Глава 1

Я открыл глаза, лежа в постели в своей квартире. Стрелки часов показывали восемь. Непримиримо зазвонил будильник, и в спальню зашла жена.

– Ты уже проснулся?

– Да, только что.

– Хорошо. К чаю будут кексы.

– Отлично, – я улыбнулся ей.

Холодное ноябрьское утро встретило меня ясным небом и маленьким шариком испуганного солнца, зависшим, кажется, над крышей соседнего дома. Людей на улице было мало, а автомобилей на стоянке много – понедельник. Форд встретил меня радостным морганием фар и двойным «бипом» сигнализации. Дорога на работу отняла всего четверть часа.

Отчет о командировке не занял много времени, и его вывод был очевиден – оборудование закупать нужно. Однако директор подозвал меня и сказал: «Смотри сюда». На экране его монитора появилась картинка. И что это? Точно такой же агрегат, что и в Минске, только продавался он здесь, в Киеве. А цена? Не намного выше. Я посмотрел на дату выхода этого объявления о продаже – там был указан вчерашний день. Мда… Бывает же такое. Естественно, смысл в приобретении оборудования за границей отпадал – разница в цене была не настолько велика, чтобы заниматься его доставкой из другой страны. С одной стороны, это было хорошо – меньше хлопот, а с другой стороны, мне понравился Минск, и съездить туда еще, я бы не отказался. Но, выходит, уже не в этот раз.

Короткое совещание закончилось удовлетворением моей просьбы об отгуле, но после решения вопросов, связанных с оборудованием и его покупкой. Продавец находился на Виноградаре, я взял с собой нашего механика, и за час мы туда добрались. Да, это та же машина, смотреть которую я ездил в Минск. Механик, довольный состоянием агрегата, поцокал языком и незаметно для продавца показал мне поднятый вверх большой палец. Ясно. Связавшись с директором и подтвердив наличие товара, его удовлетворительное состояние, актуальную цену и возможность доставки, я получил «добро» на дальнейшие действия. Эти действия предусматривали залог, который я оставил продавцу и получил от него расписку. Ну вот и все, дело сделано. Оставшуюся часть сделки проведет непосредственно руководство.

Московский мост и проспект Ватутина пропустили без задержек, когда я вез механика обратно на работу. Довольный сделкой, директор без лишних вопросов отпустил меня в отгул на два дня. Наступило обеденное время, и я, уже свободный от рабочих обязанностей, направился на Дарницкий рынок.

Оставив машину у общежития, зашел на территорию рынка. Что значит понедельник! Людей очень мало, и покупателей было едва ли больше откровенно скучающих продавцов. Павильон, в котором я позавчера виделся с Мариной Яковлевной, оказался пуст больше, чем наполовину. Поискал ее взглядом и не нашел. Я не знал, где она живет, как и она не знала, наших, ее учеников, адресов. Я набрал на сотовом номер Учительницы, но мне ответили лишь длинные гудки. Едва сбросил вызов, как тут же на мой телефон поступил входящий звонок. Глянув мельком на дисплей мобильного, я принял вызов.

– Привет!

– Привет!

– Как дела?

– Не знаю, – честно ответил я.

– Что так?

– Не могу дозвониться к Учительнице, а там, где она обычно бывает, ее нет.

– Она до сих пор работает на рынке? – удивилась Соня.

– Да, до сих пор.

– Что будешь делать?

– Искать ее. Поспрашиваю у людей, кто мог знать ее.

– Правильно, – и добавила, – а я билеты купила.

– Когда приезжаешь?

– Завтра утром. Только не «приезжаешь», а «приезжаем», – поправила она.

– Рыжий?

– Да. Семен вообще готов был ехать на первом поезде, хоть на полке для багажа, – услышал по голосу, как она улыбнулась, – но я ему так и сказала, что, если он едет со мной, то едет, как человек, а не как чемодан с грязными носками.

– Почему именно с носками? – улыбнулся и я.

– Потому что замаскироваться под что-то другое у него вряд и получится.

– Во сколько точно прибываете?

– Сейчас… – Соня зашуршала чем-то в трубке, а потом назвала точное время, номер поезда, вагона и даже купе.

– Хорошо, я встречу вас.

– Какая у вас погода?

– Солнце, снега нет, но морозно.

– На солнце?

– Да.

– Спасибо.

– Не за что.

– Тогда о завтра.

– До завтра, счастливого пути.

– Спасибо.

Я не успел спрятать телефон, потому что на него поступил новый звонок.

– Привет! – радостно прокричал в трубку Семен.

– Привет.

– Тебе дозвониться невозможно – постоянно занято!

– Соня только что звонила, сказала, что вы с ней завтра приезжаете.

– И когда она успевает! Только что расстались с ней, – недоуменно сказал он, а потом спросил серьезно: – Слушай, Макс, ты уже видел Марину Яковлевну?

– Нет, не видел и дозвониться не могу.

– Ты же вроде знаешь, где она работает?

– Да, но здесь ее нет.

– Ясно, – задумчиво протянул Семен и неожиданно спросил: – Как там Миша?

– Без изменений, он все также в коме, – ответил я, не понимая, что же меня встревожило.

– Сколько у тебя времени осталось? Я имею в виду ту девушку, которая тебе снится.

– Две ночи.

– Ты давай держись там. Мы завтра у тебя будем и вместе справимся с твоей проблемой.

– Хорошо, – и ответил невпопад. – Я встречу вас. Соня сообщила и время прибытия, и номер поезда.

– Ага, а я так и не понял, когда она успела купить билеты, – Рыжий легко переключился на новую тему. – Мы с ней час назад встретились в кафе, и я ей говорю, что нужно в Киев ехать, а она вытаскивает из сумочки билеты и миленько так улыбается.

– Это же Соня – у нее все схвачено.

– Да. Ну ладно, мне пора собираться. Поезд через два часа.

– Давай.

– До завтра.

– До завтра. Счастливого пути.

– Спасибо. Пока.

Я спрятал телефон и закурил. Что же меня так встревожило в разговоре с другом, что так смутило? Он спросил про Мишу. И что? Его интерес понятен и естественен. Еще он спросил про девушку, сколько времени осталось. А что я рассказывал ему про нее? И что я рассказывал ему про Мишу? С Рыжим я общался позавчера в Минске. Вроде бы и недавно, а столько событий с тех пор произошло, что мне пришлось прилагать заметные усилия, чтобы вспомнить тот наш разговор. Или же меня смутило то, как именно он спросил? Не знаю. Как бы то ни было, завтра я его увижу, вот тогда и поговорим нормально. А сейчас нужно решить, что делать дальше. Для начала все-таки нужно поспрашивать о Марине Яковлевне. Может быть, кто-нибудь сможет рассказать, где ее можно найти или, хотя бы, почему ее нет на рынке. А потом я планирую поехать на Троещину, чтобы посетить то место, которое так упорно снится мне вот уже четыре дня, и в котором на восьмом этаже шестнадцатиэтажного дома умирает Плетущая.

Никто из продавцов на рынке, знакомых с Мариной Яковлевной, не смог толком объяснить, почему ее не было. На вопрос, где она живет, в ответ они лишь пожимали плечами. Лишь одна женщина, торгующая зеленью, была в курсе случившегося в семье Учительницы горя. Она-то и сообщила, что Марина Яковлевна сегодня уехала на похороны. Я спросил, куда, но та в ответ отрицательно покачала головой и несколько раз перекрестилась.

Вот так. Теперь, по крайней мере, ясно, почему ее не было на рынке, и почему она не отвечала на звонки. Неудивительно – Учительнице сейчас просто не до нас. Я искренне соболезновал Марине Яковлевне, но не оставлял надежду пообщаться с ней в самое ближайшее время.

Дорога на Троещину не отняла много времени, за что снова нужно было благодарить понедельник. Бульвар Перова, Авторынок и даже перекресток с Ватутина, свободно пропустили меня. Милославская – улица, на которую я повернул с Бальзака, была заставлена припаркованными автомобилями. Вокруг – дома, дома. Они растут, как грибы после дождя, панельными коробками заполняя все свободное пространство.

Заехал во двор нужного мне дома и припарковал автомобиль недалеко от парадного. Сейчас, при свете дня, здание выглядело совсем не таким угрюмым, как во сне. Обычный жилой дом, не более.

Над головой – ясное, по-зимнему почти синее небо. Из-за многоэтажек вокруг солнца не видно, и в тени домов было довольно прохладно. Вечный Троещинский сквозняк пронизывал насквозь, и я спешно застегнул куртку до горла, поднял воротник.

Поднимаясь по ступеням парадного, я испытывал странное чувство. Дежавю? Может быть, но запах гари я ощутил отчетливо.

– Вы к кому? – открыла окошко в стене справа от двери подъезда женщина преклонных лет.

– Здравствуйте, – ответил ей вежливо и добавил, подобрав лучший из возможных предлогов для дальнейших расспросов. – Я из страховой компании. Можно зайти?

– Заходите, – она открыла с пульта электронный замок двери, и я прошел внутрь. Под ногами – черный от копоти бетонный пол, а стены были покрыты сажей. Консьержка вышла из своей каморки мне навстречу.

– У вас здесь пожар был?

– У нас сегодня ночью чего только не было! – эмоционально воскликнула она.

– И что же? – заинтересованно спросил я.

– Представляете, кто-то поджог линолеум! Я в это время спала и не увидела хулиганов. Проснулась посреди ночи от того, что дышать нечем, хотела на улицу выбежать, но дверь в подъезд заклинило, и она не открывалась. Пришлось бежать наверх.

– Ничего себе, – мне почти не пришлось притворяться, выражая изумление.

– Да, но это еще не все! – увлеченно продолжила женщина.

– Хулиганы еще что-то натворили?

– Натворили, – энергично закивала она, – но не хулиганы, а жильцы из пятой. Потоп у них был, да такой, что весь этаж залило. Вода из их квартиры и потушила горящий линолеум.

– Ого!

– Так и это еще не все! – она всплеснула руками и довольная произведенным эффектом поглядела на меня, будто это она сама и поджигала и топила. Выдержав театральную паузу, она наконец выдала: – У нас еще и лифт сорвался!

– Да вы что? Никто не пострадал?

– Кто же там пострадает в три ночи? Нет, все, слава Богу, живы и здоровы. Но грохоту было! На первом и втором, а потом и на других этажах все проснулись, повыбегали из квартир, а тут и дым, и вода…

– Ночка у вас была еще та, – кивнул консьержке сочувственно.

– Это так, – согласилась она солидно. – Так что вы как раз по адресу пришли. Многие, наверное, застраховаться захотят после сегодняшних-то событий.

– Наверное, – сделал озадаченное лицо. – Но вообще я не брал с собой много договоров, потому что шел целенаправленно. Сейчас. Не помню фамилию… – я раскрыл свою папку и старательно сделал вид, что ищу какие-то документы. – На восьмом этаже они живут… Девушка там болеет…

– Это к Юрьевой, что ли? – женщину ни капельки не смутил тот факт, что я не смог сразу вспомнить, к кому шел.

– К Юрьевой? – показал, что задумался, вспоминая.

– Ну да, – уверено сказала моя собеседница. – Аленка Юрьева с восьмого. Час назад буквально ее «Скорая» забрала.

– Забрала?

– Да. В коме девочка. Люда, мама ее, приехала сегодня утром с дачи, а Алена без чувств. Хорошо, хоть сынок ее, Лешка, не остался в квартире, а бабушка его с собой на дачу забрала. Он же маленький совсем, грудничок еще.

– И куда ее отвезли?

– В БСП, – сразу ответила она.

– А Людмила?

– Она с дочкой поехала, на «Скорой».

– Ясно. Ну ладно, я тогда тоже поеду, а с новыми договорами для жильцов я, может быть, позже заеду. До свидания.

– Приезжайте обязательно. После всех этих ночных событий многие захотят застраховаться. Вот если бы еще «бычки» из окон не бросали и машины на тротуар не ставили…

Больница Скорой Помощи или БСП, если сокращенно, находилась не так уж и далеко. Думаю, что за четверть часа я туда доеду. А вообще, интересно и странно получается. Получается, все, что произошло во время ночной схватки, так или иначе отразилось на действительности: расплавленный бетон, ледяная стена и потоп от растаявшего льда, упавший лифт и даже заклиненная дверь парадного. Подобная связь сна и реальности не редкость, такое бывает, хоть и не часто, особенно когда объектами сновидений являются не обычные люди, а Плетущие. Значит, нужно будет работать максимально аккуратно, чтобы наяву никто посторонний не пострадал.

Все по той же Милославской я выехал на Закревского. Оттуда через «Метро», Монетный Двор и кладбище по улице Крайней – на Братиславскую, на которой и находится БСП. Действительно, за четверть часа я добрался до места.

Мне повезло, и я раньше никогда не был в этой больнице, как и ни в какой другой. В качестве больного, я имею в виду. Признаться, меня поразила запутанность коридоров, из-за которой какое-то время я потерял, чтобы просто сориентироваться. В кино про больницы, должен сказать, все выглядит совсем иначе: везде чисто, на потолках горят все лампы, врачи улыбаются, а вдоль стен стоят удобные стулья и диваны. Но то кино, а действительность в корне отличалась от плода режиссерской фантазии. И еще везде курили: пациенты, врачи, посетители, медперсонал. Но людей в белых халатах, дымящих везде, где только можно, было гораздо больше. Доверите ли вы свои волосы лысому парикмахеру? Вот и я о том же.

 

Глава 2

Как бы то ни было, спустя какое-то время блужданий я все-таки добрался до цели. Судя по убогости интерьера, это была палата для бесплатных больных. В окружении каких-то приборов на одной из четырех свободных коек лежала та, которая мне снилась. Темные круги под глазами и очень бледная на фоне темных, почти черных, волос кожа лица. Рядом с койкой сидела грустная женщина. У нее на руках, замотанный в одеяло, спал грудной ребенок. На звук открывшейся двери женщина обернулась. Сколько боли в ее глазах!

– Добрый день, – сказал я.

– Здравствуйте, – севшим голосом ответила она мне.

Я подошел к кровати больной с обратной от ее матери стороны и сделал вид, что изучаю показания приборов, к которым была подключена Алена. На мне – белый халат, который вкупе с уверенным поведением, сбил женщину с толка.

– Вы доктор?

– Ну а кто же? – бросил я как можно небрежнее.

– Скажите, пожалуйста, что с Аленой? У нас есть надежда?

Я оторвал взгляд от приборов и посмотрел на женщину, стараясь выглядеть максимально уверенным.

– Надежда есть. С вашей дочерью все будет хорошо.

– Слава Богу! Я знала. Слава Богу! – зачастила она, а ребенок на ее руках начал хныкать. – А то мне врач, приходивший до вас, так и сказал, что на качественные лекарства нужны деньги, а в моем случае – большие. Но откуда у нас такие деньги? Я работаю преподавателем в институте, а Алена учится на последнем курсе. Когда она еще только была беременная, жених ее, как узнал, что станет отцом, пропал.

– А ваш муж? – зачем я это спросил, к чему мне эта информация?

– Нет у меня мужа, – односложно ответила она, ничего не пояснив. – Вот и получается, что нас только трое: мы с дочкой, да Алеша.

– Не беспокойтесь, все будет хорошо.

– Я молю Бога об этом, потому что никому больше мы не нужны. А врач денег требовал, даже не сделав никаких анализов, просто в открытую так и сказал…

– Как давно ваша дочь в коме?

– Пять дней, – по ее щекам сбежали слезы.

– Вам следует поехать домой и позаботиться о внуке.

Женщина хотела что-то сказать, но осеклась и перевела взгляд на ребенка у себя на руках, будто только сейчас заметив его. А я тем временем взял за руку девушку, сделав вид, что проверяю пульс. Признаться, я тешил себя надеждой, что Алена сразу придет в себя, как только у нас состоится физический контакт. Но, увы, чуда не произошло.

– Езжайте, – сказал я, – и ни о чем не беспокойтесь. Уверен, все решится в ближайшие сутки.

– Что решится? – Людмила недоуменно посмотрела на меня. – Вы о чем?

– Я имею в виду, – поправился спешно, – что решится вопрос с необходимыми для Алены лекарствами.

– О, извините, я вас неправильно поняла, – произнесла женщина, а потом вдруг слезы с новой силой потекли по ее щекам.

– Что случилось?

Ребенок на ее руках начал плакать и кричать в полный голос.

– Я не могу уехать, – выдавила она. – У меня нет денег. Все, что было, я уже заплатила за эту палату и капельницу, и…

Решение пришло быстро, да и не такое оно было сложное.

– Я отвезу вас. Собирайтесь, – на самом деле мне здесь уже нечего было делать.

Секунду женщина неверяще смотрела на меня, а потом тихо выговорила:

– Я буду молиться за вас. Спасибо.

– Не стоит, – попытался скрыть смущение, но не знаю, получилось ли. – Мне все равно, нужно съездить на Троещину.

Уже выходя из палаты, я бросил на девушку последний взгляд и закрыл за собой дверь. И нос к носу столкнулся с человеком в белом халате, от которого неприятно тянуло табачным дымом.

– Ну что, Людмила Николаевна, вы решили вопрос с деньгами? – обратился он к женщине.

– Сейчас решим, – опередил я ее, уже открывшую рот для ответа, и добавил, обратившись к ней. – Идите к лифту и ждите меня там. А мы с коллегой обсудим этот вопрос.

«Коллега» резким движением головы откинул с глаз челку темных, маслянисто поблескивающих волос, и недоуменно уставился на меня.

– А вы кто? – и зашарил взглядом по моему халату, видимо, в поисках бейджа, а я прочитал фамилию, имя и отчество, указанные на его.

– Пройдемте, Дмитрий Юрьевич, – я зашел в палату, где находилась Алена, и врачу ничего не осталось, кроме как последовать за мной.

– Вы родственник?

– Можно сказать и так.

Он моментально преобразился, а его настороженность после упомянутого мной «коллеги» быстро улетучилась. Сейчас передо мной стоял не то рыночный торговец, не то агент по торговле недвижимостью, почуявший удачную сделку. Он бегло оглядел меня с ног до головы, оценив и недешевую одежду под распахнутым халатом, и добротную обувь. Еще немного, и я наверняка бы услышал, как у него в голове заработала счетная машинка, подбивающая сумму, помноженную на коэффициент достатка нового собеседника, которую можно с него, то есть с меня, содрать.

– Вы знаете, – начал он издалека, и я уже догадался, что он скажет, – я только что узнавал насчет лекарств для вашей родственницы, так вот… должен вам сообщить, что их стоимость отличается от той, что я озвучил ранее.

Он с честным видом сокрушенно развел руками, всячески показывая, как сильно сожалеет об этом.

– Сегодня поступили препараты, но уже по новым ценам, поэтому, – он сделал многозначительную паузу, – поэтому и цена на них изменилась.

– Вы уже знаете, что с моей родственницей? – спросил я, всеми силами давя рвущиеся на волю раздражение и злость.

– Нужно делать анализы, – солидно ответил он, – а для этого уже нужны и расходные материалы, и лекарства, и использование сложных приборов. Ну, вы понимаете, о чем я.

Он меня, что, совсем за идиота принимает?

– И какова же стоимость этих… анализов?

Человек, которого у меня язык просто не поворачивался назвать врачом, демонстративно закатил глаза, словно только сейчас пытался подсчитывать, а потом вытащил из кармана халата – я не поверил глазам – калькулятор и начал на нем что-то считать.

– Вот, – он протянул мне дешевый карманный вычислитель с отображенной на маленьком грязном дисплее цифрой.

Я, конечно, знал, что врачи и учителя в нашей стране получают маленькие зарплаты и ожидал некоей суммы наподобие взноса в «благотворительный фонд», но то, что я увидел, просто не влезало ни в какие рамки.

– Это только за анализы, чтобы узнать, что с моей родственницей? – с большим трудом, но внешне мне удалось остаться спокойным.

– Да, – кивнул он и добавил, проявив еще большую коммерческую жилку, – но здесь возможна и скидка.

Я потерял дар речи от подобного отношения. В этот момент раздался телефонный звонок, и барыга, по-другому просто не мог его называть, полез в карман, чтобы через миг извлечь из него «Айфон». Для разговора он отошел к окну.

В нашей стране невозможно отстаивать свои права в борьбе с врачами, потому что как только дело доходит до суда, на их защиту встает вся система, и что-либо доказать перестает быть возможным. Таинственным образом исчезают карточки больных, учетные записи, даже обязательная фиксация телефонных звонков. Победить систему просто невозможно, будь ты хоть трижды самый грамотный и прекрасно подготовленный юрист. Однако это совсем не означает, что все врачи – барыги и коммерсанты. Отнюдь. Среди них много достойных людей, которые работают, следуя своему призванию и помня данную ими клятву.

– Ну что? – он уже закончил разговор и выжидающе посмотрел на меня.

Я достал из внутреннего кармана портмоне, в котором ношу документы. Глазки человечка алчно заблестели при его виде, но вместо денег я вынул из него сложенный вчетверо лист бумаги салатового цвета.

– Что это? – недоуменно покривился он.

– Это медицинская страховка, – ответил я. – Она покроет все расходы.

– О, – протянул тот, даже не прикоснувшись к бумаге, и брезгливо поджал губы. – По этой страховке мы не сможем обеспечить вас необходимыми препаратами.

– Не понял.

– Тут и понимать нечего. При лечении по медицинскому полису вам предоставляются лекарства, которых в нашей больнице нет, а те, что есть, не входят в список оплачиваемых страховкой препаратов, – выдал барыга, как по заученному.

– Моя страховка оплатит любые лекарства, – начал я, потому что именно так дело и обстояло – я не скупился каждый год страховать свое и родных здоровье на самых расширенных, пусть и недешевых условиях. К тому же, существовала еще и наше собственное страхование, Плетущих. И те деньги, которые я заплачу из личной страховки, будут мне позже возмещены. Однако человек в халате не дал мне договорить, перебив на полуслове.

– Мы по страховке не лечим, – отрезал он. – Я уже объяснил, почему. Если вы не хотите платить, то… – последовала многозначительная пауза.

– Что «то»? – переспросил я.

– То вы должны покинуть больницу вместе со своей родственницей, – и солидно так сложил руки на груди.

– Я бы хотел встретиться с вашим руководством, – невероятно, но мне снова удалось сдержаться.

– Завотделением в командировке, – отмахнулся барыга недовольно, – а главврач в отпуске. Я вам уже сказал, что ваша страховка не поможет. Если у вас все, забирайте вашу больную.

– Договорились, – кивнул я. То, что гаденыш не собирался воспользоваться страховкой, окончательно утвердило меня в мысли, что он занимался лишь вымогательством, ведь все платежи по полису будут проходить мимо него, «по белому». – Подгоняй «Скорую» к выходу, чтобы отвезти больную обратно домой.

Он не ожидал такого поворота, но сразу нашелся с ответом.

– Увозите ее сами. Все машины заняты, – сказал, но не ушел. Барыга явно ждал, что я пойду на попятный или, что вернее, он просто наслаждался моментом своего ничтожного триумфа. Дав понять, что разговор окончен, обошел меня и направился к выходу из палаты.

Мне не нужно было совершать лишних движений, мне нужно было только вытянуть руку, когда он, едва не толкнув плечом, прошел совсем близко.

– Ой! – пропищало ничтожество, когда я схватил его ниже пояса, сжав рукой то, чем обычно делают детей.

Он сразу потянул руки и попытался разжать мою хватку, но другой рукой я схватил его за кадык и несильно сдавил, прекрасно представляя, какие при этом возникают ощущения. Сдавил и сразу ослабил, но это подействовало, и жалкий червяк больше не пытался ослабить хватку моей правой руки, которой я держал его за гениталии. Он схватился в ту, что вцепилась ему в горло.

– Руки! Руки убрал! Убрал руки! – злым шепотом прокричал я ему в лицо, и барыга послушно опустил руки. – Выбирай: яйца или голос.

Он попытался что-то сказать, но слова дались ему с болью, и ничтожество только в ужасе выпучило глаза. Кожа на его круглой, отъевшейся харе побледнела и покрылась потом, зрачки расширились, а сам он захрипел что-то про милицию и прокуратуру. Пусть похрипит, а я тем временем снова на несколько секунд сдавил пальцы правой руки, и натужный хрип перешел не то в стон, не то в скулеж.

– Мне встречалось достаточно много достойных врачей, – цедил я каждое слово, – которых искренне уважаю, как за их профессионализм, так и за их человеческие качества. У тебя, урод, нет ни того, ни другого. Ты не врач. Ты торговец, но даже торговать не умеешь, а только вымогаешь деньги у оказавшихся в безвыходном положении людей.

Существо уже не скулило. Теперь у него по щекам в два ручья бежали слезы.

– Поднял глаза! На меня смотри! Смотреть, я сказал! – я сдавил пальцы обеих рук, призывая к послушанию, и барыга поднял на меня свои глазки, нет, один глаз – второй ему закрыла челка. – Значит так. Мы сделаем следующим образом. Сейчас ты, наконец, решишь, без чего будешь жить дальше: без члена или без голоса.

Ничтожество принялось отчаянно хрипеть, силясь что-то сказать, и я ослабил хватку на его горле.

– Кхе-кхе… нет… кхе… пусть остается… кхе-кхе… ваша страховка…

Я снова сдавил пальцы, прервав его.

– Похоже, ты не понял. Ты от лечения по страховке отказался, поэтому этот вопрос уже не обсуждается.

Он округлил глаза и снова захрипел.

– Что? – ослабил пальцы левой руки.

– Кхе-кхе… я… бесплатно… кхе-кхе… все оплачу…

– Ответ неверный, – опять сжал его горло. – От тебя сейчас требуется только выбрать. Моргни левым глазом, если выбираешь голос или моргни правым, если яйца. Давай!

Барыга отчаянно выпучил глаза и захрипел, пытаясь что-то сказать, но при этом не моргнуть ни одни глазом. Так не могло продолжаться долго, и пот, заливающий ему глаза, а также непрестанно льющие слезы, заставили существо моргнуть сразу обоими глазами.

– Значит, ты выбираешь и то, и другое?

Ничтожество попыталось отрицательно мотнуть головой, но сделать этого просто не смогло – мои пальцы, сжимавшие его горло, надежно блокировали все движения.

– У тебя три секунды, говнюк. Выбирай! Или останешься сиплым кастратом.

Конечно, я не собирался его калечить, но и оставлять здесь Алену стало просто бессмысленным. Тем более что причина, по которой она находилась в коме, мне итак прекрасно известна. А вылечить девушку этот урод однозначно не сможет. Все решится в ближайшие сутки, как я и сказал Людмиле, ее матери. Нужно только как следует проучить этот кусок дерьма, по недоразумению являющийся врачом, что я, собственно, уже сделал. Осталось только его отключить, чтобы у меня была возможность спокойно уйти.

Я сместил пальцы на его горле и прижал сонную артерию. Не обращая внимания на отчаянный скулеж, начал отсчитывать про себя секунды: «Одна, две, три…» За спиной раздался звук открывающейся двери.

– Что здесь происходит?!

Я сразу отпустил горло барыги и разжал пальцы правой руки, удерживавшей его за гениталии. Обернулся. Получив долгожданную свободу, ничтожество попыталось рывком уйти от меня, но ноги его подвели, и он, неуклюже взмахнув руками, упал на пол.

– Что здесь происходит, я спрашиваю? – в палату зашел мужчина лет пятидесяти в идеально белом халате. Его темные волосы белели на висках серебром, а из-под кустистых бровей на меня цепко уставились два колючих глаза.

– Думаю, что ваш подчиненный вам все объяснит, – спокойно ответил я, развернувшись к нему лицом.

Врач отпустил меня взглядом и посмотрел на барыгу, с трудом поднимавшегося на ноги. Вот только глаза у доктора при этом стали совсем недобрыми.

– Что, Плущенко, допрыгался?

Ничтожество захрипело в ответ, пытаясь что-то ответить. Должен сказать, я не ожидал такого поворота. Видимо, урод уже успел достать своего начальника, по крайней мере, именно так я понял происходящее. Надеюсь только, не тем он его разозлил, что не делится деньгами.

Доктор с седыми висками снова посмотрел на меня.

– Сколько?

– Извините? – переспросил я.

– Сколько он у вас требовал?

– Вот вы о чем.

– Об этом самом! – врач уже и на меня повысил голос.

– Я правильно понял, вы его непосредственный начальник?

Вопрос оказался неожиданным и на секунду сбил с толку все сильнее заводящегося доктора.

– Да, он мой подчиненный, – уже спокойней произнес он. – Я заведующий этим отделением, Кожемякин Лев Эдуардович.

– Приятно познакомиться, – кивнул я, не спеша представляться в ответ. – А я родственник больной.

Наконец, ничтожество поднялось на ноги, но вместо того, чтобы удирать от меня и прятаться за спиной старшего коллеги и своего начальника, наоборот, отодвинулся еще дальше, в самый угол. Я наклонился и подобрал с пола калькулятор, на дисплее которого все еще отображалось число, обозначавшее цену. Протянул его мужчине.

– Что это? – он посмотрел на меня в недоумении, но сделал шаг и принял из моих рук счетную машинку.

– То, о чем вы спросили, – пожал я плечами.

Доктор опустил взгляд на экран, и глаза его округлились. Это длилось всего секунду, а когда он снова поднял глаза, я увидел в них только злую решимость. Врач достал из кармана сотовый, набрал на нем номер и после секундной паузы резко бросил в трубку:

– Светочка, это я… Да. Готовь приказ на Плущенко… да. Нет, по статье. Все, – и закончил короткий разговор.

Круто же он! Теперь Лев Эдуардович вызывал у меня только уважительную симпатию. А барыга, забившийся в угол, даже не пискнул в свою защиту.

– Ты у меня, гаденыш, до конца жизни будешь котов кастрировать, – выдал вдруг завотделением, зло глядя на пухлолицее ничтожество. – Это была последняя капля. Нет, ты даже котов кастрировать не будешь. Я позабочусь, чтобы ты смог только коров осеменять в самом забитом колхозе. Врачом ты уже работать не будешь, обещаю тебе! – Лев Эдуардович кричал в голос, но буквально через несколько секунд как-то сразу успокоился и продолжил уже гораздо тише: – Зайдешь в отдел кадров и заберешь свою трудовую. Пошел вон. – Врач сдвинулся в сторону, и барыга спешно шмыгнул мимо него, умудрившись при этом держаться и за горло, и пах.

