мощнейший порыв ветра сбил тварей с корпуса машины и со стекла. Софи и Саймон, бледные, как мел, что-то закричали.

– Спокойно! – резко приказал им. – Пересе́ли назад! Быстро!

Второй раз напоминать было не нужно – ребята моментально оказались рядом со мной, на заднем сиденье.

Удары в корпус возобновились, но на стекло твари не полезли. Монахи, как назвала их Софи, были видны уже невооруженным глазом. Они не шли, а бежали. Сколько там до них? Какая разница. Идеальный строй, в котором двигались твари, сбился, когда по ним со страшной силой ударил порыв ветра. Воздушный таран раскидал тела во все стороны, а некоторых поднял высоко над землей. Но созданий осталось еще слишком много.

В следующее мгновение один из птеродактилей, разогнавшись, с чудовищной силой врезался в лобовое стекло и разбил его. Внутрь попали осколки стекла и пыль. Воздух задрожал от яростного визга летунов. Что удивительно, тварь, разбившая стекло, была все еще жива и даже пыталась пролезть внутрь. Действуя машинально, я «достал» Беретту и опустошил половину обоймы в зубастую пасть. Софи принялась кричать, и меня это здорово напрягло.

– Успокой ее! – бросил Саймону, а он, взглянув на меня, почему-то испуганно шарахнулся, но все же принялся успокаивать девушку.

Я решил повторить то, что уже делал прошлой ночью. Повинуясь моей воле, небо стремительно затянули низкие грозовые тучи, а воздух насытился озоном. Сразу несколько тварей попытались пробраться через разбитое стекло внутрь машины, но они больше мешали друг другу. Без особого труда я уничтожил их выстрелами в упор и сменил пистолет на новый, с полной обоймой. За это время монахи заметно приблизились, но новый воздушный таран снова разбросал их. С неприятным скрежетом разорвалась обшивка машины на боковой стене совсем близко от меня. В пробоине застряла морда летуна. Сразу две, нет, три твари пробили еще и крышу над нами.

Я не слышал, как начали бить молнии, лишь увидел, как пространство снаружи озарилось яркими вспышками. Через несколько секунд удары в корпус машины прекратились – твари поднялись выше в воздух. Я встал с сиденья, коснулся сенсора, открыв дверь наружу, и под испуганными взглядами ребят выбрался на воздух.

– Не высовывайтесь! – прокричал я им сквозь непрекращающийся грохот электрических разрядов и истошные крики монстров.

Небо над головой горело, как елка в новогоднюю ночь, увешанная мерцающими гирляндами. Цепи электрических разрядов протягивались от одной твари к другой, и те обугленными тушами пикировали вниз. А их действительно было много, очень много. Глядя на небо, казалось, оно ожило мириадами копошащихся тел. Тысячи, скорее всего, десятки тысяч. Их было гораздо больше, чем прошлой ночью. И откуда их столько взялось? Я поймал себя на сожалении, что нельзя будет пересчитать после боя тела убитых монстров. Было бы интересно узнать, сколько всего их было.

Разглядывая небесное светопреставление, я успел облачиться в бронежилет и надеть на голову легкий шлем. Из стены пыли на меня выскочили первые монахи. Выскочили и сразу исчезли, снесенные воздушным тараном. Нужно убрать пыль – она чертовски мешала обзору. Воздух потяжелел, налившись влагой, и набухшая пыль быстро осела на землю.

Монахов оказалось тоже немало, но серьезной угрозы они не представляли. Через минуту с ними все было кончено – я быстро рассеял и уничтожил их.

Хотя сердитые черные тучи скрыли солнце, но небесное светопреставление давало достаточно света – казалось, что работают сотни мощнейших сварочных аппаратов. От щедро разлитого в воздухе электричества, я чувствовал, под шлемом зашевелились волосы. Ну, он у меня не металлический, поэтому бояться особо нечего. Наверное.

Прошло какое-то время, и небесные вспышки уже не так часто вспарывали темное небо над головой, а еще через минуту исчезли совсем. Летуны были уничтожены. Я не спешил разгонять тучи, опасаясь новой атаки. Кажется, Софи говорила, что Гад выглядит, как дракон. Вот и будет ему сюрприз, если вдруг решит появиться.

Холодный влажный ветер злыми порывами то толкал меня в спину, то бил в грудь, а то и в бок пихал, словно негодуя из-за отсутствия врагов, которых нужно рвать, терзать, швырять, бить об землю, а то и закидывать под самые облака.

Я попытался вслушаться в пространство, и разгневанная стихия быстро унялась и сошла на нет. Кроме того, что стало тихо, было и очень темно, как в безлунную ночь. Нет, вроде не показалось. С каждой секундой новые звуки становились громче, и вот уже казалось, что на меня накатывает исполинский песчаный вал. Я вскинул руку, в которой уже сжимал несуразный пистолет, и нажал на спусковой крючок. Выстрел. С громким шипением, разбрасывая снопы искр, к небу взлетела и повисла под парашютом красная ракета. Стало достаточно светло, чтобы я смог разглядеть новых врагов. С двух сторон, по дороге и вдоль нее, к нам приближались новые твари. Еще несколько раз я запустил в небо осветительные ракеты. «Достал» бинокль и приник к окулярам. Вгляделся внимательнее, не сразу поверив собственным глазам. Темными волнами, с двух сторон, на нас накатывали знакомые мне по Мертвому городу твари-скорпионы. Их хитиновые панцири и огромные жвала мерцали, отражая неровный свет нескольких крошечных звездочек, зависших под самыми тучами. Монстры стремительно приближались, с каждой секундой сокращая между нами расстояние.

– Максим, что там? – несмело спросила Софи, показываясь в дверном проеме.

В ответ я показал ей поднятый вверх большой палец, чтобы не переживала, и жестами велел спрятаться обратно в машине.

Развернулся в сторону, с которой твари были ближе. Сколько у меня времени до подхода монстров с обратной? Достаточно. Именно поэтому я решился на эксперимент. Уничтожить скорпионов быстро – хорошо, но… Но, с другой стороны, когда еще мне представится такая уникальная возможность – опробовать новый способ уничтожения тварей? Вместо воздуха я буду работать с водой и температурой.

Я уже мог разглядеть отдельных особей в сплошной толпе надвигавшихся монстров, когда появившийся по моей воле туман скрыл их с глаз. Хорошо. Влажность должна быть достаточно высокой. Следующее, что я сделал – понизил температуру. Туман исчез, явив взору заметно приблизившихся скорпионов. Вот только двигались они уже не так шустро. Черные панцири гигантских насекомых были покрыты белой изморозью. Я быстро огляделся, чтобы убедиться, что скорпионы с другой стороны находились еще достаточно далеко. Тем временем, несколько тварей, из промороженных, споткнулись, упали и уже не поднялись. Я снова поднял температуру и напитал воздух влагой. И снова монстров накрыла туманная завеса. Не останавливаясь, я продолжил поднимать температуру. Туман становился гуще, он уже кипел клубами пара. Какое-то время я удерживал градус, а затем быстро понизил его. Облачка пара вырвались изо рта, когда в мою сторону потянуло холодом. Я зябко передернул плечами, но продолжил работать, опуская температуру все ниже. Твари полностью прекратили движение, намертво вмерзнув в землю. А те, что двигались по дороге, застыли нелепыми изваяниями. Прошло всего несколько секунд, и прямо на глазах скорпионы начали с сухим треком рассыпаться. На меня потянуло уже не просто холодом, а лютой стужей. Пальцы рук занемели, а в носу, кажется, появился кусок ваты, мешавший дышать. Но я уже вернул воздуху нормальную температуру.

Какие выводы можно сделать на основании проведенного эксперимента? Достаточно ли эффективно уничтожать тварей, пользуясь перепадами температур? Определенно, да. Но, как мне кажется, такой способ более эффективен в замкнутых пространствах, когда необходима зачистка закрытых помещений. Ну а вообще, можно сказать, что эксперимент удался, хотя кроме температуры можно еще использовать перепады давления.

Как бы то ни было, но с этого фланга твари были уничтожены. Чтобы разобраться с монстрами, приближавшимися к нам с обратной стороны, я, не мудрствуя лукаво, использовал воздушный молот. Всего за несколько ударов мне удалось смешать скорпионов с землей, просто и незатейливо вбив их в грунт. Все, с ними покончено.

Одна за другой погасли ракеты, висевшие в небе, и я выстрелил вверх новые. В странных красноватых сумерках различил смутное движение далеко в стороне от дороги. Поднял к глазам бинокль и всмотрелся в степь. В немом изумлении я вдруг понял, что новыми противниками были огромные членистоногие. Выкрутил линзы бинокля до максимума, но нет, я не ошибся – это были они. В чем заключалась причина моего крайнего удивления? В том, что только два человека, кроме меня, видели прототип твари, чьи клоны я сейчас внимательно рассматривал. Два человека, и один из них был убит этим созданием. А второй… Если верить словам Сони, второй человек мертв уже полтора столетия.

Я прекрасно помнил, как создавал это чудовище. В качестве исходного материала, заготовки, мной был использован похожий на бильярдный шар глаз монстра, что убил Катю. Прошло еще слишком мало времени с тех пор, и воспоминания были еще слишком свежи. Они вызывали самые смешанные и противоречивые эмоции.

– Башни! – за спиной раздался сдавленный крик.

Я обернулся, чтобы увидеть, как Софи и Саймон круглыми от страха глазами смотрят на монстров. Те выглядели в точности, как тот осьминог, которого создал я: высотой в полтора десятка метров, в толстой пластинчатой броне. Твари двигались, перебирая гигантскими щупальцами, и из-за их длины, между чудовищами пролегли значительные расстояния. Серая броня исполинов не отражала свет, отчего те казались еще более зловещими.

– Это конец! – неожиданно для меня всхлипнула девушка.

– Почему? – не понял я.

– Потому, – жалким голосом ответила она, – что за все время, что длится война, люди смогли уничтожить лишь несколько таких башен.

– Может быть, они просто редко появлялись?

– Нет, – нахмурился Саймон. – Эти твари появлялись в городах и разрушали их.

– В городах? – удивленно переспросил я.

– Да, – еще больше насупился парень. – Башни уничтожили больше сотни крупных городов и без числа – мелких по всему миру.

– Ты это серьезно? – я все еще не мог поверить в эту нелепую првду, а Саймон ничего не сказал и только кивнул. – Но сколько-то башен уничтожили?

– Уничтожили, – в бессильной злости сжал он кулаки. – Ядерным ударом уничтожили, вместе с городом, который они разрушали.

– А жители? – я был шокирован услышанным.

– Людей там уже не было. Наверное.

– Наверное?

– Так написано в учебнике.

– Каком учебнике? – не сразу понял я.

– По истории, – пояснил Саймон.

– Не верю, что уничтожить этих монстров нельзя никаким оружием.

– Может быть, какое-нибудь современное оружие и сможет их убить, но последний раз башни появлялись семнадцать лет назад. Тогда, когда несколько этих тварей и были уничтожены вместе с городом. С тех пор никто их не видел.

– Ладно. Но почему вы их сейчас так испугались? – спросил я. – Они же медленные и неповоротливые. Убежать от них, конечно, тяжело, но уехать на машине – совсем несложно.

Девушка с парнем странно посмотрели на меня.

– А им не нужно никого догонять, – наконец сказал Саймон.

– Почему? – и тут я вспомнил, какое у них главное оружие.

– Потому что башни уничтожают все живое звуковым ударом.

– Их никогда не видели больше двух вместе, – подала голос Софи. – А тут их столько, что…

– Они очень близко к базе, – мрачно добавил Саймон.

– Вы думаете, они туда направляются? – спросил я.

– Куда же еще? База не выдержит совместной атаки такого количества тварей и будет уничтожена.

– Наверное, вам следует связаться с базой и предупредить об опасности, – предложил я.

Ребята недоуменно переглянулись между собой и наперегонки бросились в машину.

 

Глава 6

А мне пора было снова работать. До чудовищ оставалось несколько сотен метров. Пытаться нанести им существенный урон, используя для этого воздушные удары, смысла не было. Монстры слишком массивны и обладают отличной броней. Использовать метод перепада температур также было не целесообразно, в первую очередь, из-за того, что ожидаемый эффект будет чересчур растянут во времени. Уверен, что твари не будут ждать и при попытке нападения, сразу ответят. Остается земля. Ничего нового.

Появился новый звук, который опознать получилось далеко не сразу. Он стремительно нарастал и через десяток секунд заполнил собой все вокруг. Я уже понял его источник. Так ревут турбины реактивных двигателей. Из-за низких туч вынырнуло звено из трех летающих машин. Они пролетели над дорогой, снизились, пронеслись над чудовищами и совершили разворот. Твари прекратили движение, и некоторые из них подняли и протянули к небу свои гигантские щупальца в тщетной попытке достать эти юркие боевые машины. Тем временем штурмовики завершили разворот и вышли на линию атаки. В следующий миг из-под их крыльев сорвались ракеты и злым роем устремились к одному из монстров. Они вспухли огненными шарами, охватывая пламенем исполинскую тварь. С опозданием загрохотали взрывы. На счастье, в качестве цели летчики выбрали одного из дальних от нас чудовищ, и ударная волна на пути к нам потерялась среди огромных туш. Я спешно «достал» дымовую шашку, ударил по ладони второй руки и откинул к машине, обозначив наше местоположение. Не ровен час, еще шарахнут по ближайшей твари. Видимо, летчики заметили ярко-желтый дым, потому что сразу прекратили атаку и набрали высоту. Я попытался рассмотреть, как обстоят дела с тварью, которая подверглась атаке, но сделать это не получилось – ее загородили другие монстры. Почему-то я был уверен, что люди не смогли нанести твари серьезный урон.

