Чанс потащил Элли в казино. Она не отдавала себе отчета в собственных действиях. Может быть, это был инстинкт самосохранения: ведь Чанс Уил — единственный, кто поддерживал ее сторону. Или это было неверие Эмброузу Кеттерингу, который не решит их проблем до скончания века. За время беседы с продюсером детектив О’Нил настолько побагровел от злости, что Элли начала побаиваться, как бы не пришлось потом отвечать за его отвлекающие маневры.

Чанс и Элли проникли в казино, надеясь раствориться в толпе. Однако они не прошли и трех метров, как сзади раздались оглушительные крики.

— Стой! Держи их! Полиция! — услышала Элли прямо за спиной.

От страха у нее затряслись поджилки. Господи, что же будет дальше? Но останавливаться слишком поздно. Путь к отступлению был закрыт.

— Сюда! — Чанс больно сжал ее кисть и потащил к ряду игральных автоматов, безрассудно растолкав группу солидных дам, пришедших попытать удачи. Женщины тут же повскакивали со своих мест, выпучив глаза на безоружного фокусника и актрису, преследуемых группой вооруженных полицейских.

— Держи их!

Элли ускорила шаг. Кража… Вооруженное нападение. И как следствие — арест.

— О Боже, — простонала она.

Позади раздался чей-то пронзительный визг — одна из дам заметила в руке детектива наставленный на преступников пистолет.

— Стойте, или я буду стрелять! — заорал О’Нил.

— Чанс! — взмолилась испуганная Элли.

— Он не посмеет. Слишком много народу. Бежим!

— Всем оставаться на местах! — проревел детектив, но его голос затерялся среди шума музыки и игральных автоматов. Казино вряд ли можно назвать тихим, спокойным заведением. Однако те, кто услышал предупреждение, сначала ринулись в противоположную сторону, а затем начали хаотично метаться по залу.

— Где выход на улицу? — спросила Элли.

— Джек-пот! — объявил высокий женский голос.

— Нужно отвлечь их внимание, — сказал Чанс, пробираясь за ряд столов для джек-пота.

Она оглянулась назад и чуть не упала, споткнувшись.

— О-о!

— Ты в порядке? — Чанс быстро поддержал ее.

— Эй, ребята! В чем дело? — Дорогу им вдруг преградил здоровенный детина, одетый, как и весь персонал казино, в строгий смокинг.

— Господи! — Чанс в ужасе посмотрел на габариты верзилы.

Элли стало не по себе. Такому ничего не стоит расправиться с двоими одновременно. Они никогда не выберутся отсюда. Но… кажется, Чанс предлагал отвлечь внимание…

Она полезла в карман своего персикового блузона и заговорила с настоящим бруклинским акцентом:

— Я убила уже того носильщика, парниша. И не замедлю разделаться с тобой, слышишь?

Этот неподражаемый говор Элли разучила специально для «Утешения Севера».

От неожиданности глаза Чанса чуть не выскочили из орбит. На некоторое время он застыл, не отрывая от нее взгляда.

— О’кей, леди, давайте успокоимся, — посоветовал верзила, скосив глаза на ее карман.

— Эй, руки вверх, и живо топай к выходу! — скомандовала Элли. — Иначе все увидят, как мой дружок тридцать восьмого калибра насквозь продырявит твой новенький пиджачишко!

Парень поднял руки и попятился к выходу.

— Элли… — Чанс не находил слов.

— И скажи копам: пусть лучше остановятся!

— Не подходите! — заорал тот испуганно. — У меня семья и трое ребятишек!

О’Нил тем не менее приблизился на метр.

— Еще пара шагов, и он вылетит отсюда в два счета! Учти, О’Нил! Не подталкивай меня, придурок! Я сделаю это!

— Она и вправду сделает! — чуть не плакал верзила. — Такой ничего не стоит!