– Вы не представляете, как он меня достал, – обратился уже ко мне доктор. – Мажор, чтоб ему пусто было! Сынок влиятельных родителей и очень мною уважаемых людей. Я их хорошо знаю, а сын у них – дрянь. Решил в доктора поиграть. Мало того, что бестолочь редкая, так еще и наглый не в меру. На что он у вас деньги вымогал, на анализы?

– На них, на лекарства и еще на что-то, уже не помню.

– Это его любимая фишка, как нынче говорит молодежь. Ко мне уже два десятка пациентов обращалось с жалобами. Уволить пытался, но отец вмешался, упросил оставить… И ведь только вчера было, – Лев Эдуардович сокрушенно покачал головой.

Забирать Алену не пришлось. После того, как я продемонстрировал Льву Эдуардовичу медицинский полис, он с ним ознакомился и заверил, что моя страховка покроет все расходы, связанные как с лечением, так и с содержанием больной.

– Времена нынче сами знаете, – спокойно сказал доктор. – Это при Союзе все бесплатно было, а сейчас только декларируется.

– Именно поэтому у меня и есть медицинская страховка, – кивнул я.

– И дорого нынче на таких условиях страховаться? – заинтересованно спросил он.

– Здоровье дороже.

– Да, вы правы, – и добавил: – Если вы не против, я переведу вашу родственницу в другую палату.

– Зачем? – удивился я.

– Там условия лучше, да и вам ведь все равно платить не придется.

Конечно же, я был не против, поэтому легко согласился на предложение Льва Эдуардовича. Тем более, если у меня ночью ничего не получится, пусть уж тогда Алена будет в больнице.

 

Глава 3

Уладив все формальности, я вместе с Людмилой и ее внуком покинул больницу. Как и обещал, отвез их на Троещину, заверив напоследок, что все будет хорошо. Приехав домой, припарковал автомобиль – повезло, свободное место во дворе нашлось сразу.

Набрал Марину Яковлевну, но женский голос сообщил о недоступности абонента и попросил перезвонить позже. Надеюсь, у нее все хорошо. Настолько, насколько это вообще сейчас для нее возможно. Позвонил Соне, и та сразу взяла трубку.

– Привет.

– Привет. Как дела?

– Неплохо. Едем в поезде.

– Отлично.

– Как дела у тебя?

– Надеюсь, сегодня с одним делом разберусь окончательно.

– С каким?

– С тем, которое касается жизни и смерти.

– Это серьезно. Встречаемся как обычно? – Соня имела в виду наше с ней место встречи во сне.

– Не уверен, – высказал я сомнение, – насколько это целесообразно.

– Ты о чем?

– О том, что вам ночью еще границу пересекать, а значит, придется проснуться.

– Ах да, я и забыла. Подожди секунду, я проверю расписание движения поезда.

В трубке раздались приглушенные голоса, а потом я услышал Рыжего.

– Макс, привет!

– Привет, Семен!

– Прикинь, мы в СВ едем!

– Ого.

– Вот и я сказал то же самое, когда попал в купе. А Соня говорит, что не привыкла ездить в битком набитом вагоне, слушать чужой храп и дышать ароматами чужих носков.

– Ты свои уже спрятал?

– Макс, я уже успел ноги помыть!

– Тебе посочувствовать?

– Очень смешно. Нет, не надо мне твоего сочувствия. Мне нужно только завидовать, понял? Ха-ха! – он успел коротко рассмеяться в трубку, а потом ее снова взяла девушка.

– Семен тебе уже пожаловался?

– Ты удивишься, но нет.

– Может и получиться из него человека сделать, – и добавила, но уже серьезно: – Ты был прав насчет границы. Но, в принципе, мы пересекаем ее немногим раньше полуночи, поэтому, может быть, стоит заняться твоим делом всем вместе, после границы?

Я задумался над ее словами. С одной стороны, работать втроем несоизмеримо легче и безопаснее, чем в одиночку, но, с другой стороны, в таком случае исчезает запас времени. Сегодня ночью на лбу Алены должна быть «двойка» – это значит, что ей осталось жить всего два дня.

– Идея сама по себе неплоха, но я откажусь.

– Тебе виднее, – не стала спорить она. – Но надеюсь, ты совсем не откажешься от помощи?

– Поясни.

– Мы встретимся, где скажешь, и будем с тобой, пока не придет время проснуться.

– Согласен, – я думал недолго.

– Где встретимся?

– Я вытяну вас к себе сам.

– Договорились.

– Тогда до встречи.

– До встречи.

– Семену привет и не обижай его сильно.

Смех в трубке и короткие гудки.

Ноябрьский вечер хозяйничал вовсю. Несмотря на ранний час, солнце уже село, и все вокруг утонуло в густых желтоватых сумерках уличных фонарей. Глядя на выезжающую со двора машину, я прикидывал в уме план дальнейших действий. Сначала я отдохну. После буду работать. Жаль, что помощь друзей будет неполноценной, но надеюсь, за отведенное время мы успеем справиться. Ну а если нет… Там видно будет.

Жена и дочки встретили меня в дверях, обняли и поцеловали. Горячий ужин уже ждал, и я не обманул его ожиданий. Короткий отдых перед работой нужен был, в первую очередь, для сознания – оно должно быть ясным. Любимая недоуменно посмотрела, как я собирался ко сну, когда младшая еще достаточно энергично бодрствовала. Объяснил, что устал и отправился спать. Я погрузился в бессознательное состояние, и полтора часа пролетели, как один миг. Проснувшись, я был готов к предстоящей работе. Разум был ясен и чист. И я заснул по-настоящему.

Едва погрузившись в сон, я тотчас почувствовал жадные объятия чужой воли. Ничего неожиданного. Я был готов к этому, но обнаружить противника, к сожалению, не смог. С отстраненным любопытством я наблюдал за тем, как он формирует, строит реальность, отличную от той, что мне была нужна. Я противостоял попыткам затянуть меня туда с холодным спокойствием. Мой враг попытался давить, но у него ничего не получилось. Все его старания разбивались о стену моей ледяной решимости. Вообще, возникло ощущение, что мне противостоял не очень опытный и искушенный Плетущий. Я буквально ощущал, как его разрывали собственные чувства, и как они мешали ему работать. Натиск не ослабевал ни на секунду, и я сделал попытку определить чужие эмоции. В следующий миг меня захлестнула чужая ненависть и злая обида. На короткое мгновение они даже сбили меня с толку, но не более того. Я снова был спокоен, мой разум оставался чист от посторонних мыслей, а сознание работало, как бездушная вычислительная машина. Потом у меня появилась интересная мысль. Время уходило, и я решился на откровенно авантюрный шаг – позволил реальности, созданной чужой волей, окружить меня.

… Слепой и безотчетный ужас гнал меня по улице. В лицо резкими порывами бил ледяной ветер. Голые деревья, стоящие вдоль дороги, гнулись и тоскливо скрипели под его натиском. Свинцовое небо зависло, кажется, над самой головой, заставляя пригибаться еще сильнее. Дорога под ногами ползла медленно и неохотно поддавалась моим отчаянным усилиям. Я споткнулся и едва не упал на землю, но в последний миг успел удержать равновесие и продолжил безумный забег. Ватные ноги едва поднимались от земли, а легкие в груди горели огнем, как будто мне не хватало воздуха. Тьма настигала и тянулась ко мне… Стоп! Хватит! Нет! Я остановился и обернулся, чтобы встретить лицом опасность. Но там ничего не было. Обычная улица, обычные дома. Никакой тьмы. Привел в порядок дыхание. Навеянные ужас и страх исчезли, чтобы уступить место растущему раздражению. Второй раз меня попытались поймать на одном и том же. Это было бы смешно, если бы не злило так сильно. Огляделся, «созерцая», но в сером ничто увидел только сгусток тьмы где-то впереди и слева, а вот Плетущего нигде не было. Жаль. Ладно, посмотрим, что там меня ждет. Я начал плести, работая с реальностью этого сна, и успокоил ветер. Нормально, теперь можно было идти. За несколько минут спокойной ходьбы я добрался до такого знакомого дома. Зеленая краска на его стенах во многих местах облупилась и осыпалась. В окнах не осталось ни единого целого стекла, а за рваными тряпками занавесок притаился густой мрак. Я прекрасно помнил, что меня там ждало в прошлый раз. Вот только я сомневался, что сегодня все закончится так безобидно. Повинуясь моей воле, дом вспыхнул, как спичка. Яростное пламя полностью охватило его всего за несколько мгновений. Оно грозно взревело и потянулось высоко вверх, окрасив в живые краски серую унылость вокруг. Раскаленными волнами на меня накатил сухой жар, и я отступил на десяток шагов. Вдруг из огня донесся страшный вой, от которого по спине пробежал ледяной озноб. В следующий миг из ревущего пламени, проломив стену дома, вырвалось нечто большое, но преодолев всего несколько метров, упало. Спустя секунду оно исчезло. С громким треском обвалилась крыша, вызвав настоящий фонтан из искр, взлетевших высоко в воздух. Еще через минуту у огня не осталось пищи, и он начал угасать, а я больше не подстегивал его.

Вот и все. Здесь меня больше ничто не держало.

Мне нужна была стена. Самая обычная стена. Я зашел во двор соседнего дома и направился к входной двери. Собственное подсознание, похоже, играло со мной в некие причудливые игры, потому что на белой стене дома выделялась яркая зеленая дверь. Хмыкнул себе под нос и взялся за ручку. Я совершенно точно знал, куда мне нужно, поэтому сильно удивился, когда, открыв дверь, обнаружил за ней совсем другое место. Вместо ночного города за порогом начинались непролазные джунгли. Меня тотчас окутали незнакомые и резкие запахи, а теплая влажность накатила сырыми волнами. В воздухе запорхали большие красивые бабочки, одна из которых умудрилась вылететь из двери. Она облетела меня и вернулась обратно. Я закрыл дверь. Снова сконцентрировался, представив место, куда мне нужно было попасть. Я плел тщательно и аккуратно, ошибки быть не должно. Открыл дверь. Вот теперь результат тот, что нужен. За порогом был ночной город, его освещали редкие желтые фонари и краткие небесные вспышки. Без труда различил отдельные здания, улицу и даже автобусную остановку. Глубоко вдохнув, шагнул внутрь. Но вместо того, чтобы ступить на твердый асфальт, я по пояс провалился в высокую траву. Проклятье! Со всех сторон меня окружили джунгли. Гадство! Все-таки удалось сбить меня с пути.

Прежде чем что-либо предпринимать, я «созерцал». Твари – увидел их сразу, но они были не близко. Еще люди или Плетущие – трудно определить, нет, скорее, обычные люди, но с развитым Даром. Двое или трое, не ясно – вокруг них много тварей. Огляделся вокруг уже обычным зрением. Да уж… Тесак, длинный и острый, появился в руке. За несколько ударов я проложил себе тропу до ближайшего дерева. Оно оказалось настолько огромным, что вряд ли его ствол могли бы обхватить пятеро. Я принялся плести, и через какое-то время прямо в древесине появился идеально ровный прямоугольник двери. Взялся за ручку, но в последний момент задумался. Путь через дверь идеален, если нужно попасть в какое-то конкретное место. Не нужно прокладывать дорогу через множество чужих сновидений, не нужно терять на это массу времени. Мой противник, судя по всему, прекрасно знает, куда я держу путь, и всячески мешает мне. Ну а ставить искусственные помехи при работе другого Плетущего с дверями – дело несложное. Где гарантия, что в этот раз меня не забросит куда-нибудь в менее приятное место? Что мне не придется спешно просыпаться и начинать свой путь заново? Настроившись нужным образом, я снова «созерцал». Нет, ничего не изменилось: темная масса тварей осталась на прежнем месте, как, впрочем, и люди. Ни одного Плетущего поблизости не было, хотя он вполне мог находиться где-то за тварями. Я сморгнул, вернув обычное зрение. В немом раздражении сплюнул на землю, поправил бронежилет и отступил от двери. Сколько мне нужно будет времени, чтобы добраться до места не используя переход через дверь? От получаса до часа, не больше. Некритично. Но сначала я найду тварей и выясню, что за люди с ними путаются. Или они нуждаются в помощи?

Душные и влажные джунгли неохотно пропускали меня, но, так или иначе, другого выбора у них просто не было. Я был настроен крайне решительно, поэтому даже не стал утруждать себя прокладывать дорогу через заросли. Повинуясь моей воле, они расступились сами, а влажная земля под ногами, словно сама, понесла меня вперед. Я даже вспотеть не успел, когда крайние деревья отпрянули, открыв вид на небольшое поселение из пары десятков убогих лачуг. Что-то мне это напомнило. Но сейчас я смотрел совсем не на хижины, расположенные в полусотне метров от меня и не на полуголых людей из них выбегающих. Мой взгляд зацепился за высокий цветок красного цвета, чья необычность форм сразу привлекла внимание. Как там Клаус говорил, когда он прятался под обликом Семена? Крысолов. На латыни: Некентес как-то там, а вот «крысолова» я запомнил. Хищный цветок, плотоядный. И растет он только в одном месте на Земле, на Филлипинах, на каком-то из островов. И что это значит? Все повторяется? Или мой враг лишь копирует, не в состоянии придумать ничего нового? Какая разница? Я же не собираюсь уничтожать тут все живое.

Жители поселения столпились у крайних хижин и не спешили приближаться. Среди них не было ни женщин, ни детей – одни лишь мужчины. Их тела покрывали причудливые татуировки, а руки каждого сжимали странное оружие, напоминавшее не то колесо от телеги, не то корабельный штурвал. Воинов было не больше полусотни, но они не выказывали ни малейших признаков агрессии. Странно.

Что-то изменилось в окружающем мире, в этой реальности. У меня появилось смутное беспокойство, опасение, но ни то, ни другое не было вызвано тварями в поселении. Это что-то совсем другое. Я собрался оглядеться «созерцая», но в этот момент ряды аборигенов расступились, и показались новые персонажи. Их оказалось трое, незнакомых мужчин среднего возраста. На них были костюмы песочного цвета и высокие сапоги. На голове каждого – пробковый шлем времен колониальной Англии. Я вздрогнул, когда до меня донесся треск разламывающейся древесины. Он исходил с той стороны, откуда пришел я, но звучал еще достаточно далеко, чтобы мне стоило по этому поводу волноваться. Вот – снова, будто некто огромный ломился сквозь лесную чащу.

Тем временем троица людей с помощью аборигенов, вооруженных хатисами, принялась суетливо возводить укрепления. Воины притащили какие-то бревна, доски и принялись возводить баррикады перед хижинами. Снова за спиной раздался страшный треск, и на этот раз он показался заметно ближе. Шум кого-то огромного, проламывающегося сквозь джунгли, становился все громче. Или это не один, а стая более мелких созданий? Мне невольно вспомнился сон Миши, где мы точно так же, как и те трое, пытались защитить поселение от нападавших тварей. В руках людей появилось оружие. Внешне оно напомнило обычные винтовки начала прошлого века. Ого! А это уже серьезно. Теперь нельзя спускать с них глаз. А вообще, возникла не очень хорошая ситуация, как ни крути: с одной стороны сквозь джунгли ломилось что-то огромное или, скорее, стая каких-то монстров поменьше; с другой стороны находились уже знакомые мне твари и трое незнакомых людей, вооруженных огнестрельным оружием. Если это не Плетущие, то, как минимум, крайне одаренные люди. Как бы то ни было, но маячить у них на виду было нельзя.

Я прислонился спиной к широкому дереву – оно скроет меня от людей с их винтовками – и повернулся лицом к джунглям. Собрался «созерцать», чтобы, наконец, понять, с чем мне придется иметь дело, но не успел. Все произошло слишком быстро. Валя и ломая деревья, появился огромный змей. Его белоснежную чешую не могло испачкать ничто: ни сок деревьев, ни пыльца ярких и больших цветов, ни влажная земля. В следующую секунду его пронзительные голубые глаза нашли меня, и он замер на миг, а потом буквально выстрелил всем телом, за долю секунды преодолев разделяющее нас расстояние. Я зря опасался, что Страж попытается ткнуться в меня мордой или потереться, или как-то по-другому проявить внимание. Он замер в полуметре, опустив свою огромную голову к самой земле. Не скрывая самых теплых и радостных чувств, я положил раскрытую ладонь на прохладную чешую. Ответная волна эмоций миллионами солнечных зайчиков охватила меня, и в голове появились чужие мысли.

– Друг! Наконец-то я нашел тебя! Как здорово, что мы снова встретились!

– Я тоже рад нашей встрече, – сказал вслух, поглаживая прохладную и твердую, как самая крепкая сталь, чешую.

Страж повернул свою голову, и теперь на меня уставился огромный голубой глаз с узкой вертикальной полоской зрачка. У меня перехватило дыхание от нахлынувших воспоминаний, а в голове снова тихо зашелестели тысячи чешуек:

– Здесь опасно! Друг, тебе нужно уходить!

Меня тронула забота этого удивительного существа, но вслух я сказал:

– Я знаю, что здесь опасно…

– Нет, нет! – перебил он меня. – Здесь очень опасно! Уведу тебя отсюда! У людей в руках – смерть!

– Я и это знаю, поэтому сначала я должен разобраться в происходящем.

– Боюсь за тебя, Друг! Буду защищать тебя! Не бойся!

– А я – тебя, – коротко ответил ему и выглянул из-за дерева, за которым стоял.

Никаких изменений за последнюю минуту не произошло: твари и троица людей, вооруженных винтовками, все также прятались за спешно возведенными баррикадами. С аборигенами все ясно – их необходимо уничтожить, но кто эти трое? Жаль, что приходится терять время, но разобраться в происходящем необходимо. Если люди не имеют к тварям никакого отношения и встретились случайно, то нельзя их оставлять вместе с монстрами. Ну а если неизвестные оказались с аборигенами рядом не случайно, то пусть пеняют на себя.

В руках у меня появилась деревянная палка с прикрепленной на конце белой тряпкой. Высоко подняв ее над головой, я вышел из-за дерева и направился в сторону людей. Они должны понять меня правильно, ну а если нет, то я был готов к любым действиям. Преодолев половину расстояния до ближайших хижин, остановился в ожидании переговорщиков. Почти сразу из-за баррикад появилась вся троица, но пошел ко мне только один из них. Его сопровождал воин с хатисом в руках. По взмаху моей руки человек и тварь замерли в десятке метров.

– Ближе не нужно, – сказал я.

Абориген внимательно следил за каждым моим движением. Хатис в его руках был направлен основным, самым длинным, лезвием вниз, но я помню, как ловко твари владеют своим оружием, поэтому не сводил с воина взгляда.

– Извольте объяснить, – вдруг произнес человек. – Почему вы нападаете на нас?

– Еще никто ни на кого не нападал, – ответил я, спокойно встретив его взгляд. Потом спросил сам: – Кто вы такие? И что здесь делаете?

– Мы мирные путешественники и волею случая оказались в этом поселении. Его жители попросили нас о помощи, и мы не смогли отказать, – также спокойно ответил мой собеседник, не выказав никакой агрессии.

– Ясно. И много в этом поселении детей?

Человек хотел что-то сказать, да так и замер с открытым ртом.

– Тогда, может быть, много женщин или стариков?

– Какое это имеет отношение к предмету нашего разговора, сэр? – наконец он нашел, что ответить, а я только сейчас вспомнил, что оружие в его руках – это «Энфилд», основное оружие колониальных войск ее Величества. А сам человек был одет именно так, как и одевались в те времена британцы, оказывавшиеся в Африканской саванне, густых джунглях Индии или на обширных просторах Австралии.

Страж, которого я оставил на прежнем месте, постоянно передавал призывы о немедленном возвращении и о грозящей мне опасности.

– Самое непосредственное, сэр… – пауза в моем ответе заставила человека представиться.

– Сэр Эдвард Милсберри младший к вашим услугам, – он правильно понял мой намек.

Удивительно, но человек, назвавший свое имя, не проснулся, хотя вспомнить собственное имя – самый надежный способ заставить проснуться любого. Почти любого.

– Сэр Эдвард, вы Плетущий? – прямо спросил я.

Его глаза округлились, и британец резко ответил:

– По-вашему, я похож на ткача, сэр… – настала его очередь делать многозначительную паузу.

Однозначно, этот сэр Милсберри является неосознанным Плетущим. То есть ему хватает власти управлять собственным сновидением, осознавать себя в нем, но не более того. По крайней мере, других Плетущих, которые могли бы искусственно «стабилизировать» его присутствие, кроме меня, поблизости не было.

– Вы знаете, кто ваш спутник, и как называется его племя? – спросил я, проигнорировав завуалированное приглашение представиться.

– Они находятся под нашей защитой, – человек ответил, искусно спрятав недовольство моим нежеланием представиться.

– Неужели я кажусь таким опасным? – я развел пустые руки.

– Вы – нет, но за вашей спиной притаилось страшное чудовище огромных размеров, которое способно уничтожить это поселение.

– Какое сегодня число, сэр Эдвард?

Неожиданный вопрос сбил его с толку, но, следуя традициям английского воспитания, британец моментально взял себя в руки и умудрился ответить так, словно искренне сомневался в моем здравом рассудке.

– Седьмое мая одна тысяча девятьсот первого года, сэр.

Забавный фокус. Сэр Эдвард сейчас видит сон про будущее. Впрочем, такое бывает, хотя сам я никогда с подобным не сталкивался.

– Почему вы здесь? – обратился я с вопросом уже к аборигену.

Воин колебался всего секунду, но ответил:

– Так велел наш Хозяин.

Британец не смог скрыть удивления и в изумлении поглядел на своего спутника. Он хотел что-то сказать аборигену, но я не дал ему, продолжив расспрашивать тварь.

– Какова ваша цель пребывания здесь?

– Мы ждем, – равнодушно ответил тот.

– Сэр Эдвард, настоятельно прошу вас, позовите сюда ваших друзей. Это очень важно.

Я не мог атаковать тварей, пока среди них находились люди. И хоть они не являлись полноценными Плетущими, кто знает, выкинет ли их из сна в случае смертельной опасности, как выкинуло бы обычных людей.

– На все ваши вопросы я могу ответить и сам, сэр Незнакомец, – вскинул подбородок британец.

– Им грозит серьезная опасность. Прямо сейчас, – я предпринял еще одну попытку.

– Если вам больше нечего сказать, я вернусь к своим спутникам, чтобы мы вместе смогли помочь несчастным жителям отразить нападение того огромного монстра, что прячется за деревьями.

– Вы помните, как здесь оказались, сэр Эдвард? – бросил я ему уже в спину.

Человек замер неподвижно и через несколько секунд обернулся, чтобы недоуменно взглянуть на меня.

– Это ваш сон, и здесь с вами может случиться, что угодно. В том числе и подлый удар в спину от тех, кого вы так упорно собираетесь защищать.

После этих моих слов воин, стоявший рядом с ним, дернулся. Мышцы на его руках напрягаются, готовясь вскинуть оружие и нанести удар. Я был готов к этому. Уши заложило от резкого перепада давления, когда я ударил в тварь воздушным кулаком. Удар вышел не очень сильным, лишь сбил воина с движения. Я не собирался убивать его немедленно, потому что справедливо опасался нападения на оставшихся в поселении двух людей. Мне нужна была видимость, что все в порядке, и переговоры продолжаются. За те мгновения, что тварь оказалась под ударом, из-под земли выстрелили и стремительно выросли сразу десяток вьюнов. Они моментально опутали руки, ноги и тело воина, лишив того возможности двигаться. Одновременно и даже чуть раньше поднялся легкий туман. Он застелил зеленую траву и неохотно потянулся вверх, скрыв от взоров наблюдателей происходящее.

– У вас совсем мало времени, чтобы спасти ваших друзей, – бросил я сэру Эдварду. – Зовите их быстрее!

Британец, удивленно вытаращившийся на своего сопровождающего, вздрогнул от звука моего голоса, секунду смотрел на меня, а потом, наконец, принял решение.

– Энтони! Бенжамин! Подойдите, прошу вас! – и добавил уже тише, обратившись ко мне: – Надеюсь, сэр Безымянный, вы все сейчас объясните.

– Не сомневайтесь, – а сам внимательно следил за людьми, двумя смутными силуэтами приближавшихся к нам.

Короткий, но сильный, порыв бокового ветра разорвал влажную пелену тумана, и в этот миг тварь, которого опутали мои вьюны, упала на землю.

– Быстрее! – закричал я, уже не таясь. – Бегите!

Два человека уже преодолели половину разделяющего нас расстояния, но после моего крика замерли на месте. В этот же момент твари, увидевшие, как их парламентер упал на землю, без единого звука сорвались в атаку.

– Бегите! – подхватил мой крик сэр Эдвард, но его друзья вместо того, чтобы направиться к нам, начали пятиться, неправильно истолковав призыв своего товарища.

Людей с тварями разделяло не больше полутора десятков метров, когда, мелькнув белой молнией, между ними возник Страж. Ему даже не пришлось атаковать. Он просто раздавил воинов своим весом. Одновременно с этим, с земли у наших ног вскочил освободившийся от опутавших его растений абориген. Сверкнул занесенный для удара хатис, но атака захлебнулась, едва начавшись. Вьюны, которые он разрезал, успели раньше. Они тугими канатами обвили воина и опрокинули его на землю. Он судорожно вцепился в горло, пытаясь освободить его от смертельного захвата. Еще несколько секунд тварь боролась, а потом затихла, несколько раз конвульсивно вздрогнула и исчезла.

Поднявшийся ветер окончательно развеял туман, и нашим взорам предстала совершенно пустынная поляна без следа присутствия тварей. А Страж, уничтожив их, не остановился: он ворвался в поселение, руша и ломая жалкие хижины, как карточные домики. До нас донеслись звуки разрушений, а спутники сэра Эдварда, постоянно оглядываясь, наконец, подошли к нам. Рядом судорожно вздохнул британец. Понял ли он, какая опасность ему грозила?

– Я буду признателен вам, сэр, если вы назовете мне свое имя, – обратился он ко мне. – Потому что я должен знать, кому я обязан своей жизнью.

Вряд ли теперь удастся уйти от ответа, но все-таки я нашел способ.

– К сожалению, по определенным причинам я не могу назваться. Однако вы можете называть меня Оружейником. Этого будет достаточно.

Британец и его спутники странно посмотрели на меня.

– Я уважаю данный вами обет, – он меня неправильно понял, – и уверен, что незнание вашего подлинного имени не исключает мою искреннюю благодарность, сэр Оружейник.

Я ничего не успел ответить, потому что сначала сэр Эвард Милсберри, а потом и его друзья: Энтони и Бенжамин – исчезли на моих глазах.

– Надеюсь, в следующий раз вы будете более осмотрительны в выборе случайных знакомых, – сказал я в пустоту. – И не стоит благодарности.

Слышал бы сейчас Рыжий, как разговаривают джентльмены. Я невольно хмыкнул, представив себе Семена, отпускающего всевозможные «буду признателен» и «искренне благодарю». Раньше небо упадет на землю, чем Рыжий выдавит из себя что-нибудь подобное. Однако лучше любых слов и уж тем более манер за себя говорят поступки. В этом Семен даст фору любому джентльмену, как бы хорошо воспитан тот ни был. Мой друг спасает жизни, и больше здесь нечего обсуждать.

Оставляя широкую борозду во влажной траве, а местами и вовсе вспахивая землю, ко мне приблизился Страж. До меня донеслись его мысли:

– Никто не выжил! Испугался за тебя, Друг!

Привычным уже движением протянул руку и положил раскрытую ладонь на белоснежную чешую змея. Наверное, мне никогда это не надоест.

– Спасибо, Друг, – улыбнулся я ему. – Ты здорово помог.

Волна теплой радости вперемешку с неподдельным беспокойством накатила на меня, и снова тихим шелестом зазвучали его мысли:

– Буду с тобой! Так будет лучше!

Почему бы и нет?

– Хорошо, – ответил я ему.

Змей подтянул хвост к своей голове и приглашающее поглядел на меня своими голубыми глазищами. Я колебался всего секунду, да и то – больше от неожиданности. Со странным чувством, которым оказалось предвкушение, я взобрался по чешуе и уселся в появившееся прямо на моих глазах углубление у основания головы.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Стража.

Он ничего мне не ответил, но я почувствовал, что змей был очень доволен и так же, как и я, предвкушал предстоящее путешествие.

 

Глава 4

Никогда раньше я не слышал о том, чтобы Плетущий путешествовал во сне не просто на каком-то звере, а на Страже. Который, к тому же, благодаря своим размерам и уникальной наследственности, обладал еще и мощным потенциалом и способностями Плетущего. Не скрою, меня охватили ощущения, схожие, наверное, с теми, что испытывали в свое время первооткрыватели, отправляясь в дальние плавания в неизведанные земли. Как бы то ни было, но я был рад, что компанию мне составил Страж, мой новый Друг или, скорее, младший брат. Брат по крови.

Прежде чем тронуться в путь, я передал Стражу мыслеобраз места, куда мне нужно было попасть. Я практически не почувствовал, когда он пришел в движение, последовал только легкий толчок – и все. Может быть, стоило еще раз попытаться попасть в ночной город через дверь, но я был уверен, что ничего не выйдет – мой противник не допустит этого. Время сейчас на его стороне, и он выжмет максимум из своего преимущества. Нет, нужно добираться до места самостоятельно.

Стена джунглей, сразу за разрушенным поселением, неумолимо приближалась, и я начал плести, меняя реальность, но изменения произошли раньше, чем я приложил к этому усилия. Неужели Страж? С немалым интересом я наблюдал за тем, как он работал с тканью сновидения, перекраивал ее. Однако перемены наступали недостаточно быстро, и мы врубились в чащобу, валя и круша деревья. А потом джунгли исчезли, уступив место совершенно другому лесу. Деревья здесь выглядели настоящими гигантами. Они стояли друг от друга на приличном расстоянии. Солнечный свет едва пробивался сквозь высокие густые кроны, и поэтому вокруг царили зеленые сумерки. Змей легко скользил между исполинскими стволами, несмотря на то, что мы по-прежнему двигались довольно быстро. Немного запоздало отметил тот факт, что Страж действительно обладает уникальными способностями – еще не всякий Плетущий сможет вот так сразу изменить окружающий мир. Даже я стараюсь проводить изменения плавно и размеренно, но больше для того, чтобы всегда оставалось время на исправление возможной ошибки. Это не значит, что я не могу точно так же, резко и без переходов менять реальность. Но зачем? Ведь я еще работаю и с небом, землей и временем суток. Уверен, Страж успеет набраться опыта, и сможет плавно скользить сквозь сновидения, меняя и подстраивая их под нужные параметры.

