Глава Тридцать Третья
* * *
(Лера)
… на прошлой неделе пришел в себя Рамич.
Выжил… подонок.
Но это и хорошо, хорошо…
Филатову повесили предупреждение, и на том — дело заштопали тугими, капроновыми нитками, засунули в толстую папку… и положили на дальнюю, пыльную полку…
* * *
И вновь время стало набирать свои обороты. Жизнь отдохнула, оторвалась… на нас, развлеклась (замерев на счетные мгновения событий) — и вновь помчала вперед, продолжая свой безумный марафон… незаметной смены "дни-ночи".
Как бывает это в жизни: сегодня тебе шестнадцать, а просыпаешься завтра — двадцать два. Еще одна ночь — и уже сорок…
Отсутствие происшествий, "приключений", событий… значимых событий — я думаю, это, это НЕ плохо! Нет!
Это — и есть счастье.
Счастье… равнодушия, пустоты, СПОКОЙСТВИЯ. Равномерности.
Отсутствие хорошего, увеселенного, будоражащего сердце и душу — это и отсутствие ГОРЯ,
которое непременно всегда идет… в паре с радостью.
… лишь так фасуют радость на Небесах. Лишь так…
Я отказываюсь от первого — уходя от второго.
Счастье…. Вот мое счастье.
Я устала от горя, очень устала, а потому приношу в жертву… и радость.
* * *
Всё налаживается. Мы начинаем свыкаться с новой жизнью. Новыми устоями… и обреченностью жить без ПРОШЛОГО.
Светка нашла… куда направить, вылить все свои эмоции, чему посвятить свою "новую" жизнь.
Нашла счастье… даже в стенах ада.
Я рада за них
За них с Юрой. Очень рада…
… а думать, что будет дальше, какое же… БУДУЩЕЕ у таких отношений — никто не решается. Молчим. Молчим…
… жить одним днем. Вот чему нас здесь учат. Вот чему…
Одним… больным-дурным-счастливым днем. Да и только…
* * *
Не знаю, в чем причина была того, что следующими соперниками в ТБ были снова девушки. Плановая смена, или какие причины…
Но факт остается фактом.
В принципе, разница… разница в тактике врага — не зависит она от пола соперника, лишь склад характера того, кто ею заправляет, разрабатывает. В основе коварность, или практичность — дело лишь приоритетов и принципов жизни человека, а не его пола.
* * *
Вчера был Турнир. Наш третий турнир.
О да… уже прошло четыре месяца, как мы здесь. Четыре месяца…
… черт, я так и не знаю, что там с моим Павликом. Остается лишь… предполагать и надеяться.
Так, стоп. Простите, не туда что-то меня понесло… больная тема всплыла… — не нарочно.
Разговор шел о Турнирах…
Парням мы все же проиграли. Но в сумбуре всех тех событий, происшествия со Светой — это было меньшей бедой. И вообще… едва заметной.
Вчерашнее состязание — выиграли. Все радуются. Все…
Да меня это как-то не воодушевляет. Надоела игра, надоели шутки. НАДОЕЛО СМЕЯТЬСЯ, когда понимаешь, что всё, всё к чему ты идешь — ЭТО КРАХ, СМЕРТЬ и ЧУЖИЕ СЛЕЗЫ.
Чужие? Нет, даже если в ТВОИХ руках автомат, даже если ТЫ жмешь на курок, а не кто-то другой, пулей в твою сторону — от этого нелегче. Только больнее… и дольше яд будет разрушать тело, вместо быстрой кончины.
…
Ах, ну да… снова что-то моя депрессия берет вверх, вгоняя в расстроенные чувства и окружающих.
Простите.
Турниры… Я говорила о турнирах.
Два — один. Наверно, это всё же — неплохо? Как думаете?
Глава Тридцать Четвертая
* * *
И снова воскресенье. И снова мы едем на ПТБ.
Я пытаюсь…
Честно, я пытаюсь радоваться тому, что со мной происходит.
Н-но… не всё выходит так, как хочешь.
…
— Светик, я конечно рада за тебя, но, может, сначала вы карту посмотрите? А уж потом…
— Лера, клятвенно обещаю… через час вернуться на базу и изучить…
— Света, Света.
— Прости, котик. И пойми меня… Прошу. Прости, — и мышей умчала в дом, к своему Юрику.
Коза…
Хех.
И что мне остается? За остальными — в лес… и на ощупь, на "авось" выискивать пути прохода к базе врага.
* * *
Черт. Устала, устала…. Но не физически, нет. Не физически — морально…
Устала грустить, страдать,
жить…
Плюхнуться попой на мягкий мох, поджать коленки к груди — и замереть так. Замереть — а лучше покачиваться из стороны в сторону, убаюкивая сознание…
Надоело, Боже, как же надоело играть роль "героя беззаботной, веселой жизни".
Нет больше сил. Черт! НЕТ!
— Привет, — от неожиданности меня дернуло на месте. Резкий разворот — не послышалось, не привиделось, не причудилось… Рядом со мной (за высоким подлеском, густыми кустами) стоял парень.
Резкие шаги — и подошел ближе.
… присел рядом, на корточки. Лицом к лицу…
— Что-то случилось? Тебе плохо? — взволнованный голос… будоражил сознание, опровергая миражность видения.
Резкие движения — и стащил с себя каску (на ремешках оставил висеть на шее).
Не могу еще понять,
Перебираю предположения — почему он меня не застрелил, как только увидел.
Милая, нежная улыбка,
пристальный, заботливый взгляд…
зеленых, изумрудных глаз, с глубиной, с размером души.
Ангел… Боженька, ты ко мне спустил своего Ангела?
Молчу, молчу, как дурочка, все еще разглядывая "чудо". Красивое, очень красивое чудо…
— Валерия, правильно? Тебя же так зовут?
Несмело кивнула — и снова молчу, жадно, покорно смотрю в глаза — Господи, я еще никогда не позволяла себе такой вольности, смелости. Что со мной происходит?
— Тебе плохо?
Снова жесты вместо слов — качаю (отрицательно) головой.
— Это хорошо…
Данила, — вдруг мило улыбнулся и тут же протянул руку в знак приветствия.
Вылупилась. Вылупилась на него — и не могу нормально реагировать, Ау! Лерка! Соберись!!!
— Очень приятно, — едва слышно, скомкано, взволнованно прошептала. О, боже…
От прикосновения к нему, от чувства тепла… прям, передернуло, током стукнуло… от напряжения.
Пристыжено улыбнулась.
— Пошли прогуляемся, а то сюда скоро наши припрут.
(и вдруг завертел в руках радар, радар… капитана)
Кривая, стыдливая ухмылка.
— Пошли?
И снова вялый кивок вместо слов.
Глупые, неловкие попытки встать — тут же подхватил за руку и потащил на себя, помогая справиться с ватными, отекшими от неудобной позы сидения, ногами.
— Черт, мурашки в ногах… Сейчас…
(пошатнулась, как мешок — подхватил, уловил в объятия…. удерживая вертикально)
Краснею… белею, взволновано соплю, робею.
— Спасибо…
— Вот черт. Идут уже. Не успеем. Присядь.
(резкое движение — он присел, а я едва не завалилась на землю — удержал, притиснул к себе, пряча в папоротнике)
— Замри, — едва слышно прошептал на ухо.
Пристальный взгляд на радар.
Potapov, Melnik, Ogyrcov…
Ярко-зеленые точки упорно приближались к нам, вызывая страх и дрожь в моем теле, и в душе.
Черт, и чего это я? Словно в их руках — боевые патроны, а я, а я — едва не в тылу врага разведчик.
Молчу, молчу… едва дышу, зажатая в объятиях чуть мне знакомого парнишки. КАПИТАНА врагов.
Бог мой. Валерия Клинко, что ты творишь? Одумайся…
Шуршит трава, хрустят мелкие, отмершие палки-ветки под ногами, бурчит подлесок на грубых гостей — замерла, не дыша. Ужас… кусачими муравьями вмиг забрался по спине, разливая в душу жидкий азот — холод, дикий холод, мороз волнения разрывал всю меня изнутри.
— Валерия, какого… ты сидишь на одном месте? — вдруг зарычало в наушниках, испугав до чертиков.
Дернулась, подпрыгнула на месте, и если бы вовремя Данила мне не прикрыл рот рукой — точно бы закричала.
…
Еще минуты, еще мгновения — и шорох стал стремительно затихать, пока и вовсе не исчез, а на радаре — ядовитые точки не убежали далеко за "местные" меридианы, долготы и широты…
— Ты чего? — наконец-то прошептал мой новый знакомый и любезно выпустил из своей хватки.
— Да забыла отключить наушники. Испугалась.
— Ясно, — мило улыбнулся.
— Все, теперь будем жить? — и (более-менее осмелев) кивнула головой в сторону бойцов.
— Будем. Блин, да сними ты этот шлем. А то в нем как космонавт.
— Мой тренер не переживет мою отключку от линии.
— Так и не надо.
— Как?
— Не умеешь? — радостно заулыбался. Резко придвинулся. Умелое движение — расстегнул заклепки, и стал их уплетать в крепления куртки. — У нас так многие бегают. Лучше видно…
— Но так же нечестно… Как же вам тогда хедшоты выписывать?
— Ух, Лера, Лера… Это меньшая из уловок, к которым мы прибегаем в войнушках. Так что…
— Смириться?
— Остерегаться.
(шлем уже давно повис на моей шее, вальяжно развалившись, уткнувшись своей выпуклостью в спину; а проводки — связь все так же находилась при деле… штекерок в гнезде — и Юрочка ни за что не догадается…)
— Вот только звук в наушниках сделай громче, чтобы слышала, что твои говорят. Хотя это и дает процент, что тебя по этому спалят враги. Я в основном переключаюсь на приватку и вообще вырубаю связь. А уж если нужно на кого поорать или скоординировать, снова подключаюсь.
— Вот жук…
— А то, — коварно заулыбался.
— Ладно, пошли…. а то скоро нас в злостные "кемпера" запишут. Давай на север — там моих нет.
— Твоих нет, а вдруг — мои?
— Ну, опыт прятаться уже есть — повторим.
(радушно хмыкнула)
— А как же воевать?
— Успеем еще навоеваться. А я бы сейчас с радостью поболтал с тобой. Ты не против?