— Чего? — удивился О’Нил. — Да она безоружна… — Вдруг его подбородок затрясся. — Или вооружена?

Элли деланно захохотала:

— Начальник, ты забыл проверить преступников! Ай-ай-ай!

— Ты не слишком далеко зашла? — сквозь зубы спросил Чанс.

— Все, уходим! — громко сказала Элли. — Каждый, кто попытается остановить нас, превратится в лепешку. — И тихо добавила: — Следуй за мной. Или ты к месту прирос?

Они быстро продвигались к выходу.

— Что будем делать дальше? — спросил Чанс.

— А о чем ты думал, когда все это затеял?

— Думал, что все обойдется проще, — уныло ответил он. — Не предполагал, что мы превратимся в Бонни и Клайда.

Элли уже убедилась, что копы хорошо попадаются на разные отвлекающие штучки. Она откашлялась и громко произнесла:

— Ну вот, теперь мы на свободе. Делаем ноги! Хорошо, что ты утром погрузил весь багаж.

— В машину? О Господи! Элли, ты с ума… — Резкий толчок под ребро не дал Чансу закончить. Он осекся и промямлил: — Ты такая шустрая!

— Мой очаровательный принц, — обратилась Элли к своему заложнику, — вот мы и дошли до выхода. Если ты только попробуешь причинить нам…

— Что вы, леди! Ни в коем случае. Если бы не четыре сотни, которые приходится платить за…

— Не надо нам фактов из твоей биографии, — посоветовал Чанс.

Дойдя до дверей казино, они отпустили заложника и оглянулись в поисках путей отступления. Удача была на их стороне. Чанс и Элли прыгнули в первое же попавшееся такси.

— Куда поедем? — спросила Элли.

— Не знаю. Не было времени подумать.

— Может, в полицию?

— Ты будешь серьезной? — Чанс кивнул на шофера, давая понять, что не нужно слишком распространяться о себе.

— Тогда вернемся в Нью-Йорк и во всем разберемся.

— Вы хоть знаете, куда ехать? — недовольно буркнул таксист.

— На Западную Девяносто третью улицу, Манхэттен, — ответила Элли.

— Леди, может, тогда мне лучше подвезти вас до ближайшей автобусной станции?

— Куда? Нет, лучше сразу в Нью-Йорк.

— Извините. Мой рабочий день заканчивается через час с небольшим.

— А может, лучше остановиться через пару кварталов от станции? — предложил Чанс.

— Зачем так далеко? — удивилась Элли.

Чанс только покачал головой. Через десять минут она убедилась, что это было правильным решением. Отпустив шофера, они оглядели станцию, прячась за рекламными щитами. На улице были припаркованы две патрульные машины, а полицейские рыскали вокруг.

— Проклятие! — буркнула Элли. — Подходящего автобуса, кажется, не найти.

Чанс издал тяжелый вздох.

— Я мог бы взять машину, но, боюсь, это слишком рискованно.

— Без сомнений, теперь они перекроют аэропорт и сообщат во все агентства по прокату автомобилей. О поезде тоже забудь… Как теперь выбраться из города?

— У меня есть идея, — вдруг сказал Чанс.

— Нет. Абсолютно нет, — заявила Элли.

— Слушай, сколько можно! Мы стоим здесь битый час, а никто не останавливается. Так люди О’Нила выйдут на наш след.

— Но это же была твоя идея! Я сразу говорила, что она провалится!

— Ты считаешь, что тюремная камера — более выигрышный вариант?

— Между прочим, меня никто не обвинял в краже драгоценностей и в вооруженном нападении, — язвительно заметила Элли. — И мне арест не грозил.

Чанс потупил взор. Она была права. Не надо было втягивать беднягу во всю эту неразбериху с побегом. Однако пути назад нет.

— А не я ли взяла заложника и прямо под носом О’Нила грозила выстрелить в него из пистолета тридцать восьмого калибра, когда у меня вообще не было оружия?