Появился новый звук, который мне сразу удалось идентифицировать. Вертолет. Из машины, привлеченные звуками разрывов и ревом реактивных двигателей, показались ребята. Они с радостной гордостью наблюдали за полетом боевых самолетов и выкрикивали что-то вроде: «Так их!» или «Мочи тварей!» Я шагнул к ним вплотную, чтобы сквозь какофонию боя меня было слышно.

– Передали на базу?

– Что?! – Софи прижала раскрытую ладонь к уху.

– База! Связались?! – прокричал я.

– Да! – энергично закивала она. – Начали эвакуацию!

Тем временем из-за туч вынырнуло еще одно звено штурмовиков, и боевые машины сходу вступили в бой. Я оглянулся на звук приближавшегося вертолета. Винтокрылая машина, выкрашенная в светло-коричневый цвет, мощно рассекала воздух длинными лопастями. Опускаясь, она подняла настоящую тучу пыли. Парень с девушкой радостно замахали руками и даже несколько раз от избытка чувств подпрыгнули на месте.

Я вернулся к наблюдению за монстрами. Пилоты штурмовиков кружились на опасной высоте, отвлекая внимание чудовищ на себя. Гигантские щупальца взлетали ввысь все чаще, но все равно их длины не хватало, чтобы достать дерзких смельчаков. Вот один из пилотов открыл огонь из пушки. Трассирующие пули ударили в туши монстров, в землю, снова в тварь. Я и сам не заметил, как затаил дыхание, наблюдая за опаснейшими маневрами летчика. Вот пилот уменьшил высоту и повел машину практически над самой землей. Авиационная пушка снова открыла огонь, но крупнокалиберные пули бессильно отскакивали от толстенной брони чудовищ.

– Уходи, поднимайся… – пробормотал я себе под нос, впившись взглядом в мелькавшую между исполинскими тушами отчаянно маневрирующую машину.

Ну откуда же ему, да и всем остальным, было знать, что они, пилоты, мешали мне полноценно работать. Потому что когда гигантские монстры будут погибать, они будут кричать, и тогда никого не должно быть рядом, чтобы не попасть под мощнейший акустический удар.

– Сэр! – услышал я за спиной незнакомый голос и обернулся.

Слегка пригнувшись, передо мной стоял пилот вертолета. На нем был летный комбинезон, а голову защищал большой шлем с опущенными светофильтрами.

– Сэр! – прокричал он. – Забирайтесь в вертолет! Нужно срочно убираться! Сейчас здесь будет очень жарко!

– Улетайте! – махнул я в ответ. – И отзовите самолеты!

– Сэр! Я вас здесь не оставлю! Малыши, – небрежный взмах в сторону вертолета, – сказали, что вы Плетущий, а насчет вашего брата у всех очень четкий приказ – спасать любой ценой! Если вы не пойдете сами, я потащу вас силой!

Он поднял похожие на глаза насекомого светофильтры, явив немолодое лицо бывалого солдата. Аккуратно подстриженные усы тронула седина, а темные глаза смотрели на меня с решительной неумолимостью.

– Напрасно! – приблизил я лицо вплотную к нему. – Уходи, солдат! Меня не трогай!

Прокричал ему, а сам начал плести, разгоняя темные тучи. Быстро не получалось, потому что в небе носились штурмовики, и я не хотел, чтобы они пострадали. Пилот вертолета, еще секунду назад выглядевший раздраженным, вдруг округлил глаза от удивления и отступил на несколько шагов, зашарив рукой по бедру. Я не сразу понял, что он там ищет. Проклятье! Он же за оружием тянется! Одним шагом сократил дистанцию и быстрым движением выхватил у солдата из ладони пистолет. Сразу отступил от него, выкинул обойму и передернул затворную раму, выщелкнув из ствола патрон. Бросил пилоту его пистолет.

– Уходи! – прокричал ему. – Увози… малышей! И передай командованию, чтобы отозвали штурмовики, иначе они пострадают. А теперь уходи! Выполнять!

Не спуская с меня недобрых глаз, пилот попятился, потом развернулся и побежал к вертолету, запрыгнул в дверной проем и закрыл за собой дверь. Почти сразу машина взвыла на высоких оборотах и поднялась в воздух. Надеюсь, пилот послушает меня и свяжется с командованием, чтобы те отозвали пилотов. Да и вообще, какого черта он схватился за пистолет? Не знаю. И не хочу знать. Главное – он увез ребят.

Небо над головой с каждой секундой прояснялось все больше. Последние остатки темных туч, как чернильные кляксы, еще виднелись тут и там, но и они довольно быстро таяли в бездонном голубом небе. Воспользовавшись случаем, штурмовики, увеличили высоту полета. Я насчитал их уже дюжину. Плохо, что они не улетают, но тут уж я бессилен. Вряд ли командование прислушается к вертолетчику, если он вообще передал мои слова. Остается надеяться на здравый смысл военных летчиков, которые поспешат покинуть поле боя, когда я начну работать.

Снова до меня донесся стрекот вертолета. Да сколько можно? Я так никогда не начну работать! Обернулся в раздражении и увидел, что на этот раз в мою сторону летела совсем другая машина. Небольшой вертолет синего цвета с наглухо затонированными стеклами стремительно приближался и вот уже завис в сотне метров от меня. Из-за черных стекол пилота видно не было, а вот меня, очевидно, рассматривали внимательно. И не факт, что дружелюбно. Авиационная пушка под брюхом машины уставилась прямо на меня. Что дальше? Они так и будут там висеть? Словно в ответ на мои мысли, вертолет развернулся бортом и приземлился. Открылась боковая дверь и на землю спрыгнул человек в военной форме. Пригнувшись и придерживая рукой кепку на голове, он побежал в мою сторону. Я не сразу понял, что же меня в нем так смутило. Боец быстро преодолел разделявшее нас расстояние, и только тут я увидел, что это женщина. Успел еще заметить нашивки синего цвета на ее рукаве, а потом она стянула с носа большие солнцезащитные очки. Головной убор, более не удерживаемый, слетел с ее головы. Нужно ли говорить, что под ним оказались светлые волосы, собранные на затылке в хвост? На меня взглянули пронзительные голубые глаза. Такие знакомые, и такие почему-то чужие.

Я, в свою очередь, тоже снял очки. Признаться, я растерялся, потому что передо мной стояла совсем не та Соня, которую я так хорошо знал и помнил. И, самое странное, я никак не мог понять, в чем заключалось отличие. Она повернулась и махнула несколько раз рукой в сторону вертолета. Машина оторвалась от земли, набрала высоту, развернулась и устремилась прочь.

– Ну, здравствуй, – повернулась она ко мне и протянула руку.

– Привет, – ответил ей осторожно и пожал протянутую руку.

Соня не отпускала мою ладонь, пристально вглядываясь в мое лицо.

– Максим? – не то спросила, не то обратилась она ко мне.

– Кто же еще? – удивился я.

– Это ты? – новый вопрос, от которого явственно потянуло страхом.

– Я, – что мне еще оставалось ответить?

Соня хотела что-то сказать, но проглотила слова. Снова напряглась, и снова промолчала, будто не могла подобрать слова. А глаза ее наполнились влагой, но взгляд остался таким же внимательным, изучающим и каким-то… сумасшедшим, что ли. И вот она нашла нужные слова, потому что, наконец, сказала, но совсем не то, что я ожидал.

– Пароль! – бросила она в лицо, буквально впившись в меня глазами. И я увидел, что она сейчас готова была на все. Соня крепко держала меня за руку, так и не отпустив, и я ощутил, как задеревенели ее пальцы, действительно готовые вцепиться в горло или выхватить нож, или достать пистолет.

В другое время и в другом месте я бы не удержался и позволил себе колкость. Но не здесь. Сейчас вопрос стоил жизни. Или смерти – это как посмотреть.

– Орел, – ответил я спокойно, постаравшись лишний раз даже не шевелиться, потому что всерьез был напуган той безумной, сумасшедшей надеждой, что плескалась в ее глазах. И страхом… страхом ошибиться.

Я почувствовал, как узкая ладошка слегка вздрогнула, когда я ответил на вопрос, и в следующий миг такая знакомая и незнакомая Соня бросилась на меня и сжала в объятиях. Ее тело сотрясалось в беззвучном плаче, а моя шея, куда она уткнулась лицом, стала мокрой от слез. Земля дрожала под ногами от поступи исполинских чудовищ, а мы стояли, обнявшись, на дороге в степи.

В этот момент, когда человек, которого я считал другом, которого так хорошо знал, когда он превратился в странного чужака, я окончательно убедился, что все вокруг не могло быть сном, выдумкой, плодом воображения. Пусть я спал, но для людей, которые жили здесь и сейчас, это был совсем не сон. Я не имел ни малейшего представления, как такое могло быть. И я не знал, хорошо это или плохо. А еще я отдавал себе отчет, что мог в любой момент покинуть этот сон. Но встретив Соню, я не уйду отсюда, пока не выясню все, что смогу. И пока не смогу помочь ей. Пусть она не та, с которой я виделся всего несколько часов назад, но я знал, что она была самой настоящей, и даже был готов поверить, что ей сто восемьдесят лет. Что полтора столетия она посвятила борьбе с неким Гадом. Что у нее с Клаусом были дети, а у них – свои дети, у тех – свои, и так далее, пока не появилась Софи, ее точная копия. И пока я не выясню всю правду, то не уйду.

Соня отстранилась от меня и заглянула в глаза.

– Это и правда ты, – прошептала она. – Я не смела надеяться, что Видящая окажется права… Я так боялась поверить ее предсказаниям…

Я «достал» и протянул девушке носовой платок, но совершенно неожиданно, Соня вдруг шарахнулась от меня, отскочила и молниеносным движением выхватила из кобуры пистолет, наведя его мне в лицо. Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать. Еще секунду назад она была так рада нашей встрече, а сейчас готова убить. Почему?!

– Гад, – процедила она сквозь зубы.

Я видел, как напрягся ее указательный палец на спусковом крючке, как он тянула его, и скорее чувствовал, чем видел, как из черного дула на меня уставилась сама смерть.

– Предохранитель, – невозмутимо сказал я, надеясь выиграть хотя бы секунду, долю секунды.

Всего лишь на короткий миг Соня отпустила меня взглядом, бросив его на пистолет в своей руке, но мне хватило и этого. Я не сместился ни влево, ни вправо, чтобы уйти с линии огня, не упал на землю. Она уже раскусила мой блеф и вдавила спуск, страшась опоздать. Я успел, хотя от грохота близкого выстрела у меня заложило левое ухо. Соня успела выстрелить еще два раза, прежде чем, вскрикнув от боли в запястье, которое я перехватил, выронила пистолет. Второй рукой она выхватила из ножен на бедре нож и, продолжая движение, ударила меня им в основание шеи. Я едва успел сдержаться, потому что собственное тело среагировало моментально – ушло от атаки и нанесло ответный удар, едва не ставший смертельным. Болезненно охнув, девушка выпустила из руки клинок и осела на землю, жадно хватая ртом воздух. Слезы покатились из ее глаз, когда она подняла на меня глаза полные бессильной ярости.

– Прости, – единственное, что я мог ей сказать, потому что на ум, шокированный происшедшим, больше ничего не пришло.

– Все равно ты сдохнешь! – выплюнула Соня, кривясь от боли. – Ты думаешь, что уничтожив базу, победишь?! Нет! Люди уже эвакуированы, и тебе никто не достанется! Слышишь меня?! Никто! Только я! Радуйся, тварь! Ну же! Чего ты ждешь?!

Жалость разрывала мое сердце, когда я видел, как сильно Соня страдает. Как ей было горько и обидно от того, что она ошиблась, подумав, что действительно встретила своего старого друга. Мне было больно видеть, что она готовится умирать. Уже готова, и намеренно злит своего врага, добиваясь от него быстрой и легкой смерти. Слезы бежали по ее щекам, но глаза смотрели с безумной отвагой и несгибаемой решимостью. А я… А что я? Я был готов на все, только бы эти глаза улыбнулись. Я снял с головы шлем и, шагнув к сидевшей на земле Соне, опустился на колени. Она напряглась еще сильнее, когда я положил ей на плечи руки.

– Не плачь, – проронил я. – И не бойся. Это я.

Несколько секунд, несколько долгих секунд, она неверяще глядела на меня, но прочитала в моем взгляде лишь сожаление за причиненную физическую боль и сострадание – за моральную.

– Я не знаю, – сказал ей, – почему ты принимаешь меня за какого-то Гада, но ты ошибаешься. Я твой друг, Максим по прозвищу Оружейник, и я бы никогда не причинил тебе боль… только сейчас, но я защищался. Прости. Старайся дышать спокойнее.

– Максим, – прошептала она, словно пробуя мое имя на вкус. – Это ты…? Но почему…?

– Что почему?

– Почему у тебя светятся глаза?