Предоставив змею полную свободу в выборе пути, я мысленно вернулся к последним событиям. Должен признать, что мой противник придумал оригинальный способ, как можно задержать меня в пути. Он прекрасно знал, что я не смогу пройти мимо тех трех англичан, оказавшихся в роли заложников. Будь они обычными людьми, я бы даже не обратил на них внимание – обычным людям не грозит смерть от тварей, по крайней мере, немедленная. Но в том-то и дело, что сэр Эдвард со своими спутниками обладали достаточным талантом, чтобы воспроизвести «Энфилды». А это означает, что естественный защитный механизм, который в случае смертельной опасности выкидывал обычного человека из сна, в их случае, скорее всего, не сработал бы. Они, все трое, были неосознанными Плетущими, то есть людьми, способными, пусть и несознательно, но плести ткань сновидений. Вообще, такие люди не редкость, но все же не только способность работать с реальностью делает из человека Плетущего.

– Опасность! – резкое предупреждение Стража вырвало меня из раздумий, и в ту же секунду до меня донесся тяжелый тоскливый вой. Он умножился, и вот уже, как минимум, десяток глоток подхватил его.

Мы все еще скользили между огромными деревьями, но земля начала плавно подниматься вверх, в гору. Звериный вой утих, но лишь для того, чтобы повториться через несколько секунд и уже гораздо ближе. Страж, не снижая скорости, продолжал стремительное движение, а я все крутил по сторонам головой в поисках опасности. Они показались впереди: огромные, размером с крупного человека, волки. Твари неслись нам навстречу. Нас разделяло всего полсотни метров. Я спешно «достал» Вал, хотя в данном случае был бы более уместен ЮСАС, двенадцатизарядный автоматический дробовик. Просто я испугался оглушить Друга грохотом выстрелов.

Да, эти твари были очень похожи на тех, что были в мертвом городе: те же размеры, тот же цвет шерсти и те же угли больших багровых глаз, прикипевших своими взорами к нам.

Страж несся, как локомотив – так же стремительно и неумолимо. До монстров осталось едва ли пара десятков метров. В последний момент они бросились в стороны, избежав прямого столкновения. Однако волков было слишком было много, и не всем удалось избежать столкновения. С неприятным чавкающим звуком они исчезли под змеем.

Разбежавшиеся твари развернулись и без промедлений атаковали. Многим из них удалось запрыгнуть Стражу на спину, но ни один волк оказался не в состоянии удержаться на ней дольше секунды. Я не спешил пока отрывать огонь или другим способом атаковать волков – я выжидал. Мне хорошо было видно, как твари пытались зацепиться страшными когтями за чешую, но она не поддавалась, и один за другим монстры просто соскальзывали со спины Стража.

Я почувствовал, как моего Друга охватила веселая ярость, как он был рад этой схватке, хотя… Прислушался к собственным ощущениям, а потом быстро, как смог, «созерцал». Ничего себе! Страж буквально высасывал из тварей их жизненную энергию. Но мне некогда было удивляться, потому что прямо на морду змею в невероятном прыжке запрыгнул особо крупный волк. Он успел взмахнуть лапой, но в следующую секунду его башка взорвалась кровавой фонтаном от прямого попадания из моего автомата. Монстр исчез, не успев свалиться вниз.

Я почувствовал благодарность Друга, который, полностью доверившись мне, даже не попытался самостоятельно сбросить с себя тварь. Признаться, я был поражен тем, что Страж, ни на миг не задумывавшись, доверил мне свою безопасность. А потом еще успел задаться вопросом: а я бы смог вот так безотчетно довериться ему? Надеюсь, что такой ситуации не возникнет – вот и все, что я смог ответить самому себе.

Монстры не прекращали атак, пока я не уничтожил последнего из них. Все оказалось достаточно просто – мне даже не пришлось плести. Страж скользил так плавно, что с прицеливанием не возникло никаких проблем, и каждая моя пуля нашла свою цель. Едва пал последний волк, змей сразу сбавил скорость и продолжил работать с реальностью, меняя ее.

Кроны деревьев поредели, и сквозь них уже можно было разглядеть небо. Изменились и сами лесные гиганты: они стали гораздо ниже, меньше. Потом деревья и вовсе скрючились, как от сильного ветра, и спустя десяток секунд исчезли совсем. Теперь мы двигались через ровную, как стол, степь. Она простиралась до самого горизонта во все стороны. Под телом змея сухо зашелестела выгоревшая на солнце трава и редкие заросли какого-то кустарника.

– Молодец, – похвалил я Друга. – У тебя отлично получается!

Страж был доволен и моей похвалой, и самой возможностью проверить свои способности на деле. Для него мир снов – его дом, и сейчас змей, я чувствовал, испытывал настоящее удовольствие от нашего путешествия.

В небе справа от нас появились какие-то точки. С каждой секундой они росли и увеличивались в размерах. Я «достал» бинокль, поднял его к глазам и невольно охнул, когда разглядел не меньше нескольких сотен летающих тварей, внешне очень похожих на доисторических птеродактилей. До них было еще достаточно далеко, но я знал, что отбиться от них будет не в пример тяжелее, чем от волков. А то, что эти твари появились на нашем пути не просто так, не вызывало ни малейших сомнений. Мы их цель. Точнее, я.

Несмотря на новую угрозу, Страж продолжил работать с окружающей реальностью. За десяток секунд небо над головой стремительно потемнело – наступил вечер. А потом появился туман. Он поднимался с земли настоящими клубами и невесомым покрывалом скрыл нас.

– Умничка! – искренне похвалил я змея.

– Укрою тебя! Не бойся! – прошелестел он в ответ.

Судя по ощущениям, Страж стал набирать скорость – встречному ветру даже удалось выдавить слезы из глаз. Туман был настолько густой, что видимость ограничилась десятком метров.

– Не останавливайся, – обратился к Другу. – Я буду работать.

– Я не остановлюсь!

Туман, как нельзя лучше, способствует работе. К тому же, мне здорово облегчал тот факт, что не нужно было смотреть под ноги – я был неподвижен, но продолжал двигаться, пусть и на спине змея.

Представил небо. Низкие грозовые тучи скрыли его от глаз. Всполохи света озаряют изнутри их косматые туши, а время от времени и вырываются наружу, чтобы выхватить из ночной тьмы безжизненные дома. Пустыми окнами, в которых лишь отражаются небесные вспышки, они глядят вокруг. Уличные фонари редкой цепочкой, как пунктиром, обозначают путь, с трудом рассеивая желтоватом светом ночную мглу. Дорога. Асфальтированная улица уходит в обе стороны, а ветер гонит по ней какой-то мелкий мусор, пыль и песок.

Я практически закончил плести, когда услышал за спиной пронзительный крик, не то человеческий, не то птичий. Я уже хорошо слышал звуки хлопающих крыльев, и невольно втянул голову в плечи. Страж увеличил скорость до такой степени, что стало тяжело дышать, и я опустил голову вниз, к самой чешуе. Но почти сразу змей замедлился, я огляделся – мы были уже на месте, в городе.

– К бою! – прокричал Другу и попросил его остановиться, чтобы я мог спуститься на землю. Он выразил сомнение, но я поспешил убедить его, что так будет только лучше. Мне нужно было защитить нас от атак с воздуха, а находясь на его спине и представляя из себя идеальную мишень, сделать это было бы нелегко.

Страж остановился, и я сразу спустился на землю. В этот момент ожерелье, а точнее, один из табичей завибрировал и стал нагреваться. Мне некогда было отвечать на вызов, потому что через секунду нас атаковала первая тварь. Она пикировала, сложив крылья, и пронзительно кричала. К счастью, летун не маневрировал, а просто камнем падал на нас. Я попал в него из автомата с первого раза. Птеродактиля, как я про себя назвал тварь, тотчас закрутило в воздухе, и спустя секунду он с глухим звуком врезался в землю и почти сразу исчез.

Новые твари пикировали вниз, несясь к земле с огромной скоростью. Мне плохо было их видно, я лишь слышал страшные завывания монстров. Задрав ствол в небо, ждал и как только смог различить нападавших, сразу открыл огонь. Я не слышал звуков падающих тел – их заглушили крики новых тварей, ринувшихся в атаку.

В тучах сверкнула молния, короткой вспышкой осветив все вокруг. И на мгновение я замер в растерянности, потому что низкое небо буквально кишело сотнями, тысячами летающих гадов. Долгий, полный ярости крик прозвучал уже совсем близко. Я выпустил из рук оружие, оставив его болтаться на ремне. Развел руки широко в стороны. Сделал глубокий вдох. Задержал дыхание. Воздух охотно подчинился мне. В момент, когда показались твари, я резким движением свел руки. Порыв сильного ветра едва не сбил меня с ног, а уши заложило от перепада давления. То, что осталось от летунов, исчезло в воздухе, не долетев до земли.

Нет, все-таки для работы было слишком темно. Необходимо дополнительное освещение, потому что я мог разглядеть атакующих только в последние секунды. Неожиданная идея пришла мне в голову, и я сразу же приступил к ее воплощению. Через несколько секунд воздух насытился озоном. Электричества вокруг разлилось столько, что даже волосы на голове начали шевелиться. Еще, еще… Молнии засверкали гораздо чаще, и они стали опускаться уже к самой земле. Я успел отбить еще две атаки птеродактилей, когда в фонарный столб, у которого стоял, ударил электрический разряд. Треск, шипение, запах озона и страшный грохот, от которого заложило уши. Нет, мне такое не нужно. Чего доброго еще в Стража или в меня попадет. Новая молния ударила в летящую тварь и моментально убила ее. Еще одна – и еще одним монстром меньше. Молнии били часто, и каждая из них без труда находила свою цель. Грохот поднялся такой, что заболела голова.

Что-то заставило меня обернуться, и я успел увидеть десяток летунов, стремительно приближавшихся к нам. Они летели над самой землей без единого звука. Твари были слишком близко, слишком… Я успел лишь выставить руку, формируя воздушный таран, но все равно отчаянно не успевал. И в этот миг тварей сплющило и швырнуло на землю. Это не я!

– Прикрою! Не бойся, Друг! – до меня донеслись мысли Стража.

– Спасибо, Друг! – все, что я мог сказать.

Прошла еще минута, за которую я успел отбить с десяток атак и, наверное, окончательно оглохнуть от громыхавших раскатов. Жаль, что расход электрической энергии был такой несоразмерный: одна молния убивала всего одну тварь, а мощности ей хватило бы на сотню, не меньше. Стоп! А почему бы не попробовать уменьшить эту самую мощность? С этого момента молнии ослабли и уже не ветвились через полнеба, чтобы достать одного единственного летуна. Сразу стало тише, но зато светлее – количество электрических разрядов увеличилось в разы. Они потеряли в мощности, но теперь, попадая в одного летуна, электрический разряд перебегал к следующему, и так до тех пор, пока ему хватало энергии. Очень скоро небо над головой казалось украшенным множеством причудливых гирлянд, которые мерцали, гасли и снова загорались. Должен признать, эффект превзошел все мои ожидания. Монстры гибли не десятками, а сотнями. В непрекращающихся вспышках было отлично видно, что их количество стремительно сокращалось, и твари предприняли всего одну попытку достать меня, да и та оказалась неудачной.

Снова на груди под одеждой завибрировал и стал нагреваться один из табичей. Я нащупал его. Им оказался овальный, который, как я помнил, был голубого цвета. Но прежде чем выйти на контакт, обратился к Стражу.

– Сейчас здесь появятся люди. Они мои друзья.

Огромная голова развернулась ко мне, и я посмотрел в свое отражение в залитом чернотой зрачка змеином глазе.

– Интересно! – выдал он и выдохнул на меня.

Я не ожидал такой шкоды от него и зашелся в кашле. А ведь Страж прекрасно знал, что я не переношу его дыхания!

– Фу! – наконец выдавил я. – Ну ты… Ах ты…

Ну что ему скажешь? Стражу было весело, и он с искренним любопытством ждал новых знакомств. А я не мог всерьез злиться на него.

– Ладно, шутник! Постарайся, чтобы никто нас не беспокоил, – и добавил все же: – Вонючка!

От легкого касания его гигантской башки я оказался на пятой точке и, не выдержав, расхохотался. Змей наклонил голову вбок, и я почувствовал, как же ему хочется просто поиграть.

– Потом, – встал с земли. – Все. Работаем.

Страж послушно отвернулся, беря под контроль окружающее пространство, а я сжал в ладони вибрирующий табич.

 

Глава 5

– Максим! Максим, ты слышишь меня?! – до меня донесся тревожный голос Сони. – Что у тебя происходит?! Ответь!

– Не кричи, – ответил я. – Слышу тебя хорошо.

– У тебя все в порядке?

– Да, у меня все под контролем.

– Мы уже волнуемся – ты же не отвечаешь!

– Я был занят, а сейчас могу принять вас. Ты с Семеном?

– Да, мы вместе. У нас мало времени. Через час – граница.

– Ясно. Сейчас вытащу вас. Только у меня просьба.

– Слушаю, – с готовностью ответила она.

– Ничему не удивляйтесь и ничего не пугайтесь.

– Ты о чем? – Соня была озадачена.

– Сама увидишь, – я не мог подавить в себе детское желание сделать для друзей сюрприз. – Только Рыжему два раза повтори, чтобы он не стал тут работать с перепугу.

– Я все слышу, – донесся до меня его приглушенный голос. – Нечего на меня наговаривать, как будто я с первого раза не понял.

– Извини, Сема, – не смог сдержать улыбку. – Предупреждаю еще раз – ничего не бойтесь. Все под контролем.

– Макс, ты что, пластическую операцию себе сделал? Хватит нас пугать! – возбуждено ответил Рыжий. – Вытягивай уже нас к себе.

– Хорошо, только дыхание задержите, – сказал я напоследок и закрыл глаза, настраиваясь на контакт. Представил, как сжимаю в руке узкую ладошку Сони.

Как это всегда бывает с закрытыми глазами, звуки вокруг стали глубже, яснее и четче. Я услышал непрекращающийся треск электрических разрядов и, похожие на птичьи, крики тварей. Услышал дыхание Стража, и как скрипит его чешуя, трущаяся об асфальт. Я услышал даже ветер, который заметно окреп из-за грозы. Он гонял песок, поднимал его в воздух и швырял его в лицо. А потом я на самом деле почувствовал в руке ладонь Сони. До меня донеслось ее испуганное «Ой!» и примерно то же самое по содержанию, но гораздо более грубое по форме, восклицание Рыжего.

– Спокойно! – выкрикнул я, открыв глаза, как только услышал голоса друзей.

Немая сцена, хоть картину пиши. Соня и Семен соляными столбами застыли рядом со мной, заворожено глядя на повернувшегося к ним мордой Стража.

– Ого! – выдавил Рыжий.

– Ой! – снова пискнула Соня, мертвой хваткой вцепившись в мою руку.

– Первый раз, Семен, я наблюдаю за тем, как ты не находишь, что сказать, и это твое молчание длится больше пяти секунд. Только ради этого и стоило вас вытягивать.

– Что это? – наконец, он подобрал слова.

– Не что, а кто, – поправил я его. – Знакомьтесь, это Страж, мой Друг и подопечный. Кто будет его обижать, тот будет иметь дело… с ним и будет иметь дело. Друг! – обратился я к нему. – Эти два человека – мои лучшие друзья. Есть еще один, но его сейчас нет рядом…

Мое веселье вмиг улетучилось при воспоминании о попавшем в беду Мише, но я продолжил знакомство.

– Вот этого рыжего парня зовут Семен. Он веселый и беззаботный тип, с которым легко иметь дело, и на которого всегда можно положиться.

– Я сейчас покраснею, – пробурчал «беззаботный тип».

– Разве ты способен на такой подвиг? – и продолжил знакомство, не дав ему возможности ответить: – А эту девушку зовут Соня. Она всегда придет на помощь, но и сам будь готов помочь ей, потому что она обожает встревать, куда не нужно.

– А по печени? – беззлобно огрызнулась она.

Змей поочередно присмотрелся сначала к Семену, а потом – к Соне. И если на Рыжем его внимание не задержалось дольше, чем когда я представлял его, то на девушке Страж надолго остановил взгляд. А потом его расширенный черный зрачок сузился до тонкой полоски, и в голубые глаза Сони посмотрел точно такого же цвета глаз змея. Девушка охнула и восхищенно уставилась на свое отражение.

– Какой красивый… – прошептала она.

– Хорошие друзья! Понравились! – донеслись до меня его довольные мысли. – У нее мои глаза!

– Да, – сказал я вслух, – но только наоборот.

– Это она? – Страж с новым интересом рассматривал девушку.

– Это она.

– Что «наоборот»? Кто «она»? – недоумевал Семен и сразу задал новый вопрос: – Макс, ты сказал, что это Страж?

– Да.

– Ты спятил создавать такого монстра?! Тебя же одним только откатом убьет, случись с ним что!

– Рад, что ты так переживаешь за меня, но причин для беспокойства нет.

– Оружейник, ты хорошо себя чувствуешь? – подозрительно спросил он меня.

– А что? – непонимающе посмотрел я на него.

– Ты как-то странно разговариваешь.

– Я разговариваю нормально, – и добавил наставительно: – А тебе пора бы научиться выражать свои мысли литературным языком, а не сыпать междометиями и нецензурщиной.

– Да раньше небо упадет на землю!

Вот об этом я и говорил.

– Ладно, проехали, – отмахнулся я. – Что касается змея, то он не совсем Страж, точнее, он бывший Страж.

– Как это?

– Все объяснения потом.

– Ясно. А он не кусается?

– Даже если и кусается, ты все равно уже ничего не почувствуешь.

Семен отпустил, наконец, руку Сони, за которую так и держался после перехода, и, демонстративно схватившись за живот, выдал с серьезным лицом:

– Ха-ха-ха! Я вообще-то серьезно.

Да Рыжий нервничал – я только сейчас это заметил, поэтому, оставив сарказм, ответил:

– Я тоже. Стража не нужно бояться. Он мой Друг, и если я не желаю вам зла, а я его не желаю, значит и Страж не обидит вас. Все просто.

Семен вроде немного успокоился, но все равно старался не делать резких движений.

– Какой красивый, – снова произнесла Соня, восхищенно взирая на змея. Она медленно подняла руку на уровень груди, раскрыла ладонь и осторожно потянулась к нему.

– Эй, ты поосторожней! – бросил ей Рыжий. – Еще руку откусит.

– Дурак, – ответила ему девушка, не поворачивая головы.

Змей, в свою очередь, чуть наклонив голову, несильно выдохнул на парня.

– Фу! Фу! – Семен зажал нос и отвернулся.

– Глупый друг! – усмешка в мыслях Стража. Он бережно подставил чешую под руку Сони.

– Он говорит, что ты глупый, – озвучил я.

Друзья недоуменно посмотрели на меня.

– Не понял, – наконец выдал парень.

– Как это? – добавила девушка.

– Что значит: «Он говорит»? – Семен даже не обратил внимания на вторую часть фразы про «глупого».

– Мы можем с ним общаться, – пояснил я.

– Постой, – Рыжий поднял руки. – Ты хочешь сказать, что можешь мысленно общаться с этим… Стражем? Я правильно тебя понял?

– Правильно, – кивнул я, – мысленно.

– Впервые слышу о подобном, – негромко произнесла Соня.

– Вообще-то, если подумать, ничего удивительного в этом нет, – сказал я. – Ведь пребывая во сне, мы общаемся друг с другом именно мысленно. Мы можем беседовать с людьми других национальностей, с тварями, обладающими достаточным интеллектом – и весь обмен информацией происходит опять же мысленно.

– Ну, это да, – задумчиво проговорил Семен.

– Видимо, ваше общение происходит на некоей другой… частоте, – предположила Соня. – И только ты настроен на нее. Хотя, честно говоря, я еще ни разу не слышала о таком даже не мысленном, а телепатическом обмене информацией.

– Она умная! – прошелестели мысли Стража.

– Слушай, а мы можем настроиться на эту частоту? – вдруг спросил Семен.

Перед мысленным взором встала картина страшно изуродованного смертельными ранами змея, чье тело сводят в конвульсиях последние судороги. И взгляд единственного уцелевшего золотого глаза, молящего о быстрой смерти. И тонкая струйка крови, моей крови, орошающей эти ужасные раны.

– Не думаю, – хмуро ответил я.

Страж моментально уловил мое состояние и перевел на меня долгий взгляд. Потом он на секунду прикрыл глаза, моргнув тяжелыми веками. И до меня вдруг дошло, что ему больно. Даже сейчас, спустя столько времени, будучи абсолютно здоровым и более неуязвимым, чем тогда, мой Друг испытывал настоящую боль от воспоминаний о тех событиях.

– Прости, Друг, – прошептал я и, шагнув к нему, обеими руками коснулся прохладной, как камень чешуи. – Я не знал. Извини.

– Чего это вы? – Семен подозрительно покосился сначала на меня потом на змея, потом снова на меня.

– Неважно. Все объяснения после, – я отступил от Стража, который уже пришел в себя и мысленно снова выглядел, как огромный солнечный зайчик. – Мы итак потеряли много времени на разговоры.

– Пять минут это много? – удивилась Соня.

– Сейчас – да, – серьезно кивнул в ответ.

– Тогда рассказывай, где мы, – сменив тон, по-деловому поинтересовался Семен.

Мы сейчас находились на небольшом пятачке, окруженные со всех сторон свернувшимся в огромное кольцо Стражем. Небо над нами уже не горело электрическим светом непрекращающихся разрядов. Только короткие вспышки свидетельствовали о том, что еще не все летающие твари были уничтожены.

– Мы находимся в моем сне, недалеко от того места, куда мне нужно попасть любой ценой, – ответил я. – Нам противостоит очень серьезный противник, который делает все, чтобы я не добрался до цели.

– Что значит серьезный противник? – Соня вскинула брови. – Твари никогда…

– Нет, – перебил я ее. – Речь идет о Плетущем, который ничем не гнушается в выборе средств. Он и запугивает, сбивает с пути, и закидывает в совершенно иные места при попытках использовать двери.

Я мысленно попросил Стража разомкнуть кольцо и дать дорогу. Змей развернулся, и я, а следом за мной и ребята, двинулись в сторону виднеющейся шестнадцатиэтажки.

– Ты хочешь сказать, что какой-то человек, Плетущий, пытается тебе помешать добраться до определенного места? – снова спросила Соня, поравнявшись со мной, но сама глядела на скользящего неподалеку Стража.

– Не совсем так, – поправил я ее. – Он не дает мне спасти жизнь другому Плетущему, точнее, Плетущей – это девушка. Противник всячески задерживает меня и даже пытался убить.

– Ты уверен в этом? – она заглянула мне в лицо. – Твои обвинения очень серьезны.

– Тем не менее, все обстоит именно так.

– И у тебя есть доказательства?

– Какие тут могут быть доказательства? – в свою очередь спросил я. – У меня есть свидетели.

– Кто же это?

– Вы: ты и Семен.

– Ты сообщил об этой ситуации Марине Яковлевне?

– Нет.

– Почему? – искренне удивилась Соня.

– Я не смог с ней ни связаться, ни даже найти.

– И все же, без доказательств тебе вряд ли кто-нибудь поверит.

– Скорее всего. Но на самом деле доказательство у меня есть.

– Да?

– Да. Вот оно, – я кивнул на змея и постарался максимально закрыться, чтобы он не услышал мои мысли.

– Где? – Соня и Рыжий непонимающе огляделись по сторонам.

– Это Страж. Он пытался меня уничтожить, будучи созданным другим Плетущим.

Ребята сбились с шага, но сразу догнали, а змей недоуменно огляделся, ища меня взглядом.

– Почему не чувствую тебя, Друг?! – удивленно зашелестел он. – Вижу тебя, но не ощущаю!

– Все хорошо, – успокоил его. – Так нужно. Я здесь.

Он удовлетворился моим ответом и продолжил движение.

– И ты так спокойно говоришь об этом? – пораженно спросила Соня.

– Да.

– Его создал тот самый Плетущий, который охотится за тобой? – мрачно поинтересовался Семен.

– Нет, то был другой.

– Был?

– Да, был. Он погиб, – спокойно уточнил я.

– Ты убил его? – девушка внимательно посмотрела на меня.

– Нет, его убила тварь, которую создал я, – честно ответил ей и добавил: – К сожалению.

– О чем ты сожалеешь, о его смерти? – тихо спросила голубоглазая и таким знакомым движением убрала с глаз упрямую светлую челку волос.

– Нет. О том, что не я убил его.

– Как он выглядел? – спросила она после короткой паузы.

– Обычный человек, мужчина, абсолютно лысый, одет в длинный, до пят, черный плащ с капюшоном, полностью скрывающим лицо.

Рыжий бросил на меня странный взгляд, но ничего не сказал и продолжил путь молча. Мы шагали по пустынной улице, а вокруг угрюмыми громадами возвышались безжизненные здания. Они провожали нас пустыми глазницами темных окон. Изменчивый ветер то толкал в спину, то бросал в лицо пыль, заставляя закрываться рукой или отворачиваться.

– Ты говорил, что тебе противостоит один Плетущий, – прервала молчание Соня.

– Так и есть, – согласился я с ней. – Погибший был довольно слабым Плетущим. Я уверен, что он не мог организовать все то, с чем я столкнулся в последние дни. К тому же, покушения на меня не прекратились после его смерти.

– Получается, тебе противостояли двое?

– Получается.

– Значит, ты уничтожил одного, а другой охотится на тебя и пытается убить, – сделала вывод девушка. – И сейчас ты ведешь нас туда, куда тебе все время мешает добраться оставшийся в живых Плетущий?

Мне настолько не понравился ход мыслей Сони, что я остановился и повернулся лицом к ней.

– Нет, – твердо ответил я. – Все обстоит не так.

Ребята смотрели на меня подозрительно и недоверчиво.

– Я бы никогда не стал втягивать вас во что-то, способное бросить тень на ваши честь и достоинство, – несколько пафосно начал я, и Рыжий даже скривился. – Существует проблема, которая заключается в том, что есть некий человек, который убивает других Плетущих.

– Зачем? – быстро спросила Соня.

– Вот и я хочу знать, зачем, – заметил я и снова пошел. – Единственное, что я знаю – это то, что его жертвы погибают не сразу. Они умирают семь дней.

– Но как? Почему? – девушка заметно разнервничалась. – И они ничего не могут сделать?

– Нет, весь срок они пребывают бес сознания, в коме.

– В коме?

– Соня, не перебивай, иначе я до утра не закончу.

– Да, извини. Продолжай.

– Так вот, все семь дней несчастная жертва каждую ночь снится другому Плетущему. Почему – не знаю, и не спрашивайте. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что Плетущий, которому снится этот сон, становится следующей жертвой.

– Как долго тебе снится Плетущая, к которой мы идем? – спросила Соня.

– Пять дней. Уже пять дней мне снится это место и умирающая Плетущая в том доме, – я указал рукой на заметно приблизившееся здание. – И каждый раз мне что-то мешает до нее добраться, а вчера, так вообще, я еле ноги унес. И вообще, последние пять дней я только и занимаюсь, что выживаю.

– Выживаешь? – удивилась девушка.

– Да, выживаю, но это отдельный разговор, не на пять минут.

Я ненадолго замолк, и какое-то время мы шли молча. Наконец, Соня сказала:

– Так бы сразу и сказал, что мы идем спасать Плетущего, то есть Плетущую, попавшую в беду.

– Ну да, а то лично мне показалось, что это ты охотишься на других Плетущих, – как бы в шутку обронил Семен, но веселья в его голосе не было.

– А я и в самом деле охочусь. И если окажется так, что у моего врага есть союзники или помощники, то я всех их уничтожу, – я говорил совершенно серьезно и искренне надеялся, что друзья поймут меня правильно. – Я расскажу вам всю историю с самого начала, когда мы завершим дело, и у нас будет достаточно времени для разговоров.

– Ты сильно изменился за то время, что мы не виделись, – тихо произнесла Соня.

– Люди меняются, – ответил я односложно.

Наверное, она ожидала продолжения, но сейчас я не был расположен давать подробные объяснения своим поступкам. Я знал, что и Соня, и Семен мне верят и сделают все так, как я попрошу их. Как сделал бы я, будь я на их месте.

– Макс! – вдруг воскликнул Рыжий. – Ты говорил, что Миша в коме!

– Это так, – мрачно кивнул я в ответ. – Он стал жертвой.

– Это же случилось сразу после того, как кто-то под моей личиной помогал тебе в его сне?

– Под твоей личиной? – переспросила девушка. – Что это значит?

– Соня, это длинная история, и сейчас нет времени ее пересказывать.

– Надеюсь, ты не забудешь ее рассказать.

– Не забуду, а если забуду, ты напомнишь мне, идет?

– Ловлю тебя на слове.

– Вот и отлично.

– Ты говоришь, что уже пять дней тебе снится это место, – задумчиво произнес Семен. – И ты не можешь попасть в здание.

– Если по сути, то да. Хотя в здание попасть я как раз могу, но в саму квартиру – нет.

– Что же тебе мешает?

– Первые несколько дней меня просто выкидывало из сна. Так бывает, если…

– … если другой Плетущий вышибает тебя, – закончила Соня. – Ты видел его?

– Нет. Противник работал слишком тонко, и я просто не успевал отслеживать его. Он использует свои минимальные преимущества на сто процентов. И ему подвластно большое количество тварей.

– Насколько большое?

– Достаточное, чтобы я спешно покидал сон.

– Ого!