— Но мы с тобой единственные, кто в этом уверен, Элли. Поэтому лучше пойдем. Готова?

Она вздохнула.

— Да. — Она побрела вслед за Чансом к шоссе, ведущему из города. — Кто бы мог подумать, что я буду пользоваться попутками? Моя мать влепила бы мне хорошую оплеуху, если увидела бы меня сейчас.

— Смотри на это проще, — посоветовал Чанс. — Представь, что каждый день ты играешь новую роль.

Каменный взгляд стал лучшим знаком того, что Элли думает по данному поводу. Она что-то пробурчала и продолжила путь. После пяти минут неудачных попыток поймать машину Элли скинула свой персиковый блузон, растрепала волосы, повыше задрала юбку и попросила у Чанса взаймы носовой платок.

— Что ты собираешься делать? — недоумевал он.

— Ложись, — приказала Элли.

— Что?

— Ложись, тебе говорят!

— Но здесь грязно!

— Чанс, сделай это, пожалуйста!

Еще не догадываясь, что за этим последует, он пожал плечами и опустился на обочину дороги.

— Постарайся притвориться больным, или раненым, или что-нибудь в этом духе.

— О-о… — Он старался изо всех сил.

На большой скорости приближался грузовик. Элли выступила на середину дороги, не обращая внимания на протесты Чанса, и замахала в воздухе платком. Водитель резко затормозил — ему просто ничего не оставалось делать — и высунул голову из открытого окна.

— Девушка, вы что, с ума сошли? Или перепили? Или…

— Ох, сэр, прошу вас, пожалуйста. — Элли заговорила с типичным акцентом южанки, что придавало ее голосу особенную жалостливость. — Если вы американец, настоящий христианин и джентльмен, умоляю — помогите нам!

Выходило очень смешно.

— Ну… — Водитель наклонился и рассмотрел приятную молоденькую женщину, одетую в короткую юбку и шелковую кофточку. Она так нуждалась в заботе… — Что случилось, мисс?

— На нас напали гангстеры! — заплакала она. — Мы остановились, чтобы поменять колесо. Они угнали нашу машину, в которой были деньги, вещи, все! И избили моего бедного брата!

Элли вытерла платком настоящие слезы. Водитель немного поохал насчет ужасного случая и спрыгнул с подножки, чтобы помочь Элли и Чансу сесть в кабину. Не отличаясь талантом в подражании акценту и не будучи хорошим рассказчиком, Чанс решил молчать, лишь изредка издавая хриплые стоны.

— Едем в полицию, — решил водитель.

— Ох, сэр, нет, только не это, сэр, — выпалила Элли, заставив его содрогнуться. — Если можно, отвезите нас на север. Там нас ждут любимые родители.

Водитель нахмурился.

— Север? Мне показалось, вы — южане.

— Да, но наша матушка открыла в городе маленькую кондитерскую, и мы всегда были счастливы у себя дома, быстро проговорила Элли.

— В городе? Филадельфии?

— М-м…

— Тогда вам повезло, мисс, потому что мне как раз туда. Доставлю вас прямо до места.

— Но… — Элли не закончила, получив выразительный толчок под локоть.

— Спасибо, — ответил Чанс. Чем больше отдалялись они от Атлантик-Сити, тем меньше становилось понятно, чем все это кончится.

Путь был приятным, и Чанс притворился спящим. По просьбе Элли водитель высадил их у автозаправки при подъезде к городу.

— Позвоним родителям, и они заберут нас отсюда, — сказала Элли, поблагодарив мужчину за помощь.

— Удачи вам, мисс.

Грузовик скрылся из виду. Элли повернулась к Чансу:

— Что взбрело тебе в голову? Мы сделали несколько лишних миль! Я не хочу в Филадельфию!

— Чем она тебе не нравится?

— Тем, что она — не мой дом.

Он нахмурился, снова чувствуя себя виноватым. Ведь Нью-Йорк был домом для Элли.