— А с чего такая честь? Или ты любишь воевать, стреляя прямым выстрелом по сердцам?
Пристыжено рассмеялся.
Неловкая пауза.
А я жду, жду ответ. Я? Или циник в моей душе? Не доверяю… даже Ангелу.
Вот до чего дожилась.
— Понравилась ты мне очень, — неожиданно отозвался (поняв, наверно, что не отвертится), — вот и захотелось познакомится, пообщаться.
Пришлось около двух часов круги наматывать по лесу, пока не отыскал.
— Так ты меня искал?
— Нет, блин. Наткнулся, как грибник на поганку. Конечно же искал, еще и пришлось твоего Капитана немного пораздуплять, чтобы та выдала великую тайну, где русоволосая девчонка с раскосыми, красивыми, большими серыми глазами бегает, прячется от меня…
— Светку?
— Ну, наверно. Ее имени я не спрашивал.
(пристыжено хмыкнула: как это он нашу красавицу, модель променял на такое чудище, как я??)
— Может, тебе неправильно наводку дали? Под такое описание…
— Ты издеваешься?
(пристыжено рассмеялась)
— Ну… так, немножко.
(промолчал, лишь ухмыльнувшись)
— Так что, идем? Или будем ждать подзатыльников?
— Идем…
Глава Тридцать Пятая
* * *
— О! Классное дерево! Полезли наверх, там уж точно нас не заметят.
— Издеваешься?
— Не бойся, я помогу забраться…
— Ты — псих.
— Ну, не без этого…
* * *
Черт, раза два чуть не свалилась на землю, но все же удача была на моей стороне.
Действительно, очень даже мило — огромные ветви сплетались в одно-единое густое ложе, формируя громадное гнездо.
Неловкие попытки — и наконец-то расселась, как бог на облаке
(хотя жуткое чувство (что глупое движение — и свалюсь долой) не покидало меня ни на секунду).
* * *
— Откуда ты?
— Сумы…
— Ох, не близко. Правда, у меня там где-то рядом с вами тетка живет. В Ахтырке.
— Слышала… — (мило улыбнулась). — Была когда-то раз там, в детстве… И то проездом… на море-с моря ездила.
— Ну, эт уже два раза! А значит, ого-го!!!
(рассмеялась)
— А ты откуда?
— Николаев.
(пристыжено закусила губу)
— Опять-таки слышала, но…
— Не была…
— Нет.
— Красивый город. И порт у нас есть.
— Так у вас море рядом?
— Относительно… А так выход на Лиман, а с него уже… в Черное.
— Классно, наверно.
— Угу.
— А Лиман огромный?
— Широкий, в смысле?
(живо кивнула)
— Еще какой…
…
— Так а ты не спрашивала у куратора про своего брата? Может, если письмо послать туда нельзя (… из-за их этой глупой секретности), то хоть сами пусть позвонят. Расспросят. Блин, я не понимаю…
— Та ладно, я уже стараюсь не думать об этом. Смирилась.
— А вот зря. Попытайся. Раз подойди, два, пять — авось напнутся и позвонят. Что им стоит?
— Да я как-то спрашивала, просила… Наша В. П. обещала разузнать. На том и всё…
— "Я… как-то", — (добродушно перекривил), — Надо быть настойчивей. Ты же не колбасу с мороженным просишь.
(невольно рассмеялась)
— Хех… а у нас был такой случай. Мол, на День рождения… "торт разрешите купить", не за деньги — так за ОД. Писец, я долго смеялся… Хорошо, что не додумались водку просить… Вот была бы хохма.
(радушно улыбнулась)
— Так что не чуди. Я тебе говорю, настаивай — и получится. Пойми… не то, что это только тебе нужно (а так и есть), но дело тут в другом — никого иного и не послушают. Я бы сам походил, подоставал своих — да что мне скажут? Иди, не лезь, ей не нужно, а ты пнешься…
— Спасибо, — (пристыжено улыбнулась я). — Понимаю.
(тяжелый вдох)
Ладно, завтра попробую.
— Не завтра, а сегодня. Начинай сразу бомбить, а повторно — всегда успеешь.
— Спасибо…
— Да не за что… Лишь бы достучалась…
* * *
— Клинко, да что у тебя сегодня за день такой? НЕ СИДИ НА МЕСТЕ!!!
От гневного, раздраженного крика Юрочки (а донеслось из наушников прям сюда) невольно рассмеялись.
— ДА уж, грозный у вас дядька.
— Да нет. Он хороший, просто нервный немного.
— Ясно. Ну, что… полезли в низ? Разомнем кости?
— А твои злиться не будут?… что без капитана остались?
— Они у меня самостоятельные бойцы. Хотя я и предупредил своего Зама — он сегодня координирует "заблудших".
— Как предупредил?
(надулась, натупилась я, уткнувшись пристальным, бурящим взглядом в глаза)
Так о нас… твои знают?
— Твои — не твои… А вот Зам мой, Лешик Мызин, мой лучший друг, — отличный парень. Без лишних вопросов всегда подстрахует. Так что не волнуйся.
(пристыжено улыбнулась, невольно изогнув брови от немого возмущения — все еще не верю, недовольна ответом)
— Не бойся, о том, что я здесь с тобой, по ходу только твоя Светлана знает. Но я, надеюсь, она — нормальный человек?
— Да. Отличный.
— А, ну вот. Не переживай ты так.
— Вообще, странно, что она тебе рассказала, где я.
— Ничего странного. Мне пришлось такую пытку пережить и дать двести клятв за всех своих родственников, прежде чем получить наводку.
Зверь, а не партизан.
(улыбнулась)
— Ладно, полезли. А то твой Юрик прибежит сюда и убьет нас двоих за кемперство…
(невольно скривилась, вспоминая… прошлое — черт, а эти слова уж никак не смешные…)
— Пошли… — и спешно полезла вниз.
Мамочка… как бы не убиться.
* * *
Время летело незаметно…
Слова, идеи, темы… даже самые простые, порой глупые, — все выходило на диво забавным, увлекательным.
Вспоминания…
… приключения из той, былой жизни… Беды и радости…
… накатывало необоснованное… чувство, будто мир и не менялся вообще. Будто ничего ужасного… черт, будто всего того гадкого будущего, что сулит эта школа, и нет. Нет.
Веселая прогулка, веселая осень в стенах обычного спортивного лагеря…. да и только.
Черт…
В моем мире снова на небе появилось солнышко.
Рада? РАДА ЛИ Я???
Не знаю…. еще не знаю.
Ведь за всё придется платить. ЗА ВСЁ.
И я уже знаю, какой счет будет предъявлен мне.
Вот привыкну…, привыкну, уверую…
Открою душу — и боль расставания тут же разрежет меня пополам…
… едва разверну свой кокон, едва раскроюсь — как тут же судьба ржавые гвозди в сердце заколотит, и лишь тихий, жестокий хохот известит о моей гибели, очередной, повторной гибели…
Что нам светит? Что? Четыре встречи. Всего четыре прекрасных… на грани счастья, на грани рая, бездумного, беспечного, сумасшедшего рая встречи…
… а дальше, дальше Что? -
ПРОПАСТЬ.
И снова одиночество…
… только уже с кровоточащим сердцем.
Стоит ли оно того? Стоит?
Нет.
Тогда почему я все еще здесь? Почему рядом с ним? Почему боюсь/не хочу уйти?
Будто маленький ребенок, ухватилась мысленными щупальцами за своего родненького человечка… и страшно оторваться,
отпустить.
— Черт, кто-то идет.
— Где?
Но вместо слов — резкий рывок, толкнул, пнул меня к дереву и прижал собой.
— Замри, — едва слышно… на ухо.
Теперь и я слышу шорох.
Идут…
Глаза робко скользнули по его груди… верх… к подбородку, к губам, еще чуток — и коснулись несмелым взглядом глаз. Испуганно, стыдливо дрогнула… и вновь скатилась к губам.
Так близко, так близко…. И не дышать, не дышать — … от волнения дрожат, мерзнут руки, немеет спина, укрываясь настом, и бьют эмоции жарким пульсом внизу живота.
Но не страх, не страх это
(что увидят, найдут).
Нет,
… в голове сейчас совсем другие мысли, чувства… переживания.
Так близко, что чувствую его дыхание своей кожей…
И еще больше дрожу, дрожу… от каждого порыва волнующего тепла.
Не отрывается взглядом и он от меня.
Пристально рассматривает, жадно изучает
— и было уже наплевать, что где-то там… враги,
и буквально одно-единственное неправильное движение, звук —
и разоблачат нас, как сопливых воришек.
Едва заметно облизался… резкий рывок — и вдруг прилип, прильнул к моим губам поцелуем.
Смелым, настойчивым, но
… нежным.
Еще мгновение —
отстранился на долю секунды,
дабы снова дотронуться, вновь почувствовать сладость касания.
Ответила…
(до боли сдавливая, душа разум)
… ответила, упиваясь диким, безрассудным счастьем.
Глава Тридцать Шестая
* * *
Тяжелая неделя. Слишком…. Чтобы вынести всё в одиночку, и не свихнуться.
На весах у меня… с одной стороны счастье, а с другой — рассудок, предсказывающий невероятную боль.
Скажите, на милость мне, какой здравомыслящий решиться на что-то серьезное…. когда на кону выставлены всего лишь… четыре встречи. Ч Е Т Ы Р Е.
И при этом одна из них уже состоялась.
Просто играть? Развлечься?
Но… НЕ УМЕЮ Я ТАК. Не умею я врать, играть. Притворяться в чувствах. НЕ УМЕЮ.
Если прыгать в воду — то с головой, если отрезать — то топором, а не пилкой.
Неправильная… неправильная я… И что?
Не моя вина.
Я выбираю ИЗБЕЖАТЬ боли.
Не могу, не могу сознательно убить себя, пусть даже морально. Убить, разорвать, растоптать.
Не могу.
Знаю, будет неприятно, больно отказаться от счастья, но это — ПРАВИЛЬНО.
Так НУЖНО.
Я буду его избегать. Избегать.
Черт, тогда почему лихорадочно считаю дни, часы до воскресенья? Почему только и сниться мне, как я его ищу, ищу, ИЩУ????
Господи, почему ты молчишь? Почему не поможешь справиться?
Забыть…
* * *
— Света, так ты мне так и не ответила, как это ты рассказала ему, где я была?
