* * *
И опять я раздавлена. Сломана…
Нет ни сил, ни желания.
Больно, очень больно осознавать… что сама, своими же руками всё разрушила. Если когда что и могло бы быть, то больше… не будет.
Но я и рада, что созналась.
Проще. Так проще. Перестал пылать внутри меня пожар страха. Перестало истязать такое же гнилое, как и я сама, самобичевание. Ни вопросов. Ни сомнений. Если не приедет в пятницу — значит не простил. И не простит. Никогда не простит.
Заслужила.
Весь следующий день я провалялась в постели, не имея сил даже голову оторвать от подушки (спасибо гражданам «сопалатникам» — их выписали, а значит, осталась без заботливых знакомых, и смогла просто состроить вид нелюдимой грубиянки).
Пятница. Еще пять утра, а я уже не в силах сомкнуть веки. Будто кто подключил к моим конечностям «плюс», «минус» и стал пропускать через меня ток. Жуткое, разрывающее сознание и плоть, напряжение. Сердце грохочет. Рассудок и душа умолкли. Все мы умолкли, не смея издать какой-либо лишний звук.
Мир застыл в ожидании…
Уже почти обед. Соблаговолила мой лечащий врач не только оформить документ по выписке, но и… даже во всех красках расписать, что как и зачем делать, чтобы в ближайшее время поберечь себя.
Не приехал. Мой Федька не приехал.
Дальше ждать не имеет смысла.
А потому собрать уже и мелочи в пакеты да вызвать с дежурного телефона такси. Рвану сразу на автовокзал — к отцу и его… «мадам» заезжать даже не стану. Нет моральных сил на всё это, да и… незачем. Только зря тревожить Аннет.
* * *
Нелепое кружение по прилегающей парковке к больнице автомобиля с шашкой — и покорно замер почти напротив входа на территорию — заметила я из окна.
Попрощаться с доктором, откланяться остальным — и на выход со всеми своими «торбами».
— Это ты так тяжести не поднимаешь? — недовольно скривилась Алёна.
Нелепо улыбаюсь ей:
— Да тут так, хлам: в основном одежда.
— А она-то прям пушинка, — усмехается медсестра. — Давай, помогу, — силой выдирает пакеты — покорно поддаюсь.
— Спасибо большое, но не стоило.
— Ага, хитрая, — язвит дружески. — Небось, хочешь к нам на ПМЖ сюда, чтоб почаще такие красавцы приехали.
Шаги по лестнице.
— Та, — кривлюсь, давясь горечью. — Больше не приедут, не боись.
Еще рывок — и за порог.
— Ну-ну, — вдруг захохотала девушка. — Не приедет, говоришь?
— А? — запнулась я в шоке.
Но движение — и замираю подле нее, сверлящую что-то, кого-то взглядом.
Почти у самого крыльца взгромоздилось темно-синее «БМВ». А возле…
Поспешные шаги, бег к нам, огибая автомобиль.
— А мы уже заждались, что же вы такие сони? — рассмеялась Горяева, протягивая мою поклажу подоспевшему.
— Да там, — смущенно улыбнулся, махнув рукой. Не продолжил. Схватил предложенное. — Спасибо.
— А то мы тут такси уже вызвали.
— Зачем? — изумленное Феди. Моего Феди. Тотчас вперил в меня взгляд: — Я же сказал, что приеду.
— Ну, — буркнула я, пожав плечами. Спрятала стыдливо взор.
— Ладно, езжайте, я разберусь с ними, — благородное Алёны.
— Да там же вроде еще неустойку надо платить, — мнусь я в позоре и ужасе.
Цыкнул Рогожин, но смолчал.
Дернулся к машине. Открыл дверь и забросил на заднее сидение пакеты.
— Садись, — приказное мне. — А я сейчас…
Разворот — и живо поспешил в сторону парковки.
— Эй, ты куда? — удивленно рявкнул водитель. Миг — и вынырнул на улицу. Не Глеб. Не Шмелев.
Разворот ко мне лицом — узнаю: Токарев.
— Привет. Куда это он? — кивнул в сторону Федьки. — О, девушка! Здравствуйте! — радостно заулыбался на все свои тридцать два (или сколько их там у него), меряя взглядом с ног до головы Алёну.
— Здравствуйте, — съёрничала Горяева. — Опаздываем, молодой человек. Опаздываем.