— Честно говоря, я думал только о том, как поскорее убраться из Атлантик-Сити.

— Может, все обсудим?

— Думаю, сейчас не время. Сможем поговорить, когда будем уверены, что ушли от преследования.

Они воспользовались услугами другой попутки — на сей раз это был кузов грузовичка, перевозившего цыплят. Элли не сразу обратила внимание на ужасный запах. Может быть, сказалась усталость, но проснулась она через несколько часов от того, что чья-то рука трясла ее за плечо. Элли встрепенулась и открыла глаза.

— Чанс, мне больно!

— О ужас! Не пойму, чем здесь так ужасно пахнет?

— Ты забыл, что сам выбрал эту машину?

Он вздохнул:

— Припоминаю с трудом.

— Чанс, — Элли попыталась придать голосу настойчивость, — я устала. У меня грязная одежда. Я вообще как пугало огородное. И хочу есть. Кажется, я сейчас съем свою туфлю. Давай остановимся где-нибудь и решим, что делать дальше.

Он кивнул:

— О’кей, ты права. Нам надо поговорить и составить план. Давай вылезем в следующем городке.

— А где мы? Нью-Йорк должен быть давным-давно.

Когда грузовик наконец остановился, они спрыгнули и пошли по дороге. Это был маленький безлюдный городок, который, казалось, не изменился со времен Великой депрессии.

— А вот и кафе. Давай перекусим, — предложила Элли.

Они уселись на деревянные стулья и положили локти на стол, покрытый дешевой клеенкой. Элли заказала ростбиф, картошку фри, шоколадный коктейль, миску овощного супа и стакан холодного чая, сказав, что насчет десерта они решат позже.

— Думаю, прежде всего надо позвонить Монти, — сказала она, немного утолив голод.

— Отлично, — согласился Чанс, неторопливо жуя гамбургер с маринованным луком.

Они купили несколько телефонных жетонов, нашли автомат и набрали номер Монти.

— Элли? — раздалось в трубке. — Что случилось? Что вы там делаете? Где вы?

— Мы в… — Она не знала, что ответить. — Где мы, Чанс?

— Судя по вывеске, мы в городке Чикен-Нек, в Пенсильвании.

— Тёрки-Фут, — поправила официантка, которая со спокойной совестью подслушивала чужой разговор. Чанс попытался скорчить недовольную гримасу, но женщина оставалась на своем месте.

— Где-то недалеко от Нью-Йорка, — сказала Элли. — Мы едем домой.

— Недалеко от города Нью-Йорка? — удивилась официантка. — Просто недалеко от города.

— Что? — удивился Чанс.

— Это западная Пенсильвания, дружок. Отсюда часов пять до Нью-Йорка, а может, и больше.

— Неужели?

— Что? Что? — кричал Монти.

— Кажется, мы свернули не туда. Мы ехали автостопом и заблудились.

— Автостопом? Господи, ты что, Элли! — Монти был вне себя.

— У вас есть карта? — спросил Чанс. — Может, лучше покажете, где мы находимся? — Он одарил официантку сверкающей улыбкой.

Она тоже улыбнулась и повела его в служебное помещение, где к стене была приклеена замусоленная карта. Элли присоединилась минут через десять.

— Ну что сказал Монти?

— Мы не в лучшем положении, — мрачно ответила она. — Я потом расскажу детали.

Чанс еле дождался, когда они останутся одни. Переступив порог кафе, он спросил:

— Ну так что?

— Монти считает, что мы должны перебраться в другой город. Чем чаще будем менять направление, тем больше запутаем следы.

Элли свернула на шоссе, ведущее за пределы Тёрки-Фута. Плечи ее заметно поникли.

«Господи, зачем я втянул ее в это», — размышлял Чанс, идя за ней.

Следующий добрый человек — вьетнамский иммигрант — довез их до городка с мрачным названием Стинкин-Крик. Чанс втянул ноздрями воздух.