Застыла. Застыла, замерла.
— Я не пойму, я сделала что-то не так? Он — мудак? Или что?
— Нет. Нет, конечно. Всё хорошо… Наверно.
— Наверно? — (удивленно дрогнули брови)
— Нет. Точно, всё нормально, просто… я думала… — (замерла, боясь продолжить)
— Ах, Рамич? — (догадалась; — тяжелый вздох) — Рамич. Нельзя же всех под одну гребенку… Да и потом, Данила мне показался вполне скромным, нормальным парнем. Думаю, почему бы и нет. Тем более, я тебя без боя не сдала.
— Без боя?
— Ага, — и коварно замигала бровями.
— Ну, расскажи!
— Не-а. Я пообещала, что результаты моего допроса будут тайными.
— Ты издеваешься?? Быстро колись! Иначе побью!
— СВЕТА!!!
— Ладно, — расхохоталась. — Только выборочные моменты…
— ЧТО? Ну, всё… ДЕРЖИСЬ У МЕНЯ!
— Хе-хе… Я не боюсь.
* * *
— Лерка, чего голову ломаешь? Чего дохнешь от мыслей? Юлька уже тебе санитаров хотела вызывать.
(усталый взгляд в глаза девчонкам)
— Я же не буйная…
— Ну, эт пока… — радушно рассмеялась Юля.
— Да, да. Это пока, — тут же поддержала ее и Светка.
— Предатели.
— О-хо-хо. Так ты расскажешь, что с тобой?
— А что? Что со мной? Весна… мать ее за ногу.
— Весна? И это в средине октября?
— Ага. И такое бывает.
— Всё Данька в голове?
— Угу… Уже не могу от этого.
— Да что там. Быка за рога — и в стойло.
— Оч-чень смешно, Света.
— Так а что на них смотреть? Так и до старости не решаться.
— Боюсь лишний раз напомнить, что это он ко мне первый стал проявлять интерес. Нашел, отыскал…
— Да, да. Конечно. И привязал.
— И привязал.
— Эх, жаль, что резиночки не выдают в нашем Медкорпусе.
— Резиночки? Какие резиночки?
Эээ… — (дошло) — ФУ, СВЕТА!!
— А что Фу? Что Света? Я дело говорю. Это мы с Юрчиком уже так… прерванным.
— Боже, Киряева. Ты свихнулась уже на…
(передернула бровями)
— Я люблю Юру. Так почему не могу позволить себе с ним близость?
— А забеременеть не боишься?
— Боюсь.
(промолчала я; молчит и Юля;
чертова неловкая пауза — пытаюсь выкрутиться)
— Ты любишь его… А я Данилу знаю только один день. Так что, может, не будешь нести тут всякую чушь?
(показала язык — обиделась)
— И что? Судя по тому, как ты сходишь с ума… по нему.
— НИ ПО КОМ, — (резко вскочила со стула) — Я НЕ СХОЖУ С УМА. Просто нравиться. И всё!
— Не кричи.
— Я не кричу. Так что СЕКСОМ я ни с кем не собираюсь заниматься! ЯСНО?
— Черт, Лера, ты реально орешь. Еще кто услышит, — (зарычала Юля — и та… туда)
— ДА МНЕ ПОСРАТЬ! — резкий разворот и выбежала долой из комнаты.
— Псих…
Глава Тридцать Седьмая
* * *
Вот и… воскресенье. Нервы сдают. Кричу, рычу, срываюсь на всех. На пределе.
Не могу, не могу с собой справиться — так и тянет, тянет меня к нему. К Даниле.
Черт, ТЯНЕТ!
Остановились. Мотор заглох.
Приехали…
Сдерживаюсь из последних сил —
заставляю себя не кинуться первой к дверям, выбежать на улицу и жадно, маниакально искать его…
Пропускаю, пропускаю девчонок вперед — а душа давно уже выскочила долой и бродит где-то там, вслепую, на ощупь, ища… Данилу.
Черт! Дура… дура я!
Неспешно…
(неспешно? руки дрожат, сердце колотиться, как больное)
вылезаю, вырываюсь наружу. Жадный взгляд по сторонам…
Приехали. Приехали раньше нас.
Увидела, нашла… взгляды встретились. Милая, счастливая… его, улыбка.
Господи, помоги мне — резко отвернулась. Краснею, белею… схожу с ума.
Ааааа! Выть хочется!
— Взвод, стройся!
Тяжелый вздох. Украдкой… на него, еще раз, хотя бы раз увидеть…
…
Боже, и как? КАК МОЖНО ЭТОМУ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ???
* * *
Бреду, бреду, как больной маньяк, ищу его. Ищу — и одновременно запрещаю себе это делать.
Разум рычит — а тело, сообща с сердцем, творят свою феерию.
Черт. Всего-то три встречи осталось. Три.
И чего я бунтую?
Решено. Сегодня поговорим серьезно. Увижу его, услышу… и окончательно решу. Решу, что разум прав. Да?
Идет?
Договорились…
… бегу, бегу вперед… на авось отыскивая базу. Надеюсь, он где-то там. Скоро встречу…
И главное, не "сдохнуть", прежде чем разыщу…
* * *
Да что ж это за поле такое? Не перейти, не перебежать! Или я круги наматываю?
Черт.
И что более удивительно, ни врага, ни своих пока не встречала. Будто меня вышибло из привычного мира — и я где-то… в параллелях затерялась, где-то там… ДАЛЕКО, где и людей вообще не существуют. Одна я, на весь мир. Зеленый, угрюмый, вечный мир.
Кажется, я окончательно рехнулась.
Эй, что это… Шорох, гадкий, резкий шорох… стремительного приближения ко мне. Черт, какого?
Резкий разворот — и едва мозг проконстатировал жуткий факт "ВРАГИ", как тут же пуля полетела в цель.
— Черт! ЛЕРА!!!
Глаза округлились от шока. Замерла, не дыша.
Нет. Нет! Я отказываюсь верить своим ушам…. отказываюсь…
Живо расстегнул застежки, стянул с себя шлем (оставив болтаться на шее, где-то сзади).
Быстрые шаги навстречу.
А я заклякла, прикипела к месту — и не дрожу, не шевелюсь. Руки доселе в том же положении "готовности выстрела", а глаза… упорно изучают объект.
Нууууу НЕ МОЖЕТ ТАКОГО БЫТЬ!
Боженька…
— Лерочка, солнышко. Ты чего? — вдруг обнял, прижал к себе. — Не плачь.
Не плачь! Слышишь? Лерочка, девочка моя. Ну…
Подумаешь… укокохала своего Данилу. Но жив же. В реале-то… — ЖИВ!
Молчу, молчу, не реагируя на происходящее.
— Ну, перестань плакать.
Поцеловал…. поцеловал в губы…. а затем еще крепче сжал.
— Я очень скучал, — едва слышно прошептал на ухо. — Очень.
— Я убила тебя… — только и смогла выдавить из себя.
— Ага. Прямым попаданием в голову. Тебе многие могут позавидовать.
— Даня! Я убила! — пытаюсь вырваться
(только теперь начинаю хоть как-то реагировать на случившееся)
— Лер, ну ты чего? Успокойся. Всё нормально. Да сбегаю я на базу. А через сорок минут вновь встретимся. Вот на этом месте.
Я шлем сниму, чтобы ты меня узнала…
Слышишь, солнышко? Всё будет хорошо.
— Прости меня…
— Да не за что… — и вновь поцелуем припал к губам.
(обжигающим, волнующим)
Ответила, ответила…
Наперебой чувствую сладость безумия… и горечь слез.
Ненавижу себя.
— Всё будет хорошо, — нежный, успокаивающий голос, его голос, на ушко…
* * *
Сижу, сижу… в кустах. Запряталась…
Сижу и жду.
А время, как больное… тик-тик-тик…
Не спешит, не рвется. Оно устало. Слишком устало, чтобы сейчас куда-то мчать. Медленно, вальяжно, нехотя…
Тик-тик-тик…
Чертов радар! Со всей дури запулила в траву.
Не могу больше наблюдать за издевательством судьбы. Не могу.
— Ау! Лера! Чего молчишь? — вдруг зашипело в наушниках.
Ты как?
— Нормально…
— А что с голосом?
Ты плачешь?
— Нет.
— Чего?? Так, где ты там, — (шорох, стук, треск). — А! Вижу. Я иду к тебе…
— Зачем?
— Ты не одна?
— Одна.
— А, ну тогда жди.
— Не надо…
Угу… так и послушалась.
Буквально минут сем — и зашелестело где-то сбоку.
Замерла.
Света — не Света?
Света.
— Привет…
— Привет…
ТЫ чё?
РЕВЕШЬ?
(нервно скривилась;
промолчала)
(припала, упала передо мной на колени, сжала, обняла за плечи)
— ЧТО ОН УЖЕ СДЕЛАЛ???
УБЬЮ!!!
(дико зарычала, дернулась в сторону)
— Да успокойся ты!
(удержала за куртку)
Нормально все… это я виновата…
— Не поняла…
— С перепугу застрелила его…. вот теперь сижу… и каюсь.
— Как застрелила?
— А вот так…
— Ай, черт! Что это??
(резко схватилась Света за шею,
… жадно потирая больное место;
вмиг завертелись, обернулись по сторонам, в поисках угрозы)
… и в этот же момент… как кто в сердце тонкой, длинной иглой вогнал — нервно дернулась, сжалась я…
"убита" — наконец-то понимаю…
Лишь теперь стал доноситься до нас шорох — снайпер…
— Ублюдок! — гневно зарычала Киряева.
(буквально секунды — и перед нами встало двое парней)
— Чё ты сказала?
— Чё-чё! Чё слышал!
— А-ну, повтори!
— А ты глухой? "Ублюдок", — я сказала. Что, не видел, что мы общались? А не…
— И что? Я, может, в очередь еще должен стать? Или по предварительной записи?
— При чем тут?
— Да пошла ты…
— Сам пошел…
— Слышишь…, - резкий шаг навстречу (едва лбами не столкнулись; напряглись)
— Свет, не надо… — (пытаюсь оттащить)
— А не я начинала… — тихо прорычала (так и не бросив на меня взгляд — не отрывается от врага)
Стиснуты зубы. Сопят. Хрипят — кажется, махни флажком — и тут же сорвутся, раздерут друг друга в клочья.
