— Бог мой, Патти, ты просто неотразима!
— Ой, да ладно…
— И кстати, кавалер твой — … ммм… пальчики оближешь.
— Рия, смотри, а то сейчас Бобби услышит.
— Ой, я же… на тебя намекаю. Мне-то — и моего достаточно. Да, зайчик?
— А? Что?
— Говорю: люблю тебя.
— И я тебя, мой котик. И я тебя…
Черт, да когда там уже эта тетка припрется?
— Не терпится колечко на пальчик надеть?
— А то,
… быстрее бы уже брачная ночь…
(ехидно захихикал Боб)
— А тебе мало было позавчера?
— Ха. То еще сказала мне. Сегодня я впервые… ощущу свою жену,
… и потом позавчера — то было позавчера…
А сегодня — уже совсем другой день, и другое число…
(рассмеялись)
— Так, может….
— Привет.
(невольно перебил разговор Ферн)
— Привет.
— Привет.
— Здравствуй, братан! — дружески хлопнул по плечу Боб.
— Поздравляю… — живо обнял жениха "старший". — Поздравляю и тебя, Рия, — короткий поцелуй в щеку.
(несмелый взгляд на меня — и отвернулся к Бобби)
— Я хоть не сильно опоздал?
— Да нет. Как видишь, тут еще хрен знает сколько ждать…
* * *
Свадебный марш — да так, что мурашки по коже побежали.
Неспешные, размеренные, решительные шаги вперед.
Важная, пронзающая до дрожи речь сотрудника Дворца бракосочетаний…
(черт, и чего так неловко стоять рядом с Фернандо, слушать эту речь?)
Когда-то я мечтала…
О, Господи, одному только тебе известно, сколько надежд, слез и грез были вылиты в подушку… одинокими ночами. Сколько раз скандалы и ссоры — казалось, подписывали приговор, убивали мечту.
Но теперь, стоя (буквально) в шаге от "алтаря", чувствуя себя на месте невесты, чувствуя всё… (казалось бы) "на свей" шкуре — просто, хочется развернуться
… и убежать.
(невольно мой взгляд покосился назад:
Марат… — его нежная, заботливая улыбка сейчас была как бальзам на душу)
И снова смотреть прямо, и снова дышать ровно…
Все прежние надежды — сейчас кажутся кошмаром, они уходят прочь.
Всё. у меня. хорошо.
Но…. а действительно?
А что если…?
Верни всё назад. Убери из моей жизни Марата, и пусть все будет, как "должно было быть": я беременна, и мы женимся с Ферном — без ссор, без скандалов, с прежней любовью и пониманием…
Нееееет, НЕТ! Господи, не хочу. НЕ ХОЧУ я такого!
Ничего мне этого не нужно!
Марат, мой Марат… — это единственное… чего я, кого я, хочу…
Да, только теперь, только сейчас понимаю, как мне повезло, как хорошо, что Ферн отказался, не поверил, рассмеялся, унизил меня.
Спасибо тебе, Фернандо, что сам меня, дуру, прогнал. Сам освободил место… рядом со мной — для кого-то более… нужного, важного, лучшего…
Я понимаю, да, сознаю, что с Дюаном мы — … просто друзья. Но уж лучше такой ("всего лишь") друг… по жизни, как Марат, чем этакий муж, как Фернандо…
И дело не в деньгах, не в физической, телесной красоте. Отнюдь дело не в этом.
Поддержка, понимание, забота, интерес — вот, что мне нужно. ВОТ!
И подарил мне всё это — мой Лимончик, мой Марат Дюан. И ни на что я не променяю его, ни на что, и ни на кого…
* * *
— Патти, солнце, а чего ты не пьешь, ммм??
(замялась, замялась я, не зная даже, что ответить: сидя за столом, возле самой невесты — сложно, конечно, спрятать свое "неадекватное" поведение, но ради "показухи" рисковать здоровьем ребеночка… не хочу)
— Просто, — неожиданно отозвался Марат. — У нас с Патти будет малыш. И потому… ей нельзя.
— Ого… — растерялась Рия.
(черт, и как же не заметить было?… болезненный, злой, презрительный взгляд Фернандо тут же выстрелил в сторону Марата)
— Это — правда? — все еще удивленная, переспросила меня подруга.