— Понимаю, чем объясняется такое название.

— По крайней мере можно переночевать в мотеле.

— Элли, я сомневаюсь…

— Что? — удивилась она.

— Дело в том, что… ну, когда я запустил в Уилсона твоей сумочкой… В общем, у тебя еще остались деньги? — Чанс не был уверен, что сможет расплатиться за номер и еду. Если у Элли тоже нет денег, останавливаться не имеет смысла.

— Не знаю. — Она порылась в карманах блузона и наконец нашла долларовую купюру.

Элли приблизила ее к глазам Чанса, чтобы он понял, что это и есть все их состояние.

— А сколько стоит комната в мотеле?

— Чанс…

Ее пальцы, оказавшиеся в его большой ладони, были теплыми, даже горячими, несмотря на прохладу вечера. Порыв ветра напомнил Чансу о скором приближении осени.

— Что?

— Ты можешь… Ты не мог бы…

— Что, Элли? — Он удивился ее нерешительности.

— Ты не превратишь ее в сто долларов? Как тогда?

Она смотрела на него как ребенок, безоговорочно верящий в чудеса. Это была совсем не та актриса, которая недавно презирала магию.

Он улыбнулся. Она ждала, наивно раскрыв глаза.

— Ну, не знаю, как насчет сотни долларов, но что-нибудь я постараюсь сделать.

Чанс вскоре вернулся, держа в руках пятидесятидолларовую бумажку. Глаза Элли зажглись огнем надежды.

— Иногда люди достойны лучшего, правда?

— Это я ценю больше всего, — ответил он.

Пятидесяти долларов хватило, чтобы заплатить за комнату в мотеле, пару зубных щеток и незамысловатый обед. Они удалились в грязноватую комнату, с обшарпанными кроватями и сломанным телевизором. Вода в душе была чуть теплой, но Элли твердо заявила, что ни под каким предлогом не наденет на себя грязную одежду.

После душа Чанс натянул джинсы и вытер волосы. Когда он вернулся в комнату, Элли, свернувшись калачиком, лежала на постели, завернувшись в большое гостиничное полотенце. Ее каштановые волосы влажными прядями падали на плечи. Она воевала с пультом от телевизора.

— Кажется, нам всю дорогу не везет с техникой, — заметила она.

— Боишься, что нас покажут в новостях?

Она опустила глаза.

— Монти сказал — плохи наши дела. — Она перешла на шепот.

Чанс вздохнул и уселся рядом. Она поджала под себя ноги. Тусклый свет желтой гостиничной лампочки делал Элли совсем бледной.

— Не бойся, — сказал он тихо. — Все будет хорошо. — Чанс сам хотел в это верить.

— Почему они подумали, что кража ожерелья — твоих рук дело? Почему они решили, что ты грозил Уилсону пистолетом?

Он обнял ее, и его пальцы случайно коснулись груди, спрятанной под махровым полотенцем. Чанс вздрогнул. События безумного дня постепенно уходили в прошлое. Наконец они были вдвоем, и в безопасности.

— Уилсон целился в нас из пистолета.

— Но я этого не видела!

— И он каким-то образом причастен к краже бриллиантов. — Чанс закрыл лицо руками. — Но я не пойму каким.

— Монти говорил… — У Элли вдруг пересохло в горле. — Он сказал, что по прибытии в Нью-Йорк нас могут арестовать. До нашего звонка ему уже четыре раза звонили. У нас крупные неприятности, Чанс.

— Я знаю. Я виноват. Мне не надо было втягивать тебя в это. Возможно, они тогда ограничились бы кратким допросом и отпустили бы тебя.

— Может быть. Но дело сделано. — Элли зевнула. — Я хочу домой, несмотря на протесты Монти. Мы же невиновны и поэтому можем…

— Нет, не можем, Элли. — Он взял ее руку в свою. Не надо было говорить ей об этом. — Это слишком опасно, Элли.

