Донахью не был приспособлен к жизни.

Конечно, Гарет Кол понял это, только взглянув на него. Да и остальные Уроды сразу узнали об этом.

Когда малышу исполнилось девять лет, он с ножом подкрался к своему брату и отрубил обе его головы. Скорее всего, судя по записям, он превратился в самого молодого убийцу среди Уродов. Еще до того как ему исполнилось десять лет, поймав в одном из Туннелей Джулия Крейна, Донахью окрасил кровью свою дубинку. Это случилось на следующий год после убийства брата.

А Гарет Кол не только разрешил ему жить, но и решил дать малышу возможность показать себя. В пятнадцать лет подросток возглавил рейд на Ступицу и вернулся с дюжиной окровавленных голов, подвешенных у пояса. Прошел еще почти год, прежде чем юный рыжеволосый убийца решил счистить с них остатки плоти.

Торир Донахью устраивал набеги на Ступицу и Побережье еще дюжину раз за столько же лет и был проклят миллионы раз по ту сторону бесплодных земель.

Донахью и сам много раз посылал проклятия, большинство в адрес Гарета Кола. Юноша не выкрикивал их громко, но ругался от души. Кол знал об этом…

Донахью сплюнул на песок, вытер слюну с грубых красных волос бороды и посмотрел вверх. Над его головой кружило неземное существо, похожее на птицу, с огромными кожистыми крыльями, оставляющее в кильватере огненный след. Оно безумно закудахтало, устремилось вниз к реке, а потом повернуло на запад.

— Убери отсюда свои проклятые игрушки! — взревел Донахью, глядя вслед существу.

— В чем дело? — поинтересовался златовласый юноша, стоявший рядом с ним.

— Ни в чем, — пробормотал Донахью. — Я только сказал Гарету Колу, что он может сделать со своими проклятыми чудовищами.

Юноша закрыл глаза и повернулся в сторону Туннелей.

— Гарет сказал… Тебе нужно помнить, что птицы скажут нам, когда нападут Норманы.

— Когда мне понадобится его помощь, я ее попрошу! — фыркнул Донахью, показав, что не желает разговаривать на эту тему. Он снова посмотрел на реку. Донахью не нужны были изрыгающие огонь существа. И без них он знал, что Норманы двинутся через реку, как только ее затянет туман. Существовал еще и большой туннель. Норманы однажды, несколько лет назад, воспользовались им. Ни один из них не вернулся домой… Донахью прикинул, где окажутся Норманы, когда выйдут из тумана. В трехстах, может быть, в трехстах пятидесяти ярдах от того места, где он стоял. Военные корабли Норманов не смогут преодолеть это расстояние меньше чем за пять минут, особенно если в них полетят тысячи стрел.

Донахью снова повернулся к юноше.

— К Рету, ждать этих птиц! Обратись к Крагу и скажи ему, пусть глянет сквозь туман, если сможет.

Юноша еще крепче сжал веки.

— Краг говорит, что снаружи слишком много света. Он ничего не видит.

— Тогда скажи ему, пусть возвращается в Туннели. У нас есть дела поважнее, чем защищать слепого трехглазого Урода.

Юноша кивнул.

Донахью снова осмотрел свою армию. Норманы будут соблюдать тишину, будьте уверены, но это им не поможет. Его-то Уроды — Донахью сморщился от этого слова — могут вести десять лет войну, не сказав ни единого слова. За исключением его самого.

Огромный альбинос неторопливо подошел к Донахью, моргая розовыми глазами и держа руку так, чтобы защитить их от солнца. Альбинос остановился перед Донахью и внимательно посмотрел на него.

— Ну? — требовательно произнес Рыжебородый.

— Я забылся, — медленно произнес альбинос. Донахью, нахмурившись, посмотрел на него. — Норманы будут здесь через минуту.

— И откуда, Рет подери, у тебя взялась такая уверенность? — спросил Донахью, хоть и знал ответ.

— Я… я не знаю. Я каким-то образом почувствовал.

— Все, что я чувствую, так это только жажду, — заявил Донахью.

— Гарет говорит, чтобы ты прекратил ругаться, — сказал юноша, приоткрыв глаза.

— Ты скажи Рету, что, когда он научится вспарывать Людям животы, как остальные Уроды, я стану слушать его приказы… и не раньше! — проревел Донахью.