— Шевиль, пошли. Не чего к ним лезть. А то придет злобный дяденька и прибьет еще нас.
— Да я не боюсь…
— Артем! — (потянул тот за локоть)
— Мызин, не лезь! — (гневно дернул, вырвался) — Ну, че молчишь? Язык проглотила? Чё ты там вякала?
(удивленно дрогнули брови)
— Ты реально ТУПОЙ, или только притворяешься??
— Ты — Леша Мызин?
(перебиваю стычку, их разговор,
… умоляющим взглядом впилась в "дружка")
Замер. Меряющий взгляд с ног до головы.
Застыли и "враждующие".
— Да. А что? — нехотя отозвался тот.
Молчу. Молчу (хотя не раз пресекла порыв продолжить свои слова)
Молчу, не решаясь раскрыть при лишних "ушах" свою тайну.
За и против. Больные метания взглядов.
Ведь… этот… Шев… Шев… как его там? Он…
— Ты — Лера? — вдруг отозвался и сам Алексей, видимо, догадавшись, к чему идет. Что хочу сказать.
(оторопели, оторопели Света и этот Шев…, смотрят на нас… как на инопланетян)
— Да, — живо закивала я головой (улыбаюсь, как дурочка).
— Ясно, — (тяжелый, шумный вздох). — Я передам.
Шевиль, пошли!
Резкий разворот на сто восемьдесят градусов и пошагал прочь.
— Эй, ты куда? Что это было? Что "передам"?
— Ничего! Пошли, давай! Нечего время терять зря…
…
(резкий разворот; глаза в глаза)
— Эм… а мне ты расскажешь, что это было? — требовательно отчеканила Киряева.
(глубокий вдох)
— Друг Данилы. Лучший друг. Он знает о нас…
— О… шикарно. Его друг и пришпилил нас.
Резкий разворот — и галопом помчала на базу (не проронив Светке больше ни звука).
А в голове бомба отсчитывает безумные секунды до взрыва:
"ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! И снова…. снова… между нами пропасть"
— Эээ! А я??? — только и прозвучало вдогонку.
Бегу, бегу…. уже ничего не слыша…
Не желая слышать…
Глава Тридцать Восьмая
* * *
Двадцать минут ждать.
ЖДАТЬ.
Черт. Черт играет моим рассудком…
Едва не плыву, не визжу от ужаса.
* * *
(спешные шаги, секунды — и рядом со мной застыли Юра со Светой)
— Лера, беги… — едва слышно прошептал.
— Что? — (уставилась я непонятливо на Филатова)
— Беги.
— Ну, чего ждешь? — не выдержала Киряева и зарычала от возмущения мне на ухо.
(резко плюхнулась, присела рядом)
(туплю, торможу — не могу понять, что происходит)
— Так… так мне еще минут семь сид…
— Беги, говорю! — не выдержал Юра и вскрикнул от злости.
— С-спасибо… — заикаясь, глотая буквы…. пробурчала я.
Резкий рывок — и умчала прочь…
* * *
Земля закипала под моими ногами. Покрывалась лавовыми, смольными пузырями, лопаясь безумием и жутким сумасшествием.
Я мчу, мчу вперед, задыхаюсь от напряжения, от предела возможностей. Безумно болит селезенка, разодраны руки в кровь… Едва шею не сворачиваю от попыток перескакивать преграды… без особых стараний и ловкости.
Мчу, мчу… как на пожар. Не разбирая дороги.
Попытки из радара, глупого, слепого радара… выдавить внятную картинку. Понять, куда идти.
— Лера!
Резкий разворот.
— Даня…
— Лерчик, ну ты даешь…. еле тебя догнал.
— Привет…
Прильнул, прильнул. Крепко обнял, прижал к себе.
— Ну, что? Не грустишь уже?
— Нет.
— Девочка моя…
(поцеловал, нежно, трепетно)
Как ты?
— Меня, меня… подстрелили, а Юра… Юра…
— Да тише, ты, тише… успокойся. Всё уже…
Отдышись.
(высвободил от хватки, шаг назад)
Отдышись, солнышко.
Пристыжено улыбаюсь, жадно глотаю воздух и вновь пытаюсь говорить.
— Мызина твоего видела.
— Знаю, передавал мне, что подстрелил. Просил прощения. Не знал…
(криво улыбнулась
… прощение?)
— Да ничего.
— Ладно, давай найдем поукромнее место, а то здесь, как на ладони.
(обнял за талию, прижал к себе… и настойчиво повел за собой куда-то в сторону…)
Кусты, подлесок, густая роща…
* * *
Завалились на мягкий мох. Прижались друг к другу, обнялись…. замерли, наслаждаясь моментом.
Честно, до сих пор помутневший от переживаний рассудок, разум… не верит в происходящее. В счастье.
Неужели встретились? Наконец-то!
Робкий поцелуй в губы, и вновь прижал к себе.
— Ну что там… Спрашивала про Павлика?
— Да. Два раза подходила. В.П. обещала позвонить…
— В.П.?
— Валентина Петровна, наш куратор.
(пристыжено улыбнулась)
Ну, мы так ее называем… между собой.
— Ясно, — радушно ухмыльнулся. — А мы своего — Могар.
— Как?
— Могар. У него фамилия Могаренко.
— Ужас.
(рассмеялся)
— Но ты же не останавливайся. Два раза — это еще мало. Снова, и снова подходи, напоминай про себя.
— Хорошо.
— Как неделя прошла? Чем занималась?
— Да так… с ума сходила…
…
Про нас думала.
— И что надумала?
— Мало времени…
(боюсь договорить)
Печально хмыкнул.
Молчит, молчит, перебирая мысли…
— Но ты же не думаешь, что я пропаду из твоей жизни, когда наши состязания закончатся?
(криво улыбнулась, не знаю даже…, что ответить)
— Всё будет хорошо, Лера. Всё будет хорошо.
Поцеловал, вновь поцеловал… страстно, жадно
(словно уже… кто-то пытается меня у него отобрать;
словно я — его воздух… его жизнь)
А я робею, отвечаю — но всё еще не пойму, не могу решить — верить или нет.
Сомневаюсь…
Ласкал, ласкал нежными, напористыми прикосновениями губ,
баловной, трепещущей… игрой кончика языка.
Еще, еще, еще — и сдаюсь…. сдаюсь окончательно.
Расслабилась, обвисла в объятиях.
Ответила…
— напором и страстью.
Робкая, счастливая улыбка не слезала с его лица…
Целовал, целовал и целовал меня…
Несмелые движения — и я невольно оказалась под ним. Повис, повис сверху, вдавливая собой меня в мягкий настил из моха.
Дрожу, взволнованно дрожу — но пытаюсь все это скрыть, сдержать в себе.
Вдруг его рука скользнула по моему животу, вверх… к груди. Еще секунды — и жадно сжал ее в порыве страсти.
Язык вмиг проник мне в рот, взрывая эмоции близости.
Нервно дернулась, невольно оттолкнула Данилу…
— Что? — замер, опешил;
— П-прости, — едва слышно шепчу, заикаюсь. — Даня…
(буквально секунда — и спешно отстранился, слез с меня)
А я молчу… глотаю от стыда слова. Краснею…
— Прости, Лера. Я, наверно, лишнее себе позволил?
(боюсь даже в глаза взглянуть)
Аааа! Господи, как мне стыдно!
Но… не могу, не могу… Не хочу…
Не готова я…
— Лера, — робко позвал. — Посмотри на меня.
(несмелое движение, приподнял мою голову за подбородок; глаза в глаза)
Лера, я понимаю. Понимаю тебя. Прости.
Да. Каюсь. Ты мне очень нравишься.
Но я знаю, что всё слишком быстро.
А потому ни на что не намекаю, и не пытаюсь сделать.
Просто…
(замер, краснея)
Слишком увлекся. Прости…
— Я не готова…
(едва слышно шепчу…
и снова взгляд прячу)
— Лерочка, девочка моя.
(вдруг придвинулся, обнял, крепко-крепко, сжал)
Всё хорошо. Хорошо. Тебе нечего стыдиться. Стесняться. Это я — болван… Прости. Хорошо?
(отстранил немного от себя, чтобы глазами встретиться)
— Хорошо?…
Я больше не повторю свою ошибку.
Как только ты сама решишь, что хочешь этого…. то у нас что-то будет.
А так…
Так я и пытаться не буду.
Хорошо? Договорились?
(криво улыбнулась; черт — уже горю девятым адским пламенем от позора)
— Лерочка…
(тяжелый вздох — видит, что не верю…)
Вот за это ты мне и нравишься. За это я и с тобой. За твою робость, чистоту. Искренность. Понимаешь?
(бессмысленный взгляд затерялся где-то в траве, уступая место размышлениям)
Да. Сразу ты мне понравилась… на внешность…
Но поверь, если бы ты отказалась какой-то тупой курицей, или пошлой, раскрепощенной девкой — я бы и минуты с тобой больше не провел.
Бесят меня такие…
Лера…
(и снова заставил взглянуть себе в глаза)
Лерочка…
Да поверь же ты мне наконец-то. Ты НРАВИШЬСЯ! НРАВИШЬСЯ МНЕ! ОЧЕНЬ!
И я к этому, к тебе, к нашим отношениям подхожу очень серьезно.
Я не какой-то там Казанова, чтобы…
Понимаешь?
(несмело скривилась в улыбке)
— Верю.
— Вот и хорошо.
Прошу,
… не переживай.
(поцеловал, поцеловал в губы)
Всё будет хорошо.
Как ты захочешь.
Обнял. Прижал к груди и вновь завалил на землю.
— Лучше, смотри какая солнечная погода сегодня.
Небо чистое, голубое-голубое… Как летом.
Прижалась, прижалась к Даниле. Носом уткнулась в грудь… И какое там… нахрен небо?
Упиваюсь сладким ароматом,
нежным теплом…
и больным счастьем.
Стыдливо смеюсь и радуюсь.
Господи, я точно… сошла с ума.
Рехнулась.
Р Е Х Н У Л А С Ь.
Да и хрен с ним!
Глава Тридцать Девятая
* * *
И снова марафон, длинной в неделю. Как добежать, выдержать, выжить?