— Чанс, чем дольше мы будем скрываться…

— Нет, ты не поняла…

— Я все прекрасно понимаю!

— Я подслушал разговор Уилсона и Дюро об убийстве.

Она вытаращила глаза:

— Нашем убийстве?

— Надеюсь, что нет. У них просто нет повода убивать нас. — Он сделал паузу. — Точнее, не было.

— Ты хочешь сказать, что теперь они могут на это пойти? — Глаза Элли расширились от ужаса.

— Повод есть. Они не знают, что именно из разговора я подслушал. Возможно, единственное, в чем они уверены, — что я ничего не успел разболтать полиции.

— Значит, ты должен заявить в полицию!

— У меня была такая мысль, Элли. Но ты понимаешь, насколько это опасно? Этот человек слишком могуществен.

— Но, Чанс, он же не может купить всю полицию восточного побережья!

— Конечно, нет, даже всего Атлантик-Сити. О’Нил — честный полицейский. Однако преимущество на стороне Уилсона. Один телефонный звонок из его номера — и меня объявят опасным преступником.

Элли содрогнулась от ужаса:

— О Боже!

— Я уверен, Уилсон заметил, что мы убегали от комнаты Дюро вдвоем. — Он прижал ее к себе, будто хотел защитить. — Элли, я даже боюсь представить, что нас ждет по возвращении в Нью-Йорк.

Она не сопротивлялась. Добрый блеск в глазах Чанса значил больше, чем обещание, чем надежда, чем признание, даже больше, чем клятва. Он был покровителем, защитником, который появляется в жизни именно тогда, когда больше всего в этом нуждаешься. Его золотистые волосы взъерошились, будто львиная грива, а мускулистый торс олицетворял мужество и силу. Широкие плечи и сильные руки обещали покой и безопасность в самую ужасную ночь ее жизни.

— Я боюсь. — Слова Элли вторглись в тишину их уединения.

Его теплая ладонь нежно погладила ее плечо.

— Ни за что не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Элли подняла руку и прошлась по щетине, покрывшей обычно гладкую поверхность его подбородка.

— Я… — Ее дыхание участилось. Неожиданно она увидела призывный блеск в его глазах — притягивающий, чувственный. Элли не ошибалась. Она отдернула руку.

— Это не значит, что я…

Чанс сделал глубокий вздох и придвинулся ближе.

— Прикоснись ко мне!.. Он прижал ее руку к своей груди. — Я мечтаю… мечтаю об этом.

Его глаза были темными, как бездонная пропасть неудовлетворенных желаний. В обрамлении густых ресниц, с полуприкрытыми веками, полными обманчивой загадочности, они звали, и Элли повиновалась. Ее руки сами притянули его к себе, оказавшись не в силах противостоять магической силе взгляда.

Чанс нежно обнял ее. Полотенце соскользнуло, и Элли почувствовала прикосновение его обнаженного тела: жесткого, в отличие от мягкости ее плоти, шершавого, не в пример ее гладкой коже. Она словно родилась заново, будто в ее жизни никогда не было мужчины.

Элли не испытывала ни капли сомнения. Слишком долгим и болезненным было ожидание, чтобы продолжаться дальше. Она нуждалась в уюте и спокойствии и с жадностью впитывала новые ощущения, которые он дарил ей, когда ловко опустил на кровать. Он призвал на помощь всю силу своего волшебства, чтобы уничтожить страх, овладевший ею за последние несколько часов.

Чувство опасности куда-то исчезло. И хотя Чанс впутал ее в неприятности, Элли ждала защиты именно от него. Его руки, страстно обхватившие ее, прогнали страх прочь. Его сильное тело, нависшее над ней, казалось, могло противостоять любой беде.

