Как долго можно всё строить, и как быстро — всё рушиться…
Как долго можно идти к вершине, и как быстро — скатываешься вниз.
Так и с нами произошло. Со мной.
Многое тогда повторял, объяснял…. клялся Марат.
… многое я услышала (хоть и не поняла, не захотела понять), и многое упустила — дабы совсем не сойти с ума.
Я всё еще сидела в своем, укромном, углу — и тихо плакала…
Мне было страшно, очень страшно
и… невыносимо больно.
Казалось, человек, которому я так доверяла, знала, верила…
… которому жизнь свою и своего малыша отдала — меня предал.
Он врал мне. ВРАЛ…. скрывал самую… ужасную тайну.
Я, я даже… не могу привести пример, чтобы целиком описать всё то, что сейчас произошло. Из-за чего моя сказка не просто рассыпалась на осколки, она превратилась в прах… — и тут же сдуло всё ветром. Ветром недоверия, предательства и лжи.
…
— Я молчал, Патти… Молчал, потому что у меня не было выбора…
— Потому что я начну завидовать? Ты так думал?
— Нет! Нет, конечно! Кому завидовать, Патти?
Старперу, который застрял в жизни…. потеряв элементарную надежду на смерть? Легкую, "отписанную Богом" смерть?
Я все это время проклинаю, то… кем стал, и что вынужден делать…
— И ты…? Ты пил… из меня?
(нервно сжалась, прикрыла веки я — от боли…. от боязни услышать жуткую правду)
— Из тебя? нет! Нет, конечно!
Не пил, и не пытался!
И никогда не буду!
КЛЯНУСЬ!
(попытка подползти ко мне ближе — но от страха я невольно еще сильнее спиной вжалась в стену — замер, замер пристыжено Марат; опустил взгляд в пол;
оставил свое глупое желание близости)
— Почему?
(раздался мой вопрос в тишине, как сорванный колокол, лязгнувший об каменные плиты)
(застыл в шоке Дюан, взгляд вмиг выстрелил мне в глаза, желая, наверно, убедиться, что ослышался;
но нет — вопрос был задан)
— Потому что очень люблю! Родная моя… Люблю я тебя! Больше всего на свете люблю…
(и снова попытка приблизиться, обнять — но тут же я отпрянула как от кипятка в сторону, невольно повалившись на пол)
— НЕ ТРОГАЙ!
… прошу.
— Прости…
(замер в шоке и стыде)
… и снова минуты тишины. Напряжения.
Тысячи вопросов молча — перебираю, выбираю… самые важные.
— И кто этот мужчина?
(несмело подвелась, вновь расселась в своем укромном месте)
(тяжелый вздох)
— Берн де Геер. Когда-то я уже тебе о нем говорил.
Важная персона в мире вампиров.
Он занимает пост Смотрителей. Следит за порядком.
— И чего он явился?
— Напомнить мне, чего я не имею права делать.
— И что это?
(нервно дрогнул мой голос)
— Патти…
— Скажи…. прошу.
(шумный вздох;
тяжелые секунды сомнений)
— В нашем мире существует лишь три закона… И они явно далекие от жизни обычных людей.
Первый: всякой ценой хранить тайность вампирского существования.
Второй: не имея "легальной" на то причины, невозможно убить соплеменника или его прирученного.
Третий: сотворив себе подобного, отдай свое место в бытии.
— Как это?
(нервно, криво улыбнулся)
— Если я обращу тебя в вампира, то меня тут же убьют.
— Почему??
(тяжело сглотнул)
— Патти…
(глубокий шумный вдох, оперся спиной на стену; взгляд в потолок)
Всё… очень сложно.
За последние тысячелетия вампиров стало жуть, как много,
правда, и количество простых людей тоже немало возросло.
Но… всё сложнее и сложнее становиться блюсти первый и второй законы.
Да и потом, никто не отменял жажду власти и монополии, ненависть к соперникам и конкуренции.
Увы, превратившись в вампиров, мы не теряем рассудок. Мы не становимся простым диким зверем, живущим по Законам Природы.
Нет.
… человеческие качества остаются при нас. Остается нрав, эмоции, переживания.
Казалось бы, это самое главное, ведь добро и любовь остается.
Но нет.
… чем дольше живешь, тем всё сильнее во всем, что тебя окружает, разочаровываешься.
Отчего доброта сменяется если не на обиду, то на злость.
А власть, сила, полученная от новой ипостаси, только портит, усугубляет пороки.