— Да я так-то вообще только часа два узнал про всю эту ситуацию. Посему — не надо: гнали, как могли.
— Ох, какой, — ироническое, закачав головой. Залилась игривой улыбкой.
— А может, и Вас куда подбросить? — шаловливое, уже распушившего перья, Кавалера.
— Если только на второй этаж, — не уступает, кокетничает и моя новая знакомая. — А то еще работать и работать.
— Ну, эт я могу! — вдруг резвое движение — и кинулся к Алёне в попытке подхватить ту на руки.
Завизжала, захохотала девушка вмиг, пытаясь улизнуть, вырваться из его цепкой хватки.
— Не надо! Не надо, я шучу!
— А я нет! — гогочет Токарев.
— Так, всё, герои-любовники! — неожиданно где-то сбоку раздалось Федьки. — По коням, пока нам люлей не выдали, что мы на территорию без спроса въехали.
— Во сколько заканчиваешь? — различаю вкрадчивый голос Артура на ухо засмущавшееся (стоящей к нему в плотную, в плену его рук) Алёне.
— Я сегодня в ночную.
— М-м-м… — вожделенно. — Я заеду?
— Если только утром, — смеется.
— Ну так… я и до утра могу…
— Садись, — на меня Федька, вырывая из тумана их разговора.
— А, да, спасибо, — смущенная, тотчас задергалась я. Подчинилась.
На заднее сидение — к своим пакетам.
— Поехали, — грозное Рожи Токареву, перебивая их уже вкрадчивое, интимное перешептывание.
— Да сейчас, — раздраженное «Водителя», махнул рукой. — Сам садись.
Запрыгнул на переднее пассажирское кресло Федор.
Захлопнул дверь.
Взор через плечо на меня:
— Ты как там? Всё нормально? Ничего не забыла?
— Да, вроде, нет, — качаю головой. — Всё хорошо. Спасибо большое. Прости, что так вышло.
— Да это ты прости… Просто я к Шмелю, как и договаривались. Еще часов девять было — а у него его «тачилос» не завелась. Починили, называется, — тихо смеется. — Хорошо, что Токарь дома был. Согласился подсобить. Так что это ты прости, что задержались.
Улыбаюсь счастливо, пряча взор.
— Много заплатил тому? — дернулась я, сообразив. — Давай я верну тебе деньги?
— Шутишь? — округлил очи. — Чтоб не было больше никогда такого разговора. Убери, — кивнул на мою сумку, что я уже наготовила себе в попытках отыскать кошелек. — Вон лучше витамин себе на них купишь. Не чуди, прошу.
Вдруг разворот, взор на «голубков». Опустил стекло:
— Эй, граждане брачующиеся, вы, может, поторопитесь?
— Ну всё, давай, до вечера. Я заеду, — слышу торопливое Токарева.
— Жду, — смущенная хихикает Горяева. Еще миг — и взор на меня, помахала рукой на прощание — поспешно вторю ей.
Взревел мотор, тронулись с места.
* * *
— Вань, — неожиданно отозвался Токарев. — Я Рожу предупреждал уже. А ты как на то смотришь, что я заскочу кое-куда минут на десять? Ты не против? С кое-каким человечком надо встретиться.
— Да, конечно, хорошо, — пожала я плечами. — Как надо, так и делайте. Я-то чего? — смущенно улыбаюсь.
— Да то этот, — сквозь смех кивнул головой на Рогожина Артур, — сказал, что ты у нас сегодня Капитан и тебе решать.
Еще шире улыбаюсь (как и Федька, хотя и рачительней отвернулся к окну, пряча эмоции).
— Слышь ты, юнга, — Рожа. — Рули давай, куда тебе там надо… и не паясничай.
— Да чё я? — язвительное. — Я ниче, — хохочет.
* * *
Несколько поворотов — и свернули на проспект. А дальше — заехали во двор старых хрущевок.
— Я недолго, — живо выскочил наружу, едва заглушил двигатель. — Ждите.
— Да куда ж мы денемся? — ироническое Федьки.
Да делись.
— Я в магазин, — неожиданно отозвался, разрывая неловкость от воцарившейся тишины, Рогожин, вперив в меня взгляд, развернувшись вполоборота. — Тебе что-то надо? Может, мороженного?