Сзади неожиданно появилось крылатое существо. Оно ринулось вниз к Рыжебородому, безумно крича и оставляя за собой огненный след. Донахью скользящим движением сорвал дубинку с пояса и метнул ее прямо в морду приближающейся твари.

Существо исчезло.

— Прекрати играть со мной в эти идиотские игры, — проревел Рыжебородый, потрясая кулаком в сторону Туннелей, — или я вырежу твое сердце, раньше чем наступит ночь!

Ответа не было, и, удовлетворившись, он повернулся назад, к альбиносу.

— Иди к Джереми и Брину и скажи им, чтоб подлетели к краю тумана. Я хочу точно знать, где высадятся Норманы.

— Да, — ответил альбинос и собрался уходить.

— Ты можешь никуда не ходить, — остановил его юноша. — Поговори с ними мысленно.

— Кто тебя спрашивал? — прорычал на него Донахью. — Ты делай, что тебе говорят, и не суй свой нос куда не надо.

Юноша наконец полностью открыл глаза.

— Ты можешь не любить Силу, — спокойно сказал он. — Один Рет знает, почему ты ненавидишь ее, но задумайся о ее возможностях и используй ее.

Донахью пристально посмотрел на юношу, начал было говорить что-то, но задумался и снова уставился на реку. Юноша опять закрыл глаза.

Должно быть, прошла лишь минута или две. Так сказал альбинос: а он никогда не ошибается. Рет побери! На их землю посягали Норманы, и Донахью защищал ее с пестрой смесью Уродов и преступников. Он прошептал проклятие себе под нос и, выловив большое насекомое из бороды, раздавил его ногтями и выбросил.

Уроды-Летуны нырнули в туман и вскоре неожиданно вынырнули из него в десяти футах над водой. Джереми поднял одну из своих рук, показывая, что атакующие под ним, а Брин единственным своим пальцем показал на то место, где Норманы выйдут из тумана.

За спиной Рыжебородого появилось пылающее существо с огненным хвостом, и Донахью с холодной яростью посмотрел на него.

— Гарет, убери свою тварь отсюда! Я не дитя!

— Не говори так громко, — вежливо попросил златовласый юноша. — Гарет и так услышит тебя, а Норманы по крикам узнают, где мы их поджидаем.

— Если ты откроешь свои проклятые глаза, то и сам увидишь Норманов. Тогда нам проще будет защищаться, — проворчал Донахью.

— Ты же знаешь, с закрытыми глазами я принесу больше пользы, — ответил юноша, по-прежнему не открывая глаз.

— Больше пользы! — взорвался Донахью. — Ни один из вас не стоит ломаного гроша, включая Гарета Кола! Вы — пустое место. Компания Уродов!

Юноша, которому еще не исполнилось и ста лет, слабо вздохнул.

Неожиданно зазвенели тысячи луков, и Донахью услышал, как дюжина Норманов закричала от боли и удивления.

— Я сказал, чтобы вы ждали моего приказа! — взревел взбешенный Рыжебородый.

— Но Джон сказал нам, что приказ отдан, — ответствовала одна из голов Джубала.

— Приказ не отдан, пока ты не услышишь его от меня лично! — прогремел Рыжебородый.

— Мы убили шестнадцать Норманов, — печально сказал златовласый юноша, — и еще полдюжины утонуло.

Донахью, недослушав его тираду, уже внимательно изучал вражескую армию. У Людей оказалось восемь кораблей. Все они были достаточно маленькими, чтобы ими могло управлять человек десять, а другие пятнадцать могли вести ответный огонь.

Норманы начали обстреливать холмы, которые служили домом народу Донахью, из арбалетов и нескольких маленьких катапульт. Один камень упал слева от Рыжебородого, раздробив голову альбиносу.

— Стреляйте в ответ! — закричал Рыжебородый, отойдя, чтобы забрать у мертвого альбиноса дубинку.

Но до того как был исполнен его приказ, следующий залп Норманов ударил в Уродов Донахью, разметав их строй.

— Попроси Гарета помочь нам! — закричал Джубал, и все три его головы закивали в знак согласия.

Донахью ответил неразборчивым проклятием.