Алчные, коварные, гнилые люди… совершенно теряют чувство сострадания, понимания и человеколюбия.
Едва ли не каждый вампир — мизантроп, но… не из-за того, что приходиться питаться человеческой кровью, а из-за душевной боли, вызванной, причиненной… этими же людьми.
Это всё — весомые факты, аргументы, причины.
А потому… допустить разрастание подобной "негативной", могущественной массы — глупо в любом проявлении.
Вот и был возведен Третий Закон, и назначены Смотрители, выполняющие, как превентивные, так и карающие функции…
— Мне не нужно твое место, мне… и так хорошо. Я…
— Патти, но однажды всё равно станет выбор: твоя или моя смерть. И как думаешь, что я выберу?
… Берн это понимает. Вот и пришел…
— Но он нарушил тайну…. почему… его не накажут?
— Если станет известным, что был преступлен Первый Закон, то никто явно не поверит в то, что это было совершено Смотрителем, а не мной…
Твое, мое слово против слова Берна — ничто.
Элементарная, глупая человеческая логика.
Да, да.
(тяжелый вздох)
Она также нам присуща.
— Но…
— Патти,
… и то, что он говорил — это неправда. Он не посмеет на деле угрожать тебе… Ни тебе, ни малышу.
Не посмеет.
Ни я, ни Закон ему это никогда не позволит.
… ты считаешься моей "прирученной", так что…
(нервно рассмеялась я: очень красиво звучит это "прирученная"…
как там Берн говорил: "Шавка"?
да и потом, отчего-то не вериться мне этим словам)
— И ты убиваешь людей?
(невольно закусил губу; утопил взгляд в белом потолке)
— Бывало…
— Много?
— Немало…
(… слезы, слезы томной рекой вновь текли по моим щекам, боясь даже на мгновение остановиться; неужели всё это — ПРАВДА???)
— Но, в основном, это были… злодеи, мерзавцы…
(сорвалась, сорвалась я;
разрыдалась я на всю глотку…)
Сама не понимала, что творю…
а, может, вот оно: я наконец-то повзрослела; очнулась…. утеряла розовые свои очки?
— А кто, кто у ВАС решает, мерзавец он или нет?
Кто дал вам право отбирать чужие жизни, чтобы питать свою гнилую, алчную суть??
КТО ДАЛ ВАМ ПРАВО РЕШАТЬ: жить или не жить??? КТО???
Я…
я… даже теперь не знаю, что лучше: вы, или маньяк-убийца, который не ведает, не осознает свои действия, убивая других!
Не знаю…
Но это ваше самовозведение в БОГОВ — я никогда не приму!
Я ВАС НЕНАВИЖУ!
(резкий, насколько это было возможным, рывок
— попытка спешно подняться на ноги;
но тщетно — только и развалилась на полу, как куль)
Марат тут же кинулся ко мне, желая помочь — отпрянула, отпрянула я, кинулась в сторону, как от больного, жуткого существа…
— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!
— … прости.
Встать, встать на коленки — а затем, с усилиями, подвестись на ноги.
Резкие, спешные шаги — и выбежала, вылетела из квартиры долой.
К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!… но подальше от этого жуткого абсурда!!!
…
Пройтись, подумать — понять.
Мне нужно всё это осознать, обнять — и принять какое-либо решение…
Не сразу сообразила, что забрела на наш "пляж".
Да, именно тот, где уже однажды я сходила с ума, рыдала, умирала и проклинала весь этот мир…
…там, где когда-то обрела счастье (большое, глубокое, сказочное)…
И там, где предстоит его похоронить…
…
Слезы уже давно высохли…
… а в душе было невероятно пусто. Пусто — и даже боль… казалось какой-то притупленной, привычной, едва заметной…
… несмело толкнула дверь…
Открыто.
Марат всё еще дома.
Робкие шаги в комнату, взгляд по сторонам…
Сидит,
сидит в том же углу, где была я прежде. Сидит и не шевелиться.
Словно каменная статуя, от него не исходила жизнь —
лишь боль, холод и мертвый покой.
Тяжело сглотнула я;
… глубокий вдох — и едва слышно прошептала:
— Я хочу домой.
(молчание, долгое, убивающие, разрывающее душу, молчание;
не реагирует)
— Закажи мне билет на завтра, пожалуйста,
я оплачу…
(закрылись, закрылись его веки, пряча от меня… застывшие слезы)