– И запомните. Твари выглядят, как люди. Они очень быстрые, ловкие и сильные. Никогда не подпускайте их слишком близко. Уничтожайте на расстоянии. А теперь самое главное, – я посмотрел на друзей, чтобы убедиться в их внимании. – Каждая такая тварь обладает оружием, которое называется хатисом.

– Оружием? – одновременно переспросили ребята. – Хатисом?

– Да. Оно похоже на колесо от телеги или корабельный штурвал. Хатис круглый, с четырьмя спицами, три из которых заканчиваются металлическими лезвиями, а четвертая – настоящим клинком метровой длины.

– Это очень странно, – негромко сказала Соня. – Твари, использующие оружие, – для меня это новость. Их создатель достаточно опытен и искусен, чтобы наделить свои создания возможностью использовать оружие. Во что ты ввязался, Оружейник?

Я оставил ее вопрос без ответа. Пока.

– Ладно, – произнесла девушка. – Допустим, мы доберемся до цели. Что потом? Как мы выведем Плетущую из комы?

– Честно говоря, не знаю, – ответил ей. – Но уверен, что получим ответ на этот вопрос, когда окажемся рядом с жертвой. Недаром же мой враг так упорно препятствует мне в этом.

– Я почти все поняла, за исключением отдельных моментов, о которых ты пока не хочешь рассказывать. Могу предположить, что есть некий человек, который охотится за другими, такими же, как он, Плетущими. Все бывает – может быть, он просто сошел с ума, может быть, он не просто так убивает, а за что-то карает свои жертвы. Может быть все, что угодно. Но я одно понять никак не могу: почему семь дней? Почему он не просто убивает их? Почему так долго?

– Есть теория, что убийца вытягивает из своих жертв жизненную энергию, – озвучил я версию, которую совсем недавно обсуждали мы с Клаусом. – А семь дней – это тот минимальный срок, за который он может без вреда для собственного здоровья усвоить эту энергию.

– Без вреда для здоровья? – поразилась Соня, и я бы не поручился утверждать, чему именно: расчетливой циничности самих смертей или же беспокойству о своем здоровье убийцы.

– Да, – кивнул ей. – Вероятно, если он попытается вытянуть энергию за меньшее время, то сам пострадает от ее переизбытка.

– Откуда ты это знаешь?

– Это всего лишь гипотеза, – пожал я плечами. – Было время подумать. На мой взгляд, она кажется наиболее достоверной.

– Но кто способен на такое?! – в сердцах воскликнула Соня. – Кто может вот так хладнокровно убивать Плетущих? Даже не просто убивать, а цинично, медленно и расчетливо лишать их жизни!

– Я очень надеюсь в самый кратчайшие сроки найти ответ на этот вопрос, – бросил я. – А когда узнаю, убью сволочь.

Ребята промолчали в ответ, но, как мне кажется, совсем по-другому, не осуждающе. Они хмурились и недобро оглядывались, будто надеясь увидеть нашего врага где-нибудь рядом. Да, я многого им не рассказал: ни подробностей про Мишу, ни про встречу с Клаусом, ни про покушения на меня, ни даже ничего конкретного про Стража. Но лишь потому, что сейчас действительно было не место и не время для долгих разговоров. Позже. Мы обязательно поговорим позже.

– Приготовьтесь, – сказал я, когда до цели, жилого дома, осталось около сотни метров.

Спустя несколько секунд у ребят в руках появились автоматы Калашникова семьдесят четвертой модели.

– «Весла» будут неудобны, – обратился к ним, не сбавив шага.

– Что ты предлагаешь? – спросила Соня.

– Вероятный бой будет проходить в помещении. Используйте укороченные версии автоматов.

Рыжий кивнул, выпустил из рук свой автомат, и через несколько секунд уже перехватил пистолет-пулемет МП-5 производства Хеклер и Кох. Неплохая машинка, но, как по мне, патрон слабоват. Хотя, с другой стороны, твари же не носят бронежилетов. Вслед за Семеном сменила оружие Соня. Теперь у нее в руках оказался АК-105 с откидным прикладом, который сейчас в сложенном состоянии.

– Неплохо, – кивнул. – А что с глушителями?

Они одновременно посмотрели на меня.

– С глушителями? – удивился Рыжий.

– Зачем? – повторила за ним девушка.

– Во-первых, в замкнутом помещении вы быстро оглохнете, – начал объяснять я. – А во-вторых, ни к чему раньше времени привлекать к себе лишнее внимание. Еще неизвестно, что может явиться на звуки стрельбы.

– Я даже не знаю… – начала Соня.

– Ты не усложняешь? – это Семен.

– Понятно. Значит, забыли? – нейтрально поинтересовался я.

Они промолчали.

– Не сердись, – попросила Соня. – Мы же глушители изучали еще в школе, да и не пользовались ими никогда.

– Ну да, – поддержал ее Семен. – Мы же не такие фанаты оружия, как ты.

– Надеюсь, это единственное, что вы не помните, – кивнул на их автоматы.

– Этого не хватит? – девушка округлила глаза.

– Для начала не забудьте про дополнительное оружие…

– Вот! – тотчас похвастался Семен появившимся в его руке пистолетом.

Я посмотрел на него долгим взглядом, под которым парень стушевался и перестал улыбаться.

– … и вы должны использовать средства личной защиты, – продолжил я, – то есть бронежилеты, шлемы, наколенники и налокотники.

– Ты сейчас серьезно? – спросила девушка. – Для чего это все? С кем мы собираемся воевать, с армией?

– Очень может быть, – максимально серьезно ответил я и остановился. – Готовимся здесь.

До входа в подъезд осталось несколько десятков метров, нужно только обойти дом вокруг. Я поднял голову, внимательно всматриваясь в темное здание, но все его окна были темны. Странно. У меня появилось нехорошее предчувствие. Тем временем Страж совершил круг вокруг дома и неподвижно замер неподалеку.

– Не могу попасть внутрь! – огорчился он. – Не смогу тебе помочь, Друг!

– Мы справимся сами, – ответил ему, – не переживай. И охраняй вход, чтобы никто не попал внутрь.

Я почувствовал, что для Стража это послужило слабым утешением, но он был рад помочь и так. Огляделся на ребят, а они еще шлемы не одели и мучились с какими-то касками, даже на вид тяжелыми.

– Вам не нужны армейские, – сказал я им. – Используйте велосипедные, только пластик замените легкой сталью.

– Титаном?

– Можно и им.

– Так бы сразу и сказал, – недовольно пробурчал Семен, откинув в сторону каску, бряцнувшую об асфальт.

– А шлемы, которые мы на пейнтболе используем, подойдут? – спросила Соня. Мы действительно часто играем в эту игру, используя для защиты самое разное снаряжение.

– Нет, – покачал я головой. – Ваши шлемы должны выдержать удар тяжелым и острым клинком, поэтому только сталь.

– Ты хочешь сказать…

– Да, я хочу сказать, что твари, с которыми мы, вероятно, столкнемся, достаточно ловкие. Есть вероятность, что они смогут, несмотря на наше преимущество в вооружении, достать кого-нибудь из нас своим оружием. К тому же, вероятный бой состоится в помещении, где мы не сможем удерживать врага на значительной дистанции.

Друзья нахмурились, но теперь уже не спорили. Надеюсь, я достаточно их напугал, и к противнику они отнесутся со всей серьезностью, как и к собственной защите. Ну и мне пора. Сначала я «достал» наколенники и одел их, потом – налокотники. Бронежилет – уже на мне, и я лишь проверил, хорошо ли он сидит. Надел тактические перчатки без пальцев и с металлическими вставками на ладонях. В последнюю очередь я «достал» и надел, застегнув на подбородке, шлем. Все, я готов. Ребята к этому времени справились почти полностью.

– Ну ты даешь, – пропыхтел Семен. – Как ты ловко все проделываешь.

– Практика, и ничего больше, – ответил я ему.

– Ты каждый день так практикуешься, что ли? – Соня никак не могла натянуть налокотник на правую руку.

– Да. А последнее время вообще по несколько раз за ночь. Давай помогу…

Я отдал последние указания, перед тем как шагнуть в темный зев парадного:

– Идем следующим порядком: я первый, за мной ты, – указал на Соню. – А ты, Семен, идешь замыкающим. Никого, кроме врагов здесь быть не может, поэтому уничтожаем все, что шевелится. Вопросы?

– Чувствую себя героем голливудского боевика, – выдал Рыжий.

– Если нет вопросов, выдвигаемся. Кстати, сколько у вас времени?

– Когда мы заснули, до границы оставалось около двух часов, – ответила Соня. – Почти полчаса мы пытались выбраться к тебе, минус то время, что прошло с момента нашей встречи.

– Должно хватить, – постарался говорить уверенно.

– Да, у нас в запасе минут сорок, – подтвердил Семен.

– Вот еще что, – я вспомнил о немаловажной детали. – Работайте здесь очень осторожно. Этот дом самым тесным образом связан со своим оригиналом наяву.

– Этот дом существует на самом деле? – переспросил парень.

– Да. И дом, и улица, и весь этот район.

– В Киеве?

– В Киеве. Ну все, пошли.

 

Глава 6

Подъезд встретил нас тусклыми лампами и почерневшим от копоти полом.

– Это сажа? – шепотом спросила Соня.

– Да, пришлось прошлой ночью повоевать.

Девушка ничего не ответила, и мы, бесшумно ступая, вышли к лестнице. Нехорошие предчувствия ни на миг меня не покидали. А тихая пока злость ворочалась где-то внутри, усиливаясь с каждым шагом. Злость и раздражение были связаны с тем, что как и прошлой ночью я не мог «созерцать». Я пробовал и неоднократно, когда еще на улице пытался особым зрением охватить этот дом. Значит, враг был где-то рядом, а его твари наверняка ждали в засаде. Вот только на этот раз он обломает о нас зубы. Ведь нас целая команда опытных Плетущих. И мы были готовы к драке.

Пустая лестница не приготовила нам никаких сюрпризов, и мы без проблем поднимались все выше, совершая короткие остановки, чтобы заблокировать двери, ведущие на этажи. Из-за того, что все они открывались наружу, от себя, приходилось привязывать их к перилам лестницы. И все это под недоуменные взгляды ребят.

– Что ты делаешь? – шепотом спросила Соня, когда я таким образом заблокировал выход на второй этаж.

– Перекрываю пути подхода тварям.

– Все настолько серьезно?

– А ты еще этого не поняла? Все намного серьезней, чем тебе может показаться.

– А вообще, нам на какой этаж нужно?

– На восьмой, – я уже завязал узел и по очереди поглядел на ребят.

– Ого, – выдохнула девушка, а Семен как-то странно посмотрел на меня.

– На восьмой? – переспросил он.

– Да, а что? – я боялся его следующего вопроса или даже просто реакции. Я боялся его лжи. Нет, не верю.

– Ничего, – пробурчал он вдруг. – Могли бы и на лифте подняться. Это же ведь твой сон? Значит и подъемник ты смог бы запустить.

– Лифт – неудачная идея, – я постарался скрыть вздох облегчения.

– Только не говори, что и с ним что-то не так.

– Я же говорил, что повоевал здесь прошлой ночью.

– Не нравится мне все это, – отрывисто бросил Рыжий.

– Не нужно лишний раз нервничать, – сказал я спокойно. – Вы можете в любой момент покинуть этот сон и оказаться в безопасности.

– А ты? – удивилась Соня почему-то.

– Нас трое опытных Плетущих, не забывай, – я ушел от прямого ответа, потому что просто не мог врать ей в глаза. – К тому же, внизу нас страхует Страж, который ни одну тварь не пропустит внутрь с улицы. Поэтому не думаю, что ситуация может стать настолько критичной.

– Минутой ранее ты со всей серьезностью убеждал нас в обратном, – подозрительно покосилась на меня девушка.

– Это он специально, чтобы мы не расслаблялись, – вставил Семен.

– Ну-ну.

– Я закончил, – надежно зафиксировал дверную ручку жестким тросом. – Вперед.

Рыжий, контролировавший верхний пролет, сдвинулся, дав мне дорогу, и мы продолжили подъем в прежнем порядке. Твари ждали нас на шестом этаже, молчаливыми изваяниями перекрыв лестницу. Это были все те же человекоподобные создания, похожие на каких-то туземных воинов. Я заметил их еще с первого пролета пятого этажа и жестами дал знать друзьям о присутствии врагов. Поднялся еще на несколько ступеней для уверенного ведения огня, выцелил снизу первого противника и нажал на спусковой крючок. Выстрелы привычно защелкали, как при стрельбе из пневматической винтовки, и даже звон гильз, падавших на бетонный пол, показался громче. Я расстрелял девятнадцать патронов и сменил магазин на полный. А твари так и не поняли, откуда пришла их смерть. Они заметили меня лишь в последний момент, но сделать ничего не успели – последние из них погибли от моих пуль.

– Семен, – громким шепотом позвал я, не поворачивая головы.

– Здесь.

– Ты видел, как я блокировал двери?

– Да.

– Действуй. Я прикрываю. Соня, держи лестницу снизу.

Не сказав ни слова, она сместилась в сторону, пропустив Семена, и присела на колено, взяв под контроль пролет снизу.

Рыжий возился почти две минуты, постоянно вспоминая злым тихим шепотом чью-то мать, но с задачей справился.

Над головой прошелестели тихие шаги. Послышался звук растягивающейся дверной пружины и скрип несмазанных петель. Снова наступила тишина. Попытался «созерцать», но у меня ничего не получилось. Проклятье! Ребята дикими глазами озирались вокруг, страшась неизвестности. И в этот момент я увидел, как натянулся только что привязанный к перилам трос, и заблокированная дверь чуть приоткрылась.

– От двери! – громким шепотом сказал я, и указал ребятам на верхний пролет.

Соня и Рыжий спешно сменили позиции, а я не отрывал глаз от натянутого троса и двери, им заблокированного. Кто-то, кто тянул с другой стороны, наконец, оставил попытки открыть ее. Еще несколько секунд я напряженно наблюдал за проемом, но враг больше никак не дал о себе знать.

– Вперед, – шепотом бросил я.

Осторожно выглянул за ступени, но никого не увидел. Пролет, ведущий на седьмой этаж, был чист. В свете тусклой лампы мы поднялись на межэтажную площадку, и я с опаской отметил, что лестница, ведущая выше, была скрыта темнотой – лампы там не горели. Замер неподвижно, тщательно вслушиваясь в тишину. Нет, ничего не слышно. Это хорошо или плохо? Не знаю. На мой взгляд, мы вообще слишком легко поднялись так высоко. Почти на нужный этаж. Почти…

Я закрыл глаза, стараясь услышать хоть что-нибудь. Звуки обрели плотность и даже какие-то оттенки. Совершенно отчетливо услышал, как дышат за спиной ребята. Соня казалась гораздо спокойней, чем Семен, который пыхтел, как паровоз. Услышал какие-то маловразумительные звуки: не то поскрипывание, не то постукивание, – но они шли снаружи и потому не стоили внимания. Почувствовал, как сквозняк легким прикосновением прошелся по разгоряченной коже лица. Стоп! Я распахнул глаза. Какой, к черту, сквозняк?! Никакого сквозняка не было! Значит, двери где-то открылись.

Рывком поднялся на ноги и быстро преодолел оставшиеся до площадки ступени. Включил фонарь, закрепленный на оружии. Луч его света вспорол темень и высветил пустую лестницу.

– Семен, дверь, – бросил ему. – Быстро!

Парень вскочил на ноги и подбежал к двери. Он без лишних слов «достал» трос, два раза пропустил его через дверную ручку и принялся вязать на перилах узел.

Сколько у нас осталось времени до того, как мы встретим тварей? Скорее всего, они смогли разблокировать дверь или даже двери на нижних этажах и сейчас поднимались к нам. А может быть, враги еще и сверху спускались. Я бы на месте их хозяина так и сделал – взял противников в клещи и заставил их принять бой, отрезав все пути к отступлению.

Семен уже почти завязал узел, но в этот момент дверь, которую он блокировал, начала открываться. Не раздумывая, я направил на нее автомат и несколько раз выстрелил в деревянную панель, целясь на уровни груди. Тяжелые пули прошили тонкую дверь насквозь, и через мгновение до нас донесся звук падающего тела. Рыжий моментально покрылся испариной, но узел вязать не прекратил и спустя несколько секунд закончил.

– Фух! – шумно выдохнул он.

– Спокойно, ребята, – сказал им тихо. – Похоже, нас окружают.

Друзья напряженно кивнули, но ни жестом, ни словом не выказали сомнений или страха.

– Вперед! Осталось совсем немного, – я, а вслед за мной и ребята, начали подъем, освещая лучами фонарей ступени, стены, потолок.

А вот теперь я совершенно отчетливо услышал поднимавшихся снизу противников. Они были еще достаточно далеко, может быть, несколькими этажами ниже. Пролет, ведущий к двери на этаж, был чист и безлюден.

– Сейчас я им сюрприз оставлю, – зло пробурчал Рыжий и закрыл глаза, сосредотачиваясь.

– Оставить, – оборвал я его. – Времени нет. Я сделаю все быстрее.

Как жаль, что в этом доме нельзя работать в полную силу. Тем не менее, я щедрыми горстями раскидал по лестнице мины-лепестки. Ребят удивленно глядели на меня.

– Что это? – спросила Соня.

– Мины.

– Такие маленькие?

– Нормальные. Убить – не убьют, а стопу оторвут точно. Вот пусть и мешают друг другу. Нам свалка только на руку.

Новые мины я бросил прямо между перил, надеясь, что они упадут как можно ниже и ближе к наступавшим.

– Чего же ты раньше не минировал? – недовольно поинтересовался Семен.

– Раньше была вероятность, что мы покинем здание, спустившись по лестнице, поэтому я не минировал ее.

– А сейчас как мы покинем здание? – спросила Соня.

– Никак, – сказал. – Сразу будем уходить из сна.

– Ну, если так…

– Именно так. Достаточно, – это я уже себе, прекратив разбрасывать мины. – Вперед!

Толкнул носком дверь и вышел на балкон, пройдя по которому мы окажемся на лифтовой площадке. Выглянул через перила. Страж по-прежнему находился внизу.

– Друг! – позвал он меня. – Много врагов! Уходи! Или позволь помочь!

– Этот дом нельзя ломать! – предупредил его. – Не беспокойся! Мы скоро увидимся!

– Боюсь за тебя! Будь осторожней!

Когда на балкон вышли ребят, я заблокировал дверь, ведущую на лестницу.

Луч фонаря выхватил толстую трубу мусоропровода. Дверь на лифтовую площадку открылась со страшным скрипом ржавой, но тугой пружины. Здесь тоже не было освещения, но едва только свет фонаря попал внутрь, я стремительно отскочил назад, вскинул оружие и опустошил целый магазин, целясь прямо через дверь. Все пространство за ней было забито стоящими плотными рядами тварями. Они даже успели атаковать, и сразу несколько клинков прошили фанерную дверь насквозь. Отстреляв магазин, сменил его на полный и снова открыл огонь. И тут, заглушая негромкие хлопки выстрелов, послышались совсем другие звуки. Сначала одиночно, а потом целыми очередями начали взрываться мины, оставленные мной на лестнице.

– Твари рядом! – вскрикнул Семен.

– Спокойно! Стоим! Соня, страхуй Семена!

Девушка развернулась ко мне спиной и взяла на мушку ведущую на лестницу дверь.

– Будете уходить, когда скажу! – бросил им в спины.

– Без тебя не уйдем! Только все вместе!

– Хорошо, все вместе, – не было у меня времени на споры.

Мины взрывались все ближе, а я не прекращая, поливал свинцом дверь перед собой. Появился непонятный страх. Или беспокойство? Запоздало отметил, что это вовсе не мои эмоции, это чувства Стража. Они были настолько сильными, что я смог почувствовать их.

– Все хорошо! – успокоил его. – Не бойся за меня! Все хорошо!

Я снова сменил магазин в автомате на полный, и в этот миг дверь на лестницу содрогнулась от сильного удара. Хеклер в руках Семена зашелся длинной, на весь магазин, очередью. Рыжий что-то закричал и грязно выругался, совершенно не заботясь присутствием рядом Сони.

– Экономь патроны! – прокричал я ему.

Рыжий ничего не ответил и поменял магазин. На дверь снова обрушился удар, и в этот раз выстрелы звучали совсем по-другому – в бой вступила Соня. Она вела огонь короткими очередями, расходуя боекомплект без лишней суеты.

Мою дверь, ту, которая вела на лифтовую площадку, твари уже не беспокоили. Она выглядела, как решето. Сквозь пулевые отверстия виднелась лишь темнота. Я помнил, что сразу за дверью слева – мертвая зона, которая с моей позиции никак не простреливалась. Я не хотел рисковать лишний раз, поэтому в следующее мгновение у меня в руках появилась гладкая цилиндрическая тушка шоковой гранаты.

– Внимание! – прокричал я. – Сюда не смотреть. Откройте рот и на три секунды закройте глаза! Бойся!

Выдернул чеку и закинул гранату через особенно большую дыру в двери.

– Раз, два… – принялся считать про себя секунды, прислонившись к стене, закрыв глаза и приоткрыв рот. На «три» по ушам ударил акустический удар, но звездочек в глазах избежать удалось.

Пинком распахнул дверь и влетел внутрь. Так и было – сразу за дверью, слева, корчились на полу несколько воинов. Больше никого не было. Я быстро добил тварей, за несколько шагов достиг коридора к квартирам, коротко выглянул в обе стороны, осветив пространство фонарем. Тоже никого. «Достал» сразу несколько химических светильников, надломил их и швырнул в коридор, в оба его конца. Разгоревшись, мягкий зеленый свет уверенно потеснил мрак. «Достал» горсть мин-лепестков и бросил их влево по коридору – нам туда точно не нужно было, а твари с той стороны могут явиться.

В размеренный стрекот едва слышного сто пятого вдруг вплелось суетливое тарахтение Хеклера – ребята вели огонь одновременно. Плохо. Значит, твари пошли на прорыв.

Отпустил из рук Вал и через несколько секунд уже сжимал ЮСАС-12.

– Назад! – прокричал я, выскакивая на балкон. – Сюда!

В этот миг замолк Калашников, и сразу за ним – МП-5. Схватил за плечо девушку и оттащил ее назад, а Рыжий, стоя перед размочаленной дверью, лихорадочно пытался вставить в автомат новый рожок. В свете пляшущего луча оружейного фонаря было видно, как за дверью появился воин. Он нанес ногой мощный удар в то, что от нее осталось, буквально вывернув дверь из петель, и ударил Семена своим хатисом.

– БАМ! – взорвал тишину дробовик в моих руках. Я успел, а тварь – нет. Воина вынесло за дверь с огромной раной в груди.

Новые твари полезли в дверной проем, как тараканы, но никто из них не смог переступить порог. Пороховой дым щекотал ноздри и заметно ухудшал и без того неважную видимость. Я расстрелял весь барабан, все двадцать патронов и просто выпустил дробовик из рук. Через несколько секунд я сжал его точную копию, но с полным боекомплектом. Отступил на шаг, передернул затвор, дослав в ствол патрон. Выстрелил. Выскочившему воину снесло голову. Очень быстро я израсходовал и этот барабан, а на третьем твари как будто закончились. По крайней мере, никто пока не спешил на нас нападать. А проверять, есть ли еще твари где-то поблизости, не было ни времени, ни смысла.

Я «достал» сразу две гранаты.

– Отходите! – прокричал ребятам.

Выдернул чеку сначала из шоковой, потом – из оборонительной и закинул их по очереди в дверной проем, ведущий на лестницу.

– Бойся!

Развернулся и бросился прочь. Взрывы настигли меня уже на лифтовой площадке. Ошалелые взгляды друзей. Снова вернулся на балкон и разбросал с десяток мин-лепестков. На большее времени не было.

– Вперед! – бросил я.

Мы выбежали в коридор. Наши тени исполняли причудливый танец в зеленом свете химических светильников. Где-то за спиной одна за другой взорвались мины.

– Они рядом! Быстрее!

Я был уже у двери, за которой меня ждала Плетущая. С силой толкнул ее, но в последний момент удержался и не ворвался бездумно внутрь. Дверь бесшумно открылась на хорошо смазанных петлях, а за ней неподвижно замер воин с хатисом в руках. Он без замаха просто ткнул им в меня, но дотянуться не успел. Вал зло плюнул несколько раз, и тварь сломанной куклой осела на пол.

За спиной снова взорвались мины. Я опасался использовать в квартире шоковую гранату, чтобы не задеть или поранить умирающую. Прикрывая друг друга, мы очень быстро проверили кухню и одну из комнат. Тварей не было. Осталась гостиная, в которой находилась Плетущая. Темное помещение неприветливо встретило меня. Пустой диван. Лучи фонарей зашарили по комнате, но здесь никого не было. Проклятье!

Новые разрывы зазвучали совсем близко – это не с балкона, это из коридора.

– Быстро! Двери! – закричал, бросившись в прихожую.

Я успел запереть дверь на замок, прежде чем она вздрогнула от первого удара. Пусть хоть головы расшибут – не страшно. Входная дверь была железной и могла очень долго выдерживать натиск полуголых дикарей.

Снова, но уже более внимательно, мы осмотрели всю квартиру. Небольшая кухня с мягким уголком. Маленькая комната – это детская, в углу стояла кроватка, та самая, которая прежде была в гостиной. И гостиная самая обычная: диван, шкаф, сервант, телевизор, два кресла, ковер на полу. Я даже проверил небольшой балкон, но девушки там, конечно, не оказалось.

На языке крутились только матерные выражения, но мне удалось сдержаться. Как же так?! Где Плетущая?!

Удары в дверь ни на миг не прекращались, а ребята бросали на меня растерянные взгляды.

– Мы сюда должны были добраться? – осторожно спросила Соня.

– Да.

– И здесь никого не оказалось?

– Да, – мне с трудом удалось сдерживаться, чтобы не повысить на нее голос – так я был зол.

– Что будем делать? – также осторожно поинтересовался Семен.

А что делать, в самом деле? Где искать Плетущую? Где она вообще может быть? Суматошные и раздраженные мысли замерли на миг, а потом сорвались с места, закручиваясь адреналиновым смерчем.

– Будем уходить, – ответил ему.

– Ты уверен? – Соня заглянула мне в глаза.

– Абсолютно. Нам здесь делать нечего. Весь этот дом оказался ловушкой. И я, как последний дурак, со всего разбега влетел в нее.

– Я не сомневаюсь, что мы все делали правильно, – Соня меня утешала? – Не вини себя.

– Так мы сейчас уходить будем? – спросил Семен.

– Да.

– А как же та Плетущая? Что будет с ней?

– Попытаемся найти ее завтра, – я отвернулся к окну, чтобы друзья не увидели в моих глазах ложь. Иначе было нельзя. Я боялся за них и не хотел подвергать их жизни лишнему риску. Это я большую часть свободного времени во сне тренируюсь, оттачивая навыки и стараясь развить новые. А ребята, к сожалению, всего лишь поддерживали свои умения, да и то не все. Достаточно вспомнить проблемы, возникшие с их экипировкой.

– Ты ведь не собираешься уходить? – тихо спросила голубоглазая.

Рыжий удивленно посмотрел на нее, потом – на меня.

– Это правда? – спросил он.

– Может быть, – ответил уклончиво. – Не знаю.

Но под двумя парами глаз своих лучших друзей я сдался и сказал, как есть:

– Да, я не собираюсь уходить, а продолжу поиски Плетущей.

– Но тогда почему ты нас обманываешь? – промолвила Соня.

– Потому что я не хочу подвергать вас чрезмерному риску, к которому вы сейчас просто не готовы, – и добавил быстро: – К тому же, вам все равно придется просыпаться – поезд скоро подойдет к границе.

– Давай уйдем вместе и через час вернемся сюда опять, – предложил Семен.

– Мысль неплохая, но есть проблема.

– Что за проблема?

– Попасть сюда снова будет крайне тяжело. Вспомните, сколько вы ждали, пока я не вытянул вас к себе. А ведь все это время я потратил на дорогу, на сам путь. И сейчас, когда враг знает, что мы будем искать жертву в другом месте, он сделает все, чтобы помешать нам до нее добраться.

– Но сюда-то мы дошли? – вставил Рыжий, а Соня уже поняла, что я имел в виду и молча отвернулась.

– Добрались куда? – ответил ему вопросом.

– Куда? – не понял Семен.

– В никуда, – пояснил я. – Противник загнал нас в тупик и ждет, что мы покинем этот сон. А ведь мы потеряли уйму времени. Ты же понимаешь, нам не пробиться к лестнице, чтобы спуститься вниз?

– Это еще неизвестно, – самоуверенно заявил Рыжий. – В три ствола мы любых тварей сметем.

– И сколько у нас времени до того, как вы должны будете проснуться?

Семен растеряно пожал плечами. Ответила Соня:

– У нас очень мало времени: может быть, десять минут, может быть, меньше. Но я не согласна с тем, чтобы ты оставался здесь. Мы можем повторить попытку добраться сюда завтра.

– Можем, – кивнул ей, – но я боюсь опоздать. Для Плетущей завтрашняя ночь – последняя. Я не хочу рисковать.

– Мы можем попытаться не ночью, а днем или утром, – предложил Рыжий.

– Это уже неважно. Последние сутки наступают уже сегодня.

– А если с тобой что-нибудь случится? – спросила вдруг Соня не своим голосом. – Что тогда нам делать?

– Да, Макс, подумай о себе, – поддержал ее Семен.

Внимательно посмотрел на него и сказал:

– Мне кажется, ты знаешь, что делать.

– Не понял. Что ты имеешь в виду? – сделал он круглые глаза.

– Если со мной что-то и может случиться, так это кома. Адрес вы мой знаете, и где искать меня во сне, значит, тоже. Уверен, вы поймете, что именно нужно будет делать. Точнее сказать не могу, потому что и сам толком не знаю.

– А если с тобой случится не кома? – снова спросила Соня.

– Не отлита еще та пуля, – ответил ей легкомысленно. – Я не допущу, чтобы твари меня достали.

– У тебя все слишком просто получается, – произнесла она.

– На самом деле все гораздо проще.

– Как это? – Рыжий начал подтягивать к сотрясающейся от ударов двери шкаф.

– Как обычно, – ответил. – Или мы, или нас.