(несмело закивала я головой;
идиотская улыбка, короткий, благодарный за поддержку, взгляд на Дюана — и наши руки невольно сплелись в замок;
снова обернулась я к невесте)
— Да, правда.
— Так, так чего же не сказала раньше? Поздравляю, моя родная!
— Спасибо…
— Поздравляю, — повторил и Боб.
(Фернандо… Ферн жеманно промолчал, делая вид, что не услышал;
каменное лицо… так и не смогло спрятать гнев…)
* * *
— А теперь танец молодых!!!
(глубокий вдох)
Молодые, родители, свидетели — едва ли не самые главные клоуны на свадьбе. Тамада с приглашенными артистами — отдыхают.
Что же, один танец с Фернандо — это же не конец света, правда?
И потом, что такое танец?
Он может быть как и интимным действием, целой феерией для двоих,
… так и жеманным, холодным комплексом вынужденных движений, да и только. Очередная "показуха", рассчитанная увеселить публику…
…
— Так это правда?
— Что?
— … ты беременна?
— Разве это… теперь уже важно?
— Это — мой ребенок?
— Нет. Ты же слышал…
— Не ври… Ты бы тогда ко мне тогда не пришла…
— Если бы это был твой, разве бы я его оставила?
— Оставила…
(невольно рассмеялась)
— Самоуверенный ты…
А где это твоя девушка? Я думала, ты с ней придешь?
— Мы расстались.
— Почему?
(промолчал)
Она не выдержала твоих вечных наездов и психов? Твоих пьянок?
— Я ее бросил.
(глубокий (мой) вдох)
— Мне жаль… что она оказалась тебе не "той".
— Ты его любишь?
— Кого?
— Ну, этого твоего… упыря?
— Упыря?
— Ну, придурка. Сноба, урода.
— Ты все это про Марата?
— Да мне… (плевать)… как там его зовут.
(удивленно, раздраженно дрогнула моя бровь — ну да, как же это без скандала встреча?)
(шумный вздох)
— Очень.
— Ты врешь.
— Почему это?
— Потому что так не должно быть. Ты носишь — нашего ребенка. И… я…
— Ферн, — резко перебила я его, — перестань.
(спасибо Господи, музыка как раз затихла)
Спешно оторвалась от Фернандо — пошагала прочь.
— Патти, я люблю тебя, — послышалось мне в спину, как раз в тот миг, как из толпы вышел Марат мне навстречу.
Замерли, замерли все мы… в немой сцене, изучая друг друга (или в основном свои?)… эмоции.
Спешный шаг (мой) вперед. К Дюану — игнорируя услышанное.
Сесть за стол, и… просто прийти в себя.
…
Игры, хохот, танцы — и снова застолье.
Сидеть рядом с тем, кому свою жизнь, свое будущее всё… хочешь посвятить,
но и находиться едва ли не в паре метров от прошлого, такого болезненного… и тяжелого прошлого — просто невыносимо. Находиться между двух огней — проще, сразу… взорваться.
Тяжелые косые взгляды Фернандо, болезненное молчание Марата.
Я, дурочка, зачуханка, пигалица, стервозная баба, золушка… без утонченной фигуры и милого личика, сейчас была в центре всех событий. И мне было совсем нерадостно от того, было… противно.
Зачем, зачем я вообще согласилась на весь этот фарс?
Зачем???… своими руками начинаю разрушать ту божественную идиллию, что образовалась у нас с Маратом…
Дура.
— Простите, но мне нужно выйти в… туалет.
— Патти, тебе плохо? — взволновано поинтересовался Дюан. — Может, мне с тобой?
— Не, нет, прошу, не нужно…
— А ТЕПЕРЬ — ТАНЦЫ!!!
(скомандовал тамада — и большинство гостей стали выбираться из-за стола…)
….
Умыться, умыться холодной водой. Глубже дышать, и просто не реагировать на происходящее. Игнорировать.
Любит он меня. ХА! Чушь.
ПЛЕВАТЬ… мне хотелось с высокой колокольни…
любит? ПОЗДНО, поздно, Фернандо, уже кулаками махать… — бой окончен.
Ты — ПРО-ИГ-РАЛ!
И точка. Мой это ребенок. МОЙ! И ничей… больше….