– Что? – пришла моя очередь удивляться. – Что ты говоришь? У кого глаза светятся?

– У тебя, – напряженно ответила Соня.

– Не может быть, – отрезал я. – Никогда такого не было.

– Сам посмотри, – она кивнула на свой нож, лежавший на земле.

Нет, у меня появилась идея получше. Вместо того чтобы пытаться рассмотреть собственное отражение в лезвии ножа, я «достал» небольшое круглое зеркало. Едва оно появилось в моей руке, Соня заметно вздрогнула, но с места не двинулась. Все еще не веря, я поднес зеркало к лицу.

– И что? – спросил я. – Мои глаза не светятся.

– Только что, – произнесла девушка.

– Что за чушь?!

– «Достань» мне воду, – попросила вдруг Соня. – Только смотри на себя в зеркало.

Едва ли я напрягся, «доставая» полулитровую бутылку с водой. Я смотрел на себя в зеркало. Лицо, как лицо, и в чем…? Мысли недоуменно замерли, когда у моего отражения засветились глаза, а точнее, белки.

– Что за…! – от неожиданности я чуть не выпустил из ладони зеркало, но удержал его и увидел, как глаза быстро приняли свой обычный вид.

Соня приняла из моих одеревеневших рук воду, открутила крышку и приникла к горлышку. Так вот в чем дело… Непонятные события последнего часа теперь получили свое объяснение. Ясно, почему еще Саймон и Софи, когда мы ехали в машине, так испуганно шарахались от меня. Почему пилот вертолета так агрессивно себя повел. Как раз в те мгновения я плел, и как следствие…

– У вашего Гада тоже глаза светятся? – дошло до меня.

– Он не наш, – Соня в точности повторила ответ своей правнучки.

– И ты решила, что я это он?

Она промолчала, отвернувшись.

– Ты все еще не веришь мне, – тихо произнес я. – Это твое дело.

Я поднялся с колен и протянул девушке руку. После секундного колебания Соня приняла ее и встала на ноги. Оглушительно завывая турбинами, над самой землей пронеслась боевая машина. Я оглянулся на чудовищ. Они были уже гораздо ближе, чем несколько минут назад. Заметил еще, что твари надвигались не прямо на нас, будто не мы были их целью. Сейчас это не имело значения. Я повернулся к Соне. Девушка стояла рядом и пристально следила за мной. Я затруднился бы решить, чего в ее взгляде было больше: страха, радости, недоверия или облегчения. А может, всего понемногу?

– Ты будешь… плести? – она запнулась на последнем слове.

– Да, – кивнул. – Нужно ведь уничтожить этих тварей, не так ли?

– Нужно, – она напряженно посмотрела на меня.

Наконец-то, я смогу заняться делом.

Ни на что больше не отвлекаясь, я еще раз окинул взглядом предстоящее поле боя. Исполинские чудовища двигались широким фронтом. Чересчур широким, чтобы пытаться отработать их всех сразу. Поэтому я начал с ближайшего.

Земля. По сравнению с водой и уж тем более с воздухом, работа с землей требует большей концентрации внимания. В первую очередь, потому что земля гораздо более инертно реагирует на манипуляции. Ее форма и структура стабильны, чего не скажешь о других стихиях. Однако и результат работы с землей иной – надежный и ожидаемый.

Я проник мыслью в структуру почвы. Ее исходный состав не годился для того, что я задумал. Я плел, опутав волей сухую и рассыпчатую землю. Менее чем через минуту перед нами уже простиралась широкая базальтовая равнина. До меня донесся изумленный вздох Сони, но я не стал отвлекаться и продолжил работать. Через какое-то время ближайшие чудовища начали суетиться, а потом вскинули в воздух свои конечности. С земли потянулся едва заметный дым. Вдруг один из монстров сильно наклонился, явив нашим взорам свое брюхо.

– В укрытие! – прокричал я, схватил Соню за руку, и потащил ее за остов похожей на решето машины.

Тварь так и не успела ударить. Ее акустическая атака пришлась куда-то в небо, потому что в этот самый миг монстр вспыхнул, как спичка. Дикий, ни на что не похожий, его крик длился совсем недолго и оборвался так же внезапно, как появился. Жадные языки странного сизого пламени вырвались из земли и моментально охватили чудовище. Оно завалилось назад, а его объятые огнем щупальца еще какое-то время танцевали в дымном воздухе, прежде чем гигантский осьминог бесследно исчез, погибнув от пламени. Один готов. Под остальными монстрами, выбранными мной в качестве первых целей, земля уже задымилась. Раскаленный ветер потянул в лицо нестерпимым жаром. Я спешно изменил его направление, но все равно было жарко так, что пот высыхал, не успевая выступать. Еще один монстр в предсмертных судорогах готовился нанести по нам удар, но камень, превратившийся в раскаленную лаву, успел забрать его. Следом за вторым вспыхнул третий, за ним – четвертый, пятый, а потом уже все из выбранных мной для первой атаки чудовищ сгорели в жадном огне. Утопая в невероятно красной лаве, в который превратился базальт, исполинские, чадящие черным дымом живые факелы горели недолго.

Искажая обзор и скрадывая перспективу, над землей зависло марево раскаленного воздуха. Сколько еще осталось тварей? Видимо, я задал этот вопрос вслух, потому что Соня на него ответила:

– Всего их было около сотни. Сейчас – не знаю. Скольких ты сжег?

– Четвертую часть, – ответил я, повернувшись к ней.

Она выглядела совершенно незнакомой. Я с удивлением отметил, что Соня сейчас больше всего напоминала глыбу льда – так ничтожно мало в ней было эмоций. Лишь с трудом угадываемая злая радость плескалась на дне ее холодных глаз. Она молча встретила мой взгляд и не спешила отвести его. Ни тени бушевавших еще несколько минут назад эмоций не проступило сквозь эту маску напряженного равнодушия: ни радости, ни даже ненависти. Как же сильно она изменилась… Нет, первая радость от встречи была настоящей, я точно это знал. Соня действительно была счастлива увидеть меня. А сейчас она выглядела, как жесткий, волевой и беспринципный командир, который не подозревает о существовании иных эмоций, кроме решительной сосредоточенности.

– Нужно добить остальных, – она первой отвела глаза, уставившись мне за спину, туда, где горела земля, и огненными фонтанами из нее била раскаленная лава. Я отвернулся, испытывая самые смешанные чувства: не то сожаление, не то грусть, не то разочарование.

Еще несколько монстров погибло, объятые огнем. Они страшно кричали, утопая в алой лаве. Других тварей я просто не видел. Дым, огненное марево и фонтаны кипящей лавы скрыли поле боя.

– Ничего не видно, – ровным голосом произнесла Соня, встав сбоку от меня. – Тебе нужен обзор?

– Нет, – уронил я и зашагал в сторону погибающих чудовищ.

– Ты куда? – испуганный возглас за спиной. Надеюсь, она боится за меня, а не того, что я могу погибнуть и не завершить начатое.

Ее вопрос так и остался без ответа, потому что не было смысла говорить о том, что итак ясно.

– Подожди! Я с тобой! – шум шагов за спиной.

Структура земли стала стабильной гораздо быстрее, чем тогда, когда я менял ее: нагревал и плавил. Раскаленный камень остыл очень быстро, и под ногами сейчас тянулась безжизненная, спекшаяся до стекла, каменная поверхность. Там, где раньше она была ровной, образовалась низина, и нам пришлось сначала спускаться, а потом подниматься. Пусть недолгий, но подъем оказался неудобным из-за гладкой и местами даже скользкой поверхности. Соня не отставала от меня ни на шаг. Она так и не проронила ни слова за то время, что мы выбирались на новую позицию.

Несмотря на сильный ветер, что дул в спину, было очень жарко. Одежда, мокрая от пота, прилипла к телу и не дарила приятных ощущений. Повинуясь моей воле, небо над головой вскипело высокими облаками, скрыв палящее светило. Немного, но стало легче.

Чудовищ было еще достаточно, и они все также неотвратимо продвигались вперед. Штурмовики продолжали кружить в небе, временами атакуя тварей. Сзади возник звук приближавшегося вертолета, и я обернулся. Машина, что летела в нашу сторону, даже с такого расстояния выглядела большой – два огромных винта неторопливо несли ее. Соня никак не прокомментировала его появление, только попросила меня:

– Не спеши пока уничтожать башни, – ее просьба прозвучала, как приказ, и я подавил в себе глухое раздражение.

Следом за большим вертолетом летели три машины поменьше. Две из них были армейские – группа прикрытия, судя по всему, а вот последний, раскрашенный в яркие цвета, не имел к военным никакого отношения. Не знаю, кто это, да и, признаться, не хотел знать. Яркая, как колибри, машина зависла недалеко в стороне от нас, а тяжелая и двое его сопровождающих продолжили полет, заходя к тварям с тыла. Выйдя на позицию, они зависли в воздухе. Прошло какое-то время, и в борту гиганта открылся люк. Мне было плохо видно, что там внутри, но и так ясно, что оружие. Вдруг вертолет с большими белыми звездами на фюзеляже заметно вздрогнул, и до нас донесся громкий хлопок. Тварь, позади которой зависла машина, заметно содрогнулась, и на ее теле появилось ярко-алое пятно. Соня рядом что-то забормотала, с каждой секундой повышая голос.

– Давайте же… огонь, огонь! В чем дело? Почему так долго? Ну же, ну…

Большой вертолет снова вздрогнул, а вместе с ним – монстр, на теле которого появилось еще одно пятно. Цветастая машина вдруг сорвалась с места и помчалась вниз.

– Проклятые журналисты! – процедила Соня незнакомым злым голосом.

Да, с ярко размалеванной машины, видимо вели репортаж о том, как доблестные воины уничтожают непобедимые башни. Я так понимаю, что предписанная для съемок позиция перестала их устраивать, и журналисты, следуя одному из основных принципов в своей работе, стремились оказаться как можно ближе к эпицентру событий.

Тем временем, оружие большого вертолета оставило еще несколько отметин на серой глыбе чудовища.

– Все! Уходите! Быстрее! – уже не сдерживаясь, закричала Соня. – Быстрее!

Пилоты ударной машины, словно услышали ее, неспешно развернули вертолет и повели его обратно. Двое его сопровождающих дали несколько залпов из ракетных установок по атакованной твари внизу и последовали за своим подопечным.

А раненный монстр уже разворачивался, чтобы ответить своим обидчикам. Его движения были медлительны, видимо, сказался ущерб от нанесенных странным оружием повреждений. Чудовище вскинуло вверх одно из щупалец и едва не угодило им по вертолету с журналистами. Тот даже не успел среагировать, но на счастье, тварь промахнулась, и машина резво набрала высоту. А потом монстр, не закончив разворота, попытался кричать. Хотя нет, я ошибся, тварь не атаковала, а звук, который она издала – полный боли стон. Я снова начал работать.

– Не успеют! Не успеют! – Соня бессильно сжала кулаки.

Военные вертолеты находились уже далеко вне досягаемости щупалец чудовища, но тот готовился нанести акустический удар. Друг за другом железными коршунами с неба упали боевые самолеты. Они выпустили по монстру ракеты и залили огнем из авиационных пушек, вышибая из брони твари бессильные искры. Отчаянные смельчаки всеми силами старались отвлечь на себя внимание осьминога, давая вертолетам шанс уйти. Однако башня никак не среагировала на безнадежно самоотверженную атаку штурмовиков. В появившемся дыму, который начал подниматься с земли, монстр воздел брюхо и начал свою атаку. А в следующий миг неистовое пламя охватило чудовище, и он быстро погрузился в расплавленный докрасна камень. Его развернуло, и акустический удар, который тот успел нанести, пришелся в нашу сторону. Стоявшая рядом Соня с проклятиями отпрыгнула назад и упала на землю. Энергично работая локтями и коленями, она скатилась по гладкой, спекшейся поверхности возвышения, на котором мы стояли. Я не двинулся с места – звуковые волны прошли намного выше.

Осталось еще больше половины исполинских чудовищ. Они откорректировали свой курс, пытаясь по широкой дуге обойти опасное место, то есть нас. Я бросил короткий взгляд назад, чтобы убедиться, что с Соней все в порядке. Не дожидаясь, пока она поднимется на ноги, я зашагал по стремительно застывавшему камню навстречу монстрам.

Под ногами – твердая, угольно-черная блестящая поверхность. Я снова спустился и поднялся по образовавшейся впадине. Звуки шагов сзади – это Соня догнала меня. Она ничего не сказала, молчал и я.

Вертолет с журналистами, яркий, как попугай, рассекает лопастями воздух где-то в стороне от нас, опасаясь подлетать ближе. Большая машина, с борта которой вели огонь по уже погибшей твари, вместе со своими сопровождающими мелькали в сером небе маленькими точками.

– Одной пушки недостаточно, – негромко произнесла моя спутница.

Я обернулся к ней, но Соня, видимо, размышляла вслух, потому что ее слова были адресованы не мне.

– Нужно, как минимум, три машины с установками, – продолжила она бормотать.

– Соня, – сказал я. Она повернула голову и сфокусировала на мне взгляд. – Еще будут попытки уничтожить тварей?

– Нет, – отрезала она. – Больше не будет.

Я уже начал привыкать к ее манере общаться короткими рублеными фразами, начисто лишенными эмоций. Соня уже не смотрела на меня, вперившись взглядом в башни. Ну что же, это часть моей работы – уничтожение монстров.