Сегодня только понедельник. Понедельник… не прошло еще и суток, а нервы уже на пределе…
Вторник, среда, четверг, пятница, суббота — как много! Слишком много на мой слабый, истощавшийся рассудок.
Я пытаюсь, пытаюсь отвлечься и не думать…
Но.
* * *
— Лера… Ты, действительно, всех уже достала за неделю.
Может, хватить срываться?
— Что? Теперь уже и высказаться нельзя?
(скривилась; закатила глаза под лоб)
— Ото молчи лучше, а ко мне не лезь.
— Девушки, вам особое приглашение нужно? — раздраженно прорычал Юрий Дмитриевич.
— Идем уже, — ядовито гавкнула я.
Резкие, резвые шаги к перекладинам.
— Просю, — язвительно прошептала Светлане…, пропуская ту вперед.
Рывок — и забрались на гимнастическое бревно.
А по нему, еще на одну перекладину… Всё выше, и выше…
Бежать вперед… играть, сражаться с равновесием и страхом.
Да уж, за последнее время мы все довольно-таки продвинулись в этом деле,
боязнь высоты отступила, как слабый зверек (хотя войну еще не проиграла)
— упорные тренировки, наставления — вот рецепт.
… не выпучиваются больше глаза от истерики,
не дрожат руки, не подкашиваются колени,
не грызет холод спину,
не давит горло тошнота, на пару с каруселями окружающего мира в голове…
И не от ветра, не от "криво настроенного" вестибулярного аппарата это всё было, нет.
Банальная трусость, расшатанные нервы, и сумасбродная фантазия играли в своё.
Да и только…
— Эй, черт! СВЕТА!
— Ёп…перный театр! — глупые попытки (её) вцепиться, удержаться за воздух.
Хватаю, хватаю Киряеву за руку и тяну в противовес…. но буквально мгновение… — и какой-то урод сзади наваливается, налетает на меня (по инерции)
— Ай! Мать твою!
… еще рывок, объятие с пустотой — и свалились на землю…
— СУКА!!!! — от дикой боли невольно скрючилась, дернулась, в попытках спасти свою ногу.
— Света!
(испуганно закричал Юрик;
вмиг кинулся к нам (и где был раньше?)-
содрал, стянул свою Киряеву с меня).
Ною, вою, едва не реву…
— Ты как?
Вы как? — (растеряно смотрит на образовавшуюся "кучку" спортсменов)
Гневный, резкий, больной (мой) крик.
— Сука, Наташа, ты что, СЛЕПАЯ????
— Прости… — едва слышно бормочет. —
Я… я пыталась затормозить, просто, ты так неожиданно…
— Беременность неожиданно! А это и близорукому было заметно!
— Ты как?
(все так же испуганный, шепчет, нервничает Филатов)
— Да я-то нормально. Лера, что с тобой? Что с ногой?
— Болит сильно.
Вмиг опустился рядом, присел на корточки Ю.Д. (ба! неужели меня заметили?), ловкое движение рук…
— Перелома нет. Вывих или растяжение.
— А ты, Наташ?
— Да что этой кобыле будет, — нервно прошипела я.
(раздраженно скривился)
— Клинко, да что с тобой? Чего такая взбешенная?
— Ничего.
— Юля. Юля! Иди сюда. Давай, со Светой отведите Клинко к медикам. Да диазепама пусть дадут. Иначе она всех тут загрызет.
— Какого еще, на фиг, диазепама? Юрий Дмитриевич! Не чудите!
— Это приказ. Света, я на тебя рассчитываю.
* * *
— Что??? Вы смеетесь? Нет, — (лихорадочно качаю головой) — НЕТ!
(нервно заерзалась на кушетке, отчаянный рывок и пытаюсь вскочить на ноги…)
Черт! Пронзительная боль током стрельнула в мышцах.
(упала назад)
— Да сиди ты, не дергайся!
— У меня завтра ТБ!
— И что?
— Пожалуйста! Прошу… отпустите!
— Ага! Уже! Чтобы хромала где-то там, в лесу? А потом еще всем взводом пришлось тебя искать…?
Или тебе мало этой попытки свернуть шею? Нужно еще?
Не чуди ото. Сядь и успокойся. Выпей таблетки, что тебе дали.
— Не хочу.
— Так… Клинко? Правильно? Так вот, Валерия Клинко, то ты мальчику будешь говорить "не хочу", а у меня здесь бывает лишь "так точно". Не детский сад, и не рынок. Быстро выпила лекарство!
Тимуровец, хренов. В бой рвется, как будто людей спасать.
Успеешь еще… навоеваться, настреляться.
Лучше он… у нас как раз завтра будет новый завоз препаратов. Поможешь опись и сверку провести. Рабооооты хватит до самого вечера. Так что не переживай — не заскучаешь. И покруче твоего ТБ будет.
— Но ведь сами сказали, что это — обычное растяжение.
— И что?
Так.
НЕ СПОРЬ!
Выпила таблетки и марш на учебу. Что там у вас сейчас по расписанию? Физика?
— Основы Аналитики.
— Вот иди. Полезная вещь.
(то сиди, то иди… — но я и рада от вас свалить!)
— А завтра в девять — жду здесь.
И да, это — не просьба.
(ядовито скривилась)
— Таблетки выпей.
(сгребла в кучу, вкинула в карман;
попытки встать)
— Валерия, стакан на умывальнике. Будь добра, при мне выпей.
(хромаю, кривляюсь, рычу)
…
— Довольны?
— Да.
Глава Сороковая
Я всё еще не сдаюсь. Не отчаиваюсь.
Нет! НЕТ! Я обязательно должна попасть на бой, пусть даже мне голову бы отшибло.
Жива — а значит, обязана там быть!
Обязана…
* * *
— Юрий Дмитриевич! Ну, пожалуйста!
— Лерочка…
— Юра, ну прошу! МОЛЮ!!!
— Валерия, поверь, если бы я мог что-то изменить, то без сомнений вмешался.
— Не верю, — (обижено, злобно надулась)
— Но ты и сама посуди… едва ходишь, хромаешь… куда
— ДА НЕ ВАМ РЕШАТЬ! Хочу я! Хочу!!! И всё!
(расстроено поджал губы)
— Прости…
(резкий разворот и живо ушел прочь)
Гад!
* * *
— Светочка, солнышко, котик, зайчик! Умоляю, поговори с Юрой! Пусть он врача переубедит!
МОЛЮ!!!!
— Лера, ты издеваешься? Я уже три раза пыталась. Филатов теперь вообще не хочет со мной разговаривать.
— НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ ВАС ВСЕХ!!!
(убежала прочь)
* * *
Гнев, обида…. желчная злость, на весь мир, раздирала меня пополам.
Еще раз пять пыталась поговорить с Филатовым, со Светой — ничего. Пусто…
Чертовые ублюдки!
И что теперь? Что мне остается? Смириться?
Реветь всю ночь в подушку, отчаянно принимая тот факт, что ничего не изменить?
Убить, убить бы эту Наташу. Глаза выколоть, руки выломать…
Да шучу, шучу я… Или это правильнее назвать "вру", "несу чушь" — ведь явно не до смеха и шуток.
Чертовые перекладины. Чертовая разминка!
… уже себе ногу хочется оторвать, за то, что меня так подвела…
НЕНАВИЖУ!!!
* * *
(Света)
А вот и утро…
Понимаю, ее отчаяние…
Хотя нет. Наверно, не дано мне осознать всю полноту ее боли.
Осталось две встречи, и из них — одну уже убили,
и кто виноват? Кто?
Я устала просить прощение, за себя (что упала на нее), за Юру (что не смог помочь),
за весь мир (что такой… паршивый).
Не слышит.
Наверно, и я бы не слышала.
— Народ, вставайте!
На построение!
… проснулась. Проснулась и Лера.
Зарылась под одеяло. Спряталась…
Злиться…
И правильно, правильно…
прощаю.
Живо отвернулась и я
… душ принять, зубы почистить.
И чего на сердце так гадко???
* * *
(Света)
— Девочка моя, да не переживай ты так!
— А как? Мне больно, от того, что ей больно… Понимаешь?
— Понимаю. Ты думаешь, мне всё равно?
(молчу; уткнулась носом в грудь и замерла)
— Если бы мне вот так встречу с тобой…. кто перепоганил, я бы, наверно, убила бы! Разорвала на части…
— Ух, ти бозе з мой! — обнял, крепко сжал в объятиях. Ласковый поцелуй в макушку. — Какая у меня злюка тут завелась.
— А то, — радушно улыбнулась…
(жадно приросла взглядом к его глазам)
— Я люблю тебя, Юр. Очень люблю. Больше жизни люблю.
— Знаю, мой котик, а потому всегда буду рядом с тобой.
Хотя, что врать… я сам без тебя не смогу жить.
Влюбился, как глупенький мальчишка, как школьник. Что даже минуты порознь… за ад идут.
— Ну, тогда не будем тратить время! — и вмиг прилипла к губам поцелуем.
Ответил, ответил (все еще радушно смеясь) — Эх, моя Амазонка ты. Я, по ходу, все равно никуда бы от тебя не делся, даже если б этого сильно захотел.
Злобный (шутливый) удар в грудь.
(мой удар)
— Я тебе захочу. ВЕЗДЕ ОТЫЩУ и НАКАЖУ!!! — игриво зарычала и вмиг повалила на кушетку. — Злобно накажу!
— Уже боюсь, уже сдаюсь, моя богиня!
— Вот так уже лучше! А то ишь, "если бы сильно захотел"!
(хохочет)
— Гаденыш!
— Да, я такой…
(прильнул поцелуем к губам; вдруг резкий рывок — и стащил с меня куртку)
— Мммм? А это что еще за нападение?
— Будем богиню ублажать! Замаливать грехи!
— О! Мне это нравиться!
Давай-давай!
…
* * *
— Светлана! Светлана!
(резкий разворот)
— О, Данила?
— А где Лера?
— Привет. Ее оставили дома. Ногу повредила на тренировках, вот медики и не пустили ее на бои.
— О, Боже. Как она сейчас?
— Да ничего страшного. Хромает немного. За пару дней обещали, что попустит.
(молчит, потупил взгляд в землю)
— Или это из-за меня?
— Что? — (не могу сообразить). — Стоп.
(нервно рассмеялась)
Нет. Конечно же она хотела тебя увидеть. Даже истерика случилась.