— Н-не, спасибо, — запнулась я в растерянности. — Да и, наверно, нельзя.
— Воды?
— Ну, — пожала плечами. — Если только без газа.
— Хорошо, жди, сейчас буду.
* * *
Вернулись. Почти одновременно. Вот только Токарев уже не один: с молодым человеком (лет тридцати, да и на вид… тот еще «сомнительной», пугающей наружности).
— Ребят, вы не против? Подкинем Серегу до города.
Меряющий с головы до ног сего «экземпляра» взор Рогожина — и вдруг скривился:
— Пусть на перед падает, — грубое, приказом.
* * *
— А вы че это? Откуда? — живо разворот этого «попутчика» к нам с Федей, едва мотор взревел, тронулись с места. — Откуда такие замученные?
Вперил в меня пытливый, вожделенный взгляд.
— Я, кстати, Серега, — неожиданно дернулся, протянув мне ладонь.
— Остынь! — резкое, громом. Махнул, ударил своей рукой его Федор, отбив в сторону, — Се-ре-га, — коверкая интонацией.
Поддался тот.
— Да че ты? Я ж ниче, — ухмыльнулся мужчина. — Хороша девка. Твоя? — кивнул на меня.
— Моя, — гневное, откровенной угрозой.
— Ой, не играл бы ты с огнем, Серый. Не зли Рожу, — неожиданно отозвался Артур.
— Рожу? — удивленно метнул взгляд на Водителя. И вновь уставился на моего защитника: — Это ты, что ль, Рогожин?
— Ну, б***ь, и че? — едкое.
— Да ниче, — поспешно отстранился, отвернулся. Взор забегал по сторонам. Нервически рассмеялся: — Слышал про вас, про ваш «квартет».
— Ну так, — загоготал Токарев. — Страна должна знать своих героев!
Рассмеялся и Федор. Смолчал.
* * *
Не успели выкатить мы за город, промчать несколько населенных пунктов, как встали… что вкопанные. Нет, конечно, чуток — пробухтели, роя ленивыми колесами асфальт, обочину, но миг — и покорно замерли.
— Че случилось? — встревожено отозвался Федор.
— Да чё-чё, б***ь! — бешено рявкнул Артур. — Вот так и давай этому га***ну тачку! С*ка! Как баб возить, как дела решать «по-удобному», м*ть его, он знает! А как бензин залить — так, е**** его * ***, он не в курсе!
— Ты, вообще, о чем? — гневное Рогожина.
— Да, с*ка, Артем, г**на кусок! Вчера я только заправился — этот попросил съездить по делам, тут, б***ь, «по городу». Ага, ***** в***чий, по городу! А как же! Бак пустой! И че теперь?! Куда пи**довать?!
— Да че ты завелся? — сквозь улыбку отозвался поспешно Серега. — Сча у кого-нить стрельнем, чтоб до ближайшей заправки дотянуть.
— А ты знаешь, где ближайшая? — рявкнул, вылупив на него глаза.
— Ну… — растеряно.
— То-то же, уже почти у нас! Так что, б***ь, это пи****ц! Сколько пеша драть!
— Да чего драть? — отозвался Федька. Вон, на автобус и за канистрой.
— Ой, да ну вас в *****! — вновь вмешался «товарищ-попутчик». — Че вы как маленькие? Сча всё будет! Сольем у кого-нить, отбашляем чуть выше прейскуранта — и разойдемся все довольные.
— Кто отбашляет? — удивленно Токарев. — Ты, б***ь?
— Короче, понятно всё с вами, — гаркнул Федор.
Открыл дверь — выбрался наружу.
Спешно вторю и я за ним.
Вышли и остальные.
Подошла несмело я к Рогожину. Вдруг движение его — и обнял, притиснул к себе — прижалась в ответ, щекой к груди. Беглый, виноватый взор мне в глаза, и отвернулся. Взгляд на дорогу.
— Ну, и чё стоишь? — неожиданно дрогнул, отозвался Федор. — Иди, ищи, проси… Или только предлагать умеешь?
— Да че, сча… погоди, соображу.
— Что?
— Слышь, Токарь, — вдруг уставился на Артура Сергей. — А у тебя хоть «аппаратура» для всего этого процесса есть?
— В смысле, какая? — нахмурился тот.
— Ну, шланг там, все дела…
— Да есть что-то. В багажнике надо порыться.