– Все равно мне не нравится твоя затея, – Соня внимательно смотрела на меня.

– Извини, – развел я руками и помог Рыжему.

– Ты хоть знаешь, где искать Плетущую?

– Да.

– Она в этом доме?

– Нет.

– И где же?

– Километрах в семи отсюда.

– Ты уверен?

– На девяносто девять и девять десятых процента. Дело в том, что я чувствую некий Зов, который указывает мне точное направление на Плетущую. В горячке боя я не обратил на него внимания, а сейчас – да. К тому же, место, где находится во сне жертва, – точная копия реального. А я знаю, где Плетущая находится наяву.

Забаррикадировав дверь, я приступил к приготовлениям другого рода. «Достал» и натянул на себя страховочные ремни, своеобразную упряжь. После этого на полу появилась бухта альпинистского троса пятидесятиметровой длины.

– Ты собираешься спускаться по стене? – удивилась Семен.

– И никак иначе.

– Максим, ты должен вытянуть нас к себе, как только мы выйдем с тобой на связь после границы, – сказала она.

– Не вижу никаких проблем, – ответил я, чтобы закончить затянувшийся разговор. – Вытяну вас, как только дадите о себе знать.

– Хорошо, – с сомнением кивнула девушка, вздохнула и сказала: – Нам пора.

– Удачи, – пожелал мне Рыжий без тени улыбки.

– Ни пуха, ни пера тебе. Береги себя, пожалуйста, – тихо произнесла Соня и вместе с Семеном исчезла. Еще секунду я видел их ставшие призрачными фигуры, но и они растаяли в воздухе.

– К черту, – уронил я в пустоту.

 

Глава 7

За время недолгой беседы мы с Семеном успели подтянуть к двери шкаф, тумбочку и еще какую-то ерунду. А удары в дверь стихли, как только Соня и Семен ушли. Стараясь не шуметь, потащил довольно тяжелую бухту в комнату поменьше – там не было балкона. Связал узел на батарее центрального отопления и открыл окно. В последний момент оно предательски скрипнуло, и я замер, не дыша. Прошла секунда, вторая, а на третьей дверь вздрогнула от страшного удара. Шутки кончились. Видимо, твари поняли, что не все из нас покинули сон, кто-то остался. И сейчас они всерьез ломились в квартиру, яростно выбивая дверь. Собираются и меня заставить уйти? Наверняка.

Окно выходило на противоположную от парадного сторону дома. Светлой молнией внизу мелькнула тень, и в следующую секунду до меня донеслись тревожные мысли появившегося Стража:

– Поспеши! Ты в опасности!

– Знаю, знаю, – пробормотал я себе под нос, перекидывая тело через подоконник.

Восьмой этаж не двадцатый, но все равно от пустоты под ногами в животе что-то судорожно сжалось. Удары в дверь не прекращались ни на секунду. Вся баррикада заметно вздрагивала каждый раз, когда на нее обрушивался новый удар. Грохот стоял такой, что его было наверняка слышно на другом конце города.

Ветер приятно холодил разгоряченное лицо, когда я спускался вниз. Нет ничего сложного в стравливании троса, главное не спешить. Спустя какое-то время мои ноги коснулись твердой земли, и я не смог сдержать вздоха облегчения. Страж уже подтянул хвост к голове, чтобы мне удобно было взобраться на него. Грохот ударов, сопровождающих мой спуск, стих. Выломали дверь? Может быть. Но сейчас это было уже не важно – я внизу. Что твари будут делать сейчас? Не прыгать из окна – точно. Скорее всего, они спустятся по лестнице. Но мне уже не было никакого дела до спешащих вниз противников. Я чувствовал безмерную радость своего Друга от того, что мне удалось выбраться. И от того, что мы снова были вместе.

Я без проблем взобрался на уже знакомое место на его спине, сразу за огромной головой. Не мешкая, Страж начал движение.

– Скажи, Друг, – обратился я к нему, сам толком не понимая, что же меня тревожило. – Пытался ли кто-нибудь попасть внутрь здания, где были мы?

– Да! – довольно прошелестел он. – Их было много!

Теперь мне стала ясна причина смутного беспокойства.

– Ты всех уничтожил?

– Всех!

Вот это и сбило меня с толку – его довольная сытость.

– Где голубоглазая и глупый друг? – поинтересовался он.

– Они ушли.

– Без тебя!? – уже не шелестели, но глухо зарокотали его мысли.

– Без меня. Это мое решение. Они не хотели уходить, – постарался успокоить неожиданно разозлившегося Стража. – Они не хотели уходить без меня. Но так было нужно.

– Хорошо, что не хотели! Друзья не должны бросать, когда смерть рядом! – успокоился змей. – Почему ты не ушел?

– Потому что у нас осталось одно очень важное дело, – я почувствовал его нетерпеливую радость. Страж предвкушал предстоящие схватки.

Я испытывал самый настоящий восторг от такого необычного способа передвижения. Асфальт проплывал где-то внизу, лишь мелькая белыми разделительными полосами. Я снял шлем, и встречный ветер взъерошил волосы, моментально высушил мокрое от пота лицо. Достаточно быстро змей достиг улицы Закревской и свернул на нее. Реальность вокруг стала стабильной и не терялась в темном полумраке, когда мы скользили сквозь нее. Низкие тучи, царапающие своими брюхами крыши высоток, остались позади. Сейчас над нами – высокое черное небо. Мириады ярких искорок мерцали на нем, а полная луна зависла огромным желтым фонарем.

Я чувствовал, как Страж наслаждался дорогой, как ему было интересно. И еще я ощущал его жажду знаний, которые он впитывал, как губка. Благодаря своей уникальной природе, он был наделен многими, если не всеми, способностями и возможностями Плетущих. Со временем, решил я, нужно будет обязательно заняться его обучением. И непременно дать знать представителям Совета о его существовании.

Мы двигались по пустынной улице, вдоль которой горели все без исключения фонари. Даже светофоры на перекрестках моргали нам желтым. Странное ощущение. Этот город ничем не отличался от своего реально существующего оригинала, и поэтому так необычно здесь было находиться. Ради разнообразия я зажег свет в окнах некоторых домов. Теперь сходство с явью стало просто потрясающим, не хватало только людей на улице и машин.

На перекрестке с Сабурова мы свернули налево, миновали поворот на оптовый рынок и повернули направо на следующем перекрестке. Слева появилось небольшое озеро, а за ним – деревья. С другой стороны дороги потянулись какие-то гаражи, склады.

Но что это: игра моего воображения или что-то и в самом деле существующее в этой реальности? Мы двигались мимо кладбища, которое находилось слева от нас. И я увидел людей. Или призраков? Некоторые из них топтались у входа, точнее выхода, но многие просто бродили за кованой оградой. Мне показалось, или они и в самом деле трепетали на ветру?

Страж не обратил на странные создания ни малейшего внимания. Он только зафиксировал их присутствие, но не выказал по отношению к ним и тени любопытства. Призраки за оградой останавливались и провожали нас долгими взглядами. Привычно «созерцал» и с огромным облегчением обнаружил, что эта способность вернулась ко мне. Почему и как – нетрудно догадаться, но полный «разбор полетов» я оставил на потом. Ну а призраки оказались именно призраками, пустыми иллюзиями.

Справа мелькнули ангары АТП, и мы выскочили на большом перекрестке с Братиславской.

– Уже близко! – довольно прошелестел Страж. – Я чувствую!

– Да, Друг, уже близко, – согласился я.

А вот это было уже интересно. Материя сна здесь была стабильна и не клубилась туманом неопределенности. Это означало, что мы не первые, кто здесь оказался. Я ожидал нечто подобное, но столь явное напоминание о враге, заставило моментально собраться.

По обе стороны от широкой дороги тянулась стена деревьев. Высокие фонари исправно освещали наш путь, но мой взгляд был прикован к уже показавшейся громаде здания больницы скорой помощи. Именно туда лежал наш путь, именно там, но только наяву, находилась Плетущая с огненными цифрами на лбу.

С некоторым опозданием я попытался прикинуть план действий, но ничего особого придумать не смог. На узкой лестнице жилого дома еще можно было держать оборону или даже пробиваться с боем. Однако при мысли о бесконечных больничных коридорах, многочисленных лестницах становилось очень неуютно. Присутствие и помощь Сони с Семеном здесь и сейчас были бы гораздо более кстати. Но именно в данный момент они были недоступны. На каком этаже была Алена? На седьмом, вроде. Проклятье! Я только что вспомнил, что Лев Эдуардович обещал перевести ее в другую палату. К сожалению, зов, который тянул меня к ней, здесь мало чем мог помочь – он не укажет путь в лабиринте лестниц и переходов, лишь направление. Ладно, найду как-нибудь. В конце концов, это была всего лишь больница, а не лабиринт Минотавра.

Страж свернул с Братиславской и остановился. До больницы – около сотни метров. С удивлением и некоторой опаской я наблюдал за тем, как в здании начали загораться окна, по несколько штук на каждом этаже.

– Нас ждут! – возбужденно прошелестел Страж. – Хорошо!

Нет, это было совсем не хорошо. Враг ясно дал понять, что узнал о моем прибытии и даже, вероятно, наблюдал сейчас за мной из какого-то окна. Моментально настроившись, я «созерцал», но ничего не увидел. Не в том смысле, что не смог, а в том, что на месте больницы завис огромный серый купол. Что-то новенькое. Своеобразный полог мешал рассмотреть здание в особом зрении, и через несколько секунд я прекратил бесплодные попытки что-либо в нем разглядеть. Сморгнул, вернув обычное зрение, а потом резким движением вскинул автомат и сделал вид, что целюсь в одно из окон. Я надеялся таким нехитрым способом заставить противника выдать себя, хотя, разумеется, охватить взглядом все окна я не мог, как и не мог что-либо в них разглядеть.

Словно в ответ на мои действия, справа раздался какой-то шум. Повернув голову, я посмотрел на парк. Издавая неприятные щелкающие звуки, из-за темной стены деревьев вывалилась плохо различимая масса тел. Хитин их панцирей отражал лунный свет, и я узнал этих тварей. К нам приближались хорошо знакомые и такие опасные гигантские скорпионы.

Я почувствовал, как за какой-то миг Страж буквально вскипел безудержной яростью и жаждой убийств. Вспомнилось, как тяжело далось ему противостояние с этими монстрами. Тогда он давил и скидывал их, вцепившихся в него мертвой хваткой, разрушая здания. Не знаю, сколько он уничтожил городских кварталов, но допустить подобное здесь и сейчас было категорически нельзя. Больница, как и все, что нас окружало, было тесно связано с явью – я уверен в этом. Поэтому любые повреждения и разрушения здесь отразятся, как в зеркале, в реальности. По крайней мере, до тех пор, пока существует этот сон.

До надвигающихся монстров оставалось уже полсотни метров.

– Ничего вокруг не ломай! – предупредил я его. – Не бойся! Я не дам им к тебе приблизиться!

Холодное молчание в ответ.

Сорок метров.

– Не беспокойся, Друг! Я не буду ничего ломать!

А ведь Страж понял, что я имел в виду. И понял, почему. Видимо, причиной всему была наша с ним телепатическая связь.

Тридцать метров.

Со своего места мне было видно, что новые твари из-за деревьев уже не появлялись. Жуткая стена черных тел приближалась неотвратимо, но ничего, кроме омерзения и злости, они у меня не вызывали.

Я уже различал огромные хелицеры, которыми скорпионы щелкали. Сколько их всего? Мне было трудно судить, но очень много. Монстры надвигались на нас широким фронтом.

Пора.

Мысленно я поднял руку, готовясь нанести по тварям страшный удар, но завершить его не успел. Сильный толчок подбросил меня на спине змея, когда земля содрогнулась от чудовищного по силе удара. Первые мгновения я просто таращился на огромную, с футбольное поле яму перед нами глубиной около метра. А потом перевел взгляд на змея. Невероятное удовлетворение охватило меня, но оно было не моим, а Стража. Я ощутил его злую радость от того, что смог так круто отомстить своим старым врагам. А еще я почувствовал, как он напитывается их силой и энергией. И если раньше он представал перед мысленным взором в виде бесчисленных солнечных зайчиков, то сейчас он виделся ослепительным, ярчайшим солнцем, чей жар обжигал. Страж впитал в себя всю без остатка жизненную энергию убитых им тварей. Я невольно вспомнил разговор с Клаусом и о том, что он упомянул про выкачивание жизненной энергии из тварей. Ну да, вот только я ни разу не слышал, чтобы можно было вот так легко вобрать в себя силу сразу такого большого количества не самых слабых монстров. Страж был силен, очень силен, и силой этой он сумел сейчас воспользоваться. При мыслях о Клаусе я принялся рыться в карманах, но монету его не нашел. Ах да, сегодня же я ее не подбирал, а до тех пор, пока у меня ее не будет наяву, то и во сне я смогу обладать ею только вот так – подбирая. Однако, честно говоря, я совсем не был уверен в том, что смог бы доверить Клаусу свою спину. Там, в мертвом городе, он спас меня, рискуя собственной жизнью, когда вытаскивал из болота, куда меня пытался утащить гигантский моллюск. Тогда я даже зачислил его в друзья, но последовавший позже разговор заставил меня пересмотреть многие моменты из тех событий. Я никогда не верил в совпадения, а в последнее время их стало слишком уж много. Да, может быть, все обстояло именно так, как он рассказывал, а может, и нет. И что бы я ни говорил, возможности проверить его слова, не было. И Клаус это прекрасно знал. Поэтому его отсутствие может оказаться предпочтительнее, чем если бы он был рядом. Меня посетила нехорошая мысль: я подумал о том, что все это могло быть его рук делом. И это он сейчас глядел на меня из какого-нибудь темного окна. Нет, паранойя хороша в разумных пределах. Если бы он хотел меня убить, ничто не мешало ему сделать это еще в мертвом городе. В конце концов, он мог просто дать твари утянуть меня в трясину, а не спасать. К тому же, я помнил, что когда скорпионы нападали на нас, они не различали, кто есть кто. Слишком большой риск только для того, чтобы просто заслужить мое доверие.

Страж вслушивался в мои мысли.

– Нужны доказательства! – выдал он неожиданно.

– О чем ты, Друг? – обратился я к нему.

– Ты сомневаешься! – прошелестел он. – Но хочешь верить! Если боишься обмана, ищи доказательства!

Сказать, что я был удивлен его мыслями – все равно, что не сказать ничего. Я поразился его рассуждениями, ведь подсознательно относился к нему, как к некоему полуразумному созданию и, естественно не рассчитывал вести с ним какие-либо серьезные разговоры. Рубленные фразы, в которые он облекал свои мысли, служили для меня мерилом его интеллекта – а зря. Что же, я был искренне рад, что ошибался.

– Ты прав, – сказал ему. – Я хочу верить, но боюсь быть обманутым.

Страж не ответил на мою реплику, разглядывая здание больницы.

– Много врагов! – чему он так радовался?

– Где? – переспросил я.

– Там, куда мы сейчас пойдем!

Мне бы на самом деле очень хотелось продолжить с ним путь. Более надежного и верного спутника представить было бы трудно. Однако нельзя забывать о его размерах. Страж был слишком велик, чтобы передвигаться по больничным коридорам. Вот если бы все твари, что ждут нас в здании, вдруг покинули его и напали на нас здесь, на открытом пространстве, это было бы просто здорово. Но все эти фантазии неосуществимы, и не стоило лишний раз отвлекаться на неуместные мысли.

– Извини, – заметил я с сожалением, – но внутрь я пойду один. Ты слишком велик.

Я не ощутил в его мыслях ни капли огорчения. Страж все еще пребывал в эйфории после уничтожения скорпионов.

– Я думал над этим, – он начал говорить про себя «я», – когда ты с голубоглазой и глупым другом оставили меня ждать у входа в башню.

Видимо, он имел в виду шестнадцатиэтажный дом.

– И что ты надумал? – я спустился с его спины, проверил амуницию, оружие и поправил наколенники.

– Смерть была к тебе очень близко! – Страж повернул голову так, что я увидел собственное отражение в его глазе.

– Тут уж ничего не поделаешь, – я развел руками, а сам попытался решить для себя: ждать Соню и Семена, пока их поезд пересечет границу, и они смогут ко мне присоединиться. Или начинать самому.

– Двое, которых ты ждешь, вряд ли смогут прийти сюда этой ночью! – заявил Страж, читая мои мысли.

– Почему? – замер я.

– Наш враг не позволит! Никто не сможет проникнуть в это место, пока умирающая не уйдет! – ответил змей и тут же добавил: – Но твои друзья могут попытаться! Они сильные!

– Откуда ты это знаешь? Насчет врага?

– Я это чувствую! – шелестели его мысли.

Я ощутил, что Стражу искренне жаль, что пришлось огорчить меня. Еще мне передалась его твердая уверенность в своих словах-мыслях. Мне оставалось только гадать о ее природе. Но то сожаление, которое он испытывал, быстро исчезло, уступив место совсем другому чувству – радости. Он предвкушал наш совместный поход туда, где «много врагов».

– Мы пойдем вместе! – вот, что он выдал, не отрывая от меня взгляда.

– Говори, что ты надумал.

– Смотри!

– Куда? – не понял я.

А в следующую секунду до меня вдруг дошло, что Страж начал меняться. Нет, он не менялся, он уменьшался в размерах! Невероятно, но так и было! Вот его огромный газ становился все меньше и меньше. Голова, тело быстро сокращались в размерах, и спустя минуту изменения прекратились. Онемев от изумления, я глядел на уменьшенную копию змея. И это была не иллюзия – Страж действительно стал меньше!

– Теперь мы сможем сражаться вместе! – его мысли звучали, как и прежде, будто песок шелестел.

– Как ты это сделал?

– Я очень захотел! – ответил он просто.

– И все?!

– Нет. Я хотел раньше изменить свои размеры, чтобы помочь тебе в башне. Но тогда мне не хватило… – Страж запнулся, видимо, пытаясь подобрать верные слова. Я уже догадался, что он хочет сказать, и, правильно уловив мои мысли, змей закончил, – силы.

– Но откуда? – и осекся, вспомнив и огромное количество уничтоженных в один миг скорпионов, и то, как змей впитывал в себя их жизненную энергию.

– Да! – подтвердил он мою догадку. – Враги отдали мне свои жизни и силы! Теперь их достаточно, чтобы я смог изменить свои размеры!

– Невероятно… – ничего другого в голову не пришло. Еще раз оглядел его. Сейчас Страж был в длину метров десять, а в высоту – мне по пояс. Новая мысль пришла мне в голову. – Постой-ка, ты ведь не окончательно изменил свои размеры?

– Ты прав! – ответил он. – Не окончательно!

– Сколько у нас времени? – быстро спросил я.

– До восхода.

– А потом ты примешь свои первоначальные размеры?

– Да.

– В таком случае, времени нам должно хватить, – уже спокойней сказал я.

Еще раз проверил снаряжение и оружие, потом снял перчатку с правой руки и коснулся змеиной чешуи. В следующий миг я отдернул руку, обжегшись. Не сразу понял, что не от горячего, а от холодного.

– Прости, – прошелестел он, – что не предупредил.

– Ничего страшного, – я подышал на ладонь, которой пытался коснуться Стража. – Значит, ты стал холодным, как лед… Ну что, в путь!

Натянул перчатку, поудобней перехватил автомат и спокойным шагом отправился к зданию.

 

Глава 8

Где находятся лифты, я помнил, но, разумеется, подниматься мы будем по лестнице, чтобы лишний раз не подвергать себя ненужному риску. Я не намеревался покидать этот сон, пока не закончу дело.

Из-за своих изменившихся размеров Страж казался не змеей, а каким-то странным … бревном, что ли. Он и двигался иначе: не перетекая плавно, а как-то практически не сгибаясь.

– Нас ждет много врагов! – шелест его мыслей сменился угрожающим рокотом.

– Насколько много?

– Больше, чем было в башне! – он по-своему определил количество. – И та, кто умирает, тоже здесь.

– Хорошо, – ответил ему односложно.

Довольно быстро мы добрались до входа, но перед самыми ступенями Страж вдруг замер.

– Другой человек мешает мне!

– Какой человек?

– Такой же, как ты!

– Плетущий?

– Да! Он сильный! Очень! – глухо пророкотал он.

– Мы справимся!

Под козырьком у входа в здание ярко горели электрическим светом несколько плафонов, но за широкими застекленными дверями царила кромешная тьма.

– Здесь никого нет! – в следующий миг тело Стража странно размылось, и вот он уже оказался внутри.

Некогда было удивляться и задавать вопросы, на которые, скорее всего, будет один ответ: «Я так захотел!» Поднялся по ступеням и распахнул дверь. В холле было темно, хоть глаз выколи. Включил оружейный фонарь и тот, что заранее закрепил на шлеме. Лучи света выхватили из темноты стены, пол, потолок, стойку регистрации, какую-то мебель. Почти сразу увидел зеленую табличку с изображенным на ней стилизованным человечком, идущим по ступеням.

– Нам туда, – тихо сказал я и направился к двери с табличкой.

– Нет! – остановил меня Страж. – Не иди туда!

Замер на полушаге и оглянулся на него.

– Это ловушка!

– Уверен?

– Не нужно проверять! – вместо ответа снова предупредил он.

Привычным образом я отпустил мысли и позволил сознанию на короткий миг отрешиться от окружающего, а потом открыл глаза и сразу их закрыл. Так и было, в серой пустоте там, где должна была находиться дверь на лестницу, зависла закручивающаяся мощным круговоротом воронка выхода из этой реальности, дверь, если проще, в другое место. Ее даже открывать не нужно было. Она казалась настолько мощной, что достаточно было только подойти, чтобы воронка засосала и выкинула неизвестно куда. На короткое мгновение я снова задумался об уникальных способностях Стража. Если для того, чтобы проникнуть в истинную суть вещей, то есть «созерцать», необходимо какое-то время, то змей, похоже, имел возможность «созерцать» или мгновенно или постоянно. Но разговоры с ним на эту тему отложим на потом.

– Ты можешь определить, где находится наша цель? – спросил я его.

– Нет! Не могу разглядеть! Вокруг – сплошная тьма! – недовольно зашипел Страж.

– Тьма – это твари. Да, их много, – я уже сам успел в этом убедиться, «созерцая». – Не расстраивайся. Мы сами найдем ее. И его.

Снова зашарил светом по стенам холла в поисках выхода на лестницу. Кто вообще проектировал это здание? Я помню, как еще сегодня днем плутал по запутанным коридорам и расспрашивал дорогу у всех встречных. Наконец, мне удалось обнаружить выход на лестницу. На нее вела застекленная непрозрачным стеклом дверь. Я «созерцал», проникнув за нее взглядом, но ничего, кроме серой пустоты, не увидел. Толкнул дверь носком ноги. Находившийся рядом со мной Страж снова размазался в воздухе, и через миг он уже оказался на промежуточной лестничной площадке, между пролетами.

– Никого!

Зашел и придержал дверь, чтобы та не хлопнула о косяк. В ноздри сразу ударил запах табачного дыма, который, наверное, за столько лет буквально въелся в стены. Неприятный запах, вонь, я бы сказал.

На лестнице не было ни одного окна. Глухой колодец, выкрашенный до груди в унылый зеленый цвет, а выше покрытый казенной побелкой, тянулся с первого до последнего этажа.

– Что это за место? – поинтересовался у меня Страж.

– Это больница.

– Что такое больница?

Я даже растерялся с ответом на такой неожиданный вопрос.

– Это место, где люди лечатся от болезней.

– Здесь неприятно! – брезгливо зароптал он.

Мне нечего было ему ответить, да это и не нужно. Вместо этого я снова «созерцал», глядя по сторонам и вверх. Серое ничто окружало со всех сторон, а вот над головой клубился мрак. Твари, очень много тварей ждали меня и моего Друга. Страшно? Конечно. Без страха нельзя, иначе безрассудная храбрость погубит быстро. Но страха немного, гораздо больше было злости. Она поможет мне, не позволив страху овладеть сознанием.

– Есть контакт! – бросил я, целясь в двух людей, появившихся в поле зрения, когда поднимался по ступням со второго на третий этаж. Они стояли на межэтажной площадке и курили. На них были белые халаты.

Страж не обратил внимания на мужчин и заскользил по лестнице дальше. Под светом моих фонарей курящие прищурились и закрыли глаза руками.

– Кто такие? – резко спросил я.

– Это не враги! – прошелестел Страж, но я уже и сам знал – успел глянуть на них, «созерцая». – Обычные люди!

– Да убери ты свой фонарик! – воскликну тот из них, что был выше ростом.

– Чего ты тут раскомандовался? – недовольно огрызнулся второй.

Потом они увидели оружие, нацеленное на них, и одновременно подняли руки.

– Мужик, ты чего? – испуганно пробормотал первый, а его товарищ неотрывно пялился на мой автомат.

– Спецоперация, – коротко ответил первое, что пришло в голову, опустив оружие. – Зачистка здания.

– А… ну да… мы так и поняли, – снова подал голос тот, что был выше ростом.

– Вы видели сегодня кого-нибудь подозрительного? – спросил я просто так, на всякий случай, особо и не надеясь на вразумительный ответ.

– Видели, – кивнул первый.

– Кого? Где? – и добавил: – Опустите руки.

Мужчины с опаской последовали совету, и разговорчивый ответил:

– На пятом этаже они. Подозрительные какие-то.

– Как они выглядят? Сколько их?

– Сколько, не знаю, но много. Полчаса назад только прекратили топать. Мы с Васей, – кивнул он на товарища, – вышли на перекур, а они как раз по лестнице поднимаются. Несколько десятков их, может, больше.

– Ясно. Как они выглядели? – я повторил свой вопрос.

– Да мы и не поняли сначала, – пожал тот плечами. – Сначала подумали, что это какое-то отделение полностью переводят на другой этаж. А выглядели они странно, как аборигены какие-то: голые почти, только шорты короткие. А на груди и спине наколки странные, ни разу таких не видел.

– И здоровые они, – подал голос тот, кого товарищ назвал Васей. – Все, как на подбор. Мне даже показалось, что и на лицо одинаковые, но темно было – вот и не смог толком разглядеть.

– Из оружия у них что-то было? – скорее для проформы спросил я.

Они одновременно кивнули, а высокий ответил:

– Было, только непонятное что-то. Сначала подумали, что щиты какие-то круглые, потом – колеса, но с мечом, вроде.

– С клинком, – поправил его машинально.

– Что?

– Ничего. Спасибо за сотрудничество.

– Не за что, – а Вася добавил:

– Ты один-то справишься?

– Должен.

– А кто это вообще такие?

– Враги, – ответил коротко и снова спросил: – Что на пятом этаже?

– Кишечные.

– Кто? – не понял я.

– Отделение кишечной хирургии, – пояснили они.

– Ясно, – кивнул я ненужной информации и попрощался, не желая более терять время: – Счастливо.

– Удачи, – последовало в ответ.

– Если стрельбу услышите, не лезьте. Сидите у себя.

– Понятно.

Темнота скрыла их, когда я отвернулся и продолжил подъем. Страж ждал меня на площадке четвертого этажа.

– Враги близко! – предупредил он.

– Они должны быть как раз над нами.

Легкий сквозняк коснулся лица, а я постарался не обращать внимания на сомнительные «ароматы». Мы поднялись еще на один пролет, и теперь только полтора десятка ступеней отделяли нас от лестничной площадки пятого этажа. Как и двумя этажами ниже, лучи фонарей выхватили из темноты фигуры двух одетых в белые халаты людей. В следующую секунду Страж яростно зашипел и сразу атаковал. Он действовал настолько стремительно, что я успел только моргнуть, а через секунду вместо людей в воздухе зависла кровавая взвесь.

– Твари! – пророкотал Страж. – Они идут!

Недвижимая и вязкая тишина взорвалась топотом множества ног – враги спешно спускались по лестнице прямо над нами. Дверь, ведущая на этаж, распахнулась от сильного удара изнутри и на площадку высыпали те самые аборигены. Я быстро опустошил магазин автомата, отпустил его и через несколько секунд держал уже дробовик. Передернул затвор, дослав патрон в ствол, и нажал на спуск.

– БАМ! БАМ! – в замкнутых стенах его выстрелы прогремели звонко и громко, а эхо разнеслось, скорее всего, по всему зданию.

При стрельбе с такого расстояния одним выстрелом удавалось поразить сразу несколько нападающих. Но дробовик слишком скоро клацнул затвором, когда я опустошил его барабан. Отпустил оружие из рук и «достал» такой же ЮСАС-12. Я не успел передернуть затвор, когда с верхнего пролета, прямо через перила, спрыгнули сразу несколько аборигенов. Сильный порыв ветра ударил в спину, а уши заложило от перепада давлений – это Страж сшиб их в полете воздушным ударом. Воинов несколько раз перевернуло в воздухе и с неприятным звуком ломающихся костей впечатало в стену. Сквозь звон в ушах я услышал топот ног. Откуда он шел? Сверху или с этажа? Прошла секунда, две, три, но ни с шестого этажа, ни из двери твари не показались.

Впервые я наблюдал за тем, как именно эти твари при боевом столкновении не спешили нападать. Это было непонятно и очень настораживало. Подсветил дверной проем на этаж. Воины с хатисами неподвижно замерли на пороге. Я «достал» толстые карандаши химических светильников, надломал их и швырнул в сторону двери. Они разлетелись, ударились о стены, но два из них влетели в дверной проем, но упали у самого порога. Этого оказалось достаточно, чтобы осветить загораживающих проход тварей. Замерев неподвижно, они глядели прямо на меня. Я перекинул ремень дробовика через плечо и оставил его висеть, а сам «достал» Вал и сразу открыл огонь. После оглушительного говора ЮСАСа глухие хлопки выстрелов автомата были практически не слышны. Твари в дверях валились, как кегли. Закинуть туда гранату, что ли? Нет, пожалуй, не стоит. Слишком далеко от входа я ее не закину, и какая-то часть из ее семи сотен осколков попадет в лестничный колодец. Нет, мне это было совершенно не нужно.

Все, в дверях не осталось ни одного врага, но я знал, что основная их масса просто не показывается на глаза. Почему? Чего они ждут? Чего хочет их хозяин?

– Другой человек держит их! – ответил на мой невысказанный вопрос Страж.