Достаточно. Неплохое место. Отсюда я и буду работать.

На этот раз я охватил мыслью всю площадь, на которой находились твари. Процесс шел немного медленнее, чем обычно, но это и неудивительно – слишком большой объем информации я пропускал сейчас через себя. Каменистая почва начала дымиться, заволакивая удушливыми клубами безвкусный воздух. Я подстегнул процесс, и почти сразу первый из монстров буквально взорвался, когда прямо из-под него ударил фонтан раскаленной лавы. Новый взрыв, и новый фонтан хлестнул в воздух. Из-за отсутствия солнца ярко-алый, почти белый цвет расплавленного камня выглядел особенно контрастно на фоне простиравшейся вокруг серой унылости. Я справился с задачей за четверть часа, и последняя тварь погибла в потоках лавы.

 

Глава 7

Чрезвычайно усилившийся ветер бил в спину, стараясь отогнать невыносимый жар. Место последнего боя, где погибли гигантские осьминоги, выглядело странной низиной, чья поверхность блестела, отражая скудный дневной свет. В самом деле, странное место, будто землю придавили огромным блюдцем. Ничто не будет здесь расти, потому что ни грамма земли на этой выжженной площади не осталось. Но меня эта проблема волновала меньше всего, хотя… Прошло всего несколько минут, и на этом месте уже плескались волны. Я успокоил ветер и заставил осесть клубившуюся пыль. С озера повеяло приятной прохладой и свежестью. Я позаботился о том, чтобы оно не превратилось в болото – подвел к нему подземные источники. Ну а выход из озера вода найдет сама. Найдет и проложит себе русло.

Частый вертолетный стрекот становился все громче. Яркая машина летела прямо на нас, сильно опережая две другие, военные.

Еще не время.

Я успел заметить, как Соня недовольно и опасливо нахмурилась, когда я снова принялся плести. Благодаря близкой воде, воздух быстро стал влажным, тяжелым и оттого гораздо менее прозрачным. Через минуту туман скрыл нас от посторонних глаз и ненужного мне внимания. Я хотел поговорить, и лишние свидетели мне были не нужны. Лопасти хлестко взбивали воздух где-то над нами, но потом их звук удалился. Туман поднялся выше и разросся в стороны, лишив пилотов возможности рыскать над самой землей.

– Что ты делаешь? – нахмурилась моя спутница.

Я не ответил. Вместо этого сплел небольшой столик и два кресла подле него.

– Присаживайся, – сделал ей приглашающий жест в сторону кресел.

– Мне некогда, – Соня откровенно разозлилась. – Где-то должны быть летуны, от которых вы удрали.

– Можешь не беспокоится по этому поводу…

– Убери туман! – перебила она. – Разведка доложила, что кроме летунов должны быть еще скорпионы и монахи! Мне некогда тут рассиживаться!

Я в изумлении смотрел на Соню, пораженный тем, как сильно она изменилась. Ничто в ней сейчас не напоминало мне о той, которую я так хорошо знал… когда-то.

– Ну, что ты смотришь?! Убери туман! Дай моим людям забрать меня!

– Соня, – я примиряющее поднял ладони, – послушай меня, пожалуйста.

Она вызывающе вскинула подбородок и нетерпеливо заиграла носком ботинка.

– Ни летунов, ни скорпионов, ни монахов больше нет, – произнес я спокойно.

– Что это значит? – потребовала она уточнений.

– То, что ты и услышала, – начал злиться уже я. – Их нет, потому что я уничтожил их.

– Ты? – вскинутые брови.

– Я.

– Когда же? – она не поверила мне.

– Когда они напали на нас.

– И сколько летунов ты уничтожил? – сарказма в ее голосе было больше, чем любопытства.

– Всех, – ответил.

– Всех – это сколько?

– Не знаю, не считал. Несколько тысяч примерно.

– Сколько?! – у нее плохо получилось скрыть удивление.

– Скорпионов – чуть меньше, а монахов – вообще не считал.

Соня промолчала, опустив глаза.

– Не может быть, – тихо уронила она.

– Что именно?

Голубоглазая отодвинула стул и устало опустилась в него.

– Последнее время они не нападали таким количеством, – уже спокойней сказала она.

– Твари?

– Да.

Я неопределенно пожал плечами, откровенно не зная, что ей сказать, но этот жест не скрылся от ее глаз.

– Такой армадой они уничтожили бы базу меньше, чем за час. Просто смели бы нас.

– Ты уверена? – настала моя очередь удивляться.

– Абсолютно.

– Но подожди, – недоуменно начал я. – У вас же армия, авиация, бронетехника, пехота, в конце концов! Как монстры способны уничтожить укрепленный военный объект? Да вас и больше должно быть, гораздо больше!

– Как странно, – произнесла она, – что ты задаешь мне эти вопросы. Ведь ты должен прекрасно знать, как трудно уничтожить этих монстров, как они живучи, и как неохотно они погибают.

– Потому и задаю, что уверен в обратном, – ответил я ей. – Ты сама видела.

– Ах да… – Соня умолкла, продолжая смотреть на меня странным изучающим взглядом, в котором не было ни грана привычного тепла, и от которого мне вдруг стало очень неуютно.

– Это было так давно, – промолвила она, – что мне все чаще кажется, будто то, что было до войны – всего лишь сон, моя собственная выдумка, плод фантазии… Проходит сто пятьдесят лет, и тут появляешься ты… Ты, который погиб у меня на глазах… Кто ты? Призрак? Неупокоенная душа?! Ответь!

Что-то глухо стукнулось о столешницу. Я бы не удивился, если то была моя челюсть, но нет, это всего лишь очки выпали из моих враз ослабевших пальцев.

– Что? – потрясенно выдавил я. – Что ты говоришь? Я жив. Я не призрак и не привидение! Я сижу сейчас рядом с тобой!

– Я не знаю! – не сдержавшись, выкрикнула она. – Ты настоящий? Но как? Я своими глазами видела, как Учительница застрелила тебя!

– Этого не было… – и осекся, вспомнив предсказание Видящей о скорой смерти. Учительница… Марина Яковлевна… Значит, это все-таки она, а не Клаус…

Непослушными руками я «достал» сигарету и попытался подкурить от спичек, но они или выпадали из пальцев, или просто ломались, когда я слишком сильно бил ими о коробок. Наконец, у меня получилось, и я глубоко затянулся, задержал дыхание и с шумом выдохнул.

Кто она? Кто этот человек, сидевший напротив? У меня язык не поворачивался назвать ее девушкой, потому что не бывает девушек возрастом в сто восемьдесят лет. Где я? Каким образом я попал в это странное и страшное место? Я точно знал, что сейчас сплю, но меня окружала настоящая реальность, явь. Я был уверен в этом. Не могут людям сниться такие сны, не могут! Слишком много действующих лиц, слишком сложный сюжет, слишком знакомые твари, которых, кроме меня, может знать лишь один человек. В какой-то безумный миг мне вдруг пришло в голову, что я нахожусь в сне Клауса. Диком, сумасшедшем, но сне. Однако это не так. Во-первых, где он сам? Я не видел его, хотя неоднократно «созерцал». Соня, она настоящая, та самая, и люди вокруг – тоже. А во-вторых, я могу работать в полную силу. Ничто меня не сдерживает и не мешает, а это может означать только то, что я либо в собственном сне, либо в сне обычного человека, не Плетущего.

– Что? – переспросил я Соню, пропустив ее вопрос мимо ушей.

– Я спрашиваю, как ты это делаешь?

– О чем ты?

– Каким образом у тебя получается плести?

– Я Плетущий, разве ты забыла?

– Вообще-то, я тоже, – покачала она головой. – Я имею в виду, как ты работаешь здесь, в реальности? Во сне и я могу плести.

– Но ведь это сон, – я сделал рукой широкий жест. – Мой сон.

– Ты издеваешься? – недобро сощурилась она.

– Не понял.

– Какой сон??! – сорвалась Соня. – Это сон?! Это не сон! Это самая что ни на есть настоящая реальность!

– Успокойся, – попросил я, и она на удивление быстро взяла себя в руки. – Если это явь, как ты утверждаешь, как, по-твоему, я могу плести?

– Я не знаю, – Соня опустила плечи. – Я не знаю… Гад сначала тоже мог плести только во сне, пока… Но это было слишком давно, и я с трудом могу вспомнить то время и те события.

– Гад? Какие события?

– Скажи мне, – спросила вдруг она другим голосом, – ты говоришь, что сейчас спишь, и тебе снится этот сон, так?

– Верно, – подтвердил я.

– Ты знаешь, где в этот момент нахожусь я? Где… – она запнулась, – … где Семен и Клаус?

– Где Клаус, я не знаю, но очень хотел бы знать. Где находитесь вы с Семеном, я знаю очень хорошо.

– Где? – нетерпеливо спросила она.

– В моей квартире, в Киеве. Вы приехали сегодня… вчера утром из Москвы.

Над головой снова раздался шум вертолета, но долго не задержался и через несколько секунд удалился. Непроницаемая белая стена окружала нас, сидевших друг напротив друга, со всех сторон. Туман приглушал звуки, и только свист лопастей пролетавших машин напоминал о том, что мы не одни в этом мире.

– Расскажи мне, пожалуйста, что случилось, – попросил я Соню, щелчком отправив недокуренную сигарету в белесую взвесь.

– У меня есть другое предложение, – ответила она не сразу.

– Слушаю.

– Давай продолжим наш разговор в более… удобном месте, на базе.

– Оно более удобное для тебя?

– Для нас.

– Не уверен, – покачал я головой. – Меня сейчас все устраивает, и я не вижу смысла куда-то ехать, только чтобы продолжить беседу.

– Ты так ничего не понял, – жестко бросила Соня.

– Что?

– Ты сейчас уничтожил непобедимую армаду монстров и сделал это меньше, чем за час!

– И? – я откровенно не понял, что моя собеседница хотела этим сказать.

– И? – передразнила она. – Если бы не ты, это воинство уничтожило бы базу и двинулось дальше, разрушая города и убивая людей.

– Я не подхожу на роль героя, – отрезал я, когда понял, что она хочет от меня. – Нет!

– Что нет?

– Я не собираюсь здесь задерживаться.

– Ты не понимаешь! – Соня снова повысила голос. – Человечество ведет войну, и мы проигрываем ее! Нас уничтожают, а мы ничего не можем противопоставить проклятым тварям!

– Что ты хочешь от меня?

– Помощи, – без колебаний ответила она.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь…

– Нет! – Соня рубанула рукой воздух. – Нисколько!

– Я не верю, что люди с их армиями не могут справиться с монстрами.

Она поглядела на меня исподлобья, играя скулами, чего я за ней не помнил.

– Я покажу тебе разрушенные тварями города, полные непогребенных людей, если это сможет повлиять на твое решение. Человечество бессильно перед ними. Ни одна армия в мире не может справиться с монстрами.

– Это невозможно. Это полная чушь!

– Но так оно и есть!

– Ладно. Скажи тогда, неужели вы не смогли бы уничтожить сотню осьм… башень без моей помощи?

– Нет, не смогли бы.

– Использовать авиацию, задействовать бомбардировщики?

– Пробовали, – устало покачала она головой. – Летуны не дают выйти на ударную позицию и уничтожают любой летательный аппарат, в том числе ракеты, прикрывая башни с воздуха.

– Летуны? Ты смеешься? Это твари, которым хватит короткой очереди из авиационной пушки!

– Я абсолютно серьезна. Ни одна пушка не способна уничтожить несколько сотен этих летающих тварей, не говоря уже о тысячах, которых истребил ты. Они побеждают числом.

– Все равно не верю. Боевой истребитель движется с огромной скоростью! Ни один летун не способен догнать его.

– Это так. А ты знаешь, что бывает, когда этот истребитель сталкивается в небе с летучей тварью на этой огромной скорости? К тому же, они не такие уж медлительные.

– Допустим, – медленно выговорил я. – Но как же пехотные части, бронетехника? Летуны с трудом смогли вскрыть обычную машину. Что тогда говорить о танках? Для тварей они неуязвимы.

– Для летунов – да, – согласилась Соня. – Но они не воюют с танками. Их цели – воздушные суда и живая сила. С бронетехникой воюют наземные твари.

– Скорпионы? – догадался я, и у меня перед глазами встали картины из недавнего прошлого. Как они своими неимоверно мощными клешнями рвали крепкую чешую Стража.

– Совершенно верно, скорпионы, – кивнула Соня. – Для них танковая броня, как картон.

– Но ведь их несложно уничтожить из обычного стрелкового оружия, да теми же танками!

– Так и есть, но их прикрывают летуны.

– Хорошо, но ведь есть еще артиллерия!

– Была.

– Что значит была?

– Была артиллерия, а сейчас нет, – хмуро ответила она.

– Не понял.

– При боевых столкновениях, когда твари только начали появляться, люди действительно использовали артиллерию, самоходные установки, ракеты и все, что только может поразить противника на любом расстоянии. Но как только батареи открывали огонь, на их позициях появлялись твари, летуны, скорпионы и вырезали боевые расчеты, не оставляя никого в живых. После нескольких особо кровавых эпизодов было решено отказаться от применения артиллерии и даже минометов.