Данила…
Может, и неправильно, что я это говорю. Но ты ей очень дорог. И тот факт, что Лера сейчас не здесь, не с тобой — очень ее ранил.
Она была в не себе, когда узнала, что придется пропустить… встречу.
Всю ночь рыдала…
— Правда? — (умоляюще уставился мне в глаза, упрашивая, что бы все эти слова были правдой;
мать моя женщина, как малое дитя, ей-богу!)
— Да. Конечно.
— Ясно… спасибо.
(неспешный разворот — и пошагал прочь)
— Эй! -
(замер; живо обернулся) —
А воевать? А пристрелить друг друга?
— Хочешь — стреляй.
(и снова разворот — да шаги долой)
Черт. Тупая шутка…
Хотела, как лучше. Подбодрить. Ну, и Киряева!
Ладно, хрен с ним. Хрен со всем. Устала уже… сходить с ума с ними на пару.
Глава Сорок Первая
* * *
(Света)
Если первых два боя этим парням мы проиграли, то сегодня удача была на нашей стороне.
Удача?
Слишком гадкая цена за эту удачу.
Противно так на душе, и больно.
Тяжело радоваться, когда знаешь, понимаешь, что сейчас твоему другу… очень плохо.
Быстрее бы всё уже закончилось, и мы поехали "домой". Быстрее бы Лерку увидеть.
— Светлана!
— Даня?
— Поздравляю с победой, — и вдруг протянул мне свою ладонь.
— С-спасибо, — смущенно скривилась. Спешно пожала ее в ответ.
Стоп. Что это?
Пытаюсь не подать вида. Не выдать.
Живо отдернула руку, сжала в кулак.
Проворное движение — и спрятала, заткнула "подарок" в рукав. Гордый вид победителя, отрешенным взглядом скольжу округ, улыбаюсь нашим девочкам — а мысли только об одном!
Непринужденная прогулка, шатание из места на место.
— Ну что едем?
— Да. Можете уже садиться…
Разворот — и пошагала прочь.
Торопливая пробежка к УАЗику, запрыгнуть на свое "почетное место Капитана" рядом с Юрчиком.
И наконец-то выдохнуть свободно.
Спешно вытащила трофей — записка. Так и думала.
Свернутая чуть ли не в десять раз бумага (видимо, у Командира из блокнота вырвал),
а сверху большими буквами — "ЛЕРЕ".
Ну, Лере — так Лере.
Передам! Куда денусь…
* * *
(Света)
Наконец-то приехали! Неужели! Думала, не доживу.
Теперь бы еще узнать, где это Клинко сейчас околачивается — и радости моей не будет предела.
Ну же! Ну же!
Черт! И здесь ее нет.
— Народ, никто Леру не видел??
— Нет.
— Не-а.
Вот, мать тв… Валерия! Да ГДЕ ЖЕ ТЕБЯ черти носят?!!
…
Так и есть…
В душевой на всю ревут краны, шипит вода. Закрыты дверки.
— Лера, ты тут?
(молчит)
— Валерия! Ау!
— Отвали…
(нервно рассмеялась)
Тут… и жива… это — хорошо, хорошо.
Проворно нырнула рукой через верх — открыть защелку.
— Лера!
(спешно прикрутила воду)
И тут же кинулась, бросилась к подруге. Жадно обняла, прижала к себе.
— Не плачь! Прошу…
Бедненькая моя…
спряталась здесь…
скрутилась, зажалась… в углу,
расселась на голом кафеле…
и тихо плачет…
— Лерочка!
— Ты его видела?
(молящий взгляд,
как у брошенного котеночка…
полные отчаяния и боли глазки)
— Видела. Лер, видела. Про тебя расспрашивал. Очень переживал.
А вот еще передал…. На, возьми.
Только потом уничтожь.
… от греха подальше.
Хорошо?
— А? Что это? — непонятливо смотрит на меня
(все еще не может прийти в себя, нормально реагировать).
— Ну, бери же! — тихо рычу и вновь тычу ей записку в руки.
Черт, вода уже добралась. Рвет бумагу.
Живо встала, закрутила и вовсе кран.
— Я послежу, чтобы никто не заходил к тебе. Но ты не тяни резину.
— С-спасибо.
* * *
(Лера)
"Дорогая моя девочка, я сильно по тебе скучаю.
Очень.
Безумно жду нашей встречи.
Но ты не расстраивайся! Не мучай себя!
Подумаешь, одна из тысячей, миллионов наших встреч пропала. И что? И фиг с ним! Обязательно наверстаем!
Поправляйся! Выздоравливай.
Только о тебе и думаю… Уже не первый раз снишься…
Прости, если что не так делаю, говорю… пишу. Я очень переживаю, волнуюсь. Прости.
Надеюсь, у тебя все там будет хорошо.
Целую и с нетерпением жду, когда смогу увидеть и обнять тебя.
Твой Д."
В десятый раз перечитываю, и не вериться. Не вериться, что реально… Что всё это реально происходит. Что письмо реальное….
Даня. Данечка… Мальчик мой…
Письмо…
Его письмо…
Какой красивый подчерк, какие буковки…
Родные буковки…
Целую, целую, как дурочка…. и еще сильнее плачу,
… едва не вою от боли… и горечи.
Боженька, я так больше не могу…
— Эээ! Ты куда?! — (послышалось за дверью)
— Как куда? В душ!
— Там занято! Вали в другое место!
— Слышишь, а тебе не надоело хамить?
— Виолетта, лично я тебя не трогаю.
Иди ото… в другую кабинку.
— Я хочу… в эту!
(резкий рывок)
— Эй, черт!
(я нервно дернулась, сжалась, письмо вмиг спрятала под себя, на пол, в лужу…)
— Ой. Прости…
(спешно, пристыжено захлопнула)
— Уродина!
— Ты че творишь?!!
— Говорила же не лезь!
— А ты не говорила, что там Лера.
— Бараниха.
…
(уже не слушала, не слушала я дурные, больные, ненужные звуки)
От шока… застыло всё внутри —
Размякло, раскисло письмо от воды!
Поплыли, заплакали буквы.
Бог мой!
Нет! НЕТ! ПРОШУ!
Черт…
… порвалось.
Да что ж такое!!! ЧТО ЗА ЖИЗНЬ!!!!!!!!!!!!!
* * *
(Света)
— Уничтожила письмо?
— Уничтожила.
— Что писал?
…
— Что скучает.
— А, ну… эт нормально.
— Свет, я, кажется… люблю его. Очень люблю.
(невольно передернула плечами)
— Это же хорошо? Да?
— НИЧЕГО ХОРОШЕГО! — (резкий рывок, разворот и убежала прочь)
Вот дерьмо…
Глава Сорок Вторая
* * *
(Лера)
Я понимаю, понимаю, почему так всё выходит.
Чем больше преград, чем больше НЕЛЬЗЯ…. тем СИЛЬНЕЕ начинаешь сопротивляться, вестись, волочиться за веревочкой,
… тем сильнее чувства.
Встретились бы мы так, где-то на улице, во дворе, или даже пусть и здесь…. но без этих больных правил — всё было бы иначе.
Еще не один месяц прошел, прежде чем что-то яркое вспыхнуло в моем сердце. В моем, в его.
А от постоянного накала — пламя разгорелось вмиг, подобно взрыву, вспышке.
Глупой, неукротимой, вспышке.
И что теперь? ЧТО ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ????
Осталась последняя встреча. Одна. Одна-единственная.
И всё.
Данила успокаивает, говорит, что что-то придумает.
Но что? ЧТО?
Ничего.
А потому не верю.
НЕ ВЕРЮ.
Я — не циник. Я — РЕАЛИСТ. Да и только.
И только…
* * *
Еще одну неделю, одну неделю мне пережить.
Не знаю, отчаяние это, или апатия (верная гончая депрессии). Но стало как-то проще.
И я даже уже рада, что записка порвалась, размякла… Уничтожена. Стало НАМНОГО проще.
Нет ничего, чтобы мне доказывало ЕГО существование.
Мой накал достиг апогея, взорвался истерикой.
Нервным срывом… и теперь… в душе ПУСТО.
Пропали чувства, переживания, жажда поскорее получить то, что сердце просит.
Терпение — или равнодушие?
… не знаю.
Да и разве, по сути, это так важно? Что-то меняет?
Не думаю…
В моем сознании упорно стала зарождаться мысль, что все что вокруг меня — сон. А лучше — миражное видение, придуманное больным рассудком.
Ничего настоящего. И нечего переживать.
Подобно роботу жить… жить по кругу, без происшествий. Пусть ничего не будет вокруг. И никого.
Ни с кем не хочу общаться. Ни с кем…
* * *
— Лерка! Завтра воскресенье!!!
— И что?
— Как что? Лера…
Ты знаешь, эта твоя сдержанность… уже даже не смешно. Может, хватит?
— Не понимаю о чем ты.
— Все ты понимаешь!
Ау! Не уходи, когда я с тобой общаюсь!
— Я хотела повторить морзянку. Будешь со мной?
— Издеваешься?
— Ну и ладно, — несмело передернула плечами. Раздраженно скривилась. — Если что, я в библиотеке.
— Лера, ты хоть понимаешь, что сейчас больше похожа на зомби, чем на обычного… угрюмого человека?
— Мне всё равно.
Прости,
Я спешу.
— Дура!
* * *
Едва потух свет, едва зашторили портьеры будничной жизни, как безумие, гадкой, мерзкой змеей стало извиваться в голове.
Бог мой, мне как-то неприятно,
… противно? Нет, не то.
Страшно! Да. страшно… ехать завтра.
Больше всего я не хочу его видеть. Ведь только он, он! Мой Данила может вернуть мне чувство того, что живу, что не сплю.
А я… а я не хочу этого. НЕ ХОЧУ!
Мне понравилось жить под пеленой, в тумане, в дурмане,
… где приглушенные звуки, притупленные чувства, да и видимость — почти нулевая.
Всю эту неделю я пробыла в каком-то больном трансе, прострации
… но там — ТИШИНА, там — ПОКОЙ! И там… НЕТ СТРАХА.
Там все размеренно и правильно:
Боль — приемлемо, и даже приятно;
Предательство — логично;
Смерть — очень даже… практично.
Там нет чувств. Нет.
И это не кокон — куда может достучаться бренный мир,
в чьей стенке можешь продолбить малюсенькую дырочку… и наблюдать за окружающими.
