Посвящается с. Морское, Крым. Черному морю.
Старым знакомым и их историям, «приключениям».
А также VasilinaSh, Надюше, и ее роману «Один День»,
всколыхнувшему мои старые воспоминания.
* * *
Уехала. Еще восьми не было, как вызвала такси. Мама провела — и я рванула на автовокзал.
Автобус. Сесть окна. Плеер на полную мощь, наушники в уши — и, давясь слезами, проводить взглядом город…
… и вместе с ним — ВСЕХ его жителей.
* * *
Я и раньше любила море. Манило меня оно, влекло к себе своей свободой… шальной игрой волн. Своей уникальностью, мощью… гордостью.
А сегодня… Сегодня оно открылось мне совсем с другой стороны. И мы стали… родными.
Два одиночества среди толпы. Узники клетки, обстоятельств — берегов, за которые никогда нам не выбраться. Влюбленные в Солнце, с которым… никогда не быть вместе. Единственная ваша близость — это лишь когда Оно, Он, тебя касается. А ты… тебе нельзя. Твои чувства, желания, грёзы — всё под запретом. А Он тебя выжигает, испаряет, иссушает. И наполняешься ты лишь слезами в ответ, чтоб хоть как-то выжить. Вот почему ты соленое. Вот почему ты… то тихое, смирное, то… устав от всего этого, бурлишь, бушуешь, клекочешь и возмущаешься, готовое изничтожить всё и вся. Готовое… мстить.
Нас используют, нам позволяют себя любить. Нас… предают, лаская других. Лобзая Небо. То, которое навеки будет с Ним. То, чью гладь дозволено любить и осязать. А ты — ты терпи. Надейся и жди.
Умирай, любя.
Испепеляйся, выживая.
Друг напротив друга. Сидим, давимся… горечью, болью, осознанием… того, что в сути мы — НИКТО. Никто, чтоб нас любить. Не дотягиваем. Жалкое подобие на то, на того, кого ТЫ, наш ИДОЛ, выбираешь.
Федя. Федя! ФЕДЯ! Зачем ты так со мной?
ЗАЧЕМ?!
Заклинаю… ответь!
Я уже в сотнях километрах от тебя — а кажется, что еще ближе.
Настолько, чтобы ощущать тепло, запах, тягу твою ко мне — но не иметь права… даже мечтать коснуться.
«Её». «Её», — грохочет громом, разливается по жилам кислотой приговор.
Ты — Её. И никогда МОИМ не будешь.
Зачем каждую ночь вижу тебя во снах?.. Засыпаю и просыпаюсь с твоим именем на губах?.. С твоим образом в мыслях… Зачем каждый раз даешь надежду, что есть где-то во Вселенной малюсенький шанс, что светило, будто огромная лампочка, рухнет на землю, полюса перевернутся… и жизнь на нашей планете все еще останется существовать? И я… Я! А не она… обрету право быть С ТОБОЙ РЯДОМ. Быть достойной твоих чувств. Твоего искреннего, открытого, не просто «дружеского», внимания… Любви.
— Привет! — мужское где-то надо мной, отчего невольно вздрогнула.
Живо стерла со щек слезы, взгляд на непрошеного гостя:
— Привет, — несмелым, ленивым шепотом.
Отвернулась.
Присел, опустился на гальку рядом. Взор его по сторонам, а затем резко на меня:
— Что-то случилось? Поссорилась с кем-то?
— Нет, — отворачиваюсь еще сильнее, пряча глаза. — Всё нормально.
— Меня Ваня, Иван, кстати, зовут, — протянул руку.
Обмерла невольно, осознавая услышанное. Миг — и коротко, нервически рассмеялась.
— Что? — удивленно-смущенно. — Ну, да. Ванька-дурак. С кем не бывает, да? — тихо хохочет.
Осмеливаюсь взглянуть на молодого человека: коротко стриженный, худощавый брюнет с серыми глазами. Явно на несколько лет старше меня.
Криво улыбнулась:
— Да нет, — несмело. — Дело не в том…
— А в чем? — еще шире его улыбка.
Закачала головой. Вдох — и осмеливаюсь, пожимаю протянутую ладонь:
— Ванесса. В простонародье — Ваня.
Загоготал громко, невольно подавшись назад, но едва моя рука чуть не выскользнула из его, как тотчас поспешно накрыл ее второй. Крепко сжал.
Взгляды встретились.
— По-моему, это судьба.
— Наверно, — и снова кривлюсь от неловкости.
— Прогуляемся? — внезапно, резво. — Или ты тут кого-то ждешь?
— Нет, — качаю отрицательно головой. — Не жду. Можно…
«Кого ждешь, тот не придёт к тебе. Никуда. И никогда», — невольно торопливо добавляет циничный рассудок, откупоривая новую бутыль с ядом.
«Наша дура наивно полагает, что этот слюнтяй сможет заменить Его…» — язвительно гогочет в поддержку червивое сердце, протягивая свой бокал.