— Мы не хотим умирать! Пусть колдун поможет нам! — взмолился Джубал.

Донахью швырнул камнем в левую голову Джубала. Тот вовремя пригнулся, вздрогнув, когда камень просвистел у него над ухом.

— Я тут командую! — взревел Рыжебородый. — Если кому-то это не нравится, пусть скажет сейчас, прежде чем Норманы высадятся!

— Мне это не нравится, — ответил златовласый юноша.

— Я достаточно натерпелся от тебя, Джон! — фыркнул Донахью. Он положил руку на рукоять меча, но прежде чем вытащил его, стрела глубоко вошла в плечо юноши.

— Пригнитесь, вы, проклятые дураки! — зарычал Донахью, распластавшись на земле. — Следующий залп может перебить всех вас.

— Следующий что? — удивился юноша, до сих пор не открывающий глаз.

— Рет побери! Ты что, ничего не чувствуешь?

— Чувствую что?

Рыжебородый посмотрел на него, раскрыв рот от удивления.

Норманы уже отошли от воды футов на пятьдесят, когда Донахью встал во весь рост.

— За мной! — проревел он, вытаскивая меч И устремляясь вниз, к воде.

За ним последовала его армия. Однако не все из Уродов бежали, некоторые летели, другие неслись вприпрыжку, часть съехала на животах, а Раал просто исчез, растаял в воздухе и появился на берегу впереди всех.

Норманы высаживались и шли вперед, чтобы мечами, стрелами, копьями и странными, похожими на крюки кинжалами (они прибавили их к своему и так столь обширному арсеналу совсем недавно) встретить орду Рыжебородого.

Донахью выбрал самого здорового Нормана, Человека, выглядевшего его родным братом, и приблизился к нему. В фехтовании Рыжебородого не было особого мастерства, не было артистизма в движении его ног, только сила и еще раз сила. Донахью исторг поток проклятий, когда оценил силу своего противника.

Но неожиданно Рыжебородый заметил брешь в защите врага. Сжав огромный меч двумя руками, Донахью занес его над головой и обрушил вниз. Капли крови и мозга забрызгали ему лицо. Урод остановился, чтобы вытащить клинок из тела. На это потребовалась вся его сила.

Потом Донахью снова раскрутил меч над головой, прыгая, словно обезумевший дервиш. Он услышал, как Брин закричал, прося помощи, взглянул вверх и увидел, что Летун камнем несется к земле.

— Упади на одного из Норманов! — закричал Рыжебородый. — В любом случае ты погибнешь… Забери с собой одного из врагов!

Но Брин сделал вид, что не слышит, или, возможно, он был слишком далеко, чтобы услышать. Мгновением позже Летун врезался в песок и замер. Ручеек крови потянулся из его уха.

Битва на берегу бушевала еще несколько минут. Потом Норманы начали потихоньку возвращаться на свои корабли. Донахью поискал Джереми. Тот стоял, бессмысленно уставившись на реку.

— Не стой, ты, проклятый язычник! — Рыжебородый сплюнул. — Лети и подпали их корабли! Отрежь им пути отступления!

Джереми медленно повернулся к Донахью, ничего не сказав.

— Ты не понимаешь? Мы можем отрезать их от кораблей!

Джереми любезно улыбнулся и снова слепо уставился на реку.

Донахью повалил его одним ударом, потом вытащил дубинку. Он готов был прикончить Летуна.

Чтобы поджечь корабли Норманов, Рыжебородому нужен был огонь. Но как раздобыть его? Слишком мало времени, чтобы искать кремень или достаточно сухое дерево.

Снова к Донахью с небес спустилось огненное существо, и один из огненных шаров упал у ног Урода.

— Именем Рета, нет! — закричал Донахью. — Я сделаю это без тебя!

Он топнул, опустив ногу в сандалии на огненный шар. От боли с его губ сорвалось еще одно проклятие, но Донахью не убирал ногу, пока пламя не погасло.

Потом, сунув меч в ножны и заткнув за пояс дубинку, он нырнул в гущу схватки. Не больше чем пятьдесят ярдов отделяло его от вражеских кораблей. С криком, который должен был докатиться даже до Гарета Кола, Рыжебородый врезался в толпу Норманов.