– Бред! – я категорически отказывался верить. – Можно было защитить артиллеристов, спрятать их, в конце концов, под землю, обеспечить должную охрану.

– И прятали, и охраняли. Их ничто не могло спасти. Твари появлялись прямо в бункерах, уничтожали и прикрытие и артиллеристов. Точно так же обстояли дела с ракетчиками.

– Софи рассказала мне, что вам удалось уничтожить башни, – не сдавался я.

От этих слов Соня помрачнела еще больше.

– Это было семнадцать лет назад, – произнесла она. – К тому времени тварями были уничтожены, точнее, захвачены и опустошены все самые крупные города мира. Их новой целью стал Мехико, самый большой по площади город на планете. Мы были готовы к нападению и предприняли беспрецедентные меры защиты, превратив его в один огромный укрепрайон. Но все оказалось тщетно. Сразу два десятка башен появились одновременно в разных частях города. Их сопровождало огромное количество скорпионов и монахов, а летуны осуществляли прикрытие с воздуха. Бои за город длились невероятно долго, целый месяц!

– Всего месяц? – переспросил я удивленно.

– Всего, говоришь? – горько усмехнулась Соня. – Чтобы ты знал, такие крупные мегаполисы, как Москва, Нью-Йорк, Токио, Лондон и другие твари брали немногим больше, чем за неделю. Да и то задерживаясь лишь потому, что просто-напросто не успевали уничтожать всех людей.

Мне нечего было возразить на эти страшные цифры. Сказать, что я был поражен или шокирован размахом катастрофы – не сказать ничего.

– После месяца ожесточенных боев за Мехико, – тем временем продолжила Соня, – было принято решение нанести по городу ядерный удар. Должна сказать, что оно далось нам нелегко. Но другого выхода не было. За время битвы за город погибло девяносто девять процентов населения из тех, кто отказался эвакуироваться, и были уничтожены практически все армейские подразделения. По сути, организованного сопротивления на тот момент уже не существовало. К тому же, решающим аргументом использования ядерного оружия послужил тот факт, что все силы тварей сконцентрировались в Мехико. Мы искренне надеялись, что покончив с ними одним единственным ударом, навсегда избавимся от этого страшного врага.

Соня умолкла и невидяще посмотрела куда-то сквозь меня.

– С тех пор, – продолжила она, – твари больше не нападали такими большими силами… вплоть до сегодняшнего дня. Они более не пытались уничтожать города, в которых людей-то уже почти не осталось – все бежали. Вообще, мы пережили тяжелое и смутное время. Твари с годами превратились в привычное зло, которое уже не вызывает тот панический ужас, что был вначале. Сейчас каждый человек обязан иметь огнестрельное оружие, так что даже небольшие поселки способны оказать нелюдям достойное сопротивление. Конечно, речь не идет о башнях.

– Сегодня вы испытывали на них какое-то новое оружие?

– Да, – кивнула она. – Это разработка русских. Оружие называется рельсотрон. Это электромагнитная пушка.

– Чем она стреляет, каким-то зарядами?

– Нет, оружие ведет огонь стограммовыми вольфрамовыми болванками.

– Всего сто грамм? – удивился я.

– Именно. Дело в том, что установка разгоняет снаряд до невероятной скорости, что и делает возможным пробитие брони башни. До сегодняшнего дня ни одно оружие, я имею в виду схожих размеров, не было способно нанести монстрам такой урон.

Теперь было понятно, почему в местах попаданий из рельсотрона в чудовище на его теле появлялись ярко-алые отметины – это оплавлялась его броня.

– Оружие требует доработки в плане скорострельности, но я верю, что со временем мы сможем вооружить им каждый танк, каждый самолет и даже создать компактную модель для пехоты. И башни уже не будут непобедимыми. Но сегодня все изменилось.

– Сегодня?

– Да. Теперь ты понимаешь, почему я так настойчиво прошу тебя о помощи? Короткая передышка в войне закончилась, и твари напомнили о себе самым решительным образом. Если бы не ты… С твоей помощью мы сможем отбить любую атаку, любую, понимаешь? Люди больше не будут гибнуть. У нас появилась надежда! – сколько же огня и напора было в ее словах…

Неужели я действительно попал в будущее? Неужели так и будет? Неужели должны погибнуть… сколько – миллионы, сотни миллионов – чтобы через сто пятьдесят лет появился некто, кто поставит точку в этом затянувшемся геноциде? Неужели нет другого выхода? Что такое жизнь одного человека, пусть и моего лучшего друга, по сравнению с бесчисленными жертвами других людей? Неужели я должен принести эту жертву? Что я должен делать? Сколько вообще у меня времени? Не могу же я находиться в этом сне бесконечно, в конце концов!

– Откуда появляются твари? – спросил я Соню. – Есть ли у них своя территория?

– Нет, – ответила она.

– То есть монстры появляются просто из ниоткуда, из воздуха?

– Да, и никто не знает, где они окажутся.

– Ты уверена, что у них нет своей территории?

– Абсолютно, – твердо сказала она. – Поверь, мы искали везде. Были задействованы все спутники. Мы обшарили с их помощью едва ли не каждый сантиметр земной поверхности. Мы занимались поиском многие годы, но он так ничего и не дал.

– Как насчет подземелий?

– Мы рассматривали и этот вариант, но однозначных выводов сделать не смогли.

– Но какие-то версии появления монстров у вас должны быть?

– Версия одна, – отчеканила Соня. – Это твари из сновидений.

– Я знаю это, но каким образом они смогли стать реальными?

– Таковыми их делает Гад.

– Про какого Гада идет речь? Софи тоже упоминала его.

– Про Гада, с которого началась война, – глухо произнесла она.

– Сто пятьдесят лет назад?

– Да.

– Это огромная масса времени.

– Ты даже представить себе не можешь, насколько она велика.

– Как же ты… – я затруднился подобрать слова, чтобы не обидеть ее.

– Как я так хорошо сохранилась, ты хочешь спросить? – Соня поняла меня правильно, и я лишь кивнул. – А ведь это и в самом деле целая история.

 

Глава 8

Ее взгляд затуманился. Сейчас, когда она была спокойна, то ничем не отличалась от той Сони, которую я так хорошо знал. Но налет грусти и задумчивости слетел, и на меня снова глядели холодные голубые глаза. А я в изумлении прочитал в них самую настоящую злость и неприкрытую ненависть.

– У тебя фантазии не хватит представить, вообразить себе все те проклятия, которыми я осыпала тебя. Как же сильно я ненавидела тебя эти долгие годы беспросветного отчаяния и глухой безысходности… Да, я, единственная оставшаяся в живых их всех Плетущих, проклинала тебя, тогда уже мертвого, за весь тот кошмар, в который ты превратил мир.

Ее тяжелые черные слова падали между нами и рассыпались тысячами осколков лютой злобы. Ее голос звучал глухо и сдавлено, словно Соня действительно задыхалась от удушающей ненависти.

– Это ты во всем виноват! Только ты! Если бы не ты, ничего этого не было! Все было бы хорошо! Все были бы живы! А мне не пришлось бы так долго жить…

Ее глаза предательски заблестели, наполнившись влагой. Я, пораженный страшными обвинениями, встал с кресла, обошел стол и остановился рядом с Соней. Она тоже поднялась на ноги и продолжила свой безумный монолог.

– Если бы не твои проклятые эксперименты, ничего этого не было бы!

Уже совершенно ничего не понимая, я схватил ее за плечи.

– Что ты мелешь?! Какие эксперименты?!

– А ты забыл уже?! – Соня попыталась вырваться, но я крепко держал ее. – Ведь для тебя прошло всего несколько дней!

– Я не проводил никаких экспериментов! – прокричал ей в лицо.

– Из-за тебя! Все из-за тебя! Это ты пожалел недобитую тварь! Это ты подарил ей вторую жизнь! Это тебе было интересно, что получится, если умирающего Стража излечить своей кровью! Ты назвал это экспериментом, ты! Это ты создал этого непобедимого монстра!

И последние ее слова выбили почву у меня из-под ног.

– Это ты создал Гада!

Я тяжело опустился на землю, потому что ноги отказались держать меня. Я попытался осознать, что мне только что сказала Соня, но никак не мог сделать этого. Моя мысль просто не в силах была охватить, связать события и их последствия. Как? Как это возможно? Страж? Мой преданный и верный друг? Мой младший брат по крови? Он Гад?! При чем здесь он? Мой Страж не может быть Гадом! Он не может быть причиной гибели людей! Он же… не такой!

Соня уже не кричала на меня. Она стояла рядом. Я не видел ее лица, ее злых глаз и гневно сжатых губ. Она опустилась на землю рядом со мной, и я увидел, что ошибся. В ее глазах не было злости. Они смотрели в сторону. В них не было ничего, кроме усталости. Огромной, неимоверной, тяжелой и беспросветной усталости человека, которому едва хватает сил, чтобы просто жить. По неведомой причине годы обходили ее стороной, оставляя такой, какой она была полтора века назад. Словно озарение снизошло на меня – она живет, потому что должна. Долг – это та причина, по которой Соня все еще побеждает усталость.

– Нелегко, наверное, поверить, что это ты причина уничтожения людей, – уронила она, и ее слова завязли в тумане.

– Почему? – только и спросил я вдруг хриплым голосом.

– Это вопрос, который я задаю себе каждый день: «Почему? Почему так случилось»?

Первые дождевые капли, робкие, как подснежники, появляющиеся из-под снега, упали на меня, но я даже не заметил их. Соня, наоборот, среагировала очень эмоционально.

– Дождь! Боже, я уже не помню, когда в последний раз попадала под дождь! – она подставила лицо под падающие с неба капли и улыбнулась. Закрыла глаза.

Это не дождь. Это слезы. Это небо плачет, холодной влагой орошая обугленную землю.

– Спасибо, – негромко сказала Соня, не открывая глаз.

– Не за что, – мои тихие слова подхватил поднявшийся ветер, вознес к самому небу, и там сверкнула ослепительная молния, различимая даже через туманную пелену. Сердитыми и гулкими нарастающими раскатами прогремел гром. Озон защекотал нос, предупреждая о начинающейся грозе. Усилившийся ветер разорвал туман на белесые клочья и разогнал их. В небесах снова сверкнуло, и снова прогремело. Дождь не усилился, продолжая падать редкими, скупыми каплями.

– Не сдерживай его, прошу, – произнесла она, и я выполнил ее просьбу.

На нас обрушился ливень, и я с невольной улыбкой наблюдал, как Соня подставила лицо под тугие струи дождя. Я не настолько соскучился по нему, чтобы промокнуть до нитки, поэтому «достал» большой черный зонт, встал рядом с девушкой и раскрыл его.

– Спасибо, – кивнула она благодарно.

За шумом дождя не было слышно вертолетов, но они наверняка уже улетели, спасаясь от разбушевавшейся стихии. Мощные упругие струи дождя косыми росчерками окружили нас со всех сторон. В темном небе не переставая сверкали молнии, а от громовых раскатов, кажется, содрогалась сама земля. Внутри меня бушевала такая же яростная буря. Я отказывался верить словам Сони, но страшная правда происходящего была неумолима и не оставляла сомнений.

Шумно было так, что продолжать беседу не было никакой возможности, и мы так и стояли, в молчании наблюдая за дождем. Крошечный зеленый росток несмело пробился из земли у моих ног и потянулся вверх тонким беззащитным стебельком. Очень скоро он достал мне уже до пояса, а еще через несколько секунд – до груди. Его яркие зеленые листья трепетали под дождевыми каплями, но молодой дуб не сдавался и продолжал расти. Мы отступили на несколько шагов, уступив место деревцу. Еще через минуту его вершина скрылась от наших глаз за густой зеленой листвой. Я не остановился, и оно раскинуло свои сильные ветви далеко вширь. Ствол дерева уже не способны были охватить и пятеро людей. Достаточно. Дождь не в состоянии был пробиться сквозь густую крону. В воздухе стоял неописуемый запах свежести, озона, мокрой коры и молодых листьев. Я сложил зонт.

– Удивительно, – донесся до меня шепот Сони. – Как хорошо и спокойно…

Она подошла вплотную к стволу, пробежала пальцами по коре. Мы снова сели в кресла. Дерево защитило нас от дождя, подарив ощущение покоя и безопасности. Ливень стоял сплошной стеной, но где-то там, а сюда умудрялись пробиться только очень редкие капли.

– Соня, – позвал я.

– Что? – ответила она на мой взгляд.

– Расскажи, как мой Страж превратился в Гада.

– Хорошо, – она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. – Сто пятьдесят лет… Столько времени прошло с тех пор, но ту ночь я помню, словно все произошло только вчера. Хотя иногда мне кажется, что это не я была участницей происшедшего, что оно привиделось мне в каком-то страшном сне. Другие события, важные и не очень, прошедшие с тех пор, уже смазались и вспоминаются с трудом и неохотой, а та ночь… Могло ли все случиться иначе? Наверное, да. Но никто не мог знать, к чему приведут наши вроде бы правильные слова и поступки. Кто бы знал…

Следуя твоим инструкциям и воспользовавшись данным тобой табичем Клауса, мы связались с ним. Семен был категорически против того, чтобы вытягивать его, настаивая на том, что сделать это нужно лишь в твоем присутствии. Но я не оставила ему выбора, и поступила так, как считала нужным. Почему? Я отвечу. Он был мне неравнодушен. Еще в Школе, когда мы учились у Марины Яковлевны, я знала, что нравлюсь ему. Мало того, он был влюблен в меня. А я, глупая и эгоистичная девчонка, зная о его чувствах, демонстративно не обращала на него внимания и всячески подчеркивала свое безразличие. Дурочка… ведь он мне нравился. Но из-за того, что никто его не любил, а ты – особенно, я старалась не отставать от мнения большинства. Какие же дети все-таки жестокие… А твое мнение всегда было для меня важным. Потому что ты нравился мне не меньше… Как все-таки легко говорить о том, что было так давно. И как много времени я потеряла…

Легкая, едва заметная улыбка тронула ее губы, и после короткого молчания Соня продолжила свой рассказ.