– Это плохо.

– Он понимает, что его твари бессильны перед нами!

Кивнул задумчиво.

– Они не в состоянии остановить нас сейчас и здесь, – я стал озвучивать свои мысли. – Но и мы не можем стоять тут вечно, а идти дальше, оставив за спиной столько тварей, я не хочу.

Мгновения напряженного ожидания тянулись, а твари все не нападали. В жутковатой тишине слышно было только собственное дыхание.

– Нужно заблокировать дверь и двигаться дальше, – сказал я. – Нельзя допустить атаки с тыла.

– Нельзя! – согласился Страж.

Сама дверь на этаж, за которой находились твари, была распахнута. Естественно, не было и речи о том, чтобы попытаться заблокировать ее так, как в жилом доме – с помощью троса. А как? Повинуясь моей воле, воздух в лестничном колодце начал перемещаться более интенсивно. Едва заметный сквозняк заметно усилился и через несколько секунд уже тоскливо завывал где-то на верхних этажах. Потом он легко потянул дверь, и та с оглушительным дребезжанием вставленного в нее стекла захлопнулась.

Я начал плести, воздействуя на саму дверь. Дерево, ее материал, моментально принялось расти и, соответственно, увеличиваться в объеме. Еще через несколько секунд дверное стекло лопнуло и звонкими осколками рассыпалось по полу. Под неумолчный треск и хруст дерево вросло в бетон стен. Спустя какое-то время выход с лестничной площадки был надежно заблокирован дверью, которая превратилась в чрезмерно раздувшуюся деревянную чурку. Достаточно. Теперь я изменил структуру дерева, заставив его избавиться от всей своей влаги и стать прочным, как камень. Страж вдруг пришел в движение и оказался у бывшей двери, из-за которой, кстати, послышался приглушенный топот множества ног. Несколько секунд он изучал деревянную поверхность, а потом отстранился и обернулся на лестницу.

Я снова «достал» химические светильники, надломил их и бросил вверх через перила. С моего места было видно несколько пар босых ног. В следующий миг сильный порыв ветра толкнул меня в спину.

– Путь свободен! – доложил змей под звон стекла. Он был уже наверху! – Твари уничтожены!

Прыгая через ступеньку, я побежал и за несколько секунд взлетел на шестой этаж.

– У нас мало времени! Нужно успеть, пока твари не обошли нас по другой лестнице! – скороговоркой бросил я и только тут заметил, что выход на шестой этаж выглядел точной копией того, что остался внизу – такой же деревянной пробкой.

– Умница! – искренне похвалил я Стража.

Он остался доволен похвалой и ответил:

– Спасибо за урок, Друг!

– Не за что, – ответил змею, но тот уже исчез из виду, скрывшись на лестнице сверху.

Снова донесся звон стекла, но теперь было ясно, что он означал. Когда я взбежал на седьмой этаж, Страж переместился еще выше.

– Врагов нет! – пророкотал он.

Не слишком ли легко мы смогли пробиться сквозь заслон из тварей и практически добраться до места? Неясная тревога беспокоила меня, и я даже обратился к Стражу, чтобы он не слишком удалялся. Перед дверью на этаж я остановился, перевел дыхание и вытер бегущий по лицу пот. Будто на двадцатый этаж взбежал на скорость. После коротких колебаний я «достал» и рассыпал на площадке перед дверью горсть мин-лепестков. Они, конечно, не остановят тварей, но, по крайней мере, дадут о них знать. Зашел в дверь, закрыл ее и отработал, заставив превратиться в непреодолимую преграду. Сейчас я уже не особо волновался о том, что наши манипуляции отразятся на реальности. На данный момент главным для меня было добраться до Плетущей, ну а все те изменения, которые приходилось проводить с этим сном, не отразятся на реальности. Я уже знал, как можно будет избежать их негативных последствий.

Темные коридоры встретили нас глухой и безжизненной тишиной, даже сквозняка не было. Мы двигались по коридору, пол которого был выложен крупной светлой плиткой. Через каждые десять шагов я бросал на пол химический светильник. Их зеленоватый свет позволит наблюдать за тылами, не прибегая к особому зрению.

Мы двигались по коридору уже несколько минут. Я шел по памяти, но временами создавалось ощущение, будто мы заблудились. Однажды даже пришлось возвращаться до последней развилки, на которой мы, как оказалось, свернули не туда.

– Врагов рядом нет! – прошелестел Страж в очередной раз.

Я уже начал сомневаться, что мы на нужном этаже. Прислушался к зову, который должен был указывать точное направление, но по всему выходило, что мы двигались правильно.

Страж держал дистанцию, скользя чуть впереди. Когда он предложил мне такой порядок следования, я был против, но змей убедил, что клинки хатисов не способны пробить его чешую, да и другую опасность он почувствует заранее. Я снова «созерцал», но нигде не увидел Плетущей, лишь беспроглядный мрак клубился вокруг, словно твари окружили нас со всех сторон.

Наконец-то! Мы вышли в небольшой зал, от которого отходили сразу несколько коридоров. Еще вчера я был здесь, точнее, в том месте, которое послужило прототипом для этой реальности. Теперь осталось совсем немного.

– Врагов рядом нет! – снова доложил Страж.

Я зашарил лучом света по расходящимся в разные стороны от площадки коридорам, пытаясь вспомнить, с какой стороны я выходил сюда. Определившись с направлением, шагнул в нужную сторону, и змей снова выдвинулся вперед.

Вдоль стен стояли громоздкие кровати на колесах или стационарные носилки – не знаю, как они правильно называются. Я старательно высвечивал номера палат над дверьми и, наконец, нашел нужную.

– Мы у цели, – сказал я.

Страж остановился, развернулся и оказался у двери.

– Никого! – прошелестел он.

Нехорошее предчувствие, уже в который раз за эту ночь, проворчало: «А я предупреждало!»

Потянул дверь на себя, и в тот же миг Страж смазанной полосой исчез внутри. Я быстро зашел следом. Никого. Значит, Лев Эдуардович сдержал слово и перевел Алену в другую палату.

Проклятье!

Подошел к окну и, устало облокотившись о подоконник, выглянул в ночь. Ладно, нужно продолжать поиски. Отдых – потом.

Мне показалось, или Страж действительно уменьшился еще больше?

– Да, я изменил размеры! – ответил он. – Здесь слишком мало места!

– Как это сказалось на запасе отпущенного времени? – спросил я его.

– Мы успеем найти ту, которую ищем! – заверил меня Страж.

– Большего нам не нужно. Ну что, пора идти дальше.

– Пора!

 

Глава 9

Звук шагов в коридоре заставил меня моментально собраться. Я отошел от окна, сместившись в сторону, и поднял автомат. «Созерцать» было некогда, поэтому буду действовать по обстоятельствам. Шаги раздавались уже за дверью, но они не были похожи на те, которые издают аборигены, шлепающие босыми ногами. Тот, кто шел по коридору, чувствовал себя уверенно и без боязни подошел к двери в палату, остановился и открыл ее. Замерший в углу Страж вел себя спокойно, хотя те отголоски чувств, которые он испытал в связи с визитером, ассоциировались больше всего с брезгливостью и отвращением.

Я убрал ладонь от фонаря на шлеме, который закрыл, чтобы не выдать себя раньше времени и осветил вошедшего.

Вот это встреча!

Щурясь и прикрывая глаза от слепящего света, в дверном проеме замер давешний мой знакомый, неудавшийся барыга, пройдоха и полное ничтожество.

– Что здесь происходит?! Кто вы такие?! – он попытался говорить солидно и властно. – Уберите свет!

– Врагов рядом нет! – прошелестел Страж и добавил: – Грязный человек, нехороший.

Признаться, я едва сдержался, чтобы как следует не напугать ничтожество, приняв облик какого-нибудь монстра. Представляю, с каким лицом он проснулся бы. И совсем не высокая мораль и уважение к человеческой личности удержали меня. Барыга должен знать, куда перевели Алену, только поэтому он еще не гадил в штаны от страха, не заикался и не завывал в истерике.

– Не светите в лицо! Выключите свет! – приказал он.

Я опустил автомат, но фонарь на шлеме не выключил.

– Какие люди! – обратился я к нему.

Свет фонаря на шлеме мешал ему рассмотреть мое лицо, но при звуках голоса он заметно вздрогнул и шагнул назад. Поняв меня правильно, за спиной барыги молниеносно оказался Страж, который преградил тому путь, заблокировав выход. Ничтожество споткнулось, упершись в тело змея, и недоуменно огляделось. Едва осознав, кто находится за его спиной, пройдоха зашелся в диком крике, перешедшем в тонкий визг. В несколько шагов я преодолел дистанцию, подойдя к нему вплотную, и коротко, без замаха, ударил в солнечное сплетение. Человек моментально захлебнулся собственным криком и заткнулся, схватившись обеими руками за грудь. Ударил я не сильно, а его прямо пополам согнуло. Барыга сильно закашлялся, однако быстро пришел в себя и восстановил дыхание. А ведь он даже не попытался с места двинуться, просто стоял и верещал, как резанный.

– Успокоился? – спросил его.

Он поднял на меня мокрые от слез глаза и, прерываясь рвущимся из груди кашлем, зачастил:

– Пожалуйста, не надо! Я все сделаю, только не трогайте меня! Пожалуйста! Я не буду с вас брать денег. Я вообще больше не буду брать денег ни с кого…

– Тихо, – сказал я, но он меня не слышал. – Молчать!

Наконец, услышал и заткнулся, только зенки пялил испуганно.

– Это хорошо, что денег брать не будешь, – негромко обронил я.

– Что, простите? Не расслышал, – всхлипнул он.

– Я спрашиваю, знаешь, куда больную отсюда перевели?

– Какую больную?

– Которую ты, урод, лечить не хотел, – я с огромным трудом сдержался, чтобы снова не ударить его.

– Д-да, да, я знаю! – быстро ответил он.

– Куда?

– А вы не будете меня бить?

– Ты что, торговаться со мной решил? – я схватил его за горло, но не сжал, чтобы он мог говорить.

– На одиннадцатом этаже, – прохрипел он, хотя горло я ему не сдавил. – Ваша родственница на одиннадцатом этаже.

– В какой палате?

– Ч-что? – заикаясь, переспросил он.

– В какой палате, спрашиваю?

– Я не знаю. Там целое крыло.

– Веди, – коротко приказал я и отпустил его шею.

– Пожалуйста, не трогайте меня… Я больше не буду, – слезы побежали из его глаз, а челка жирных волос закрыла половину лица.

– Тебя никто бить не будет, – говорил медленно, чуть не по слогам, чтобы до него дошел смысл сказанных слов. – Ты должен отвести нас на одиннадцатый этаж. Потом я тебя отпущу. Ты понял меня?

Ничтожество не смотрело в глаза, уставившись мне в грудь.

– Д-да, хорошо, я понял.

– Тогда вперед! – развернул его лицом к двери, которую уже освободил Страж. При виде змея барыга негромко взвизгнул, сильно вздрогнул и шарахнулся в сторону.

– Спокойно. Он не тронет тебя, – а потом все же добавил, – если будешь делать, как тебе говорят.

– Грязный человек! – брезгливо обронил Страж.

– Согласен, – ответил ему, – но он сейчас единственный, кто может быстро провести нас к цели.

– Да, – прошелестел он в ответ. – Нам повезло, потому что я не вижу Плетущую – все вокруг во мраке.

– Что вы говорите? – вжимая голову в плечи, ничтожество повернулся ко мне.

– Иди, говорю, – подтолкнул его в спину.

Он вышел из палаты и направился туда, откуда пришли мы со Стражем. Я остановил его.

– Туда нельзя.

– Почему?

– Не твое дело. Там, – показал рукой в противоположном направлении, – есть лестница?

– Есть, но она дальше.

– Веди к ней.

Он несколько раз кивнул и спешно засеменил мелкими шагами.

– Врагов рядом нет! – доложил Страж.

Мы прошли полтора десятка шагов по коридору, когда до нас донеслись приглушенные расстоянием взрывы, слышные, как громкие хлопки.

– Что это? – пройдоха резко обернулся.

– Ничего, – подтолкнул его. – Иди себе.

– Враги на лестнице! – прошелестел Страж.

– Да, подорвались на минах.

– Что? – снова повернулся барыга.

– Я не тебе… И можешь не щипать себя – все равно не проснешься.

Он быстро развел руки в сторону и продолжил идти. Я не позволю ничтожеству покинуть этот сон, пока он не доведет нас до нужного этажа и крыла. А там посмотрим.

Человек уверенно вел нас лабиринтами запутанных переходов и коридоров. Иногда он останавливался и просил посветить по сторонам. Пройдоха пугливо ежился каждый раз, когда Страж оказывался в поле зрения, но продолжал идти молча. Мы бы двигались бесшумно, если бы не человек, который шаркал ногами, громко пыхтел и временами всхлипывал.

Темные коридоры, казалось, тянулись бесконечно, но спустя какое-то время мы все-таки вышли к лестнице. Ее пролеты тонули в кромешной мге. Оставалось надеяться, что твари, преследовавшие нас, плохо ориентировались в этом здании и заблудятся в его нескончаемых коридорах – ведь у них не было проводника.

– Врагов рядом нет! – доложил Страж и исчез, чтобы через мгновенье светлой молнией появиться на межэтажной лестничной площадке. Ничтожество вздрогнуло и в испуге отшатнулось.

– Вперед, – схватил его за локоть и потянул за собой.

Я быстро поднялся к змею, но тот снова расчертил пространство, поднявшись выше по лестнице. Сразу донесся звон разбитого стекла, и когда мы поднялись на девятый этаж, выход на него уже выглядел, как огромная деревянная пробка.

У барыги началась отдышка, но я жестко подогнал его, боясь потерять ту небольшую фору во времени, что мы вырвали у противника. Через минуту мы поднялись на десятый этаж, с дверью которого Страж уже успел поработать, также превратив ее в непреодолимую преграду.

Одиннадцатый этаж. Я буквально тащил за собой барыгу. Он спотыкался на каждом шагу, шумно дышал и постоянно сплевывал.

– Я не чувствую врагов! – тревожно сообщил Страж.

– Их нет? – уточнил.

– Я их не вижу! Мне мешают!

Это было совсем нехорошо. Я даже не стал проверять, могу ли «созерцать» – если Страж «не видел» тварей, то я и подавно.

– Вставай, – обратился к усевшемуся на ступени человеку. – Веди дальше.

– Не могу, – захныкал он. – Ноги не слушаются.

– Если ты сейчас не встанешь, то те, которые преследуют нас, найдут и убьют тебя, – предупредил я.

– Я им сдамся, – промычало ничтожество.

– Было бы кому сдаваться, – ответил я. – Нас преследуют не люди, а страшные монстры, и разговаривать они не умеют. А вот человечину любят. Ты даже сдохнешь не сразу, а будешь наблюдать, как у тебя отгрызают сначала руки, потом – ноги, а затем – все остальное. Ты этого хочешь? – разумеется, я обманывал его, и никто есть его не будет, а защитный механизм, данный от природы, просто заставит его проснуться. Но проводник нам нужен был больше, чем сиюминутная правда.

– Вы обманываете меня, – неуверенно пролепетал он.

– А ты останься и проверь. Проснуться ты не сможешь – это я тебе уже говорил. Вот и будешь подыхать медленной и мучительной смертью, да так и умрешь во сне. Только дорогу сначала объяснишь, и мы тебя оставим.

Ничтожество глядело на меня круглыми от страха глазами – проняло, видимо. А потом, стеная, он поднялся на ноги.

– Я вас сам отведу. Вы же позволите мне потом проснуться? – умоляюще заглянул в глаза.

– Как только мы окажемся на месте, ты проснешься, – ответил я ему. – А теперь пошли.

Человек был напуган до такой степени, что попытался даже вырваться вперед – и куда делась его усталость? – но я удержал его, и Страж оставил за собой первое место.

– Будешь говорить, куда идти.

– Хорошо. Я понял. Сейчас – направо, и все время прямо по коридору.

Почти неслышно шурша чешуей, змей скользил по полу в указанном направлении. В темноте луч света, выбивающийся из-под одной из дверей, был виден особенно хорошо. Страж замер перед ней, а я спросил у человека:

– Что там?

– Не знаю, – он быстро замотал головой.

– Палата?

– Нет, они пронумерованы.

– Где находится крыло, о котором ты говорил?

– Вы же меня не бросите?

– Не бросим, – терпеливо ответил я. Как же он достал своим нытьем! – Далеко еще?

– Нет, не далеко, но пройтись нужно.

Я помню, как по воле противника зажглись некоторые окна в здании, когда мы стояли на улице перед ним. Наверняка за дверью было одно из тех помещений. Но если до цели еще нужно идти, значит, смысла проверять, что внутри, не было. К сожалению, не только Страж сейчас был лишен способности «созерцать», но и я. Именно поэтому у меня не возникло ни малейшего желания лишний раз рисковать. Я начал плести, повторяя те же действия, что и на лестнице, когда мы со Стражем, закупоривали выходы на этажи. Дверь перед нами на глазах набухла, раздавшись вширь и раскрошив бетон по сторонам, и еще через несколько секунд ее древесина затвердела. Человек рядом испуганно охнул и неверяще глядел на бывшую дверь.

– Как? Что…? – забормотал он.

А в следующую секунду дверь содрогнулась от страшного удара изнутри.

– Ай! – взвизгнул он, отскочив в сторону.

– Враги! – яростно зарокотал Страж.

И в ту же секунду липкая и безмолвная тишина взорвалась сотнями новых звуков. Темный коридор, уходящий вглубь здания, осветился многочисленными пятнами света от распахиваемых дверей. Я еще успел заметить, что на самом деле их открылось гораздо больше, если не все – просто не в каждом помещении горел свет. И сквозь этот полумрак на нас надвигалась какая-то темная волна, и пятна света из дверей гасли, когда она прокатывалась мимо них. Хотя нет, из этих самых дверей в коридор сплошным потоком, подпитывая надвигающийся на нас вал, выскакивали – или выползали? – новые, какие-то незнакомые твари.

Человек рядом со мной исторг из себя душераздирающий крик и попытался убежать, но я толкнул его в плечо и прижал к стене.

– На месте! – заорал ему в лицо. – Стоять! Побежишь – сдохнешь!

Звуки тысяч перебирающих конечностей, которые издавали небольшие по размерам твари, разбавился чудовищным ревом. Спустя миг десятки глоток подхватили его.

– Будь рядом! – прокричал я в ухо обезумевшему от страха человеку.

В ушах заложило от перепада давления, и в спину, едва не сбив с ног, ударил даже не ветер, а настоящий ураган. К этому моменту до накатывающей на нас живой волны осталось метров пятнадцать – двадцать. Страж сработал быстро и мощно, сильнейшим воздушным тараном ударив по тварям. От столь резкого скачка давления у меня в глазах на миг потемнело, а в носу что-то захлюпало. Кровь? Наверно.

Ничтожество, которое я прижал к стене, удерживая от безрассудного бегства, вдруг обмяк и, нелепо сложившись, осел на пол.

Сквозь гул в ушах я снова услышал страшный рев, шедших в атаку неведомых тварей. И я почувствовал, как пол под ногами сотрясался от их тяжелой поступи.

Новая волна тех же некрупных тварей яростно катилась на нас и, удержав Стража, я начал работать сам. Сухой горячий ветер обдал спину и устремился к врагам. Воздух становился все горячее, а дышать было все тяжелее.

До монстров – полтора десятка метров…

Раскаленный ветер, в котором уже не было кислорода. Задыхаясь сам, сделал несколько шагов назад.

До тварей – десять метров.

Я уже мог разглядеть их: не то большие жуки, не то пауки. Снова отступил на несколько шагов, потому что воздух раскалился неимоверно. В нескольких метрах от Стража, который находился передо мной, неумолимо надвигающаяся волна из панцирей, клешней, жал словно наткнулась на невидимую преграду, но не остановилась, а продолжила движение. Я видел, как стены по бокам в том месте, где твари исчезали, почернели и обуглились. Ни один монстр так и не смог пересечь невидимую межу. Через несколько секунд атака захлебнулась, а на полу осталась лишь гора пепла мне по пояс. Я спешно прекратил плести, опасаясь пожара, хотя, кроме дверей в коридоре, гореть тут было нечему. Провел рукой по лицу, смахнув с него прах. Мне показалось, или у меня и в самом деле обгорели брови и ресницы? Повинуясь моей воле, в коридоре поднялся сквозняк, который разбавил все еще горячий воздух.

Я прислушался к собственным ощущениям и почувствовал, как мне передалась радость Стража от полученного им нового урока. Но только я не ради этого работал с температурой. На самом деле меня всерьез беспокоила вероятность того, что от очередного перепада давления я попросту мог потерять сознание.

– Прости, Друг! Я не знал, что тебе придется так тяжело! – донеслись до меня встревоженные мысли Стража.

– Не страшно, – вытер кровь, идущую из носа. – Я цел, а ты молодец!

Он был счастлив от моей похвалы.

Пол под ногами содрогался от тяжелых шагов пока невидимых, но продолжающих неумолимо надвигаться монстров.

– Сколько их? – обратился негромко к Стражу.

– Я не вижу! – змей откровенно злился. – Как пелена на глазах!

Поступь была все ближе, но как я не пытался высветить противников, все равно никого не было видно. Тварей скрывал угол, за которым находился другой коридор.

Человек на полу начал стонать и, словно вторя ему, монстры исторгли страшный рев, от которого по спине пробежал неприятный холодок. Я знал, что Страж сейчас попытается повторить только что полученный урок – сжечь врагов плазмой. Честно говоря, я и не помнил, когда использовал подобный метод, но его результатом остался вполне доволен. В следующий раз нужно будет подкорректировать кое-какие детали, касающиеся, в первую очередь, собственной безопасности. А в целом – очень даже ничего.

Размышляя на эту тему, я «достал» бутылочку из темного стекла, открутил колпачок и щедро вылил содержимое на появившуюся в руке вату. В нос ударил специфический запах. Присел на корточки рядом с бессознательным человеком и поднес смоченную нашатырным спиртом вату к его носу. Он сразу пришел в себя, начал что-то мычать и, не открывая глаз, отстранился в сторону.

– Давай, барыга! Время вставать! – прокричал ему сквозь рев приближавшихся монстров. – Вставай, говорю!

Он снова что-то невнятно замычал, открыл мутные глаза и попытался сесть. Я помог ему.

– Если сейчас не встанешь, мы тебя прямо тут и оставим! – зло бросил ему.

– Нет… Не надо…

– Что, думал дома проснешься? – сделал как можно более страшную рожу. – В теплой кроватке? Нет! Ты этого еще не заслужил! Подъем!

Его, как пьяного, шатало из стороны в сторону, но, тем не менее, человек удержался на ногах. Я прислонил его к стене.

– Стой и не вздумай падать! Сейчас поведешь нас дальше! – прокричал ему в ухо.

А потом, наконец, появились те, кто издавал такой страшный рев и от чьей поступи так дрожал пол. На фоне раскрытых дальше по коридору освещенных дверей удалось разглядеть только, что твари были огромны. Я почувствовал, как Страж начал плести, но все равно решил подстраховать его. До угла, из-за которого появились монстры, было около тридцати метров. Чудовища действительно производили устрашающее впечатление: в высоту – больше двух метров, в ширину – наверное, столько же. Их тела покрывала густая темная шерсть, а головы выглядели непропорционально маленькими. Тем не менее, длинные изогнутые клыки, торчащие из пасти, были видны слишком хорошо. В лучах света зло сверкали темные глазки. Монстры передвигались на задних конечностях, коротких и толстых. Передние лапы тварей доставали до пола, на них чудовища опирались при ходьбе. Воображение дорисовало то, что скрыла темнота, и я не смог не признать, что монстры и в самом деле были ужасны. Они надвигались на нас медленно, но неотвратимо, как приливная волна, заполняя собой все пространство коридора.

Рядом в ужасе повизгивало ничтожество, порываясь снова хлопнуться в обморок.

– Стоять! Не вздумай сознание терять! Тащить тебя на себе я не буду! Оставлю прямо здесь, пусть эти сожрут тебя! – я показал на тварей рукой.

Этот аргумент, видимо, привел пройдоху в чувство окончательно. И он тихим шепотом залепетал что-то себе под нос. Я с удивлением узнал слова молитвы, но, как оказалось, ничтожество и ее не знал, а только пищал: «Спаси и Сохрани!»

Тем временем расстояние до монстров продолжило неуклонно сокращаться. Пожалуй, возникни такое желание, мы могли бы и убежать. Но зачем? Мы должны уничтожить тварей, и мы это сделаем.

Страшный рев из десятка глоток, который неожиданно чудовища одновременно исторгли, заставил закрыть уши руками. Краем глаза заметил, как человек все же соскользнул по стене вниз и сложился на полу. Все-таки отключился.

В спину потянуло сквозняком, который с каждой секундой усиливался, превращаясь в настоящий ветер. Он сразу отнес прочь неприятный запах мокрой шерсти, которым несло от монстров. До них было уже полтора десятка метров. Чего же ждал Страж? Ветер начал нагреваться и, словно ответив на мой невысказанный вопрос, идущее первым чудовище вдруг вспыхнуло живым факелом. Через мгновенье он издал оглушительный не то рев, не то визг. Он длился недолго. Горящий монстр шарахнулся в сторону и даже попытался прыгнуть, но масса его тела была слишком велика для подобных трюков. Пламя, объявшее его, с каждой секундой разгоралось все сильнее, и спустя несколько ударов сердца уже ревело, яростно пожирая свою жертву. Огонь перекинулся на других монстров, которые продолжали движение, но из-за неширокого коридора вынуждены были толпиться и пытаться протиснуться мимо горящей твари. Еще через несколько секунд она беззвучно осела на пол и исчезла, не успев сгореть полностью. Более ничто не сдерживало остальных монстров, и они, одновременно взревев, пришли в движение. А через миг загорелось следующее чудовище, за ним – еще одно, и еще, и еще. И так до тех пор, пока всех тварей не охватило злое пламя. На этот раз оно разгоралось не постепенно, а вспыхнуло с первых секунд, неистово пожирая свои жертвы. Яркий оранжевый свет живых костров залил весь коридор, а я изо всех сил зажал уши руками. Визг сгорающих заживо тварей стих почти одновременно, и сразу стало невероятно тихо и темно. Продолжавший тянуть в спину ветер отнес от нас всю вонь и гарь, чему я был искренне рад. Наступившая тишина оглушила. В свете фонаря было видно, что стены и потолок чернели от копоти и сажи. Я вслушался, но больше никаких звуков до нас не донеслось. Огромные монстры были последними.

Я ощутил радость Стража и его благодарность за новый, но уже освоенный урок.

– Еще кто-нибудь остался? – спросил его.

– Не знаю! До сих пор не вижу!

– Не расстраивайся. Я тоже не могу «созерцать», – успокоил его, как мог. – Но мы все равно найдем Плетущую.

– Найдем!

– А из врагов, мне кажется, остались только аборигены. Они до сих пор блуждают где-то по больнице.

– Скоро они появятся!

– Да, – согласился я с ним. – А теперь нужно будить нашего проводника, потому что он снова в обмороке.

Страж брезгливо отвернулся. Ветер стих, превратился в легкий сквозняк, но и он продержался недолго. И вот тут в нос ударил резкий и неприятный запах, который заметно усилился, едва я склонился над барыгой. Его ни с чем невозможно было спутать. Быстро и стараясь не делать глубоких вдохов, «достал» кусок ваты, смочил ее нашатырем и поднес к носу беспамятного. На этот раз он пришел в себя гораздо быстрее и, едва открыв глаза, хрипло выдал:

– Пить!

Я протянул ему полулитровую бутылку с водой. Не сказав ни слова благодарности, ничтожество выхватил ее из моих рук, сорвал крышку и надолго приник к горлышку, жадно глотая воду. Я отошел от него на несколько метров и заставил сквозняк усилиться. Без толку. Изменил направление движения воздуха, но и это помогло плохо, и въедливая вонь упрямо лезла в нос. Тем временем человек допил всю воду без остатка и попросил еще.

– Поднимайся! Хватит пить, нам пора в путь, – ответил ему.

Он поглядел на меня исподлобья злыми глазами, но встал на ноги, хоть и не сразу. Вонь просто шибанула в ноздри, и я отошел от него еще на несколько шагов, думая про себя, каким же порядком мы будем двигаться дальше, чтобы не задохнуться.

– Фу! Чем это воняет? – недовольно спросил он.

– Забыл уже?

– Что забыл? – зажимая собственный нос, прогундосил пройдоха.

– Штаны проверь.

Он посмотрел неверяще, а потом попытался залезть в штаны. На полпути остановил руку и грязно выругался.

– Все, хватит! – бросил ему резко. – После подмоешься. Веди нас. Вперед!

Ничтожество бросил на меня злой взгляд и пошел, широко расставляя ноги.

– Вонючий человек! – раздраженно прошелестел Страж, а я удивлением отметил, что каким-то образом он смог заблокировать собственное обоняние.

– Куда нам? – я спросил засранца.

– Все время прямо. Мы уже почти пришли, – ответил он хмуро.

– И мы выйдем к нужному крылу? – уточнил у него.

– Да.

Барыга уже не выглядел напуганным до полусмерти, как еще совсем недавно. Он будто приспособился к ситуации и начал вести себя вызывающе.

– Зачем нам вообще туда?

– Ты хочешь проснуться?

– Да, а при чем здесь это?

– При том, что если ты заведешь нас не туда, – ответил ему беззлобно. – Я заставлю тебя сожрать собственное дерьмо.

– Кто вы вообще такой? Как вы смеете со мной так разговаривать? – он вскинул голову и поглядел на меня горящим взором.

– Смею, – просто ответил я. – А теперь заткнись и иди.

Он хотел сказать что-то, но в этот момент нас атаковали. Страж, как мы решили заранее, двигался перед нами. Он как раз попал в небольшой холл, и одновременно с двух сторон, тускло сверкнув, на него обрушились клинки. Я что-то закричал и, ни секунды не раздумывая, бросился вперед. Несколько метров, нас разделяющих, я преодолел одним прыжком, но все уже было кончено. Успел еще увидеть, как по стенам стекло что-то ярко-красное, а потом исчезло. Того, что осталось от напавших, было много, очень много, даже с потолка пару раз успело капнуть.