НЕТ!
Там полная изоляция. Полная герметизация.
Там даже вакууму есть чему позавидовать.
ТАМ РАЙ БЕЗДУМЬЯ И БЕСПЕЧНОСТИ.
И я хочу там оставаться… всегда.
Черт, плАчу…. Я снова плачу, реву. Реву — ведь чувствую, осознаю угрозу своему "Пустынному" миру. Предвкушаю гадкое тепло… для моих льдин.
И почему я вчера не сломала себе чего-нибудь? Можно и голову…
Почему не оставят меня где-то здесь, взаперти, подальше… от счастья?
Глава Сорок Третья
* * *
— Лера, ты идешь?
(тяжело сглотнула)
— Да.
— Так садись в машину, все уже ждут.
Лера, что случилось?
— Я его не хочу видеть.
— Что? Кого?
— Данилу.
— Не поняла???
(глаза округлились у Светы, а на лице — полный нонсенс)
Черт. Что я несу?
Кому я это говорю? Кому?
Той, которой наплевать на свое будущее? На то, что будет завтра?
Для которой любовные сумасшествие важнее трезвого рассудка?
— Да так… забудь. Шутка.
— Очень смешная… шутка, — (истерично рассмеялась, скривилась)
— Прости, — и вмиг помчала к авто.
* * *
Хоть выскочи в окно,
… сбежать, сбежать бы от своей участи.
Я едва смогла в себе удушить чувства, эмоции,
как снова должна раскрыться вере, надежде
надежде на счастье.
И зачем?
Чтобы вновь пережить трагедию?
Вновь умереть?
Дебильность! Идиотия! Кретинизм!!!
— Лерка, он твой Даня.
(замерла; замерла, боясь даже обернуться, дрогнуть; боясь увидеть)
— Ты что… даже не посмотришь на него?
— Света, займись своим делом. Нечего ко мне лезть.
— Бьен,
пардон, мадемуазель.
(скривилась в ответ; резкий разворот — и пошагала прочь)
Вот так лучше.
* * *
— Юрий Дмитриевич, можно я посижу сегодня на базе?
— Что? Почему?
— Не обращай на нее внимания, Юр. Это у нее рассудок клинит.
Валерия, хочу Вам напомнить, что у нас сегодня Турнир, и как моя напарница, ты обязана быть на поле.
— Неужели?
А карту ты снова будешь по обеде учить? Или, как и обязан Капитан, начнешь сразу?
(застыла, замерла)
Черт.
Вот мать тв.
Обиделась, отвернулась… спешные шаги в дом.
— Чё вылупилась? — гневно зарычала я на Виолетту.
— А что? Нельзя??
— Если жить не надоело, то нельзя.
— Ох-ох. Боюсь уже…
— Дура.
— Взвод, готовься!
Выпускаю ракету…
* * *
А знаете, злость — самый лучший оракул. Будто кто мне в кровь… вместо адреналина выпустил уникальную сыворотку. Четкие движения, железная, холодная логика. Обостренные чувства.
Стреляю, рву без жалости…
Эх, если еще и прикладом можно было бы бить.
Эм… бррр… простите. Чего-то я заговариваюсь.
* * *
— Лера! Лера, подожди!! ЛЕРА!!!
Резкий рывок. Догнал.
(мертвой хваткой уцепился за локоть;
насильственный, принужденный разворот)
— Лера, что происходит?
— Ничего. Нам не зачем больше видеться.
— Что? — замер.
(не дыша)
Испуганно обернулась… Взглядом в глаза.
Побелел, застыл в шоке.
Черт, не могу такое произнести… в лицо.
(снова отворачиваюсь)
— Всё это наше приключение — было глупой ошибкой.
— Лера… прошу…
— Данила. Ничего не было, и не будет.
— КАК НЕ БЫЛО? — дернул, дернул резко, развернул к себе лицом.
ТОГДА КАК МОЖНО НАЗВАТЬ ВСЁ ТО?
ИГРОЙ?
ЛОЖЬЮ???
(тяжело сглотнула, едва дышу;
прячу взгляд в землю)
— Как угодно.
Но… скорее ошибкой.
— Что?
Это… это ты так решила?
Если… если ты и врала, врала,
Притворялась… То не навязывай всё это дерьмо мне. ЯСНО?
— Прости.
— Да пошла ты, — резко пнул, пнул от себя. Разворот — и пошагал прочь. —
Сука…
Поймала, поймала мысленный удар. Расстрел. Убийство…
(больно, слишком больно)
Черт… не так я хотела,
Не то я хотела….
ЧЕРТ!
— Даня! Данечка!
Кинулась, кинулась за ним.
Застыл. Застыл, не поворачиваясь.
Замерла и я… на расстоянии нескольких шагов.
(боясь придвинуться ближе)
— Прости меня, но…
я боюсь,
не хочу… снова поверить в наше счастье, чтобы окончательно потом тебя потерять.
Я не хочу, не могу.
НЕ МОГУ!!!!!!
(разворот)
— И потому ты готова сразу нас обоих убить? Да?
— Даня.
— Что Даня? Что?
Я люблю тебя. Хочу быть с тобой. Быть! СЛЫШИШЬ! Быть с тобой, не смотря ни на что. А ты?
— Данила. Ну, признай же! ПРИЗНАЙ! НЕТ ничего больше, кроме как сегодняшней встречи! НЕТ!
— А если я дам слово?
— Я не хочу, чтобы ты чем-то рисковал… ради…
— РАДИ ЧЕГО? Ну же… продолжай.
— Ради меня.
— А если я это делаю ради НАС? Тогда что?
Или ты… настолько трусливая?
Что проще отказаться, чем бороться?
— Нет.
— Тогда в чем проблема? — (шаг ближе) — В чем?
— И как ты все это себе представляешь?
— Пусть это будет тебе сюрпризом.
— Что? — (недоверчиво взглянула в глаза)
— Увидишь, скоро увидишь.
(еще шаг ближе)
Ты мне веришь? Веришь, настолько чтобы перестать бояться и сомневаться?
— Не знаю…
— А кто знает?
(молчу)
— Бабка? Тогда я сейчас же к ней пойду, побегу. Скажи только, где живет?
(печально улыбнулась)
— Я боюсь.
— Я знаю. Все бояться, но кто-то идет вперед, а кто-то остается… навсегда остается… позади.
Ты как?
(еще шаг… вплотную)
Глаза в глаза.
…
— Вперед.
(счастливый вздох,
облегчение)
Обнял, обнял,
… жадно прижал к себе.
— Вперед, — едва слышно прошептал, повторил за мной,
(дыханием обжигая губы)
прильнул, прилип поцелуем,
ненасытно вбирая меня в себя.
… сдаюсь.
Глава Сорок Четвертая
* * *
И что теперь? Что дальше?
Не знаю. Я дала слово верить, и искренне… попытаюсь его сдержать.
Ночь прошла ужасно.
И снова рассуждения за и против. И снова сомнения… да приказ остепениться.
Причем двоякий: прекратить либо сомневаться, либо верить.
…
А что выбрали бы Вы? Что?
Верить в бредовую, ни капли не пахнущую реальностью, сказку, или наконец-то услышать рассудок?
Вот я и не знаю. Черт! Черт! ЧЕРТ дери!!!
* * *
— Лера, просыпайся.
— А уже утро? — (устало потягиваюсь)
— Угумсь. И пора на разминку.
— Черт бы ее побрал!
— Я тебе "поберу"! Ишь какая! Тебе не нравиться, еще не значит, что всем не нравиться!!!
— Бе, бе, бе…
* * *
(Света)
"Побери"… вот выдала.
Я же не смогу не видеть своего Юрочку. Мне мало даже того, что почти целый световой день он со мной, всю неделю. МАЛО!!!!
* * *
И снова тир. И снова возможность побыть наедине, с моим мальчиком.
Мышей — в оружейную, плотно захлопнуть дверь…
…
— Юрочка, — едва слышно шепчу, прижимаюсь к его груди, прижимаюсь и алчно вдыхаю аромат, божественный аромат,
внимаю родному теплу.
— Я тоже по тебе скучал.
— Юр, как бы мне хотелось засыпать в твоих объятиях и просыпаться… Каждый день. Без исключений.
(жадно притянул к себе, короткий поцелуй в губы)
— Девочка, солнышко мое. Я тоже… Я тоже.
Каждую ночь об этом мечтаю. Так плохо без тебя засыпать. И противно просыпаться.
Пусто… без тебя.
…
Да уж. Я бы никогда не могла подумать, что та ночь на складе, одна-единственная… целая ночь, те мгновения… в его объятиях, те минуты дремоты… будут самыми счастливыми в моей жизни.
Филатов. Ох, и Филатов. Ты хуже всякой болячки. От тебя нет ни лекарств, ни уж и нормальной, быстрой кончины. Жить и страдать, страдать без тебя… умирать, выживая…
* * *
(Лера)
Вечер понедельника…
За последнее время я успела его сильно возненавидеть. Это самая дальняя… пустая точка одиночества. Ведь вторник уже сулил приближение воскресенья, в то время как тот же понедельник — лишь констатировал, что не вечность прошла с прошлой встречи, а — … меньше суток. И ждать еще… невесть сколько.
Только ожидать теперь…. НЕЧЕГО! НЕ-ЧЕ-ГО!
…
Стих шум в коридорах, безумие будней… улеглось спать.
И нам уж пора следовать этому примеру. Пора… да только мыслям не прикажешь — малейший напор в сторону тишины, как гадкие… тут же взрываются в хаос.
* * *
— Лера, Лера! Проснись! — (тихо шепчет девичий голос)
— Чего? — не могу понять, что происходит. — Яна?
— Тише, Лера.
Вставай!
— Зачем?
— Ну же, давай… пошли…
…
Быстрые шаги за Янкой…
В туалет?
Ээээ… что она задумала?
— Даня?
— Привет, — мило улыбнулся.
— Как это? Что это?
(у распахнутого окна застыл незнакомый мне парнишка)
— Это — Коля, мой Коленька, — мило улыбнулась Яна (и тут же прижалась к нему).
— А это — та самая моя Лера, — быстрые шаги навстречу… И спешно обнял меня Данила, обнял и поцеловал.
— К-как? Как вы сюда?