«Плевать», — режу исступленно, упрямо я.
Как Он со мной — так и я с Ним!
Пытаюсь встать — живо реагирует мой Кавалер. Помогает выровняться на своих двоих.
— А ты, кстати, откуда? — галантно подставил локоть.
Цепляюсь за руку.
Вдоль линии берега, затем по променаду, а после — вновь море… пляж.
И так… пока рассвет не оповестил нас о том, что уже безумно неприлично поздно… али рано. И пора уже «начинать» новый день.
Провел к номеру.
— До обеда, — смеется. — Я зайду.
— Буду ждать. Если что — стучи сильнее, — заливаюсь смущением сквозь улыбку. — А то я тот еще любитель крепко поспать.
* * *
Да какой там сон! Одни мучения!
Максимум легкая дремота. Одиннадцать — я уже, после душа, кручусь у зеркала, перебирая все свои наряды. Было бы еще что толковое…
«Ну-ну, идиотка. Ты же потом не простишь себя за это!» — ехидно хохочет разум, давясь похмельем.
«Нормально! Ей отрада, а мне потом ныть», — паясничая, икнуло сердце.
Точность — вежливость королей и долг всех добрых людей. Так говорят?
Видимо, и мой новый Кавалер придерживается этой позиции.
А потому, едва стрелки встретились друг с другом на циферблате, как раздался стук в дверь.
«Интересно… Федька такой же? Или…» — не унимается уже и душа.
— Привет, — взгляды встретились. Поцелуй в щеку.
— Привет, — смущенно шепчу я, ощущая его запах, тепло.
Нежное объятие за талию — и подал на выход. Подчиняюсь.
— Красиво выглядишь.
— Спасибо, — тихо смеюсь. — Всё же лучше, чем когда зареванная. Да?
— Да нет, — не сдержался от улыбки. — Ты мне любой нравишься. Просто… сейчас какая-то особенная…
«Езди, езди по ушам, — полетела пробка в черепушку. И снова гогочут мои внутренние каты, распивая желчь. — Всё равно одного Федьку любит. Хоть ты ей звезду с неба достань!»
«Ну… если побольше налить и ты заткнешься, — коварно ухмыльнулась Месть. — Так или иначе… ЕЙ это надо».
Мне. МНЕ! Сошедшей уже с ума ДУРЕ — МНЕ ЭТО НАДО!
А потому принимаю… всё принимаю, что бы не дал: невзначай ласки, комплименты. Приглашения на ужин. Дискотека.
Уединение в сквере, среди пышной зелени, в полумраке…
Один вечер, второй, третий…
Я его — как если бы это был Федя. Мой Федя.
У тебя — Инна. У меня — Ваня.
Ваня у Вани. Разве не судьба?
Стиснул меня в своих крепких объятиях. Прибил спиной к стволу дерева. Легкий напор, интрига, сомнения, волнение — и подался ближе. Вплотную. Его губы к моим губам. Еще один вдох, еще один взмах ресниц — и облизавшись, тотчас прилип поцелуем к моим устам, разливая жар, дрожь от трепетных, доныне неведомых чувств по всему моему телу. Еще движение, давление — и ворвался в меня своим языком. Отвечаю… нелепо, несмело, но усердно. Пытаюсь не отставать, следить за ним и вторить, как только это возможно…
* * *
— Ванесс…
— Да? — учтиво уставилась я на своего Ухажера, оторвав взгляд от нервозного елозания вилкой по тарелке, тщетный раз гоняя туда-сюда ломтик картофеля.
— У меня сегодня у брата день рождения. Приглашает и нас. Ты как? — обмер на мгновение. Вперил в меня взгляд. — У него тут, конечно, свои друзья. Да и постарше нас будут… на пару-тройку лет, — скривился от неловкости. — Но приличные люди. Не шумная компания. Да и без особого шика и приключений будет. Просто, выйдем за территорию, туда, ближе к холму. Костер, шашлыки, ночное море. Пойдем?
— Эм… — обмерла я в растерянности. — А подарок? Я же как-то…
— Да не надо ничего, — перебивая. — Главное, что придем — ему уже приятно. Да и… сама понимаешь. Это последний вечер. Завтра уже…
Опустила очи. Нервически сглотнула слюну.
— Я хоть и буду звонить, но… Сама понимаешь, — тихо, пряча очи. Шумный вздох. — И чего ты раньше не приехала?.. — риторически, несмело; будто понимая, куда клонятся мои мысли.
— Дурой была… — едва слышно отвечаю. Скривилась в нелепой ухмылке. Взор на Ваню.
«Дурой ты не была! Дурой ты СТАЛА!» — рявкнуло обижено сердце и облилось кровью, предчувствуя последующий мой «залп».
— Хорошо. С радостью… — продолжила я.
— Вот и отлично! — радостью залился Иван. В глазах сверкнул странный огонек. Дрогнули от коварства его губы. Но мгновение — и всё смела добрая, привычная, ласковая улыбка. Подмигнул.