– Ты как? – опустился я на колени подле Стража и с тревогой оглядел его.

– Я в порядке! Они напали неожиданно! – его мысли дрожали от возбуждения. – Всех убил!

Тем не менее, я внимательно осмотрел чешую змея и нашел, что она совершенно не пострадала, только пальцы обжег, забыв о том, какая она холодная.

– Мне не страшно их оружие!

– Ну да, ну да, – пробормотал себе под нос, поднявшись на ноги. – Мало ли…

– Это были те самые твари, что преследовали нас! – удовлетворено прошелестел Страж.

А вот это была действительно хорошая новость.

– Ладно, – и повернулся к барыге. – Куда нам сейчас?

Однако человека рядом не оказалось. Я осветил фонарем темный коридор, но там было пусто, оттуда доносились лишь спешные звуки удалявшихся шагов.

– Стой! – крикнул ему. – Вернись, дурак!

– Догоню! – пророкотал Страж, но я остановил его.

– Пусть бежит, – сказал. – Мы уже у цели. А он все равно никуда отсюда не денется, пока я здесь. А если попадет в передрягу, то проснется и сам.

Я почувствовал облегчение в мыслях Стража от того, что не придется догонять и возвращать засранца. Да и мне было легче – не придется больше терпеть его вонь. В прямом и переносном смыслах. Свою порцию страха он получил и, надеюсь, будет долго и с содроганием вспоминать этот такой реальный сон, превратившийся в кошмар с ужасными монстрами и пугающим вооруженным человеком с не менее страшным змеем-альбиносом. Может быть, он даже извлечет какой-то урок, хотя, честно говоря, я в этом сильно сомневался. Пословица про горбатого и могилу была как раз про него.

Как бы то ни было, но нужно было решать, куда двигаться дальше. Коридор, по которому мы шли, вывел нас в небольшой холл, из которого, в свою очередь, вели два других. Один из них – точная копия того, по которому мы сюда пришли: того же цвета пол, стены того же унылого цвета, в палаты вели такие же серые алюминиевые двери с непрозрачными стеклами. Второй коридор выглядел совершенно иначе: вдоль стен стояли обтянутые светло-коричневым дерматином диванчики, на полу лежала бордовая ковровая дорожка, а в палаты вели белые пластиковые двери с толстыми изогнутыми ручками. Здесь, в холле, оставалась и еще одна дверь. Она была открыта, и за ней виднелись ступени.

– Похоже, мы пришли, – сказал я задумчиво. Осмотрелся, но ни на стенах, ни на дверях никаких пояснявших надписей не увидел.

 

Глава 10

Страж начал двигаться в сторону лестницы, но внезапно тишину нарушили новые звуки.

– Враги! – предостерегающе зашипел он и оказался рядом со мной.

А потом за дверью, ведущей на лестницу, загорелся свет, обычный электрический. Еще через секунду зажглись плафоны в холле и в каждом из коридоров. На несколько секунд я прикрыл глаза от яркого, после кромешной тьмы, света.

– Враги рядом! – снова пророкотал Страж.

С лестницы доносились непонятные звуки, и в тот же миг я почувствовал, как у меня на груди потеплел и завибрировал один из табичей. Я не знал, какой именно и не спешил узнавать, потому что держал на прицеле выход с лестницы. Табич в ожерелье стал совсем теплым, почти горячим. Продолжая удерживать автомат правой рукой, левой залез под воротник и нащупал вибрирующий табич. Как я и думал, им оказался тот, что был овальным. Значит, ребята уже прошли пограничный контроль и были готовы присоединиться ко мне. Отлично. Отвечая на вызов, я сжал в пальцах теплый табич. Не понял… Сжал его сильнее и снова открылся для контакта. Тишина. Словно никто не пытался еще секунду назад выйти со мной на связь.

С лестницы снова донеслись какие-то звуки, но на этот раз я четко расслышал в них стон и невнятное бормотание, а Страж растерянно прошелестел:

– Я не вижу врагов.

– На лестнице?

– Нигде.

– Тебе снова мешают?

– Да.

Я отпустил мысли течь свободно и впустил в себя пустоту. Открыл глаза, устремив взор в сторону лестницы, но ничего не увидел, как не всматривался. Я таращился в пустое ничто достаточно долго, и даже больше, минуту, но результатов – ноль. Сморгнул выступившие от долгого «созерцания» слезы, вернув обычное зрение. Ощущение был такое, будто вперся взглядом в бетонную стену. Я ведь даже Стража, находящегося рядом, не смог разглядеть.

В очередной раз с лестницы донеслись невнятные звуки, а потом – все тот же болезненный стон.

– У меня осталось мало времени, – прошелестел Страж. – Извини, Друг! Я не точно рассчитал запас времени и очень скоро приму прежни размеры.

– Сколько? – спросил его напряженно. Неужели скоро рассвет?

– Немного, – повторил он. – Но мы успеем, если не будем задерживаться.

– Хорошо, – кивнул я и начал плести.

Дверь на лестницу была приоткрыта, но мгновенно усилившийся сквозняк захлопнул ее. Я действовал по привычной уже схеме, заставляя дерево врасти в стену и закаменеть, превратив дверь в огромную деревянную пробку.

– Не будем терять время на проверку лестницы, – сказал я. – Мы уже слишком близко к цели, чтобы тратить на это время. Начнем отсюда, – показал на коридор с бежевыми стенами и ковровой дорожкой на полу.

Я шагнул в ту сторону, но Страж, так и не сдвинувшийся с места, вдруг донес до меня тревожные мысли:

– На ступенях голубоглазая! Ей нужна помощь! – но никаких действий не предпринял.

– Ты уверен?! – я моментально развернулся.

– Да! Она там!

– Понял…

Я уничтожил бывшую дверь, разрушив все молекулярные связи древесины. Преграда осыпается на пол невесомой пылью, которую сразу развеял сквозняк. Шагнул в дверной проем и в этот миг услышал такой знакомый голос.

– Максим! – позвал он. – Пожалуйста, помоги!

– Осторожно! – предупредил Страж.

– Что?! – я сразу остановился.

– Я… не знаю… – растеряно прошелестел он. – Снова ничего не вижу. Но там опасно! Не ходи!

– Ты сказал, что Соня на лестнице.

– Она там! – согласился Страж. – Но там смерть.

В нерешительности я замер на пороге. Не прошло и десятка секунд, когда из-за перил, поднимаясь по ступеням, появилась Соня. Она была одета точно так, как в последний раз: камуфляжные штаны, куртка, бронежилет, легкий шлем и высокие ботинки. В руках – Калашников. И она сильно хромала, припадая на правую ногу.

– Соня! – шагнул я на ступени. – А где Рыжий? Почему ты одна?

– На меня только что напали, – хрипло ответила она и закашляла.

– Ты ранена? – мои ноги словно приросли к полу и не желали отставать от него.

– Да. Помоги мне, – она протянула мне руку, и я заметил, что она в крови. Девушка глядела на меня своими голубыми глазами, недоуменно вскинув брови. – Максим, что случилось? Помоги же мне!

Почему я не двинулся с места? Что сдержало меня и заставило оставаться на месте, а не броситься на помощь? Перед глазами встали события позапрошлой ночи, когда точно также, но под обликом Семена, ко мне смогла приблизиться и напасть тварь. Я принялся лихорадочно вспоминать, что ее тогда выдало. Во-первых, при ней не было никакого оружия. Во-вторых, монстру не удалось обмануть мои тактильные ощущения, то есть, коснувшись его, я почувствовал под пальцами не одежду, а шерсть. Ну и, в третьих, его выдала нездоровая реакция на свет фонаря.

Тем временем девушка, не дождавшись от меня помощи, поднялась на несколько ступеней вверх. Она болезненно морщилась, но продолжала идти, упрямо сжав губы.

– Ты думаешь мне помочь сегодня? – спросила она сердито, остановившись для короткий передышки, – или я так и буду ковылять к тебе?

– Да, сейчас, – ответил я негромко и навел на нее Вал.

Соня застыла и неверяще посмотрела в дуло толстой трубы глушителя.

– Ты чего? Что ты делаешь?!

– А как ты думаешь? – спросил ее в ответ. – Стой пока спокойно и не двигайся.

– Максим! Ты в своем уме?! Что за шутки?!

– Никаких шуток. Все очень серьезно, – и включил фонарь на автомате, который успел выключить, как и тот, что на шлеме.

Девушка закрыла от яркого света глаза окровавленной рукой.

– Да что же ты делаешь?! Ты с ума спятил, что ли?!

Я держал направленный на нее фонарь десяток секунд, не меньше. В облике Сони никаких изменений не произошло. Она только продолжала громко возмущаться и негодовать, но с места не двинулась, помня о моем приказе. Наконец, я опустил оружие.

– Извини, – сказал я, – что встречаю вот так. Но поверь, на то были причины.

– Которые ты мне сейчас объяснишь, – бросила она недовольно. – Помоги уже мне.

– Конечно, – и шагнул к ней, но сразу замер и спешно отступил обратно.

– Стоять!

– Ты опять за свое?! Что на этот раз?

Что ей сказать? Как задержать еще на минуту?

– Ничего. Просто стой, где стоишь, и все будет хорошо.

– Мне трудно стоять, – нахмурилась она и болезненно поморщилась. – Я кровью истекаю!

Я впервые видел, как Соня так сильно злится, не в силах что-нибудь сделать. Но все равно я не решился подпустить ее, потому что услышал, как с лестницы доносятся какие-то голоса. Девушка тоже их услышала и обернулась, а потом сняла с плеча автомат, передернула затвор, глухо лязгнувший, и направила оружие в сторону приближавшихся голосов. Страж, оставшийся в холле, доложил, что врагов рядом не было, точнее, он их не наблюдал в зоне прямой видимости.

– Я слышу, как кто-то поднимается по ступеням! – прошелестел он.

– Слышу их тоже, – ответил я.

– Кто это?

– Сейчас узнаем.

– Голубоглазая?

– Она передо мной.

– А глупый друг? – он имел в виду Семена.

– Его нет.

Недоумение в его мыслях.

– Я тоже удивлен.

– Вижу движение! – пророкотал Страж.

– Где?

– В коридоре, куда мы собирались идти.

– Кто там?

– Не знаю! Какие-то люди!

– Или враги?

– Я не знаю! Я не вижу!

– Напугай их, – нашел неожиданное решение. – Если они закричат и побегут, значит, они настоящие, если нет и продолжат приближаться – уничтожь их. Это твари.

– Как напугать?

– С кем ты разговариваешь, Максим? – сбила меня с мысли Соня.

Я не успел понять, что же такого неправильного происходило, что меня смутило и не давало покоя, потому что в этот миг увидел тех, кто появился из-за ступеней нижнего лестничного пролета. Быстро обернулся к Стражу, который замер в холле, в десятке метров от меня, как раз перед дверью, ведущей в коридор.

– Представь, что ты кто-то другой! – прокричал ему.

– Максим! – позвала меня Соня.

– Представь, что ты страшный монстр! – я не обратил внимания на девушку. – Такой, как те, от чьего вида обделался наш проводник! Или страшнее!

– Максим! – снова позвала меня девушка.

А через секунду вместо моего Друга, змея-альбиноса, появилось нечто огромное, ростом до потолка, и полностью, абсолютно черное. У существа была короткая шерсть и длинные, до пола, передние лапы, на которых матово сверкнули длиннющие черные когти. Всю его фигуру окутала странная темная дымка, скрывшая ее очертания. К счастью, я не видел его морду, но в следующий миг у меня заложило уши от оглушительного рева. Честно говоря, при виде этого чудовища, в которое превратился Страж, мне стало очень не по себе, а через мгновение до меня донесся шелест его удовлетворенных мыслей:

– Они не уходят и даже не испугались!

– Значит, перед тобой не люди!

– Хорошо! – довольно ответил он и начал плести.

– Максим, что там происходит? – спросила Соня, не поворачиваясь, потому что держала на прицеле тех, кто появился на ступенях, да так и замер под дулом ее автомата. – Что это за рев?!

– Что происходит? – ошарашено спросила Соня, но не та, что целилась из автомата, а другая – та, что только что показалась на лестнице.

– Сейчас разберемся, – ответил я и навел на нее автомат с включенным фонарем.

Девушка прищурилась и закрыла лицо ладонью в черной перчатке. Что-то не помню, чтобы Соня в последний раз надевала их.

– Максим! Объясни, что происходит?! – уже крикнула она. – И перестань светить мне в лицо своим дурацким фонарем!

Девушка совершила неловкое движение, и человек, которого она удерживала, со стоном упал на ступени. Она сразу наклонилась и попыталась помочь встать упавшему. На нем – шлем, легкий бронежилет, знакомая одежда. Соня закинула за спину сто пятый Калашников, и упавший с ее помощью встал на ноги. Этим человеком был Семен.

– Что с ним? – обратился я к той, что внизу.

– Я сама не знаю! – разозлилась она. – Ты вытянул меня, а Рыжий уже был в таком состоянии.

– Я?! Вытянул?! – моему удивлению не было предела.

– Ну а как бы я попала сюда?!

– Не знаю! – крикнул ей в ответ. – Меня вызывала Соня, но связь почему-то прервалась!

– Так и было, – вставила та, что была ко мне ближе. – Связь действительно прервалась, но я каким-то образом оказалась здесь, и на меня сразу напали какие-то твари, похожие на людей, но покрытые шерстью и с длинными когтями.

– И как же ты их одолела? – поинтересовался я, прекрасно помня, что не слышал звуки выстрелов.

– Воздушным тараном, – пожала она плечами, – потому что выстрелить уже не успевала.

– Много их было?

– Пятеро! – она гордо вскинула подбородок.

– Максим, не верь ей! – призвала меня вторая девушка, чье отличие от первой состояло в оружии и наличии на руках перчаток. Но не эти отличия не давали мне покоя. Что тогда? Я никак не мог понять.

– Я не знаю, почему так происходит, – тем временем продолжала она, – но Соня – это я. А она самозванка!

– Докажи, – предложил я.

– Без проблем, – ответила девушка, но в этот момент Семен, которого она удерживала, подставив плечо и обхватив за талию, поднял голову и в недоумении огляделся по сторонам. Он посмотрел на ту, что удерживала его, а потом на другую. Затем его взгляд остановился на мне. Зеленые глаза неотрывно смотрели на меня, и парень еле слышно что-то промолвил.

– Что ты сказал? – переспросил я его.

Обе девушки замерли, наблюдая за нами, а Семен снова что-то просипел. «Помоги!» – прочитал я по его губам.

– Так ты говоришь, что Рыжий уже был ранен, когда я вытянул тебя? – обратился к девушке, что его удерживала.

– Да, – ответила она. – И я не знаю, почему так случилось. Мы прошли пограничный контроль и сразу ушли в сон. Не откладывая, я начала вызывать тебя на связь по табичу. Ты долго не отвечал, но потом… – она запнулась, – … потом ты так и не ответил на вызов, а просто вытянул к себе.

– И Семен был уже ранен?

– Да.

– Что с ним? Куда он ранен и серьезно ли?

– Не знаю, – ответила девушка растеряно. – Я хотела сразу осмотреть его, но он так и не дался, только упрямо поднимался по лестнице.

Рыжий, так ничего и не сказав, вырвался из ее рук и, удерживаясь за перила, со стонами поднялся на ступень, перехватил поручни и снова сделал шаг вверх.

– Стой, где стоишь! – выкрикнула ей другая и прицелилась из автомата, потому что Соня, от которой освободился Рыжий, попыталась помочь ему, но под дулом оружия замерла неподвижно.

Семен преодолел уже четыре ступени. Он поднял мутные от боли глаза, снова что-то прохрипел и протянул ко мне руку, прося о помощи. Та Соня, что стояла ко мне ближе, не спускала глаз со второй и только изредка бросала на парня напряженные взгляды.

Молчание затягивалось, а я ничего не мог решить. Кто из них кто. Кто настоящая Соня, а кто тварь под ее обликом. И вот тут у меня в ожерелье на шее начал вибрировать один из табичей.

– Несколько часов назад, – внезапно сказала девушка, что стояла ближе ко мне, – ты сказал, что кто-то мешает тебе спасти какую-то девушку. Что этот кто-то убивает Плетущих, и что он охотится за тобой.

– И что? – я остановил поднимавшуюся к шее руку.

– Я думаю, что этот человек перед нами, – кивнула она на стоявшую внизу свою точную копию.

– Не верь ей! – отчаянно вскрикнула та. – Я настоящая!

– Скольких ты уже убила? – обратилась к ней первая. – Одного, двух, десятерых? Сотню?!

– Это ты убийца!

Семен, не дождавшись помощи, поднялся еще на две ступени. Он с трудом держался за перила, часто и хрипло дышал. Улучив момент, я просунул под шею руку и нащупал теплый на ощупь табич. Подсознательно я ожидал, что им окажется овальный и чуть выпуклый камешек, и что обе девушки, похожие одна на другую, как две капли воды, окажутся самозванками, и мои руки будут развязаны. Но мои ожидания не оправдались, и табич, который вибрировал, был совсем не овальным. Со мной пытались выйти на связь посредством плоской четырехугольной металлической пластинки.

– Слушаю, – ответил я. Кричащие друг на друга девушки замолкли и впились в меня колючими напряженными взглядами.

Из-за спины до меня донесся ни на что не похожий звук, с которым бесчисленные чешуйки царапали пол. Подле меня появился Страж.

– Макс! – услышал голос. – Ну ты думаешь меня забирать?! Соню вытянул, а про меня забыл?!

– Жди! – бросил я.

– Я убил всех тварей! – довольно прошелестел змей, и в следующий миг события, до того застывшие, сорвались в безумной свистопляске.

Тот, кто под видом моего друга еще секунду назад с таким трудом поднимался по лестнице, из последних сил цепляясь за перила, уже не хрипел, а глядел с нескрываемой ненавистью на Стража. Я не успел моргнуть, как он вдруг, чуть присев, мощно прыгнул вперед и вверх. В последнюю секунду, прежде чем нажать на спусковой крючок, я успел увидеть, как глаза твари вспыхнули алым. Там, где на его кожу попал свет фонаря, она почернела и вздулась, как от ожога. Что помешало мне заставить раньше тварь посмотреть на свет? Да ничего не мешало, просто я был откровенно сбит с толку его слабостью и немощностью, а когда я светил на девушку, лже-Семен прикрылся ею. Тварь не допрыгнула до меня всего несколько ступеней. Она приземлилась на все четыре конечности и тотчас бросилась вперед, но не успела. Мои пули жестко остановили создание, отбросив обратно на ступени. Убитая тварь исчезла через секунду.

– Я же говорила! – вскрикнула та, что стояла ближе ко мне. – Это она наш враг!

Из-под шлема ей на глаза выпал локон светлых волос, которые девушка попыталась сдуть, смешно надув щеки, ведь руки у нее были заняты. Та, что стояла внизу, выглядела обескураженной и растерянной, но тут ее взгляд опустился на Стража, придвинувшегося ближе к ступеням, и ее лицо посветлело. Видя странную реакцию девушки, ее копия, не опуская автомата, повернулась ко мне и тоже увидела змея.

– Что будем делать? – ни тени эмоций не мелькнуло на ее лице.

– Те твари, которые напали на тебя, – обратился я к ней, – когда ты попала сюда… Ты говоришь, они были покрыты шерстью, и у них на лапах были большие когти?

– Ну да, – она подняла на меня глаза, оторвав их от Стража. – И они были очень сильными.

– Как в мертвом городе? Такие, которые Сергея ранили?

– Да, такие же, – ответила она и осеклась.

– Угрюмого ранили? Когда? – встревожилась вторая.

Но ей никто не ответил. Дуло моего автомата так и смотрело в некую точку, находившуюся посередине между двумя такими одинаковыми девушками. А я боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть врага раньше времени и только смотрел в эти голубые глаза. Молчание затягивалось, и никто не спешил его нарушать. Даже Рыжий, наблюдавший сейчас через табич за развернувшимися событиями, и тот молчал.

– Что же ты будешь делать? – спросила девушка, наконец.

– А как ты думаешь?

– А ты успеешь?

Я не ответил, а она вдруг запрокинула голову и рассмеялась. А у меня от этого радостного и искреннего смеха по спине вдруг побежал холодный пот.

– Зачем? – спросил я.

– Зачем что? – ее смех, как ножом отрезало.

– Зачем все это? Зачем эти смерти? Зачем тебе жизни Плетущих?

Она молчала несколько секунд, а потом сказала невпопад:

– Как же ловко ты поймал меня на слове, Оружейник! Как же ловко… А так все хорошо начиналось! Еще и змея эта твоя все карты мне спутала…

– Кто ты?

– Неужели не узнал?

– Нет.

– Сейчас узнаешь, – и она снова засмеялась, но уже совсем по-другому – недобро.

– Ты не успеешь уйти! – бросил я ей предостерегающе.

– Хорошо, – она умолкла и повернулась ко мне спиной. – Сейчас ты узнаешь, кто я.

Я был готов ко всему, но все равно не успел. Фигура девушки очень быстро, практически моментально, стала прозрачной, и только неясные очертания ее тела еще несколько мгновений висели в воздухе. А я все давил на спусковой крючок, бессмысленно выбивая пулями из стены, где она стояла, целые куски штукатурки и бетона.

– Тварь! – заорал в пустоту. – Я найду тебя!

Выщелкнул из оружия опустевший магазин и вставил вместо него полный.

– Она ушла! – зачем-то сказал Страж.

– Максим, – меня робко позвала девушка с нижних ступеней лестничного пролета.

– Стой на месте и не двигайся, – бросил я равнодушно и навел на нее Вал.

Ничего не ответив, она лишь с опаской смотрела на оружие в моих руках.

– Семен! – позвал я. – Ты еще на связи?

– Я тут! – тотчас последовал ответ. – Ну и дела у вас происходят!

– Рыжий! Ты мне должен сказать сейчас только одно.

– Что именно?

– На Соне были перчатки, когда ты видел ее в последний раз?

– Я вижу! – вдруг воскликнул Страж. – Друг! Я снова вижу! Никто больше не мешает мне!

– Да, – ответил Семен. – Она заметила, что на тебе были перчатки и захотела себе тоже. Но из-за того, что толком не знала какие именно, надела самые обычные, кожаные.

– Какого цвета? – лишний раз переспросил я.

– Черного, – без запинки ответил он.

– Ты готов к переходу?

– Я готов, – серьезно сказал Семен. – Тяни!

Я мысленно нарисовал его портрет: веснушчатое лицо, неизменная ухмылка, зеленые глаза, слегка вздернутый нос и шевелюра рыжих волос. Раскрыл левую ладонь, представив, как сжимаю его руку, и через секунду парень шагнул ко мне из пустоты.

– Друг! – позвал меня Страж. – Не пугай голубоглазую!

– И что тут у вас произошло? – возбужденно спросил Семен.

Перевел взгляд на девушку, стоящую на лестнице, и опустил автомат.

– Соня, – позвал ее.

– Что?

– Поднимайся.

Она колебалась всего мгновение, потом встряхнула головой, будто прогоняя наваждение, и высоко задрала подбородок. Всего за несколько секунд она преобразилась, превратившись в ту уверенную и знающую себе цену девушку, которую я так хорошо знал.

– Конечно, – произнесла она, перекинула со спины на грудь автомат и шагнула на ступени.

Я чувствовал радость Стража от встречи с ней. Да он едва сдерживался, чтобы не броситься ей в ноги! Его эмоции, связанные с узнаванием Сони, явились для меня лучшим индикатором ее подлинности.

– Ты как? – спросил ее.

– Плохо, – обронила девушка.

– Что именно? – насторожился я.

– Плохо, – пояснила она, – я чувствовала себя под дулом твоего автомата.

– Прости, – что еще я мог ей сказать? Соня сама должна все прекрасно понимать.

– Я очень надеюсь, что подобного больше никогда не повторится, – тихо промолвила она, подойдя ко мне вплотную.

– Я тоже, – искренне и очень серьезно ответил ей.

– А я вообще в шоке был! – всплеснул руками Рыжий. – Меня одна Соня достает, а тут их сразу две нарисовалось!

– Дурак, – беззлобно огрызнулась девушка.

– Дурак, – покладисто согласился он.

– А теперь расскажи, что здесь произошло, – обратилась она ко мне.

– Позже, – ответил я коротко. Все разговоры потом. Сейчас нужно закончить то, ради чего мы оказались здесь.

Соня нахмурилась, но кивнула, признав приоритетность другой, более важной задачи.

– Следуйте за мной, – я повернулся к ребятам спиной и вышел в холл.

 

Глава 11

Здесь все также ярко горел свет, и вообще создавалось ощущение, будто все работники больницы просто куда-то вышли на минуту. Вон, даже куллер в углу гудел, нагнетая температуру.

– Друг! – позвал я Стража, который обвился кольцом вокруг Сони, подставив под ее ладонь голову. – Ты слышишь меня?

– Да? Что? – не сразу ответил он.

– Ты видишь, где находится Плетущая, к которой мы шли? – спросил его.

– Да, – прошелестел он. – Она совсем близко…

Махнув на него рукой, «созерцал» сам. У меня получилось! Действительно, там, куда вел первый коридор, я отчетливо увидел человеческий силуэт. Сморгнул, вернув себе обычное зрение.

– Соня! – позвал девушку.

– Что?

– Прекращай его гладить!

– Почему это?

– Соня, – я постарался придать голосу твердость, которая отчаянно ускользала при виде балдеющего от почесываний девушки змея.

– Что? – сделала она невинные глаза, но продолжила гладить и скрести чешую Стража.

– У тебя руки не замерзли?

Она смешно скривилась и выдала:

– Очень. Даже в перчатках – хорошо, хоть пальцы закрыты, а не как у тебя. Но он такой красивый.

– Ладно. Балдейте дальше. А я буду работать. Семен, прикрывай, – и шагнул в коридор.

На самом деле, и я, и ребята уже успели убедиться, когда «созерцали», что ни одной твари поблизости, да и во всем здании, не осталось. Мне лишь удалось разглядеть несколько людей где-то на нижних этажах, от которых, разумеется, ждать неприятностей не придется. Рядом мелькнула смазанная белая полоса, и сбоку от меня появился Страж.

– Голубоглазая хорошая, – прошелестел он. – Она добрая, и она не боится меня. Совсем.

– Когда закончим наше дело, Соня не откажется снова тебя погладить, я уверен, – ответил я ему и добавил: – Голубоглазый.

– Я помню это, – тихо промолвил он.

В следующий миг очертания Стража снова размылись, расчертив пространство, и через удар сердца он появился в дальнем конце коридора. Несмотря на ковровую дорожку, звуки наших шагов гулко отдавались в тишине. Но таиться уже не нужно было. Тем не менее, никто бдительности не терял, и мы старательно прикрывали друг друга от вероятного нападения с любого направления.

– Врагов нет! – доложил Страж и повернул голову к ближайшей двери.

Она ничем не отличалась от других таких же в этом коридоре: белый пластик, непрозрачное стекло, толстая изогнутая ручка. Она поддалась сразу и открылась без малейшего звука. Белым росчерком мелькнул Страж, скользнувший внутрь.

Эта палата самым кардинальным образом отличалась от той, где мне довелось побывать сегодня днем. На окнах, висели аккуратные занавески с незамысловатым узором. На стенах были обои приятного глазу салатового цвета. На потолке не было ни следа грибка, сырости или даже трещин. На тумбе у единственной в палате кровати стояла ваза с жизнерадостными желтыми хризантемами. Наличествовали и многочисленные приборы, назначение которых для меня не имело значения. На самой кровати, укрытая белым одеялом, лежала та самая девушка с широкими скулами и слегка раскосыми глазами. На ее открытом лбу, под линией волос цвета дубовой коры, алела цифра «два», которая, кстати, мерцала. Не в такт ли биению ее сердца?

– Это она? – тихо спросила Соня. – Она тебе снилась последние дни?

Я лишь кивнул в ответ и подошел к изголовью кровати.

– Что означает цифра на ее лбу? – снова спросила она.

– Сколько дней ей осталось жить, – ответил я.

А потом прямо на наших глазах «двойка» помутнела, размылась в очертаниях, а когда снова стала четкой, превратилась в «единицу»

– У меня совсем не осталось времени, Друг! – тревожно предупредил меня Страж. – Я должен покинуть здание, чтобы не повредить его! Еще немного, и я приму прежние размеры!

– Конечно, – повернулся к нему. – Но ты говорил, что до рассвета времени должно хватить?

– Да, – согласился он. – Все дело в том, что я израсходовал много силы, когда плел, чтобы уничтожить тварей. И даже их энергии оказалось слишком мало.

– Ясно. Подождешь на улице?

– Буду снаружи, – прошелестел он и размылся в пространстве, белой молнией расчертив свой путь до окна и сквозь него. Спустя секунду, до меня донеслись его мысли. – Я внизу!

Тем временем Соня обошла кровать с лежащей на ней девушкой, внимательно осмотрела Плетущую, потом подняла взгляд на меня.

– Что ты собираешься делать?

– Нужно вывести ее из комы, разбудить.

– Как?

– Не знаю.

– А ты поцелуй ее, – нервно хихикнул Рыжий.

Я и в самом деле плохо себе представлял, что нужно делать. Руки Алены лежали поверх одеяла, и я взял их в свои ладони. Ее кожа оказалась неожиданно холодной и твердой на ощупь. Соня и Семен неотрывно смотрели на девушку, хмурились, но ничего не говорили. А время шло, и, несмотря на контакт, девушка не проснулась.

– Ее зовут Алена, Юрьева Алена, – не знаю, почему я это сказал. – У нее остался маленький ребенок, Алеша, и мать, Людмила Николаевна, которая работает преподавателем в институте. Больше у нее никого нет.

Ребята молчали, никак не прокомментировав сказанное мной.

– Она Плетущая, – продолжил я, но замолк, понимая, что любые слова были лишними. – Жаль…

– Друг! – позвал меня Страж. – Она уходит, и времени совсем не осталось. – Враг до сих пор тянет из нее энергию!

– Понял, – быстро ответил я ему, скорее догадавшись, чем осознав, что именно нужно делать, с чего хотя бы следовало начинать.