— Да, да, — выдохнула Элли в порыве желания, подаваясь ему навстречу. Словно в обряде языческого жертвоприношения, она готова была отдать ему всю себя, без остатка. «Бери меня, пожирай меня», — шептали ее губы.

Его губы были теплыми и влажными; затем они стали обжигающе-горячими и мокрыми. Поцелуи из мягких и осторожных превратились в жадные и требовательные. Элли выгнула спину, заложив руки за голову и уцепившись кончиками пальцев за спинку кровати. Она содрогнулась, когда почувствовала прикосновение к груди дразнящего шершавого языка. Он нежно лизал округлости ее сосков, напрягшихся до боли, в то время как руки продолжали не переставая ласкать ее тело.

Доведенная до точки кипения, Элли больше не могла ждать. Казалось, она полностью лишилась воли. Она лихорадочно дернула молнию на его джинсах. Когда ее пальцы прикоснулись к возбужденному мужскому естеству, они оба содрогнулись от наслаждения.

Раньше в самые интимные моменты любовных прелюдий на Элли почему-то находило ужасное смущение, и она бездействовала, отдавая ведущую роль партнеру. Но теперь все стало иначе. То ли это был бушующий внутри ее огонь безумного желания, то ли восхитительное чувство мужской близости, но Элли смело обхватила ногами его бедра, полностью отдаваясь порыву страсти.

— Подожди, — хрипло проговорил Чанс, дрожа всем телом.

— Нет. — Она обхватила его еще сильнее.

Они слились в страстном поцелуе.

— Презерватив, — хотел засмеяться Чанс, но от затрудненного дыхания наружу вырвался лишь стон. — О Господи, он… сейчас достану… — Он закрыл глаза, пытаясь овладеть собой. — Он у меня в кармане.

Он поднялся с кровати, не отпуская Элли. Она обхватила его руками и ногами так сильно, как будто боялась потерять. Чанс дошел до стула, на который бросил куртку, и свободной рукой нащупал в кармане заветный пакетик.

Элли совсем не заботилась о защите. Она вообще ни о чем не думала, устремив мечты навстречу единственному желанию. Это потом она корила бы себя за беспечность, обвиняла бы в глупости. А сейчас ее организм требовал лишь одного. Они повалились на скрипучий старый матрас.

— Готово, — сказал Чанс через несколько секунд.

— Что-то у меня пропало настроение, — притворно вздохнула Элли.

Он засмеялся и еще крепче прижал ее к себе. Все было хорошо. Элли не сомневалась в этом. Дешевая комната вдруг показалась ей восхитительным номером, снятым для свадебного путешествия в самом роскошном отеле мира. Она нашла то, что так долго искала, ждала, о чем мечтала чередой одиноких темных ночей и одинаковых серых будней. Это был райский сад, ради которого она проделала долгий путь через безжизненную пустыню.

Она выдохнула его имя и пригласила его туда, где все изнывало от ожидания. Почувствовав резкий толчок внутри себя, она вскрикнула, не в силах сдержаться, и испугалась собственного голоса, соединившегося со стоном Чанса. Он доставлял ей наслаждение так же грациозно и осторожно, как делал все в своей жизни.

Легкое прикосновение коротких жестких волосков к ее груди, сладкий вкус поцелуев, восхитительные пьянящие ощущения сильного мужественного тела соединялись с глубокими ритмическими движениями, которые накатывали на Элли, подобно череде упоительных жарких волн.

— О-о… — только и вырвалось у нее, когда поток волн, переполнив чашу, разразился внутри ее штормом наслаждения.

Элли не хотелось думать ни о завтрашнем дне, ни о том, что ждет их утром. Ее не беспокоили даже будущие пять минут. Лишь одно переполняло ее возбужденный мозг: как это здорово — получить сюрприз с самой неожиданной стороны. Вконец опустошенная, она засыпала, прижавшись к ставшему родным телу. Глядя на то, как забавно Чанс уткнулся лицом в подушку, Элли тихо рассмеялась.