– Я не верила, что это Клаус охотится на Плетущих, да и просто не хотела в это верить. Однако я понимала, что могу ошибаться. Как я уже сказала, Семен был категорически против того, чтобы сразу вытягивать Клауса. Он был очень зол и обижен на него за то, что тот подставил его с Мишей… Клаус вышел со мной на связь моментально. Я чувствовала, что он был очень рад мне, и поняла тогда, что все еще небезразлична ему. Семен очень нервничал и даже чуть не пристрелил Клауса, когда я вытянула его, и у них произошла ссора. Вообще, он согласился пригласить Клауса с одним условием – мы обязательно дадим тебе знать о преждевременном увеличении нашей компании. Неоднократно и я, и Семен, и даже Клаус пытались связаться с тобой, но к нашему великому удивлению и тревоге, ты не отвечал на вызовы. А Клаус, узнав, что мы идем спасать Мишу, решительно вызвался помочь.

Я «достал» стакан с соком и протянул его Соне.

– Спасибо, – поблагодарила она и сделала глоток. – Мой любимый, ананасовый. Ты помнишь… Из-за того, что ты не выходил на связь, мы решили попытаться самостоятельно добираться к Мише, тем более что с помощью интернета довольно подробно изучили место, где он должен находиться. Я была уверена, что мы без проблем сможем до него добраться, ну а как вывести Мишу из комы, ты сам нам объяснил. Другое дело – силовая поддержка. Мы с Семеном хорошо запомнили предыдущую ночь, когда нам пришлось нелегко под натиском тварей. Поэтому было решено добираться до места, но в само здание больницы, где должен находиться Миша, не входить, пока не свяжемся с тобой.

– Кто вел, ты?

– Кто же еще? Семен с Клауса глаз не спускал, поэтому плела я. Мы быстро нашли больницу. Тот сон оказался очень стабильным, что лишний раз доказывало – мы оказались в нужном месте. Клаус предложил сразу найти Мишу, ведь номер палаты и этаж нам были известны, а Семен наотрез оказался идти без тебя. Но ни он, ни я никак не могли с тобой связаться, что вызывало тревогу. Мы прождали тебя достаточно долго, прежде чем даже Семен согласился начинать операцию без тебя. В крайнем случае, рассуждали мы, если случится критическая ситуация, покинуть сон можно будет в любой момент. А вернуться сюда позже будет уже гораздо легче. Так мы решили, и так мы собирались действовать, но ты, наконец, ответил на вызов… Я до сих пор не могу поверить, что ты жив и сидишь сейчас вот так – рядом со мной…

Соня сделала несколько неторопливых глотков из стакана и продолжила:

– Семен был очень рад, когда ты вышел на связь, да и я испытала огромное облегчение. Только Клаус был напряжен. Как бы то ни было, но я вытянула тебя. Несмотря на мои опасения, вы с Клаусом не стали тут же выяснять отношения, чего я втайне опасалась. Потому что не хотела снова оказываться перед выбором, кого поддержать в этой затянувшейся ссоре. В общем, встреча прошла нормально, но мы не смогли не обратить внимания, что ты был чрезвычайно хмур. До того момента я никогда не видела тебя таким угрюмым. Хотя нет, не угрюмым, скорее, расстроенным и печальным. На все наши вопросы ты только отмалчивался и качал головой. А потом вдруг взял с нас слово, что несмотря ни на что, мы доберемся до Миши и сделаем все, чтобы вывести его из комы. Мы с Семеном очень встревожились твоим настроением, а особенно – твоей просьбой. Что могло случиться – думала я тогда – что ты сам не сможешь добраться до Миши? Что сможет остановить тебя?

Соня умолкла, допила остатки сока и со вздохом поставила стакан на стол. Встала с кресла и подошла к стволу дерева. Коснулась пальцами потрескавшейся коры и опустила голову. Но я успел заметить, сколько тоски и скорби было в ее глазах.

– Все произошло очень быстро, – глухим голосом произнесла она. – Мы только выдвинулись по направлению к зданию больницу, неподалеку от которого прятались, когда… прозвучал выстрел. Кто мог знать, что все так будет? Ты шел первым и успел сделать всего несколько шагов. Когда хлестнул выстрел, ты споткнулся и сразу упал. Пуля попала тебе в грудь. Мы еще не поняли, что произошло, когда снайпер громко крикнул, чтобы мы не двигались и оставались на месте. А если попытаемся уйти, он сразу выстрелит. Несмотря на предупреждения, мы с Семеном бросились к тебе в надежде, что еще можно что-нибудь сделать. В крайнем случае, просто вышибить тебя из сна. Но увы, ты был мертв. Судя по всему, пуля попала прямо в сердце, и смерть наступила мгновенно.

– На мне был бронежилет?

– Был, – кивнула Соня, – но он не спас тебя. Стреляли из крупнокалиберной винтовки, и пуля пробила его.

– Продолжай, – попросил я, потому что Соня умолкла, и только побелевшие от напряжения пальцы рук, которыми она вцепилась в древесный ствол, говорили о буре, что неистовствовала внутри ее.

– Клаус оказался рядом с нами, когда мы склонились над твоим телом. Он шепотом сказал, что нужно уходить, покинуть этот сон и сделать это нужно одновременно.

– Стрелком была Марина Яковлевна? – спросил я вдруг осипшим голосом.

– Да. Стреляла она.

– Откуда она вела огонь?

– Учительница устроила себе позицию в ветвях одного из деревьев у центрального входа в больницу.

– Клаус ушел?

– Да. Как только Учительница спустилась на землю и направилась к нам.

– Она не пыталась его остановить?

– Просто не успела. Клаус удачно выбрал момент.

– А вы?

– Не знаю, – Соня устало пожала плечами. – Мы пребывали в шоке, в какой-то прострации. Для нас случившееся стало слишком большим испытанием, чтобы мы могли адекватно реагировать на что-то еще.

– Что было дальше?

– Пока мы сидели на земле, Марина Яковлевна подошла достаточно близко, чтобы не оставалось сомнений в том, что она действительно успеет выстрелить в кого-то из нас, если мы решим покинуть сон.

– Что она хотела? Что говорила?

– Я не знаю, что она хотела, – уронила Соня.

– Как не знаешь? Должна же она была что-нибудь сказать вам?

– Наверное, должна была. Не знаю, как Семен, но я тогда плохо соображала. И еще я вдруг поняла, что готова убить ее. Скорее всего, я погибла бы от ее пули, потому что в тот миг мне стала безразлична собственная жизнь. И я оказалась права в нашем с Семеном споре. Это она охотилась за Плетущими, и это она была под моим обликом, когда мы спасали ту девушку… не помню ее имени.

– Алена, – сказал я. – Но ты бы не сидела здесь, если попыталась убить Учительницу.

– Ты прав, – Соня повернулась ко мне. – К сожалению, это не я ее убила.

– Страж, – вдруг осенило меня.

– Да, – ее губы плотно сжались, а ноздри затрепетали, раздувшись от охватившего ее гнева. – Да, ее убил твой Страж, змей-альбинос. Он неведомым образом узнал или почувствовал, я не знаю, что с тобой… что тебя убили, и он явился к тебе. Наша бывшая Учительница, по-моему, не сразу поняла, что это такое вдруг появилось неподалеку. Она была в нескольких десятков метрах от нас, когда Страж приблизился к нам, точнее, к твоему телу. Не знаю, как он определил, кто убийца. Спустя всего мгновенье Марина Яковлевна превратилась в статую, а на нас дохнуло страшным жаром. Она моментально стала серой вместе со всей своей одеждой и оружием в руках. А потом то, что было Учительницей, осыпалось на землю горсткой пепла. Страж испепелил ее и сделал это так быстро, что она не успела ничего сделать.

Я с трудом мог представить себе такую работу с температурой, но если Соня говорит, значит, так оно все и было. Хотя, безусловно, это служило слабым утешением.

– Вы спасли Мишу? Вывели его из комы?

– Нет, мы не смогли сдержать данное тебе обещание, – глухо ответила она, нахмурилась и закусила нижнюю губу. – После того, как Страж уничтожил твою убийцу, он словно сошел с ума. Мы с Семеном боялись лишний раз пошевелиться, чтобы не привлечь к себе его внимание. Покинуть сон мы тоже не могли, потому что все еще надеялись спасти Мишу. А твоего Стража охватило безумие. Мне тогда показалось, что он действительно сошел с ума от горя. И я была потрясена этой мыслью. Раньше я никогда не слышала, чтобы змеи могли кричать. Твой Страж кричал. Он ревел, и его полный боли и ярости крик услышали, наверное, многие в своих снах. А потом он принялся вымещать свою злость на всем, что видел. Мы ничего не успели сделать, да и не могли, когда Страж начал разрушать больницу.

– Миша? – проронил я, но Соня лишь отрицательно покачала головой.

– Мы так и не смогли до него добраться, – промолвила она.

– Вы связывались с его братом?

– В этом не было необходимости, – едва слышно произнесла Соня. – На следующий день одной из главных новостей в СМИ стало странное землетрясение в Хабаровске, от которого пострадало только одно здание. Погибло очень много людей, в том числе Миша. Мы потом специально уточняли, проверяли списки погибших, которые выложили в интернете.

– Что было потом? – мертвым голосом спросил я.

– Потом было расследование.

– Плетущие?

– Да. Был собран внеочередной Совет. Мы с Семеном выступали свидетелями. Нас никто не хотел слушать, когда мы пытались доказать вину Марины Яковлевны. Мало того, нас едва не обвинили в ее смерти, но обошлось. В общем, в течение следующей недели было принято решение о ликвидации Стража. Для этого была сформирована поисково-карательная группа из двух десятков специалистов. Связь с ними прервалась в первый же час. Следующий отряд состоял из сотни Мастеров, но результат был тот же – все они погибли в ту же ночь. После столь оглушительных поражений Советом было принято решение объявить всеобщий сбор.

– Ничего себе, – невольно вырвалось у меня.

– О да! Это было воистину потрясающее зрелище. Сотни и сотни тысяч Плетущих со всего мира встретились в одной реальности. Огромный лагерь расположился в вытянутой на десятки километров долине и тянулся он на сколько хватало глаз. Плетущие стали солдатами и готовились наказать бешеную тварь. Так они думали. Были ли они настроены решительно? Не знаю. Вряд ли. Мало, кто верил в рассказы о монстре, который уничтожил две группы лучших из лучших. Для подавляющего большинства всеобщий сбор был отличной возможностью повидаться со старыми знакомыми. Ну а мы с Семеном по молчаливому согласию выбрали место на склоне горы, в стороне от лагеря. Почему? Потому что тогда мне казалось, да я и не изменила своего мнения, что Страж мстит по праву. Как бы то ни было, но мы с Семеном находились вне лагеря. Наверное, это и спасло нам жизни.

– А Катя и Сергей? Где они были?

– Я не знаю, – Соня пожала плечами. – После всего того, что случилось, ни у меня, ни у Рыжего не было никакого желания вообще с кем-нибудь общаться. Думаю, они находились в лагере.

– А Клаус?

– Он проигнорировал сбор, сразу сказав, что не собирается устраивать охоту на Стража, потому что считает, что он прав. Кстати, на тот момент он находился в Киеве.

– В Киеве? – удивился я.

– Да. Мы встретились с ним утром того дня, когда ты погиб. И он присутствовал на твоих похоронах.

– На моих похоронах… – тупо повторил я эти несуразные слова.

– Да, – Соня запнулась. – Твоя семья… Мне жаль…

Ее соболезнования прозвучали для меня дико и нелепо. Ведь я жив! Пришлось лишний раз напомнить себе о том, что речь идет о будущем. Будущем для меня, и прошлом для Сони.

– Значит, Плетущие со всего мира собрались, чтобы остановить Стража?

– Уничтожить, – уточнила Соня.

– Ты сказала, что вы с Семеном остались живы, потому что находились вне лагеря.