Видимо, я действительно слишком устал, если сразу этого не понял. Глубоко вздохнув несколько раз, особенно тщательно настроился, опустил веки, а когда через секунду поднял их, мир вокруг изменился. Я «созерцал». В окружившей со всех сторон стылой серости девушка выглядела едва тлеющим огоньком, искрой, заключенной в блеклые контуры человеческого силуэта. Даже в обычном человеке жизненной энергии больше, чем было сейчас в умирающей Плетущей. Я оглянулся на друзей. Они выглядели, как и положено, – ослепительными факелами из белого света в очертаниях своих тел. Снова перевел взгляд на Алену и не отводил его, пока в пространстве не проступила едва различимая нить, протянувшаяся от нее куда-то в пустоту. Следовало полагать, что по этой нити из Плетущей и выкачивалась энергия.

Я чувствовал, как от долгого «созерцания» начали неприятно щипать глаза, и на них навернулись слезы. Но я не отвел взгляд, не сморгнул и лихорадочно пытался сообразить, каким образом можно разорвать канал, уничтожить эту дрянь. Действуя инстинктивно, «достал» нож, который был совершенно неразличим и не виден в этом сером ничто. Я даже махнул им вслепую, пытаясь разрезать им нить. Ничего не вышло.

– Что ты делаешь? – спросила меня Соня. – Тебе помочь?

– Нет, – отрывисто бросил я.

Слезы бежали из глаз уже настоящими ручьями, а я все пытался понять, что делать. Потом плюнул на все условности и просто схватил руками эту нить. Удивительно, но я даже почувствовал ее, хотя и не сразу. На ощупь она напомнила эластичный шнур толщиной в несколько сантиметров и теплый, к тому же. Я принялся растягивать его, пытаясь разорвать, но из этого ничего не вышло. Нить только уменьшилась в диаметре, но все равно не порвалась, и мне даже показалось, что она стала прочнее, жестче.

Я уже едва терпел ужасную резь в глазах и практически ничего не видел. Проклятая нить не желала рваться, как ее не тяни!

– Да гори ты синим пламенем! – в сердцах выкрикнул я, даже представив мысленно, как она сгорает в голубом огне, а ее концы чернеют, сжимаются и нить исчезает совсем.

Сквозь застилающую глаза пелену и соленую влагу от слез я все еще видел свои ярко светящиеся руки, сжимающие белую нить. А в следующий миг все произошло именно так, как я себе представил. Короткая вспышка невероятно густого синего, ультрамаринового огня охватила канал, и спустя несколько долгих секунд с отчетливо слышным звоном нить лопнула. Негасимое пламя жадно пожирало ее рваные концы. Они почернели, съежились, и спустя несколько секунд, нить исчезла совсем. Я перевел дыхание и с огромным облегчением несколько раз сморгнул, вернув себе нормальное зрение, и вытер от слез лицо.

– Макс, ты что сейчас сделал? – ошарашено спросил Рыжий. Его лицо странно расплывалось, но это было следствием слишком долгого «созерцания». Через минуту, может меньше, зрение должно полностью восстановиться.

– А что? – глаза болели невыносимо, и я смотрел на мир сквозь узкие щелочки почти сомкнутых век.

– Ты бы видел себя со стороны!

– Потом расскажешь, – сказал я ему и нащупал руку девушки.

– Может, это ты нам расскажешь? – не мог успокоиться Семен. – Единственное, что видели мы – это твои светящиеся глаза.

– Светящиеся? – я повернул к нему лицо.

– Да, – тихо ответила вместо него Соня.

– Они бы и у вас засветились, если бы вы так долго «созерцали», – сказал я.

– Ты, что, все это время…? – Рыжий не мог скрыть сильное удивление в голосе.

– Пришлось. А теперь не мешай, пожалуйста, – прервал я неуместные сейчас разговоры. – Все обсуждения – потом.

– Что нужно делать? – спросила Соня.

– Пока – ничего. Ждите.

– Друг! – прошелестел в моих мыслях голос Стража. – Ты оборвал канал! Теперь и я знаю, как это можно сделать! – мне передалось от него чувство удовлетворения и благодарности. – Плетущая должна очнуться!

– Надеюсь на это, – устало бросил я в пустоту.

Тем временем лицо Алены на глазах налилось здоровым румянцем. Кожа ее рук потеплела и уже не казалась такой безжизненной, как еще несколько минут назад. Жизнь возвращалась к Плетущей. Глядя на Алену сейчас, трудно было сказать, что всего минуту назад она была при смерти. Казалось, что она просто спит. Крепким и глубоким сном, но спит.

– Смотрите! – громко прошептал Семен. – Она уже не такая бледная.

Пальцы ее рук едва заметно вздрогнули, зажатые в моих ладонях. Прошло еще немного времени, и ее ресницы затрепетали, и девушка открыла глаза цвета крепкого кофе. Несколько секунд она немигающе глядела в потолок, потом медленно повернула голову, и наши глаза встретились. Алена моргнула и слабо улыбнулась.

– Спасибо, – беззвучно прошептала она и облизнула пересохшие губы.

– Класс! Мы сделали это! – негромко порадовался Семен.

Я «достал» бутылку с водой и длинную коктейльную трубочку, которую вставил внутрь. Поднес ее к губам девушки. Она благодарно моргнула и удивительно быстро выпила всю бутылку. Уже самостоятельно, хотя и дрожащей рукой, вытащила изо рта трубочку.

– Еще воды? – спросил я.

Она отрицательно покачала головой, и мое внимание переключилось на монитор одного из приборов, на котором отображалось участившееся сердцебиение девушки. Если я не ошибаюсь, то там, наяву, вся телеметрия передается на компьютер дежурному врачу. Наверняка, обнаружив изменения в состоянии пациентки, он зайдет к ней в палату, чтобы лично проверить ее самочувствие. Разумеется, он не будет пытаться привести ее в чувство, но все равно существует вероятность того, что Алена проснется. А я бы хотел задать ей несколько вопросов, прежде чем это произойдет.

– Спасибо, – снова промолвила она, но уже вслух, – что спас меня.

– Не за что, – ответил я машинально.

– Я все видела, – уже почти нормальным голосом произнесла она.

– Что именно?

– Все, – твердо повторила она.

Пора уже было задавать ей конкретные вопросы. Судя по всему, Алена была к ним готова. По крайней мере, следовало попытаться узнать у нее самое главное.

– Как ты оказалась в коме?

– Я была предательски ранена отравленным клинком.

– Отравленным? – удивился я.

– Да, на его лезвии был особый яд, который вводит человека в кому.

Ну конечно! Яд – самый надежный и простой способ отравить человека, убить его или вот так – погрузить в кому.

– Как это произошло? – спросил я.

– Исподтишка, – негромко, чтобы поберечь силы, ответила она. – В спину. У меня не было возможности ни покинуть сон, ни просто убежать – меня окружили твари, а их хозяин блокировал мои попытки проснуться.

– Какие твари?

– Человекоподобные, со странным оружием.

– Ты знаешь, кто хозяин этих тварей?

– Да, – ее глаза стали злыми и колючими. – Знаю.

– Ты должна знать, что Плетущие часто меняют свою внешность, – напомнил я ей.

– Конечно, – с короткой заминкой ответила она. Потом Алена повернула голову к Соне и сказала. – Я видела, как враг принял твой облик.

– О чем ты говоришь? – перебил ее Семен. – Ты же была в коме!

Девушка снова посмотрела на меня, и слабая улыбка, совсем нерадостная, тронула ее губы.

– После того, как меня … предательски ранили, – она запнулась, подбирая слова. – … я стала, как призрак… Помогите мне сесть, пожалуйста.

Мы с Семеном подхватили ее под руки и подтянули оказавшееся неожиданно легким тело к спинке кровати, а Соня «достала» сразу несколько больших подушек и уложила их так, чтобы девушке было удобно сидеть.

– Спасибо, – поблагодарила Алена. – Так гораздо лучше.

Через секунду в ее руке появился стеклянный стакан с яркой оранжевой жидкостью внутри. В нос пахнуло апельсиновой свежестью.

– Насчет призрака, – напомнил ей.

Алена потемнела взглядом.

– Я сказала «призрак», потому что этот термин наиболее подходит к тому, кем… чем я стала. Меня никто не видел и не слышал, – пояснила она. – Но я могла летать…

– Летать?! – Рыжий не выдержал вынужденного молчания, но ни Соня, ни я не обратили на него внимания, сами удивившись услышанному.

– Да, летать, – грустно улыбнулась девушка. – Я могла наблюдать со стороны за собственным телом, которое находилось в коме да еще и с этими дурацкими цифрами на лбу. Я могла перемещаться в снах с любой, какой только можно представить себе, скоростью. Я могла взлететь к небесам и рухнуть на землю без малейших последствий. Да, я могла летать… Но все эти чудесные возможности были слабым утешением, потому что было очевидно, что с каждым днем, часом, минутой я теряю все больше сил. Хотя на мне, как на призраке, это никак не отражалось.

– А сквозь стену пройти могла? – Рыжий был неисправим.

– Легко, – серьезно ответила Алена и добавила: – Я видела, как вы плели и видела токи ваших сил: как они появлялись и исчезали, во что-то воплощались. Сколько угодно долго я могла «созерцать» без малейшего ущерба для зрения. А иногда мне казалось, что я вижу мир так, как видят его твари. Я безупречно распознавала человеческие эмоции. Это оказалось совсем не сложно – каждая из них имеет свой цвет. И еще мне очень понравилась ваша змея…

– Он змей, – поправил ее.

– Да? Ну, тогда – змей. Он очень красивый и хороший.

Я почувствовал, как Стражу было приятно услышать в свой адрес такие слова – он слышал все через меня.

– Это правда, что ты можешь мысленно с ним общаться? – спросила она меня.

– Правда… Что было дальше, когда ты поняла, что стала призраком?

– Ничего, – пожала она плечами и добавила: – Кстати, иногда казалось, что твой змей видел меня, но не обращал внимания.

– Это так, – согласился Страж, – но я не понял тогда, что видел именно Плетущую, только какую-то слабую искру. Она постоянно крутилась возле нас. Вреда от нее не было, я и не трогал ее. У нее не было никакой внешности.

– Змей говорит, что в виде призрака ты выглядела искрой, – я передал девушке слова Стража.

– Интересно, – кивнула она.

– Как ты себя сейчас чувствуешь? – спросила Соня.

Алена прикрыла веки, прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Лучше, – ответила она, подняв на нас глаза, спустя несколько секунд. – Гораздо лучше.

– Она получает свою силу обратно! – донеслись до меня мысли Стража.

Мое зрение уже полностью восстановилось, и я решил проверить слова девушки. После секундной подготовки я «созерцал». В глаза сразу бросилось хорошее состояние Алены, точнее то, что она уже не выглядела едва заметным огоньком, заключенным в призрачные очертания человеческого тела. По яркости и насыщенности свечения девушку можно было уже сравнивать с Соней и Семеном, хотя их образы горели ярче. А еще от Алены тянулся куда-то толстый жгут, схожий на тот, что разорвал я. И если еще пять минут назад по этому каналу из девушки энергия выкачивалась, то сейчас наоборот – возвращалась к ней. Без сомнений, эта нить вела к врагу, который, надеюсь, сейчас чувствует себя очень плохо. И если проследить, куда ведет этот канал, то мы сможем его найти. Словно в ответ на мои мысли, поток энергии ослаб и прямо на глазах истончился, а еще через несколько секунд исчез вовсе.

– Она вернула всю свою силу! – прошелестел Страж.

– Ты отследил, куда вел канал? – спросил его.

– Да, но враг уже ушел!

– Нужно было раньше сообразить, – промолвил я. – А вообще мне кажется, что он все время находился рядом с Аленой, потому что в другое время, когда Плетущий не спал, энергия просто рассеивалась.

– Нет, – ответил Страж уверенно. – Сила не рассеивалась. Вблизи ее передача происходила очень быстро. А когда он бодрствовал, поток энергии сам начинал искать его и искал до тех пор, пока враг снова не попадал в сон.

Ребята, слушавшие мои реплики, молчали в ожидании пояснений.

– Ты в порядке, – обратился я к Алене. – Вся твоя сила вернулась к тебе.

– Ты уверен? – спросила она.

– Уверен.

Девушка радостно охнула и даже не попыталась скрыть счастливую улыбку. Да и зачем? Потом она вдруг легко вскочила с кровати и порывисто обняла меня.

– Спасибо! Спасибо тебе, что не сдался, несмотря на все трудности!

– Не за что, – пробормотал я смущенно.

Соня тепло смотрела на нее и усмехнулась, видя мою растерянную физиономию. А через секунду сама оказалась в объятиях. Семен нетерпеливо дожидался своей очереди, но Алена обняла его очень быстро и сдержанно.

– Мы ведь еще встретимся? – спросила она меня.

– Может быть, – ответил я уклончиво, потом поймал на себе сердитый взгляд Сони и спешно добавил: – Обязательно!

Плетущая продолжала счастливо улыбаться.

– Я так соскучилась по маме и Алешке. Кажется, целую вечность их не видела, – а потом поменялась лицом и совершенно другим голосом сказала. – Отныне я тоже принимаю участие в охоте.

– В какой охоте? – вырвалось у Семена.

– Прошу, найдите меня, когда будете загонять… зверя, – отчеканила она последнее слово.

– Постой! – крикнул я, видя, что она собралась уходить.

– Да? – Алена посмотрела на меня.

– Ты видела настоящее лицо врага?

Она молчала несколько долгих секунд, а потом быстро подошла ко мне вплотную, поднялась на носки и обжигающим шепотом произнесла имя и короткое предостережение.

 

Глава 12

Прошло, наверное, уже минут десять, а я все сидел на подоконнике у раскрытого окна и пускал дым от сигареты в ночную свежесть.

– Макс, ну что ты молчишь? – снова, уже в который раз, завел свое Рыжий. – Ты можешь сказать, что тебе Алена нашептала?

– Максим, и правда, может быть, поделишься? – впервые с тех пор, как ушла девушка, заговорила Соня.

– Почему она только тебе сказала? Почему не нам? – продолжил Семен.

И только Страж, прекрасно расслышавший слова Алены, хранил молчание и не спешил с расспросами. Он меня понимал: и почему девушка поделилась информацией только со мной, и почему я не донес ее до друзей.

– Макс, ну…!

– Не нукай, не запрягал, – лениво ответил я Рыжему и щелчком отправил докуренную до фильтра сигарету в полет за окно. Повернулся к ребятам. Они выжидающе смотрели на меня.

– Соня, Семен, – обратился к ним, – я не могу сказать то, что вы так хотите услышать.

– Почему? – напряженно спросила девушка.

– Ты нам, что, не доверяешь? – одновременно с ней задал вопрос и Рыжий.

– Не говори глупостей! – я разрубил воздух рукой. – Дело в том, что Алена сама не совсем уверенна в том, кто является убийцей.

– Она назвала тебе имя? – настойчиво спросил Семен.

– Назвала, – кивнул я. – А еще она сказала, что у врага были помощники, другие Плетущие.

– И что? – не понял Рыжий. – Кого она назвала-то?

– Я не могу сказать, – отрезал я.

– Почему? – Соня снова задала этот вопрос.

– Потому что сначала я должен все проверить, – чувство дежавю охватило меня при этих словах. Точно так же я обещал Клаусу во всем разобраться позапрошлой ночью. Вот только сейчас я сказал так только для того, чтобы избежать последующих расспросов.

– И ты собираешься во всем разбираться сам? – тихо спросила меня Соня.

– Мне для этого нужен только один день, – ответил я. – Не больше.

Она ничего не сказала и лишь посмотрела не то обижено, не то грустно, а Рыжий отвернулся в сторону.

– Они не понимают, – прошелестел Страж.

Я не был с ним согласен, но ничего не сказал.

– Нам пора, – обронила Соня.

– Я встречу вас.

Семен исчез, так и не попрощавшись, а девушка все еще смотрела на меня, потом вздохнула и промолвила:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – и исчезла.

Ночной воздух из окна перебивал все больничные запахи, им дышалось легко и приятно. Где-то внизу шелестели на ветру кроны деревьев. Черное небо, на котором рассыпались разноцветные искорки звезд, раскинулось над этим миром, которому осталось жить совсем немного.

То, ради чего я так стремился попасть сюда, совершено. Человеческая жизнь была спасена. Я успел. Мы успели. Я благодарен судьбе за то, что она подарила мне такое удивительное создание, моего нового Друга, змея-альбиноса, чью помощь трудно переоценить. Справился бы я без него? Смог бы пробиться сквозь многочисленных тварей и добраться до Плетущей? Скорее всего, да, но сколько бы это заняло времени, я не знаю. Самые тяжелые удары Страж принимал на себя. Принимал и бил в ответ.

Мои друзья. Они помогли мне в меру своих возможностей, сил и сложившихся обстоятельств. Я мысленно прошу у них прощение за то, что так и не поделился с ними той информацией, что сообщила мне Алена. Значит ли это, что я им не доверяю? Не знаю. Я боюсь даже себе признаться в этом. Время покажет. И произойдет это очень и очень скоро.

Мой враг. Сегодня он потерпел поражение. Но любая неудача заставляет мобилизоваться, собраться с силами. Чтобы нанести ответный, сокрушительный удар. И он ударит. Я в этом не сомневаюсь.

Меня здесь больше ничто не держало. После моего ухода эта реальность, этот сон перестанет существовать. Именно поэтому все разрушения и повреждения этого здания останутся только здесь, но не в реальности.

– Я приду, когда ты позовешь, – прошелестел мой Друг.

Он не видел мою теплую улыбку, но я уверен, что чувствовал.

– До встречи, – тихо сказал я, и Страж исчез, уйдя в другие реальности.

Я вытолкнул из этого сна всех случайных людей, в том числе и неудавшегося коммерсанта, барыгу, полное человеческое ничтожество. Надеюсь, он извлек хоть какой-то урок из сегодняшнего сна.

Вот и все. Больше ни одной живой души здесь не осталось, кроме меня. Последний раз я окинул взглядом палату, стену деревьев за окном внизу, широкую дорогу, освещенную желтыми фонарями, звездное небо.

Пора.

Я открыл глаза, пробудившись тихо и спокойно. Протянул руку и взял с тумбочки сотовый, включил подсветку. До утра еще достаточно времени, чтобы я успел немного отдохнуть. Закрыл глаза и, настроившись нужным образом, провалился в сон без сновидений, давая отдых сознанию.

Через три часа я был уже на вокзале – встречал Московский поезд. На перроне были и другие люди. Кто-то стоял с цветами, кто-то потягивал кофе из одноразовых стаканчиков, кто-то откровенно зевал. Грузчики катили по платформе свои тележки, предлагая услуги носильщиков. Неизменный женский голос объявлял о прибытиях, отбытиях, просил быть внимательными и, наконец, на двух языках известил о прибытии Московского поезда.

Мы не виделись уже несколько лет. Есть ли разница между внешностью человека во сне и наяву? Плетущий, имеющий власть над материей сна, будет выглядеть во сне так, как того пожелает, поэтому определить его возраст во сне чаще всего не представляется возможным. Впрочем, обычные люди, способные в достаточной мере контролировать свое сознание, также зачастую способны во сне незначительно менять свою внешность.

Поезд прибыл вовремя, он обдал стоящих на перроне людей своими собственными запахами: усталости, долгой дороги и радости прибытия. Открылись двери вагонов, и проводники, высунувшись из них, быстро, но без суеты, протерли поручни и опустили к платформе выдвижные ступени. Появились первые пассажиры.

Через несколько минут в дверях вагона показались и мои друзья. Соня сразу нашла меня взглядом, улыбнулась и коротко взмахнула рукой. Я помахал ей в ответ. За девушкой появился Семен. Он не смотрел по сторонам, сосредоточившись на перетаскивании чемоданов. Я подал руку, и Соня, опершись на нее, легко спустилась на перрон.

– Привет!

– Привет!

– Здорово! – недовольно пробурчал Рыжий, подавая мне два чемодана и дорожную сумку. Он спустился вниз, пожал в приветствии руку, а потом мы крепко обнялись, хлопнув друг друга по спине.

Соня обворожительно улыбнулась, когда я повернулся к ней.

– Привет еще раз, – она коснулась губами моей щеки, и мы обнялись.

Все-таки они изменились, как меняемся все мы. Годы не делают нас моложе. У Семена стали отчетливо видны складки в уголках губ. В остальном же он почти не изменился за те несколько лет, что мы не виделись. Разве что глаза, нет, не глаза, а морщинки вокруг проступали явственно, даже когда он не смеялся.

– Не смей так на меня смотреть! – быстро сказала Соня, когда я перевел на нее взгляд. – Я только что с поезда сошла!

– Да она полчаса марафет наводила! – рассмеялся Рыжий и подмигнул мне.

– Ты выглядишь великолепно, – сказал я искренне. – Как и всегда.

– Спасибо, – легкая улыбка в ответ.

– Ты проспорила! – довольно выдал Семен, а девушка поглядела на меня с укором.

– Максим, посмотри налево, – обратилась она ко мне, когда я с немым вопросом посмотрел на нее.

Я огляделся, но не увидел ничего, стоящего внимания.

– Что там? – спросил ее.

– Неужели ты не видишь?

– Нет, – моргнул я.

– Смотри внимательно, как нужно встречать приезжающих, особенно молодых девушек.

Рыжий, не сдержавшись, прыснул в кулак на ее последних словах, за что получил от Сони локтем в бок. А я, наконец, понял, что она имела в виду.

– Вы из-за цветов спорили? – я не смог сдержать улыбку.

– Ага! – радостно ответил Семен.

– На что?

Соня вздохнула, а Рыжий также радостно ответил:

– На коньяк!

– Я еще сомневался… Как доехали? – спросил, выдвигая ручки из чемоданов.

– Отлично! – Семен поднял свою сумку и взял один из чемоданов. – Оказывается ездить в СВ – это здорово! Я в первый раз так.

– Кто бы сомневался, – даже не обернулась к нему Соня, а потом ей на глаза упала прядь волос, и девушка аккуратно убрала ее рукой. – Что? – она поймала мой взгляд и вскинула тонко очерченные брови. Тут же достала из сумочки зеркальце и посмотрела в него, выискивая несуществующие недостатки.

– Опять она за свое, – проворчал Семен, обходя ее вокруг.

– Мужлан, – беззлобно бросила ему Соня, пряча зеркальце.

– Сама такая.

– Что?!

– Га-га-га!

– Ах ты…!

– Бутылка коньяка, помнишь?

– Алкаш!

– Я такой!

Как же я был рад их снова видеть!

– Коньяк, говоришь? – прищурилась Соня, глядя на Рыжего, когда мы подошли к моей машине.

– Да, – он мечтательно закатил глаза. – Хочу «Просковейский», двадцатилетний…

– Нет, – с издевкой ответила она ему.

– Как это нет?! – возмутился Семен и, наконец, увидел букет цветов на заднем сиденье машины.

– Давай сюда сумку и чемодан! – позвал я его, укладывая в багажник второй чемодан.

– Так не считается! – наконец, он нашел, что сказать.

– Почему это? – Соня уперлась руками в пояс.

– Потому что встречал тебя Макс без цветов!

– Но цветы-то есть! – парировала девушка.

– Но их не было!

– Но они есть!

– Да тихо вам! – рассмеялся я. – У меня есть коньяк, не спорьте.

– Вообще-то и я привезла бутылочку, – сказала Соня.

– И я! – не отстал от нее Семен.

– Садитесь уже в машину, путешественники.

Когда мы приехали с вокзала, моя старшая уже собиралась в школу.

– Здравствуйте.

В прихожую вышла Татьяна с младшей на руках.

– Здравствуй, Соня.

– Здравствуй, – они обнялись.

– Привет, Таня!

Совместный завтрак не затянулся надолго. Ребята больше времени рассказывали о себе, придерживаясь легенды о том, что приехали в Киев к нашей учительнице, у которой в семье случилось горе.

Уже спускаясь в лифте, Соня сказала:

– Тебе очень повезло с Татьяной.

– Я знаю, – серьезно ответил ей.

– К тому же красавица, – кто о чем, а Рыжий о своем.

Через двадцать минут мы уже были на Дарницком рынке.

– Соня, ты оделась неуместно, – подначил девушку Семен, одетый в обычный пуховик и джинсы.

Она ему ничего не ответила, только гневно раздула ноздри. Ее наряд, с иголочки, контрастировал с окружающей обстановкой, но Соня лишь выше вздернула подбородок и крепко схватила Рыжего под руку.

– С тобой я сливаюсь с пейзажем, – негромко сказала она ему на ухо.

Они шли за мной. Я пробрался на яблочные ряды. Покупателей на рынке было не так уж и много, поэтому нам удалось добраться до места довольно быстро. Однако, как мы ни всматривались, как ни выглядывали, но Марину Яковлевну нигде не увидели. Я уже собирался подойти к одному из торговцев, чтобы расспросить о ней, но в этот момент кто-то позвал меня по имени. Я недоуменно обернулся на голос и увидел, как в нашу сторону идет какая-то женщина. Я не был с ней знаком, но, в то же время, она кого-то мне напоминала.

– Максим? – она подошла ко мне.

Я ничего не ответил ей. Молчание затягивалось. Я опустил взгляд и увидел, как из-под края ее темно-серого драпового пальто совсем чуть-чуть выглядывает ярко-синее платье. Поднял глаза и посмотрел в лицо женщине, пытаясь представить, как она выглядела двадцать лет назад. Мысленно стер морщины с ее лица, убрал мешки из-под глаз, сделал их цвет сочными и раскрасил седину в волосах в черный.

– Узнал? – прочитала она по моему лицу.

– Нет, вы ошиблись, – ответил я.

– Но ты же Максим! – настойчиво повторила женщина.

– Да, – кивнул, – но я вас не знаю.

– Я же вижу, что ты узнал меня.

– Где же мы с вами встречались?

– Во сне, – спокойно ответила она.

– То есть я вам приснился?

– Ну, да… – женщина уже не выглядела такой уверенной.

Я видел, как она смутилась подобным оборотом, и тем, что выглядела сейчас не лучшим образом, – как минимум, странно.

– Скажите, – прервал я неловкое молчание. – Вы знаете Марину Яковлевну? Она работает здесь, на рынке.

– Конечно, знаю, – женщина вскинула голову, но сразу сникла. – Горе у нее большое.

– Я знаю, – кивнул. – У нее сын умер.

– Да, вчера похоронили на Северном.

– Откуда вы знаете? – быстро спросил я.

– Я с Маришей на кладбище ездила, – ответила она тихо.

– Вы помните, куда именно: ряд, место?

Краем глаза уловил недоуменные взгляды ребят, а женщина спросила:

– Кто она вам?

– Мы учились у нее, сейчас ищем, чтобы помочь, – ответила Соня.

– Расскажите, пожалуйста, где именно находится могила ее сына.

Женщина посмотрела на меня долгим изучающим взглядом и произнесла негромко:

– Я решила продать квартиру и уехать к внуку в Австралию. Как ты предлагал.

А мне была крайне нужна информация, и если для ее получения нужно раскрыться, то я сделаю это.

– По-моему, ваша дочь, а не внук, живет в Канаде, а не в Австралии, – медленно ответил я, глядя ей в глаза. – Именно так вы рассказывали мне несколько дней назад.

Женщина моментально поменялась в лице, и из ее глаз быстро стекли две слезинки.

– Я знала, – тихо промолвила она. – Я знала, что это был необычный сон.

– Вы поможете нам?

– Конечно, – сразу последовал ответ, и она назвала нам номер участка, ряда и места на кладбище.

– Вы правильно делаете, что продаете квартиру, – сказал я ей.

– Я соскучилась по дочери, – ответила моя подопечная. – Но когда умру, меня должны похоронить рядом с Гришей.

Мне нечего было на это сказать, поэтому я тактично промолчал.

– Мариша ведь тоже куда-то уехала, – сказала она.

– Уехала? – переспросил Семен.

– Сразу, как сына похоронила, вчера вечером и уехала.

– Вы не знаете, куда? – поинтересовалась уже Соня.

– Нет, она не сказала. Даже адрес не оставила, – сокрушенно покачала головой женщина.

– Нам нужно идти, – сказал я.

– Мы еще увидимся? – она заглянула мне в глаза.

– Да. В самом скором времени, – ответил, не отводя взгляд. Я помню, какой у нее большой потенциал.

– Тогда до свидания?

– До свидания, – кивнул ей в ответ.

– До свидания, – попрощались с ней ребята.

– Кто эта женщина? – спросила меня Соня, когда мы садились в машину.

– Я помог ей несколько дней назад, – ответил. – Тварь под обликом ее покойного мужа снилась ей каждую ночь и вытягивала из нее жизнь.

– Бедная, – девушка покачала головой.

– Все уже в прошлом.

Еще через сорок минут мы въехали в ворота Северного кладбища, расположенного недалеко от Киева по Черниговской трассе. Почти сразу нашли нужный участок, но отыскать ряд и место оказалось на удивление сложно.

Мы бродили среди тихих могил, над которыми возвышались кресты, надгробья, даже памятники. Мой взгляд зацепился за очередной крест, самый обычный – деревянный, и только оторвавшись глазами от фотографии и проверив правильность указанного ряда и места, я громко сказал вслух:

– Нашел.

Ребята подошли ко мне и поглядели на могилу.

– Это он, сын Марины Яковлевны? – спросила Соня. – В первый раз его вижу.

Семен промолчал, а я закурил сигарету, глубоко затянулся и шумно выдохнул.

– Ты знал его? – посмотрела на меня девушка.

– Знал, – ответил я внезапно осипшим голосом. И короткий смех, как хриплое карканье старого ворона, вырвалось из моего горла.

Холодный ноябрьский ветер порывисто ударил в лицо, поднял снежную пыль и даже умудрился сорвать цветы с некоторых могил. Пустынное кладбище как-то вдруг стало мрачным и пугающим. Низкий шарик солнца показался ненастоящим, нереальным.

А я с мрачным удовлетворением смотрел на фотографию, прикрепленную к кресту. С нее на меня уставился человек, который две ночи назад, в Мертвом Городе, был для меня незнакомцем в черном плаще.