— Ну, поройся, поройся, — паясничая, «попутчик». — А ты, — неожиданно взор вперил в меня. — Готовься. Отсос*шь нам, — гоготнул.
— Ты че, с*ка?! — вмиг бешено рявкнул Рогожин, силой отталкивая меня от себя. Выпад к ублюдку. Даже не поняла, не видела, как резво впечатался кулак Федьки в лицо тому. — Ты ох**л?!
Попятился тотчас мужчина.
— Рожа! Рожа, стой! Рогожин! — влет кинулся к нему Токарев наперехват, бросив все, что вытащил из багажника, на землю. — Остынь!
— Еще раз в ёё сторону хоть что-то вякнешь — тут навсегда и останешься! Понял? — бешено завопил, всё еще не унимаясь, мой Защитник. — Цветочки, б***ь, тебе, с*ка, сюда таскать будут!
— Рожа, успокойся. Дурак он, за языком не следит! — с напором, силой сдерживает Федора Артур.
— Так я быстро научу! — исступленное.
— Да шутка это! Шучу! — наконец-то пришел в себя, собрался, отошел «Серега». Прошелся ерзая, сжимая, потирая свою челюсть. Взор из-подо лба на нас, вполоборота.
— Га**дона кусок, — все еще рычит мой Рогожин.
— Я про бензин, б***ь…
— А я, с*ка, про твой венок! Который сам тебе потом куплю! Лично! — и снова закипает Федя: дернулся к гаду.
Но прижимаюсь, вступаюсь уже и я, не желая, чтоб тот вляпался в проблемы из-за этого недошутника:
— Пожалуйста, не надо! — отчаянно молю. — Не стоит он того, — вкрадчивым шепотом.
Замирает покорно. Пристальный, изучающий взор мне в лицо.
Вдох-выдох. Тугие рассуждения.
— Вот правильно — послушай ее, — отозвался поспешно Токарев. — Не лезь в это д*рьмо!
Тягучая, колящая тишина:
— Ну и на*** тогда всё! — неожиданно Рогожин. — Сам с ним оставайся. А мы поехали.
— Как, куда?
Перепалка взглядов. И не выдержал:
— В п**ду по раки!
Разворот — и к тачке. Открыл дверь, достал мои пакеты. Схватил меня за руку (покорно подоспевшую к нему) — и пошагали вдоль трассы по пути следования.
— Федя, не злись, а! — вдогонку слышим Артура.
Не отреагировал. Только лишь крепче сжал меня за руку.
* * *
Еще немного, подальше отошли — и замерли.
— Присядь, — кивнул на бетонную сваю, что лежала неподалеку.
Поставил пакеты рядом.
А сам — к проежке…
С десяток, а может, и больше тщетных попыток — и вот оно… Старенький серый «Фольксваген» замер на обочине.
— За деньги до города?.. — слышу отрывком слова Рогожина…
* * *
Вежливо открыл дверь и пропустил вперед. Забралась на заднее сидение.
— Здравствуйте, — несмело шепчу водителю — пожилому мужчине.
— Здравствуйте, — слышу тихое, задумчивое в ответ. Окидывает меня взором через плечо.
Следом за мной и Федя пожаловал — взгромоздился рядом.
Поставил пакеты у ног.
— Так что… куда именно вас добросить? — метнул взгляд Незнакомец в зеркало заднего вида.
— Да можно у вокзала высадить, всё равно через него ехать. А там мы уже на автобусе.
— Не, ну а так… куда?
— Да нам так-то в сторону рынка, что на Ленинском. Знаете, где это?
— Ну так… — сквозь смех отозвался мужчина. — Сам оттуда.
— О! Вообще отлично, — улыбнулся (наконец-то) и мой Федька. — Повезло, так повезло.
— Ага, — ироническое. — Знал, кого ловить…
* * *
— Иди сюда, — внезапно шепнул Рогожин, протянув руки ко мне (едва беседа стихла, и воцарилось невольное молчание).
Запнулась, задергалась я, сгорая от взорвавшихся чувств, но поддаюсь. Движение — и, подсев ближе, улеглась ему на грудь.
Сжал в объятиях.
Зарылся носом мне в волосы, прижался губами к макушке, и обмер на миг, вобрав в себя воздух.