– Это так. Страж не стал ждать, когда Плетущие найдут его. Твой змей пришел сам. Наверное, никто не мог предположить, что он так поступит. Но Страж принял вызов и ответил на него настолько жестко, насколько это вообще было возможно. Битва продолжалась несколько часов. Мы с Семеном ни разу не вмешались в ее ход, лишь наблюдая за тем, с каким мастерством плетет Страж. А перелом в сражении наступил тогда, когда змей уничтожил хозяина сна, единственного Плетущего, который представлял для него более-менее серьезную угрозу. Я тогда была просто шокирована, узнав, что Старшие Учителя устроили лагерь в сне одного из Плетущих, а не обычного человека. Они тем самым лишили остальных, кроме хозяина сна, работать с тканью сна. Главный принцип Плетущих сыграл с ними крайне злую шутку. «Победи страх!» – гласит он. И Плетущие пытались его победить, и, наверное, победили. Но они остались храбрыми только в моей памяти, потому что никто из них не выжил. А те, кто покинул тот страшный сон, прожили недолго. Страж нашел всех. Нашел и уничтожил. Думала ли я, что Страж истребит всех Плетущих, заставив их ответить за ошибку горстки кретинов, не пожелавших проводить настоящее расследование, и ограничившихся выбором козла отпущения? Конечно, нет. Семен даже пытался принять участие в сражении, помочь другим Плетущим в их безнадежной затее, но мне удалось его отговорить. Я не хотела потерять еще и Рыжего. А Страж… Для меня он был твоим живым воплощением. В моих глазах это ты мстил за свою смерть. Змей был один против всех. И он победил. И что меня крайне удивило, так это то, что для него не было и нет разницы, где плести: в сне Плетущего или обычного человека. Он справляется с реальностью в любых условиях. Когда я поняла, что Страж не остановится и уничтожит всех, кто был в долине, я попыталась ему помешать. Я не хотела как-то навредить ему. Я просто встала на его пути. Я плакала от страха, чего со мной никогда не было, но в его синих глазах не было жалости, только смерть. Змей не тронул меня. Он просто двинулся мимо и с неумолимостью рока добил остатки Плетущих. В тот день люди остались наедине со своими кошмарами. Никто больше не защищал их. После гибели Плетущих резко увеличилось количество самоубийств. Но все это оказалось сущим пустяком по сравнению с тем, что ждало человечество.

Соня ненадолго умолкла, перевела дыхание и продолжила.

– Ты должен знать главное. Во время сражения твой Страж вытягивал жизненную энергию из погибавших Плетущих, всю без остатка.

– Ты уверена? – насторожено переспросил я.

– Абсолютно. По окончании боя змей светился ярким белым светом. Я впервые наблюдала подобное, поэтому не заметила, когда сама начала наполняться этой энергией. Я не знаю, почему Страж сделал это, но с того самого дня я не старею. И эта неугасающая молодость со временем превратилась для меня в настоящее проклятье. Я точно знаю, что время, отпущенное мне свыше, давно истекло, а я все продолжаю жить. Вот и весь секрет, почему за прошедшие сто пятьдесят лет я не постарела.

– Страж только тебя… одарил?

– Если ты имеешь в виду Семена, то – нет, только меня.

– А он…?

– Он умер, – ответила она на незаданный вопрос.

– Умер?

– Да, от старости. Семен прожил долгую жизнь, насколько я знаю. Но он никуда не уезжал из России.

– А ты уехала. Давно?

– Давно, – кивнула Соня. – Тогда, когда все мои близкие начали стареть.

– А Клаус?

– Что Клаус?

– Вы, – неловко запнулся, – были вместе?

– Вот ты о чем. Да, мы были женаты, и у нас были дети, два мальчика. Он скончался сто два года назад.

– Софи очень на тебя похожа, – я поспешил сменить тему, потому что было ясно, что Соне больно говорить о Клаусе, своем муже.

– Точная моя копия, – согласилась она, – только волосы темные… Она хорошая девочка.

– Ты рассказала о том, как Страж уничтожил всех Плетущих, – я прервал затянувшееся молчание. – Мне трудно судить его, потому что он для меня, в первую очередь, друг или, что вернее, младший брат. Что было после? Почему он стал угрозой для людей?

– Ты сам как думаешь?

– Откуда мне знать? – я недоуменно пожал плечами.

– Твой Страж стал угрозой для людей, когда смог материализоваться в реальности.

– Ты говорила уже об этом, – кивнул я. – Но как такое оказалось возможным? Ведь у него нет физического тела.

– Физического тела у него не было, – поправила меня Соня. – Но змей его создал.

– Это невозможно, – бросил я.

– Ты можешь считать, как тебе угодно, – спокойно ответила она. – Твой Страж создал себе физическое тело, использовав тот невероятный объем жизненной энергии, что забрал у Плетущих. Другого объяснения я не вижу, да оно и не нужно. Эта сила и стала для него ключом в реальность. Мало того, он оказался способен материализовывать других монстров. Они все были и есть однотипны до сих пор: летуны, монахи, скорпионы и башни. За полтора века он не придумал ничего нового.

– Как это произошло?

– Что именно?

– Как он впервые материализовался?

– Сама я не видела, но в новостях показывали постоянно. Не само появление, а уже реального змея.

– Где это произошло?

– В Киеве.

У меня замерло дыхание.

– В Киеве?

– Да.

– Мои… Моя семья… Как они…?

– О, можешь не переживать за них, – с неуместной иронией промолвила Соня.

– Не понял, – нахмурился я.

– Я о том, – уточнила она, – что когда Страж появился в реальном мире, то сразу подвергся атаке военных.

– Идиоты, – только и мог сказать я.

– Не ты один так считаешь, – кивнула Соня. – Естественно, он ответил силой на силу. Он разрушил полгорода, прежде чем добрался до Вышгорода, ну а там уничтожил дамбу. Тебе, наверное, не нужно объяснять, что было потом с Киевом.

– Нет, – севшим голосом ответил я.

– Страж нашел твою семью.

– Нашел? – похолодело у меня внутри.

– Нашел, – подтвердила Соня, – и вынес на себе из того гниющего болота, в которое превратился город.

– Откуда ты это знаешь?

– Эти кадры транслировались на весь мир.

– Куда? – только и спросил я.

– Не знаю. Никто не знает. Их искали, но не нашли. Я искала, но и мои поиски не увенчались успехом.

– Не могу поверить, что он стал… таким, – промолвил я.

– Зря, – бросила Соня. – Твой эксперимент привел к тому, что человечество оказалось на грани уничтожения.

– Ты так спокойно говоришь об этом.

Моя собеседница вздохнула, глядя куда-то в сторону.

– Да, я спокойно говорю об этом, потому что уже давным-давно перестала бояться. Слишком многое мне пришлось пережить, слишком многое потерять… Ты не поймешь.

 

Глава 9

– И с тех пор, как на Стража напали, он ведет войну с людьми? – я проигнорировал ее последние слова.

– Не совсем, – Соня покачала головой. – Сам он не воюет, иначе людей бы на планете уже давно не осталось. В боях принимают участие лишь его твари.

– Софи рассказывала, что ты готовишь Плетущих, – спросил я.

– Верно, – кивок в ответ. – Но, к сожалению, подготовка длится всего три года.

– Но этого же мало!

– Мало, – горько вздохнула она. – Но учить их дольше, нет времени.

– Какой же тогда смысл?

– Наверное, ты не понимаешь, о чем говоришь, – Соня начала сердиться и повысила голос. – Я готовлю не Плетущих в том смысле, который ты вкладываешь в это понятие! Я готовлю солдат! Они не работают с людьми, не помогают им стать сильнее, не поддерживают их, как учили когда-то нас. Их задача – уничтожить во сне как можно большее количество ночных тварей! Ты себе представить не можешь, сколько всевозможных монстров развелось в сновидениях!

Соня уже кричала, не в силах сдержать рвущую ее злость. Она ожесточенно жестикулировала, рубила ладонью воздух.

– Ты думаешь, я не понимаю, что трех лет недостаточно, чтобы человек стал истинным Плетущим?! Я прекрасно это понимаю! Но у меня нет на это времени! У меня нет десяти лет, чтобы подготовить одну единственную группу! Да, сначала я учила их по нашей программе, но все мои труды оказались напрасны. Когда мои бывшие ученики столкнулись во сне с Гадом, они все погибли! Второй выпуск постигла та же участь! И третий – тоже! – Она перевела дыхание, успокоилась и продолжила почти нормальным голосом. – С тех пор мои Плетущие стали обычными солдатами, которые ведут партизанскую войну.

– Что значит «партизанскую»? – удивился я.

– Это значит, что при возникновении серьезной угрозы для жизни, они просто покидают сон. Я не вбиваю в их головы главный принцип, по которому учились мы: «Победи свой страх!» Они готовятся, руководствуясь иным правилом – «Выживи любой ценой!»

– Сколько сейчас Плетущих?

– Это секретная информация, – ответила она сухо. – Все думают, что дюжина. На самом деле – четыре десятка. На днях я выпускаю еще одну группу, девять человек.

– Ты молодец, – я попытался похвалить ее.

– Я устала, – вздохнула моя собеседница, – чертовски устала. И я не вижу, как мы сможем победить Гада. Его не смогли одолеть все Плетущие мира, подготовленные несоизмеримо лучше.

Соня снова села в кресло, откинулась на спинку и запрокинула голову. Она уставилась отсутствующим взглядом на колышущуюся над нами зеленую листву. Дождь уже закончился, но солнца до сих пор не было видно. Мертвый обугленный грунт взрыхлился черной землей и через несколько секунд явил на свет ростки молодой травы. На наших глазах она стала гуще и окрепла. Из-под корней исполинского дуба выбился на волю источник, чистейшей родник. Он звонко зажурчал на появившихся камнях и побежал к новорожденному озеру.

– Здесь очень спокойно, – тихо произнесла Соня, повернув ко мне лицо. – Как и всегда, когда ты рядом.

А у меня не достало слов, чтобы хоть что-нибудь ей ответить, хоть как-то успокоить ее неуемную тоску. Все слова мира не способны были помочь мне в этом. Вечная молодость… Молодость, каждый день которой наполнен непрекращающейся борьбой. И никого нет рядом. Человек, которого она любила, уже давно умер. Как их дети, и дети их детей. Что может быть хуже, чем остаться наедине с целым миром и наблюдать за тем, как он умирает. Кто ждет ее? Кто любит ее?

– Не нужно меня жалеть, – жестко бросила Соня, поймав мой взгляд. – Я уже давно не та, которую ты помнишь, и не нуждаюсь в сочувствии. Единственное, что мне сейчас нужно – это твоя помощь. Ты должен остановить Гада. Если ты этого не сделаешь, рано или поздно ему надоест с нами играться, и тогда человечество перестанет существовать! Ты не должен покидать… меня. Потому что все равно погибнешь от рук нашей бывшей Учительницы. А если останешься, то будешь жить, понимаешь? Ты единственный, кто может хотя бы попытаться справиться с Гадом по одной простой причине – этот мир подвластен тебе. В твоих силах – все! Ты…

Я поднял руку, прерывая жестом монолог Сони. Она умолкла, поедая меня горящими глазами.

– Я помогу, – коротко ответил я.

– Вот и хорошо, – невозмутимо сказала она. – Тебе что-нибудь нужно, какая-то помощь?

– Нет, – покачал я головой.

– Когда ты начнешь?

– Сейчас.

– Сейчас? – Соня вскинула брови. – Я думала, ты полетишь со мной на базу, осмотришься. Тебе нужен какой-то план…

– Нет, мне ничего не нужно. Я выполню твою просьбу, а потом продолжу свой путь. Мой друг, Миша, все еще нуждается в моей помощи, и я не могу не идти дальше.

– Ты погибнешь! – воскликнула Соня. – Ты забыл, что я тебе рассказала? Тебя убьет Марина Яковлевна!

– Я все прекрасно помню.

Я говорил спокойно, но кто бы знал, что творилось у меня внутри. Тот я, про которого мне поведала Соня, наверняка ведь знал, что его ждет. Она же не просто так не могла с ним связаться – тот я не присутствовал в ее времени. На тот момент он, как и я сейчас, пребывал в будущем. От размышлений о безумном парадоксе, невероятном выверте пространства и времени мысли запутались и сбились.

– Расскажи мне, пожалуйста, про Видящую, – попросил я Соню. – Твоя правнучка упоминала ее предсказания.

– Софи знает о них от меня. Я передала ей слова Видящей. Мы встретились с ней случайно. Это было в Киеве, через несколько дней после того, как… твой Страж убил Марину Яковлевну. Я сразу узнала ее, как, впрочем, и она – меня. Женщина мне рассказала, как ты помог ей, как создал для нее целый мир и подарил птицу-Стража, который внезапно умер, потому что… когда ты…

– Я понял.

– И она сказала, что ты назвал ее Видящей. С этого все началось. Она оказалась очень талантливой Плетущей. Ее обучением занимался Клаус, а мы с Семеном помогали по мере возможностей. Мне нравилось ее общество и долгие разговоры. Видящая предсказала тогда многое из того, что уже случилось. На мой вопрос, почему она рассказывает все это мне, я услышала такой ответ:

«Соня, ты единственная, кто доживет до того дня, когда из прошлого явится человек, твой друг, и поможет тебе и всем людям».

«Я останусь единственной? А все, что, погибнут?»

«Кто погибнет, а кто умрет своей смертью, от старости» – еще более непонятно ответила она.

«Когда же это будет?»

«Пройдет достаточно времени, чтобы сменилось пять твоих поколений, а шестое встретит его на другом берегу океана».

«И вы хотите сказать, что я проживу так долго?»

«Да, альбинос подарит тебе вечную молодость, и через полтора века ты будешь должна любой ценой заставить друга позвать Гада».

«Какого Гада?» – не понимала я.

