Деньги не делают человека счастливым. Выросший в роскоши, Логан, кажется, впитал эту истину с молоком матери, и всю свою дальнейшую жизнь лишь утверждался в этой странной, казалось бы, мысли. В твоих руках могут быть сосредоточены все сокровища мира, а в сердце — вся боль земли. Он знал, как это… Как никто знал. Единственным преимуществом денег была их занятная особенность открывать двери. Любые двери, куда и когда тебе не приспичило бы войти.
— Карина Амировна еще спит, постарайтесь ее не потревожить, — заметила по-английски проводившая их до палаты медсестра.
Логан кивнул. Покосился на стоящего за спиной Громова. Он медлил до последнего. Страх открыть дверь был слишком велик. Так странно… Ничего другого он уже не боялся. Только, заглянув ей в глаза — не увидеть в них прежней любви. Вот отчего у него стыла кровь. Вот, что заставляло медлить, переминаясь с ноги на ногу у порога.
Ну же, парень, давай, соберись! Логан, что есть силы, сжал пальцы на ручке и надавил. Дверь открылась бесшумно. Мужчина сделал шаг вперед. Остановился и глубоко вдохнул. В противовес всем ожиданиям, в палате пахло апельсинами и чем-то неуловимым пряным. В палате пахло Кори… Логан зажмурился. Сделал шаг… и еще один. Пока в серых предрассветных сумерках не показались очертания ее хрупкого тела. Он подошел вплотную к кровати, осторожно устроился рядом и, лишь глядя на нее спящую, ощутил, как отступает пробравшийся за шиворот холод.
Кори пошевелилась. Вздохнула тяжело. Нахмурила черные брови, выделяющиеся на бледном лице двумя резкими линиями. Он долго её разглядывал, почему-то не смея коснуться. Да так и уснул, испытывая непонятное в данной ситуации умиротворение.
Проснулся от чьего-то ползающего по коже взгляда.
— Привет…
— Привет. Что ты тут делаешь?
В шоколадных глазах Карины властвовало спокойствие и безмятежность, граничащая с равнодушием.
— Приехал тебя забрать.
Карина отвернулась, пошарила на тумбочке рукой, включая лампу. Мягкий золотистый свет залил комнату, вытеснил неуютный, дождливо- серый…
— Зачем? Это… жалость? Или… что это?
— Это необходимость, Кори… Необходимость на грани жизни и смерти.
— Я не понимаю… — она обернулась. Медленно подняла ресницы. Логан коснулся пальцами её холодной щеки.
— Я тоже пытаюсь понять и не понимаю, как так вышло, что без тебя мне не дышится. Я пытаюсь…
Карина сглотнула. Закусила губы, которые вдруг стали дрожать.
— Я… сейчас не могу позволить себе биться в закрытые двери…
— Тебе и не придется…
— … потому что это ничего не даст. В конце концов, я разобьюсь или, может… — Карина пожала плечами и облизала пересохшие губы, — или уже разбилась вдребезги… И все ничего… да только, наверное, бессмысленно.
— Нет! Нет, Кори… Бессмысленно как раз мое сопротивление. И отрицание… бессмысленно.
— Я хотела сделать тебя счастливым, — всхлипнула она.
— Ты сделала! Ну же… Иди сюда. Не плачь. Слышишь? Ты только не плачь… А со всем остальным я справлюсь. Мы справимся.
Логан поманил жену рукой. Прижался лицом к её животу. Потерся носом, щекой, губами, не в силах остановиться. И все это время Кори молчала, комкая в руках просторную хлопковую рубашку, в которой спала.
— Прости меня, Кори… Я был таким ослом. Немудрено, что ты сбежала на другой конец света.
— Я ушла не поэтому, Логан.
— А почему?
— Потому что не хотела взваливать на тебя еще и свои проблемы со здоровьем. Ты на это не подписывался.
— Да к черту! К черту! Неужели ты не понимаешь, что плевать мне на эти бумажки? — Логан вскочил. Его грудная клетка с силой вздымалась, а полыхающий взгляд пробирал до костей. Карина обхватила плечи руками:
— Не понимаю, — тихо прошептала она. — Ты до последнего заставлял меня верить в то, что находишься со мной из-за контракта.
— Может быть… Но ты освободила меня от выполнения его условий. А я, как видишь, здесь. Не хочешь спросить меня, почему?
Глаза Карины блестели… Бездонные, полные невыплаканных слез глаза.
— Почему? — прошептала, кусая губы.
— Потому что я люблю тебя. Очень сильно люблю. Потому что я давал клятвы быть с тобой в горе и в радости, в здравии и в болезни…
— Ты все врешь, — рассмеялась сквозь слезы Кори, — когда судья перешел к брачным обетам, ты потребовал сократить церемонию…
— Значит, я клянусь в этом сейчас.