Мгновение — отозвался шепотом:
— Прости меня…
— Да ладно, — тихо смеюсь, давясь смущением. Еще сильнее прижимаюсь к Нему, жадно вбирая Его запах, тепло, вкушая дурман, что порабощающим ядом стал разливаться по венам вместо крови. — Я даже рада, что у них бензин закончился, — и снова захожусь смехом. Уткнулась ему в шею, пряча от стыда лицо. А щеки так уже и заливает жар из-за малодушия сдержать свои чувства, мысли.
Тихо рассмеялся:
— Ну да, — ехидничая из последних сил. Не менее моего ощущается в нем напряжение, ток, что снова накаляет каждую нашу клетку до белого свечения.
Дернулась я тотчас. Подняла голову.
Губы к губам. Чувствуем друг друга дыхание. Сцепились на мгновение взгляды, а затем и вовсе скатились к устам.
Взволнованно сглотнул слюну. Замер, жадно изучая мое лицо, будто впервые его видит.
— Так что там у вас случилось? — неожиданно, громом отозвался Водитель, отчего невольно вздрогнули, отдернулись мы друг от друга.
Отстранилась я на пионерское расстояние.
— А? — хрипло отозвался Федька, как и я, уставив взор на мужчину.
Живо бросил взгляд на нас в зеркало тот.
— Говорю, что случилось у вас, что посреди трассы оказались? — любезно повторил Незнакомец.
— А-а, — весело, не без смущения, протянул Рогожин. Шумный, горестный вздох, прогоняя вконец прежние чувства. — Да там… нелепая история вышла…
* * *
Высадил, причем буквально у самого дома (немного не доезжая).
Конечно, и предлагал Федя, и чуть ли не силой пытался в руки воткнуть деньги за «услугу», но мужчина напрочь отказался:
— Да что вы! Не чудите! Вон лучше, своей красавице фруктов купи! А мне — и так хорошо, скуку развеяли. Напомнили мне мою молодость веселую… И не в такие передряги попадал — и ничего: помогали чужие, выручали (да еще ой как!). И никто ни за что денег не брал. Даже не заикался. Так что не чудите. Это нормально, когда одни другим помогают, в час нужды. Не зря же мы — люди-человеки, — ухмыльнулся добро.
— Ну да… — протянул сквозь улыбку Федя. — Тогда… спасибо вам огромное еще раз! Удачи! Надеюсь, и я когда-нибудь Вас чем выручу!
Пожали руки.
— Ой, да брось ты! Придет время — другим сам поможешь. Добро оно такое: надо его дарить, а не ждать, что кто-то тебе преподнесет. Давайте, — кивнул и мне сквозь улыбку. — Берегите друг друга!
* * *
— Ну что, через двор? Так ближе будет.
— Ну, можно, — пожала я плечами.
Ну да. Как же иначе. Целая толпа в беседке, причем как никогда… и в такое-то время суток!
— Зайдем? — метнул на меня взор Федя.
Робко пожала плечами, смолчала.
— Всё равно заметили. А то еще обидятся, х*рни всякой надумают.
Невольно улыбнулась я. Шаги покорно за своим Поводырем.
— О-па! Какие люди! — выкрикнул кто-то из парней.
— О, привет! — узнаю голос Ники. Встретились наши взгляды. — Наконец-то вернулась! А то мы думали… уж совсем нас забыла.
— Так, а где пропадала-то? Море всё никак не отпускало? — гогочет кто-то, Серега вроде.
— Или кто на море, — сквозь гогот Андрей.
— В больнице… — несмело шепчу, поражаясь, что Рожа никому ничего не рассказал.
— А что так?
— А ты че с ней? — слышу грубое, укором, Инны.
Невольно устремила я на нее взгляд, но тотчас осеклась: сверлит та презрением Рожу. А Федька молчит. Кривится, жует что-то нервически. Взор около.
— Так че в больнице-то была? — уже не выдерживает и Вероника.
— А, да аппендицит, — от смущения прячу очи.
— Федя, я с тобой разговариваю! — гневное Инессы.
— Ну, ты молодец! — наперебой ей Рыжик. — Как так? Что ли… семечек переела там? У голубей отбирала? — гогочет.
— Да, не знаю, — пожимаю плечами (а щеки, чувствую, уже от стыда начинают гореть; не зря Федька всё смолчал: заклюют же шутками).