— Через окно, там небольшой выступ, в общем, с нашего крыла на ваш можно перебраться.
— Т-ты — псих! Т-там же высота в пять этажей!
— Лерочка, девочка моя. Я так рад тебя видеть…
(не слышит, не реагирует).
да и правильно.
О, Господи, только теперь доходит!
Ааааааааааа!
Держите меня!
Мой ДАНЕЧКА!!!
Припала, припала губами к его устам, коснулась, поцеловала…
Миленький мой, сладенький.
* * *
Жадно обнявшись, прижавшись друг другу, облокотились на подоконник…
замерли, замерли, наслаждаясь моментом… быть вместе.
— Но я боюсь за тебя, Даня…
— Все будет хорошо. Я же обещал?
— И… и давно это всё?
— Колян три раза уже так к твоей Яне лазил. А мне только вчера рассказал, и то, потому, что я его спалил.
(невольно рассмеялась)
— И решил помочь?
— И решил исполнить нашу мечту.
Черт! Ну, они и дают, от таких звуков скоро весь этаж проснется.
(пристыжено рассмеялась)
— Ну, будем надеяться на лучшее.
— Лер…
— Да?
— Я люблю тебя…
— И я тебя.
— Черт. Что это?
(растерянно осмотрелась)
— Ой, кто-то идет!
— Коля, ШУХЕР!
(и вмиг открыл дверцу кабинки)
Черт.
(пристыжено отвернулись)
— ИДУТ!
Спешные попытки собраться —
парни вмиг кинулись к окну.
— Куда???
(а Коля на ходу брюки застегивает — во герой)
На нервах… еще свалитесь.
Прячьтесь в шкафчик!
— С ума сошла?
— Прячьтесь.
Шум, гам… стук-грюк.
Черт.
Замерли, покраснев.
— В-валентина Петровна?
— Что вы здесь делаете среди ночи?
— Общались, — нервно гавкнула я с перепуга.
— Вам чего… дня мало??? А ну марш в койку! А завтра я с вами…. Поговорю, да так… чтобы не скучно было. Ишь какие!
Марш!
— Но…
— МАРШ!
Черт…
— А окно зачем открыли? Жарко???
— В-воздухом хотели подышать.
— Я вам подышу, ух как завтра подышу, а сейчас — СПАТЬ!
… За нами послушно вышла и сама В.П. - под конвоем провести к кроватям.
Но это и хорошо — парни смогут убежать спокойно.
Черт, приятно — но, но так нельзя!!! Слишком много риска!
Глава Сорок Пятая
* * *
(Лера)
— Что это наш Юрчик опаздывает? Света, ты не в курсе?
— Нет.
— Боже, Виолетта, как смешно, — не выдержала я издевки.
— Кому как…
— Двадцать третий взвод?
(резко обернулись все)
— Да, — спешно выпалила Киряева.
— О! Отлично! Простите за опоздание.
Я — Антонина Павловна. Ваш новый тренер.
Так, давайте, стройтесь в шеренгу…. И мы начнем более глубокое знакомство.
— А где Юра?
(только и смогла… (из всех доступных звуков) произнести, выдавить Света)
— Юра? — (удивленно переспросила та)
— Й-Юрий Дмитриевич Ф-филатов…
(а руки дрожат, дрожат от страха)
— А, Филатов. Его перевели. Вам потом ваш куратор донесет эту новость.
(резкий разворот на сто восемьдесят — и помчала галопом прочь)
— Ээээ!!! Ты куда???
(ошарашенная фривольностью студентки, несмело обернулась женщина…
непонятливый, пытливый взгляд на нас)
Черт!
Не роняя и слово, срываюсь, бегу и я. ЗА СВЕТОЙ!
Черт! ЧЕРТ! ЧЕРТ! НЕУЖЕЛИ ВСЁ ЭТО — ПРАВДА????
Лишь бы Светку догнать, вразумить…
* * *
(Юля)
— У вас что… здесь так принято?
— Нет, простите, — заикаюсь от шока. — Просто всё так неожиданно.
— Да мне самой только вчера ночью позвонили и наградили этой новостью. Ладно, с ними потом разберусь, а вы, девчонки, стройтесь.
Или еще кто хочет сбежать?
* * *
(Лера)
— Вал-лентина Петровна! Здравствуйте!
Света у Вас была?
— Лера. А разве ты не должна быть на зарядке? Или вчерашние самовольные похождения продолжаются?
— СВЕТА БЫЛА???
(замера, опешила от моей грубости)
— Была, да ушла.
— Куда?
— Я так понимаю, ты знаешь, что произошло, — неспешно встала, размеренные шаги (огибая стол) и стала подле меня.
— Мне неважно. Я лишь хочу найти Киряеву, прежде чем она наделает глупостей.
(удивленно вскинула бровями)
Тяжелый вздох.
— Я ценю твои порывы, но все же лучше тебе не вмешиваться, если не хочешь проблем. Иди лучше на занятия, а по обеде — встретитесь.
— Вы знаете, где она сейчас? — (едва уже не плачу)
(потупила взгляд)
— Нет.
Черт…
— А это правда? Про Филатова?
(ехидная улыбка)
— Все же… не неважно? Да?
(молчу)
— Ладно, — (сплюнула свою язвительную улыбку; лицо окаменело) — Да. Филатова перевели в другую Академию.
Навсегда.
Как в другую Академию???
Как НАВСЕГДА???
О, Господи!
(будто кто мне сердце разорвал — неистово запекло все внутри)
Светик!!!
Резкий разворот — и вон, долой…, куда глаза глядят.
Казармы, туалет, душевая…. Библиотека, снова казармы, туалет, подсобка, шкафы, Тир.
Уже и наши вернулись…
— Не видели Киряеву?
— Нет.
— Неа…
Нет ее. Нет нигде.
Еще раз зловещий круг.
Пинаю уже с ноги дверки кабинок, в надежде… — или отчаянии.
И снова Душевая… Проверить все закоулки….
Боженька!
Умоляю!
Пусть я никогда не увижу больше Даню, пусть я буду одинока до конца своей жизни!
но Света, Светочка… пусть с ней все будет в порядке.
Боженька!!!
— Светик!
О, Бог МОЙ!!
СВЕТА!!!!!!!!!!!!!
(уж лучше бы я вовсе никогда не рождалась)
Упала, упала на колени перед ней.
Светочка….
— ВРАЧА! ВРАЧА!!! МОЛЮ, ВРАЧА!!!!!!!!!!!!!!!!!
Сжимаю, сжимаю до боли ее окровавленные запястья, пытаюсь перекрыть потоки больной жидкости.
— Светочка, за ЧТО???? ЗА ЧТО ТЫ ТАК СО МНОЙ??? ЗАЧЕМ???
КАК ТЫ МОГЛА????
Светочка, держись, молю!!!! ЖИВИ!
ЖИВИ!!!!!!!!!
— А что с ней?
Узнала. Узнала я голос.
Резкий рывок — и будто кто мне мозг разорвал на части.
В голове помутнело, в глазах — больная тьма и неистовая ненависть,
и лишь дикие звездочки извиваются шизофреническими гадюками…
— Сука- это ты! ТЫ!!! Из-за тебя всё узнали! Ты рассказала!
Больше некому!
Из-за тебя его перевели!
Из-за тебя она УМИРАЕТ!!!!!!
— ЛЕРА, Отпусти! ТЫ ее убьешь!
(кто-то пытается меня отодрать — сопротивляюсь)
Бью, бью,
(и едва что слышу, едва различаю ее хрипы, тяжелое дыхание,
отчаянные крики)
… и будто уже и не мои это руки, не мои удары,
а кто-то иной, кто-то гадкий и адский вершит правосудие.
Удар за ударом…..
— СУКА, СДОХНИ!!!!
… руки в крови, в чужой крови, жиже, мякоти,
а я мусолю бессознательное тело Виолетты, добиваю.
— УМРИ!!! — визжу, кричу, ору от дикой горечи… выплевываю свою душу…
— ДА ПОМОГИТЕ ОТТЯНУТЬ ЕЕ! ЧТО ВЫ СМОТРИТЕ, КАК ИСТУКАНЫ!!!
ВАЛЕРИЯ!!!
КЛИНКО!!!
Резкая боль в затылке (удар) — и вдруг вокруг стемнело.
* * *
— Валерия Клинко, 1987 года рождения, город Сумы, Украина.
Бывший заместитель Старосты взвода 23.
Она?
— Да, я.
— Обвиняешься в попытке убийства. —
(равнодушно молчу) —
И что, нечего сказать?
— Нет.
— А, в принципе, и не зачем, — (желчно ухмыльнулся), — Поедешь за своей Киряевой. К черту на кулички.
Поздравляю с форсированным окончанием учебы. Таких как ты… с нетерпением ждут в Низах.
— А что со Светой? Почему никто не может ответить мне на этот вопрос?
— А что с ней? У врачей наших — золотые руки,
Хотя в этом случае — может, и зря.
Скоро переведут в общую палату. Но, опять-таки, уже там, в Низах.
Суицидников там… прям с ФАНФАРАМИ встречают! — (гадко ухмыльнулся).
(стук в дверь)
— Да. Заходите.
— К Вам пришла девушка.
— Пусть ждет, — возмущенно рявкнул (хотя и пытался состроить холодность)
— Она по этому же делу, Киряевой и Клинко.
— А, ну пусть…
— Юля?
— Я пришла сказать, что я тоже брала участие в избиении Виолетты Самойловой. И тоже причастна к тому, в каком она состоянии.
— Волонтер в Низы? — (расхохотался) — Я правильно понимаю?
— Да не слушайте ее! Это — неправда! Во взводе все подтвердят!
— Милочка, я вас не спрашивал.
Юлия Еременко? Правильно я предполагаю?
— Да.
— Недостающая частичка шаловливой троицы. Ну-ну… И ты, действительно, уверена… в своем поступке, "словах"?
— Да.
— НЕТ!!! — рычу, визжу от злости.
— Макаров, забери этих двух.
Отправляй.
Меньше психов в нашей ВАБФе — проще жить!
— ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ТАК! ОНА ЖЕ НЕВИНОВАТАЯ!!!
— Макар, быстрее…
* * *
— ЗАЧЕМ??? ЮЛЯ, ЗАЧЕМ???
— Мы всегда вместе. И на этот раз… будет так.