— Ты не знаешь, что мне предстоит… Я знаю, потому что уже проходила через это однажды. И не питаю иллюзий. Сначала у меня выпадут волосы… потом ресницы и брови… — она говорила, и слезы серебристыми ручейками текли из ее глаз, — меня будет тошнить, мне будет так плохо, что, скорее всего, в какой-то момент у меня просто опустятся руки. Потому что борьба… борьба будет хуже смерти… И я буду плакать. Просто волком выть, бросаться на стены… А еще буду злиться от несправедливости. От того, что меня окружают здоровые люди. От того, что я умираю в то время, когда они живут… дышат полной грудью… рожают детей… смеются! Боль и страх изменят меня. Сделают, злой, желчной, завистливой… — Карина шмыгнула носом и стряхнула слезы с глаз, не замечая, что он тоже плачет, — независимо от моих настоящих желаний сделают…
— Нет, милая… Нет.
— Почему ты так в этом уверен?!
— Потому что на этот раз ты будешь не одна. Не одна, понимаешь?
Она долго-долго на него смотрела. Бледная и измученная. А потом несмело кивнула. Закусила воспаленные губы. Улыбнулась… И Логан выдохнул. Отпустило… Подошел к ней вплотную, крепко обнял. Вдохнул ее полной грудью. Потому что только ею и можно дышать.
— А когда это все закончится, мы сыграем свадьбу. Позовем сотни гостей… всех, кого только захочешь. Ты будешь идти в белом платье по проходу, такая красивая… и все мне будут завидовать. Да-да, они просто удавятся от зависти.
— Мне нравится твой план, — прошептала Карина, не отрывая лица от его взволнованно вздымающейся груди.
— Да… План отличный. Но, пожалуй, нам нужно подстраховаться. Мне нужно…
— Подстраховаться?
— Да… Речь пойдет… — Логан запнулся, — речь пойдет о дополнительных гарантиях. Кажется, ты в свое время недооценила их пользу, и я не хотел бы повторить эту ошибку.
— Чего же ты хочешь?
— Кажется, перед проведением подобного рода лечения обычно рекомендуют заморозить на будущее яйцеклетки.
Карина откинулась в руках мужа и медленно кивнула:
— Да, я это сделала еще в пятнадцать… После химиотерапии репродуктивная функция может никогда не восстановиться, так что мы перестраховались.
— И это хорошо.
— Правда?
— Да… Как я уже сказал, мне нужны дополнительные гарантии.
— Я все еще ничего не понимаю, — покачала головой Карина.
— Я хочу воспользоваться услугами суррогатной матери, — выпалил Логан.
— Что?
— Я хочу, чтобы суррогатная мать выносила нам ребенка, пока ты будешь лечиться.
Он не знал, какого черта творит. Откуда в его голове вообще взялись эти мысли. Безумие чистой воды — не иначе. Но с каждым произнесенным вслух словом Логан все сильней загорался этой идеей.
— Но… зачем? Куда нам торопиться?
— Может быть, я… я сам по себе… недостаточный повод остаться? — прошептал Логан, отвернувшись к окну. — Ведь почему-то все, кого я любил, уходили…
— О, Логан… — Карина обняла мужа со спины. Прижалась мокрой щекой к его теплой коже.
— В общем… я тут подумал, что если у тебя не останется сил бороться ради меня… ты постараешься справиться хотя бы ради ребенка? Ты постараешься, Кори? Пожалуйста, я… — он не смог договорить. Спазм сжал горло. И чертовы слезы заволокли глаза. Он не вынесет… не вынесет, если её потеряет. Почему он так долго этого не понимал?
— Я не возражаю, хотя это, конечно, самая безумная твоя идея.
Логан в ее руках обмяк. Поднял лицо к потолку, словно благодаря небо за милость. Для него так важно было, что она поняла его страх. Не осудила и не отвергла сразу.
— Спасибо, детка… Спасибо тебе.
— Да не за что… — раздался за спиной смеющийся голос. — Только знаешь, что, мистер Уэллс?
— Что? — Логан, наконец, обернулся и, обняв жену чуть подрагивающими от чувств руками, заглянул ей в глаза.
— Ты сам по себе — отличный повод остаться.
— Правда?
— Еще бы. Думаешь, я столько времени тебя добивалась, чтобы выпустить из рук, когда ты, наконец, попался?
— Да уж. Пожалуй, это было бы непоследовательно, — и себе ухмыльнулся Логан.
— Вот именно. Думаю, папа с ума сойдет, когда узнает о наших планах…
— Кстати, о папе… Он уже летит сюда. Злой на то, что ты ничего ему не сказала, и ужасно взволнованный.
— А как вы вообще узнали, что я здесь нахожусь? От врачей?
— От Глеба Громова. Ты же не думала, что мы с Амиром позволим тебе вот так исчезнуть?
— Признаться, думала, но я рада, что вы будете здесь. Обожаю властных мужчин, — поддразнила Карина мужа.
— Запомни это. Потому что, клянусь, я могу быть невыносимым.
— О, я тоже, любимый, я тоже… — уже засмеялась в голос.
Дверь в палату открылась. На пороге возникла приятная улыбчивая медсестра.
— Доброе утро. Готовы? Нам уже пора на процедуру.
Кори кивнула. Подняла взгляд на мужа, который с силой вцепился в её ладонь.
— Готова… — уверенно кивнула она и, коснувшись губами уха Логана, тихо добавила: — Помни… ты — отличный повод остаться.