— Забирал ее… из больницы. В областной была, — неожиданно отозвался все-таки Рогожин.
— И че? — яростное Соболевой.
— Че ты к нему докопалась? — вмешалась тотчас Ника. Взор колкий на барышню. — Сделал человек добро. Разве плохо?
— А че, больше некому было? — презрительно, пронзительно, убивающее сверлит взглядом всё еще своего… «благоверного».
— Некому, — дерзко. Ответом глаза в глаза. Федя.
Скривилась та.
— Ой, да вы еще и подеритесь! Инесса, ты чего? — вступился Всеволод.
— Слышь ты, Сева! Не лезь, а! — гневно рявкнула та, метнув на него молнию.
— О, всё понятно! У кого-то явный… намечается приход «красной армии», — узнаю голос и Глеба.
— Ты не ох*ел, Шмель? — бешено на него.
— Харе, б***ь! — неожиданно громом Рогожин. Застыли все. Даже Шмелев осекся, желая парировать. — Забыл разрешения спросить! И за языком следи! Пацаны и так многое терпят!
— Ну всё, народ, тише, — поспешно отозвался Всеволод.
— Да за**ло уже, б***ь! Третью неделю всё пилит, как лоха какого-то бесхребетного! Я же не железный! Да ладно бы наедине, а то при всех! — взоры их сцепились. — Ты — моя девушка! А она так, просто друг. Чё тебе еще надо?! А дела решать, что когда и как мне надо, я буду самостоятельно! Уяснила?! А не нравится — п**дуй! Я тебе это уже не раз говорил!
— Федь, ты неправ… — неожиданно храброй стрелой голос Вероники. Замерли все, не дыша.
— Ты-то хоть не лезь! — гневное, но сдержанное. Очи в очи.
— Чё ты ее позоришь? — не унимается Некит.
— Я ее позорю? — вздернув бровями. — Она сама себя позорит!
— Ладно, всё, народ! Закрыли тему, — отозвался поспешно Сева. — Не дети, сами разберетесь. Не при нас. А то, и вправду… вам же потом неловко и будет.
— О да, — торопливо вмешался Шмелев. — Лучше давайте определимся, кто завтра уже точно едет на дачу, — уставился на меня.
Ошарашенная, отвечаю ему тем же. Молчу.
— Ну, я не смогу, — узнаю Нику, спасительно перевожу на нее взор. — Мать придумала нам с Риткой развлекалово на все выходные. Едем на дачу к ее подруге, че-то там помогать — не вникала, но дох*ра работы — это поняла.
— Меня тоже батя не пускает, — тихий, расстроенный голос Инны. Опустила голову. Скривилась. — Должен был в командировку свалить, но что-то отменилось. Теперь сиди, блин, под надзором.
— Рожа? — вперил Глеб взор в Федора.
— Да еду, еду, — раздраженное. Скривился: — Куда денусь?
— Настя, Катя?
— Ну, если родаки не передумают с деревней, то мы сможем, — отозвалась Стася за их двоих с сестрой.
— Вань?
Пожала я плечами, несмело:
— Не знаю… спрошу. Но мне так-то… ни есть, ни пить ничего пока такого нельзя, — робко, на мгновение все же «удостоив» взглядом Шмелева.
— Ну, водку всегда можно, — слышу голос Рыжика сквозь смех.
— Я те дам водку! — гневное Федьки, метнув на него ярый взгляд.
Укором и окатила Инесса, вот только уже своего… Рогожина.
— Ну, я спрошу у мамы… — торопливо, пока опять они не сцепились, отозвалась я. — Как скажет.
— Спроси-спроси, — Глеб. — А поесть и попить — не переживай, мы сами за тебя справимся!
* * *
Еще немного — и по инициативе Федьки, пошли с миром.
Пакеты в руки — и в мой двор. До квартиры — торопливо распрощались: молнией разворот — и пошагал прочь. Да так… что едва успела вслед крикнуть спасибо…
* * *
Дача.
Я даже сама не знаю, хочу ли я туда.
Вернее, хочу. ХОЧУ! Если там будет Федя… и не будет Инны. ОЧЕНЬ ХОЧУ!..
Вот только… что в итоге? Нужно ли это всё?
Ведь так и грохочут его слова в моей голове относительно Инны и меня: «Ты — моя девушка! А она — так, просто друг».