Без меча он оказался беззащитен, но занятые руки слишком замедлили бы его движения… а замешкайся он, его тут же убили бы Норманы. Донахью, внешне походивший на Людей, хотел пробежать сквозь ряды врагов, до того как Норманы поймут, кто он такой на самом деле.

Первые тридцать ярдов дались легко. Он сбил с ног двух Норманов, стоявших на его пути, прежде чем они успели пустить в ход свои кривые кинжалы. Теперь только один Человек преграждал ему путь, но этот Норман приготовился к схватке.

Донахью знал, что, если потратит время на уловки, другие Люди набросятся на него, так что он наклонил голову и во все легкие проревел проклятие, собираясь всей своей массой обрушиться на Человека. Норман шагнул в сторону, занося изогнутое оружие, целя Донахью прямо под ребра.

Несясь вперед, Рыжебородый извернулся, почувствовал, как что-то металлическое разрывает его бок, услышал треск материи и раздираемой плоти… а потом путь оказался свободен. В следующее мгновение он был на ближайшем корабле.

Даже не взглянув, сколько Норманов гонится за ним, Донахью потянул якорь. Тот держался на металлической цепи. Тогда Рыжебородый переключил свое внимание на паруса. Он мог срезать их, но Норманы нападут на него до того, как он покончит с первым из кораблей… С другой стороны, на каждом корабле заготовлена дюжина весел, на тот случай, если ветер будет встречным.

— Хорошо! Давай сюда! — закричал он в пустоту. Мгновением позже снова появилась огненная птица. Она метнула огненный шар к его ногам.

Донахью окунул в пламя деревянную рукоять своей дубинки, подождал, пока огонь разгорится, а потом бросил дубинку в парус.

Ветер подхватил огонь, взметнул его вверх, и через мгновение главная мачта ярко пылала. Донахью подошел к краю палубы, перепрыгнул на следующий корабль и повторил процедуру.

К тому времени как Норманы, задыхаясь, добрались до своих кораблей, семь из них горели, и Донахью поджигал последний. Когда огонь побежал по оснастке последнего корабля, стрелы зажужжали над головой Рыжебородого, и он бросился в воду, вынырнув лишь в тридцати ярдах от корабля. Спасаясь от стрел, Урод поплыл вдоль берега.

Его меч оказался слишком тяжел для того, чтобы с ним можно было плавать, и Рыжебородый, расстегнув ножны, бросил его. Потом, наполнив легкие воздухом, он снова исчез под водой.

В этот раз он вынырнул уже на мелководье и побрел вдоль берега, возвращаясь к своей армии, которая осталась в нескольких сотнях ярдов дальше по берегу.

Он остановился подобрать оружие, а потом подошел к Джону, который так и не вынул стрелу из плеча.

— Какие у нас потери? — спросил Рыжебородый.

— Погибло двадцать девять Уродов, — ответил златовласый юноша. — И все они могли остаться в живых.

— Открой глаза, — проворчал Донахью. — Посмотри, что происходит вокруг тебя. Корабли Людей горят. Ни один Норман не доживет до конца дня.

— Гарет мог бы сделать это, и не погиб бы ни один Урод, — сказал юноша. Его глаза оставались закрытыми.

— Рет тебя побери! — огрызнулся Донахью и повернулся к своим воинам: — Возвращайтесь на холмы! Расстреляйте Норманов издалека.

Отступление получилось неуклюжим и гротескным, но скоро те, кто остался в живых, оказались в безопасности за баррикадами и засыпали беззащитных Норманов дождем стрел.

Когда последний из Людей упал на песок мертвым, Донахью повернулся к юноше.

— Скажи Гарету, что мы вернемся домой через два часа, — приказал Рыжебородый.

— Он знает.

— Скажи ему!

Рыжебородый пришел в ярость. Он спустился вниз на пропитанный кровью пляж, вытащил меч и обезглавил самые большие и самые уродливые из трупов. Потом, подсунув палец под ремень, он заткнул за пояс волосы отрубленных голов и надежно привязал их.

Огненное существо парило над ним, внимательно наблюдая за его работой. Донахью поискал камень, нашел и запустил в огненную птицу. Существо ударило кожистым крылом, отбивая камень, но тот все же задел ее по черепу, оглушив.

А в Туннелях, положив руку на затылок, застонал колдун.