«Ты все поймешь сама. Но запомни мои слова очень хорошо. Не позволь человеку уйти до встречи с тобой, иначе его смерть станет смертью всех людей. А если сможешь остановить его, твоя смерть станет их спасением».

Я тогда записала все ее слова, поэтому так хорошо их помню. Поэтому я так настойчиво просила тебя не уходить, когда ты связался со мной. Видящая оказалась права, но я и понятия не имела, что «человеком из прошлого» будешь именно ты. Мы не смогли уберечь ее. Обезумевший от горя Страж не щадил никого из Плетущих, не пощадил он и ее.

Соня подняла руку к шее и вытянула из-под одежды ожерелье из табичей. Она коснулась одного из них, мерцавшего ровным светом, другой рукой дотронулась уха.

– Да? Нет, все в порядке. Дерево видите? Да, там… Неважно. Жду. Конец связи, – и отпустила из ладони ИК. Посмотрела на меня. – Я не хочу, чтобы ты уходил навстречу гибели.

– Я не хочу этого не меньше твоего, но ты сама знаешь, что я уйду.

– Знаю.

– Однако я не собираюсь покорно подставлять судьбе шею.

– Было бы интересно знать, что было бы, если бы ты избежал смерти.

– То есть?

– То есть, изменится ли будущее.

– Определенно.

– А что будет со мной, с остальными?

– Я не знаю, – ответил ей честно, – но уверен, что войны не будет.

– Значит, я исчезну?

– Нет, конечно. Ты проживешь спокойную жизнь, выйдешь замуж за Клауса, у вас родится два мальчика. И не будет этого кошмара, который длится уже так долго.

Появился новый звук. Вертолет.

– За тобой? – спросил я.

– За нами.

– Я останусь здесь.

– Тогда машина будет ждать столько, сколько нужно.

Я пожал плечами.

– Как хочешь, но скоро все закончится.

– Скоро?

– Да, в самое ближайшее время.

– Откуда ты знаешь? – поразилась Соня. – Гада нужно еще найти, а сделать это, если не невозможно, то крайне тяжело.

– Невозможно? Почему?

– Потому что мы сами все время ищем его. Ведь если мы сможем уничтожить Гада, то это будет победа.

– Сомневаюсь, что он скрывается от вас в реальности.

– Согласна. Как же ты найдешь его?

– Я и не буду его искать.

– Не поняла.

– Страж придет сам. Я позвал его.

– Ты… позвал?

Соня тотчас схватилась за один из ИК.

– Давай же, отвечай… – забормотала она.

– Я надеюсь, ты не собираешься совершать никаких глупостей?

– О чем ты?

– С кем ты пытаешься связаться?

– Неважно, – бросила она.

– Важно. С базой?

– Это не имеет отношения к делу.

– Соня, за сто пятьдесят лет ты так и не научилась лгать.

– Ты не понимаешь! – горячо возразила она, выпустив из пальцев ИК. – Это наш шанс!

– Шанс?

– Да, именно шанс. Шанс раз и навсегда покончить с Гадом!

– И ты думаешь, что Страж будет спокойно ждать, пока вы будете его убивать? Что вы собираетесь делать? Использовать свой рельсотрон? – я не смог сдержать усмешки.

– Я не могу упустить эту возможность! – Соня будто не слышала меня.

– Подумай, что ты делаешь, – я постарался говорить спокойно. – Ты должна понимать, что как только Страж почувствует опасность, он уйдет, и я больше не смогу вызвать его. А потом он решит отомстить.

– Он не успеет уйти! – перебила меня Соня. – А если даже почувствует опасность, ты задержишь его!

– Нет. Я не хочу его смерти. Я заберу его с собой.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Гад – уже давно не твой Страж. Его необходимо уничтожить. И мы сделаем это – нанесем удар, ядерный удар.

– Ты в своем уме?! – воскликнул я.

– Абсолютно.

– Ты убьешь и нас!

– Ты сможешь уйти в последний момент, я уверена в этом.

– А ты?

– А я останусь.

– Нет.

– Гад будет слишком удивлен, когда увидит тебя, а для удара хватит меньше минуты, – Соня словно не слышала меня и снова схватилась за один из ИК.

– Я не позволю вашей ракете, или чем вы собираетесь атаковать, даже близко подлететь.

– Ядерный удар будет произведен с высотных бомбардировщиков, которые как раз на случай появления Гада несут дежурство в воздухе. После моей команды, меньше чем за минуту, ракетные носители, запущенные с их бортов, доставят сюда ядерные заряды, – совершенно спокойно объяснила Соня.

– Ты сказала: «ракетные носители»?

– Ты же не думаешь, что я ограничусь только одним зарядом? – серьезно спросила она.

– Это безумство! Ты же погибнешь!

– Моя жертва не будет напрасной, – без капли патетики ответила Соня. – А у людей начнется новая жизнь.

– Я не дам тебе отдать команду на запуск, – отрезал я.

– Условный код о боевой готовности мной уже отправлен, – последовал неумолимый ответ. – А наш разговор слушают операторы, готовые прямо сейчас произвести запуск. Мне достаточно будет одного слова, и ты не сможешь помешать мне произнести его.

– Вряд ли у тебя получится это с заклеенным ртом, – встал с кресла.

– Не получится, – согласилась Соня, – но спутники на орбите должны сейчас наводить на это место свои камеры.

– Они увидят только дерево.

– Они увидят главное – появление Гада, – парировала она. – И если от меня не поступит команды, операторы произведут запуск самостоятельно.

Мне уже нечем было возразить на последний аргумент. Механизм был запущен, и его автомат сработает вне зависимости от чьих бы то ни было желаний.

– Какой силы будет взрыв?

– Будет сразу несколько взрывов, – Соня отвела глаза в первый раз за все время нашего разговора.

– Как далеко отсюда база? – осенило меня.

– В зоне поражения, – тихо ответила она.

– Вы провели эвакуацию?

– Начали, но когда стало известно, что все твари уничтожены, ее прервали. Просто там Софи… Когда появится Гад?

– С минуты на минуту.

– Не успеют, – уронила Соня. – Даже если прямо сейчас она запрыгнет вертолет и на полной скорости помчится прочь…

– Должен быть другой выход!

– Это и есть выход, и он единственный, – она прикрыла глаза. – Значит, так и должно быть…

Вертолет, прилетевший за нами, был уже совсем близко, но из-за густой листвы оставался невидим. Хотя всего через несколько секунд машина появилась в поле зрения – пилот посадил ее неподалеку от нашего дерева.

– Жаль, что у нас с тобой оказалось так мало времени, – произнесла та, что стала генералом, но ее голос потерялся в свисте рассекаемых воздух лопастей.

И я вспомнил предсказания Видящей, которые пересказала мне Соня несколько минут назад. Что-то про смерть пришедшего к ней человека из прошлого, и про то, что смерть ее самой станет спасением для всего человечества. Неужели она была права? Неужели не существует больше вариантов, кроме как того, в котором Соня должна погибнуть? Не хочу думать об этом. Я могу прямо сейчас забрать голубоглазую с собой из этого страшного места, и она будет жить. Почему бы и нет? Я не оставлю ее здесь погибать. Я отказываюсь верить предсказаниям Видящей. До тех пор, пока у меня есть свободой выбора, я буду свято верить, что будущее не предрешено. Что его можно и даже нужно изменить.

Возможно, я заблуждаюсь. Возможно, свобода выбора – всего лишь иллюзия самостоятельности. Возможно, наши судьбы уже прописаны в Книге, а в руках у трех сестер-мойр находится предопределенная жизнь каждого. Возможно… Для меня сейчас не было стимула более сильного, чтобы доказать свою правоту. Или же подтвердить предрешенность…

– Есть визуальный контакт! – неожиданно звучным голосом возвестила Соня.

– Что?

– Наблюдатели видят Гада!

– Где? – я огляделся, но ничего вокруг, кроме обугленной земли, дерева и вертолета неподалеку, не увидел.

– Он… – Соня осеклась, потому что размытой молнией мелькнула черная тень, и в следующую секунду прогремел приглушенный взрыв. То, что еще секунду назад было вертолетом, превратилось в груду железа, спрессованного и вдавленного в землю. Боевая машина оказалась вмиг уничтожена не чем иным, как воздушным молотом – отсюда и отсутствие осколков.

Сразу стало неестественно тихо. Если прислушаться, можно было услышать, как трепещут на ветру тысячи зеленых листьев. Как звонко и радостно журчит источник у корней дерева. Как тяжело дышит Соня. Если прислушаться… Но ничего, кроме собственного сердцебиения, гулкого, как японские барабаны, я не слышал. Наши взгляды встретились. В пронзительных голубых глазах – лишь фанатичная решимость. В следующий миг ее взгляд смягчился, и Соня вздохнула:

– Я жалею только об одном…

Снова черным росчерком мелькнула тень, но на этот раз не так стремительно. Я даже успел различить очертания… кого? Что это за тварь?! Это не мой Страж! Земля вздрогнула, когда чудовище тяжело приземлилось и сложило огромные перепончатые крылья.

– Пуск! – злым шепотом процедила Соня. – Подтвердите запуск!

Она несколько секунд вслушивалась в ответ, потом кивнула и снова посмотрела на меня.

– У нас почти минута. Задержи его.

Всю ее мимику, взгляды и слова я фиксировал лишь краем сознания. Я был поглощен изучением монстра, замершего за пределами древесной кроны, в паре дюжин метров от нас. Он напоминал моего Стража только размерами и формой головы, но в остальном это было совершенно иное создание. Да, он покрыт чешуей, но цветом она походила на засохшую кровь, темно-бардовую, почти коричневую. У моего Стража, в отличие от этого монстра, не было крыльев и лап. Я сбился со счета, пытаясь сосчитать их у этого создания.

– Сорок секунд! – сдавленно прошептала Соня.

Жуткая тварь так и не двинулась с места. Только длинный черный язык со злым шипением вылетел из его пасти.

– Что это? – спросил я, не поворачивая головы.

– Это Гад, – услышал в ответ. – Твое создание.

– Это не мой Страж.

– Он, – произнесла Соня. – Это он… Тридцать секунд.

– Его цвет… И эти крылья, и лапы, как у мокрицы какой…

– Он изменил цвет, когда уничтожил Плетущих. А все остальное появилось позже.

Я отказывался верить, что это Страж, еще и потому что у страшного монстра глаза были иного цвета. На меня глядели узкие черные зрачки, но совсем не в синей радужке. Она была ярко-алой, как кровь. И под этим взглядом мне стало очень не по себе, и холодный пот тонкой струйкой стек по спине. Я чувствовал колоссальную мощь, невероятную силу, которая исходила от чудовища. Его жуткий взгляд гипнотизировал и завораживал, но монстр не предпринимал никаких враждебных действий.

– Двадцать секунд, – обронила Соня.

Одним неуловимым, смазанным движением монстр вдруг оказался под кроной дерева и замер в считанных метрах от нас. Меня обдало незнакомыми запахами, а вновь неподвижно замерший Гад – или Страж? – перестал выстреливать языком, впившись в меня неподвижным взглядом.

– Кто ты? – раздались в голове такие знакомые и такие чужие мысли. И если раньше они казались легкими, как ветер, то сейчас кажется, будто прогремел гром.

– Десять секунд, – глухо вела отсчет Соня. Она шагнула ко мне и встала рядом.

– Я знаю тебя, – новые слова, как горный обвал, накрыли меня и взорвались оглушительным грохотом. – Я знаю!

– Ну вот и все, – Соня взяла меня за руку, крепко сжав сухой ладошкой.

– Это ты! – страшное создание вздрогнуло всем телом и подалось вперед, остановив свои огромные глаза в сантиметрах от моего лица. – Ответь!

– Это я, – успел прошептать я.

А через миг, повинуясь моей воле, время замедлилось, и я увидел, как где-то в стороне в воздухе появилась падающая с неба ракета. Не достигнув земли, она с какой-то ленивой заторможенностью вспыхнула ослепительным белым цветком взрыва. Время текло медленно, тяжелыми, смертельными каплями наполняя чашу неизбежности. А огромные, расширившиеся глаза цвета крови вдруг изменили свой цвет, превратившись в небесно-голубые. С неуемной тоскливой страстью они глядели на меня.

Пора.

Продолжая удерживать Соню за руку, я начал уходить. Я должен проснуться, чтобы моментально покинуть этот сон. Реальность смазалась, будто поддернутая туманной пеленой, и я вдруг понял, что моя рука сжимает пустоту. Я не смог забрать Соню и сейчас, как через мутное стекло, наблюдал за тем, как вырывавшаяся на волю смерть огненным валом накрывает монстра, которого здесь называют Гадом. Я еще успел заметить, как за мгновение до того, как Стража поглотило пламя, его чешуя, как и глаза, изменили цвет. Она стала белой. Такой, как раньше. Мой Страж никуда не ушел. Не покинул реальность. Он не успел.

Я наблюдал за этим миром, словно через замочную скважину, недосягаемый для его законов. Странный выверт реальности, и необычная ситуация. Я не проснулся, хотя определенно покинул этот мир. Почти покинул… Неотвратимо накатывавший огненный шторм уже охватил Стража, и у меня не осталось сомнений, что Соня добилась своего – победила Гада, подарив людям новую жизнь. А сама она с блестящими от слез глазами спокойно и радостно встречала свою смерть. Я не мог смотреть, как она сгорает заживо, и отвернулся.