(несмело скрипнула дверь)
— Патти…
(живо дернулась, обернулась я)
— Что ты здесь делаешь? Это — женский туалет.
— Патти, нам нужно поговорить.
— Фернандо, я… ничего не желаю слушать.
— Я люблю тебя, — резкий шаг вперед, да так близко, что в этой маленькой комнатке (два на два метра) невольно зажал, прижал меня к стене.
(не слушаю его слова;
наоборот, эта его вольность, этот напор — он бесит, ПУГАЕТ меня… — лихорадочная дрожь начинает пронимать все тело)
— Ферн, перестань. Я… я… Всё уже в прошлом… Я…
— Я люблю тебя, моя девочка, — смелое (наглое, дерзкое движение) и схватил в свои объятия…
— Перестань, говорю! Я, я… с другим, я…
(не дал и договорить — жадный, властный поцелуй прилип к моим губам, а руки силой вдавили мое тело, прижали к себе)
Попытки вырваться — да сил едва ли хватало, чтобы губы мои заледенели от ужаса, от возмущения…. отвращения.
Мычу, пытаюсь оторваться, чуть ли не влипнуть в стену — лишь бы улизнуть, пытаюсь сказать, закричать — да крепкая рука давно уже обхватила меня за подбородок, удерживая голову, рот мой — в плену, на замке.
Резкий звук… распахнутой двери… — и кто-то замер в полушаге от нас.
Еще мгновение — и Фернандо наконец-то (победно, ликующе улыбаясь) отлип от меня.
… глаза, родные глаза… сейчас блестели от ярости.
Нет, не то…
… не так та ярость взрывалась внутри его, как боль, обида и разочарование.
Глаза Дюана…
— Марат!
(… хотела, было, кинуться — дернулась я, да крепкий захват Фернандо все еще лишал меня верных движений)
Спешный разворот — и пошагал, побежал прочь.
…
… и как бы я потом не пыталась его догнать, как бы не старалась перехватить, пресечь ошибку…. но Дюан, его рвение убежать от всего этого — были успешнее, он был — быстрее.
Я бежала, бежала изо всех сил… вплоть до самой стоянки, пока не запищали, не завизжали шины, прокручиваясь на месте, с невероятной скоростью, пока авто не рвануло (жадно) с места, за считанные секунды… не набрало больную скорость — и пока мой принц… не растворился… в вечности…
…
— Патти, пошли внутрь.
(послышался где-то за спиной голос Фернандо)
Бог мой, казалось, в этот миг я была готова убить, расчленить этого поддонка на маленькие куски…
(резкий разворот)
— Сука ты.
— Что? — опешил Ферн.
— Я тебя ненавижу. За всё, за всё, урод, что ты сделал со мной!
Что было у нас — я наконец-то пережила, забыла, выкарабкалась из той навозной ямы, в которую ты меня… затянул. Жизнь моя, наконец-то, наладилась!
Я едва нашла того, кому хоть на дольку, хоть на ноготь… нужна,
… а ты…. ты снова… всё разрушил…
— Патти, милая, успокойся. Родная, — попытка обнять меня, прижать к себе.
— РУКИ УБЕРИ!
— Я люблю тебя. И… малыша нашего.
— НЕ ТВОЙ! НЕ ТВОЙ ЭТО РЕБЕНОК!
ЗАПОМНИ! Заруби себе на носу — ОН МОЙ! Мой!… и только.
И я люблю Марата, МАРАТА, а не тебя!
Только его…
А ты, и твои жалкие чувства — катитесь к чертям собачьим!
Я тебя ненавижу, и проклинаю тот день, когда повелась на тебя!
— Ты больная…
— А ты — урод. Урод, от которого рожать… действительно, грех.
(резкая пощечина —
… разворот (его)…. шаги долой)
Молчу, молчу… терплю — и мне не больно.
Больнее, чем уже прежде стало, чем… когда Марат уехал, мне не сделаешь.
.. и даже, если сейчас на части разорвете, на куски заживо распиляете — больнее уже не будет…
Невольно осела, осела я, прямо на асфальт,
зарыдала на всю глотку…
Марат, Лимончик мой, куда же ты…. куда же ты уехал???
как ты только мог… подумать…